Холодная Елена Юрьевна : другие произведения.

Эпилог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эпилог. Немного грустный хеппи-энд. ЧИТАТЬ С ВАЛИДОЛОМ! Бета: Инга.


Эпилог

Это конец войны.
Несколько лет в аду.
Только дождись меня,
Я по воде приду,
Я по воде...

Белая Гвардия "Песня рядового"

   Эти полгода прошли в ожидании звонка. Он уехал, не позвонив, не оставив записки. Лишь завещание, по которому все переходило мне. Клубы, дом. Я осталась совершенно одна, с четырехмесячной Настенкой на руках и подозрением на беременность, о котором боялась сказать даже маме. Совершенно была растеряна, угнетена и подавлена. Я не понимала что творится вокруг меня. Да и не было мне ни до кого дела. Я лелеяла свое горе, сначала пыталась его найти, но не друзья, ни отец не знали, куда делся Лекс и где его искать. Я уехала из Нижнего к маме, свалив все дела с клубами на Николя и Аркадия Александровича. Беременность не подтвердилась. С одной стороны мне было жаль, а с другой... с другой я вздыхала с облегчением. Мне бы очень хотелось иметь его частичку рядом, но куда я с двумя детьми? Я попыталась узнать, может быть Диане он оставил хоть какую-то весточку, однако та закрыла дверь перед самым моим носом, когда я пришла в очередной раз к ней. Так меня предали, выбросили, как вышедшую из строя игрушку.
   В тот момент во мне что-то порвалось и я пустилась во все тяжкие. Взятые когда-то у Ди уроки стриптиза для соблазнения Лекса мне пригодились. Я стала танцевать в том клубе, в который ворвалась вместе с Эрлен после потери памяти. Я обнажалась перед толпой голодных мужчин, но не давала прикасаться к себе. Парни сменяли один другого. Жертва...еще одна...много жертв....на колени....растоптать, унизить, уничтожить... Я в каждом из них видела Лекса и убивая их - убивала его. Жестоко, беспощадно... Издевалась как могла. Только забыть, лишь бы не ощущать грызущей боли, снова не рвать на части душу. Мое сердце замерзло без тепла Лекса.
   Лица менялись, как в детском калейдоскопе, повернешь трубочку- узор меняется, повернешь обратно, а он опять другой. Из всех этих этих "узоров" мне запомнился последний. Его звали Толиком. Наше знакомство произошло после четырех месяцев моего одиночества. Не знаю, чем он привлек меня, но что-то заставило меня обратить на него внимание. Мужчина не был красив, не отличался ростом или статью, не был особо умен и на одной руке у него не хватало двух пальцев. Но особо меня добила его косолапость. Он был обделен вниманием девушек из-за внешности, ну и из-за склада характера. Мне он напоминал большого толстого медведя, которого в девстве хорошенько треснули об пол берлоги. Наверное, во мне взыграли материнские чувства к этому человеку. А может дело вовсе и не в них, мне было просто тошно от этих всех мега крутых парней, превращающихся в моих руках в кисель. Я, в какой-то степени, благодарна ему. Он показался мне отзывчивым, понимающим человеком.
   Мы познакомились у меня дома. Лена, устав от моей хандры привела Толика ко мне домой, якобы посмотреть на подросшую Настенку. Анатолий был знакомым её друга по ролевому клубу, из которого она не так давно ушла - сказались отношения с Романом. Дело шло к свадьбе. Настьке тогда исполнилось семь месяцев. Она ещё только агукала, ползала задом наперед и смешно тянулась за разными блестящими вещами. Мама звала её нашей маленькой сорокой. Он пришел тогда, когда я заканчивала мыть её и пошла открывать дверь с замотанной по самые уши в полотенце дочерью. Толик буквально влюбился в Настьку. Провозившись с ней целый вечер, предложил мне встречаться. Я, не раздумывая, согласилась. Целых две недели мы просто ходили вечерами за ручки, гуляли в лесу и парке. К концу первой недели он меня поцеловал. Поцелуй был такой, словно он боялся меня спугнуть. Я же забросила работу в клубе, засела за компьютером, а вечерами гуляла с Толиком. Кое-как выровнявшись в учебе, я поступила в медицинскую академию, и успешно сдавала зачеты и контрольные. У меня ушло четыре месяца, чтобы привыкнуть. Четыре долгих, трудных месяца, в течение которых я чуть не сошла с ума.
   Вторая неделя, после знакомства с Толиком, выдалась трудной. Это произошло в пятницу. Мама забрала Настю с собой и ушла к подруге хвастаться успехами внучки. Ко мне же пришли друзья - Лена и Ромка, ну и Толик. Мы остались пара на пару. Роман пытался со мной заговорить, но я отмалчивалась. Вскоре актеру позвонили и он, поцеловав Ленку на прощание, убежал куда-то по делам. Елень пожелала остаться с нами. Мы с Толиком сидели на кровати и обменивали короткими ничего не значащими фразами. Говорили в основном о книгах, музыке, кино. Я рассказывала о клубе. В общем, всяческими способами избегали разговора "о нас". Да и не было никаких "нас", были я и он. В конце концов, Лена ушла на балкон подышать свежим воздухом, а, вернувшись через полчаса, заметила, что мы не изменились не только наши темы, но и позы. Решив, что самое лучшее решение - танцы, она села к компьютеру составлять плей-лист из медляков. Три песни мы медленно мялись друг около друга под заунывную музыку. Ни он, ни я танцевать не хотели. Толик пытался меня хоть как-то подбодрить и даже предлагал воспользоваться им как шестом. Но я лишь нервно переминалась с ноги на ногу, даже не пытаясь изобразить подобие танца. До сих пор мне кажется, что следующие три минуты были ничем иным, как вмешательством высших сил. Колонки неожиданно выдали "белый шум", заставив нас вздрогнуть, а потом из них полилась песня "Только мы", слова и музыку к которой написал Лекс. Он же её и исполнил. Тихий голос выводил прекрасные рулады, восхваляя меня, Настенку и Бога, за то, что он дал ему такое счастье.. я замерла, прислушиваясь к родному голосу. К тем бархатным ноткам, которые проскальзывали, когда Лекс пел о нашей первой встрече, о днях и ночах, которые мы провели вместе. Толик положил мне руку на плечо, я отшатнулась от него. Это была не та рука, не те глаза.
   - Ты не Лекс, - прошептала я ошарашено. - Не Лекс!
   Я сделала шаг назад и упала на кровать. Зарылась в покрывало и на миг почувствовала смесь дорого одеколона, молодых яблок и крепкого кофе. Запах Лекса. Я не знаю, что произошло. Но у меня словно открылись глаза. Я подняла взгляд, и хотя в глазах стояли слезы, вновь посмотрела вокруг себя. Я жадно впитывала яркие краски этого мира, соленые капли будто сняли мутную пелену с моих глаз, делающую мир серым. Это было новым для меня открытием. И сладким, и горьким. Одновременно. С одной стороны я понимала, если в ближайшее время не увижу Лекса - жить как прежде попросту не смогу. С другой - увидеть его было бы ещё большей болью, ведь он наверняка уйдет. Найдет себе красивее и выше. С мягким характером и белокурыми волосами. С ногами от ушей. Я вновь смяла покрывало. Лена и Толик не издали ни звука, пока я решала свои проблемы. Лишь поглаживание Толи по спине доставляло легкий дискомфорт.
   - Выключи, - попросила я подругу, и песня смолкла.
   - Ты в порядке? - спросил Толик. - Наверное, немного больно, да?
   "Да что ты знаешь?" - хотелось закричать мне. Ты ведь никогда не переживал такого, не сидел на больничной койке возле любимого человека, который находится на грани и которого любишь. Ты никогда не уходил и не висел над пропастью, отделяющей этот мир от загробного. Ты никогда не принимал решение, умереть или остаться жить, но и от этого решения не зависела жизнь и смерть самого близкого для тебя человека. Человека, которого ты полюбил с первого взгляда, с первой встречи. Ты не проводил летние ночи, любуясь звездами и молча сидя с ним. Ты никогда этого не делал. Ты слишком благоразумен, чтобы так делать. Я видела это по его глазам.
   - Пойдем, Алисе нужно побыть одной, - Лена, как всегда, была понятлива и увела Анатолия от греха подальше.
   Так закончился тот вечер, напомнивший мне о самом дорогом человеке на свете. Оковы были разрушены, сердце вновь билось, вновь чувствовало, вновь жило. И это было больно. Я отвыкла от боли, заморозив свою душу и свою любовь. Но она проснулась и ударила с десятикратной отдачей.
   Пошла третья неделя, наших "встреч" с Толиком. Я старалась как можно меньше видеться с ним. По возможности не отвечать на звонки и смс. Однако, чего я никак не ожидала от него, так это упертости. В тот день Толик пришел поговорить. Видя, что разговор пойдет серьезный, мама сочла за лучшее выйти на улицу погулять с Настей. Я быстро, одела малышку и выпроводила матушку на улицу, шепнув ей перед этим, что часа нам хватит и не стоит слишком много гулять с ней. Сразу хочу сказать, что мама не одобряла Толика, поэтому попросту кивнула, что означало, что она согласна со мной.
   Разговор не клеился. Я не хотела отвечать, а он все задавал и задавал вопросы. В конце концов, Толик уложил меня на кровать и начал раздевать. Я лежала под ним как неживая; ни эмоций, ни движения, ни разговоров. Пыталась представить себе Лекса, но смущали грубые чужие руки и холодные губы. "Не тот!!!" - кричало сердце. Эти полгода я жила без секса. В день нашей свадьбы любимый открыл мне новый мир чувственных удовольствий и ежедневно вновь и вновь отворял для меня ещё одни двери в это искусство любви. Все-таки для женщины существуют разные способы получения удовлетворения. Этим и жила, пытаясь забыть мужчину своей мечты. Получалось плохо.
   В тот день от неминуемого секса меня спас звонок в дверь. Мама вернулась с улицы. Я одевалась быстро, как солдат, стараясь при этом пригладить волосы. Толик помог маме затащить коляску, пока я раздевала Настену. "Закончим завтра." - жестко сказал парень, перед тем как уйти.
   Следующий день показался мне кромешным адом. Секс, именно секс, а не занятие любовью, с Толиком пугал меня. Как можно заниматься любовью с тем, кого не любишь? Нет, это была именно животная похоть, инстинкт, не более. Я лежала под ним и ощущение большой, просто огромной ошибки росло. Разве так можно заглушать боль? Или снимать раздражение? А может это всего лишь удовлетворение? В конце концов мужчину никогда не заменит игрушка или палец...
   Назвать все происходящее можно было одним словом -"неловкость". Локти, колени, руки, ноги -всего этого было слишком много, этого мужчины было слишком много, его вообще не должно было тут быть. Он был не тот. Скорее всего, и я для него была не та, повозившись минут пятнадцать, он резко встал и глядя на меня с презрением, сказал: "Сука, ты хуже мороженной рыбы, мне нужна живая женщина, а не труп...найди себе другого идиота.". Так закончился этот неудачный эксперимент, а я вздохнула с облегчением. Самооценка моя не упала, свой потенциал в страсти я знаю, просто истина далась мне реальным уроком - секс без любви не для меня.
   На следующий день Толик явился без предупреждения. Дома никого не было, мама с Настасьей отправилась в детскую поликлинику, а я занималась домашними делами. Услышав звонок в дверь, я пошла ее открывать и с ходу получила звонкую затрещину. В глазах запрыгали звездочки и если честно, я не сразу сообразила, что происходит. В глазах Анатолия горел недобрый огонек и он был здорово "навеселе".Он ворвался в квартиру, схватил меня за руки и сильно встряхнул. "Ну чего, зая моя, - он притянул меня к себе и я закашлялась от перегара, - попробуем ещё раз" Он сорвал с меня халат - пуговицы разлетелись во все стороны и потянул к спальне. Я извивалась, пыталась кричать... Но врятли бы кто меня услышал - Лекс поставил отличную звукоизоляцию. Я попала в собственную ловушку. Толик кинул меня на кровать, прижал одной рукой мои запястья к покрывалу над головой. А я смотрела на него и понимала, что значит глаза зверя. В его взгляде сквозила холодная уверенность, что он либо сейчас изнасилует меня, либо убьет. Грудь разболелась, то место, где прошла пуля, начало нестерпимо ныть. Внутри медленно поднимался приступ давно забытой, благодаря Лексу, паники. Из глаз выступили слезы.Я зажмурилась, чтобы не видеть, что он со мной будет делать. Однако проходили мгновения, но ничего не происходило.
   -- Доска! - раздался полный отвращения голос. - даже дать нормально не можешь!
   Потом руки отпустили, и я приоткрыла один глаз, на мгновение, заметив опавший член. Толик застегнул ширинку, а минутой спустя захлопнул дверь.
   Лишь по прошествии нескольких долгих минут я натянула на себя покрывало и уселась в уголке кровати. Меня душили слезы от такого обращения, но одновременно и смех, от увиденного мною результата. А когда пришла мама я уже спала, устав ото всех переживаний.
   На следующий день я позвонила Елени и рассказала ей обо всем: о сексе и о грубости Толика, о моем нежелании и мыслях о расставании. Ответом несколько секунд было молчание, а потом серьезный вопрос:
   - Ты уверена?
   - Не бывает абсолютной уверенности, - возразила я.
   - Тогда хотя бы на сколько процентов?
   - На девяносто пять.
   - Я думала ты ответишь на девяносто девять и девять. Значит, есть сомнения. Я думала ты твердо решила.
   - Сомнения, конечно, есть, - подтвердила я. - Но не такие большие, как кажется. Обычные сомнения. Двух вариантов быть не может.
   - По-моему, у тебя есть эти два варианта. Быть или не быть? - не согласилась Елень.
   - Цитируешь классиков. "Быть"? Такой вариант не предусмотрен в инструкции по применению.
   - И все-таки ты уже решила, - закончила Ленка. - Зачем тогда было звонить мне?
   - Решила узнать твое мнение.
   -Зачем? Оно и так тебе известно. При любом раскладе я поддержу тебя, скажи только одно - жалеть не будешь?
   - Может, буду, может, нет. Кто знает. Второй вариант более вероятен. Героиновую зависимость ещё пока никто не отменял.
   - Тоже верно, - вздохнула подруга.
   Несколько минут мы помолчали, а потом я положила трубку. От разговора с Еленью стало ещё хуже.
   Настя заплакала в колыбели и я пошла греть молоко. Через несколько минут она уже причмокивала смесью из бутылочки, придерживая её двумя ручками. Когда в бутылочке не осталось ни капли, дочка отпустила её и взглянула на меня своими ясными синими глазками, словно хотела что-то сказать. Я поставила бутыль на пеленальный столик и взяла её на руки.
   - Эх, малышка! Какая же твоя мама дура! Сначала верит твоему папе, а потом отдается чужому дяде. Да и какая из меня ещё мама! Сама большой ребенок. Ведь о тебе заботится бабушка. Милый кисеныш, как же нелегко твоей мамочке. Как же мне нелегко. Ты ведь совсем кроха и меня наверное не понимаешь, - я замолчала, убирая с пеленального столика бутылочку и кладя туда Настьку. Подгузник хорошая вещь, но и его менять нужно каждые три часа. - Вот и сейчас остались мы без папы. Твоя дурочка-мама даже не знает где он, а твой папочка и не ищет её. Разонравились видно мы ему. Нашел он в своем городе наверное пофигуристей, и покрасивей, с ногами от ушей и попой как у Перис Хилтон. Ну ничего, мы прорвемся.
   Я посадила малышку в манеж, и пошла выкидывать использованный подгузник.
   -Па-па, - понеслось мне в след.
   Я выронила свою ношу. Только что, моя агукавшая до этого, Настька сказала свое первое слово.
   - Настенька, что ты сказала? - я на сверхзвуковой скорости подлетела к манежу.
   - Па, - произнесла моя мышка, тряхнув игрушечного льва, - па.
   - Мам!!! - закричала я.
   Страхи и сомнения улетучились. Как, скажите, я могла на что-то отвлекаться? Ждать чуда? Если самое чудесное из чудес было под моим носом. Мое маленькое и самое любимое чудушко - моя дочка, моя Настенка.
   -Мам, - снова крикнула я, и когда в дверях показалась заспанная матушка, закончила фразу, - Настька заговорила.
   -Па-па, - снова раздельно произнесла Настена, теребя несчастного льва и одновременно подтверждая мои слова.
   - Настя, ну-ка повтори для бабушки что ты сейчас сказала?
   -Па-па.
   Так начался день "настоящего Папы". Самое интересное, что это была пятница тринадцатое. Ирония судьбы - то ли святое Провидение, то ли разгул нечистой силы решил мою судьбу. И этот день стал тем самым переломным моментом. Это было лишь началом всех сюрпризов, свалившихся на меня, как из рога изобилия.
   Слушая утренние новости я узнала, что три дня назад вечером был убит в собственной квартире Самсонов Олег Николаевич. Известный питерский криминальный авторитет по кличке Самсон. Я не обратила на это внимание, лишь вскользь подумала, что так этой сволочи и надо. Несколькими часами позже в подъезде загрохотали крышки почтовых ящиков и я пошла проверить почту. Нам пришло письмо. Странный легкий конверт. Я, с удивлением увидела свое имя в графе "Кому". Меня насторожил странный обратный адрес: Санкт - Петербург, а/я 185, до востребования. Имя отправителя заставило меня задержать дыхание: Воронцов Александр Аркадьевич. "Лекс!" - пронеслось в голове. Лекс! Я еле удержалась от того, чтобы не вскрыть конверт прямо в подъезде. Ворвавшись в квартиру, так что хлопнула дверь, я подбежала к столу и оторвала боковинку. Нас стол выпали алые розовые лепестки и лист бумаги в линейку, сложенный втрое. Мама, увидев послание, кивнула и собрала Настенку на утреннее гуляние. Я же держала исписанный листик и не решалась открыть. Что он мне написал? Неужели покинул? Или... нет. Он дал бы о себе знать. И только через полчаса, уверившись, что поступаю абсолютно правильно, я развернула послание. Узнала почерк. Красивый, каллиграфический. И сейчас строчки, написанные родной рукой, согревали душу.
   "Моя дорогая Бэмби!
   Господи, ты не представляешь, как я соскучился! Я каждую ночь вижу во сне как целую твои губы, твои руки, маленькие пальчики, зацеловываю тебя всю до кончиков ногтей. Дни без тебя словно ад, а ночи ещё хуже. Ты наверняка в большой обиде на меня. Я поступил как последняя тварь, уехал, бросил тебя. Ничего не сказал. Наверное, ты искала меня, но я сменил симку. Мне до ужаса хотелось быть с тобой, но я не мог подвергнуть тебя и нашу Снежинку опасности. Вы самое дорогое, что у меня есть на свете. Вы - мое сердце Я готов отречься от Бога и служить сатане, лишь бы вы были в безопасности. Прости, но сказать в чем дело я не могу. Почта - вещь ненадежная. Сейчас ситуация разрешилась и мы скоро встретимся.
   P.S. Поцелуй от меня пяточки нашей Настене и скажи, что папа скоро вернется.
   P.P.S. Моя дорогая Бэмби, я тебя очень сильно люблю, и мы скоро встретимся. Верь мне. Надеюсь, лепестки не слишком завяли. Я ободрал три розы

Навеки твой, Лекс."

   Я читала и перечитывала и не могла поверить глазам. Его руки касались этого листка. Я поднесла страничку к лицу и вдохнула его аромат. Хьюго Босс. Он словно был рядом. В этот момент я поняла, что ни с кем другим рядом я больше быть не смогу. Наши узы настолько крепки, что только смерть может нас разлучить. Я взяла телефон и начала с каким-то садизмом удалять пошленькие ночные смс-ки Толика. Я без жалости удаляла пустые, не трогавшие душу послания, изредка поглядывая на стол с лепестками. Все кончилось. Шесть долгих месяцев остались в прошлом. Сердце и душа пели. Мы ждали Лекса.
  

The END

  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"