Аннотация: Опубликовано в 2007 году в журнале "Шалтай-Болтай".
Наталия Девятко
День рождения
Да, это явно была дрянная идея...
Волны бились о борт, лодку качало, и с каждым движением накатывала тошнота. Не радовали даже виды одетых в жидкий туман берегов, поросших высокими соснами. Говорят, у Долгого озера нет дна...
Гоша свесился через бортик, плюнул в прозрачную воду.
... "Отдых в лучших уголках планеты! Спешите, недорого... Вы никогда не забудете этих дней... Будьте ближе к природе, и природа к вам потянется..." - и прочий рекламный бред.
И чего он купился на эту размалеванную брошюрку? Удружил так удружил Толик подарок на день рождения.
Скалистый остров вынырнул из предрассветного марева. Небольшой такой островок, кучки хилых деревьев ютятся ближе к воде в той части, где не обрываются скалы. И дом, словно вросший в землю, подмигнул стеклами окон, отразив первые солнечные лучи.
Лодка причалила, и Гоша оказался на берегу. Его сразу качнуло, то ли усталость о себе напомнила, то ли вчера та бутылка портвейна все-таки была лишняя.
А Толик все равно зараза...
От дома, оказавшегося в действительности массивнее, чем он предполагал, спускался седой мужчина. Его идеально выглаженный фрак напомнил Гоше про стаю воронов, которая ссорилась, когда отплывала лодка с молчаливым лодочником...
Гоша оглянулся - бесшумная лодка уже преодолела половину расстояния до берега. Твою...
- Мое почтение, сэр. Вы по туристической путевке?
Местный был значительно ниже Гоши, говорил медленно, с чувством собственного достоинства, чуть склонив голову.
... Вот же я нализался, что даже перелет не почувствовал. Англия, мля... Но Гоша вовремя вспомнил свои институтские оценки по иностранным языкам. Это по факту не могла быть Англия.
Да и какой он "сэр"! Гоша на секунду представил свой вид: порванные грязные джинсы (это они с Толиком в лужу грохнулись, в единственную на массиве), волосы нестриженые (я ж сегодня в парикмахерскую собирался!), о разбитых пальцах и говорить нечего.
Гоша неохотно отпустил дерево, за которое держался с момента прибытия.
- И куда идти-то?
Дворецкий, как мысленно окрестил его Гоша, направился к дому, туристу ничего не оставалось, как плестись за ним. И чем выше поднимался Гоша, перепрыгивая с камня на камень, тем меньше ему хотелось остаться здесь на обещанную в буклете неделю. Дом казался старым, живым, злым, он прищурено смотрел через полуприкрытые ставни, только на третьем этаже блестели идеально вымытые стекла. На полметра стены заросли мхом, а мощная кладка напоминала не только о возрасте дома, но и о подвале, где, возможно, остались средневековые экспонаты.
... Бред!.. Пить меньше надо...
Но внутри было совсем не по-средневековому, а совершенно обычно: жидкие обои, мягкие диваны, телевизор, кондиционер. Гошу посетило разочарование - хорошо, что путевка досталась на халяву, а то можно с тем же успехом возлежать на диване с бутылочкой пива и симпатичной...
- Здесь живет кто-нибудь еще? - оборвал собственные мечты Гоша.
- Кроме кухарки и меня, нет, сэр. Я распоряжусь насчет завтрака, сэр?
- Распорядитесь.
Гоша плюхнулся на диван. Вот удача так удача. Испортил себе отпуск. Питомник для сумасшедших.
По телеку шли одни помехи, и Гоша задремал.
Проснулся Гоша уже под вечер, потянулся. На пол упал клетчатый плед, кто-то стянул с него ботинки и поставил рядом с диваном. Телевизор тупился черным прямоугольником, на котором плясали отблески камина с искусственным пламенем. На маленьком столике дымился чайник.
Гоша потянулся за сахаром и растворимым кофе - жлобы, могли бы и в зернах.
Но даже от растворимого по телу разливались благодать и покой. Гоша сидел, поджав ноги, кутался в плед, грел ладони об чашку, а мысли улетали далеко-далеко, не оставляя следа в памяти. Ему уже начинало здесь нравиться.
В углу что-то зашевелилось. От неожиданности Гоша чуть не вывернул на себя остатки кофе.
Гость неспешно вышел на свет. Красная шляпа с полями, почти сомбреро, красный стильный костюм, туфли кожаные, тоже красные, а рубашка и перчатки - белые, свежевыстиранные.
- Ты кто такой? - Гоша, без сомнения, тупил.
Не отвечая, гость подтянул поближе к камину кресло, так, чтобы свет падал на часть лица, сел, посмотрел на туриста.
Гоша поежился: стекла очков были не темные и не зеркальные, но все равно глаз не разглядеть, словно это очки на тебя смотрят, как два окна на третьем этаже.
- Ты кто такой? - повторил Гоша менее уверено.
- А ты меня кофейком не угостишь? Вот оно, ваше хваленое гостеприимство.
Гоша раздраженно пожал плечами. Незнакомец насыпал сахар и кофе во вторую чашку (и откуда она только взялась, - удивился Гоша), но кипяток наливать не стал.
- Так ты кто?
... Может это маньяк какой-то? Позвать бы дворецкого, так тот, кажись, такой же маньяк...
- Я Вампаир, - совершенно серьезный и ненасмешливый ответ.
- Слыш, Вампаир, если ты что-то продаешь, то я не покупаю!
- А ты уже купил. Вчера вечером.
Гоша остолбенел, ему стало не по себе.
- Ты вообще здоровый?
- Здоровый, если понятие "здоровье" применимо к вампиру.
Гоша молчал, ему смутно казалось, что он где-то видел этого мужика, но не мог понять, где.
- Ты вспомни, милок, за что вчера тосты поднимали: за вечность, за то, чтобы все было, чтобы фартило немеряно. Так тебе и подфартило, чувак.
Сразу вспомнилась однокомнатная квартира, которую они снимали вместе с Ксюхой. Либо Ксюха обиделась, что шарфик не купил к новому пальто, и все это подстроила, либо Толик прикольнулся, либо они на пару... Вовремя постучалось в голову, что ни у Толика, ни у Ксюхи даже приблизительно нет денег на такой розыгрыш.
Гоша посмотрел на идиота в красном, казалось, вампиру доставляет удовольствие наблюдать за развитием его логики.
- Так ты душу пришел у меня покупать? - Гоша ляпнул и сам испугался.
- Я похож на хвостатого с рогами и копытами? На фига мне твоя душа? Я ж вампир, милок, мне бы кровушки, - он улыбнулся, показав клыки.
Гоша отшатнулся и чуть не завалился с диваном вместе. Вампир продолжал улыбаться.
- Не паникуй, чувак. Не положено мне тебя кусать. Только если ты вечности и бессмертия захочешь. Вот удача-то: жить до скончания времен. Ты даже не представляешь, насколько пьянит кровь, лучше любого самогона.
- Сам лакай свой самогон.
Гоша поднялся и, как ему казалось, незаметно постарался отойти от вампира подальше. Но чем большее расстояние отделяло его от мужика в красном, тем сильнее происходящее казалось розыгрышем.
- А что такое удача, по-твоему? - в голосе вампира скользнула заинтересованность.
На очевидные вопросы - очевидные ответы.
- Когда везет, когда бабок много. Как у Стивена Кинга.
Тьфу ты! Будь неладен этот Стивен, понапридумывал всякого, а теперь это всякое на кофе зарится.
- Правильно, только самая большая удача - остаться в живых.
- Ты на что намекаешь, Вампаир?! - рассердился Гоша: нечисть нечистью, а отпуск он себе испортить не даст.
- Это я так шучу, милок, - вампир положил шляпу на столик, потянулся к очкам, но передумал. - Ты не кипятись и не матерись - я этого не люблю. Лучше послушай, человек, когда старшие говорят.
- Да иди ты!
Гоша ломанулся к двери - заперто.
- На первый раз прощается, в следующий - станешь обедом.
Гоша аж подпрыгнул: вампир стоял в шаге от него, улыбался.
Человек понуро склонил голову, поверил, вроде.
- В ногах правды нет, присядем, - предложил вампир.
- Каждого в жизни ждет свой кирпич, который обязательно упадет на голову и проломит череп, и никакая каска не поможет. Но если избежать этого дня, то в награду получишь бабки, роллс-ройс, виллу на Канарах - все, что захочешь, что сможешь придумать.
Это как родиться во второй раз, только без кармы и за будущие грешки не придется отвечать. Этот день станет для тебя новым днем рождения, - вампир полистал гороскоп на текущий месяц. - Так, смотрим... Скорпионов ждет прибыль и успех в делах, на любовном фронте без перемен... Нет, не то. Ага, вот: с 25-го по 28-е будьте осмотрительны, не начинайте новые дела, не заключайте сомнительные сделки.
- Бред какой-то, - фыркнул Гоша. - Не верю в гороскопы. Они у меня никогда не совпадают.
- В этот раз совпадет. Сегодня 25-е, и до 29-го ты обязательно умрешь. А может, и не умрешь.
- Это как по женской логике: вероятность встретить динозавра 50% - либо встречу, либо нет.
- За все уже заплачено, милок.
- Заплачено? Кем?
Точно, здесь питомник для сумасшедших, но...
... "Мне по жизни не везет, - собственный голос, вылетевший в форточку. - Из вуза выгнали, уже третий раз с работы поперли, девушки меня бросают. Толик, ну почему в жизни все так несправедливо: одним лафа, а нам горбатиться?
Зателенькал звонок.
- Это Ксюха пришла, - зашагал к дверям другой голос..."
Вампир вздохнул.
- Ты меня нервируешь своей тупостью. Тобой заплачено, конечно, твоими родными, близкими, друзьями. Каждый день выкуплен, чтобы кирпич кому-нибудь другому на голову грохнулся. Понимаешь, человек, твоя неудача - это удача кого-то другого. И наоборот.
- Иди к черту! - любимая фраза почему-то не облегчила душу.
- Это второе китайское предупреждение, только я до трех считать умею, - голливудской улыбке вампира можно было позавидовать, он поднялся. - У тебя мать есть?
- У всех есть мать, - буркнул Гоша: накладные у него клыки, стопудово накладные.
- Чтобы что-то дать, нужно что-то забрать. Твоя мать рисует? Рисует, и только цветы. И не продает и почти никому не показывает. Но через десять лет ее цветочки будут стоить тысячи, и на выставке одна женщина, с которой ты никогда не встретишься, увидит эти картинки и решит, что в них сокрыт смысл жизни, и не прыгнет с крыши.
А еще у тебя есть сестренка, Катенька, ей сейчас семь. Она вырастет очень красивой, выйдет замуж за богатого парня, который станет президентом, и благодаря ему изменится ход истории. Этот парень влюбится в твою сестру по уши и из-за нее опоздает в заминированное здание, а через год его изберут президентом.
Твоя девушка, Ксюша, беременна. Она сама еще не знает. У нее родится мальчик, а через много-много лет твой пракакой-то правнук найдет лекарство от болезни, которой в твое время никто не болел.
И в таком случае мать, Катенька и Ксюша будут носить на твою могилку цветочки. Но... - вампир взял эффектную паузу.
Гоша тупо смотрел в пол: глюки это все, однозначно, иначе откуда этот гад столько о нем знает.
- Но у тебя будет роллс-ройс и куча бабок. У твоей матери в квартире телек задымится, тот ламповый, которому ты коробку в детстве паяльником попортил, и все сгорит. С Ксюшей ты поссоришься, и будешь сам виноват, она сделает аборт. А сестра убежит из дома, попадет в современный гарем, и ты ее больше никогда не обнимешь. Зато у тебя будет новенький роллс-ройс.
Это переходило все границы! Гоша вскочил.
- Слушай ты, вампир-переросток!
Что-то толкнуло его в грудь, и Гоша очнулся на полу в другом конце комнаты. Тошнило нестерпимо, до головы дотронуться невозможно, но он все-таки нащупал шишку. На пальцах было что-то мокрое, слезящиеся глаза сообщили только, что мокрое на цвет красное.
Рядом драгоценной россыпью валялись осколки. Это ж сколько метров он пролетел, прежде чем вмазаться в стену и зацепить вазу?
Вампир склонился над ним, слизал кровь с руки.
- Несправедливо получается, а, чувак? Ты будешь жить как король, а столько хорошего не случится. Я тебе еще про четвертый день не рассказал, - он бросил на пол газету. - Это из будущего, пролистаешь на досуге.
Человек попытался подняться, но не смог. Вампир отпустил руку, так и не укусив.
- И еще, не лезь, пожалуйста, на третий этаж. Там полы хлипкие.
Распахнулось окно, и летучая мышь, в которую превратился вампир, вылетела в ночь.
Гоша дотянулся до газеты. На первой странице огромными буквами: "Не выжил никто!" - и фотографии покореженных автомобилей.
На одном из них четко виден номер Толиного.
Гоша проснулся на том же диване, что и вчера, попробовал пошевелить рукой, и обнаружил, что она забинтована.
На столике нашелся еще теплый завтрак и пузырьки с таблетками. Завтрак Гоша умолотил за обе щеки, таблетки зашвырнул под диван, убежденный, что голова и так пройдет.
Вот это отпуск, так отпуск!.. Врагу не пожелаешь.
Часа два Гоша бродил по дому, заглядывая всюду, где только мог. Но все комнаты были похожи друг на друга - одинаково безжизненные и комфортные. Ничего лишнего, ничего, за что бы зацепился глаз или осталось в памяти дольше взгляда.
На втором этаже, менее осовремененном и чистом, Гоша тоже никого не встретил. Лестница на третий была завалена рухлядью, словно ее тут складировали не один век. Не возникало никакого желания знаться с пылью истории.
Гоша сел на подоконник и задумался.
Он чувствовал себя последней сволочью. Этому не было никакого рационального объяснения, вряд ли вчерашние россказни так подействовали, хотя... Казалось, что время проходит мимо и этим меняет его и меняется само. Так голимо он себя не чувствовал уже давно, кажись, хуже было только когда траванулся на выпускном, но это когда было-то... Хотелось схватить себя за ребра и разорвать грудную клетку, чтобы странное ощущение тошноты и тоски вылетело птицей...
Он посмотрел на горизонт, не закрытый частоколом сосен. Безоблачное небо резал птичий клин, но слишком далеко, чтобы понять, какие это птицы.
За спиной кто-то стоял. Не сложно догадаться.
- Вампир, чего мне так хреново, а?
- Думаешь, я тебе врал? Во вторник попустит. Приплывет лодка и заберет тебя отсюда в счастливую богатую жизнь. На берегу сядешь в роллс-ройс, а потом...
- Достал ты меня своим роллс-ройсом, - совсем без злобы. - Разве вампиру не положено днем дрыхнуть в гробике?
- Мой гроб в ремонте, щеколда сломалась, - почему-то невесело пошутил вампир. - И ты здесь солнце видел хоть раз?
Человек попытался вспомнить, свет и отблески вспоминались, солнце - нет.
- Я удеру отсюда!
Гоша подорвался и ринулся к выходу из дома.
- А ты пробовал? - вампир летел, почти касаясь пола.
- Я доплыву! Я Днепр переплывал!
На улице поднялся пронизывающий ветер.
Гоша добежал до берега. Вампир не отставал, и создавалось впечатление, что ветер не касается красного одеяния, не касается воды, лишь десятки сухих листочков колыхался на зеркале озера.
- Вода холодная, - предупредил вампир.
- Я все равно прыгну!
И прыгнул.
Ледяная вода обхватила грудь обручем, потянула на дно. Но на удивление самому себе Гоша вынырнул и поплыл.
Тело не слушалось. Вперед! Вперед... Себе обещаешь не часто. Так выполняй обещание!..
Берег не приближался, утопая во мгле. Тучи закрыли небо. Дождь грозил сорваться с минуты на минуту. А берег манил, издеваясь.
Отчаявшись, Гоша повернул к острову, и вода сразу потеплела, словно подталкивая его.
Вампир стоял на скалах, наблюдая, а когда пловец приблизился, быстро спустился к воде.
Силы почти закончились, и человек отдал тело на милость бездонного озера.
Песок набился в рот и в нос, пленник закашлялся. Порезы на ладони опять кровавили.
- Что с ним? - тихий голос девушки возвращал в мир тепло.
- А что ему сделается? Только если он сам, - разочарованно отозвался вампир, поправляя перчатки.
Гоша провалился в небытие.
Его уже достало просыпаться на этом диване в тишине и покое. Со всей злости Гоша швырнул одеяло как можно дальше, клетчатая птица мечтательно взмахнула крыльями.
Он соскочил с дивана и сразу грохнулся на пол. От голода кружилась голова.
Сколько он проспал? Ксюша, Катенька... Как они там?
Гоша поплелся в ту часть дома, где, по его мнению, должна была находиться кухня. Он не ошибся.
На плите пусто, в холодильнике хоть шаром покати.
На продуктах сэкономить решили, жлобы, голодом морят. Элитный отдых, блин, тут поневоле станешь ближе к природе, листву будешь жрать.
Гоша пошел шарить по шкафам. С третьей попытки наткнулся на макароны.
- Вот повезло, - и тут же ударил себя по губам.
Не надо мне такого везения! Ксюха, Толик, Катюша... И роллс-ройса не надо.
Гоша помешивал макароны, чтоб не пристали.
- Я тоже пыталась убежать.
Гоша оглянулся.
Девушка стояла возле холодильника, платье светлое с блестками в стиле рекламы бытовой техники.
Та реклама, помнится, надолго запала ему в душу.
- Я обшарила весь остров, каждый камень, каждую трещину, пытаясь найти пещеру, где могла быть спрятана лодка, - продолжала блондинка с длинными вьющимися волосами. - Я верила, что эта пещера есть, но так ее и не нашла. Я обманывала себя, ведь так легче. Я пыталась переплыть озеро, у меня разряд по плаванью, но переплыть его невозможно. Того берега просто нет, как нет дна. И тогда я прыгнула на скалы и разбилась.
Гоша шагнул к ней, пытаясь схватить, но девушка мгновенно исчезла.
Что за чертовщина!
Макароны, конечно же, пристали.
Гоша ел, не ощущая вкуса. Чувство, что поселилось в нем, казалось, перекрутило все внутренности и завязало узлом.
Он подвинул пустую тарелку и прислонился к мраморной столешнице лбом в надежде, что полегчает.
- Перестаньте думать о них, сэр. Легче станет, - дворецкий сидел напротив, Гоша не шевелился. - Отпустите их. Что с того, что вы покупаете свою жизнь и удачу судьбами других людей. Эка невидаль! Они на вашем месте так не убивались бы. Вы пытаетесь удержать воду в руках. Зачем? Вы все равно ничего не измените.
- Я не хочу, чтобы за мой роллс-ройс Катенька попала в бордель, - прошептал Гоша, столешница охлаждала мысли, принося облегчение. - Какое ж это счастье? Я не хочу!
- Это вы сейчас так говорите, а потом, поверьте, вам станет безразлично. Странный вы, сэр, думаете, те, кому вы завидуете, иначе живут? - дворецкий наклонился так близко, что его дыхание ерошило волосы. - Они все тут были. Понимаете, сэр?
Только они здесь радость находили, а потом прибывала лодка, и они сходили на берег победителями, ибо превозмогли даже смерть свою.
Теперь их радость бесконечна. Этот дом, он смотрит на вас. Вы чувствуете, сэр, как он наблюдает за вами?
Гоша вздохнул, его одолевала злость. Краем глаза он видел, что нож почти рядом, схватить и пырнуть эту заразу во фраке, чтобы кровь горлом забулькала.
Человек никогда не испытывал такой жажды жестокости, а дворецкий заливался соловьем, ничего не замечая.
- Это место - величайшее из творений. Со своим временем и пространством. Оно вечно и его не существует. Здесь не может начаться жизнь, но и смерть не знает сюда дороги.
Смиритесь, сэр, это просто исполнение ваших желаний. Вы уже ничего не можете изменить.
Гоша дернулся к ножу, но комната смотрела глазами с ресницами мебели на него одного. Смотрела, не мигая.
Не разбирая дороги, он бежал к обрыву, где на скалах пенилась вода.
Разыгралась настоящая буря, дождь хлестал по лицу струями и оборванной полумертвой листвой. Низкие тучи превратили бессолнечный день в ночь, но Гоша ни разу не споткнулся, не оступился, не поскользнулся, не налетел на дерево. Ему просто феноменально везло.
Обрыв рванулся на него из темноты, останавливая. Брызги разбушевавшейся воды перелетали через скалистые преграды.
Неужели на озере возможны такие огромные волны?
У Гоши подкосились ноги, и он рухнул на камни. Он понял, что не прыгнет. Не прыгнет как та блондинка.
- Я хочу умереть! Хочу! - крикнул Гоша изо всех сил, но дождь растворил его вопль.
Внизу камни пытали тело воды.
Гоша переоделся во все сухое. Электричество вырубилось, но он зажег свечу. Огонек потрескивал от сырости, норовя погаснуть в любую секунду.
Пленника больше ничего не интересовало. Ни то, что буря ревет за ставнями, а в комнату не долетает ни звука. Ни то, что в кране не оказалось воды. Ни то, что никогда не думал, что придется резать вены кухонным ножом.
Рука дрожала от напряжения, огоньки на лезвии трепетали от страха. Не донесенный до цели нож выскользнул из онемевших пальцев.
Гоша застонал, обхватив голову.
- Простите меня... Простите...
Потрескивала свеча. Заметались тени.
- Мне тоже не сразу удалось, - обладатель красного одеяния подобрал нож, но не протянул человеку.
- Я догадался. Она мне сказала...
Гоша поднял взгляд на вампира. Без шляпы, плаща и очков, только в красном костюме и белоснежных перчатках он выглядел очень по-человечески.
- Да, мы тоже приплыли сюда, и молчаливый лодочник отчалил, не прощаясь. Но мы смогли отказаться от своего желания и остаться здесь. Мы не призраки, но смерть действительно не знает сюда дороги.
- А тот третий, он же...
Гоша с трудом подбирал слова. Он бы никогда в такое не поверил, но слишком явственно болела шишка на голове, и чувство, которое его мучило, наркота не подделает. В институте баловался, знает.
- Тот третий, - вампир задумался. - У него крыша поехала, как только он сюда попал. Он этот остров дотла сжег, правда, с собой вместе.
Только острову ничего не делается. Нет его, острова-то. И лодка, как ни в чем не бывало, привезла следующего человека.
Каждый создает этот клочок земли заново и тех, кто здесь остался, одевает в свои одежды. Книжки, мультики, яркие воспоминания.
- Рекламы, - добавил Гоша.
- И тогда мы живем снова, только острову до нас дела нет. Сейчас его ты больше интересуешь.
- Но зачем? - взмолился человек. - Я не хочу второго рождения под счастливой звездой! Зачем кому-то дарить мне нескончаемую удачу и исполнение всех желаний?
Вампир долго молчал: он тоже искал слова.
- Я не знаю, зачем. Но когда я приехал на этот остров, то помнил, что у будущего есть вероятность, именно поэтому предсказания так неточны. Кто-то делает один из вариантов будущего единственным возможным. Сегодня давая что-то важное и отбирая не важное.
- У меня сын не родится, я...
- Все в сравнении с вечностью, человек... - оборвал его причитания вампир. - Кончай истерику! Мужик ты или не мужик?
Гоша всхлипнул, глянув на нож.
- Отдай!
Вампир не протестовал.
В этот раз воля отказалась подчиняться еще раньше.
Гоша вскочил и забегал по комнате, стараясь подчинить чувства мыслям.
- Ты слабый, не сможешь. Да, я раскусил тебя последним. Они оба говорили...
Гоша неожиданно остановился.
- Эй, Вампаир! Ты же вампир! Укуси меня! Я тогда тоже живым не буду! И Толик не сгорит заживо в своей машине.
Вампир не ответил, Гоша не верил в его сомнение.
- Укуси меня! Ну, укуси... Ты же голодный...
Человек быстро подошел к вампиру.
- Странный, - наконец-то выдавил из себя бессмертный. - Таких романтиков, как ты, считай, что двое и было: я и еще та, которая на скалы бросилась. Я тебя кусать не буду.
- Пожалуйста... - человек опустился на колени. - Укуси...
Человек менял свою судьбу, судьба меняла человека.
Вампир толкнул его и отошел.
- Я не могу тебя убить. Я уже пытался в первый вечер. В последний поздно.
- А ты попробуй его крови, - блондинка сидела на диване.
- Это запрещено, господа! - дворецкий даже покраснел от негодования.
- Ты сам сочинил эти правила! - вампир заставил безвольного человека подняться. - И я уже кусал его. Пусть снимет повязку - там не только порезы от стекла. Но ничего не изменилось.
Гоша медленно стянул бинт, свеча погасла.
Катенька... Если он заплачет в темноте, этой слабости никто не заметит.
- Лодка причалила, - девушка открыла окно.
Буря стихла, поблескивали тусклые звездочки, не настоящие, как и все здесь.
- Я никуда не поеду. На это я смогу решиться, - Гоша подошел к окну, злой на вернувшийся свет.
Лодочник ждал, и они все ждали, прильнув к окну. Желтой звездой качался фонарь, прикрепленный к шесту, одной живой звездой. И время качалось вместе с ней.
Лодочнику надоело, и он спрыгнул на берег. Утиная походка толстяка показалась до боли знакомой. Толик! Этого не может быть...
Гошины мозги отказались что-либо понимать.
- Пойдем! - вампир оттянул его от окна.
- Куда?
- На третий этаж.
- Там же полы хлипкие и не спрячешься...
- Пока он на острове, дверь открыта!
- Это место совершенно! Пленник останется здесь!
Семенящий дворецкий загородил выход из комнаты.
Тень взвилась в воздух и перепрыгнула, не задев человека. Бешеная собака и пантера покатились по комнате черным клубком.
Путь был свободен.
- Как?.. - задохнулся Гоша.
- Это из другой сказки. Лодочник тебе объяснит.
Гоша никогда в жизни так не бегал. Хорошо вампиру - летать умеет!
На лестнице ни пыли, ни мусора. По коридору прыгал свет фонаря.
- Там две двери: одна в прошлое, другая в будущее. Ошибиться очень легко. И полы хлипкие. Удачи! - Вампир снимал перчатки.
Гоша не решился посмотреть, что будет дальше.
Лестница повернула трижды, и человек влетел в комнату. Полы заскрипели, предупреждая, что не привыкли к такому обращению.
Оранжевый свет солнца слепил глаза, его лучи тянулись, как доски, от края до края. В одном окне всходило солнце, в другом садилось. Но как разобраться?..
Гоша медленно пошел вперед.
Он не умел молиться, только материться, да и то не по высшему разряду. Сейчас стоило б помолиться...
Доски потрескивали и прогибались. Человек закрыл глаза.
- "Главное не остановиться, не остановиться", - мысленно твердил он.
Гоша не видел, как пол начал осыпаться, открывая звездное небо, а все шел к окнам, которые приветствовали его с другой стороны, когда он приплыл на этот клятый остров.
Окна были очень близко, и теперь солнца утонули в рыжем небе. Птичий клин бороздил оба простора.