Аннотация: Искорки отражались и в темных глазах чародейки, и в котелке с горячим вином, в которое та добавила пряностей. Отблески пламени ложились на тёмные волосы, бликуя на прядях, подобно лунному свету на речной глади. Это было красиво. Не так, как Кристальная Арка на Небесах или Ауриэль в битве, а как-то совсем по-земному... Разговор не клеился, но она всё же попыталась его завязать. По-своему. - Ты знаешь, мне тебя жаль, - тихо сказала Кин, как-то грустно заглянув ему в глаза... Фанфик. Diabla III
- Тираэль, древний закон Небес строго запрещает нам вмешиваться в дела смертных, - он спокоен и суров, как и подобает. - Ты преступил его. Сознательно. - И в чём моя вина, Империй? Что несу Справедливость? Пока ты, как трус, прячешься за своим троном?! - брат выплевывал обвинения ему в лицо и тот, что воплощал в себе доблесть, не выдержал. - Замолчи! Я никогда не уходил от боя! - Но не сейчас... - Ты ответишь за свои слова!.. - Тяжелая фигура метнулась в сторону другого, сжимая в ладони появившееся по её воле копьё. Они сцепились и покатились по земле, оружие отлетело в сторону. А когда Империй потянулся за ним, было поздно. - Не тебе судить меня. Я - Справедливость! - брат, как всегда, упорствовал в своей ереси. - Тогда я спущусь в Санктуарий и сам посмотрю на этих людей, - он выпрямился, вцепившись пальцами в наплечники с крыльями, срывая их в приступе тяжелого раскаленного гнева. - Вряд ли ты поймешь их... - последнее, что он услышал вдогонку.
***
Человеческое тело. Такое слабое и ненадежное. Оно нуждается в отдыхе и в пище, может устать, о нём следует заботиться, чтоб не замерзнуть и не перегреться на солнце, оно страдает от ран и боли. Попавший на привале в сапог камушек может до крови саднить кожу. Царапина может воспалиться и загнить, если её не промыть и не смазать заживляющей мазью. Можно обжечься об огонь или подавиться глотком воды. Можно отравиться несвежей пищей и маяться желудком. Или упиться кислым вином и наутро страдать от похмелья. Получив же сильное ранение, люди умирают куда быстрее и легче, чем ангелы, их тела не обладают даже достаточной силой, чтоб быстро затянуть повреждения. Им так трудно выжить. Они лгут. Порой просто для шутки или развлечения, порой, чтоб скрыть истину. Они способны изворачиваться склизкой демонической гадиной, чтоб только урвать кусок побольше, и бросить кого угодно себе под ноги, ломая хребет, чтоб подняться выше. Они ненавидят так, что некоторым демонам и не снилось, вытравляя в себе тот выбор, который был дарован им Творцом с самого начала, они предаются и поддаются грехам с такой легкостью, что тварям из Преисподней достаточно лишь пообещать желаемого - и душа, подобно спелому фрукту, падает в их ладони. Порой, они неспособны противостоять чему-то большему из-за своих слабостей, но... Но. В то же время, они способны простить. Не лицемеря и не лукавя. От всей души. Они способны на милосердие к поверженному врагу или тем, кто куда слабее их самих. Они могут сопереживать, сочувствовать и жалеть искренне и со всей силой, которую только скрывают их сердца. А скрывают они, как оказалось, многое. Оправиться от тяжелых ран или на последнем издыхании броситься в бой, стремясь утянуть за собой врага, а то и не одного? Становиться сильнее с каждым новым испытанием? Обретать мудрость и понимание подоплеки событий? Меняться и воспринимать обстоятельства с невероятной скоростью? Держать обещания, чего бы это только ни стоило? Доверять целиком и полностью своим спутникам, зная об их прошлых прегрешениях и о недостатках? Отдать последнее тому, кто нуждается в нём больше? Верить в победу, несмотря на всю безнадежность ситуации, и, тем не менее, словно в насмешку над этой безнадежностью, всё же побеждать? Да. Трижды да. Чем дольше он бродил среди людей, вместе с ними - тем больше поражался им. Взять эту же чародейку. Асикага Кин с далекого-далекого Сианьсая похожа на пламя. Порывистая и вспыльчивая, упрямая, стремящаяся к знаниям и силе, презревшая вековые традиции и возможность однажды просто погибнуть из-за собственного упрямства, она была слишком яркой и спешащей жить. Всё, что она ни делала, было как в последний раз. Звонкий и искренний смех, лукавый прищур темных глаз с приподнятыми уголками, как и у всех уроженцев её края, узкое треугольное лицо с острым подбородком. Небрежно перехваченные широкой узорчатой тесьмой волосы, удобная не сковывающая движений одежда, припавшая дорожной пылью, магический жезл из тёмного дерева, увенчанный тревожно мерцающим золотистым кристаллом, тощая дорожная котомка. Она была готова идти дальше в любой момент, в любой момент вступить в бой или с головой окунуться в веселье. Не верилось, что это беспечное создание, способно было хоть на что-то серьезное. И всё же, после первой же битвы они убедились, насколько грозным оружием может быть магия в её руках...
***
- Империй, осторожней! - раздался оклик из-за спины. Вспышка тайной силы подтвердила, что некогда там обреталась какая-то излишне прыткая тварь, за которой он не уследил, по привычке врубившись в самую гущу врагов. Быстрый взгляд за спину и столь же быстрое движения пяткой копья и промороженный до звона зомби больше не будет угрозой никому. Хотя он и до этого не был серьезной угрозой. По крайней мере - для него. Но ведь предупредила же! Впрочем, долго раздумывать в бою времени нет, так что он оставил все сами собой возникающие вопросы на потом... Но потом Магда на их глазах смертельно ранила Каина, дядю Лии, и девчонка пошла вразнос. Всплеск тёмной силы был столь силен, что прислужница проклятого демона убралась, поджав хвост, а чародейка едва смогла унять разбушевавшуюся подругу. До того, как ему довелось бы её убить. - Дядя всегда верил в сказки... - сказала тогда Лия. Тираэль, наверняка, нашел бы способ её утешить. Он же стоял и смотрел, как тело этого странного человека обращается в пепел. А после плачущую Лию увела как-то странно сверкнувшая глазами Кин и на том кончилось. Утром чародейка пропала. Лия никуда не хотела идти без неё, упершись, он - не уговаривал. Кормак же пребывал в растерянности, не зная как действовать дальше. Но переживать было не о чём. Асикага вернулась тем же вечером, непривычно собранная, похожая на степную волчицу, с хищно горящими глазами. И первыми её словами стали: - Я знаю, куда она сбежала. Выступаем. Спорить не хотелось никому.
***
Калдей. Город, разделенный надвое. Внизу - отвратительные трущобы, полные ворья и отребья. А над ними возвышаются поместья местной аристократии. Блеск и нищета, спаянные воедино. И под внешним налетом спокойствия и безмятежности, процветающая секта Тёмных Служителей, которой покровительствует захвативший город Белиал. Чем дальше - тем хуже. Зараза расползлась как плесень, охватив город, просочившись во все аспекты его жизни и подчинив себе столь многое, что было удивительно, как он ещё живет...
***
Кин стряхнула с кинжала чью-то кровь. Культист подобрался слишком близко, и ей пришлось пустить в ход его, не успевая кастануть даже магическую стрелу, не говоря уж о чём-то более серьезном. Этот был последним. Она окинула взглядом пещеру, оборудованную под тёмное святилище с десятком изломанных, изуродованных тел. Они казались куклами. Мерзкими уродливыми куклами, слишком похожими на людей. У них так же текла кровь и так же вываливались кишки из разваленных животов, они так же хрипели, цепляясь за ноги, чтоб выиграть своим собратьям время, необходимое для призыва демонической сущности... Но это не могло быть нормальными людьми. Ей не хотелось верить в то, что некоторые способны добровольно пойти на подобное. На то, чтоб посвятить себя служению демонам, впустив зло в душу и тело. Об этом рассаднике они узнали несколько дней назад...
- Пожалуйста, прошу... спасите моего сына, - пожилая женщина в недорогом и не новом, но чистом платье горожанки уцепилась в её рукав, обращая на себя внимание. - Что случилось? - покосившись на воплощение доблести, шагающее рядом с каменным лицом, спросила Кин. - Мой сын, Нолан, - всхлипнула та. - Он пропал вчера... - Ну так обратитесь в стражу, - пожала плечами чародейка. Не то, чтоб у неё не было времени или желания заниматься поиском пропавшего мальчишки, но... помочь Лии и найти проклятую Магду сейчас казалось важнее. - Вы не понимаете, - женщина заступила им дорогу. - Мне кажется, он попал к ним... - К кому? - против воли, заинтересовалась нефилим. - К Тёмным Служителям...
Пришлось проверить. Тем более, что культ вполне способен был помешать им достигнуть цели. Два дня ушло на то, чтоб собрать все нужные сведения, по ниточке выуживая их из сплетен, слухов и предположений. Оставив Лию на попечение Кормака, она с Империем отправилась за город в горы, ко входу в разветвленную сеть подземелий. Слухи оказались правдой, и им пришлось изничтожать рассадник заразы, спускаясь всё глубже и глубже под землю. Эти, в тёмном святилище, были последними. Когда они ворвались сюда, ритуал уже шёл вовсю. Звучали исступленные песнопения, обращающиеся к самому темному, самому низменному, что только было в душе человека. Одурманенный мальчик, похожий по описанию на Нолана, стоял в центре круга на коленях, раскачиваясь в такт звучащей мелодии, а один из служителей заносил над ним очередной заостренный металлический стержень. Ещё три таких же уже торчали из его спины, но боли он, похоже, не чувствовал... Кин захлестнула волна ярости и отчаянья. Не успели... проклятье, как они могли не успеть?! Битва была быстрой и страшной. Убить пришлось и мальчишку, начавшего превращаться в какую-то особо мерзкую тварь. Отвернувшись от тел, чародейка судорожно сглотнула. Да, ей доводилось видеть всякое. И демонов, и мертвяков, и чудовищ, но... не так. Не такое... - Пойдем отсюда, - излишне резко проговорила, стараясь не смотреть на спокойного, как камни, Империя, вытирающего копьё лоскутком какой-то тряпки. Он вообще был до чёртиков невозмутим, этот снизошедший до них архангел. Резкие рубленые черты лица, тонкий нос с глубокой впадинкой переносицы и тонкие плотно сжатые губы, глубоко посаженые светло-серые, как сталь варварских мечей, глаза, квадратный упрямый подбородок. Седые на висках тёмно-русые волосы, перехваченные кожаным шнурком в небольшой хвостик. Кин никогда не видела, чтоб он улыбался. Только выражал одобрение. Вот как сейчас - во взгляде сквозило едва ощутимое довольство битвой и уничтожением порождений зла. Но... они ведь когда-то были людьми! Обычными людьми, со своими чаяньями и мечтами. Не все ведь Служители стали такими добровольно. Некоторых, как и Нолана, просто похищали или принуждали стать одними из них... На душе у девушки было паршивей некуда.
Путь наверх занял куда меньше времени. Напоследок она обрушила вход в подземелья, чтоб никакая зараза не смогла больше тут расплодиться. Она не знала, как сказать Тарре, той женщине, что они не успели. Было в этом что-то... нечестное. Так не должно было быть! А ещё они не успевали в Калдей до закрытия городских ворот. Хорошо, что додумались захватить с собой одеяла и всякие мелочи, вроде вина. Вино, к слову, оказалось очень кстати...
***
Они сидели на расстеленном одеяле плечом к плечу, глядя на пляшущее на углях пламя. Кин потянулась за веткой, подбрасывая её в костер. Огонь тут же вцепился в добычу, потрескивая и плюясь искрами. Искорки отражались и в темных глазах чародейки, и в котелке с горячим вином, в которое та добавила пряностей. Отблески пламени ложились на тёмные волосы, бликуя на прядях, подобно лунному свету на речной глади. Это было красиво. Не так, как Кристальная Арка на Небесах или Ауриэль в битве, а как-то совсем по-земному... Разговор не клеился, но она всё же попыталась его завязать. По-своему. - Ты знаешь, мне тебя жаль, - тихо сказала Кин, как-то грустно заглянув ему в глаза. Было трудно понять, что творится сейчас с этой, обычно полной упрямства и воли, девушкой. После того, как она обрушила вход в подземелье - отбежала в кусты, где её долго-долго рвало. Может, съела что-то не то в таверне? Хотя, это вряд ли. В пещерах никаких признаков отравления или тошноты она не выказывала. А теперь - это... - Почему? - ему и вправду было интересно. До того, как воплотиться, Империй считал, что за свою долгую жизнь он видел всё. Но... люди его удивляли если не на каждом шагу, то через два на третий. И чем больше времени он проводил здесь, рядом с ними - тем больше ему хотелось понять. Если не всех людей, то, хотя бы, эту, отдельно взятую чародейку. - Потому что... - голос у девушки был хриплым. - Там, у вас на Небесах, такого, наверное, никогда не бывало, чтоб ангелы так над ангелами издевались. - Нет, не бывало, - подтвердил он. - Ну вот, - она сказала так, будто это поясняло абсолютно всё, а на деле запутав его ещё больше. Впрочем, замешательства своего он не выдавал, сохраняя всё то же выражение лица. Кин умолкла опять, удерживая кружку в ладонях так, будто пыталась отогреться, время от времени зябко поводя плечами. Вино в котелке всё убывало, и чем меньше его становилось - тем больше сходило на нет напряжение, сковывающее девушку. Да и ему удалось немного расслабиться, поддавшись хмельному влиянию. Кин больше не вспоминала битву. Кажется, она вообще об оной больше не думала, теперь снова улыбаясь. Губы и щеки её порозовели от прилившей крови, а в глазах появился тот самый шалый и азартный блеск, предшествовавший всем авантюрам, в которые она имела свойство влипать и попутно втягивать окружающих. Почти такой же, как тогда, когда она согласилась помочь спасти сына той женщины. Интересно, что эта сумасбродка задумала сейчас? - Вот я раньше не особо обращала внимание, - она привалилась к нему плечом, заговорив опять, - а ты ведь красивый. Империй ошарашено замер, так и не донеся кружку до рта. Вот и что прикажете на это отвечать? Что он - архангел Доблести, а значит, по определению не может быть страшным? Как-то криво получится. Ощущение смутное и какое-то далекое, но вполне определенное. - Не как ангел, а как человек. И хороший тоже, - добавила Кин, окончательно его запутав. - И ты красивая. Очень, - зачем-то, не иначе как под влиянием винных паров, сказанул он. А потом понял - и правда, красивая. Непохожая. Земная. Чародейка радостно улыбнулась и, привстав, прижалась к его губам, целуя. Но не удержалась и, пошатнулась. Наверняка упала бы, если б он не придержал её за талию. Губы у неё оказались горячими, и она тоже была горячая. Дыхание пахло пряностями и вином, а шальные глаза, в которых отражались искорки-звезды оказались близко. Слишком близко, потому что архангел наклонился и поцеловал в ответ, совсем как она, просто прижав свои губы к её губам. - Неправильно целуешь... - а голос отчего-то у Кин совсем осип. Или это ему только так кажется? - Я покажу, как надо... - и показала. Доспехи полетели прочь, внезапно став помехой. Как и её легкая броня, которой она обзавелась не так давно, притащив торговцу на обмен несколько старинных медальонов из склепа, что они зачищали от мертвяков. Они путались в застежках-завязках, не в силах оторваться друг от друга надолго; воздуха в легких становилось то слишком мало, отчего в груди жгло, то слишком много и Кин давилась дыханием, отрываясь от его губ только для того, чтоб сделать ещё один глоток; с силой цепляясь за его плечи, словно любая другая опора исчезла, истаяла туманной дымкой. Гладкая, даже после всего, что ей довелось пережить, кожа, дурманящий, присущий ей одной запах, горьковато-полнынный, пряный, как степная трава. Она льнула к нему, как льнёт пламя к дереву в костре и была такой же обжигающе-настоящей. Реальнее, чем возвышенные Небеса. И свет звезд, отражающийся в тёмных глазах, был ярче Света там, наверху. Он запоминал происходящее кусочками, как мозаику, не в силах оторваться и собрать яркие осколки в целостную картину. Мучительно-одухотворенное лицо Кин, когда она сжала его бедрами, выгибаясь, ложась в ладони естественно, будто она всегда позволяла ему обнимать её так, сидя сверху, лицом к лицу, поднимаясь и опускаясь в едином тягучем ритме. Часто-часто вздымающаяся грудная клетка, за ребрами ощущается колотящееся в неистовстве сердце. Она запускала тонкие пальцы в его волосы, стащив шнурок, стягивающий пряди, прижимаясь своим лбом к его лбу, отчего Империю казалось, что сейчас весь мир - Преисподняя, Небеса и Санктуарий - смешались воедино и грозят рухнуть на них обоих, прижав к земле. По тонкой шее скользнула капля пота; растрепанная челка липнет к её лбу; Кин удивленно вздыхает, когда он припадает к исцелованной солнцем и ветрами коже, и откидывает голову назад, наконец-то закрывая глаза. Так хорошо не бывает... даже на Небесах...
Кин лежит рядом, устроив голову на его плече, выводя какие-то символы на его груди; он прижимает её к себе, обнимая за талию. Двигаться слишком лениво и сонно. На губах у чародейки несвойственная ей лёгкая и теплая, почти мечтательная улыбка. Слова сейчас излишни, поэтому она молчит. Молчит и Империй, размышляя. Наверное, Тираэль всё-таки прав и люди - удивительные создания. Удивительно слабые, и с тем же - невероятно сильные. Щедро отдающие свою силу, даже когда самим не хватает... Кажется, он начинает понимать, что ими движет. Упрямство и... любовь. К жизни, к ближним, к миру или своему труду. Ими движет любовь... такая, как пламя. Просто кто-то прячет его глубоко-глубоко, заставляя тлеть, а кто-то горит, ярко и жарко, согревая своим светом. Как Кин... Он теперь точно знает, что она не просто похожа на пламя. Она и есть пламя.