Харин Евгений Анатольевич : другие произведения.

История Страны Вятской 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    4 часть. Слобода и Карино.

    []
  
   1. БЕЗЫМЯННЫЙ ГОРОД
  
   В источниках приводятся разные варианты названия Слободского города:
  
   Слободской городок - 1505, 1522, 1553,
   Слободской городок Верхний - 1528, 1540 (49), 1546,
   Слободской Посад -1599,
   Хлыновский пригород Слободской - 1615,
   Слободской город - 1629;
   а также Слободск в 18 веке.
  
   Наименование Слобода упомянуто в Едомском летописце в связи с событиями 1489 года, у С.Герберштейна и в грамотах 16 века. В разговорной практике оно изредка употребляется и поныне. Жителями соседнего татарского села Карино город в недавнем прошлом звался Колога (Калга).
  
   Историкам прошлых лет о Слободском городе ранее 16 века ничего не было известно. Это давало основания рассматривать его как новое окраинное поселение не затронутое ходом событий 12-15 веков. Существовало мнение, опирающееся на предание в книге Вештомова, как сплавляясь по Летке, устюжане сначала основали городок Шестаков, и лишь позже из него выделилась Слобода.
  
   Почему в отличие от остальных городов Слободской не имеет собственного названия, а лишь констатацию некого отношения к слободе? Если поселение изначально было названо Слобода, то тогда на тот момент других слобод еще не существовало. Или когда-то Слободской город имел своё название, но оно почему-то было забыто или отменено. В любом случае это явно выделяет Слободской из всех остальных городов на Вятке, да и в России вообще. Автору известен только еще один ныне существующий небольшой город Слободской в Ростовской области, а также Слободск на Невле 12 века. Окончание СК - типично для "россифицированных" топонимов городов 17-19 веков. Местные названия отличались от них. Например, древнейший славянский город Смоленск изначально звали Смоленец, а в северных новгородских говорах - Смоленич. По известным законам образования топонимов, существующая сейчас архаичная форма "Слободской" подразумевает наличие утраченного со временем существительного: Слободской город.
  
   В границах нынешнего Слободского существует нескольких древних поселений. Одним из них, вероятно, являлась слобода Демьянка. Ныне это микрорайон г. Слободского (2 км вниз по реке от центра). Древнейшая ее часть находилась между улицей Обороны (западная сторона) и не очень высоким в этом месте, но каменистым берегом Вятки. С юга (вдоль пер. Фабричный) её прикрывал прямолинейный овраг (в нижней части у берега реки хорошо сохранился и имеет довольно крутые склоны), а с севера - речка Пятериха и её материковый берег, тянущийся вдоль улицы Октябрьской. С запада, очевидно, существовал вал, ныне отсутствующий. Площадь квадратного в плане поселения получается типичная для вятских городков 14-15 веков, - примерно полтора гектара.
  
    []
   Пешеходный мостик через ров в слободе Демьянка.
  
   Существовала ли эта слобода во времена республики? Козьма и Дамиан были особо чтимыми русскими святыми. Слобода Демьяница могла быть названа по часовне в их честь. В описи 1615 года в окрестностях Слободского речка Демьянка, нынешняя Петериха. В церковных документах помянут Козмодемьяновский придел в Никулицской церкви.
  
    []
  
   Для поселения людей привычных к передвижению по воде наиболее подходит место впадения в реку ее небольшого притока. В частности, в устье речки Спировки, на Ремзаводском холме, вблизи которого в далеком прошлом протекала река Вятка. В Спировку было удобно заводить небольшие речные суда, - еще в 20 веке в ее устье была пристань. Кроме того, холм представляет собой естественную защиту с трех сторон. Даже в настоящее время это возвышенное место оставляет впечатление некоторой искусственности, а лет сорок назад, когда территория завода была значительно меньше, многие в этом не сомневались. Любопытно, что улица, поднимающаяся вверх по холму, называлась Верхняя. (Теперь это ул. Райниса, любимого слободского поэта советской поры.) В описании монастыря под 1615 годом: "Да в Хлыновском пригороде Слободском над рекою Спировкою монастырь, а в нем... (далее перечислены церкви и другие строения)..., да за монастырем двор конюшенный, да слободка в шесть дворов". Монастырь стоит "над рекою Спировкою", выходит, в ту пору река Вятка уже ушла от коренного берега.
  
    []
  
   Немного севернее на высоком коренном берегу стоит деревня Верхние Кропачи (Верховская), некоторые наблюдения заставляют предполагать древность данного поселения. Ровная площадка на мысу, явно рукотворный прорытый в берегу спуск к реке (ныне поросший лесом), нечто похожее на эскарпированные склоны. С 17 века здесь был центр Верховского стана д. Гриднево. Гридница, гридня - 'помещение для телохранителей' др.-руск.
   Ныне Вятка в этом районе изменила русло, далеко ушла от коренного берега. Замечу, что подобная картина модификации речного русла наблюдается и вокруг древних центров Хлынова, Шестаково, Родионовского и Подчуршинского городищ. Все они когда-то были основаны в непосредственной близости от воды на высоком берегу Вятки, обычно при впадении в нее небольших притоков (ручьёв).
  
    []
  
   Таким образом, мы имеем на достаточно небольшом расстоянии (около 5 км) группу из нескольких поселений. К их числу нужно добавить Родионовское городище на южной окраине Демьянки и Подчуршинское городище (5 км ниже по реке). Можно предположить, что все они имели свои местные названия, но для внешнего наблюдателя сливались в одно большое поселение - Слобода.
  
    []
  
   Родионовское селище (городище) расположено на огородах деревни напротив устья Белой Холуницы, занимает часть овальной надпойменной террасы высотой 9-11 м над уровнем воды в реке. С юга ограничено оврагом с ручьем. Исследовано 39 кв. м площади, обнаружена подпольная часть наземного срубного жилища 3,4 на 1,8 м, в нем остатки досок и корыто, каменные плитки, кремневая пластина, оселок, слюда, кости животных, остатки глинобитной печи, керамика двух типов: 14-15 веков и 16-17 веков. Вероятно, поселение в этом месте было и ранее. Вблизи городища в 19 веке при рытье берегового спуска к реке были найдены древние захоронения (М): черепа продолговатые, не характерные для местного населения, меч, бронзовые украшения. Находки утрачены, но их можно отнести к древнерусским или скандинавским. Возле Родионово в прошлом был Каринский перевоз, переправа на восточный берег и далее путь на Карино. Каринцы звали Слободской город "Колога". Возможно, это имя в прошлом относилось к Родионовскому поселению. Название Колога схоже по звучанию с восточной оконечностью Норвегии провинцией Хологаленд, отсюда, из крепости Варта, шла торговля с Биармией. О связях вятчан с живущими на берегу океана вартами существует предание.
  
    []
  
    []
  
   Одним из наиболее интересных археологических памятников Вятской земли является Подчуршинское городище. Это связано с его расположением на высоком холме, а также с окружающим его ореолом таинственности (легенды богатырского цикла, рассказы о подземных ходах закрытых железными дверьми). Макаров Л.Д.: "Городище располагается в центре поселка Первомайский на овальном холме естественного происхождения высотой около 30 м от его подножия (85 м от уровня поймы р. Вятки, протекающей в 400 м к югу). Склоны холма достаточно круты, они поросли посадками кедра и кустарником. На склонах видны неширокие уступы, по одному из которых (на высоте 16-18 м) проходит современная грунтовая пешеходная дорога, имеющая подобное же ответвление наверх. Площадка городища овальной формы размером 145x30x70 м, что составляет около 0,5 га.
   К древнерусскому времени относятся остатки оборонительных сооружений в виде срубной стены шириной 5 м, разделенной на клети, длиной от 3,8 до 5,75 м. Следы стены удалось выявить по канавкам от вдавленных под своей тяжестью в грунт срубов. Обнаруженное в пределах раскопа укрепление имело изгиб, подчиняясь кривизне площадки. Внешний край площадки был дополнительно эскарпирован (подрезан) с целью придания стене большей высоты. Аналогичного типа оборонительные стены, нижний этаж которых использовался под жилье и хозяйственные нужды, хорошо изучены на городищах Южной Руси домонгольского времени.
   Судя по находкам створок креста-энколпиона жители крепости были православными. На одной створке изображено распятие Христа и четырех святых в концевых клеймах, а на обломке другой- богоматерь и два святых. Изделие датируется первой третью XIII в. Однако языческие традиции оставались для вятских поселенцев популярными длительное время. Об этом свидетельствуют растительные мотивы на перстне и накладке, отражающие аграрную магию, а также геометрическая символика на пряслице, явно намекающая на отзвуки былого поклонения Яриле - солнцу.
   Вещевой комплекс Подчуршинского городища (керамика славяноидная) укладывается в рамки XII - XV вв., однако более характерны здесь находки XIII -XIV вв., что и может являться датой древнерусской крепости".
  
    []
  
   Городище напоминает княжеский замок и подтверждает факт прибытия на Вятку на рубеже 12-13 веков военизированного коллектива. Нельзя исключить, что на Подчуршинском городище размещалась резиденция князя изгоя, потомка Ивана Берладника с его дружиной (см. 2 часть).
  
   Но вернемся к Слободскому. До сих пор центр Слободского называется просто "Город", существуют устойчивые выражение такого типа: "пошёл в город", "купил в городе". Субъективно в это понятие входят улицы Слободская (Володарского), Глазовская (Советская) и Христорождественская (Ленина), ограниченные с севера и юга улицами Энгельса и Грина. Как известно название "Город" (на различных языках) давалось первоначальному крупнейшему поселению в округе, так как для его обозначения не требовалось особого наименования. Со временем город расширялся, но городом продолжали звать его древний центр.
  
    []
   Слободское городище. Обозначены остатки вала и могильник.
   К 1629 году "город Слободской ветх, погнил и развалялся", городовые укрепления уже много лет не подновляли. Хотя средства для этого при необходимости найти было возможно: на рубеже веков в Слободском был построен монастырь на 20-ти гектарах с 4-мя церквами и другими помещениями. Обветшание старых Слободских стен говорит о том, что серьезных ограждений ему иметь не полагалось, Вятка перестала быть пограничьем. Известно также, что к началу 17 века на Вятке было запрещено изготовление оружия. Исключение делалось лишь для центра местной власти, каким стал к тому времени Хлынов, где продолжали строить оборонительные сооружения. Народные бунты никто не отменял. Туда свезли всё наличное вооружение и боеприпас.
  
   Монастыри в те времена являлись военизированными укрепленными поселениями, строились они на окраинах городов, а их стены были частью оборонительных сооружений городов. Из монашеской братии не занятой работой формировались охранные отряды, деятельность которых по защите интересов православия распространялась иногда на десятки и сотни верст в округе. Не ввиду ли ожидаемой защиты от разбойников и воров слобожане так пеклись об устройстве у себя монастыря? Тем более что посад, с севера примыкавший к городу в 16-17 веках, помимо оврага вдоль речки Козульки и берега реки не имел серьезных ограждений.
  
   В 1 части говорилось о правильной форме Слободского холма. Вполне возможно, что здесь был временный городок пришедшего на Вятку огромного московского войска со своим спуском к реке (10) и кладбищем (12). Расположение на вершине холма удобно для военного лагеря. Подобные остроги строились на вновь завоеванных землях Сибири в 17-18 веках. Ниже мы попробуем найти следы этого поселения в сохранившихся документах и сооружениях.
    []
  
   Всё сказанное ставит Слободской город в особое положение, можно полагать, что именно здесь был военный, экономический и политический центр восточной части Вятской земли в первые годы после присоединения к Московскому государства до построения нового Хлынова.
  
  
    []
  
   2. ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС
  
   Прежде чем рассматривать сохранившиеся Вятские документы 16 века необходимо очень кратко напомнить исторический фон той поры.
  
   Управление провинций присоединённых к Москве в конце 15 - начале 16 веков осуществлялось через наместников, - полномочных представителей Московского правителя. С помощью многочисленных чиновников они вершили судебную власть, собирали различные налоги, вели учёт населения и мобилизацию в случае военной необходимости. Там, где они сами не могли оперативно управлять, посылали своих доверенных лиц и тиунов. Суды по важным делам вершили сами наместники с помощью дьяков и разных судебных исполнителей: доводчиков (звавших к суду и производивших следствие), приставов (они стерегли обвинённых), праветчиков (взыскателей штрафов, пени и долгов), и недельщиков (посыльных с поручениями по уголовным делам).
  
   Наместники сидели на кормлении, то есть за свою работу брали с населения определённые деньги и продукты натурой. Кроме того, они получали различные поборы за услуги и разбирательства. Разумеется, много брали сверх установленного обычаем в виде принудительных внеурочных подношений. Такой режим в первые десятилетия напоминал оккупационный. Для снятия напряжённости и "разрешения" возникавших тяжб и скандалов наместники часто сменялись, но при этом наблюдалась некоторая семейственность в их назначении (например, князья Ухтомские присылались на Вятку из поколения в поколение).
  
   Со смертью Василия Ивановича в 1533 году власть в Москве заколебалась, стала переходить из рук в руки, при этом наместники обнаглели окончательно.
  
   Недовольство местного населения подогревалось тем фактом, что, как это было на Вятке и в Новгороде и Пскове, прежние городские жители (бывшая элита) после завоевания края были выведены в массе своей, а на их место присланы Московские чиновники и переселенцы из других земель, отличавшиеся по наречию, обычаям, культуре, отчасти даже внешности и этническому происхождению. В новых провинциях, не забывших ещё прежние относительно демократические порядки, наростало сопротивление, проявлявшееся в разбойных действиях и бунтах. (Здесь и далее в этой главе выдержки из Карамзина).
  
   "Наместники во Пскове свирепствовали как львы по выражению современника: не только угнетали земледельцев, граждан, беззаконными налогами, вымышляли преступления, ободряли лживых доносителей, возобновляли дела старые, требовали даров от богатых, безденежной работы от бедных: но и в самых святых обителях искали добычи с лютостию Могольских хищников; жители пригородов не смели ездить во Псков как в вертеп разбойников; многие люди бежали в иные страны; торжища и монастыри опустели".
  
   Картина полного произвола, грабежа и бесчинств. Поэтому в конце 30-х годов для успокоения населения в такие районы стали присылать из Москвы "губные" грамоты, выводившие из-под контроля наместников и их слуг наиболее болезненные судебные разборки по опасным уголовным преступлениям, предусматривающим суровое наказание. Населению этих провинций предлагалось организоваться и самому вести поиск, дознание и наказание преступников.
  
   "Злоупотребления власти уменьшились. Сменили некоторых худых наместников, и Псковитяне освободились от насилий князя Андрея Шуйского, отозванного в Москву. Дума (боярская) сделала для них то же, что Василий сделал для Новогородцев: возвратила им судное право. Целовальники, или присяжные, избираемые гражданами, начали судить все уголовные дела независимо от наместников, к великой досаде сих последних, лишенных тем способа беззаконствовать и наживаться".
  
   Внешние враги осмелели и вторгались в Россию. Казанцы временами мирные, стали в эти годы особенно часто нападать на российские владения, в том числе Пермь и Вятку. "Казанцы два года непрестанно злодействовали в областях Нижнего, Балахны, Мурома, Мещеры, Гороховца, Владимира, Шуи, Юрьевца, Костромы, Кинешмы, Галича, Тотьмы, Устюга, Вологды, Вятки, Перми; являлись единственно толпами, жгли, убивали, пленили, так что один из Летописцев сравнивает бедствия сего времени с Батыевым нашествием, говоря: Батый протек молниею Русскую землю: Казанцы же не выходили из ее пределов и лили кровь Христиан как воду. Беззащитные укрывались в лесах и в пещерах; места бывших селений заросли диким кустарником. Обратив монастыри в пепел, неверные жили и спали в церквах, пили из святых сосудов, обдирали иконы для украшения жен своих усерязями и монистами; сыпали горящие уголья в сапоги Инокам и заставляли их плясать; оскверняли юных Монахинь; кого не брали в плен, тем выкалывали глаза, обрезывали уши, нос; отсекали руки, ноги и - что всего ужаснее - многих приводили в веру свою, а сии несчастные сами гнали Христиан как лютые враги их. Пишу не по слуху, но виденное мною и чего никогда забыть не могу".
  
   Картина местами напоминает описания зверств вятчан в послании Иова. Казань была альтернативным центром Российской государственности и даже российского этногенеза. Пленных селили в городах и окрестностях, часть их после перемены веры получала права, и участвовала в набегах наравне с татарами. В самой Казани проживало множество христиан, были здесь и церкви, не случайно на пепелище города в 1552 году была найдена знаменитая икона Казанской Божьей матери.
  
   Против набегов казанцев устраивали беспокоящие ответные походы. В частности в 1545 году "две рати, одна из Москвы, другая из Вятки, в один день и час сошлися под стенами Казани, обратили в пепел окрестности и кабаки Царские, убили множество людей близ города и на берегах Свияги, взяли знатных пленников и благополучно возвратились". В данном случае, вероятно, участвовали не одни Вятчане, но и Устюжане.
  
   О походе на Казань 1549 года есть такие сведения. По словам арабского летописца Шерифи "вражеское войско было многочисленным, как полчища муравьев и племя Яджуджа, а не людей". В войске Ивана IV было 11 огнестрельных пушек. Каждый их снаряд был опоясан железом и весил 1 батман (32 кг). Величина их была соразмерна с лошадиной кормушкой. Внутри завернутая в кованую медь белая нефть, сера и дробь из 4-5 свинцовых шариков. Всё это приводилось в движение укрепленным курком. "Ими стреляли темной ночью, словно как дождевая туча с неба. Эти огромные снаряды падали везде во внутрь города и ни у кого не было возможности подойти к ним и потушить. Кроме этого в войсках Ивана было 4-5 камнеметных орудия, каждое из которых выталкивало каменное ядро наподобие куска горы". Шерифи пишет, что схватки происходили около шести ворот, но город взят не был.
  
   По примеру Турции и Крыма было решено создать особое отборное войско из 20 тыс. юнаков храбрых с огненной стрельбой. В 1550 году особый корпус стрельцов уже был создан. Он был поставлен под команду особых офицеров (голов), основная масса которых относилась к провинциальным дворянам, особенно заинтересованным в захвате чужих земель, она составила основу той опоры, которую создал Иван в будущей борьбе с феодальной аристократией.
  
   В другом большом походе на Казань и строительстве Свияжска на Волге в 1551 году были учтены неудачи походов 1549-1550 годов. Вновь были привлечены западноевропейские специалисты, которые разработали новейшие инженерные изобретения, в том числе подкопы и мины под стены крепости. Была усилена артиллерия, которой предстояло сыграть решающую роль в осаде Казани.
  
   В этом походе, по словам Карамзина, участвовал "из Вятки Бахтеяр Зюзин* со стрельцами и козаками". Вот, что пишет Казанский академик И. Тагиров. "Иван IV приказал, перешедшему на его сторону Бах-тиару Зюзину, блокировать, с отрядом казаков верхние речные пути к Казани. Касимовских татар он обязал, построив суда, перекрыть путь к столице ханства с низовьев Волги. И те, и другие должны были соединиться в наступлении на Казань с русским войском в Свияжске. 17 мая, не встретив никакого сопротивления, русский отряд занял Круглую гору у устья Свияги. При отряде находились 500 татарских эмигрантов во главе с князьями Костровым, Чапкуном Отучевым, Бурнашем и другими. Здесь же находился претендент на ханский престол Шах Али. Таким образом, Иван IV смог в борьбе с татарами использовать их же соплеменников. Царские власти обещали также нетатарскому населению ханства освобождение от податей, подарки в виде шуб и денег. В ряде случаев эти обещания даже выполнялись. Видных вельмож царь сам кормил и поил за своим столом".
  
    []
  
   Война началась в апреле 1551 года. Вниз по Волге начали сплавлять город-крепость Свияжск в разобранном виде. Одновременно из Москвы вышли воинские контингенты для оккупации речных путей. Первый отряд на судах спустился по Волге и занял дислокацию выше Казани. Второй отряд (из касимовских татар) пришёл к месту своей дислокации (ниже Казани) по суше. Третий отряд (главные силы) вместе со строителями дислоцировался в Свияжске. Четвёртый отряд, под командованием Бахтияра Зюзина, шёл с р. Вятки на р. Кама. Таким образом, были заблокированы все речные пути ханства - по Волге, Каме, Вятке и Свияге.
   В 1551 году в июле отряд крымских татар бежал из осажденной Казани: "крымцы триста человек уланов и князей, и мурз, и казаков добрых, оприч их людей, пометав жён и детей, побежали вверх по Каме и прибежали к Вятке, а уже тут ... стоял Бахтеяр Зюзин с вятчаны да казаки, да Федька Павлов, да Северга. И крымцы, поделав тары (волокуши?), да везлися; и пришёл на них Бахтеяр с вятчаны и с казаки, да их (крымцев) побили наголову и потопили, а живых изымали, Кощака-улана, Иш-Махумета, мурзу Сулешева, брата крымского (хана) и иных уланов и князей, и ко государю (в Москву) привезли 46 человек". (Никоновская летопись)
  
   ЗЮЗИНЫ довольно распространённая в ХV - ХVI вв. фамилия тюркского происхождения, скорее всего, от прозвища Сюдзи - сюзле "имеющий голос" (РБС, VII, с. 582). Ещё на рубеже ХV - ХVI вв. в Твери отмечается Бахтияр Зюзин (Веселовский 1974, с. 125). В середине и второй половине ХVI века упоминается несколько Зюзиных в Казани: так, под 1568 годом в Казани жили старый жилец казанский Зюзин Булгак (ПКК, с. 8,9,12,29); сын боярский Зюзин Василий (ПКК, с.28); старый жилец Зюзин Истома (ПКК, с. 29). Казанским государственным выборным дворянином был казанец Зюзин Беляница Лаврентьевич, крещёный во второй половине ХVI века. Подписи под его грамотой были утверждены в 1598 году царём Борисом Годуновым и подтверждены в 1613 году Михаилом Фёдоровичем Романовым (РБС, VII, с. 582). (От себя добавлю, зюзей русские звали свинью: "назюзился" - напился как свинья)
  
   Фамилия Зюзин (вариант Зюздин) встречается до сих пор. Зюздинская волость была в прошлом на верхней Каме. У жителей окрестностей Слободского Карино встречается фамилия Зюзин и Дзюзин, и имя Дзюзя и т.п., но не у татар, а у вотинов. Откуда был родом Бахтияр Зюзин сказать трудно, мог быть московского происхождения, назначен на Вятку воеводой, мог быть перебежчик из Казани, а мог быть и из Вятских.
   Имя Бахтеяр перекликается с речкой и селением к западу от Кирова (Хлынова) - Бахтинка и Бахта. Вероятно, здесь было владение этого воеводы и козачьего предводителя. "Бахтыева река" упомянута в жалованной грамоте 1553 года каринским татарам на владения: "от устья реки Чепцы до Бахтыевой реки...". Речка Бахтиярка впадает в Филипповку, южный приток Чепцы. В районе Фалёнок есть д. Бахтинка. (Мы вновь, как в случае "Карино - Карюгино", наблюдаем пару близких по звучанию, но разделённых расстоянием топонимов.) Владения Бахтияра занимали отдельные куски территории Хлыновского уезда на востоке и западе, полученные от царя за службу.
  
   Осада Казани при отсутствии хана (умершего накануне) принудила Казанцев пойти на уступки, почти капитуляцию. Царица Суюмбике с сыном выехала в Москву (одна из жен Грозного носила фамилию Собакина), горный берег ханства (правый высокий берег Волги) был отдан России, 60 тысяч россиян вернулись на родину (но осталось ещё много), в том числе на Вятку и Пермь. В Казани народ присягал присланному из Москвы новому хану Шигалею, который, опасаясь мятежа, вскоре устроил резню, - с помощью приданных ему стрельцов перебил на пиру 70 знатных Казанцев.
  
   В 1552 году в Казани началось восстание против россиян и служивших им татарских князей. Казанцы, видя постепенные, но верные стеснения своих прав и свобод, опасались своего полного изничтожения. Окончательное решение "Казанского вопроса" было не за горами.
  
   В "Истории Казанского царства" факт покорения Казани передан следующим образом: "В последствии времени династия мусульманских ханов здесь пресеклась, и в Казани не было хана, но в то же время был в плену у русских Шигали-хан, которого мусульмане освободили и возвели на ханский трон. Между тем, русские, у которых был Калталу Джован, усилились; он подступил с войском к Казани, для покорения её, но в продолжении 7 лет, несмотря на беспрестанные стычки и приступы, не мог одолеть мусульман, а потому русские, до взятия Казани, построив при впадении Свияги город, сосредоточили в нем огнестрельные снаряды, орудия и провиант. Наконец Шигали-хан, тайно отрекшись от мусульман, соединился с русским государем и, подмочи порох, предал город русским. Мусульмане ничего о том не ведавшие, во множестве были истреблены. После этого поражения в 961 г., в год мыши, в знак скорпиона, по христианскому исчислению 1552 г., русский государь овладел Казанскою страною".*
  
   Вятские стрельцы и козаки участвовали во взятии Казани и в дальнейших событиях. Военные действия переместились к северу, куда бежало много Казанцев, возмущавших вотяков, черемисов и башкир. Из грамоты от 7 марта 1553 года известно о жалобе Шестаковцев (20 км севернее Слободского) на разорение их округи: "охудали и одолжали от Казанских воинских людей". С учётом времени передвижения корреспонденции до Москвы туда и обратно (не менее двух месяцев) жалоба была отправлена из Шестакова в декабре 1552 года, и, следовательно, нападения Казанцев на Вятские земли пришлись на ноябрь и декабрь, (то есть, вскоре после взятия Казани 1 октября 1552 года). Скорее всего, татары уводили скот у крестьян для своего пропитания, но не исключена и месть за участие в войне.
  
   "Несколько раз земля Арская присягала и снова изменяла: Луговая же долее всех упорствовала в мятеже. Россияне пять лет не опускали меча: жгли и резали. Без пощады губя вероломных, Иоанн награждал верных: многие Казанцы добровольно крестились, другие, не оставляя закона отцов своих, вместе с первыми служили России. Им давали землю, пашню, луга и все нужное для хозяйства. Наконец усилия бунтовщиков ослабели; вожди их погибли все без исключения, крепости были разрушены, другие (Чебоксары, Лаишев) вновь построены нами и заняты стрельцами. Вотяки, Черемисы, самые отдаленные Башкирцы приносили дань, требуя милосердия. Весною в 1557 году Иоанн в сию несчастную землю, наполненную пеплом и могилами, послал стряпчего Семена Ярцова с объявлением, что ужасы ратные миновались и что народы ее могут благоденствовать в тишине как верные подданые Белого Царя".**
  
   Вятчане участвовали во взятии Астрахани. "Государь, призвав Дербыша из Ногайских Улусов, весною в 1554 году послал с ним на судах войско, не многочисленное, но отборное: оно состояло из Царских Дворян, Жильцов, лучших Детей Боярских, стрельцов, Козаков, Вятчан". Здесь Вятчане не причислены к Козакам, вероятно это мобилизованное местное население, сохранившее прежние традиции и навыки ушкуйников.
  
   Добавим, что по замечанию Соловьева, "у татар под именем козаков разумелся третий, самый низший отдел войска, состоявшего из (1) Уланов (царевичей-чингисидов с отрядами отборной гвардии), (2) Князей (20 родов, в основном монгольских и кипчакских со своими кочевыми ордами), и (3) Козаков". То есть козаками первоначально называли непрофессиональную разноплемённую часть татарского войска, впрочем, добровольно присоединившуюся. Каринцы активно участвовали в войнах с Казанью. Помимо татар в их конных отрядах наверняка были и вотины с бесермянами. Нельзя исключить, что именно они понимались под казаками в войске Бахтияра Зюзина. При осаде и взятии Смоленска Московским войском "пищальники псковские и других городов пошли на приступ, а посоха понесли примет. Из этого рассказа видим, что городское народонаселение продолжало участвовать в походах, поставляя пищальников; селяне поставляя посошных, или посоху, они употреблялись для работ: когда пищальники и земцы пошли на приступ, посошные понесли примет". Таким образом, можно предполагать, что упомянутые выше Вятские стрельцы были набраны из горожан. Судя по документам начала 17 века, в Шестаковском городке хранилось огнестрельное оружие, следовательно, были там и пищальники-стрельцы. В описи Слободского города запасов оружия на тот момент не числится.
  
   Активность Москвы в конце 40-х - начале 50-х годов объясняется тем, что в 1547 году подросший наследник Иван утвердился на троне, отстранил прежде влиятельных бояр, и стал лично участвовать в государственных делах. В этот период он во многом полагался на "добрых советников", и кое в чём преуспел.
  
   Судебник 1551 года упорядочил и узаконил окончательно начатые ранее боярами вынужденные преобразования-уступки. Рядом с государевым судебным механизмом (наместников и их ставленников - волостелей) существовал другой, выборный. Представителями последнего были в городах городовые приказчики и дворские, а в волостях (впоследствии и в посадах) старосты и целовальники. Старосты были двоякого рода: выборные полицейские и выборные судебные. Общества были разделены на сотни и десятки и выбирали себе блюстителей порядка: старост, сотских и десятских; они распоряжались раскладкою денежных и натуральных повинностей и вели разметные книги, где записаны были все жители с дворами и имуществом. Старосты и целовальники, которые должны были сидеть на суде наместников и волостелей, выбирались волостями или же вместе с ними и теми городами, где не было дворского. Важные уголовные дела подлежали особым лицам - губным старостам, избранным всем уездом из детей боярских; в описываемое время их суду подлежали только разбойники. Это учреждение явилось в некоторых местах еще в малолетство Ивана, и вызвано было усилившимися разбоями.
  
   Здесь и далее выдержки из Костомарова. "Судебник заботился об ограждении народа от тягости государственного суда и от произвола наместников и волостелей; последние, в случае жалоб на них, подвергались строгому суду. Выборные судьи могли посылать приставов за людьми наместников и волостелей; и если бы наместники и волостели взяли кого-либо под стражу и заковали, не заявивши о том выборным судьям, последние имели право силою освободить арестованных. Только служилые государевы люди подлежали одному суду наместников и волостелей".
  
   Однако большее значение для перемены судебной власти на местах имели Уставные и Губные грамоты, даваемые отдельным городам и волостям с конца 30-х годов. Известно 7 ранних грамот 1539 - 42 годов. Две первых были даны Белозерцам и Каргопольцам. Слободская грамота 1540 года - третья по счёту из числа известных на сегодня.
  
   "В 1542 году дана грамота Важской земле. Заметим, что в этом крае древнее понятие о выборном праве могло укорениться более чем во многих местах, так как это была исстари новгородская земля. Жители сами подали об этом челобитную, жаловались на тягости, которые терпели они от наместников и волостелей; последние в этой челобитной изображаются покровителями воров и разбойников; многие из жителей, не находя возможным сносить такое управление, разбегались, а на оставшихся ложилось все бремя налогов, в которых уже не участвовали убежавшие. Жители просили дозволить им избрать десять человек излюбленных судей, которые бы, вместо наместников, судили у них как уголовные дела (в душегубстве и татьбе и в разбое с поличным), так и земские, а за это жители будут ежегодно вносить в царскую казну оброка полторы тысячи рублей за все судные наместничьи пошлины, не отказываясь, однако, при этом от исполнения государственных повинностей и взносов: посошной службы (обязанности идти в рать, один воин от сохи, единицы меры пахотной земли), городского дела (постройки городовых укреплений), денег полоняночных (на выкуп пленных), и ямских (на содержание почт)".
  
   "В Устюжне вместо прежнего двоесудия по Судебнику, явилась грамота, по которой устюжане вовсе освобождались от суда волостеля. Наконец, в 1555 году, эта мера сделалась всеобщею, правительство совсем изъяло посадских и волостных людей от суда наместников и волостелей, предоставив им выбрать излюбленных старост. Но разбойные дела оставлялись за другими выборными судьями - губными старостами. Впоследствии мы опять встречаем признаки строя противного этому нововведению, из чего следует заключить, что распространение выборного самосуда не на долгое время принялось в своей полноте".
  
   Через короткое время начался откат, права данные в 1540-х годах были частично отобраны. Как можно судить по Вятским грамотам, наместники и их представители вновь стали судить за разбой и другие опасные преступления. Другими словами, в середине 50-х годах в жизни России и Вятки произошли во многом обратные перемены. Иван Грозный во второй части своего царствования нагнал страху на людей, и те забыли про свои возвращённые на время права. Перестройка и демократизация 16 века кончились едва начавшись***.
  
   Примечание*. Цитата взята из работы И. Тагирова. Вот что он пишет о взятии Казани.
  
   "По некоторым данным численность русских войск достигала 520 тыс., 300 тыс. из которых составляли кавалерия и стрельцы. В их число входило и 60-ти тыс. войско, возглавляемое Шах-Али, 10 тыс. казаков, 10 тыс. мордвы, 10 тыс. немцев и поляков. В Казани же было 50 тыс. мужского населения, из которых лишь 40 тыс. боеспособно. Немногим более 30 тыс. бойцов находилось в засаде вокруг Казани. При осаде города были применены современные технические изобретения, подкопы и мины, установкой которых руководил английский инженер Бутлер, получивший впоследствии в знак благодарности обширные земли под Казанью.
  
   23 авг. город был обложен сплошным кольцом тын и окопов. Против летучего отряда Япанчи под руководством князя А.Горбатого-Шуйского было направлено 30 тыс. конных и 15 тыс. пеших казаков. Этот отряд рассеял сравнительно небольшие силы казанцев, опустошив арские земли. Царь приказал всех пленных привязать к кольям перед укреплениями, чтобы они умаляли казанцев сдаться. Тогда же к стенам подошли приближенные царя и предложили им покориться. Казанцы, тихо выслушав их слова, ответили тучей стрел в своих пленных соплеменников, говоря, что им лучше погибнуть от своих, чем от поганых христиан.
  
    []
  
   Штурм начался с артиллерийского обстрела. Друг за другом били 150 орудий. Не смогли задержать начало штурма и успешные действия казанской конницы, направленные против русского отряда, располагавшегося на Высокой горе. 4 сентября был произведен взрыв под источником воды, снабжавшим город. 30 сентября был взорван подкоп под стенами города. Однако штурм был отбит.
  
   Новый подкоп и штурм были осуществлены 2 октября. На этот раз действия оказались успешными. Штурмующие сумели ворваться в город. Начался неравный бой. На первых порах положение казанцев в какой-то мере облегчалось нежеланием русских идти в бой, многие из которых или оставались лежать, прикинувшись мертвыми, или же сразу же приступили к грабежам. Татары же, по словам автора "Казанского летописца ", сражались мужественно, и в ряде случаев враг вынуждался бежать с поля битвы с возгласами "секут!", однако затем натиск усилился.
  
   Когда русские заняли посад, то разная челядь при войске бросилась в город для грабежа; за ними и воины покидали ряды и разбегались грабить татарское имущество. Татары воспользовались случаем и дружно ударили на поредевшие отряды; полки заколебались, начали отступать и при этом беспорядок усилился; на всех нашла паника; грабители бросились бежать без всякого порядка; не находя выхода, многие бросались со стен".
  
   Х. Атласи: Между тем город был взят и пылал в разных местах; сеча прекратилась, но кровь еще лилась: раздраженные победители резали всех мужчин, коих находили в мечетях, в домах, в ямах; брали в плен только женщин и детей". Расправа над населением была ничем неоправданна, число мертвых не поддавалось учету. Луга от Казанки до леса, лесные поляны были усеяны татарскими трупами. Люди в буквальном смысле ходили по ним. В ряде мест они валялись целыми кучами. Было захвачено так много пленных, что Иван Грозный приказал пригодных к работе мужчин убить, а оставшихся раздать войскам.
  
   После того как город вычистили от многочисленных трупов, царь торжественно въехал в город, лично водрузил крест над Кремлем и освятил соборную мечеть Благовещения. Затем он возглавил крестный ход по городским стенам.
  
   Ю. Пивоваров: "Москва мечом и кровью меняла все, но, изменяя Русь, она меняла и себя; и наоборот, меняя себя, превращала себя в Московскую Орду".
  
   Замечу, что истреблялось в основном взрослое мужское население, это очень схоже с практикой монголов в 13 веке. Обратим внимание на фразу: лично водрузил крест над Кремлем и освятил соборную мечеть Благовещения.
  
   Примечание**. Вот ещё отрывок из работы И. Тагирова. "К восставшим марийцам (зима 52-53) присоединились татары и южные удмурты. Восставшие очень быстро продвинулись к Казани и уничтожили два высланных против них отряда правительственных войск. Развернув успех, восставшие переправились на Горную сторону и разгромили войско, возглавленное Салтыковым-Морозовым, высланное против них, и осадили города Васильсурск и Свияжск. Продвижение восставших было настолько быстрым, что они вскоре оказались на собственной территории Московского государства. Опустошению подверглись села Нижегородской, Вятской и Муромской земель. Все это для царских властей оказалось неожиданным ...
  
   В то же время правительство одновременно с вооруженным подавлением недовольства населения приступило к строительству линии крепостей. Так возникли Царевосанчурск, Царевококшайск, Уржум и Малмыж.
  
   Завоевание ханства усилило процесс обезземеливания татарского крестьянства. Во владение русских помещиков перешли земли 206 деревень и 60 пустошей, обрабатывавшихся до этого татарами. Татарские крестьяне вынуждены были уходить на юг и юго-восток.
  
   Состав населения присоединенных, территорий резко менялся и определялся главным образом колонизаторской политикой царского правительства. Сразу же после присоединения Казанского ханства для охраны границ на постоянное жительство отправлялись как русские люди, так и крещеные татары. Так, в 1661-1663 годах 323 из 506 служилых людей Алатыря являлись татарскими мурзами. В дальнейшем, когда государственная граница отодвинулась на юг, пограничным городом становится Карсун, куда из Курмыша на поселение было направлено 435 татар. Кроме них были посланы и русские стрельцы.
  
   С постройкой Симбирска, Инсара и ряда укрепленных городов в них также были переселены русские и татары из других районов, а также донские и запорожские казаки. В 1683 году на Сызранскую черту, соединяющую Сызрань с Пензой, переводят дворян, казаков, детей боярских, а также мурз и татар Симбирской черты. Городским жителям здесь отводят земли, платят денежное жалованье".
  
   Примечание***. В 1551 году была первая попопытка исправления отступлений от православного греческого канона. Особым нападкам подвергалась Новгородская и Псковская обрядность. Собор 1551 года предписал внести исправления в церковные книги, в порядок крещения рукой, и в другие моменты церковной жизни. Похоже, что до того в России-Московии в вопросах веры существовал разнобой и еретичество, элементы язычества, католичества и даже ислама. "Такоже бы отныне и вперед все православные царие и князи и боляре и прочие вельможи и все православные хрестьяне приходили в соборные церкви и в прочие святые церкви ко всякому божественному пению без тафей и без шапок. И стояли бы на молитве со страхом и с трепетом откровенною главою по божественному апостолу. А тафъи бы отныне и впредь на всех православных крестьянех никогда же не являлися и попраны были до конца, занеже чюже есть православным таковая носити - безбожного Махмета предание". Особо был рассмотрен вопрос о святой Троице, видимо до того её как-то игнорировали. "Писати живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андреи Рублев и прочий пресловущии живописцы, и подписывати святая Троица, а от своего замышления ничтоже претворяти". Интересно утверждение некого нововведени. "Якоже искони на святых церквах святые кресты водружены и поставлены и доднесь такоже да пребывают неподвижимы. Такоже и ныне убо водружен бысть и поставлен святый крест благочестивым царем Иваном на соборной церкви пречистыя Богородицы на новопозлащенном верее, якоже есть воздвизальный крест им же благословляют. И тако достоит на славу Богу и на умножение лет благочестивому царю Ивану и на сохранение всего его росийского царьствия, и таковыя святые кресты на церквах и впредь до поставляются же".
  
   "Да по дальним странам ходят скоморохи совокупяся ватагами многими до штидесяти и до семидесяти и до ста человек и по деревням у крестьян сильно ядят и пиют и из клетей животы грабят, а по дорогам разбивают. И о том ответ. Благочестивому царю своя царская заповедь учинити, якоже сам весть, чтобы от них впередь такова насильства и безчиния не было нигдеже никогдаже". Очевидно, скоморохи ходили по дальным странам по именному разрешению (грамоте) царя. Зачем это было нужно? - Грамоты покупались за деньги, репертуар "концертов", вероятно, был одобрен свыше, это были своего рода агитбригады.
  
   Особо важен пассаж о запрете тройной аллилуи (тройного речевого прославления в конце торжественной молитвы). "Что во Пскове и во Псковской земле по многим монастырем и церквам да и в Новгороцкой земле по многим же местам доднесь говорили трегубую аллилуйю, кроме апостольских и отеческих преданий. Известно же уведехом от писателя жития преподобного отца нашего Ефросима псковского, нового чудотворца, как его ради святых молитв извести и запрети пречистая Богородица о трегубой аллилуйи и повеле православным хрестьяном говорити сугубую (двойную) аллилуйю, а третие "Слава тебе, боже". И того ради отныне всем православным хрестьяном говорити двоегубое аллилуйе, а в третие "Слава тебе, боже". Якоже святая соборная и апостольская церкви имея и предаде, а не трегубити аллилуйи, якоже преже сего во Пскове говорили и по многим местом, а в четвертое приговаривали "Слава тебе, боже". Сия несть православных предание, но латынская ересь: не славят бо Троицу, но четверят, и Святаго Духа глаголют от Отца и Сына исходяща, и тем раболепна Святаго Духа творят. И того ради не подобает святыя аллилуйи трегубити, но дважды глаголати аллилуйя, а в третии "Слава тебе, боже", понеже бо по-еврейски аллилуйя, а по нашему, по-русски, "Слава тебе, боже". Как видим, был предписан компромисный вариант: предписано дважды произносить "аллилуйя" (по обычаю Московии), а затем как бы в третий раз, перевод на русский - "Слава тебе, Боже". Сугубая аллилуйя была принята у азиатских христиан (Ариан и Несториан).
  
    []
  
  3. ГРАМОТЫ И НАМЕСТНИКИ
  
   Теперь приступим. Вот список известных нам грамот 16 века.
  
   1. 1505. Грамота Ивана Васильевича о назначении в Слободской городок нового наместника.
   2. Грамота (примерно 1505 года) великого князя Ивана Васильевича о пожаловании Ивану Племянникову в кормление городка Орлова на Вятке.
   3. Грамота 1505г. Арскому князу на разрешение призывать к себе на жительство вотяков.
   4. Грамота 1510 г. декабря 18. Жалованная льготная и несудимая грамота Василия III каринскому татарину Девлетьяру Магмет Казыеву сыну на деревни в Чепецком стане.
   5. Грамота 1510 года Карачуру Рамаданова сына.
   6. Грамота 1520 г. Жалованная несудимая Василия III каринскому татарину Девлятьяру Магмет Казыеву с сыновьями на половину Карина.
   7. 1511. Грамота Василия Ивановича о пожаловании в кормление городка Орлова на Вятке Федору Кофтыреву.
   8. 1522 июнь (с припиской от 1534). Грамота Василия Ивановича в Слобоцкой городок наместнику Гаврилу Федорову сыну Мансурову от Ивана Васильевича (ответ на жалобу слобожан на Каринских князей, чувашей и вотяков, не исполняющих городовых повинностей).
   9. 1528 Грамота Василия Ивановича наместнику Слободского городка верхнего Ивану Караулову о непринимании в город нетяглых казаков, лихих людей и скоморохов.
   10. Грамота 1540 (с припиской от 1549) Ивана Васильевича о предоставлении полномочий жителям Слободского верхнего городка и его волостей на расправу с татями и разбойниками.
   11. Грамота 1542 года на Вятку в Хлынов, Слободу, Карино, Котельнич и Орлов о расправе с разбойниками (вариант грамоты 1540 года).
   12. 1542 г. Жалованная 'опасная' и бережельная грамота Ивана IV каринским князьям Сейтяку Алисуфову...
   13. Грамота 1544 г. каринскому татарину Сейтяку Алисуфову на оброчное владение бобровыми ловлями.
   14. Грамота 1546 года в Верхний Слободской городок о разборках с Шестаковцами.
   15. 1546 октябрь. Грамота Шестаковцам (повторение грамоты 1542) на заведение нового городка и временное освобождение от налогов и поборов со стороны Слободского наместника и Слобожан.
   16. Грамота 1547 года Арских князей Семена Девлетьярова,да Касима Газеева,да Сейтяка Аласуфова,да Башканду Карачурина...
   17. Грамота 1547 года наместнику г. Слободского князю данилу ухтомскому запретить жителям г.слободского и слободского уезда крепить проход из реки вятки в алексеевское озеро.
   18. 1548. Грамота Арским князьям на владения умершего татарина Мусы.
   19. 1551. Грамота Каринским татарам на владения по реке Чепце.
   20. 1551. арским князьям льготная на 2 года
   21. 1551 г. Указная с прочетом грамота Ивана IV вятским старостам, целовальникам и всем крестьянам о запрещении 'воевать' удмуртов, подвластных каринским татарам.
   22. 1552. Дарственная Есипа Труфановича на пожню трём Вятским церквам.
   23. 1553. Грамота Арским князьям братьям Деветьяровым на владения по реке Чепце.
   24. 1553. Грамота Шестаковцам на освобождение от налогов на 5 лет.
   25. 1555. Грамота священникам церкви Николы Великорецкого на освобождении от поборов и повинностей.
   26. 1556. Грамота Вятским (татарским) князьям на владение двумя деревнями.
   27. 1557. Грамота отякам Сырьянской волости Слободского уезда пожелавшим креститься на освобождение от повинностей на 3 года.
   28. 1574. Завещание Ивана Иосипова сына Шелома.
   29. 1580. Грамота на Вятку в Хлынов Трифону об устроении монастыря.
   30. 1582-98. Церковные документы. Семь грамот о передаче Трифонову монастырю деревень и земельных владений, а также о защите его от поборов. Плюс, три грамоты: дарственная на пожню церкви, о продаже пожни Волковским храмом, и разрешение на строительство церкви в Котельническом уезде.
   31. 1599. Грамота в Слободской, разрешение слобожанам иметь свой монастырь.
  
   Примечание. В допетровские времена летосчисление на Руси вели "от сотворения мира". Для перевода в привычное для нас "от Рождества Христова" обычно достаточно вычесть из цифры лет 5508. Однако необходимо учитывать, что год в рассматриваемые нами времена (14-16 века) начинали с марта или с сентября. Первый вариант связан с языческой славянской традицией начала нового года со дня весеннего равноденствия (по ст. ст. примерно 1 марта), а второй, "московский", близок к восточной системе смены дат приуроченной к иудейскому календарю - 1 сентября. Некоторые летописи (Новгородская, Тверская, Вятская "Повесть") придерживались первого варианта, некоторые (Устюжские, Московские и перечисленные грамоты) - второго. Вариант необходимо определять в каждом случае на основании анализа текстов. Отчасти поэтому в списках летописей, работах историков и краеведов встречается разнобой в датировке событий и документов в один, а то и два года. В Вятских документах 16 - 17 веков написанных с сентября по декабрь для перевода в нынешнее летосчисление необходимо вычитать из числа лет 5509.
  
   Наместники присылались на Вятку в города (центры уездов) с 1489 года. Документально известно о следующих Слободских наместниках:
  
   Замятня Константинов сын Сабуров (заменён в 1505),
   Андрей Иванов сын Племянников (назначен в 1505)*,
   Гавриил Федоров сын Мансуров (1522),
   Иван Семенов сын Караулов (1528),
   Князь Даниил Даниилович Ухтомский (1546),
   Князь Юрий Григорьевич Мещерский,
   Григорий Щур сын Курчев (последний наместник, с дек. 1553 по дек. 1555).
  
   В дальнейшем наместника в Слободском городе не было, а лишь представитель Хлыновского наместника Слободской волостель, что говорит о снижении статуса города, о причинах которого ниже будут высказаны предположения.
  
   Первое упоминание о Хлыновском наместнике появляется в грамоте 1510 года.
  
   В войне 1552 года с Казанью принимали участие Вятчане во главе с Григорием Сукиным, который, вероятно, был Вятским наместником. Известно о назначении Хлыновским наместником в 1555 году Бориса Ивановича Сукина, вероятно, родственника Григория Сукина. Наместничества часто передавались членам одной семьи (например, Племянниковы в Слободском и Орлове).
   Хлыновские наместники и Слободские волостели упомянуты в грамоте 1556 года, присланной из Москвы татарским князьям для подтверждения их прав на две деревни, взамен сгоревшей в Слободском городке хранившейся там старой жалованной грамоты.
   "...И кто у них в тех деревнях учнёт жити людей и крестьян наши наместницы Хлыновские и Слободские волостели и их тиуны кормов своих на них не емлют, и не судят их ни в чём оприч душегубства и розбоя и татьбы с поличным, а праветчики и доводчики поборов своих у них не емлют и не въезжают к ним ни во что, а ведают и судят тех своих людей и крестьян Матфейко Деветлияров да Шомай Казыев сами во всём, или кому прикажут; а кому будет чего искати на Матфейке Деветлиярове и на Шомайке Казиеве судит ино их наш наместник Хлыновской. А служат они с тех своих деревень мою царёву и великого князя службу сами, своими головами".
   Последнее замечание говорит, что татарские князья, кормившиеся со своих деревень, по зову царя ходили на военную службу, что подтверждает другая грамота 1548 года, - о наследстве татарского князя Мусы. При этом из грамот того периода следует, что остальные жители Вятки постоянную военную службу не несли, но участвовали в военных походах. Обратим внимание на выражение "людей и крестьян". Его можно понимать так, что под началом у служивых князей жили в деревнях христиане и не христиане. (Это находит подтверждение в более поздних документах.)
  
   Наместники были также в Орлове и Котельниче.
  
   В 1555-56 годах система кормления наместников (непосредственное обеспечение их за счёт подвластной территории) была отменена. Они стали получать фиксированный доход из казны от собранных фиксированных налогов откупов. Но иногда самовольно вспоминали прошлое и требовали со своих подопечных больше положенного.
  
   Перейдём к подробному разбору грамот.
   Грамота 1505г., в которой великий князь пожаловал городок Слободской на Вятке в кормление Андрею Племянникову.
   "Се аз, великий князь Иван Васильевич всея Руси , пожаловал есми Андрея Иванова сына Племянникова Слободским городком на Вятке под Замятнею под Костянтиновым сыном Сабурова в кормление. И вы, все люди того городка, чтите его и слушайте, а он вас ведает, и судит, и блюдет, и ходит у вас по старой пошлине, как было преж сего. Писано на Москве лета 7013 мая.
   А позади у подлинной припись княз велики Иван Васильевич всея Русии. Печать вислая на красном воску". (Список-копия 17 века)
  
   Судя по этой грамоте до него наместником был Тимофей Константинович (Замятня) Сабуров погиб под Оршей в 1514г. Сабуровы пошли от мурзы Чета (служил Ивану Калите), одного рода с Годуновыми. Михаил Сабуров служил Дм. Шемяке, а позже Василию Темному и Ивану Васильевичу (ум. 1464).
   Андрей Племянников ведет род от Салтанеича Яндауганда Трегуба, вышедшему с братьями и челядью из Наручацкой Орды на службу Великому князю Константину Васильевичу Нижегородскому и Суздальскому. Потомки Салтанеича служили при московском дворе.
  
   Рассмотрим интересную грамоту 1522 года. Вот её полный текст.
  
   "От великого князя Василия Ивановича всея Русии на Вятку в Слобоцкой городок наместнику нашему Гаврилу Федорову сыну Мансурову или по нем кто наш наместник в Слобоцком городке будет.
  
   Били ми челом слобожане Демидко Нефёдов да Олешко Кузмин и во всех слобожан место посажан и становых людей на Каринских князей и на чювашен и на вотяков, которые живут в Слободском уезде, о том, что у них в городе дворы есть и в осаде с ними живут, а сторожи де городовые с ними не стерегут, и города не делают, и потугов городовых не тянут, и улиц городовых в осадное время не чистят.
   И буде у Каринских князей и у чювашен и у вотяков дворы в городе есть и в осаде с ними живут и иных у них сторож не будет, и ты бы Каринских князем и чювашеном и вотяком сторожи городовые со слобожаны велел бы стеречи повытно по сохам и городовые дела в осадное время поделывати, с одного же и улицы городовые чистити, а прочет грамоту отдал им назад, они себе ее держат вперед, иных для наших наместников. Писана на Москве лета 7000 тридцатый июня в 29 д."
  
   Из текста следует, что в осадное время (при внешней опасности, вероятно, от Казанцев) жители Карино и его округи перебирались в город Слободской под защиту его укреплений. Следовательно, в самом Карино городовых укреплений не было или они были недостаточны. Кроме того, Каринские татары как служивые воинские люди использовались для дополнительной обороны города. Неясно, велико ли было число приезжих, возможно, это в основном зажиточное население, позволяющее себе иметь свои дворы в городе, но нельзя исключить, что в период опасности в город съезжалось всё окрестное население.
  
   Можно заметить, что жалобу на Каринских князей и прочих подали от всех слобожан место, посажан и становых людей. То есть при опасности в городе укрывались также посажане и становые (жители городского посада и сёльских станов). Вряд ли все они также как татары, чуваши и вотяки имели в городе свои дворы, большинство, вероятно, ютилось у родственников. Понятно, что при такой, пусть даже и временной, скученности санитарные условия на улицах требовали постоянной заботы. Слова "улиц не чистят" означают, что временные поселенцы жили не на одной улице, а в разных местах.
  
   Поясню, что в ночное время в городах для пресечения преступлений существовал "комендантский час": в определённых местах улицы перегораживали рогатками со сторожевыми постами.
  
   Возникновение противоречий косвенно свидетельствует, что татары и другие нерусские люди стали селиться в Слободском городе недавно, и нормы общежития, взаимная терпимость, ещё не сложились. Совместное проживание существовало только в течение 16 века, в 17-ом веке в городе числился уже только один двор Каринского татарина, он приезжал по своим торговым делам.
   Всё это население вряд ли могло уместиться внутри относительно небольшой Слободской крепости площадью полтора гектара. У города был укреплённый посад (острог), размеры и границы которого точно неизвестны, но наличие улиц говорит о его величине. Именно в нём размещалось основное население Слободской округи в осадное время.
  
   Ограничение прав наместников началось ещё при Иване 3-ем в форме выдачи уставных грамот, которые в частности допускали присутствие выборных лиц (старост, сотских и иных лучших людей) при совершении наместничих судов. Ссылку на такую грамоту у Слобожан мы видим в грамоте его сына Василия Ивановича от 24 ноября 1528 года присланную Слободскому наместнику Ивану Семёнову сыну Караулову.
   Грамота " Великого князя Василия Ивановича наместнику города Верхнего Слободского Ивану Семеновичу Караулову " 1528 г.
   "От великого князя Василия Ивановича всеа Росии на Вятку в Слобоцкой в Верхней городок наместнику нашему Ивану Семеновичу, сыну Караулову.
   Били челом вятчана из Слобоцкого Верхнего городка Алешка Кузьмин, сын Серебряник да Сенька Городилов да Ивашка Митин ото всех людей Слобоцкого городка и волос[т]ных людей о том, что де и у них в нашей грамоте в жалованной в уставной, в земьской, что у них в Слобоцком городке и волостях пришлым казаком, нетяглым и лихим людем не быти, а тем де и слободцким людем по той нашей жалованной грамоте по уставной лихих людей, обыскав и довед[я] перед наместником, целовальники и людьми добрыми, что он лихой человек, да по грамоте того лихово человека из городка и из волостей выслать вон жити; и те де и слободцкие люди Верхнево городка, перед которым [и] слоботцким наместником которого лихово человека у себя в городке в Верхнем или в волости обыщут и доведут до него, что он лихой человек, да учнут де и того человека от себя из городка выслать вон жити, и те де лихие люди тех слоботцких людей не слушают и из городка от них и из волости прочь жити нейдут да их же и клеплют поклажием; а вы деи (а вы, сообщают нам...) слоботцкие наместники, лихим людем нарови-те, а тех деи слободцких людей продаете с ними с одново.
   Да у тех же де и слободцких людейВерхнево городка наша великого князя жалованная грамота, что у них в Слоботцком городке в Верхнем скоморохом не играти, а вы деи скоморохом у них играти ослобожаете; да те же скоморохи тех слободцких людей клеплют бои и грабежи и поклажием, а вы де их с ними в том судите.
   И как к тебе сия моя грамота придет, и ты б или по тебе хто ин, наш наместник в Слободцком городке будет, лихих бы есте людей у них в Слобод- цком городке обыскивали по нашей жалованной грамоте, по уставной; да которого лихово человека те слоботцкие люди, целовальники и люди добрые у себя перед тобою обыщут и възмолвят на него целовальники и лудчие люди - человек десять или болей - по нашему великого князя крестному целованию да и доведут на него перед тобою, что он лихой человек, и ты б того лихово человека из Слободцкого городка и из волостей выслал от них вон жити и жити б еси тем лихим людем у них в Слободцком городке и в волостех не велел; а скоморохом бы ecu у них в Слоботцком городке и в волостях играти не велел, а велел бы ecu от них из городка и из волостей скоморохов выслать вон, не играв. А который скоморох на Слоботцком, на котором человеке или на волос[т]ном какова поклажея не взыщет, и ты б скоморохом на слобоцких людей на волос[т]ных в поклажеях ни в каких суда не давал. А прочет (прочтя) сю грамоту - отдайте им назад, и они себе держат впрок иных для наших наместников.
   Писана на Москве лета 7037 (1528г.), ноября в 24 день.
   (Ниже приписка от следующего царя)
   Князь великий Иван Васильевич всеа Росии по сей грамоте пожаловал вятчан-слобожат Верхнево городка посадцких людей и волостных, сее у них грамоты рушити не велел никому ничем, а наместником слободцким велел у них ходити о всем по тому, как в сей грамоте писано. Писана на Москве лета 7042 (1534) году июня в 18 день. А подписал дьяк Федор Мишурин".
  
   Примечание: Карауловы - дворянский род, предок которого, посол хана Золотой Орды Ахмета в Москву, Ямгурчей-Караул, остался (1480г.) в Москве и принял крещение. Его сын Иван Караулов был наместником в Слободском (1528).
  
   Верхний Слободской город - это собственно Слободской. Правда, были предположения, что под ним можно понимать предшественника Шестаковского городка (см. ниже). В первой части грамоты речь идет, в основном, о 'Слободском Верхнем городе'. Во второй половине текста слово 'Верхний' отсутствует. Вероятно, под нижним Слободским понимался Микулицын или Демьянка (Родионово).
   В грамоте ссылка на имеющуюся уставную грамоту, которая запрещает селиться в их городке "пришлым казаком, нетяглым и лихим людям" и разрешает самому населению вылавливать таких людей и ставить их перед наместником для суда и последующей высылки. Но наместник и его помощники этим лихим людям "наровят" (потакают). В результате лихие люди "тех слоботцких людей не слушают и из города от них и из волости прочь жити нейдут, да их же клеплют поклажием" (обвиняют в удержании вещей, данных на хранение). Наместники же слободских людей "продают" (продажа - денежная пеня за преступление), то есть, покрывают пришлецов за мзду.
   Из сказанного следует, что в Слободском и его волости бесчинствовали пришлые казаки, - вольные нетяглые люди, хотя нахождение их здесь было запрещено уставной грамотой, определяющей нормы проживания в городе. Возможно, эти казаки в прошлом жили в Слободском или имели в нем родню. Возвращение своевольных людей на родину, а также их торговая деятельность, вызывали недовольство обывателей плативших налоги. Наместникам же было выгодно иметь под рукой казаков и "лихих людей" в виду перманентных военных действий с казанцами. Нельзя исключить, что именно эти "пришлые" люди в последствии (см. грамоту 1546г.) выехали из Верхнего Слободского и построили самовольно Шестаковский город.
   Далее говорится о скоморохах: "Да у тех же деи слоботцких людей Верхнего городка наша великого князя жалованная грамота, что у них в Слоботцком городке в Верхнем скоморохом не играти, а вы деи (наместники) скоморохом у них играти ослобожаете; да те же деи скоморохи тех слоботцких людей клеплют бои и грабежи и поклажием, а вы деи их с ними в том судите".
   То есть, несмотря на запрет скоморохам играть, те, пользуясь явно небескорыстным покровительством власти, занимались своим делом, из-за чего происходили стычки с местным населением. Видимо, скоморохи стояли табором как цыгане, загостились и начали безобразничать. Таковыми могли быть устюжане, имевшие в прошлом столкновения с вятчанами. Именно в их краях была распространена традиция скоморошьих забав.
   В переписных книгах 17в. по Слободскому городу и уезду нет фамилий связанных со скоморошьим ремеслом: Скоморохов, Медведчиков, Бесов, Дудоладов, Дудников, Веселков, Скоков, Ворожцов и т. п., которые встречаются в других городах и весях на Вятке. Это вместе с текстом грамоты свидетельствует о сохранении в Слободском и его округе определенного 'суверенитета', узаконенного неприятия пришлых людей. Что было вызвано особым статусом Слободы (Слободской волости, уезда), отраженном в утраченной уставной грамоте. По ней слобожане кроме прочего имели право самостоятельно через избранных слободских и волостных целовальников и лучших людей обыскивать лихих людей и доводить их пред наместников для суда.
  
   Права Слобожан в части ведения уголовных судов были расширены грамотой 1540 года. Смысл её таков. Жители Слободского верхнего городка обратились к великому князю Московскому с просьбой разрешить им самим принять меры к пресечению воровства и разбоя в их городе и его окрестностях:
  
   "От великого князя Ивана Васильевича всея Руссии в нашу отчину на Вятку в Слободской городок в верхний старостам и целовальникам, сотским и десяцким. и христианам лучшим, средним и молодым, и всем без отмены чей хто ни будь.
   Били ми челом вятчане Слободского городка верхнева Федко Бабайлов Максимов сын, да Ондрей Семёнов сын Витязев от всех крестьян (в данном контексте, очевидно, "христиан"), городцких, становых и волостных и отяков, о том, что у вас на Вятке в Слободском городке верхнем многие люди крадут и разбивают (разбойничают) и грабят и многих людей до смерти убивают, а иные люди у вас на Вятке в Слободском городке верхнем и в станах и в волостях и в отяках у себя разбойников держат, а иные тати (воры) и разбойники приезжают и разбойную и татебную рухлядь (ворованные вещи) привозят.
   И мы к вам посылали своих обыщиков и недельщиков (следователей и приставов), и от наших де обыщиков и недельщиков чинятся великие вам убытки, а вы де и с нашими обыщиками и недельщиками лихих людей и татей и разбойников не имаете (не задерживаете) для того, что вам волокита великая, а сами де татей и разбойников меж себя без нашего ведома обыскивать и имать не смеете".
  
   Как можно судить из приведённого текста обстановка в Слободском городе и его окрестностях спустя 50 лет после присоединения Вятского края к Московии была далека от мирной. Похоже на то, что в ту пору здесь творилось почти полное безвластие.
   Для наведения порядка из Москвы поначалу посылали своих следователей с охраной, но те крутыми мерами вызвали недовольство и глухое сопротивление. В грамоте слобожанам было предложено, избрав свои органы власти из трёх-четырёх лучших и грамотных людей в городе, в станах и в волостях и в отяках организовать розыск и расправу преступников и их пособников, а за укрывающимися в других городах и весях слать погони (даже и в Наугородскую землю) для задержания с поличным, или слать туда письма к тамошним властям с требованием ареста и выдачи явных злоумышленников.
   "И вы бы тех татей и разбойников ведомых (подозреваемых) меж себя имали, да обыскав их и доведши на них, пытали накрепко, ..., да тех бы татей и разбойников бив кнутами, казнили смертью..., а от нас в том опалы нет, и от наместников, и от волостелей в том вам продажи (штрафа за самоуправство) нет же". И так далее во всех подробностях.
  
   В царской грамоте предлагается вести запись всех дел и учёт изъятых у воров и возвращенных пострадавшим ценностей, сообщать обо всём этом в Москву, не употреблять власть в своекорыстных целях. Приказывается также разослать списки данной грамоты по округе для общего уведомления. В случае не выполнения данного предписания, уже самих слобожан верхнего городка ожидают суровые наказания, вероятно карательная экспедиция.
  
   Прежде всего, интересно то, что царская канцелярия связывается напрямую с жителями этого отдалённого города и не привлекает для наведения порядка силы своих наместников и волостелей. Отсюда можно сделать вывод, что Слободские наместники на тот момент ситуацию в городе и его округе не контролировали, а присылка полицейских сил из других регионов была невозможна в силу недовольства населения. В этой обстановке Московская власть пошла на предоставление местной выборной власти прав самой наводить порядок. То есть всем желающим из числа лучших людей выдавался вердикт доверия на создание своеобразных местных "троек" для почти бессудных расправ над уличенными в разбойных действиях. При этом членам этой "чрезвычайной комиссии" рекомендовано делить имущество казнённых злодеев между пострадавшими, вероятно, не забывая и себя. В самой Москве для координации действий подобных местных органов был создан "Разбойный приказ". Как уже было сказано, аналогичная практика распространялась лишь на окраинные регионы недавно присоединённые к Московии.
  
   Грамота заканчивается так. "А которых у себя в городе, в станах и волостях и в отяках старост и целовальников и лучших людей в головах учините, и вы б часу того отписали к нашему боярину и наместнику князю Ивану Васильевичу Шуйскому; а сю бы нашу грамоту держали у тех людей, которых у себя учините в головах, а себе бы с сей грамоты списав списки разослали в станы и в волости и в отяки не издержав ни часу".
  
   Из этого можно сделать однозначный вывод, что в Слободском городе верхнем и его округе учреждалось некоторое самоуправление, форма которого была известна местным жителям и существовала во времена Вятской республики. Написавшие в Москву Максимов и Витязев в прошлом могли занимать выборные судебные посты. Слободским же наместникам оставалось только надзирать за сбором налогов.
  
   "Писано на Москве лета 7040 февраля 8. А приказал боярин и наместник Московской князь Иван Васильевич Шуйской. Дьяк Макарей Феодоров".
   Ниже этого вторая подпись.
   "Царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии по сей грамоте пожаловал вятчан верхнего Слободского городка, сей грамоты у них рушити (отменять) не велел никому ни в чем, а велел у них ходити о всём по тому как в сей грамоте писано. Лета 7057 августа, а подписал царя и великого князя дьяк Федор".
  
   Приписка сделана через 9 лет и потому несколько отличается по стилю. Вероятно, указанные в грамоте властные полномочия, полученные слобожанами верхнего городка, оспаривались наместниками и другими царскими послами. Эти разногласия и вызвали необходимость подтвердить первую грамоту. Кроме того, подросший и "венчавшийся на царство" князь и царь Иван подтверждал прежнюю политику бояр.
  
   Как уже было сказано в предыдущей главе, после смерти в 1533 году всесильного правителя Василия III, как это часто бывает в России, произошло ослабление центральной власти и как следствие бесконтрольное самоуправство на местах, ответный рост сепаратизма и разбойных проявлений. Обстановка усугублялась борьбой за власть и влияние в среде Московских бояр. В поисках поддержки и ослабления сепаратизма в провинциях, бояре рассылали губные грамоты, - давали полномочия местной выборной власти на суды и уголовные расправы.
   В январе 1542 года Шуйские вновь захватили власть и продержались два года. От этого периода сохранилась сходная грамота 1542 года, о которой речь ниже.
   До нас дошло несколько губных грамот времени первого правления князей Шуйских. Вот для примера начало грамоты от октября 1539 года данной белозерцам и каргопольцам:
   "Князьям и детям боярским, отчинникам и помещикам, и всем служилым людям, и старостам, и соцким, и десяцким, и всем крестьянам моим, ... и всем без исключения. Били вы нам челом, что у вас в волостях многие села и деревни разбойники разбивают, имение ваше грабят, села и деревни жгут, на дорогах много людей грабят и разбивают и убивают многих людей до смерти. А иные многие люди разбойников у себя держат, а к иным людям разбойники с разбоем приезжают и разбойную рухлядь к ним привозят. Мы к вам посылали обыщиков своих, но вы жалуетесь, что от наших обыщиков и недельщиков большие вам убытки, и вы с нашими обыщиками лихих людей разбойников не ловите, потому что вам волокита большая, а сами разбойников обыскивать и ловить без нашего ведома не смеете. Так вы бы, между собою свестясь, все вместе поставили себе в головах детей боярских, в волости человека три или четыре..."
  
   Текст грамоты, как видим, аналогичен нашей (в Слободской грамоте названы конкретные лица, обратившиеся к правителю). Из сравнения можно сделать вывод, что в Слободском городе и его округе не было князей, детей боярских (родовитых состоятельных лиц), отчинников и помещиков (землевладельцев), а также служивых (военных) людей. Вообще на Вятке после 1489 года помимо чиновников (включая выборных старост, сотских, слободчиков и т. п.) и церковников были лишь городские и сельские жители. При этом земля находилась в частном, государевом и церковном владении.
  
  
   Примечание*. В 19 веке рассматриваемые грамоты (1540, и две 46 годов) хранились в Совьинской и Шестаковской церквах, что в значительной мере исключает их возможную фальсификацию. Обращает внимание тот факт, что многие важные для понимания Вятской истории грамоты сохранились лишь в местных архивах. Слободских и Хлыновских архивов 16 века не известно. Кое-какие документы хранились в Карино, Вятской епархии, да, копии грамот в Москве.
   В существующем списке грамоты 1540 года стоит февраль 7040, что соответствует 1532 году. Однако Василий Иванович Московский умер 3 декабря 7042 года (1533), и потому его сын Иван, от лица которого написана грамота, мог стать великим князем только после указанной даты. Следовательно, грамота написана не ранее февраля 1534 года. С другой стороны, возвышение Ивана Васильевича Шуйского (настоящего автора этой грамоты, что следует из подписи) произошло после смерти (отравления) княгини Елены в апреле 1538 года (регентши при малолетнем сыне Иване). Но уже летом 1540 года он был устранён от дел Иваном Бельским. Поэтому можно предполагать, что в списке грамоты вместо восьмёрки на конце даты поставлен по ошибке нуль. То есть в оригинале стоял 7048, что соответствует 1540 году.
  
   Примечание**. Можно предположить, что в начале 16 века ситуация на Вятке напоминала чеченскую после ввода федеральных войск и ликвидации открытых очагов сопротивления. Убийства, разбои на дорогах и грабежи наверняка носили избирательный характер. Убивали и грабили пришлых (переселённых) из других регионов, а также сотрудничающих с "оккупантами". Дестабилизацию вносили разбойники и смутьяны, наведывающиеся на Вятку со стороны Новгородской земли также подвергшейся разгрому и депортации. Присылка в Чечню милиции и ОМОНа (обыщиков и недельщиков) со всей России в долгосрочной перспективе были неэффективны так как вызывали недовольство населения. Как известно, спустя какое-то время, ситуация была отдана на откуп самим чеченцам, кадыровцам, и тем удалось навести какой-то порядок. Нечто подобное происходило, видимо, и на Вятке 500 лет назад.
  
  
  
   4. СЛОБОДСКОЙ и ШЕСТАКОВ
  
   Грамота от марта 1546 года "на Вятку в верхний Слобоцкой городок наместнику нашему князю Даниилу Даниловичу Ухтомскому или по нем кто иной в Слободском городке будет. Били ми челом Вятчане Слобоцкого городка..." Речь идёт о разборках с Шестаковцами. В новый городок Шестаков съехались люди из Слободского и других мест, в том числе из волостей Хлынова, Котельнича и Орлова. А так как стоит он на Слобоцкой на пашенной земле тяглой, то со слобожан требуют налоги за прибывших из других мест шестаковцев. Но те их не слушают и приставам не даются и от них отбиваются и тяглых людей слобожан из городка не выдают, а отымаются слободскими и полетними грамотами. Кроме того, слобожане жалуются, что Слободские наместники требуют с них налоги за Арских татар и чувашей и отяков покинувших ранее купленные у них деревни тяглые в станех Чисте и Верховине.
  
   Датировка грамоты несколько неопределённа, но по смыслу эта грамота соотносится с грамотой октября 1546 года Шестаковцам (см. ниже). Из текста также следует, что разногласия длятся уже три года, что также подтверждает предположение о дате.
   В грамоте упомянут Хлыновский наместник, выступающий в качестве третейской стороны. Сначала для решения тяжбы между шестаковцами и слобожанами предлагается ехать в Москву, при невозможности сделать это предложено заняться судом Слободскому наместнику. Далее: "а в чем вам буде управы учинити не мощно вы бы с обоих исцов велели подавати на поруки и учинити срок стати за списком у доклада перед Хлыновским наместником".
   Слободскому наместнику при наведении порядка предложено не обращать внимания на слободские и иные грамоты имевшиеся у Шестаковцев. После принятых Слобожанами и Слободским наместником крутых мер Шестаковцы пожаловались в Москву. О возникших в связи со всем этим переселением и переподчинением людей разногласиях между слобожанами и шестаковцами говорит ответная грамота от октября 1546 года, в которой уточняется количество крестьян числившихся по описи Хомяка и вошедших в Шестаков.
  
   "Се яз великий князь Иван Васильевич всея Русии пожаловал есми вятчан нового Шестаковского городка. Что мне били челом Якуша Онтонов, да Васюка Игнатьев сын Дурнев, а сказывали, что де у них в Верхнем Слободском городке писал деревни и починки подьячий Хомяк, которые садилися на лесу (распахивали вырубку и селились) после больших писцов, и опосле де Хомяковы описи они теми деревнями и починки новыми поставили себе городок на Шестакове, собою оприч слобожан;
   а ставили де они тот Шестаковский городок денги займуючи, да в том де одолжали, а иные де крестьяне у Шестаковского городка садилися на лесу после Хомяковы описи; да и грамота де у них наша жаловальная слободская и лготная была, чтобы им садитися на лесу и дворы ставити и людей призывати жити, и со Слобожаны было им не тянути ни в какие протори, ни в размёты, до урочных лет, и наместнича корму им было не давати, и пошлинником наместничим было к ним не въезжати ни по что;
   и ту де у них грамоту Слободской наместник князь Данило Данилович Ухтомский со Слобожаны отнял и корм на них свой емлет, а Слобожаны де на них свои протори и розмёты емлют сполна; а которые де крестьяне тот Шестаковский городок ставили собою денги займуючи, а дана им в той их слободской грамоте полетняя на пять лет, а нынче де на тех людех те их должники своих денег правят, а они де ещё были по той своей грамоте лготы не отсидели, ...
   да те же де Шестаковцы ездят в Хлынов и к Николаю чудотворцу к Великорецкому молитися, и Слободского де наместника пошлинники на тех шестаковцев емлют мыто и явку, а у них де наша жалованная грамота: поедут Вятчане меж вятских городов, и наших наместников пошлинники с них мыта и явки не емлют; и впредь де им от Слободских наместников и от Слобожан без нашые жаловальные грамоты прожити не мочно..."
  
   Смысл таков. Группа крестьян приписанных к Слободскому верхнему городку за несколько лет до того (в 1542 году) получила из Москвы грамоту на строительство и обустройство своими силами нового городка на Шестакове. ("Шестаково" - название местности.) Для этого они заняли денег и своими силами поставили новое поселение. Данное по грамоте освобождение от налогов привлекло сюда людей. Но это, естественно, не нравилось слобожанам и наместнику, так как от них уходило население, и соответственно снижались собираемые налоги. Слободской наместник князь Ухтомский отнял слободскую грамоту (на обустройство новой слободы) и стал брать налоги до окончания урочных 5 лет. Отчего шестаковцы имели трудности в возвращении занятых денег.
   Кроме того, шестаковцы жаловались в Москву на то, что когда они ездят в Хлынов и к Николаю Великорецкому молиться, слободского наместника пошлинники с них незаконно берут мыто и явку.
  
   Великий князь в своей новой грамоте распорядился:
   - платить взятый долг 5 урочных лет без росту (без процентов),
   - налоги платить наравне со слобожанами по силе,
   - наместникам Слободским и их пошлинникам во всяких делах на поруки и на суды даваться,
   - дал освобождение от налогов на 10 лет тем крестьянам, которые прибыли или ещё прибудут, если они неписанные и нетяглые (то есть вольные со стороны); эти люди не могут судиться "Слободскими наместниками и их пошлинниками кроме случаев душегубства и татьбы с поличным; а по другим делам судит их свой слободчик кого себе изберут".
   "А дана та грамота на Москве лета 7055 (1546), октября".
  
   Особенно интересна для нас следующая резолюция в грамоте 1546 года: "... а которые шестаковцы поедут в Хлынов или к Николе чудотворцу Великорецкому молитися, и наших Слободских наместников пошлинники с них мыта и явки не емлют". Слободских наместников пошлинники (чиновники-налоговики), берут поборы с проезжающих в Хлынов и к месту, где располагалась церковь с иконой Николая Великорецкого. Мыт взимали с товара провозимого через заставы на дорогах или при въезде в город. То есть Слободские наместники собирали торговый налог за провозимый через Слободу товар. Добавим, что множественное число "наместники" подчёркивает касательство данной грамоты всех присылаемых на Вятку наместников, сменяющих друг друга чуть не каждый год.
   Смысл явки можно уяснить из следующего замечания в грамоте 1555 года (о ней ниже): "А коли они сию грамоту явят наместнику нашему или митрополичу десятильнику и заезчику и их пошлинникам, и они с неё явки не дают ничего". Таким образом, явка - это отступная плата за предъявление жалованной (освободительной) грамоты.
  
   Кажется странным, что торговый налог взимали с людей едущих молиться. Напомню, что ввиду небольших размеров церквей того времени, общие молитвы по праздникам устраивали на открытом воздухе рядом с церковью, при этом иконы выносили или вывешивали на стены церкви.
   Вблизи от церкви Николы (день рождения святого в декабре, есть также праздник Николы вешнего в мае) устраивалось торжище, куда и привозили товары, облагаемые мытом. В общем, Шестаковцы совмещали приятное с полезным. Маловероятно, что слобожане поджидали Шестаковцев на прямом пути от них на р. Великую (по преданию, место нахождения иконы), видимо, знаменитая икона Николая Чудотворца Великорецкого в 1546 году находилась Хлынове или где-то поблизости от него, - во всяком случае, путь шёл через Слободской. (Вероятно, речь идет о зимнем времени, летом можно свободно передвигаться по реке.)
  
   Так как шестаковский краевед А. Хохряков высказывал гипотезу, что Верхний Слободской городок был предшественником Шестаковсого, необходимо опровергнуть это заблуждение. Сразу бросается в глаза различие в статусе слобожан верхнего городка и шестаковцев: последних судит Слободской наместник; лишь по лёгким делам, да и то только прибывших со стороны (не состоящих в Хомяковой описи или в каких других) разрешено судить своему слободчику. Это коренное отличие указывает на то, что Шестаков не являлся преемником Слободского верхнего городка, два города существовали одновременно.
   В грамоте от марта 1546 года в самом начале один раз упомянут "Слободской городок верхний". При этом смысл фразы вроде бы даёт право считать его предшественником Шестаковского городка. Вот спорный отрывок: "...сказывали, что де у них в Верхнем Слободском городке писал деревни и починки подьячий Хомяк, которые садилися на лесу после больших писцов, и опосле де Хомяковы описи они теми деревнями и починки новыми поставили себе городок на Шестакове, собою оприч слобожан". На мой взгляд, это место нужно понимать так: новые деревни и починки, появившиеся после больших писцов в районе будущего городка Шестакова, подьячий Хомяк приписал к Слободскому городку верхнему. При этом заметим, что "верхний Слободской город" выступает как центр власти, что согласуется с грамотой 1540 года. Поэтому отождествлять Слободской городок верхний с городом Шестаков, нет никаких оснований. Но ещё важнее то, что в грамоте от марта 1546 года Слободской город упоминается то с прилагательным "верхний", то без него, хотя по смыслу совершенно очевидно, что речь идёт об одном и том же.
  
   Легко объясним и тот факт, как документ, адресованный в Слободской городок верхний, оказался в Шестаковской церкви. В 1549 году город Шестаков уже существовал, и туда из Слободского верхнего города как в отдельную волость был послан список полученной из Москвы грамоты. (Заметим, что она касалась лишь "вольных" шестаковцев прибывших со стороны.)
   Итак, строительство Шестаковской слободы было инициативой крестьян Верхнего Слободского города пожелавших отделиться и получить на время льготы. Заметим, что "крестьянами" звали в ту пору не только жителей сельской местности занятых исключительно сельским трудом, но и христиан вообще. Как мы видим, крестьяне живут в городах, строят их для себя, занимаются торговлей.
   В устройстве нового поселения была заинтересована центральная власть, но одновременно Слободскому наместнику посоветовали при взимании налогов: "а у которых Шестаковских крестьян будут наши грамоты жаловалные полетние и лготные и тех бы есте грамот не слушали". В утешенье шестаковцам прислали из Москвы колокол и церковные вещи.
   Прибывающие из других мест люди, вызывали недовольство коренных слобожан, что могло стать одной из причин отделения. Шестаков вбирал в себя таких людей. Личные причины инициаторов устройства отдельной слободы могли быть разные: желание уменьшить хотя бы на время поборы, получить дополнительные преимущества и возможности для торговли, сделать карьеру, ссора с властями.
  
    []
  
   Название городка произошло от местности "Шестаково", скорее всего, по имени прежнего владельца. Шестак - шесть, половина дюжины, - применялся в качестве счётной единицы небольшой партии товара. Прозвище Шестак иногда получал шестой ребёнок в семье. Так звали воеводу Устюга, возглавившего поход на Вятку в 1486 году. Вероятно, он стоял лагерем какое-то время, но был изгнан слобожанами. Фамилия Шестаков распространена на Вятке, но не в самом Шестаково и его окрестностях.
  
   По описи 1629 года в Шестаковском городке было две деревянные церкви: Михаила архангела и тёплая Николая чудотворца. На посаде стояла церковь Благовещения с приделом Ильи пророка. Как видим, пантеон святых типичный для русского севера, что говорит о характере верований и пристрастий основного населения города, - они не отличались от Слобожан. Ограждение города того времени состояло из 100 городен (срубов), имело окружность 200 сажен (при сажени 2,15 м - 430 м, площадь примерно 1 гектар), четыре башни (две проезжие). В Слободском городе писец усмотрел 200 городен при окружности 275 сажень, в таком случае длина слободских брёвен равняется 3 м, а шестаковских - 4,3 м. Учитывая явно приблизительный счет числа городен (100 и 200), расхождение не велико. В целом описание схоже со Слободским, включая пресловутое "ветх погнил и розвалялся", что, вроде бы, говорит о равенстве возраста обоих поселений. Но тот факт, что Слободской город сгорел в 1552 году и вскоре был отстроен заново, объясняет примерно равноценное состояние срубов обоих городов спустя несколько десятилетий.
  
    []
  
   По описанию И. Лепёхина, осмотревшего городище в 1772 г., город имел в плане форму четырёхугольника с протяжённостью сторон 160 сажень (возможно, он использовал иную сажень, чуть большую - 2,4 м). Поселение было укреплено еще заметными деревянными срубами с одной башней. На тот момент сохранился земляной вал около 1,5 м высоты и ров.
  
   Об относительной молодости Шестаковского городка говорит исследование В. Ванчикова 1997 г. Городище прямоугольной формы расположено на береговом мысу Вятки (высотой 9 м) при впадении в неё небольшой речки. В настоящее время река Вятка отошла на значительное расстояние от коренного берега. Площадь города по границе внешнего вала он оценил в 2 га. Вал прямолинейный с напольной южной стороны высотой 2 м, шириной 8 м и длиной 100 м. Внутренний вал ниже и не так приметен. Расхождение в размерах объясняется, видимо, тем, что в 16 веке город был построен по периметру внутреннего вала. Когда был сооружен внешний вал не известно без детальных арх. исследований. Глубина рва до 4 м. С западной и северной стороны городища вал не сохранился. Мощность культурного слоя невелика 30-40 см. Керамика датируется 16-18 веками. Вне Шестаковского городища имеется малоизученное городище "Увал" примерно 12-13 века.
  
    []
  
   В 17 веке в Шестаковской крепости, как и в Слободской, содержались преступники (арестованные), присылаемые из других городов на Вятке. В те суровые времена жители городов разбегались от засилья властей, что вызывало уменьшение размеров самих городских поселений, превращавшихся в места укрытия разнообразных чиновников, церковников и надсмотрщиков, пункты экзекуции и "духовного окормления". Ситуация стала меняться к 19 веку, когда наметился промышленный подъём. Как пограничная крепость Шестаков имел значение до конца 17 века, затем был преобразован в село, а его купцы приписаны к Слободским. На карте 19 века оно обозначено как 'Шестаковское (Китаевцы)', а в переписи 1926 года указаны его концы (районы): Верхний Посад, Елькинцы, Катаевцы, Шмели.
  
    []
  
  
  5. ХЛЫНОВ, ВЯТКА И СЛОБОДА
  
   В грамоте 1542 года при перечислении Вятских городов названа Слобода. Историки и краеведы долго считали, что Слободской город ведет свое начало от существовавшей когда-то на этом месте слободы, небольшого пригородного поселка. Тем более, что "Вятка со слободами" есть ещё в грамоте 1428 года. А так как в 16 веке Слободской город иногда встречается с прилагательным "верхний", то делался вывод, что "изначальное" его название - Верхняя Слобода. Однако в документах такого имени нет.
   Помимо грамот название "Слобода" есть в Едомском летописце 17 века в статье о взятии Вятки в 1489 году и в "Записках о Московии" С. Герберштейна 16 века, который собирал сведения о России "из русских летописей и из рассказов многих людей". Скорее всего, из летописей он узнал о трёх городах на Вятке, - Котельниче, Орлове и Хлынове. О Слободе же он мог узнать из устного рассказа. Видимо этим был вызван его, как говорят, особый интерес к неизвестному по рукописям городу. Слободские грамоты, - официальную и потому секретную документацию, - по нашей извечной Российской шпиономании ему никто не показал.
  
   Приведу отрывки касающиеся Вятки.
  
   "Если отправиться из Москвы на восток через Кострому, то встретишь еще одно княжество - Галич с городом и крепостью.
   Вятская область за рекой Камой (Kama) отстоит от Москвы почти на сто пятьдесят миль к северо-востоку; до нее, правда, можно добраться более коротким, но зато и более трудным путем через Кострому и Галич, ибо помимо того, что путь затруднен болотами и лесами, которые лежат между Галичем и Вяткой, там повсюду бродит и разбойничает народ черемисов. По этой причине туда едут более длинным, но более легким и безопасным путем через Вологду и Устюг.
   А отстоит Вятка от Устюга на сто двадцать миль, от Казани - на шестьдесят. (Е.Х. - В действительности от Вятки до обоих городов по прямой примерно по 300 км.)
   Стране дала имя одноименная река, на берегу которой находятся (крепости) Chlinow, Orlo и Slowoda. При этом Orlo расположен в четырех милях ниже Chlinow, затем, еще на шесть миль ниже, к западу - Slowoda (на реке Retzitza);
   Соtelnitz же находится в восьми милях от Chlinow на реке Rhecitza, которая, вытекая с востока, между Chlinow и Orlo впадает в Вятку.
   Страна болотиста и бесплодна и служит своеобразным убежищем для беглых рабов (и злодеев), изобилует медом, зверями, рыбами и белками. Некогда она была владением татар, так что еще и поныне по ту и по эту сторону Вятки, в особенности близ ее устья, где она впадает в реку Каму, властвуют татары.
   Дороги исчисляются там в чункасах (czunkhas), а чункас составляет пять верст (т. е. примерно равен немецкой миле).
  
   Река Кама впадает в Волгу в двенадцати милях ниже Казани. К этой реке прилегает область Сибирь.
  
   Великая и обширная область Пермия (которую поэтому называют Великой Пермией) отстоит от Москвы прямо к северо-востоку на двести пятьдесят или, как утверждают иные, триста миль. Там есть город (имеется в виду Чердынь - Е.Х.) того же имени на реке Вишере (Vischora), которая в десяти милях ниже изливается в Каму. Из-за частых болот и рек [сухим путем] туда можно добраться практически только зимой, летом же этот путь совершить легче на судах через Вологду, Устюг и реку Вычегду (Vitzechda), которая в двенадцати милях от Устюга впадает в Двину. Тем, кто отправляется из Перми в Устюг, надо плыть вверх по Вишере; проплыв по нескольким рекам и перетаскивая иногда суда по земле в другие реки, они достигают наконец Устюга, лежащего в трехстах милях [от Перми]. В этой области хлеб употребляют весьма редко. Ежегодную дань государю они выплачивают лошадьми и мехами. У них свой язык и особые письмена, которые изобрел епископ Стефан, укрепивший жителей, колебавшихся в вере Христовой, ибо раньше они были слабы в вере и содрали кожу с одного епископа [хотевшего сделать то же]. Этот Стефан впоследствии, в правление (великого князя) Димитрия, сына Иоаннова, был причислен у русских к лику святых. И до сих пор еще повсюду в лесах многие из них остаются идолопоклонниками, и монахи и пустынники, отправляющиеся туда, не устают отвращать их от заблуждений и ложной веры. [Зимой] они обыкновенно путешествуют на артах (in Artach, an Archtach), как это делается в очень многих местностях Руссии. А арты представляют собой нечто вроде деревянных продолговатых подошв (soleae) длиной почти в шесть ладоней (palma); надев их на ноги, они несутся, совершая путь с великой быстротой. В качестве вьючных животных у них служат собаки, которых для этих целей держат крупных, и с их помощью перевозят на санях тяжести так же, как это ниже будет описано про оленей".
  
   Далее в немецком издании идет подробное описание нарт (лыжи) и краткое сообщение про Югру и Сибирь. Завершается эта глава справкой о черемисах.
  
   "Народ черемисов живет в лесах под Нижним Новгородом. У них свой язык, и следуют они учению Магомета. Ныне они подвластны царю казанскому, хотя большинство их некогда платили дань князю московскому; поэтому и до сих пор их причисляют еще к подданным Московии. Многих из них государь вывел оттуда в Московию по подозрению в преступной измене; мы видели их (как мужчин, так и женщин) там. Но когда они были посланы на литовскую границу, то, в конце концов, рассеялись в разные стороны (многие из них убежали в Литву). [Этот] народ населяет обширные пространства от Вятки и Вологды до реки Камы, но не (пользуясь) какими бы то ни было жилищами...".
  
   Примечание. Верста составляла чуть более 1 км. Немецкая миля равнялась Римской, которая составляла 1000 шагов, примерно 7 км. Равный ей Чункас похож на Фарсах, который использовался в Волжской Булгарии и равнялся часу пешего пути (около 6 км). Чункас сохранялся в Перми до XIX в. Возможно, от угро-финского 'останавливаться', в удмуртском 'чукаськон'.
  
   Дипломат посещал Московию в 1517 и 1526 годах, свою книгу он издал в 1549 году. Кроме того, в последующие издания вносились добавления за счёт вновь поступивших из России сведений. В приведённом отрывке текст в скобках добавлен в авторизованное немецкое издание книги 1557 года.
   О времени написания (или правки) книги свидетельствует упоминание в ней смерти Елены Глинской (в апреле 1538). При этом барон утверждает, что Елену отравили ядом и видит в этом случае справедливую месть.
  
   Латинским шрифтом приведено оригинальное написание некоторых названий. Обращает внимание записанное явно на слух Slowoda. Примечательно для нас добавление "и злодеев", - возможно в Европу дошли сообщения о беспорядках и разбоях на Вятке и других окраинах Московии в 30-х годах. В описании дипломата Хлынов выступает как центр власти, от него он отсчитывает расстояния до других городов, что не мудрено, так как это следует из летописных сообщений конца 15 века.
  
   Описание Вятки идет в конце всех русских земель после Устюга, но перед Пермью и Югрой. Далее отдельно идет подробное сообщение о Казани и татарах, где читаем: "Город Казань отстоит от государевой крепости Вятки на шестьдесят немецких миль". В данном контексте Вятка - это город.
  
    []
  
   На карте (в немецком издании) отображены полученные географические сведения. Прежде всего, Кама изображена неверно (западнее Вятки), подписан лишь ее верхний приток "Вишера" с городом Пермь на ней. Хотя в тексте путь туда через Вычегду описан точно, самой Вычегды нет. Расположение реки Вятки и ее двух главный притоков (Молома и Чепца) в целом точное, если за Молому принять эту "Вишеру" (близи нее р. Юг). Речица - это Чепца, возможно, ее славянское название было искажено языком проживавшего здесь не русского населения. Чепца вытекает с востока, но ближе к ней Слободской, а не Котельнич, в немецком издании видна попытка исправить эту ошибку (добавлено "на реке Речица).
   Города Вятки на карте нет, Хлынов изображён в верховьях реки, там, где в действительности Слободской; Котельнич - на Чепце, а на его месте - "Словода". Как мы видим, автор плохо представлял географию Вятско-Камского региона, ошибки налицо. Географию регионов Герберштейн мог узнать из дорожников - устных или письменных описаний пути от пункт А в пункт Б. Вероятно, ему рассказали старый дорожник 15 века, когда при движении из Казани или Устюга первым Вятским городом был Вятка - Колын в устье Моломы. Далее шел Орлов и еще дальше - Слобода. Потому и произошла путаница расположения нового Хлынова и старого Колына. Возможно, посол узнал о живущих вблизи Слободы Каринских (Чепецких) татарах, вследствии чего поместил Слободу ниже по Вятке "близ ее устья, где она впадает в реку Каму", и где "властвуют татары". Насчет Котельнича на Чепце можно предположить, что Герберштейну сообщили о Кривоборском городище. Эта небольшая пограничная крепость защищала Слободу с юго-востока, и потому он спутал ее с аналогичной крепостью на западном краю. На Вятке в ту пору происходили перемены, разобраться в которых не просто и сейчас.
  
   А вот описание несколько более позднего времени иностранца Петрея (конец 16 века, период "Черемисских войн"), где как чёрт из-за печки вновь выскакивает "город Вятка".
   "Княжество Вятка - большая страна, очень изобильная медом, дичью и рыбою; можно поставить ее наряду с самыми лучшими краями. Но там не очень хлебородная земля, потому что она мшиста и болотиста, орошается множеством рек и речек и поросла густым кустарником и лесом. Жители пограничны с черемисами, которые часто нападают на них с огнем и мечом и приносят домой много добычи. В старину владели ими татары. Когда же великий князь московский покорил Казань, он также овладел и черемисой.
   По этой области текут две большие реки: одна называется Вятка, от которой страна и город получили свое имя; близ этой же реки построены четыре другие города - Хлынов, Орлов, Котельнич и Слобода. Другая река называется Кама и граничит с Сибирью. Жители области платят великому князю дань, большею частью мехами".
   Именование Вятки княжеством отражает возросшую на тот период роль Каринских князей, получивших от Москвы значительные земельные владения и власть над жившими людьми (см. ниже). Петрей наверняка видел карту в книге Герберштейна, а потому причислил Каму к Вятскому региону. Герберштейн не говорит о выплате дани с Вятки, а лишь с Перми. Вероятно, меховая дань у Петрея также относится к Перми.
  
    []
  
   На некоторых иностранных картах можно видеть одновременно Хлынов и Вятку. Например, на этой карте Вятка выше по реке всех других городов, появился на ней и Котельнич примерно на своем месте, но "старый" на Чепце сохранен. Вятка указана как приток Камы, которая, правда, всё еще в верховьях схожа с Моломой. Есть город Пермь Великая на Вычегде (Выми) и другая Пермь - на Вишоре с городом "Пасчерти" (Чердынь?).
  
    []
  
   На карте Меркатора гидрография уже более точная. Город Вятка стоит явно на Моломе (хотя она и не подписана). Пижма подписана как "Шижма". Появились Шестаков и Яранск. Орлов под вторым именем Орловец. Из анахронизмов - Хлынов на месте Слободского и Котельнич на Чепце.
  
   На других иностранных картах Вятский регион отображён также весьма путано. Есть очень интересный вариант: река Moloma, а в её устье стоит город того же имени. В одном месте стоят рядом друг за другом на реке Вятке города Хлынов и Вятка. Слобода, чаще всего, указана не на своём месте. Орлов обычно располагают верно. На другой карте далеко в верховьях Вятки можно обнаружить Шестаков, но Слободского и Карино нет.
  
   Итак, существовало устойчивое мнение, что Хлынов и Вятка два разных города. Рассмотрим упоминания Вятки в документах. Впервые название Вятка появляется в русских летописях под 1374 годом в связи с походом ушкуйников. Правда не вполне понятно, что в данном случае понимается под словом "Вятка", - город или заселенная территория вдоль берегов реки Вятки: "... и Вятку пограбиша и шедши взяша Болгары...". Город чтобы пограбить нужно прежде взять. Затем Вятка как город упомянута всвязи с событиями 1391 года.
   В Списке русских городов конца 14 века город Вятка есть. По мнению М. Тихомирова "Список русских городов" возник в Новгороде между 1387 и 1392 гг., возможно, в торговых кругах, близко связанных постоянными торговыми поездками с различными городами в русских княжествах и Великом княжестве Литовском. Помещен в списки Новгородской I летописи младшего извода середины 15 века.
   "А се Залескии: Мещерьское. Камена могыла на Дъсне. Муром на Оце. Старо-дуб Вочьскыи. Другыи Стародуб на Клязме. Ярополчь. Гороховець. Бережечь. Новгород Нижний. Куръмышь на Суре. Вятка. Городець. Юрьевеч. Унжа. Плесо. Кострома. Устьюг. Вологда. На Беле-озере два городка. На Молозе Городець. Ярославль. Ростов. Юрьев Польскыи. Мстиславль. Суждаль. Шумьскыи. Несвежьскыи. Боґголюбов. Володимерь. Клещин. Переяславль. Дмитров. Москва камен. Можаеск. Звенигород. Волок Ламьскыи. Руза. Коломно на Оце. Роґманов. Серпохов. Новый городок. Лужа. Боровеск. Болонеск. Одоев. Любутеск. Новосиль. Куреск. Верея на Поротве. Новгородок. Галичь. Кличень. Ржова. Бежицкыи Верх. Новгород Великий, детинец камен, а болшии деревян, а святаа Софиа о шести версех, а озеро Илмерь, река Волхов. Ладога камен. Орешек. Корельскыи. Тиверьскии. За Волоком. На Колмогорах. В Емце. На Ваге. Орлечь. Торжок. Демяна. Молвотице. Березовечь. Стержь. Морева. Велиль. Лукы. Руса. Кур на Ловоти. Копорья камен. Яма камен на Луґге. А на Шолоне Порхов камен. Опока. Высокое. Вышегород. Кошкин. Псков камен о четырех стен. Изборьско камен. Остров камен. Воронач. Велье. Котелно (пригород Пскова 14-15 веков). Коложе. Врево. Дубков. Черниця".
   По Наумову Список составлен в 1394-96 годах. В.Л.Янин, назвав работу М.Н. Тихомирова поверхностной, предположил, что наиболее ранней датой составления Списков городов русских можно признать 1375 г., но не позднее 1381 г. (потом Список лишь редактировался).
   Наконец, К.А. Аверьянов, рассмотрев историографию, сам Список и историческую ситуацию взаимоотношений Руси и Орды, предположил, что Список, составлялся Дмитрием Ивановичем как раскладка ордынской дани, принятый на Переяславском съезде русских князей в 1374 г. В раннем списке нет Углича, а также всех восьми Тверских городов, что явно неслучайно, и, вероятно, связано с очередным покорением Твери в 1375 году.
   В завещании князя Юрия (по официальной версии умер в 1434 году) упомянута Вятка со слободами, но, опять же, не ясно, что понимать под Вяткой в данном случае, - город или местность.
   Последний раз Вятка, вроде бы, упомянута в послании митрополита Ионы "на Вятку и всю Вятскую землю", датируемом 1452 годом. После этого город Вятка исчезает.
  
   Существует интереснейший документ "Книга Большому чертежу", который был написан в 1627 году в качестве описания существовавших в то время уже в ветхом виде карт (чертежей) Московского царства. По каким-то причинам копия чертежа не была сделана или не сохранилась. Вот отрывок из этого пространного текста.
   "Река Вятка впала в реку Каму с правые стороны, а вытекла река Вятка от верху реки Камы, и потекла под Вяцкие городы. На Вятке город Шестаков. А ниже Шестакова 20 верст город Слобода, от Слободы 30 верст город Хлынов. Ниже Хлынова 50 верст город Орловец, ниже Орловца 30 верст на Вятке город Котельнич.
   А протоку реки Вятки от верху до города Котельнича 550 верст. А от Котельнича, прямо, а не рекою, до устья реки Вятки, где пала в Каму, 500 верст.
   А Вятка пала в Каму ниже Чортова города 40 верст. А от устья реки Вятки 120 верст на Вятке город Малмыш, а выше города Малмыш пала в Вятку река Шошма.
   А по Вятке реке по Котельнич сверху город Вятка".
  
   Начнём с того, что Чортов город в 16 веке (предполагаемого времени составления "старого чертежа") давно уже не сущестовал, о нём сохранились лишь смутные воспоминания и развалины крепости на горе. В одном из списков слово "город" в словосочетании "Чортов город" исправлено из ранее написанного слова "городище". Можно предположить, что подобное произошло и в случае с "городом Вятка". Тем более, что поселение Городок в устье Моломы (на Шабалинском городище) в 16 веке продолжало существовать. Место приметное, на высоком берегу, с церковью (см. 3 часть). Но при движении вниз по реке Вятке Шабалинское городище не видно, так как находится в удалении от устья Моломы. Учитывая это, а также снижение городского статуса, Вятка не попала в перечень городов, но была помянута отдельно, как важный в прошлом город на пути из Булгар на русский север (в Устюг).
  
   Как мощная крепость Котельнич был построен после Вятского взятия 1459 года. Располагаясь немного ниже устья Моломы он в военно-стратегическом отношении заменил старую Вятку. Многие важные события 15-16 веков упоминаются именно в его округе. Однако, в виду небольших размеров и пограничного положения, Котельнич не мог полностью заменить город Вятку. Тот продолжал существовать в виде жилого посада.
  
   По какой причине автор "Повести о стране Вятской" не сообщил о самом известном в прошлом городе региона? Он знал про город Вятку (вставил в свою работу сообщение о погроме Вятки в 1391 году), а потому никогда не называет Хлынов Вяткой.
  
   Что касается названия "Хлынов", то оно имеет явно стороннее (московское) происхождение, а потому города с таким названием на Вятке могло не быть до 1489 года. Могут возразить, что Хлынов в числе двух других городов упомянут в летописных записях всвязи с походами на Вятку в 1457, 1459 и 1489 годах. Но летописи существуют в поздних правленых сводах! В более надежных Разрядных книгах 15 века (кратких Московских записях о назначениях, важных придворных церемониалах и походах) Хлынова нет. Вот поразительный пример. "Тово же году (1459) послал князь великий на Вятку рать свою воевод своих князя Ивана Юрьевича да Ивана Ивановича, да Князя Дмитрея Ивановича Ряполовского, и иных воевод со многою силою. И они, шед, взяли Орлов да Котельнич, а людей в них привели х кресному целованью". Об осаде Хлынова и приведении к присяге его жителей нет ни слова.
   Там же в записи 1489 года читаем: "Лета 6997-го князь великий Иван Васильевич посылал к Вятке воевод своих, и они, шед, Вятку взяли, а были воеводы по полком. В большом полку князь Данило Васильевич Щеня да князь Ондрей Семенович Чернятинской. В передовом полку Григорей Васильевич Морозов да Ондрей Иванович Коробов. В правой руке князь Володимер Ондреевич Микулинской да Василей Борисович Бороздин, да князь Ондреев воевода Михайло Константинович. В левой руке Василей Семенович Бакеев да Семен Карпович, да князь Борисов воевода Фома Иванович. А в судовой (рати) воевода Иван Иванович Салтыков Травин да князь Иван Семенович Кубенской, да Юрьи Иванович Шестак, да наместник устюской Иван Иванович Злоба, да князь Иван Иванович Звенец. И Злоба, не дошед, умер. И Вятку тогда взяли. А в грамоте (докладной) писались к великому князю князь Данило да Григорей и все воеводы. А на Каме стоял вятцкого же для дела князь Борис Иванович Горбатой".
  
   Прежде всего, отметим перечисление множества воевод, что свидетельствует о значительности воинства присланного на Вятку, по-существу, это было всё походное войско, собираемое в те годы под рукой Москвы. Отсутствие подробностей можно объяснить краткостью записей и тем, что их делал человек в самих походах не участвовавший. Разрядные книги сохранились в виде списков 17 века, достоверные записи начинаются с 1475 года, более ранние, вероятно, - компиляция из других источников. И, всё-таки, некоторая недосказанность остаётся: ни разу не указать главного города на Вятке. Если учесть, что летописи (имеются в виду записи 15 века) многократно переписывались и исправлялись, то наличие в них города с названием "Хлынов" нельзя признать достоверным, так как это могло быть просто стороннее прозвище.
  
   Хлынов упомянут в грамоте от марта 1542 года. Начинается она так: "От великого князя Ивана Васильевича всея Руси на Вятку в Хлынов и в Слободу и в Карино и в Котельнич (и Орлов) и на посады и в станы и волости князем и детем боярским и всем служивым людям и старостам и сотским и десяцким и всем крестьяном моим и помещиковым и манастырским и чёрным бортникам и рыболовам и всем без отмены хто ни будь".
   В отличие от грамоты 1540 года в Слободской город здесь мы видим более широкий социальный спектр: князи, дети боярские, служивые люди, крестьяне помещиковые и монастырские и прочие звания, отсутствовавшие ранее. (Под князями, вероятно, подразумеваются Каринкие татары; возможно также, что широкий перечень был взят из стандартного обращения в заголовках сходных грамот.) В этом разительное отличие населения Слободского города и его округи от остальной Вятской земли. При этом основной текст идентичен тексту грамоты 1540 года в Слободской городок верхний. В копии этого документа (сохранившейся в Шестаковской церкви) есть приписка: "Снимок с грамоты слово в слово. Такова грамота на Вятку в Хлынов у земских у Дмитрия и Ивана сына Балезина с товарищи". То есть оригинал находился у земских старост города Хлынова. Упоминание земских, говорит об относительно позднем времени, когда уже было дано название вводимому повсеместно новшеству. В грамоте не упомянут Шестаков, но есть Котельнич, Орлов (в некоторых списках отсутствует) и Карино. Шестаков не назван по понятной причине: в марте 1542 года его ещё не существовало.* В Орлове был в ту пору свой наместник.
  
   Татарское Карино с окружающими землями и поселениями татар и вотяков до 50-х годов входило в Слободской уезд (позже в Хлыновский). Но, судя по всему, расправу над своими преступниками они осуществляли самостоятельно. Во всяком случае, в грамоте 1540 года татары в отличие от отяков (предки удмуртов) не упомянуты. Можно видеть, что, значительная часть вотяков относилась к ведению Слободских властей, вероятно, это сельское аборигенное население. Каринские князья распоряжались лишь вотяками и бесерменами непосредственно проживавшими вблизи Карино (подробнее об этом см. ниже). Таким образом, Карино вставлено для того, чтобы ввести его в сферу непосредственного действия данной грамоты. Так как нам неизвестны схожие со Слободской грамотой 1540 года документы направляемые в Хлынова, Орлов и Котельнич, то включение их в общий список адресов также носит характер расширения географии действия правого нововведения (о расправе с татями и разбойниками без участия наместников). В документе Хлынов поставлен на первое место, что говорит о наметившемся его главенстве.
  
   В грамоте фигурирует Слобода, но отсутствует Слободской городок верхний. Как мы видели, за два года до того ему была дана отдельная грамота сходного содержания, что выделило Слободской из всех других городов на Вятке. Учитывая перечисление в рассматриваемой грамоте всех тогдашних Вятских городов, следует признать тождество понятий Слобода и Слободской город (с точки зрения применения даваемых прав). Судя по тексту грамоты 1540 года, Слободской город верхний имел свои "станы и волости и вотяков", то есть, являлся центром некой "Слободской волости", на которую распространялись данные права. Можно предположить, что именно эта волость и звалась Слобода. Поищем другие подтверждения этой версии.
  
   Начнём с того, что слободы на Вятке упомянуты в договорной грамоте 1428 года между Василием Васильевичем и Юрием Дмитриевичем о разделе русских владений.
   "Также что тебя пожаловал отец мой князь великий Василий Дмитриевич Вяткою и со слободами и со всеми места, и нам тако же в Вятку не вступатися, и под твоими детьми в тебе держати Вятка". То есть Московский правитель признаёт за Юрием право на всю Вятскую землю, особо выделяя некие слободы, то есть поселения, освобождённые от повинностей.
   В духовной грамоте (завещании) 1434 года Юрия Дмитриевича сыновьям при упоминании Вятки мы видим несколько иной текст. "А се даю трём своим сынам Василию, Дмитрею, да Дмитрею меньшому Вятка с городы и волости, а тем ся дети мои поделят меж себя ровно". Слобод здесь нет, но есть города и волости. На эту разницу в близких по времени документах обратил внимание ещё А. Верещагин. Предположим, что небольшие слободы к 1434 году (за 6 лет!) превратились в полноценные волостные центры - укрепленные города с посадами, селами и деревнями**. Если учесть, что в этот период Вятчане постоянно участвовали в военных предприятиях князя Юрия в его борьбе за Московский престол, а в русских землях в ту пору шла масштабная гражданская война, то рост городского населения на Вятке объясним притоком беженцев и полоном. Но и таком случае можно отождествить понятие "Слобода" в первой грамоте с "городом и волостью" во второй, то есть, Слобода - это волостная территория, уезд.
   Князь Юрий причислял слободы к своей собственности, но, признавал за ними некую автономию, со слобод не взималась дань за оказываемую военную помощь. К тому же заселённые ушкуйниками слободы в Арской земле изначально имели некоторый особый статус: стояли на отвоёванной территории, ранее не входившей во владения князей, возможно, сохраняли какие-то связи с Великим Новгородом. Одной из слобод был Микулицын городок известный по значительным находкам оружия. (Слободской город так же имел собственное название, ниже мы обсудим это.) Располагались слободы отдельно от Вятской волости, сложившейся, по крайней мере, с конца 12 века вокруг стратегического устья Моломы.
   В грамоте 1556 года данной татарским князьям на владение двумя деревнями читаем: "на Вятке в Слободе дерявня Шептяковская да деревня Желтиковская...". Шептяк - имя одного из первых Арских князей, название Шептяковская носила деревеня в окрестностях Карино; деревня Желтинская значиться в переписи 1926 года в 13 км от Карино. Обе они на расстоянии более 10 км от Слободского на другом берегу Вятки. Из текста следует, что грамота была дана вместо сгоревшей в Слободском городе (в нём были татарские дворы).
   Получается, что Слобода, в которой находились деревни, - это не только Слободской город. Если заглянуть в БСЭ***, то можно узнать, что Слободой помимо прочего до середины 16 века именовалась группа поселений освобождённых от налогов и повинностей. Поэтому справедливо будет считать, что под Слободой понималась целая волость с городами, деревнями, погостами и даже национальными анклавами.
   По этой причине Слободской город (верхний) со станами и волостями и отяками (это и есть Слобода) получил отдельную грамоту ранее других городов на Вятке. В грамоту 1542 года Слобода (то есть Слободской город с уездом) была просто включена в общий список, - Шуйские, вновь дорвавшиеся до власти, спешили заручиться поддержкой на местах.
   Таким образом, Слобода (Слободская волость с поселениями потомков ушкуйников) - это коренная территория Вятской республики. Её выделял в своём завещании князь Юрий Дмитриевич, некоторая исключительность Слободы сохранялась и после 1489 года.
  
   Территория Слободы могла простираться на восток до Холуницы и далее, а на север до Кобры, имея в её верховьях выход во владения Перьми. Л. Д. Макаров причисляет местность вокруг Хлынова к "Никулицкой волости" (а это и есть Слобода). Однако история данного региона своеобразна, да, и согласно ПСВ попытки никуличан отвоевать левобережье встретили сопротивление.
  
   Примечание*. В виду натянутых отношений между Шестаковцами и Слобожанами в 40-х годах, последние долго не давали делать список со своей грамоты. Поэтому Шестаковцы сняли его с аналогичной грамоты 1542 года хранившейся в Хлынове. Произошло это не сразу. Так как Слободской наместник князь Ухтомский отнял у них первую жалованную грамоту на строительство новой слободы в 1546 году, то можно предположить, что он мог отнять у них одновременно и другие грамоты.
  
   Примечание**.Считается, что завещание сделано перед смертью князя Юрия, которую относят к указанной дате (1434). Однако этот очередной смутный период нашей истории (захват Москвы и перемена правления) отражён в летописях кратко и тенденциозно. В частности кое-где в захолустных летописцах сохранилась дата "1437", а по "ТРИ" князь Юрий (под именем хана Улу-Мухаммеда) жил, по крайней мере, до 1439 года.
  
   Примечание***. В Большой Советской Энциклопедии читаем: "Слобода - вид поселений в феодальной России. В 12 - 1-й половине 16 вв. Слобода - отдельные поселения, в том числе около города-крепости, или группа поселений, жители которых освобождались от налогов и повинностей (отсюда второе название - свобода). В 16 в. в городах начали формироваться слободы служилых людей (стрельцы, пушкари и т. п.), ямщиков и казённых ремесленников, а также иностранцев. В 1-й половине 18 в. всвязи с созданием регулярной армии и другими государственными реформами Слободы, сохранив своё название, превратились в обычные сёла и деревни или в поселения городского типа, а слободы городов - в городские кварталы. В 19 - начале 20 вв. название Слобода получали иногда пригородные промышленные посёлки. Название Слобода сохранилось в СССР в наименованиях некоторых населённых пунктов".
  
  
   6. НИЖЕГОРОДЦЫ
  
   Давно замечено, что поделить ровно на троих (сыновей) можно только при условии, что структура Вятской земли предполагала такое деление. То есть здесь должно было быть три центра местной власти с подчиненными им территориями. Из этого делалось заключение, что городов в ту пору было три: Хлынов (он же Вятка), Котельнич и Орлов. Тем более, что в летописных сообщениях второй половины 15 века упомянуты как раз они.
   В стройную картину вносят путаницу Слободское и Никульчинское городища. С ними на троих ровно уже не делится. Игнорировать же их никак нельзя: судя по археологическим находкам, они были ничуть не меньше других Вятских городов той поры. Логичнее поделить Вятскую землю по трем известным ныне археологическим волостям: Моломская, Пижемская и Никульчинская.
   В завещании 1504 года Ивана Васильевича читаем: "сыну же своему Василию даю Вятцкую землю всю с городы и волости и со всем, что к ней потягло и с Арскими князьями". Заметим, что появились важные добавления "Вятскую землю всю" и "с Арскими князьями". Выходит, в грамотах начала 15 века фигурировала не вся Вятская земля, а лишь ее часть. Все три названные волости расположены в правобережье Вятки. Можно предположить, что левобережье средней Вятки не входило в сферу влияния князя Юрия. Как раз здесь располагается средневековый город Хлынов. Наличие вблизи его топонима "Кирдяпино" историк Верещагин связал с пребыванием на Вятке в самом начале 15 века ссыльных (беглых) Нижегородско-Суздальских князей, у одного из них, Василия Дмитриевича, было характерное прозвище Кирдяпа (родоначальник старшей ветви князей Шуйских). По переписи 1629г. на левом берегу Вятки в 4 верстах к югу от устья Хлыновицы находились две пустоши (заброшенные деревни) Кирдяпино и Другое Кирдяпино. Здесь же числилась Семёновская пустошь, которую отождестляют с именем брата Василия - Семёна. Всё это, а также письменные свидетельства дают основания полагать наличие у Суздальских князей владений на Вятке, то есть, здесь могла находиться еще одна волость.
  
   Ситуация в этом районе в конце 14 века была непростой. Здесь вокруг языческого святилища (на месте будущего Хлынова) располагалась группа славяно-вотских поселений. Сюда же, вероятно, прибывали беженцы с правого берега, теснимые ушкуйниками. По преданиям Слободских удмуртов плохие русские выбили их предков с Вятского городища за 62 года до прихода на Вятку Белого царя, который покарал обидчиков и выслал их подальше. Первое подчинение Вятки Москве произошло в 1458 году, а в 1489-ом основной удар московского воинства пришелся на Микулицын, где, видимо, жили потомки "плохих русских". Погром Вятского святилища случился в самом конце 14 века (в 1396?). Вскоре сюда на свободное место прибыли нижегородские беженцы во главе с князьями Семеном и Кирдяпой. Верещагин приводит топонимические подтверждения заселения этого региона людьми из окрестностей Нижнего Новгорода подвергшегося в конце 14 века раззорению от несогласий князей и набегов татар: Кирдяпино, Бритово, речки Курмыж, Медяна, Пьяна, Плоская. Все они находятся в пределах Хлыновского уезда (гидронимы более на окраинах)*. Причисляет он к нижегородским названиям и Карино. Разберемся более подробно.
  
   После смерти Бердибека в 1359 году (последнего сильного хана-узбековца) и распада Улуса Джучи западная его часть (Мамайская Орда от Крыма до Москвы) полностью обособилась. Русский улус стал ареной борьбы Мамая и Тохтамыша, затем Тохтамыша и Тимура, а с 15 века потомков различных Джучидов, среди которых были Московские князья Василий и Юрий. Последний, проиграв борьбу за столицу, вынужден был довольствоваться Галичским уделом, своевольной Вяткой и попытками захватить Булгар.
  
   Суздальский князь Константин получил великое княжение при разделе русских земель после смерти Узбека и Калиты. Его сыну в период замятни удалось приростить княжество мордовскими землями и Н.Новгородом. Этим он не ограничился и осенью 1370 года послал "воинства много на Болгарского князя Асана' (вероятно, быжавший из Сарая в 1369г. хан Хасан). Кроме брата и сына с ним находился 'посол царев именем Ачихожа', вероятно, с подтверждением прав полученных от Мамая. 'Асан посла противу ихъ с молениемъ и с челобитьем, и со многими дары; они же дары взяша, а на княжении посадиша Солтана Бакова сына'. По моему мнению, Мамай посадил на Булгарский стол одного из своих царевичей (потомков Узбека), вывезенных им из Сарая.
   В 1376 г. состоялся новый поход 'на Болгары' детей Дмитрия Константиновича и Московского воеводы.
   'Тое же зимы князь великии Дмитрии Иванович посла князя Дмитриа Михаиловича Волыньскаго ратию на безбожныя Блъгары, а князь Дмитрии Констянтинович Суждальскыи посла сына своего князя Василиа и другаго сына своего князя Ивана, а с ними бояр и воевод и воя многы... погании же Бесерменове изыдоша из града противу их и сташа на бои и начаша стреляти, а инии из града гром пущаху, страшаще нашу рать, а друзии самострельныя стрелы пущаху, а инии выехаша на вельблудех, кони наши полошающе, наши же никако же устрашаються грозы их, но крепко противу сташа на бои и устремишася нань единодушно и скочиша на них, они же окааннии побегоша в град свои, а наши после биючи и убиша их числом Бесермен 70. И высла из города князь Болгарскыи Осан и Махмат Солтан и добиста челом князю великому и другому 2000 рублев, а воеводам и ратем 3000 рублев'. В булгарской столице сидела пара правителей (местный князь Газан и присланный ранее царевич), но, видимо, они не платили Мамаю, поэтому он послал русское войско чтобы припугнуть, взять долг и оставить своих чиновников (даругу и таможника).
  
   После этих побед амбициозный Суздальско-Нижегородский княз Дмитрий прибавил к своему титулу "князь Болгарской". Видимо, часть Болгарской дани шла ему, что и давало право на такое величание.** Его сыновья Семен и Василий (Кирдяпа) примкнули к войску Тохтамыша взявшего обманом Москву, за что нажили врагов в лице москвичей. Кирдяпа остался на несколько лет при Тохтамыше, участвовал в его походах. После того, как в 1391 году Тохтамыш и булгары подверглись погрому Тимура (который казнил 124 'великих бека'), Московский князь прибрал себе Суздаль и Нижний. Князья начали жалкую жизнь изгоев. Одни сидели в Шуйском уделе, другие продолжили служить Орде.
  
   В 1395 (или 1399) году "князь Семен Дмитриевичь Суздальский собра воинства своя, а с ним царевич Ентяк с Татары, и прииде к Новугороду Нижнему, и стоя у града долго и не возмогшя взяти, и сътвориша мир межи собой, и целоваша кресть, а ... Татарове преступиша роту свою, и пограбиша весь Новъград Нижний, и возвратишася в свою землю..." Столица Булгарского княжества в виду раграбления Булгара войском Тимура и ушкуйникам была уже перенесена в Казань, где, видимо, и укрылся Семен. В ответ на это Василий Дмитриевич Московский "послал брата своего князя Юрья Дмитриевича, с силою многою, ратью на Казань, они же, шедше, взяша град Болгары, и Жукотин, и Казань, и Кеременчюх, и иных много градов, и пребыша тамо три месяца, воююще и пленяще землю их и много бесермен и татар убиша". Видимо, именно тогда князь Семен спрятал свою семью на Вятке, а сам с дружиной подался в Орду.
   "B лето 6909 [1401]. Князь Василеи великы посла рать в Татаръская места на возыскание князя Семена Сузьдальского, дабы его кде самого обрел и княгиню или дети его, или бояр, крыяше бо ся бегая в Татарьская места. A воевода бяше (был) князя великого Июда Андреевич и Федор Глебович. И наехаша Семеновую княгиню Александру в Татарскои земли на месте, нарицаемем Чибирца, и ту изымаше ю y святого Николы, a церковь ту поставил некоторыи бесурменин именем Хазибавая.
   Они же абие (тотчас) имеше и ограбиша, и приведоша ю на Москву со детьми. И пребысть ту на дворе Белувутове, дондеже (до тех пор пока) князь Семен покорився и помирися, занже тогда бяше во ординскых странах. И слыша, што княгиню его изымав и со детьми, и казну его взяша, и сослався c великым князем, и вниде в покорение.
   И приеха изо орды на Москву князь Семен, добил челом великому князю Василию, взя мир поеха c Москвы князь Семен и c княгинею и со детьми на Вятку, но болен. Сы пребыл на Вятьке 5 месяцеи и преставися князь Семень Дмитреевич Сузьдалскы. И се убо 8 лет по ряду служил в орде, добиваяся своеи отчины, и служил четырем царем: первому Тактамышу, другому Аксаку, третему Темир-Кутлую, четвертому Шанебеку, и не обретая покоя ногама своима, и не вспе ничтоже".
   В Воскресенской летописях есть запись, возможно, относящаяся к смерти князя на Вятке: 'в лето 6911 (1403) приходил царевич Ентяк и был на Москве, да изобмолвил (молвил напраслину на) Микулу татарина'. Верещагин полагает, что Ентяк обвинил в смерти князя некого крещеного татарина, в котором видит упомянутого выше Хазибавая (смерть Семена была выгодна Московскому правителю, вероятно, ходили слухи о заказном убийстве).
  
   Местность "Чибирца в Татарской земле" - по мнению Верещагина, река Чепца в Арской (булгарской) земле. Суздальские князья дабы вернуть свои владения отнятые Москвой водили дружбу с булгарами, их отец даже считал себя "Болгарским князем", поэтому неудивительно, что Семён спрятал свою семью на Чепце в стороне от обычного пути вдоль Моломы и Вятки. Замечу, что устье Чепцы относительно недалеко от Кирдяпино, что проясняет привязку местности.
  
   Хазибавай - искажённое Гази-Бабай или Гази-Баба, некий знатный мусульманин. Видимо, он дал разрешение на строительство церкви для проживающих "в татарской земле" христиан. Басурманин в нашем случае вполне можно перевести как бесерменин, то есть, булгарин. В 1262 году в Ростове горожанами, возмущенными сбором дани купцами-бесерменами был убит баскак Гази-Баба. Человек с таким именем известен по Булгарским хроникам. С некоторыми сомнениями можно допустить, что этот Гази-Баба до того как был послан в Ростов жил на Вятке среди местных христиан, которые в ту пору уже наверняка здесь были. Можно даже предположить, что вятские казаки-гарачи сопровождали его в качестве охраны (о сотрудничестве вятчан с монголами и булгарами см. в конце 2 части).
  
   Выражение "изымаша ю у святого Николы" означает, что княгиню с казной и людьми забрали из места находящегося вблизи Никольской церкви. Так как впоследствии Семён и его семья жили на Вятке, то можно уверенно считать, что и ранее его семья скрывалась здесь же. Верещагин полагает, что эта церковь стояла в Микулицыне, и что семья князя Семёна жила именно в нем. По мнению историка Луппова, семья князя укрывалась в устье Чепцы, где издавна был Никольский погост, от него ведет начало большое село Усть-Чепца (Никольское) и нынешний город Кирово-Чепецк. Устье Чепцы упоминается в жалованых грамотах Каринским князьям (см. ниже). Рядом с погостом была деревня Деветьярова, их владение. В описи 1615 года в Усть-Чепецком погосте значилось две церкви (одна Никольская), а также колокольня с церковью Григория Страстотерпца в ней. Луппов, обратив внимание на редкость такого устройства, полагал, что церковь была оборудована специально для княгини. В 6 км к востоку от села была памятная Северюхинская часовня с крестом, на котором вырезано "1547". Вблизи нее на холме по преданию захоронены погибшие в какой-то битве. В Советское время были произведены раскопки, найдены многослойные захоронения с отчлененными головами. К западу от села еще одна часовня у д. Гарь Студеная. Вблизи села известно также старое кладбище с часовней. Столкновения племен и народов в данной местности могли происходить в далеком прошлом. Не менее вероятно, что такая трактовка появилась из желания церковников отвлечь паству от сохранявшегося культа предков.
  
   Кривоборское городище на берегу Чепцы у деревень Кривобор и Городники, площадь 0,3 га, слаянская и славяноидная керамика 12-14 веков. Рядом Усть-Чепецкий могильник 12-15 веков, угли, битая посуда, черепа смешенного славяно-вотского типа.
  
   Южнее Кирдяпино есть село Кстинино с Михайловской церковью. Так как рядом течет речка с говорящим именем Иорданка, то полагают, что настоящее название села Крестинино. По мнению Луппова, сам Стефан Пермский мог крестить тут местных язычников.
  
    []
  
   Князь Юрий поначалу владел частью Москвы, подмосковным Звенигородом, Рузою, Вышгородом, а также далеким Галичем. Претендовал на Булгарские земли и Вятку. В 1414г. Юрий выгнал из Нижнего вновь засевших здесь Суздальских князей, и по соглашению с Василием московским распространил свои права на Вятские владения суздальцев. Далее Вятка упоминается в грамотах по разделу земель между князьями, занятыми междуусобными войнами.
   В договорной грамоте 1445г. Василя Юрьевича и Федора Юрьевича (внуков Василия Кирдяпы) с князем Галицким Дмитрием Шемякой говорится о 'прадедине нашей, и дедине, и отчине Суздале, Новгороде (Нижнем), Городце и Вятке'. Шемяка обещал сохранить за ними все прежние владения в обмен на помощь в захвате власти в Москве. Власть князей на Вятке была номинальной пока шла Великая Замятня и княжеские междуусобицы 1360-1450-х годов. Лишь после смерти Шемяки и окончательного усмирения суздальских князей, на Вятку с целью ее подчинения Москве начали посылать войска...
  
   А.С. Верещагин: "Суздальско-Нижегородские князья проживали на Вятке во время своего изгойства и скитаний за пределами своих отчин, владели они на Вятке некоторыми областями, но всею русскою Вяткой они не вдадели... Особой памяти о себе они на Вятке не оставили, но все же оказали услугу Вятке тем, что привели с собой немало русских людей".
   Время заселения славянами "Нижегородской волости" остается спорным в виду не достаточного археологического изучения, да, и городищ и могильников здесь известно немного. Пока можно наметить две волны поселенцев: с территории Булгарии в середине 13 века и с Нижегородского княжества в конце 14-го. Верещагин считал, что нижегородцев развели в 1489 году наравне с другими вятчанами. Он обнаружил фамилии схожие с хлыновскими в местностях, князья которых участвовали в Вятском взятии. Правда, можно возразить, что процесс переселения мог иметь и обратное направление (замена людей). Но и в таком случае мнение С.Серкина о полном выселении всех вятчан выглядит не состоятельным, часть старожилов в левобережье Вятки и Чепцы явно сохранилась.
  
   Примечание*. В 6 части будут подробно рассмотрены обстоятельства разгрома Вятского городища-святилища. Об участии в этом деле жителей Микулицкой округи свидетельствует ПСВ: попытки никуличан закрепиться на левом берегу ниже по реке, поставить там церкви, вызвали столкновения с инородцами.
  
   Примечание**. Документ датирован 1368 г., что вызывает сомнения, вероятнее 1378 год. Можно заметить наличие в Булгарии пары правителей, местный князь и присылаемый от Орды наместник-царевич (султан) В 1370-х это были князь Асан (Газан) и Солтан Баков сын. В 1429 году в нападении на русские земли участвовали князь Али-Баба (Либей) и неназванный царевич (Юрий Галицкий?). Пару Семена с Ентяком можно отнести к такому же дуумвирату. (Семен был потомком Ярослава Всеволодовича, предположительно, известного также под именем хана Бату.) "Болгарские князи" обычно упоминаются во множественном числе, последний раз в сообщении 1411 г.
  
  
  7. АРСКИЕ КНЯЗЬЯ В КАРИНО
  
   "Верстах в 20 от Слободского, по Глазовскому тракту, в Ярославской волости есть группа татарских деревень, исстари известная под именем Карина и заселенных, кроме татар, вотяками, чувашами и бесермянами. Сами каринцы производят себя от арских князей. Этим князьям принадлежали поместья в Карине, пожни и озера по р. Чепце, и целые жалованные деревни. Пожалования относятся ко временам вел. кн. Василия Ивановича и к последующему времени, но лишь до тех пор, пока каринцы служили Москве в войнах против Казани; с покорением Казанского царства роль каринцев пала, пожалования прекратились, привилегии их забылись, и они постепенно перешли в податное состояние". (Из энциклопедии "Россия" 1914г.)
   Из статьи П.М. Сорокина 'Арские князья в Карине'
   (Памятная книжка Вятской губернии на 1897 г. Вятка, 1896)
   "Карино - название группы деревень Ярославской волости Слободского уезда, населенной татарами. Это исторический центр всего татарского населения северной части Вятской губернии и крупнейшее здесь инородческое селение. Оно находится в 12 верстах от города Слободского. Каринцы играли когда-то небольшую самостоятельную роль, как подручные Московского князя в борьбе против Казани. Но их значение еще этим не исчерпывается. Их происхождение - загадка и привлекает любопытство тех, кто ознакомился с историей и археологией края. Для исследователя древнейшей истории Вятского края каринцы интересны в том отношении, что некоторые данные связывают их, 'арских князей', по крайней мере,- с государством волжско-камских болгар. Именно, каринцы-князья представляются наследниками власти предполагаемых болгарских властителей".
  
   Когда и при каких обстоятельствах появились татарские поселения на средней Вятке? От ответа на этот вопрос в заметной мере зависит историческая картина региона в 13-16 веках.
  
   Прежде всего, перечислим ранние документы, в которых упоминаются Арские князья. Впервые они появляются в некоторых русских летописях под 1489 годом в записях о взятии Вятки: "... вятчан изведоша, да и арских князей", последних через некоторое время после присяги ("арян к роте приведоша") великий князь "пожаловал отпустить в свою землю". При этом в Рязанской летописи они названы "князьями татарскими".
   В духовной грамоте Ивана Васильевича от 1504 года читаем: "Сыну своему Василью даю Вяцкую землю всю, города и волости, и со всем, что к ней потягло, и с Арскими князьями, как было при мне".
  
   Существуют жалованные грамоты на владения непосредственно Арским князьям (см. ниже Дополнение), первая 1505 года "князьям в Карине". В грамоте 1522 года на Вятку в Слободской городок упомянуты "каринские князья, которые живут в Слободском уезде". Выше уже цитировались и другие грамоты 16 века, в которых упомянуты Арские князья. Родословие князей подтверждается дозором начала 17 века, где они еще сохранили статус князей (мурз).
   505 стан Каринской а в нем князи и тотаровя и чюваша и отяки
   погост Больщей
   во дв князь Кадыш Матвеев во дворе князь Кулыш Матвеев пашни за ними паханные ... да в нижнем погосте за нимиж...
   да за нимиж Кулыщем и Кадыщем в Чепецком стану на усть Чепцы речки деревня Деветьяровская во дворе половники их Елка Шантявин во дв Федотко Шантявин пашни...
   в Большем же погосте во дв князь Кибикей Иванов пашни ... да за ним же Кибикеем в Чепецком стане деревня Васильевская Юрчакова на Броховке во дв Гаврилко Вшивков да сын его Петрушка пашни тотарина Бакшеева сбежал в казанской уезд во 114-м году. Погост нижней на речке на Хозошке во дв князь Зинглыч Исупов во дв половник Полушкин, половники Царев...
   в Нижнем погосте тотарин Кримко Алев, да в Нижнем погосте князь Салтан Сейтяков двор пуст татарина Урачка Салтанова Урачко збежал безвестно во 122 году, половник Суслов
   в Нижнем погосте князь Бузунак Хилялов князь Ярослан Хилялов тотарин Бузуначко Хилялов, в Нижнем погосте князь Янмурма Хазесеитов...
  
   До 18 века были известны служивые татары Слободского уезда. Таким образом, упоминаемые в письменных источниках 15-16 веков Арские князья однозначно соответствуют татарам, ныне проживающим в селе Карино Слободского района.
  
   Помимо Арских князей и татар в Карино с конца 15 века известны Арские князья и татары в городе Арске на реке Казанке в 60 км выше Казани. При взятии этого города войсками московского царя в 1552 году в числе пленных упомянуты "12 арских князей, 7 воевод черемисских, лучших людей и сотников старейших 300 (некоторые татарские историки причисляют последних к казакам), и всех до 5000 человек". Вероятно, город-крепость Арск был административным центром Арской даруги (провинции вдоль дороги из Казани в Арскую землю), географически приближенным, как и другие такие центры, к столице ханства Казани. Карино было далёким северным анклавом Арской земли. Арами казанские татары звали подвластных им предков удмуртов. С завоеванием в 1489 году Слободы Каринские татары попали под управление Москвы, хотя связи с часто враждебной Москве Казанью наверняка существовали. В народной памяти татар Карино сохранилось предание о выходе княжеской династии именно из Арска.
  
   Полная и точная родословная Арских князей до конца не составлена, надежные (письменные) даты их жизни появляются только с 1505 года. Шеджере (родословная) написанная в Карино начинается 1462 годом. Казанские историки считают, что основоположник рода легендарный князь Карабек жил в конце 14 - начале 15 веков. Его предполагаемые предки: Ханбар, Калдар, Балым и Бачман. Последний являлся предводителем кипчаков, убитым на Волги (Самарской луке) в 1237 году в сражении с монголами. Во времена Золотой Орды его потомки наравне с монголами и тюрками были включены в число двух десятков княжеских родов Улуса Джучи, при этом Арским князьям были присвоены личные тотемы (родовые символы) - Сандаловое дерево и Голубь, тамга (печать-герб) - Ковш, уран (боевой клич и пароль) - Арнав.*
   Бачман правил булгарской провинцией со столицей Саксин в дельте Волги, в нее входили половцы и северо-кавказцы Причерноморья. В 14 веке потомки Бачмана фиксируются в низовьях рек Агидель, Яика и Сакмары, а потому в 1391 году попадают под удар войск Тамерлана, в результате чего отступают на север за Каму. По всей видимости, в период распада Ордынского государства в начале 15 века Арские князья вошли во властный аппарат образовавшегося Казанского ханства. Арским князьям поручили управление Арской (Вотской) землей.
   Полагают, что предки Арских князей состояли при ближайшем окружении ханов Орды (несли сменную службу при дворе) в качестве карачи-беков. В дальнейшем при дворе основателя Казанского ханства Улу-Мухаммета.
  
   В "Повести" есть такая фраза: "Наипаче же от чуди, отяков и черемис и от агарянского рода разных народов татар и бесермян и нагайцов снизу Волги реки, и от Казанских татар и из Заказанских поселившихся, тии новгородцы вятчане многое утеснение имуще и разорение". Под заказанскими поселившимися татарами можно понимать именно Каринских татар. Ногайцы отметились у нас в виде топонимов с данным корнем.
   Разорения от Казанцев можно отнести к периодам войн Казани с Москвой в первой половине 16 века. О столкновениях с Каринскими татарами сведений нет. Намёк на межнациональные разногласия можно усмотреть в грамоте 1522 года, когда татары и вотяки во время осадного положения жили непосредственно в Слободском городе. Добавлю, что в современной народной памяти о прошлой враждебности Слобожан и Каринских татар нет никаких поминаний. Можно только отметить вятский вариант значения слова "карино", - очень много (о числе собравшихся людей: экое вас тут карино!), что говорит о населённости Каринского поселения в прошлом. По старым описям число жителей Карино и округи было сравнимо с остальным населением уезда. В последствии часть татар и удмуртов переселились в верх по Чепце и далее.
  
   По документам первыми известными Арскими князьями были: Давлятьяр, Арслан, Касим, Дюняш. Им соответствуют фамилии Деветьяровы, Араслановы, Касимовы и Дуняшевы. Другие фамилии: Бузиковы, Ситяковы, Митюковы, Зеленеевы, Долгоаршинных (бесермены).
  
   Считается, что все Арские князья имеют общее происхождение от легендарного предка булгарского князя Карабая, по преданию под ударами войск Батыя в середине 13 века отступившего со своими людьми на север. Фамилии родов появляются примерно на рубеже 15-16 веков, то есть в период переустройства всей жизни на Вятке под действием новой власти (в ходе первых переписей населения). За много веков проживания в достаточно изолированном сообществе, Каринские татары не раз породнились. Поэтому наличие тесного родства среди них ни у кого не вызывает вопросов. Но говорить о происхождении от одного общего предка, я бы не стал. Каринские татары имеют характерную внешность, причем, можно выделить условные типы: "кавказский", "казанский" и "финно-угорский".(Генетические исследования подтвердили предположение о нескольких основателях родов.)
  
    []
   Карино состоит из шести близкорасположенных деревень: Деветьярово, Арасланово, Касимово, Ильясово, Абашево и Митюково. В каждой ранее была своя мечеть. Карино окружено удмуртскими и русскими сёлами и деревни, расположенными на расстоянии от 2 до 8 км. Верхнее Карино (в некоторых документах Большой погост) состоит из деревень Девятьяры и Митюково. В отличие от расположенного в низине села Карино (ранее называлось Нижний посад) деревня Девятьяры (раннее название Шептяковская по первому владельцу) находится на высоком холме, и считается первоначальным поселением татар, здесь имеется городище "Кала-тау" (город на горе), и небольшой древний могильник вблизи него (отмечены крестами). Холм с расположенной на нём деревней и городищем возвышается на 30-40 м над окружающим ландшафтом. Само городище примерно треугольной формы площадью около 3 га (ныне совершенно пусто) представляет собой часть вершины холма соединённой с ним довольно узкой перемычкой (шириной 80 м). У подножия городища вдоль его южной стороны (200 м длиной) глубокий овраг (около 30 м), по дну которого протекает небольшой ручей (далее он течёт через Нижнее Карино). Восточную сторону городища отрезает овраг меньшей величины соединённый с первым. С западной стороны склон довольно крутой, с перепадом высоты не менее 25 м, для придания большей крутизны он был, вероятно, искусственно подрезан. На карте городище довольно плотно очерчивают с трёх сторон горизонтали: 170-я, 180-я, 190-я и 195-я.
  
    []
  
   Культурный слой на городище не выявлен, остаётся предположить, что существовавшая здесь крепость использовалась непродолжительное время: окрестное население собиралось за её оградой лишь в период войн в середине 16 века.
  
   Нижнее Карино (д. Арасланово, Касимово, Абашево) находится к западу от Верхнего и на 40 м ниже его по высоте, возле него старое кладбище "Мазар-зыярат", на котором есть надгробные плиты начала 16 века. К Н. Карино примыкает д. Ильясово.
  
   По переписи 1926 года татарское население составляло большинство названных деревень: Арасланово - 852 человека, Касимово - 385, Ильясово - 1077, Девятьярово - 491.
   В Митюково проживало 187 татар, и в Абашево - 25.
   Имелись также отдельно стоящие деревни с татарским населением: Шамарданово в 2 км, - 238 человек; и Кокор в 16 км, - 68 человек. Всего в названных селениях татар насчитывалось 3323 человека.
   В Абашево основное население (около 400 человек) составляли бесермены. Также они проживали в Митюково (примерно 340) и других татарских селениях. Всего по переписи их числилось 801 человек. Бесерменами считают татаро-удмуртских метисов мусульманской веры. В прошлом Каринские бесермяне звались чувашами. Судя по документам, до конца 17 века окрестные вотины и бесермены были в зависимости от Каринских князей. (По специальному указу каринские татары были освобождены от военной службы и стали обычными крестьянами, у них забрали приписанные им ранее деревни с людьми.) Большинство бесермен в Советский период отошли от мусульманской веры, смешались с другими советскими людьми, а своих детей причислили к удмуртам, русским или татарам.**
  
   Так как женщин-татарок, вероятно, не хватало, (тарары могли иметь по нескольку жён), то часть зажиточных татар брала в жёны местных воток. Об этом говорят списки древних татарских родословий села Карино.
  
   О времени и обстоятельствах поселения татар в Карино существует несколько версий.
   1 версия. По преданиям самих Каринских татар и разысканиям краеведа Г. Касимова поселение на Вятке было основано в 1250 году булгарским князем Карабаем, отступившим со своими людьми на север под ударами войск Батыя.
   2 версия. Карино основали Арские князья, участвовавшие в походе на Вятку Ордынского царевича Бектута 1391 года. Они были оставлены здесь для закрепления победы и контроля над местным населением, дабы избежать дальнейших нападений поселившихся на Вятке ушкуйников. Однако, вопреки этому мнению Вятская республика не ослабела, а стала ещё более активной и независимой. Нельзя исключить участие Каринцев в военных походах Вятчан в 15 веке.
   3 версия. В шеджере смутно помянуто, что страна Нухрат была пожалована Иваном Калитой в качестве удела Карабеку. Очень интересно, что влияние Московского правителя начала 14 века распространялось столь далеко и затрагивало северных булгар. Подобный факт объясним лишь с концепции "ТРИ", если принять, что Иван Калита и могущественный хан Золотой Орды Узбек одно лицо. Интересно, что в другом варианте этой версии хан Узбек поручил сбор дани с Вятского региона Юрию Даниловичу Московскому и его брату Ивану Калите. Косвенно об этом говорит маршрут князя Юрия в Орду. Возможно также, что от Устюга через Вятку шел прямой "Сибирский тракт" с данью в Каракорум и Арские князья контролировали участок пути вдоль Чепцы.
   4 версия. В конце 14 века Суздальские князья Василий и Семён Дмитриевичи владели частью Вятской земли. За помощь татар в противостоянии Москве (в походе с Ейтяком на Нижний) они дали им право распоряжаться в северной Арской земле. Эта версия сомнительна в виду шаткости положения суздальцев той поры и незначительности их владений на Вятке. Хотя контакт с ними вполне возможен.
   5 версия. Татары на Вятке появились в середине 15 века вследствие расширения могущества Казанского ханства.
   6 версия. В своей книге "Тайны земли Вятской" краевед из Слободского С. П. Серкин высказал предположение, что Подчуршинское городище было замком Арских Булгарских князей, владельцев округи. В сообщении "Повести" под 1181 годом о взятии Чудского Болванского городка он видит захват русскими этой крепости. Булгарские князья отступили, поселившись в 18 км восточнее на другом берегу Вятки. Другими словами, по Вятке прошла граница раздела владений между русскими и булгарами.
   В пользу последней гипотезы вроде бы говорит близость некоторых дат: 1181 в "Повести" и появление археологических артефактов русского присутствия на Вятке в конце 12 века. Но есть серьёзные возражения. Во-первых, булгары были мусульмане, а потому "болванов" ставить не могли. (Правда, Серкин переводит слово "болванской" как "балуанский" или богатырский и связывает это с легендой о богатырях здесь живших.) Но самое главное, булгарских артефактов на Подчуршинском городище и его округе до сих пор не было обнаружено, а сами Каринские татары о пребывании на Чурше их предков ничего не помнят. Но Серкин ссылается на приватный разговор и Бирский (Билярский-Булгарский в его переводе) ручей и деревню Боярскую (Болгарскую?) возле городища.
   Доступные сведения по археологии городища (изучено всего 150 кв.м. площади) говорят следующее: крепость существовала в 13-14 веках. Во второй половине 14в. она была перестроена, ограда из частокола заменена на срубные двухъярусные клети с тремя башнями квадратной формы (подобная конструкция и на др. Вятских городищах той поры). Надо заметить, что вид укреплений городов и отчасти вооружения русских и булгар почти не отличались (у вятчан до 15 века сохранялась технология трехслойного пакета). Различия наблюдаются в керамике и украшениях, но воины и князья сами ничего не изготовляют, а пользуются предметами тех народов, среди которых живут. Правда, Подчуршинское городище отличается от всех остальных на Вятке, его устройство имеет сходство с протобулгарскими (эскарпы, округлая форма, расположение на вершине холма). В 15в. жизнь на Чурше, вроде бы, продолжалась, но верхняя часть культурного слоя частично утрачена ввиду перекопки кладоискателями, пахотой и устройством на нем кладбища в 16в.
   О месте захоронений обитателей Чурши 13-15 в. сведений нет. Могильник у подножия холма относят к сер. 1 тыс. С другой стороны, в Карино нет захоронений князей ранее 16в. Если Арские князья жили на Чурше, то где их могилы? Или археологи что-то скрывают, или захоронения находятся внутри холма. Не случайно С. Серкин ратует за изучение его современными электронными методами. Там вполне могут быть пустоты, шахты, ходы, склепы.
   По записям этнографов, Чуршу ещё лет 200 назад почитали как место гибели своих предков "окрестные вотяки", под которыми в данном случае правильнее понимать не только нынешних удмуртов проживающих в районе Карино, а потомков Вятских аборигенов вообще, славяно-вотских метисов, в прошлом язычников. С точки зрения заезжих этнографов "великороссов" вотяками в ту пору звались чуть ли не все сельские обитатели Вятки (подобное мнение в частных разговорах существовало у москвичей ещё в 20 веке). Это отчасти справедливо, особенно если вспомнить о вотяках в окрестностях Слободского города упоминаемых в грамотах 16 века. Со временем большинство из них крестились и обрусели. Замечу, что явление добровольно-принудительной христианизации и русификации в 16 веке происходило и среди Каринских татар, об этом свидетельствуют христианские и немусульманские имена некоторых каринцев: Матвей, Иванец, Третьяк, Беляк, Москов и др.
   7 версия (историка М.Худякова). В пору разгрома Булгарского царства Тимуром в 1391 году, с территории Арского поля (в верховьях речки Казанки) часть булгарских беженцев с группой зависимых от князей бесермян пришла на Чепцу и образовала поселение Карино.
   8 версия. (Слободского краеведа С. Плёнкина.) В 1184 году в качестве пограничной фактории Владимирского княжества был основан Слободской город. В середине 13 века напротив его на левом берегу реки Вятки был основан административный центр Золотой Орды в Арской (Вотской) земле город Ар (Карино), "в котором на положении вассалов монголо-татар поселилась и часть булгарских феодалов". Арские же князья, по его мнению, появились в Карино в начале 14 века после соглашения князя Юрия и хана Узбека о разделе Вятской земли между Русью и Ордой (подтверждение договора 1181 года?). При этом собираемые в качестве дани меха поступали в Орду непосредственно из Слободского.
   9 версия. По предположению востоковеда Ш. Марджани, город Нократ-булгар находился на городище, расположенном в бассейне реки Ахтай (левый приток Камы). После разрушения города монголами уцелевшие люди могли уйти на Вятку и основать поселение Нократ-Карино. Более реально обратное переселение: с реки Нукрат (Вятки) на территорию государства Булгар, создаваемого в 10 веке. Подобные переселения с Камы фиксируют археологи (неволинцы).
   10 версия. По мнению современного Ижевского историка В.Чуракова удмуртская общность сформировалась к концу 1 тысячелетия н. э. в низовьях р. Вятки, - к северу от линии Арск - Елабуга и к югу от р. Кильмезь. Переселение татар и удмуртов в низовья Чепцы он относит ко второй половине 15 века, когда Карабек получил от Московского князя грамоту на заселение Карино людьми, взятыми со стороны. По Чуракову родоначальник Арских князей Карабек (он же Шайх-Мансур) был выходцем из улуса Нункус Мангытского юрта (восточного соседа Казанского ханства). Согласно легенде в Каринском шеджере, он бежал в Московию после ссоры с братьями. Около 1462 года (вскоре после очередного покорения Вятки) Иван Московский дал ему земли в Карино на условии несения воинской службы (и, вероятно, для противопоставления своевольным вятчанам). Историк, кстати, считает, что окончательное подчинение Вятки Москве состоялось только в 40-х годах 16 века.***
   11. версия. По преданию Слободских удмуртов Карино (Кара-гурт, город Кары) было основано их предками, бежавшими на восток после разгрома русами племенного центра Ватка, существовавшего на месте Кирова-Хлынова. На новом месте было поставлено святилище взамен утраченной Бадзым Куалы (Великий Храм). Случилось это "за 62 года до прихода на Вятку белого царя" (Московского правителя). Но вскоре в Карино появились татары и святилище пришлось перенести в другое место (в село Чола).
   12. Мнение одного из главных современных авторитетов по вопросам Вятской истории и археологии Л.Д. Макарова: "Постоянное татарское население появляется на Вятке, по-видимому, лишь вместе с Арскими князьями, не ранее середины 15 века, то есть после образования Казанского ханства. При этом оно сосредоточилось к востоку от Хлынова, - в междуречье Вятки и Чепцы вокруг Карино. Исследования этого района пока результатов не принесли. В то же время из источников хорошо известно, что вплоть до середины 16 века татары проживали в городах региона. Вероятным маркером (археологическим подтверждением) этого является "татарская" керамика, выявленная по материалам Казани, Москвы, Подмосковья, Чердыни и Вятки".
   13 версию А. Верещагина рассмотрим ниже.
  
   Из жалованных грамот начала 16 века следует, что владения Каринских князей были расширены вдоль всего течения Чепцы. При этом в грамоте 1510 года читаем: "Звати ему (князу Девятьяру) в те деревни к себе жити людей из зарубежья, а не из моей вотчины великого княжества". В грамоте 1542 года: "По сей нашей грамоте из Казанских мест Казанских людей, которые похотят вотяки и чуваша идти житии на Вятку на моё великого князя имя, и тем Арским князем тех Казанских людей вотяков и чуваш призывати вольно, за которого Арского князя жити, за тем и живёт". Этим фактом переманивания людей из Арской земли, некоторые объясняют происхождение самого имени князей. Заметим, что людей часто переселяли невольно в ходе военных набегов, этим грешили не только казанцы.
   Выходцы с нижней Вятки принадлежали к родам Дурга, Сюра, Чабъя и Чола. Помимо арян на Вятку попали и бесермяне ("чуваша").
   В дальнейшем Слободские вотины неоднократно жаловались, что татары насильно берут замуж их девок. Неслучайно появление в районе Карино удмуртского рода Бигра (бигер означает - булгар или татарин). Каринские татары практиковали ксеногамию: брали в жёны (часто вторые и третьи) удмурток, но своих девок за удмуртов не выдавали. Существовало также право первой брачной ночи, когда удмуртская невеста 3 дня после свадьбы жила в доме знатного каринского татарина.
  
   Заселение верховий Чепцы около двух столетий остававшихся практически пустыми (городки Иднакар и др. были окончательно заброшены в 14 веке) началось с началом 16 века. Заселялись они с двух сторон, от Карино и от Кильмези. Ещё Василий 3-й дал Каринским князьям Чепцу всю от устья до истока.
  
   В 1582 году Иван Грозный пожаловал Багиша (сына Арского князя Явуша) Терсинской волостью, сюда перебрались и некоторые Каринские татары (и удмурты) в виду скудости жизни после лишения их земельных владений в 1588 году: после ликвидации угрозы со стороны Казани, удмуртские (и русские) деревни были выведены из владений Каринских князей. Уже на рубеже 16-17 веков территория расселения удмуртов практически не отличалась от современной.
  
   Вместе с тем, в районе Слободского и Карино сохранялось и аборигенное вотское население. Историк Чураков: "необходимо заметить, что небольшие группы удмуртов (купцы, полон и попросту мигранты) проживали, вероятно, на Вятке и ранее (конца 15 века). Во всяком случае, весьма правдоподобно выглядит отождествление сырьян (в сочинениях) Епифания Премудрого (ок. 1396 г.) с удмуртами Сырьянского стана (в грамоте 1557 г.), которые могли принадлежать к роду Сцръя с Нижней Вятки. Удмуртское население верхневятских Сыръянского и Лужановского станов (упоминаемое в вятских грамотах 16 века) находилось непосредственно на границе с теми Коми, значительное число которых в 16-17 вв. переселилось в Зюздинский край (северо-восток Вятской губернии) и Пермь Великую, оказавшись, таким образом, общей популяционной составляющей юго-западных коми-зырян и коми-пермяков".
   Сырьянские и Лужанские вотяки попали в документы, а потому их существование приходится признать, чем слегка нарушить стройную картину заселения Чепецкой Вятки с Арского Приказанья нарисованную историком. Наверняка были и другие группы финно-угров жившие ранее 16 века в Слободе. По археологии в северной части Вятской земли финно-угорское население проживало издавна. "Исчезновение" этого населения можно объяснить ассимиляцией, следы которой можно видеть в древних вятских могильниках и некоторых нынешних вятских (русских) О проживании в окрестностях Хлынова и Слободского вотяков говорят местные предания и топонимы. Чураков это никак не объясняет.
  
  
   О татарах живших в 16 веке в Слободском городе известно из грамот 1522-58 годов, а также из описей начала 17 века. Но проживание это было ограничено по времени (в осадное время) и пространству (двор каринского татарина).**** О подобных фактах в других вятских городах того периода ничего не известно.
  
   Археологические данные говорят о присутствии булгар в вятских городах 12-13 веков (городище Ковровы, Вятское, Орловское). "Татарская" керамика, характерная для Казани и Москвы 14-15 веков, появляется и на Вятке.
  
   В "Повести" при описании похода новгородцев упоминаются города на Чепце: "Шедши же вверх по Каме реце и сшедше на гору на страну ону и дошедши реки Чепцы и вниз по ней пловуще и пленяюще Остяцкие жилища и окруженныя земляными валами ратию вземлюще и обладающе ими..." Удмуртские историки винят в их гибели русских, а в доказательство приводят это самое место из вятской "Повести"! Но, во-первых, ушкуйников в 13 веке не было, а потому уж в чем - в чем, а в погроме Чепецких городов они никак не повинны. Во-вторых, хотя в "Повести" и говорится об угрозе для остяков (кстати, что за народ?) со стороны Руси, но там же сказано, что оборона была достаточно сильна, чтобы обезопасится от этой угрозы: "построиша окопи и вали земляныя круг жилищ своих бояшася находу Руси". У городищ на Чепце нет окопов и валов вокруг жилищ, валы и рвы только с напольной стороны.
   Порушить города на Чепце могли берладники, вытесненные булгарами в 1183 году с Елабужской крепости и бежавшие вверх по Каме. Однако город Иднакар и другие перестали существовать в середине 13 века.
   Но главное то, что в середине 13 века население городков на средней Вятке было невелико, боеспособных мужчин (по оценке автора) не набралось бы и двух тысяч человек. Не надо забывать и о близких родственных связях выявленных между славянами и удмуртами в то время. Да, и расстояние по рекам немалое, 180-280 км. Делить нечего. О набегах в середине 13 века на эти края со стороны Руси или Новгорода ничего не известно, - не до того было. Разумеется, новгородцы в поисках пушнины и данников заплывали в Каму, могли попасть и на Чепцу, но зачем им было громить города? С пустого места не возьмёшь прибыли. Кроме того, попасть на среднюю Вятку в обход Устюга гораздо проще по Вычегде и той же Кобре. Автор "Повести" видимо слышал о существовавших когда-то городах на верхней Чепце, и приписал их погром новгородцам (благое дело с его точки зрения).
  
   Вообще создается впечатление, что "национальные" столкновения на Вятке нарочито акцентируются в "Повести". Разумеется, какие-то споры и стычки неизбежно случались, но погромы целых городов могли устроить только пришельцы со стороны. В конце 14 века это были заволжские татары Тохтамыша и ушкуйники. Но в середине 13 века это могли быть только монголо-татары.
  
   В многонациональном государстве, каким являлась Волжская Булгария, правящим классом были булгары, - выходцы с Северного Кавказа, ранее жившие в пределах Хазарии и откочевавшие в 8 и 9 веках на Дунай и среднюю Волгу ввиду нападений со стороны хазар и арабов. В устье Камы они создали государство со столицей Великий Булгар в 6 км от реки. Волжские торговые русы в 10 веке имели здесь свой порт, большие дома, святилище и могильники-курганы.
  
   В начале 10 века булгары приняли ислам, но своих северных закамских данников (мордву, черемис, аров, башкир и вятичей) к этому не принуждали. В начале 13 века разноплеменные отряды под водительством монголов начали атаковать южные границы Булгарии, но около 10 лет они безрезультатно осаждали построенные булгарами многокилометровые оборонительные валы. Только в 1236 году объединенному воинству потомков Чингисхана во главе с 14-ю царевичами (через год оно явится на Русь) удалось захватить большую часть ее городов. Население было в значительной части перебито, некоторые булгары пошли на сотрудничество с новой властью, есть сообщения о бегстве булгарских купцов во Владимирское княжество. Сопротивление народа Волжской Булгарии продолжалось долго. По некоторым сообщениям, укрывшиеся за Камой булгары, держали оборону до заключения мира в 1256 году. В низовьях Камы появляются отдельные княжества. Видимо, в этот смутный период Вятская земля обрела самостоятельность.
  
   Города в верховьях Чепцы явно входили в сферу влияния Волжской Булгарии. Наверняка в них присутствовали представители этого сильного и богатого государства, по крайней мере, в качестве скупщиков пушнины. Иднакар в пору своего расцвета был центром Чепецкой археологической культуры, имевшей связи не только с булгарами, но и с русами и скандинавами. Маловероятно, что монголы добрались до берегов Чепцы, скорее, запустение городов связано с экономическим и политическим разгромом Булгарии. В верховьях Чепцы у д. Гордино (Гурья-кала, Удмуртия, Глазов) есть булгарский могильник, самое раннее погребение датируется 1323 годом. С булгарами связывают и могильник Бигер-шай у городища Иднакар. Мусульманские надгробия появляются в Приказанье только во второй половине 13 века, что можно связать с переселением сюда булгарской знати, бежавшей от монголов на север.
  
   Поселений славян на Вятке монгольское нашествие также коснулось. Сюда шёл приток беженцев, в том числе и с низовий Камы, которые в свою очередь заселялись южными булгарами. В конце 13 века, когда на Вятке скопилось значительное население, здесь появились две-три отдельных волости отчасти контролируемые ханами и их марионетками из числа русских и булгарских князей: Вятская с центром в устье Моломы; Пижемская (вероятно, входившая в Вятскую) и Верхневятская (от Никульчино до Слободского). Арская земля (заселенная предками удмуртов) имела два выраженных центра. Северный - Вятское городище-святилище и соседнее Хлыновское селище (будущий Хлынов), и южный - городок Арск на Казанке. В первом распоряжались славяно-вотские метисы язычники, потомки берладников и местных женщин, вотины (предки Слободских удмуртов племени Ватка) со своей династией князей-жрецов. Поначалу резиденция могла быть на Подчуршинском городище. Ушкуйники вытеснили их с правобережья и разгромили Вятское Святилище. Уцелевшие во главе со своим вождем собрались в новом городке Кара-Гурте.
   В Арске сидели потомки булгарских князей=эмиров, бежавшие от монголо-татар. Северным вотинам пришлось принять покровительство Арских князей для защиты от дальнейших нападений ушкуйников. Вместе с Арским князем в Карино пришли бесермены (булгарские мусульмане) и южные удмурты.
  
   Другая группа татар могла появиться на Вятке в 1391 году. По изучению распространения топонимов на правобережье Вятки обнаружился регион присутствия татар в прошлом: на притоке Моломы реке Вочка (Тохтино). Можно предположить, что тохтинские татары являются потомками татар бежавших с левобережья Волги от войск эмира в 1391 году. Исходя из сказанного в предыдущих главах, они примкнули к отступающему через Вятку войску Василия Дмитриевича Московского. "Тимуровцы" перебили тогда в левобережном Поволжье много татар, а семьи степняков увели в плен. Вероятно, первоначально эти татары были оставлены московским правителем для обеспечения контроля важного пути вдоль Моломы, но в последствии перебрались в Карино.
  
   Появление татар на Вятке обычно связывают с созданием Казанского царства. Если прав Л. Макаров, это произошло не ранее середины 15 века, и, таким образом, татары были присланы сюда для защиты интересов Казани и поддержки Вятчан в их противостоянии с Москвой. Так как уважаемый профессор придерживается традиционной концепции истории России, то он отодвигает время появления татарских поселений на Вятке за дату смерти Шемяки в 1451 году, сына формального владельца Вятки князя Юрия Дмитриевича. Хотя Василий Тёмный признал это право в договоре, но на деле после смерти Юрия пытался отобрать Вятку. Но если считать, что князь Юрий одновременно был и Казанским ханом Улу-Мухаметом, то прислать на Вятку в Арскую землю татар он мог много ранее.
   Нельзя исключить, татарский князь мог быть прислан на Вятку в 1462 году из Москвы (по Чуракову). Сыновья Улу-Мухаммета Касим и Юсуф перешли на службу Василию Тёмному в 1446 году. Касимовские князья владели северной частью Рязанского княжества.
   Другими словами, каждый раз при смене власти (в том числе и в 1489 году) на Вятку присылали нового татарского князя (в 16 веке из Москвы присылались князья-наместники татарского происхождения). Так появилось различение Каринских князей по фамильным кланам.
  
   В заключение приведу цитату из работы А. Рева. "Надо лишь помнить, что если булгары, привыкшие к раздолью Арской степи, решились поселиться в тупичке Карино, значит, иного выбора у них не было. Значит, русские поселения на Вятке - Никулицыно, Подчуршино, Слободской - уже занимали прочные позиции. В таком случае заселение булгарами Карино обусловливалось каким-то договором. Вполне вероятно, что те пустили беженцев как в буферную зону, чтобы таким путем прикрыться от ожесточенных набегов черемис и воти. Как проходило вживание одного этноса между двух других - это тема самостоятельная. Важно помнить, что народная память не знает случаев военного столкновения каринцев с русскими, а вот о столкновениях с вотью свидетельства есть. В деревне Салтыки (8 км к востоку от Слободского и 10 км к северу от Карино и удмуртских сёл) по сей день стоит каменная часовенка в память об убиенных в сражении, к ней еще в довоенное время в летние дни стекался народ со всей округи - почтить память предков".*****
  
   Прокомментировать этот пассаж можно так. Судя по распространению топонимов, именно новгородцы вклинились в Арскую (вотскую) землю с севера от района Нагорска. Противостояли им чудь и вотяки (коренное население), но никак не Каринские татары, появление которых явились фактором удержания от столкновений.
  
   Позволю себе некоторое обобщение, более философское, нежели практическое. Понятно желание многих татар (в том числе Казанских и Каринских) отмежеваться от родства с "монголо-татарскими захватчиками", как их называет наша официальная историческая наука вот уже несколько веков. "По свидетельству Сигизмунда Герберштейна, ещё в первой половине 16 в. казанские татары предпочитали называться besermani. Более того, многие казанские татары до самого конца 19 в. считали название татары обидным, предпочитая именовать себя казанцами, булгарами и, в частности, мусульманами".(С. Белых)
  
   Этническая принадлежность татар могла заметно отличаться (кипчаки, монголы, северокавказцы, различные булгары, крымцы, казанцы), среди них выделялись князья, часть татар была христианами, часть - городскими жителями. При изучении истории надо всегда помнить о непрерывном и неизбежном видоизменении этносов и отдельных их анклавов под внешними и внутренними воздействиями. Кроме того, о реальном ходе исторического и этногенетического процессов мы еще очень мало знаем.
  
   Татары, как и другие народы, пришедшие на Вятку, застали здесь уже достаточно сложившиеся местные предгосударственные образования. Вследствие малонаселенности края, найти свободное место не представляло труда, но дальше было необходимо вписаться в структуру местной экономики, найти в ней свою нишу для существования и получить дальнейшее развитие.
  
   Население Вятских городов после 1489 года претерпело изменения: часть была выведена в Московию, часть, вероятно, бежала на все четыре стороны, а часть погибла. При этом заметное число потомков новгородцев сохранилась на Вятке и при московском режиме 16 века. Известно об участии вятчан в эти годы в военных речных походах в составе московского войска, а также о бунтах и разбойных акциях местного населения. Сопротивление царской власти продолжалось.
   Вполне понятно, что для подавления бунтов всегда использовались этнические различия. Татары, прирожденные воины-конники, основа войска Москвы того времени, подходили и для выполнения полицейских функций. Подобная практика была повсеместной в России 15-16 веков, позже эту работу выполняли казаки, частью обрусевшие степняки-ордынцы. В городах России размещались наместники с гарнизонами, заметная часть которых, вероятно, состояла из татар (вряд ли у нас это были Каринские татары). По большому счету,, это был режим "оккупационного правления" характерный для всей России того времени. Постоянное размещение массы татарского войска среди обычного населения привело в течение 16 века к постепенному снижению его боеготовности, - это отмечает историк Соловьев. Значительная часть городских татар в течение 17-18 веков обрусела и слилась с остальной массой горожан. Со временем военизированные татарские поселения на Вятке превратились в обычные сельские, а князья вместе с воинской обязанностью лишились и властных полномочий. В целом население Вятской республики характеризуется историком В. Напольским как "предказачество".
  
   Примечание*. Обратим внимание: название тотема "Сандал" перекликается с гидронимом "Сандаловка", а клич "Арнав" вероятно имеет корень АР.
  
   Примечание**. Вот что пишет Белых С. "Будучи близки удмуртам по языку и проживая по соседству с северными удмуртами, бесермяне, тем не менее, никогда себя с удмуртами не отождествляли и вплоть до 1930-х гг. официально считались особой народностью. Согласно Всесоюзной переписи населения 1926 г., в СССР на тот момент проживало более 10 тыс. бесермян. Позднее бесермяне были провозглашены особой субэтнической группой удмуртского народа и лишь в 1993 г. специальным постановлением Верховного Совета Удмуртской Республики вновь были признаны самостоятельной национальностью. Всероссийской переписью 2002 г. выявлено 3 тыс. представителей этого народа.
   Не позднее второй половины 15 в. предки чепецких татар, возглавляемые арскими татарскими князьями, переселились из района Арска в бассейн р. Чепцы, где их новым центром стало с. Карино. Следует полагать, что при этом переселении арских князей сопровождало и подвластное им население, среди которого, помимо собственно татар, были и южноудмуртские группы (предки бесермян). Не случайно, поэтому наречие бесермян, давно живущих среди северных удмуртов, по многим своим отличительным особенностям сближается с южноудмуртскими диалектами, носители которых до сих пор живут в отдельных районах Заказанья.
   Уже в первой половине 16 в. среди подчиненного каринским князьям населения наряду с арянами (видимо - предки чепецких татар, выходцы из Арской земли), вотяками (северные удмурты), русскими документами упоминаются чуваша или чуваша арские. Активные связи, которые каринские татары (а через них - и бесермяне) поддерживали с Казанью и окрестными землями, должны были весьма способствовать долгому сохранению среди бесермян и их соседей исторической памяти о южном, заказанском, "бесерменском" происхождении этого народа". (Е.Х. - Происхождение бесермян остается спорным. Некоторые считают, что упоминаемые в ранних грамотах 16 века "чуваша" и есть известные по описям 17-20 веков бесермяне. Арянами же можно считать выходцев с Приказанья вообще, предков южных удмуртов и жившую здесь же "чувашу". Чуваши были мусульманами еще в домонгольский период. Поэтому вполне возможно, что так в Москве называли всех финно-угров мусульман,включая арян.
   В Джагфар Тарихы дается такое пояснение на сей счет: "первый в мире казацкий отряд, предназначенный для охраны царского дворца, был сформирован по приказу кана Гази-Бараджа из одних только заказанских гарачцев-язычников в 1229 г. После свержения Гази-Бараджа казаки подверглись преследованиям Алтынбека и бежали из Заказанья в Нукрат (Вятка), где основали город Гарья (Карино) и ряд других селений. Затем казаки-гарачцы участвовали в западных походах Гази-Бараджа 1238 - 1241 гг. После нашествия Менгу-Тимура (1278 г.) часть нукратских гарачцев приняла православие и стала главенствовать в Нукрате. Гарачцы, принявшие ислам, стали называться бесерменами (то есть булгарами). Все гарачцы - и язычники, и мусульмане, и христиане - отличались фанатичной преданностью Булгарии..." Гарачцы - это славяно-финно-угорские метисы. Гарачцы христиане = это первоначальное население вятских городков 13-го - первой половины 14-го веков (постепенно они мешались с прибывавшими на Вятку русскими). Гарачцы язычники - славяно-вотские метисы, жившие в районе Вятского святилища, а после его разгрома ушкуйниками основатели Кара-гурта, предки Слободских удмуртов. (Внешне они заметно отличаются от южных удмуртов, более смуглые и рослые, в их речи много русских слов.) Гарачцы бесермене, скорее всего, стали мусульманами в период проживания в Приказанье, и лишь позже переселились с Арскими князьями в Карино, к этнически близким им вотинам. Арских князей можно отождествить с потомками Мер-Чуры - тархана Нукрата-Вятки конца 12 века, упоминаемого в Джагфар Тарихы, якобы, принявшего ислам после нескольких лет сидения в зиндане Булгара. Нельзя исключить, что он был князем гарачцев. Потомки Мер-Чуры сохраняли контроль за частью Нукрата (Каринская волость?).
  
   Примечание***. Отрывок из работы В. Чуракова.
   "В решении этой проблемы руководящее значение имеют данные сохранившихся генеалогических росписей (шеджере) потомков каринских арских князей, которые в той или иной мере находят подтверждение в других исторических источниках. В этом отношении первостепенное значение мы отводим информации, содержащейся в вводной части одного из наиболее полных шеджере Кара-бека, копия которого, снятая в 1895 г. башкирским историком Р. Фахрутдиновым, хранится в настоящее время в архиве Санкт-Петербургского отделения Института Востоковедении, а также в родословных росписях, составленных на русском языке во исполнении вышеупомянутого указа Екатерины II от 1784 г., хранящихся в фондах Государственного архива Кировской области.
   Итак, согласно родословным росписям, потомки каринских арских князей - составители шеджере - указывали в качестве своего родоначальника некоего Кара-бека сына Канбара. Кочевья последнего якобы располагались близ р. Ак Идель (Белая). Рассорившись, как говорится в вышеуказанном шеджере, со своими старшими братьями, Кара-бек прибыл "к Ивану Калите, старому Ивану, царю Ивану Васильевичу" (в тексте: "Калталы Иван, карт Иванга, сар Иван Вачилийге килеп"), который и пожаловал его "Нукратской землей" ("Нократ йирен бирген"). С последней потомки Кара-бека кормились и несли службу до князя Бичуры (в тексте: "Ул ярлыкап бирген ярлыкашны бабамыз Бичура бикке тигръ въ ашаганлар") Вот, в общем-то, вся информация шеджере, относящаяся к обстоятельствам появления арских князей на Вятке, справедливость которой нам удастся подтвердить, если мы сможем обосновать реальность Кара-бека как исторического лица и правильно интерпретируем лаконичное сообщение шеджере об обстоятельствах его пожалования "Нукратской землей".
   Косвенным подтверждением тому, что Кара-бек был вполне реальным человеком, помимо самих родословных росписей может служить удмуртское название центра вятских арских князей - Карино, которое удмурты называют Карагурт, т. е. "селение (гурт), основанное человеком по имени Кара". Собственно удмуртскому названию указанного населенного пункта и обязана своим существованием его русская форма - Карино (ср. например: удм. Кычагурт ~ рус. Кычино, удм. Якшагурт ~ рус. Якшино и т. п.). В связи с этим, безусловно, следует признать беспочвенным стремление некоторых исследователей, игнорирующих наличие удмуртского варианта топонима, объяснить русское название отражением удмуртского кар-ин(ты) 'место городища'.
   В свою очередь, татарское название селения - Нукрат - никоим образом не связано с персидским noqr (серебро), как это хотелось бы видеть автору вводной части шеджере и некоторым ученым. Карино, расположенное в непосредственной близости от р. Вятки у каринских арских князей вполне естественно получило название от соответствующего гидронима (тат. Нукрат [йылгасы], буквально 'Новгород[ская река]').
   Значительные затруднения в истолковании у исследователей вызвала фраза шеджере "пришел к Калталы Ивану, старому Ивану, царю Ивану Васильевичу", которая, в случае верной интерпретации, может служить прямым указанием времени перехода Кара-бека на русскую службу. В свое время, комментируя эту фразу М. А. Усманов посчитал, что здесь упомянуты имена Ивана I Калиты и Ивана IV Грозного. Из этого он сделал вывод, что поскольку одновременно обоим русским князьям Кара-бек служить не мог, то в приведенной фразе следует видеть "анахронизм", свидетельствующий о неоднократной смене "нукратскими князьями из татар" своей политической ориентации (переходе то на русскую, то на татарскую стороны).
   Более определенно, ориентируясь главным образом на упоминание в шеджере прозвища Калталы ("с мешком"), о переходе Кара-бека на русскую службу во времена правления великого князя Ивана I Калиты писал Р. Н. Степанов. С этим, впрочем, невозможно согласиться уже в силу того, что Кара-бек не мог жить в первой половине XIV в. Этот вывод следует из данных родословных, а также эпитафии Сейтяка Алисуфова - единственного каринского арского князя даты жизни и смерти которого нам известны - 1493-1553 (согласно эпитафии он умер в возрасте 60 лет в 960 г. х.). Если взять средний показатель сменяемости поколений в 30 лет, то окажется, что прадед (sic!) Сейтяка - Кара-бек мог жить лишь в пределах XV в. Кроме того, в тюркском мире прозвище Калталы, данное впервые великому князю Ивану I (до 1296 - 1340), закрепилось впоследствии, очевидно, и за его потомками. Так, в "Дафтар-и Чингиз-наме" Иван IV также именуется Джуан Калталы, следовательно, это родовое прозвище могло применяться и по отношению к еще одному великому князю, потомку Ивана I и одновременно сыну Василия - к Ивану III Васильевичу (1440-1505). На наш взгляд именно этот великий князь мог пожаловать Кара-бека землями близ Чепецкого устья.
   Документально зафиксирован переход в середине XVI в. каринских арских князей на сторону князей Арска (например, "государев изменник" князь Явуш - правнук Кара-бека - был активным участником обороны Казани и Арской земли в период казанской войны 1552 г.). В последующем потомки Явуша, по каким-то причинам помилованного Иваном IV, получили поместья во многих селениях Казанского уезда. Крупнейшим пожалованием явилось закрепление в 1582 г. за князем Бегишем Яушевым сыном Терсинской волости (современный Агрызский р-н РТ)". Конец цитаты.
   Если перевести прозвище "Кал-талы" как "мешок с глазами" (Куль это мешок, а толы - глаза в вятском говоре), то возможным происхождением такого странного прозвища может быть пристрастие его носителей (и их приближённых) к сокрытию своих лиц под масками, - в простейшем случае это мешки с прорезями для глаз. Подобная практика наблюдалась при Иване Васильевиче во время карательных акций его опричников. В такой трактовке вероятность участия Ивана Калиты в судьбе Каринских татар становится более реальной. Замечу, что обычай одевать на голову мешок во время военных акций существовал у монголов ещё во времена молодого Чингисхана. Таким путём скрывали свои лица при неблаговидных разбойных набегах на соседей и родственников.
   В шеджере были перечислены важнейшие моменты в истории Каринских князей: первое пожалование от Ивана Калиты, второе пожалование от Ивана 3-го Старого (в 1489 году он пожаловал Арских князей, отпустил в свои земли), и третье - от Ивана 4-го в 16 веке в период войны с Казанью (время составления данного документа и процветания Каринских князей). Пожалование Карино-Нукрата князю Карабеку еще при Иване Калите можно понять в рамках контроля Вятского участка пути русской дани из Устюга в Каракорум (Калита перекрыл этот путь?) . Тот факт, что помимо 16 века в Карино не обнаружено татарских каменных надгробий из дорогого привозного материала, говорит, что тамошние князья были достаточно богаты только в определённый период. Московские цари раздавали щедрые пожалования земель и деревень, так как были заинтересованы в их службе и верности в виду упорной борьбы с соседней Казанью. В этом отношении характерно зеркальное отображение Каринских топонимов к северу от Никульчино: Карагюрт - Корюгино; Девятьярово - Девятьярово; Митюково - Митино. Плюс, сопровождающие их вотские топонимы: Кассины, Семаки, Барамзы, Вотское. После разгрома Микулицына его волостные земли перешли Москве, которая раздавала их за военные услуги. Жалованных грамот на правобережные владения не сохранилось, они были уничтожены как потерявшие актуальность после строительства Хлынова и создания его уезда.
  
   Примечание****. В связи с этим можно вернуться к принадлежности сидячих погребений обнаруженных в могильнике вблизи Слободского городища. Так у нас еще лет 50 назад хоронили Каринские татары, что нехарактерно для мусульман коими они являются (в селе Карино до революции было 7 мечетей). Мусульмане кладут умерших в могилу без погребального инвентаря горизонтально, в нашей местности головой на запад, но повёрнутой набок в сторону юга (Мекки). При этом руки выпрямлены вдоль туловища, левая иногда слегка согнута. Сидячие захоронения встречаются среди близких к булгарам савиров, - один из крупных городов Волжской Булгарии звался Сувар. В Слободском городе в 16 веке проживали татары, но неясно, где они хоронили умерших. Замечу, археологических данных по Карино нет. Интересно сопоставить обряд сидячих захоронений существовавший у Каринских татар и обнаруженный в Слободском могильнике с подобными захоронениями в других местностях.
   Вот, что пишут в сети: "Сидячие захоронения встречаются в основном в Водской земле (к северу от Новгорода). В X в. эта традиция вместе с варягами проникает из Скандинавии на Русь, где становится одним из вариантов погребального обряда социальной верхушки - собственно "руси" в узком смысле. Камеры в первом приближении отвечают минимальным требованиям христианской обрядности. Социально престижный обряд (камеры, в т.ч. с сидячими погребениями) приносится в сельские районы своего рода "новыми русскими" XI в., они приходят туда в качестве представителей власти и новых "хозяев жизни" (квазикамера в Струйском разрушает незадолго до этого совершенное захоронение), при этом исполнители обряда подчас лишь приблизительно представляли, как принято хоронить в камерах. В большинстве регионов Руси рассматриваемая традиция остается маргинальной (напр., камера с сидячим погребением раскопана, по-видимому, в могильнике Эсьмоны III, однако сидячие погребения в этом районе немногочисленны), но в восточной части Новгородской земли она становится популярной. С конца XII в. сидячие погребения распространяются как на восток, в Костромское Поволжье, так и, особенно, на северо-запад, где на Ижорском плато представлены более чем полутысячей комплексов. Их распространение маркирует произошедший в XII в. отток населения из восточных районов Новгородской земли. Причины носят комплексный характер: климатический, хозяйственно-экологический (более чем столетняя интенсивная земледельческая эксплуатация долин при невозможности без удобрения навозом освоения малоплодородных песчаных и супесчаных водоразделов), военно-политический (установление границы между Новгородской и Владимирско-Суздальской землями).
   Реконструируемое развитие в древнерусской культуре скандинавской по своему происхождению традиции сидячих погребений демонстрирует актуальность анализа роли камерных погребений в формировании обрядности древнерусских курганных могильников XI-XII вв. (например, динамики распространения ямных ингумаций). При этом существенно, что помимо Южной Руси, где значительная серия камер X и XI в. несомненна, камеры или квазикамеры XI или XI-XII вв. выявляются в сельских могильниках не только Поднепровья, но и Северо-Запада (Удрай, Рапти-Наволок, Струйское, Избрижье, Пекуново и др.)".
   В связи со сказанным уместно напомнить следующее. Выше было высказано предположение об идентификации загадочных колбягов с булгарскими русами (колбеки - колынские беки?). Колбяги (кул-пинги, кульфинги) - исчезнувшее скандинавское племя, упомянуто в Русской правде рядом с варягами, точное местопребывание (вероятно, за пределами Киевской Руси и Новгородской земли) неизвестно. Некоторые связывают его с этнонимом Водь. По саге, Торольв встретил кюльфингов во время своего первого торгово-даннического похода в Финнмарк. Кюльфинги, пришедшие "с востока", занимались торговлей с местным населением, "а кое-где - грабежами". Торольв уничтожает встретившихся на его пути конкурентов. О кулбягах и артанцах-прибалтах поселившихся на севере Булгарии упоминает ДТ.
   Таким образом, сидячие захоронения могут свидетельствовать о проживании в Слободском уже в 12 веке древнерусской знати. Каринские князья, вероятно, переняли и надолго сохранили этот обычай в качестве символа знатности. Нельзя исключить, что один из родов Каринских князей был колбягского присхождения.
  
   Примечание*****. "В вятской краеведческой литературе в 1870 годах указывалось еще одно столкновение русских с удмуртами (другие - Волково, Гарь Студёная и на Вятском городище), происшедшее будто бы в 7-ми верстах от г. Слободского. На 7 версте по дороге к Каю от г. Слободского стоит старая часовня; предание говорит, что построена она над убитыми новгородцами, павшими в борьбе с вотяками, обитателями этой местности. В семик и Дмитриевскую субботу окрестные русские служат панихиды над убитыми, но вотяки - жители ближайшего к этой часовне Кругловского прихода, никогда не принимают участия в богослужении, хотя и давно крещены". (Историк Луппов.) Подобное отношение вотяков не является свидетельством их агрессивного отношения к русским в прошлом. Возможно, они прибыли на Вятку (например, были вывезены с юга Арскими князьями в 15-16 веках) много позже случившегося события, а потому были к нему равнодушны. Напомню, нужно иметь в виду различие нынешних Слободских вотяков-удмуртов с летописными отяками 12-14 веков. Заметим также, что в Семик в Котельниче поминают павших в битве новгородцев и устюжан.
  
  
  8. ДОПОЛНЕНИЕ
  
   Родословие арских князей в XVI в. (отрывок из статьи)
   В. В. Низов
  
   По родословной XVIII в. население Карино связывало своё происхождение с тремя князьями (биями): Девлетьяром, Касимом и Кара-бием. Потомки Девлетьяра (Девятьяровы) жили в Верхнем Карино, часть потомков Кара-бия (Сетяковы, Бузиковы, Арслановы) - в Нижнем Карино, а другая (Зянчурины, Байшихины, Дуняшевы, Долгоаршинные) - в Ильясово, потомки Касима (Касимовы) - в Нижнем Карино. По сведениям П. Сорокина, у каринских князей 'старейшая фамилия Касимовы'.
   18 декабря 1510 г. Василий III 'пожаловал есми Девлечяра Магмет Казыева сына. Что за ним наше жалованье в нашей отчине на Вятке в Хлыновском уезде в Чепетском стану ловля Ивановская Оникиева да деревня Васильевская Юрьчакова, и те де их деревни запустели; да за ним же де жили наши люди чюваша на Якимцове и на Иштиникове. И ож будет так, и яз, князь великий, пожаловал Девлечяра: звати ему в те деревни к себе жити людей из зарубежья, а не из моей вотчины великого княжества. И кого к себе Девлечьяр в те деревни призовет жити людей, и тем людем не надобе моя великого князя дань до письма, доколе Вяцкую землю писцы наши опишут.
   А наместницы наши хылыновские и их тиуны кормов своих у них не емлют до письма. А кому будет чего искати на Девлечьяре или на его приказщикох и на его слобожанех, ино их судит наш наместник хылыновский сам, а тиун его их не судит'.
  
   Из текста грамоты следует, что 'ловля' И. Оникеева и деревня В. Юрчакова были пожалованы Девлечяру Магмет Казыеву сыну еще до 1510 г., но к декабрю того года их поместные дачи запустели и Василий III разрешил 'звати ему в те деревни к себе жити людей из зарубежья'. В начале XVI в. 'зарубежным' для Вятки могло быть, как верно подметила М. В. Гришкина, лишь территория 'соседнего Казанского ханства'. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что пожалованные до 1510 г. Девлечяру деревни принадлежали до 1 сентября 1489 г. вятским 'сведенцам': 'ловля' - Ивану Оникееву, одному из трёх последних 'земских воевод', повешенному в Москве в конце 1489 г. по приказу Ивана III, а деревня - Василию Юрчакову, вятскому землевладельцу периода независимости.
   Другое владение В. Юрчакова власти передали Хлыновскому Успенскому монастырю. В дозорной книге 1601 г. на основе дозора 1595 г. отмечена в Спенцынском стану Хлыновского уезда 'деревня, что была пустошь Васильевская Юрчакова'. В списке дозорной книги 1615 г. указана та же самая 'деревня, что была пустошь Васильевская Юрчакова'. Список писцовой книги 1628 г. зафиксировал смену топонима: 'Деревня Празниковская, и Васильевская Юрчакова тож'. Тот факт, что в поместном владении Девлечяра находились две деревни вятских 'сведенцов', один из которых был последним вятским земским воеводой, главным 'коромольником' Москвы, а другой - известным на Вятке земледельцем, позволяет догадываться, что Казы/Газы (дед Девлечяра) занимал среди арских князей ведущее положение и получил это великокняжеское пожалование ещё в конце 1489 г. после казни И. Оникеева, ибо летописи прямо говорят, что доставленные в Москву арские князья были не только приняты на московскую службу, но и получили какое-то пожалование. К Девлечяру деревни 'сведенцов' перешли, скорее всего, после смерти его отца Магмета Казыева сына, которого он сменил на великокняжеской службе.
  
   ... Актовые материалы зафиксировали следующих представителей рода арских (каринских) князей Казыевых-Девятьяровых, проживавших во второй половине XV-XVI вв.:
   Казы/Газы (вторая половина XV в.),
   его сыновья Магмет (конец XV-XVI в.) и Шомай (уп. между 1505 г. и 1533 г. и 20 января 1556 г.), внук Девлечяр Магметов сын (уп. 18 декабря 1510 и умер до июня 1534 г.),
   правнуки Семён (уп. 20 сентября 1520 г. - умер до марта 1553 г.), Иван (уп. 20 сентября 1520 г. и в марте 1553 г.) и Матвей (уп. 24 января 1551 г. и 20 января 1556 г.).
   Девлечяр Магметов сын дал своим потомкам фамильное прозвание Девятьяровых.
   Отмеченный в акте от 20 сентября 1520 г. факт владения обоими 'половинами' Карина, одна из которых (принадлежавших прежде Шептяку Агзямову сыну и детям, его брату Момачу и сыну последнего Шагабу) перешла в собственность князю Девлечяру Магмет Казыеву сыну и его сыновьям Семёну и Ивану, а другая 'половина' осталась у Тахтамыша и Тонеша, можно расценить как косвенное удостоверение княжеского статуса каринцев Шептяка Агзянова сына, его детей, брата и племянника, а также Тахтамыша и Тонеша. В таком случае реконструируется следующая фамильная линия:
   Агзян (живший, очевидно, во второй половине XV - начале XVI в.),
   сыновья Шептяк (уп. 20 сентября 1520 г.) и Момач (уп. 20 сентября 1520г.)
   и внуки (от первого сына не названы по имени) и Шагаб Момачев сын (уп. 20 сентября 1520 г.).
   Предки и потомки Тахтамыша и Тонеша источникам не известны. Думается, что Казы/Газы (дед Девлечяра) и Агзям (отец Шептяка) находились в числе тех арских князей, которые в конце 1489 г. поступили на московскую службу и получили от Ивана III великокняжеское 'жалование'.
  
   ... Таким образом, рассмотренные документы свидетельствуют о проживании в XVI в. в Каринской волости представителей нескольких фамильных линий местных князей. Это, во-первых,
   Шахмансур (живший, видимо, в конце XV - начале XVI в.), его сын Газы/Казы (умерший до 23 марта 1544 г.) и внуки Касым/Кайсым (упомянутый в актах от 6 мая 1542 г. и 2 февраля 1566 г.; не от него ли пошли Касимовы?) и его неназванный по имени 'брат' (зафиксированный грамотой от 28 января 1551 г.);
   во-вторых, Али (живший, скорее всего, во второй половине XV - начале XVI в.), сын Алисуф (умерший до 23 марта 1544 г.), внук Сяйтяк/Сейтяк (известный грамоте от 6 мая 1542 г.), правнук Исуп (упомянутый актом от 23 марта 1544 г.);
   в-третьих, Ильяс (живший, вероятно, в конце XV - начале XVI), сын Мурсеит (умерший до 23 марта 1544 г.), внуки Муса (умерший до 20 июля 1548 г. после возвращения из 12-летнего казанского плена), Шеислам (уп. в актах от 6 мая 1542 г. и 20 июля 1548 г.), Аруслан/Нураслам (уп. в документах от 23 марта 1544 г. и 20 июля 1548 г.; не он ли стал основателем Арслановых?), Дюняша (уп. 20 июля 1548 г.; не от него ли Дюняшевы?), Агиша (уп. 20 июля 1548 г.) и Муртуза (уп. 20 июля 1548 г.);
   в-четвёртых Олеша (живший, очевидно, в конце XV - начале XVI в.), сын Малышка (умерший до 23 марта 1544 г.), внук Чюр/Чур (уп. 23 марта 1544 г.);
   в-пятых, Азегмет (уп. 24 января 1551 г.), сын Чукава (уп. 24 января 1551 г. и умерший до 2 февраля 1566 г.) и внуки Езикеш (умерший до 2 февраля 1566 г.) и Махмет (уп. 2 февраля 1566 г.) и,
   в-шестых, Карачур с женой, их сын Башканда (уп. 20 июля 1548 г. и марте 1553 г.) и неизвестные по именам внуки (уп. в марте 1553 г.).
   Не исключено, что поместья и угодья в бассейне реки Чепцы, которыми владели поименованные в изученных документах арские князья, получили их предки ещё в конце 1489 г. во время перехода на московскую службу.
   Конец цитат.
  
   Комментарий. Прослеживаются несколько фамильных родов Каринских князей, некоторые из них (Араслановы и Дюняшевы) находятся в установленном родстве, другие только предположительно. Но, видимо, всего существовало не менее трех отдельных родоночальников. Легендарный Карабий мог быть одним из них, но упоминаемый в грамотах Карачура явно не подходит для этой роли. Но, возможно, легенда возникла под влиянием преданий о его жизни. Имя Кара не встречается у князей, но было у каринских вотинов. Вообще, оно широко известно у славян и русов 10-18 веков. Да, и само удмуртское название Карино - Кара-гурт - не татарского происхождения, татары зовут его Нукрат.
  
   В языке каринцев сохранилось много слов близких к северо-кавказским языкам. Кыпчакско-огузская (огузо-половецкая) подгруппа, на которой говорят Каринские татары, объединяет древний половецкий и современные караимский, кумыкский и др. языки. Кыпчакско-половецкие языки ныне распространены на Северном Кавказе и в Крыму среди тюркских народов. То есть, сохранились лишь на окраине бывшего ареала расселения половцев-кипчаков. Данное обстоятельство подтверждает версию о происхождении Арских князей от правителей Саксина 12-13 веков - булгаро-половецкой провинции со столицей в низовьях Волги, бывшая Хазария.
  
   ВИКИ: "По́ловцы, половчане (в европейских и византийских источниках - куманы, у татар - кыпчаки, у башкир - кыпсаки, у казахов - кыпшаки) - тюркоязычный кочевой народ, западная группа кыпчаков. В начале XI века из Заволжья продвинулись в причерноморские степи, вытеснив оттуда печенегов и огузов. Подчинив себе эти племена, половцы пересекли Днепр и дошли до устьев Дуная, таким образом став хозяевами Великой Степи от Дуная до Иртыша, которая и вошла в историю как Дешт-и-Кыпчак или, в русских источниках, Половецкая степь. Половецкие орды (всего прядка 15) делились на курени. Курени представляли собой объединение нескольких родственных семей. Курени по этническому составу могли принадлежать не только половцам, но и соседним народам (например, болгарам). Главами орд были ханы, по традиции одновременно являвшиеся и главами определённых куреней. Другими социальными категориями, зафиксированными в русских летописях, были так называемые 'колодники' и 'челядь'. Имелись также и 'чаги' - женщины-служанки. Колодники были военнопленными, исполнявшие у половцев функции домашних рабов и находились на низшей ступени социальной лестницы. Главы больших семейств-'кошей', принадлежавших к куреням, назывались 'кошевыми'. Курени состояли из семей-аулов, 'кошей', которые, в свою очередь состояли, из представителей 2-3 поколений и прислуги (военнопленные, разорившиеся родственники и соплеменники).
   В половецком войске обязаны были служить все мужчины, способные носить оружие. Военная организация половцев развивалась поэтапно. Византийские историки отмечают, что половецкие воины сражались луками, дротиками и кривыми саблями. Колчаны носились на боку. По сообщениям крестоносца Роберта де Клари, кипчакские воины носили одежду из овечьих шкур и имели каждый по 10-12 лошадей. Основной силой кочевников, как и у любых степняков, были отряды легкой кавалерии, вооруженной луками. Половецкие воины, помимо луков, имели также сабли, арканы и копья. Позднее в войсках половецких ханов появились и дружины с тяжёлым вооружением. Тяжеловооружённые воины носили кольчуги, ламеллярные панцири и шлемы с антропоморфными железными или бронзовыми личинами и бармицами. Тем не менее, основой войска продолжали оставаться отряды легковооружённымх конных лучников. Известно также (со второй половины XII века) о применении половцами тяжелых самострелов и 'жидкого огня', заимствованных, возможно, у Китая ещё со времен жизни их в районе Алтая".
   Монголы разгромили Саксин и построили свой Сарай. Потомки эмира Бачмана, включенные в элиту Орды, в конце 14 века в числе других булгарских князей откочевали за Каму в Арск.
   В Джагфар Тарихы упомянуты заказанские гарачцы, которые были на службе правителя булгар в 1229-30 году, участвовали в походах монгол 1237-42 годов, позже жили на Вятке в поселении Гарья (Карино) и других. Часть гарачцев стала православными и главенствовала на Вятке (Нукрате), часть стала мусульманами (бесерменами), остальные сохранили веру отцов и матерей (вотины). Под гарачцами легко узнать славяно-финно-угорских метисов, потомков прибывших в Приказанье в конце 12 века берладников. Гары или Кары вполне могли дать своему селению имя Кара-гурт, город каров. Бесермены (ары, чуваши - горные черемисы?), в таком случае, это омусульманенные гарачцы. Князья не случайно завозили их в Карино к родственным вотинам. Нельзя исключить, что часть вотинов приняла мусульманскую веру.
   С 1490 года в титуле московского князя появляется "князь Болгарский". О присоединении каких-то иных земель помимо Вятки в этот период не известно. Выходит, каринцев считали тогда потомками правителей Булгарии, к коим они себя и причисляют.
   Галицкая дорога (адм.-терр. единица) в Казанском ханстве по татарски звалась Гэреч или Гэреш, что близко по звучанию к термину 'гарач'. Предполагают, что она проходила на север от Казани в сторону города Галича и шла через земли черемис. Но вполне могла проходить и через западную Вятку (устье Моломы), если была ответвлением Арской дороги - от Казани вдоль р.Казанки до Малмыжа и далее до Карино.
   Каринские князья и их окружение знали русский язык, часть их в 16 веке носила русские имена. Процесс обрусения прервался в конце века, когда часть каринских князей и татар покинула регион.
  
   1615 Список с дозорных книг воевод князя Федора Андреевича Зенигородцкаго (отрывки):
   Стан Каринской, а в нем князи и татаровя, и чуваша, и отяки (Дворы и пашни каринских князей, татар и их половников) л. 505 Погост Большей. Во дворе князь Кадыш Матвеев. Во дворе князь Кулыш Матвеев. Пашни за ними паханые в Большем погосте середние земли 9 чети с полосминою и с четвериком да перелогом 3 чети с четвериком, да в Нижнем погосте за ними ж середние земли... Да за ними ж, Кулышем и Кадышем, в Чепецком стану на усть Чепцы реки деревня Деветьяровская: Во дворе половники их Елка Шантявин. Во дворе Федотко Шантявин...
   В Большем же погосте: л. 506 Во дворе князь Кибикей Иванов. Пашни за ним середние земли 6 чети с полосминою в поле, а дву потому ж. Да в Нижнем погосте за ним же, Кибикеем, середние земли 4 чети с третником в поле, а в дву потому ж. Да за ним же, Кибикеем, в Чепецком стану деревня Васильевская Юрчакова на Броховке: Во дворе Гаврилко Вшивков да сын его Петрушка...
   В Нижнем же погосте: Во дворе князь Янмурза Хазесеитов. Пашни паханые за ним ... В Нижнем же погосте: Во дворе князь Бузанак Баженов да брат его Васька. Пашни за ними паханые... Да за ними ж, Бизюначком да Васкою, в Слободцком уезде в Чистянском стану треть деревни Шептяковские: Во дворе половник их Тренка Екстюнин...
   Погост Илясов. Во дворе князь Бичюра да брат его Занчюрка Дюняшевы. Во дворе тотарин Богданко Баранов. Двор пуст тотарина Ингилдея да Ивашка Зеналеевых. Ингилдейко и Ивашко збежали безвестно во 117-м году. Двор пуст Едигарка Кулышева. Едигарка убили розбойники во 123-м году...
   И всего в Карине княжих и тотарских 3 погоста да 3 деревни, да 3 починка, а в них княжих 10 дворов, а людей в них 12 человек; да 4 двора тотарских, а людей в них тож 12; да половничьих 12 дворов, а людей в них 14 человек; да 2 места дворовые пусты. Пашни паханые середние земли 189 чети...
   л. 512 об. В Большем тотарском погосте, а в нем живут бесермяна и отяки: ...........
  
   Комментарии. В начале 17 века князья еще сохраняли часть своих владений, на которых жили в основном русские половники-арендаторы, причем, некоторые их деревни находились за пределами Каринского стана в Чистянском стане Слободского уезда и Чепецком стане Хлыновского. Со временем картина меняется, русские покидают Каринскую округу, а татары и вотяки - окрестности Слободского. У князей в дворовых людях (разной степени зависимости) появляются бесермяне, вотины и татары.
  
    []
  
  
   9. КРАТКИЕ ВЫВОДЫ
  
   Верещагин в своей работе о Суздальско-Нижегородских князьях предположил, что упоминаемый в связи с ними царевич Ентяк мог иметь отношение к первым Каринским князьям. Преследуемые Юрием Дмитриевичем в 1399 году князь Семен с Ентяком достигли у Кременчуга устья Вятки и далее могли скрыться на север, найдя прибежище вблизи Чепцы. Бесермены Ентяка устроились в появившемся незадолго до того вотском селении с названием Кара-гурт. А князь Семен с семьей обосновался в соседнем Усть-Чепецком погосте. Имя Ентяк в источниках назван различно, в частности, Ейтяк, Сентяк, что имеет сходство с именами Арских князей - Сейтяк и Шептяк. Тождество жившего в то же время татарина Микулы с Гази-Бабой, поставившим Никольский погост (городок Микулицын по Верещагину), мне кажется маловероятным. Баскак Гази-Баба жил много ранее. А вот татарин Микула вполне мог дать имя городку. А если предположить, что крестил этого ватамана ушкуйников известный святитель Стефан Пермский, то станет понятно как данное имя стало известно даже на Москве. Реально ли участие этого Микулы в смерти князя Семена - за нехваткой сведений сказать невозможно. Но обвинить его в этом недобром деле Ентяк вполне мог. Тем более, что поселившийся за рекой беглый князь Семен наверняка вызвал недовольство людей, привыкших решать вопросы силой.
   Итак, с подачи Верещагина складывается 13 версия появления Арских князей в Карино. По сообщению археолога Макарова, Никульчинская волость заселяется славяно-русами уже с конца 12 века, в левобережье Вятки в нее входят Кривоборское городище и Хлыновское селище. Во второй половине 14 века в ее городках поселяются ушкуйники. В 1395 году они под эгидой прибывшего сюда Стефана Пермского устраивают погром язычников в левобережье; епископ массово крестит людей и уезжает в Москву, где вскоре умирает. Но обосноваться в левобережьи потомки ушкуйников не успели, их поселения подвергаются атакам аборигенов, а в конце 1399 года сюда прибывают беглые князь Семен с Ентяком в сопровождении нижегородцев и бесермен. В левобережьи устанавливается новая политическая ситуация. Столкновения микуличан с вотинами, бесерменами и нижегородцами продолжались какое-то время, пока всех их не примирил новый владетель Вятки Юрий Галицкий.
   Верещагин нашел характерные вятские фамилии в местах расселения вятских сведенцов, в том числе, вотские и бесерменские Ивакин, Карачурин и др. Видимо, часть каринцев осталась там жить и после возвращения Арских князей на Вятку. Нельзя исключить, что вместо них для пополнения придали какое-то число московских татар.
   Хлыновский уезд формировался из правобережных земель подвергшейся разгрому Микулицкой волости (Никульчино, Волково, Бобино). В левобережье Вятки в него вошли бывшие владения Нижегородских князей, а также доходные бобровые угодья вдоль Чепцы. Пустующие после вывода прежних владельцев земли раздавали служивым людям, таким как, воевода Бахтияр Зюзин и каринские князья, а, также, отличившиеся в войнах устюжане (в Котельничском уезде). Слобода сохранила большую часть своей территории, хотя передел владений наверняка имел место, бесхозные наделы получали вновь прибывшие северные русские. Карино формально входило в Слободу (Слободской уезд) в виде "татарской доли", но князья имели судебную и экономическую власть над своими вотинами и арянами. К 17 веку их вывели из-под опеки князей, уравняв с прочими слобожанами, но экономическое и отчасти силовое давление продолжалось, появились зависимые от хозяина дворовые люди, иногда как наемные работники, иногда в статусе крепостных. В 18 веке Каринская волость вошла в Хлыновский уезд, в результате чего обрела более четкие границы. Территорию волости покинули русские, но в виду перенаселенности продолжился отток людей на восток и юго-восток Вятской губернии (Глазовский уезд). К 20 веку Каринская округа вернулась в состав Слободского уезда как часть его Ярославской волости.
  
   ГРАМОТЫ КАРИНСКИМ КНЯЗЬЯМ
  
   Грамота 1510 г. Жалованная льготная и несудимая каринскому татарину Девлетьяру Магмет Казыеву сыну на деревни в Чепецком стане Хлыновского уезда.
   Василей, божиею милостию государь всеа Русии и великий князь владимирский и московский, и ноугордцкий, псковский, тверский, югорский, пермский, болгорский, вяцкий и иных, пожаловал есми Девлетьяра Магмет Казыева сына. Что за ним наше жалованье в нашей отчине на Вятке в Хлыновском уезде в Чепетском стану ловля Ивановская Оникиева да деревня Васильевская Юрьчакова, и те де их деревни запустели; да за ним же де жили наши люди чюваша на Якимцове и на Иштиникове. И ож будет так, и яз, князь великий, пожаловал Девлетьяра: звати ему в те деревни к себе жити людей из зарубежья, а не из моей вотчины великого княжества. И кого к себе Девлечьяр в те деревни призовет жити людей, и тем людем не надобе моя великого князя дань до письма, доколе Вяцкую землю писцы наши опишут. А наместницы наши хылыновские и их тиуны кормов своих у них не емлют до письма. А кому будет чего искати на Девлетьяре или на его приказщикох и на его слобожанех, ино их судит наш наместник хылыновской сам, а тиун его их не судит. Писана на Москве, лета 7019, декабря в 18 день. А у подлинной грамоты печать вислая красная. Назади у подлинной грамоты написано: Василей, божиею милостию государь всеа Русии и великий князь.
  
   Грамота 1510 года.
   'Се аз,князь великий Василий Иванович всея россии пожаловал есми Карачуру Рамаданова сына,что он себе призвал вотяков на Вятку в Карино житии из Казанския земли на ... раменье и на речку....,а те де места не писанные,не пашет де их и не косит никто и Аз князь Великий Карачуру пожаловал и велел ему и впредь вотяков звати из Казанския земли в нашу отчину на Вятку на юмеково раменье на реку на.... И которых вотяков Карачура призовет житии из Казанския земли на Вятку и тем его Вотякам не надобной и Великого князя дань а наместникам ....некоторые пошлины доколе писец наш Вятскую землю опишет а наместницы наши на Вятке тех его Вотяков не судят ни в чем оприч душегубства и разбоя с поличным,а ведает их и судит Карачура сам во всем,а случится суд смертный тех его Вотяков с Вятчины с русью или с татары с городскими людьми или с таковыми и наместницы наши Вятские тех его людей судить,а Карачура у наместников в суде за своими вотяки стоять,а кому будет его искати на самом Карачуре и коего судят наместники наши Вятские сами его не судят,а туташних Вятских Вотяков письменных и не тяглых Карачуры не звати и не принимати писан на Москве лета 7091 июня 25,к подлинной грамоте приложена на красном шелковом шнурке гусударственная печать а на обороте той грамоты написано тако князь Великий Василий Иванович всея Руссии'.
  
   Грамота 1520 г. Жалованная несудимая каринскому татарину Девлятьяру Магмет Казыеву с сыновьями на половину Карина.
   Се яз, князь великий Василей Иванович всеа Русии, пожаловал есми татарина Довлетьяра Магмет Казыева сына да его детей Семенца да Иванца на Вятке половиною Карина, аран, татар и вотяков, что было за Шептяком за Агзяновым сыном да за его детми, да за Шептяковым братом за Момачем, да за его сыном за Шагабам, опричь другие половины, что за Тахтамышем да за Тонешом, со всем по тому, как была та половина за Шептяком да за его братом и за их детми. И наместницы наши1 хылыновские и их тиуни Довлечьяра и его детей и тех арян и вотяков не судят ни в чем, опричь душегубства и разбоя с поличным, а приводчики2 и доводчики поборов своих у них не емлют и не въезжают к ним ни по что. А ведает и судит тех арян, татар и вотяков Довлетьяр сам да его дети Сенька да Ивашко. Даня к себе на них емлют по старине, как с них шло Шептяку да его брату Момачу з детми. А случитца суд смесной тем его аряном, татаром и вотяком з городскими людми и с волосными людми и с вотяки, и наместницы наши хылыновские и их тиуни судят, а Довлетьяр и его дети с ними ж судят, а присудом делятца наполы. А кому будет чего искати на Довлетьяра и на его детех, ино их судят наши наместники хылыновские сами, а тиуни их не судят. А корм дают наместником хылыновским и их тиуном по старине, а збирают тот корм Довлетьяр и его дети сами, дают наместником хылыновским, а наместничьим пошлинником с них того корму самим не брати. А мою великого князя дань и ямские денги дают с тех арян и вотяков в мою казну по писцовым книгам.
   А дана грамота лета 7029 сентября в 20 день. У подлинной грамоты печать вислая красная. А назади у подлинной грамоты написано: Князь великий Василей Иванович всеа Русии. Да у той же грамоты назади же написано: Князь великий Иван Васильевич всеа Русии по сей грамоте пожаловал Семенца да Иванца Девлетьяровых детей на Вятке половиною Карина, арян, татар и отяков, что было за отцом за их и за ними, со всем по тому, что в сей грамоте писано, сее у них грамоты рушити не велел никому ничем. А наместником хлыновским и их тиуном и всем пошлинником у них ходить по тому, как в сей грамоте писано. Писана на Москве, лета 7042, июня в 18 день. А подписал дьяк Федор Мишурин. Приказал великого князя казначей Юрий Дмитриев.
   Комм. Давлетьяру пожаловали половину Карино с людьми, ранее принадлежавшие Шептяку и его детям. Куда делся прежний владелец? Попал в опалу или сбежал со всей семьей?
  
   1542 г. мая 6. - Жалованная 'опасная' и бережельная грамота каринским князьям Сейтяку Алисуфову, Касыму Газыеву и Шеисламу Мурсеитову.
   Се яз, князь великий Иван Васильевич всеа Русии, пожаловал есми с Вятки арских князей Сяйтяка Алисуфова да Касыма Газыева, да Шеислама Мурзеитова. О том мне били челом, а сказывали, что де ис казанских мест казанские люди вотяки и чювашене хотят итти на мое великого князя имя на опас на Вятку жити, или у которых у вотяки и у чювашей жены их и дети в моей великого князя вотчине в полону на Вятке, и они де хотят приити1 на мое ж имя на Вятку жити за своими женами и за детми, да не смеют де итти без моего ведома. И мне бы тех арских князей пожаловати, велети б им ис казанских мест вотяков и чюваш призывати жити на Вятку на мое великого князя имя на опас, да и грамота бы мне им дати своя опасная, чтобы им казанских вотяков и чюваш ис казанских мест за меня за великого князя призывати жити розно. И яз, князь Иван Васильевич всеа Русии, арских князей Сяйтяка Алисуфова да Касыма да Шеислама пожаловал, дале есми им сю свою жалованную грамоту опасную, а велел есми им по сей нашей грамоте из казанских мест казанских людей, которые похотят вотяки и чюваша идти жити на Вятку на мое великого князя имя, и тем арским князем тех казанских людей вотяков и чюваш, призывати на мое великого князя имя вольно. И которые люди вотяки и чюваша придут на мое на великого князя имя на Вятку за которого за арского князя жити, за тем живет. А тот князь того вотяка и чювашу являют хлыновскому наместнику, а явки дают намеснику о семьи куницу, а будет безсемейной, но мужская голова большая, и они с нее явки дают по три белки. А которые старые вятцкие каринские вотяки и чювашене ходят в казанские места своего полону жон и детей окупати, да откупит жону и дети, приходят опять на Вятку жити, и намеснику с тех вотяков и чюваш явки нет. А которые люди вотяки и чюваши из казанских мест а которому арскому князю придут жити на мое на великого князя имя, и тому арскому князю того вотяка и чювашенина ведати по старине, как прежних своих вотяков ведают, во всем по тому как у них в жалованной грамоте писано. Да что де тех пришлых новых и старых вотяков и чюваш, которые придут жити на Вятку на мое великого князя имя, вятчаня де их бьют и грабят, и обиды чинят им многое. И которые вятчане вотяков и чюваш пришлых новых и старых бити и грабити или какие обиды чинить без суда и без исца, и тем вятчанем от меня быти в опале и в продаже.
   А дана грамота на Москве, лета 7050, майя в 6 день. У подленной грамоты печать вислая красная. А назади написано: Князь Иван Васильевич всеа Русии. А приказал боярин и дворецкий князь Иван Иванович Кубенской.
   Комм. Московский князь велит призывать жить людей в Карино вольно. В ходе взаимных набегов уводили полон, часто только семьи. Потом их иногда выкупали, иногда мужчины переселялись следом. Но всвязи с этим часто возникали проблемы и недовольства. В том числе, новоприбывшие с юга не ладили с вятскими старожилами. Возникали споры из-за земли (см, грамоту 1551г.).
  
   1544 г. марта 24. - Указная с прочетом грамота каринскому татарину Сейтяку Алисуфову на оброчное владение бобровыми ловлями по р. Чепце.
   От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии на Вятку в Слободу Сейтяку Алисуфову. Бил нам челом арской татарин Кайсым Казыев, а сказывает, что де писцы наши Григорей Коробьин дали на оброк отцу его Газыю Шахмансурову да Алисуфу Алееву, да Молышке Олешину, да Мурсеитю Ильясову, четырем человеком, реки - бобровые ловли: реку Чепцу от Бахтыевы реки вверх до Чепецкого верховья, да речку Илек, да речку Бызеп Верхней, да речку Лозу, да речку Угу, да речку Лып с верхами и падучими речками до Очерского волока, да и грамоту писца нашего Григорья Коробьина перед нами клал. И как де отцов их не стало, и теми де реками владели после отцов своих дети их Касым Газыев да ты, Сейтяк Алисуфов, да Аруслан Мурсеитев, да Чюра Малышкин по ся места повытно, на четыре жеребья, как было за отцы вашими. И с сее де зимы ты, Сейтяк Алисуфов, взял у нас нашу грамоту, а прибавил на те угодья пятого вытчика - сына своего Исупа, да с тех рек и угодей ты, Сейтяк, емлешь на себя и на своего сына на Исупа два жеребья, а Касыму Газыеву с товарыщи трем человекам идет по жеребью. А ты бы, Сейтяк Алисуфов, да Касым Газыев, да Аруслан Мурсеитев, да Чюра Малышкин те реки и угодья ведал на четыре жеребья повытно по старине, по тому же, как те реки и угодья отданы отцы ваши. А прочитав грамоту, отдал бы еси ее Кайсыму Газыеву с товарыщи.
   Писана на Москве, лета 7052 году, марта в 23 день. На подлинной грамоте написано: Князь великий всеа Русии. На той же грамоте написано: Приказал казначей Иван Иванович Третьяков.
  
   Грамота 7055 года 20 января.
   'Се аз,князь Великий Иван Васильевич всея России пожаловал есми с Вятки Арских князей Семена Девлетьярова,да Касима Газеева,да Сейтяка Аласуфова,да Башканду Карачурина,Шаимка Мурсеитова и всех их товарищей Арских князей и их вотяков и чувашев Арских,что мне бил челом князь Семен Девлетьяров и товарищев своих....Арских князей и их Вотяков и Чувашев о том,что у них была наша грамота жалованная поместная от должников и тое де у них грамоту Казанские Черемиса взяли и мне их пожаловати дати им своя грамота жалованная новая,и аз князь Великий Арских князей Семена Девлетьярова да Касима Газеева да Сейтяка Аласуфова да Башканду Карачурина да Шаима Мурсеитова и иных их товарищей Арских князей и их Вотяков и Чувашев пожаловал дал есми им от того долгу льготы на 4 года и они в 4 года своим должникам платяться в чистую уплатубез росту а наместницы наши Хлыновские и Слободские в том долгу приставать своих на них не дают и правити на них тех долглв по судимым и по правельным грамотам самине правят до тех их урочных лет,а у которых заимщиков писано в кабалах что им не отниматься ни полетними ни Слободскими грамотами и по тем кабалам и по провельным грамотам о тех Арских князей на князе Семене Девлетьярове с товарищи и на них вотяков и чувашах долгу не правити до тех их урочных лет дана грамота на Москве лета 7055 генваря 20 дня а на обороте подписано тако князь Великий Иван Васильевич всея Руссии'.
   Комм. Во время стычки с черемисами вятчан (не только каринцев, но и самого Бахтияра Зюзина) ограбили, но сохранили жизни.
  
   Грамота великого царя и государя великого князя ивана васильевича наместнику г. Слободского князю данилу ухтомскому 1547г. с предложением запретить жителям г.слободского и слободского уезда крепить проход из реки вятки в алексеевское озеро.
   'От великого царя и государя и великого князя всея Руси на Вятку Слободскому наместнику или после тебя иные наши наместники в Слободском Верхнем городке будут.Били челом с Вятки Арской князь Касым Газыев о том,что де взамен наше Олексеевское озеро,а ловят де и они то озеро Слободским наместники по половине,а в то же Олексеевское озеро впала речка Язвица,а исток озера в реку Вятку,и тот де исток у них запирают слобожане городские и сельские люди погощане,чтобы к ним в то озеро рыба не шла.И ты,наместник наш князь Данило Данилович Ухтомский или после тебя иные слободские наместники будут.Слобожанам городским и сельским людям и погощанам того истоку крепить не велел до тех мест,как у тех арских князей ловля отыдет,а кого же в том месте Касым Газыев с товарищи Слобожан городских и сельских людей и погощан со старостами и с целовальники и со своими приставами изымают,а они будут в том истоке от того озера крепить и его пред тобой уличат и ты имал заповедь 2 р. Московских-рубль себе,а рубль Касыму Газыеву с товарищи...держать от тех слобожан вперед иних,а для наших слободских наместников обережение.Писана на Москве лета 7055 февраля в 6 день'.
  
   Грамота арским князьям в вятке Шаисламу с братьями от 1548 года 20 июля о пожаловании их жеребьем умершого их брата Мусы поместьем в Карине и земельными угодьями на реке Чепце а также правом ведать и судить 'беляков, вотяков и чуваш".
   'Се яз,царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси пожаловал есми Арских князей с Вятки,Шаислама,да Мурасляма,да Дюняша,да Агиша,да Муртузу,Мурсейтовых детей.Что нам били челом,а сказывали:что де у них был брат Муса,и того де брата их Мусу на бою полонили казанские татаровя,и был де он в полону двенадцать лет,а им де и была наша служба в Казани с нашим воеводою со князем Васильем с Семеновичем Серебряным и тот де Шаислам с братом с Муртозою поимали на бою с Вятчаны Казанского татарина Беляка,имянного человека,и перед нами его здесь на Москве ставили,и Шаислам с Башкандою нам о том татарине били челом,а сказывали,что у них брат в полону в Казани,тот Муса,а у Башканды мати;и яз царь и великий князь тех Арских князей,за их службу,Шаислама и с братею,пожаловал,дал есми им того татарина Казанского Беляка на мену,и они де выменяли из полону на того татарина брата своего Мусу,а Башканда матерь,тот де Муса после того приехав к Москве нам бил челом о жалованье,да здесь на Москве и умер;а жил де тот Муса,брат их,с ними вместе,не в разделе,и поместьем их с ним вместе было не в розделе,а тот де Шаислам с братьею,с его жеребья,с того посетья,служили двенадцать лет,а долгу деи на них оставалось брата их Мусина тридцать рублев,а должники де на них того долгу правят;и осталось де у того Мусы дочеришко одно,и то дочеришко взял Башканда Карачурин со всеми животы да после де того,приехав к Москве, тот Башкада вылгал на Мусино поместье у наших казначеев грамоту,а сказал,что будто брата их Мусу из полону выкупил он,и тем деи он наших казначеев оболгал,да тем де он Мусиным жеребьем поместьем владеет.И яз царь и великий князь того Шаислама,да Нураслама,да Дюняша,да Агиша,да Муртузу,Мурсейтовых детей,за их службу и за брата их долг,брата их жеребьем Мусиным,в Карине поместьем пожаловал,и на Чепце,и угодьи,и луги,и перевесьи и пожни,со всеми теми угодьи,что изстари к тому поместью,велел ведати и судити,и братень жеребей,Беляков,Вотяков и Чувашу и пошлину на них имати как преж того брат их Муса судил и ведал во всем и пошлину на них имал. Дана грамота на Москве,лета 7056 июля в 20 день'.
   Комм. Здесь упомянуты некие Беляки как особый народ. Есть пермская фамиля Белых. Возможно, под беляками понимали каких-то пермяков за их белобрысую внешность.
  
   Грамота 7059 года.
   Царь и Великий князь Иван Васильевич всея Русии по сей грамоте пожаловал есми татар Арских князей Семена Девлетьярова да Касыма Газыева да Сейтяка Аласуфова,да Башканду Карачурина и всех их товарищев Арских князей татар и их вотяков и чувашев Арских пожаловал и ...им впредь льготы на два года платити как свои долги без росту,а наместнику Хлыновскому и Слободскому в те два года сей грамоты у них рушать не велеть ни кому,а велеть у них в те два года ходити о всем,а потому как в сей грамоте писано лета 7059 года января 27 а подписал Царя и Великого Князя Дьяк Юрий Сидоров,расправный судья Федор Алеманов'.
  
   Грамота великого князя каринским татарам Чекаве Азегметеву и сыну его Езекешу 1551 года о разрешении им ловить бобров в оброчных реках и озерах в верховьях реки Чепцы совместно с Башкандой Карачуриным и с Казымой Газыевым.
   'Се яз,царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси,пожаловал есми с Вятки Каринских татар Чекаву Азегметева сына да сына его Езикеша.Что им бил челом Езикеш и в отца своего место Чукавино,что де и было за Чукавой отца нашего великого князя Василия Ивановича всеа Русии поместье в Карине,и то де их поместье запустело от воинских от Казанских людей и Чукава деи да сын его Езекеш охудали и одолжали,а службы мои государя и великого князя всякия служат,а угодей за ними...вотяков.........,и рек бобронных нет,а за их же деи товарищи за Каринскими татары,за Башкандою за Карачуриным с братом,да за Матвеем за Деветьяровым,да за Касыймом за Газыевым,да за Нурюслам Мурсеитовым сыном,да за Чурою за Малышкиным,наше жалованье,вверх Чепцы оброчныя бобровыя реки и озера на Чепце;а оброку с них давали в нашу казну,с данью вместе по нашим грамотам и по книгам,по десяти бобров карих;а коли деи недобудут бобров,и они деи давали потысяче белок,и того деи они оброку,по моей царя и великого князя грамоте.....по указу......и сына его Езикеша пожаловати,велети им с теми татары,с Башкандою и с его братом да Матвеем с Деветьяровым,бытии в четвертом ж жеребье,да с Касимом да с Чурою с Малышкиным и его товарищи,кои в сей грамоте писаны имяны,бытии в пятом жеребье.И яз царь и великий князь Чекаву Азегметева да сына его Езекеша пожаловал:которыя реки и озера оброчныя за Башкандою с братом да за Матвеем за Деветьяровым да Касымом за Газыевым с товарищи в тех реках и в озерах бобры ловити,у Башканды в четвертой выти,а у Касыма у Газыева в пятой выти,а оброк им мои царя и великого князя,с Башкандою и с его товарищи не давати по указу,до писца;а как те воды писец нам опишет,и им с тех вод оброк давати в мою казну,по писцовым книгам,по жеребьем повытно.А дана грамота на Москве,лета 7059 генваря в 24 день.Приказали сю грамоту подписати казначеи Федор Иванович Сукин да Хозяин Юрьевич Тютин'.
  
   1551 г. января 28. - Указная с прочетом грамота Ивана IV вятским старостам, целовальникам и всем крестьянам о запрещении 'воевать' удмуртов, подвластных каринским татарам
   От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии на Вятку, в Хлынов и в Слободу старостом и целовальником, и лутчим людем, и всем крестьяном, и арским татаром. Били ми челом арские татарове Сейтяк Алисуфов и в детей своих место, да Кайсым Газыев и в брата своего место, что де за ними на Вятке вверху Чепцы реки вотяки обойнинчи и погренчи, и понничи, и ворчинцы неписьменные люди1. И тем де людьми Сейтяк да Кайсым владеют, пошлины с них и доход всякой емлют себе по отца нашего великого князя Василья Ивановича всеа Русии жалованной грамоте, да и грамоту перед нами отца нашего клали. А оброку де они с тех людей дают хлыновскому намеснику з году на год по тритцати куниц, а ныне де они над тем оброком наддают пять куниц. А живут де те вотякы на бобровых реках на моих царя и великого князя, а теми реки бобровыми пожалован Сейтяк з детми да Кайсым з братьей, а вы де тех вотяков хотите воевать без нашего ведома самоволоством. А Сейтяк з детми да Кайсым з братьею с тех вотяков нашу службу служат. И нам бы их пожаловати по отца своего грамоте, тех их вотяков вам, вятчаном, воевать не велети. И яз, царь и великий князь, Сейтяка з детми да Кайсыма з братьею по отца своего грамоте пожаловал, тех вам вотяков без нашего ведома однолично не воевали и не грабили. А тех вотяков велел ведать и доход с них имать по старине, как они ими владели наперед сего, а оброку им давать с тех вотяков хлыновскому наместнику по тритцать куниц, да наддатку по пять куниц з году на год. А прочет сю грамоту, отдали бе есте назад, и они ее себе держат для иных ваших старост и целовальников.
   Писана на Москве, лета 7059, генваря в 28 день.
  
   Грамота арским князьям Ивану и Матвею Деветьяровым от 1553 года марта на бобровые озера и малые речки по обе стороны реки Чепцы.
   'Се яз,царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии пожаловал есми Вятчан,Арских князей,Ивана да Матвея Деветьяровых.Били мне челом Иван Деветьяров и в брата своего место в Матвеево,а сказывал:были деи за братьею Семеном да за......жалованной грамоте,на Вятке оброчные реки,с усть Чепцы реки,да до Бахтыевы.....и озера и малые речки,с стороны Чепцы реки Арскими ж татары с Башкандою да с Шубишен Карачюриными детми по жеребьям;а оброку деи они,четыре их,с тех рек давали по шти рублев на год Вятчанам,во всю Вятскую землю;и брата де его Семена в животе не стало,а брат де его Матфей и ныне с тех рек нашу службу служит;и та де наша грамота старая их жалованная,сего лета на Семень день летопроводца,сгорела в Слободском городке,тогды как город Слободской сгорел,и Матфею деи за собою тех рек вперед держати не по чему;а Иван деи Деветьяров нашу службу служить же,а нашего деи за ним жалованья нет ни которого,и ему деи нашие службы без нашего жалованья служить немочно;и мне б Матвея пожаловати,дать ему на те реки,на его выть своя грамота жалованная,потомучто деи у него наша грамота жалованная сего лета в Слободском городе сгорела;а давати бы ему с тех рек,с своей выти,на меня царя и великого князя оброеу,с году на год по рублю;а брата его Ивана жаловати,в Чепце ж реке,с усть Чепцы реки да до Бахтыевы реки по обе стороны Чепцы реки и озеры в малых речках,брата его Семеновою вытью Деветьярова,а оброку ему давати с своей выти,с тех рек,на меня,царя и великого князя,по два рубли на год.И будет те реки наперед того,по нашей жалованной грамоте за Семеном да за Матвеем за Деветьяровыми детми были на оброце,и службу нашу с них служили,и та будет наша жалованная грамота у Матвея сего лета в Слободском городке сгорела,а за Иваном будет нашего жалованья на Вятке нет ни которого,и яз,царь и великий князь,Арских князей Ивана да Матвея пожаловал,Ивана в Чепце реке брата его Семеновою вытью,а Матвея в Чепце ж реке его вытью по старине,как за ним были те реки наперед сего,по нашей грамоте,с братом его с Семеном с Деветьяровым,с усть Чепцы реки да до Бахтыевы реки,по обе стороны Чепцы реки,и озеры и малыми речками:и Ивану и Матвею в тех реках бобры ловити своими двемя вытми;а оброку им привезти впервые на Москву,по сей нашей грамоте,три рубли,да пошлин по десяти денег с рубля,к нашим диаком к Юрью к Сидорову да к Павлу к Никифорову на срок на сборное воскресение лета 7062 года,да и впредь им тот оброк и с пошлины возить ежегод,безпереводно к диаком к Юрью же Сидорову да к Павлу Никифорову или по по них иные наши диаки будут.А порука в том оброке и в пошлинах,по Иване да по Матвее по Деветьяровых,Вятчане Шолом Есипов сын,да Ивашко Ондреев сын Бакулев,да Михалко Соколов в том,что им тот оброк и пошлины платити ежегод,на срок безпереводно.Дана грамота на Москве,лета 7061 года,марта в день'.
  
   Грамота татарским князьям Матвею Девятлиярову и Шамаю Казыеву 1556 года.
   'Се яз,царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии,пожаловал есми Вятских князей Матфейка Деветлиярова да Шомайка Казыева.Били нам челом,а сказывают,что деи за ними отца нашего великого князя Василья Ивановича всеа Русии и наше жалованье,на Вятке,в Слободе деревеньки Шептяковская да деревенька Желтиковская,а тому деи уж как за их отцый и за ними те деревни тридцать лет и службу де они нашу с тех деревень служат,и грамота деи у них жалованная отца нашего великого князя Василья Ивановича всеа Русии на те деревни была,да та деи у них грамота на Вятке,в Слободском городе сгорела,а впредь де и им нашего жалованья тех деревень за собою держати не по чему.И ож будет так,как нам они били челом,и преж всего будет за Матфейком за Деветляровым да за Шомаем за Казыевым и за их отцы,отца нашего великого князя Василия Ивановича всеа Русии и наше жалованье,на Вятке в Слободе,деревня Шептяковская да деревня Желтиковская быди,и ныне будут те деревни за ними ж,и службу нашу будет они с тех деревень служат,и на те будет у них деревни наша жалованная грамота была,да та их грамота на Вятке,в Слободском городе сгорела,и нам бы их пожаловати,велети дати имна те их деревни,своя жалованная новая грамота.И яз,царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии,Вятских князей Матфейка Деветлярова да Шамая Казыева пожаловал,дал есми им на те деревни,на Шептяковскую да на Желтиковскую сию свою грамоту жалованную,что к тем деревням изстари потягло пашни,и покосов,и лесу,и рыбные ловли,и иных всяких угодей,и кто у них в тех деревнях учнет жити людей и крестьян,наши наместницы Хлыновские и Слободские волостели и их и те у них кормов своих у них не емлют и не судят их ни в чем,опричь душегубства и розбоя и татбы с поличным,а праветчики и доводчики поборов своих у них не емлют и не выезжают к ним ни по что;а ведают и судят тех своих людей и крестьян Матфейко Деветляров да Шомайко Казыев сами во всем или кому прикажут;а кому будет чего на Матфейке Деветлярове да на Шомайке Казыеве искати,ино их судит наш поместник Хлыновский.А служат с тех они своих деревень,мою цареву и великого князя службу сами,своими головами.Дана грамота на Москве,лета 7064 генваря в 20 день'.
  
   Конец 4 части.
  
  Copyright Харин Евгений Анатольевич (skygrad@yandex.ru)
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"