Хэн Дэс Нэ. От Вилы - к Арсейсу. Часть 1

СОДЕРЖАНИЕ

Часть I.

-- ВИЛА: ПАЦИФИСТ

-- ВИЛА: НА НОВОМ МЕСТЕ

-- ВИЛА: СКАЗКА I. ОЧЕРЕДНОЙ ХОЗЯИН

-- ЛИВ: И ЭТО СЛУГА?

-- ВИЛА: СКАЗКА II. СТОЛЬКО ЧУДЕС СРАЗУ!

-- ВИЛА: ПОНЯТЬ МИР

-- УИЛЛИЯ: ПРЕДЧУВСТВИЕ БЕДЫ

ОТ ВИЛЫ - К АРСЕЙСУ

Сохраняя интригу, в предисловиях обычно скрывают финал произведения, от силы тонко намекая на него. Но, служа Госпоже Фэнтези, можно ли считать каноны незыблемыми? Вот и мы в новоиспечённом жанре ровести (романа-повести) устами библиотекаря из Книгоберии с самого начала выкладываем перед читателем всё, "что будет, чем сердце успокоится". Всё? Сильно сказано. Всё могут рассказать о себе лишь сами герои - Лив и Вила, добавить нечто к этому - их родные, дополнить кое-чем - друзья и враги. Наконец, "говорят, рассказывают и повествуют" личности, волей случая вовлеченные в круговорот событий, клубящийся вокруг главных персонажей. Тогда и на карте бывшего Хеймлана, и в сознании людей становится зримым путь, пройденный героями к Арсейсу.

Об этом ровесть.

Автор

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ: ОБ АРСЕЙСЕ

- Об Арсейсе? Вас что конкретно интересует - научная сторона дела или похождения и приключения? Если научная - лучше во-о-он к тому коллеге из нашей библиотеки обращайтесь, он в философии дока. По части же извилин жизненного пути Вилы я немного осведомлён, могу рассказать.

- Вилы?

- Ну да. Его нативное имя - Вила, он родом из Виландии. Арсейс - псевдоним, криптоним, тайное имя.

- Хм, Вила...

- А что Вас удивляет? Родился в Виландии - вот и Вила, или Вилан, или Виланд. В недалёком прошлом весьма популярное имя, но для простолюдинов, как Вы понимаете. Сейчас им редко пользуются: может, из-за пиетета к известной личности, может, просто поднадоело, пережило своё время. И так случается.

К слову о простолюдинах. Точных сведений о семье Вилы не сохранилось, но само именование без рода-племени лучше всяких грамот говорит о его низком происхождении. Некоторые утверждают, будто парнишка - из семьи сельского старосты, рано стал помощником отцу в его делах. Ха! До жизни в замке он о буквах понятия не имел. Да и кто таков сельский староста?.. Тот же смерд, только земельный надел побольше.

Внешность у Вилы была впечатляющая, в этом все очевидцы едины. Высоченный, широкоплечий, с копной рыжих волос - ну да рыжих в Виландии предостаточно. Ещё и левша в придачу! Простецы и недоброжелатели числят Вилу дьявольским отродьем, не захочешь - поверишь. Потому что ординарный селянин не в силах, кажется, пройти путь к вершинам духовного и научного поиска столь плодотворно и стремительно.

Жизнь Вилы оказалась недолгой (боги ценят штучный товар), но вся разошлась на байки, легенды, романы наконец. Да Вы, поди, сами читали "Жизнь и приключения многомудрого философа Арсейса". Роман не какой-нибудь мелкой сошки, а небезызвестного Йориса из Мальфагены, взявшего себе литературное имя Сиин - `поэт', по-мизийски. В своё время ходили шуточки вроде "Не так сиин, как ёриса" (последнее, на мизийском же, значит `повар'). И впрямь, стряпня из-под пера мэтра вышла густая, с душком - и фривольная, и фискальная. Одно оправдывает писаку в моих глазах: жизнь героя столь нетривиальна, что раздвигает границы фантазии до самых широких пределов.

- Что ж, с нетерпением жду деталей.

- Жизнь Вилы, повторюсь, в самом деле необычайна. Доподлинно известно, что подростком он оказался в плену. Нападения на периферию Арвилада - а Виландия была именно таковой - когда-то были нередки и привычны. Скорее всего, из родных мест Вила попал в другие земли и лишь потом - в Ватанию. Маршрут не отслеживали: рабы продавались и перепродавались бессчётное количество раз до тех пор, пока с этого можно было хоть что-то урвать. Иные пленники просто "улетали на Запад на журавлях", как образно выражаются, говоря о смерти, многомудрые катайцы.

Виле повезло: в конце концов он очутился в замке дворянина из Ватанийских Леоров и стал слугой наследника по имени Лив. Чудно, не правда ли: Вила и Лив, Лив и Вила? Одного возраста, но до чего разные! Лив - аристократ высшей пробы, изящный, темноволосый, прирождённый учёный. Вила - простолюдин, более того - раб, чуждый какому-либо этикету (своего не усвоил, чужого не признавал), шумный, рыжий, неграмотный. Промыслом каких высших сил смогли столкнуться два этих метеора, две яркие звезды, остаётся только гадать, но невозможное случилось.

Несколько лет провёл Вила в замке, будучи слугой Лива, и это пребывание чудесным образом преобразило юного невежду. Господина и слугу сблизила неуёмная жажда знания, стремление объяснить законы окружающего мира. Грамота давалась юнцу легко, а сколько языков выучил он в замке! Впоследствии, когда в странствиях по свету Вила с легкостью преодолевал языковые барьеры, это объясняли даром, полученным от дракона. В замке никаких драконов не было; учителем - талантливым, терпеливым - оказался господин Лив. Судя по результатам, были досконально проработаны учебники математики, логики, риторики, астрологии; велись жаркие споры о достоинствах и недостатках творений философов и естествознатцев прошлого. Из окон замка кивали им загадочные созвездия и светили иные миры, которыми бредили оба. Арсейс ведь и вошёл в историю благодаря рассуждениям о Других Мирах.

Через несколько лет молодые люди покинули Ватанию: Лив стремился продолжать обучение в славном Арвиладском университете, и Вила его сопровождал. Позже общество было шокировано тем, что слуга и господин вели себя как равные. Издавали научные сочинения под псевдонимом Арсейс, в которых в пух и прах разбивали догмы из разных отраслей знания. Не смущаясь вступали в прения со светилами тогдашней науки и выглядели подготовленнее многих магистров и их подопечных. Сказанному имеются подтверждения. У нас, в Книгоберийской библиотеке, хранится список "Рассуждения о подвиге" и записи очевидца диспута в университете Арвилада.

Триумф молодых учёных вызвал зависть и негодование большинства маститых. Не в силах одолеть новичков привычным оружием, профессора прибегли к другому средству - под названием "общественное мнение". Как! Безродный раб, слуга вообразил себя вправе выступать наравне с уважаемыми людьми! Никакого пиетета к устоям общества! Если и дальше так пойдет, у кормила государства встанут рабы, а люди белой кости должны будут снимать перед ними шляпы.

Довод, подобно стреле ууланского лучника, попал точнехонько в цель. Возражение против таких аргументов расценивалось как подготовка противуправительственного мятежа. Господину Ливу было предложено указать строптивому рабу его настоящее место и вернуться в лоно Большой Науки, где его с распростёртыми объятьями ждут равные по статусу коллеги.

- И что же аристократ в нескольких поколениях, отступился ли он от своих принципов?

- Напротив. Лив порвал со своей средой, отказался от привилегий дворянства. Вместе с Вилой они отправились в путешествие по большому миру. Предварительно огласив такое обращение к учёному сообществу, что у многих его представителей волосы встали дыбом. Мол, поставить точку в научном споре сложнее, чем "поставить на место" человека, не своей волею утратившего прежние позиции в обществе. Раб не тот, кто схвачен и продан, а тот, кто чья совесть продана. И далее в том же духе. Главная мысль - рабы те же люди, и некоторые из них учёны поболе иных менторов.

Друзья отправились в странствия по просторам бывшего Хеймлана как простолюдины. Как учителя, наставники. Просвещали, открывали людям глаза на сам ход жизни. Несмотря на различия во внешности, их, говорят, обычно путали: Лива величали Вилой, и наоборот. Потому что мудрец в представлении большинства тих, благостен, замкнут. А ежели душа нараспашку, шумный, лохматый - какой же это философ!

Их труды до сих пор поражают глубиной и смелостью идей. Где эти сочинения писались? Находились, видимо, места, где доброжелатели позволяли работать в своих кабинетах, архивах, хранилищах, где переписывались и откуда распространялись рукописи изгнанников. Имена большей части таких покровителей скрыты для нас завесой тайны.

Увы, всему на свете приходит конец. Призывы к равноправию были сочтены крамольными, и за парочкой началась настоящая охота. Головы отщепенцев оценили достаточно высоко, хотя любые цифры не соответствовали истинной ценности этих светлых умов. Лив погиб первым, в схватке со стражниками, посланными эврисемом Арвилада. Похоронен ли он в родовой усыпальнице Леоров или без затей зарыт в лесу, неизвестно.

Оставшись один, Вила продолжил скитаться по миру. Скрывался от преследователей, которых всё больше раздражало свободомыслие народного философа, простота общения с простолюдинами.

- Вы упомянули, что жизнь его оказалась недолгой. А как умер Вила?

- Вот этого уж никто не скажет. Просто с какого-то момента прекратились все известия о нём, официальные и неофициальные.

Ненадолго пережил он своего хозяина и друга. Ему принадлежат слова: "Если ты умер, после смерти часть твоя не отлетит далеко, но осядет у того, кто окажется рядом и кто любит тебя".

Часть I

1. ВИЛА: ПАЦИФИСТ

- Смотри, смотри. во-о-он замок! Да проснись, скрокер ты эдакий!

А зачем? Мне без разницы - во дворец ли, в монастырь, в замок. Довезут, сдадут с рук на руки или продадут. Но раз уж я так здорово выспался - до этого как-то не приходилось - отчего бы и не взглянуть на будущее свое узилище?

Ба, ну и где же обещанный замок?

- Да вот же он! Ты, часом, не слепой?

Замок? Замок!!! Хм. За свои 12 лет я всё же чему-то да научился, уж сумею отличить замок рыцаря от мещанской развалюхи или храмину от сарая. Конечно, хорошее жильё рабу не светит. Но, Боги, тут с башен не одна солома - тут песок сыплется. Стены мхом расшиты. Гольное старьё. И в этой полуразрушенной крепостце предстояло мне доживать век!

Слёзы предательски выступили на глазах. Я-то всю дорогу готовился с гордым видом, глядя сверху вниз, как герои в балладах, цедить сквозь зубы скупые ответы новым мучителям-рыцарюгам... А тут приходилось не замечать жадного интереса и жалостливых взглядов челядинцев, столпившихся в некотором отдалении от нашей повозки. Рыцари не показывались.

Наконец шеренга дворовых раздалась, освобождая проход одетому в тёмное платье мужчине, верно хозяину. Седоватый, но держится прямо, что при его росточке не удивительно. Удивительно другое: искренняя улыбка, протянутые навстречу руки. Это рабу-то!! Нет, видно я еще толком не проснулся, не опамятовался. Родственнику своему он обрадовался, моему теперешнему владельцу.

- По здорову ли, Даос? Не чаял и встретить, такие страсти про ваше сражение доходили...

- Было дело. Обо всём поведаю, только, уж извини, за столом. Живот подвело, с питьём давно покончили. Тащимся на этих клячах который день, хороших лошадей нигде не раздобудешь.

- Пошли в дом, брат. Давно всё готово. Только вымойся вначале.

- Да уж сделаю одолжение. Иначе к вам, чистюлям Ватанийским, пожалуй, не пустят. Уиллия то как, здорова? Лив? Я тут ей и наследнику кое-что привёз.

-Успеешь, успеешь похвастаться. Гляжу, у тебя полны телеги добра. Боги, а это кто? Твой бастард, что ли?

- Ну, ты шутник! Не настолько я одичал в баталиях, чтобы в дворянский дом, да еще к благородной даме Уиллии, заявиться с пащенком. Раб это, пленник. Тебе подарочек. Может, на что сгодится. Мне непотребен: оружию не обучен, войны не любит.

- Такой рослый парень и войны не любит? Что-то новенькое... С каких же пор ты ее не любишь, отрок?

На мое молчание ответил не ударом, не окриком. Необычно:

- Впрочем, я задал глупый вопрос. Тебя же в плен взяли?

Пришлось кивнуть.

- Эй, Суда, Ожела, пристройте прибывших и их лошадушек. А ты, Верилла, накорми людей как следует, и этого вместе с ними. Потом решим, куда его пристроить. Тебя как звать-то, пацифист?

- Вила.

А "пацифист", это ругательство такое?

2. ВИЛА: НА НОВОМ МЕСТЕ

- Тебя как звать, позабыл?

- Вила я.

- Вилая?

- Да нет, я Вила!

- Аа-а, Явила.

- Вила. Просто Вила.

- Где ж такие имена выискивают, Простовила?

Это уже хозяин. Тот невысокий, седоватый. Подтрунивает надо мной, понятно. Они с братцем не одну посудину опорожнили, наелись от пуза тоже. А мне каково? Наесться-то я наелся, но дальше как? Очередной новый хозяин? Скоро их у меня будет как собак невешанных.

- В Виландии.

- Ты бы, невежа мелкий, хоть "господин" добавлял. Твоего господина Стиором именуют, из Ватанийских Леоров, запомни хорошенько. Наш, Леоров, род куда как древен и славен.

- Постой, а мне-то этот мальчишка зачем? Грамоте явно не обучен. А ремеслу какому? Тоже нет?

Молчит Вила, нечем ему похвастаться. Не попадись он в плен, стал бы рыбаком, в Виландии рыбаков много, там рек много. А как в этих краях, неизвестно.

- Ты, раб, может, хоть петь-плясать умеешь? Спой-ка нам что ни то из ваших песенок. Есть у них, Стиора, такие душевные - "Как с тобой встречался, распевал...", или "Что несёшь в корзинке, дево?". А то еще "Ляля, ляля, цветик алый"...

- Менестрелей да певцов нам не надобно, своих в достатке.

- Да уж, с твоей супругой никому не сравниться. И Лив поёт? Где он, кстати? И дядю не встретил, тихоня. Читает, наверное? Ночами читает, днём спит... Кто защитит, ежели на вас нападут?

- Замок сам себя защитит.

- Ну да, ну да, слыхали. Так Лив дома? Я в его годы дома не сидел. Кстати, который ему год?

- Ористу двенадцать минуло.

- Смотри-ка, они с рабом ровесники. Вот пусть он и будет у Лива слугой. Пора уже наследнику личным слугой обзавестись.

- А что, это мысль... Оба войны не любят.

- Вот и славно! Кланяйся и благодари, никчёмный малец, будет тебе новый хозяин.

Как в воду глядел насчет собак невешанных!..

3. ВИЛА: СКАЗКА I. ОЧЕРЕДНОЙ ХОЗЯИН

Так и не смог понять, чего больше в моей новой жизни - службы или сказки.

Спать уложили не в общей кухне или хлеву - в отдельном покое, на отдельной кровати под балдахином! Ночью приснилась Богиня Храмайна. Села у изголовья, тонкими перстами стала перебирать мне волосы. Лунный свет с перстня на перстень перебегает, подмигивает; и фиалками пахнет. Глаза у Богини огромные, сами как фиалки. Ресницы их охраняют, не дают до конца распуститься. Чёрные, влажные, чисто камыши вокруг лесного озера. Протянул со стоном руку - то ли проснуться, то ли потрогать - и нет Богини. Жалко...

Проснулся - никого в комнате. На лавке разложена одежда. Раз никого нет, значит моя. А там уж явился слуга - поди, вести к очередному хозяину. Поплутали-поплутали по замку, перешли через двор. Ага, здесь у них стрельбище, ну хоть что-то рыцарское в этом замке. Хотя рыцари как раз луки презирают: "вилланская забавка". Или нет? Снова сказка?

Расставлены мишени, слуги вокруг суетятся, напротив мишени подросток, с большим луком в руках.

- Дядя, дядечка! Прости, что вчера тебя не встретил! Какая книга мне попалась, если б ты знал! "Число всех вещей бесконечно, и они изменяются одна в другую. Вселенная же есть пустое и наполненное телами..."...

- Полно, полно, охотно верю... То спишь, то читаешь, племянничек. За стрельбу хвалю, это по-нашему. Правда, лук более приличен вилланам, ну да...

- Дядя, а это кто?

Вот мы и встретились, новый хозяин. Уж не знаю, как правильнее Вас называть - Лив, Орист, г-н Леор из Ватанийских Леоров. Господином звать -язык не поворачивается. Не оттого, что знатный или одного со мной возраста. Что-то в нём такое строгое, серьёзное, взрослое. Таинственное. Может даже чернокнижник. Волосы ниже плеч, тёмные, а глаза - фиалковые. Я их сегодня ночью видел...

4. ЛИВ: И ЭТО СЛУГА?

Боги всеблагие, где только дядя такого виллана раздобыл? Рыжий, здоровый, мощный, а говорили, мне ровесник. Стоит неподвижно, не кланяясь, словно Араис, происками Храмайны превращенный в придорожный валун. Мне что, его всему учить? Так и быть, попробую. Начнём с малого.

- Эй ты, как тебя, будешь подбирать стрелы возле мишени и приносить их мне.

- Не буду.

-???

- Я не собака за подачками бегать. Лучше сразу убейте.

Вот так первый опыт! И что мне с этим упрямцем прикажете делать? Убеждать, что слуги должны повиноваться своим господам?

- Слушай, а ты стрелять умеешь?

- Из лука? Приходилось.

- Это где?

- Это в Виландии.

- Не так далеко от Ватании. Расскажешь потом, а сейчас пошли постреляем. По очереди. За стрелами, ладно уж, пусть другие слуги побегают, не переломятся.

Выходит, педагог из меня никакой: даже личного слугу не могу урезонить. Или не педагог, а хозяин? Пришлось-таки этому Виле побегать за стрелами, ведь слуг неповоротливых нет сил дожидаться. Потому что зелень кругом, и солнышко, и ветерок свежий, и хочется смеяться, и бегать наперегонки, и до завтрака многое успеть! Счастье, что дядя не видел, как мы славно постреляли. Скажу не хвастаясь: стреляю я лучше собственного личного слуги. Ненамного, но лучше. Хотя где ему было тренироваться, пленнику... Не попал бы в плен - стрелял бы, наверное, лучше меня.

Как это страшно - оказаться в плену! Я попросил слугу описать этот период его жизни. Пусть повествование было несвязным, не соответствовало требованиям логики и риторики, мне стало не по себе. "Мурашки бегали по коже", как выразился Вила. Слушая его, представлял я, как бы это я лишился отца с мамой и дяди, цветущего сада, привычных занятий, любимых книг. Боюсь, рассказчик заметил слёзы у меня на глазах, что повредит моему авторитету сразу и дворянина, и хозяина, и педагога. Но ничего поделать с собой не могу, ибо, утверждал учёный, "живые организмы более предсказуемы в своем поведении, нежели человек". А еще "живые существа не подчиняются никаким законам" - это уже про Вилу.

5. ВИЛА: СКАЗКА II. СТОЛЬКО ЧУДЕС СРАЗУ!

Что за день такой, столько чудес сразу! Думал, так не бывает. Оказалось - бывает.

Вместо расхлябанной телеги - зелёный луг, такой-то родной; вместо подстилки из слежавшегося сена - чистейшая постель, наконец, г-н Лив вместо изверга-рыцаря. Зелень кругом, и солнышко, и ветерок свежий, и хочется смеяться, и бегать наперегонки, и до завтрака многое успеть! Ничего, что частенько мажу мимо мишени, будет время - подучусь.

Лицо хозяина от улыбки сразу теряет и строгость, и взрослость, и что я там ещё навыдумывал. Глаза по-прежнему фиалковые.

- Ну, как вам тут стреляется, сын мой?

Боги, все ли чудеса вы решили вместить в один день? Собрать и вручить мне? Ведь по зелени травы движется, надвигается, приближается с каждой минутой мое ночное видение. Мой сон о Храмайне с глазами как фиалки... Фиалковые озёра в камышах ресниц.

Вот Она стоит рядом с моим новым хозяином, ласково гладит его по щеке. Стоят рядышком, как ровесники, и улыбка, как бабочка с цветка на цветок, перепархивает с одних губ на другие. Боги, у них одни и те же глаза! Глаза-фиалки!

Сын протягивает ей лук, она, смеясь, прицеливается - и стрела с пёстрым венчиком из перьев ... метко поражает цель. Храмайна! Её стрела даже расщепляет стрелу г-на Лива, застрявшую в сердце мишени! Вот это меткость! Все - и слуги, и господин, и я сам - зашлись в крике от восторга, оглушительно хлопают в ладоши.

...Опять я застыл, подобно какому-то Араису, о котором известно хозяину. Двое скрылись из виду, уходят всё дальше, дальше... Два родных друг другу человека. Уилла, Лив... Боги, не дайте мне задохнуться от боли, горечи, от одиночества, от ... счастья - от всего разом!

6. ВИЛА: ПОНЯТЬ МИР

Ничего не понимаю! Другой бы на его месте сто раз пристукнул бы меня или прогнал на все четыре стороны. Избил бы до крови точно. Зачем я ему нужен? Еду не ношу, "тыкаю". Сижу в уголке его "библиотеки", где он проводит дни и ночи, стремясь понять весь мир. Он так и сказал, когда я спросил его:

- Зачем тебе это?

- Понять весь мир.

Тут я его прекрасно понимаю. Но как понять мир, не покидая пределов замка? Ведь мир огромен, даже мне, слуге, довелось увидеть больше, чем ему, хозяину.

- Через книги.

Того не легче! Книги не витражи в храмах, что можно увидеть через непрозрачные книги?

Отбросил с усталого лица ("Ночами читает, днём спит...") тёмную, как мех, прядь; улыбнулся мечтательно. Сейчас я услышу чудесный рассказ, который поможет понять мир. Мне. Ему. Нам?

Больше всего мне нравятся рассказы о звёздах. Как много, оказывается, людям о них известно! У разных народов свои легенды. Об Энегири, великом охотнике анкудинцев, взятом на небо за свою меткость (ох, надо бы потренироваться с луком!). О длинношеем хииле, чьи крылья полгода осеняют ночное небо, после чего он еще на полгода исчезает в других мирах. Наверное, и в Виландии "говорят, рассказывают и повествуют", как любит повторять Лив, о небесных светилах, но я ничего об этом не знаю. Или не помню. Или не могу вспомнить, как он ни просит.

Когда я пересказываю ему сказки, что слышал от других пленников, Лив только мягко улыбается, будто знает что-то другое, поважнее. Он признался, что тоже любит легенды и сказки о "небесных фонарях", но больше верит цифрам и расчётам. Видел я лист с этими чудными закорючками, голова кругом идёт. И это не буквы (Лив меня учит читать, буквы я уже различаю), а нечто потустороннее! "Парсеки", "зенит", "надир"... Уж не колдун ли и впрямь мой наставник? Они, по слухам, куда как обаятельны, им ничего не стоит втереться в доверие к людям, а потом вынуть из них душу.

Если честно, если никому-никому - я бы её отдал, эту душу, чтобы понять мир. Пусть не мир астрономических символов - охотничьи угодья принадлежат хозяину, ему и останутся. Мне и остального хватит.

Мать зовёт его Л'Реанором. Как она поёт!..

7. УИЛЛИЯ: ПРЕДЧУВСТВИЕ БЕДЫ

Что-то гнетёт меня, преследует, лишает покоя. С тех пор как легкомысленный Даос притащил к нам в замок этого подростка, я всё чаще вспоминаю Алейо, так рано нас покинувшего. Порой мне чудится, что это он, а не слуга сына бегает по саду, целится из лука в мишень, просиживает ночи над фолиантами мыслителей древности. Вила, этот мальчик-слуга, ни капли не похож на нашего маленького Алейо, тем не менее меня тянет приласкать его, погладить по голове. Они с Л'Реанором стали неразлучны, словно два брата. Это терпимо в стенах замка, но за его пределами... Страшно предположить, что будет, если сведения о дружбе господина со слугой выйдут наружу.

Не так давно мы были опасно близки к раскрытию тайны нашего семейства.

Произошло это после благополучного, даже победного возвращения Даоса с поля сражений. На пире в честь этого события в числе гостей, разумеется, была и сестра Килла с мужем. Г-н Хлаида... Вот кого я боялась с самой первой встречи и продолжаю избегать до сих пор. Г-н Даос, мой деверь, по-прежнему влюблен в меня, но я могу поклясться, что он никогда не переступит в достижении своих целей через брата. А муж Киллы... Пока у него не было повода принудить меня, но он ищет его, ищет с присущим ему упорством, я это чувствую кожей.

Так вот, возвращаясь к событиям во время пира. Едва я вышла из зала на лестницу глотнуть свежего воздуха, Хлаида, как волк на добычу, набросился на меня. Отчаяние придавало мне сил, но, перейдя границы приличия, муж сестры словно обезумел.

Меня спасло появление Вилы. Или это было воплощение Алейо? ОНО поднялось с нижней ступени роковой лестницы так неожиданно и безгласно, что Хлаида, растерявшись, впустил меня из рук. Это позволило мне скрыться, запереться в ближайшей комнате.

Если Хлаида опознает в "привидении" Вилу, всё кончится для нас плохо, очень плохо.

Оставить комментарий © Copyright Хэн Дэс Нэ (fliny@mail.ru) Размещен: 01/07/2022, изменен: 01/07/2022. 27k. Статистика. Глава: Фэнтези От Вилы - к Арсейсу Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Жизнь Вилы необычна. Доподлинно известно, что подростком он оказался в плену. Виле повезло: в конце концов он очутился в замке дворянина из Ватанийских Леоров и стал слугой наследника по имени Лив. Чудно, не правда ли: Вила и Лив, Лив и Вила? Одного возраста, но до чего разные! Господина и слугу сблизила неуёмная жажда знания, стремление объяснить законы окружающего мира. Из окон замка кивали им загадочные созвездия и светили иные миры, которыми бредили оба. Но до Арсейса еще далеко...

Хэн Дэс Нэ : другие произведения.

От Вилы - к Арсейсу. Часть 1