Хэйока Риль. Воспоминания ни о чём

Я вижу, как закат стекла оконные плавит,
День прожит, а ночь оставит тени снов в углах.
Мне не вернуть назад серую птицу печали,
Все в прошлом, так быстро тают замки в облаках.
Ария - Закат

Над вершинами горных пиков собирались тяжелые тёмно-сизые, как перья почтовых голубей, тучи. Закат подсвечивал их алым, отчего казалось, что они полнятся не благословенной для всего живого чистой влагой, а кровью; рдел пламенем на золотистых с черной окантовкой вымпелах, закрепленных на башенных флагштоках; красил киноварью мрачные замковые стены, увитые тяжелым, старым плющом; отражался в окнах, забранных витражными решетками.

Он стоял на балконе, любуясь солнцем, которое словно тонуло в темных водах, разливаясь по озерной глади рыжим. Где-то внизу плеснула хвостом рыбина, и Каэн Мор перевел взгляд на рябь, всколыхнувшую водяные лилии. И словно вода, всколыхнулась его память...

Порой, ему хотелось бы стереть большую часть своих воспоминаний, но он знал, что этого делать нельзя. Никоим образом. Всё же лучше помнить свои ошибки, чтобы не совершать их больше никогда.

Со времен Апокалипсиса прошло несколько тысячелетий, человеческая цивилизация воспряла до небывалых высот, но... взамен появились они. Вампиры. Кто знает, какая причуда природы наградила их долгой жизнью и железным здоровьем, взамен, подобно паразитам, вынудив регулярно подпитываться кровью? Может, это была кара, а может награда, а может, и иной уровень эволюции. Ученые спорят до сих пор. Так же, как и давно утеряны сведения о том, были ли они местными уроженцами или пришли из каких-то иных миров, не боящиеся ни света, ни распятий, ни серебра и святой воды, как говорилось в старых людских сказках. С тех пор человечеству случалось воевать против них, как и им против людей, но примерно десяток веков назад всё успокоилось, и был подписан пакт о перемирии. Вампиры обязались использовать полученные и накопленные за время своих немалых жизней знания во имя развития всей планеты, люди же в свою очередь предоставляли им кровь и те же права, которыми обладали остальные граждане, перестав видеть в них исчадий ада. Взаимовыгодные условия, которые, впрочем, время от времени нарушаются обеими сторонами... и подобные нарушения приводят к совершенно разным последствиям.

Каэн помнил, как мать Айна пришла в Каррахэйм, его замок, со свертком на руках. Сородичи всегда отличались изрядной жестокостью, относясь к людям с презрением и пренебрежением. Особенно, к влюбчивым человеческим девушкам, словно стремясь поддержать древний миф о собственном коварстве. Пользуясь и бросая. Благо, вампиризм не передавался через укусы... только генетически, от родителей к ребенку. Впрочем, если у человеческой девушки рождалось дитя от вампира, его зачастую отдавали в приют. Или так, как случилось с Айном. Его мать продала "отродье" ему. Каэн не знал, что именно толкнуло его тогда купить мальчика, почти что и за бесценок для него, владельца обширного поместья, что в условиях перенаселения планеты свидетельствовало о его статусе. Всего тысяча марок и девушка ушла, оставив у него в руках попискивающий комок в куче какого-то тряпья. Он не спросил её имени, да и не нужно было оно ему. Ребенка перепоручили слугам, Каэн вернулся к проковке очередного клинка, вспомнив о малыше лишь тогда, когда завершил работу. К тому времени его уже определили в гостевые покои, спешно переделав их под детскую спальню, но имя дать так и не решились, боясь, что тут сюзерен может оскорбиться и наказать слишком уж предприимчивых слуг. Впрочем, никто из них не знал, что он был не против. По большему-то счету, вначале вампиру был безразличен потомок неизвестного сородича, но... годы шли. Он привязался к мальчику, которого нарек Айном, куда больше, чем привязывался к кому-либо ещё. Ребятенок оказался смышленым и не слишком-то и капризным, словно чувствуя, когда можно его дергать, а когда лучше оставить в покое и не донимать. Каэн, в свою очередь, уделял ему всё то свободное время, которое у него было, терпеливо поясняя непонятное, уча пить кровь так, чтоб не доставлять донорам неприятных ощущений. Нанял для него хороших репетиторов, позволял играть с детьми слуг в поместье, чтоб Айну не было так одиноко, когда он занимался делами...

Наверное, чем-то мальчик напоминал ему сестру. Не внешне, но по характеру - такую же непосредственную и легкую. Его человеческую сестру, ради которой он развязал Столетнюю Месть и отказался от имени своей семьи, которую так долго хранил в своем сердце, что оно стало похоже на камень в перекрестье его меча.

Кто знает, почему в благородном, пусть и не самом сильном аристократическом семействе вампиров родились такие разные двойняшки? Почему сыну передалось "проклятие" его родителей, а дочь оказалась вполне обычным человеком? Длинные сильные пальцы вампира сжались на балконных перилах. Александр эр Макой и Витторио эр Мелай дорого заплатили за её смерть, до последнего не зная, что не они друг другу подстроили ту, изначальную, пакость, из-за которой и дала трещину их вроде бы крепкая дружба. Впрочем, он открыл Александру, победившему в этой схватке, тайну, которую хранил. После того, как провернул в его сердце откованную им же мизорикордию. Двести пятьдесят лет прошло, а он помнит всё, как будто оно случилось вчера...

А после осталась остывающая пустота длинною в вечность. Пустота, выжженная местью и ненавистью. Наверное, потому оружие, которое он кует, считается лучшим.

Пустота, которую заполнил собой кареглазый и светловолосый вампиреныш.

Шли годы, Айн рос под его ненавязчивым присмотром, всё чаще проявляя любопытство, интересуясь тем миром, который находился за пределами поместья, отгороженного от него огромным озером и высоким кованым забором. Всё чаще он уходил без спроса в Новую Вену, открывая для себя город, сородичей, людей самых разных мастей и характеров. Каэн не запрещал, время от времени выводя его в свет, на те выставки, которые были посвящены холодному оружию. И иногда сопровождал его на те, которые интересовали юного Айна. Казалось, ему любопытно всё, начиная с живописи и заканчивая скульптурами и керамикой, все науки, которые развивали пытливый ум, начиная с гуманитарных и заканчивая точными, в которых он особенно преуспел. Кузнец не был против. Подобное отношение к знаниям, жадность до всего нового отчего-то неимоверно радовала вампира.

А однажды...

***

- Каэн, я ухожу, - простой рюкзак, простая одежда, которую Айн брал для прогулок в Нижнем городе, чтоб не выделяться из толпы. Недлинные, до плеч, пепельно-серые волосы собраны в куцый хвостик, перехваченный черной лентой, на руках - тонкие перчатки. Мор поднял взгляд, отрываясь от книги, которую читал, а после и откладывая её на подлокотник. Внимательно рассмотрел его, отмечая, как Айн вытянулся за прошедшие годы. А он и не заметил...

- Хорошо, - спокойно произнес, поднимаясь из кресла. - Надолго?

- На сколько получится, - парень, нет, молодой мужчина нахохлился, с вызовом выставив вперед плечо, словно защищаясь. Или он настолько плохо знал его, боялся, что Каэн запретит или прикажет остаться? Вампир усмехнулся самими кончиками губ. Это было естественно для их расы, когда опека надоедает, оперившийся птенец спешит вылететь из родительского гнезда. Сегодня пришла очередь Айна покидать дом. Искать свою дорогу. Но отчего-то Мору было грустно. Впрочем, и тени эмоций не отразилось на его лице с тонкими острыми чертами.

- Хорошо. Надумаешь - возвращайся, - он серьезно протянул руку вперед и воспитанник так же серьезно её пожал, просияв и подхватив рюкзак. Киберлошадь, подаренная ему на восемнадцатилетие, уже ждала у порога, оседланная и перебирающая копытами, словно и ей передалась толика нетерпения, томящегося в груди хозяина. Каэн вернулся в кресло, не поднявшись к балкону над замковой дверью, не взглянув, как Айн вскакивает верхом, но слыша, как бодро зацокали копыта по брусчатке, которой была выложена подъездная дорога. Мор взялся было за книгу снова, и долго-долго сидел, разглядывая страницы каким-то отсутствующим взглядом, словно мысли вампира витали где-то далеко-далеко. А когда до него дошло, что он просто бессмысленно пялится в ту же страницу, на которой остановился до отъезда Айна, то раздраженно захлопнул пухлый томик, отложив его на столик рядом с креслом, и поднялся. Следовало занять себя чем-нибудь ещё.

***

Годы летели словно листва, по осени осыпающаяся с ветвей. Он время от времени натыкался на слухи о молодом вампире, отлично разбирающемся в оружии, а ещё консультирующем богатых дельцов и политиков, желающих поправить свои финансовые дела или провести ревизию подотчетных им предприятий, даже подумывал, чтоб обратиться к нему, убедиться в том, что это именно Айн ведет свою партию. Убедиться, что с ним всё в порядке. Но Каэн каждый раз давил подобные мысли ещё в зародыше, как недостойные. Хороший и добрый мальчик, отзывчивый юноша никак не вязался в его сознании с прожженным и хитрым воротилой, способным любую ситуацию обернуть в выгодную для себя сторону. А может, он просто не замечал пятен в его душе, занятый бесчисленным количеством собственных дел, как не заметил того, что Айн вырос и решил уйти. Без него в доме стало до отвратительного пусто. Никто не вваливался в кабинет, отодвигая в сторону голоэкраны, никто не дергал, требуя объяснить, показать, рассказать что-то непонятное, новое, никто не тащил на очередную выставку, из тех, до которых Мору не было никакого дела. Скука и размеренная, тихая жизнь, которая тянулась до появления Айна, вернулись в стены Каррахэйма.

Скука, из-за которой Каэну порой хотелось взвыть. Потому он стал всё чаще выезжать в Катакомбы под Новой Веной, в поисках. Чего? Кого?.. Кто знает.

Спускаясь на нижние уровни, Мор встречал мутантов, куда более странных, нежели вампиры, опустившихся изгнанников, преступников, фанатиков... всё то, что отторгал свет, всё то, о чем люди предпочитали не задумываться, всё то, чего боялись в себе и в окружающих. Давно лишь самые глупые или отчаянные из них пытались напасть на странного вампира, предпочитающего огнестрельному оружию - холодное.

Но... у всех свои причуды...

***

- С возвращением, господин, - Марко вышел встречать его с лампой, стилизованной под подсвечник со свечой. Каэн сбросил плащ, запачканный кровью особо неудачливого мутанта, отдавая его дворецкому. Ему же он отдал и тонкие кожаные перчатки. Молча, спокойно, будто так и должно было быть. Марко вздохнул. Он не так уж и давно сменил на этом посту отца, решившего уделять больше времени семье и воспитанию достойных этого дома слуг. Но он рассказывал, что когда-то господин был живее, что ли. Обращал больше внимания на тех, кто ему служил. А остался лишь оружейник... оружейник, рыщущий в Катакомбах, словно зверь.

- Марко.

- Слушаю вас, господин, - дворецкий шел впереди, освещая коридоры, увешанные гобеленами.

- Утром отправь сообщение Канамэ. Я нашел в Катакомбах кое-что. Он должен расшифровать эту информацию.

- Как прикажете, - спокойное и сдержанное. Именно таким должен быть дворецкий.

Именно подобное и раздражало Каэна больше всего в последнее время. Тихие, услужливые, спокойные люди, не перечащие ему, но исполняющие все пожелания - по приказу или без оного, предугадывая по мельчайшим изменениям поведения. Как будто кто-то им всем имплантировал чипы повиновения. Хотя, разумеется, это не соответствовало действительности. Просто все работающие в поместье, живущие в нём, не желали терять такое выгодное место. Тем более - здесь был их дом, здесь они растили детей, присматривали за своими стариками, здесь они пустили свои корни, подобно плющу, цепляющемуся за древние стены.

Люди порой столь упрямы...

Раздраженно рыкнув что-то сквозь зубы, Каэн захлопнул дверь собственных покоев и подошел к столику, где обычно стоял графин с виски. Настоящим, из его подвалов, что в век синтезированной пищи считалось весьма дорогим удовольствием, но... графина не было. И стакана тоже не было. Зато в кресле у зашторенного тяжелыми портьерами окна послышался шорох, а потом и звук наливаемой жидкости. Вампир резко развернулся, пальцы его сжались на рукояти мизорикордии, а после отпустили.

- Когда у тебя вошло в привычку прокрадываться в дом подобно наемному убийце, Айн? - поинтересовался, хлопнув в ладоши, зажигая тусклый, не режущий глаза свет. Молодой вампир, устроившийся в его кресле, поднял бокал, приветствуя своего опекуна. Сейчас он нисколько не напоминал того молодого человека, который покидал Каррахэйм, желая узнать мир. В карих глазах мелькали пресыщенность, желание чего-то эдакого, необычного, а ещё... скука. Но не та скука, которая столько лет грызла самого Каэна, а та, которую кузнец так часто видел в глазах других сородичей. Смешанная с высокомерным презрением.

- Сколько мы не виделись, Каэн? - воспитанник текуче поднялся, поправляя рукава полурасстегнутой рубашки. Классический строгий пиджак висел на спинке кресла, словно Айну надоело ждать хозяина дома при полном параде, и он позволил себе расслабиться. - Двадцать лет? Тридцать? - наклонил голову, делая шаг навстречу. - Ты совсем не рад видеть меня? - протянул, напрочь игнорируя вопрос Мора.

Каэн молчал. Смотрел, как приближается Айн, как протягивает ему стакан с виски, наклоняя голову и улыбаясь, будто нашкодивший ребенок, прекрасно осознающий своё обаяние и пользующийся этим. Вампир молча взял стакан и сделал несколько шагов назад, опираясь рукой на опустевший столик. Отпил, почти не чувствуя вкуса.

- Ты изменился, Айн, - спокойно, отмечая факт.

- Разве это плохо? - непринужденно пожал плечами тот в ответ. - Все растут, все меняются. Ты сам мне это говорил, - в улыбке прибавилось лукавства, на щеке появилась ямочка.

- Верно. У тебя хорошая память.

- И сам говорил возвращаться, когда захочу, - добавил Айн, пристально следя за каждым его движением.

- Говорил, - согласился Мор во второй раз, отпивая ещё глоток. Словно и не было минувших лет, словно всё вернулось к тому времени, когда ещё ребенком он притаскивал в замок родившихся на конюшне котят, пряча их под кроватью... улыбка, поведение, голос... и всё же, что-то было не так.

- Я вернулся, - приблизившись вплотную снова, Айн поднял голову, заглядывая в золотисто-карие, отливающие бронзой глаза Каэна. - Ты не рад? Даже не обнимешь, как тогда, в детстве? - тонкая улыбка. Напоминая о том, как он учился верховой езде и кобыла, которая его несла, взбрыкнула, выбрасывая вампиреныша из седла. Тогда Каэн сам отнес его к замковому врачу и долго держал на руках после, чтоб успокоить, уговаривая потерпеть, пока доктор делает перевязку расшибленного лба, обещая, что ссадина совсем скоро заживет.

- Но и ты ведь уже не ребенок, Айн, - разглядывая лицо воспитанника, ответил мужчина.

- Ну и что? - тихо фыркнул вампир. - Какая разница? - сжимая упрямо тонкие губы. Ещё один жест из детства и юности, воскрешающий, вытягивающий образ того Айна, который с энтузиазмом носился по поместью, а после, защищая приятелей, брал всю ответственность на себя - за разбитую вазу ли, свороченный горшок с каким-то растением ли...

Мор не ответил.

- Ты ведь так никого и не нашел? Чтоб заменить её? - тонкие, смуглые пальцы воспитанника коснулись медальона на тонкой цепочке, выбившегося из-под плотного черного камзола. Каэн перехватил его за руку. Воспоминания осыпались, словно витражи от брошенного в них камня, разлетаясь острыми колючими осколками, царапающими грудную клетку изнутри.

- Не играй со мной, Айн. То, что ты знаешь о ней...

- Знаю. И хочу, чтоб ты, наконец, оставил прошлое прошлому, - прозвучало как-то зло. Айн щурился совсем не по-детски, в красновато-карих глазах мелькнула ненависть. - Ты ничего не видел. Никогда, - добавил. Каэн удивленно вскинул брови.

- И что же я не видел? Не мог бы ты пояснить? - в обычно спокойном голосе появились металлические, холодные нотки.

- То, что нужен мне, - Айн отводил глаза, выставив правое плечо вперед. Как тогда, в день отъезда, будто защищаясь.

В это трудно было поверить. Почти невозможно.

Но... где-то, в глубине души, Каэну хотелось принять то, что происходящее не игра его разыгравшегося воображения, не сон и не дурная фантазия. Выбившиеся из куцего хвостика пепельные пряди, падающие на лицо Айна, проступившие на скулах желваки.

Наверное, это хорошо, что он совсем не похож на Анну. Внешне...

***

Порыв свежего ветра, пахнущего приближающейся грозой, бросил в лицо длинные черные пряди. Каэн выпрямился, поворачиваясь спиной к закату. Отдаленные раскаты грома походили на рычание крупного зверя.

Сколько лет прошло с тех пор, как Айн отправился в Катакомбы и вернулся оттуда совсем не собой? Словно что-то отняло его разум или душу, оставив пустую оболочку, тающую день ото дня. Кому скажи - рассмеется, ведь психика вампиров куда более гибкая, нежели у людей, иначе их постоянно терзали бы муки совести за то, что они живут за счет людской крови. Но... что было - то было. Он отказывался от крови и еды, которые приходилось впихивать в него почти что и силой, постоянно пытался спрятаться, словно боялся чего-то, не говорил и больше походил на животное, нежели на нормальное, разумное создание. Домашний врач лишь разводил руками, не в силах даже и понять, что творится в голове у окончательно слетевшего с катушек вампира. Каэн старался вернуть того, забросив почти все свои дела, не отходя от него ни днем, ни ночью. Порой, ему казалось, что Айн начинает его узнавать, но...

Однажды просто обнаружил его на полу в своем кабинете. Мертвым.

Оказалось, что безумец каким-то образом добрался до стола и наглотался скрепок, подавившись одной из них.

После его смерти Мор с головой ушел в работу, пытаясь выстроить стальную стену между собой и окружающими. И, к слову, ему неплохо удавалось, даже несмотря на то, что некоторые особо упорные аристократки среди сородичей не оставляли попытки заполучить его сердце и, что было для них куда как важнее и ценнее, доступ к счетам в нескольких банках Нового Берна. Каэн мастерски держал дистанцию, отсылая приглашения, ссылаясь на занятость и просто неимоверное количество дел. Ровно до того момента, пока ему не представили Глоссию, на одной из выставок, посвященных холодному оружию. На выставке также присутствовали мечи, выкованные самим Каэном, а ещё несколько из его личной коллекции, и вампир собирался проследить за условиями их хранения.

***

- Позвольте мне рекомендовать Глоссию эр Лира, - удивительно напыщенный и самоуверенный Дагон МакАлистер, который приобрел у него набор метательных ножей (разумеется, сугубо для того, чтоб красоваться перед такими же друзьями-идиотами), подошел к нему со спины, пока Мор рассматривал один из экспонатов - прекрасно сохранившуюся офицерскую саблю, датировавшуюся пятым веком до Апокалипсиса. Резко повернувшись, Каэн хотел было ответить что-то в стиле "не позволяю", но слова возражения застряли у него в глотке. На него с иронией во взгляде смотрел Айн. Спустя мгновение наваждение прошло, вампир, которого ему представили, явно был старше его безвременно почившего воспитанника и любовника, но... такая потрясающая схожесть... тот же разрез и цвет глаз, те же пепельные волосы. Хотя, пожалуй, эр Лир всё-таки был пониже...

- Каэн Мор, - вампир всегда представлялся сам, не обращая внимания на этикет и прочие надуманные высшим светом правила. - Коллекционер и кузнец.

Десятилетняя броня дала трещину. Совсем незаметную, едва ощутимую.

- Господин эр Лир просил меня познакомить с хозяином клинка, некогда принадлежавшего мятежному дворянину Клаусу ди Маальму, - раздувался от гордости Дагон.

- Познакомили? - желчно осведомился у МакАлистера. Человек как-то сдулся и поспешил убраться, бормоча что-то про неотложные дела...

Глоссия остался. И одним богам было ведомо, сколько усилий приложил Каэн, чтоб свести на нет первое впечатление от этой схожей несхожести и разговаривать с ним как с кем-то незнакомым. Впрочем, эр Лир оказался довольно хорошим собеседником, не особо лезущим в душу. Приятный сюрприз...

***

Полвека. Они знали друг друга уже без малого полвека. За полвека измениться может многое, в том числе и привязанности. А может, он просто перенес эту болезненную потребность в ком-то куда более живом, нежели он сам, закованный в собственное спокойствие и равнодушие, словно в броню, на эр Лира? Ответа Каэн не знал, да и не искал его. Его вполне устраивало расстояние, на котором они остановились. То, что трудно ещё назвать дружбой, но и просто знакомством как-то не особо обзовешь.
Спокойное, ровное отношение друг к другу, перемежающееся ненавязчивыми шпильками и подначками. В присутствии Глоссии Мор чувствовал себя на порядок живее, нежели обычно, но вряд ли признался бы в этом даже и самому себе, предпочитая просто наслаждаться общением. Как и в этот раз.

Когда Канамэ ди Найр, программист и хакер, работающий на него, принес расшифрованные материалы с того древнего носителя, который Каэн отыскал в Катакомбах много лет назад, он понял, что экспедиции на нижние уровни не избежать. Тем более, что такой подарок будущим поколениям кладоискателей он оставлять не собирался. Легендарную сокровищницу Габсбургов всё-таки не разрушили при надстройке нового города и не разворовали. Она, нетронутая, покоилась на двенадцатом, неисследованном уровне всё тех же Катакомб под Новой Веной. Вампир был доволен, скука вновь отошла на то ли десятый, то ли двадцатый план. И, пожалуй, надолго.

Он позвонил эр Лиру, который прекрасно ориентировался не только в высшем обществе, но и в среде более приземленной. В среде контрабандистов и наемников, черных кладоискателей. Ему нужна была команда, достаточно рисковая, чтоб спуститься на одиннадцатый-двенадцатый уровень катакомб. Награда же обещала быть по-настоящему королевской...

Громыхнуло снова, несколько дождевых капель упали на рукав черного с золотом камзола, впитываясь в ткань. Каэн толкнул балконную дверь, возвращаясь в свою спальню. Тихий шорох за спиной подсказал, что хлынул ливень.

Завтра. Глоссия приедет лишь завтра. И до завтра можно ни о чем не думать.

Вампир подошел к столику, на котором стоял графин с виски, подумывая налить себе или всё же просто пойти и проспаться? Тихо хмыкнул и, вытащив стеклянную пробку, он отхлебнул с горла, как заправский забулдыга, дотащился до кресла, устраиваясь в оном и отпивая ещё.

- Что ж ты делаешь, Каэн? - поинтересовался сам у себя. Зачем он разворошил собственную память, расковырял старые, всё ещё саднящие царапины? Или он всё ещё надеялся, что вдруг случится нечто, что позволит перешагнуть вроде бы низенький заборчик, возведенный им же самим? Кто знает. Давно, слишком давно ты замкнулся в собственном мире, отгородившись от всех нелюдимостью. Настолько давно, что даже и слухи о том, что у тебя вроде кто-то когда-то да был, истерлись в человеческой памяти...
Прищелкнув пальцами, Мор сконцентрировался на тепле, разливающемся по телу от виски, откинув голову на спинку кресла и вытянув ноги. Отсветы вспыхивающих за окном молний то и дело выхватывали из сумрака детали интерьера. Массивную кровать на низких ножках. Полотно какого-то из современных художников, он уже и не помнил которого, с ненавязчивым пасторальным пейзажем, присоветованное эр Лиром. Книжный шкаф, серебром вспыхивающие корешки коллекционных книг. Пару гобеленов и гербовый штандарт, висящий меж ними...

- Чертов Глоссия, - усмехнулся Мор и швырнул графин в стену, прямо в ту самую пастораль. Толстое стекло не выдержало внезапной вспышки ярости вампира, разлетаясь осколками, расплескивая содержимое. Краски смазались и потекли, капая на пол, марая темный мрамор. Он резко поднялся и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Как и всегда, когда в спальне требовалось убрать. Спустился вниз, в подвалы, где и обустроил свою кузницу, включая свет. Лучше всего гонит какие-либо мысли именно труд. Тяжелый, физический труд до седьмого пота и морковкина заговения, когда следует концентрировать внимание на собственных действиях, дабы не испоганить заготовку или металл.
Расстегнув и отложив пояс, скинув камзол и рубашку, Каэн принялся за розжиг горна...

Оставить комментарий © Copyright Хэйока Риль (morgilross@mail.ru) Размещен: 15/06/2014, изменен: 15/06/2014. 25k. Статистика. Рассказ: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Со времен Апокалипсиса прошло несколько тысячелетий, человеческая цивилизация воспряла до небывалых высот, но... взамен появились они. Вампиры. Кто знает, какая причуда природы наградила их долгой жизнью и железным здоровьем, взамен, подобно паразитам, вынудив регулярно подпитываться кровью? Может, это была кара, а может награда, а может и иной уровень эволюции...

Хэйока Риль : другие произведения.

Воспоминания ни о чём