В детской больнице Сент-Хуарес города Эмси от экспериментального аппарата МРТ послышался страшный звук. Похожий на невероятно громкий скрежет по стеклу, он возрастал как по высоте, так и по громкости, пока не превратился в ужасный визг, слышать который было физически больно, пока, наконец, он не пропал с тревожным хлопком перегоревших предохранителей. В радиусе четверти мили все ощутимо вздрогнули - перепонки обожгло болью, а затем во всем округе Джефферсон отключилось электричество.
Когда в кабинете включилось резервное питание, тринадцатилетняя Табита Мур тихо и совершенно неподвижно лежала в аппарате МРТ. Из огромного экспериментального сооружения вырвалась клубящаяся пелена едкого черного дыма и мгновенно затянула весь ставший очень уж теплым кабинет - секунду спустя сработала пожарная сигнализация. Сильная боль от внезапной травмы головы у Табиты только начала стихать, и ей казалось, что всего несколько мгновений назад она в оцепенении смотрела на капли крови, усеявшие пол особняка семьи Уильямс. В недоумении глядя на свои слишком пухлые ладони, Табита Мур замерла от мучительного, ужасающего чувство утраты.
Она снова вернулась в самое начало.
Нет... О нет-нет-нет! Табита всхлипывала, дрожа в больничном халате, в который оказалась закутана. Нет.Нет. Нет-нет-нет. О боже, пожалуйста, нет. Ты не можешь, не можешь все это у меня забрать. Я не могу сделать это снова. Ты не можешь всех их у меня забрать. Не можешь.
- Господи Исусе, мать твою! - Дверь в экранированной медными листами стене распахнулась, и внутрь ворвался техник, а за ним - разъяренный мистер Мур. У Табиты еще звенело в ушах от потустороннего грохота взбесившегося МРТ, но она уже слышала, как отец выкрикивает те же слова, что и в прошлый раз: "Вытащите ее, к чертовой матери, оттуда!"
Любое неприятное зрелище, которое видели ее заплаканные глаза, подтверждало худшее. Голубая лангета с рисунком Алисии и подписями близких друзей - исчезла, словно и не бывало, обнажив пухлое, но не поврежденное запястье и кисть. Исчезли и тонкие, изящные мышцы, которые она оттачивала в течение лета; ее с таким трудом полученная подтянутая фигура теперь снова обросла слоем жира. Теперь он волновал ее меньше всего, но все равно ей потребовалось все самообладание, чтобы не вцепиться и не оторвать совершенно лишние валики жира.
Я... не смогу. Не смогу. Не смогу сделать это снова!
Несколько человек пробились сквозь клубы дыма и вытянули выдвижной стол из огромной цилиндрической апертуры томографа. Стало невыносимо жарко, и, к своему ужасу, в тусклом свете наполненной дымом комнаты Табита обнаружила, что ее пальцы теперь казались раздувшимися, похожими на кургузые сосиски.
Она на самом деле ощущала себя гротескно раздувшейся, ее тело ... раздалось, как зефир, который передержали в микроволновке. Ее охватил ужас. Учащенное дыхание не давало воздуха, она задыхалась и, когда люди попытались ее посадить, поняла, что все ее тело стало ниже, обрело другую форму, сместился центр тяжести. Что-то с ее телом было не так.
Глаза защипало от слез, Табита посмотрела на встревоженное лицо отца и пришла в тихое отчаяние.
***
По пути домой говорить Табите не хотелось, и большая его часть пролетела мимо ее сознания. На этот раз ее жизнь откатилась всего на шесть месяцев, но значение каждого из этих утраченных мгновений было больше, чем потеря предыдущих сорока семи лет. Она была совершенно раздавлена, и никакие отцовские взволнованные вопросы и его натянутые заверения не могли пробиться сквозь тяжелую травму от пережитого испытания. Табита прижалась к двери, свернув в клубок свое отвратительно тучное тело, и, закрыв руками лицо, тихо проплакала всю дорогу.
Когда они прибыли в нижний парк Сансет Эстейт, мистер Мур поставил грузовик, вышел, обошел машину, чтобы открыть Табите дверь и обнять ее. Она обнаружила, что все еще полна слез, и заплакала, рыдая и всхлипывая, перед самым домом уткнувшись лицом ему в плечо. К тому моменту, когда она успокоилась, солнце садилось, но в дом за ним она пошла неохотно.
Дома было неуютно.
Внутри трейлера царил тот же ужасный беспорядок, что и в прошлый раз; темный засаленый ковер, повсюду оставлена немытая посуда, спертый воздух с запахом тела, духота и темень. Окна все снова закрыты, и весь беспокоящий свет снаружи перекрывался одеялами, которыми их завесила миссис Мур. Мало того, что у Табиты не было никакого желания убирать все заново - ощущение того, что она снова заперта здесь, едва не довело ее до нового приступа плача.
Снова загнана в это отвратительное тело, подумала Табита, хмуро глядя на свою полную руку с пухлыми пальцами. По крайней мере, мое запястье больше не сломано. Просто ... так трудно даже находить в этом плюсы. И... голова у меня все еще раскалывается. Неужели у меня после падения с батута в прошлый раз голова болела так же сильно?
Миссис Мур выглядела на пятнадцать фунтов тяжелее, чем помнила Табита, первый уведенный ею признак, что будущая Шеннон Мур к Хэллоуину немного похудела. Не то чтобы это сейчас имело какое-то значение. Отяжелевшая и подавленная, мать выглядела смирившейся, побежденной. Некрасивые хмурые морщинки со лба на ее лице только начинали ползти к щекам, а глаза были мертвыми и безразличными.
Это... это несправедливо. Печаль, охватившая Табиту при виде матери, снова вернувшуюся к ней в таком состоянии, была невыносимой, уныние настолько сильным, что оно ее потрясло, и она заставила себя быстро пройти мимо миссис Мур. Все было таким другим. Становилось лучше. Я потеряю все, что сделано. Я не смогу. Мне не повторить.
***
Ужин состоял из консервированной фасоли и тостов.
- Надеюсь, ты извлекла урок из этих прыжков на батуте, - миссис Мур с тревогой покачала головой. - Повезло, что шею не сломала.
- Да, мама, - кивнула Табита, не решаясь встретиться с матерью взглядом.
- Хм, - неодобрительно фыркнула миссис Мур и продолжила с шумом отправлять в рот фасоль.
Где-то там, под слоями жира этой ужасной бабы... скрыта бывшая модель и начинающая актриса, подумала Табита. В это было трудно поверить. Как она дошла до жизни такой? Неужели это роль, которую она взяла на себя и себя в ней просто потеряла? Неужели это все - показное? Или это настоящая Шеннон Мур, лишенная всех надежд и мечтаний, когда онаперестала заботиться о чем-то и о ком-то?
От такой перспективы становилось как-то тошно, и Табита постаралась не думать о том, что, должно быть, произошло с Шеннон Мур годы назад на лукасовской съемочной площадке. Сейчас она вообще не хотела об этом думать, да и думать о чем-либо еще. Мигрень продолжала сжимать голову призрачными тисками, и от всех недавних страданий она эмоционально истощилась. Вместо того, чтобы думать или разговаривать, она аккуратно ела свою фасоль.
С каждой вилкой, которую она отправляла в рот, открывалась знакомая тарелка кремового цвета с розовым цветочным орнаментом, та самая, котрую ее отец в гневе запустил в стену, как ей казалось, несколько месяцев назад. От осознания этого тошнота вернулась с новой силой, и она, оттолкнув тарелку, неловко побежала по коридору в туалет.
Я... не хочу проходить это еще раз, думала Табита, когда ее рвало. Я действительно не хочу проходить все это еще раз.
- Табита, милая...? - позвал ее отец. - С тобой всё хорошо?
- Меня вырвало, - сообщила Табита хриплым голосом, пятясь к раковине и отводя взгляд в сторону. Она отказывалась видеть свое отражение в зеркале ванной.
- Тебя вырвало? Как ты себя чувствуешь?
- ...Меня вырвало, - бессильно повторила Табита, плеснув в лицо водой из крана, и потянулась за зубной щеткой. - Все в порядке. Меня просто вырвало. Мне нехорошо.
- Ну... ладно, милая, - неуверенно сказал отец. - Ты будешь заканчивать ужин?
Табита случайно взглянула в зеркало, и на нее уставилась толстая заплаканная девочка-гоблинка. Она не хотела больше видеть это лицо, и ей потребовалось немало душевных сил, чтобы удержать свои трясущиеся руки и не вцепиться в эти пухлые щеки. Она не могла снова видеть этот лишний вес, ненавидела его, ненавидела.
- Нет, - почти рявкнула Табита. - Доедать я не буду.
***
На следующий после МРТ день вместо того, чтобы отпроситься с занятий, как в прошлый раз, Табита решила просто сходить в школу. В конце концов, она не спешила ложиться костьми, чтобы заново убрать дом. Вместо этого она оделась, без всякого интереса сжевала миску каких-то слегка черствых "Эпл Джеков" без молока - похоже, семья Мур молока в холодильнике не держала - и поплелась к автобусной остановке в своем уродливо располневшем юном теле. Когда автобус прибыл, она влезла в него, не замечаемая и игнорируемая другими школьниками.
Сколько раз я буду проходить через этот... чертов фарс? спросила себя Табита. Ее душевное состояние и так ухудшалось, а пока она наблюдала за утренним пейзажем, проплывающим за автобусным окном, настроение испортилось еще сильнее. Когда Табита впервые рассталась с жизнью, ей было шестьдесят, у нее были скорее знакомые, чем настоящие друзья, и она не оставила никого, к кому была бы сильно привязана, например, домашнего питомца или любимого человека.
В этот раз дружеские отношения, которые она создала с Алисией и Еленой, были болезненно прерваны, словно их никогда не существовало. Их утрата заставила ее сердце болеть так, как она никогда не смогла бы выразить словами. Трудности и случайности, через которые ей пришлось пройти, чтобы сблизиться с матерью, она не считала возможным повторить, а разбираться в их сложных отношениях с учетом того, что она теперь знала, ей казалось... неуместным.
У меня... не справлюсь, да? С горькой гримасой думала Табита, упираясь лбом в спинку сиденья перед собой. Если то, во что я попала, будет повторяться снова и снова, если это какая-то петля времени... я не выживу. Все знания и опыт в мире не избавят меня от тяжелой депрессии. Может быть, кто-то может стать достаточно закаленным и отстраненным настолько, чтобы справиться со всем этим - но не я. Вся эта неразбериха сильно хуже той, с которой я начала в прошлый раз.
Настроение продолжало падать до самого приезда в среднюю школу Лорел, и после выхода из автобуса ее лишенное энтузиазма шарканье превратилось в совершенно унылое ковыляние. Средняя школа. Средняя школа. Табита медленно пробиралась к временному кабинету, где миссис Ходж преподавала словесность - к первому звонку другие ученики, проходившие мимо, заставили ее почувствовать себя низеньким широким камнем, застрявшим в потоке живого ручья. Однако, войдя в класс, она на этот раз узнала несколько лиц.
Когда Табита посмотрела в сторону восьмиклассницы Елены Зилбо, та с усмешкой отвела от нее взгляд. Вместо этого блондинка наклонилась, чтобы что-то шепнуть своей подруге... Кэрри.
Табита понимала, что неразумно было ожидать от этой ситуции чего-то другого, но свежая боль, обрушившаяся на нее, обрушилась на психику тяжелым грузом, а ощущение предательства девочку и вовсе добило. Стиснув зубы и смаргивая слезы, Табита семенила в тучном шарообразном теле, которое ненавидела больше всего на свете, к отведенному ей месту, забралась на него, схватившись за край стола, и попыталась совладать с эмоциями.
Не получилось.
Гнев и стыд накатывали на нее волнами, снова и снова разбиваясь об острое отчаяние и взметаясь бурным прибоем и пеной мучительной боли. До сих пор Табита не задумывалась о последствиях своего нынешнего положения, но теперь она все больше убеждалась в том, что на хэллоуинской вечеринке Эрика Тейлор ее жестоко убила. Жестоко убила. Ей казалось, что это было вчера. Шок и явный ужас всего случившегося не давали ей справиться с собой.
Неужели жизни людей так ... хрупки? Хороший удар бейсбольной битой в висок, и... конец? Вот так просто? Все вдруг кончилось? Это, конечно, выглядело логично, но она все равно не верила и отказывалась принять. Черт, я бы хотела, чтобы все действительно закончилось. Лучше бы все закончилось, чем переживать все это в чертов третий раз!
- Всем доброе утро, - поздоровалась миссис Ходж. - После объявлений и принесения Клятвы мы перейдем к последним частям нашего обзорного раздела, а затем я раздам вам пробный тест по языку. Пробный тест не влияет на вашу отметку, но он включает в себя весь материал, который будет представлен на итоговом экзамене, поэтому я хочу, чтобы вы отнеслись к нему серьезно. Некоторые из вас, мальчики, все еще не сдали домашнее задание, так что...
(Каждый день школьные занятия начинаются с того, что все встают, и, положив руку на сердце, произносят Клятву Верности американскому флагу - прим.перев)
И Кэрри! Табита кипела от злости, не в силах заставить себя заняться словесностью восьмого класса. Кэрри пыталась выманить меня с вечеринки, чтобы я оказалась наедине с Эрикой! Она должна была знать, что собирается сделать Эрика!
Ею все еще владел шок от возвращения в май 1998-го, но когда по школьному радио зазвучали утренние объявления, Табита снова проигрывала в памяти хэллоуинскую вечеринку.
Она должна была быть безопасной - вечеринка считалось безопасным для встречи с Эрикой местом, хмурилась Табита. Там было много людей. Там был полицейский Уильямс, на вечеринке присутствовали взрослые, даже если они и зависали в основном на кухне и вдали от нас, молодежи. Эрика не должна была на меня нападать.
Расстроенная Табита с трудом поднялась с места, чтобы стоять во время принесения Клятвы Верности, но она не произносила слова вместе со всеми, и даже не смотрела на флаг.
Но... она все-таки на меня напала. Набросилась. Фактически - даже с оружием, нахмурилась Табита. Этого нельзя было ожидать. Эрику считали мелочной и мстительной, но всегда - очень продуманной, всегда готовой, как говорится, "убить одолженным ножом". Эрика распускала слухи и настраивала против нее остальных, но никогда не действовала своими руками, напрямую.
Подожди. Это не совсем так, Табита нахмурилась сильнее. Она все-таки столкнула меня с батута. Она или ее сестра? Проклятье, жаль, что я не помню.
На протяжении почти всего обзорного занятия миссис Ходж Табита прокручивала события в уме, и смогла прийти к единственному выводу - в семье Тейлор происходило что-то серьезное. Столкнув ее с батута и угрожая ей, они намеревались разлучить ее с Эшли - и им это удалось. В своей прежней жизни Табита никогда больше не пыталась встретиться с Эшли или пообщаться с ней. Во время своей второй жизни она даже не вспоминала о девочке, предпочитая выбросить неприятную ситуацию из головы и сосредоточиться на других делах.
Но они продолжали издеваться надо мной в Спрингтоне, и никто не мог понять, почему, думала Табита. Голова у нее раскалывалась, лишь ухудшая и без того отвратительное настроение. Поэтому, когда я указала миссис Крибб на семью Тейлоров, они, конечно же, нашли у Эшли синяки по всему телу. Поскольку никто не захотел держать меня в курсе, у меня есть только слова Эрики - что-то вроде того, что я забрала у них Эшли. Но кто же в самом деле вмешался - кому миссис Крибб сделала тот звонок?
Она обратилась к социальному работнику, связанному с ее делами в школьном отделе Спрингтона, или в какое-то местное отделение службы защиты детей? задумалась Табита. Есть ли в 1998 году разница?
В будущем она была в дружеских отношениях с очень пунктуальной женщиной по имени миссис Бетани в Спрингтонской мэрии, которая руководила различными местными программами. Табита не знала, кто - если кто-то был - занимался аналогичной работой здесь, в это время. Как на заводе спецификации устройств страховки, все мелкие инструкции и подзаконные акты, с которыми имели дело правительственные учреждения, все время перерабатывались, казалось бы, по нелепым бюрократическим обыкновениям.
Если бы миссис Крибб звонила в полицию, полицейский Уильямс, скорее всего, догадался бы - или должен был бы догадаться - что у Эрики возможна такая опасная реакция. Верно? Вместо этого, судя по тому, что Елена упоминала накануне вечером, и по тому, как миссис Уильямс смотрела на Клариссу... они как будто ожидали, что Эрика перед слушанием об исключении ... струсит, захочет извиниться, попытается снять с себя вину.
Что, очевидно, было не так, скривилась Табита. Сосредоточиться было трудно, потому что голова просто раскалывалась. Если бы Эрика...
На лежащую перед ней распечатку пробного теста застучали капли крови. Табита замерла, долго смотрела на них, затем прикоснулась рукой к лицу и обнаружила, что у нее из носа идет кровь.
Что за... ? Табита в замешательстве уставилась на кровь на руке, "чашечкой" поднесла руку к лицу, пытаясь поймать красный ручеек, уже бегущий по подбородку. В последний раз такого не было. Что я сделала по-другому?
- Э-э-э, миссис Ходж! - рука Елены метнулась вверх, прерывая тишину в классе. - У Табби идет кровь!
- Ой, фу! - воскликнул кто-то рядом.
- Табита? - заторопилась к ней между партами миссис Ходж. - Табита, с тобой все хорошо?
Табита ошломленно посмотрела на обеспокоенное лицо миссис Ходж, а затем на Елену. На краткий, ускользащий миг ей показалось, что Елена заговорила, потому что наблюдала за ней - присматривала, потому что ей было не все равно, потому что так поступают друзья. Однако блондинка вовсе не выглядела обеспокоенной. Напротив, Елена изобразила на лице брезгливость, а затем снова отвернулась, чтобы обменяться ухмылками с Кэрри и другими школьными подругами.
- Э-э... нет, - наконец ответила Табита, чувствуя, как на глазах выступили слезы, когда кровь заполнила ладонь и начала капать на рубашку. - Нет, мне нехорошо.
***
- Мама, - спросила Табита. - Мама, можно с тобой поговорить?
- Что ты хочешь, Табби? - с раздраженным вздохом спросила миссис Мур, не потрудившись отвести взгляд от телевизора.
- Я... хочу сдаться, - тихо сказала Табита.
- Сдаться? - переспросила миссис Мур. - Сдаться в чем?
- Думаю, хочу перестать жить, - сказала Табита, чувствуя, как на глазах выступают слезы. - Просто, мама, я не хочу больше жить.
- Над этим нельзя шутить, Табита Энн Мур, - предупредила миссис Мур, поворачивая толстую шею, чтобы посмотреть на дочь. - Что это, ради всего святого, вдруг на тебя нашло? Что случилось на этот раз?
- Я-я не хочу здесь быть, - закрыв лицо руками, тихо плакала Табита. - Я не хочу это делать. Я не хочу снова бороться с тобой. Я не могу.
- Бороться со мной? - нахмурясь, переспросила мать. - Табита, в твоих словах нет ни капли смысла. Так что давай, выкладывай. Что ты натворила?
- Я говорила с правильной дикцией, - всхлипнула Табита. - Ты сказала, что это ужасно, что я говорю как робот. Но я не притворялась роботом, я пыталась быть, э-э, пыталась быть крутой Табитой. У которой все в порядке. Я просто... У меня выходит ужасно.
- Роботом...? О чем ты говоришь? - потребовала миссис Мур. - Табби...
- Я тренировалась как сумасшедшая - все было распланировано, - всхлипывала Табита. - Шестичасовые тренировки каждый день. К старшей школе я потеряла треть своего веса. Я стала красивой. Красивой, почти какой была ты. Это все не было здоровым - сбился менструальный цикл, а в итоге в школе все стало еще хуже, и это - и это заставило тебя думать, что я пытаюсь стать актрисой!? Как ты когда-то. Мама - как кто-то вообще можетдумать, что я могла бы стать актрисой? Я - актриса?? Это... это совершенно, блин, невозможно!
- Табита...? - миссис Мур выглядела совершенно обескураженной.
- Я старалась. Старалась, - причитала Табита. - Я очень старалась, понимаешь? С той стрельбой, и с Алисией, и с Еленой. Со школой. С тобой. И знаешь, что произошло? Я почти уверена, что меня убили. Я думаю, она... она меня убила. Из-за... из-за Эшли. Я не помнила Эшли. Я просто пыталась выкарабкаться, улучшить себя и продержаться до тех пор, пока не смогу что-то сделать с Джулией. Но...
Голову закружило приступом мигрени, Табита, покачнувшись, приложила руку к виску, и из носа что-то потекло. Проведя кончиками пальцев по верхней губе, она обнаружила, что они снова стали мокрыми от крови, и крови было много. и глаза Табиты расширились. Она в ужасе посмотрела сквозь окровавленные пальцы на мать, чтобы увидеть...
***
... что миссис Мур смотрит в другую сторону, на экран телевизора.
- ...Мама? - позвала Табита.
- Что ты хочешь, Табби? - с раздраженным вздохом спросила миссис Мур, не потрудившись оторвать взгляд от телевизора.
- Мама, я... ты слышала, что я только что говорила? - недоверчиво спросила Табита, чувствуя, как смутное ощущение дежавю охватывает ее с невероятной силой. Что-то было не так, но трудно было понять, что именно.
- Слышала когда, сейчас? - пробормотала миссис Мур, по-прежнему не глядя на нее.
Табита в замешательстве уставивилась на кончики пальцев. Они были чистыми. Крови на них не было. Потерев обеими руками глаза - край гипсовой повязки слегка царапнул глазницу - Табита поняла, что слез тоже больше нет. Они исчезли, будто она вообще не плакала.
Минуточку! - Табита вздрогнула, с недоверием глядя на знакомую голубую лангету, которая снова находилась на ее левой руке.
- Это... это не настоящее, - воскликнула Табита, втягивая плечи и поворачиваясь, чтобы еще раз проверить окружающую обстановку.
- Что? - рассеянно спросила миссис Мур.
- Всё это - ничуть не реально, - подтвердила Табита. - Или это не реально, или я сплю, сошла с ума, или... неважно, не так ли? Я... я что, умерла?
- О чем это, ради всего святого, ты вдруг говоришь? - нахмурилась миссис Мур, поворачивая толстую шею, чтобы посмотреть на дочь. - Табита... в твоих словах нет ни капли смысла.
- Хоть что-то из этого было настоящим? - спросила Табита, хватаясь за лангету. Та с одного бока треснула, и там, где жесткое стекловолокно лопнуло, торчали клочья бинтов, и было больно. - Что-нибудь из этого вообще? Откуда...
- Табита Энн Мур...
- Хорошо-хорошо. Эмм, мама, ты не настоящая... ты, наверное, просто... воспоминание? - пришла к выводу Табита, снова хватаясь за голову, когда накатила новая волна боли. Из носа снова хлынула кровь, края гостиной зарябили, и стало темно. - Мешанина из воспоминаний. Или - о, эта чертова боль - или что-то еще? Представления, галлюцинации? Везде-везде всякие нестыковки! Минуту назад все окна были плотно завешаны одеялами, а теперь одеял нет.
- Табита...
Игнорируя фантом, который выглядел как ее мать, Табита ходила взад-вперед, изо всех сил пытаясь понять, что, черт возьми, происходит., Когда голова так раскалывалась, думать было вообще невероятно трудно. Сны не бывают настолько ясными, во сне невозможно так четко мыслить. Повреждение мозга? От удара битой!?
Табита остановилась, через боль снова огляделась вокруг. Некоторые из отдаленных домов за окном потемнели и исчезли, как объекты, выпадающие из поля зрения в видеоигре. Чем дольше она старалась рассмотреть за окном другую сторону улицу, тем сильнее разыгрывалась головная боль, пока от напряжения не заболели глаза. Это было похоже на попытку всмотреться в одну из волшебных картинок-иллюзий, чтобы увидеть что-то в глубине, только вместо появления скрытого изображения обратно вернулись одеяла, снова закрыв окна.
Нууу ладно, черт, выругалась Табита, быстро моргая. Обычно изменения декораций происходят между кадрами. Или, по крайней мере, с эффектом плавного затухания, или как-то еще. А на самом деле их поиск просто вредит моему бедному мозгу?
- Тогда вот и всё, - негромко всхлипнула Табита. - Я уже мертвая, да?
- Ты не мертвая, - хмыкнул тихий голос, - хотя и не в лучшем месте.
Там, где полагалось быть кухонному столу, перед ней в одной из кабинок знакомого семейного ресторана сидела Джулия, сжимая в руках кружку с кофе.
- Джули...? - пробормотала Табита - у нее от удивления перехватило дыхание.
Мгновение назад она была в доме на колесах в Сансет Эстейтс, но места действий менялись и кружились вокруг нее, как во сне, и теперь она сидела в "Перкинсе" у одного из съездов с межштатной автомагистрали 265. Это было воспоминание: именно здесь Табита в последний раз встретилась с Джулией, выехав на встречу с женщиной, потому что Джули случилось ехать в Пенсильванию через Кентукки. Было трудно удержаться от эмоций при встрече, даже зная, что свидание, скорее всего, не настоящее.
- Разумеется, я не настоящая, - с сердитой улыбкой наклонилась к ней Джулия. - А ты думала, я собираюсь передать тебе с того света некие трогательные слова, какую-то мудрость, мотивацию или еще что-то? К чему эти стереотипы?
- Э-э, - Табита сглотнула, - Нет, я просто... Джули, я очень по тебе скучаю.
- А, - Джулия одарила ее смущенной улыбкой и опустила взгляд на свою кружку. - Да. Прости меня.
Джулия, с бледным, почти болезненным цветом лица, была одета в стильную черно-красную спортивную куртку; корни волос, когда-то выкрашенных в черный цвет, теперь светлели несколькими дюймами русого тона. Звучание ее голоса всегда было неповторимым, Джулиевским, бесплотным с легкой хрипотцой, настолько высоким, что всегда казалось, что голос вот-вот сорвется. Широкая озорная улыбка Джулии была ее самой выразительной чертой, но эта улыбка, казалась, никогда не касалась ее бледно-голубых глаз, которые всегда выглядели усталыми и безучастными.
- Значит, все не взаправду, - разочаровалась Табита. - Ты не настоящая.
- По мне, так это просто сон, - заметила Джулия, показывая своей кружкой в сторону зала "Перкинса", переходящего в гостиную дома на колесах. - Черт возьми, я хотела сказать - все же здорово видеть тебя снова!
- Ага, - медленно кивнула Табита. - Просто... да. Я действительно хотела тебя спасти.
- Ты действительно спасла меня, мисс Табби, - игриво упрекнула ее Джулия. - Ну что ты, девочка, мы же говорили об этом, помнишь?
- Ты знаешь, что я имею в виду, - медленно покачала головой Табита. - Ты все равно... лишила себя жизни.
- Да, - с виноватым видом призналась Джулия. - Но, послушай - это моя вина, мисс Табби. Ты сберегла меня, и благодаря этому я почувствовала, что у меня есть свобода... сделать этот выбор. Понимаешь?
- Понимаешь!? - возмутилась Табита, облокачиваясь на столешницу и устало потирая глаза. - Нет, я не понимаю, мисс Джули. Это на самом деле... очень хреново, и мне хотелось бы никогда не слышать таких слов. Ты хочешь сказать, что я помогла тебе совершить самоубийство? Не могла бы ты еще раз заверить меня, что ты не настоящая, потому что настоящая Джули никогда бы так не сказала, и что это все какой-то кошмарный сон? Пожалуйста!
- Ладно, - Джулия поморщилась и сделала глоток кофе. - Давай так и сделаем.
- Джули... - разочарованно проворчала Табита.
- Ладно. Слушай, - Джулия отставила кружку. - Ты считала меня какой-то крутой девчонкой, потому что у меня классные истории, я езжу на мотоцикле и пишу очень мрачную фантастическую хрень. Верно? Но еще... Я имею в виду, мы говорили о тех ужасных вещах, которые мой отец делал со мной, когда я росла. О дерьмовых отношениях, в которые я вляпывалась, о том, как всю жизнь металась от одного плохого решения к другому.
Мисс Табби, ты моя лучшая подруга, и я тебе нравилась, нравилась такой, какой я была. Но себе я не нравилась. Я не хотела быть собой. Я больше не могла. Понимаешь? Я не хотела продолжать жить. Я не хотела продолжать и иметь дело с завтрашним днем. Передо мной встал выбор между продолжать в том же духе или просто отказаться, и я отказалась.
- Ты не настоящая, верно? - тихо спросила Табита.
- Нет, ни капельки, - рассмеялась Джулия. - Я как бы материализация твоего подсознания, и прочей хрени.
- Тогда... я могу игнорировать все, что ты скажешь, - отрезала Табита. - Потому что... я хочу сказать, ты не настоящая. Ты - плод моего воображения.
- Да, конечно, - парировала Джулия. - Если ты считаешь, что пренебрегать своим подсознанием действительно полезно.
- Это... похоже на то, что сказала бы настоящая Джули, - буркнула Табита. - Ты либо призрак настоящей Джулии, либо ... что-то вроде моего представления о ней? Почему ты раньше сказала, что я не умерла?
- Ну, если я - твое подсознание, тогда это подсознательно значит, что слова, что ты не умерла, означают, что ты думаешь, что все еще жива, - заключила Джулия. - Что само по себе достаточно убедительный аргумент, верно? Ведь если ты думаешь, как ты можешь быть мертвой? Я мыслю, следовательно, я существую, и все такое.
- Есть истории, в которых исследуются подобные вещи, - вздохнула Табита. - Была книга "Милые кости". А потом фильм с Робином Уильямсом "Куда приводят мечты".
- Да, наверное, - пожала плечами Джулия. -Неважно. Но на самом деле ты же не думаешь, что это так?
- Я не хочу, чтобы так было, нет, но... - начала Табита.
- Тогда считать это чем-то вроде осознанного сна? - вмешалась Джулия. - Ты что-нибудь придумаешь. Выбирайся отсюда, Табби. Иди и живи хорошей жизнью. Но послушай - у тебя из носа снова идет кровь, и скоро все вернется к тем плохим, кошмарным событим.
- Э-э... - сказала в замешательстве Табита, трогая кровь, снова побежавшую из носа. - Кошмарным событиям?
- Да, - смущенно улыбнулась ей Джулия. - Как сейчас, для начала...
Джулия исчезла, оставив Табиту в кабинке одну, а дневной свет за окнами "Перкинса" сменился вечерним. Это она помнила тоже, и это было одним из самых болезненных воспоминаний - после того, как Джулия покончила с собой, Табита всегда делала остановку в этом "Перкинсе", когда ехала по шоссе I-275. Она садилась там, часто в ту же самую кабинку, где в последний раз встречалась с Джулией, и порой могла всплакнуть за одним из фирменных блюд.
- Ты по-прежнему моя лучшая подруга, мисс Джули, - прошептала Табита, вставая с места. - Но я действительно плохо переношу твои шутки.
Судя по обстановке вокруг, "Перкинс", похоже, больше не соединялся с трейлером небрежным наложением разных мест. Однако у Табиты пропало всякое желание здесь оставаться, и, поскольку она все равно ничего не заказала, то просто поднялась и пошла к выходу.
Осознанный сон, кошмар - неважно, думала Табита, выходя из "Перкинса" и оглядывая парковку. Как мне отсюда выбраться? Как мне очнуться?
Только через несколько минут блужданий по рядам автомобилей, выстроившихся на стоянке под редко стоящими фонарями, она поняла, что что-то еще не так. Конечно, она нигде не могла найти свою "Хонду Пилот", но, что еще важнее, парковка была гигантской, бесконечной, какой могла бы быть у торгового центра или футбольного стадиона, а не у маленького придорожного "Перкинса". Постепенно Табита поняла, что это один из ее давних кошмаров времен учебы в колледже - другим людям снились кошмары о том, как они предстают перед всей школой голыми или в нижнем белье, а ей снился повторяющийся сон о том, как она теряется ночью на огромной парковке, и ее охватывает паника, когда она понимает, что не может найти свою машину.
Но... это ведь тоже не настоящее, с досадой поняла Табита. Я не найду здесь свою "Хонду", потому что в таких снах никогда не находила свою машину. Я искала бы и искала, но потом через некоторое время мне покажется, что за мной идут люди, а после - что они за мной погнались.
Она быстро прошла остаток пути до ближайшего фонаря и постаралась успокоить дыхание. По внезапному порыву Табита попыталась ущипнуть свою руку - как способ проверить, спишь или не спишь? У нее не получилось. Держа перед лицом пухлую руку, чтобы получше ее рассмотреть, она снова, как игру света, увидела голубую лангету.
Ты, должно быть, издеваешься надо мной.
- Ты, блин, сама себя обманываешь, - отрезала Кэрри. - Ты уже мертва. У тебя был второй шанс, и ты все равно все провалила. Ну надо же!
Из темноты между рядами машин вышли три девочки-подростка, и у Табиты перехватило дыхание. Они совершенно не подходили друг другу: справа - Кэрри в жилете "Tommy Hilfigire", в котором Табита видела ее в школе, слева ей ухмылялась Елена из восьмого класса, а в середине - Эрика Тейлор в бейсбольной форме с хэллоуинской вечеринки. Эрика оскалила зубы, ее плечи, казалось, подрагивали от едва сдерживаемой ярости, и Луисвилльский Отбиватель, который она тащила с собой, казался несколько великоватым, настолько, что угрожающе скреб по асфальту стоянки.
- Я... не боюсь вас, - солгала Табита, посмотрев по очереди на каждую. - Вы ненастоящие.
- Хочешь поспорить? - насмешливо спросила Елена, в то время как девушки продолжали на нее наступать. - Ты знаешь, почему мы здесь. Ты обманула смерть - жила несколько месяцев еще раз - а теперь пришло время за все расплатиться. У тебя даже был лишний день или два, пока не затянулось кровотечение в мозгу. А ты думала, что все это дерьмо бесплатно? Что тебе не придется за это платить?
- Кровотечение... в мозгу? - севшим голосом переспросила Табита, борясь с желанием попятиться. - Я... не просила никаких изменений, не хотела их. Это не моя вина.
- Но ты все равно их приняла, - тихо прошипела Эрика Тейлор. - Не так ли? Неважно, что ты хотела, ты взяла то, чего не заслуживала - а у тебя нет права что-то у нас забирать.
- И что, даже если я это сделала?! - рявкнула Табита, отступая на шаг. - Вы не настоящие гребаные стражи времени и пространства - вы даже не девочки, вы не настоящие. Воспоминания, призраки. Я не должна вас бояться. Я знаю тэквондо, и это мой сон.
- Да? - фыркнула Эрика Тейлор, громко стукнув бейсбольной битой о тротуар. - Тэквондо, говоришь? И как в последний раз оно тебе помогло?
- О да! - хихикнула Кэрри. - Уверена, что лицо у нее разбито?
- Она свалилась, как картонная фишка, - согласилась Елена-восьмиклассница, смерив Табиту самодовольным взглядом. - Как дешевка.
- Ты ведь тоже помнишь этот кошмар полностью, верно? - поддела Эрика, со свистом рассекая воздух битой. - Ты помнишь. Ты будешь бежать и бежать, но тебе никогда не уйти.
- Нет, - скрипнула зубами Табита. - Бежать я не собираюсь.
- Мне нравится! - Эрика сверкнула улыбкой, похожей на оскал. - Не убегай, так будет еще забавнее.
- Я не буду убегать, - решила Табита. - Я хочу очнуться. Я хочу вернуться туда, где была, и уладить все с Эшли, и спасти Джули. Понять, как жить хорошо и быть счастливой.
- Джули мертва, кретинка, - рассмеялась Кэрри. - Эшли? Да ей на тебя плевать. А ты? Твои мозги мертвы, и ты умираешь. Ты никогда не очнешься и не выберешься отсюда.
- Выбраться отсюда? - Эрику, похоже, взбесило ее сопротивление, и она бросилась вперед, со всей силой замахнувшись битой на Табиту. - С помощью чего, своего тэквондо?
- С гребаным F-22, если потребуется! - Табита отпрыгнула, и мир вошел в штопор.
Под ногу немыслимым образом подвернулся диван Уильямсов из дома у озера, она запнулась, больно кувыркнулась со ступенек залитого солнцем деревянного крыльца и выпала на свалку позади их трейлера, заваленную авиационными деталями.
Сбитая с толку, Табита удивленно смотрела на девочек, стоящих на ветхом крыльце. Здесь был день - они находились сразу за домом на колесах; свалка, полная техники из ее горячечного сна, каким-то образом оказалась здесь, и Кэрри, Эрика и Елена выглядели такими же растерянными от внезапного перемещения, как и она сама.
- ...Что за хрень? - сказала Кэрри.
- Табита, куда ты, черт возьми, собралась? - завопила миссис Мур, пытаясь приподнять свое грузное тело с ближайшего дивана. Женщина теперь была болезненно тучной, с проседью в редких растрепанных волосах, и представляла собой удручающее зрелище. - Не вздумай даже покинуть этот сон, пока не выполнишь домашнюю работу, юная леди. Садись на место прямо сейчас, пока я не отшлепала твою жалкую задницу докрасна! Я серьезно!
- Это не существующее место, - пожаловалась Кэрри, скорчив гримасу, когда Елена презрительно на нее посмотрела. - Ты знаешь, что я имею в виду! Здесь этого не должно быть!
- Я люблю тебя, мамочка! - крикнула Табита, поднимаясь на ноги. - Но мне придется уйти. Где-то там - я хочу найти тебя реальную. Настоящую тебя, даже если мне придется начать все с начала. Я хочу тебя спасти. Я люблю тебя. Мне так жаль.
- Нет, блин, нет! - закричала Эрика, сбегая за ней по ступенькам крыльца.
- Табииитаааа?!! - верхняя часть расплывшегося лица миссис Мур обмякла, рот широко раскрылся, превращаясь в зубастую пасть, край перекосившейся губы оттопырился до самой шеи, и она в гневе зарычала на дочь.
Когда Табита пробегала мимо раскиданных куч и груд списанных авиационных узлов, те за ней сдвигались и обрушивались, сменяясь безмолвными рядами автомобилей бесконечной ночной стоянки. Проклиная, ругаясь и крича на нее, с каждым шагом девочки-подростки, гонясь за Табитой, похоже, нарушали устойчивость уменьшающейся площади полузабытого сна про F-22, случившегося несколько недель назад. В лучших традициях истинного сна бег Табиты казался невероятно медленным, словно она продиралась сквозь патоку, спотыкалась и падала, а сон дрожал и колыхался, как мыльный пузырь, готовый лопнуть. Лихорадочно вскочив на ноги, она заметила, что на тонком запястье левой руки у нее в один момент виден спортивный браслет-персоналка, а в следующий - знакомая голубая лангета.
Нет времени, нет времени - мне нужно отсюда выбраться, Табита рассеянно покачала сломанным запястьем, и оно зарябило, переходя из одного состояния в другое в пугающей неопределенности.
Свалка была большой, но при этом ее территория быстро сокращалась, и, оббежав последнюю кучу перед почти готовым F-22, покоящимся в центре, Табита поняла, что пространство этого сна почти исчезло, что ужасы сбивчивых воспоминаний и старых кошмаров темным потоком хлынули со всех сторон. Снова возникло ощущение, что она бежит и бежит, но почти не продвигается вперед, и с каждым мгновением груды металлолома сдвигаются и сминаются, кроша детали и заставляя их с грохотом падать вниз.
- Все кончено... все кончено, и ты мертва! - визгливо крикнула ей вслед одна из гнавшихся за ней девиц.
- Блин-блин-блин! - не оглядываясь, крикнула Табита, и с разбегу прыгнула на лесенку, свисающую с борта кабины истребителя.
У нее получилось.
Огромный прозрачный фонарь кабины не был защелкнут, но оказался намного тяжелее, чем она себе представляла - в любом случае, разве это не плод моего воображения?! - и ей удалось просто приподнять фонарь истребителя настолько, чтобы суметь судорожно пролезть внутрь. Когда он за ней опустился и защелкнулся, открывшееся снаружи зрелище ее ошеломило.
Старый сон, в котором она укрылась, уменьшился до размеров ее F-22. На смену ему пришел ужасающий мир ее ночных кошмаров. Над упавшим патрульным Макинтайром стоял Джереми Редфорд и стрелял снова и снова, с каждым выстрелом тело полицейского вздрагивало, и брызгами летела кровь. С лицом, ставшим маской безумия, Эрика Тейлор перешагивала через распростертую Табиту и набрасывалась с бейсбольной битой на наряженных Алисию и Елену, обрушивая удары на девочек, которые тщетно издававали пронзительные крики. Миссис Макинтайр захлебнулась от рыданий, а Ханна расплакалась, когда безликий полицейский пришел сообщить им новость, что при исполнении служебных обязанностей Даррен Макинтайр погиб. В суматохе автобусной остановки Крис Томпсон после того, как толкнул Табиту, прижал ее к земле, с садисткой улыбкой сел сверху и разорвал на ней блузку...
Нет. Нет. Всему этому мое "нет". Убираюсь нафиг из всего этого... чем бы эта хрень не была, в панике подумала Табита, с усилием отводя глаза от череды мелькающих за окном картинок, и лихорадочно запуская F-22.
Разумеется, Табита ничего не знала о том, как запустить настоящий истребитель. Здесь же управление, скорее, было смутным представлением о нем или воспроизведением того, каким управление могло бы быть, чем было чем-то еще - решение летать и вдобавок стремление запустить самолет, похоже, отменяло технические детали. Сдерживая слезы, Табита не хотела опускать взгляд на то, что делали ее руки, двигая ручки управления, боясь разрушить происходящее волшебство.
Взлетной полосы не было. Она не умела летать. Насколько она помнила, F-22 из ее давнего горячечного сна остался недостроенным, и даже близко не годился для полета, но сейчас все это не имело значения, потому что она на хрен собиралась убраться оттуда. С оглушительным воем двигателей F-22 истребитель поднялся в воздух, зависнув, как мог бы взлететь вертолет или корабль из "Звездных Войн". Мгновение спустя последние несколько метров земли под самолетом поглотило безумие, и Табита уже собиралась испутить вздох облегчения и включить форсаж, чтобы улететь...
Когда кто-то схватил ее за щиколотку.
Нет, нет... Нет! Табита в недоумении махала руками и извивалась, когда вой F-22 внезапно перешел в оглушительный металлический скрежет. Невероятным образом ее в кабине откинуло назад в положение лежа, словно кресло пилота перестало существовать. Когда она повернулась чтобы оглядеться, то испытала настоящий шок - кресла пилота не было, а вместо него она каким-то образом оказалась на смотровом столе. Там, где стеклянная дуга фонаря истребителя должна была соприкасаться с фюзеляжем, она вместо этого плавно переходила в цилиндрический туннель экспериментального аппарата МРТ из больницы Луисвилльского университета, где медицинский персонал уже пытался вытащить Табиту из издающего скрежет агрегата.
***
Она снова была старой, она чувствовала, что все ее тело изъедено возрастом, увяло с годами, мышцы ослабли, она осунулась, ныли суставы. Когда она попыталась вдохнуть, под носом запузырилась и потекла кровь, заляпывая красными пятнами всю внутреннюю поверхность томографа. Устройство гудело как реактивный двигатель, скрежетало и визжало, наполняя помещение черным дымом.
- Выключите... Выключите его! - голос врача перекрыл скрежет и визг как у турбины, разлетающейся на части.
Нет. Нет-нет-нет. Я не могу сюда вернуться. Только не теперь, Табита почувствовала, как заныло сердце. Мама, папа - в 2045 они оба мертвы. Мертвы уже много лет. А у меня... у меня там никого нет. Никого!
- Я его выключила! - крикнула знакомая симпатичная медсестра, которая помогала Табите оказаться в аппарате, что, казалось, было много месяцев назад. - Он... отключен от сети, но как-то все равно получает питание!
- Да... ничего себе, голограмма все еще есть!
- Я вижу, что эта гребаная голограмма все еще...
- Отпустите меня! - закричала Табита, лягаясь в попытке вырваться из рук мужчины, схватившего ее за ногу. - Отпустите!
- Мэм, мэм, - нам нужно, чтобы вы успокоились! - крикнул санитар, перекрывая шум и суматоху. - Для вашей же безопасности нам нужно, чтобы вы...
- Я не вернусь! - кричала Табита, ее хрупкие руки шарили в поисках опоры по внутреннему туннелю томографа. - Пожалуйста, только... я не смогу, только еще один шанс! Извините! Просто дайте мне еще один шанс!
- Мэм...!
- ...голограмма не отвечает, магнитное поле сожгло интерфейс. Под угрозой все компьютеры этого крыла...
- Помогите! - задыхаясь, выдохнула Табита, кровь заливала лицо из обеих ноздрей. - Кто-нибудь, пожалуйста! Помогите мне!
- Мэм, мы пытаемся помочь, если вы сможете просто...
- Выпустите меня, черт возьми! Ты... ты не... ты...
- Вытащите ее, - теперь голос властного мужчины звучал громче. - Черт, выдвижной стол заело. Вытягивайте ее, она же может пораниться, если будет так метаться... Билл, хватай ее за другую лодыжку!
- Что, черт возьми, произошло?
- Она... черт, я не знаю! - сказала медсестра. - Только что все работало нормально, как вдруг стало ужасно шуметь! Она тут же начинает кричать - у нее, похоже, истерика, или что-то вроде приступа...
Голова Табиты раскалывалась от боли, и в беспорядочных вспышках она видела лоскут неба из сна, лениво вращающийся прямо за дальней внутренней стороной корпуса МРТ. Это походило на вид сквозь фонарь F-22, когда истребитель опрокидывается в неуправляемое падение. Последний клочок мира грез, казалось, рассыпался вдребезги, бешено качаясь на невидимом ветру, как пламя свечи, готовое вот-вот погаснуть.
- ...бита... - позвал слабый голос маленькой девочки, еле слышный сквозь ужасный грохот экспериментального томографа, разлетающегося на части, и крики медицинского персонала, пытавшегося извлечь ее из него. - Табита!
Это звучит как... как...!
Табита из последних сил рванулась вперед, напрягая старые больные мышцы, и отчаянно потянулась к задней стенке томографа. В ее мозгу лопнул еще один сосуд, все вокруг разом потемнело, и...
***
...Только Табита начинала переходить в свободное падение, как за ее руку крепко ухватилась маленькая нежная ручка. В полном недоумении она на миг отпрянула от своего таинственного спасителя, размахивая ногами, и ни на что не наткнулась, и только после этого повисла в пустоте на болезезненно дрожащей под тяжестью тела руке...
Повиснув в темноте на одной руке, Табита с недоумением смотрела вниз, мимо своих дрыгающихся ног, и видела, как F-22 падает без нее. Она успела бросить последний взгляд на фонарь кабины, на хрупкое шестидесятилетнее тело, неподвижно застывшее в круглом окне томографа, и затем все пропало. Падающий истребитель все уменьшался и уменьшался в бурлящем под ней водовороте, пока совсем не исчез, поглощенный темнотой кошмара.
- Ха-ах, ха-а, ха-а-а... - Задыхаясь от напряжения, она висела на чьей-то невидимой руке в абсолютно черном пространстве небытия. - Алё? Итак... Какого черта?
Правая рука ныла, держа вес всего тела, а поднять левую не хватало сил. Безуспешно пытаясь успокоить себя тем, что заперта в этом сюрреалистическом чистилище, Табита нервно вглядывалась в то, что виделось ей бездонной, кошмарной бездной далеко внизу.
Она убежала обратно в сон - или в то, что от него осталось - но теперь у нее возникло подозрение, что ее будущее "я", оставшееся в 2045 году, уже очень-очень мертво.
***
- Мама...?! - позвала Ханна. - Мам! Табите снится плохой сон. Ты говорила, что у нее не будет плохих снов. Мама, ты обещала!
- Ханна, дорогая... У Табиты не будет плохих снов и кошмаров, - с усталой улыбкой заверила девочку миссис Макинтайр. - Она... она будет просто мирно спать.
- Потому что у нее нет... мозговой активности? - Ханна нахмурилась, произнося эти слова, с сомнением переводя взгляд с того места, где сидела ее мать, обратно на Табиту на больничной койке.
- Да, золотко, потому что у нее нет мозговой активности. Отсутствие мозговой активности означает... что она никогда больше не проснется, - терпеливо объяснила миссис Макинтайр усталым голосом. - Но у нее не будет и плохих снов и кошмаров. Добрый доктор сказал, что перед смертью она не будет чувствовать ни боли, ни каких-то неприятных ощущений. Она просто... отдыхает, золотко. Спит, как Спящая красавица.
- Мама, нет, ей снится кошмар, - наставала Ханна, упрямо топнув ножкой. - Посмотри же! Табите снится страшное - она схватила меня за руку.
- Золотко... - вздохнула мать Ханны и поднялась с места, чтобы подойти поближе. - Я уверена, что...
Сандра Макинтайр замерла.
Табите Мур диагностировали смерть мозга, и, предположительно, шансов на выздоровление не было - она находилась в вегетативном состоянии и до конца останется в коме. Вот уже несколько дней Табита была воплощением безмятежности, и только бинты на голове указывали на то, что что-то произошло. Ее отключили от системы жизнеобеспечения, и последние несколько дней к ней приходили последние посетители, пока убитая горем семья Мур ждала, когда Табита тихо уйдет из жизни.
Вместо ожидаемого спокойного выражения на лице девочки теперь появилось чрезвычайно тревожное - Табита легко вздрагивала, лоб нахмурился, глаза крепко зажмурились, как от боли. Размеренные подъемы и падения ее груди участились, а бледные губы Табиты дрожали.
- Это... э-э. С ней... что-то произошло, - в панике воскликнула миссис Макинтайр, быстро наклонясь к Табите, чтобы внимательно осмотреть девочку. - У нее не мог умереть мозг, она просто...
- Ей снится страшный сон! - повторила Ханна. - Что нам делать? Она проснется?
- Просто крепко держи ее за руку, детка, и не отпускай! - мисис Макинтайр метнулась к двери персональной палаты и выглянула в коридор. - Я пойду кого-нибудь найду.
- ... Табита! - настойчиво звала Ханна, сжимая руку Табиты и легонько ее встряхивая. - Табита, ты можешь проснуться? Проснись же, пожалуйста! Табита! Пожалуйста! Пожалуйста, проснись!
Ресницы дрогнули, тело Табиты на больничной койке беспокойно ворочалось по мере того, как она попыталась прийти в себя и вернуться.