Молния уже давно разделила темно алые тучи, но грохота все не было. На деревянном причале, больше напоминающем маленький средневековый порт, сидели женщины, одетые в бедные грязные платья с когда-то фартуками, а на головах у каждой была намотана косынка. Бетонный замок, к которому примыкал причал был полуразрушен не то взрывом, не то временем. Вдали что-то прогремело. Над алым горизонтом в нескольких местах медленно плыл в небеса дым. Без того кроваво-красная вода стала еще темнее. Мужчины, стоявшие по пояс в воде тихонько разгребали жидкую субстанцию в надежде что-то в ней найти. Над водой стоял едкий запах разложения и смрада.
- С каждым разом все хуже и хуже!
На самом причале местами валялись внутренности, прикрытые небольшими лоскутами человеческой кожи.
- Он без глаз!
- Клади его... Вот так... Хорошо.
Один из мужчин протягивал женщине младенца, на месте глаз которого остались только кровавые рубцы. Он не мог кричать и просто хрипел, не то от боли, не то от воды, которая заполнила его маленькие легкие. Женщина замотала ему голову грязным куском белой ткани, прикрыв глазницы и положила трясущееся тельце в рядом лежащую деревянную коробку.
- Держи!
На другом конце уже другой бородач вытаскивал на руках вынутого из воды ребенка, на животе и груди которого зияла рассеченная кровавая рана, сквозь которую было видно, как еле-еле бьется его маленькое сердце. По всему берегу мужчины доставали из воды младенцев, которых в воде было так много, что некоторые просто не способны были утонуть.
- Как же мерзко.
Он стоял по пояс рядом с причалом и чувствовал, как о его ноги и туловище под водой ударяются маленькие головы.
- Давай еще.
Женщина тянула к нему свои руки. Он аккуратно достал маленького из воды.
- Аккуратно.
Она быстро, но нежно приняла младенца из его рук. На месте ребенка живого места не было: крупные ссадины по всему красному от крови тельцу, отсутствовала кисть. Берег заполнили глухие всхлипы и хриплый плач боли сотен маленьких душ.
- А с этим что делать?
Он медленно поднимал из воды ребенка, придерживая внутренние органы, которые норовили выпасть оттуда, где раньше была нижняя часть ребенка. Он нечаянно задел мягкий позвонок, торчащий там, где раньше был копчик, и в том же месте у себя почувствовал острую, словно кислота жгучую боль. Малыш лишь тихонько кряхтел.
- Держи!
Он тянул малыша женщине, которая только-только уложила очередного младенца в коробку.
- Уноси!
Окликнула она и здоровенный мужик со вздохом поднял коробку, накрытую все той же грязной простыней и унес в глубь порта.
- О боже!
Сидящая рядом женщина в черном переднике схватилась за голову при виде того, что держал он в руках. Однако та, которой он протягивал ребенка не обращала на его внимания.
- Понятно...
Еще мгновение он следил за ней, надеясь на то, что она сжалиться. Но, осознав этот жестокий жест он медленно отвернулся и опустил маленького в воду, который сквозь полузакрытые веки пустым взглядом смотрел на него. С камнем на сердце он плавно отпустил его. Малыш выдохнул под водой в последний раз, закрыл свои маленькие глазки и исчез в глубине. В даль проплывали розовые тельца искалеченных малышей. Он устремил вверх свое грязное от крови лицо, закрыл глаза. Небо вновь разразилось яркой вспышкой.
Смит бросил рукопись на стол. Весь отдел сидел в оцепенении, ожидая его вердикта. От сигарного дыма кабинет заполнила легкая дымка, а от запаха скотча свербело в носу. Его большое броюхо при каждом вздохе растягивало подтяжки так, что казалось, что они вот-вот лопнут. Его черная лысая намасленная макушка отражала свет низко висящей люстры, которую он зачем-то заказал по дешевке несколько лет назад. Лишь изредка молчание разбавлял треск льда в его стакане с горячительным. За широким окном город уже еле проглядывался, словно мы попали в "Фаренгейт" и вот-вот придет Карла Валенти и скажет, кто убийца.
- Ну и как прикажете мне это печатать? - наконец нарушил молчание Смит.
Ответа не последовало.
- Ну хорошо - выдохнул он - Кто автор этого шедевра?
Все понимали, что такой разговор автора с главным редактором ничем хорошим не кончится.
- Это моя рукопись - признался я, опустив голову, хотя не очень понимая смысла катастрофы.
- Эво как - на удивление спокойно удивился Смит, отхлебывая скотч.
Зазвенел скайп.
- Сброс - машинально ответил Кортане Смит.
- Поняла, перевожу на автоответчик - электронный помощник тут же оборвал звонок. Вновь тишина.
- Прежде чем я пошлю вас всех к черту, скажи пожалуйста, как называется мини-блог, который заказал у тебя рассказ.
- Ужасы на третьей парадной - тут же ответил я, догадываясь, к чему он клонит. Несмотря на то, что газета у нас выходила ежедневно, мы ухитрялись набивать материала на семь колонок: новости- самая большая, "интервьювер" - где мы общались с разными шишками или с простыми гражданами на случайные темы, которые считали важными, далее мини-блог с ужастиками "Ужасы на третьей парадной", "Кухня большого Джека" - это про еду, доска объявлений и шестая колонка выходила раз в неделю - "интервьювер недели", где мы пытались достать очень важными вопросами начальника полиции, мера, главу городского совета и прочий политический сброд. К работе над ней меня никогда не подпускали.
- Хорошо - он сел на край стола - Тогда скажи, какую аудиторию должна охватывать наша газета?
- Максимально возможную...
- Вот именно! - взорвался он - Вот именно что максимально возможную! А ты пишешь про детей с оторванными ногами!
А я все слушал и слушал.
- Хочешь писать подобное - иди в другое издание и пиши там хоть про разорванных детей, хоть про сгорающих людей и про иное философствование, но у себя, слышишь, у себя я такого не потерплю! Чтоб сегодня же к вечеру переписал!
- Я хотел показать...
- Да плевал я, что ты хотел показать - он схватил рукопись и начал трясти ею перед собственным лицом - Но это я печатать не буду, а если ты продолжишь в таком духе - вообще отстраню от колонки, понял?
Вновь молчание.
- Так, ладно - он затушил сигару и кинул бумаги на стол - Что с новостями?
- НАСА пишет, что их астронавт добрался до планеты Зевс и сел на его орбиту - взявшая слово девушка томно поправила очки.
- Отлично, узнайте имя и начинайте писать.
- Алан Томмас.
- Что?
- Зовут астронавта - я изобразил руками шлем.
- Ладно, дальше...
Так продолжалось с полчаса. Терпеть не мог эти полчаса, в особенности беседы с шефом. Нет, мужик хороший, но его манера в самую суть глядеть меня порой из себя выводила.
- Все всё поняли? - наконец выдал он - Тогда свободны, Блек, остаешься.
Народ лениво покидал помещение. Захлопнув дверь, он достал чистый стакан и налил в него виски.
- Ты прости, но нужно было тебе объяснить так, чтобы ты понял - он подвинул мне стакан - Не подумай, но до людей можно только так достучаться... И совсем не многим можно в этом, признаться.
Я, морщившись, отхлебнул жгучий напиток. Он плюхнулся в свое дорогое кожаное кресло. В его кабинете все было дешевым, даже стол был не интерактивным, простым с врезанным планшетом. Но что касалось того, на что можно было положить свою пятую точку, тут он никаких денег не жалел.
- Я ждал от тебя повесть - сказал он, покручиваясь в кресле.
- Не могу начать писать вновь - признался я, допивая скотч.
- Не можешь... мда - он сложил руки на пузе, о чем-то думая.
- Шеф, я...
- Да подожди ты - он опять встал и начал бродить по комнате в поисках покоя, что было довольно странным, самое ценное для него всегда было время, он даже говорить заставлял своих подчиненных быстро, а тут...
- Не хватает стрессов? - остановился он у окна, вглядываясь в белизну мира.
- Скорее впечатлений - ответил я, разглядывая содержимое его стола. Пара ручек, листок бумаги, планшет да моя рукопись.
- А я был бы достаточно впечатлен, если бы моя дочь спасала людей из горящего автобуса - усмехнулся негр - впечатлений прямо на неделю вперед.
- Я ей уже купил мороженое за это - саркастично ответил я.
- А когда твой... э... Элмо, да? Когда твой Элмо обезвредил бомбу в театре?
Я вдруг вспомнил тот день. Тогда вновь решили поставить Нотр-дам де пари, мы с семьей пошли и посреди концерта кто-то нашел пакет с циферблатом и запиской сбоку: "Выйдет один - уйдут многие". Началась паника, но охрана никого не выпустила, интерпретировав эту фразу так, что если кто-то удйет, то бомбу взорвут. Как позже оказалось - верно. Элмо смог обезврадить бомбу зафиксировав удачно расположенный на выходе ключ. Как я на него орал тогда.
- Давайте не будем об этом... пожалуйста.
- Ладно, тогда слушай...
Минут тридцать он меня песочил за разные рабочие моменты, и в конце концов повелел - взять интервью у какого-то вояки, живущего на окраине города.
- Смит сказал, что старик думает что тот джокер - поведал я Джинни, подписывающей мой выездной листок, расхаживая по бухгалтерии.
- Ммм... - исчерпывающе ответила девушка - видимо в связи с ситуацией в КНДР?
Я взял из ее рук бумажку и, неряшливо сложив, спрятал в карман.
- Ты же писатель, как так можно небрежно с бумагой-то?
- Рукописи не горят, помнишь пословицу? - и зевнул - Так эта, кажется, сгорит.
- Адрес он хоть тебе дал, юный Рей?
- Ага - я протянул ей адрес, накаляканный шефом на вдоль и поперек изжёванной бумажке.
- И где это?
- Без понятия.
Я посмотрел за окно.
- Поехали со мной.
Она некоторое время крутила на клыке колпачок ручки.
- Ммм... Ладно, все-равно тут тухло. Только бухгалтерию тут соберу.
- Минут через десять возле машины.
Как раз хватало времени посмотреть сообщение Элмо. Мне не очень нравились опенспейсы, который представлял наш офис, но в них был один большой плюс - не нужно много хранить у себя, любую мелочёвку, будь то карандаш, скотч (включая виски), ножницы и прочую фигню можно было найти в любом боксе у кого угодно, с этим проблем не было никогда. Я уселся на свое место.
- Эй, кортана, облако.
- Слушаюсь и повинуюсь.
- Еще бы шуму поменьше - подумал я, одевая наушники.
-Эй, пап, привет - возвестило лицо с экрана, подкидывающее в руке шар, очень похожий на стальной - Короче смотри.
Хруст, и шарик коллапсировал в маленький комок, покатываясь в стальной ладони сына.
- Прости, надо было на ком-то испытать эту штуку, потому я дал разрешение всобачить это мне. Кстати, шарик из титана, внутри небольшая полость.
Он показал всю руку. Конечность как конечность, если не считать инородной поверхности ладони сделанной из не пойми чего и упоров, которые, судя по всему были закреплены под кожей. По всей длине руки шли гидравлические поршни.
- Они закрепляются на костях, вот, смотри.
Он отстегнул конструкцию. Действительно, из кончиков пальцев и на ладони виднелись соединения и интерфейсы, как и по всей линии руки.
- Мы хотели сделать его полностью автономным, но при больших перегрузках все-равно деформировался скелет, нужно было сделать единую систему... Ну вот решили так.
Другой рукой он начал разворачивать смятый шарик.
- На гитаре не поиграешь, правда, но что поделать?
Он отложил измученный предмет.
- Мы хотели так сделать со всем скелетом, но не можем пока выровнять по-человечески давление, а замена костей, сам понимаешь, штука дорогая, болезненная, рисковая, ну ты знаешь эту историю... Короче у меня все в порядке.
- Да я заметил...
- Джимми искусственный хрусталик для тестов засунули, а то он совсем потерял зрение - он опустил глаза - зато сейчас как начал вновь работать. Эта штука, отчасти, благодаря ему разработана.
Он опять начал хвастаться руками.
- Я тут в Тайланд собираюсь, вот, хочу взять тебя с Евой. Мама не может, говорит, что у нее конференция в Токио через неделю, будет готовиться. Так что, если сможешь, дай весточку. Ну я все, пока-пока, побегу работать!
Усмехнувшись, я включил запись.
- Ты молодец, но при встрече оторву руки, если смогу правда. Вечером узнаю, смогу поехать или нет, пока работай, чао!
- Знаешь, если ты ему что-то оторвешь, он сможет придумать себе конечность лучше, чем была и пришить ее на то же место - усмехнулась подкравшаяся словно призрак Джинни. Я обернулся.
- Ну я бы не отказался, на самом деле, от пары лишних крыльев - усмехнулся я - Пошли.
Дорога была спокойная, посему минут за тридцать мы добрались до пункта назначения, оценив сполна все чувство юмора Смита.
- Дурдом... Смешно - выдохнул я, разбрасывая снег ботинками. Местом встречи действительно была центральная психиатрическая больница. Огороженное многоэтажное здание из красного кирпича больше напоминавшее какой-нибудь завод. Неоправданно огромные стальные ворота закрывали реальному миру путь в этот дворец безумства.
- Рональд Блек - представился я охраннику. Входная дверь отворилась, и мы шагнули во тьму коридора.
- Мы вас ждали, пройдемте - вела нас медсестра по темному коридору - простите за темноту, у нас такие методы, это же место для особо буйных пациентов.
- Жутко - выдавила Джинни, зачем-то оглядываясь.
- А зачем...
- Если кто-то из пациентов сможет сбежать из камеры, то они не смогут найти выход. Эта больница - лабиринт, знаете ли, а наши камеры слежения видят в темноте.
- А как же вы тут ходите? - не унималась Джинни.
- В основном с приборами ночного видения, а я по памяти - она постучала по виску двумя пальцами.
Шаги эхом разносились по коридору, освещая для меня дорогу.
- Пришли
Девушка резко развернулась, поймав за плечо перепуганную Джинни.
- К сожалению, Николас согласился на общение только с одним посетителем, так что кому-то придется постоять тут.
Джинни понимающе кивнула, а я вошел в темноту комнаты.
- Раз так, то можно тогда поприставать к вам с вопросами?
Ответа я уже не услышал. Дверь за мной захлопнулась. Впереди виднелся коридор в конце которого был дверной проем, за которым слабо освещено стоял стол. Сидевший за ним человек тихо хлопал.
- Тот, кто действительно желает что-то увидеть и обращается за помощью к другому человеку... обречен остаться слепым...
Типичный злодей из комиксов. Я сел напротив него. Человек действительно был разукрашен как джокер, да и внешне был чем-то похож на персонажа из второго фильма про мстителя в маске. Хотя одежду, видимо, все же заставляли носить больничную.
- Простите за такой...эм-э... вид, мистер Блек - он облизнул губы. Его безумные глаза словно два бриллианта смотрели мне в душу. Такое чувство, что он пытался разглядеть что-то в моей голове.
- Добрый вечер, мистер...
- А уже вечер? - он удивленно выпрямился - а я только недавно проснулся, знаете ли... Как... как странно летит время... Оно как бы есть... Но...но...
Он говорил чертовски неровно, но при этом быстро.
- Вы знаете... - продолжил он - человек... хех... человек творческий, мало способен делать что-то систематически... ему нужен Хаос! Хаос! Хаос...
Все что я мог, это слушать. Он не давал ни шанса на то, чтобы начать диалог.
- Для творчества нужен хаос... Для новых и... идей нужжжен хаос... для математиков нужен хаос, для статиссстов нужен хаос - он перешел на крик - Всем нужен хаос!!! Хаос есть источник нового-о-о!..
В отличии от остальной больницы, в камерах даже намека на это не было. Такое чувство что звуки уходили вместе с воздухов в вентиляцию.
- Но вот какая штука - он успокоился - Математики создают... системы. ...физики создают системы... Они - систематизируют наш мир, лишают его безумства... неопределенности...
- Да, но...
- Вы меня не поняли! - вдруг взорвался он - Я не говорю о общем... я говорю о...
Он осмотрелся.
- Вот смотрите... мы создаем ракеты... З... зачем? Чтобы увидеть новое... Чтобы избавиться от неопределённости!
Он ударил кулаками по столу. Только сейчас я заметил на его запястьях полицейские браслеты.
- Мы убиваем то, что дарует нам новое!.. вот мы знаем, что М... Марс красный. Мы уже не можем писать о том, что он синий, это у... уже глупость... нас уже засмеют за такое!..
Долго я выдерживать этот бред не мог. Странно, как он с таким дефектом речи мог так четко выговаривать слово "неопределенность".
- Но однажды... человек изб... избавввится от неопределенности природной... и создаст свою!.. Вот тогда... хех... мы... то есть творцы природные... займем место творцов технических...
- Кого? - неуверенно спросил я.
- Ученых, м... мистер Блек...ученых, инженеров, арх... архитекторов, конструкто-о-о... В прочем, вы... вы же здесь н... не ради этой лекции... прошу простить...
Он вновь ровно уселся на стул.
- Вы человек военный, так? - без предисловий начал я, боясь нарваться на очередной монолог.
- Так точно - довольно заелозил он - полковник, и?
- Вы учавствовали...
- Какое сейчас число? - с прищуром спросил он.
- 23 декабря - ответил я, находясь в легком замешательстве - А вам зачем?
- Просто так... просто так... - замахал руками джокер - Надо же убе... убедиться, что вы не моя ф-фантазия, хи-хи.
Его смех пробирал до костей.
- Я вижу... вы любите поразмыслить - тихо выдал он.
- Почему вы так решили?
Он некоторое время смотрел на свои руки.
- У вас нет морщин на л...лбу... вы правильно морщитесь... так морщатся, когда думают...
- Вы учувствовали в военных операциях по всему миру, вы обладатель множества правительственных наград и благодарностей...
Он сидел и активно кивал после каждого моего слова, смотря куда-то в пол.
- ...имели безупречную репутацию среди коллег...
Все кивал и угукал.
- Вам, конечно, задавали этот вопрос врачи и коллеги...
- Вы хотите знать, почему я их тогда убил? - удивленно спросил он, не отрываясь от пола.
- Да, я хотел бы услышать ваш ответ, господин Николас Блек.
Он усмехнулся.
- А я разочарован... думал вы пришли с чем-нибудь пои-и-нтереснее...
Он выпрямился.
- Скажу вам то же, что и остальным. Я разбил самолет с людьми и военным грузом чтобы спасти шкуру... ч-человека. Имени его вы не узнаете, как и не...
Теперь был разочарован я.
- Однако я скажу вам немного больше.
Он схватил мою кисть и сжал.
- Давайте пофантазируем.
Он возбуждения он аж рыкнул.
- Представьте, что вся ваша жизнь... весь вы - это сис... систематизированный набор чернил, разлитых по бумаге... и... и что сейчас нас просто... читают...да, все - все что вы видите и с... слышите... о... описано в каком-нибудь дрянном рассказишке.
Он сжал руку еще сильнее.
- И вот п-представьте... как читатель дол-л-лжен понять, как говорю я?
Я наморщил лоб, от этого джокер чуть не подпрыгнул.
- Вот, вот видите! - захихикал он - Вы пытаетесь понять... тогда я п-продолжу.
Казалось, что ему становилось лучше от одного только процесса объяснения. Мне.
- Ему не прих-ходится импровизировать, чтобы понять... что тут пр-происходит... все ему уже дано г-готовым... он может вернуться в любой момент!
- Но...
- А вот вам время не перемотать, мистер Блек...у вас времени на размышление нет... как н-например у него...
Он кивнул в один из углов комнаты, и только сейчас я заметил, что в комнате, почти полностью поглощённый тьмой лежал человек в униформе санитара. Я взглянул на стул. Блек должен был быть привязан, но связаны только руки. Он уложил такого здоровяка имея на запястьях браслеты?
- Я? А это не я... - внезапно начал оправдываться он, отпустив мои руки и продемонстрировав свои с явно удивленным выражением - Я сидел здесь...
Мне ужасно захотелось покинуть это место. Срочно. Но он развязан, а дверь была закрыта.
- То же самое и в вашем случае, эм-э..м-мистер... - начал он полушепотом - Даже е...если я вам расскажу... все... вы не передадите мои мысли... меня неверно прочтут... не там пишите... снимите фильм!
Явно не время было снимать фильмы. Я пытался подобрать фразу для завершения этого дурацкого диалога.
- Знаете, чем джокер из кино, отличается от меня? - внезапно спросил Николас - Он - настоящий... его родили джокером...я - бутафор...вряд ли мама задумывала меня клоуном в психушке...хи-хи...
Я уже потерял ход его мысли, но все же спросил.
- Х...хорошо - я уже начал запинаться - Хотя бы скажите...Не для записи, что такого вас сделал человек, ради которого вы вот так пожертвовали около сотни жизней...
- Благодаря ему - начал он - я начал расти тут...а не питаться там...
Он ткнул в мой карман, из которого торчало удостоверение репортера.
- Я понял, спасибо... Спасибо... - я начал подниматься со стула.
- Вы боитесь, что я вам что-то сделаю?! - он взорвался от смеха - Юноша, вы же мне ничего не с...сделали... даже не оскорбили ни р-разу... За что я должен...
Его голос звучал все тише и тише и в конце концов затих за закрытой дверью палаты. Санитар взял меня за локоть.
- Как прошло? Дать успокоительное?
- Там... это... ваш санитар...
- Что? Там кроме Николаса никого нет, мистер Блек.
Я опешил. Но я же явно видел там тело, меня не могло настолько накрыть.
- А, он про гостя - вмешался второй - Пойдемте, ваш напарник уже ждет у выхода.
Обезличенные приборами санитары вели меня к выходу, хотя я так и не понял, что это за гости, был ли там кто-то на самом деле и на кой черт меня послали брать интервью у этого сумасшедшего.
- Да ты весь белый - Джинни стояла у выхода со стаканчиком кофе - Выпьешь?
Я залпом выдул содержимое чашки, чуть не спалив себе глотку.
- Благодарим за сотрудничество, до свидания! - попрощалась за нас обоих Джинни.
- Вам удачи! - помахала в ответ встретившая нас медсестра.
Я сидел на переднем сиденье, положив голову к окну и считал пролетавшие мимо столбы. Уже вечерело.
- Удалось? - просила Джинни, прихорашиваясь в зеркале заднего вида. Автопилот тихонько попискивал, оповещая пассажиров, что все нормально.
- Кто он? - без эмоций спросил я.
- Так и знала - она закрыла косметичку и достала из своей бездонной сумочки листочек - Николас Блек, 51 год, морпех, участник 5-и войн в разных частях света, подрывник, в конце карьеры начались проблемы с психическим здоровьем, в результате чего угнал грузовой самолет с целым взводом... эм, или больше, не знаю, не разбираюсь в этом... короче угнал самолет и разбил его на границе с КНДР, тем самым спася собзный конвой он нападения маневром, сам выпрыгнул с парашютом и явился с повинной, с тех пор сидит тут. Говорит кого-то спасал.
- А нашли того, ради кого он...
- Сестра говорила, что нет, но очень похоже на групповое помешательство. Две машины все же исчезли из колонны, может быть этот человек... или люди...в общем сбежали они.
Я потянулся к бардачку, достал планшет и начал печатать.
- Что делаешь?
- Сочиняю интервью...
Далее ехали молча, лишь изредка автопилот напоминал нам о своем присутствии.
- Приехали... - она натянула ручник - спасибо, что польовались нашей автокомпанией. Зайдешь?
Офис редакции был все еще открыт. Было уже в районе шести вечера, люди оживленно мчались домой. После непродолжительных раздумий, я решил, что следует поступить также. Зайдя в офис, я заглянул во всегда открытый кабинет Смита. Оставил флешку с запиской:"Рассказ в корне, интервью у Джинни". Затем набрал номер Алексы.
- Да, я еду домой... Да... Скомпилируй кофе, был странный день... Ага, куплю... Пока.
И, оставив машину на парковке, поковырял в сторону остановки.
- Кто здесь?
Выстрел. Еще один. И еще. В лицо полетели отколовшиеся куски мраморного камня. Ночь накрывала надгробия своим темным одеялом. Он бежал между высохшими кустами и тупыми пиками оградок. Его что-то схватило за ногу.
- Отцепись!
Он разрядил барабан своего тяжелого револьвера в землю. Куст недовольно треснул и, повиновением пули, отделился от корня, оставшись висеть на штанах Сергея. Вдалеке, за забором, украшенным стальными розами, виднелись бесчисленное количество красных глаз. Это были тени. Они что-то шептали, но что - понять было невозможно. Видно было, как они медленно шли, но не приближались. Он перезарядил револьвер и рванул вглубь кладбища. Он хотел спрятаться. Они хотели забрать его с собой. Он знал это. Они рвали его душу своими взглядами. Вскоре он наткнулся на свежую могилу. Вокруг надгробного камня были выложены цветы, на самом камне ничего не было высечено. На самой могиле лежал другой камень. Он с большим усилием отодвинул монолит и рухнул на землю от неожиданности.
- Занято! - послышался голос из недр могилы.
Отталкиваясь ногами, он медленно отползал назад, с ужасом смотря, как полусгнивший старец, грозя кулаком, возвращает камень на место. Он кинулся прочь от могилы, с ужасом оглядываясь назад. Подбежал к какой-то стелле, рядом с которой торчала крышка черепашьего хозяина. Он сдернул ее. Недовольная невеста грозно посмотрела ему в глаза:
- Не видите: занято! - пронзительным воплем произнесла она и захлопнула крышку. Он закричал и бросился дальше. Тени все приближались. Он подбежал к одной могиле:
- Занято!
К другой:
- Занято же!
К следующей:
- Проваливай, занято!
А он все бегал и стучался в чужие могилы. Он не понимал, зачем. А тени все надвигались. Они уже поглотили кованый забор.
- Занято!
С грохотом упала очередная монолитная гранитная крышка на свое прежнее место. Он обернулся. Самый центр кладбища. Он окружен.
- Пошли прочь!
Он начал палить во все стороны. Шепот уже сковывал его руки, холод цементировал кости. Он сел на корточки и закричал, прикрыв голову руками. Тени накрыли его, словно одеяло, которое не грело... и вспыхнули ярким пламенем.