Осень поздняя - голая мистика,
обнажённость вихлястая лип.
Обзавёлся я свойствами листика -
к лавке парковой прочно прилип.

Хорошо развалиться на лавочке -
позитивных эмоций не счесть.
Может быть, привлекательной дамочке -
размечтался!- приспичит присесть.

Вот и села. Условно ( сравнение
с фигуранткой скандалов больших).
Осмотрел воровато колени, и,
вероятно, не только лишь их.

Губки - плод ароматный смоковницы,
    ягодиц аппетитен овал,
как у всякой хорошенькой скромницы,
    на которой ещё не бывал.

Всё отменно у сладенькой барышни,
   кроме едкой колючести фраз:
"На минутку присела я, знаешь ли,
      не подумай чего, ловелас

(Аж свалилась ушанка кургузая,
лучше слышен её монолог!). -
Пошутила, конечно же. Муза я,
заруби - на носу? - между ног!

(Раскусила... хитрющая, видимо,
а ведь в сущности - я не такой!) -
Для других - не слышна я, невидима
и глуха, рифмоплёт дорогой.

Мы бываем - нас много!- под липами,
    а мои счастье видеть черты
   привалило тебе, что я типами -
    шизанутыми грежу - как ты.

Всё, до встречи! - голубочкой сизою
упорхнула в осеннюю муть.
-Как зовут?- крикнул вслед ей.
   - Маркизою.
Поболтаем весной как-нибудь!"