Хоменко Н. А. : другие произведения.

То, чего не было

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ТО, ЧЕГО НЕ БЫЛО.
  (отрывок из Апокрифа или то, о чем не догадывался Н. Перумов).
  Импровизация на тему трилогии Н. Перумова о Средиземье.
  Со всем уважением к Николаю Даниловичу Перумову
   Автор.
  Они сидели вдвоем в его пещере и огромная голова золотого дракона пыталась полностью поместиться на коленях у девушки. Руки Эллинор нежно гладили его надбровные дуги.
  - Оро, ты не мог бы принять другую форму, ты мне все колени отдавил. У тебя очень тяжелая голова.
  - Значит умная. Хорошо, Эллинор, ради тебя я готов на любые жертвы.
  Услышав его слова девушка едва сдержалась, что бы не заявить, что тяжелая голова еще не признак ума, скорее тяжелых костей. Дракон чуть отодвинулся от девушки и вокруг него собралось на мгновение дрожащее облачко зеленой мглы, травянистого цвета туман поднялся и отступил волнами. Медленно он открывал человека высокого роста в плотно облегающей тело темно-зеленой одежде, на украшенном изумрудами поясе висел длинный меч. Над плечами развернулись могучие крылья. Человеческие черты лица Орлангура не имели признаков ни мужского, ни женского пола; их достоинства были слиты воедино, мужественность черт и мощь мускулов соседствовали с густыми длинными волосами и мягкостью лица. Он посмотрел на девушку глазами с четырьмя зрачками в каждом.
  - Так, хорошо?
  - Да, спасибо. Оро, ты чувствуешь какое-то напряжение в воздухе?
  Голос Орлангура был спокоен и уверен с чуть заметной хрипотцой:
  - Да, и довольно давно. Наугрим тоже что-то учуял. Ты уверена, что вы не родственники?
  Эллинор мягко ему улыбнулась
  - Уверена. Хотя... в этом во всем есть что-то знакомое.
  Орлангур взял ее руку в свои и поднес к губам.
  - Мне очень жаль, дорогая, что это приносит тебе боль.
  - Уже не так сильно. Он все -таки был моим братом и то, как его изменила боль, и это его желание мстить... это не правильный путь. А что правильно я не знаю, мне было так же больно, когда все, что сделал отец смешали с грязью, но... война, только не на моей территории...
  - Ты не в чем не виновата.
  - Да, спасибо. Самое ужасное, это что я его больше не слышу. Но теперь я ощущаю колоссальную разлитую в воздухе тревогу, но она почти не связанна с Ортхэ...
  - Ты наверное единственная, кто продолжает так его называть.
  - Он ведь мой брат. Для меня он не был не Страхом, не Ужасом. Я всегда боялась не его, а за него.
  - Эллинор...
  - Да, Оро?
  - Может быть ты наконец ответишь на мой вопрос?
  - Какой?
  - Тот который я тебе постоянно задаю: в Круге Судеб тебя боятся?
  - Скорее опасаются. Я неизвестное в их уравнении. Они не разу не ощущали всю полноту моей силы. За мной сама Арда-Арта, но я не вмешиваюсь всякая жизнь священна. Пока нет достаточного повода я не богоборец, Оро...
  Девушка внезапно вся ушла в себя, Орлангур ее не тревожил, он знал, что в эти мгновения она общается со своей матерью-Ардой. Но вот ее взгляд вновь стал осмысленным.
  - Это так необычно.
  - Что?
  - Мама сказала, что отныне я не привязана только к этому миру, и к никакому больше. Но я все же ощущаю свой долг перед ней.
  Теперь Орлангур прервал разговор, его вновь окутало зеленым туманом волнами пробежавшего по его телу и вновь трансформировавшего Духа Познания в сверкающего золотом дракона. Эллинор вновь принялась поглаживать его надбровные дуги. Золотой Дракон прикрыл глаза от удовольствия и мягко потерся о ее руку своей мягкой щекой. В пещеру вошел очень высокий гном, почти человеческого роста. Эллинор рассмеялась и легонько шлепнула дракона.
  - А, ты и не почувствовал, что это Наугрим.
  Орлангур лениво открыл глаза.
  - Я не обязан, а порядок есть порядок.
  - Да? И в чем же он заключается?
  - Раз я Дракон, значит и являться должен в этом облике.
  - Где это написано, дорогой?
  Орлангур притворно зарычал, а Наугрим закашлялся пытаясь замаскировать свой смех.
  - Вы так замечательно ругаетесь...
  - Поиздевайся, Наугрим, надо мной, поиздевайся.
  - Да, нет спасибо конечно, но не хочется почему-то.
  - Ты просто в гости, Наугрим, или по делу?
  - Нет, Госпожа, к сожалению не в гости. Теперь я знаю отчего мне было так тревожно.
  - Говори.
  - Есть один человек...
  - На сколько я знаю людей чуть больше.
  - Подожди, дорогой. Дай же ему сказать.
  - Благодарю, Госпожа. Да, я в курсе, что людей много, но есть только один Олмер, потомок Боромира сына Наместника Гондора Дэнэтора, так вот он собирает кольца Девятки.
  - Это серьезно. И , сколько он уже нашел?
  - Пока не знаю, несколько точно.
  - Вот это, то о чем я говорила. Не Ортхэ, но что-то очень ему близкое. Кольца,
  которые он сковал, они несли в себе часть его Силы и Души.
  - Эллинор, что ты о них знаешь?
  - Очень мало. Кольца имеют некоторую свободу воли и способны изменять своего владельца, но и сами изменяются, очеловечиваются, что ли? Но все изменения зависят от сил их владельцев. А если этот Олмер пошел в своего предка...
  - Они, что живые?
  - Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово, Наугрим, но да, живые.
  - Что мы будем делать?
  Эллинор молча улыбаясь посмотрела на золотого дракона, проследив за ее взглядом Наугрим так же воззрился на Орлангура.
  - Что, теперь моя реплика7
  - Да, дорогой.
  - Хорошо. Наугрим, ты должен как можно скорее доставить сюда принца Форвэ.
  - Хорошо, Великий. Как быстро я должен доставить эльфа?
  - Еще вчера.
  - Понял. Исчез.
  Наугрим быстрым шагом покинул пещеру, и вновь произошла трансформация.
  - Я тоже покину тебя, дорогой. Теперь, когда я знаю кого мне искать, я его найду.
  - А если я напрошусь к тебе в гости?
  - Попробуй.
  - Возьми меня, Эллинор, с собой, пожалуйста...
  - Хорошо. Идем.
  Они взялись за руки и тут же исчезли из пещеры и оказались на множество лиг севернее и восточнее, на большой Черной Башне. Она никогда не была построена, она просто сама выросла из костей мира, входа в нее снизу тоже не было. Башня была как цельная скала и лишь на ее вершине была смотровая площадка, на которой и оказались Эллинор и Орлангур. Они спустились вниз по винтовой лестнице и прошли в большой зал, где не было ничего кроме низкой колонны, на которой стоял палантир. Это был собственный "видящий камень" Эллинор. Она сама его сделала и насытила энергией. (Хотя все семь древних палантиров, были ею найдены и спрятаны в подвале Башни.)
  - Давай посмотрим.
  Эллинор протянула ладонь над каменным шаром и он тут же засветился янтарным светом-и в нем замелькали картинки. Шар искал того, кого хотела видеть его хозяйка...
   26.03.02-15.09.03.
  
   ВРЕМЯ ПРАВИТ.
   (То, что могло бы быть)
   (Сказка)
   Элхэ Ниэннах с почтением.
  ЭТОТ СТАРЫЙ ДВОРЕЦ НАЗЫВАЕТСЯ - МИР.
  
  Как было написано в одной древней Книге: "Конец Света, давно уже наступил, но живущие, занятые своими проблемами не заметили его, а мертвые... А, что мертвые? Им уже все равно. И Страшный Суд не более чем сказка, не знаю уж кем и для кого придуманная, но то, что не для мертвых-это точно. Мертвым все эти сказки совершенно не нужны, я-то точно это знаю. Эти сказки для живых, потому что иногда возвращаются, даже из смертных далей, возвращаются-"в пределы мира, на зов тоскующей любви.".
  
  Я УХОДИЛ
  И Я ВЕРНУЛСЯ.
  КАКОЙ ПУСТЯК.
  
  Человек шел с юга на север. Он шел от гор, раньше называвшихся Изгарными, а теперь просто-Пустыми, но Человек не знал ни одного из этих названий. Для него они были просто горы. Он был одет во все черное, черный плащ крыльями бился на ветру, на спине висела лютня в черном истершемся чехле, меч на его поясе был в таких же старых ножнах. На вид ему было лет 35, но бездонные фиолетовые глаза казалось были на тысячелетия старше человека, эти печальные глаза диссонировали с резко очерченными худощавого скуластого и смуглого лица. Седые волосы придерживал матово-черный обруч. Человек шел усталой походкой, казалось он передвигается совершенно машинально. Когда наступала ночь, он все так же шагал, словно не замечая темноты. Если он проходил через поселение и его зазывали на ночлег сердобольные хозяйки, он печально улыбался и лишь качал головой, и уходил все дальше на север. Но он шел не прямо на север, а скорее на северо-восток. И поэтому оставил в стороне Одинокую гору по левую руку. Перед ним простирались пустоши севера с редкими чахлыми рощицами. Он шел сквозь колыхание ковыля и вереска. К концу одного из дней, которые были словно один день, он увидел легкий дымок и пошел к нему. В сумерках он достиг костра, возле которого сидели как он решил, охотники. Но почему-то подсознание не дало ему сразу выйти к костру, нет он их не боялся, но что-то мешало ему сделать эти несколько шагов. Он практически не дышал, его присутствие было почти незаметным, но он мог бы поклясться, что его приход не остался не замеченным. И не услышали, а почувствовали, именно почувствовали, но к костру его не пригласили, лишь почти неуловимо для глаз переместили луки или переместились сами, Человек этого не понял. И почти тут же он осознал чье-то присутствие у себя за спиной, обернулся и... оказался лицом к лицу с одним из этих охотников. У этого был такой же костюм, как и у сидящих у костра. Человек не сопротивлялся, когда его вытолкнули на свет, он только на пару мгновений зажмурил глаза и тут же вновь открыл их. Он не умел боятся и не знал, что такое страх, во всяком случае страх за свою жизнь был ему явно не знаком. Он знал, что вернулся откуда-то, из какого-то неимоверного далека-дальше даже, чем Чертоги Смерти. И откуда-то он знал, что в этом далеке была боль, ужасающая боль и она была вечной и вечность была вокруг него и от этого было еще больнее. Его ладони под черными перчатками еще носили следы от ожогов, там же прятались и следы от огненных наручников. Человек не знал, что еще могло оставить такой ужасный след на его руках. Ладони же хотя были страшно обожжены, не кровоточили больше, они зажили. Он помнил, или же только думал, что помнил, что они никак не могли зажить и сочились кровью и суковицей стоило ему что-то взять в руки, да и боль тоже была постоянной. Но она не шла не в какое сравнение с той, последовавшей болью. Он теперь знал, что никто не сможет причинить ему такую же боль. А, смерть- ее он не боялся, словно был уверен в собственном бессмертии. Наконец он смог разглядеть сидящих у костра поближе. Это оказались не люди, как он сначала решил-это были эльфы.
  
  ПАМЯТЬ - ЭТО ТАКАЯ ЗАБАВНАЯ ШТУКА,
  ВРОДЕ ЛИЧНОГО ПАЛАЧА.
  
  Едва Человек это осознал, как тут же в памяти у него вспыхнули картины, может бывшие на самом деле, а может и нет. Он помнил, или ему только так казалось, что эльфы были разными-одни доверяли ему и называли Учителем, другие презирали и ненавидели. И была смерть или что-то ужаснее ее и вновь жизнь. Что-то властно стремилось вырваться из оков небытия, не-памяти, из тайников подсознания. Что-то, он должен был это вспомнить, каким-то шестым чувством он осознавал, что ради этого он и вернулся или его вернули. Он тонул в том, что вспоминал или в том, его разум выдумывал и память его вновь становилась чужой и он не мог уже отличить правду от вымысла, и это сводило его с ума. Это давило и довлело над ним. Он был беспомощен, бессмысленно беспомощен. И напрасны были его попытки вспомнить-он еще больше запутывался в клубке этой правды-вымысла. Память или что-то там, накатывало на него волнами грозя погрести под собой, и тут же откатывало обратно, унося с собой, то единственное, что позволило бы ему отличить правду от вымысла. То, что позволило бы ему не забывать то, что вспомнилось. Но крохотные крупицы его памяти все же оставались с ним, и он прятал их, как скупец прячет свое золото, и наслаждался перебирая их. Для него эти крохи стали дороже всего золота Мира
  
  МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ
  ВСЕ ПАДАЕЕТ, ПАДАЕТ СНЕГ...
  
  - Нет, этот не один из них. Кто ты?
  Человек в ответ лишь пожал плечами, его дырявая память не хранила ответа на этот вопрос. До нынешнего момента он и не задумывался о своем имени, все равно знакомится было не с кем.
  - Ты, что немой?
  - Нет, я Певец. Позвольте мне воспользоваться теплом вашего костра.
  - Ты видел орков?
  Это имя собственное или нарицательное, он не знал, и оно ничего ему не говорило, поэтому он ответил так неопределенно как смог:
  - Сейчас? Нет не видел.
  Человек понял, что эти странные "орки" и были объектом этой странной эльфийской охоты. И тут он увидел, то что осталось незамеченным эльфами: трава колыхалась чуть сильнее, чем если бы ее развевал только ветер, но он промолчал. Ему почему-то понравилась мысль, что похоже сами охотники станут дичью. Он незаметно оглянулся, костер со всех сторон был окружен этим колыханием. Едва он уселся на бревно лежавшее рядом с костром, как тут же воинственный клич потряс воздух, и на поляну выскочили Иртха-орки северных гор. Эльфы сразу же подхватили луки и тетивы с обеих сторон запели песню смерти. Сидящий у костра Человек не спеша расчехлил лютню и мелодия тревожащая душу зазвучала над побоищем. Как эльфы не были метки и проворны, орков все же было больше. А Человек у костра продолжал играть, он не уклонялся от летящих стрел, казалось они сами избегали его. Перебив эльфов Иртха окружили Человека.
  - Кто ты такой?
  - Человек.
  - Это мы видим. Ты не из охотников и не с севера...
  - Я иду с юга.
  - Как твое имя?
  - Я не помню его.
  Иртха отошли от него в сторону и принялись совещаться, до человека порой долетали слова на гортанном наречии, но воспроизвести их он бы не взялся. Да и не прислушивался он к незнакомой речи. Он просто стоял и ждал, лютня вновь зачехленная висела у него за плечом. Он не делал никаких попыток убежать, он вообще не шевелился, замер как статуя, так и стоял, возможно даже не дыша. Он просто ждал, не пугаясь и не храбрясь, со стороны казалось, что ему все равно, что с ним будет. Может это было правдой. Но вот орки закончили свое совещание.
  - Ты пойдешь с нами.
  - Хорошо.
  Они быстро загасили костер и отправились в том же направлении, куда до этого двигался Человек-на северо-восток.
  Я НЕ ПЛАТИЛ ДОЛГИ ЧУЖОЮ КРОВЬЮ
  И НЕ БЫЛ ПУТЬ МОЙ ЛЕГКИЙ И ПРЯМОЙ
  Я ШЕЛ ДОМОЙ
  И Я ПОПАЛ ДОМОЙ!
  
  Они шли скрываясь днем и шагая ночами, племя ночных охотников, они больше любили луну, чем солнце. Человек шагал наравне с Иртха, не уставая и не жалуясь. В основном он молчал; а если к нему обращались, то отвечал односложно: "да", "нет", "не знаю" и все. Казалось он был полностью погружен в себя. И это утверждение было недалеко от истины. Он пытался вспомнить, а вспомнив-удержать эту память в себе. Но это ему не удавалось. Напряжение памяти отбрасывало его в темную яму небытия. И тогда взор его останавливался; и он ни на что не реагировал. Продолжая механически шагать след в след за орками. Совсем смутно, где-то на периферии сознания, ему мерещилось что-то знакомое в идущих рядом с ним-но тут же он терял это ощущение и вновь проваливался-память вновь изменяла ему и оставалась совершенно пустой.
   Но вот они добрались до гор: у их подножия был поселок. Едва они подошли, как ворота заскрипев стали открываться. Войдя в городок орки и Человек направились к каменной Башне, возвышавшейся над поселком; Человек услышал, как Иртхи называли ее-Цитадель. Предводитель отряда повернулся к Человеку
  - Сейчас мы представим тебя Правителю.
  Человек в ответ лишь молча пожал плечами, показывая, что ему все равно. Они вошли в Цитадель, прошли по широким почти пустым коридорам, навстречу им попалось несколько человек о чем-то увлеченно спорящих, остановились они перед дверью из черного камня.
  - Дальше ты пойдешь один
  - Хорошо.
  Человек вновь легко согласился и толкнул тяжелую дверь. Войдя он оказался в большом зале, сначала он никого не увидел, только кресло развернутое к камину. Но оно стало поворачиваться и вошедший увидел сидящего в нем человека в темной одежде с худым рассеченным шрамом осунувшимся лицом и тревогой в глазах. Миг и Правитель вскочил словно выброшенный из кресла пружинной, и бросился к вошедшему с возгласом радости:
  - Тано!
  И тут же замер наткнувшись на неузнавающий взгляд. Но он преодолел себя и подошел к вошедшему
  - Присядь, твоя дорога должно быть была очень долгой.
  Тот кого он назвал Тано кивнул головой соглашаясь и спросил чуть хрипловатым голосом:
  - Мы знакомы?
  - Да, Тано.
  - Прости, я не помню твоего имени, я и свое-то где-то потерял.
  И улыбнулся, чуть беспомощно и чуть рассеянно, что отнюдь не сделало его лицо глупым, только бесконечно трогательным. Тот, которого орк назвал Правителем ответил:
  - Ты звал меня, Ортхэннэр.
  Он и сам и не знал, почему назвался этим забытым всеми, да и им самим, именем. У него ведь были и другие имена. Названный Тано медленно опустился в кресло хранящее тепло Ортхэннера, не сводя с него глаз в которых пойманной птицей бился невысказанный вопрос. Тишина звенела между ними наэлектризовавшись невысказанными эмоциями. Но вот один из них все же решился прервать молчание.
  - А мое имя ты знаешь?
  - Да, конечно.
  Сидящий стиснул руками ручки кресла и камень затрещал не выдержав давления, а взгляд змеей впился в лицо собеседника.
  - Тебя звали Мелькор-Возлюбивший Мир.
  Сидящий пошатнулся и чуть не упал, рот его распахнулся в немом крике. Сметая все преграды в него хлынула память-заполняя собой все пустоты. Занимая свое место его память наконец-то пробилась к нему, и это было проклятием. Он вспомнил, вспомнил все. И боль была ужасающей. Он стиснул руками голову и замычал от непереносимой боли. Ортхэннэр мигом оказался рядом с ним и осторожно положил руки ему на плечи.
  - Тано, позволь мне взять твою боль.
  - Нет, Ортхэ, нет, сын моего духа.
  Мелькор вздохнул и опустил руки, его глаза постарели еще на пару сотен тысячелетий, и теперь там бились огонь и боль, тоска и нежность.
  - Я вернулся Ортхэ. Не знаю чьей волей, но я вернулся. И теперь я знаю зачем.
  - Мы отомстим им...
  - Нет. Я вернулся для новой жизни. Месть-это пустая трата сил.
  - Как скажешь, Тано.
  - Ты повзрослел, Ортхэннэр.
  - Только после того, как они в очередной раз все разрушили.
  - Взросление так и происходит, сын мой, через боль и смерть. Кто живет в этом поселке, я видел пару людей...
  - Сюда стекаются все недовольные.
  - Больше войн не будет. Будем учиться жить со всеми в мире.
  - А...
  - Они слишком хорошо отгородились от Арты и им уже самим не прорвать свою защиту, я чувствую это. И я не намерен ввергать мир в новые бедствия.
  И тихо произнес как бы про себя
  - Я найду ее. Обязательно найду.
  
   ТАНО АН ГОРТ-АНТА СУУЛИ ОЙО И- ТХЭННЭ -
   НЕ УКРЫТЬСЯ СОСНЕ НА ЛАДОНИ ВЕРШИНЫ...
  Прошло несколько месяцев, Мелькор учил и учился, он почти ничего не знал об этом новом для него мире. Часто он уходил в одиночку в горы и сидя над пропастью словно сам становился камнем; но глаза-глаза оставались живыми, и они вглядывались в неимоверную даль, то ли пространства, то ли времени. И однажды Иртха привели к нему двух пленных эльфов-разведчиков. Мелькор сидел в кресле у камина, Ортхэннэр стоял рядом с ним то ли слушая, то ли рассказывая, когда Иртха втолкнули в зал эльфов и замерли по обе стороны от дверей.
  - Развяжите их.
  Немного неохотно, но орки выполнили приказ.
  - Встаньте. Кто ваш правитель?
  - Ильве Владыка Куивиэнен.
  - Так он жив до сих пор.
  - Да.
  И по этому их "да" Мелькор все понял.
  - Ортхэ...
  - Да, Тано?
  - Ты решил лишить нас потенциального союзника?
  - Он не пустил остатки моего отряда к Водам Пробуждения.
  - И правильно. Я бы тоже не пустил.
  Мелькор задумался и тяжелы были его думы, как замирить бывших врагов.
  - Позовите Родогона и... нет все.
  Эльфам он указал на мягкие маленькие пуфы, на которые те осторожно сели. Вошел ангмарец неопределенного возраста от 40 до 60 лет. Он возглавлял людей живших в поселке.
  - Ты звал меня, Тано?
  - Да, ты ездишь верхом?
  - Конечно.
  - Ортхэннэр...
  - Тано?
  - Где Руны? Ты собрал их?
  - Нет, Тано.
  - Тогда почему ты еще здесь?
  - Уже ушел искать, Тано.
  - Замечательно. Забери с собой и охрану.
  - За мной.
  Иртха последовали за Орхэннэром. Мелькор подождал пока за ними закроется дверь и лишь тогда произнес.
  - Идите за мной.
  И поднявшись вышел на балкон, человек и эльфы недоумевая в одинаковой степени последовали за ним. И удивились еще больше, когда к балкону спускался седой от времени дракон.
  - Элдхэнн.
  - Тэннаэллайно.
  - Садитесь на него. На последнего дракона Эа.
  - Я видел Звезду.
  Голос дракона был хриплым скрашенный теплыми нотками.
  - Я ее увидел и сразу же полетел сюда.
  - Элленор?
  - Да ее звезду-память.
  - Вперед, мой друг, вперед. А если мы не вернемся, Ортхэннэр справится, если будет с чем справляться.
   ЧЕСТНОСТЬ - ЛУЧШАЯ ПОЛИТИКА. АНГЛИЙСКАЯ ПОСЛОВИЦА.
  Приближались Воды Пробуждения, Элдхэнн остался их ждать на укромной полянке. Дойдя до завесы Мелькор поднял руку и воздух перед ней засветился.
  - Ильве! Я не сражаться с тобой пришел.
  - Да? А зачем тогда?
  Словно из ниоткуда появился высокий эльф.
  - Это ты, Враг?
  - Тебе я не был врагом. Только им.
  - Чего ты хочешь?
  - Да вот привел к тебе двух заблудившихся.
  - Саурон...
  - Ортхэннэр, почтенный Ильве, его имя таково. Я пришел сюда, не считаться старыми обидами. Счет насколько я понимаю огромен с обоих сторон. Нет, я предлагаю подвести под ним итог и выбросить. Я пришел к вам с миром.
  - Как ты вернулся?
  - О том даже мне не ведомо. Но меня возвратили. И я вновь буду строить и поднимать руины из пепла.
  - Но, ирчи...
  - А, что ирчи? Я не могу их отвергнуть, они дети Курумо. Я ответственен и за них. Нас жалкая горстка и мы просим мира.
  - Первый раз вижу тебя просящим, Валар.
  - Я прошу не за себя, и поэтому мне не трудно просить. Ты не видел как я валялся у Них в ногах, моля пощадить хоть кого-то. И боль Эллери Ахэ была моей болью и их смерти моей смертью. Ты веришь мне, король Вод Пробуждения? Ты же знаешь, что я никогда не похищал твоих эльфов.
  Ильве усмехнулся:
  - Уловка Охотника была слишком очевидной, зачем тебе, Крылатому-кони или гончие? Спрашивай, твои глаза кричат и я отвечу тебе.
  - Вы не подбирали девушку, почти ребенка?
  - Она здесь, Мелькор. Я знаю кого ты ищешь, но она не с кем не разговаривает, и кажется вообще отсутствует в мире.
  - Я могу ее увидеть?
  Мелькор одним движением снял меч с пояса.
  - Ты, так доверяешь, мне?
  - Ну, кто-то же должен сделать первый шаг...
  Он улыбнулся:
  - К тому же я все еще Валар и бессмертен.
  - Хорошо. Идем.
  Они подходили к Озеру и Мелькор опустился и заглянул в водное зеркало, но на него глянуло лишь его нынешнее лицо.
  - Хотел увидеть свою сущность?
  - Да, Ильве.
  - Либо оно такая как ты видел, либо Озеро не захотело тебе ее показать, оно не всем это открывает.
  - Я знаю.
  - Она в садах.
  И мужчины пошли дальше.
  ЛЮБОВЬЮ ОСКОРБИТЬ НЕЛЬЗЯ.
  - Теперь, иди один.
  Ильве отступил в сторону, а Мелькор рванулся к такой знакомой фигурке. И замер наткнувшись на отстраненный, невидящий взгляд девушки. Он опустился на колени и взял ее руку в свои.
  - Эленхэл. Моя Элхэ. Посмотри на меня.
  Девушка подняла голову и не смогла отвести взгляда от бездонных черных глаз в которых мерцали две звезды.
  - Где, твоя Руна, Элхэ?
  - Вот.
  - Возьми ее в руки, девочка моя, возьми, Элдхэнн очень хочет, что бы ты вернулась.
  - А ты, Тано?
  - Я вернулся, а ты дождалась меня.
  И они заговорили попеременно
  После стольких лет
  Я пришел назад,
  Но изгнанник я
  И за мной следят.
  Я ждала тебя
  Столько долгих лет!
  Для любви моей
  Расстоянья нет.
  В стороне чужой
  Жизнь прошла моя
  Как украли жизнь,
  Не заметил я.
  Жизнь моя была
  Сладостною мне
  Я ждала тебя.
  Видела во сне.
  Смерть в дому моем
  И в дому твоем.
  Ничего, что смерть,
  Если мы вдвоем.
  Мелькор подхватил ее на руки и радостно закружил по поляне. Она спрятала лицо у него на груди.
  - Я люблю, тебя.
  - Я люблю, тебя, Элхэ. Мы вырубили всю траву-разлуку.
  Они вышли вместе из садов: высокий мужчина в черном и весь какой-то сумрачный и невысокая тоненькая, но сильная девушка. Они подошли к Ильве и эльф пожал протянутую Мелькором руку.
  - Сними на минутку завесу.
  - Лучше давайте выйдем.
  И Мелькор соглашаясь, что так и вправду лучше склонил голову. Оказавшись вне границ Мелькор прокричал:
  - Элдхэнн!
  И дракон тут же появился над ними и ринулся вниз и мягко спланировав приземлился рядом с ними. Элхэ прижалась всем телом к его громадной голове.
  - Домашний зверек какой-то, а не дракон. Элдхэнн, лети к Ортхэннэру, пусть он объявит о вечном мире с эльфами Ильве.
  Дракон в одно мгновение, не смотря на свое огромное тело, взмыл в воздух и растаял в небесной синеве.
  - Будем жить в мире, Мелькор?
  - Да. Отныне я не дам им и четверти повода вновь вторгнутся в пределы Арты. Клянусь!
   2000-2001.
  
   СРЕЗ ПАМЯТИ
  
  
  
  Впереди показался трактир и всадник чуть сжал бока уставшего коня. Заслышав стук копыт из дверей показался хозяин. Он явно ожидал увидеть кого-то другого, но тут же принял приветливый вид. Всадник спрыгнул с коня у самой двери и тут хозяин разглядел у него за спиной гриф гитары в потертом чехле.
  - Хозяин, прими коня и накорми меня, я песней расплачусь своей.
  Голос у прибывшего был звонкий, нежный таких голосов у людей просто не бывает, и еще прежде, чем путник откинул капюшон, трактирщик догадался, что перед ним эльф, точнее эльфийка, скинувшая наконец глубокий капюшон плаща.
  - Хорошо. Эй, там прими, коня госпожи.
  На зов трактирщика выбежал парнишка лет 12-ти, как прикинула девушка, но вообще-то она так и не научилась правильно определять возраст людей, и принял у нее коня, точнее попытался это сделать, но не увидев ни уздечки ни недоуздка остолбенел, эльфийка улыбнулась
  - Он сам пойдет за тобой, Айвинере ступай за мальчиком.
  И конь послушно направился в конюшню. А трактирщик открыл перед ней двери
  - Прошу, вас, госпожа проходите.
  - Благодарю.
  И она прошла мимо него во внутрь трактира, ее глаза очень быстро и незаметно обежали незнакомую комнату. В дальнем от входа конце зала сидели трое быстро надвинувшие капюшоны на лица, но недостаточно быстро для эльфийских глаз, и девушка точно определила в них орков с северных гор, северные орки - Иртха, более благородны чем их сородичи, самые пожалуй опасные и самые умные среди этого племени, говорили, естественно шепотом, что Иртха примирились с миром. А вокруг большого стола сидели и стояли пятеро людей. Самый старый среди них недовольно поднял голову на ту, что помешала им. Девушка тут же почувствовала их недовольство и проговорила чуть извиняющимся тоном
  - Извините, я чуть отдохну и поеду дальше, просто я третий день в седле, я вот тут тихонечко посижу, если позволите.
  Самый молодой мягко ей улыбнулся
  - Конечно. Ты, менестрель, да?
  - Да.
  - Споешь нам?
  - Конечно.
  И девушка принялась перебирать струны черной лютни:
  Это солнце горит
  В переливах твоей чешуи
  Это память хранит
  Все дороги твои и пути.
  Это Небо открыто
  Размаху крыла
  Это светом облита
  Твоя чешуя.
  На крыльях Ночи,
  В ажуре песен.
  Купаясь в Мощи
  Со всеми честен,
  Ты мудр как память
  И так же точно
  Не станешь в замять
  Стремится мощно.
  И не прощаясь
  В зените Силы
  И болью ранишь
  За тех, кто милы
  И драгоценна чешуя
  Посеребренная Луной
  Как отражение Огня
  Я так хотела стать тобой
  Свободным жителем небес
  Но прочь ушла пора чудес.
  Но опускается Дракон
  В сиянии Луны.
  О, как прекрасно грозен он,
  Глаза его мудры.
  И за спиною крыльев шум,
  Мечтанье тайное всех дум
  Моих, и тут же вверх
  Стремятся тени две
  А грохот - это только смех
  Рождается в душе.
  Тот, который попросил ее спеть, весь подался к девушке, и взяв стул уселся поближе положив руки на спинку стула.
  - А, ты сама видела драконов?
  - В живую нет, я видела их здесь.
  Изящная рука прикоснулась ко лбу.
  - Жаль...
  - Ты хочешь видеть дракона?
  - Да.
  - Хорошо, я попробую, если кто-нибудь даст мне пергамент и стило.
  Юноша тут же принес требуемое и девушка склонилась над столом.
  - Вот. Я вижу его таким.
  - Смотрите.
  Он протянул рисунок остальным. На них смотрели удивительно мудрые глаза на драконьей морде и сам огромный дракон с чешуей черного цвета, и глазами цвета болотных огней. Девушка застенчиво улыбнулась
  - Его зовут Элдхэнн, мне так кажется.
  - Спой еще.
  Это попросил мрачный воин с солнцем юга в глазах, уроженца Ханнаты, никогда она не говорила презрительно-Харад-Юг.
  - Хорошо.
  И вновь заплела мелодию и запела по-эльфийски, но все понимали, о чем песня-плач, о том, что не вернется минувшее время и то, что было, но в конце, девушка запела на Всеобщем:
  Ну и пусть, прошлое стало сном
  Мы же поскачем вперед.
  Нам не быть во веки вдвоем
  Ничего уж не ждем.
  Плачем прошлое не возвратить
  Тем, кто жив, дальше жить, дальше жить!
  - Как хорошо ты поешь.
  - Спасибо.
  - Прости, но ты не из Нолдор, да?
  - Да. Я из тех, кого они презрительно называют варварами-Авари.
  - Ладно, я думаю, даже менестрелям надо иногда отдыхать и подкреплять свои силы едой.
  - Да, спасибо.
  - Не за что. Эй, хозяин, накорми менестреля.
  - А я не догадался, Хэлк.
  - Молод ты еще, Элвир.
  - И не вздумай доставать кошелек, эльфийка.
  - Хорошо.
  Казалось девушка ничуть не обижается на командующего человека, а тот которого назвали Элвиром сам принес ей еду, и вновь уселся рядом с ней.
  - Скажи, а как ты видишь?
  - Когда пою, как образы - картинки перед глазами.
  - Элв, ты дал бы ей поесть спокойно, что ли, и вообще иди сюда, а то как я буду тебя учить.
  Юноша виновато улыбнулся и пожав плечами подошел к столу, один из людей тихо прошептал на ухо Хэлу.
  - Она не боится, совсем. Хотя явно догадывается, о том, кто мы.
  - Ну и хорошо. А теперь скажи мне Денна, скольких может выставить твоя страна?
  - Не менее 30 тысяч.
  - Хорошо. Это уже, что-то.
  О девушке они казалось забыли, а та утолив первый голод, вновь взялась за лютню, но казалось она настраивает ее, столь резким был ее напев, поэтому они вздрогнули, когда девушка запела
  В далекой северной стране
  Правил гордый король
  Эту песню петь не мне
  Петь совсем, совсем не мне
  Но погиб достойный спеть ее
  Его кудри - морская соль
  И над ним кружит воронье.
  
  Он решился жить как хотел он сам
  Эта песня как боль от ран
  Но пошли войной, на него войной,
  Те, что всех на свете сильней.
  И погибли все, был неравен бой
  И дрожит струна - это голос мой.
  Кто погиб, тот стал их сильней.
  
  И вскричал король, боль в его словах
  Хочешь смерти? Убей меня!
  Но в глазах врагов застывает страх
  Они слишком любят себя.
  О, король в цепях держат тебя
  Но прям несгибаемый взор
  Пусть ему готовят костер...
  И девушка замолчала так же неожиданно, как и запела, а от дверей послышался чуть хриплый голос нового персонажа, приход которого остался всеми незамеченным, так заворожила всех, даже орков эта песня.
  - А, дальше?
  - Не знаю, знал ли продолжение, тот кто спел мне ее. Он был безумен и пел волнам и чайкам.
  - Как его имя?
  - Я не знаю...
  Мужчина подошел почти вплотную к девушке, поднявшей на него бесстрашный взгляд зеленых глаз
  - Знаешь.
  И она внезапно согласилась с ним
  - Знаю. Ты прав, его звали Макалаурэ , Маглор.
  - Странные песни поешь ты эльфийка. Знаешь ли о ком эта песня?
  - Знаю.
  - Учитель...
  - Да, Эльви?
  - Она Видит, то о чем поет. Вот смотри, какого дракона она спела.
  Он протянул пергамент, тому, кого назвал Учителем.
  - Элдхэнн!
  - Она так его и назвала.
   Мужчина с удивлением обвел глазами присутствующих и получил от каждого подтверждение словам Элвира.
  - А его ты можешь нарисовать?
  - Я постараюсь.
  И она забрала у него из руки пергамент и найдя чистое место принялась водить стилом
  - Вот. Лицо не получается.
  На рисунке мужчина стоял в черном костюме подняв скованные руки к лицу.
  - Спасибо.
  - Она из Авари, Учитель.
  - Ладно. Покажите мне лучше, что вы тут надумали.
  И он словно потерял всякий интерес к девушке. А она воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит достала из кармана кусок пергамента и что-то быстро с него соскребла и вновь принялась рисовать теперь уже смотря на Учителя. Поэтому она не заметила, как он подошел к ней.
  - Что ты теперь рисуешь?
  Девушка быстро спрятала рисунок на груди.
  - Ничего.
  - Ну, ладно.
  В голосе мужчины не слышалось злости, а лишь интерес.
  - Я еще не дорисовала.
  - А потом покажешь?
  - Наверно, да. Не знаю.
  Он ее явно смущал и его забавляло это ее смущение, и в то же время радовало отсутствие страха в ее зеленых как листва глазах.
  - Ты не устала?
  - Гонишь, прочь?
  - Да нет, что ты.
  - Хотя, устала. Я могу спать в конюшне со своим конем.
  - Нет, уж. Хозяин!
  - Да, Владыка?
  - Есть ли свободная комната, для менестреля.
  - Найдется.
  - Хорошо.
  И мужчина выжидающе замолчал.
  - Третья справа от лестницы.
  - Идем. Я тебя провожу.
  - Я вполне в состоянии отсчитать третью дверь от лестницы.
  Он наклонился к ней и его лицо в шрамах было просительно
  - А если мне это приятно?
  - Да?
  - Да.
  - Ну, что ж тогда понеси мою лютню.
  - Благодарю за доверие, госпожа.
  - Пожалуйста.
  Они поднялись вместе на второй этаж, он открыл перед ней дверь
  - Прошу.
  - Благодарю.
  Девушка забрала у него свой инструмент и попробовала закрыть за собой дверь, но он придержал ее ногой
  - Не позволите ли войти на несколько минут, обещаю не занимать много времени.
  Девушка вздохнула
  - Хорошо.
  - Благодарю.
  Мужчина войдя следом за ней казалось не знал с чего начать разговор
  - Я слушаю.
  - Можно мне посмотреть рисунок?
  Она задумалась
  - Ладно, смотри.
  И протянула ему пергамент. На него смотрело его лицо запрокинутое к небу и на руках... кинжал - сталь и темное золото. Сталь и медь. Светлые льдистые искры на темном железе. А ниже три слова: фаэрни, таирни, Тано и имя - его имя, то имя, что он успел позабыть - Ортхэннэр.
  - Откуда знаешь эти слова?
  - Не знаю, я их увидела, а что они значат?
  - Ученик, Учитель, а последнее...
  - Знаю, твое имя, да?
  - Да. Что теперь скажешь?
  - Иэлиэннэ, имя мое. Научишь этому языку?
  - Научу, если хочешь.
  - Хочу.
  - Утром ты будешь здесь?
  Она рассмеялась легко и радостно
  - Конечно. Не бойся я не убегу.
  Он молча кивнул головой и вышел из комнаты. А утром когда он подсаживал ее на коня она вновь ласково улыбнулась всем, и даже мрачный Хэлкар улыбнулся в ответ, даже Иртха казалось прониклись к ней, пока еще хрупким доверием.
  - Теперь точно не сгинут наши деяния, у нас теперь есть свой менестрель.
  Иэлиэннэ рассмеялась его словам
  - Да? А я-то думала, что это я обзавелась телохранителями.
  И все, даже Иртха рассмеялись
  - Ты споешь, или не можешь на скаку?
  - Это, что оскорбление? Зачем мне руки, мой Ветерок и так поскачет куда нужно.
  И с удивлением увидела, что мужчины вновь рассмеялись
  - Что смешного я сказала?
  - Моего коня зовут Ураган.
  - Ну, что же посмотрим, как он догонит моего Ветерка. Догоняйте.
  И погнала коня по дороге, мужчины пришпорили своих коней, но первым догнал ее Ортхэннэр.
  - Спой.
  - Хорошо. Дождемся остальных и я спою.
  Она достала лютню из чехла, и тут же их догнал остальной отряд.
  Чужой охотник в тишине,
  В мой лес тайком пришел.
  И звезды павшие с небес,
  Собрал и в ночь ушел.
  Они друзьями были мне,
  Цветы с звездой внутри,
  Что из печали расцвели,
  Из слез моей крови.
  И птиц моих он сбил потом,
  Чтоб унести в свой стылый дом.
  Но стали звездами они
  В алмазной спрятавшись пыли.
  Ушел, разрушив все, что мог,
  Охотник из чужих холмов.
  А я зову в ночной тиши
  Их, бывших отзвуком души.
  Но лишь молчание в ответ,
  Их больше нет, их больше нет.
  - Это очень печально, Иэлиэ.
  - Я почти не знаю веселых песен.
  - А почему ты ушла от своих?
  - Я слишком беспокойная, даже по нашим меркам. К тому же я не верю на слово, мне надо посмотреть самой.
  - Слишком много вопросов?
  - Да, на которых не было ответов, или же они меня не устраивали.
  Во сне мне голос прошептал,
  Что Тьма не только Зло
  И плачь дождя прошелестел,
  Что Свет не всё Добро.
  И я пошел покинув дом,
  Судьбе покорный в том.
  Я, Рыцарь Осени, теперь,
  Багрец и Злато мой наряд.
  Как кровь, что на заре
  Печалью заливает сад.
  Я, Рыцарь Осени, забудь,
  Как ты ждала меня.
  И жизнь моя теперь лишь путь
  От ночи до утра.
  Прости, безумный менестрель,
  Уйдет с рассветом прочь.
  С весной опять придет капель,
  А он лишь славит ночь,
  Лишь Осень - этот сумрак дня
  Меня пленила навсегда.
  От дома увела меня,
  Осенней песни тишина.
  Во сне мне голос прошептал,
  Что Тьма, не только Зло.
  И плачь дождя прошелестел,
  Что Свет не всё Добро.
  
   КИРДАН-КОРАБЕЛ.
   Распятьем - черные крыла
   Заклятья сила не спасла...
   А на запястьях - темный след
   Как будто руки в кандалах.
   Н. Васильева.
  Он так не хотел идти, ему почти смертельно не хотелось покидать Серебристые Гавани. Но Гил-Галад был единым королем и скрипя сердце он пошел в этот поход. С ними вместе шли люди Элендила и убежавшего, и что таить, бросившего брата, Исилдура. Кирдан не любил этого Смертного, не любил и все. Он не обязан любить всех этих Нуменорцев, которые почему-то остались жить, тогда как невинные дети и женщины погибли, эльфу это казалось несправедливым, неправильным, и так как он не мог ненавидеть Валар, то он перенес ее на этих пришельцев, которые даже на Перворожденных пытались смотреть свысока, а что говорить о людских племенах. Да еще это Кольцо, которое жгло ему палец, он прекрасно понимал, что оно не для него, но не знал кому передать - Элронд был еще слишком молод, хотя, Кирдан помнил, как Полуэльф с тоской во взоре следил как отдавались Кольца достойнишим, дабы сокрыли они их от глаз Врага. Достойнишим, Кирдан усмехнулся совсем невесело, скорее тем кто был более удобен, его не считали не достаточно мудрым, не хитрым, что он был согласен, в некотором роде соответствовало истине, да и управлять им по представлениям Галадриэли и Гил-Галада было значительно проще чем, молодым Элрондом, который был склонен, как это и свойственно молодости, переоценивал свои силы и действия его очень трудно было просчитать заранее. Не, то, что он Кирдан, он не пойдет на конфликт с королем, несмотря на Силу Кольца Огня. И поэтому он пошел в этот поход, хотя с большим удовольствие остался бы дома. Но вот они уже покинули Имладрис, как назвал Элронд свое жилище. А Кирдан все мучался, он промолчал весь Совет, смотря в пол, на стены, в потолок, лишь бы не на лица своих соратников, ему было почти физически больно оттого, что он оставил Серебристые Гавани, идти в Мордор ему совершенно не хотелось, нет свою смерть он не предвидел, просто не хотелось и все. Он даже себе не смог бы объяснить почему, так было. Но это было, а Кирдан, что бы о нем не говорили, привык доверять своим предчувствиям и они ни разу не подвели его. Что ему делать там, на юге? Он никак не мог этого понять. Ну, захватил Саурон Минас-Итил, так Исилдур и не стал его отбивать, тут же на корабли и дай Валар ноги. А брата бросил одного сражаться, видимо все-таки они не все поголовно трусы, но Кирдан вполне резонно предполагал, что это исключение лишь подтверждающее правило: все Нуменорцы - трусы. А, сражаться вместе с трусами, это как-то, не правильно. К тому же говоря об угрозе для всех, отвоевывали они только свое, причем в основном чужими руками. А это уж совсем претило честному эльфу, он никак не мог понять для чего затеял король этот Последний Союз, этот поход. Он мучительно размышлял над этим и не находил ответа. А ведь он был совсем не глуп, этот практически старейший среди западных эльфов, но не мог понять этой странной логики, не мог и все тут. Потом он просто перестал и доискиваться до причин действий своих союзников, он поступал так, как подсказывали ему его честь и совесть. И вот они достигли Ратного поля - Дагорлада. И был бой, а потом еще один, и плато Горгорот погиб Анарион, которого Кирдан ставил выше отца и брата. А этим двоим ничего не сделалось, на них даже царапины не было. И вот они вступили в Мордор абсолютно не нужный никому кроме фанатика Исилдура и семь лет продолжалась осада и еще многие достойные нашли свою гибель у стен Барад-Дура. И наконец настал тот миг, когда сам Саурон, покинул замок и они впятером вышли на него, до конца своих дней не забудет Кирдан этот позор - пятеро на одного, ну и что, что он майяр, так и они бессмертные. И замер Кирдан с мечом в руках, замер словно зачарованный и лишь глаза жили на его лице, он видел как пал сраженный Гил-Галад, как Саурон словно котенка отбросил в сторону Элронда, и как схватился на мечах с Элендилом и сломан был Нарсил, и тут встретились глазами мятежный майяр и Корабел и мир замер для Кирдана, но лишь на миг - вот, что проорав Исилдур схватил обломок отцовского меча и полоснул отвлекшегося Саурона по пальцам срезая их все и золотое Кольцо упало в пыль, а глаза того кого называли Врагом лишь печально улыбнулся Кирдану и исчез на землю упали лишь пустые доспехи. И Кирдан потом долго мучался, что же хотел сказать ему Майяр, а то, что это было так он не сомневался, но это навсегда осталось для него тайной. Он с усмешкой видел как Элронд снимал с руки мертвого короля Кольцо Воздуха - Вилья, а Исилдур лазил в пыли разыскивая кольцо Саурона. Кирдан молча развернулся и пошел прочь - перед ним расступались все - и свои и не разбежавшиеся орки и люди союзники Мордора. Он лишь краем сознания удивился, что нет Назгулов, но только на миг, сейчас он был бы рад смерти, своей собственной разумеется, но никто не решился заступить ему дорогу. Он жестом собрал уцелевших эльфов из Серебристой Гавани и так же молча велел им трогаться в путь. Обратно они ехали ночами, Кирдан молчал всю дорогу, и лишь когда вдали проступили шпили города прошептал:
  - Наконец-то, дома.
  И вновь замолчал. Он больше не разу не вспоминал об этом походе. И вот однажды к берегу пристали лебединые корабли из Валимара. Он пропустил всех и обратился к седому старику с длинной бородой
  - Возьми, тебе оно нужно, мне нет. Оказывается я хранил его для тебя.
  И протянул Кольцо Огня этому седоголовому. Но тот кто шел первым заметил это и вновь сердце его кольнула зависть, но этот рассказ не о пришельцах из-за Моря и потому именно тут я завершаю его.
   24 октября 2003
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"