Хлюстов Михаил Владимирович. Авиамарш контекст 4

Авиамарш - второе приближение.

Что же Авиамарш? К 1925-му - году окончания кампании "Наш ответ Кернзону" относится первое известное типографское издание Авиамарша. Брошюры свидетельствуют о его возросшей популярности, потребовавшей нового издания текста и нот. На обложке оттиснуто: "издание второе".

Так считалось многие десятилетия, поскольку был широко известен именно этот экземпляр. К тому же времени относится упоминание о первом официальном исполнении Авиамарша во время перелета "Москва- Пекин" - (газета "Правда" от 18 июня 1925-го года).

цитата из статьи Антонова.

"Во время великого перелёта Москва-Монголия-Пекин, -- сообщает "Правда" от 18-го июня 1925 года -- в 10 километрах от Кургана началась сильная воздушная качка. Закрепляемся ремнями и прикрепляемся к сидению, а пилоту Полякову и мотористу Михееву хоть бы что, поют так громко, что слова песни долетают в кабинку:

"Бросая ввысь свой аппарат послушный

Или творя невиданный полёт,

Мы сознаём, как крепнет наш воздушный,

Наш первый в мире пролетарский флот"...

("Всё выше")

Новая песня долетает до облаков, но редко доходит до эстрады...

.....

. Заметка сама по себе написана в 1928 году, но в ней цитируется гораздо более ранняя статья из газеты "Правда", и вот в той-то статье зафиксирован факт исполнения "Авиамарша" в июне 1925 года.

Перелёт по маршруту Москва-Монголия-Пекин действительно состоялся летом того года. В далёкий путь отправились тогда 6 аэропланов: четыре самолёта отечественного производства (АК-1, Р-2 и два Р-1) и два немецких пассажирских "Юнкерса" (Ю-13). Лётчиком одного из этих "Юнкерсов" (самолёт этот во время перелёта именовался "Правда") был Иван Климентьевич Поляков, а механиком -- Иван Васильевич Михеев.

"Юнкерс-13". Именно в таком самолёте И.К. Поляков и И.В. Михеев в июне 1925 года от души распевали "Авиамарш"

Старт уникальному по тем временам перелёту длиной в шесть с половиной тысяч километров состоялся 10 июня 1925 года. Лететь предстояло, ориентируясь лишь по карте да по местности. Ни о каких компасах, как и ни о каких парашютах тогда не было и речи. К сожалению, я не располагаю оригиналом той статьи в газете "Правда" и не могу назвать имя её автора, но известно, что оба пассажирских "Юнкерса" были, как говорится, под самую завязку заполнены журналистами, писателями и операторами киносъёмки (например, одним из пассажиров был 25-летний Владимир Адольфович Шнейдеров -- впоследствии кинорежиссер, народный артист России, организатор и первый ведущий сверхпопулярной в 70-е годы телепередачи "Клуб кинопутешествий"; итогом его авиапутешествия летом 1925 года стал фильм под многозначительным названием "Великий перелёт").

Между прочим, "сильная воздушная качка" под Курганом оказалась далеко не единственным испытанием для "Юнкерса", пилотируемого Поляковым. Буквально перед последним этапом перелёта, при посадке в китайском Ляотане 9 июля 1925 года, многострадальный "Юнкерс" Полякова зацепил колёсами не то забор, не то гребень канавы и был вынужден садиться "на брюхо", и герои упомянутой статьи в "Правде" заканчивали перелёт уже в качестве пассажиров (дальнейшая судьба механика Ивана Михеева сложилась трагически: сам став лётчиком, он погиб в 1935 году во время печально известной катастрофы самолёта-гиганта АНТ-20 "Максим Горький", который во время демонстрационного полёта, имея на борту множество пассажиров, включая и детей, был протаранен истребителем сопровождения).

(Конец цитат).

Во время конфликта на КВЖД именно по проложенной трассе перелета "Москва - Пекин" перебрасывались на Дальний Восток эскадрильи разведчиков-штурмовиков Р-1 и их варианта для морской авиации МР-1.

МР-1

Сводный отряд получил название "Дальневосточный ультиматум" (Керзон и Чемберлен "слились в едином порыве").

Р-1 19-го авиаотряда "Дальневосточный ультиматум".

Вместо кукиша на борту самолетов изображался кулак с "печаткой" в форме красной звезды. Активация "мема" "Ультиматум" имело все основания: после отвержения ультиматума Чемберлена Англия активно науськивала гоминдановских лидеров и националистических китайских генералов-диктаторов против СССР. В конце концов, те летом 1929 года силой захватили КВЖД.

В ходе военных действий советские самолеты потопили 3 боевых корабля противника, обеспечив Красной Армии легкую переправу через Сунгари. Один из первых "не полигонных" опытов применения авиации против ВМС - "предтеча Перл Харбора". "Ультиматисты" успешно бомбили китайские позиции, аэродромы и воинские части на марше. Нейтрализовав слабые ВВС китайцев, советская авиация завоевала господство в воздухе. Не зря крепили Красный Воздушный Флот.

Агитперелет Москва - Пекин стал кульминацией и громким финальным аккордом деятельности ОДВФ.

Плакат ОДВФ 20-е годы.

Через несколько месяцев ОДВФ слили с "Добровольным обществом содействия противохимической обороне" - Доброхимом, превратив в новую единую организацию "Авиохим" (тогда писали через "о" - Авиохим, авиостихи, авиопоэма и т.д.).

Плакат Авиахим. 20-е годы.

Авиохиму Добровольное Общество Воздушного Флота передало 4,5 миллиона золотых рублей и 6 миллионов членов (иные данные - не более 3 миллионов). За 2 года было построено или закуплено 111 (по другим данным 120) самолетов, оборудовано несколько аэродромов, созданы сотни аэроклубов, клубов планеристов и авиамодельных кружков по всей стране.

Сегодня "авиамодельный кружок" звучит немного несерьезно: в лучшем случае школьники в Домах Пионеров (теперь уже бывших ДП) клеят кордовые модели. Тогда же мечтавшие о небе молодые энтузиасты за неимением летательных аппаратов сами строили пилотируемые планеры, и даже легкие самолеты - авиетки. Именно так пришел в авиацию выдающийся конструктор Александр Яковлев - из одвфовского кружка в его школе, где ему сотоварищи удалось собрать свой первый самолет. Сами строили, сами поднимали в воздух. ОДВФ по возможности выделял им материалы, моторы, небольшие средства, оказывал техническую и теоретическую помощь. Из этих "авиамоделистов" вышла плеяда летчиков, инженеров, авиаконструкторов, самым известным их которых стал С.П. Королев.

Еще через 4 года к Авиахиму присоединилось "Общество содействия обороне СССР" (ОСО) - занимавшееся обучением молодежи стрелковому делу и приобщавшее к профессиям пехотинца, танкиста, моряка, шофера. Результатом "синтеза" стал знаменитый Осоавиахим, доживший до сего дня под названием ДОСААФ.

Плакат ОСОАВИАХИМа. 30-е годы.

Разумеется, обществу нужен был гимн. Им стал "Авиамарш".

Сравнительно недавно (2008-9 гг.) исследователь Валентин Антонов установил границы датировки первого издания Авиамарша: между 8 марта и 15 мая 1923 года. Более точно: между 8 и 15 мая. Установить дату удалось по изданию серии "Песни Революции" выпускаемой киевским госиздательством. "Без указания даты". В серии так же вышли песни Германа-Хайта "Смена" под номером 1 и "Наш герб" под номером 2, Авиамарш был, соответственно N 3.

Слово Антонову:

В-четвертых, имеется некоторая неопределенность и в датировке советского "Авиамарша". Различные наши энциклопедии и справочники называют как 1931 год, так и 1922 год, 1921 год и даже 1920 год. В то же время совершенно ясно, что текст, который нам известен ("И, верьте нам: на всякий ультиматум // воздушный флот сумеет дать ответ"), никак не мог быть написан ранее лета 1923 года, ибо тот ультиматум, который тут упоминается, не может быть ничем иным, как пресловутым "ультиматумом Керзона", датируемым маем того года. Учитывая, что существует запись немецкого коммунистического марша, которая относится к 1930 году, и что это марш, безусловно, списан с советского, можно утверждать, что известный нам вариант "Авиамарша" появился не ранее второй половины 1923 года и не позднее первой половины 1930 года. Относительно же датировки марша "Herbei zum Kampf..." можно (и тоже с осторожностью) говорить о 1926 годе.

Разумеется, всё вышесказанное вполне способно породить сомнения и вызвать предпочтения, но доказательством приоритета являться никак не может. Для доказательства нужно нечто совсем иное: надежно датированные аудиозаписи, сохранившиеся архивные издания текста и нот. Нельзя сказать, что ссылок на существование подобных прямых доказательств совсем уж нет. Например, в статье с красноречивым названием "Все выше". (РСФСР, 1920 год)", опубликованной на сайте Самарского военно-исторического клуба, приведены фотокопии и нот, и обложки "первого издания", о котором там сказано следующее:

... "Песни революции. Все выше. Авиамарш", -- читаем на его обложке. А на первой странице, перед заглавием песни, -- посвящение авторов: "Обществу друзей Воздушного Флота".

Издание это, на первый взгляд, мало чем отличается от другого, выпущенного двенадцать лет спустя, в 1933 году...

Отсюда вроде бы следует, что автор статьи располагает прямым доказательством того, что "Авиамарш" был написан не позднее 1921 года (1933-12=1921). Но вот указание на "Общество друзей Воздушного Флота" сразу же смазывает всё впечатление от этого доказательства. Дело в том, что это Общество, ОДВФ, было создано лишь в марте 1923 года, и поэтому 1921 год никак не получается. Совершенно очевидно, что посвящение ОДВФ однозначно датирует "первое издание" советского марша, которым вроде бы располагает автор процитированной выше статьи, периодом после марта 1923 года.

Пока я раздумывал над возможными причинами такой неувязки, из Донецка мне пришло письмо от одного из читателей нашего журнала, Олега Монастырного:

... У меня имеется нотное издание песни Ю. Хайта "Все выше", датированное 1926-м годом. На обложке также указано "Шестая тысяча". Имеется ввиду шестая тысяча издания. На обороте издания другой песни Ю. Хайта, датированного 1925-м годом, рекламируются другие песни того же автора, в том числе и "Все выше".

Принимая во внимание разовые тиражи аналогичных нотных изданий тех лет (а тиражи были небольшими -- 1, 2, 3 тысячи), можно предположить, что первое издание песни было осуществлено, во-первых, до 1925 года, а во-вторых, с учетом других аргументов в Вашей статье, не ранее 1923 года...

Естественно, я попросил Олега Монастырного показать то, что он имеет в виду. Обложку упомянутого им издания 1926 года вы видите слева. Внешне она почти совпадает с обложкой того издания, которым располагает автор процитированной выше статьи. Оба напечатаны в Киеве, но книжка, находящаяся у Монастырного, издана, судя по надписи внизу, одним из авторов "Авиамарша", тогда как другая выпущена Киевским музыкальным предприятием.

Итак, еще раз посмотрим на год издания книжки, находящейся у Олега Монастырного:

Четко виден штамп киевского издательства "Пролетарий", улица 1 Мая, дом 2. В верхней же части обложки мы видим еще один штамп, харьковский, с характерной рукописной надписью красного цвета:

Надо сказать, что штампик этот несколько необычен для тех лет, ибо на нем написано: "Харьковъ, телефонъ 22-55" (именно так, с твердыми знаками). Кроме того, там указаны имя и фамилия: "Анатолий Гуленко" -- вероятно, имя и фамилия первоначального владельца этой брошюры. Олег Монастырный поясняет историю своей находки:

... Ноты марша оказались в подборке нотной музыки 20-х годов, которую я купил на Бурсацком спуске в Харькове (это место где в Харькове торгуют букинистической литературой). Подборка эта собиралась и переплеталась, судя по штампу и рукописным надписям, харьковским жителем по имени Анатолий Гуленко. В подборку входят ноты, изданные, в основном, в 1920-е годы в Москве и Киеве.

Купил я ноты, прежде всего, из-за некоторых обложек, оформленных в конструктивистском стиле. Когда увидел "Авио-марш" датированный 1926 годом, немного удивился, т.к. думал, что он относится к 30-м годам (и то правда, какая там авиация в 1926-м, а судя по всему, и еще раньше?). Тогда и решил посмотреть в интернете, а там Ваша статья (самая объемная и аргументированная из всего, что я нашел) и другие...

Прочитав это, я почувствовал жгучую зависть и непреодолимое желание срочно оказаться на Бурсацком спуске в Харькове...

Но продолжим, однако, рассматривать находку Олега Монастырного. Точно такой же штамп, с точно такой же рукописной надписью красного цвета, виден и в углу страницы с нотами "Авиамарша":

Выше названия, как и в "самарском" издании, мы видим посвящение Обществу друзей воздушного флота. Между прочим, и в издании Олега Монастырного посвящение это выглядит немного неуместным, но не по причине того, что упоминание ОДВФ противоречит датировке "самарского" издания 1921 годом (а именно этот год отстаивает автор статьи, опубликованной на сайте Самарского военно-исторического клуба; думаю все же, что тут имеет место какое-то недоразумение), а просто потому, что ОДВФ прекратило свое самостоятельное существование несколько ранее 1926 года: еще в мае 1925 года оно слилось с Обществом друзей химической обороны и химической промышленности (ДОБРОХИМ) в единую организацию -- Авиахим СССР. Но именно 1926 год мы видим на обложке. Чем можно объяснить такое несоответствие дат? Издательской неповоротливостью? Во всяком случае, серьезным замечанием это вряд ли является...

Короче говоря, посвящение Обществу друзей воздушного флота, которое имеется на обоих изданиях "Авиамарша", могло быть написано только в период после марта 1923 года и по май 1925 года. Это совершенно ясно.

Читатель может мне поверить, что ноты, помещенные на странице со штампиком Анатолия Гуленко и на следующей странице, вполне соответствуют той мелодии "Авиамарша", которая всем нам хорошо известна. Слова первого куплета и припева -- тоже привычные. На месте же пресловутого выкрика "Защита!" стоит музыкальная пауза. Взгляните сами:

Датировку советского "Авиамарша" периодом ранее 1926 года отчасти подтверждает и другое издание, находящееся в распоряжении Олега Монастырного и также принадлежавшее в свое время Анатолию Гуленко. Эта брошюра содержит романс Юлия Хайта и Павла Германа под названием "Сегодня, завтра и вчера" (из репертуара Е.Н. Юровской). На обложке ее, внизу, стоят выходные данные: "Издание автора, Москва, 1925 г.":

Так вот, на обратной стороне, под общим заголовком "Юлий Хайт", приводится список произведений этого композитора. Интересующий нас фрагмент выглядит следующим образом:

Забавно, что список открывается той самой песней "Не надо встреч", текст которой (написанный также Павлом Германом) мы приводили в предыдущей статье "Два марша. Кто у кого?" в качестве косвенного доказательства того, что Хайт и Герман, если судить по другим их произведениям, ну никак не могли бы являться авторами "Авиамарша". Получается так, что могли бы, ибо под номером 32 в списке, датированном 1925 годом, читаем название другой их песни: "Все выше". Да, получается так, что могли все-таки в творчестве одного и того же человека уживаться "Все выше" и, вспоминая остроумное замечание Севы Новгородцева, "Все ниже": в одном и том же списке мы видим не только названия типа "Не надо слез -- игре конец", "Не говори ни слова..." или "С тех пор как ты ушла...", но и "Наш герб", "Смена", "Все выше" и "Воля коллектива". Вот такие дела получаются...

Нажмите для увеличения

Не мог бы этот список помочь нам еще более уточнить время написания "Авиамарша"? Посудите сами: в нем перечислены 38 романсов и песен, которые, естественно, к 1926 году уже были Хайтом написаны (кстати, это самый обширный список сочинений Юлия Хайта, который лично я когда-либо видел). Ну вот кто мне скажет -- в каком порядке они перечислены в списке? Маловероятно, что в случайном порядке. Ясно, что не в алфавитном. Ясно, что не по жанру: после N 5 ("Не звенят гитары") идет N 15 ("Наш герб"), затем опять про гитару, N 17 ("Надо гитару разбить"), а потом вечнозеленый N 32 ("Все выше") и, для разнообразия, уже не гитара, а N 38 ("Забытый рояль"). Может быть, произведения сгруппированы в этом списке по авторам текста? Какие-то группы там точно есть: скажем, список открывается романсами на стихи Павла Германа (по крайней мере, N 1 и N 2 -- это он), романсы же N 19 и N 20 написаны на стихи Константина Подревского. Но мы ведь знаем, что и N 32 ("Все выше") -- это опять Павел Герман...

Так не в хронологическом ли порядке размещены произведения в этом списке? Например, романс N 8 ("Дни уходят"), на слова тоже Павла Германа, был опубликован в 1924 году. Если интересующему нас "Авиамаршу" присвоен N 32, а весь список был составлен не позже 1925 года, то... что?.. Эх, где те бурсацкие спуски! Почему-то всякий раз они оказываются в Харькове...

Итак, на основании данных о существовании издания 1926 года, которое имеется у Олега Монастырного из Донецка (и, по-видимому, того издания, которым располагает автор статьи, помещенной на сайте Самарского военно-исторического клуба), можно со всей определенностью утверждать, что "Авиамарш" в привычном нам всем виде был написан Юлием Хайтом и Павлом Германом не ранее мая 1923 года ("ультиматум Керзона") и не позднее мая 1925 года (вхождение ОДВФ в состав Авиахима).

Вероятно, имеются и другие прямые доказательства, позволяющие еще более сузить временные пределы написания "Авиамарша" в его привычном для нас виде. Например, в статье Константина Душенко под названием "Все выше, выше и выше" читаем следующее:

... Самое раннее издание было выпущено Музфондом СССР стеклографическим способом с указанием: "Подписано к печати 13.V", -- увы, без указания года. Песня посвящалась "Воздушному флоту С.С.С.Р.". СССР, напомню, был образован 30 дек. 1922 г., а издание с датой "13 мая" появилось не ранее 1924 года -- иначе туда не попала бы цитата из речи Троцкого, произнесенной в июне 1923 года...

И далее:

В первой статье из цикла "Авиамарш" мы выяснили, откуда же, собственно говоря, взялась та общеизвестная история написания авиамарша "Всё выше", которую кратко можно сформулировать так: "1920 год -- заказчик -- аэродром -- вокзал". Мы выяснили, что -- вопреки многочисленным уверениям -- эта история вообще не имеет документальных подтверждений, ибо единственная подобного рода ссылка на "первое издание 1921 года" оказалась фикцией из-за грубых ошибок в датировке.

Тем не менее, какое-то первое издание авиамарша, разумеется, существовало и, что совсем не исключено, существует до сих пор. В цикле статей "Два марша" о верхней границе интервала, в котором это издание появилось, было сказано следующее: "Те факты, которыми мы располагаем, указывают на то, что советский "Авиамарш" можно датировать 1924 годом (или, в крайнем случае, самым-самым началом 1925 года, потому что уже в июне 1925 года его хорошо знали и пели -- именно с тем текстом, который нам теперь известен)". Это утверждение базируется на документах и является, таким образом, бесспорным.

Что же касается нижней границы того интервала, в котором могла появится первая публикация авиамарша "Всё выше", то она была установлена лишь косвенно, в результате анализа текста самой этой песни. В частности, известные строчки припева:

И верьте нам: на всякий ультиматум

Воздушный флот сумеет дать ответ.

настолько хорошо соответствуют и лексике, и самому духу той пропагандистской кампании, которая была развёрнута в Советском Союзе после предъявления ему так называемого "ультиматума Керзона", что с большой долей уверенности нижней границей указанного интервала можно считать 8 или 9 мая 1923 года года ("ультиматум Керзона" датируется 8 мая). Итак, авиамарш "Всё выше" появился в интервале от второй декады мая 1923 года и максимум до самого-самого начала 1925 года -- вот к какому выводу мы пришли в статьях из цикла "Два марша".

Рассчитывая всерьёз заняться датировкой первого издания авиамарша, мы прежде всего посмотрим, а какие вообще издания его авторов, Юлия Хайта и Павла Германа, имеются в фондах крупнейших наших книгохранилищ -- Российской государственной библиотеки (РГБ) и Национальной библиотеки Украины имени В.И. Вернадского (НБУВ).

1. "Пст... Малютка Кэтти засыпает!"

В каталогах РГБ ("Ленинки") перечислено несколько десятков произведений Юлия Хайта, изданных в 20-е и 30-е годы, и лишь очень немного, буквально единицы, -- в 40-е годы прошлого столетия. Из них я отобрал для просмотра те, которые были изданы не позднее 1925 года. Всего набралось около трёх десятков изданий -- в основном, это были отдельные издания романсов, песенок и мелодекламаций.

Расчёт у меня был простой. Как мы видели на примерах тех изданий Хайта, которые есть в распоряжении Олега Монастырного, нашего читателя из Донецка, в самом их конце Хайт часто приводил списки, или рекламные проспекты, уже опубликованных к тому времени своих произведений (пример подобного списка вы видите справа).

Ясное дело: если авиамарш "Всё выше" упомянут в таком списке, скажем, в издании 1925 года, то и сам авиамарш не мог быть впервые опубликован позже того же самого 1925 года.

Такая идея оказалась совсем не бесполезной. Судите сами: начиная с 1925 года, во всех нотных изданиях Хайта, имеющих рекламные проспекты автора (а таких -- подавляющее большинство), авиамарш "Всё выше" упоминается (одно-единственное исключение 1925 года, как мы сейчас увидим, является совершенно несущественным). Из четырнадцати датированных изданий 1924 года авиамарш упомянут в двух, а именно: в московском издании романса Юлия Хайта "Не надо встреч" (его можно послушать в первой статье из цикла "Два марша") и в киевском издании романса "Сегодня, завтра и вчера" (кстати говоря, оба романса написаны на слова Павла Германа).

Ни в одном издании, которое датировано 1923 годом (а таких изданий Хайта в фондах РГБ насчитывается тоже четырнадцать), авиамарш "Всё выше" не упомянут. В одном-единственном нотном издании 1922 года, которое имеется в фондах РГБ (песенка "Чайный домик", или "Из гавани"), авиамарш "Всё выше" также не упомянут. Никакими изданиями Хайта, которые были бы датированы ранее 1922 года, Российская государственная библиотека не располагает.

Разумеется, из всего этого совершенно не следует, что авиамарш "Всё выше" был впервые опубликован именно в 1924 году. Наверняка есть и другие издания произведений Хайта, которые в фондах РГБ попросту отсутствуют (например, в РГБ нет тех двух изданий, которые есть у Олега Монастырного из Донецка и о которых упоминалось ранее). Но в любом случае мы вправе утверждать следующее. Во-первых, теперь мы можем уточнить тот вывод, который был сделан в цикле "Два марша" (т.е. "не позднее, в крайнем случае, самого-самого начала 1925 года"), а именно: авиамарш "Всё выше" впервые был опубликован в 1924 году или ранее. Во-вторых, мы можем утверждать, что если авиамарш и был написан ранее 1924 года, то он был тогда столь мало популярен (по крайней мере, в Москве: киевских изданий 1923 года в РГБ нет), что даже его автор не считал нужным упоминать это произведение в списках своих хитов.

Напоминаю, что все эти -- бесспорные, кстати -- выводы следуют из анализа надёжно датированных изданий Юлия Хайта, то есть таких, на титульных листах которых явным образом проставлен год. Например, "Пст... Малютка Кэтти засыпает!" -- одно из таких изданий, датированное 1923 годом. Но тут вы меня наверняка спросите: это всё хорошо... мы не станем будить малютку Кэтти... но какими, собственно говоря, годами датированы хранящиеся в РГБ издания именно авиамарша "Всё выше"? Так вот: оказалось, что среди многочисленных изданий авиамарша, перечисленных в каталогах Российской государственной библиотеки, попросту нет таких, которые были бы явно датированы 1924 годом или ранее.

Правда, в фондах Российской государственной библиотеки есть и такие издания авиамарша, в которых год публикации не проставлен вообще. Их очень немного -- всего семь.

Три из них выпущены на украинском языке, в Харькове и во Львове. Выпущены они были издательством "Мистецтво", и потому мы их сразу же и отбрасываем: украинское издательство "Мистецтво" функционирует лишь с 1932 года (да и Львов до 1939 года принадлежал Польше).

Ещё одно издание, авиамарш в переложении для оркестра народный инструментов, не могло появиться в 20-х годах, ибо на его титульном листе написано: "Авиационный марш Военно-воздушных сил РККА". Очевидно, что оно появилось никак не ранее августа 1933 года, когда авиамарш "Всё выше" и стал официальным маршем ВВС Красной Армии.

Следующее недатированное издание авиамарша представляет собой нечто вроде рукописной листовки, размноженной методом стеклографии в количестве 500 экземпляров. На последней странице, после текста авиамарша, помещены выходные данные:

Подписано к печати 13/V Л-77348 Цена 1р. 60к.

Издание стеклографии Музфонда С.С.С.Р.

Москва 2, Собачья площадка, 10

Очевидно, что это то же самое издание, которое Константин Душенко в своей статье под названием "Всё выше, выше и выше" назвал "самым ранним". Разумеется, это совсем не так: имеющееся в выходных данных указание на Музыкальный фонд СССР однозначно датирует это издание периодом не ранее осени 1939 года (Музфонд СССР был образован лишь в сентябре 1939 года).

Наконец, ещё одно издание авиамарша, на котором не проставлена дата, мы подробно обсудили в нашей предыдущей статье. Оно очень похоже на то, которое в заметке Юрия Бирюкова тоже названо "первым" и которое отнесено там к 1921 году. Мы уже говорили, однако, что это издание (сразу по нескольким признакам) никак не могло появиться ранее 1926 года. Поскольку нас интересует -- самое позднее -- 1924 год, то и оно нам тоже не подходит.

2. Нотная доска 25

Титульный лист последнего из недатированных в каталогах РГБ изданий авиамарша представлен ниже. Датировать и это издание -- тоже, в общем-то, не составляет особого труда.

Во-первых, и здесь, на последней странице, также имеется рекламный проспект автора -- Юлия Хайта. Всего там упомянуто двадцать семь произведений, и среди них, между прочим, есть много таких, на отдельных изданиях которых явно проставлен год. В частности, под номером два в списке указан романс Юлия Хайта на слова Павла Германа -- под названием "Былые напевы". А среди тех изданий Хайта 1923 года, которые мы просматривали в самом начале поиска, романс "Былые напевы" тоже имеется, и на самой верхней строчке его титульного листа очень крупными буквами написано: "Последняя новинка -- 1923 г.".

Получается, что романс "Былые напевы" был не просто издан в 1923 году, но что в том году он был издан впервые. А раз на последней странице интересующего нас издания авиамарша "Всё выше" романс "Былые напевы" уже упоминается, то, следовательно, это издание авиамарша появилось не ранее 1923 года.

Но и это ещё не всё. Внутри, перед нотами авиамарша, мы видим посвящение: "Обществу друзей Воздушного Флота". А само это Общество, ОДВФ, было образовано 8 марта 1923 года. Значит, наше издание авиамарша увидело свет не ранее этой даты. А "не позднее" когда? Уже в мае 1925 года ОДВФ прекратило своё самостоятельное существование; некоторое время и после этой даты посвящение ОДВФ в изданиях авиамарша сохранялось, но уж, по крайней мере, ни в одном издании 30-х годов этого посвящения уже нет (начиная с 1933 года, посвящение ОДВФ сменилось посвящением "Воздушному Флоту СССР"). Стало быть, интересующее нас издание авиамарша появилось не ранее марта 1923 года, но и не позднее самого начала 30-х годов.

Этого вполне достаточно, чтобы совершенно точно определить верхнюю границу датировки. Вот что написано в самом низу показанного выше титульного листа:

Так вот: с 14 мая 1923 года и вплоть до 13 июля 1937 года киевский Крещатик официально именовался улицей Воровского, и на всех изданиях в тот период времени указывается именно улица Воровского, а не Крещатик. Поскольку посвящение ОДВФ, которое присутствует в этом издании, исключает его датировку концом 30-х годов, то отсюда с необходимостью следует вывод: то издание авиамарша "Всё выше", на котором год выпуска не указан и о котором мы сейчас говорим, с безусловной уверенностью датируется периодом от второй декады марта до второй половины мая 1923 года. Каких-либо более ранних изданий авиамарша -- в фондах Российской государственной библиотеки нет...

Но, быть может, они имеются в фондах Национальной библиотеки Украины имени В.И. Вернадского (НБУВ)? Ведь именно с Украиной были связаны все первые годы творческой деятельности и Юлия Хайта, и Павла Германа. Ведь именно на киевском вокзале, согласно канонической истории авиамарша, состоялась в 1920 году премьера этой песни. Ведь именно на Украине, согласно всё той же канонической истории, ноты авиамарша были изданы впервые (хотя рассказчики канонической истории и путаются в годах, но место издания во всех её версиях остаётся неизменной -- Украина). Так какие же ранние издания авиамарша имеются в фондах крупнейшей библиотеки Украины?..

Ответ на этот вопрос даёт научный каталог "Українськi нотнi видання 1917-1923 рр. з фондiв НБУВ" -- очень содержательный библиографический справочник, составленный Ириной Савченко. В нём перечислены восемь изданий Хайта, относящихся к указанному периоду времени, и единственное среди них издание авиамарша "Всё выше" -- это то самое издание из серии "Песни Революции", титульный лист которого мы видели и которое мы с вами только что датировали: оно появилось не ранее второй декады марта и не позднее второй половины мая 1923 года. Каких-либо более ранних изданий авиамарша в фондах Национальной библиотеки Украины -- нет...

Просматривая указанный научный каталог, я сразу же обратил внимание на то, что это издание авиамарша имеет там условную датировку -- [1923]. Мне стало интересно, по каким же параметрам составители каталога, профессиональные библиографы, датировали издание 1923 годом. С этим вопросом я обратился к Ларисе Ивченко, заведующей отделом формирования музыкального фонда НБУВ, и вот что она мне ответила:

В нижней части страницы нотных изданий традиционно располагаются издательские номера (регистрационные номера). Они называются номерами нотных досок (ноты изготавливались в старину способом гравирования, и каждая страница была награвирована на отдельной доске, с которой делали оттиск, и неважно, что впоследствии её заменили металлической пластиной, -- она всё равно называлась доской). Одно издание -- один номер доски. Номера нотных досок (Н.д., или же, англоязычный вариант, PNo) помогают датировать издание в тех случаях, когда год не был указан на титульном листе или в выпускных данных (в нотных изданиях это достаточно распространенное явление). Произведения, поступившие в издательство в одно время, получают последовательные или близкие номера досок.

Таким образом, список изданий Хайта в порядке номеров нотных досок является, по сути, хронологическим. Часть изданий датирована на титульном листе...

Если расположить отдельные издания (все они упомянуты в научном каталоге Ирины Савченко) по номерам нотных досок, то получается вот такая картина (издания, имеющие явную датировку на титульном листе, то есть на которых прямо указан год, выделены жёлтым цветом):

Н. д. 10. Хайт, Ю.А. По прямому проводу. -- 1922

Н. д. 11. Хайт, Ю.А. Старинный гавот. -- [1922]

Н. д. 12. Хайт, Ю.А. Не звенят гитары. -- 1922

Н. д. 17. Давыдов, Ю.М. Песенка о белой мисс и чёрном арапчонке. -- 1923

Н. д. 18. Покрасс, С.Я. Звёздочка (Из Песен города). -- 1923

Н. д. 19. Герман, П.Д. Степка. (Из Песен города). -- 1923

Н. д. 23. Хайт, Ю.А. Смена (Песни Революции, N 1). -- [1923]

Н. д. 24. Хайт, Ю.А. Наш герб (Песни Революции, N 2). -- [1923]

Н. д. 25. Хайт, Ю.А. Всё выше: Авио-марш (Песни Революции, N 3). -- [1923]

Н. д. 30. Хайт, Ю.А. Воля коллектива. -- [1923]

Отсюда следует, например, что мелодекламация Юлия Хайта под названием "Старинный гавот" была издана им в 1922 году практически одновременно с его песенкой "По прямому проводу" и с его цыганским романсом "Не звенят гитары".

Истинно так! В фондах РГБ есть издание "популярной песенки" Хайта "Чайный домик", датированное 1922 годом (а датировано оно хоть и косвенно, но надёжно: на самой верхней строчке титульного листа крупно написано: "Последняя новинка -- 1922 г."). Так вот, на последней его странице все три произведения перечислены в рекламном проспекте из семи позиций под заголовком: "Имеются в продаже: последние популярные новинки". (Совершенно очевидно, кстати, что и другие перечисленные там произведения Хайта тоже появились на свет не позднее 1922 года: это оригинальная японская песенка "Нагасаки", песня настроения "Синие сумерки", интимная песенка "Забытый рояль" и цыганский романс под названием "Где же ты, счастье?". Все эпитеты взяты из этого рекламного проспекта).

Но вернёмся к нотным доскам. Из составленного нами списка следует также, что в 1923 году была словно бы "залпом" издана серия "Песни города", в которую вошли "Звёздочка" Самуила Покрасса (на слова Павла Германа, как уточняет научный каталог) и "Стёпка" (слова и музыка Павла Германа, уточняет каталог) -- номера нотных досок 18 и 19.

А некоторое время спустя (но, очевидно, тоже в 1923 году), последовал новый "залп": серия "Песни Революции" на слова Павла Германа: песни Юлия Хайта "Смена", "Наш герб" и... и авиамарш "Всё выше" -- номера нотных досок 23, 24 и 25 соответственно.

Номер доски 25... Взгляните на фотокопию нижней части страницы того издания авиамарша "Всё выше", о котором мы сейчас говорим и которое теперь с полной уверенностью датируется нами весной 1923 года: видите внизу слева цифры "25"? Это и есть номер нотной доски.

0x01 graphic

Точно такой же номер нотной доски -- "25" -- прослеживается и на всех известных нам последующих изданиях авиамарша вплоть до начала 30-х годов: и на издании 1926 года, которое есть у Олега Монастырного (взгляните сами), и на том издании, которое обсуждалось в предыдущей статье и было датировано нами примерно 1928 годом, и на хранящемся в РГБ издании 1930 года, в котором в последний раз мы видим посвящение ОДВФ, -- всюду мы видим один и тот же номер нотной доски, "25". И, между прочим, во всех этих изданиях присутствует одна и та же небрежность: в тексте последнего куплета авиамарша слово "верьте" написано там без мягкого знака -- "верте". Именно потому, что печатали по старым клише, переиздания и делались с одной и той же ошибкой. Шли годы, популярность авиамарша росла вместе с ростом тиражей, а номер нотной доски оставался прежним -- тем же самым, "25", который был присвоен авиамаршу весной 1923 года.

Начиная с издания 1933 года, меняется и номер нотной доски, и посвящение перед текстом, и описка в третьем куплете исправляется, и длительности двух нот в конце припева становятся слегка другими. Вероятно, датировка авиамарша 1933 годом, присутствующая в некоторых современных источниках, отражает, на самом-то деле, лишь эти вот косметические изменения. Следует подчеркнуть: несмотря на распространённое заблуждение, и в 1923 году авиамарш "Всё выше" был точно таким же, каким мы его знаем и теперь: и мелодия его, и текст. И ещё одно заблуждение хотелось бы здесь развеять: нигде, ни в каком из имеющихся в фондах РГБ изданий авиамарша -- ни 20-х, ни 30-х, ни 40-х годов -- нигде нет никаких изменений текста по сравнению с обсуждаемым нами сейчас изданием 1923 года. То есть, утверждения, что в текст авиамарша было-де в своё время внесено то или иное изменение (например, типа "нам Сталин дал стальные руки-крылья"), -- не имеют документальных подтверждений...

Итак, то издание авиамарша "Всё выше", которое мы надёжно датировали весной 1923 года и фотографию титульного листа которого вы видели, явилось своеобразным шаблоном для целого ряда последующих переизданий вплоть до 1930 года включительно.

Но было ли оно, это издание, самым первым?..

3. О пользе рекламы

Помните слова Евгения Долматовского из его предисловия к сборнику "50 твоих песен", которые я процитировал в предыдущей статье? "Я не историк, только поэт. Мне трудно было определить точные даты рождения песен...". Цитата оборвана. Долматовский развивает свою мысль далее: "... Да и как считать правильно: момент написания текста или музыки, факт опубликования или время всенародного признания песни?..".

Факт опубликования... Знаете, очень многое указывает на то, что обсуждаемое нами издание 1923 года, из серии "Песни Революции", -- вот именно оно и является тем неуловимым "первым изданием", которое каноническая история песни безуспешно пыталась обнаружить и в 1922 году, и даже в 1921 году. Прежде всего потому, что никаких следов изданий ранее весны 1923 года нет нигде -- ни в двух крупнейших библиотеках России и Украины, ни у историков песен, ни в последующих перепечатках. Да и нотная доска 25, на основании которой делались последующие переиздания, относится, видимо, к 1923 году.

Другой аргумент -- это явно датированное 1925 годом (титульный лист вы видите справа) переиздание авиамарша "Всё выше". В самом верху самим автором там чётко указано: "Второе издание". Поскольку мы знаем наверняка, что весной 1923 года издание авиамарша "Всё выше" уже состоялось, то, очевидно, это издание 1923 года и было тем самым "первым изданием".

Наконец, сотрудники Национальной библиотеки Украины (и здесь я снова должен выразить свою глубокую благодарность искусствоведу Ларисе Васильевне Ивченко), отыскали у себя удивительный документ, который датирован летом 1923 года. Это совместный выпуск номеров 3, 4 и 5 украинского ежемесячника "Музика" (очень редкий ныне журнал; его тираж и в 1923 году не превышал 1000 экземпляров).

Предыстория всего этого дела выглядит следующим образом. К маю 1923 года Музыкальное общество имени Леонтовича, издатель указанного ежемесячника, стало испытывать серьёзные финансовые затруднения. Вот какими словами начинается отчёт Общества за май -- июнь 1923 года (в переводе с украинского):

Тяжёлое материальное положение, в котором оказалось Музыкальное общество имени Леонтовича в мае месяце вследствие издания номера 2 ежемесячника "Музика" и неполучения субсидии от Наркомпроса за март и апрель, поставили перед общим собранием Общества вопрос ребром: жить или не жить...

Вследствие всех этих неприятностей украинское Музыкальное общество имени Леонтовича смогло выпустить номера 3, 4 и 5 своего ежемесячника "Музика" только лишь летом 1923 года -- очевидно, в июле месяце. Взгляните сами на фрагмент титульного листа, где проставлена дата выпуска:

0x01 graphic

Так вот. На странице 43 этого выпуска журнала "Музика" находится рекламное объявление музыкального магазина Киевского отделения Государственного издательства Украины (бывш. Леона Идзиковского) -- того самого, который, как нам известно, упомянут и на титульном листе авиамарша "Всё выше". Правда, там его адресом ещё значится "Крещатик, 29", тогда как в летнем рекламном объявлении, естественно, указывается уже новое наименование улицы: "ул. Воровского, N 29" (напоминаю, что Крещатик был переименован 14 мая 1923 года).

Рекламе предпослан такой заголовок:

ПОСЛЕДНИЕ НОВИНКИ
вышли из печати и поступили в продажу:

И первым же номером в этом рекламном проспекте значится -- авиамарш "Всё выше":

0x01 graphic

Помимо авиамарша "Всё выше" (нотная доска 25), мы видим тут уже знакомые нам названия: ещё две песни ("Наш герб" и "Смена") из серии "Песни Революции" (нотные доски 24 и 23 соответственно), а также "Стёпка" и "Звёздочка" из серии "Песни города" (нотные доски 19 и 18). Несмотря на то, что на музыку Юлия Хайта была написана только лишь серия "Песни Революции", всю перечисленную пятёрку "тематических" песен, изданных в Киеве в 1923 году, объединяет одно: автором слов для всех этих песен является Павел Герман.

Пропуская в рекламном объявление пункт третий ("Для скрипки и фортепиано"), мы видим, что следующий пункт, "Оригинальные песенки и романсы", открывается упомянутой выше "Песенкой о белой мисс и чёрном арапчонке" Юрия Давыдова (н.д. 17, издание 1923 года), а далее перечислены опять же хорошо нам знакомые названия произведений Юлия Хайта уже 1922 года издания: "Не звенят гитары", "По прямому проводу" и "Старинный гавот" (нотные доски 12, 10 и 11) описаны в научном каталоге Ирины Савченко, датированное 1922 годом издание "Чайного домика" имеется в фондах РГБ, а произведения "Где же ты, счастье", "Забытый рояль", "Нагасаки" и "Синие сумерки", как уже говорилось выше, были перечислены в том издании 1922 года в качестве "последних популярных новинок".

Наконец, песня Дмитрия Покрасса на слова Павла Германа "Всё, что было" тоже описана в научном каталоге Ирины Савченко и тоже датирована там 1922 годом (такое же издание, с той же датировкой, имеется и в Российской государственной библиотеке).

Что же получается? Получается, что серию "Песни Революции", которая включает в себя авиамарш "Всё выше", которая вышла не позднее середины мая 1923 года и которая в рекламном объявлении лета 1923 года идёт первым номером как "Последние новинки", словно бы "подпирает" снизу множество изданий, либо заведомо датированных 1922 годом, либо представленных в том же 1922 году в качестве новинок. Другими словами, мы имеем веские основания полагать, что рассматриваемое издание авиамарша "Всё выше" -- издание весны 1923 года -- действительно является первым его изданием.

И ещё одно небольшое добавление, которое может оказаться существенным. Напомню, что границы того промежутка времени, в котором появилось первое издание авиамарша, были установлены нами документально и являются неоспоримыми: оно пошло в печать не ранее 8 марта 1923 года и не позднее 14 мая 1923 года (быть может, к последней дате можно ещё прибавить денёк-другой -- из-за обычных бюрократических проволочек с изменением названия улицы). Всё это так. Однако, то обстоятельство, что рекламное объявление появилось лишь в летнем совместном выпуске журнала "Музика", а не в предыдущих двух его выпусках, первый из которых увидел свет в апреле, а второй появился примерно в середине мая, косвенным образом свидетельствует в пользу того, что первое издание авиамарша "Всё выше", скорее всего, пошло в печать в мае 1923 года -- точнее, на неделе между 8 и 15 мая 1923 года.

Да, но что это за "Песни Революции" такие?.. И как же звучал авиамарш "Всё выше" в том далёком 1923 году?.. И когда и при каких обстоятельствах он мог быть написан?.. Обо всём этом читайте в окончании статьи.

4. Песни Революции

Помнят ли читатели один небольшой такой штришок из общей "картины маслом", которую (видимо, со слов Юлия Хайта) нарисовал Евгений Долматовский в сборнике 1967 года "50 твоих песен"? Я позволю себе напомнить. Рассказывая о 1920 годе, о предыстории написания авиамарша и о деятельности его будущих авторов на киевском вокзале, Евгений Долматовский пишет следующее:

... Из атмосферы богемы Герман и Хайт попали в предбоевую обстановку и здесь, на вокзале, проходили новую школу жизни. Они сочинили песню:

Мы идём на смену старым,

Утомившимся бойцам,

Мировым зажечь пожаром

Пролетарские сердца.

Эта песня стала в ту пору очень известной...

Спустя много лет, в сборнике 1988 года "По военной дороге", об этом же эпизоде рассказал и Юрий Бирюков. Дополнив историю, которую поведал Евгений Долматовский, любопытными подробностями том, что Павел Герман "сотрудничал в Бюро украинской печати", а Юлий Хайт "учился на юридическом факультете Киевского университета", Юрий Бирюков продолжает:

... Их уже знали по нескольким песням, в том числе по той, которую, между прочим, и сегодня помнят люди старшего поколения:

Мы идём на смену старым,

Утомившимся бойцам

Мировым зажечь пожаром

Пролетарские сердца.

Так что, по-видимому, не случайно именно к ним обратились с "социальным заказом" работники политуправления армии, только что освободившей Киев от петлюровцев...

Я не стану сейчас испытывать терпение читателей занудными вопросами типа: "Нормально ли для политуправления армии, что с весьма ответственным социальным заказом оно вовсе не случайно (Юрий Бирюков) обратилось к двум недавним представителям богемы (Евгений Долматовский)?". Я также не стану сейчас придираться к таким мелочам, как то обстоятельство, что Бюро украинской печати существовало лишь в 1919 году, а во второй половине 1920 года, времени написания авиамарша согласно "канонической" истории, речь может идти лишь о Всеукраинском бюро Российского телеграфного агентства (УкРОСТА).

Нет, испытывать терпение читателей вещами подобного рода я не стану, а просто доведу до их сведения, что и Евгений Долматовский, и Юрий Бирюков процитировали не что иное, как... припев "Смены"! Да-да, той самой "Смены" (нотная доска 23), которая весной 1923 года была издана в цикле "Песни Революции" -- в одном "пакете" с авиамаршем "Всё выше".

Тогда, весной 1923 года, и "Смена" (нотная доска 23), и "Наш герб" (нотная доска 24), и авиамарш "Всё выше" (нотная доска 25) -- они ведь стартовали тогда вместе (да только вот судьбы их сложились потом по-разному). Оформление всех трёх "Песен Революции" было выполнено в одинаковой манере, с одинаковой по стилю графикой на титульных листах. И первым номером во всей серии значилась именно "Смена"...

Взгляните на фотографию титульного листа, вчитайтесь в странновато теперь выглядящий песенный текст, написанный когда-то Павлом Германом:

Мы комсомол, страны рабочей гордость,

Грядущих дней надежда и оплот...

И знает весь трудящийся народ,

Что, проявив без колебанья твёрдость,

Мы идём на смену старым

Утомившимся бойцам,

Мировым зажечь пожаром

Пролетарские сердца!

Пусть впереди -- далёкий путь и длинный,

Пускай в борьбе нас испытанья ждут,

Но в рудники, где беспощаден труд,

И на завод, где властвуют машины,

Мы идём на смену старым...

Пройдут года... Пройдут десятилетья,

Могучим станет юный Комсомол.

Но сохранят свой светлый ореол,

В сердцах у вас, простые строки эти:

Мы идём на смену старым...

А давайте послушаем "Смену"?.. Давайте послушаем, как же звучала эта песня, которая в 1923 году, с точки зрения её авторов, ну ничем особенным не отличалась от авиамарша "Всё выше"! Два десятилетия назад только лишь немногие "люди старшего поколения", по словам Юрия Бирюкова, ещё помнили её, а теперь -- теперь же, наверное, её не знает никто...

Послушайте мелодию "Смены", восстановленную по самому первому нотному изданию этой песни -- изданию весны 1923 года (скачать):

Я сказал -- "по самому первому нотному изданию"? А ведь так оно, скорее всего, и есть. Для этого издания "Смены", появившегося в 1923 году, целиком и полностью справедливы все те доводы, которые мы приводили в случае такого же издания авиамарша "Всё выше".

Например, в 1925 году, как мы с вами уже знаем, появилось издание авиамарша с авторской пометкой "Второе издание" -- и в том же 1925 году появилось издание "Смены" с точно такой же пометкой на титульном листе (его фрагмент показан слева; оба издания имеются в НБУВ). Если в 1925 году было второе издание, то в 1923 году -- которое?.. Да и в июльском рекламном объявлении 1923 года песня "Смена", буквально рядом с авиамаршем "Всё выше", открывает список под заголовком "Последние новинки".

Вероятно, "Смена" никогда не была слишком уж популярной. Для распродажи её первого издания понадобилось, как мы знаем, около двух лет -- и это при том, что "Смена" постоянно упоминалась в рекламных проспектах, которые Юлий Хайт регулярно публиковал в многочисленных изданиях своих "цыганских романсов" и "интимных песенок". Надо сказать, что вначале песня "Смена" и авиамарш "Всё выше" переиздавались, если можно так сказать, синхронно: после второго издания в 1925 году последовало переиздание 1926 года, причём общий, совокупный тираж "Смены" (как, впрочем, и авиамарша) составил в 1926 году шесть тысяч экземпляров (издание "Смены" 1926 года хранится в фондах НБУВ, а точно такое же издание авиамарша "Всё выше" имеется, как мы знаем, в собрании Олега Монастырного). Известно также ещё одно переиздание "Смены", которое относится уже к 1930 году. Как и предыдущие, оно появилось в Киеве и являлось авторским изданием. Вероятно, оно оказалось самым последним, и уже начиная с 30-х годов песню "Смена" стали потихонечку забывать...

Более печальная судьба поджидала песню "Наш герб" (нотная доска 24), которой в цикле "Песни Революции" был присвоен номер два. Чтобы распродать её первое издание 1923 года, понадобилось около четырёх лет: её второе (и последнее нам известное) издание появилось в Москве лишь в 1927 году. И полвека спустя даже и "люди старшего поколения" не смогли бы, вероятно, её припомнить.

Перед вами фотография титульного листа первого издания этой "песни революции" N 2 -- того самого издания весны 1923 года. Текст песни "Наш герб" написал тоже Павел Герман:

Мы со времён Парижской Коммуны

Храним в душе бушующий порыв.

И вновь, теперь, с воздвигнутой трибуны

Рабочим шлём наш пламенный призыв!!!

Будет старый мир расколот

Угнетателям в ущерб!

Нанесёт удар наш молот

И подкосит острый серп.

Что может быть прекраснее и проще

Республики Советского Герба,

Где освящён порывом общей мощи

Стальной союз из млата и серпа.

Будет старый мир расколот...

Нам не забыть незыблемые даты,

И пенье пуль, и грохот митральез...

Горит звезда, зажжённая когда-то

Толпой людей у стенки Пер-Лашез...

Будет старый мир расколот...

А вот и мелодия этой давно забытой песни, восстановленная по её нотному изданию 1923 года (скачать). Если вам вдруг захочется её тихонечко напеть, то обратите внимание на то, что в первой строке ритм у Павла Германа слегка сбивается: пропущен один слог. Вероятно, слово "Парижской" вам придётся произнести как-то так: "ПарижЕской"... Слушаем и напеваем:

А вот номером три в цикле "Песни Революции" значится наш знаменитый теперь авиамарш "Всё выше". Конечно, и в 20-е годы он был гораздо более популярен, чем, например, "Смена" или "Наш герб". Но, знаете ли, произошло это далеко не сразу, да и популярность его была тогда лишь относительной. Чтобы распродать его первое издание, появившееся к середине 1923 года, понадобилось, как мы знаем, не менее полутора лет. Да, в июне 1925 года газета "Правда" упомянула о факте исполнения авиамарша "Всё выше" во время исторического перелёта Москва -- Пекин (подробности), но... но ведь ещё в ноябре 1924 года ежемесячный журнал "Самолёт", центральный орган того самого ОДВФ, которому Хайт и Герман посвятили свой авиамарш, горько сетовал на отсутствие у ОДВФ своего собственного марша ("Самолёт", N 11(13), с. 29):

У нас свыше 1.000.000 членов, мы претендуем на 3 миллиона к 14-му июля 1925 года. У нас есть общий значок и будет общее знамя. У нас должна быть своя песня, свой марш Друзей Воздушного Флота. [...]

Мы говорим на разных языках, на стольких языках, сколько национальностей у нас в СССР. И если нас объединяет общий значок и общее знамя, то ещё больше сблизит нас общая песня, наш марш. [...]

Мотив нашего марша будет единым для нас всех, как един для всех трудящихся "Интернационал", как едина для комсомольцев "Молодая гвардия".

Президиум ОДВФ СССР должен объявить Всесоюзный конкурс на слова и музыку марша ОДВФ СССР. Слова будут переведены на все языки, а мотив -- общий, единый.

Этот марш будут петь и играть на наших демонстрациях, на наших торжествах-состязаниях, открытиях клубов, собраниях и т.п. [...]

Как мы видим, даже в конце 1924 года авиамаршу "Всё выше" было ещё очень далеко до всенародного признания. Но, бесспорно, он пользовался некоторой (пусть и ограниченной) популярностью -- особенно, вероятно, на Украине, где Юлий Хайт, начиная с 1925 года, регулярно его переиздавал. Второе издание появилось в 1925 году; затем авиамарш издавался его авторами ежегодно: в 1926 году (тот экземпляр, который имеется у Олега Монастырного, см. вторую статью из нашего цикла "Два марша"), в 1927 году (это издание пока не обнаружено, но оно должно было быть, судя по сохранившимся сведениям о тиражах других изданий), в 1928 году (скорее всего, это то недатированное издание, на которое ссылался Юрий Бирюков как на "первое"), в 1929 году и, наконец, в 1930 году (последние два хранятся в фондах РГБ и НБУВ).

Все перечисленные переиздания авиамарша были оформлены в одном стиле (образец оформления вы можете видеть на примере второго издания -- 1925 года), все они были изданы в Киеве и являются авторскими, во всех имеется ссылка на нотную доску 25, а вверху титульного листа у каждого из них -- название серии крупными буквами: "Песни Революции".

Но началось всё, повторяю, с первого издания, появившегося весной 1923 года: "Песни Революции" N 3 -- авиамарш "Всё выше". Взгляните ещё раз на фотографию титульного листа и убедитесь в том, что и в 1923 году текст авиамарша, написанный Павлом Германом, был точно таким же, каким мы его знаем и теперь:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Нам разум дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца пламенный мотор.

Всё выше, выше и выше,

Стремим мы полёт наших птиц;

И в каждом пропеллере дышит

Спокойствие наших границ.

Бросая ввысь свой аппарат послушный

Или творя невиданный полёт,

Мы сознаём, как крепнет флот воздушный,

Наш первый в мире пролетарский флот!

Всё выше, выше и выше...

Наш острый взгляд пронзает каждый атом,

Наш каждый нерв решимостью одет,

И верьте нам: на всякий ультиматум

Воздушный флот сумеет дать ответ.

Всё выше, выше и выше...

Да ведь и не только же текст авиамарша "Всё выше" остался неизменным. Послушайте ту мелодию, которая с лета 1923 года начала своё сперва робкое и неуверенное, а затем поистине триумфальное шествие по нашей стране. Воспроизведено по нотному изданию весны 1923 года:

С ростом популярности авиамарша росли и тиражи отдельных его изданий. Скажем, если второе издание (1925 год) вышло тиражом 2 тысячи экземпляров, то уже издание 1930 года имело тираж в 5 тысяч, а совокупный тираж авиамарша составил в том году уже 23 тысячи экземпляров. Но рост популярности имел и свою обратную сторону: мелодия авиамарша подвергалась всё более резкой критике в различных музыкальных журналах (как мне теперь представляется, главным, хотя и неафишируемым мотором той критики была всё же банальная конкурентная борьба -- делить-то всем приходилось один и тот же музыкальный рынок). Вот, например, что писал некто С. Сендерей об обстановке в Парке культуры и отдыха в "жаркие майские дни" 1930 года (журнал "За пролетарскую музыку", 1930, N 6, с. 7):

Музыкальная жизнь парка протекала нездорово. Махровым цветом распускалась цыганщина. Бродили по парку группы парней и девушек, распевали "Ты жива ещё, моя старушка", "Всё выше и выше", надрывали "Цыганочку". Музыкально-хоровые бригады были первым весенним ветерком, освежившим затхлую музыкальную атмосферу парка. Зазвучала новая пролетарская песня. Есенинщину, авио-марши стали постепенно вытеснять -- "Конная Будённого", "Нас побить, побить хотели", "За морями, за горами".

Определённый перелом наступил в январе следующего года, когда съезд комсомола принял шефство на военно-воздушным флотом, а строчки из авиамарша "Всё выше" прозвучали тогда даже с высокой съездовской трибуны. Это означало, что стихийно возраставшая во все предшествующие годы популярность авиамарша достигла такой стадии, когда интриги конкурентов повредить ей уже не могли. И хотя ничто -- ни мелодия авиамарша, ни его текст -- ничто в 1931 году не изменилось, но качественный скачок был настолько явным, что и по сей день в иных источниках авиамарш "Всё выше" датируется именно 1931 годом.

А некоторое время спустя, в начале августа 1933 года, произошло событие, навсегда отделившее судьбу авиамарша от судеб его авторов: "Всё выше" был признан официальным маршем военно-воздушных сил Красной Армии. Менее чем через неделю после этого, 13 августа 1933 года, было подписано в печать и запущено в производство качественно новое издание авиамарша "Всё выше" -- внизу титульного его листа стояло: "ОГИЗ. Музгиз. Москва". Государственное музыкальное издательство, нотная доска 14169... И почти одновременно: издание "Для голоса без сопровождения", нотная доска 14168, тираж 500 тысяч экземпляров...

Дальнейшая судьба авиамарша "Всё выше" с этого момента была предопределена. Именно поэтому 1933 год иногда можно увидеть в качестве датировки авиамарша -- и только поэтому, ибо если сравнивать с 1923 годом, то в авиамарше тогда совершенно ничего не изменилось: ни мелодия его не изменилась, ни его текст (правда, многолетнюю ошибку в слове "верьте" тогда, наконец-то, исправили)...


Титульные листы второго издания (1925 год, слева) и августовского издания 1933 года (справа)

Издание 1933 года готовилось, очевидно, в некоторой спешке: его титульный лист оформлен в том же стиле, что и у всех предыдущих (кроме самого первого) изданий авиамарша "Всё выше" -- только самой первой строчкой сверху стало теперь официальное "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", да вместо прежнего "Песни Революции" появилась надпись: "Авиационный марш военных воздушных сил РККА". Ни текст же, ни мелодия авиамарша -- не изменились.

В августе 1933 года "Песни Революции" композитора Хайта и поэта Германа навсегда ушли в историю. В августе 1933 года авиационный марш "Всё выше" запела вся страна.

5. А когда он был написан? Три версии на любой вкус...

Напомню ещё раз слова Евгения Долматовского:

... Да и как считать правильно: момент написания текста или музыки, факт опубликования или время всенародного признания песни?..

Со временем всенародного признания авиамарша "Всё выше" никаких затруднений никогда и не возникало: это 30-е годы. Условно можно говорить здесь об августе 1933 года, когда к делу "раскручивания" авиамарша подключился весь гигантский пропагандистский аппарат Страны Советов. В фондах Российской государственной библиотеки я насчитал четверть сотни отдельных изданий авиамарша, увидевших свет массовыми тиражами с 1933 года и вплоть до войны -- в сопровождении фортепиано и безо всякого сопровождения, для духового оркестра и для оркестра из домр и балалаек, для баяна и для эстрадного оркестра, с текстами по-русски и по-украински, по-армянски и по-еврейски...

С фактом первой публикации мы с вами, кажется, тоже вполне разобрались: это весна 1923 года. Если быть совсем уж педантичными, то первое издание авиамарша увидело свет в период между второй декадой марта и второй половиной мая 1923 года. Первое издание авиамарша -- это одна из трёх песен, опубликованных тогда в Киеве (с пометкой "Собственность автора") в составе цикла Павла Германа и Юлия Хайта под общим названием "Песни Революции". На всех последующих известных нам переизданиях авиамарша -- вплоть до начала 30-х годов -- есть ссылка на нотную доску 25, а впервые этот номер нотной доски появился именно в издании весны 1923 года. По-видимому, вопрос о первой публикации можно считать закрытым.

Откуда взялся 1922 год, почти полвека спустя упомянутый в юбилейном сборнике "Славим победу Октября" (напомню: "Первое её издание появилось в 1922 году в Киеве") -- я не знаю. Возможно, Юлия Хайта, на чьих воспоминаниях была основана ставшая потом "канонической" история песни, просто подвела память. В конце концов, речь идёт об ошибке всего-то в каких-нибудь полгода -- и это ведь через много-много лет, после всех испытаний, выпавших на его долю... Во всяком случае, никаких следов того, что существовали более ранние издания авиамарша, нежели издание 1923 года, мне нигде обнаружить не удалось.

Со временем написания текста дела у нас обстоят гораздо хуже. Всё, что мы тут имеем -- это всего лишь слова, не подкреплённые абсолютно никакими документами. Разумеется, у нас нет никаких оснований не верить воспоминаниям Юлия Хайта, но... но ведь, строго говоря, и оснований во всём им доверяться у нас тоже никаких нет, учитывая, что Хайт вспоминал далёкие события своей молодости, и вспоминал он их спустя много десятилетий, незадолго до своей смерти... Я напомню суть основных претензий к "канонической" истории авиамарша.

1). Поразительное, ничем не подкреплённое озарение, посетившее поэта Павла Германа либо осенью, либо летом 1920 года (тут в "канонической" истории путаница) -- после того, как он лично увидел на аэродроме "два странных неуклюжих сооружения из дерева, материи, металла" (Евгений Долматовский имеет в виду тогдашние аэропланы).

Это, так или иначе, бросалось в глаза всем комментаторам "канонической" истории и даже её творцам. Евгений Долматовский: "Не только атом был как бы предсказан Германом. В песне говорилось о спокойствии границ, а границы государства только-только сменялись для Красной Армии пограничной службой". Юрий Бирюков: "Надо было обладать большой фантазией и главное -- верой в будущее, чтобы представить, как на смену этим старым "фарманам", "ньюпорам", "моранам" придёт могучий советский Воздушный Флот".

Да уж, спокойствие наших границ так и дышит в каждом пропеллере... Ранней осенью 1920 года Западный фронт Тухачевского был разгромлен польскими войсками и попросту исчез, а про последующие годы центральный орган ОДВФ писал в январе 1924 года следующее: "Период с 1921 по начало 1923 года [...] сравнительно мало отразился на состоянии Красной авиации, по-прежнему летавшей на старых самолётах, с малым числом новых лётчиков, с отвратительными материальными условиями жизни всего лётного состава" (журнал "Самолёт", 1924, N 1(3), передовая статья).

2). Третий куплет, в котором говорится о некоем "ответе" на какой-то "ультиматум"

Евгений Долматовский никак не комментирует пресловутый "ультиматум", а Юрий Бирюков поясняет: имеется-де в виду июльская (1920 года) нота стран Антанты, призывавшая прекратить дальнейшее продвижение Красной Армии по территории Польши и приступить к мирным переговорам.

Однако, хорошо ведь известно, что само слово "ультиматум" стало в Советском Союзе своеобразным паролем, символом "нашего ответа" на совсем другую ультимативную ноту -- ноту британского министра лорда Керзона, направленную им Советскому правительству в 1923 году. Да и само словосочетание "наш ответ" было тогда у всех на слуху: именно под такой "шапкой", например, вышла первая полоса одного из майских номеров газеты "Правда". А в статье "Ультиматум ОДВФ СССР", опубликованной уже в декабре 1923 года, говорилось следующее: "Кто не помнит исторический момент предъявления Союзу трудящихся Республик наглого ультиматума западноевропейской буржуазии, подписанного английским премьер-министром лордом Керзоном? [...] Трудящиеся СССР волновались недолго. Дружно и быстро подхватив лозунг, брошенный Обществом Друзей Воздушного Флота -- крылатый кулак -- украсили этим знаком свою грудь -- знаком их молчаливой клятвы создать живой крылатый кулак -- отряд "Ультиматум", и создали его в несколько месяцев" (журнал "Самолёт", 1923, N 2, с. 37).

Короче говоря, текст первых двух куплетов авиамарша "Всё выше" -- если не привлекать в помощь термины типа "поэтическое озарение", "незаурядная вера" и "поразительное предвидение" -- очень неважно согласуется с тем, что они, эти куплеты, были написаны в 1920 году, зато их текст прекрасно соответствует той пропагандистской кампании за создание могучего пролетарского Воздушного Флота, которая была развёрнута в стране с весны 1923 года -- по инициативе председателя Реввоенсовета Льва Троцкого.

Редакционная статья самого первого номера центрального органа ОДВФ начиналась следующими словами (журнал "Самолёт", ноябрь 1923 года):

Меньше года, как начались это большое движение, этот живой интерес к делам Воздушного Флота. От первой статьи тов. Троцкого до первого N "Самолёта" не так уж много времени прошло. А дела за это время сделали немало...

И заканчивалась эта редакционная статья, названная "К друзьям Воздушного Флота", так:

Времена надвигаются неспокойные и события приближаются решающие. Надо использовать передышку, данную нам историей, с возможно большей пользой для дела, которому мы все преданы. С помощью Друзей Воздушного Флота наш новый журнал и свою лепту внесёт в великое дело строительства нашего Воздушного Флота, который должен послужить надёжной охраной и защитой в кровавые дни боёв...

Между прочим, учитывая заслуги Льва Троцкого во всём этом движении, Реввоенсовет СССР постановил: Московский аэродром именовать впредь "аэродром имени тов. Троцкого". Председателем же ОДВФ СССР стал Алексей Рыков, член Политбюро и, в отсутствие Ленина, фактический руководитель как правительства, так и Совета труда и обороны СССР (Ленин к тому времени уже не мог ничем руководить и возглавлял Совнарком и СТО лишь номинально). В редакционную комиссию журнала "Самолёт" входили тогда В.А. Антонов-Овсеенко, Б.М. Волин, С.С. Каменев, Д.А. Петровский и А.П. Розенгольц. (Владимир Антонов-Овсеенко был в то время активным сторонником Троцкого; его расстреляли пятнадцать лет спустя, в феврале 1938 года. Алексей Рыков и Аркадий Розенгольц -- последний в 1923 году возглавлял Главное управление ВВС Красной Армии -- будут расстреляны в марте 1938 года. Сам же Лев Троцкий, как известно, в 1929 году был выслан из СССР, а в августе 1940 года он был убит в результате спецоперации под кодовым наименованием "Утка". Но это так... говоря в скобках).

0x01 graphic

Это -- что касается текста первых двух куплетов. Третий же куплет авиамарша "Всё выше" идеально соответствует периоду после 8 мая 1923 года -- именно этим днём датируется пресловутый "ультиматум" лорда Керзона, придавший указанной выше пропагандистской кампании новый импульс.

И теперь вдумаемся в то, что все эти даты поразительным образом соответствуют именно тому интервалу времени, в пределах которого, как мы установили, появилось первое издание авиамарша "Всё выше". Я напомню ещё раз: нижней бесспорной границей этого интервала является 8 марта 1923 года, когда было учреждено Общество друзей Воздушного Флота: первое издание появилось не ранее этой даты, поскольку в его тексте есть посвящение ОДВФ. Верхней бесспорной границей этого интервала является 14 мая 1923 года, когда киевский Крещатик был переименован в улицу Воровского: на титульном листе первого издания авиамарша Крещатик ещё называется Крещатиком. И уточнение: есть косвенные указания на то, что в апреле 1923 года издания авиамарша ещё не было. И ещё одно уточнение: верхнюю границу мы, вероятно, можем отодвинуть ещё на день-другой -- но едва ли больше.

С учётом всего перечисленного выше, давайте строить версии насчёт времени написания -- за отсутствием каких-либо документов ничего другого нам ведь делать и не остаётся. Версий тут возможно несколько, и у каждой из них есть как свои плюсы, так и свои минусы.

Мы знаем, когда авиамарш "Всё выше" получил всенародное признание. Мы установили, когда состоялось его первое издание. Подумаем теперь: а когда же он мог быть написан?

Версия первая -- "каноническая": 1920 год

В этой версии мы следуем "канонической" истории авиамарша и допускаем, что он был написан в 1920 году. Ну, пусть это было даже и летом, хотя первоначально называлась всё-таки осень 1920 года. Заказчиком выступало какое-то Политуправление (не то Киевского военного округа, не то армии, не то Юго-Западного фронта -- "каноническая" история путается и в этих деталях). Несмотря на то, что тогдашние аэропланы никакой такой защиты границ обеспечить, естественно, не могли и, вообще, производили удручающее впечатление, Павел Герман при их виде пришёл в восторг, на одном дыхании написав текст, который, пожалуй, можно было бы тогда назвать и научно-фантастическим. Первое издание появилось либо весной 1923 года, либо раньше -- в последнем случае речь может идти лишь о некоем малотиражном и полукустарном издании, никаких упоминаний о котором, естественно, не сохранилось (например, оно могло быть выполнено в полевых условиях, для внутренних нужд "издателя", вне всяких согласований и минуя всякие каталоги). Нелишне также напомнить, что впоследствии ведь и сами авторы авиамарша никоим образом то -- гипотетическое! -- издание не учитывали.

Плюсы этой версии. Единственным её плюсом является бережное отношение к словам очень уважаемых людей, начиная с Юлия Хайта и заканчивая Юрием Бирюковым.

Минусы этой версии. В первую очередь, это полное отсутствие каких-либо документальных подтверждений, а также все те соображения, которые были высказаны чуть выше по поводу поразительной фантазии Павла Германа. Есть у этой версии и более серьёзный минус -- относительно куплета с "ультиматумом". Представьте только: в 1920 году, в июле, лорд Керзон направляет свой ультиматум, на который Павел Герман немедленно реагирует. И надо ж было случиться такому удивительному совпадению: когда через три года наши авторы решили, наконец, сделать нормальное первое издание своей давней песни, то -- ну словно бы по заказу! -- лорд Керзон опять выскакивает со своим ультиматумом, уже новым, да и каким же актуальным!.. Как говорится, дорого яичко ко Христову дню. И давным-давно написанная песня моментально становится вдруг чрезвычайно злободневной. Ведь удивительное же совпадение, нет? В конце концов, и лорд Керзон направлял нам свои ультиматумы вовсе не каждый день, не каждый месяц и даже не каждый год. И вот всё это настолько не произвело на Юлия Хайта ну ровным счётом никакого впечатления и настолько ему не запомнилось, что впоследствии, припомнив множество куда более мелких подробностей, он ни единым словом не обмолвился об этой потрясающей иронии судьбы... И вы верите, что именно так всё и происходило?..

Версия вторая -- напряжённая: всего лишь одна майская неделя 1923 года

Допустим теперь, что авиамарш был написан в мае 1923 года -- сразу же после того, как лорд Керзон выступил со своим пресловутым "ультиматумом".

Плюсы этой версии. Непринуждённо объясняется и "невероятная фантазия" Павла Германа, и его несокрушимая вера в то, что на всякий ультиматум Воздушный Флот непременно сумеет дать ответ. Так что Павлу Герману не пришлось ничего выдумывать: текст авиамарша целиком и полностью соответствовал той атмосфере энтузиазма и уверенности в конечном успехе, которая была создана в стране после инициативы Льва Троцкого по скорейшему строительству в СССР мощного Воздушного Флота.

Минусы этой версии. Совсем как в анекдоте: "Рана в голове, безусловно, смертельна... но зато двадцать остальных -- не внушают никаких опасений!". Сплошные плюсы этой версии напрочь перечёркиваются одним минусом: на реализацию её у Павла Германа и Юлия Хайта просто-напросто не было времени. Судите сами. Нота британского правительства (тот самый "ультиматум Керзона") датируется вторником 8 мая 1923 года. Предположим, что уже в среду, 9 мая, авиамарш был полностью готов, и у его авторов возникла идея издать столь актуальную в те дни песню. Нужно было, во-первых, договориться с издательством. Во-вторых, нужно было договориться с неизвестным нам художником -- ведь оформление первого издания, как мы видели, было выполнено именно художником. И самое главное: кто-нибудь может рационально объяснить, зачем Хайту и Герману понадобилось -- одновременно с авиамаршем "Всё выше"! -- готовить в те дни к печати не только авиамарш, но и "Смену", и "Наш герб" -- оформленные в одном с авиамаршем стиле, эти две песни составили ведь вместе с ним целую серию "Песни Революции"! Зачем?..

Ладно, пусть так. Пусть решили уж авторы издать заодно и всю серию. Времени у них, вроде бы, достаточно. Никуда ведь лорд Керзон не денется со своим ультиматумом -- лишняя неделя или две ничего ведь не решают. Так что, когда в четверг, 10 мая 1923 года, где-то там, в Лозанне, был убит Вацлав Воровский, никаких особенных причин к спешке у Хайта с Германом вроде бы и не появилось. Не могли же они, в самом деле, знать, что уже в понедельник, 14 мая, власти переименуют киевский Крещатик в улицу Воровского! Да если б и знали -- какая им была разница, будет или не будет на титульных листах написано "Крещатик"?..

И вот теперь ответьте сами на вопрос: как так могло получиться, что всего за одну неполную неделю -- с нуля! и безо всякой спешки! -- была: задумана, подготовлена, набрана и запущена в печать вся серия "Песни Революции", все три её нотных издания?..

Версия третья -- комбинированная: весна 1923 года

Авиамарш был написан весной 1923 года. В принципе, он мог быть написан и раньше, даже и в 1920 году -- но тогда, как и в "канонической" версии, нам придётся смириться с тем, что Павел Герман обладал "большой фантазией" и "верой в будущее".

Итак, весна 1923 года. В начале марта было учреждено Общество друзей Воздушного Флота и развёрнута соответствующая пропагандистская кампания небывалых доселе масштабов. А у Павла Германа уже и до всей этой кампании были задумки издать несколько своих песен общественно-значимого содержания, оформив их в виде двух циклов. Первый цикл, "Песни города", должен был состоять из двух песен: "Стёпка" (мелодию для неё сочинил сам Павел Герман) и "Звёздочка" -- на музыку Самуила Покрасса. В другой цикл, "Песни Революции", должны были войти песни на музыку Юлия Хайта: уже написанные к тому времени "Смена" и "Наш герб", к которым друзья решили добавить и новый марш на столь актуальную той весной авиационную тему. Не исключено, что и при написании авиамарша Юлий Хайт и Павел Герман использовали какие-то давние свои музыкальные и текстовые заготовки. Вскоре новый авиационный марш был готов, и началась работа с художником и с издательством. Текст авиамарша был фактически тем же самым, который нам известен. За одним лишь исключением: никакого упоминания об ультиматуме лорда Керзона там не было и быть не могло, потому что не было ещё и самого этого ультиматума.

Теперь о сроках. Заметим, что подготовка подобного издания едва ли могла занять больше месяца. Рассказывая выше о рекламном проспекте в июльском выпуске украинского журнала "Музика", мы привели хоть и непрямые, но достаточно веские доводы в пользу того, что цикл "Песни Революции" был уже полностью готов к печати в один из дней второй майской недели, то есть в один из дней с понедельника 7 мая и по понедельник 14 мая 1923 года. Это означает, что вся работа по подготовке авиамарша "Всё выше" непосредственно к изданию началась примерно в середине или даже в конце апреля 1923 года (другими словами, времени, чтобы написать авиамарш, у Хайта с Германом было той весной более чем достаточно -- не менее месяца, примерно с середины марта и до середины или конца апреля).

Итак, приблизительно к 7 мая 1923 года подготовка издания вошла в завершающую стадию. Дальше могло произойти вот что. Оценив необычайно благоприятную конъюнктуру, сложившуюся после "ультиматума Керзона" (а он появился 8 мая, во вторник), Павел Герман принял решение внести соответствующие изменения в текст последнего куплета. Это тем более легко было сделать, что изменения эти нисколько не затрагивали бы самой сложной, нотной части издания, а касались именно текста -- всего лишь четырёх строчек в самом низу страницы. Вот на такое изменение той майской недели хватило бы вполне.

Плюсы этой версии. Все достоинства предыдущей версии в полной мере справедливы и здесь. Легко объясняются все особенности текста песни, а её подготовка к изданию происходит в этой версии естественно и без спешки.

Минусы этой версии. Единственным, пожалуй, минусом комбинированной версии является необходимость ответить на вопрос: а почему Юлий Хайт ничего не сказал о том, что при подготовке первого издания авиамарша в его текст были внесены изменения?..

Впрочем, Хайту эпизод с ультиматумом мог ведь и не запомниться. Он был композитором, своё дело он сделал, а уж что там в последний момент исправил в тексте поэт Павел Герман -- это Юлия Хайта, скорее всего, не слишком-то тогда интересовало. И когда Герман показал ему свежий, пахнувший краской оттиск их авиамарша, Хайт бросил взгляд на текст и лишь спросил -- не столько из любопытства, сколько из вежливости: "А что такое атом?". А ведь Юлию Хайту запомнился этот эпизод с атомом -- о нём вскользь упоминает Евгений Долматовский, относя его, правда, к осени 1920 года. Но нет ничего невозможного в том, что спустя много десятилетий Хайта просто подвела память, и разговор этот состоялся, скажем, в мае 1923 года...

6. Вокруг "Авиамарша" -- продолжение следует?..

Мы с вами набросали тут три версии относительно того, когда и при каких обстоятельствах мог быть написан знаменитый авиамарш "Всё выше". У каждой версии есть свои плюсы и свои минусы. Три версии на любой вкус... Как оно там было на самом деле -- теперь уже, вероятно, мы никогда не узнаем (разве что не случится какое-нибудь чудо в виде датированной рукописи). Никого из очевидцев и участников тех событий давно уже нет в живых. От того удивительного времени теперь остались лишь пожелтевшие газеты, отдельные нотные издания да потрёпанные сборники стихов...


Мечта мечтою, но ведь красных самолётиков на левом плакате -- ровно пятьдесят А набрать 3.000.000 членов ОДВФ не успел: ещё раньше его сменил "Авиахим"

"Лёт. Авио-стихи. -- Москва, "Красная новь", 1923"... Мих. Герасимов, В. Маяковский, Вас. Каменский, Н. Семейко, В. Брюсов, Н. Полетаев, С. Обрадович, А. Платонов, Вл. Кириллов...

Здесь всё рассчитано, размерено,

И страху недоступен взор,

Рука на руль легла уверенно,

И сердце включено в мотор.

Лети, взвивайся, гордый сокол,

Всё выше, выше и смелей...

"Павел Герман. Париж пламенеющий. Paris enflammИ. -- Paris, Edition "La cible", 1927"... Auvergne, Fontainbleau, TrocadИro, Versailles, Germain-des-FossИs...

... Меня мой путь теперь ведёт

Туда, где снег, простор и клевер.

Меня по-прежнему влечёт

Тоска звериная на север.

Пусть опьянела голова

От терпкой близости Парижа,

В моей душе живёт Москва --

Она мне ближе...

Н. Семейко... Н. Полетаев... Вл. Кириллов... Всё выше, выше и смелей... Павел Герман... Всё выше, выше и выше... Paris enflammИ... От терпкой близости Парижа... Как же всё-таки мало мы знаем о том удивительном времени! Как же всё-таки мало знаем мы о тех людях!.. И вовсе даже не потому, что не хотим знать... а потому, что не так уж и много от них теперь и осталось. Да и то, что осталось, доступно совсем не так легко, как бы того хотелось... Быть может, обо всём этом тоже стоило бы рассказать. Рассказать о времени и о судьбах, оживить давно угасшие звуки и вспомнить давно позабытые имена. Рассказать о людях -- и о песнях...

О людях и о песнях вокруг "Авиамарша".

Конец цитаты.

Итак, весьма убедительно и познавательно.

По содержанию, ритмике и размерности стиха тексты всех трех песен очень близки, при небольшой корректировке вполне могут служить дополнительными куплетами авиамарша.

Сравните:

Мы комсомол, страны рабочей гордость,

Грядущих дней надежда и оплот...

И знает весь трудящийся народ,

Что, проявив без колебанья твёрдость,

Или.

Мы со времён Парижской Коммуны

Храним в душе бушующий порыв.

И вновь, теперь, с воздвигнутой трибуны

Рабочим шлём наш пламенный призыв!!!

Общим для цикла является обращение в первой строке от множественного числа второго лица "Мы!". Подобное обращение характерно для революционных песен той поры. Например, "Марш Буденного" "Мы - красные кавалеристы,..." братьев Покрасс на слова Д'Актиль, написанный в 20-м. Сегодня более известен текст в переделке 22-23-гг. откуда убрано упоминание Троцкого и введен несвойственный Гражданской войне "СССР".

Обращение "мы" характерно для так называемых "песен борьбы" - "мы" идентифицирует общность борцов за провозглашаемые идеалы, тем самым противопоставляя ее неким врагам - "Они". "Мы - кузнецы, и дух наш молод...", "Мы - молодая гвардия рабочих и крестьян" - очень популярные в годы Гражданской песни борьбы. "Мы" характерно для российской революционной песенной традиции, идущей из 19 века - "Варшавянка": "...кровью народной залитые троны, кровью мы наших врагов обагрим". И, конечно: "Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой". Интернационал - главная мелодия пролетарской революции, совершенно неслучайно ставшая первым гимном СССР.

"Песни Революции" Германа-Хайта вполне осознано продолжают традицию "песен борьбы". В известном смысле - воспроизводят поэтическое клише, которое в те годы тиражировали многие поэты, в том числе и Маяковский.

"С налета" атрибутировать по упоминаемым реалиям (20-й или 23-й год?) тексты Германа невозможно: Комсомол создан в ноябре 18-го, увлечение Парижской Коммуной тоже приходится на период Революции.

Однако контекст первой песни скорей указывает на 23-й год: "смена утомившимся бойцам", "работать в рудниках, на заводах" и так далее - задачи мирного строительства сменили борьбу на фронтах Гражданской, хоть тема скорой Мировой Революции присутствует. Ее можно отнести к ожиданию скорой Революции в Германии. Но "впереди - путь тяжелый и длинный", то есть она случится не завтра. Немаловажная деталь, 23-й год был первым, хоть некруглым юбилеем комсомола. Песня, скорей всего, писалась как "праздничный марш".

Второй марш - "Наш герб" о преемственности традиций Парижской Коммуны. Фигурирует советская символика: серп и молот, упоминается советский герб.

Герб РСФСР 1918 гг.

Герб РСФСР утвержден в 1918 году, Герб СССР - в 23 году. Но... только 6 июля. Так что "разлет датировки" растягивается.

Утвержденный в 1919 году герб УССР практически повторял герб РСФСР, но обладал большей эстетической законченностью - колосья его обвивали красные ленты, что позже было воспроизведено в гербе СССР.

Герб УССР 1919 год.

"Что может быть прекраснее и проще/Республики Советского Герба,/ Где освящён порывом общей мощи/ Стальной союз из млата и серпа".

Для революционного сознания характерно обращение к простым и ясным символам: знамени, знаку, эмблеме. Для русской революции это кумачовый стяг, серп и молот (поначалу еще "плуг и молот"), красная звезда. Они сами по себе создают символьный ряд.

Герб - атрибут государства, включает в себя сложную комбинацию символов и девизов, передавая иерархию императивов: за что боремся, что защищаем. Герб фиксируют очередную стадию развития революции - переход от сознания и права восставших масс к оформлению революционного государства и права, когда кодекс новых законов начинает замещать "революционную законность". Таким образом, "Наш герб" более подходит "мирной фазе".

В январе 1923-го ЦИК СССР создал комиссию по разработке государственной символики, в том числе герба, определив в нем обязательные элементы: солнце, серп и молот, девиз "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". В феврале объявили конкурс среди художников Госзнака на лучший эскиз, в котором приняли участие ведущие художники. Их проекты обсуждались в прессе.

Проекты герба СССР. 1923 г.

Таким образом, тема нового герба остро актуальна для первой половины 23-го года (в отличие от 20-го). Вновь создаваемый СССР, разумеется, нуждался в хвалебных песнях.

Любопытно начало третьего куплета: "Нам не забыть незыблемые даты...". 50-летие Парижской Коммуны справлялось в 21-м году - минус версии "1920-й". Немаловажно, что 18 марта 1923 года День Парижской Коммуны ЦК МОПР - Международная Организация Помощи Революционерам объявила своим главным праздником, тем самым, введя его в пантеон государственных праздников СССР. Логично предположить, что песня писалась как раз к такому актуальному событию. Учитывая песню про герб - к нескольким, объединяя их в теме международной борьбы пролетариата.

Герб СССР 1923 г.

Версия "Авиамарш - 20-й год" на фоне всего цикла "революционных песен", заметно стушевывается. Две песни написаны явно не в этом году. Вероятность остается: можно предположить, что первые две написаны по лекалу Авиамарша 20-го года, чтобы образовать песенный цикл.

Отгадку придется искать в третьем тексте. На обложке этого издания Авиамарша... изображен биплан в футуристической манере, и стоит посвящение: "Обществу друзей Воздушного флота ОДВФ". Дата основания общества - 8 марта. Удивительным образом самолет напоминает ДХ-4... со спичечной этикетки. Скорей всего этикетка и обложка имели исходником некий плакат.

Как точно подметил Антонов, в выходных данных авторского издания указано: "Киев. Крещатик 29". 14 мая 1923 года знаменитый Крещатик переименован в улицу Воровского - убитого в Лозанне 10 мая советского дипломата Вацлава Воровского (улица носила это название до середины 1937 года). Опираясь на слово "ультиматум", выдвинутый Керзоном 8 мая, Антонову удалось установить временные рамки: "учитывая различные бюрократические формальности, то реальное переименование могло произойти 15 мая и даже на несколько дней позже. Но это уже неважно - поскольку дата четко указывает на середину мая 23-го года".

Антонов сам признает слабость своей гипотезы: если за неделю (8-15 мая) возможно, написать слова и музыку, то организовать и напечатать музыкальную брошюру очень сложно. Надо представить текст и ноты издателю, сверстать, заказать художнику обложку. Составить с рисунка оттиск. Отдельную сложность представляла печать нот - их гравировали на большом листе металла, так называемой "печатной доске". Для Авиамарша была выпущена такая доска за типографским номером 25. Примечательно, что именно с нее делались все остальные тиражи Авиамарша в течение последующих 10 лет. На ней вместо "верьте" выгравировано ошибочное "верте".

Следуя такому допущению, Антонов делает вывод, что Авиамарш был написан заранее, но не ранее апреля 23-го года, а в последний момент в него были внесены изменения.

Но у этой версии есть контраргументы: бюрократическая волокита с переименованием улиц могла затянуться не "на пару дней", а на месяц-два как минимум. В издательстве, сверставшем обложку заранее (заказ трех обложек одному художнику - перевод всех трех эскизов "на печать"), решили обойтись без правок, чтобы не терять времени и не входить в лишние расходы. Иначе пришлось бы перегравировать несколько досок, поскольку обложка печаталась "в две краски".

Выходит, срок издания можно перенести несколько далее, но не позже июля, раз в летнем объединенном (июльском) выпуске журнала "Музика" (Музыка), издававшегося в Киеве музыкальным товариществом Леонтовича была размещена реклама новинок Хайта и Германа. Среди них первыми указан цикл "революционные песни".

"Стальнорукий класс" появился у Маяковского в начале сентября 23-го года - а он находился в командировке в Германии с 3 июля. Призыв строить воздушный флот в ответ на ультиматум выдвинут в "Правде" 20 мая, хотя пропаганда "Строй КВФ!" велась с начала марта. Что в припеве, во втором и третьем куплете практически один в один воспроизведены лозунги "партии и правительства" конца весны - начала лета 23-го уже неоднократно упоминалось.

С одной стороны внесение изменений требовало времени и денег, с другой - марш становился созвучным времени и остроактуальным на фоне разворачивающейся кампании "Наш ответ Керзону". Авторы могли договориться с издательством о внесении изменений, тем более что Авиамарш печатался в серии последним. Тогда самым реальным сроком становится последние дни мая - начало июня. За месяц ноты Авиамарша каким-то образом должны были дойти до Москвы - авторы могли специально выслать экземпляр некому музыкальному коллективу, что давало надежду на быструю "раскрутку" в столице. Этим "музыкальным коллективом" скорей всего был... сам Юлий Хайт, который переехал в Москву в 21-м году.

То есть к написанию стихов, к формированию текстов Хайт был мало причастен. Единственное, что мог - знакомить своего соавтора с новыми столичными веяньями, указывая "актуальные темы". Он же мог видеть вблизи, скажем, на Ходынке, где часты были торжества с оркестрами, тот же "Юнкерс 13" и поделиться впечатлениями с коллегой. Мог даже на нем полетать на "вывозке". Даже слетать на гастроли на ярмарку в Нижний. Но это вряд ли - 120 рублей по тем временам немалые деньги.

На то, что Хайт видел самолет на взлете, указывают первые такты мелодии Авиамарша - это звуки запуска авиационного двигателя при прокрутке винта техником. Две попытки неудачны - мотор заводится с третьей и превращается в запев взмывающей ввысь мелодии. Кино тогда было немым, радио - редкостью необычайной, эти звуки можно было услышать только в живую.

Чтобы попасть в стихи Маяковского авиамарш должен был исполнен в Москве со словами в присутствии Маяковского не позднее середины июня - начала июля. Все это время Маяковский находился в Москве и должен был услышать про "стальные руки крылья", чтобы воспроизвести метафору в "Кенигсберге".

Вновь злосчастные "руки-крылья!" Могли ли авторы (прежде всего поэт Павел Герман) сами воспользоваться услугами "стального" самолета "Юнкерс-13"? Теоретически такая возможность существовала, особенно для Хайта в Москве. Так же велика вероятность, что в этот период авторы лично встречались либо в Москве, либо в Киеве, чтобы согласовать мелодии и тексты сборника, как принято в кругах поэтов и композиторов песен. Не доверяя все почте из рук в руки обменяться стихами и нотами. С другой стороны, авторы могли за долгие годы дружбы так плотно сработаться, что личной встречи уже не требовалось. Но стихами и нотами они должны были как-то обменяться.

Как тогда обстояли дела с авиацией в Киеве?

В начале 23-го года в УССР создается аналог "Добролета" - "Укрвоздухпуть". К лету планировалось начать полеты. Поначалу единственным вариантом воздушного судна представлялся все тот же "Юнкерс 13 Ф-1". Было достигнуто соглашение о покупке самолетов, точней - принятие их взносом в пай компании.

Но, увы, первоначальный капитал общества составлял всего 0.5 миллиона золотых рублей. Юнкерсы по 15 тысяч долларов оказались Укрвоздухпути явно не по карману. Тогда на горизонте возник конкурент Юнкерса - немецкая фирма Дорнье с цельнометаллическим пассажирским самолетом "Дорнье Комет" по цене 9 тысяч долларов за штуку.

Поразительно! Это всего 12 тысяч рублей. Новейший цельнометаллический пассажирский самолет, включавший в цену прибыль компании. В то время деревянно-тканевый планер Р-1 обходился государству в 14312 рублей, а с мотором самолет стоил 16664 рубля. Планер ДХ-9 закупался в Англии за 5500 рублей, с мотором стоил 8500. Недаром Юнкерс жаловался на высокую себестоимость своих самолетов в СССР.

"Штурм небес" поначалу обходился Стране Советов невероятно дорого. Первые самолеты советской постройки действительно ценились "на вес золота". Учитывая острый дефицит ресурсов, особенно валюты, в Стране Советов деньги считать и экономить пытались. Ниже сравнение двух наших главных "героев".

Непонятно откуда здесь взялся пассажирский вариант ДХ-4 (на рисунке, кстати, аэроплан походит на Ди Хевеленд только хвостовым оперением, передней часть от Мартинсайда). Такой самолет, в виде переделки военного варианта, выпускался под маркой ДХ-16. Правда, создавался он на основе более мощного ДХ-9. Приведенные здесь данные соответствуют этой версии. Но... выглядел он иначе, чем на плакате.

ДХ-16.

Всего ДХ-16 построено 22 штуки - себестоимость полетов на нем оказалась слишком высокой. В СССР не поставлялся.

Скорей всего, автор плаката вычитал данные в авиационном справочнике, а нарисовал военный вариант Ди Хевеленда, сравнивая его с разрекламированным Юнкерса -13 (Ф-1), в данных которого для убедительности превосходства метала над деревом авиамеханика приплюсовал к пассажирам.

Еще один пример первых "успехов" советской индустрии. Весной 14 года в преддверье Мировой Войны царское правительство озаботилось фактическим отсутствием автопрома в Империи. Был Русоблат, производивший в год несколько десятков авто для богатых. И все. Нужны были тысячи грузовиков и недорогих легковушек.

По грандиозной программе предполагалось возвести сразу шесть крупных автомобильных заводов. Нашлись шустрые подрядчики, которые предали известным иностранным фирмам субподряды на поставку оборудования и комплектующих. К октябрю 17-го ни один завод не был построен полностью. Деньги разворовали. Неблагоприятно сказались на постройке и начавшаяся война. Немецкие подводные лодки топили корабли с оборудованием.

Лишь московский АМО, на котором неплохо погрел руки миллионер Степан Рябушиснкий, по капитальным строениям был закончен на 2/3 и укомплектован оборудованием на 20%. Незадолго до Революции на заводе началась сборка грузовиков "фиат-15" исключительно из итальянских комплектующих. В Гражданскую автопредприятия России встали. Ценой невероятных усилий удалось наладить производство собственных "фиат-15" сначала на АМО, потом на наконец достроенном ярославском автозаводе. Первоначальная отпускная цена грузовика составляла 16500 рублей. Дороже самолета! Аналогичный грузовичок из США обходился СССР в... 800 рублей.

С увеличением серийности себестоимость АМО Ф-15 удалось снизить почти до 6000 рублей. Однако все потуги обоих автозаводов давали более 1000 машин в год. Вновь уперлись в "смежников". В СССР не производили ни шин, ни стали для автомобильных рам, ни листового железа для штамповки кузовов. Про моторы и элекрооборудование говорить не приходится. Требовалась тотальная индустриализация страны. Собственно план первой пятилетки намечал строительство предприятий-гигантов всего автотранспортного цикла: энергетика, металлургия, станкостроение, моторостроение, замыкали цепь автотракторные конвейерные гиганты в Сталинграде, Горьком, Москве, Харькове. Что и были построены в первые пятилетки.

Пора вернуться на Украину к конфликту "Юнкерс" - "Дорнье". Переговоры, сопровождаемые перипетиями конкурентной борьбы между немецкими авиастроителями, затянулись. Пока, в конце концов, Укрвоздухпуть принимал окончательное решение о закупке Дорнье, летний сезон перевозок 23-го года оказался упущен. Первые перевозки на "Кометах" начались лишь в конце мая 24-го.

Советский энтузиазм авиастроения проявился и здесь. После ознакомления с "Кометой" авиаконструктор Константин Калинин решил использовать его компоновочную схему, Уже в конце 23-го да он приступил к проектированию и постройке самолета в Киеве. На пути создания возникло довольно много трудностей, даже запретов. Дело сдвинулось, когда проект был перенесен в Харьков, в только что созданные авиаремонтные мастерские Укрвоздухпути, которые начали разворачивать в авиазавод. Первый экземпляр взлетел в 25-м году, а в 26-м в том же Харькове началось производство первого советского пассажирского самолета под индексом К-1. Этим самолетом Калинин внес новацию в мировую авиацию, впервые применив эллиптическое крыло, обладавшее меньшим сопротивлением воздушному потоку.

К-1. К. Калинина.

Лайнер К-1 стал законной гордостью советской Украины, вырвавшейся в лидеры союзных республик в создании гражданского флота.

Плакат Укрвоздухпути с изображением К-1. середина 20-х годов.

К-1 был включен в план первой пятилетки, что позволило Укрвоздухпути через несколько лет отказаться от зарубежных закупок.

К-1 на плакатах Укрвоздухпути 20-х годов.

Столицей Украины тогда был не Киев, а Харьков, поэтому основные авиалинии прокладывались от него: "Харьков - Киев" (2 рейса в неделю) и "Харьков - Одесса" (1 рейс в неделю). Чтобы привлечь пассажиров цены на билеты устанавливались вдвое ниже себестоимости, составляя 45 и 60 рублей соответственно. Билет в мягком железнодорожном вагоне стоил в 2 раза дешевле.

Первый рабочий год "Укрвоздухпуть" закончил с большими убытками: вместо 250 000 рублей планируемой выручки получили только 18 000. Всего рейсами перевезли 260 пассажиров. К этой графе следует добавить почти 500 пассажиров "круговых полетов" - в свободные от дальних рейсов дни аэропланы вывозили публику на воздушные экскурсии вокруг аэродрома. Может, Павел Герман летал на такой вывозке? Свидетельств тому нет. Даже если летал, то произошло это не ранее 24-го года

Остается самый банальный вывод. Павел Герман прочел о "стальных крыльях" в газетах. В самом деле?! Вот уже три месяца по стране катится кампания "строй Воздушный Флот", почти год пишут о приобретенных "стальных" Юнкерсах-13, о перспективах развития авиации. Сообщают о конференции авиастроителей дискутирующих на тему "дерево - металл". ОДВФ предлагает записаться в члены организации. "Добролет" и "Укрвоздухпуть" на каждом углу предлагают покупать их акции, трубят о прокладке новых авиатрасс. В Киеве живо обсуждается проект новой авиалинии "Харьков - Киев" по, которой будут катать на пассажирских самолетах то ли "Юнкерс-13", то ли "Дорнье-Комета". В любом случае, на комфортабельном цельнометаллическом аэроплане.

Пишущий актуальный марш поэт-песенник, чтобы быть "в курсе дела", разумеется, обратил внимание на рисунки и фото новых цельнометаллических самолетов, столь разительно отличающихся от полотняно-деревянных аэропланов.

Чисто эстетически для него силуэт нового самолета должен оказаться привлекательней старого биплана. К тому же моноплан куда более походит на распластанного человека с сомкнутыми ногами. На Икара в небе со "стальными руками-крыльями". Хотя бы на том самом агитплакате Родченко, рифмы которого высмеял Маяковский. К маю 23-го плакат расклеили по всему СССР.

Пора подвести черту в споре. Все три "песни революции" имеют четкое текстовое, стилистическое, ритмическое единство. Все вписаны в конкретный контекст 23-го года. Следовательно, они тогда и написаны.

Остается ничтожная вероятность, что в 20-м году кто-то из политотдела Киевского округа сообщил Павлу Герману, что в недавно Гомеле захвачены 2 Юнкерса с дюралевыми крыльями (что уже само по себе маловероятно). Однако поэт-песенник вряд ли бы вставил метафору в текст. Что с того, что знает? Слова должны быть понятны всем поющим его песню. В 1920-м "стальные крылья" воспринимались бы не лучше чем "чугунные". В 1923-м, благодаря пропаганде "Добролета" и ОДВФ, о самолетах из металла знали очень многие. Можно сказать: знали массы.

Все может оказаться еще банальней. Герман вряд ли мог понять все описываемое в газетах о чуде техники "стальных самолетах" и обратился к "очевидцу" - "москвичу" своему соавтору Хайту. Мол, погляди и кратко опиши эти "юнкерсы". Плохо разбиравшийся в технике Хайт вполне мог принять малоизвестный ему гофрированный дюраль "Юнкерса" за распространенное тогда гофрированное железо, которое в поэтической интерпретации Германа, превратилось в "сталь". Скорей всего, имел место "поэтический сплав" различной информации.

Стоит обратить внимание на одну немаловажную деталь оформления обложек "Песен революции". Об этом не раз упоминал Антонов, но особого значения не придал. Обложка "Песен Революции" оттиснута не в две (черная + красная - белый фон) краски, а в три. Добавлена коричнево-серая, причем иным шрифтом иной плотности. Ею напечатана только одна строка: "собственность автора". Примечательно, что в это время Хайт работал в Москве... в обществе авторских прав музыкантов (позже ставшее РАО). 6 июня 1923-го года вышел закон об авторских правах на тексты песен. Теперь вместо разовых гонораров и личных договоренностей авторов с исполнителями вводился единый порядок признания авторства и авторских отчислений. Конечно же, причастный к выходу закона Хайт одним из первых известил своего соавтора об этой новости. Речь шла об их совместных доходах.

Находившийся в Киеве Герман, очевидно, сам вел издание, держал корректуру и в спешке пропустил грамматическую ошибку в тексте марша или не стал настаивать на исправлении, чтобы не перебивать доску, увеличивая расходы и оттягивая сроки. Строка "собственность автора" добавлена явно позже на уже напечатанные обложки. Причем, судя по тону печати, она вероятно нанесена не на станке, а вручную с резинового штампа. И не просто на обложки, а на уже сброшюрованное издание. Возможно - самим Германом. Речь шла о 1500 экземплярах - максимум полдня работы. То есть наносилась уже после выхода тиража, но до поступления его в продажу. Таким образом, конечный срок выхода определяется после 10 июня: получить известие, изготовить клише, оттиснуть.

Присутствие Хайта в Москве, его работа "по основной специальности" (юрист по образованию) делает необязательным исполнение "Авиамарша" в присутствии Маяковского.

Оркестр должен выучить партитуру, музыку надо "оркестровать": прописать партию для каждого инструмента, разучить мелодию, певец должен выучить текст и "спеться" с оркестром - на все уходит время. Оркестровку мог выполнить сам Хайт, на весь дальнейший процесс у профессионального коллектива могут уйти всего сутки, тем не менее, обычно на подобное уходит гораздо больше времени. Наконец, нужна "исполнительская площадка". Например, случиться митинг, на котором Авиамарш исполнит оркестр или джаз-банд исполнит его в ресторане, куда Маяковский зайдет поужинать.

В большинстве этих сложностей и условностей, требующих бесконечных сослагательных наклонений, "выпадения раскладов" нет необходимости, если принять во внимание тогдашнюю ситуацию в Москве.

Маяковский очень строго относился к заключению договоров и к обсуждению гонорарных условий, поскольку большую часть стихов писал на заказ. Работая в рекламе, он показала себя высоким профессионалом в поиске контрактов и оформлении договоров выгодных студии Родченко-Маяковский.

К середине 23-го года у Маяковского накопилось множество текстов маршей (самый знаменитый и исполняемый тогда "Левый марш") и частушек. В частности "к случаю" Маяковским в тот период написаны многочисленные "Авиачастушки". С таким ворохом произведений Маяковский обязательно должен посетить Общество Прав Музыкантов, чтобы закрепить свои авторские права на стихотворную часть музыкальных произведений.

Здесь вероятность его встречи с Хайтом почти стопроцентная. Бюрократическая процедура требует многократности: принес стихи - комиссия рассмотрела - пришел за справкой, уплатил взнос... и так далее. Если сотрудник конторы захочет "как бы случайно" столкнуться с Маяковским лоб в лоб в коридоре - непременно так и случится. Маяковский - величина: самый издаваемый, самый популярный поэт, лично знаком с Луначарским и другими высшими партийными деятелями страны. Хайт, очевидно, "похвастался" перед знаменитостью свежим и очень актуальным киевским изданием "Песен революции", хотя бы ради их "раскрутки" на поднимающейся волне авиационной темы. Достаточно чтобы Маяковский мельком пробежал глазами и оценил тот же Авиамарш. Возможно, порекомендовал бы Асееву включить их в сборник "Лёт: авиастихи". Подобное допущение - самое вероятное.

Сумма косвенных доказательств указывает на конечную датировку: конец весны - начало лета 1923-го года. Все просто!

Зачем Хайту понадобилась выдумывать историю про 20-й год, да еще снабженную сочными деталями, станет ясно из его дальнейшей биографии. Продолжение: http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam5.shtml http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam6.shtml http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam7.shtml http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/aviam8.shtml

Оставить комментарий © Copyright Хлюстов Михаил Владимирович (TGurgurov@yandex.ru) Размещен: 22/04/2018, изменен: 22/04/2018. 119k. Статистика. Статья: История Иллюстрации/приложения: 43 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Читатель! Если тебе понравился текст, можешь оценить его в рублях. Счет 2200 1529 8365 1612

Хлюстов Михаил Владимирович : другие произведения.

Авиамарш контекст 4