Аннотация: Рассказ о рутинной работе пилота-бомбардировщика в относительно далёком будущем.
Бомбометание
Аэродромный техник в светоотражающем жилете воздел кверху обе руки с жезлами, на концах которых были закреплены оранжевые диски: стоп! Махина бомбардировщика остановилась точно над погребом подачи. Стэй лениво щёлкнул тумблером, открывая бомболюк; в нижних экранах было видно, как створки под брюхом машины широко расходятся, открывая доступ в глубины бомбардировщика. В мёртвом свете прожекторов из погреба навстречу зияющей дыре в брюхе поползла толстая, неуклюжая громада спецзаряда. Техники и специалисты по оружию засуетились, принимая груз: подключали провода, привязывали тросы, крепили карабины с пиротехническими устройствами раскрытия. Кэп не обращал на эту суету никакого внимания -- он старательно изучал "нотамы", записки наземной группы для пилотов, включавшие в себя самые свежие метеорологические данные, информацию о полётах и разные замечания об особых обстоятельствах вылета.
--Что там за новости, кэп? -- буркнул Стэй, видя, что губы шефа недовольно шевелятся.
--Сильный ветер у земли. Эта Россия, как обычно, задаёт нам проблемы. Если заряд отнесёт хотя бы на полкилометра, и он разорвётся не над озером, а над скалами, то...
--Не переживай, -- посоветовал Стэй. -- Я уложу эту малышку в любой ветер с ошибкой не более пятидесяти метров. Главное, не дёргайте там джойстиками, пока я занимаюсь своим делом. Джойстик -- это вам не вымя, а наша девочка не любит своенравных ковбоев...
--Слышал, пайлот? -- Кэп снисходительно ткнул в плечо своего второго пилота, Мори. -- Стэй учит нас, как нам обращаться с девочками.
--Ничего страшного, мы его тоже много чему научим в этом деле, -- кивнул второй пилот. -- А поскольку сейчас подпускать его к девочкам рано, пусть таращится в свой глазок, пока мы будем делать мужскую работу. Что там, болтанка сильная?
--Если переползём горы, то не очень. На эшелоне сто тридцать ветер становится ровным и дальше всю дорогу дует в то место, которое мы вечно забываем прикрыть. Но вот ниже, над Мёртвым озером...
--Может, скинем эту штуку с верхних эшелонов?! -- предложил Мори.
--Я вам скину! -- злобно процедил Стэй.
--О, мальчик занервничал, -- кивнул Кэп с явным удовлетворением. -- Это хорошо. Над Россией не надо расслабляться, это тебе не Индокитай, где можно бомбить, как в тире. Но почему они там так долго возятся?!
Как бы отвечая на вопрос Кэпа, на пульте перед Стэем загорелись одна за другой четыре зелёных лампы: бомба в трюме самолёта была приведена в боевую готовность. Техник впереди взмахнул своими жезлами; машина, раскручивая винты в турбинах, почти бесшумно покатила от погреба к рулёжной дорожке. В своём нижнем люке Стэй отчётливо видел, как мелькают под передней стойкой шасси плиты аэродромного покрытия. Бомбардировщик вырулил к створу взлётной полосы и быстро, без лишних задержек, покатил на взлёт, набирая скорость. Тусклые огоньки полосы внезапно ухнули вниз; машина, нагруженная семитонной бомбой, тяжело врезалась в тонкие влажные перины облаков. Стэй откинулся на спинку своего кресла и погрузился в дремоту.
Разбудил его красный свет тревожного сигнала. Было уже раннее утро, и самолёт полз над горами. Ритмично чередовавшиеся скальные гребни, покрытые снегом, и тёмные долины, куда ещё не проникло солнце, вызывали в памяти полузабытые картины океанской зыби. Было холодно -- Стэй поспешно застегнул лётную куртку.
--Отчего тревога, кэп? -- спросил он, высовывая курчавую голову в проём верхней пилотской кабины.
--Мы уже над Россией, засоня. Над бывшей Россией. Ты как раз успеешь выпить какао, прежде чем настанет пора приводить в действие твою чёртову перечницу...
--Ветер не утих?
--Не особенно. Судя по сонару, болтает изрядно. Радостная новость: ветер предсказуемо идёт вдоль долин, с северо-востока. Семь метров в секунду, порывы -- до двадцати.
--Порывы -- это плохо, -- Стэй нацедил себе какао в стаканчик, жадно выпил, закинул в рот жевательную пластинку для очистки зубов. -- Сможем снизиться до ста перед бомбометанием?
--Сто? С ума сошёл? Это метров триста над здешними скалами! У твоей сегодняшней подружки даже парашют раскрыться не успеет!
--А если её отнесёт на скалы? Весь эффект -- скунсу под хвост?!
--Вот для этого, -- промурлыкал Мори, -- мы и держим здесь лучшего бомбометателя во всей эскадрилье! Не так ли. Кэп?
--В точности. Сто тридцать, и не футом ниже, -- изрёк свой приговор Кэп.
Спорить с Кэпом не имело смысла. Во-первых, он был шефом, а во-вторых, здесь была Россия. Здесь всё было непредсказуемым, даже силы природы. Промахнись Стэй -- и бомба ляжет на скалы, но промахнись Кэп или пайлот Мори -- и на тех же скалах запросто могут оказаться кишки самого Стэя. Такой расклад лучшего бомбометателя во всей эскадрилье никак не устраивал.
--О-кей, пусть будет сто тридцать, -- процедил он сквозь зубы. -- Помните, парни, про джойстик... он там не для того, о чём вы думаете всё время!
--Цель в зоне визуального контакта, -- предупредил Мори.
Стэй поспешно откинул аппарель бомбосбрасывателя, на всякий случай пристегнул к физиономии положенную по инструкции дыхательную маску. Впереди из-за гряды зубчатых скал выплывало Мёртвое озеро. Оно и в самом деле было мёртвым. Когда-то здесь рос густой лес; потом его вырубили, отвезли в соседний Китай, перевели там на мебель, опилки и углекислый газ, а здесь на многие годы поселились злые ветры, вымывшие почву с опустевших склонов в русло горной речки, ставшей ныне Мёртвым озером. Соль и грязь под тонким слоем воды. Памятник хозяйственной, культурной и общественной деятельности прошедших веков человечества...
Машину сильно тряхнуло: начиналась обещанная болтанка. Стэй прильнул к окулярам бомбосбрасывателя. Внизу проплывали скалы, яркие пятна поганого рыжего лишайника, следы дороги, рассыпавшиеся от ветхости в пыль телеграфные столбы. Тряска усиливалась; в окуляре летали нечёткие зигзаги, Стэя несколько раз больно толкнуло в глаз.
--Пилот -- бомбардиру! -- произнёс Кэп. -- Открыть бомболюк! До цели -- пятнадцать секунд...
Стэй, не глядя, нажал тумблер, и в тот же момент машину тряхнуло так, что бомбометателя бросило на спинку кресла. Да уж, болтающиеся под брюхом самолёта створки люка не добавляют машине обтекаемости! Ещё рывок, ещё...
--До цели десять секунд!
--Девять!
--Восемь!
Бомбардир извернулся, вновь приник к бомбосбрасывателю. Сейчас внизу была уже только вода: рябая, возмущённая ветром, серо-коричневая грязь. Глазу зацепиться не за что! Но маленькое отражение радарной карты, наложенное на проекцию озера в окуляре, убеждало Стэя, что цель близка, и точное попадание в неё он готов был гарантировать в этот момент какой угодно ценой!
--Три!
--Два!
--Один!
--Пуск, пуск! -- по традиции, эту команду синхронно произносили в микрофоны и пилот, и бомбометатель. Из-под брюха машины лениво выскользнуло колоссальное тело бомбы, на мгновение зависло рядом с бомбардировщиком, а потом, медленно удаляясь, понеслось вниз, к озёрной поверхности.
--Ф-фух, сбросили! -- выдохнул Мори.
Бомбардировщик, освободившись от груза, радостно понёсся вверх, но Кэп рывком остановил его движение. Машина заложила крутой вираж, и теперь в нижнее окно Стэй отчётливо видел раскрывшийся над бомбой цветной купол парашюта.
--До срабатывания восемь секунд...
--Семь...
--Шесть...
Бомба должна была сработать над поверхностью воды. Иногда это выглядело очень эффектно, но здесь многое зависело от освещения. В этот раз Стэю повезло: солнце стояло низко над горизонтом, едва заглядывая в лощину Мёртвого озера, и Стэй отчётливо увидел разноцветную тройную радугу над гигантским спиральным фонтаном брызг, рванувшимся из недр бомбы и оросившим огромный круг водной поверхности, как неожиданный бурный дождь летом.
То, что должно было случиться дальше, Стэй знал в теории, но это уже не лежало в круге его профессиональных обязанностей. Сперва из выброшенного бомбой вещества прорастут тщательно подобранные биологами бактерии и мельчайшие водоросли; они разложат ядовитые вещества, осадят и свяжут на дне илистую грязь, заставив её слипаться в комочки. Затем, когда вода прогреется в первые дни лета, из разбросанных бомбой цист вылупятся мельчайшие рачки -- циклопы, дафнии и моины; крохотные черви коловратки составят им компанию в озёрной воде. Пляшущие в солнечных лучах рачки не дадут озеру превратиться в вонючее болото, съедят избыток микроскопических организмов, но и сами в свой час станут кормом: ведь оболочка бомбы содержит два миллиона активированных, оплодотворённых икринок золотого карася и американского красноухого окуня. Крошечные мальки заплавают в озёрных глубинах, питаясь сначала водорослями и микроорганизмами, потом коловратками, а потом уже и рачками. Пройдёт зима, и через год по весне заколосятся по берегам озера толстые стебли рогоза, поплывёт по поверхности водяной орех, семена которого тоже доставлены были бомбой в этот труднодоступный район планеты. Толстые глянцевитые бока рыб заиграют в зарослях растений, а над поверхностью, где стебли рогоза сплетутся в сплошную стену зарослей с прибрежной осокой, залетают насекомые -- их всегда найдётся какое-то количество, а потом они размножатся, был бы для них приют в траве! А потом, когда у лесников и агрономов дойдут руки и до этого участка мира, здесь их встретит уже не абстрактное мёртвое озеро -- сколько таких озёр было и осталось ещё на планете! -- а вполне живое, кишащее жизнью горное озерцо, настоящий оазис в этой высотной пустыне, умерщвлённой, а теперь воскрешаемой руками наиболее могущественных существ, населявших и населяющих Землю!
Стэй вновь откинулся в кресле, подобрал ноги и налил себе ещё какао.
--Эй, бомбардир, -- окликнул его Кэп. -- Тебе там не скучно?
--Везите меня домой, ребята, -- прихлёбывая какао, ответил Стэй. -- Я свою работу сделал. Вечером ещё один вылет в пустыню, и, к счастью для меня, туда я лечу не с вами! Вы оба сверх меры занудливы, как вой койота над пустой бутылкой текилы...
--Представляешь, пайлот, мы занудливы, -- обиженно сказал Кэп.
--А по-моему, нет ничего занудливее, чем бомбометание, -- ответил Мори. -- Сидишь, как приложение к бомбе, а когда скажут, нажимаешь кнопочку! Фу таким быть!
--Зато, -- назидательно сказал Стэй, -- мы несём миру жизнь.
--А раньше? -- как-то грустно и без задора спросил Мори. -- Что вы, бомбомётчики, несли миру раньше?
Стэй задумался.
--Командир, -- флегматично сказал он наконец. -- Дай, пожалуйста, своему пайлоту по шее. Мне неудобно тянуться, а до базы я, пожалуй, не дотерплю...
Тяжёлый двухмоторный бомбардировщик, сверкнув на солнце эмблемой Экологического патруля на крыльях и хвостовом оперении, почти бесшумно перелетел над низкой горной грядой и лёг на обратный курс к базе. Последним, что напоминало о его существовании, был разноцветный купол парашюта бомбы, плававший в волнах озера, но и он постепенно растворился в воде без следа, распавшись на органические кислоты и питательные соли, как это и задумано было его создателями.