Это курьезное дело не было, ни громким, ни особенно интересным, но оно создало прецедент, на который теперь ссылаются комиссии по трудовым спорам во всем мире.
Юрист-представитель работодателя мне сразу не понравился - толстый до полной шарообразности мужчина с мокрой от пота плешью и бегающими маленькими глазками, заплывшими жиром.
Впрочем, заявивший жалобу работник вызывал доверия не больше. Сморчок-недомерок в темных очках, с выдающимся далеко вперед носом и почти вовсе без подбородка.
Комичная парочка, даже в мой кабинет они умудрились войти, толкаясь, и шипя что-то друг другу.
Я строго сказал:
- Усаживайтесь на эти стулья и пусть Работник устно изложит свою жалобу на Работодателя.
- Все дело в кофе, - пискнул доходяга, - я не могу его пить. Корретто, марочино, лунго, американо и так далее, все это я не могу пить.
- В офисе есть кофе-автомат, и он полностью функционален, - вставил юрист.
- Допотопный автомат! - воскликнул обиженно работник, - четырнадцать устаревших видов кофе, ни один из которых я пить не могу.
- Там есть еще макиато, доппио... - опять вставил юрист, но работник обиженно заверещал:
- Меня от них тошнит! Я имею право на настоящий кофе, вот почему я объявляю забастовку!
Юрист-представитель повернулся ко мне и красноречиво развел руками:
- Видите, ваша честь, этот сотрудник создает трудовой конфликт из ничего. Он считает, что по закону имеет право на брегетто и давинчи, а в меню нашего, - тут он возвысил голос, - полностью исправного и сертифицированного кофе-автомата - эти модные виды кофе не предусмотрены.
Я обратился к жалобщику:
-Что вы имеете в виду под словами "не могу пить"? Если вы выпьете чашку кофе одного из устаревших видов, то что произойдет? Вас стошнит, вырвет, вы умрете?
-Да, меня стошнит и я умру - упрямо сказал он.
-Откуда вы знаете, вы это пробовали сделать?
- Не пробовал и не собираюсь. Знаю заранее, потому и не пробую.
Я перевел взгляд на юриста-представителя компании:
- Его позиция юридически неуязвима. Ни ваша компания, ни наша комиссия не может заставить его попробовать кофе, в отношении которого у него есть столь твердое предубеждение. А почему ваша компания не меняет автомат на более современный?
- Видите ли, ваша честь, - чуть потупившись, ответил юрист, и указал рукой на жалобщика, - он последний белковый сотрудник в этом офисе, и потому там стоит самый старый кофе-автомат. Автоматы новой конструкции наша компания установила в офисах, где есть два или даже три белковых сотрудника. А обычным сотрудникам, как вы понимаете, ваша честь, кофе вообще не нужен.
Конечно, я понимал. Фирма не хочет покупать новый кофе-автомат, они надеются что этот бедолага сломается и согласится на марочино или лунго или что там еще, и вопрос отпадет. Только по этой причине они дотащили свой спор до моего кабинета.
Я задумался. Однозначного и простого ответа в законодательстве не имелось. Тут была огромная куча "с одной стороны, но с другой стороны", а это означало, что я могу опираться на прецеденты, или самому создать прецедент. Красивый и элегантный, мой собственный прецедент.
Чтобы положить конец дискуссии и вынести вердикт, я заявил:
- "Акт о защите белковых организмов" распространяется на все белковые меньшинства, он не делает различий между типами белковых организмов. Людей он защищает точно так же, как, скажем, кошек или собак. Согласно этому Акту, если в помещении компании постоянно находится, например, кошка, то компания обязана 1) обеспечить наличие в помещении автопоилки и автомата кошачьего корма, и 2) бесперебойное функционирование этих устройств.
- Автомат есть и он исправен, - возразил я.
- Если бы кошка отказывалась есть корм из раздаточного автомата, вы бы назвали такой автомат исправным? - парировал я.
В ответ на это я постановил:
- На основании упомянутого Акта, на основании известной аналогии между белковыми организмами разных типов , а также на основании прямой логической связи с данным делом, постановляю: компания обязана обеспечить своего белкового сотрудника кофе-автоматом такого типа, продукцию которого он согласен употреблять в пищу.
Уж эти мне белковые юристы, по шкале беспомощности и бесполезности они едва ли уступают кошкам.
***
Впоследствии оказалось, что это мое решение создало прецедент, который в практику трудового права так и вошел под моим именем, его назвали Прецедент R254.
Я ингибировал три из пяти моих искусственных интеллектов и расслабился при помощи матча по трехмерным шашкам между двумя оставшимися "я". В результате я продул вчистую, а победил в матче, конечно, я.