В гостиной у горящего камина
 среди картин, часов и гобеленов
 стояла сумасшедшая Мальвина,
кремируя полено за поленом.

Хотелось убивать и быть убитой,
раз не случилось вечно быть любимой;
то ненависть душила, то обида...
А тени, как в театре пантомимы
 плясали джигу на  бездушных  стенах -
свидетелях ночного холокоста...
Всё было до обыденности просто,
безумно  и смешно  одновременно -
Мальвина навсегда прощалась с прошлым
 и целовала каждое полено,
собой напоминавшее о нём,
чтоб тут же окрестить его огнём
 в камине с расписными изразцами...
Те проливали горькую смолу
 и, превращаясь в пепел и золу,
из пламени  смотрели на неё
 печальными сосновыми глазами.