Аннотация: Название - строчка из песни You Make Me Wanna Die группы The Pretty Reckless.
Первый раз в жизни она не смогла выдержать чей-то взгляд и опустила глаза первой.
Она привыкла видеть в чужих глазах самые разные эмоции: желание, бешенство, ненависть, обожание, да всё что угодно - первый раз в жизни на неё смотрели с холодным, немного брезгливым равнодушием. Наверное, такое же выражение видят тараканы, когда смотрят - если смотрят, конечно же, не смотрят, что за чушь ей в голову приходит вообще - в глаза работника санитарных служб над респиратором в минуту перед смертью от струи ядовитого газа.
Он отвернулся, склонившись к своему собеседнику, а она так и стояла несколько секунд с открытым ртом, прервав сама себя на полуслове очередного вдохновенного монолога о какой-то чуши. Опомнилась, укусила себя за щёку изнутри, пытаясь восстановить душевное равновесие, и решительно направилась к человеку, окатившему её только что ушатом такого презрения, словно она стриптиз танцевала на столе в безобразно пьяном виде. Она уже почти подняла руку, чтобы хлопнуть его по плечу, когда он снова обернулся, глядя на неё с приподнятой в вежливо-невозмутимой манере бровью. И вот тогда она сбежала. Самым постыдным образом, растолкав окружающих, спотыкаясь и чуть не падая на своих высоченных каблуках.
В туалете она долго плескала на пылающие щёки холодную воду из-под крана, не заботясь о том, что это безнадёжно портит тщательно наведённый макияж, а струи воды, текущие по шее, превращают шёлковые воланы на блузке в неопрятно свисающие лохмы. Вблизи его глаза вовсе не были холодными - на самом их дне пылал огонь, вызывающий в голове смутные образы костров, женских воплей, беснующейся толпы и надо всем этим спокойного голоса, читающего молитву. Почему именно молитву? Она не знала ни одной, всегда скептически относилась к религии, если не сказать больше, не отличила бы католическое распятие от православного - если между ними вообще есть какая-нибудь разница, - но была совершенно уверена.
Немного успокоившись, она наскоро посушила блузку под автоматической сушилкой, как смогла, привела в порядок лицо, и вернулась в зал, где её уже ждал коктейль, предусмотрительно заказанный другом.
Постепенно настроение вроде бы вернулось, может, помогла привычка играть на публику, может, повлиял алкоголь, может, привычная атмосфера всеобщего внимания - и когда она столкнулась с ним спинами возле стойки бара, у неё хватило смелости даже улыбнуться, слегка откинув голову назад.
- Приве-ет, - протянула она. - Ты не пьёшь?
- Нет, - коротко ответил он и отвернулся, но тут уже она не могла просто так его отпустить и ухватила за рукав, собираясь что-то сказать.
Ухватила и снова застыла под обжигающе-ледяным взглядом.
- Не люблю, когда меня хватают, - звуки музыки, разговоров, визгливого хохота отодвинулись куда-то за спину, и голос прозвучал совсем близко, почти над головой.
- Из-звини, - пробормотала она и разжала пальцы.
Он немедленно развернулся и исчез в толпе, а она ещё какое-то время стояла, чувствуя себя оглушённой, обиженной и невероятно оскорблённой.
После этой злополучной встречи она пустила в ход всё своё хитроумие и через какое-то время знала о нём всё - ну, или почти всё: имя, место работы, излюбленные места досуга. Она свела близкое знакомство с несколькими людьми из его окружения и в итоге добилась приглашения на вечеринку, где должен был быть и он.
Каким образом они оказались вдвоём в полутёмной комнате, она вряд ли смогла бы вспомнить, даже если бы от этого зависела её жизнь, но её усилия увенчались успехом - холодные равнодушные глаза сейчас были прямо напротив, и в их глубине она даже разглядела какое-то подобие интереса, когда, кусая губы, выпалила:
- Я хочу тебе отсосать.
Долгую секунду подумав, он согласно кивнул, и она не смогла скрыть торжествующую улыбку, опускаясь перед ним на колени.
- Даже такая холодная рыба, как ты, не смогла устоять, - мурлыкнула она, расстёгивая молнию на его джинсах.
Он мимолётно коснулся её волос и негромко произнёс:
- Ты вызываешь желание тебя заткнуть. Не вижу причин, почему бы не сделать это наиболее приятным для меня способом.
Больше она его не видела, да и не хотела видеть.