Ханжина Альвина Викторовна : другие произведения.

Остров Гоги-Магоги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


АЛЬВИНА ХАНЖИНА

  

Остров Гоги-Магоги

  
  

Альвина Ханжина

Роман

Светлой памяти

Костюниной Людмилы Константиновны

Остров Гоги-Магоги

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

2012 год

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Капитан милиции Александр Киселев проникает в банду черных золотокопателей. С его помощью всех членов этой преступной группы арестовали, но главарю Василию Золотареву удалось скрыться. Шли годы. С политической карты мира исчезло государство Советский Союз. Уже давно в правоохранительных органах забыто имя Василия Золоторева. Забыто всеми, кроме полковника Александра Киселева. Спустя годы, их судьбы вновь пересекутся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Над осмеянным не тешься - наживёшь в нём врага.

Клеобул.

1

   - Господи, господи, да что же это творится! - испуганно лепетала младший научный сотрудник музея Леночка Широкова. - Это же, Бог знает, что творится! - с этими словами она влетела в кабинет методиста-искусствоведа Натальи Ивановны Храмцовой.
   - Спокойно, спокойно, Леночка, - улыбаясь, Наталья Ивановна попыталась остудить свою юную коллегу. Она уже привыкла к проявлению бурных эмоций Леночки по поводу и без повода, а потому чаще всего не принимала их всерьёз. - Садись и рассказывай, что на этот раз тебя так возмутило, - Наталья Ивановна кивнула на стул.
   - Какое "садись", Наталья Ивановна! Некогда рассиживаться! Надо срочно вызывать милицию!
   - Полицию, - спокойно поправила Храмцова.
   - Ну, полицию, какая разница! - отмахнулась Леночка.
   - Да что случилось-то? - встревожилась Храмцова. - Можешь, наконец, спокойно всё объяснить?
   - Ареса украли! Вот что случилось! - и Леночка со всего размаха хлопнулась на стул с высокой спинкой.
   - Арея?! - брови Натальи Ивановны медленно поползли вверх, глаза чуть не выдавили толстые стёкла очков.
   - Арея, Ареса - какая разница! Главное, вчера он стоял в хранилище, а сегодня его там нет! - с отчаянием выкрикнула Леночка.
   - Не может быть, хранилище хорошо охраняется, - Храмцова не верила своим ушам.
   - Ага, охраняется! Только на том месте, где стояла голова Ареса, он же Арей, остался овал, окружённый пылью.
   - Может, его переставили? - предположила Наталья Ивановна.
   - Ага, как же! Переставили! Да я всё хранилище обследовала, на четвереньках ползала, всё облазила,- Леночка чуть не плакала.
   - И что?
   - И ничего. Исчез Арес, бог войны.
   - Это же римская копия греческого оригинала! Это же скульптор Алькамен! Пятый век до нашей эры! - наконец, до Натальи Ивановны дошёл смысл ужасного события. - Идём скорее к директору, - распорядилась она.
   Директора на месте не оказалось.
   - Как такое могло случиться? - главный администратор пронзил гневным взглядом начальника охраны.
   - Да кто его знает, Андрей Андреевич. Ремонтные работы идут. За всеми рабочими не уследишь, - оправдывался начальник охраны. - Наверное, под шумок и вынесли статую.
   - Вынесли! Под шумок! Ты сам хоть слышишь себя? А охрана где была? - брызгал слюной Андрей Андреевич. - Вызывай милицию! Тьфу ты, полицию!
   Выйти на след преступников питерской полиции так и не удалось.

2

   Киселёв вместе со следователем ГУВД Ольгой Гусаровой и группой ОМОНа мчались в сторону дачного посёлка "Мираж". Посёлок находился в тридцати километрах от Москвы по Ярославскому шоссе.
   - Скоро прибудем, - видя, как нервничает Киселёв, успокоил пассажиров водитель.
   - Успеть бы, - пробормотал Киселёв.
   Он торопился. А как не торопиться? Как не волноваться? Сколько лет полковник Киселёв ждал этого часа! Наконец-то он возьмёт своего заклятого противника Ваську Золотарёва по кличке Профессор. Артист тот ещё!
   В Москве, и не только в столице, стало появляться необработанное золото. След повёл в забайкальские золотодобывающие рудники. О существовании преступной группы, ворующей золото, в правоохранительных органах города Читы знали. Знали и то, что во главе этой группы стоит вор и мошенник Василий Золотарёв. Но поймать его за руку оказалось делом сложным, можно сказать, даже невозможным - выскальзывал, как уж.
   Чтобы напасть на след этого виртуозного вора, капитан Киселёв внедрился в банду Васьки-Профессора под видом одиночки-золотоискателя. И не только внедрился, а стал любимцем всей этой воровской шайки. Своим добродушным и весёлым нравом он быстро расположил к себе всех золотарёвских бандитов. А выдумщик какой! Фантазёр тот ещё! Такие дела проворачивали - о-го-го! Васька приблизил к себе новичка - очень он ему понравился. Вместе пили, ели, по вечерам в свободное от работы время по очереди играли на гитаре. На гитаре Васька играл классно. Новичок тоже не отставал. Бывало, как затянет "А на правой груди профиль Сталина, а на левой Маринка в анфас", тёмно-зелёные глаза Васьки ещё больше темнели, он старательно уводил их куда-то в сторону, проглатывая подступивший ком в горле - так душевно пел Киселёв. Но порой новичок так закручивал свою речь воровским жаргоном и матом, что даже привыкшие ко всему уши Золотарёва не выдерживали: "Ты, уймись, давай без фанатизма" - пресекал он брань новичка. Без фанатизма - это для Васьки Золотарёва обязательное. Главная его задача, а значит, и всей банды - украсть побольше золота, сбыть его, а потом гулять, пока деньги не кончатся. И чтобы никого не убить! Это - не дай Бог! Мокруха - это не для Васьки. Без фанатизма, одним словом.
   Киселёва такая позиция главаря, понятно, устраивала. Васька ему даже понравился. В глубине души он жалел, что так бездарно Золотарёв растрачивает свою жизнь. Васька дорожил своей внутренней свободой - и постоянно ею рисковал, занимаясь крупным воровством и мошенничеством, связанным с золотом. Эх, золото, золото, сколько людей ты погубило! - так думал Киселёв. За золото Васька и его подельники выручали огромные деньги. Каждый распоряжался доходами по-своему. Васька тут же спускал их в ресторанах, казино, на женщин. По секрету признался Киселёву, что помогает своему двоюродному брату. "Широкая душа, а башка бесшабашная, - украдкой вздыхал Киселёв. - Жалко, конечно, парня, но арестовать придётся. Уж больно размахнулись".
   Главное, выбрать случай и сдать Ваську-Профессора со всей его компанией в руки правосудия. И сдал! Потому что он не только опытный сыщик, но и талантливый. Тот ещё фантазёр. Вся воровская шайка зауважала его, а Васька считал его своим лучшим другом. Это до того, как Васька узнал, что Киселёв - мент.
   Капитан Киселёв выжидал момент, когда можно будет взять всех с поличным. Группа захвата ждала его сигнала. И вот он, этот момент наступил! Украденное золото спрятали в каблуки Васькиных ботинок. У Васьки и так рост метр девяносто пять сантиметров, а с такими каблучищами он стал выше олигарха Прохорова. Киселёва, как самое доверенное лицо, Васька отправил в аэропорт купить билет, а сам стал готовиться к отъезду. Утром он простился со своими подельниками и в приподнятом настроении на кукурузнике отправился в Читу. Пока он и ещё семь пассажиров тряслись в самолётике-стрекозе, банду его благополучно арестовали.
   В аэропорту Ваську поджидал Киселёв. Можно было, конечно, арестовать Золотарёва сразу, но Киселёв оттягивал этот момент. Радостно-возбуждённый Васька хлопнул широкой ладонью по плечу Киселёва. Его красиво очерченные губы растянулись в широкой улыбке. Он то хватал себя за прямой нос, то бросал быстрые воровские взгляды по сторонам: нет, подозрительного ничего не наблюдалось.
   - Билет взял?
   - Взял. Тебе пора на регистрацию, - напомнил Киселёв.
   - Главное, Саша, пройти досмотр, - вдруг затревожился Васька.
   - Всё будет нормально, Вась. Ты давай, поторопись.
   - Погуляем мы с тобой, Саша, когда вернусь! - крепко пожимая руку Киселёва, пообещал Васька и направился к стойке регистрации пассажиров.
   Вот он уже прошёл контроль, вот пассажиры самолёта "Чита-Москва" в сопровождении стюардессы вышли на лётное поле и направились к самолёту. Через окно из зала провожающих Киселёв наблюдал, как люди сгрудились у трапа, а потом по очереди стали подниматься в самолёт. Вот, наконец, дошла очередь и до Василия Золотарёва. Васька поднимается по трапу, и многие пассажиры обращают внимание на его большие каблуки - ну что за мода дурацкая! - возмущается пожилая пассажирка.
   Но Киселёв этого не слышит. Вместе с группой оперативников он незаметно подъезжает к хвосту самолёта, все трое поднимаются по трапу и идут в салон, где уже сидит довольный и счастливый Васька Золотарёв. Так удачно всё сложилось! А он, дурачина, трусил перед досмотром. Прав Саша, всё получилось в лучшем виде, - Василий посмотрел в иллюминатор и не сдержал широкой, счастливой улыбки. "Я от бабушки ушёл", - промурлыкал он про себя и вдруг резко оглянулся:
   - Ты как здесь... - удивлённо начал он, оглянувшись на Киселёва, тронувшего его за плечо, - очутился? - Счастливая улыбка сползла. Лицо окаменело, глаза сузились, - он стал похож на рысь, готовую к смертельному броску. Васька всё понял. Два оперативника стояли у кресел, ожидая, когда Васька-Профессор вылезет со своего места. - Так ты засланный казачок, - медленно поднимаясь со своего места и зло глядя на Киселёва, протянул он. С каким наслаждением он бы разорвал сейчас своего друга Саню! Ещё бы! Такой облом! Василий уже видел себя в Москве в ресторане "Прага" - и на тебе! - Ну и кто ты на самом деле? - насмешливо и зло спросил Васька. Он не мог до конца осознать, что Саня, которого он считал своим лучшим другом, оказался ментом. Тьфу!
   - Капитан Александр Киселёв, - представился офицер. Он понимал, что сейчас творится в душе Золотарёва, и не обижался. - Не надо надевать наручники, - распорядился он. - Пойдём, Василий, - пригласил он Золотарёва к выходу, кивая в хвост самолёта. - По тому трапу выйдем, меньше любопытных глаз. - Вся группа направилась к люку в хвосте самолёта. - Давай, Василий, без глупостей, - на всякий случай строго предупредил Киселёв.
   - Какие уж тут глупости, Саша. Самую большую глупость я уже совершил - я тебе поверил, - ответил арестованный, подходя к выходу в окружении оперативников. Один из оперативников прошёл вперёд, чтобы первым ступить на трап, но неожиданно получил сильный толчок и отлетел назад. Не успели оперативники глазом моргнуть, как Васька спружинился и прыгнул вниз.
   - Эй, Киселёв! - крикнул он. Вскочил, метнулся к машине, подвозившей трап, вышвырнул водителя, поднял голову вверх, - Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от тебя, Саня, и подавно уйду! - донеслось до слуха оторопевших оперативников. Секунду они смотрели, как по лётному полю в сторону леса несётся машина с трапом. Киселёв, а за ним остальные бросились к основному трапу, по которому поднимались последние пассажиры. Но время было упущено. Пока они добежали до своей машины, пока догоняли трап, брошенный у изгороди из рабицы, в машине уже никого не было. Васькин след простыл. План-перехват результатов не дал.
   Тяжёлые годы перестройки-перестрелки бежали, изменилась страна, изменилась жизнь, но воспоминания о том провале грызли Киселёва, свербили, кололи, как гвоздь в башмаке. Втайне он мечтал о том часе, когда поймает Ваську. Но в течение пятнадцати лет так и не поймал. Да и не слышно больше о Ваське-Профессоре. Может, убили? - гадал Киселёв и тяжело вздыхал. Сам он давным-давно перебрался из Читы в Питер, ушёл в отставку, организовал частное детективное агентство, но связей со старыми друзьями в органах МВД не потерял.
   И вот удача! Его друг Олег Корнеев позвонил из Москвы и сообщил, что они вышли на след Золотарёва по отпечаткам пальцев.
   - Не может быть! - вскрикнул он от неожиданности. - Завтра буду в Москве, - предупредил он.
   Перед тем, как отправиться на задержание Золотарёва, Киселёв до утра не мог уснуть - всё прорабатывал детали поимки Василия-Профессора. Теперь-то он его изловит - это точно, это сто пудов. Подготовились - будь здоров! Киселёву хотелось это сделать эффектно, чтобы тот скрежетал зубами или раскрыл рот от неожиданности на худой конец. "Будет тебе "я от бабушки ушёл", колобок хренов. Врёшь, от меня не уйдёшь, - булыжниками ворочались в голове мысли о Ваське. Он представлял удивлённо-злое лицо преступника и торжествующе думал, что в их поединке последним точку поставит он, Киселёв. Кто бы сомневался! Он умел доводить дело до конца.
   - Да не нервничайте так, Александр Константинович, - глядя на плотно сжатые губы Киселёва, попыталась успокоить его Ольга. За всю дорогу Киселёв не произнёс ни слова. Аккуратно подстриженная седая бородка и небольшие усы придавали его лицу изысканную интеллигентность. Он перевёл тревожный взгляд светло-коричневых глаз на Ольгу. - Возьмём сейчас этого вашего Золотарёва, - улыбнулась она.
   Киселёв сдвинул густые серые брови к переносице:
   - Сплюнь и скажи три раза "тьфу-тьфу-тьфу!", - мрачно произнёс он.
   - А без "тьфу-тьфу-тьфу!" ничего не получится? - попыталась пошутить Ольга.
   - Без "тьфу-тьфу-тьфу!" ничто не поможет. Ты не знаешь этого Золотарёва, Оля. Тот ещё перец!
  

3

   Майское солнце без устали пригревало землю. Казалось, что голубизна неба залила весь мир. Прогнозы метеорологов на субботу и воскресенье сбылись. А ещё у Ольги и Андрея совпали выходные - редкая удача! Настроение у обоих приподнятое - оба много ждут от выходных. Последние месяцы между ними будто кошка чёрная пробежала. Андрей перестал интересоваться делами Ольги. По вечерам они уже не гуляли в сквере около дома. Они не ходили вместе в кино, как это было раньше. Придя с работы, они почти не общались - каждый был занят своим делом: Андрей погружался в компьютерные игры, Ольга делала что-нибудь по дому. Говорить им было не о чём, да и не хотелось. А тут на тебе - у обоих выходной!
   - Поедем на дачу к моим родителям! - предложила Ольга. - На природе, вдвоём! Только ты да я! А?
   - Это хорошая идея, - поддержал её муж. - А давай прямо сейчас и поедем, - загорелся он. - Пока тебя на работу не вызвали, - не удержался он от язвительного замечания.
   - Или тебя, - добродушно парировала Ольга.
   Собрались быстро. По дороге заехали в магазин, кое-что купили из продуктов - много не набирали, холодильник на даче у родителей всегда был полон.
   Когда они подъехали к дому, окружённому соснами и сосенками, солнце бесшумно сползло за кромку леса. Ему тоже пора на покой. Свет зари начинал тихо гаснуть.
   - Красота какая! - Ольга окинула восхищённым взглядом дом, двор, лес.
   - Ага, - согласился Андрей. - Ты давай, Оль, не стой, бери пакеты и айда в дом. Темнеет уже. Он закрыл одну ноздрю и трубно высморкался рядом с машиной. Ольгу передёрнуло. Но она тут же подумала: у каждого свои недостатки.
   В доме Оля быстро приготовила ужин, поставила свечи, создавая романтическую обстановку. Сейчас модно - романтический ужин. Андрей быстро расправился с отбивными, запивая их красным сухим вином, потом усердно поковырял зубочисткой в зубах:
   - Спасибо, моя малюля. Давно так вкусно не ужинал, - сказал он, вставая из-за стола.
   - И всё? А чай? - огорчённо напомнила Ольга. - Я тебе купила твои любимые пирожные.
   - Малюль, я возьму их в кабинет, ладно? - попросил Андрей, уловив её настроение.
   - Ты что, опять к компьютеру? Играть в свои дурацкие стрелялки?
   - Оль, я недолго, вот увидишь. Я только закончу игру и сразу приду, ладно?
   - Ладно, не ладно - какое это имеет значение? - она с упрёком посмотрела ему в глаза.
   - Ну, Оленька, ну, маленькая моя, я быстро, - обнимая её за плечи и целуя в висок, просительно защебетал он.
   - Иди уже, - толкнула она его в бок.
   Андрей схватил вазу с пирожными и пулей помчался на второй этаж в кабинет.
   Расстроенная Ольга перемыла посуду, вышла на крыльцо. В кои веки выбрались на выходные за город - и на тебе! Компьютерные игры их и здесь догнали!
   Ольга обошла дом, с заднего двора спустилась по тропинке к реке. Река серебрилась в лунном свете. Казалось, блещут две луны: одна с неба, другая с глубины реки. Это место Ольга очень любила. Плакучие ивы склонили свои ветки к самой воде. Ночь разместила в чёрном небе звёзды. Звёзды серебром плескались в каждой волне, беззвучно чему-то радуясь и играя. Ольге показалось - ещё чуть-чуть, и она услышит звёздный звон. Её внимание привлекли огни, море огней, где-то там, далеко, на изгибе реки. Она увидела, как покачиваются разноцветные огни небольшого судна. Увидела прямоугольник огней, врезавшийся в воду. "Наверное, пристань, - мимоходом забрела мысль. - Кто-то купил остров, - подумала она. - Этот "кто-то", наверное, богатенький буратино. Простой смертный не купит целый остров. Да и зачем человеку остров? Лучше бы городские власти сделали там зону отдыха", - с нарастающим раздражением думала она. Андрей окончательно испортил ей настроение, и теперь даже красота ночи не радовала её, как раньше. Прямо у реки сгрудились деревья. Вдруг из зарослей она услышала шорох и резко оглянулась - никого. "Тьфу ты, показалось", - с облегчением вздохнула она. Неожиданно зашуршали, зашелестели деревья вокруг. По их кронам пробежал ветер, потом спустился ниже, к кустам, разгулялся, выписывая рябью замысловатые рисунки на воде. Потом стал сгонять на безоблачное небо откуда-то взявшиеся тучи. Они сбивались в тесные кучи, а в их разрывы тревожно смотрели звёзды, и выскакивала обеспокоенная луна. Зашуршал камыш, чуть-чуть всколыхнулись гордые сосны, содрогнулись листвою ивы.
   Ольга вздрогнула: сквозь нарастающий шум деревьев она услышала вой пса. Ей стало страшно. Она, изредка оглядываясь, побежала по тропинке обратно к своему дому. Толкнула калитку, набросила крючок и помчалась к крыльцу. Пулей влетела в прихожую, закрылась на засов, и только тогда облегчённо вздохнула. Сердце так колотилось, что того и гляди - выпрыгнет. Ольга прошла на кухню и уже успокоенная глянула в окно.
   Сверкнула молния, змеёй сбегая с неба на землю. Застонали, затрещали сосны. Вой ветра наводил тоску. "Всё живое, наверное, попряталось", - подумала она, радуясь, что сидит в уютном доме под семью замками. И вздрогнула: сквозь вой, шум, скрипы, стоны она услышала хриплые крики лебедей. Ольга помчалась на второй этаж.
   - Андрей, ты слышал? - почти шёпотом спросила она, испуганно тараща на него глаза.
   - Что? - не отрываясь от компьютера, спросил муж.
   - Лебеди кричат!
   - Ну и пусть себе кричат, - пожал он одним плечом.
   "Интересно, он и в части вместо службы в компьютере сидит? - сердито подумала она. - Майор, блин!"
   - Говорят, крики лебедя предвещают смерть, - уже без эмоций сообщила она мужу и, не дожидаясь его реакции, ушла в спальню.
   Утром Ольга проснулась от того, что лучи солнца пробились сквозь окно и упали на её лицо рыжими зайчиками. Она резко откинула одеяло, глянула на спящего мужа, опустила ноги в тёплые меховые тапочки, с удовольствием потянулась. Яркое солнце разрисовало пол спальни жёлтыми квадратами, треугольниками, повторяя рисунок тюля на окне. Щенячья радость охватила Ольгу. Вчерашние тревоги, обиды, грустные мысли - ушло, как и не было! Она распахнула окно - после ночного дождя зазеленел, заблестел сад сочной зеленью. Огромный огненный шар солнца, величественно поднимаясь из-за верхушек вековых сосен, залил небо красно-золотым цветом.
   Ольга оглянулась на мужа. Во сне он оттопырил губы, отчего его лицо приняло детское выражение. "И чего я на него обиделась? - с нарастающей нежностью подумала она. - Все мужики до самой смерти дети. Им бы только в стрелялки да в машинки играть", - она прыгнула в кровать, расталкивая мужа:
   - Андрей, просыпайся, соня! Смотри, какое утро! В Москве такое не увидишь!
   Муж, нехотя, разлепил ресницы, глянул на неё большими, шоколадного цвета глазами, улыбнулся, обхватил за хрупкие плечи, потянул на себя, перевернул и долго разглядывал её полные сочные губы, синие с зелёными вкраплениями глаза. Медленно убрал с высокого мраморного лба светло-русую прядь, провёл пальцем по овальным щекам, по тонкой лебединой шее, а потом сочно поцеловал. Ольга ответила на его ласки. Они ещё долго валялись на широкой кровати, продлевая счастливые минуты.
   Первой вскочила Ольга. Она приняла душ, спустилась на кухню, приготовила завтрак. За нею потянулся Андрей. Пока он плескался в душе, Ольга накрыла стол. Запах кофе был такой соблазнительный, что она, не дожидаясь мужа, отхлебнула глоток, окинула взглядом накрытый стол - для праздника не хватает цветов. - Ну, хотя бы один лесной цветочек, - подумала она и выскочила во двор.
   Ольга знала поляну с ландышами. Это была её поляна. Она её открыла года четыре тому. С заднего двора по тропинке Ольга побежала к реке. В зеркальной воде тенью отражались плакучие ивы, прибрежные кусты. Мимо камышей по реке гордо плыли лебеди. Они скользили нежно, плавно, не всколыхнув зеркала реки. Впереди плыл вожак, крупно выгнув грудь. Он раздул перья, прокладывая путь своей стае.
   "И чего я вчера испугалась, дурёха?", - подсмеиваясь над своими ночными страхами, Ольга любовалась, как вся стая с царственными шеями, головами, клювами скользила за своим вожаком. Вдоль берега Ольга направилась к небольшой мелкой запруде. Недалеко от неё среди сосен спряталась поляна с ландышами. "Андрею будет приятно", - подумала она, торопливо направляясь к знакомому месту. Запруда - это укромное местечко реки недалеко от дачи Гусаровых, спрятанное от глаз городских отдыхающих. Заросли кустов близко подходят к реке, песчаный бережок в виде лука, а вода зажата с двух сторон густым камышом. Это место Ольга называла своим лукоморьем. Каждое лето они с Андреем здесь купались вдали от людских глаз.
   - Здравствуй, моё лукоморье! - подходя ближе к реке, вслух произнесла она, наклоняясь к воде. Слева что-то зацепило её взгляд - Ольга ещё не поняла, что, но резко повернула голову и замерла: сначала она увидела кисть руки, покоящуюся в воде, а потом между толстых стволов камыша и тело. Ольга раздвинула камыши - это был труп женщины. Женщина лежала лицом вниз, зажатая со всех сторон камышом, и только рука, просунувшись сквозь растения, оказалась в открытой воде. На длинных пальцах - золотое обручальное кольцо и дорогой перстень с рубином. "Не ограбление", - машинально подумала Ольга и метнулась обратно к своему дому.
   - Андрей! Андрей! - ещё со двора закричала она. - Звони в полицию! - задыхаясь, Ольга влетела в дом, не дожидаясь, когда позвонит муж, схватила со стола телефон:
   - Сергей, это ты? - узнала она по голосу дежурного городского УВД. - Дай мне телефон УВД Одинцово! - быстро заговорила она.
   - А что случилось, Ольга Анатольевна? - тревожно поинтересовался дежурный.
   - Труп здесь, рядом с моей дачей. Давай, Серёж, быстрее. Потом расскажу.
   Через минуту Ольга вызвала наряд полиции из районного отделения Перхушково - Одинцовские пока приедут, время будет упущено, - рассудила Ольга. - Перхушково ближе, и район их.
   - Отдохнули, называется, - злился Андрей. - В кои веки вырвались на выходные - на тебе! Твоя работа тебя и здесь подстерегла.
   - Андрей, при чём здесь моя работа? Ты тоже мог увидеть труп в реке, и тебе пришлось бы вызывать полицию, хоть ты работаешь в воинской части. "Вот тебе и ландыши", - пронеслась мысль в голове Ольги.
   Оперативники подъехали очень быстро. Познакомились. Ольга повела их к месту, где наткнулась на труп. Женщина лежала всё в той же позе: лицом вниз. Один из полицейских её перевернул - и все вздрогнули.
   - Вряд ли её быстро опознают, - произнёс кто-то из оперативников. Лицо женщины было изуродовано свежими жуткими шрамами. "Ужас!" - Ольга отвернулась, глянула на Андрея снизу вверх. Тот даже побледнел - зрелище было не для слабонервных. Он взял Олю за плечи и прижал к себе.
   - Ужас! - повторил он вслед за женой.
  

4

  
   Какое замечательное утро! Главное, не надо спешить на работу. Целая неделя отпуска - Алька не торопилась выползать из большой двуспальной кровати. Кровать была такая широкая, что Алька с её маленьким ростом валялась на ней поперёк.
   Запел мобильный - она потянулась к тумбочке, взяла телефон - интересненько, кто прислал SMS? Ну, кто же ещё! "Доброе утро, мой Аленький цветочек", - прочитала она и радостно засмеялась вслух. Потом выскочила из-под одеяла, подбежала к окну - волна счастья захватила всю её целиком с макушки до пяток. Счастье проникло в неё вместе с солнцем, пробивающимся сквозь кисею листьев в её спальню. Аля распахнула окно - зарю последнего майского дня она проспала. Зато всю комнату тут же заполнило радостное пение птиц. Щебетали они на все лады. После ночного дождя листва загорелась бриллиантами росинок. Всё сияло, сверкало, искрилось вокруг. Рыжие яркие лучи сбегают на землю - быстрее, быстрее! А с ними появляется солнце. Алька протянула руку, подставляя ладонь лучам, ловя зайчиков. "Самый длинный луч - тебе, родной", - подумала она, взвизгнула от счастья и помчалась в душ. Из душа с тюрбаном на голове, в белом махровом халате, напевая слова детской песенки "какой хороший день...", не спеша вошла в кухню. На стеклянной поверхности большого кухонного стола лежала записка: "Приятного аппетита, Аленький". Она опять засмеялась. Продолжая напевать, включила чайник, из холодильника достала йогурт, налила кипяток в чашку, с удовольствием вдохнула в себя поплывший по кухне аромат кофе, не торопясь, села за стол завтракать.
   Не успела. Затрезвонил мобильный. Аля вынула его из кармана халата, глянула на экран и засияла своей обаятельной улыбкой.
   - Да, родной.
   - Аленький, прости, разбудил? - торопливо попросила и спросила трубка голосом мужа.
   - Я давно не сплю и пью кофе, - великодушно сообщила она.
   - Вот и замечательно. Я звоню предупредить, что через полтора часа улетаю в Питер.
   Счастливая улыбка мигом слетела с Алькиного лица.
   - Ты же собирался послезавтра лететь, - озабоченно-обиженным тоном напомнила она.
   - Ну да. Только там что-то переиначили, дату конференции перенесли на сегодня. Аль, я уже подъезжаю к дому, брось мне в дорожную сумку всё, что надо на пару дней. Всё, целую.
   - Игорь! - крикнула она уже коротким гудкам, тяжело вздохнула и с недовольной миной пошла наверх.
   "Обязательно появится какая-то бяка, которая испортит настроение", - с горечью думала она, шагая по лестнице в спальню. До слёз жалко того полного чувства счастья, которое безвозвратно улетучилось после звонка мужа. Обидно - такое прекрасное утро уже будет без него. Она не любила расставаться с ним. А ещё Алька панически боялась самолётов. Каждый раз она облегчённо вздыхала, когда муж звонил ей: "Мы приземлились". - "Слава Богу!" - ликовала атеистка Алька.
   Она не верила ни в Бога, ни в чёрта, считая, что надеяться можно только на себя, на свои силы и на Госпожу Удачу. Теперь она верила Игорю. Наверное, больше даже, чем себе.
   Пока она укладывала его вещи, мысли одна за другой беспорядочно толкались в её голове. Сначала она подумала о том, что рано вышла замуж за Сашу. Потом мысленно стала восстанавливать цепь событий, предшествующих её первому замужеству.
   Подумалось о родителях. Их Алька очень любила. Мама могла быть строгим и сердечным человеком одновременно. Сколько Алька помнит жизнь дома, мама никогда никому не рассказывала о семейных проблемах - всё держала в себе. Говорила, что выносить сор из избы - дурной тон. Отец же, наоборот, словоохотливый, порой сентиментальный - но это не мешало ему при необходимости быть жёстким, особенно с братом. От сына он требовал дисциплины, но вмешивалась мама, и папин кипучий гнев утихал. Брат любил играть с отцом в шахматы, любил выигрывать, а если проигрывал, то тут же сердито бросал игру. Алька любила висеть у отца на спине, обхватив его шею тонкими ручонками.
   В выходные они с братом залезали в кровать к родителям, и все четверо мечтали о котёнке, о черепахе или о рыбках. О собаке не мечтали - мама всё равно не разрешала держать пса в квартире.
   Если папа не был в командировке, они в выходные вчетвером шли на рыбалку. Или катались на катере по Даугаве. А ещё они с братом любили лазить по крышам - все крыши сараев на улице Балдонес были их. Любили ездить в Юрмалу и смотреть, как серо- жёлтые прозрачные волны набегают на светло-жёлтый, почти белый песок. Копчёную скумбрию тоже любили. Мама часто её покупала, когда они жили в Риге. Скумбрию эту называли ройским деликатесом. Алька не понимала, почему ройский, и называла её райским.
   А ещё Алька любила книгу Волкова "Волшебник изумрудного города". Они с братом мечтали найти дядю Волкова и попросить его показать им дорогу в Изумрудный город.
   Что ни говори, а детство у них с братом было золотое. Пока переворот не устроили, будь они неладны, все эти Ельцыны-Поповы-Чубайсы-Гайдары - кто там ещё? Алька уже не помнит их фамилии. Тогда она была совсем маленькой. Когда в Риге начались волнения, Алька спросила маму:
   - А небо общее?
   - Конечно, общее, - удивилась мама странному вопросу.
   - Хорошо, а то бы латыши и небо поделили, - авторитетно заявила шестилетняя девочка.
   Жалко было расставаться с друзьями в Риге. И Эдик, и Криста, и другие - все там остались. У них либо мама, либо папа латыши. Но полковнику Голубеву там оставаться никак нельзя. Так они оказались в Саратове. А Саратов - что? Саратов нормальный город. Алька университет там окончила. И друзей в Саратове было много. Из военного училища брат привёз к ним в Саратов на каникулы своего друга Сашу. Родители Саши жили далеко, во Владивостоке. Чтобы поехать к ним на каникулы, это сколько деньжищ надо! Таких денег у курсантов отродясь не водилось. Сидеть бы Саше весь отпуск в казарме, если бы не сердобольный Алькин брат. Он привёз его на каникулы с собой - знал, что родители примут его друга.
   Саша сразу положил глаз на Альку. А что? Живая, с весёлыми чёртиками в огромных зеленовато-голубых глазах, вечно в окружении друзей - перескакивая с одного кадра на другой, в памяти Альки пронеслись студенческие вечера, художественная самодеятельность, походы, костры, спортивные соревнования - она получила приз за занятое первое место в беге на сто метров - а что, мы такие! А трясучка перед экзаменами! А неповторимое ощущение счастья и свободы после! Наверное, Саша полюбил её, - неуверенно подумала она. Из училища он писал ей трогательные письма: "Я никогда никого не смогу полюбить так, как тебя. Ты - единственная в моей жизни". Читать такое о себе было приятно. Любовные признания грели душу.
   После училища по распределению Саша уехал в Хабаровск. В первый же отпуск приехал к ним и сделал Але предложение. Алька заканчивала университет. "Почему бы и нет? - думала она. - Танюха вышла замуж, а я что, хуже?" - и сыграли свадьбу. Свадьба получилась на все сто! - Жаль только, что зимой, - сетовала Алька. Потом полковник Голубев подсуетился, поднял свои связи - в результате Сашу перевели в Подмосковье.
   Как прекрасно всё начиналось! Алька хотела создать семью, похожую на семью её родителей. По выходным они ездили в Москву и гуляли там до вечера. Или приезжали к Тане с Сергеем с пакетами гостинцев. В будние дни по вечерам гуляли в окрестностях воинской части. Но Альке не хотелось сидеть дома. Зачем было учиться в университете, иметь два образования? Зачем? - спрашивала она себя и усиленно искала работу. И нашла! Взяли её на работу в милицию.
   "Так, пижаму я положила, носки тоже, ага, рубашку на смену, мало ли что, - прервала она воспоминания. Но они опять потекли. - Нет, не может быть, чтобы Саша совсем не любил её. Кто ей это сказал? А, Мария Анатольевна, - сразу всплыл образ круглолицей толстощёкой матери Татьяны. Настроение окончательно испортилось. В памяти нарисовались толстые губы Марии Анатольевны - как зло и ехидно бросила она в лицо Альке: "Он и не любил тебя никогда. Просто использовал связи твоего отца - и всё. А как понял, что время Голубева ушло, и он уже ничем не сможет ему помочь в плане карьеры, стал выкабениваться", - большие ноздри её толстого носа злобно раздувались, круглые, похожие на два маленьких блюдца глаза злорадно насмехались. Алька поёжилась:
   - Я сама от него ушла, - пыталась она отбиться от правды Марии Анатольевны, сказанной так злобно, что явно смахивала на ложь. Мать Татьяны криво хмыкнула, повернулась к Альке толстым откляченным задом и поплыла в другую комнату. - Не надо думать о ней. Пошла она к чёрту, - Алька перебрала галстуки, выбрала наиболее подходящий к рубашке, положила в сумку. - Не стоит обращать внимания на её слова, - мысли опять вернулись к Марии Анатольевне. - Она глупа, как дважды два - четыре. Ей вся наша семья не по нутру. Вечно от зависти чёрные слюни пускала. - Аля вспомнила, какие интриги та плела вокруг директора школы, в которой работала. - Удовольствие получала в сплетнях и пересудах. В свои интриги не стеснялась втягивать родителей своих же учеников. Та ещё стерва!", - подвела итог Алька и положила в сумку сверху бумажные салфетки.
   - Аленький, я дома! Ты где? - услышала она голос мужа и пулей понеслась вниз в гостиную.
   - Игорь, я всё сложила. Ну неужели надо уезжать именно сегодня? У меня первый день отпуска, а их всего семь, - жалобно сказала она, пряча лицо на его широкой груди и глубоко вдыхая любимый запах мужа.
   - Я послезавтра вернусь, Аль. Ну, ты что? Не первый же раз, - он попытался заглянуть в её большие морские глаза.
   - Не хочу, чтобы ты уезжал. Предчувствие какое-то нехорошее.
   - Это потому, что я на самолёте лечу, - объяснил он причину её тревоги.
   - Наверное. Как приземлишься, сразу отзвонись, - напомнила она.
   - Слушаюсь, мой генерал! - он обнял её за плечи и повёл на второй этаж. Сумка стояла в спальне в кресле.
   - Всё, пока! А то опоздаю на самолёт, - он взял в ладони её лицо, поцеловал в сочные губы, потом отпустил. - Всё! Всё! Пока! Точно, опоздаю! - Схватил сумку. - Жди звонка. Я скоро! - уже снизу донеслось до неё.
   Алька выскочила следом. Она провожала взглядом мужа, любуясь его спортивной фигурой. Он скользнул в машину рядом с водителем, на прощание взмахнул широкой кистью руки, и машина покатила со двора.

5

  
   Она так жалобно посмотрела на него, что Игорю стало не по себе. "Поехали, Витя", - бросил он водителю, усаживаясь рядом. "Тьфу ты, как заныло внутри. Ну не первый же раз в командировку лечу!", - пытался он отделаться от непонятно откуда нарастающей тревоги.
   - Я поеду провожать тебя, - сказала она.
   - Нет, это ни к чему, - он опять прижал её голову. Она обиженно засопела ему где-то под грудью. Ему стало щекотно, он засмеялся:
   - Всё! Всё, Алька! А то точно опоздаю.
   Она осталась дома. В зеркале над передним сидением он видел, как удаляется её одинокая фигурка. На фоне их трёхэтажного дома она показалась ему ещё меньше и беззащитней. "Единственная моя, спасибо, что ты есть у меня, - подумал он и тут же подтрунил над собой. - Я уже стихами думаю". Он не любил высокопарных речей, справедливо считая, что незачем говорить громкие, ненужные слова.
   Семь лет они вместе. Как встретил - сразу понял, что! он получил. Только человек, много испытавший, много переживший, может осознать всю полноту счастья от встречи с такою, как его Аленька.
   Он прикрыл веками глаза, чтобы ничто не мешало представлять её нежное овальное лицо, маленький подбородок с ямочкой - ну разве дашь ей двадцать девять лет! Она выглядит такой юной и свежей, что больше восемнадцати-двадцати ей никто не даёт. Он представил её большие морские глаза - она разговаривает и бросает на него озорной взгляд исподлобья. Но особенно хороша она в профиль - вернуться назад, подхватить её прямо сейчас, закружить по гостиной - у-ух! К чёрту конференцию! Он крепко сомкнул веки: "Давай, Вить, поддай газу, а то опоздаем на самолёт", - бросил он водителю. - "Да подъезжаем уже, Игорь Александрович. Вот оно, Домодедово. Рукой подать. Успеем, не волнуйтесь".
   Игорь опять прикрыл глаза, вспоминая их первые встречи, их свадьбу, их редкие выходные. Последние два года они периодически спорят из-за его частых командировок.
   - Мне не хватает общения с тобой, - говорила Аля. - У нас и так всё есть, что надо человеку. И даже больше. Вспомни, как счастливы мы были в твоей однокомнатной квартире!
   Они и вправду были там счастливы. Весь мир для них вместился в маленькой квартирке, где они каждый вечер проводили вместе. За стенами их квартиры оставались улицы, залитые огнями, потоки машин, люди - никакого дела им не было до всего до этого. Их было двое, и это был их мир.
   - А сейчас ты несчастлива? - осторожно спросил он.
   - Счастлива, конечно. Но мы редко бываем вдвоём, - грустно отвечала Алька. Он обнимал её за плечи, прижимая к себе:
   - Я хочу, чтобы ты родила мне сына. Мальчика хочу. И дочку тоже. У нас будет большая дружная семья. Ты ещё будешь хвалить меня за нашу большую квартиру и трёхэтажный дом.
   - Ага, ты будешь летать в свои командировки, а я одна должна стоять у плиты, заниматься домашним хозяйством - помощник из тебя, прямо скажем, никакой. И прости-прощай, моя журналистика!
   - Зря ты меня в узурпаторы записала. Я не собираюсь запереть тебя в четырёх стенах. Если хочешь знать, я уважаю твой выбор, твоё желание работать, твою независимость. У меня своя работа, у тебя - своя. Мы пригласим няню для детей.
   - Только не это! - Аля мигом вспомнила телепередачи о нянях: многие из них буквально издевались над малышами. - Своих детей я никому не доверю, - категорически заявляла она.
   - Ну и правильно. Посидишь с ними в декретном отпуске, а там они в детский сад пойдут, а там и школа не за горами, - размечтался Игорь. - Я хочу, чтобы ты и наши дети ни в чём не нуждались. Для вас буду работать, как вол.
   - Ты что, Игорь! У нас и так всё есть. С нашими средствами мы можем уже сейчас дать детям прекрасное образование! Мы с тобой объездили лучшие курорты, посмотрели полмира - что нам ещё надо? Мне лично не нужны заморские земли, недвижимость в чужих странах, острова, яхты и всё такое прочее. Для меня главное - быть с тобою рядом, не потерять то чувство, что объединяет нас. Деньги - не главное.
   - Дело не только в деньгах, - попытался оправдаться Игорь. - Бизнес - это азарт. Как игра, понимаешь? То выигрываешь, то проигрываешь. От этого ещё больше хочется играть.
   - Не заметишь, как в этой игре проиграешь жизнь. И мы не успеем насладиться простым человеческим счастьем, - обречённо возражала Аля.
   - Всё, Аль, ещё одна поездка, один рывок - и я откажусь от такого темпа. Мы чаще будем вместе, и ты родишь мне сына, - тысячу раз обещал он ей.
   - Ага, с тобою родишь, - уже сдавалась жена. - Ты и дома почти не ночуешь - всё в поездках.
   Она понимала, что муж принадлежит не только ей, что он постоянно ускользает от неё в свой бизнес - это тревожило её. Она боялась его потерять.
   Одиночество вдвоём Алька пережила со своим первым мужем. Одиночество - это ужасно. Это чёрно-бело-серое. Это тоска и унизительное чувство брошенности, ненужности, твоей невостребованности близким человеком. Игорь вернул ей радость жизни, осветил жизнь яркими красками, наполнил её дни весенней капелью, шелестом листьев, музыкой.
   Он знал, что Алька любит его. Её любовь помогала ему свободно двигаться к своей цели. Аэлита ещё будет гордиться им.
   - Вить, не опоздаем? - скосил он глаза на водителя.
   - Всё, Игорь Александрович, приехали.
  

6

  
   В юности Алька думала, что любовь - это красивые выдумки поэтов. В студенческие годы ей нравился Макс. Это было на первом курсе. Вскоре они расстались. Нельзя сказать, что она сильно горевала по этому поводу. Он горевал, а она - так себе, попереживала немного и успокоилась. Первый муж ей тоже нравился. Но такой сильной романтической любви, как пишут в старых романах или показывают в старых фильмах, она к нему не испытывала. "Интересно, - думала Алька, - я что, совсем не способна любить?". Это её огорчало. Получается, она какая-то ущербная. Ущербность она воспринимала, как катастрофу. Любую, будь то физическая или нравственная - без разницы. Но, слава Богу, есть телевидение с научными передачами. Оказывается, любовь - это наличие в организме какого-то химического вещества. Такой вывод сделали учёные. "А у меня, наверное, такое вещество отсутствует", - пришла к выводу Алька. Это её немного успокоило: с чем родилась - с тем и живи. Но встреча с Игорем перевернула все её представления об этом загадочном чувстве. Оказалось, что любовной химии в Алькином организме даже с избытком. Она так любила своего второго мужа, что даже на работе, загруженная выше крыши, успевала подумать о нём, успевала за день сто раз соскучиться по нему. И за это она была ему очень благодарна. За то, что пробудил он в ней эту самую бурную химическую реакцию. А ещё за театры, за музыку, за дожди, за всё, что у них было прекрасного и за то счастье, что у них будет впереди. Оно будет большим, светлым - она это точно знала.
   Проводив Игоря, Алька вернулась к туалетному столику. "Где были мои мозги, когда я выходила замуж за Сашу? - покачала она головой, глядя на себя в зеркало. - Одно желание - насолить Максу. Он, паршивец, загулял, запил - вот и выскочила замуж за Сашу. Какие уж там мозги! - А всё-таки любил меня Сашка или нет? Неужели эта стервозина, Танюхина мамашка, правду сказала? Оно, конечно, мне теперь без разницы, но всё равно обидно".
   Аля вспомнила их случайную встречу в переходе метро через четыре года после развода. От неожиданности такой встречи Саша вдруг схватил её лицо, прижался губами к её лбу, глубоко вдыхая знакомый запах духов. "Алька! Это ты! Неужели это ты?", - он поразился той перемене, что в ней произошла. - "Я это, я", - сказала она, пытаясь отстраниться от него. "Если бы ты знала, как я мечтал о нашей встрече, сколько передумал всего!", - он не отпускал её, хотя чувствовал её желание выскользнуть из его рук. - "Это я, Саша. Только я была у тебя в другой жизни. А сейчас у меня совсем-совсем другая жизнь. И я тоже совсем другая",- настойчиво отстраняясь от него, спокойно ответила Аля. - "И правда, другая", - он окинул её оценивающим взглядом. Перед ним стояла совсем взрослая женщина, со вкусом одетая, и не просто со вкусом, но изысканно и дорого. Он помнил её обиженной, растерянной девочкой на перроне. Её детский испуганный взгляд: не говори так! Я боюсь! - казалось, кричали её глаза, а он будто не замечал её испуга и резал правду-матку: лучше, чем сейчас, мы жить уже не будем. Живи со мной, если тебя такая жизнь устраивает, - с циничной ухмылкой предложил он.
   Не устраивает! Разве может ей понравиться жизнь, какой они жили последние месяцы! "Не устраивает", - собрав в кулак всю свою выдержку, твёрдо ответила Алька и пошла по перрону, чтобы справиться с внезапно подступившим комом в горле. Ещё чего! Он никогда не увидит её слёз!
   Прямо с перрона она позвонила своей подруге, самому близкому человеку после родителей и брата:
   - Тань, мы разводимся с Сашей, - глотая слёзы, без вступления бухнула она в трубку.
   - Не реви! Не реви! Ты где? - от неожиданности Татьяна стала кричать.
   - На перроне. Я еду к родителям.
   - Вы что, выясняете отношения прямо на перроне?
   - Ну да. Он только что сказал, что лучше мы жить уже не будем.
   - Так, не реви, - опять повторила Татьяна. От растерянности она не знала, что говорить.
   - Я и не реву, - загоняя слёзы всё глубже, ответила Алька.
   - Вернёшься от родителей - сразу к нам. Увольняйся из своей ментовки. Мы устроим тебя в отдел к Сергею в нашей госкорпорации.. У нас уже есть хорошие связи. Твоим двум образованиям мы быстро найдём применение. Бросай этого козла! Пока поживёшь у нас, места всем хватит, - воинственно распоряжалась Таня.
   - Я подумаю, - тяжело вздохнула Алька. Уходить из милиции ей совсем не хотелось - хороший коллектив, умный, строгий и добрейшей души начальник их отдела. Альку там любили, ей было комфортно работать с людьми, которые были её настоящими друзьями. - Я подумаю, - опять повторила она.
   - И думать нечего! - отрезала Татьяна.
   - Всё, решили! - услышала Алька в трубке голос Сергея. - Бросай этого придурка и приезжай к нам. Вещи твои я сам перевезу. И на работу устрою.
   - Ладно, вернусь от родителей - сразу к вам, - Алька немного успокоилась. "Господи, какое счастье, когда есть такие друзья!", - пронеслась в голове благодарная мысль.
   За время пути в электричке до Павелецкого вокзала они с мужем не проронили друг другу ни слова. В вагоне Саша помог сложить её вещи под полку и, не попрощавшись, ушёл. Она долго смотрела ему вслед - оглянется или нет? Не оглянулся.
   Теперь рядом с ним шла зрелая, уверенная в себе женщина.
   - Ты как? - спросил он.
   - Я? Я - хорошо. А у тебя как дела? Смотрю, ты уже майора получил, - кивнула она на его погоны. - Женился?
   - Замужем? - задал он встречный вопрос, не отвечая на её. Лучше бы не спрашивал. Вспыхнувшая радость в её глазах сказала больше слов: она любила, была любима и была безмерно счастлива. - Ты помнишь, как мы встречали Новый год в Луховицах? - неожиданно спросил он. Она кивнула. - А в Щёлково? Помнишь, как хорошо нам было?
   - Помню, конечно. А ещё я помню, как ты перестал приносить домой зарплату, последнее время приходил пьяный. Помню, как грубо говорил со мной, как не ночевал дома. Всё помню, Саша.
   - Ты не любила меня, - упрекнул он.
   - А что ты сделал, чтобы я полюбила тебя? - она резко остановилась, пристально глядя ему в глаза.
   - Ты работу в своей ментовке любила больше, чем меня, - он опять попытался её обвинить.
   - Потому что на работе любили меня. А ты любил только деньги и тянул с меня и с моих родителей всё, что только мог, - напомнила она и быстро сменила тему. - Как ты? Всё в том же полку? Тебя не сокращают?
   - Нет, не сокращают. Квартиру дали, - похвастался он.
   - Значит, и в твоей жизни всё хорошо. Я рада за тебя. Правда, - она протянула ему руку. - Пока, Саша. Удачи тебе, - он попытался задержать её руку в своей, но она настойчиво высвободила её. Кивнула на прощание и ушла своей лёгкой грациозной походкой. Он долго смотрел ей вслед, наблюдая, как её хрупкая фигурка то теряется в толпе, то выныривает, то опять теряется. Совсем исчезла. В душе сразу как-то заглохло, иссякло, умолкло, потом и вовсе исчезло. Стало пусто и одиноко.
  

7

  
   Из зеркала трюмо смотрело расстроенное Алькино лицо. Эти командировки вечно такие неожиданные, а главное, всегда не вовремя. Алька так обрадовалась своему короткому отпуску, надеялась провести его вместе с Игорем - ага, размечталась. Она тряхнула головой, и спутанные влажные светло-русые волосы рассыпались по плечам. Она чуть-чуть приподняла дугообразные тонкие брови - тут же по мраморному высокому лбу пробежала едва заметная рябь. Алька тяжело вздохнула, плотно сжала полные губы, тонкой кистью руки потянулась за феном, но тут из кармана халата звякнул сотовый, сообщая, что пришла SMS\ Алька торопливо выхватила телефон - наверное, Игорь. Нет, не Игорь. На экране высветилась дата и сообщение-напоминание, что сегодня День рождения Татьяны, её подруги. "Бывшей подруги" - горько подумала Алька.
   Опять нахлынули горькие воспоминания. Прошлое всегда с нами. У Альки это целый отрезок жизни.
   В Саратове у родителей Алька приняла окончательное решение развестись с мужем. Родители поддержали её решение. "Ничего, дочунь, прорвёмся! Ты ещё молодая. Хорошо, что у вас детей нет. Хотя и с детьми прорвались бы, - заряжала её мама оптимизмом. - Помнишь, у Гёте: "Побеждает все преграды, кто понятлив и горяч"? А ты у нас понятливая, энергичная. Давай, не куксись, всё наладится. Шагай гордо, улыбайся весело, и пусть все ломают себе голову, чему ты так радуешься", - мать взлохматила её волосы, а потом крепко прижала к груди её голову. Алька всхлипнула. - Ну-ну, поплачь, легче станет, - едва сдерживая свои слёзы, утешала мама.
   - Таня и Серёжа обещали помочь устроиться на работу. Какое-то время поживу у них, а как устроюсь на работу, сразу сниму себе квартиру, - ободрённая поддержкой родителей, Алька уже с надеждой смотрела в будущее.
   - Правильно, уезжай из городка, чтобы не встречаться с Александром. "Не хочу судить, кто из них прав, кто виноват - это их личное дело. Но бросить девчонку в чужом городе без крыши над головой, без денег - это не по-мужски", - говорила Анна Сергеевна мужу. Тот молча соглашался. "Перевелись мужики", - тяжело вздыхая, думал он.
   Сначала Татьяна и Сергей горячо поддержали Альку. Правда, вещи её Сергей так и не перевёз - всё самое необходимое из одежды Алька привезла сама, а всё, что нажито было с мужем, осталось ему. Сразу устроиться на работу не получилось, и первые пару месяцев Алька курсировала между Москвой и Саратовым, чтобы меньше мозолить глаза своим друзьям. Возвращалась в Москву не с пустыми руками, родители помогали, снабжали Альку деньгами - не сидеть же на шее у друзей.
   Всё неохотней Алька возвращалась в Москву. Неустроенность, горечь предательства, неясность будущего, неуверенность в себе - она привыкла жить под широким крылом родителей, потом муж - всё-таки двое - это не одна. Теперь сплошная безнадёга и никакого оптимизма.
   На вокзале её теперь никто не встречал. С тяжёлой ношей в душе она поехала к подруге. Сергей не проявил особого радушия.
   - А я думала, ты меня встретишь, - насмешливо сказала ему Алька, ставя тяжёлые сумки на пол.
   - Не велика барыня, сама добралась, - отрезал Сергей. Татьяна обожгла его молниеносным взглядом. - Нет, правда, Аль, рано вставать не хотелось, - стушевался под взглядом жены Сергей.
   - Да я так, подумала, что у тебя машина, а родители нам тут всего накрутили, сумки неприподъёмные, в метро с ними тяжело мотаться, - сконфуженно оправдывалась Алька. Ей стало совсем неловко. Она остро почувствовала себя здесь никому не нужной, лишней.
   - А давайте завтракать, - разрядила неловкость Татьяна. - К нам Рита зашла.
   - Рита? - обрадовалась Алька. Сестру Татьяны Риту она знала ещё со школьных лет.
   За столом все как-то подобрели, повеселели.
   - А когда-то мы вчетвером частенько сидели за этим столом, - неожиданно вспомнила Татьяна. - Вы с Сашей привозили нам продукты. У нас тогда денег - ни копейки, - с улыбкой говорила Татьяна, обращаясь в основном к Альке. - Зарплата маленькая, должность у Серёжи маленькая, Викуся тоже совсем кроха - и никто, ни одна душа нам тогда не помогла, в том числе и родители, - Таня с горечью посмотрела на сестру. - Только Алька с Сашей сюда приезжали с пакетами продуктов на месяц и с деньгами. Везли всё: масло, мясо, молоко, сыр, яйца, соки - нам приходилось тратить деньги только на детское питание и подгузники. Друзей у нас тогда тоже не было. Только Алька и Саша.
   - Зато теперь их полно - дверь не закрывается, - хмыкнул Сергей.
   - Так теперь у тебя должность - начальник отдела, и зарплата позволяет нам жить безбедно, - с ехидцей напомнила Татьяна. - А раньше у нас, кроме Альки, никого и не было.
   "Тогда, в далёком далеке меня здесь любили, мне были здесь рады. Это было давно", - с иронией подумала Алька.
   - Ты, как всегда, права, Танюха. А я, пожалуй, девчонки, пойду полежу. Вы тут без меня как-нибудь, - Сергей встал из-за стола и направился в спальню.
   На несколько минут за столом повисла тишина.
   - Я что-то пропустила? Что случилось? - первой нарушила молчание Рита.
   - А ты ничего не знаешь? - Татьяна убрала со стола тарелку Сергея.
   - Нет, просветите.
   - Какие же мужики мерзавцы! Сволочи! - громко и категорично заявила Татьяна.
   Алька покручивала чашку в блюдце.
   - Представляешь, Саша решил со мной развестись, - она напряжённо посмотрела в глаза Рите.
   - Не, ты только подумай, Рит, этот мудак оставил её без жилья, без денег! В чужом городе! - Татьяна возмущённо стукнула кулачком по столу.
   - Он сам предложил тебе развестись? - уточнила Рита, не реагируя на возмущение сестры.
   - Ну, прямо он не заявил о разводе, но последние месяцы вёл себя так, что дальше терпеть такие отношения я не могла. Где он бывает, с кем гуляет по выходным, я не знаю. Жили только на мою зарплату, канючил иногда у меня то тысячу, то три, а куда тратил свои - не говорил.
   - Ясно, как божий день - куда. Гулял с бабами. Нет, Рит, ты только послушай, что эта скотина ей предлагает! - продолжала возмущаться Татьяна.
   - Что?
   - Если тебе нравится такая жизнь, живи со мной. Но лучше не будет, - тут Алька не удержалась, закрыла лицо руками и расплакалась. Обе девушки не помнили случая, чтобы Алька плакала, а тут - на тебе. Тихо так плакала. Неожиданно за нею всхлипнула и Рита. Вспомнила, как она разводилась со своим мужем. Глядя на них, заревела и Таня. Какое-то время они поревели втроём.
   - Ой, девчонки, я же говорю - все мужики такие поганцы, - первой успокоилась Таня. - Кроме моего Серёжи, - добавила она с гордостью.
   - А ты что ему сказала? - спросила Рита Альку, вернувшись к прежней теме.
   - Я ему сказала, что мне не нравится такая жизнь, - Алька взяла салфетку, вытерла лицо. - А главное, он мне самой надоел! - её будто прорвало. - Грубый, невоспитанный. Халявщик! - наконец, она нашла правильное ему определение.
   - Ну и радуйся, что разводитесь, - поддержала её Рита. - Мне всегда твой Сашка не нравился.
   - И я ей то же самое толкую. Поживёшь у нас. Найдём тебе работу, мужика хорошего, не то, что этот урод, - горячилась Татьяна.
   - Ты уже уволилась из ментовки? - спросила Рита.
   - Пока нет. Я ещё в отпуске числюсь, - ответила Алька.
   - Ну вот, после отпуска сразу и увольняйся. Серёжа тебя устроит. Правда, Тань? - обратилась за поддержкой к сестре Рита.
   - Правда, - кивнула Татьяна. - Завтра же поезжай в Щёлково, увольняйся. И на развод подавай. Мы своих не бросаем, - с энтузиазмом произнесла Татьяна.
   Алька улыбнулась подругам. На душе полегчало.
  

8

  
   На увольнение ушло две недели. Начальник отдела не хотел терять Альку, а потому тянул волынку, каждый раз находил причину, чтобы не подписать обходной лист.
   В отделе Альку любили. Работая в милиции, она быстро многому научилась. В любой ситуации Алька сохраняла работоспособность, была всегда в форме. Казалось, она никогда не устаёт. Никто из коллег не услышал из её уст жалоб на мужа, на безденежье - всем она казалась счастливой и удачливой женщиной. Она улыбалась всем: уборщице, дворнику, коллегам, начальству. Напряжённая атмосфера, часто посещавшая их отдел, не могла разрушить в ней врождённую доброту, понимание и желание помочь другому. Она со всеми оставалась сама собой, потому что ей не надо было замалчивать какие-то свои грешки - в ней их просто не было.
   Никто никогда не видел её в унынии. Даже в предчувствии семейной катастрофы она сохраняла жизнерадостность. Жизнерадостность взрывалась в ней, как искры шампанского.
   Но сейчас Альке трудно было сохранять душевное равновесие. Её грызла тревога, скребла неуверенность - что завтрашний день ей сулит?
   За пару недель Алька с Сашей оформили развод в ЗАГСе. Вышли из ЗАГСа - нельзя сказать, что оба почувствовали облегчение. Кажется, Саша не поверил, что это - всё, конец их отношениям. Его потерянный взгляд кольнул в сердце - Алька быстро простилась, повернулась и ушла, не оглядываясь. У платформы не удержалась, оглянулась - Саша стоял на том же месте и смотрел ей вслед. Подошла электричка - Алька быстро вскочила в вагон - всё, что было с Сашей, в прошлом.
   Вагон был полупустой. Алька села у окна. Ни облегчения, ни радости, ни боли она не испытывала. Пусто, тоскливо, одиноко. Она смотрела на дома, что пролетали мимо, на деревья - осень раздела их догола. Листья прилипли к мокрому асфальту.
   Дождь об асфальт ударяется,
   Ветер уныло качается,
   Смотрит вслед.
   Где-то моё отчаянье
   Бродит всю ночь неприкаянно
   И задувает нечаянно
   Фонари.
   "А что, очень даже в тему. Надо бы записать, а то забуду", - вяло подумала Алька. Иногда ей приходили в голову стихи, но она редко их записывала, а потом и вовсе забывала.
   Откуда-то появилась огромная стая ворон. Они почти закрыли небо. Потом с громким и устрашающим карканьем птицы расселись на голые ветви деревьев вдоль железной дороги. Альке стало не по себе.
   - Страшно стало? - услышала она рядом женский голос и резко оглянулась. Окунувшись в свои тяжёлые мысли, Алька не заметила, как к ней подсела Женщина в Зелёном - так она её сразу окрестила. На незнакомке красиво сидело немного старомодное осеннее тёмно-зелёное пальто. Фетровая зелёная шляпка с узкими загнутыми по бокам полями и с узкой зелёной каймой была надета немного набекрень. Из-под шляпы выбивались ярко-рыжие волосы. Взгляд глубоких больших зелёных глаз был понимающим и ласковым. Этим незнакомка сразу расположила к себе девушку.
   - Не очень. Просто неприятно как-то, не по себе, - призналась Алька. Ещё минуту назад она не собиралась ни с кем вступать в беседу, а тут - на тебе, сразу откликнулась.
   - Славная ты, - неожиданно определила незнакомка. - Плохо тебе сейчас? - участливо спросила она. Алька молча кивнула. - А ты не отчаивайся, - зажурчал голос Женщины в Зелёном.
   - А я и не отчаиваюсь. С чего вы взяли? - возразила Алька, изящным жестом поправляя пышные волнистые волосы. Обсуждать свои проблемы с незнакомкой не хотелось. И в то же время ей приятно было слушать голос этой женщины - он её успокаивал.
   В вагон вошёл пожилой мужчина лет шестидесяти. Одет он был бедно, старомодно, но опрятно. Благородная седина густых, слегка волнистых волос, аккуратно подстриженная седая бородка делали его похожим на аристократа прошлых веков. Окинув сидящих в вагоне светло-голубым взглядом, он растянул меха баяна и запел бархатным баритоном: "Ночь коротка, спят облака, и лежит у меня на ладони незнакомая ваша рука...". - Вместе со всеми пассажирами Алька с удовольствием слушала знакомую мелодию "Случайного вальса".
   - Я давно живу, девочка, а потому многое вижу. Все твои беды пройдут, всё образуется, и ты будешь счастлива. Попомни мои слова, - сквозь мелодию песни доносились до слуха Али журчащие слова пятидесятилетней женщины. "А может, ей и все шестьдесят, - подумала Алька. - Женщина без возраста - такое тоже бывает", - решила она, наблюдая, как старый певец медленно продвигается по вагону и смотрит прямо на неё. Пассажиры охотно клали ему в сумку деньги - маленькая благодарность за размягчённость душ.
   - Купи себе счастливый билет у старого артиста, - предложила Женщина в Зелёном, когда он поравнялся с их лавкой.
   Алька суетливо достала кошелёк - в нём лежало всего сто двадцать рублей. Сначала она хотела достать десятку, но потом передумала и протянула сто рублей бродячему артисту.
   - Хватит и десяти, - улыбнулся старик. Алька опять полезла в кошелёк, достала десять рублей и положила ему в сумку. - Счастья тебе, девонька, - ласково сказал он, пристально глядя ей прямо в глаза. Под таким взглядом незнакомца Альке стало не по себе, не страшно, нет, но как-то волшебно- тревожно. Старик кивнул Женщине в Зелёном. Та легко поднялась, кивнула Але, как старой знакомой: "Верь мне, всё у тебя будет замечательно", - проговорила на прощание и вместе с музыкантом вышла на станции "Дачи". Алька долго смотрела им вслед, пока они не скрылись за ближайшими домами.
   "Может, и правда всё образуется? - думала она под стук колёс электрички. - Ещё будут и брызги шампанского, и прогулки в парке, и предрассветных соловьёв услышишь за окнами своего трёхэтажного дома. Будет и любовь, и счастливые слёзы, и заря - всё у тебя будет, девонька", - отпечатались в голове Альки слова Женщины в Зелёном.
   "Какие там соловьи-сирень!", - оборвала Алька свои грёзы, вспомнив, что вот уже два месяца она живёт у Татьяны и Сергея, а поиски работы пока ни к чему не привели. Слава Богу, что у неё ещё остались деньги с её сбережений - Алька та ещё экономистка, лишнюю копейку на себя не потратит. Да и где она, лишняя копейка, покажите мне её! Родители тоже подбрасывают - на жизнь пока хватает. Она покупает продукты на всех, готовит завтраки, обеды, ужины, выгуливает любимого пса Татьяны, сидит с маленькой Викой, если та болеет и её не ведут в детский сад, а всё живёт с ощущением нахлебницы. Устроить её на работу оказалось не так-то просто. "Всё из-за того, что ты работала в ментовке", - раздражённо выговаривала ей Татьяна. А где она могла работать в небольшом подмосковном городке? И потом, что в этом зазорного? Ей нравилась работа в ментовке. Она бы и сейчас оттуда не ушла, если бы Татьяна и Сергей не сорвали её с места, обещая золотые горы и работу в "Газтрансе".
   Теперь она каждое утро просыпалась с чувством тревожной тоски, зная наперёд, что новый день не принесёт ей радость.
   А тут ещё мать Татьяны повадилась ездить из Саратова через каждые две недели. Сверлит Альку ненавидящим взглядом. А что плохого ей сделала Алька? За что она её так ненавидит? Родителей Альки она тоже ненавидит. Она считает их лохами. Если бы её муж был полковником, как Голубев, а не прапорщиком, о-о, она бы развернулась! Всё бы имели. А эти что? Ни приличной дачи, ни квартир для детей - так, имеют трёшку, да и ту государство выделило. Даже машина у полковника не иномарка, а простенькая отечественная "Волга". И жена у него - ни рыба ни мясо, - зло думала Мария Анатольевна. - Кто её только завучем назначил? А всё связи Голубева.
   Мария Анатольевна вместе со своим мужем Денисом Денисовичем простить не могли Голубевым, что Алька училась в университете, окончила там два факультета, а их Татьяна с трудом осилила пединститут и то заочно. Ну не хватает Танюхе мозгов для наук! Гимназию, куда устроили её родители и где они с Алькой подружились, она осилить не могла. Пришлось переходить в общеобразовательную школу. Одной в чужой коллектив вписываться страшновато было, так она Альку уговорила. Мария Анатольевна лисой вилась вокруг мамы Альки, лишь бы та согласилась на перевод дочери в другую школу. Алькины родители не соглашались - полгода до выпускных экзаменов осталось, какой перевод! Но тут Алька настояла - дружба превыше всего. Родители Альки стерпели, согласились. Против дружбы не попрёшь.
   Первое замужество Татьяны завершилось разводом. Младшая Рита тоже развелась, зато Голубева в шоколаде. Мария Анатольевна захлёбывалась чёрными слюнями зависти. Слава Богу, второй муж Татьяны оказался более удачливым. Сергей пробьёт себе карьеру, у него есть связи - тешила себя Мария Анатольевна. Весть о разводе Али с мужем - мёд на душу Марии Анатольевны. Она даже не пыталась скрыть свою радость. "Теперь и ты разведённая", - веселилась она.
   То, что её дочь с зятем пригласили к себе подругу, сильно бесило Марию Анатольевну. Алька слышала, как она шипела Татьяне: "В следующий приезд чтобы я её уже здесь не видела". Тоска точила Альку, как злобный коршун. Ей казалось, что жизнь стала совсем тусклой. Лето закончилось, рано темнеет, пустеют поля, и жизнь не удалась. "Но более всего и прежде кляну терпение глупца", - ни с того, ни с сего пришли на ум слова Фауста.
   "Какие там брызги шампанского!" - с горькой иронией подумала она, подходя к дому, где жила Татьяна с семьёй и где временно перебивалась она. Ветер обдувал ноги холодом и гнал по тротуару листья.
   - Уехать бы домой, к родителям! А что, в Саратове тоже люди живут. Но мама убеждена, что сейчас Саратов - бесперспективный умирающий город, и Алька уныло с нею соглашалась.
   Она поднималась на третий этаж, как на казнь. Вот она нажала кнопку звонка - дверь открыла Татьяна. Встретила она Альку без улыбки. Зато Вика бросилась к ней с радостным визгом, повиснув у неё на шее. "Ты где была? Я скуцяла!" - щебетала она. Пёс вился вокруг Альки, виляя хвостом и пытаясь лизнуть её в щёки.
   В прихожую вышел Сергей.
   - Ты где была? - зло прищурился он.
   - Ездила оформлять развод, - ставя Вику на пол, как можно безмятежнее ответила Аля.
   - Оформила? - ядовито спросил он.
   - Оформила. А в чём проблема? - Алька ясно ощутила собственную ничтожность под металлическим взглядом Сергея.
   - Может, разводиться не стоило? Видишь, ничего не получается. Кому ты нужна? - ожёг он её циничным предположением.
   - А это уже не твоё дело, - спокойно заметила Алька, пытаясь обойти его и направляясь в комнату. Но в прихожую выплыла Мария Анатольевна. "И эта тут. Понятно, откуда ветер дует. Интересно, с кем она своих третьеклассников оставляет? Какие знания у них будут, если она постоянно мотается в Москву?", - пронеслось в голове Али.
   - Проблема в том, - пробился голос Сергея сквозь её мысли, - что ты могла бы побегать по Москве и поискать себе работу, а не ждать, когда её тебе доставят на блюдечке с голубой каёмочкой, - Сергей и не пытался сдерживать нарастающее раздражение.
   Сегодня у него был тяжёлый разговор с мужем его родной сестры Дмитрием. Тот занимает высокий пост в "Газтрансе". По просьбе жены Дмитрий всячески продвигает по служебной лестнице Сергея, хотя тот и не справляется со свалившимися на него обязанностями. Сергей робко попросил родственника пристроить Альку.
   -Дмитрий, я ей обещал, - уговаривал он шурина.
   - Обещал он! - кипятился Дмитрий. Обещалкин! Ты кто такой, чтобы обещать? - наступал он на Сергея. - Не по чину берёшь, Сергей! Тебе мало, что я тебя продвигаю, твою жену устроил, сестру твоей жены пристроил в нашу компанию, так теперь ты мне её подругу подсовываешь? - брызгал слюной шурин.
   - У неё два высших образования, - пытался оправдаться Сергей.
   - Да хоть пять! Я беру тех, от кого мне будет какая-то польза. А от этой свиристелки мне что? И тебе что за выгода? - Сергей молчал. - Учись, брат, пока я живой, выбирать себе друзей по чину, - Дмитрий снисходительно похлопал его по плечу.
   Сергею казалось, что ему плюнули в лицо и не разрешили утереться. Хотя он уже научился прогибаться перед теми, кто на ступеньку выше. А потому от всей души возмещал своё унижение с теми, кого в грош не ставил. С Алькой, например. И тёща каждый раз зудит: избавляйтесь от неё, на кой вам этот хомут. И то верно - на кой?
   - Ты же знаешь, что я не сижу, что я уже была в семи фирмах, - донеслись до него оправдания Альки.
   - Нечего шляться просто так! - заорал он. Татьяна сделала вид, что её это не касается, и увела Вику в спальню. Аля осталась стоять перед Сергеем и Марией Анатольевной. Оба зло раздували ноздри, испепеляя её взглядами. Куда подевался тот милый, доброжелательный Серёжа, считавший её когда-то чуть ли не членом семьи?
   - Я не обязана отчитываться перед тобой, где я была, - усилием воли Алька загнала назад слёзы обиды, унижения, готовые прорваться в любую секунду.
   Мария Анатольевна продолжала зло сверлить Алькин мозг глазами-плошками. Сергей сжал губы в тонкую нитку и тоже замолчал. Повисла такая густая тишина - хоть ножом её режь. Альке стало невыносимо душно в этом до отказа забитом злобой к ней доме. Ей стало нестерпимо стыдно и унизительно. Она выскочила на площадку и, не дожидаясь лифта, побежала вниз и уже на улице дала волю слезам. "Вот тебе и билетик на счастье", - с горечью подумала она.
  

9

  
   Мимо мчались машины, спешили с работы по домам люди, с нею здоровались соседи - Альке ни с кем не хотелось встречаться. Она свернула на тёмную безлюдную улицу и медленно побрела к набережной. "Я больше к ним не вернусь, не вернусь, не вернусь", - под гулкие удары сердца поклялась она себе. Стыд сжигал её изнутри, в висках больно стучали слова Марии Анатольевны - не стесняясь присутствия Альки, она выговаривала дочери: "Пора быть умнее. Надо выбирать себе друзей по статусу. Алька - она кто такая? Нет никто и звать её никак. Подумаешь, дружили с детства. Да у меня таких подруг - море!", - чеканила она. "Какие у этой стервы друзья? - неожиданно пришло на ум Альке. - У них вообще друзей нет. И у Танюхи, кроме меня, никаких больше друзей. Хотя зачем ей друзья? И я ей теперь тоже не нужна", - обида, смешанная со стыдом, безнадёжностью своего положения выплеснулись слезами - прохожих в это время на набережной было очень мало, и ей никто не мешал плакать.
   Вдалеке замаячила мужская фигура - пусть. Альке ни до кого нет дела сейчас. Она облокотилась на перила и смотрела в чёрную воду.
   Игорь устал. Он вкалывал день и ночь, чтобы заработать хотя бы на маленькое жильё. Ночью он работал таксистом, днём распиливал брёвна на лесопилке. Рабочих было двое - он и Матвей. Это Матвей порекомендовал Игоря своему хозяину - один он уже не справлялся с заказами.
   Сегодня у Игоря праздник. Он купил однокомнатную квартиру недалеко от МКАДа. Наконец-то у него появилось собственная крыша над головой! Работать не хотелось. Может он дать себе отдых хотя бы на один вечер? Может, - разрешил себе Игорь. Он оставил свою старенькую "Ниву" на обочине, а сам спустился на набережную, поближе к реке - надо же как-то успокоиться. Радость, она тоже вызывает столько эмоций, что человек выбивается из сил. Игорь уже не помнит, когда в последний раз вот так шёл без всякого дела, свободный и довольный собой. Только дождь моросит - неприятно. И ветер холодный.- Всё равно пройдусь, - решил он.
   Вдалеке показалась одинокая фигура девушки. Уличный фонарь освещал её лицо голубоватым светом. Из-за хорошего настроения весь мир казался Игорю необыкновенным. Лицо девушки ему тоже показалось неземным, загадочным. Откуда она здесь взялась? Именно сейчас? Сейчас незнакомка стала для него тайной, она казалась ему волшебным чудом. Он подумал, что мимо него течёт какая-то другая, полная тайн и очарования жизнь. Ему стало нестерпимо жаль промчавшихся лет, заполненных только заботами о бизнесе. Девушка тряхнула густыми волосами. Он видел, как они веером взлетели, а потом послушно вернулись на спину и плечи. "Зачем я жил? Зачем копил? - думал он, наблюдая, как медленно удаляется невысокая хрупкая фигурка незнакомки. - Нельзя, чтобы она вот так растворилась вдали, исчезла из моей жизни, - понял он и быстрым шагом стал догонять её. - Именно сейчас появилась она, когда у меня стало кое-что получаться. Это знак свыше!", - объяснял он себе непонятно откуда появившееся желание познакомиться с девушкой. Он обогнал её, остановился, оглянулся. Ему навстречу двигалась, а может, плыла в воздухе прекрасная, нежная, чистая, как сама любовь, девушка. Она была одета просто, но со вкусом. Хотя понятно, подумал он, что и коротенькая юбочка, из-под которой на обозрение всем были выставлены её красивые ноги, и белая курточка, и тонкие осенние сапожки на высоченной шпильке - всё куплено на Тушинском рынке, в этом уж Игорь хорошо разбирался. И пусть. Это ещё больше подчёркивало её естественную красоту. Он с восхищением смотрел на её разбросанные по спине и плечам длинные и тяжёлые от моросящего дождя волосы. В один миг он заметил длинные пальцы, небрежно отбрасывающие прядь с высокого лба, изящный точёный профиль с круглым подбородком и ямочкой посередине. В линии щёк и подбородка было что-то детское.
   Ему показалось, что по её бледным щекам текут слёзы. Или это следы моросящего дождя? Он пригляделся и с грустью заметил в её глазах взрослую печаль всех обманутых женщин. "Разве от таких уходят?", - удивился он, подавляя острое желание утешить, приласкать это чудное создание. Сейчас она напоминала ему брошенного щенка.
   - Вы кто? - спросила Алька возникшую перед нею глыбу.
   - Я - Игорь, - приятным голосом ответила глыба, протягивая ей широченную ладонь.
   - Аэлита, - она протянула ему тонкую изящную ладонь и невольно улыбнулась. От этой улыбки Игорь совсем потерял голову. Он почувствовал себя подростком, и всё вокруг переменилось: серенький моросящий дождь превратился в волшебные серебристые капли, а поднимающийся холодный ветер вдруг стал весёлым шалунишкой.
   - Аэлита, - нараспев повторил он, осторожно пожимая её маленькую тёплую ладонь. - Красивое имя, - сейчас она, точно, казалась ему маленькой беззащитной девочкой, и ему тут же захотелось утешить её, но нужные слова на ум не шли.
   - А знаете, здесь недалеко стоит моя машина. Давайте там спрячемся от дождя, и я отвезу вас домой, - предложил он.
   - Никуда я не поеду. - Он не понял, то ли она рассердилась, то ли сдержалась, чтобы не заплакать. Игорь присмотрелся - всё-таки слёзы на щеках, а не дождь, - пришёл он к выводу.
   - Поссорились и не хотите возвращаться домой? - допытывался он.
   - У меня в Москве нет дома, и мне некуда ехать. Ещё вопросы есть? - в голосе звучало откровенное раздражение.
   - Вопросов нет, - ответил он. - Всё абсолютно ясно. Но где-то же вы ночуете, где-то лежат ваши вещи, - желание защитить её крепло с каждой минутой их общения.
   - Я туда не вернусь, - нахмурившись, сказала она, всеми силами пытаясь глубже загнать подступавшие слёзы, но они будто прилипли к её глазам.
   - А куда пойдёте?
   - Сейчас на вокзал, - решение пришло спонтанно.
   - А потом?
   - Наверное, уеду к родителям. Хотя вернуться к друзьям придётся. У них мои вещи и деньги, - она окончательно приняла решение ехать домой, и слёзы тут же исчезли. На душе у Альки сразу посветлело. " И чего ревела? - подумала она. - Можно подумать, на Москве свет клином сошёлся. У меня, что, жизнь кончилась?", - теперь Алька смотрела на нового знакомого спокойным доброжелательным взглядом.
   - Что же это за друзья у вас такие, если вы не хотите к ним возвращаться? - они шагали рядом по набережной, как давние знакомые. Затем подошли к его машине.
   - Садитесь, согреетесь, и всё мне расскажете.
   Она не побоялась сесть в машину незнакомого ей мужчины. Ни о каком страхе она даже не вспомнила. От этого человека исходила та спокойная и надёжная сила, которая сейчас так была необходима Але. При свете лампочки Игорь исподтишка внимательно разглядывал девушку.
   - Вас кто-то обидел? - прервал он затянувшееся молчание. Алька пожала плечами. - Вас предали, - догадался Игорь. Девушка кивнула. - А вы говорите. Не обращайте на меня внимания. Просто рассказывайте, как будто вас слушает близкий человек. Или рассуждайте вслух, представьте, что здесь никого нет. Выговоритесь - легче станет, уж поверьте мне.
   И Алька рассказала ему всё, что с нею случилось за последние месяцы. Она говорила легко, не испытывая стеснения - незнакомым людям рассказывать о себе всегда легче. Выложив всё, что творилось в её душе, она замолчала, плотно сжав губы - боялась заплакать. Но всё-таки не сдержалась - крупные слёзы вырвались и покатились по щекам. Игорь не мешал ей - пусть выплачется. Наконец, она вынула из сумочки маленький носовой платочек, промокнула им лицо, шмыгая аккуратным носиком, заправила волосы за ушко. Игорь скосил глаза в её сторону и ухватил взглядом это самое ушко. Оно было такое маленькое, похожее на голубиное яичко. Это сравнение умилило Игоря. Он решил во что бы то ни стало помочь такому хрупкому созданию.
   - Извините, что нагрузила вас своими проблемами. Вы правы, выговорилась - стало легче. Мозги прояснились. Спасибо вам, - она улыбнулась и взялась за ручку, намереваясь выйти из машины.
   - Куда вы пойдёте? - спросил он.
   - Сейчас на вокзал, а утром зайду к подруге, возьму свои вещи, деньги и поеду к родителям.
   - У меня другое предложение, - сказал Игорь, поворачивая ключ зажигания. Защёлкали "дворники", разгоняя бисерные дождинки на лобовом стекле. Он включил приёмник - в салоне зазвучала грустная мелодия, и приятный, с лёгкой хрипотцей голос Расторгуева запел о берёзах, которые отчего-то так тихо шумят.
   - Будем решать вашу проблему прямо сейчас, - трогая с места машину, заявил Игорь.
   - А как? - с тревожным любопытством спросила Алька.
   - А так, - он достал сотовый и, держась одной рукой за руль, нашёл нужный телефон. - Алёша, не разбудил? - деловито спросил он своего абонента.
   - Ты что? Кто в такое время спит? - весело ответила трубка. - Что-то случилось?
   - С чего ты взял?
   - Ну, раз звонишь. Ты звонишь только тогда, когда что-то случается.
   - Извини, Алекс. Замотался. Тут вот какое дело, - Игорь изложил суть Алькиной проблемы. - Я бы мог поселить её в своей однокомнатной квартире.
   - Купил? - перебил его Алексей.
   - Купил. Но там пока голые стены. А я живу на квартире вместе с хозяйкой. Сам знаешь, какая это старуха. Аэлиту туда вести никак нельзя.
   - Что за дела, Игорь! Не оправдывайся. Мы сейчас живём в загородном доме. Квартира в Москве пустует. Ты только к Анютке заскочи, возьми у неё ключи. Я ей сейчас позвоню, предупрежу.
   - Спасибо, дружище, - Игорь сунул телефон в карман и прибавил скорость. - Ну вот, а ты боялась, - он ободряюще ей подмигнул.
   - Ничего я не боялась, - она даже не заметила, что он перешёл с нею на "ты". - А кому вы звонили?
   - Другу моему, Алёше Рогозинскому. Сейчас заедем к его сестре, возьмём ключи от его квартиры, ты там сегодня переночуешь, а завтра перевезём туда твои вещи и будем искать тебе работу и квартиру.
   - Вот так всё просто? - недоверчиво спросила она.
   - А что усложнять? Жизнь такая короткая, нечего тратить драгоценное время на пустяки. Я прав? - он весело посмотрел в её сторону.
   - Спасибо вам, - всё еще не веря в такую удачу, сказала Аля. Ну разве такое в жизни бывает? Кино какое-то. Индийское.
   - Можно и на "ты", - предложил он.
   Если бы ей сейчас что-то реальное угрожало, он бы, конечно, проявил себя! Защищать такую женщину - мечта поэта! Только вряд ли Аэлиту кто-то тронет из мафиози. Она вне того поля, на котором охотятся за красотками, берут в заложницы, требуя за них выкуп. У неё нет капитала, ей даже жить негде. Как, кстати, и ему совсем недавно. Она простая девушка, каких миллионы в нашей стране. Вот только красавица - он ещё раз ободряюще ей улыбнулся.
   Анютка жила у Кузнецкого моста. Она уже ждала их.
   - Никуда вы не пойдёте, пока не поужинаете. Максим в командировке, Никита спит, а я одна ужинать не хочу, - категорично заявила Анюта. - Аля, не стесняйся, иди в ванную, мой руки - и за стол, - распоряжалась она. - Ты, кстати, тоже руки мой, - приказала она Игорю.
   Поглощая одну котлету за другой, Игорь вкратце рассказал Анюте историю Али.
   - Ты сама ушла от мужа? Без гроша в кармане, без крыши над головой? - со смесью удивления и восхищения Анютка разглядывала новую знакомую.
   - А что мне оставалось делать? - обречённо ответила та.
   - И не побоялась? Одна, в чужом городе.
   - Я родилась в Москве. Так что этот город мне совсем даже не чужой, - впервые Алька искренне улыбнулась.
   - Ну, всё равно, без жилья, без денег, - продолжала удивляться Анютка. - Козёл твой муж. И друзья твои тоже козлы, - сделала заключение Анютка.
   - Они сначала от души хотели мне помочь, - взяла под защиту друзей Алька. - У них не получилось, они устали и разозлились.
   - Вот всегда так, - запивая котлету сладким чаем, вмешался Игорь. - Люди понимают, как поступать по совести, правильно, но поступают, как им выгодно. Потому такая пропасть между желанием сделать доброе дело и его реальным осуществлением. Взять хотя бы твоих друзей, - он поднял глаза на Алю. - Ты только не обижайся на Анютку, они и правда кандидаты в общество глубоко непорядочных людей.
   - Я бы не была столь категорична, - попыталась возразить Алька. Ей не хотелось обсуждать Татьяну и Сергея с чужими людьми.
   - Сейчас твои друзья стоят близко у стола пиршества, - проигнорировав её возражение, продолжал Игорь. - Но они вынуждены только подбирать крохи, глотать слюни, видя, как их родственник Дмитрий и такие, как он, берут от жизни всё. А им тоже очень хочется иметь бо-о-ольшущую квартиру в Москве напротив Кремля, дом и непременно с бассейном где-нибудь на Рублёвке, яхту, путешествовать по всему миру, жить на широкую ногу. Им некогда и незачем тратить свою энергию на тебя. Любое дело, хорошее в том числе, требует времени и сил. Ты им стала помехой. Не обижайся только, но они и вправду козлы, - закончил свой монолог Игорь, накладывая в тарелку салат.
   - Правильно сделала, что ушла от мужа, - вернулась к занимавшей её теме Анютка. - Если нет любви, всё остальное не имеет смысла.
   - В самую точку попала. - согласился Игорь. - Ополовинив свою тарелку, он вздохнул: - Глаза едят, а живот сдался. Ну, всё, - глянул он на Алю, - нам пора. Мне потом ещё, ой-ё-ё, как далеко добираться.
   Алька легко поднялась из-за стола.
   - Спасибо большое, - обратилась она к Анюте, улыбаясь своей очаровательной улыбкой - одними уголками рта.
   - А знаете, никуда не надо ехать. Сегодня Аля переночует у меня, а там видно будет. Утро вечера, как говорится, мудренее, - предложила Анютка.
   - Неудобно как-то, - неуверенно запротестовала Алька.
   - Очень даже удобно. Ну что ты будешь делать одна в огромной Алёшкиной квартире? Плакать? - Алька опять улыбнулась. - Вот видишь, я права. А здесь мы с тобой что-нибудь придумаем. Какое у тебя образование? - без всякого перехода спросила Анютка.
   - Философское и экономическое. Я университет окончила, - с готовностью ответила Аля.
   - Ага, - обрадовалась Анютка. - А работала в милиции?
   - Ну да, в милиции, - подтвердила Аля.
   - Слушай, так это очень даже замечательно. У меня возникла кое-какая мысль, но скажу я её тебе завтра. Обмозгую и скажу, - пообещала Анюта.
   - Ну, так я поехал? - втиснулся в их диалог Игорь.
   - Поезжай. Завтра позвони, ладно? - попросила Анютка.
   - Могла бы и не напоминать. Конечно, позвоню. Пока, девчонки, - довольный, что всё так удачно вышло, что Алька будет ночевать не на каком-то там вокзале, Игорь сел в машину и направился к своему дому.
  
  

10

  
   Алька плохо спала. Сон был неглубокий, с разными видениями. Всю ночь она проворочалась на чужом диване в кабинете Максима, мужа Анютки, и сейчас голова у неё раскалывалась. Нервы были так напряжены, что болели даже глаза.
   Она встала, подошла к окну, раздвинула шторы. Лучи солнца ослепили её. За окном над Москвой, над домами повисло прозрачное, чистое, словно из холодного хрусталя, осеннее небо. Она ощутила, как постепенно исчезает её многомесячное напряжение.
   Алька осмотрелась - в квартире она была одна. Приняла душ, оделась, вышла на кухню. На большом обеденном столе лежала записка: "Ешь всё, что найдёшь в холодильнике. Жди моего звонка. Анюта".
   Алька была хоть и решительным, но застенчивым человеком. Если ей отказывали, она не обращалась вторично со своей просьбой, за что её называли гордячкой. Не гордячка она вовсе - попросту стеснялась лишний раз беспокоить людей своими проблемами. Она не кокетничала с начальством, как это делали другие девушки в их отделе полиции, где она ещё недавно работала. И за это её тоже называли гордячкой.
   Вот и сейчас, прочитав записку, она не полезла в холодильник - постеснялась. Включила чайник, стала ждать, когда он закипит, прислушиваясь, не зазвонил ли телефон.
   Телефон молчал. Из кабинета своей редакции Анютка разговаривала по сотовому со своей подругой Ольгой:
   - Оль, ты знаешь такую - Аэлиту Голубеву?
   - Нет, а кто это?
   - Она работала в вашей структуре, в милиции.
   - В полиции, - поправила Ольга.
   - Ну в полиции. Тоже мне, дело сделали - переименовали в полицию. Можно подумать, что-то от этого изменилось, - выразила общее мнение Анютка. - Так слышала ты о ней что-нибудь?
   - Нет. А в каком отделении она работала?
   - В Щёлковском районе.
   - Ну, ты даёшь, Анют. Откуда же я могу её знать?
   - Ну, мало ли. Вдруг пересекались где-то.
   - Нет, не слышала о такой.
   - А можешь о ней узнать, кто она, почему уволилась?
   - Тебе-то это зачем? - Анютка догадалась, что Ольга улыбается.
   - Надо очень, Оль. Потом расскажу.
   - Ладно. Сейчас дел полно. До завтра потерпит?
   - Не потерпит. До завтра я и без тебя получу о ней всю информацию. Мне надо о ней всё знать прямо сейчас.
   - К чему такая спешка?
   - К тому, что она сейчас у меня дома, её надо устроить на работу, а я о ней знаю только из её слов и то самую малость.
   - А ты хоть паспорт её посмотрела, чудо моё гороховое? - заволновалась Ольга.
   - Её Игорь вчера вечером ко мне привёз. Я что, по-твоему, должна была её паспорт тут же проверить? - возмутилась Анютка.
   - Конечно. Ты так ничему и не научилась, - выговаривала ей Ольга, намекая на историю с Кирой Ветровой. - А Игорь давно её знает?
   - Вчера познакомился. И кажется мне, влюбился наш убеждённый холостяк по уши, - засмеялась Анютка.
   - Ну и артисты вы с Игорем! Ладно, за пару часов узнаю всё о вашей Аэлите и перезвоню. Устраивает?
   - А то! - обрадовалась Анютка.
   Через два часа Анютка летела на своей "Мазде" домой. Об Аэлите Голубевой она теперь знала всё. Даже то, что её папа - полковник в отставке, а мама - учитель русского языка и литературы, и родилась Аэлита, действительно, в Москве, а её родители живут сейчас в Саратове. Но главное - муж её настоящий козёл. Из-за него в отделении милиции Щёлковского района потеряли замечательного работника. Её увольнение до сих пор все переживают, особенно начальник. "Самая большая проблема на сегодняшний день в нашем отделении - увольнение Али Голубевой", - сказал он на совещании.
   С этой информацией Анютка влетела в квартиру.
   - Аля, ау! - громко позвала она гостью. Алька тут же выскочила в прихожую. - Завтракала? - спросила Анютка
   - Ага, - Алька в тревожном ожидании смотрела на Анютку.
   - Паспорт с тобой? - деловито спросила та.
   - Ага.
   - А диплом?
   - Диплом на квартире у друзей, - чётко, почти по-военному, отвечала Алька, предчувствуя грядущие перемены. Не зря же задаются такие вопросы.
   - Быстро одевайся и едем к твоим друзьям, - распорядилась Анютка.
   Алька мигом оделась, и они обе застучали каблучками к лифту.
   К дому, где жили Татьяна и Сергей, девушки подъехали быстро.
   - Собирай вещи, я здесь подожду, - предложила Анютка.
   Алька пулей взлетела на третий этаж. Как только она вошла в квартиру, к ней с радостным визгом бросился Джек. Чуть с ног не сбил. Положил ей на грудь передние лапы и, поскуливая от счастья, давай облизывать её щёки, нос, даже в ухо своим шершавым языком забрался.
   - Прости, Джек, не могу тебя вывести на прогулку, - извинилась она, спуская его лапы на пол.
   Алька быстро собрала свои вещи, прощальным взглядом окинула комнату, прошла в спальню, взяла с туалетного столика свою шкатулку, сунула её в сумку, потрепала Джека за загривок и вышла из квартиры. Навсегда.
   Анютка завезла её на работу к Татьяне и Сергею - отдать ключи от квартиры. Татьяна не спросила, где ночевала Алька, не поинтересовалась, куда она переезжает - судьба Али её уже не волновала. Всякая лирика в виде дружбы - в прошлом. Теперь они взрослые, а значит, каждый сам за себя, - так думала Татьяна, так думали её родители и её муж. Простились холодно. "Вот и всё", - с горечью подумала Аля. Больно! Как же больно! Ехали молча. Чувствуя состояние новой подруги, Анютка не докучала ей своими вопросами. Первой прервала молчание Алька:
   - А куда мы едем? - наконец, поинтересовалась она.
   - Ко мне в редакцию. Ты в милиции работала? Работала. Философское образование имеешь? Имеешь. Плюс экономическое. Так что тебе прямая дорога в редакцию моего журнала "Пульс времени".
   - А что я там буду делать? - осторожно спросила Алька.
   - Будешь работать в криминальной хронике. С твоим резюме тебе и карты в руки, - подбодрила её Анютка. - Или ты против? Поначалу зарплата у тебя будет пятьдесят тысяч. Устроит?
   - Спрашиваешь! Конечно, устроит! - Алька чуть не задохнулась от неожиданно свалившегося на неё счастья.
   Вечером к Анютке заехал Игорь, погрузил Алькин чемодан в свою "Ниву" и отвёз её на квартиру Алексея Рогозинского.
  

11

  
   Через день он позвонил ей:
   - Это Игорь. - сказал он, волнуясь, как мальчишка.
   - Привет, Игорь.
   - Мне очень хочется тебя увидеть, Аэлита, - кажется, ему нравилось произносить её имя полностью.
   - Спасибо.
   - Не могли бы мы встретиться завтра в кафе "Эксклюзив"? Это недалеко от дома, где ты живёшь.
   - Завтра не могу. Завтра Анютка будет меня знакомить с Ольгой. Для меня это очень важно. Я же работаю в криминальном отделе, - объяснила Аля. - Давай лучше в субботу.
   Игорь прикинул в уме - до субботы целых три дня. До субботы жизнь для Игоря уже ничего не значила.
   - Хорошо, - согласился он. А что ему оставалось делать? - Тогда до субботы?
   - До субботы, - он почувствовал, что она улыбается своей мягкой загадочной улыбкой.
   - Жду тебя в субботу в кафе "Эксклюзив".
   - Хорошо. Пока.
   Время до субботы тянулось вечность. Зато в кафе оно пролетело незаметно. Игорь чувствовал, что ему трудно говорить. Он хотел лишь смотреть на неё. А она была спокойна. Нельзя сказать, что очень холодна, но и радости особой не проявляла. Он скользил взглядом по её узким хрупким плечам, а видел лишь огромные синие глаза. В первую их встречу он не заметил, что глаза не просто синие, в них маленькие зелёные вкрапления, отчего кажется, что глаза Али морского цвета. Взгляд с поволокой совсем сразил Игоря - этот взгляд был таким глубоким, что парень окончательно утонул в нём, как в морской пучине.
   - Ты передумала возвращаться в Саратов? - спросил он, чтобы хоть чем-то заполнить затянувшееся молчание.
   - Не хочу, - она пожала плечами, и по ним заскользили блики от играющего света.
   - Ну и правильно, что передумала, - он ещё больше постарался не смотреть ей в глаза.
   - Сейчас многие стараются уехать из Саратова. Наверное, Саратов скоро станет городом пенсионеров, - предположила Аля.
   - Почему? - удивился Игорь.
   - Потому что как был он во времена Грибоедова глушью, таким остался и по сей день. Дух Кабаних, Диких, городничих там до сих пор витает. В девяностые был там такой городничий Стацков - не слышал?
   - Нет, - отрицательно покачал головой Игорь.
   - Ну что ты! Прославился на всю Россию тем, что на собственном верблюде гарцевал. Проворовался, но дело закрыли. Правда, и с губернаторов его попёрли, но Тяпкиных-Ляпкиных после него осталось - мама, не горюй! Один князёк ушёл, другой на его место пришёл. Обанкротили целую область. Потому и бежит оттуда молодёжь в поисках лучшей жизни.
   - Я думаю, что всё постепенно у нас наладится, - выразил предположение Игорь. - Трудно, конечно, свернуть то, что наворотили при Ельцине, но Путин сильный мужик, стойкий, одолеет всё это мракобесие, а мы поможем, - весело закончил Игорь.
   - Всё! Ни слова о политике! - засмеялась Аля. - лучше пойдём потанцуем, - неожиданно предложила она. Он тут же согласился, и они закружились в хороводе вместе с другими посетителями кафе.
   - А ты сам откуда? - прокричала она ему в ухо, привстав на цыпочки.
   - А ниоткуда, - рассмеялся он.
   - Как это? - её и без того огромные глазища стали ещё больше.
   - Потом расскажу, - громко пообещал он, стараясь перекричать музыку и ещё крепче прижимая её к себе.
   Она пристально посмотрела на него, жалея, что мало знает о нём. Он понравился ей. Сильный и тёплый человек. А ещё он показался ей надёжным и порядочным. Сегодня днём с огнём не встретишь человека, который вот так, бескорыстно протянет тебе руку помощи. А он помог ей, совсем незнакомой, помог в самую наивысшую фазу отчаяния. Он сильный и добрый - в этом Альку уже никто не разубедит. А ещё он показался ей мягким. По опыту Аля знала, что самовлюблённые эгоисты, слабые натуры, как правило, ершисты, обидчивы, мстительны. Их амбициозность часто ничем не подкреплена. А Игорь, думала Алька, большой, добродушный и сильный. Ну и что с того, что он не богат, что в перспективе у него однокомнатная квартира? Это Татьяна хотела перешагнуть из мира девяносто девяти процентов трудящихся в один процент людей. Аэлита хотела, чтобы её окружали добрые, надёжные, хорошие друзья. Вот как Игорь, например. Пусть он не такой удачливый, как Сергей, пусть у него нет влиятельных родственников, зато он друг настоящий.
   Игорь почувствовал, что она думает о нём. Интересно, что?
   - Мне пора домой, - мягко, но решительно отстраняясь, прокричала она. Они вышли из кафе. До дома шли пешком. Он хотел проводить её прямо в квартиру, но Алька красиво отшила его. Игорь долго стоял перед подъездом, за дверью которого скрылась девушка. Мысли путались. Без неё ему стало совсем плохо.
  

12

  
   Получив развод, Аля наконец-то почувствовала себя свободной. Она спокойно бродила по скверам Москвы, вместе с толпой туристов ходила по залам Третьяковской галереи, ела шоколадное мороженое; сидя на лавочке у памятника Пушкину, кормила голубей остатками бутерброда, с удовольствием гуляла по ВДНХ или по старому Арбату, слушала уличные выступления студентов из консерватории. Свобода! Внутренняя пружина вырвалась, и Аля как будто распрямилась. Позади тягостное ожидание развода, сопровождаемое истеричными воплями мужа, безуспешные поиски работы, унизительное чувство "Али на шее" у своих друзей. А главное - она вырвалась из ядовитых щупалец Марии Анатольевны, и та больше никогда не сможет плевать в Альку сгустками злости. Всё плохое - в прошлом. Ай-да, Женщина в Зелёном! Как она догадалась, что всё будет хорошо? Неважно - как. Важно, что это оказалось правдой. Без трёхэтажного дома, конечно. Зато у неё есть работа, она снимает квартиру, у неё есть друзья и тайна. Тайна заключается в слове "Игорь".
   - Выходи за меня замуж, - он сказал ей это прямо с порога и протянул огромный букет бледно-розовых роз. Предложение ей он сделал накануне Нового года. К тому времени её уже утвердили на постоянную работу в редакции журнала, она сняла маленькую однокомнатную квартиру на шоссе Энтузиастов, куда и явился со своим сумасбродным предложением Игорь. Ну, конечно же, предложение сумасшедшее! За всё это время они встретились всего три раза, если не считать первую их встречу на набережной. - Я не буду ходить вокруг да около. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, - торопливо говорил он, не давая ей опомниться: а вдруг откажет? - тревожно подумал он. Аля смотрела на него немного испуганно и нерешительно. - Не бросай меня! Ты не имеешь права меня бросать, - заявил он. - Ты не имеешь права отказывать мне.
   - Почему не имею? - насмешливо спросила она. Эта неожиданная просьба позволила ей прийти в себя.
   - Потому что я сирота. У меня мама, папа, дедушка и бабушка умерли. Я совсем один. Кроме тебя, у меня никого нет, - он обнял её и окончательно понял, что прекраснее этой минуты в его жизни не было. Она была для него драгоценным сокровищем, подарком всему нашему разноцветному миру. Со своими идеалами добра, дружбы, верности она казалась ему беззащитной в этом эгоистичном мире. Значит, он должен защитить её от всех невзгод.
   - Тише, шипами уколешься, - отстранилась она от него, прижимая к себе розы.
   - Давай поставим их в вазу, - весело предложил он.
   - У меня нет вазы, - она уткнулась лицом в цветы.
   - А банка есть?
   - Есть. Трёхлитровая. И ведро есть, - радостно сообщила она, направляясь в ванную. Вчера ещё это было обыкновенное пластмассовое ведро, а сейчас оно превратилось в прекрасную синюю вазу с розами. Для Альки весь мир засиял розовым, голубым, белым - всеми самыми светлыми красками.
   "Только это человеку и надо: любимая женщина, которая будет встречать тебя с работы, ребёнок, орущий по ночам, а потом заваливающий тебя самыми неожиданными вопросами: как писают вороны? На чём держится солнце? На крючке, как люстра? Почему не падает луна? А ночью она почему на небе? Где она днём живёт? - эдакий маленький почемучка", - думал Игорь, наблюдая, за грациозными движениями Али. Теперь Игорю надо только такое счастье - маленькое в масштабах человечества, огромное для него.
   - Выйдешь за меня? - спросил он, глядя ей в глаза.
   - Ты сумасшедший, - засмеялась она и уткнулась ему носом чуть ниже груди.
   - Я знаю. Я такой. Поэтому и прошу - стань моей женой. Жизнь такая короткая. Зачем зря тратить время? Это только кажется, что впереди его много. Время - наш враг. А нам ещё, знаешь, сколько надо успеть! - он осторожно взял в ладони её лицо.
   - Сколько? - улыбнулась она. "С его появлением всё время улыбаюсь, как идиотка", - неожиданно мелькнуло в голове, и она улыбнулась ещё шире.
   - Нарожать детей, поставить их на ноги, выучить и ещё полно всего.
   - Ты хочешь детей? - удивилась и обрадовалась она одновременно.
   - Ну да. Чему ты удивляешься? Я хочу мальчика и девочку. Нет, двух мальчиков и двух девочек.
   - Ничего себе, запросы! Чем кормить их будем? - засмеялась она, выскальзывая из его рук.
   - Я работать буду день и ночь, чтобы вы все ни в чём не нуждались.
   - День и ночь не надо, а то я тебя совсем видеть не буду, - она взъерошила его светло-каштановые волосы. "Я влюбилась!" - никогда и ни с кем ей не было так хорошо! Хотелось прыгать, кричать, петь, обнимать его крепкую шею, никуда не отпускать - чтобы всегда был рядом!
   - Значит, ты согласна? - он почувствовал её настроение - вот он, их звёздный час!
   - А куда я денусь? Я люблю тебя, - просто сказала она, угадав своё чувство. Угадала - потому что настоящее.
   Утром ему позвонил Алексей:
   - Нам тут сорока на хвосте весть принесла, будто Купидон сделал налёт на твою квартиру. Хотелось бы знать, кто сия незнакомка, лишившая тебя статуса устойчивого холостяка? - весело спросил он друга.
   - Она самая прекрасная девушка на земле, - серьёзно ответил Игорь.
   - Я это уже понял. А имя у неё есть?
   - У неё самое прекрасное имя на земле.
   - С тобой всё ясно. Сбрендил окончательно. Скажи просто, как её зовут.
   - Аэлита. Ты часто встречал такое имя?
   - Красивое имя. Редкое. Это та девушка, для которой ты искал жильё?
   - Она, - оглядываясь на спящую Альку, тихо ответил Игорь.
   - Свадьба будет?
   - Спрашиваешь! Конечно, будет.
   - Когда?
   - На Новый год.
   - Нас с Дашкой позовёшь?
   - Куда я без вас денусь? Свидетелем будешь.
   Свадьбу сыграли скромно, но весело.
  

13

  
   "А Танюху с Сергеем мы не пригласили. Не было их на нашей свадьбе, - с грустью подумала Алька, глядя на экран телефона, где высветилось сообщение, что у Татьяны сегодня День рождения. - Почему я раньше не подумала, что единожды предавший, предаст ещё и ещё? Думала, что меня эта чаша минует, считала, что такую дружбу, как у нас с Татьяной, предать нельзя. Самоуверенная дура!", - корила себя Алька.
   Татьяна приехала в Москву не робкой провинциалкой, а завоевательницей. Её мужу, молоденькому лейтенанту, квартиру не дают? Ещё как дадут! Не квартиру, так на худой конец общежитие. Его она выбила у командования, пользуясь сексуальной внешностью. А когда муж свою миссию выполнил - привёз её в Москву, обеспечил пропиской, - но стремительного карьерного роста у него не наблюдалось, Татьяна устроилась на хорошую работу - опять через знакомых - и стала перебирать любовников в поисках более перспективного спутника жизни. Нашла! Сергей был тоже женат, но разве жена - преграда для такой воинственной хищницы? Уже тогда Альке казалось, что и Серёжу она оставит за бортом, если подвернётся более перспективный.
   В корпорации, где они с Сергеем работали, Татьяна не прошла всех ступеней с самого начала, ей не пришлось волноваться, вкалывать с утра до ночи, унижаться в ожидании должности повыше - она просто переспала, с кем надо, и стала старшим специалистом с хорошим окладом. - Кто-то в жизни добивается всего мозгами, а кому-то достаточно переспать с большим начальником, - с горькой иронией подумала Алька. - И зачем я держу в памяти дату её рождения? - Семь лет прошло, даже немного больше с того дня, как она захлопнула за собой дверь их квартиры, а боль нет-нет и кольнёт. Даже предательство Саши она пережила легче, чем предательство подруги. Алька нашла функцию "удалить" и стёрла эту дату. Навсегда.
   Она смотрела на себя в зеркало, но мысли были далеки от анализа её внешности. "Господи, сколько дней я не увижу Игоря! Вечность! Целых три дня! Что я без него буду делать? Одна, в большом их доме - зачем было брать отпуск? - она вспомнила, что Игорь называет её маленькой хозяйкой большого дома, и улыбнулась. - А, пойду в редакцию. Анютка обрадуется - не очень хотела отпускать меня. А мне теперь этот отпуск совсем даже ни к чему", - решила она, взяла фен и начала сушить свои пышные вьющиеся волосы. Эти завитушки на голове злили Альку. Ей нравились абсолютно прямые волосы. Для этого она беспощадно разглаживала кольца волос специальным утюжком, любуясь прямыми светло-русыми прядями, падающими на плечи. Но через двадцать-тридцать минут кончики волос опять начинали закругляться, превращаясь в крупные кольца. "Так, ломать природу насильственными способами бесполезно", - вслух подумала Алька, собрала волосы в тугой узел, закрутила их на затылке, закрепив шпильками, - и дело с концом. Теперь уж точно, никаких легкомысленных завитушек. Она ещё раз глянула на себя в зеркало - оттуда смотрела на неё деловая красивая женщина. Женщина, уверенная в себе, а не какой-то там подросток с легкомысленными колечками волос. - Вот тебе и счастье, купленное в электричке, - ни с того ни с сего вспомнилась Женщина в Зелёном. Мысли текли плавно, одна мысль сменяла другую без всякой связи с предыдущей. - Как эта Женщина могла предугадать моё будущее? - с удивлением спрашивала она мужа. - Не знаю, - отвечал он, прижимая её тёплое тело к себе и вдыхая запах её волос. - Наверное, мозг сыграл роль радиостанции. Наш мозг устроен так, что в нём заложены и микрофон, и детектор, и телефон. Природа создала в человеке виток для усиления электротоков. Каждый человек - это ходячая радиостанция, способная излучать и принимать электромагнитные колебания.
   - Ты хочешь сказать, что человеческое тело - это приёмная и отправительная радиостанция? - Алька приподнялась на локте и с удивлением смотрела на Игоря.
   - Примерно так, - согласился он. - Есть люди более восприимчивые, у них развиты паранормальные способности. Такая, наверное, твоя Женщина в Зелёном. Самый мощный поток электромагнитных волн излучает человеческий мозг. А потому лучше не иметь плохих мыслей, не желать кому-то зла - мысль материальна. Вдруг сбудется?
   - Ты у меня самый умный, - в тысячный раз восхитилась Алька.
   - Я такой, - с юмором согласился Игорь.
   "Он такой. Он самый умный, - думала Алька. В свободное от работы время Игорь чаще всего проводил с книгой. "Алька, ты только послушай, что здесь написано!" - и он взахлёб читал ей понравившиеся места. - Игорь прав - самый большой враг человека - время. Не успела нарадоваться своей жизни с ним - семь лет время слизало. Они пролетели быстрее, чем три дня в ожидании его возвращения из Питера. Всё! Что сижу, в зеркало гляжу - одеваться, и в редакцию. На работе три дня пролетят быстрее".
   Алька уже надела голубую кофточку, белую юбочку, когда кто-то позвонил в домофон. На экране высветился молодой человек в лёгком летнем костюме.
   - Кто? - спросила Аля.
   - Аэлита Александровна, я от Игоря Ивановича.
   - Проходите, - Алька нажала кнопку, калитка открылась, и молодой человек быстро пошёл по аллее к дому. Аля вышла на высокое крыльцо.
   - Что случилось? - испуганно спросила она.
   - Ничего не случилось, - широко улыбнулся он. - Не надо так волноваться, Аэлита Александровна. Рейс немного задерживается. Игорь Иванович послал меня за вами, чтобы вы вместе провели время в аэропорту.
   Алька радостно метнулась в дом.
   - Я сейчас, - бросила она на ходу, помчалась в спальню, схватила сумочку с удостоверением журналиста и деньгами и выскочила на крыльцо. - Я готова. Хотя я могу поехать на своей машине, - предложила она. - Зачем вас затруднять?
   - Ну, какие затруднения? Если Игорь Иванович распорядился вас привезти, я и привезу, - он галантно подал ей руку, помогая спуститься с крыльца.
   - Да мне какая разница! Лишь бы быстрее добраться до аэропорта, - ответила Алька, торопливо направляясь к воротам. За воротами стоял чёрный джип "Лэнд Крузер" с тонированными стёклами. Молодой мужчина открыл ей заднюю дверь, широким жестом приглашая в салон.
   - Ой, я даже не спросила, как вас зовут, - вспомнила она.
   - Никита. А это наш водитель Вадим, - отрекомендовался хозяин джипа.
   - Очень приятно, - кивнула Алька и быстро запрыгнула в машину.
   Она смотрела на несущиеся мимо деревья, столбы, машины, радуясь предстоящим минутам, которые они с Игорем проведут вместе.
   Вдруг машина резко свернула на повороте.
   - Куда мы едем? - затревожилась Аля.
   - В Домодедово, куда же ещё, - спокойно ответил Никита.
   - Я хорошо знаю дорогу в Домодедово. Мы не должны здесь сворачивать, - с нарастающей тревогой заметила Алька, уцепившись за дверную ручку.
   - Сидите спокойно, мадам. Куда надо, туда и привезём, - без улыбки сухо сказал Никита.
   Альке стало страшно. Страх колючими мурашками пробежал по спине.
   - Выпустите меня! - потребовала она. Никита ухмыльнулся. - Выпустите меня! - закричала насмерть перепуганная Алька, дёргая ручку двери.
   - Успокойся, ты! - прикрикнул на неё Никита. - Ручку оторвёшь.
   - Вы не от Игоря, - упавшим голосом сказала Аля.
   - Догадливая, - водитель насмешливо посмотрел на неё в зеркало над лобовым стеклом.
   - Что вам от меня надо? - у Альки в груди всё застыло от страха. Страх свернулся в ком - её стало тошнить. - Мне плохо, остановите машину, - попросила она. Никита оглянулся.
   - Останови, - распорядился он. - А то весь салон нам блевотиной загадит.
   Машина остановилась. Алька с трудом вылезла и пулей помчалась к кустам. Никита не отставал. Её вырвало, потом сразу тошнота прекратилась.
   - Ну что, полегчало? - в голосе Никиты она уловила еле заметное сочувствие.
   - Зачем я вам? Что вам от меня надо? - опять спросила она, залезая в машину.
   - Дёргаться перестань, - распорядился Никита. - Будешь дёргаться - будет больно. А ты же не хочешь, чтобы мы делали тебе больно? - Никита повернул к ней лицо.
   Оно было не таким молодым и обаятельным, каким показалось ей во дворе дома. Наоборот, его злой и жесткий взгляд не предвещал ничего хорошего.
   - Не хочу, - ответила она.
   - Вот и ладненько, - он опять стал смотреть на дорогу.
   "Таким счастливым было утро! - поместилось в её голове рядом с испугом. - И было оно тысячу лет назад".
  

14

  
   После пронёсшегося урагана лесничий обходил территорию парка-дендрария, что на Каширке. Надо было выяснить, какие разрушения принесла вчерашняя буря. Вдруг он остановил свой взгляд на каком-то предмете, распростёртом под огромным камнем, что высился на краю неглубокого овражка. После вчерашнего дождя с деревьев ещё капало, старая хвоя и старые листья на земле промокли насквозь. Ноги разъезжались, он хватался за ветки кустов. Приблизившись к овражку, он разглядел предмет поближе. Два предмета. Двое, мужчина и женщина, лежали рядом. Голова женщины покоилась на плече мужчины. Лесничий вздрогнул. То, что он увидел, повергло его в ужас - он едва сдержал рвотный рефлекс.
  

15

  
   Женщину нашли в котловане, присыпанную землёй. На ней эксклюзивный костюм, дорогие туфли. Ограбление? Нет, исключено. На руке дорогой перстень и обручальное кольцо с бриллиантом. Насилие? Но одежда на ней цела. Может, ревность? Вон как изуродовано её лицо.
   Привыкнуть к смерти невозможно. Прежде чем приступить к работе, все члены оперативно-следственной группы пытались взять себя в руки. Молодой женщине так изуродовали лицо, что все присутствующие старались переместить взгляд куда-нибудь в сторону.
   - Какая же тварь так постаралась? - с яростью спросил молодой лейтенант полиции Володя Кузнецов. Спросил просто так, ни к кому не обращаясь, - никто не знал, кто эта тварь. Спросил потому, что надо было чем-то заполнить гнетущую паузу. Первым в себя пришёл фотограф и начал щёлкать фотоаппаратом. Судмедэксперт внимательно осмотрел труп.
   - Смерть наступила часов десять тому. Может, чуть меньше. Точно укажу в акте после вскрытия. Тело можно увозить? - обратился он к Ольге.
   - Да, увозите, Михаил Иванович, - разрешила Ольга.
   "Кто она? - роились мысли в голове майора Ольги Гусаровой. - Никаких документов при ней не обнаружили. Сумочки рядом тоже не оказалось, а женщина без сумочки обойтись никак не может. Как такая гламурная женщина оказалась на дне котлована? Что она вообще делала на стройке? Надо срочно выяснить, кто эта женщина, тогда хоть что-то начнёт проясняться. Надо поговорить с бригадиром - он первый обнаружил труп", - Ольга зашагала к вагончику, где находились строители.
   В вагончике шестеро мужчин горячо обсуждали происшествие. Было душно, но никто не выходил на воздух.
   - Вы когда со стройки ушли? - обратилась Ольга к бригадиру.
   - Да как сказать? - бригадир поскрёб затылок.
   - Вы вообще-то вчера были здесь? - допытывалась Ольга.
   Бригадир обиженно вскинул голову.
   - Конечно! А где же мне быть!
   - И во сколько ушли?
   - Я-то? Часов в шесть, - он опять почесал затылок.
   - А кто ещё был?
   - Да все мы здесь и были. Вся бригада. Узбека только не было - у него живот прихватило.
   - При вас кто-нибудь чужой приходил на площадку?
   - Нет. Приезжал, правда, водитель от хозяина.
   - Во сколько?
   - Как раз в шесть и приезжал. Я уходить собирался, - вспомнил бригадир.
   - Он уехал после вашего ухода или до?
   - Нет, он ещё оставался.
   - А зачем он приезжал, вы его не спрашивали?
   - Нет, я не спрашивал. Но он сказал, что хозяин ему поручил посмотреть, как идёт стройка его объекта и вовремя ли подвозят стройматериалы.
   - А подвозят вовремя?
   - Конечно. Заказчик, говорят, баснословно богат.
   - А что вы строите?
   - Да кто его знает. Говорят, здесь будет ресторан, столовая, домовая кухня, кулинария, кафе - всё это должно располагаться на четырёх этажах этого здания.
   - У вас телефон кого-нибудь из руководителей есть?
   - Конечно. Начальника нашей стройки. Я ему часто звоню.
   Ольга записала его телефон и телефон бригадира.
   - А с вашими рабочими я тоже поговорю, - предупредила она. - Если что-нибудь вспомните, звоните по этим телефонам, - она протянула бригадиру свою визитку.
   - А то как же! Понимаю. Если что - сразу позвоню.
  

16

  
   Ольга, наконец, покинула этот вагончик, чему страшно обрадовалась. Свежий воздух, ласковое солнышко помогли сгладить жуткое впечатление от увиденного ею обезображенного лица с пустыми глазницами, с запёкшейся кровью.
   Её тяжёлые размышления прервал сотовый телефон.
   - Да, Олег Александрович, слушаю вас, - отозвалась она.
   - Ты ещё на стройке? - спросил Корнеев.
   - Да, я ещё здесь.
   - Подожди меня, я сейчас подъеду.
   - Сами хотите посмотреть место, где нашли убитую?
   - Да, хочу увидеть всё своими глазами.
   Ей не пришлось долго ждать - он приехал минут через тридцать. Осмотрел котлован, обошёл вокруг всей стройки.
   - Как думаешь, Оль, с кем мы имеем дело? Это маньяк или изувер, отомстивший таким образом своей жертве?
   - Какая-то бессмысленная жестокость, - ответила Ольга, нервно покусывая травинку.
   - Может, это экстремист-фанатик? Или террорист, а? - уже в машине гадал Корнеев. - Я уж не знаю, что и думать. Это же изувер какой-то. Ты, Оля, покопайся в компьютере, как приедем. Не было ли ещё подобных преступлений в других регионах.
   - Я и без компьютера скажу: точно такое преступление было совершено в Одинцовском районе. Только глаза у девушки эта сволочь не тронул, - Ольга передёрнула плечами - в памяти всплыли изуродованные лица обеих женщин.
   Уже в кабинете Корнеева Ольга предположила:
   - Может, это гастролёр?
   - А бес его знает. Я не знаю, что и думать. Столько повидал, но чтобы такое... - на какое-то время оба замолчали. - Главное, увечья нанесены хирургически грамотно, - продолжил Корнеев. - Это что, Оль? Он что, хирург?
   - Может, и хирург, - хмуро согласилась Ольга.
   В папку под грифом "Хирург" легли первые документы.
  

17

  
   Утром начальник московского городского управления полиции Корнеев вызвал к себе Ольгу.
   - Оля, ты проверила, не поступали за эти сутки заявления об исчезновении женщин?
   - Проверила. Не поступали.
   - Это осложняет дело. Как узнать, кто она? - нахмурился Корнеев. - Никаких документов при ней. Даже сумочки нет.
   - Может, она приезжая? - гадает Ольга.
   - Тогда в Москве о ней никто тревожиться не будет, - заключил Олег Александрович.
   - Давайте обзвоним все гостиницы. Вдруг кто-то не пришёл ночевать? - предложила Ольга.
   - Ну, ты загнула. Знаешь, сколько в Москве гостиниц? Трёх суток не хватит, чтобы их обзвонить, - возразил Корнеев.
   - А вы что предлагаете?
   Телефонный звонок прервал их дискуссию.
   - Корнеев, - бросил в трубку Олег Александрович.
   - Корнеев, привет! Помнится, ты просил сообщать тебе о новостях касательно Хирурга, - забасила трубка голосом начальника районного отделения Москвы Порохова.
   - Просил, - сделал стойку Корнеев. - А что, у тебя есть какие-то новости?
   - Есть. Пару нашли у нас тут в лесопарковой зоне. Мужчина и женщина. Лица так изуродованы - страсти господни!
   - Личности установили?
   - Да куда там! Родные мама с папой не узнают.
   - Лёнь, я тебе пришлю человека - он возьмёт у тебя это дело. Не возражаешь?
   - Шутишь что ли? Бери, ради Бога! Баба с возу - кобыле легче. На один висяк будет меньше, - обрадовался Порохов.
   - Ну и ладненько, - Корнеев положил трубку, глядя куда-то сквозь Ольгу и думая о том, что сообщил ему Порохов. Ольга вопросов не задавала - найдёт нужным, сам расскажет.
   - Тут ещё два трупа нашли. Тоже изуродованы лица, - после недолгого молчания сообщил Олег Александрович.
   - Думаете, серийный убийца? - осторожно спросила Ольга.
   - Этого нам ещё не хватало, - Корнеев потёр крепкой ладонью затылок. Какое-то время он молчал, собираясь с мыслями. Потом распорядился:
   - Оля, ты дело Данилова можешь передать Артёму, а сама займись только Хирургом. Думаю, что все три случая надо объединить в одно. Судя по тому, как располосованы их лица, явно это дело рук одного и того же преступника.
   - Хорошо, Олег Александрович, - она встала. - Я могу идти?
   - Конечно. Если что-то обнаружится новое, докладывай в любое время суток.
   Ольга обрадовалась - дело Данилова почти завершено, осталось только оформить кучу бумаг по опросу свидетелей, опознаний, очных ставок - пусть всё это в письменном виде Артём оформляет. Бумажная волокита раздражала Ольгу, но без неё тоже ни туды и ни сюды. "Стоп! А что это Корнеев так расщедрился? Дал одно дело, а другое, ещё до конца не оформленное, взял. На него это не похоже. Он что, решил дать мне передохнуть? - гадала Ольга. Сколько она его знала, такой благотворительностью её шеф не отличался. - Учуял что-то сыщик наш! Учуял! - предположила Ольга. - Только что? Поди, и сам толком не разобрался. Но интуитивно чувствует - дело, ох, непростое!"
   И Ольга это чувствует. А с какой стороны подойти к этому делу - фик узнаешь. Был бы у неё такой талант, как у Олега! Только такой талант сыщика - редкость, и не каждому он дан. Правда, Олег считает самым непревзойдённым в их деле своего друга Киселёва. О его способностях легенды ходят. Однако Киселёв уже на пенсии. "Итак, что мы имеем?", - Ольга покачала шариковой ручкой между указательным и средним пальцем. Потом посмотрела на карту, соединяя линиями точки, где были найдены трупы. Её размышления прервал Корнеев. Он вошёл к ней в кабинет, сел перед её столом.
   - Оля, ты говорила, что видела труп женщины с обезображенным лицом недалеко от своей дачи, - без вступления начал он.
   - Видела, - подтвердила Ольга, ещё не зная, куда клонит её начальник.
   - Ты поезжай туда, узнай, что местная полиция нарыла по этому делу, - попросил он.
   - Прямо сейчас?
   - Можно и сейчас. Пока доберёшься - будет уже вечер. Переночуешь у себя на даче и прямо с утречка посетишь местное отделение, а?
   - Почему бы и нет, - охотно согласилась Ольга. - Тем более Андрей уехал в командировку. Когда вернётся - неизвестно. Сейчас и поеду.
   - Вот и ладненько, - вздохнул Корнеев.
  

18

  
   Ольга выехала из Москвы, когда густые сумерки переходили в ночь. Миллиарды звёзд рассыпались по чёрному бархату неба. Майская луна лила свой призрачный свет на вершины сосен. Затейливыми тенями лунный свет играл на асфальте.
   "Завтра первое июня, начало лета", - подумала Ольга, сворачивая с трассы к посёлку "Сосны". По крышам домов бежали тени движущихся туч. Сквозь деревья, кусты и штакетники забора проглядывала их семейная двухэтажная дача. "Кто бы это мог быть? - с недоумением подумала Ольга, увидев, как из окон их дома струится яркий свет. - Брат с Машей сейчас в отпуске, где-то на Курилах. Может, родители приехали?". Ольга нажала пульт управления и в открывшиеся ворота загнала машину. "Андрей? - Ольга во все глаза рассматривала его машину, стоявшую прямо у террасы. - Он же в командировке!", - пронеслось в голове. Догадка обожгла её. Дверь была не заперта, и Ольга бесшумно вошла в дом. Ни в гостиной, ни в кухне никого не было. Она поднялась на второй этаж - из их спальни доносились чьи-то голоса, звучал игривый женский смех. Ольга резко открыла дверь - кажется, её присутствие даже не заметили, так были увлечены любовными утехами.
   - Я не помешаю? - громко спросила Ольга.
   Андрей резко оглянулся и остолбенел. Здесь и сейчас жену он никак не ожидал.
   - Оля? Ты? - его круглые шоколадные глаза чуть не выпрыгнули из орбит. Он так и смотрел на неё с открытым ртом.
   - Рот закрой, - насмешливо сказала Ольга. - А ты быстро оделась, и чтобы через десять минут тебя здесь не было, - она холодно посмотрела на пассию мужа. Та лихорадочно стала натягивать на себя одежду. - Андрей, жду тебя внизу, - распорядилась Ольга и, резко повернувшись, вышла из спальни.
   Андрей с любовницей спустились вместе.
   - Оль, может, Стелла переночует здесь? - просительно заговорил он. - Куда она пойдёт, на ночь глядя?
   Ни кричать, ни ругаться Ольге не хотелось. Внутри как-то всё оглохло, застыло, заморозилось.
   - У тебя машина, катитесь оба, - спокойно, без гнева произнесла она. А потом сурово предупредила: - Не вздумай везти её в нашу квартиру.
   Они с Андреем жили отдельно от родителей. Получить квартиру помог отец Ольги, полковник Гусаров. Конечно, и Андрею, и Ольге квартира положена по закону, но пока её дождёшься! На горе рак скорее свиснет. К пенсии, может, и дало бы Министерство обороны, а может, и не дало. А так Гусаров кое-куда позвонил, на кого-то надавил, кого-то попросил - и у ребят абсолютно легально появилась прекрасная двушка в районе ВДНХ.
   Тем неожиданней был для Анютки звонок Ольги:
   - Я живу у родителей, - сообщила она.
   Анютка почувствовала - подруга едва сдерживает слёзы.
   - Сейчас приеду, - бросив трубку, Анютка тут же помчалась к Гусаровым.
   - Я уничтожу этого мерзавца! - бушевал полковник.
   - Папа, успокойся, - попросила сидевшая в кресле Ольга. - Не надо никого уничтожать.
   - Не успокоюсь! Не успокоюсь до тех пор, пока не отправлю этого негодяя туда, где Макар телят пасёт! Я выдворю из Москвы эту сволочь вместе с его девкой! - полковник безостановочно швырял одну угрозу страшнее другой, но стресс не снимался.
   - Ты не должен этого делать, папа, - твёрдо сказала Ольга. - Хотя ты и так ничего плохого Андрею не сделаешь, я-то тебя знаю. Ты же совсем не злой, - она тепло посмотрела ему в глаза.
   Отец махнул рукой и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
   - Да что случилось? - наконец, спросила Анютка, до этого молча наблюдавшая за полковником Гусаровым в гневе. Таким она его видела впервые. - Мне кто-нибудь объяснит в этом доме? - Анютку здесь давно считали своей, чуть ли не членом семьи, а потому от неё ничего не скрывали.
   Ольга посмотрела в окно - там сгущались ранние сумерки.
   - Вот и прошёл первый день лета, - грустно сказала она. А потом нехотя продолжила: - Андрей полюбил другую женщину, - сказала как-то отстранённо, будто речь шла не о ней, не о её сломанной семейной жизни, а о ком-то постороннем.
   - Кто? Андрей? - оторопела Анютка. Она уже догадалась, что между Андреем и Ольгой произошла стычка, но не до такой же степени! Ольга молча пожала плечами. - И кто сия дива? - продолжала допытываться подруга.
   - Там одна. С ним работает в части. Ты её не знаешь, - устало роняла слова Ольга.
   Анютка чуть не задохнулась от возмущения. С языка едва не сорвалось: "Твой Андрей мне всегда не нравился", - но она удержалась и, помолчав некоторое время, осторожно спросила:
   - А как ты узнала?
   - Поехала вчера на дачу по делу, там их и застала, - её красиво очерченные полные губы тронула ироничная усмешка. - В нашей постели, - добавила она.
   - Надеюсь, ты набила им обоим морды? - заорала Анютка.
   - Нет, конечно. Я их выставила из дома - и всё.
   - Вот кобель! Ну, кобель! Настоящий! - метала ругательства Анютка. - И эта сучка в чужой дом припёрлась! Морда бесстыжая! Ну, она - ладно. Но он-то! Он! Вот сволочь! Он, скотина, ещё на коленях к тебе приползёт! - мстительно пообещала Анютка.
   - Пусть живут, - обречённо сказала Ольга. - Может, это и к лучшему. Последнее время мы перестали понимать друг друга, раздражались по пустякам. Бог с ними, Анют.
   - Вот что меня в тебе бесит, Оль, так это твоя нестервозность! - возмутилась Анютка. - Другая бы в порошок их обоих стёрла, а ты сидишь, грустишь, как овца.
   - Так то другая, - Оля улыбнулась пересохшими губами.
   - Приползёт он к тебе. Попомнишь мои слова. Приползёт! - уверенно поставила точку Анютка.
   И правда, как в воду глядела. Через два месяца Андрей с цветами явился к жене:
   - Прости меня. Не знаю, как всё это получилось. Наваждение какое-то на меня нашло. Бес попутал. А теперь точно знаю - никого мне, кроме тебя, не надо. Жить без тебя не могу. Люблю только тебя, - искренне раскаивался муж. - Возвращайся домой, Зайка! - уговаривал он.
   - Никакая я тебе теперь не Зайка, - ставя букет в вазу с водой, спокойно ответила Ольга. - Чудесные цветы, - поправляя кремовые розы, залюбовалась букетом жена.
   - Твои любимые, - приободрился Андрей. - Ты вернёшься? - с надеждой спросил он, принимая похвалу букету как сигнал к примирению.
   - Нет, - покачала головой Ольга. - Я уже и на развод подала.
   Андрей долго обрывал телефон, уговаривая Ольгу вернуться. Он звонил ей и домой, и на работу, и на сотовый. Поджидал её у выхода из управления, но та была непреклонна. Даже Наталье Викторовне, матери Ольги, стало жалко парня. Смущаясь от того, что вмешивается не в своё дело, она предложила:
   - Может, простишь этого дурня? Может, и правда на него что-то нашло?
   - А ты бы простила? - Ольга пристально посмотрела матери в глаза.
   - Нет, - твёрдо ответила мать.
   - Вот и я - нет. Единожды предавший, предаст ещё.
   Но всё это будет в конце лета. А сейчас только первый его день. И впереди столько трагических событий, столько проблем, которые Ольга будет решать вместе со своими коллегами и друзьями.
  

19

  
   Ольга доложила Корнееву результаты своей поездки. Дело пока повисло. Труп женщины никто не опознал.
   - Ну что ж, - вздохнул Олег Александрович, - давай поздравим друг друга: мы у разбитого корыта.
   - Будем искать, - устало ответила Ольга.
   - А ты что такая хмурая? Не выспалась? - спросил он. Ольга кивнула:
   - Не выспалась.
   - Надо бы дать тебе отдохнуть, но сама понимаешь, - Олег Александрович развёл руками.
   - Понимаю. Я пойду к себе, покопаюсь в компьютере, - она устало поднялась и направилась к двери.
   Корнеев проводил её долгим коричневым взглядом. Аромат какой-то тайны исходил от этой женщины, и эта тайна его волновала. "Что кроется в её жизни за стенами нашего управления? - подумал он. - Так уж любит она своего мужа? А он её? Так уж счастлива, как пытается нам показать?". - Корнеев тяжело вздохнул и раскрыл папку "Хирург"
  

20

  
   - Ольга Анатольевна, тут к вам рвётся бригадир со стройки, - сообщил майору Гусаровой дежурный.
   - Пропусти его, - распорядилась Ольга.
   - Здрасте, Ольга Анатольевна, - бригадир робко переступил порог кабинета следователя.
   - Здравствуйте, Семён Михайлович. Проходите, присаживайтесь, - пригласила она. - Что вы хотите сообщить?
   - Да я хотел вам позвонить, а потом решил - лучше сам принесу.
   - А что вы мне принесли?
   - Да это, вот, сумочку нашли. Женскую, - уточнил он.
   - Сумочку? Где нашли?
   - В кусте.
   - В каком кусте?
   - Да это, что около котлована.
   - Кто нашёл?
   - Федька. Пошёл к вагончику с другой стороны котлована. Смотрит - в кусте чёй-то чернеет. Глядь - а то сумочка. Женская. Принёс нам в вагончик. Вот я её вам и принёс.
   - Так давайте её, сумочку-то, - попросила Ольга.
   Бригадир сунул руку в целлофановый пакет и достал небольшую чёрную сумочку. Ольга осторожно взяла её в руки.
   - Спасибо вам, Семён Михайлович, - Ольга обрадовалась. Ну хоть что-то! - Спасибо, - опять повторила она. - И Фёдору вашему спасибо передайте.
   - Да я что, я понимаю. Если что, я позвоню, - поднимаясь, пообещал бригадир. - Ну, я это, я пошёл.
   - Спасибо ещё раз. Конечно, звоните, если ещё что-то найдёте, - Ольга дала ему пропуск и проводила бригадира до двери.
   Оставшись одна, она сразу открыла сумочку. В ней оказалась косметичка, кредитная карта, визитная карточка, водительские права, две купюры: стодолларовая и пятитысячная. С водительского удостоверения на Ольгу глянуло милое, чуть продолговатое лицо. "Зарянская Любовь Ивановна", - прочитала Ольга. На визитке то же имя и номера телефонов: рабочий, домашний и сотовый. Вот так удача! Ай да Федька! Ай да бригадир!
   Если повезёт, так повезёт. Позвонил следователь из Одинцовского УВД и сообщил, что удалось установить личность убитой женщины, найденной Ольгой в реке. Муж вернулся из командировки и забил тревогу: жены дома нет. На работе она тоже не появлялась несколько дней. Он обратился в полицию. В морге он опознал её по родимому пятну на бедре. Вещи её муж тоже опознал: обручальное кольцо, перстень с рубином - всё это принадлежало его жене Васильевой Татьяне Борисовне.
   - Кем она работала? - спросила Ольга.
   - Она врач-терапевт в первой Одинцовской поликлинике.
   - Причину смерти установили?
   - Установили. Умерла от передозировки сильнейшего наркотика.
   - Она что, наркоманка?
   - Муж это категорически отрицает. И в поликлинике о ней отзываются как о хорошем специалисте. Говорят, что была она человеком строгим, фамильярностей не допускала, в коллективе её уважали и побаивались. Никто не верит, что она приняла наркотики самостоятельно.
   Их разговор прервал звонок Ольгиного сотового телефона.
   - Ольга Анатольевна, результаты гибели женщины из котлована нужны? - спросил судмедэксперт.
   - Ну не тяни, Михаил Иванович! - взмолилась Ольга.
   - Умерла она от сильнодействующего наркотика, происхождение которого не берусь определить.
   - Почему?
   - Я с таким ещё не встречался. Синтетический какой-то наркотик. Кстати, те двое, которых нашли в лесопарковой зоне, тоже умерли от передозировки такого же наркотика, - сообщил он.
   - Спасибо, Михаил Иванович! - и Ольга тут же помчалась к Корнееву.
   - Олег Александрович, нам надо объединить наше дело и одинцовское, - прямо с порога выпалила она.
   - Ты присядь, Оля. Почему ты так думаешь?
   - Во-первых, лица женщин изуродованы явно одной рукой. Во-вторых, женщины умерли от передозировки наркотиками, происхождение которого пока нам неизвестно. Кстати, те двое, которых нашли в лесу, тоже умерли от этого же наркотика.
   - Хорошо, запрашивай дело в Одинцовском УВД, - согласился Корнеев. - Итак, что мы имеем? - подводя итог, не то спросил, не то утвердил Олег Александрович. И тут же сам ответил: - Четыре трупа с характерным почерком преступника. Личности двоих установлены. Остаётся установить личности тех, кого нашли в лесу. Но этим пусть занимается Каширское отделение.
   - О личности женщины, что нашли в котловане, мы пока не можем стопроцентно утверждать - её ещё никто не опознал, - возразила Ольга.
   - Вот и займись этим Оля. И к вечеру покажи мне план мероприятий по этому делу.
   - Сделаю, - и Ольга вышла из кабинета.
  

21

  
   Пробили адрес Зарянской. Оказалось, это в районе метро "1905 года". Вместе с молодым оперативником Володей Кузнецовым Ольга отправилась по этому адресу. Пригласили участкового, вскрыли квартиру. Квартира была большая, четырёхкомнатная, с просторным холлом. Вычищенная до блеска, она дышала свежестью, хотя хозяйки здесь уже давно не было.
   - Кто-то в квартире убирает, - предположил Кузнецов.
   Ольга молча с ним согласилась. Она внимательно разглядывала два портрета, висевшие в холле. Со стены на гостей смотрели мужчина и женщина. У мужчины пышущее здоровьем лицо. Каштановые волосы слегка вьются. Лёгкая улыбка играет на тонких губах. Он доволен собой, своей жизнью - явно преуспевающий делец. "И лет ему от тридцати пяти до сорока", - вслух предположила Ольга.
   Лицо женщины тоже выражало полное удовлетворение своей жизнью. Это было то же лицо, что и на фотографии на водительских правах, найденных в сумочке. На Ольгу и Володю со стены смотрели огромные матово-чёрные глаза. Гордый изгиб высокой шеи позволял думать, что она занималась балетом или бальными танцами. "С характером была девушка", - подумала Ольга, рассматривая своенравную линию рта на портрете.
   - Надо поговорить с соседями, - сказала она.
   - Я сейчас пройду по квартирам, - тут же откликнулся Кузнецов.
   - Я сама схожу, а ты тут посмотри, может, что интересное обнаружишь. Хотя вряд ли, - предположила она.
   Ольга позвонила в дверь напротив. Ей сразу открыли, будто ждали, что к ним сейчас кто-то придёт.
   - Я следователь городского управления внутренних дел майор Гусарова Ольга Анатольевна, - она показала своё удостоверение. Женщина даже не взглянула на него.
   - Проходите, - широко открывая дверь, пригласила она Ольгу. - Что-то случилось с Любочкой? - в голосе соседки звучала явная тревога. - Проходите сюда, - пригласила она следователя в гостиную.
   - Точно сказать не могу. А вы почему спросили? - сделала стойку Ольга.
   - Спросила потому, что её уже несколько дней нет дома. Обычно мы по вечерам перезваниваемся или чай пьём вдвоём.
   - Она не замужем? - удивлённо спросила Ольга, тут же вспомнив портреты на стене в холле.
   - Ну что вы! Замужем, конечно, - снисходительно улыбнулась соседка. - Такая красавица не может быть незамужней.
   - А муж её сейчас где? Простите, я не расслышала, как вас зовут, - спохватилась Ольга.
   - А вы и не спрашивали. Меня зовут Инесса Вениаминовна, пенсионерка, - гордо ответила женщина. - Муж её сейчас в командировке в Лондоне. Должен послезавтра прилететь. Александр Евгеньевич работает в банке. Умница большая, скажу я вам! Красивая пара. Идут - залюбуешься, - с восхищением обрисовала своих соседей Инесса Вениаминовна.
   - Скажите, когда вы в последний раз видели Любовь Ивановну? - направила её в нужное русло Ольга.
   - В последний раз... - Инесса Вениаминовна постучала пальцами по подлокотникам кресла, в котором сидела напротив Ольги. - Да вот пять дней тому назад мы сидели вечером у меня на кухне, пили чай. Любочка пришла усталая с работы, а я как раз пирожки испекла.
   - А где она работает?
   - Знаете ли, Ольга, - как ваше отчество? - уточнила она.
   - Можно просто Ольга, - улыбнулась следователь.
   - Так вот, Оля, у Любочки в Москве несколько аптек. В какой из них она была в тот день, я не знаю, - Инесса Вениаминовна пристально посмотрела на Ольгу чуть-чуть выпуклыми, похожими на полинялый голубой ситец глазами. - Что с Любочкой? - тихо и тревожно спросила она.
   - Её убили. Хотя с уверенностью сказать, что это именно она, я не могу. Труп ещё не опознан. Но нашли сумочку, а в ней водительское удостоверение на имя Зарянской Любови Ивановны.
   - Господи! - Инесса Вениаминовна положила изящную ладонь с красивыми тонкими пальцами на пышную грудь. - А сумочка-то где? - вдруг опомнилась она. - Я знаю все её сумочки. Может, это и не она вовсе! - ухватилась за своё предположение, как за соломинку, пожилая женщина.
   - Сумочка в прокуратуре. Вот вам моя визитка, можете прийти на опознание предметов и трупа.
   - Господи, как ужасно звучит - трупа, - Инесса Вениаминовна передёрнула округлыми плечами. - Когда можно прийти? - мрачно спросила она.
   - Да хоть завтра с утра. А вы случайно не заметили, может, Любовь Ивановна была озабочена или взволнована в последнее время?
   - Ничего такого я не заметила, - соседка покачала головой с крупными седыми завитушками - А вы с её домработницей поговорите, - спохватилась она.
   - У Зарянских есть домработница?
   - Есть-есть! Рая. Живёт в соседнем доме. Да если хотите, я ей позвоню. Прямо сейчас и позвоню, - женщина лихорадочно стала набирать нужный ей номер по сотовому телефону. - Она, кстати, вчера приходила убирать и очень удивлялась, что Любочка ей ни разу не позвонила за последние дни, - соседка опустила руку с телефоном, так и не набрав нужный номер.
   - Спасибо вам, Инесса Вениаминовна, - тепло поблагодарила Ольга, поднимаясь с кресла.
   - Не за что. Я сейчас Рае и позвоню, - хозяйка тоже поднялась. Она была значительно выше Ольги, большая, пышная, но не толстая. "В молодости красавицей была, - подумала Ольга. - Она и сейчас очень красивая".
   Ольга вернулась в квартиру Зарянской, а через несколько минут в дверь гостиной просунулась узкая постная физиономия. "Домработница", - догадалась Ольга.
   - Что здесь происходит? - неожиданно густым, так не гармонирующим с её костлявой фигурой голосом спросила Раиса.
   Ольга быстро ввела её в курс дела.
   - В последние дни вы ничего особенного в поведении Любови Ивановны не заметили? - спросила она, не давая женщине опомниться от шокирующего известия.
   - Ничего особенного, - растерянно ответила та, пожимая костлявыми плечами.
   - Когда вы её видели в последний раз?
   - В аккурат пять дней тому назад. Она ушла к Инессе чай пить, а я в это время убирала квартиру. Потом она вернулась. Тут ей кто-то позвонил. Она вроде как обрадовалась. Сказала мне, что ей срочно надо ехать. И уехала. Вот и всё, - тонкие губы женщины слегка покривились, но она сдержалась и не заплакала.
   - Она уехала на машине?
   - Ну да. На своей. У неё красная такая. Залюбуешься.
   - А вы марку машины знаете?
   - Конечно. Я же у них, почитай, восемь лет убираю. Мы почти сроднились, можно сказать. И марку знаю, и номер машины. "Мазда" у Любочки, - сообщила Раиса и продиктовала номер.
   Ольга не могла поверить в такую удачу - то было пусто, а сейчас стало густо. Информация потекла. Она тут же связалась с ГИБДД и попросила пробить красную "Мазду".
   Уже на рабочий телефон поздно вечером она получила сообщение, что этот автомобиль нашли в Перхушково, припаркованный около автобусной остановки.
  

22

  
   В кабинет Ольги вошла Татьяна с кипой бумаг.
   - Оль, тебя Корнеев зовёт, - сообщила она.
   - Ага, сейчас иду, - отозвалась Ольга, не отрываясь от компьютера.
   - Сказал, чтобы срочно, - предупредила секретарша.
   - Да иду я, иду, - Ольга щёлкнула мышкой, легко подхватилась и вышла из кабинета.
   - Я вот, Оля, посмотрел твой план розыскных действий и думаю, что в нём кое-чего не хватает.
   - Чего? - спросила Ольга.
   - Надо выяснить, откуда родом Зарянская и Васильева.
   - Зачем? - пожала плечами Ольга. - Они нигде не пересекались, ни дома, ни на работе - я выяснила. И домработница Зарянских сказала, что никогда не слышала о Васильевой, в аптеках её тоже никогда не видели, муж Васильевой отрицает знакомство с Зарянской.
   - Может, их дороги когда-то раньше пересекались, - предположил Корнеев. - Знаешь, Оля, у прошлого бывают очень длинные ноги.
   - Хорошо, я это выясню, - согласилась Ольга.
   - А ещё пошли Кузнецова в Перхушково. Вдруг кто-то видел, как Зарянская выходила из машины.
   - Я сама поеду, - решительно сказала Ольга.
   - Оль, ну что ты мотаешься везде? Это дело оперативников, а не следователя, - недовольно проговорил Корнеев.
   - Я поеду. Мне потом легче будет разобраться в ситуации, - настаивала Ольга.
   - Ну, как знаешь, - Корнеев прихлопнул большой ладонью по столу, намекая, что разговор окончен. Ольга тут же встала и направилась к выходу. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. Потом тяжело вздохнул.
   Для него она была самой прекрасной женщиной на свете. Он думал о ней по ночам, лёжа рядом с женой. Он знал, что думать об Ольге нельзя, но ничего не мог с собой поделать. Жена, шумная, крикливая, раздражающаяся по любому пустяку, устраивающая бесконечные скандалы по поводу и без повода, стала утомлять его. Где та весёлая хохотушка Саша, в которую он когда-то влюбился без памяти? Теперь его встречала располневшая, вечно всем недовольная жена, окидывала его упрекающим взглядом, непонятно, за что, и, повернувшись к нему спиной, коротко бросала:
   - Ужинать будешь?
   - Конечно, буду! Спрашиваешь!
   - Ну, мало ли что. Вдруг тебя где-то кто-то уже накормил, - язвительно замечала она.
   - Кто и где меня накормит? - он старался говорить мирно, но с трудом сдерживал раздражение.
   - Кто тебя знает, где ты мотаешься сутками.
   - Да на работе я мотаюсь! Бандитов ловлю! - допекла всё-таки. Он уже взорвался. Есть расхотелось. Неохотно ковыряя вилкой в тарелке, машинально проглатывал ужин, включал телевизор и смотрел футбол. Или хоккей. А, всё равно. Говорить с женой не хотелось - да и о чём? Что она поймёт в его проблемах? Любовь прошла, пролетела, улетучилась, словно лёгкий дым. Она любила его только в дни зарплаты. Он смотрел, как радостно она пересчитывала купюры, и с тоской подводил итоги прожитых лет. От семьи остались небольшие деньги на книжке, накопленные за несколько последних лет, квартира, машина, гараж - кажется, и всё. А, ещё мыло, "семейное" написано на нём. Вот и всё, что осталось от их семьи. Детей Бог им не дал. Может, и к лучшему. Сейчас рядом с ним лежала совсем чужая женщина, а та, родная, хрупкая и мужественная, блистательная и нежная, была так недоступна! У неё был муж, была своя жизнь, и дверь в эту её жизнь для него заперта наглухо.
   Олег Александрович ещё раз тяжело вздохнул, достал папку для доклада, легко выпрыгнул из кресла.
   - Я в главк, - предупредил он Татьяну и уехал на ковёр к начальству. Дело по "Хирургу" двигалось очень медленно.
  

23

  
   Ольга подъехала к автобусной в Перхушково, вышла из своей машины и направилась к базарчику. Она подошла к бабулькам, продающим всё, что выросло у них на огороде или собрано в лесу. На перевёрнутых ящиках стояли металлические весы, мешки с семечками, зелёный лук, укроп, пластмассовые ведёрка и банки с ягодами.
   - Несколько дней тому сюда приезжала женщина на красной машине. Марка "Мазда". Вы случайно не видели, когда она вышла из машины и куда направилась? - обратилась Ольга сразу ко всем продавцам, вынимая и показывая им фотографию Зарянской.
   - Да кто же их всех упомнит, золотая моя? - откликнулась бойкая старушка. - Эвон их сколько за день приезжает и уезжает то на автобусе, то на такси.
   - И не всегда их много, - возразила женщина помоложе. - А ну, дай взгляну, - протянула она руку к фотографии. - Ну, точно! С неделю тому назад приехала на красненькой машине. В аккурат около нас остановилась. Ты что, не помнишь что ли? - обратилась она к бойкой старушке.
   - Ну, ты скажешь тоже! Кто же их всех упомнит! - возразила та.
   - А я запомнила. Вышла из машины, вся из себя, на каблучищах таких. Я ещё подумала: и зачем ей выше казаться? И так вон какая каланча вымахала. Но краси-ивая-а! И одета - шик! А что с ней? - с тревожным любопытством спросила продавщица укропа и лука.
   - Ищем вот, - уклонилась от прямого ответа Ольга. - Не заметили, в какую сторону она ушла?
   - Ни в какую. К ней подошли два бугая, они о чём-то переговорили, она села к ним в машину, и они все уехали.
   - На какой машине они уехали? Марку можете сказать? А может, и номер запомнили?
   - На джипе они её увезли. На чёрном. Помню одно слово, "Крузер", кажется. Буквы там ещё были - МО, а из цифр запомнила только 6 и 5. Больше ничего не помню. Я не очень обращала внимание на машину. На женщину смотрела - ну очень красивая.
   - Костюм на ней классный был, - вмешалась молоденькая продавщица ягод.
   - А куда её повезли? Не заметили, в какую сторону?
   - Не в Москву - это точно. В сторону "Сосен" повезли - убеждённо сказала молодая.
   "Уже что-то", - подумала Ольга, поблагодарила продавцов, попрощалась с ними и поехала в Москву.
   На работе её уже ждали.
   - Ольга Анатольевна, тут вас Зарянский дожидается, - сообщил ей дежурный.
   Зарянский будто сошёл с портрета - точная копия. Только глаза выражали испуг, смятение, а не спокойную уверенность самодостаточного человека.
   - Я вот прилетел из командировки, а мне Инесса Вениаминовна, соседка, сказала, что я должен прийти к вам и опознать вещи Любы, - заговорил он нервно и сбивчиво. - И Любу тоже, - добавил он, тревожно и пристально впиваясь взглядом в глаза Ольги.
   - Да. Всё верно. При ней была обнаружена сумочка. Посмотрите, это вещи вашей жены? - Ольга разложила на столе сумочку, перстень, обручальное кольцо, костюм. Расширенными глазами Зарянский долго разглядывал знакомые вещи. До этой минуты он надеялся, что всё как-то образуется, что это какая-то ошибка, что с ними ничего подобного не может случиться.
   - Так это правда, - наконец, произнёс он надтреснутым голосом.
   - Что - правда? - переспросила Ольга.
   - Она погибла, - он посмотрел на Ольгу с такой безысходной болью, что Ольге стало не по себе.
   "Нет, нельзя привыкнуть к горю, даже если оно чужое", - подумала следователь. - Где она сейчас? - глухо спросил Зарянский.
   - Она в морге. Вам предстоит опознать её, - осторожно предупредила Ольга.
   В морге Александр Евгеньевич не произнёс ни слова.
   - Вы как? - на всякий случай спросила Ольга.
   - Я? - Зарянский вздрогнул. - Я нормально. А это она... Вы хотели спросить, узнаю я её или нет? - и после небольшой паузы добавил: - Это моя Люба.
   Из морга они вышли вместе. Зарянский выглядел на удивление спокойным.
   - Что-то ноги не слушаются, - смущаясь, сказал он.
   - Давайте посидим, - предложила Ольга. Они присели на скамейку. Среди цветущих кустов белой, малиновой, фиолетовой сирени, среди клумб с яркими цветами, увиденная ими картина мёртвой женщины в морге ещё больше поражала своей циничной жестокостью
   - Вы уже нашли этого урода? - после долгого молчания спросил Зарянский.
   - Ищем. Найдём, обещаю, - Ольга уже поклялась себе, что эту тварь найдёт.
   - Я с ней в Питере познакомился, - ни с того ни с сего вспомнил он. - Люба как раз там мединститут заканчивала, а я в гости к брату приехал. В ночном клубе на дискотеке познакомились.
   - Она из Питера? - спросила Ольга.
   - Да, питерская. Её мама всегда с гордостью говорила: "Мы ленинградцы", - неожиданно он улыбнулся.
   - Люба употребляла наркотики? - решилась задать неудобный вопрос Ольга, хотя понимала всю его нелепость.
   - Вы что! - обиженно воскликнул Александр Евгеньевич. - Знаете, какой она была!
   - Какой? - тихо спросила Ольга, стараясь своими вопросами отвлечь его от тяжёлых мыслей, не дать ему уйти в себя.
   - Правильной, вот какой, - нашёл он подходящее слово и надолго замолчал.
   - А в Перхушково у неё были знакомые? Или в посёлке "Сосны"? - опять спросила Ольга.
   - Нет, - коротко бросил Зарянский и встал. - Пожалуй, пора. А вы найдите его. Если нужны деньги, скажите. Я оплачу все расходы. Вы только найдите его.
   Уже из кабинета Ольга позвонила мужу Васильевой:
   - Скажите, Татьяна Борисовна родилась и училась в Москве?
   - Нет, она из Питера, - коротко ответил он.
   - А мединститут она тоже там окончила?
   - Да.
   - Назовите её девичью фамилию, - попросила Ольга.
   - Николаева.
   - Спасибо. Когда будут её хоронить? - как можно мягче спросила Ольга.
   - Завтра. У вас всё?
   - Да. И держитесь. Мы найдём этого урода, я вам обещаю.
   - Спасибо, - муж Васильевой быстро положил трубку.
   "Значит, в девичестве одна Коробцова, другая Николаева. Обе из Питера, обе учились в медицинском. И о чём это говорит? А это говорит о том, что Корнеев опять попал в точку. Надо ему сказать", - помешивая ложечкой сахар в чашке с кофе, думала Ольга.
   Корнеев глянул на часы - ничего себе засиделся! Скоро полночь. В управлении давным-давно никого уже нет, кроме дежурного, - подумал он и потянулся так, что кости хрустнули. Хотя идти практически некуда. Он подал на развод с женой - хватит, намучился. К родителям являться среди ночи тоже не стоит: мама начнёт ахать да охать, уговаривать одуматься, не разрушать семью. А что разрушать? Было бы что разрушать. Всё давным-давно разрушено. Переночевать можно и в кабинете. А что? Диван удобный, - подумал Корнеев, направляясь по коридору к дежурному.
   "Ушла и не выключила свет. Совсем замоталась", - тепло подумал он об Ольге, увидев пробивающуюся полоску света из-под двери её кабинета. На всякий случай он нажал на ручку двери, и та легко открылась.
   - Оля, а ты что до сих пор здесь сидишь? - удивился он.
   - Работы полно, Олег Александрович, - устало ответила она, отрываясь от компьютера и поворачиваясь к начальнику.
   - А ну, заканчивай! - распорядился он. - Муж, наверное, уже икру мечет - куда, дескать, жена запропастилась? Чего доброго, скандал мне завтра закатит, - шумел Корнеев.
   - Нет у меня никакого мужа, - с грустной усталостью сообщила Ольга.
   - Как это - нет? - у Корнеева сердце сначала замерло, а потом ухнуло куда-то в живот.
   - А вот так. Разошлись мы. - Они оба надолго замолчали.
   - А я тоже, знаешь, подал на развод с женой, - неожиданно разоткровенничался он. - Оля, - запинаясь, с трудом продолжил Корнеев, - я хочу тебе сказать..., я давно хочу тебе это сказать...
   - Не надо, - испуганно перебила она.
   - Оля, - он присел перед нею на корточки, взял в широкие ладони её лицо, прижался лбом к её лбу. - Я люблю тебя. Давно, - наконец, произнёс он эти заветные слова, застрявшие когда-то в его груди. Он и не надеялся, что когда-нибудь сможет произнести их вслух. - Я люблю тебя, - он подхватил её на руки, закружился по кабинету, чуть не захлебнулся радостью от неожиданно свалившегося на него счастья. - Я люблю тебя! - как заклинание, шептал он.
   - Знаю. Я тоже, - просто сказала она, и, обхватив его руками, уткнулась ему носом в шею. - Ой, - неожиданно она стала его отталкивать, - совсем забыла. Я нашла, что объединяет Васильеву и Зарянскую!
   - Что? - опешил Олег. - При чём здесь Зарянская и Васильева? - совсем смешался он, сажая Ольгу обратно на стул.
   - При том, - с сияющими глазами объяснила она, - они обе родом из Питера и учились в одном медицинском.
   - Это уже что-то, - Корнеев тут же включился в тему. - Слушай, я сейчас же позвоню своему другу Киселёву. Он живёт в Питере, и у него там частное детективное агентство. Называй их девичьи фамилии, - распорядился он уже голосом начальника.
  

24

  
   Телефон надрывался.
   - Александр Константинович! - окликнул Киселёва его помощник Георгий.
   - Да слышу я, слышу, - отрываясь от компьютера, отозвался Киселёв, глядя на часы. - Кому это в полночь не терпится со мной пообщаться? - снимая трубку, спросил он в никуда, потому что Георгий уже одной ногой стоял за порогом их просторного кабинета. - Слушаю, Киселёв.
   - Александр Константинович, приветствую! - ответила трубка голосом Корнеева.
   - Корнеев, ты что ли? - немного обрадовался, немного напрягся Киселёв. - Тебе что не спится? Случилось что?
   - Какой там сон, Александр Константинович! - пожаловался Корнеев. - Тут такое дело заварилось!
   - Понял. И какая тебе от меня польза? - не скрывая иронии, поинтересовался Киселёв.
   - Ещё какая! - Корнеев изложил свою просьбу.
   - Ясно. А что через питерских коллег не хочешь выяснить о Коробцовой и Николаевой?
   - Так они пока раскачаются, мы время упустим.
   - Тоже верно. Ладно, завтра к вечеру жди информацию. Позвоню. Хотя нет, - Киселёв опять посмотрел на часы, - уже сегодня сообщу всё, что узнаю, - пообещал он.
   Киселёв приехал в медицинский университет к началу занятий. Ему повезло: проректор по учебной части быстро сориентировался, сам лично пробил по компьютеру списки студентов семнадцатилетней давности, нашёл нужные фамилии и отправил Киселёва к куратору группы, в которой когда-то учились Татьяна и Люба.
   Куратор Мария Дмитриевна, пожилая женщина, легко вспомнила своих студенток: хорошо учились, каждая по-своему интересна, Люба вообще была заводилой. Да, между собой общались. А как не общаться, если учишься в одной группе? Нет, особенно не дружили, хотя часто бывали в одних и тех же компаниях. Познакомились в университет? Да нет, они пришли из одной школы. Какая школа? Сейчас пороемся в архиве. А, вот! Нашла, - и Мария Дмитриевна продиктовала Киселёву адрес школы.
   Вот это удача! Поблагодарив Марию Дмитриевну, Киселёв выскочил на улицу, прыгнул в свой автомобиль, нажал на педаль акселератора и рванул с места.
   Директор школы, мужчина лет сорока, достал альбом выпускников, нашёл нужный детективу выпуск и указал на Коробцову с Николаевой.
   Киселёв долго всматривался в лица восемнадцатилетних выпускников. Стоп! Да это же Иван! Ванька Резник! Несмотря на разницу в возрасте без малого в двадцать лет, этот парнишка был лучшим другом Киселёва. Теперь у них разница в возрасте увеличилась. Сейчас Ивану было бы тридцать восемь Или тридцать девять? А, неважно. Он так и остался тридцатилетним, потому что в тридцать погиб. Киселёв и семья его сестры тяжело пережили эту раннюю бессмысленную смерть.
   Александр Константинович оторвался от тяжёлых воспоминаний и продолжил рассматривать лица выпускников. Ничего себе! Целый букет знакомых фамилий! Вот Петя Мермер. Их дорожки с Иваном пересеклись и после школы. Оба погибли: Иван в авиакатастрофе, Петя попал в аварию и разбился в автомобиле. А вот и Яна, жена Ивана. Вернее, вдова, - больно в висок ударила память.
   - Можно, я возьму эту фотографию? - попросил он директора. - С возвратом, конечно.
   - Ну, если только с возвратом, - нехотя согласился директор.
   В автомобиле Киселёв решал, к кому раньше ему поехать: к матери Пети Мермер или к Яне?
  

25

  
   - Роман! Где деньги?
   - Какие деньги, мам? Ты что?
   - Здесь лежали пять тысяч, - Надежда ткнула пальцем в открытую шкатулку.
   - Ну и что? - сын пожал плечами.
   - Теперь их здесь нет.
   - А я тут при чём? - Роман самым честным взглядом посмотрел матери в глаза.
   - В доме ты и я. Домовой их, что ли, съел?
   - Мам, ты поищи, может, в другое место куда положила.
   - Деньги всегда здесь лежат. Вчера они тоже находились в этой шкатулке, - изо всех сил стараясь быть сдержанной, сказала Надежда Петровна.
   - Может, ты их переложила и забыла?
   - С памятью у меня пока, слава Богу, всё в порядке, - Надежда Петровна строго посмотрела на сына. Он сконфузился.
   - Ну, тогда разуй глаза и поищи лучше, - сердито заорал сын, пытаясь замять вылезающую в глаза неловкость.
   - Я хоть и ношу очки, но каждый день их протираю. Не сомневайся, я хорошо посмотрела. Денег здесь нет.
   - Всего-то пять тысяч. Можно подумать, для тебя это потеря! - фыркнул Роман.
   - Вопрос не в сумме. А сам факт, что ты украл..., - мать не успела развить свою мысль.
   - Вот только без морали, договорились? - перебил её сын и быстро выбежал из квартиры.
   - Рома! - крикнула мать, но его и след простыл.
   Надежда Петровна тяжело вздохнула. Она устала от постоянной борьбы с сыном за его будущее. Самым большим врагом Романа был сам Роман, а потому оказался не у дел, и бывшие друзья считали его неудачником. В минуты наивысшего отчаяния ей хотелось вернуть назад годы, когда она была молодой и сильной. Когда из груди рвались песни, хотелось читать стихи о любви, когда любая мелочь могла превратиться в чудо, и всё, казалось, свершится, что задумалось.
   Так оно и было. Всё, о чём мечталось, свершилось. Совсем молоденькой девчонкой она приехала в Ленинград из далёкого Ульяновска. Белые ночи заворожили её. Днём она училась, а по вечерам гуляла по паркам, набережным, проспектам самого красивого города Европы. Семён без устали рассказывал ей о Ленинграде, возил её в Царское Село, в Комарово, в Петергоф - где они только не были вдвоём! С ним она познакомилась совершенно случайно у Мариинского театра. Оба надеялись перехватить у кого-нибудь лишний билет на спектакль, и оба остались ни с чем. Представление уже началось, а они всё стояли у входа в театр: вдруг всё же повезёт? Не повезло. Они посмотрели друг на друга, как два потерпевших, неожиданно улыбнулись, и с тех пор не расставались до самой его смерти. "Любила ли я его?" - неожиданно подумала Надежда. Скорее всего, она позволяла ему любить себя. Вдруг со стыдом вспомнила, как часто капризничала, была несправедлива к мужу. Не так сел, не так встал, не то сказал, не туда посмотрел - с запоздалым раскаянием вспоминала она все свои выходки, надуманные обиды.
   А если разобраться, это он поставил её на ноги после инсульта. Тогда Надежда не могла вспомнить даже своё имя. Муж показывает ей утюг, она изо всех сил напрягает память, но вспомнить, как называется этот предмет, не может. Семён разными способами пытался расшевелить её память - никак, хоть ты тресни! Отчаявшись, он принёс ей кипу кроссвордов: - разгадывай, - приказал и ушёл на работу. Эх, и помучилась она, пытаясь хоть что-то разгадать. И всё-таки помогло! Сначала одно слово, потом другое, пятое, двадцатое - и память вернулась.
   Её Сеня - каким мудрым он был! Надежда всегда помнит его либо с книгой, либо с газетой в руках. Что и говорить - умница он. На Балтийском заводе, где он работал, его все уважали. А как такого не уважать? У него был открытый, добрый нрав, отзывчивый на чужую беду. И мастер он был классный - золотые руки.
   Теперь его нет. "Откатать бы всё назад! - в который уже раз вздохнула Надежда и села за машинку. - Отлюбила бы своего Сеню за все дни и годы, что недолюбила его!".
   Надежда зарабатывала на жизнь шитьём. Она славилась своим мастерством, а потому отбоя от заказов не было. В начале девяностых она открыла своё ателье. Работы было столько, что четыре женщины едва справлялись с заказами. Одежду они шили самую стильную - у Надежды отменный вкус. Но всё рухнуло в дефолт. Тогда Надежда и загремела в больницу с инсультом. Заново открывать ателье не стала - налоги, монополии - все пути-дорожки для малого и среднего бизнеса у нас перекрыты. Олигархически-бандитский режим девяностых не давал маленьким людям открывать своё маленькое дело.
   Теперь Надежда шьёт одна на дому. Денег им с Романом на жизнь хватает. Зарабатывает она хорошо. Можно было бы подкопить и Роману на однокомнатную квартиру. Но деньги уходят на погашение долгов сына.
   Её размышления прервал звонок в дверь.
   - Валь, ты за платьем? - открыв дверь, прямо с порога спросила она соседку. - Часика через два приходи, ладно? Осталось чуть-чуть.
   - Нет, Надюш, я к Роману.
   - Нет его. Ушёл недавно.
   - Жалко, - расстроилась Валентина.
   - Он, что, денег у тебя одолжил? - догадалась Надежда, пропуская соседку в гостиную.
   - Да. И очень давно.
   - Ну и жди теперь долг до греческих календ, - Надежда бросила сердитый взгляд на соседку. - Сколько раз я тебе твердила: не давай ему взаймы! С чего ему отдавать долги? Он же не работает!
   - Что это за зверь такой - греческие календы? - выловила незнакомое понятие Валентина.
   - Так древние римляне называли первый день каждого месяца. Отложить до греческих календ - значит, на неопределённый срок, - снисходительно усмехнулась Надежда. Когда-то об этом ей рассказал Семён. - Так что Ромкин долг будешь ждать до бесконечности.
   - Что же мне теперь делать?
   - Не надо было давать, - отрезала Надежда.
   - А ты попробуй устоять, если он просит, - пыталась оправдаться Валентина. - Налетел, как американский торнадо: уговаривал, засыпал меня миллионом доводов, почему ему именно сейчас понадобились эти деньги, божился завтра вернуть. Ну, послезавтра на худой конец. Сверкает своими зелёно-коричневыми глазищами - разве перед таким смерчем устоишь! - Валентина плюхнулась в кресло. Непонятно было, то ли она злится на Романа, то ли восхищается им. Скорее всего и то, и другое.
   - Ладно, успокойся, - примирительно сказала Надежда. - Сколько он тебе должен?
   - Восемь тысяч, - уже спокойнее озвучила сумму долга соседка.
   - Вот паршивец! - глаза Надежды сверкнули праведным гневом. - Нет, Валь, мой сын точно может возглавить целую армию безбашенных, бесшабашных мошенников, жуликов, фантазёров и авантюристов.
   - В точку попала. Авантюристов - это уж точно, - согласилась соседка. - И в кого он у вас такой? Семён такой положительный, степенный был человек. А умный какой, царство ему небесное! Петенька тоже был с головой. Уравновешенный, слова грубого не скажет. Но Ромка совсем не похож на вас, - Валентина бросила быстрый взгляд на приятельницу. Та отсчитала восемь тысяч и протянула их соседке:
   - Не знаю, в кого. В дядю моей матери, наверное. Тот тоже выпивоха был. У всей родни канючил деньги на бутылку, - Надежда перевела разговор в безопасное русло.
   - Ой, Надь, спасибо тебе! Я уж думала, что не увижу своих денег, - обрадовалась Валентина. - Ты так классно шьёшь! - щебетала она на радостях.
   Через несколько минут Надежда опять осталась одна. Но ненадолго. Только села строчить - щёлкнул замок. "Вернулся!", - обрадовалась мать.
   - Это я много выпил или пол подо мною качается? - Роман с подозрением уставился под ноги.
   - Ага, палуба всегда качается при шторме, - с сарказмом заметила мать. Он одарил её своей неотразимой мальчишеской улыбкой.
   - Мамуль, я не пьяный вовсе. И не пил я, правда, - качнувшись, Роман пошёл на кухню.
   - Я что, слепая, по-твоему? Не могу отличить своего сына пьяного от трезвого?
   Мысли Романа приняли обиженное направление.
   - Не пил, сказал! - он с яростью ударил кулаком по холодильнику.
   - Ну, не пил, так не пил, - испуганно согласилась Надежда. - Есть хочешь? - мать пыталась охладить агрессивное настроение сына.
   - Хочу, - с готовностью ответил Роман, радуясь тому, что мать не стала его пилить. - Мам, мне деньги нужны, - требовательно, сказал он, отправляя в рот котлету.
   - Ты что, Ром? Совсем с катушек съехал? А ну, попридержи свои аппетиты! - возмутившись наглостью сына, прикрикнула Надежда.
   - Мам, очень надо, - убедительно настаивал Роман.
   - Я только что восемь тысяч твоего долга отдала соседке. Ты зачем брал у неё такую сумму? На что потратил? - приступила к допросу мать.
   - А-а, тёте Вале! Так это давно было, - Роман уже простил себе давний долг.
   - Было давно, а мне пришлось платить за тебя сейчас. Долги надо отдавать, сынок, - выговаривала Надежда.
   - Начинается, - сквозь зубы произнёс Роман.
   - А ты как думал? Я что, должна молча, безропотно отдавать твои долги? Да ещё ты у меня пять тысяч украл, бесстыжие твои глаза!
   - Не украл, а взял. Одолжил, понимаешь? Пойду на работу - всё отдам.
   - Какая работа, Рома! Оставь эти фигли-мигли и не морочь мне голову! Может, ты надеешься, что работа сама придёт к тебе, пока ты дрыхнуть будешь? Тошнит уже от твоих обещаний, твоего вранья, - Надежда с безысходной тоской уставилась в окно.
   - Я сказал, что скоро устроюсь, значит, устроюсь, - боднул головой Роман.
   - Устроится он! На пару месяцев, может, и устроишься. Будешь работать, пока не надоест. Или пока не выгонят.
   - Там, куда я собираюсь, не выгонят, - пьяно протягивая гласные звуки, сказал сын.
   - Не выгонят, так сам уйдёшь. Будешь работать до первой зарплаты. Первый раз, что ли? - Надежда обречённо вздохнула.
   - Не уйду, - дожёвывая котлету с картошкой, пробубнил Роман.
   - Ещё как уйдёшь! Как только деньги попадут тебе в руки, так пошло-поехало!
   - Что - пошло-поехало? - взбрыкнулся сын.
   - А то. Тебя ото всюду гонят за пьянку.
   - Из мореходки я сам ушёл.
   - Зачем?
   - Думал, на гражданке быстро разбогатею.
   - Разбогател?
   - Не-а.
   - А мог бы, если бы не пил.
   - Я не пью, - Роман сердито отрицал очевидное.
   - Ага, не пьёшь. Из милиции тебя за пьянку выгнали? Выгнали. Из экспедиторов за то, что товар не довёз до точки, а часть его пропил с дружками, выгнали? - перечисляла мать.- Скажи спасибо, что я выплатила неустойку, а то сидеть бы тебе сейчас в тюрьме.
   - В тюрьме тоже люди живут. Может, мне бы там было лучше, чем с тобой, - зло огрызнулся сын.
   - Что ты мелешь, глупый!
   - А то. Не хочу с тобой жить! Достала!
   - Я тебя не держу. Иди на все четыре стороны, - обиделась Надежда.
   - Дай деньги, и я уйду.
   - На водку?
   - А на что же ещё? - мстительно спросил Роман.
   - Только люди пьют водку, сынок. А остальные животные пьют ключевую воду.
   - Вот! Сама подтвердила: я не животное, я - людь.
   - Тоже мне - людь, - грустно улыбнулась Надежда.
   Роман почувствовал, что мать начинает оттаивать и заканючил с новой силой:
   - Мам, ну пожалуйста, дай деньги!
   - Рома, если бы ты работал, ты бы многого добился в жизни, - увещевала его Надежда. - Руки у тебя золотые. За что ни возьмёшься, всё у тебя получается на пять. И мозги у тебя на месте, когда трезвые. Работать надо, Роман. Будешь сам зарабатывать - не придётся канючить у меня деньги, одалживать у знакомых, унижаться. Вон посмотри на Ивана - какую деревообрабатывающую империю создал у нас в Питере! А ведь он моложе тебя на год. Кстати, вчера он звонил, но тебя дома не было.
   - Зачем я ему понадобился? - криво усмехнулся задетый за живое Роман.
   - Работу тебе хочет предложить.
   - Ты что, мам? Совсем не въезжаешь в тему? Как я могу у него работать? - от возмущения Роман даже немного протрезвел.
   - А почему бы и нет? - Надежда пожала плечами.
   - Ты это серьёзно? Или ты забыла, что наш Петька из-за него погиб? - напомнил он матери.
   - Ничего я не забыла, сынок. Но работать надо, - твёрдо сказала Надежда.
   - Без него устроюсь! Подумаешь - Иван! Тоже мне - свет в окне, - давняя обида рвалась наружу. - Помнишь, как я в Янку был влюблён?
   - Конечно, помню, - красиво очерченные губы женщины тронула едва заметная улыбка, но глаза смотрели на сына с нерастаявшей тоской.
   - И Янка была в меня влюблена. Она тогда в восьмом классе училась, а я в девятом.
   - Да помню я, помню.
   - А помнишь, как Петька просил меня отступиться от Янки? Он в неё был по уши влюблён. Грозился, если я не отступлюсь, он перережет себе вены. Знаешь, я тогда за него очень испугался. Растерялся - Янку-то я любил.
   - Если ты её любил, то почему отступился от неё? - задала мать вопрос, уже давно мучивший её.
   - Да я знал, мам, подвернётся партия поинтереснее меня, Янка тут же меня кинет. Маленькая, а уже та стервозина меркантильная была. Так уж лучше я Петьке помогу. Доводы мои он не слышал. "Люблю", - и всё, хоть ты тресни. Сама знаешь, какой он упрямый был. Тихий-тихий, а если что надумал - всё! Не свернёшь. Ненормальный какой-то. И любовь его была какая-то ненормальная. Ромео, блин. Словом, стал я потихонечку сворачивать наши отношения с Янкой. А у неё интуиция, знаешь, как у..., - Роман не знал, с чем сравнить интуицию Яны, - у кошки, что ли или у собаки. Сразу просекла, что я от неё ухожу. И закрутила роман с Петькой. Мне, дескать, назло. А я только этого и добивался. Помнишь эту историю? - Надежда уставилась в окно невидящим взглядом. - А в десятом классе к ним Иван явился - не запылился. Красавец, спортсмен, отличник - все девчонки по нему сохли. Из Риги они прикатили. Янка туда же - стала уделять ему знаки внимания. Он тут же клюнул - Янка первая красавица в школе была. Петьку она тогда кинула - помнишь? Он чуть не свихнулся. Хорошо, что Ванька после школы в Москву уехал, в Плехановку поступил. У Петьки опять шанс появился. Янка к нему вернулась, и они с год ещё тусовались. Петька счастливый был до чёртиков! Не ходил - летал, помнишь? - Мать молча кивнула. - А как Ванька на каникулы приехал, так она и переметнулась к нему. Если бы они не поженились, Петька сейчас сидел вместе с нами. Живой был, - в кухне повисло долгое молчание. Каждый думал о своём, и оба об одном и том же: о бессмысленной гибели сына и брата. - И ты хочешь, чтобы я пошёл к нему работать? - с возмущённым упрёком спросил сын. - Да пропади он пропадом! Пусть сгорит вместе со своим бизнесом! - Роман зло сжал кулаки.
   - Не говори так, сынок. Не желай людям зла. Мысль, сам знаешь, материальна. Не дай Бог, сгоряча высказанное желание сбудется, - мать тяжело вздохнула и направилась в большую комнату, где стояла её швейная машинка.
   - Мне работу обещали! - крикнул ей вслед Роман. - Надежный мужик обещал, правда, - буркнул он уже себе под нос и повалился на диванчик. Сон сморил
  

26

  
   Нет, не похож он на того маленького, с пушистыми светлыми волосиками, ручонками, будто перетянутыми нитками, улыбчивого Ромашку. Перед ней сидел тридцатилетний мужик с небритой колючей щетиной, опухшими веками с похмелья и канючил у неё деньги.
   - На кого ты похож! - упрекнула мать. - Валяешься целыми днями на диване или торчишь в компьютере, не умываешься, зубы не чистишь. Тошно на тебя смотреть! Хоть бы побрился!
   Роман покорно слушал привычные упрёки матери, потом потрогал обросший щетиной подбородок.
   - А что, отращу бороду!
   - Я тебе отращу! - Надежда резко поставила чашку с чаем, клацнув ею по блюдцу. - Бороду он отрастит! На уголовника хочешь быть похожим? - мать прямо взвилась.
   - А что, можно и на уголовника. Видела по телеку, сколько генералов и чиновников разных стали уголовниками? Чем я хуже их? Компания совсем даже неплохая, - куражился Роман.
   - Перестань ерунду молоть. Ешь лучше, - мать подвинула к нему блинчики поближе.
   - Ну, как насчёт денег, мам? - вернулся Роман к больной теме.
   - Рома, ты столько дорогих вещей вытащил из дома и пропил, что у меня иссякли всякие запасы, - напомнила ему Надежда.
   - Обязательно было напоминать? - Роман бросил на мать обиженно-злой взгляд.
   - Обязательно. Потому что у меня не осталось ни одной золотой вещи, которые дарил мне папа, - Надежда пыталась устыдить сына. Не устыдился.
   - Мам, ну очень надо. Дай в последний раз. Я с такой девчонкой познакомился - закачаешься! Просто супер!
   - С какой девчонкой? - сделала стойку Надежда Петровна.
   - Людмилой зовут. Она тебе понравится. Тоненькая такая, с длинными волосами цвета зрелой пшеницы - мечта, а не девчонка!
   - И чем занимается твоя мечта? - не впечатлилась портретом новой пассии сына Надежда Петровна.
   - Флорист она, - с гордостью сообщил сын.
   - Флорист, значит. А где она живёт? Она питерская?
   - Нет, не питерская. Она на квартире живёт, - начал раздражаться Роман.
   - Прописка, значит, нужна, - подвела итог их беседе Надежда Петровна.
   - Ну, ты, мам, даёшь! - возмутился Роман. - Ты, как всегда, в своём репертуаре. Во всём видишь подвох. Людмила не собирается с нами жить. Мы вообще будем с нею квартиру снимать. Нам сейчас деньги нужны, чтобы открыть цветочный магазин. Я бизнесом хочу заняться, - поделился своими планами Роман.
   - Ты - и бизнес? Не смеши меня! Чья это идея, твоя или твоей Людмилы?
   - Какая разница! Откроем магазин - бизнес общий будет.
   - Ладно, - вздохнула Надежда Петровна, макая блин в блюдце со сметаной, - веди свою Людмилу знакомиться.
   Сколько красавиц Романа она перевидела - не счесть. Ей казалось - сын женится и остепенится. Но до женитьбы дело не доходило. Он легко увлекался, загорался и быстро остывал.
   - Ну чем тебе Маша, (Света, Нина, Юля) не угодила? - удивлялась мать.
   - Они сразу начинают намекать на женитьбу, - оправдывался Роман.
   - А ты не хочешь жениться?
   - Хочу. Но не сейчас.
   - Останешься один, или окрутит тебя такая стерва, что мало не покажется, - полушутя, полусерьёзно предупреждала его мать.
   - Не окрутит, - уверял Роман. Свою холостяцкую жизнь он менять не собирался. Это же свобода! Валяйся в постели по утрам, сколько душе угодно, а вечером с бутылкой пива в блаженном уюте сиди себе перед телевизором или щёлкай мышкой компьютера. - Какая женитьба, мамуль! Женитьба - это преступление против личности мужчины, - отшучивался Роман. - На Янке не женился, значит, совсем не женюсь, - иногда с грустью добавлял он. - Или встречу такую, как она, тогда уж точно женюсь, - со смехом обещал ей сын.
   Теперь вот какая-то Людмила появилась.
   - Куда ты собрался? - встревожилась мать, когда сын встал из-за стола.
   - Куда, куда. Я же говорил - к Людмиле. На какое время её приглашать? - уточнил он.
   - Что, так и пойдёшь - небритый, немытый? - насмешливо спросила мать.
   - Вот прицепилась! Помоюсь, побреюсь сейчас, - пробубнил Роман, направляясь в ванную.
   - Работал бы, так на машине к девушке подкатил, - ужалила мать.
   - Что толку мечтать о машине, если в кармане вошь на аркане, - отшутился Роман.
   "Тоже мне, бизнесмен", - горько подумала Надежда, проводив сына. Столько сил, столько любви они с Семёном вложили в своего первенца! Оба вкалывали, чтобы их сынок ни в чём не нуждался.
   Первые роды у Надежды Петровны закончились трагически: её ребёнок умер от асфиксии. Умер по вине врача. Несколько дней Надежда лежала в палате, отвернувшись к стене, ни с кем не разговаривая. Её малыш уже не толкался в животе ручками, ножками - пусто. Надежда даже плакать не могла - всё застыло внутри. Ей хотелось умереть. Закрыть бы глаза и уже никогда не проснуться, - такие мысли стучали в её висках. В один из таких тоскливых дней, полных отчаянной тоски, до её слуха донеслись проникновенные слова главврача:
   - Пожалеешь потом, да поздно будет, - уговаривала она соседку Надежды по палате. - Такой мальчик у тебя! Ну разве можно его бросать! Грех это.
   - Отстаньте от меня! - вскрикнула молодая мать. - Что вы все понимаете? Куда я с ним? Мне и жить-то негде, - женщина неожиданно разрыдалась. - Лучше отпустите меня. Мне и так тяжело.
   Главврач, пожилая женщина, вздохнула:
   - Воля твоя, - и вышла из палаты.
   Во время этой тяжёлой беседы Надежда вся напряглась. Она лежала, как натянутая струна. Стоило врачу выйти из палаты, она тут же вскочила, метнулась к двери, в коридоре догнала доктора:
   - Анна Николаевна! - столько отчаяния и мольбы было в её голосе, что умудрённая женщина сразу всё поняла.
   Так в дом Надежды и Семёна вошло счастье. Маленькое, орущее - хочу есть! - смышленое, требующее к себе постоянного внимания - счастье. Назвали они свою радость, своё солнце, свой огонёчек Романом и подчинили ему свою жизнь. А через год у них благополучно родился Петенька. Обоих мальчишек одинаково любили, одинаково баловали, как могли, развивали, покупали им самые лучшие игрушки, самые яркие книжки. Наказывали тоже одинаково. Надежда вспомнила, как ушли их мальчики в лес искать Кащея Бессмертного. Ужас, как переполошились они с Семёном. Ещё бы! Целый день искали их по всем знакомым. И уже под вечер, когда они хотели поднимать милицию, ребят привёл лесник. Заблудившихся пацанов он встретил на лесной тропинке. Петька ревел во весь голос, а Роман молчал - старший потому что. Надежда, плача и смеясь, целовала их усталые мордашки, а потом обоим надрала задницы ремнём - нечего без разрешения в лес к Кащею ходить.
   Воспоминания Надежды прервал телефонный звонок:
   - Надежда Петровна, ждём вас! - бархатно проворковал в трубке голос директора Дома культуры.
   - Буду обязательно. Уже одеваюсь.

27

  
   Надежда собиралась на литературный вечер. Ей хотелось выглядеть под стать темы: чёрный костюм мягко облегал её тело и, скрывая полноту, делал её стройнее.
   В Дом культуры, сохранившемся ещё с советских времён, она прибыла вовремя. На вечере она рассказала слушателям о жизни и творчестве Анны Андреевны Ахматовой. Потом был организован чай с пирожными и конфетами. За столом участники вечера продолжали читать стихи Ахматовой. Пока все смаковали десерт, Надежда Петровна читала, читала наизусть полюбившиеся строчки. Как хорошо знала женскую душу поэт Ахматова! "И сердце то уже не отзовётся на голос мой, ликуя и скорбя. Всё кончено. И песнь моя несётся в пустую ночь, где больше нет тебя", - это она обо мне сказала, - промелькнула мысль, и Надежда продолжила чтение.
   Десерт она избегала. Теперь такие вкусняшки не для неё. А всё из-за зубов. Улыбаясь, она сверкала своими белыми красивыми, но ненастоящими зубами. Поэтому не ела пирожное, посыпанное орехами. Да и к безе тоже не дотрагивалась - лучше не рисковать, а то вдруг зубы в них останутся.
   Почти всех, кто сидел за столом, Надежда знала. Обычно на такие вечера приходили люди преклонного возраста, многие значительно старше её. Но сегодня за столом Надежда заметила мужчину примерно её лет. Он остроумно шутил, рассказывал о своих путешествиях по России, а потом стал сыпать комплименты Надежде. Надежда смущалась, но, если честно, его комплименты были ей приятны. Он вызвался проводить её до дома, и она согласилась. Они познакомились. Домой идти не хотелось. По-весеннему свежий, но тёплый по-летнему день медленно скатывался к вечеру. Не спрашивая её согласия, он повёл её к заливу. С нежной осторожностью волны облизывали серо-жёлтый песок. Там, на горизонте, солнце купалось в молочной дымке. Уходить с небосклона оно не собиралось, и это создавало иллюзию полудня, хотя время двигалось к ночи. Небольшие волны закручивались в барашки, образуя пену, выплёскивающуюся на берег.
   - Вот из такой пены вышла Афродита, дочь Урана, - прервал затянувшееся молчание Николай Львович.
   - Уран - это же планета, - ответила Надежда первое, что пришло ей на ум.
   - Ну да, есть такая планета. Но я имею ввиду древнего верховного бога Неба, который женился на Гее, богине Земли. Это у них родились титаны, сторукие - детей у них было много. Одни говорят - двенадцать, другие - сорок пять.
   - Ого! - воскликнула Надежда. - Тут с одним справиться не можешь, - сказала она и тут же прервала свои горькие мысли.- И среди их детей была красавица Афродита?
   - Нет. Тут такая история приключилась. Уран заточил всех своих детей в подземелье, и оттуда сутками неслись стоны измученных людей.
   - А что Гея? Куда она смотрела? Тоже мне, мать называется, - возмутилась Надежда, - принимая легенду близко к сердцу.
   - Ну, как все матери, Гея, конечно, страдала. Но против всесильного Урана не попрёшь. Уговорами его тоже не возьмёшь. Но вы, женщины, хитрый народ. Гея убедила младшего сына титана Кроноса восстать против отца. Кронос напал на Урана, изувечил его серпом, после чего у его отца уже не могли родиться дети. Однако из капель крови Урана, упавших на землю, родились гиганты. Куски плоти Урана упали в море, и из них родилась Афродита. И однажды эта необыкновенная красавица вышла из пены.
   Надежда с восхищением посмотрела на нового знакомого:
   - Откуда вы всё это знаете? - с уважением спросила она.
   - Так я же профессор. Мне и карты в руки. Я должен всё это знать, - он широко улыбнулся, и его строгое лицо сразу превратилось в мальчишеское, бесшабашное. Он стал похож на удалого парня, весёлого и добродушного.
   - Профессор? Каких наук? Исторических? - допытывалась Надежда, одарив его мягкой улыбкой.
   - Можно и так сказать, - неопределённо ответил он.
   "Не хочет говорить о своей работе", - догадалась женщина и не стала больше донимать его вопросами. Впервые за последние несколько лет она чувствовала себя так умиротворённо. Она окинула взглядом залив до той самой линии, где вода соединилась с небом, и свободно вздохнула всей грудью:
   - Красота-то какая! - тихо произнесла она и вдруг испуганно спохватилась: уже несколько часов она не звонила сыну. Надо уточнить, где он. Вдруг пьяный валяется в какой-нибудь подворотне? Или, того хуже, избили такие же алкаши, как и он сам. Надежда вынула сотовый телефон, быстро нашла нужный номер - номер не отвечал. - Мне пора домой, - заторопилась она.
   - Домой - так домой, - с сожалением сказал Николай Львович. Ему не хотелось прерывать такую замечательную прогулку. Им обоим было хорошо - он чувствовал это. В его жизни ничего прекраснее сегодняшней белой ночи не было - так ему, во всяком случае, казалось.
   - Обещайте, что завтра мы встретимся, - попросил он, когда они подошли к её дому.
   - Обещаю, - её синие в уютных морщинках глаза доброжелательно смотрели на него снизу вверх. Красавицей её не назовёшь. Но круглое лицо со вздёрнутым носиком было таким притягательно милым, что Николаю Львовичу захотелось немедленно, сию минуту взъерошить её светлые волосы, разрушив красивую причёску, и поцеловать такие соблазнительные, красиво очерченные розовые губы. - До завтра, - сказала она приятным голосом, протягивая пухленькую ухоженную ладонь.
   - А может, на чай пригласите? - неожиданно решился он.
   Надежда глянула на свои окна - они ответили ей стальным цветом. "Романа, наверное, нет дома", - подумала она, и ей стало жалко себя.
   - Чай - так чай, - тряхнула она светлыми кудрями. - Кофе тоже есть.
   Они вошли в прихожую, оттуда Надежда повела гостя в кухню, но, проходя мимо гостиной, они остановились. На полу, укрытом ковром, раскинув руки и ноги, громко храпел Роман. "Даже туфли не снял!", - в сердцах воскликнула Надежда и тут же замолчала. Ей стало нестерпимо стыдно за сына перед мало знакомым человеком. Тем более профессором.
   - Вот вам и чай с кофе, - горько сказала она. - Так мы и живём. Это мой сын, - со смесью стыда и печали представила она Романа.
   - И часто он у вас в таком состоянии? - в голосе гостя она не услышала осуждения. Наоборот, он задал вопрос с оттенком озабоченности и сочувствия.
   - Часто, почти каждый день, - Надежда уже не сдерживалась, пошла на кухню, села на стул, закрыла ладонями лицо, и гость увидел, как сквозь пальцы с бледно-розовыми ногтями потекли слёзы. Он прижал её голову к себе, и Надежда окончательно разрыдалась. Николай дал ей выплакаться, а потом, когда рыдания стихли, приподнял её распухшее от слёз лицо и твёрдо пообещал:
   - Мы справимся, Надя. Справимся. И не таких обламывали.
   Потом они пили чай с печеньем. Он увлекательно рассказывал ей о бурной молодости, о том, что он тоже когда-то был жутким гулякой, пил, курил, погружался во всё тяжкое, а она смеялась и не верила ни единому его слову. Что только не придумает человек, лишь бы отвлечь другого от печальных мыслей! На прощание он оставил ей свою визитку: "Крыжановский Николай Львович", - прочитала она.
  

28

  
   "Сначала к матери Петра", - решил Киселёв, направляя своего железного коня по имени "Форд" к Васильевскому острову. Там, на месте бывших болот, расположились прямоугольники многоэтажных домов. Дворы утопали в зелени. Чаши с красными и белыми цветами, закреплённые на столбах, выстроились вдоль широких проспектов. Над рекой Смоленкой с громкими криками носились чайки. По тротуарам сновали туда и сюда люди, занятые каждый своим делом.
   "Все куда-то спешат, - подумал Киселёв. - Куда спешим? Зачем спешим? Торопим время - к чему? Оно и так летит с неимоверной скоростью, всё ближе к неизменному холмику, - грустно подумал он. - Как много было дней в запасе у меня! Куда они ушли? На что они ушли? - всплыли в памяти когда-то прочитанные и полюбившиеся ему строки. - Что это я? - одёрнул он себя. - Работы тьма, а я трачу время на какую-то бодягу. Голова должна быть свежей - уже сегодня вечером мне надо дать информацию Корнееву о Коробцовой и Зарянской", - и он прибавил газу.
   Дома Надежды Петровны не оказалось. "На дачу уехала", - сообщила соседка и дала Киселёву номер сотового телефона Мермер.
   Звонок Киселёва встревожил Надежду. "Не с Ромашкой ли что случилось?", - заволновалась она.
   Надежда вспомнила события многолетней давности. Через день после первой их встречи с Крыжановским Николай Львович пришёл к ним домой. Роман был дома. После глубокого похмелья он, как всегда, сидел у компьютера. Утренний звонок всполошил Надежду - наверное, кто-то из заказчиков, а вещи не готовы. Но на пороге с букетом белых и алых роз стоял Николай.
   - Здравствуйте. Не ожидали? - озарил он женщину обворожительной, слегка плутовской улыбкой.
   - Если честно, не ждала, - мило улыбаясь, ответила она. - Проходите, - пригласила она гостя.
   - Получается картина маслом "Не ждали", - пошутил он, продвигаясь в прихожую. - Это вам, - Николай протянул букет Надежде. - А Роман дома?
   - Дома, дома. Проходите, - хозяйка повернулась, приглашая следовать за собой. - Роман, - позвала она, - у нас гость.
   Роман вылез из-за компьютерного стола и, увидев гостя, ошарашено спросил:
   - Как вы меня нашли? - кажется, его нечёсаные волосы ещё больше растопырились. Запах туалетной воды "Дольче вита" от Диора, что принёс с собой гость, смешался с устойчивым в квартире Мермер похмельным перегаром - получился чёрт знает какой винегрет. Со смесью смущения и удивления Надежда переводила взгляд с гостя на сыны и наоборот. Знакомы?
   - Кто ищет, тот всегда найдёт! - избегая взгляда Надежды, весело провозгласил гость, протягивая руку парню. Роман ответил крепким рукопожатием.
   - Вы знакомы? - удивлённо спросила Надежда, ставя цветы в хрустальную вазу.
   - Я же говорил тебе, мам. Помнишь, насчёт работы? Ты мне тогда ещё не поверила.
   - Знакомы, - подтвердил гость. - В клубе познакомились, - уточнил он.
   - Вы ходите в те же клубы, что и молодёжь? - ещё больше удивилась Надежда, приглашая мужчин к столу. - А ты хотя бы умойся, - сказала она мимоходом сыну.
   - Сам знаю, - он бросил на мать яростный взгляд. - Не маленький.
   - А почему бы и нет? - торопливо ответил Николай, гася назревающую ссору. - Шары погонять и вам не вредно. А давайте сегодня и сходим, - предложил он.
   Они пили чай, ели блины, весело болтали, потом долго рассматривали семейные альбомы.
   - Это Ромашка, - на Крыжановского с цветной фотографии смотрел весёлый краснощёкий бутуз. Он управлял детским автомобилем. - Здесь ему четыре года, - вела экскурсию по фотографиям Надежда. - А это Петя, наш младшенький. Ему здесь три, - голос Надежды слегка дрогнул.
   - А где Пётр сейчас? - поинтересовался Николай. Роман метнул в его сторону выразительный взгляд. - Я что-то не то спросил?
   - Петя погиб, - бесцветным голосом сообщила Надежда.
   - Извините, не знал, - Крыжановский смущённо кашлянул.
   - Ничего. Случилось то, что случилось, - обречённо сказала Надежда.
   В комнате повисла тишина. Николай лихорадочно пытался найти слова, чтобы выйти из затянувшейся паузы. Его опередила Надежда.
   - Вот такое время настало, Николай. Сейчас люди меняют веру или молятся сразу двум богам, если это выгодно, если пахнет долларами. А расплачиваются наши дети. Целое поколение расплачивается за девиз девяностых: главное в жизни - куча зелёных бумажек. Любовь тоже измеряется количеством этих самых хрустящих, зелёных.
   - Ну, началась философия, - буркнул Роман. Николай нажал под столом на его ногу своей.
   - Философия, не философия, а Петю мы потеряли из-за этой змеи под голубиной маской, из-за Янки, - отрезала мать.
   - Из-за девушки? - удивился Николай.
   - Из-за неё, проклятой. Сгубила она сына моего своими волосищами и глазищами. Девки сейчас, они какие? У кого денег больше, к тому и липнут. И Янка твоя такая же, - в сердцах бросила она Роману.
   - Не моя она вовсе, - рассердился сын.
   - А была твоей. Ухлёстывала за тобой - вся школа наблюдала ваш роман. Как кошка, в тебя вцепилась.
   - Так то когда было! - сын старался прервать неприятные воспоминании.
   - Было тогда, когда ты считался самым авторитетным парнем в школе, руководил школьным инструментальным ансамблем, когда каждая девчонка считала за счастье пройтись с тобой по улице.
   - Так уж и каждая, - усмехнулся Роман.
   - Каждая, - с гордостью подтвердила мать. - Янке лестно было твоё внимание. Таскалась за тобой на все репетиции. Вас уже тогда самой красивой парой считали. А она, возьми, и брось тебя. К Пете переметнулась.
   - Это я её бросил. И ты знаешь, почему, - сердито напомнил сын. Он опять выразительно посмотрел на мать, - кончай, дескать, воспоминания. Чужой человек в доме. Но мать даже бровью не повела, проигнорировав его взгляды.
   - Знаю. Только с Петей она была недолго, - Надежду будто прорвало. - Она выбрала более успешного, того, кто обеспечит её долларами на всю жизнь, - слова торопливо натыкались друг на друга, выплёскиваясь вместе с болью. Надежде надо было выговориться. Много лет она держала эти мысли в себе, а тут - на тебе, вырвалось и понеслось! - Теперь она богата. Её муж - известный бизнесмен в Питере, - выбрасывала она слова вместе с желчью. - Они процветают, живут припеваючи, а Петеньки нет. Он как узнал о свадьбе, сел в нашу машину и рванул к другу в Читу. Там надеялся устроиться на работу. Он же химик-технолог. В день свадьбы Ивана и Яны уехал. Не хотел ходить по улицам, по которым с Яной гуляли. А через несколько дней по телевизору в программе "ЧП" передают: нашли сгоревшую машину на лесной дороге, ведущую к Чите. Милиция предполагает, что водитель свернул с шоссе с целью сократить путь. "Тойота" потеряла управление и врезалась в дерево. Машина загорелась. Весь корпус сгорел, но номера сохранились, - они вывели номера на экран. - Водитель сгорел. Работники ГИБДД предполагают, что он уснул за рулём. - Я так и окаменела: наша машина! Мы её с Сеней купили, когда моё ателье процветало. На ней Петенька уехал.
   С Ромочкой мы вылетели в Читу. Нам показали место гибели Петеньки. Представляете, Николай, его часы нашли. Я сразу их узнала, - Надежда с недоумением посмотрела на гостя. - Часы сохранились, а Петенька погиб.
   - Мамуль, не надо, хватит, - Роман подошёл к матери, обнял её за плечи.
   - А ты Янку хоть раз видел после гибели Пети? - неожиданно спросила мать.
   - Нет, не видел, - соврал Роман. Он не мог ей рассказать, что недавно, после их разговора о работе, он встретил Ивана, и тот потащил его к себе в гости.
   - Яна! - громко позвал он жену. - Смотри, кого я к нам в гости привёл!
   Появилась Яна, медленно спускаясь со второго этажа. Высокая, стройная, загорелая, надменная и ещё красивее, чем раньше. Её длинные, безупречные ноги были самыми красивыми из всех женщин, живущих в Питере, - Роман знал это точно. Он заворожено смотрел, как её губы растянулись в холодной улыбке. Она царственно кивнула Роману.
   - На секундочку, - отозвала она мужа на кухню. Оттуда донеслись её резкие слова, сдобренные гневом: - Я не хочу принимать у себя в доме, кого попало, - как провинившемуся школьнику, назидательно выговаривала Яна Ивану. - У нас должны собираться люди высшего круга. Ты что, не понимаешь? Мы - элита. Здесь нечего делать тем, кто собой ничего не представляет, - она выразительно посмотрела в сторону Романа.
   - Мы учились вместе, ты забыла? - с яростью напомнил он.
   Её снобизм вызвал в Иване приступ бешенства. Он с трудом подавил желание залепить ей пощёчину. - Дура! - услышал Роман. - Какая же ты дрянь! - он выскочил в огромный холл, посередине которого всё ещё торчал Роман. - Поехали, - крикнул ему Иван.
   Они долго сидели в кафе.
   - Ну вот ты мне скажи, Ром, откуда в ней это? - громко возмущался Иван. - Сама не работает, собой ничего не представляет, даже ребёнка родить не хочет, а туда же, в царицы морские метит. Разве я такую себе жену хотел? - обратился он к Роману.
   - Вопрос риторический, - философски ответил подвыпивший Роман. - Потом, знаешь, Иван, в жизни редко бывает, чтобы всё шло по намеченному плану.
   - Точно, Ром. Ты стопроцентно прав. "Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло", - это, дружище, обо мне, - Иван взял в рот кусочек лимона и начал жевать, не чувствуя никакого вкуса.
   - Я пошёл, Вань. У меня дела, - Роман встал.
   - Ром, ты извини, что так получилось. Приходи ко мне в офис. Хочешь, я тебе работу хорошую подберу? - виноватым тоном предложил Иван.
   - Не, не надо. Недавно мать говорила, что ты мне работу предлагал.
   - Ну да, точно. Я передавал тебе через Надежду Петровну. Мне как раз менеджер по продажам позарез нужен был.
   - Спасибо, конечно. Короче - не надо, не беспокойся. Я сам. Пока, Вань, - он быстро вышел из кафе. Несмотря на выпитый коньяк, Роман нисколько не опьянел - так был потрясён выходкой Яны.
   Однако рассказывать матери об этой встрече он совсем не хотел.
   - Нет, я её не видел, - повторил он.
   - А карты у вас есть? - неожиданно спросил Николай.
   - Карты? - песочные брови Надежды взлетели вверх.
   - Есть, - оторопел Роман.
   - Неси сюда, - распорядился гость.
   Пока Надежда возилась у плиты, мужчины долго играли в карты.
   - А ты хорошо играешь, - похвалил Романа Николай.
   - Он у нас на все руки от скуки. Особенно если игры азартные, - полушутя, полусердито прокомментировала мать.
   - Во мне течёт разбойничья кровь! - широко улыбнулся Роман.
   - Пойдёшь ко мне работать, разбойник? - неожиданно переменил тему Николай.
   - Сначала моим водителем. Устроит?
   - Устроит, - согласился Роман. - А какое у вас предприятие?
   - У меня много объектов - целая сеть кафе и ресторанов здесь и в Москве. А ещё я занимаюсь гостиничным бизнесом. Сначала повозишь меня, мы с тобой познакомимся поближе, а там, глядишь, я переведу тебя на более интересную и денежную работу. Ну как? По рукам?
   - По рукам, - Роман принял окончательное решение.
   Прощаясь, Николай шепнул Надежде:
   - Миром правит закон бумеранга, Надя. Любое совершённое зло злоумышленнику и вернётся. Поверь мне! Я знаю это наверняка.
   И точно. Как в воду глядел. Через несколько лет Яна стала вдовой. Иван погиб в авиакатастрофе. Но Надежду это совсем не порадовало. Ивана ей было жалко.
  

29

  
   Надежда собралась полить цветы в доме, когда раздался звонок домофона.
   - Кто? - спросила она, рассматривая на экране незнакомого мужчину.
   - Это я, Надежда Петровна, Киселёв. Мы договаривались с вами о встрече.
   Через минуту они разглядывали друг друга. Киселёв сразу её узнал - пару раз они встречались. Всё то же милое круглое лицо с ямочкой на подбородке, тот же доброжелательный сине-голубой взгляд, добродушная улыбка. - Узнаёте меня? - Киселёв скупо улыбнулся.
   - Припоминаю. Мы на поминках Ивана встречались. Вы, кажется, в милиции тогда работали. - Киселёв кивнул.
   Что-то выдавало в нём милиционера. Или, как сейчас говорят, полицейского. Слегка насмешливое выражение обветренного лица, оживлённые светло-коричневые глаза. Особенно взгляд - цепкий, проникающий прямо в мозг собеседника. Надежде понравилась его ухоженная, присыпанная инеем седины бородка, скрывающая крупный подбородок. А ещё причёсанные усы, волосок к волоску. Она ценила аккуратность во всём. От Киселёва исходила прочность и надёжность.
   - Проходите, - пригласила его хозяйка в холл. - Чай? Кофе?
   - Кофе, если можно, - отозвался он мягким баритоном.
   Пока Надежда Петровна хлопотала на кухне, он разглядывал гостиную. Обставлена она была со вкусом, ничего лишнего. На полу огромный ковёр, кожаный светло-бежевый диван, стеклянный стол, два кресла, большой телевизор у стены и напротив огромное окно с выходом в сад. Из холла деревянная лестница вела на второй этаж. "Наверное, там спальни", - догадался Киселёв. И ещё одна мысль успела мелькнуть: "Дом добротный, из хорошего дерева. Дорогой, наверное, - гость успел заметить хорошо ухоженный участок. - Откуда у пенсионерки такие деньги?"
   - Присаживайтесь, - хозяйка кивнула на кресло. - В ногах правды нет, - она поставила на низкий стеклянный стол поднос с ароматно дымящимся кофе в чашках, домашним печеньем, конфеты.
   - Вот спасибо, Надежда Петровна! Не дали бедному сыщику умереть с голоду, - весело поблагодарил Киселёв. Он знал историю гибели её сына Петра, а потому не решался заговорить о цели своего визита. Отхлебнув кофе, он поставил чашку в блюдце и уже серьёзным тоном продолжил: - Я хочу поговорить с вами на деликатную тему, - Киселёв потянулся к папке и достал из неё фотографии.
   - Что-то с Романом? - приглушённым голосом спросила Надежда Петровна, прижимая пухлую ладонь к груди.
   - С чего вы взяли? - удивился Киселёв. Надежда Петровна облегчённо вздохнула, - в груди что-то отпустило.
   - Да это я так, знаете. Полиция, мало ли что.
   - Я уже не работаю в полиции. У меня частное детективное агентство, - он протянул ей визитную карточку. Надежда, не глядя, положила её на стол.
   - Так вы сыщик? Как Шерлок Холмс? - в её синих глазах вспыхнуло живое любопытство. - Так что понадобилось такому человеку от незаметной пенсионерки? - с оттенком иронии спросила она.
   - Надежда Петровна, вы помните Коробцову Любу и Николаеву Таню? Они учились с Петей в одном классе, - Киселёв протянул женщине фотографию 11"А" класса. Надежда Петровна взяла фотографию и долго всматривалась в лица одноклассников Пети.
   - Помню, конечно, - со вздохом сказала она. - Вот только Пети и Вани уже нет. А почему вы спрашиваете об этих девочках?
   - Их тоже уже нет. Их убили.
   - Как? - её тонкие тёмно-песочные брови взлетели вверх. Она изумлённо уставилась на Киселёва. - Обеих?
   - Обеих. И кажется, в одно и то же время.
   - Кто? - коротко спросила она, пытаясь прийти в себя.
   - Ищут. Поэтому я и прошу вас о помощи.
   - Чем я могу вам помочь? - она пожала круглыми плечами. - Давайте выйдем на воздух. Что-то нехорошо мне.
   - Конечно, конечно, - Киселёв вспомнил, что у Надежды Петровны больное сердце. Иван ещё беспокоился, как она перенесёт гибель сына.
   Вместе они вышли на террасу, оттуда по длинной, посыпанной жёлтым песком дорожке направились за калитку к заливу. Киселёв оглянулся. Среди густых ветел под лучами солнца высвечивал золотом аккуратный двухэтажный домик из жёлтого дерева.
   - Думаете, откуда у меня деньги на такой дом? - догадалась Надежда.
   - Есть немного, - качнул головой Киселёв. - Или опять ателье открыли?
   - Куда мне! Здоровья совсем нет. Это мне Рома дом построил.
   - Роман? - сыщик недоверчиво посмотрел на женщину. Когда-то Иван говорил ему о Романе, что тот живёт в иных измерениях, в каких-то своих фантазиях. Парень старше Ивана и Петра на год, а добиться в жизни так ничего и не сумел - сетовал Иван. - Он такой ленивый, - говорил Иван, - что на ходу спит. Свою лень, слабость, безволие пытается от всех скрыть. От проблем всегда убегает. Как страус, прячет голову в песок - никакой критики слышать не хочу! Но долго злиться на него невозможно. Потому что он очень добрый. Я никогда не слышал, чтобы он кого-то осуждал. А детей как любит! Знаешь, дядь Саш, - откровенничал Иван, - не будь в моей жизни Ромки с его авантюрным характером, там бы зияла никем не заполненная ниша, - всё это за секунду пронеслось в голове Киселёва. И опять засосало: Ивана нет. - Откуда у Романа такие доходы? - прервал он болезненные воспоминания вполне логичным меркантильным интересом. - Роман где-то работает? - мимолётом спросил он Надежду.
   - Давно, уже несколько лет, - не скрывая гордости, сообщила Надежда Петровна. - Он на льготных условиях построил для меня этот дом. Говорила ему, не надо такой большой, пусть был бы поменьше. Так нет - хочу, чтобы тебе было просторно.
   - На льготных условиях - это как? - заинтересовался Киселёв.
   - Часть финансовых расходов взяла на себя фирма, в которой он работает, - пояснила Надежда Петровна.
   - А он в какой фирме работает?
   - Это целая сеть ресторанов, кафе и даже гостиничные комплексы там есть.
   - Вы с Романом живёте?
   - Нет, их головной офис переехал в Москву. Роман там теперь живёт и работает. Сюда приезжает редко, так, если меня навестить.
   Надежда не стала говорить, что работодатель её сына Николай Львович часто приезжает к ней, чуть ли не каждую неделю. А зачем говорить лишнее чужому человеку? Это её личное дело. И никого оно, кроме их двоих, не касается. - Как убили Любу и Таню? - спросила она, глядя, на прибой, бьющий пеной в камни.
   - Я подробностей не знаю. Может, у них что-то произошло здесь, в Питере? - закинул удочку Киселёв.
   - Не знаю, Александр Константинович. Они учились вместе. В школе дружили, одна компания у них была: Яна, Люба, Таня, Иван и Петенька. А, - вспомнила Надежда Петровна, - Петя рассказывал об Илье Морозове. Он, кажется, на Свете женился. Они и после школы часто встречались, хоть и разлетелись по разным институтам. Люба и Таня в медицинский ушли, Петя в химики подался, Иван в Москву уехал, а Яна иностранными языками занялась. У неё родители учёными-физиками, кажется, были. В советское время, сами знаете, такие люди были в почёте. Им четырёхкомнатную квартиру дали на Невском. Петенька часто бывал у них в гостях. Да и Рома тоже наведывался к Яне. Это уже после перестройки родители Яны едва сводили концы с концами. После отъезда Ивана в Москву Петенька не ходил по земле - летал. Счастливый такой был. Пока Ваня на каникулы не приехал. В тот день Петя пришёл домой чернее тучи. В своей комнате закрылся, не выходил оттуда, пока Рома не пришёл. С Ромой они о чём-то долго говорили. Потом Роман вышел и сказал мне, чтобы я не доставала Петю вопросами. А там и вовсе всё покатилось - сначала свадьба Ивана и Яны, потом гибель моего мальчика, - Надежда Петровна надолго замолчала. Ему тоже говорить расхотелось - женщина опять всколыхнула уже притупившуюся боль.
   Киселёв никак не мог привыкнуть к мысли, что Иван погиб. Такой жизнелюб! Он должен был жить сто лет!
   - Я слышала по телевизору, что учёные считают Землю живым организмом, - отвлёк его от печальных мыслей голос Надежды. - А вы как думаете? - спросила она.
   - Да, некоторые учёные утверждают, что она живая. А лучше всех Высоцкий пел о земле, помните? "Кто сказал, что Земля умерла?".
   - Конечно, помню. Я вот думаю, какая силища у нашей Земли, - глядя туда, где вода соединилась с небом, задумчиво продолжала женщина. - Все моря, океаны, скалы, камни, деревья, людей, животных - всё крутит без устали, тащит на себе без остановок. И не надрывается. Знай себе, вертит вокруг оси, не возмущается, не жалуется. Зато мы чуть что - караул кричим.
   Киселёв посмотрел на пухленькую пожилую женщину с невольным удивлением.
   - Да вы философ, Надежда Петровна - с восхищением произнёс он. Пережить своего ребёнка - что может быть страшнее? Ничего страшнее быть не может. Мермер казалась ему несколько ограниченным человеком - а тут такая глубина чувств и мыслей! И столько мужества в ней! Смог бы он так держаться в подобной ситуации? - Киселёв поёжился - Не дай Бог! Он так любил своих сына и дочь, что даже в страшном сне не мог допустить их гибель. - Вы просто изумительная женщина, - проникновенно добавил он.
   - Какой там философ, - фыркнула Надежда. - А о Тане с Любой вы лучше расспросите Яну. Они дружили когда-то. Яна, кажется, замуж вышла вскоре после гибели Ивана. Со старыми друзьями теперь не общается. Знаете, пути-дорожки разошлись. Говорят, она бизнесом Ивана сейчас занимается. Вот и всё, что я знаю. Так что помочь ничем не могу, - улыбаясь, Надежда Петровна развела руками.
   Не спеша, они вернулись обратно к её дому. Уже у своей машины Киселёв признался:
   - Тысячу лет не гулял так спокойно на природе. Спасибо вам, - он галантно поцеловал руку Надежды Петровны.
   - И вам спасибо. А то я сижу здесь одна. - Прощаясь с гостем, она попросила: - Сообщите мне, если что-то узнаете о девочках.
   "Так и остались они для неё девочки, мальчики, - с грустью подумал Киселёв. - А девочкам-мальчикам уже под сорок".
  

30

  
   Ехать к Яне Киселёву не хотелось. А не хотелось потому, что Яна сразу после гибели Ивана вышла замуж. Даже сорок дней не дождалась. Сестра Киселёва готова была дёгтем облить эту стерву. Правда, кажется, это был гражданский брак с бывшим помощником Ивана. Да какая разница - гражданский, официальный! Сразу всем стало ясно, что Янка крутила с ним шуры-муры ещё при жизни Ивана.
   Но ехать надо. Может, у неё он раздобудет интересную информацию о Любе и Тане. И Киселёв направил свой многострадальный "Форд" в загородный элитный посёлок "Приморский"
   Александр Константинович вспомнил поминальный день по Ивану. Хоронить было некого - всех пассажиров того злополучного рейса погребли обломки объятого пламенем самолёта. По телевидению несколько дней показывали списки погибших - среди них Резник Иван Иванович. Киселёв со своей семьёй, его сестра с мужем тут же поехали в загородный дом Ивана. Там уже собралась куча народу - ждали траурного банкета. В дом входили всё новые гости, говорили вдове слова соболезнования, женщины едва касались накрашенными губами её персиковых щёк, мужчины осторожно пожимали её хрупкую тонкую кисть, сверкающую дорогими перстнями. За столом говорили о покойнике много хороших слов, кто-то всплакнул, кто-то вздохнул - некоторых из этих людей Киселёв знал.
   После застолья Александр Константинович вместе со своей сестрой подошёл к Яне.
   - Спасибо, что пришли, - неожиданно искренне поблагодарила она.
   - Если что, Яна, обращайся ко мне, - предложил Киселёв.
   - Спасибо, - и Киселёв опять обратил внимание на искренность её тона.
   Вдова выглядела прекрасно. Она упаковала себя в чёрное, облегающее её, как перчатка, платье. "Фигура - класс", - вздохнул не один мужик и позавидовала не одна дама. Чёрная шляпка придавала элегантность траурному наряду, а вуаль, прикрывающая её лицо, создавала впечатление таинственности.
   Наблюдательный Киселёв заметил, как из-под вуали блеснули два янтарных огонька: ему показалось, что в глазах вдовы смешались ненависть и страх. Или показалось? Он резко оглянулся - к ним, не спеша, приближался Эдуард - помощник Ивана. Когда-то Иван их знакомил. Эдуард не понравился Киселёву с первого знакомства. Он с подозрением относился к людям из породы "новых", сытых, холёных нуворишей. Вот и сейчас он подходит к ним вальяжной походкой хозяина жизни, в изящном удобном костюме, от него на километр пахнет дорогим парфюмом, а загар какой! Прямо-таки средиземноморской. И это посреди зимы. Каштановая шевелюра ухожена, ещё и бриолином намазана. Тьфу ты! Чистой воды павлин. А высокомерия сколько! Тонкие губы едва сдерживают язвительное: а ты, ментовское ничтожество, что здесь делаешь? Но не сказал. Только коричневый взгляд выдавал его превосходство над полковником Киселёвым. И правда, кто такой Киселёв в сравнении с ним, причастным к элите! Будь его воля, он бы на порог не пустил это быдло с его сестрицей. Сестрица тоже - нет никто и звать её никак. Подумаешь, училка! Нищенка! Ну, ничего, придёт его час - никаких Ванькиных друзей не будет в этом доме.
   Эдик изо всех сил постарался вложить в свой взгляд максимум добродушия. Но сквозь это добродушие проницательный Киселёв разглядел скрытую жестокость. Он был уверен, что такой делит окружающих его людей на быдло, опасных и полезных. "Я в его понимании опасное быдло", - с иронией подумал он. Сколько Киселёв таких повидал - не счесть! Такие любви к людям не испытывают. Любят только себя, любимых. Деньги - единственный бог, которому они служат всей душой. "Если она у них есть в наличии", - мысленно уточнил Киселёв.
   Барским жестом Эдик протянул ухоженную узкую ладонь Киселёву, потом его сестре:
   - Здравствуйте. Спасибо, что пришли, - сказал он театрально печальным тоном хозяина дома.
   - Познакомьтесь, - с запозданием произнесла Яна. - Эдуард Айзман. Помощник Ивана.
   - Мы знакомы, - отвечая на рукопожатие Эдуарда, заметил Киселёв.
   - Да, точно! - Эдик сделал вид, что только сейчас вспомнил Кисёлёва. Хотя Киселёв готов поклясться, что он узнал его сразу, как только увидел в этой золотисто-белой, погружённой в траур гостиной.
   На правах хозяина Эдуард пригласил их вернуться к столу.
   - Что же ты так рано отпускаешь друзей Ивана? - снисходительно обратился он к Яне.
   - Спасибо, мы уже уходим, - Киселёв с сестрой переглянулись.
   Яна и Эдуард проводили их к выходу.
   В машине Киселёв и Людмила дали волю эмоциям. Киселёв так рванул с места, что снежные брызги разлетелись в разные стороны.
   - Ну ты посмотри! Этот павлин ведёт себя в доме Ивана на правах хозяина! - кипела Людмила.
   - Яна тоже хороша. Зачем позволила ему так себя вести? - поддержал её возмущение муж Виктор.
   - И то правда. Всё-таки похороны Вани. Могли бы приличие соблюсти, - заметила жена Киселёва. - Так обидно. И больно до слёз.
   - Там и Надежда Петровна была, заметил? - спросила брата Людмила. Тот молча кивнул головой. Людмила хорошо помнила всех своих учеником и их родителей. А класс Ивана она очень любила. Людмила не выдержала, громко разрыдалась.
   - Ненавижу эту хамскую элиту! Богачьё проклятое! Они что о себе возомнили?
   - Ну-ну, успокойся, Люд, - Виктор бережно прижал к груди плачущую жену. - Эх-хе, что и говорить, для веселья наша планета мало оборудована, - вздохнул он.
   - Сколько лет революции, перетурбации, перестройки. Эксперименты - бедная Россия! Когда уж всё это закончится, и мы просто будем жить, - отозвался Киселёв.
   - Никогда, наверное. Тем, кто за бугром, наша Сибирь нужна, - гневно сказала Людмила. - А эти упыри богатые, эта сволочная пятая колонна раскачивают Россию. У-у, ненавижу толстомордых, толстозадых, улизанных воров. Все богатые - воры, - категорично заключила Людмила, будто с нею кто-то спорил.
   - Ваня тоже был богатый, - напомнила жена Киселёва.
   - Ваня! - с упрёком воскликнула Людмила. - Ваня - это совсем другое дело.
   - Это точно, - поддержал сестру Киселёв. - Ваня - бизнесмен, а не упырь. - Он хорошо знал своего молодого друга и любил его, как сына.
  

31

  
   Киселёв знал, каким образом Иван разбогател. Бизнес Ивана разрастался на его глазах.
   Они познакомились сразу после возвращения Ивана из Москвы в Питер. Иван ещё холостяком был. А познакомились случайно, на пляже.
   - Смотри, как плывёт! - Киселёв обратил внимание сына на пловца. Тот плыл красиво, стилем "баттерфляй", высоко выныривая из воды.
   - На дельфина похож, - заметила дочь Киселёва.
   - И правда, - жена приподнялась с шезлонга. - Спортсмен, наверное.
   - Дим, тебе тоже не мешало бы так научиться плавать, - Киселёв окинул критическим взглядом тощего подростка.
   Сын вскочил и пулей помчался к воде, - миллион раз он слышал, что настоящий мужик должен уметь всё. По всему видно, что отец нашёл повод завести свою шарманку. Он с разбега нырнул, - дух захватило! Вода в заливе холоднющая! А когда вынырнул, услышал переполошенные крики. Он видел, как отец прыжками кенгуру бежал к воде. Широко взмахивая руками, проплыл мимо Димы, даже не глянув в его сторону. Сын посмотрел в направлении, куда плыл отец, и увидел перевёрнутую лодку, барахтающихся людей - до берега им было далековато. Дима видел, как к ним подплыл тот самый парень, "дельфин". Кого-то он подхватил и потащил за собой. Им навстречу плыл Киселёв. Киселёв подхватил какую-то женщину и поплыл к берегу. "Дельфин" выбросил на мелководье спасённого парня и тем же "баттерфляй" бросился обратно. Дима помог спасённому выйти из воды. Его отец вынес на берег до смерти перепуганную девушку, оглянулся назад - "дельфин" помогал выбраться из воды ещё одной пассажирке несчастной лодки. Четвёртый пассажир плыл к берегу без помощи.
   - Ну, ты молодец, парень! - подошёл к "дельфину" Киселёв, когда тот устало сел на песок, обхватив руками расставленные колени. - Уважаю, - Киселёв протянул ему широкую ладонь. - Киселёв Александр Константинович.
   - Иван Резник, - вставая, ответил "дельфин" и крепко пожал протянутую руку. - А вы тоже молодец! - широко улыбнулся парень. Этой улыбкой он сразу расположил к себе всех членов семьи Киселёва.
   Так состоялось их знакомство, переросшее в крепкую мужскую дружбу. Дружили они до самой Ваниной смерти.
   Киселёв скрипнул зубами: Ваня и смерть - понятия несовместимые.
  

32

   Что и говорить, Иван - неординарная личность. Лидер во всём. Друзья прозвали его Барсом. Он был ловок, силён; зимой бегал на лыжах, круглый год ходил в бассейн, каждое утро в любую погоду соседи видели его бегущим по лесной тропке вдоль дороги.
   На глазах Киселёва он рос, мужал, встал на ноги, стал влиятельным бизнесменом.
   - Знаешь, о чём я мечтаю, дядь Саш? - как-то разоткровенничался его молодой друг.
   - О чём?
   - Я хочу наши бедные, убогие избы превратить в красивые уютные дома. Ты посмотри, сколько у нас дерева! Представляешь, как комфортно будет людям в таких домах! Нашим людям радости не хватает, - с горечью заметил он. - Кому хочется мытариться по частным квартирам? Купить квартиру жутко дорого. Сто пятьдесят лет надо работать человеку, чтобы приобрести жильё в Москве, Подмосковье, а где столько лет набрать? То-то и оно. Позарез надо дешёвое жильё. Мои дома, дядь Саш, будут светлыми, удобными и недорогими, - глаза Ивана азартно блеснули.
   - Поэтому ты выуживаешь всю информацию о деревообрабатывающей промышленности? - Киселёв лукаво прищурил светло-коричневый глаз.
   - Ну да! Я ещё студентом начал её собирать. Она приходила ко мне не специально, а так, неожиданно и аккумулировалась в мозгах. И куда её девать, информацию эту? Держать в себе и ничего не делать? Так от скуки сдохнуть можно, - Киселёв чувствовал, что у его молодого друга нервы сейчас, как натянутые струны. "Такой не закиснет, сопли на кулак не будет наматывать, не станет ныть, как плохо сейчас жить, - подумал Киселёв. - Мозг его работает без отдыха, в постоянном напряжении". - Притормози немного, - смеясь, призывал он молодого друга. - Ты, как ртуть, вечно куда-то мчишься.
   - Некогда тормозить, Дядь Саш! Жизнь такая короткая. Не успею, если тормозить начну.
   А тут ещё поездка в Германию подкинула топки в огонь.
   - Это что же получается, дядь Саш? - возмущался Иван. - Чем дальше я ехал от Российской границы, тем живописней пролетали мимо города и деревни. Ты видел литовские деревни? - возбуждённо говорил Иван. Киселёв был внимательным слушателем. Ему нравилась горячность Ивана, его азарт. Он давно не встречался с такими людьми в молодёжной среде. Профессия у него такая - всё преступники, бандиты, уголовники вокруг.
   - Видел, - коротко ответил он.
   - И что скажешь? - Киселёв пожал плечами. - Вот именно! И сказать нечего. Отстроили Литву в советский период - на белого лебедя похожа. Зато наши русские деревни с покосившимися деревянными избами тёмно-серого цвета, угрюмые, с удобствами на улице - унылое зрелище! - горько подытожил Иван. - Нет, я всё сделаю, чтобы русские деревни были не только не хуже западных, но лучше в сто раз! - он яростно хлопнул широченной ладонью по столу так, что чашка с кофе подпрыгнула и звякнула о блюдце.
   - С чего начнёшь? - Киселёв встал из-за стола и в очередной раз включил чайник. - Ты только говори потише, а то все спят, - попросил он.
   Иван зашёл к Киселёву по делу. Думал, что быстро решат все вопросы, но быстро не получилось - заболтались, припозднились, и Киселёв предложил ему заночевать у них. Иван согласился. Погода разбушевалась. Выходить ночью в такую пургу не хотелось. Зима, наверное, решила отомстить весне за преждевременное вторжение в Питер. Ледяной ветер бросал на окна пригоршни мелкого снега, которые сразу превращались в капли воды, а потом струйками стекали вниз. Иван позвонил матери, предупредил, что заночует у Киселёва.
   - С чего начну? - переспросил Иван. - А вот за этим я к тебе и пришёл, дядь Саш, - он провёл длинными пальцами по коротко стриженным, как у военных, волосам. Глаза азартно сверкали.
   - Да, с чего? Одно дело - мечтать, и совсем другое - дело делать, - резонно заметил Киселёв.
   - С лесопилки начну, - голос Ивана был звучный, с едва заметной хрипотцей, так волнующей женщин.
   - А где деньги возьмёшь на лесопилку? - поинтересовался Киселёв.
   - Займу у друзей. Так, знаешь, с миру по нитке - будет мне лесопилка, - в его серо-синих глазах застыло напряжение, смешанное с невысказанным вопросом. Этот взгляд не остался незамеченным опытным следователем.
   - А отдавать как будешь? - спросил он.
   - Как только пойдут первые деньги, сразу начну раздавать долги.
   "И ведь отдал, чертяка! Всё до копейки отдал!", - звонко восхищалась Людмила, сестра Киселёва. Она вместе с Киселёвым тоже внесла свою лепту в лесопилку.
   Иван вкалывал триста шестьдесят пять дней в году, без выходных, по двадцать четыре часа в сутки с короткими перерывами на короткий сон. На его лесопилку посыпались заказы, и в какой-то момент ему стало тесно. Лесопилка переросла в деревообрабатывающий завод. А через пару лет Иван Резник открыл свой магазин. Открытие магазина - одна из самых волнующих страниц в воспоминаниях Киселёва о своём лучшем друге.
  

33

  
   Иван открыл магазин мебели при своём деревообрабатывающем заводе.
   - А ещё я заключу договор на вырубку леса, - делился он своими планами с Киселёвым.
   - Зачем тебе лишняя головная боль? - удивлялся Киселёв, ничего не понимающий в бизнесе.
   - Не скажи! Нам не придётся тратить деньги на закупку сырья. Ещё неизвестно, какую древесину подкинут поставщики. А так мы точно будем знать, какой у нас товар.
   - Осилишь такую махину? - с сомнением спросил Киселёв.
   - Завод осилил? Осилил. Теперь вот магазин открыл. И вырубку осилим!
   Открытие магазина прошло на высшем уровне. Пресса была настроена благожелательно. В магазине Иван и его коллеги организовали чудесную корпоративную вечеринку. Гостей обслуживали безукоризненно вышколенные официанты, разносившие гостям шампанское, закуски.
   Презентация магазина была продумана со вкусом. Изысканно оформленные спальни, гостиные, детские, кухни радовали глаз. В дальнем углу - сауны. Они сверкали желтизной цвета старинного золота - их хотелось тут же потрогать. Всё это великолепие пахло новизной и свежим деревом.
   Гостей было много. Казалось, все приглашённые уже пришли. Однако новые лица всё прибывали. Киселёв увидел представителей городской и областной администрации, депутатов, бизнесменов - со многими Александр Константинович был знаком. Он с добродушной улыбкой наблюдал, как мать Ивана, белокурая красавица Лариса Алексеевна, старалась каждому гостю сказать, что хозяин этого огромного двухэтажного магазина - её сын.
   Заиграл оркестр. Первыми закружились в танце Иван и Яна. Он приподнял вверх руку, она ловко провернулась - серебристые точки её платья взлетели и опали, осыпая всю её стройную фигуру весенней звенящей капелью. От глаз гостей не ускользнула влюблённость Ивана в молодую жену. "Ну, прямо-таки Ромео", - добродушно подтрунивал над ним Киселёв. На свадьбе он присутствовать не мог - был в командировке. Зато его жена и дети долго восторгались молодой парой. И правда - красивая пара. Танец закончился, все разошлись рассматривать экспонаты мебели.
   - Слушай, - спросил Киселёв молодого друга, когда они уединились в кабинете, - как ты угадываешь, какая именно мебель нужна? На что будет спрос? Как у тебя это получается?
   Киселёв давно заметил, что Иван каким-то образом угадывал все колебания спроса на их продукцию. Всё было в движении: какие-то товары их завода перевозились в другие города, какие-то ввозились.
   - Мои менеджеры, - откусывая дольку апельсина, пустился в объяснения Иван, - делали опрос жителей, ещё я завёл книгу пожеланий - вот и получилось то, что получилось, что ты сейчас видишь, - блеснул он гордым серо-синим взглядом. - Чтобы опережать своих конкурентов, я должен знать всё.
   - Ты столько денег вбухал в этот магазин, думаешь, окупится? - с сомнением спросил Киселёв.
   - А то! Обязательно окупится! Даже не сомневайся!
   - А если не окупится? Откуда такая уверенность? У большинства наших людей денег едва на еду хватает. Не до мебели сейчас. Сам знаешь - кризис, - возразил Киселёв.
   - Спорим, окупится! - глаза Ивана блеснули знакомым азартом.
   - Не, спорить не буду.
   - То-то. Идём в зал, а то меня искать скоро начнут. Янка, поди, замучилась без меня развлекать гостей разговорами.
   Они спустились в холл.
   - Эй! - крикнул Иван и энергично замахал кому-то рукой.
   Лавируя среди гостей, к Ивану и Киселёву направилась уже не молодая пара. Они недавно вошли в зал и вглядывались в лица гостей в поисках знакомых. Услышав громкое "Эй!" Ивана, заторопились на зов.
   - Кто это? - напрягся Киселёв.
   - Это наши друзья Костюмные, - обрадовано объяснил Иван. - Я вас сейчас познакомлю, - предложил он. - Они классные!
   - Вы давно знакомы? - поинтересовался Киселёв.
   - Всю жизнь! В Черняховске жили в одном доме. Их дочь Наташа со мной, как с живой, куклой играла. Мне два года тогда было, а ей десять. Она пеленала меня, в коляске возила - смех да и только! - Нет, дядь Саш, они такие классные! Сам сейчас увидишь, - Иван ещё энергичнее замахал новым гостям.
   - Нет, в другой раз нас познакомишь, - глянув на часы, Киселёв заторопился. - Некогда, на работу надо заглянуть. Ты молодчина, Иван. Хорошо всё организовал, - не забыл он похвалить друга. - Ну, пока. Звони, не пропадай.
   - Может, останешься? У нас впереди ещё целое представление. Останься, дядь Саш, - уговаривал Иван.
   - Извини, не могу. Правда, работы полно. Пока, - и Киселёв упругой походкой направился к выходу.
  

34

  
   Заказов на новую стильную мебель поступало всё больше и больше. Все затраты на магазин, как и предполагал Иван, окупились с лихвой. Деревообрабатывающий завод тоже креп день ото дня. Зарплата у рабочих была высокая - об этом Иван позаботился. Но и вкалывали они - будь здоров! Завод работал круглосуточно. Иван мотался то на завод, то в магазин, то на вырубку.
   - Иван Иванович, вас просит перезвонить Киселёв, - дёрнув его за рукав, прокричала секретарша.
   Она с трудом отыскала его на транспортировке досок. Иван сунул руку в карман:
   - Чёрт! Телефон в кабинете забыл, - он широко зашагал в сторону административного здания.
   Ивана Резника видели всюду. На работе он был все семь дней в неделю. И вот что удивительно - никто не слышал от него нецензурную брань. Он мог слушать любого и напористо убеждать слушателя, будь то инженер, рабочий, мэр или депутат. Его уважали, его побаивались, им восхищались, потому что его фирма стала ведущей в деревообрабатывающей отрасли. Он хотел стать первым - он им стал.
   - Да, Александр Константинович! Приветствую! Что-то случилось? - без передышки засыпал он вопросами Киселёва.
   - Что зачастил? Опять некогда? - добродушно хмыкнул тот в трубку.
   - Не спрашивай, дядь Саш. Такая запарка, что иногда в кабинете сплю.
   - Так, значит. А я тут хотел попросить тебя со мною встретиться, - Киселёв смущённо кашлянул.
   - Не вопрос. Когда и где? - коротко спросил Иван.
   - А ты когда сможешь?
   - Давай через пару часов, - предложил Иван.
   - Замётано. Где?
   - В кафе "Атлантида".
   Через два часа они сидели в кафе за столиком у окна.
   В кафе кипела своя жизнь. Звякали ножи, вилки, бокалы, на все лады пели сотовые телефоны, работали соковыжималки и кофемолки, гудели голоса, иногда взрываясь громким смехом. - Добро пожаловать, - то и дело звучала дежурная фраза метрдотеля. Дежурная и слащавая улыбка навсегда приклеилась к его узкому лицу.
   Иван заказал два кофе, несколько бутербродов - надо использовать момент и перекусить.
   - Что стряслось, дядь Саш? - смачно откусывая нарезанную буженину, спросил он.
   "Здоровый аппетит здорового мужика", - с удовлетворением подумал Киселёв, глядя на жующего друга. - Вань, я прошу у тебя помощи, - с отчаянной решимостью произнёс Александр Константинович.
   - А-а, значит, не только я нуждаюсь в твоей помощи! Не только ты мне помогаешь! - обрадовался Иван.
   - Ну да. Настал мой черёд, - подхватил его тон Киселёв.
   - В чём проблема? - поторопил его Иван.
   - Помнишь, я тебе рассказывал, что мои корни из Сибири? - издалека начал Киселёв.
   - Ну, помню. И что? - Иван вернул обратно бутерброд и в полном недоумении уставился на друга.
   - А то. Родился я в деревне под Новосибирском. Но прежде, чем мой отец женился на моей матери, он перетрахал почти всех баб в нашей деревне. На одной он женился - не мог устоять перед красотой и умом нашей медсестры Насти. А когда она родила ему дочь, Константин Киселёв быстренько сделал ноги: пелёнки-распашонки - это не для него, орла свободного. Развёлся он с Настей. Многие бабы обрадовались - после войны мужиков сильно поубавилось. Вот и ходил он гоголем-моголем, один парень на деревне. Погулял от души, а потом женился на моей матери. Она родила ему сына, меня, стало быть. И он сразу как-то остепенился. Про всех на свете баб забыл. Хозяйством всерьёз занялся. Любил меня - страх! А к дочке был равнодушен, будто и не его она вовсе. Дом своей первой жены обходил десятой дорогой. Не хотел на глаза попадаться. Да и сама Настя гордая была - бывало, даже не взглянет в его сторону, если вдруг где-то они нечаянно пересекутся. А уж помощь какую попросить - ни, боже ты мой! Скорее бы с голоду умерла, чем попросила.
   Дочка её подрастала. Подрастал и я. Ей уже семь было, мне - четыре. Она поймает меня, бывало, на улице, надаёт тумаков и орёт что есть мочи: " Я у папы первей, чем ты! Понял, шмакодявка!". Я домой бегу, слёзы размазываю, жалуюсь матери: меня опять дочка медсестры отлупила! А ещё кричала, что она у нашего папы первей меня. Это как? - ревел я, заглядывая матери в глаза.
   Отец не выдержал, пошёл к Насте. О чём они там говорили - не знаю. Но вскоре мы переехали жить в Новосибирск. С тех пор не видел я Настину дочку.
   Годы пролетели. Я окончил институт, потом академию, долго работал в Чите, женился, сам стал отцом и не заметил, как постарели мои родители. Мама умерла, отец затосковал, стал казниться, что бросил дочку, никогда не помогал ей, не знает, что с нею стало. Поехал он в нашу деревню, где ни разу не был с того времени, как мы переехали в город. Но там его дочери не оказалось, да и Настя, мать её, умерла. Соседи показали ему её могилу, потом рассказали, что дочь Насти окончила институт, работает учительницей. - Замуж вышла за военного, - с гордостью рассказывали соседи. - Дочка у них, внучка твоя, значит. Каждый год они приезжают к нам на могилу матери. - Одним словом, соседи тепло говорили о Настиной дочери и её семье. Дали отцу её адрес - жила его дочь в Калининградской области. Из Германии их туда перевели. Отец радовался: слава Богу, у дочки всё сложилось в жизни. Он написал ей покаянное письмо, но ответа не получил. Он писал и писал, но она ему так и не ответила. Потом отец слёг, а перед смертью взял с меня слово, что я найду свою сестру.
   После его смерти я написал ей по адресу, который он мне дал. Письмо вернулось обратно с пометкой: адресат выбыл. Ну, ты сам понимаешь, найти её мне не составило труда. А как нашёл, стал просить о переводе в Питер.
   - Почему в Питер? - спросил до сих пор не перебивавший Киселёва Иван.
   - Потому что моя сестра со своей семьёй теперь живёт в Питере. А у меня, как ты сам понимаешь, никаких родственников, кроме неё, нет. За исключением семьи. Да вот ещё ты стал мне почти родственником, - Киселёв тепло посмотрел на друга.
   - Спасибо,- растроганно ответил Иван. - Только я не пойму, ты встретился с сестрой?
   - В том-то и дело, что нет.
   - А почему?
   - Побаиваюсь я, - смущённо ответил Киселёв, не боявшийся бандитов, проникающий в их логово, получивший несколько ранений.
   - Ну, ты даёшь! - возмутился Иван. - Чего бояться-то?
   - Да с характером она. С таким, знаешь, непростым. Ещё пошлёт, куда подальше. Очень обидел её наш отец.
   - Ну не ты же её обидел! Слушай, а давай вместе к ней придём, - предложил Иван. - Ты знаешь, где она живёт?
   - Ты тоже знаешь, - Киселёв глянул в окно на голые стволы тополей и клёнов, чернеющих на фоне чистого синего неба.
   - А я, что, её знаю? - удивился Иван. Киселёв кивнул.
   - Помнишь, на презентацию твоего магазина пара опоздала?
   - Не помню. Народу много было. Кто-то раньше пришёл, кто-то позже. Нет, не помню, - покачал головой Иван. Да не тяни ты кота за хвост, дядь Саш!
   - Это Костюмная Людмила Константиновна.
   - Тётя Люда? - вытаращив на Киселёва глаза, воскликнул Иван. - Так поехали к ней прямо сейчас! - он отодвинулся вместе со стулом, готовый лететь к Костюмным сию минуту на всех парусах. - Вот она обрадуется! Она же очень добрая!
   - Нет, Вань, я не могу, вот так сразу, прийти к ним. Ну что я им скажу? Здравствуйте, я ваша тётя?
   - Ну, тогда лучше "я ваш дядя", - рассмеялся Иван. - Ладно, дядь Саш. Не дрейфь! Что-нибудь придумаем.
   И придумал-таки, шельмец. - Киселёв усмехнулся, вспомнив, как они с Иваном развели сестру. - Эх, Ваня! Может, и правда, ты смотришь на нас сверху? - Киселёв обогнал КАМаЗ и прибавил газу - он торопился. - Как там Яна со своим гражданским мужем? - его мысли уже приняли другое направление. - Только бы дома была. Глядишь, что-нибудь да и расскажет о своих одноклассницах.
  

35

  
   Людмила посмотрела на себя в зеркало. Не успела поразмыслить о жестоких проделках природы с её лицом, как зазвонил телефон.
   - Что делаешь? - спросила трубка приятным бархатистым голосом Ларисы Алексеевны.
   - Разглядываю себя в зеркало и возмущаюсь: моя молодая душа заключена в бренную оболочку. А оболочка эта сморщилась и стала похожа на печёное яблоко. Нет, скорее на гриб-сморчок, - заключила Людмила Константиновна.
   - Зато не стареют душой ветераны! - бодрым голосом успокоила её подруга. - Меня тоже называют цветком. Но я-то знаю, что этот цветок подзавял. Однако мы с тобой об этом никому не скажем, - в трубке раздался тихий смешок Ларисы Алексеевны.
   - Ладно, ты мне зубы не заговаривай, а скажи лучше, как чувствуешь себя, - Лариса уже несколько дней жаловалась на сердце.
   - Отлично себя чувствую, - бодрым голосом ответила подруга.
   - Тебе, может, что-нибудь принести?
   - Ничего не надо. Ваня нанял мне домработницу - милейшая женщина. Буквально всё успевает.
   - А сам Ваня к тебе часто заходит?
   - Когда ему часто заходить, Люд? Такое скажешь! Он целыми днями мотается то на завод, то в магазин, то на вырубку и погрузку леса. Спит в кабинете! Выкрадет минуту - бежит ко мне. А в основном звонит по три раза на день. Да и домой надо заглянуть.
   - А Яна заходит? Уж у этой бездельницы времени навалом.
   - Ой, я тебя умоляю! Она к своим родителям не заглядывает, а ты хочешь, чтобы она ко мне ходила, - Лариса Алексеевна украдкой вздохнула.
   - Я сегодня к тебе приду, - пообещала Людмила и положила трубку.
   Только она собралась поразмышлять, насколько одинока бывает старость, как услышала тихий щелчок - в замке повернулся ключ.
   - Люда, ты дома? - раздался громкий голос мужа.
   - Дома, дома, - отозвалась Людмила, направляясь в прихожую. - О, и ты здесь! Ещё богаче будешь. Только что о тебе говорили с твоей мамой.
   - Здрасте, тёть Люд, - скороговоркой поздоровался Иван.
   - Здрасте, здрасте. Так, колитесь, что случилось? - пошла в наступление Людмила. Уж очень преданно смотрели на неё светло-голубые глаза мужа. Иван тоже как-то нерешительно топтался у порога.
   - У нас машину украли, Люд, - бухнул Виктор и сразу стал как-то меньше ростом.
   - Как украли? - Людмила схватилась за сердце.
   - Вот так, украли - и всё. Проходи, Вань, - раздражённо ответил Виктор, направляясь вместе с Иваном в гостиную.
   - Нет, ты подожди! Как украли? Ты можешь толком объяснить? - Людмила направилась за ними в гостиную.
   - Да не знаю я, как украли! - взорвался муж. - Она стояла во дворе, пока я был у Ивана.
   - А что тебя понесло к Ивану? Чего ты к нему попёрся? - Людмила готова была убить мужа. Но как тут убьёшь такого бугая: здоровенный, косая сажень в плечах, грудь богатырская - сибиряк, одним словом. - А почему ты поехал к нему не на машине? - продолжала она допрос.
   - Да на машине я ездил к нему!
   - Ты же сказал, что её украли возле нашего дома, - уличила мужа Людмила.
   - Ну да. Наша машина стояла возле дома, а я поехал в офис к Ивану на его машине. Он её прислал за мной.
   - Зачем он тебе понадобился, Вань? - строго спросила Людмила. Мужики почувствовали, что допрос начинается с пристрастием.
   - Дядя Витя хотел тебе подарок сделать к твоему Дню рождения.- неуверенно начал Иван и замолчал.
   - Ну! Дальше! - нетерпеливо, как на уроке двоечника, подгоняла Людмила.
   - Он хотел тебе новую кухню купить. Ну, я и предложил ему выбрать кухню в моём магазине, - объяснил Иван. - Со скидкой, - с надеждой на прощение добавил он.
   - А кухня-то нам зачем? - набросилась Людмила на мужа.
   - Ваня посоветовал, - Виктор кивнул круглой головой в сторону Ивана. - У нас, Люд, и правда, кухня старая уже, - попытался он оправдаться.
   - Тёть Люд, ну что ты кричишь, как заполошная, - перешёл в наступление Иван.
   - Будешь тут заполошной. У меня машину украли, ты что, не понимаешь? - сердито огрызнулась Людмила. - А этот ненормальный наверняка не поставил её на сигнализацию, - кивнула она в сторону мужа, как на самое последнее ничтожество.
   - Да поставил я! - отчаянно защищался Виктор.
   - Поставил он! Если бы поставил, она бы голос подала, когда её воровали. Я бы услышала, я же дома была! Ну что теперь делать, а, Вань? - она беспомощно брызнула на Ивана зелёно-коричневым взглядом.
   - Да не расстраивайся так, тёть Люд. Найдём мы твою "Ладу", - попытался успокоить её Иван.
   - Найдёшь, как же! - в сердцах бросила Людмила.
   - Найдём, точно тебе говорю. Заяву напишем в полицию, они и найдут, - пообещал Иван.
   - Ой, насмешил! Заяву в полицию! Когда это наша полиция находила украденные машины? - Людмила безнадёжно махнула рукой.
   - Если не найдут, куплю я вам машину. Получше этой. Только не переживай так, - уговаривал её Иван.
   - Знаешь, Ваня, наш стакан мал, но мы пьём из своего стакана, - с достоинством ответила Людмила.
   - Куплю! - Иван упрямо боднул головой.
   - Купит он! - чуть оттаяла Людмила. - Ты лучше туфли себе купи, - кивнула она ему на ноги. - А то ходишь не как миллионер, а как затрапезный учитель.
   - Чем тебе мои туфли не нравятся? - Иван глянул на свои прошлогодние летние башмаки. - Туфли как туфли. Удобные, - смутился он.
   - Удобные, - сварливо передразнила его Людмила. - Янка совсем не следит, во что ты одет. Наверное, пора мне с нею поговорить, - пригрозила она.
   - Не надо с нею говорить, тёть Люд, - помрачнел Иван. - Туфли я сегодня же куплю. Всё недосуг в магазин заглянуть. А машину я найду, - пообещал он. - Ну, всё, дядю Витю я домой доставил, мне пора.
   - Иди уже, защитник, - Людмила подставила ему щёку. Иван чмокнул её, пожал руку Виктору и быстро вышел на площадку.
   - Витя! - услышал он возмущённый зов Людмилы.
   "Ну, всё, дядь Вить, ты пропал!", - сочувственно подумал Иван и улыбнулся.

36

  
   Людмила несколько часов висела на телефоне.
   - Нин, представляешь, у нас машину украли, - жаловалась она.
   - Да ты что! Когда?
   - Сегодня. Мой Витя, придурок, оставил её во дворе около дома и, наверное, не поставил на сигнализацию.
   - Ну надо же! - посочувствовала подруга.
   - Хотя божится, что сигнализацию включал. Ну идиот - что тут ещё скажешь. - Вместо головы ведро дырявое, ничего не помнит. Змей проклятый!
   Через минуту она звонила своей ближайшей подруге:
   - Лариса, у меня машину украли, - Людмила с трудом сдерживала слёзы.
   - Плохо, - голос Ларисы Алексеевны прозвучал на удивление спокойно.
   - Плохо?! - взвилась Людмила. - Да это катастрофа!
   - Люд, ну какая это катастрофа? Подумаешь, машину украли. Железяку какую-то.
   - Тебе хорошо говорить. У тебя её нет, - обиделась Людмила.
   - А зачем мне машина? Мой муж умер - вот это катастрофа. А машина - так, игрушка. Только большая и дорогая, - в трубке повисло молчание. - Эй, на проводе! Ты где, Люд?
   - Я тут, - сбросила обороты Людмила. - Ты миллион раз права. И чего я, дурища, набросилась на Витю? Ну, украли - и украли. И хрен с ней. Он-то тут ни при чём. А я чуть в клочья его не разорвала, - корила себя Людмила. - Ты права, права, права - главное, чтоб все живы были. И моя "Ладушка" совсем не трагедия, - она помолчала. - Только всё равно, знаешь, как жалко. Я её люблю, как человека. Но всё-таки это не трагедия. А ты как себя чувствуешь?
   - Да по-всякому, - обрадовалась Лариса перемене настроения подруги.
   - Сердце прихватывает? - все друзья и коллеги знали, что у Ларисы Алексеевны вшит искусственный клапан. - Нет, пока всё нормально.
   - Слушай, Лар, Иван обещал найти машину, - вернулась к больной теме Людмила.
   - Раз обещал - сделает. Он слов на ветер не бросает, - с гордостью сказала мать.
   По дороге домой Иван позвонил Киселёву:
   - Жду тебя у себя дома. Адрес знаешь.
   - Буду часа через два.
   - Договорились, - Иван отключил телефон и стал в деталях продумывать операцию. "Надо быстрее разрулить ситуацию, а то останутся от дяди Вити рожки да ножки", - улыбнулся он своим мыслям.
   "И правда, чего это я так разъерепенилась? - размышляла Людмила. - Подумаешь, машина! Лишь бы мой Витя жив и здоров был. Можно и пешком походить. Лариса права, смерть - вот катастрофа. - Ну не отвечала я на письма отца, - приняли её мысли другое направление, - рвала их, не читая. Обиду свою пережёвывала. А он взял и умер, - она вспомнила, как резануло её это известие, полученное из деревни. - И что теперь? Я даже не знаю, где его могила, - текли горькие мысли. - Наташа, Витя, Маша да я - вот и вся моя семья. Если бы не мой дурацкий характер, был бы у меня брат. Родной, - запоздало корила она себя. Людмила вспомнила, как поймала четырёхлетнего ненавистного Сашку и отлупила его от всей души. Она видела, как отец утешал плачущего мальца, а потом решительно направился к их избе. Людмила спряталась на огороде среди картофельной ботвы и пролежала там до самого вечера - боялась домой идти. Вернулась только после того, как мама с крыльца позвала её. Мама не отлупила её, как ожидалось, только грустно смотрела, а потом попросила: "Не трогай мальчишку. Он ни в чём не виноват". И правда, в чём он виноват? - думала женщина. - От ревности всё это, от обиды, - воспоминания, цепляясь, медленно текли, пока их не прервал телефонный звонок.
   - Тёть Люд, вы с дядей Витей дома?
   - Дома, дома, - отозвалась она.
   - Сейчас приеду, - энергично предупредил Иван и повесил трубку.
  

37

  
   У Ивана всегда было хорошее настроение, если задуманное дело, будь оно большим или маленьким - без разницы, удачно проворачивалось. Каждую головоломку он разрешал с азартом. Каждая трудность - вызов. Он должен одолеть её и стать победителем.
   Ситуацию Киселёва он тоже разрулит, будьте уверены. И сегодня же!
   - Нина Васильевна! - прямо с порога громко позвал он домработницу.
   Нина Васильевна неторопливо вышла из кухни.
   - Что-то вы рано сегодня, Иван Иванович, - с тёплой улыбкой заметила она. Уютные морщинки собрались вокруг её бледно-голубых глаз. Всегда собранная, исполнительная, она содержала дом в чистоте и порядке.
   Яна была страшная неряха. Везде валялись её вещи, крошки со стола не сметались, пол не мылся. В начале их семейной жизни Иван все заботы по хозяйству взял на себя. Да и какие там заботы - жили они тогда в маленькой двушке. Это потом, когда он построил большой дом, пришлось нанимать прислугу. Нину Васильевну ему порекомендовала мать - она много лет знала эту замечательную женщину. Семьи у Нины Васильевны не было. Всю свою нерастраченную материнскую любовь она выплеснула на Ивана. Благодаря ей дом засверкал чистотой и уютом. Иван называл её своей домоправительницей.
   - Нина Васильевна, к нам Киселёв вот-вот должен подойти. Организуйте на стол, а?
   - Легко, - улыбнулась она, возвращаясь на кухню.
   "А у неё седых волос полно. Как же я раньше не замечал? Это, наверное, потому, что у неё светло-пшеничные волосы", - сделал неожиданное открытие Иван. - Яна дома? - крикнул он вслед Нине Васильевне. Та качнула туго стянутым на затылке валиком волос и что-то пробурчала в ответ. - Не понял, дома или нет? - пошёл за ней на кухню Иван.
   - В бассейне она, - нехотя ответила Нина Васильевна.
   Освещение окрашивало воду в ярко-бирюзовый цвет. Первым Иван увидел молодого мужчину в мокрых плавках, сидящего на мраморном бортике. Его мускулистое тело блестело от воды. С чёрных волос тоже стекали водяные капли - видно, только что вылез из бассейна. При появлении Ивана парень бросил чёрный испуганный взгляд на Яну. Та вынырнула из воды и, нисколько не смущаясь, помахала тонкой кистью мужу, потом подошла к лесенке, поднялась на бортик.
   - Ты что так рано? Что-то случилось? - спросила она безразличным тоном.
   - У нас сейчас будет гость. Я жду тебя в кабинете.
   - Кто? - снимая шапочку, спросила Яна.
   - Что - кто? - переспросил Иван, яростно сверкая глазами.
   - Кто придёт? - Яна была подчёркнуто спокойна, делая вид, что не замечает его негодования.
   - Киселёв, - коротко ответил он.
   - А-а, - Яна пренебрежительно махнула рукой.
   - Выпроваживай своего гостя, приводи себя в порядок, я жду тебя в кабинете, - круто развернувшись, Иван быстро вышел из бассейна, прошёл по узкой длинной галерее, залитой полуденным солнцем, поднялся на второй этаж в свой кабинет и яростно захлопнул за собой дверь.
   - Как она смеет так о Киселёве! Дрянь! - бушевал Иван в кабинете, глядя на портрет Яны. - Ты вообще кто такая в сравнении с ним! - орал он, меряя шагами кабинет. - Он лучший! Он смелый! Он герой! - защищал Иван достоинство своего друга. - Дура! - выкрикнул он, опять останавливаясь перед её портретом. - Тоже мне, Собчачка номер два. Им, видите ли, стыдно общаться с нищетой. Они, видите ли, из другого теста сделаны. А может, у вас и г...о розами пахнет? - Иван сел за огромный письменный стол, крутанулся в кресле с высокой спинкой, схватил первую подвернувшуюся под руку папку, зашелестел страницами, но от гнева не мог уловить смысл напечатанного текста.
   Злился он, конечно, из-за молодчика в бассейне, но и снобизм всегда выводил Ивана из себя. "Да кто они такие в конце концов? Что они сделали для людей? Ходят расфуфыренные, увешанные драгоценностями, как ёлки, любуются собой и в грош не ставят тех, чьим трудом живут, - размышлял Иван.
   - Все они тусовщики - и больше никто. Надо же, - удивлялся Иван, - их столько развелось за двадцать лет! Они чувствуют и мыслят одинаково, говорят на понятном только им языке. Это потому, что учились в одних и тех же престижных школах, ВУЗах, жили в богатых домах и квартирах, родители покупали им роскошные машины, яхты - вот деточки и бесились. Какой-то журналист, похожий на них, назвал их "золотой молодёжью", а эти безмозглые павлины поверили, что они особенные, гордились такой кличкой. - Идиоты! - выходил из себя Иван. - Развращённые богатством, свалившимся с неба, бездари. Тоже мне, элита! Избранные! Интересно, кто их выбирал! Живут в каком-то сказочном мире, далёком от всех наших людей, и куражатся, как им вздумается. - Иван вспомнил, как Яна раздражённо бросила его матери: "Плебеи выдумали, что не деньги самое главное. Вот и утешают себя этим", - Иван уставился в окно. - Где та Яна, которую я безумно любил?" - больно пронзило разочарование. Он вспомнил, как впервые увидел её в десятом классе. Она сидела с Петькой Мермер. Приехавший из Риги новенький сразу вытеснил Петьку из парты и сел с первой красавицей в школе. Только ей тогда Ромка нравился. Ещё бы он ей не нравился. Все девчонки в него влюблялись. Даже пятиклассницы. Тот ещё сердцеед был. Только Иван так до сих пор и не понял, почему Янка переметнулась к Петьке? А уж от Петьки её отбить Ивану не составляло никакого труда. Сначала по вечерам они гуляли вчетвером: Ромка, Петька, Иван и Янка. Потом у них была компания. К ним присоединились Илья, Света, Таня, Люба. Но вскоре Иван и Яна стали уединяться - вдвоём им было интереснее. Он взахлёб рассказывал ей о море в Юрмале: "Идёшь, идёшь - воды всё чуть выше пояса. Оглянешься, - а берег уже далеко. Вода холодная - дух захватывает. Тело под водой пузырьками мелкими-мелкими покрывается. Вода будто газированная. Потом тело к воде привыкает - вылезать не хочется. А вылезешь полусиний, зубы стучат - со всего размаху в горячий белый песок! Тепло по всему телу разольётся - лежишь, блаженствуешь. Сквозь ресницы смотришь, как покачивают вершинами вековые сосны, как по синему-синему небу плывут белые облака - так хорошо! - Иван протянул ей необработанный кусочек янтаря. - А у тебя глаза янтарные, - заметил он.
   Янтарные искорки светились в её глазах при его появлении. Только долго ждать Янка не умела. Стоило Ивану уехать в Москву, она тут же переметнулась к Петьке. У Петра появились кое-какие преимущества. Уже студентом он подавал большие надежды. Преподаватели называли его будущим светилом в области химии. Быть рядом со светилом - это супер! Это для Яны главное. И потом, если Иван её так любил, тогда зачем в Москву уехал? Учиться и в Питере можно. Но ему Плехановку подавай. А Москва - город алчный. Там голодных на мужиков девиц миллионы. Только Яна не учла, что Иван никого, кроме неё, не любил. Янку он никому не отдаст - это точно. Приехал на каникулы и отбил её у Петьки, а потом женился. Янка чувствовала - Иван сильный, надёжный. Такой многого добьётся. Не то, что Петька - тюфяк. Ну кто ещё будет ездить к ней в Питер из Москвы почти каждую неделю и заявляться с роскошными букетами? Ради этого он по ночам вагоны разгружал. Янка цвела - как тут перед таким устоишь? Шумный, жизнерадостный, дьявольски умный - это её лотерейный выигрыш! Её родителям он тоже очень понравился. Самые счастливые дни! Белыми ночами они гуляли по людным улицам Питера. - Янка не была такой! - вспоминал Иван. - С нею было интересно. Она любила английский язык, знала его не хуже родного, мечтала преподавать. Часами Иван слушал историю английского языка - древний, средний, новый - с его фонетикой, морфологией, флексиями, германским происхождением, норманнским влиянием и прочими немыслимыми, непонятными Ивану премудростями. Она так увлечённо рассказывала, что Ивану хотелось тут же сесть за учебник английского. Сел и выучил - а что, он такой. Если его что-то зацепило, он дойдёт до сути.
   Сейчас, сидя в кабинете, он вспоминал их историю любви, будто рассматривал альбом со старыми фотографиями. Красиво очерченные губы тронула улыбка - вспомнил, как мама, дождавшись его под утро, заводит разговор, щекочущий её нервы:
   - Я слышала, ты всё время проводишь с Яной.
   - Она приятная девушка.
   - Выражайся точнее: она - красавица, - улыбнулась мать. - Ты любишь её?
   - Ну как сказать? - замялся второкурсник Ваня. - Мы дружим.
   Мать изумлённо посмотрела на него:
   - Думаю, вас связывают не только дружеские отношения.
   - Не только. Но это не означает, что я завтра женюсь.
   - И на том спасибо, - облегчённо вздохнула мать.
   Пока он учился в Москве, с родителями виделся редко. Однако отношения их становились всё крепче и доверительней. Казалось, их трио ничто не разрушит. Так оно и было. Только вскоре после свадьбы сына отец умер от инфаркта.
   Свадьба была шумная, радостная, счастливая, - как все свадьбы. Отец организовал её на все сто! Тот ещё живчик! Ни минуты не мог посидеть спокойно. Кем он только не был в своей жизни! Моряк, танкист, десантник, психолог - он освоил кучу профессий за свою жизнь. В свободные минуты отец был либо с книгой, либо с газетой. Он и на свадьбе отличился - произнёс такой витиеватый тост, что многие гадали: кто автор? Иван сразу догадался - Гёте.
   Вот полный доверху бокал,
   И сколько капель в нём вина,
   Пусть столько же счастливых дней
   Вам Бог прибавит к жизни всей.
   "Фауста" отец знал наизусть. И не только "Фауста". Он много чего знал, его отец. - Мысли Ивана вернулись к первым месяцам их семейной с Яной жизни. Первые два года они были бесконечно счастливы. Яна верила в своего молодого мужа, он вкалывал день и ночь, чтобы сделать их жизнь безбедной.
   - Я построю тебе большой трёхэтажный дом, - мечтал он, прижимая к себе её тёплое тело.
   - Зачем трёхэтажный? Нам и двух этажей на двоих хватит, - смеялась она.
   - У нас будет сын. Нет, у нас будет три сына и одна дочка. Мы им отдадим третий этаж.
   - С ума сошёл! Я не хочу всю жизнь рожать, - серьёзно запротестовала молодая жена.
   В постели она была ураганом, обольстительницей, львицей и ещё бог знает кем - таких неистовых женщин, наверное, больше нет, - предполагал неискушённый в этих вопросах Иван. Откуда он мог знать? Яна - его единственная любимая женщина. Других не было, нет, и не будет - в этом он был уверен на все сто процентов.
   В его редкие выходные они обходили все кафе, бродили по паркам Питера, проводили восхитительные часы на катере. Но чем больше он работал, тем реже они виделись.
   Ему надо было всё и сразу. Успеть сделать то, о чём мечтал, пока не состарился. Яна всё ещё оставалась его источником радости. Она могла его развеселить, утешить, найти способ рассеять его плохое настроение. - Где та черта, через которую переступила его когда-то смешливая, озорная Яна? - с тоской подумал Иван. - Где точка отсчёта их отчуждения? И чего ей не хватает? Красивая, умная, не ограниченная в деньгах, свободная - так нет же, ей всего этого мало! - с досадой подумал Иван. - О сыне он уже не заикается - рожать жена не хочет. Пелёнки, распашонки - это не для неё. Ещё чего! Фигуру портить! У неё куча других забот. - Может, она и раньше была жуткой эгоисткой? А я, влюблённый по уши дурак, не замечал этого? - подумал он. В памяти нарисовалось их первое посещение в ресторан. Бизнес пошёл в гору, и он мог себе это позволить. Яна во все глаза смотрела на женщин в нарядных платьях с дорогими украшениями, мужчин в строгих костюмах, от которых так и веяло богатством и властью.
   - Давай уйдём отсюда, - приподнявшись на цыпочки, прошептала она ему прямо в ухо.
   - Почему? - удивился он, покачиваясь вместе с ней под приглушённую музыку.
   - Я чувствую себя здесь золушкой, когда часы пробили двенадцать. Мне неуютно.
   Раньше он мог долго наблюдать, как она красит лицо, сушит волосы или легко вышагивает с сумкой через плечо по тротуару - более изысканной женщины встречать ему не приходилось.
   Но после первого похода в ресторан что-то изменилось в их отношениях. Яна раздала всю свою косметику подругам, вынесла на мусорку свои платья, костюмы, джинсы.
   - Будешь в Италии, привези мне сумку от Гуччи, - неожиданно попросила она тоном приказа.- А то привозишь всё какую-то фигню, - раздражённо добавила она.
   - Раньше ты радовалась каждому подарку, что бы я ни привёз, - расстроено заметил Иван.
   - Так то раньше! - фыркнула она.
   Постепенно Яна стала всё придирчивей относиться к его подаркам, злилась, демонстративно отдавала их молоденькой горничной. Потом отшила всех своих школьных и институтских подруг. - Гусь свинье не товарищ, - говорила она мужу. - Вот только кто гусь, а кто свинья? - с горькой иронией подумал Иван.
   Его воспоминания прервало появление Яны.
   - А ты, я вижу, совсем отвык от приличных манер, - сердито начала она с порога.
   - Ты это о чём? - удивился застигнутый врасплох Иван.
   - Как ты разговаривал со мной при Виталике! - начала обличать она мужа.
   - А, так этого прощелыгу Виталиком зовут, - Иван вложил в свой тон как можно больше сарказма.
   - Да! Виталик! Он мой массажист, чтоб ты знал!
   - А разве в фитнес-клубе, куда ты ходишь, нет массажиста? - резонно заметил муж.
   - У меня сегодня голова болела, и я пригласила его домой, - чеканя каждое слово, ответила Яна.
   - И часто ты его приглашаешь? - ядовито спросил Иван.
   - Ты что себе позволяешь?
   - Убери металл из голоса, приведи себя в порядок. К нам Киселёв сейчас придёт, - никак не отреагировал на её возмущение Иван.
   - Для Киселёва я и так в порядке, - она хлопнулась в кресло, закинув ногу на ногу, и стала внимательно рассматривать тёмно-бордовые длинные ногти.
   - А вот тётя Люда тут же сорвалась бы и побежала на кухню. Она готова каждого угостить, накормить, кто к ней придёт, - Иван с сожалением посмотрел на жену.
   - Ой, тоже мне, вспомнил! - лицо её исказилось пренебрежительной гримасой. - Да кто она такая, твоя тётя Люда! Жалкое ничтожество! Жена какого-то полковника! Училка зачуханная! - от негодования Яна перешла на базарный крик.
   - Она - училка. А ты кто? Зря только место в институте держала, - убийственно-ледяным тоном отпарировал Иван.
   - Ты разлюбил меня, а потому готов унизить при каждом удобном случае! - громко обвиняла она мужа. - Да я с такими жалкими людишками, как твоя тётя Люда, на одном поле в сортир не пойду! И вообще, все твои друзья - лохи! Колхоз одним словом! Совки! Вот они кто! Только ты один этого не видишь! Даже с домработницей, этим ничтожеством, ты сидишь за одним столом! Ты сам такой же лох! - плевала она в мужа сгустками злости.
   - Ну что ж, иди, пообщайся со своим массажистом. Наверное, тебе с такими интереснее, - холодно предложил Иван. - Нам с Киселёвым за столом такая фурия, и правда, не нужна.
   - Ты нахал! - взвизгнула Яна.
   - А ты лгунья и лицемерка, - не остался в долгу Иван и вышел из кабинета.
   "Была же когда-то милой, славной девчонкой. Куда всё подевалось? - нервно толкались в голове мысли, пока он спускался в гостиную. - Надо же, сколько яда может вместиться в одном человеке. Я тоже хорош. Проворонил момент, когда она начала превращаться в стерву. А всё бизнес, блин. Некогда остановиться, некогда оглянуться. Сдохло наше семейное счастье", - корил он себя.
  

38

   Через два часа Киселёв подъехал к дому Ивана.
   - Дядь Саш, глянь сюда, - Иван встретил его на пороге дома и сразу повёл к гаражу. В гараже стояла аккуратненькая "Лада".
   - Ну и что? "Жигули" как "Жигули". Вот только я не понял, что эта машина делает в твоём гараже?
   - Вот! Зришь в корень! Это машина Костюмных!
   - Не понял. Что делает их машина в твоём гараже?
   - Я её украл! - победоносно заявил Иван.
   - Как - украл? Зачем? - опешил Киселёв.
   - Чтобы ты её нашёл, - хитринки чуть не выпрыгнули из сине-серых глаз Ивана.
   - А дальше что? - уже начал догадываться Киселёв.
   - Дальше мы с тобой обедаем и доставляем машину Костюмным. Ты в глазах тёти Люды герой. После этого она благосклонно примет тебя в своём доме! - Киселёв изумлённо смотрел на молодого друга. - Я что, пол поменял? Ты так смотришь на меня! - Иван слегка надул губы.
   - Ну ты и жулик! - восхитился Киселёв.
   - Ага, я такой, - рассмеялся Иван. - Ладно, пойдём в дом, пообедаем, а потом поедем к твоей сестре.
   - А давай сразу поедем! - загорелся Киселёв.
   - А давай! - Иван в своей машине, а Киселёв в "Жигулёнке" выехали со двора.
   - Тёть Люд, - позвонил Иван на ходу из машины, - ты дома?
   - Дома, дома. А где мне теперь быть? - раздражённо ответила она.
   - А дядя Витя?
   - И дядя Витя твой дома. Куда он денется?
   - Накрывай на стол. Я сейчас приеду и не один, - предупредил Иван.
   - Приезжай. Для тебя наш стол всегда накрыт. А с кем ты приедешь? - поинтересовалась Людмила
   - Увидишь! - многозначительно пообещал он и отключил телефон.
   Они въехали в Питерские "Черёмушки". Многоэтажные дома здесь были построены ещё в советские времена. В одном из таких домов в трёхкомнатной квартире жили Костюмные.
   - Наконец-то! - встретила их Людмила. - А мы заждались, - говорила она Ивану, внимательно разглядывая незнакомого гостя. Из гостиной вышел Виктор, поздоровался, и хозяева хором пригласили гостей к столу.
   - Не, тёть Люд. Пообедать мы успеем. Сначала выйдите с дядей Витей на балкон и гляньте вниз! - настойчиво предложил Иван.
   Людмила и Виктор послушно вышли на балкон, гости - за ними.
   - Нашёл! - вскрикнула Людмила.
   - Ласточка моя! Нашлась! - широко улыбнулся красивыми, резко очерченными губами Виктор, с трудом сдерживая радость.
   - Где ты её нашёл? - Людмила тут же набросилась на Ивана с расспросами.
   - Это не я. Это вот полковник нашей полиции Александр Константинович. Он нашёл, - спокойно сообщил Иван, возвращаясь с балкона в гостиную.
   Светло-коричневые глаза Киселёва смотрели на Людмилу живо и пронзительно. Характерным, очень знакомым ей жестом он провёл широкой ладонью по седому ёжику. Она тут же повторила этот жест, слегка примяв кудряшки - так она делала всегда, если волновалась.
   Хозяева сразу отметили, что их гость жизнь проводит не на диване: вон какой подтянутый, спортивный, - мелькнуло в голове Людмилы. Резко очерченный сильный подбородок спрятала густая, коротко стриженная с проседью бородка.
   - Вот удивили, так удивили, - пытаясь подавить непонятно отчего нарастающее волнение, громко сказала хозяйка. - Кто бы мог подумать, что наша полиция способна за такой короткий срок найти машину, - она насмешливо брызнула на гостя светло-коричнево-зелёным взглядом.
   - Наша полиция и не такое может, - в тон ей ответил гость бархатным баритоном, протягивая Людмиле плотную, сильную ладонь. - Киселёв Александр Константинович.
   - Надо же, какое совпадение, - отвечая на рукопожатие, слегка растерянно Людмила окинула взглядом всех мужчин. - У меня где-то в Сибири брат живёт. Тоже Киселёв Александр Константинович. И тоже милиционер.
   - Да ты что, тёть Люд! А ты нам никогда о нём не рассказывала, - деланно удивился Иван. - Каких только совпадений в жизни не бывает, - он бросил быстрый взгляд на Киселёва - лови момент, дескать!
   - Давайте все к столу, - предложил Виктор.
   - И правда, что мы стоим. Садитесь! Садитесь к столу! - засуетилась Людмила.
   - Да успокойся ты! - попытался остановить её Киселёв. - И благодарить меня совсем даже не за что.
   - А мы что, уже на "ты"? - незлобиво подковырнула его Людмила.
   - Мы с тобой всегда были на "ты", - как можно спокойнее парировал Киселёв.
   - Всегда - это когда? - она пристально посмотрела на гостя. Виктор тоже внимательно уставился на него.
   - Всегда - это всегда. С детства. Я и есть твой брат, Люда, - наконец, решился Киселёв.
   - Ё-моё, - протянул Виктор.
   Людмила взялась за спинку стула, потом на него опустилась. Сначала она смотрела на ремень в брюках гостя, потом медленно подняла взгляд, уставившись в его глаза.
   - А я всё думаю, где я вас видела, - неожиданно она заплакала. - Совсем недавно тебя вспоминала, - сквозь слёзы говорила она, уткнувшись Киселёву в живот. Он гладил крупные кольца её русых волос.
   - Я давно хотел с тобою встретиться, да боялся подойти. Помню, сколько ты мне тумаков в детстве надавала, - со смехом признался он.
   - Так ты давно в Ленинграде? - она так и не привыкла к новому названию города.
   - Ага. Давно, лет семь уже.
   - И за семь лет не пришёл к нам? - возмутилась она.
   - Не решался я. Ждал, когда Иван меня приведёт к тебе, - сознался Киселёв.
   - А Ивана откуда знаешь? - начала она допрос с пристрастием.
   - Пока тут шло индийское кино, я уже наелся, - раздался звучный голос Ивана. - А выпить за встречу и за найденную машину мне в этом доме дадут? - невозмутимо спросил он.
   - Иван! - в голосе Людмилы зазвучали знакомые сердитые нотки, - а не твои ли это шуточки с машиной, а?
   - Дядь Вить! - заорал Иван, - прячь скалку!
   Сколько лет прошло, а боль не проходит. Как только вспомнит Киселёв широкую улыбку Ивана, его звучный голос, сразу боль стрельнет в груди. Вечно двигался, как ртуть, вечно что-то делал, вечно куда-то бежал. Не стало его - и никто не может заполнить опустевшую нишу в душе. Говорят, незаменимых нет. Есть. Никто не заменит ему лучшего друга Ваню Резника.
   С тяжёлыми мыслями Киселёв вывернул на трассу, ведущую к посёлку, где раньше жил Иван, а теперь там живут Яна и её гражданский муж.
  

39

   Яна щёлкнула пультом - на экране появился диктор первого канала. " В Ханты-Мансийске проходит специальный международный форум "Лехтехстрой". Корреспондент Михеев углубился в тему". - Михеев смешно покивал головой, ожидая сигнала, потом затарахтел:
   - Мы находимся в зале, где проходит международная выставка достижений не только нашей деревообрабатывающей промышленности, но и зарубежной в том числе. Мне посчастливилось взять интервью у одного из самых успешных российских бизнесменов в этой отрасли Резника Ивана Ивановича. - На экране появился Резник. Он спокойно и строго смотрел прямо в лицо Яне. Ей стало не по себе. - Господин Резник, - обратился к нему журналист, - говорят, что вы возглавляете целую империю деревообрабатывающей промышленности в нашей стране.
   - Думаю, что эти слухи сильно преувеличены, - широко улыбнулся Резник.
   - А вы можете назвать цель этой выставки?
   - Конечно. На этом форуме организована выставка передовых российских и зарубежных технологий и тенденций деревянного малоэтажного домостроения, оборудование, столярные изделия, спецтехника, идеи интерьеров деревянного дома, - охотно перечислял Иван.
   - Скажите, какие мероприятия, помимо выставки, вошли в план форума?
   - В рамках форума прошли круглые столы.
   - Какие вопросы обсуждались?
   - Обсуждались вопросы каркасного и малоэтажного деревянного домостроения....
   - Вы считаете, что у малоэтажных деревянных домов есть будущее? - перебил его тонкий и подвижный, как ртуть, Михеев.
   - Конечно! - воскликнул Резник. - Мы рассмотрели вопрос комплексного развития биоэнергетики. В дальнейшем мы планируем использовать альтернативное, экологически чистое топливо. На форуме мы обсуждали вопрос...
   "Ну, всё! Сел на своего конька. До ночи не переслушаешь, как хороши деревянные дома", - вслух с досадой прокомментировала Яна и выключила телевизор.
   Расстались они нехорошо, и это грызло Яну. Иван заскочил домой переодеться, взять кое-какие вещи с собой. Он зашёл в комнату к Яне предупредить об отъезде.
   - А знаешь, почему я не хочу рожать? - неожиданно спросила она, когда он уже выходил.
   - Почему? - опешил Иван.
   - Потому что на первом месте у тебя не жена, не дом и тем более ещё не родившийся ребёнок, а твоя компания, твой бизнес, - горько упрекнула она.
   - Яна, ты что, не понимаешь? Я создал компанию, чтобы крепко стоять на ногах, быть независимым, чтобы у тебя было всё, чего твоя душенька пожелает, - он наклонился к ней, хотел её обнять. Ему показалось, что он опять видит свою Яну, но она отстранилась.
   - Если бы на моём месте была другая, более достойная тебя женщина, всё равно было бы всё так, как сейчас. Ты - раб своей компании, бизнес - твой господин. Для тебя главное в жизни - стать самым сильным, стать первым, быть лучше всех. Разве не так? - голос её становился всё звонче.
   - Так. Только я не вижу, что в этом плохого. Я работаю семь дней в неделю. Для меня не существует понятие "очень много работы". Когда я с головой погружаюсь в дела компании, я счастлив.
   - Значит, дома ты не чувствуешь себя счастливым? - ядовито спросила она.
   - Честно? Нет, не чувствую. Наверное, я сделал ошибку, женившись на тебе.
   - Даже та-ак? - протянула Яна, стараясь скрыть свою растерянность.
   - Да, так. Если на то пошло, я надеялся, что ты станешь моим другом, что ты разделишь со мной мои успехи и неудачи. А что в результате? Тебе плевать на наш дом. О ребёнке ты и слушать не хочешь. Ты погрязла в бесконечных светских сплетнях. Вокруг тебя вьются хвастливые мужики да хищные женщины. Рядом с тобой не осталось ни одного друга. Всех их ты заменила богатыми побрякушками, тусовками и вечными развлечениями на курортах нашей планеты, - обличал её Иван.
   - Да пошёл ты! Катись к своим министрам, бизнесменам, а ещё лучше - к совкам типа Киселёвых и Костюмных. Кажется, среди них ты востребован.
   - Я-то востребован. А кому ты нужна в этом мире? Займись хоть каким-нибудь делом, может, и ты станешь кому-то полезна, - Иван резко повернулся и вышел, хлопнув дверью.
   Чертыхаясь, он отправился в ванную. Включил душ, стал под его тугие струи. Вода постепенно смывала с него усталость, тяжелые мысли, раздражение. От удовольствия он зажмурился. Потом растёр себя полотенцем так, что тело горело. Быстро оделся, простился с Ниной Васильевной, предупредил по телефону маму об отъезде и вышел из дома. "В аэропорт, Паш", - распорядился он, усаживаясь рядом с водителем.
  

40

  
   Яна была вне себя от ярости. Она схватила журнал и стала лихорадочно его листать. Потом швырнула его в дверь, за которой только что скрылся муж.
   - Посмотрим ещё, в ком ты будешь больше нуждаться! Во мне или в своей компании! - она мстительно рисовала картину своего ухода и мучительные переживания Ивана. - Сплю с ним раз в неделю, блин! - буйно кружились обидные мысли. - Ну и живи со своей компанией! Женись на ней! - от злости и обиды Яна расплакалась. Потом подошла к трюмо, глянула на себя в зеркало: "Фу, зарёванная, нос распух, - пожурила она себя. - Не стоит этот медведь моих слёз. Что он о себе возомнил? Если разобраться, ничего в нём нет особенного. Что я нашла в нём, дура? - возмущалась она. - Лучше бы за Петьку вышла. Уж тот бы меня, точно, на свою химию не променял. На руках бы меня носил!" - думала она с запоздалым сожалением. Но тут вспомнила, с какой ненавистью смотрела на неё Надежда Петровна во время отпевания Пети, и отбросила ненужные сожаления. Настроение испортилось окончательно.
   Яна спустилась вниз, подошла к бару, достала бутылку "Мартини", налила в бокал, разбавила апельсиновым соком и, потягивая коктейль, пошла наверх. Алкоголь взбодрил её. "И чего я завелась? - подумала она. - Пусть себе летит, живёт в своём офисе. В принципе, чем мне плохо? Нечего Бога гневить, - она опять подошла к трюмо, подмигнула себе в зеркало. - Да стоит мне только пальцем щёлкнуть - и сотня мужиков будет у моих ног. - Яна была недалека от истины. На приёмах в администрации города или у какого-нибудь крупного бизнесмена все присутствующие мужики провожали её восхищёнными взглядами. - А Ивану это приятно! - заметила она. - Всегда гордо так вышагивает со мною под руку сквозь восторженные взгляды министров, финансистов, партнёров по бизнесу. Только для этого я ему и нужна - для потехи его честолюбия, - вновь начала заводиться Яна. "У такого крупного бизнесмена и жена ему подстать", - сказал заместитель мэра на одной из корпоративных вечеринок.
   "Зам мэра в постели тоже ничего, - шаловливо усмехнулась своему отражению Яна. - Какие умоляющие взгляды все они бросают на меня! И все хотят одного - затащить меня в постель, - её начинал душить смех. Она подняла бокал и чокнулась со своим отражением в зеркале. - А депутаты! - громко рассмеялась она. - Депутаты! Я могу уничтожить каждого мужика одним моим словом, - Яна завальсировала по будуару. - А захочу, подниму до небес одним только взглядом. Это они нуждаются во мне, а не я в них, - чувство торжества над мужским полом в сочетании с алкоголем опьяняло её. - Все мужики дураки, ничтожества! А Ромка с Ванькой дурее всех дураков! Все они - сбой в природе! Все! - громко выкрикнула она.
   - Так уж и все? - раздался насмешливый голос Эдуарда Айзмана, помощника Ивана по бизнесу.
   - Вау! А ты как здесь очутился? - Яна поставила уже пустой бокал на трюмо и кошачьей походкой направилась к нему.
   - Нина Васильевна впустила, - со смешком ответил он.
   - А эта старая грымза не плюнула в тебя ядом? - насмешливо заметила Яна.
   - Нет, только губы поджала, ведьма старая. И за что она меня так ненавидит? - упругой походкой молодого самца он прошёл от двери, приближаясь к Яне.
   - А ты не догадываешься? - промурлыкала она, прижимаясь к его широкой груди и медленно вращая бёдрами. Его густые чёрные брови тут же взлетели вверх.
   - Догадываюсь, конечно, - прижимая к себе её тело, прошептал он.
   - Невозможно определить цвет твоих глаз: не то асфальт, не то дождь, - сказала она, медленно проводя пальцем по его слегка удлинённому смуглому лицу.
   - Ты уже говорила мне это, - напомнил он. Широким лбом он прижался к её лбу, провёл руками по её плечам. Лёгкое платье соскользнуло с её плеч. Жадным взглядом голодного зверя он окинул красивую фигуру молодой женщины. - Сто лет тебя не видел! - выдохнул он. Яна лениво, по-кошачьи усмехнулась. Она знала, что имеет власть над ним. Как, впрочем, над многими мужчинами, с которыми сводила её судьба. Для Эдуарда она была богиней, изменчивой, очаровательной и капризной, весёлой и жизнерадостной. - Я чувствую себя рядом с тобой серым, унылым занудой.
   - Ты не серый и не унылый. Ты мой принц, - Яна шаловливо провела указательным пальцем по его прямому аккуратному носу. - Чего ты ждёшь? - прошептала она, быстро раздевая его. Их тела сплелись в объятьях. Его пальцы скользили по её шее, плечам, тугой груди. Она застонала и тут же ощутила, как его мощное мужское тело прижало её к толстому ковру на полу. Ослепительное наслаждение потрясло их обоих, и не хотелось возвращаться из сверкающего фейерверка.
   - Спасибо, - он поцеловал её в ямку на груди. Она лежала неподвижно, не открывая глаз. - Тебе было хорошо? - тихим шёпотом спросил он.
   - Мне сейчас слаще мёда. Помолчи, дай вволю насладиться, - от близости его сильного мускулистого тела кровь вновь закипала в её жилах.
   Спустя несколько минут, когда они, успокоившись, сели на диван, Эдуард, прижав женщину к груди, спросил:
   - С мужем тебе в постели так же хорошо, как и со мной?
   Она резко отстранилась.
   - Ну вот, взял и испортил песню, - она смешно надула губы. - Мой муж объелся груш. Я вижу его несколько раз в месяц, - неожиданно пожаловалась Яна.
   - Дурак твой муж. Не ценить такую женщину - форменное преступление, - он провёл ладонью по её распущенным волосам.
   - Он меня в гроб загонит, - вдруг зарыдала Яна, вспомнив холодный взгляд мужа.
   - Этого мы ему не позволим, - процедил сквозь зубы Айзман.
   - Эд, он меня совсем не уважает, - Яну прорвало. - Считает меня своей красивой игрушкой. Почти не уделяет мне внимания.
   - Значит, сколько-то уделяет, раз ты говоришь "почти".
   - Ага, сколько-то. Раньше всё было не так.
   - А как раньше было? - Эдуард сделал вид, что ему и вправду интересно, как было раньше у Яны с её мужем.
   - Раньше мы с ним за грибами ходили, так он, представляешь, грибы находил по запаху, - оживилась Яна. - А ещё мы на байдарке с ним катались, в горы вместе ездили.
   - А в горы-то зачем? - удивился Эдуард.
   - Так интересно же. Он мне показывал, как узлы завязывать для страховки, - Яна погрустнела.
   - Слушай, я вот что подумал. У тебя ест акции его компании. Скажи, что ты хочешь работать в компании вместе с ним, - предложил Айзман.
   - Спятил что ли? Зачем мне это нужно? - хохотнула Яна.
   - Будешь чаще его видеть, - настаивал Эдуард.
   - Нет, Эд. Это не для меня. Закабалять себя графиком работы я не хочу. Я люблю свободу. Да Иван никогда не согласится, чтобы я с ним работала.
   - При чём здесь Иван? Главное, тебе захотеть. Если он не будет соглашаться, пригрози вынуть из бизнеса свой капитал и продать акции, - посоветовал Эдуард.
   - А что, надо подумать, - ей сейчас очень хотелось насолить мужу. Она с удовольствием представила удивлённо-растроенную физиономию мужа, - вот тебе! Глотай пилюли, удачливый ты мой! - Точно, надо подумать.
   - Вот и подумай, - обрадовался Эдуард. - А мне пора, моя кошечка, - провёл он ладонью по её спине.
   - Уже уходишь? - огорчённо спросила она. - Жалко.
   - Пора, мой друг, пора! Да и вашу Нину Васильевну не стоит раздражать.
   Эдик легко поднялся, чмокнул её в висок и упругой походкой направился к выходу.
  

41

   Питер встретил Ивана и его заместителя Артёма Косихина проливным дождём. Наконец-то не привыкшие к такой жаре питерцы дождались его. Сначала небо незаметно затянулось тучами, из них медленно, редкими крупными каплями, а потом всё сильнее и сильнее он заколотил по пыльным листьям деревьев, по окнам, по стенам домов и крышам, а потом залил асфальт, и по нему потекли дождевые реки. Люди так обрадовались дождю, что в первые его минуты даже не торопились спрятаться в магазинах или под навесами.
   - А ты говорил, что город - это шум и духота, - подтолкнул локтем своего начальника Артём. - Смотри, как полощет! - радостно улыбнулся он.
   - Это сегодня полощет, а вчера мы задыхались от жары, - отозвался водитель Паша. - К жаре питерцы не привыкшие, столько сердечных приступов было за прошлую неделю - ужас! - сообщил он.
   - В лес хочется, на природу. Домой хочу, - неожиданно сказал Иван.
   - Так домой везти? - уточнил Павел.
   - Нет, Паша. Домой некогда. У нас дел полно, - вздохнул Иван. Но чуткий Павел уловил что-то безнадёжно грустное в этом вздохе.
   - Как съездили? - спросил он.
   - И не спрашивай! На все сто! - тут же оживился Иван. - Мы везём такие выгодные контракты, что премия тебе будет после продажи - о-го-го! - пообещал Иван.
   - Умеете вы, Иван Иванович, превращать в деньги всё, к чему прикасаетесь, - подметил Павел. - Верно я говорю, Артём Михайлович?
   - Угу, - откликнулся Артём, думая о чём-то о своём.
   Красавцем Артёма назвать трудно. Но с первой встречи Иван в нём определил - это интеллигентный, эрудированный человек. Первое, что бросалось в глаза - аккуратность. Он аккуратен от густых тёмно-русых волос, тщательно уложенных на продолговатой голове, до туфель, начищенных до блеска. Знакомясь с Иваном, Артём пытливо прощупывал своего будущего работодателя. Чёрные зрачки его серых глаз, будто рентгеном, просветили мозг Резника. С первого же собеседования Иван понял - перед ним настоящий профессионал своего дела. Именно такой нужен в команду - решил Иван и ни разу потом не пожалел о своём выборе.
   Втроём - Иван, его давний приятель Эдик Айзман и Артём - создали компанию такой, какой знали её в обширных кругах. Все трое много работали, иногда расслаблялись на корте - Артём спортом не увлекался, но Иван и Эдик заразили его большим теннисом. Однако это редко. Всё время съедала работа в компании.
   - О чём задумался? - спросил Иван своего помощника.
   - Я вот думаю, Иван, нам надо поторопить поставщиков, чтобы вовремя выполнить контракты, - озабоченно ответил Артём.
   - Я тоже об этом подумал, - Иван широкой пятернёй потёр щёку. - Ладно, сейчас приедем, Эда подключим и всё решим.
   Эдуард с нетерпением ждал их возвращения. Как только Иван вошёл в свой кабинет, его тут же проинформировала секретарша. Он быстрыми шагами пересёк приёмную и без стука вошёл в кабинет начальника.
   - Эд, дружище! - обрадовался Иван. - Привет! Рассказывай, как ты тут без нас справлялся?
   - Нормально справлялся, - Эдик пожал плечами. - Лучше расскажи, с чем вы приехали.
   - Сейчас Артём придёт, мы тебе всё расскажем и втроём подведём итоги, - пообещал Иван.
   - Я вижу, поездка оказалась удачной. Светишься, как начищенный самовар, - заметил Эдик.
   - Давай подождём Артёма. Всё, всё расскажем, - довольная улыбка не сползала с лица Ивана.
   Артём с удовольствием оглядел свой роскошный кабинет. Кабинет он любил. Он был домосед, из любой точки нетерпеливо рвался домой. Кабинет - это тоже его дом. Артём любил комфорт - даже кабинет его начальника выглядел не так помпезно. У Ивана всё было строго и по назначению: стол хозяина, - на нём компьютер и телефоны, - шкаф с документами, сейф, большой стол, окружённый цепочкой стульев для совещаний. Ещё диван, два кресла, между ними маленький столик - место для неформальных бесед. Вся мебель простая, но добротная, сделанная на его фабрике.
   У Артёма всё выглядело роскошно. Даже телефон на столе был антикварный. Артём прошёл к большому рабочему столу, сел в кресло, провернулся несколько раз - дома! "Ненавижу гостиницы", - подумал он и включил компьютер. "Что тут у нас новенького?", - спросил он вслух, щёлкая мышкой. Свой компьютер он тоже любил. Общался с ним, как с человеком, как с лучшим другом, доверяя ему свои самые сокровенные мысли. Иногда он стыдился своих мыслей, но они всё равно лезли в голову, как сейчас, и никуда от них не деться. "И почему я должен ходить в замах? - плавно текли эти самые ненужные мысли, пока он знакомился с информацией, полученной компьютером за время его отсутствия. - Учителя меня считали гордостью школы, даже "Золотую медаль" вручили. Университет закончил с красным дипломом. А в результате что? Просиживаю штаны в кабинете зама Резника, подсказываю ему необходимые решения, помогаю наполнять счёт в банке. Я что, не могу сам стать хозяином какого-то завода? - с нарастающим раздражением думал он. - Ещё как могу! - тешил он своё честолюбие. - Хотя, если честно, такой бульдожьей хватки, как у Ивана, у меня нет, - признался он себе. - И вообще, нечего Бога гневить, - щёлкнул языком Артём, - Иван доверяет мне. Все конференции, встречи не обходятся без меня. Эду не доверяет, а мне доверяет, - самодовольно улыбнулся он. - Правда, серьёзные переговоры Иван проводит сам. Ещё бы! Он шпрехает на английском, французском, финском, латышском, немецком, как на своём родном. Потому и легче договаривается с партнёрами. Ну и что? Я тоже не лыком шит, тоже владею тремя языками. Только не финским и латышским, а испанским, - Артём опять начал утверждаться во мнении, что ничуть не хуже Ивана. - Стоп! - поток завистливых мыслей тут же прекратился. Артём перестал щёлкать мышкой и быстро пробежал глазами по тексту. - А это ещё что за лабуда? Что это значит? - он закрыл страницу, выключил компьютер и быстро направился к Ивану.
  

42

  
   - Иван, у нас проблемы, - прямо с порога бухнул Артём.
   - Ты хоть поздоровайся сначала, - снисходительно улыбаясь, заметил Эдуард.
   - А, да, здравствуй, Эд. Тут такое, - всё вылетело из головы.
   - Успокойся, Тём. Сядь, - предложил Иван. Артём нервно отодвинул стул и сел.
   - У нас проблемы, Иван. Когда ты о них узнаешь, вряд ли останешься таким спокойным.
   - Да выкладывай уже. Не тяни кота за хвост. Что там у тебя? - Иван нетерпеливо забарабанил пальцами по зеркальной полировке стола. Эдуард тоже уставился на Артёма.
   - Одни наши поставщики не будут поставлять нам детали для мебели, другие прекращают поставку красной черепицы для наших домов, - голос Артёма звучал громче обычного. - А мы с тобой подписали кучу контрактов на строительство домов. Что скажем заказчикам? - Артём растерянно смотрел на Ивана.
   - Это не проблема, Тёма. Это катастрофа, - медленно произнёс Иван. Несколько минут в его кабинете висела гнетущая тишина. - А ты что скажешь? - обратился Иван к Эдуарду.
   - Что я скажу? - Эдуард пожал плечами. - Тоже мне - катастрофа! Есть и другие поставщики, - попытался он успокоить друзей.
   - Нам сегодня нужны материалы, - напомнил Артём. - Мы не можем простаивать. У нас сроки сжатые. А поиски новых поставщиков, знаешь, сколько времени займёт? - с отчаянием говорил Артём.
   - А кстати, Эд, ты что тут без нас делал? - ноздри крупного носа Ивана затрепетали. Друзья знали: это признак нарастающей бури. Усилием воли Иван подавил гнев. - По бабам мотался? Как ты мог допустить такой облом?
   - По каким бабам, Иван? Я знаю, что с поставками оборудования, деталей у нас проблемы.
   - Почему молчал? - сверкнул сталью взгляд Ивана.
   - Не успел. Артёма ждали.
   - Теперь все в сборе. Откуда эти проблемы нарисовались? - Иван спрашивал коротко и жёстко.
   - Я сам отказался от их услуг, - признание Эдика прозвучало, как гром среди ясного неба.
   - Как отказался? - Иван и Артём уставились на Айзмана.
   - Вот так! Они прислали некачественный товар. Я вернул им его обратно и предупредил, что в их услугах мы больше не нуждаемся, - Эдик будто гору с плеч сбросил, голос его звучал несколько вызывающе.
   - Оба поставщика прислали в одно и то же время некачественный товар? - недоверчиво спросил Артём. Не дожидаясь ответа Эдика, Иван спросил зловещим тихим тоном:
   - С каких это пор ты принимаешь решения вместо меня?
   - Ты сам говорил, что в экстремальных ситуациях надо смело принимать решение, - Эдик поёжился под испепеляющим взглядом хозяина.
   - Значит, ты принял решение, а мы все оказались в заднице, - зло бросил Артём. Иван молчал. "И это плохой признак", - подумал Эдуард. - А ты что молчишь? - Артём напряжённо смотрел на начальника.
   - Молчу, потому что нет таких ругательств, которые я мог бы сейчас сказать нашему деловому Айзману, - на скулах Ивана заиграли желваки.
   - Может, меня всё-таки здесь выслушают? - Эдик глубоко затянулся сигаретой.
   - Ещё как выслушаем! - металлическим голосом пообещал Иван.
   - Так-то лучше, - делая вид, что не замечает угрозы, ответил Эдик. - Я уже подготовил тебе на подпись новый контракт с другими поставщиками.
   - Откуда взялись эти новые поставщики? - прокурорским тоном спросил Иван.
   - Откуда, откуда. Оттуда! - нервно затягиваясь, огрызнулся Эдик.
   - Да. Откуда? - вонзил в него стальной взгляд Артём.
   - Наверное, у меня свои источники есть, - отбивался Айзман. - Они мне посоветовали заключить договор на поставку материалов с фирмой "Омега".
   - "Омега", "Омега", - забарабанил пальцами Иван, выуживая из памяти информацию об этой фирме. - Что-то не припомню, - он вопросительно глянул на Эдуарда.
   - Это совсем молодая фирма. Она не так давно появилась у нас в Питере, - тут же выдал информацию Артём.
   - Я уже составил договор, - чувствуя, что буря начинает утихать, не разразившись, Эдик протянул Ивану файл с договором.
   Иван зашелестел страницами.
   - Откуда взялся этот Степан Вениаминович Волков? - спросил он. - Не знаю такого, - он встал и начал мерить широкими шагами свой кабинет. - Не знаю такого, - повторил он. - Но условия выгодные.
   Эдик перешёл в наступление:
   - Я тут для тебя башку ломаю, как лучше сделать, из кожи вон лезу, а он стоит тут, как пень, раздумывает, стоит подписывать выгодный договор или не стоит, - Эдик яростно ткнул сигаретой в пепельницу.
   - Перестань курить, дышать нечем, - Иван распахнул окно, вернулся к столу, взял ручку. - Имей ввиду, Эд, я вынужден подписать этот договор. Ты загнал нас своим необдуманным решением в капкан. Но не приведи, Бог, ты нас подставишь!
   - Ты что, Вань! Когда это я подставлял? - возмутился Эдик.
   - Смотри. Ты меня знаешь, - широким росчерком Резник поставил свою подпись.
   - Не нравится мне всё это, - пробормотал Артём.
   - Будем надеяться, что всё будет хорошо, - задумчиво протянул Иван.
   - Всё будет о, кей! Слово Айзмана! - заверил друзей Эдик. - Я помчался! - он торопливо схватил договор, подписанный Иваном.
   - Мчись, разруливай, деятель, - озабоченно, но уже не сердито напутствовал его Иван.
   Эдик проскочил приёмную, вернулся в свой кабинет, плотно закрывая за собой дверь.
   - Степан Вениаминович, ну всё! Подписал! - торопливо заговорил он в трубку.
   - Подписал? Это приятная новость, - услышал он в ответ скрипучий голос Волкова. - А его жена? Она собирается вынимать свои акции?
   - Пока нет. Да он и дома ещё не был, - сообщил Эдик. - Акции она у него возьмёт - это дело времени, - заверил он.
   - Вам нужен хороший компьютерщик, - с ударением на слово "хороший" сказал Волков.
   - У нас все компьютерщики хорошие, - не уловил нажима Эдик.
   - Нужен самый лучший. Завтра Крыжановский его тебе пришлёт. Ты познакомишь его с шефом, - отдал распоряжение Волков.
   - Без проблем. Познакомлю, - пообещал Айзман.

43

  
   Утром Иван вместе с Боником сделал пробежку по лесной тропинке. Вернулся домой, поднялся на второй этаж в маленькую комнату, что приткнулась рядом с его кабинетом, попыхтел на велотренажёре, потом перешёл на беговую дорожку, совершил бег на месте до седьмого пота. После долго стоял под душем, периодически переключая воду с горячей на холодную и наоборот, растёрся широким махровым полотенцем, освежил лицо любимой туалетной водой и вышел на кухню в своём уютном белом халате. Из кухни давно уже разносился ароматный запах кофе, смешанный с запахом блинчиков с мясом. Иван любил блинчики с мясом, и Нина Васильевна баловала его, если он был дома.
   Яна ещё спала. Иван поболтал с Ниной Васильевной, спросил, как они жили во время его отсутствия, что делали. Нина Васильевна посчитала ненужным сообщать о приходе Эдуарда к Яне - пусть сами разбираются.
   Он наслаждался несколькими редкими свободными часами, хорошим утром, домашним вкусным завтраком, спокойной беседой с Ниной Васильевной. От этих редких удовольствий его оторвал телефонный звонок. Звонил Айзман.
   - Слушай, Иван, - заговорил он вкрадчивым голосом, - я тут раскопал компьютерного гения.
   - И что?
   - Хочу взять его к нам в фирму.
   - Зачем? У нас и свои гении есть. Один Артём чего стоит, - напомнил Иван.
   - Этот - лучший в Питере, - настаивал Эдик. - А может, и в России.
   - Ладно, - нехотя согласился Иван. - Приводи своего гения завтра в офис с утра. Посмотрим, что там за компьютерное чудо ты откопал.
   - А почему не сегодня?
   - Сегодня я до двенадцати дома. Выходной взял на полдня. В двенадцать в мэрию еду.
   - Так мы уже около твоего дома. Давай прямо сейчас и познакомитесь. Он человек занятой, очень востребованный в городе. Вдруг завтра не сможет подъехать, - напирал Эдик.
   - Ну, давай, приводи, - без энтузиазма согласился Иван.
   К приходу гостей Иван переоделся. Чтобы не терять время в ожидании, он включил компьютер и стал искать информацию о фирме "Омега". Не успел ничего найти - в дверь торопливо постучали. В кабинет вошла испуганная Нина Васильевна. Иван вопросительно посмотрел на неё.
   - Иван Иванович, там Айзман пришёл. И ещё один с ним, - она округлила перепуганные глаза.
   - Я их ждал. Сейчас спущусь. Нина Васильевна, проводите их в гостиную, - распорядился Иван. "Чего это она так испугалась?" - пожимая плечами, подумал он, глядя ей вслед.
   Через минуту Иван спустился в гостиную. Бросил взгляд на гостя - и окаменел. Лицо незнакомца было похоже на сшитые лоскутки. Веки сильно натянуты, слегка пристёгнуты к вискам. Линия губ протянута в сторону ушей. Лоб пересекли три больших шрама вдоль и несколько мелких поперёк. От крыльев носа в стороны тянулись широкие шрамы. Его уродство слегка скрывала широкополая чёрная шляпа. Глаза, как зверьки из норки, осторожно ощупали Ивана с головы до ног.
   - Фёдор, - проскрипел он, протягивая Ивану руку, покрытую синими шрамами.
   - Резник, - отрекомендовался Иван. - Иван Иванович, - добавил он, внутренне содрогаясь. Ивану показалось, что его полоснули два враждебных клинка. Превозмогая брезгливость, он пожал руку гостя. Рука была неприятно влажная.
   - Вот человек, о котором я тебе говорил, - поздоровавшись, быстро заговорил Эдик. - Лучший программист в Питере. Он может всё! - Эдик старался заполнить затянувшуюся паузу.
   - Я понял, - кивнул Иван. - Пройдём в столовую.
   - Я покопался в компьютере и пришёл к выводу, что вам надо поменять менеджеров, - помешивая сахар в чашке с кофе, неприятным голосом проскрипел гость.
   - У нас хорошие менеджеры, - Иван чувствовал, как в нём нарастает глухое раздражение. - До сих пор я на них не жаловался.
   - Чтобы подмять конкурентов, нужны не хорошие менеджеры, а самые лучшие, - убедительно доказывал Фёдор.
   - Точно! Этот вопрос надо продумать. Правда, Иван? - поддержал Эдик своего протэжэ.
   - Продумаем, - быстро согласился Иван, посылая мысленно Богу просьбу, чтобы гости быстрее ушли. От присутствия этого уродца Ивану стало душно. "Ну, Эдька! Ну, удружил!", - молнией пронеслось в мозгах.
   - И ещё, Иван Иванович. Я не смогу находиться в вашей фирме постоянно. У меня много клиентов. Поэтому я буду у вас работать по вызову, - предупредил Фёдор.
   - Договорились, - обрадовался Иван, избегая смотреть в лицо гостя.
   - Да у нас гости! - неожиданно прозвучал голос Яны, похожий на звук хрустальных колокольчиков.
   - Присаживайся с нами, Яна, - обрадовался её появлению Иван.
   Гость, сидящий спиной к Яне, встал, медленно поворачиваясь к ней лицом. Женщина вздрогнула. Невольно брезгливая гримаса пробежала по её тонкому лицу. Гость криво усмехнулся.
   - Фёдор, - протянул он ей руку.
   На мгновение Яна заколебалась, но потом решительно протянула ему тонкую изящную кисть с длинным бордовым маникюром.
   - Яна, - коротко сказала она, села напротив мужа, кивая Эдуарду как старому приятелю. - Привет, Эд!
   - Привет, Яночка. А ты всё хорошеешь. Хотя, кажется, что уже некуда - ты и так самая прекрасная женщина в Питере и Ленинградской области, - отвесил ей комплимент Эдик. То ли гримаса, похожая на улыбку, то ли улыбка, похожая на гримасу, скользнула по уродливым губам гостя. Иван заметил её и поёжился. "Такие губы не могут по-другому улыбаться", - успокоил он себя.
   - Подхалимничаешь? - весело прищурилась Яна.
   - Правду говорю, - возразил Эдик, прихлёбывая кофе. - Ну, так как, Иван? - обратился он к Резнику. - Берём Фёдора на работу?
   - Да, оформляй, - кивнул Иван и поспешно добавил: - По совместительству.
   - Мне пора, - первый поднялся Фёдор. - А насчёт менеджеров по продвижению своей продукции на рынке подумайте, - напомнил он Ивану. - Среди моих клиентов есть классные специалисты, - Иван поймал выразительный взгляд Фёдора, брошенный Эдуарду. Тот тоже встал.
   - И мне пора. Хотя у вас так хорошо, что уходить не хочется. Но дело прежде всего! - весело говорил он, выходя из-за стола.
   Проводив гостей, все трое облегчённо вздохнули.
   - Ужас жуткий! Страх господний! Откуда такие уроды берутся? - затарахтела Нина Васильевна, осеняя себя крестом.
   - Где ты откопал это чудовище в шляпе? - набросилась Яна на мужа.
   - Эдик порекомендовал. Говорит, что он самый лучший программист в городе, - оправдывался Иван.
   - Урод, а самый лучший, - прокомментировала Нина Васильевна. - Надо же, как Господь распорядился. Где-то отобрал, а где-то одарил, - философски заметила она.
   - Не могу побороть в себе чувство гадливости, - Яна отодвинула от себя блинчик. - Можешь сделать так, чтобы он больше никогда не появлялся в нашем доме? - обратилась она к мужу.
   - Могу, конечно.
   - Взгляд у него такой..., такой...- брр! - Яна хотела подобрать самое неприятное сравнение, но на ум ничего не приходило. - Я просто холодела вся, когда он на меня смотрел, - пожаловалась она, передёргивая плечами.
   - Яна, обещаю, ты его в нашем доме больше не увидишь, - Иван вышел из-за стола, поцеловал жену в висок. - Всё, я убегаю, дорогие женщины. Опаздывать нельзя.
   - Он точно сюда не вернётся? - на всякий случай спросила Яна.
   - Точно, точно, - заверил Иван. - Я же обещал, - и он вышел из столовой.
   - Иван! Мне надо с тобой поговорить! - что-то вспомнив, крикнула вслед Яна.
   - Потом, потом. Вечером!
  

44

  
   Из мэрии Иван поехал к себе в основной офис. Эдик нетерпеливо поджидал его. В окно из своего кабинета он видел, как подъехала машина Ивана, как тот спортивной походкой поднимается по ступенькам в сторону подъезда. Не успел Иван поздороваться с секретаршей, как Эдик энергично вошёл к нему и с порога деловито заговорил о том, что им необходимо решить вопрос с менеджерами. - Как и договаривались у тебя дома, - напомнил он.
   - У тебя, я вижу, уже и кандидатура есть, - раздражённо съязвил Иван. Что-то ему не нравилось во всей этой затее, а что - не поймать. - Кстати, ты что за урода мне сегодня привёл?
   - Он программист классный. Потому и привёл, - обиделся Эдик.
   - Ну и как я с ним буду общаться? От его вида у меня рвотный рефлекс чуть не взыграл.
   - А тебе и не придётся с ним общаться. Он будет работать под моим началом, - постарался его успокоить помощник.
   Иван внимательно посмотрел на приятеля.
   - Ладно, сейчас позовём Артёма и вместе обсудим вопрос о менеджерах, - согласился он.
   - Может, не стоит? Обойдёмся без него, - скучным тоном предложил Эдик.
   - Здрасте! - брови Ивана поползли вверх. - Когда это мы что-то обсуждали без него или без тебя?
   - А может, не всё надо с ним обсуждать, - загадочно произнёс Эдик.
   - Ты что? Белены объелся? Или что-то знаешь? Если знаешь - говори. Нечего загадки загадывать. А не знаешь - не наводи тень на плетень, - разозлился Иван.
   - Ничего я не знаю. Просто он занят, наверное, а мы его отрывать будем от дела. И без него справимся. Делов-то - взять ещё пару менеджеров, - пошёл на попятную Эдик.
   - Нет, без него ничего решать не будем, - твёрдо сказал Иван. - Римма, пригласи Артёма ко мне, - распорядился он.
   - Артём к вам уже идёт, - сообщила Римма.
   Раздался быстрый стук в дверь, и тут же в кабинете нарисовался взъерошенный Артём.
   - Иван, потрясающая новость, - громко заговорил он, поправляя съехавший на сторону галстук.
   - Наверное, новость, точно, потрясающая, - засмеялся Иван. - Ты просто не в себе. Я тебя никогда не видел таким растреньканым.
   - И то правда, - подтвердил Эдик. - Вон даже волосы растопырились. Что случилось?
   - Будешь тут не в себе! На Урале деревообрабатывающий завод выставлен на торги, - выпалил Артём. Иван напрягся всем телом, как хищник, почуявший дичь. Он бросил пронзительный взгляд на Артёма.
   - Когда выставили?
   - Сегодня! Только сегодня, Иван! - Артём сразу уловил настроение начальника. - Самолёт завтра в одиннадцать.
   - При чём тут самолёт? - влез Эдик.
   - Так ведь полетим, Иван? - с волнением спросил Артём.
   - Полетим, - подтвердил Иван. - Римма, закажи билет на завтра на самолёт до Екатеринбурга.
   - Два билета, - поправил Артём. - Я тоже с тобой полечу. Вдруг помощь моя понадобится.
   - Договорились. Два билета, Римма. А теперь - менеджеры.
   - А что с менеджерами? Какие-то проблемы? - поинтересовался Артём.
   - Есть предложение обновить их состав. Тем более если купим завод, - объяснил Иван.
   - Не говори гоп, пока не перепрыгнем, - покачал головой осторожный Артём. - Давай сначала купим этот самый завод, - резонно заметил он.
   - Купим! Завтра же будем там. Мы всех опередим, - успокоил его Иван. - Римма, принеси список инженерного состава, - попросил он секретаршу.
   Спор затянулся допоздна. Над каждой фамилией долго мозговали.
   - Сергей хороший инженер, но администратор слабоват, - заметил Иван.
   - Вот и пусть сидит на должности инженера, - предложил Артём.
   - Оставляем на той же должности, - подвёл черту Иван. - Что скажете об Андрее?
   - А вот его неплохо бы перевести в менеджеры, - сказал Артём.
   - У него мало опыта, - покачал головой Эдик.
   - Опыт - дело наживное, - вступился за Андрея Иван.
   - Ну как хотите, - Эдик недовольно пожал плечами.
   - А Костя? - Артём перевёл взгляд с Эдика на Ивана.
   - Ну, нет! - вздыбился Иван. - Он вообще не интересуется делами компании. Ему лишь бы зарплата текла. Думает только о себе да о девках.
   - Так, оставляем его на месте, - Артём вычеркнул фамилию Кости. В списке остались две незнакомые фамилии. - А это кто такие? Я что-то их не припомню, - спросил Артём, поднимая глаза на Эдика.
   - Этих я внёс. Их порекомендовал нам Фёдор, - объяснил Эдик, глядя на Ивана.
   - Фёдор - это кто? - навострил уши Артём.
   - Наш внештатный программист, - вздохнул Иван.
   - А зачем он нам? - поинтересовался Артём.
   - Тебя забыли спросить, - раздражённо фыркнул Эдик.
   - Не понял, - Артём перевёл глаза с Эдика на Ивана и обратно.
   - А хамишь зачем? - Иван воткнул сердитый взгляд в Айзмана.
   - Извините, други. Замотался. Столько пережил с поставщиками - вот и срываюсь.
   - Проехали, - кивнул Артём.- Так что за Фёдор?
   - Программиста мы взяли. Говорят, профессионал самого высокого класса, - сообщил Иван.
   - Ну, если только самого высокого класса, - протянул Артём.
   - Так, Эд, этих двоих, нам не знакомых, пригласим, когда мы с Артёмом вернёмся, - предложил Иван. Потом глянул на время. - Всё! По домам! - хлопком ладони по крышке стола он подвёл итог сегодняшнего дня. "Яна опять не дождётся, спать уже будет. И то сказать - ночь давно, - расстроился он. - О чём она хотела поговорить со мной?".
  

45

  
   Если Иван возвращался домой поздно, он спал в своём кабинете - не хотел тревожить сон Яны. Так было и на этот раз.
   Утром он заглянул в спальню. Яна уже не спала. Она сидела в кресле, забросив ногу на ногу, демонстративно не замечая его присутствия.
   - Извини, - виноватым тоном заговорил он. - Опять дела задержали, - Иван неуверенно топтался около кресла. - Ты хотела о чём-то поговорить, - напомнил он.
   Её холодный взгляд переместился на мужа. За эти янтарные глаза он готов был пожертвовать всем, даже жизнью. Но это было когда-то, совсем в другой жизни. Сейчас перед ним сидела избалованная, холодная, капризная чужая женщина. В его душе разрасталась досада. Что за дела! Он вкалывает, как проклятый. Даже поесть нормально не всегда может. И за это за всё чувствует себя постоянно виноватым перед женой. Если он сбавит темп, вряд ли она сможет по три-четыре раза в год ездить отдыхать на Мальдивы, Майорку, во Францию - куда она там ещё мотается?
   Он почувствовал, как из глубины души поднимается обида, переходящая в злость.
   - Сейчас восемь утра, - заговорил он жёстким тоном. - Самолёт в Екатеринбург летит в одиннадцать. Я улетаю и вернусь первым же рейсом, как только освобожусь. Посмотрю завод, возможно, куплю его. Покончу с оформлением бумаг - и домой, - Иван посмотрел на Яну. Та внимательно разглядывала длинные, сегодня уже малиновые, ногти. Резко повернувшись, Иван вышел из спальни.
   - Скатертью дорога! - донеслось до него.
   "Брак мой распадается, - думал Иван, глядя в иллюминатор самолёта. Внизу - зелёный океан тайги, вверху - синее-синее-синее небо. - Янка очень изменилась. Но это не конец жизни, - сердце Ивана всколыхнулось. - Это не конец! Есть моя работа. - Далеко внизу средь сплошной зелени блеснула длинная сибирская река. - Красотища какая! - он представил, как с запада до Камчатки, с юга до севера среди лесов и в степях будут разбросаны его недорогие двухэтажные добротные коттеджи. - И жить в них будут те, кого обворовали в девяностые! - сказал он вслух. Артём удивлённо посмотрел на друга: - Ты это о чём? - Да так, задумался, - смутился Иван. - И ты мне, Яночка, не сможешь помешать, - подумал он, но вслух ничего больше не сказал. Иван устало прикрыл глаза. - Надо хоть в самолёте поспать. Хронически не досыпаю, - вяло промелькнула мысль, и он тут же крепко уснул.
   Самолёт приземлился вовремя. На такси Иван и Артём быстро добрались до завода. В административном здании им показали кабинет генерального директора.
   Генеральный директор Борис Константинович Луговой занимался сбором своих бумаг, вещей. Появление Ивана его смутило. После взаимных приветствий Борис Константинович сообщил:
   - Иван Иванович, а завод уже продан.
   - Как - продан? - округлил глаза Резник. - Мы же с вами ночью обо всём договорились. Вы обещали меня ждать. Я прилетел первым же рейсом!
   - Так то оно так. Но утром явился покупатель, и наши собственники не смогли устоять против такого выгодного предложения, - сконфуженно оправдывался Луговой.
   - Откуда вы знаете, может, моё предложение было бы ещё выгоднее, - в сердцах бросил Иван.
   - Вряд ли, - недоверчиво покачал головой генеральный. - Вам бы пришлось прыгнуть выше головы, - высказал он своё предположение.
   - И кто сей магнат? - язвительно спросил Иван.
   - Не могу сказать, Иван. Честно, - виновато глядя на Резника, Борис Константинович прижал руку к груди.
   - Ладно, Борь, - Иван давно был знаком с Луговым и знал, что тот никогда не нарушит тайну сделки. - Скоро сам узнаю. Завод - это не спичечный коробок. Тоже мне, тайны мадридского двора.
   Они холодно простились.
   - Что-то ты быстро всё решил, - сказал поджидавший его в приёмной Артём. - Или что-то не так пошло? - заметил он, как Иван зло играет желваками.
   - Не так, Артём, не так, - машинально ответил Иван, думая о чём-то о своём. - А, ладно. Поехали в аэропорт. По дороге расскажу, - Иван умел сохранять спокойствие, даже когда вокруг всё рушилось. А тут всего лишь завод. Ещё вчера он жил без него припеваючи. - Всё-таки, кто его купил? - этот вопрос грыз его мозг до самого Питера.
  

46

  
   После пробежки по лесной тропинке он вошёл в душ, открыл горячую воду - ему было приятно чувствовать, как горячие струи смывают пот от самой костлявой его головы с реденькими волосами до подошв. Он долго стоял под горячим душем, ожидая, когда все сосуды раскроются. "Ну что, Ваня- Ванечка-Ванёк! Не откусишь пирожок? - текли приятные мысли под шум воды. - Что, обломилось, везунчик ты наш! - Он бы дорого заплатил, чтобы увидеть расстроенное лицо Резника после такого срыва сделки. Он резко переключил горячую воду, и тугие холодные струи забарабанили по голове, по его спине так, что всё тело покрылось гусиной кожей. - Это только начало твоих неприятностей. То ли ещё будет! Запрыгаешь ты у меня, как карась на раскалённой сковородке, - мстительно думал он. Тело начало приятно покалывать. И когда все сосуды сузились до положенных им размеров, он вышел из душа, растёрся жёстким полотенцем, укутался в махровый халат и вышел к завтраку. - То ли ещё будет! - в тысячный раз пообещал он и ухмыльнулся. - Ты будешь ползать передо мной на брюхе, умоляя о смерти. Я буду топтать тебя ногами! Я превращу твою жизнь в ад! У тебя не будет дома, квартиры! Я взорву твою машину! Ты не сможешь зайти ни в одно кафе, ни в один приличный ресторан! Я найму головорезов, они будут тебя периодически избивать. Я выкраду твои документы! Я лишу тебя твоего бизнеса! Я тебя кастрирую! - он хищно улыбнулся, представляя все ужасы, которые ждут Ивана, и с удовольствием принялся за завтрак.
  

47

  
   Впервые по-настоящему Эдуард обратил внимание на Яну в гостях у одного из самых крупных воротил рекламного бизнеса Лобанова. С ним фирма Резника давно и успешно сотрудничала. Лобанов пригласил их на шашлыки в свой загородный дом. Он предложил гостям посмотреть свою гордость - конюшни.
   - А можно прокатиться верхом? - спросила Яна хозяина, указывая на серого в яблоках рысака.
   - Не боитесь? - засмеялся Лобанов.
   - Не боюсь. Я в детстве у бабушки в станице на лошади без седла гоняла, - похвасталась Яна.
   - Он воспитанный, деликатный, - кивнул на рысака конюх. - Не сбросит.
   - Ты всё-таки держи на контроле, - предостерёг хозяин.
   Когда конь помчался по кругу небольшого ипподрома, золотые волосы Яны заполоскались на ветру, будто флаг. Наездница слилась с лошадью, становясь с нею единым целым. Эдуард вместе с другими мужчинами с восхищением смотрел на это великолепное чудо.
   - Что, нравится? - хитро спросил подошедший сзади Иван.
   - Ну и повезло тебе, Вань! - с восхищёнием и едва заметным сожалением сказал Эдик.
   Яна уже соскочила с лошади и направилась к мужу. Глаза её лучились счастьем. Смесь чопорного достоинства и мягкости делали её неотразимой.
   - Конь прекрасный! - звонко сказала она. - Может быть, нам тоже подумать о конюшне? - обратила она на мужа янтарный взгляд.
   - Подумаем, - он приобнял её за талию. - А ты как думаешь, Эд, стоит приобретать конюшню? - обратился он к приятелю
   - Для такой женщины не только собственную конюшню - Луну с неба к её ногам! - пылко произнёс он, улыбаясь всем своим круглым красивым лицом. - Правильно? - подмигнул он Яне.
   - Согласна! - легко засмеялась Яна. Ей нравились красивые мужчины с широкими плечами, крупным телом. Эдуард был именно таким.
   - Яна, будь осторожна! Наш Эдик ни одной юбки не пропустит, - шутливо предупредил муж.
   - А что? Мне и правда нравятся элитные женщины, - не растерялся Эдик.
   - А как вы определяете, элитная это женщина или нет? - насмешливо прищурилась Яна.
   - Я определяю положение женщин в обществе по их немыслимым аксессуарам. Они всегда на высоченных шпильках - это раз. А какие в их ушах серьги! Кольца, меха! - перечислял Эдик приметы гламурных женщин. - Разве могут такие не нравиться? - спросил он Яну.
   - И то верно! Кому хочешь, понравятся, - весело тряхнула своими волосищами Яна.
   Утром Эдуард делился впечатлениями с Артёмом:
   - А осанка, Тём! Сразу видно - порода. И речь, Тёма. Такой изысканной речи я уже сто лет не слышал, - восторгался он.
   - Ну, видел я её пару раз, - пожал плечами Артём. - Ничего особенного. Сейчас таких красавиц - пруд пруди.
   - Да что ты понимаешь в красоте, олух царя небесного! - возмутился Эдик.
   Когда это было? Это было так давно, что кажется, будто никогда и не было. Всё меняется, - философствовал Эдик.
  

48

  
   Поднимаясь в будуар Яны, Эдуард услышал её крики:
   - Вот идиотка! - Эдуард усмехнулся: прошло то время, когда он поклонялся ей, как богине. "На кого это она?", - подумал он. - Дура! Дура! - продолжала выплёвывать ругательства Яна. - Куда заныкала мой прикид? - кричала она. - Такой клёвый был! Нет, если идиотка, то это навсегда. Пошла вон! - из будуара навстречу Эдуарду выскочила заплаканная молодая горничная.
   - Ты почему буянишь? - добродушно улыбаясь, спросил он хозяйку будуара. Та сидела в кресле, зло перелистывая страницы журнала. При его появлении Яна удивлённо подняла брови: сегодня они не должны встречаться. - У тебя новая горничная? - спросил он, подходя к ней и наклоняясь, чтобы поцеловать.
   - Ага, новая, - заулыбалась Яна, глядя ему в глаза снизу вверх.
   - Ты меняешь их, как перчатки, - заметил он.
   - Ты её встретил? - встревожилась Яна.
   - Пролетела мимо стрелой. Кажется, меня даже не заметила.
   - Хорошо, что новая. Она тебя не знает. Ты, я надеюсь, прошёл через садовую калитку?
   - Как всегда, солнце моё. Подальше от любопытных глаз, - он глубоко вдохнул запах её волос.
   Яна приоткрыла губы, призывно улыбаясь ему. Он тут же поцеловал её. Потом ещё и ещё. Яна прерывисто задышала, прижимаясь тёплыми губами к его губам. Он торопливо сбросил с неё и с себя ненужную одежду, подхватил на руки, перенёс на кровать, прижимаясь к её молодому гибкому телу. Потом они долго лежали молча. "Спасибо", - услышала она его шёпот и подумала о том, что он сильный и красивый и что ей с ним хорошо.
   - Ты вышла за Ивана, потому что любила его? - неожиданно спросил Эдик. Вопросу она удивилась, но ответила честно:
   - Сказать - любила? Нет, это много. Он мне нравился. Он был лучший.
   - А ты вообще любила когда-нибудь? - он и сам не знал, зачем ему это надо. Она уже не представляла для него тайну. Он давно понял, что под сверкающей красотой скрывалась дерзкая, напористая хищница. "Ты дьявол в образе ангела", - смеясь, говорил он ей, и Яне это нравилось. Но иногда она была наивной, беззащитной. Это цепляло его холодную душу.
   - Любила, - услышал он.
   - Ивана?
   - Нет. Другого.
   - Почему за того, другого, не вышла замуж?
   - Он предал меня.
   - Неужели кто-то может предпочесть тебя другой? - со скрытой иронией спросил он.
   - Если бы! - выплеснула она старую давнюю горькую обиду.
   - Разве бывает что-то хуже?
   - Бывает. Он просто передал меня своему брату. Уступил, так сказать. Как вещь, - её губы некрасиво перекосились. Она с трудом сдерживала слёзы.
   - Как - передал? - не поверил Эдик.
   - А вот так и передал. Уступил брату. И думал, осёл, что я не догадаюсь.
   - Почему он тебя передал брату?
   - Потому что тот, видите ли, так сильно любил меня, что обещал покончить жизнь самоубийством, если я не стану его невестой.
   - Покончил? - усмехнулся Эдик. Он знал цену таким обещаниям. Сам клялся тысячу раз.
   - Он погиб. Разбился на машине.
   - А-а. Тогда по законам драматического жанра ты должна была вернуться к тому, которого любила.
   - Ты это серьёзно? - она приподнялась на локте, заглядывая ему в лицо.
   - Конечно. А почему бы и нет?
   - Потому что я его ненавижу. Никогда не прощу. И вообще, все мужики предатели и сволочи, - заключила Яна.
   - И я тоже? - игриво промурлыкал он, проводя пальцем в ямке на её груди.
   - И ты тоже не исключение. Думаешь, я не вижу, что ты копаешь под Ивана? - будничным голосом ответила она. - Постель со мной - это тоже часть твоего плана? - зло прищурилась Яна.
   Эдик резко сел в кровати.
   - Ты в своём уме? Если хочешь знать, мне просто обидно, что такая умная, красивая женщина живёт с таким мужланом! - выкрикнул он.
   - Правда? - он почувствовал, как сильно хотелось ей поверить, что это правда.
   - Конечно, правда. Дурочка ты моя, - он погладил её по волосам, как маленькую. Она ещё крепче прижалась к нему.
   - Знаешь, Эд, нам с ним даже поговорить некогда, - пожаловалась она. - Может, у него любовница завелась? - она отодвинулась и тревожно посмотрела на Эдика.
   - Ага, любовница, - насмешливо подтвердил он. - Компания "Русский лес" называется, - Эдик громко засмеялся.
   - Слава Богу! А то я уже начала подумывать, что у него баба завелась, - облегчённо вздохнула Яна. - Он меня почти не замечает.
   - Ты сама виновата, Ян.
   - В чём?
   - Ну, сама подумай - чем ты занимаешься? Тусовки, сауны, наряды - вот и вся твоя жизнь. Такому человеку, как Иван, ты просто стала неинтересной.
   - Что ты предлагаешь? - она с трудом подавила обиду.
   - Стать его партнёром по бизнесу.
   - Ты что, сдурел? Зачем мне эта головная боль?
   - Станешь независимой. Сама говорила, что тебе надоело деньги у него просить.
   - Так я прошу, когда на моей карточке ничего нет. Он тут же переводит.
   - Станешь партнёром - сама будешь распоряжаться своими деньгами.
   - Нет, бизнесом я не хочу заниматься. Зачем мне это? А вот насолить моему муженьку - это с полным моим удовольствием! - она вскочила с кровати, готовая хоть сейчас подложить свинью Ивану. - Только как?
   - Да очень просто! Укати куда-нибудь отдыхать, не предупреждая его. Он вернётся, а тебя нет, - предложил Эдик.
   - Слушай, а это хорошая идея, - обрадовалась Яна. - Только где деньги взять? У меня на карточке тысяч сто. Какие это деньги! - расстроилась она. - А жаль! Вот был бы ему пистон!
   - Эврика! - Эдик хлопнул себя по лбу, будто эта мысль пришла ему только что. - Продай свои акции, и у тебя будет куча денег! - посоветовал он.
   - Ты что, с ума сошёл? - испуганно сказала Яна.
   - Не вижу ничего особенного. Компания от этого не пострадает. У тебя этих акций немного. Зато это был бы такой пистон Ивану - мама, не горюй!
   - А что, это мысль! - загорелась Яна. - Только кому продать?
   - За это не беспокойся. Покупателя я тебе найду сегодня же. Иван прилетит послезавтра, а ты уже завтра будешь где-нибудь в Баден-Бадене.
   - Эд, ты - гений! - она крепко обняла его за шею и поцеловала в губы.
  

49

  
   Пока Эдуард одевался, Яна проскользнула в кабинет Ивана. Она нажала в раме картины "Берёзовая роща" кнопку - картина скользнула влево. За картиной оказался сейф. Она набрала знакомую комбинацию цифр - сейф открылся. На секунду она заколебалась: что-то гаденькое есть во всём этом. Иван всегда доверял ей, а она предаёт его. - Что я делаю? - Она испуганно оглянулась. За спиной никого не было. В кабинете она одна. Яна упрямо тряхнула головой: - Это мои акции! Что хочу, то и делаю. Как хочу, так и распоряжаюсь ими, - успокаивала она себя. Она решительно вынула папку со своими акциями, закрыла сейф и вернулась в свою спальню.
   - Можем ехать к покупателю, - лихорадочно блестя глазами, объявила она Эдику.
   - Секунду, - обрадовался Эдик. - Сейчас позвоню моему приятелю.
   Он говорил по телефону тихо, не привлекая внимания Яны, пока она переодевалась. На том конце связи согласились обсудить вопрос сделки прямо сейчас.
   Когда Яна и Эдуард подъехали к огромному помпезному зданию на берегу Финского залива, солнце уже садилось, оставляя на темнеющем небе большие красные полосы. Через несколько минут в холл, куда вышколенный слуга проводил гостей, вошёл хозяин. Нельзя сказать, что он был не красив. Если разбирать по деталям его лицо, даже наоборот: высокий лоб с туго натянутой кожей - ни единой морщинки. Широкие чёрные брови, продолговатое лицо, резко выдвинутый вперёд острый подбородок и в завершение шапка густых, волнистых, хорошо уложенных чёрных волос. Яне стало смешно. Ей показалось, что голова на тонкой шее покачивается над непрочной конструкцией, собранной из рук, ног - тонким туловищем высотой приблизительно метр восемьдесят. Вся эта пирамида упакована в очень дорогой костюм. Странное впечатление на гостей произвёл внешний вид хозяина. Лицо будто бы симпатичное, без морщин, свежий румянец на щеках, ровный правильный нос, но что-то вызывало к нему неприязнь.
   - Рад познакомиться, - не подавая руки, сказал хозяин. Янины смешинки тут же умерли - она вздрогнула, а Эдик поёжился: хозяин буквально пригвоздил их ледяным изучающим взглядом. "Дьявольский взгляд", - испуганно определил Эдик. "Надо смотреть не в его колючие ледяные глаза, а на ресницы - они пушистые и красивые", - решила Яна. - Степан Вениаминович Волков, - назвал себя хозяин. - А вы, как я понимаю, Яна Резник, жена Ивана Ивановича Резника, - он, не мигая, уставился на молодую женщину. Ей показалось, что на неё смотрит удав. "Что за чертовщина? Я ему что, подопытный кролик?", - отвечая ему дерзким взглядом, она взмахнула головой, отчего её золотистые волосы всколыхнулись по спине.
   - Вы не ошиблись. Попали в самую точку. Та самая Яна Резник, жена Ивана Резника, - с вызовом отчеканила она.
   По его лицу пробежала мелкая рябь. Наверное, это означало улыбку, потому что лёд в его глазах чуть оттаял. Он удовлетворённо кивнул.
   - А вы - Эдуард Айзман. Мы с вами знакомы по телефону.
   - Да, Айзман. Рад с вами познакомиться, так сказать, наяву.
   - Прошу садиться, - широким жестом хозяин показал им на глубокие кресла, обитые белой кожей. - Вы хотите продать акции? - обратился он к Яне, подчёркнуто не замечая Эдика.
   - Да, - твёрже, чем полагалось, ответила Яна.
   - А муж ваш об этом знает? Он дал вам согласие?
   - Это мои акции, - уклонилась от ответа Яна.
   - Сколько вы за них просите?
   - Я не знаю, - она вопросительно посмотрела на Эдика. Тот пожал плечами, потом слегка кашлянул в кулак, готовясь назвать цену.
   - Хорошо, - хозяин не стал ждать предложения Эдуарда по цене, - я заплачу вам двойную цену от той, что вы назовёте.
   - А это сколько? - поинтересовалась Яна. - Мне надо много денег.
   - Хватит, чтобы вы не один раз съездили на Мальдивы, на Лазурный Берег, на все лучшие курорты, куда ваша душенька пожелает, - весело пообещал он.
   - Я бы хотела получить деньги прямо сейчас.
   - Хотите уехать, пока муж не вернулся с Урала? - что-то коварное скользнуло в его улыбке, исказившей правильные черты.
   - А вы откуда знаете? - испуганно и сердито спросила она. - Вы что, ясновидящий?
   - Раз хотите получить деньги немедленно, значит, спешите. Тут никакого ясновидения не надо, - пожал он плечами. - Только спешить в таком деле не стоит. Это вам не гонка с препятствиями. Сначала я посмотрю документы, потом, если меня это заинтересует, совершим куплю-продажу, заверим её у нотариуса, и только потом вы получите деньги.
   - Ого! - Яна приняла излюбленную позу, забросив ногу на ногу и откинувшись на спинку кресла. - Это же сколько времени уйдёт на все эти процедуры? - она бросила испепеляющий взгляд на Эдика - что молчишь, дескать? Обещал быстрые деньги - так давай, подключайся! - Эдик старательно уводил глаза, делая вид, что не замечает призыва своей подруги. Яна окончательно разозлилась. Больше всего её злило чувство собственного страха - она боялась колючего взгляда Волкова. Ей казалось, что он всё о ней знает - это её тревожило. Ей хотелось задеть этого напыщенного барина, обидеть, досадить ему.
   - Деньги мне нужны немедленно, - твёрдо сказала она.
   - Ладно, перестаньте взрываться, Яна. Вы же не девочка уже, - опять усмешка рябью прокатилась по его лицу. - Поможем мы вам. Сейчас поедете к моему компаньону. Он уже в курсе ваших проблем. Человек он деловой, организует всё быстро и в лучшем виде, - тоном доброго дядюшки успокаивал он Яну. - Если хотите, уже на завтра он сам вам закажет билет и даже выкупит за счёт фирмы.
   - Вы так заинтересованы в моих акциях? - насторожилась Яна.
   - Я заинтересован сделать приятное самой красивой женщине Петербурга, - прижал он ладонь к левой груди.
   - И Ленинградской области, - насмешливо добавила она.
   - И Ленинградской области, - серьёзно согласился Волков.
   - Полно! Вам не идут дешёвые заигрывания, - рассердилась Яна.
   - Знаю. А потому никогда не заигрываю. Говорю, что думаю, - сказал он.
   - Вот и договорились, - заторопилась Яна. - Не будем откладывать. Вот мои акции, мои документы, - она протянула Волкову папку. Тот зашелестел страницами, чуть ли не на свет проверяя каждый листок.
   - Всё в порядке, - наконец, произнёс он. - Вот адрес. Там вас уже ждут. А сейчас позвольте откланяться. Вас проводят, - кивнул он в сторону прислуги и пошёл к ажурной лестнице из металла и мрамора, ведущей на второй этаж.
   - Ну и урод! - уже в машине выдохнул Эдик, промолчавший всё время встречи. - У меня даже ладони вспотели.
   - Какой же он урод? - возразила Яна. - Это ты нам урода в дом привёл. Программиста Фёдора, помнишь? - сердито напомнила она. - Вот это действительно урод. Всем уродам урод. Я из-за него неделю нормально есть не могла. Если за столом вспомню его рожу, кусок в горло не лезет. Как заклинание приказывала себе перед едой: не вспоминай его лицо!
   - Тот - настоящий урод, - согласился Эдик. - А этот урод незавершённый какой-то. Он на меня даже внимания не обращал. Будто я какое-то пустое место. Чувствовал себя не пришей не пристебай кобыле хвост, - сердито выговаривал Эдик. - Урод и есть.
   - Сам ты урод, - совсем разозлилась Яна. В ней возникло желание вернуться и пообщаться с этим странным человеком. - Поехали быстрее, - приказала она Эдику и надолго замолчала.
   - Асмодей какой-то, - донеслось до её слуха бухтение Эда.
   - Кто - Асмодей? - переспросила она.
   - Да этот, Волков, кто же ещё, - раздражённо бросил Эдик.
   - Асмодей...Асмодей, - порылась в памяти Яна. - Злой дух что ли? - вспомнила она. - А что, точно. - Она чувствовала, будто что-то сдавливает её грудь, мешает дышать, затягивает в омут. Яна глубоко вдохнула и выдохнула воздух. Ей казалось, что ледяной взгляд Волкова прилип к её затылку и не отпускает. - Что за чертовщина! - пробормотала она вслух. Эдик скосил в её сторону глаза, но промолчал. По дороге к партнёру Волкова они не произнесли больше ни слова.
  

50

  
   - Крыжановский Николай Львович, - энергично отрекомендовался Яне партнёр Волкова. - А с вами мы уже знакомы, - напомнил он, пожимая руку Эдуарду.
   В отличие от Волкова с его вихляющей, как на плохо подкрученных шарнирах, походкой, Крыжановский был проворен, подвижен, поджар. Высокий, без единой капли лишнего жира, но всё-таки не худой. Он был жилист и сухопар, как серна. Цепким хитрым взглядом он весело окатил Яну с головы до ног и обратно.
   - Бумаги привезли? - энергично спросил он.
   - Привезли, - Яна радостно улыбнулась ему навстречу. Будто Крыжановский помог ей избавиться от груза тяжёлого ледяного взгляда Волкова.
   - Давайте сюда, - Николай Львович протянул широкую ладонь с красивыми длинными пальцами. Его руки тоже понравились Яне, и она облегчённо вздохнула, окончательно освободившись от тяжёлого чувства после встречи с Волковым.
   Крыжановский оформил все бумаги в течение часа. Нотариус был тут же, наготове. Было уже поздно, все торопились. Николай Львович заказал Яне билет на самолёт на завтра и вызвался её проводить.
   - Спасибо. Это лишнее. Провожатые у меня уже есть, - она бросила мимолётный взгляд на Эдика.
   - И то верно. У такой красавицы и провожатый должен быть ей подстать, а не такой старый перец, как Крыжановский, - он весело засмеялся.
   - Какой же вы старый, - в тон ему возразила Яна. - Я хотела сказать, что вам не стоит так беспокоиться.
   - Ну, как хотите, - развёл руками Крыжановский. - Была бы честь оказана.
   Дома, уже укладываясь спать, Яна попеременно думала то о Крыжановском, то о Волкове. Её тревожил не столько дерзкий вызов мужу, сколько беспокоила неизвестность, последствия её поступка. Она долго ворочалась с боку на бок в своей широкой постели. Спальня утонула в лунном серебре, и это тоже мешало ей уснуть. Она подошла к окну. Луна, окружённая венчиком белых облаков, печально смотрела на Яну. "Где-то я видела Волкова", - думала она. Но вспомнить, где и когда она его видела, ей не удалось.
  

51

  
   Самолёт из Екатеринбурга прибыл поздно ночью.
   - Давай, Паш, подбросим Артёма домой, а потом в офис, - распорядился Иван.
   - А вы, что, домой не поедете? - не очень удивился поджидающий их в аэропорту водитель.
   - Нет, Паш, дел невпроворот.
   - Я тоже с тобой в офис, - возразил Артём.
   - Как хочешь, - пожал плечами Иван. - Хотя, я думаю, тебе надо отдохнуть, - он окинул критическим взглядом скромную наружность Артёма. Худощавый, с аристократическим лицом, он казался на первый взгляд физически не выносливым человеком. Всегда вежливый, хорошо воспитанный, спокойный и уступчивый - ну как такому выдержать ещё одну бессонную ночь? Правда, глядя на Ивана, Артём всерьёз занялся своей физической подготовкой. На корт они всегда ходили вместе. И в бассейн тоже. Но всё равно физические нагрузки он переносил тяжелее, чем Иван.
   - Хотя в самолёте он поспал, - утешил себя Иван. - Ладно, - ещё раз согласился он. - Поехали, - а сам подумал: "Вот тебе и любезный, и слабый на вид. На самом деле настоящий мужик. Воля у него - о-го-го. Сталь, - ну хоть одна приятная мысль пронеслась в кипящих мозгах Ивана. - А мы с Эдом звали его очкариком. Вот дураки!", - хмыкнул он, радуясь и мысленно благодаря Артёма за то, что тот не оставил его наедине с тревожными мыслями.
   - Слушай, Артём, - уже у себя в кабинете спросил Иван, - ты можешь найти в интернете, кто купил завод?
   - Попробую, - из них троих только Артём был докой в компьютере.
   Пока Артём рылся в интернете, Иван просмотрел последние сводки, сравнил финансовые отчёты за прошлый квартал и за этот.
   - Ничего себе! - присвистнул он.
   - Ты что? Что случилось? - оторвался от монитора Артём.
   - Наши финансы катастрофически падают. Сбыт за этот квартал значительно ниже, чем за прошлый.
   - Давай проведём мониторинг и выясним причину, - посоветовал Артём.
   - Ладно, не будем заранее паниковать, - беспечно махнул рукой Иван. - В мэрии мне обещали сделать хороший госзаказ на коттеджи для молодых семей, - успокоил Артёма и себя Резник. - Эд, наверное, уже заключил договор, пока мы на Урал летали. Я ему дал право подписи на этот заказ.
   - Иван, - уже не слушая друга и не отрываясь от монитора, перебил его Артём. - Завод купил некий Крыжановский Николай Львович.
   - Не знаю такого, - тут же откликнулся Иван. Он мгновенно прокрутил в памяти имена всех лесопромышленников. Даже зарубежных вспомнил. - Нет, не слышал такую фамилию, - недоумевал Резник. - Откуда этот перец появился? А можешь что-нибудь пробить по этому Крыжановскому? Кто он, откуда, когда начал заниматься этим бизнесом?
   - Попробую, - защёлкал пальцами по клавиатуре Артём.
   Иван нервно зашагал по кабинету. Сидеть на месте он не мог. Он чувствовал какое-то странное, опасное и главное, непонятное движение вокруг его компании. А непонятностей он терпеть не мог.
   - Нашёл! - воскликнул Артём. Иван тут же очутился рядом, заглядывая через плечо в монитор.
   - Так. И что мы имеем? Кто он такой, этот Крыжановский? - он нетерпеливо пробежал глазами по строчкам на экране.
   - Владеет сетью ресторанов и кафе в Москве и Питере, - читал вслух Артём. - Не понял, а какое отношение он имеет к нашему бизнесу? - Артём удивлённо оглянулся на Ивана.
   - Думаю, никакого, - задумчиво произнёс Иван.
   - Тогда зачем ему завод в Екатеринбурге понадобился?
   - Ему - ни за чем.
   - Ни черта не понимаю. Он что, решил лесной промышленностью заняться? С его-то доходами от ресторанов и кафе? Зачем ему этот довесок? Завод никак не вписывается в его бизнес.
   - Дай покумекать. Ему этот завод ни с какого боку не нужен. Так?
   - Так, - подтвердил Артём.
   - Тогда из этого что следует? - прищурился Иван.
   - Что?
   - А то, Тёма. Он подставное лицо, - предположил Иван.
   - И кто настоящий хозяин? Потом, зачем все эти заморочки, тайны? Заковыристо всё это, Вань, - усомнился Артём.
   - Разберёмся, Тёма, - пообещал Иван. - А ты пока давай, бери мою машину и поезжай домой. Даю тебе выходной на завтра, - он глянул на время: часы показывали три ночи. - Хотя уже сегодня. Сегодня не появляйся в офисе. Отоспись.
   - А ты что будешь делать? - поинтересовался Артём. Идея уехать домой, принять душ и свалиться в свою постель ему понравилась.
   - Я посплю пару часов, потом вытащу из чьих-то объятий Эдика и разберусь, что он тут без нас делал.
   Простившись с Артёмом, Иван лёг на диван и приказал себе спать до пяти. Уснул тут же. Сказывались усталость и неприятности последних дней. В них он должен разобраться и как можно скорее - это последнее, что он успел подумать перед тем, как провалиться в глубокий сон.
   Ровно в пять Иван был уже на ногах. Биологические часы его ещё ни разу не подвели. Он давал себе установку и в назначенный час просыпался. Этому его научил отец, полковник Резник. Этот навык Ивану здорово пригодился, когда он служил в Чечне.
   Иван умылся, включил чайник, положил в чашку две чайных ложки растворимого кофе, бросил три кусочка сахара и позвонил Эдуарду:
   - Эд, спишь?
   - На время посмотри, изверг! Ты сейчас где? - недовольно проворчал Эдик.
   - Я в офисе. И ты тоже, давай, вставай, умывайся, бери ноги в руки и дуй сюда, - распорядился Иван.
   Эдик спорить не стал. В шесть он уже был в кабинете Ивана.
   - Эд, завод у нас перехватили, - сразу сообщил Иван.
   - Когда успели? - выразил удивление Эдик.
   - Вот и я думаю, когда успели? Мы с Тёмой вылетели первым рейсом. А покупатель на заводе был уже утром, то есть до нашего вылета. Как он успел из Питера уже утром прилететь в Екатеринбург - ума не приложу.
   - Почему из Питера? - возразил Эдик. - Может, он местный.
   - Никакой он не местный. С местным было бы всё понятно. А он именно из Питера. Сечёшь? - Иван забарабанил пальцами по поверхности стола. - Крыжановский его фамилия. Слышал о таком? - на всякий случай спросил он.
   - Раньше не слышал, - Эдик отрицательно покачал головой.
   - Значит так, - Эдик видел, что Иван принял какое-то решение и напрягся. - Сию минуту звони своему программисту Фёдору. Пусть пулей летит сюда и пробьёт по компьютеру, чьи интересы защищает этот самый Крыжановский.
   - Ну, не знаю, сможет ли он так сразу прийти. Фёдор не только у нас работает, - засомневался Эдик.
   - Что значит - не только у нас! На кой чёрт ты тогда приволок к нам этого урода? - сорвался Иван.
   - Да ладно. Что ты кипиш поднимаешь? Разыщу я его сейчас, - примирительно забормотал Эдик.
   - Вот и ищи.
   - Да найду я его, найду!
   - Кстати, как продвигается дело с госзаказом? - начал понемногу остывать Иван.
   - А никак, - Эдик безнадёжно махнул рукой.
   - Как это - никак? - напрягся Иван. - Перед моим отлётом на Урал зам. мэра клятвенно меня заверил, что всё в ажуре, заказ - наш!
   - Перехватили, значит, - равнодушно прокомментировал Эдик. - Есть люди, которые и с властью целуются, и с оппозицией обнимаются. Они и выигрывают. Бери с них пример, - назидательно посоветовал приятель.- А то прёшь, как танк, - Эдик не скрывал своего раздражения.
   - А кто перехватил заказ, не знаешь? - не обращая внимания на раздражение Эда, поинтересовался Иван. - Хотя можешь не отвечать. Хочешь, угадаю? - блеснул он серо-синим взглядом. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Эдик хорошо знал этот взгляд. Иван принимал вызов. Эдику это не понравилось. В бойцовских качествах своего приятеля он не сомневался - тот ещё бульдог.
   - Ну, попробуй, угадай, - подхватил он.
   - Крыжановский! - выпалил Иван.
   - Точно. Всё тот же Крыжановский.
   - Кто бы сомневался, - Иван глянул на часы и начал куда-то звонить. - У Янки почему-то телефон недоступен, - пожал он плечами. - Ладно, съезжу домой, а потом буду разбираться с Крыжановским.
   - Так Яна улетела вчера, - сообщил Эдик.
   - Куда улетела? - Иван выпрыгнул из своего кресла.
   - Во Францию. На Лазурный Берег. А ты что, не знал?
   - А ты откуда знаешь? - задал Иван встречный вопрос, подозрительно глядя на друга.
   - Она сама мне позвонила. Сказала, что ты недоступен. Так она не дозвонилась до тебя?
   - Не дозвонилась. Наверное, я в самолёте в это время был, - предположил Иван. - А на какие шиши она отправилась во Францию? У неё же денег было - кот наплакал. Я хотел ей сегодня сбросить на карточку, - он обескуражено смотрел на Эдика.
   - Наверное, у подруг взяла, - предположил Эдик, с трудом скрывая злорадное чувство удовлетворения от того, что непробиваемый Иван задет.
   Иван вернулся в кресло, прокрутился в нём справа налево и наоборот.
   - Да, - задумчиво протянул он. - Таких фортелей она ещё не выкидывала. Ну, Янка! Ну, бисова девка! - не то удивился, не то рассердился, не то изумился Иван. А может, все эти чувства смешались, и он неожиданно для Эдика громко расхохотался.
  

52

  
   В десять пришёл Фёдор. Он посмотрел на Ивана пустыми глазами, без проблеска жизни.
   - Вы звали меня, Иван Иванович? - просипел он.
   Хоть Иван видел его второй раз, но Фёдор был так уродлив, что Резника опять сразила оторопь. Хорошо ещё, что часть лица скрывали широкие поля его шляпы.
   - Звал, - постарался он опустить глаза куда-то на верхнюю пуговицу летней рубашки Фёдора. - Мне необходимо узнать, чьи интересы представляет господин Крыжановский в нашем бизнесе. Вы можете это сделать? - спросил он и постарался поднять глаза на своего работника хотя бы до уровня носа. Уродливое лицо с безжизненными глазами, растопыренными ушами было настолько отталкивающим, что губы Ивана против его воли сложились в брезгливую гримасу. Лицо Фёдора побагровело, шрам под глазом задёргался.
   - Вы хотите, чтобы я взломал его сайт и прощупал базу данных?
   - Я думаю, у него была какая-то переписка, с кем-то он договаривался по поводу Уральского завода и госзаказа на коттеджи и мебель. Мне надо знать, с кем он сотрудничает.
   - Я понял. Попробую.
   - Вы постарайтесь. Мне это очень важно.
   - Попробую, - опять повторил Фёдор.
   Через час Эдуард положил на стол Ивана распечатку.
   - Ага! - торжествующе воскликнул Иван. - Всё-таки я прав. Крыжановский - подставное лицо. За ним стоит Волков Степан Вениаминович. И почему-то этот Волков хочет быть в тени. Почему? - Иван впился зрачками в зрачки Эдика.
   - Не знаю, - поёжился тот.
   - Откуда этот Волков взялся? - спросил он.
   - Не знаю, - Эдик с трудом отвёл глаза.
   - Что ты заладил: не знаю, не знаю. Надо узнать. Кстати, - напомнил Иван - по твоей инициативе он поставляет нам оборудование на завод. Поступления уже есть? - и, не дожидаясь ответа, защёлкал мышкой, выуживая нужную информацию. - О! Есть! В каком состоянии оборудование? Ты проверил? - отрывисто спрашивал Иван.
   - В отличном состоянии. Его уже используют в сборке, - с готовностью доложил Эдик.
   - Хорошо, - Иван забарабанил пальцами по столу, глядя куда-то в окно и о чём-то думая.- Значит, так, свяжись с Волковым и договорись с ним о встрече, - принял решение Иван.
   - Не обещаю, что это будет быстро, - Эдик бросил осторожный взгляд на Ивана. Перспектива ещё раз встретиться с Волковым его не радовала. Но и перечить шефу он не рискнул.
   - Постарайся, - резко бросил Иван и вышел из-за стола. - Я сейчас кое-куда сгоняю, а ты из-под земли достань мне этого кренделя и договорись с ним о встрече.
  
  
  
  

53

  
   Иван давно не видел Киселёва, и теперь с нетерпением ждал его в кафе. Дверь открывалась и закрывалась, люди входили и выходили, но Киселёва всё не было. Иван откусил чебурек, отхлебнул кофе и вспомнил, что он ещё не завтракал, не обедал и вообще не ел ни разу после Екатеринбурга. Чай, правда, пил. А потому с удовольствием поглощал один чебурек за другим.
   Наконец, Киселёв вошёл, окинул цепким взглядом кафе и, заулыбавшись на все тридцать два крепких зуба, направился к Ивану. Иван радостно поднялся ему навстречу.
   -Дядь Саш, тысячу лет тебя не видел, - загудел он. - Ты где скитался? - Иван обратил внимание на красивый загар Киселёва.
   - Где! На Ангаре - вот где!
   - Всё ищешь приключений, неугомонный ты наш, - Иван не переставал восхищаться своим другом. Ему страстно хотелось быть похожим на этого ловкого, сильного, неутомимого человека. Легче назвать, чего он не умел. А умел он, по мнению Ивана, всё. Он ночевал один в лесу, гонял на мотоцикле, мог сам сделать плот, а потом плыть на нём. Но лучше всего он умел ловить бандитов.
   - Мои приключения все на виду, - отшутился Киселёв. - Ты лучше рассказывай, что у тебя приключилось. Не просто же так ты меня сюда вытащил.
   - Даже и не знаю, как это всё обозначить. Вроде страшного ничего. Но меня не покидает ощущение, что кто-то злобно дышит мне в затылок, - смущённо сказал Иван.
   - И давно тебе это кажется? - озабоченно спросил Киселёв.
   - Да как сказать. В общем-то, недавно. Может, я зря тебя потревожил. Может, ничего такого и нет. Просто совпадения разные, - засомневался Иван.
   - Ты, давай, рассказывай всё по порядку. А потом решим, есть повод для тревог или нет повода.
   Иван вкратце рассказал, что его тревожит. - Ты можешь узнать по своим каналам, что это за парочка: Крыжановский и Волков? - спросил он.
   - Всё, что смогу, я, конечно, узнаю. А кто знал, что ты утром летишь в Екатеринбург?
   - Артём, Эд и я. А что? - насторожился Иван.
   - Если, как ты говоришь, Крыжановский сделал покупку уже утром, то на чём он туда так быстро добрался? И даже это не главное. Раз он торопился, значит, твоя поездка его спугнула, заставила действовать быстрее. И ещё. Как он о ней узнал?
   - Понятия не имею, - пожал плечами Иван.
   - Ты уверен в своих партнёрах?
   - На все сто!
   Киселёв с сожалением посмотрел на него.
   - Когда речь идёт о больших деньгах, худшая часть человеческой природы берёт верх над лучшей. Уж поверь мне. И тогда человек человеку волк.
   - Эд и Артём меня никогда не предадут, - категорично заявил Иван.
   - Ну-ну. Блажен, кто верует. Наши люди выдержали испытания войнами, но испытание долларом им оказалось не под силу. Поэтому мы потеряли свою родину - Советский Союз, - Киселёв тяжело вздохнул.
   - Дядь Саш, да они всё время были при мне!
   - Ну ладно, при тебе, так при тебе. А новые люди в последнее время у тебя в фирме появились?
   - Конечно. Производство расширяется. Мы взяли двоих менеджеров на конкурсной основе. Но они ничего не знали.
   - А жена?
   - Янка? - возмутился Иван. - Да ты что, смеёшься, что ли? Её и в городе нет
   - Где она? - допытывался Киселёв.
   - На Лазурном Берегу, - засмеялся Иван. - Представляешь, улетела, и даже меня не предупредила.
   - Ничего смешного пока не вижу, - Киселёв машинально помешивал ложечкой в чашке с кофе. - А как ты узнал, где она сейчас отдыхает?
   - Эдик сказал. Она ему позвонила.
   - Ему, а не тебе.
   - Так я на Урале был. Телефон мой был недоступен.
   - Ладно, проехали. Кроме этих менеджеров, никто новый не появился в твоей фирме?
   - А, да, программист один. Ну и урод! Зрелище не для слабонервных, скажу я тебе. Янка его увидела - неделю есть не могла, - вспомнил Иван. - Но его в нашей конторе в то время не было.
   - Ваня, ты же понимаешь, что кто-то предупредил Крыжановского. И этот "кто-то" из твоего окружения.
   - Понимаю. Но дело не только в Крыжановском. Меня больше беспокоит Волков. Почему он завод приобрёл через Крыжановского, тайно?
   Киселёв не успел ничего ответить - запел сотовый телефон. Иван глянул на экран, поднял указательный палец, призывая Киселёва помолчать.
   - Да, тёть Люд! Что-то случилось?
   - Случилось! - услышал он отчаянный голос Людмилы Константиновны. - Ты где мотаешься, бизнесмен хренов? Срочно поезжай к маме!
   - А что случилось-то? Ты можешь толком объяснить? - из-под густых длинных ресниц на Киселёва глянули испуганные синие глаза Ивана.
   - Всё! Никаких разговоров по телефону. Мы ждём тебя у твоей мамы.
   - Дай трубку дяде Вите, - потребовал Иван.
   - Да, Ваня, - услышал он ровный, с приятной хрипотцей голос Костюмного.
   - Что случилось, дядя Витя?
   - Мама умерла, - после недолгой паузы сообщил Виктор.
   Иван услышал, как Людмила Константиновна набросилась на мужа: "Зачем ты ему сказал! Он же...", - дальше он ничего не слышал - отключил телефон. Он смотрел на Киселёва и не видел его. Потом, будто ворочая во рту булыжники, сказал: "Мама умерла, - зажмурился, подхватился. - Я поехал к ней". - "Я с тобой, Ваня".
  

54

  
   Три дня Людмила Константиновна и Нина Васильевна ловили каждый жест Ивана. Он выглядел живым и, как всегда, энергичным, пока занимался организацией похорон. Но когда гроб с телом Ларисы Алексеевны опустили в могилу, а могильный холмик засыпали цветами и венками, Иван попросил Киселёва:
   - Я хочу побыть один.
   Он заперся у себя в кабинете, стараясь как можно реже выходить. Три дня он практически ни с кем не разговаривал. Людмила и Киселёв пытались дозвониться до Яны - безуспешно. Телефон был недоступен.
   Яна проводила целые дни на пляже. Только в день своего приезда она была одна. Но уже на следующий её окружали поклонники. В основном это были бездельники, болтающиеся у моря, русские туристы, плейбои. В компании новых знакомых она веселилась, хохотала, кокетничала, принимала ухаживания, но веселье это было не таким беззаботным, как раньше. Мысль, что она скажет Ивану по поводу продажи своих акций, грызла её постоянно. Она знала, каким жёстким мог быть её муж. Тревога царапала где-то внутри, выедала мозг. В конце концов она позвонила Эдику.
   - Ты что телефон отключила? - набросился он на неё.
   - А что? - испугалась Яна. - Иван уже знает об акциях?
   - Про акции ничего не знаю. Его мать умерла, - сообщил Эдик.
   - Как - умерла? - вскрикнула Яна.
   - Как все умирают? Так и она умерла, - почему-то разозлился Эдик.
   - Лариса Алексеевна! - дугообразные брови Яны поползли вверх. - Нет! Слышишь меня! Этого не может быть! - свекровь была одна из немногих, к кому Яна была искренне привязана.
   - Может - не может, - передразнил её Эдик. - Кончай валяться на пляже. Приезжай скорее.
   На следующий день Яна уже была в Питере. Домой из аэропорта она приехала на такси, но мужа там не застала.
   Спустя три дня после похорон Иван вышел на работу. Первым огорошил его мастер с завода: всё импортное оборудование, которое они так ждали, было бракованным.
   - Я вас спрашиваю, как такое могло случиться? - металлическим голосом спросил он, попеременно пронзая стальными молниями то Артёма, то Эдика. Те молча внимательно разглядывали полированную поверхность стола, за которым сидели. - Кто принял груз?
   - Я, - откашливаясь, ответил Артём. В горле пересохло.
   - Ты что, ослеп? Как ты мог не заметить, что оборудование сломано? Это же куча металлолома, а не оборудование! - бушевал шеф.
   - Так мы это, ящики не вскрывали, - сознался Артём.
   - Ты хочешь сказать, что принял товар вслепую?
   - Так оборудование немецкое, - оправдывался Артём.
   - Ну и что? От кого, от кого, а от тебя, Артём, я такого легкомыслия не ожидал. Ты что, первый день в бизнесе? Кстати, а почему ты вообще принимал оборудование? В твои обязанности это не входит, - Иван с подозрением посмотрел на подчинённого.
   - Это я его попросил, - взял под защиту товарища Эдуард.
   - А почему ты сам не принимал товар? Кажется, это твоя работа.
   - Так тебя не было. Я занялся мебельной фабрикой, - оправдывался Эдик. - Там тоже начались простои - вовремя не подвозили материал. Но я всё разрулил, - поспешно добавил он, опережая вопросы, которые вот-вот готовы были сорваться с языка шефа. Правда, Эдуард промолчал, что посоветовал Артёму не вскрывать ящики, а гнать сразу на склад. "Я всегда так делаю, если оборудование немецкое. У них всё чётко, комар носа не подточит. Первую партию мы уже получили - в отличном состоянии", - убеждал он Артёма. Тот согласился: чем быстрее примет, тем лучше. У него своей работы - выше крыши.
   - Ладно, свободны, - хмуро распорядился Иван. Артём тут же вскочил и вылетел из кабинета. Таких проколов в его практике ещё не было. За всё время их совместной работы он ни разу не подставил Ивана. А тут - на тебе! "Вот идиот! Эдика послушал! Зачем вообще взялся не за своё дело?", - проклинал он себя на чём свет стоит.
   Эдуард не торопился покидать кабинет Ивана.
   - Что-то у Артёма проколы участились, - как бы размышляя вслух, сказал он.
   - Ты это к чему клонишь? - насторожился Иван и тут же вспомнил Киселёва - там, где большие деньги, человек человеку волк.
   - Ни к чему, - пошёл на попятный Эдик. - Может, он просто устал.
   - Устал он, - заворчал Иван. - Все устали. Кстати, - вскинул он взгляд на Эдика, - а ты с поставщиком связывался? Как могло случиться, что они прислали нам брак?
   Эдик не успел ответить - раздался телефонный звонок.
   - Слушаю. Резник, - отрывисто бросил в трубку Иван.
   - Иван Иванович, вы хотели со мною встретиться, - услышал он глухой голос.
   - С кем я говорю?
   - Волков Степан Вениаминович. Ваш заместитель передал мне вашу просьбу о встрече.
   - На волка и зверь бежит, - обрадовался Резник. - Совершенно верно, я очень хочу с вами встретиться и переговорить. В том числе и о сломанном оборудовании, - сердито добавил он.
   - А я тут при чём? - удивился Волков.
   - Ничего себе - заявочки! Как это - при чём? - возмутился Иван. - Ваша фирма поставляет нам немецкое оборудование, если вы не забыли.
   - Давайте всё обсудим при встрече, - предложил Волков.
   - Когда и где мы можем встретиться? - еле сдерживая раздражение, уточнил Резник. Он ещё не был знаком с Волковым, но этот человек уже вызывал в нём резкую неприязнь. "А всё вертопрах Эд! - пронеслась сердитая мысль. - Втянул меня в эту авантюру. Кто он вообще такой, этот Волков?".
   - Послезавтра я вернусь из Москвы. В пятнадцать в кафе "СССР" вас устроит?
   - Устроит. До встречи, - Иван положил трубку и долго смотрел на неё, будто хотел в ней рассмотреть своего собеседника.
   - А ты вообще-то понимаешь, какие убытки мы сейчас понесли из-за этого оборудования? - вновь закипая, обратился он к Эдику.
   - Понимаю. Но первая партия пришла в лучшем виде, - попытался оправдаться Эдик.
   - В лучшем виде! - передразнил его Иван. - Вот тебе и вид. Лучший - нечего сказать. Доверяй, но проверяй, - это одна из аксиом бизнеса. Разве ты этого не знаешь?
   - Знаю, - обречённо кивнул Эдик. - Зря я, конечно, доверил Артёму. Опыта у парня нет.
   - Опыта нет? У Артёма? - Иван иронично посмотрел на друга. - Ладно, Эд, иди. Дел полно, - и он уткнулся в бумаги, за три дня скопившиеся на его столе.
  

55

  
   Эдуард вернулся в свой кабинет, сел в кресло, озабоченно думая о том, как Яна будет выкручиваться по поводу акций, когда об этой сделке узнает Иван. Он быстро прощёлкал телефонное меню, нашёл нужный номер и позвонил Яне. Та как раз подъезжала из аэропорта к своему дому.
   - Привет, дорогая! Ты где?
   - Привет. Подъезжаю к дому.
   - На чём?
   - На такси. На чём же ещё?
   - А почему мне не сообщила? Я бы тебя встретил.
   - Не хотела, потому и не сообщила.
   - Что так, солнце моё? - промурлыкал он.
   - Эд, ты звонишь по делу или просто так?
   - По делу, - уловил он её нервозное состояние. - Я хочу попросить тебя об одной услуге.
   - О какой? - устало спросила Яна.
   - Не говори мужу, что это я посоветовал тебе продать акции.
   - Ах ты, скотина! Сам втянул меня в какую-то авантюру, а теперь умываешь руки! - её пронзила догадка, что Эдуард не просто так предложил ей эту аферу. В ней всё кипело от возмущения.
   - Там-там-тарарам! Не надо так нервничать. Такая леди - и такие неприличные слова, - насмешливо оборвал он её.
   - Слушай, ты! Крыса! Я тебе сейчас выдам такую леди - мало не покажется! Быстро колись, во что ты меня втравил, - перебила его Яна.
   - Абсолютно ни во что. Клянусь! Тебе нужны были деньги в сочетании с желанием насолить мужу. Я хотел тебе помочь - вот и посоветовал этот вариант. Но мне не хочется, чтобы Иван злился на меня. Это может отразиться на нашем сотрудничестве с ним. Сейчас нам это ни к чему. Других проблем полно. Поэтому я прошу не впутывать меня в это дело. А ты что подумала, радость моя?
   - Не твоё дело, о чём я подумала, - грубо ответила Яна. Она не поверила ни единому его слову. - Всё, я уже подъезжаю к дому. Потом поговорим, - и Яна отключила трубку.
   Эдик только успел подумать, что капризную Янку надо держать в узде, как зазвонил его рабочий телефон.
   - Вас тут спрашивают, Эдуард Яковлевич, - сообщил ему снизу вахтёр.
   - Кто спрашивает?
   - Не знаю, мужчина какой-то. Просит спуститься. Говорит, курьер.
   - Пропусти. Пусть поднимется ко мне.
   Через несколько минут в его кабинете появился молодой парень с широченными плечами, накаченными мышцами и высоким ростом. Поздоровавшись, он протянул Эдуарду папку.
   - Хозяин просил оформить эти бумаги как можно быстрее, - забасил курьер.
   - Что за бумаги? - принимая папку, спросил Эдик. - И кто твой хозяин?
   - Со всеми вопросами обращайтесь к Крыжановскому Николаю Львовичу. Он хозяин.
   - Ясно. Можешь быть свободен, - помрачнел Эдик, услышав фамилию Крыжановского. Ничего хорошего от этих бумаг он не ждал.
   - Так что передать хозяину? - уточнил курьер.
   - Я же сказал - разберусь, - окончательно раздразился Эдик.
   - Вы позвоните ему, если будут вопросы, - не отставал посетитель.
   - Обязательно, - провожая курьера к двери, пообещал Эдик.
   Оставшись один, он тут же пролистал документы. Интуиция его не подвела. Это был договор. - Ни фига себе! - присвистнул он, ознакомившись с договором. - Крыжановский что, совсем с катушек съехал? - Эдик лихорадочно начал искать его телефон.
   - Слушаю, - ответил Крыжановский. Голос был в меру доброжелательный, в меру волевой - красивый баритон.
   - Николай Львович, вы, что, в самом деле! - начал с места в карьер Эдик. - Как я могу дать Резнику такой договор на подпись?
   - Здравствуй, Эдуард, - игнорируя взвинченность Айзмана, спокойно поздоровался Крыжановский. - Пойди к Резнику и дай ему договор на подпись. Всего-то делов! - Эдик догадался, что Крыжановский усмехается.
   - Вы издеваетесь? Он же сразу заподозрит меня во всех свалившихся на него проблемах!
   - Ты же хитрый, ловкий, - не то сыронизировал, не то подольстил ему Крыжановский. - Придумай, как это сделать.
   - Ну что я придумаю? - с отчаянием закричал в трубку Эдик. - Вам легко говорить!
   - Не знаю, что ты придумаешь, братец. Знаю только, что тебе надо пошустрить локтями, если хочешь быть у кормушки. Ты же хочешь завладеть бизнесом Ивана?
   - Ну, хочу, - хмуро сознался Эдик.
   - Вот и дерзай.
   - Я и так рискую. Завод, оборудование, акции, - перечислял Эдик. - Этого что, мало? Резник и так на меня смотрит косо.
   - А ты что думал - тебе его бизнес поднесут на тарелочке с голубой каёмочкой?
   - Нет, конечно. Послушайте, Николай Львович, ну мне, понятно, мне нужен бизнес Резника, - решился на дерзкий вопрос Эдик. - А вам какая от этого выгода? Не будете же вы меня убеждать, будто для меня стараетесь. Или за всем этим Волков стоит? - вспомнил он странный потусторонний взгляд олигарха. - И какая ему от этого выгода? - напрямую спросил Айзман.
   - А тебе это зачем? - насторожился Крыжановский.
   - Да надоело работать на вас втёмную. И потом, где гарантии, что бизнес Резника перейдёт мне?
   - Правильно мыслишь. У нас свой интерес, у тебя свой.
   - И в чём ваш интерес?
   - У нас есть зарубежные партнёры. В Финляндии, например. И нашим партнёрам очень не нравится, что Резник так активно создаёт им конкуренцию. В девяностые мы за копейки гнали лес в Финляндию, в Китай, а они нам возвращали его в виде дорогой мебели или других товаров из дерева. А теперь что получается? Из-за таких, как Резник, они терпят огромные убытки.
   - А вам это зачем? Пусть у них голова болит.
   - Не догадываешься? - хохотнул Крыжановский.
   - Из-за долларов?
   - Ну конечно! Из-за них, родимых. Волкову платят огромные деньги, чтобы он всячески мешал развитию деревообрабатывающей промышленности на внутреннем рынке. И не только ему.
   - Тогда зачем мне бизнес Резника, если вы его и так разорите?
   - Будешь вырубать лес на законных основаниях и гнать его за рубеж. И никакой конкуренции. Для этого ты и нужен, дурашка.
   - И хорошо будут платить?
   - А то! Хватит тебе, твоим внукам и твоим правнукам, - успокоил его Крыжановский. - Так что дерзайте, молодой человек! И оперативнее работайте. Как только Резник подпишет документ - звоните и передайте договор мне.
   - Чья всё-таки это идея? Ваша или Волкова? Кто кем руководит? - Эдик решил идти до конца.
   - Не родился ещё тот, кто руководил бы мной, - хмыкнул Крыжановский.
   От этого угрожающего хмыканья Эдику стало страшно.
   - Значит, всё-таки Крыжановский - главный, - подумал он

56

  
   Мозги Ивана сверлила мысль об Артёме. Намёки Эдика даром не прошли. Всю дорогу до завода он думал о нём. Артёма он знает позже, чем Эдика. С Эдиком они учились в одной школе, только в параллельных классах. С Артёмом он познакомился после института, когда решил создать свой деревообрабатывающий завод. Тут ему и подвернулся безработный Артём с высшим экономическим образованием. Такой способный, энергичный "очкарик" - Ивану он сразу понравился. Худенький, неширокий в плечах, среднего роста, поначалу он показался Ивану и Эдику слабым физически. Но этот веснушчатый парень в очках с двойным стеклом оказался на редкость выносливым. Его работоспособность служила вечным укором здоровенному, мускулистому Эдику. Но брать быка за рога или жизнь за горло - нет, это не для Артёма. "И природа наградила его врождённой честностью, порядочностью", - подумал Иван и тут же вспомнил Киселёва. Тот предупреждал, что человек может иметь честные намерения, но если запахнет долларами, эти его намерения тут же развеются, как утренний туман. "И всё-таки, что ни говорите, Александр Константинович, а не может Артём вести двойную игру. Или я вообще в людях не разбираюсь, - спорил сам с собой Резник. - И потом, слабоват он для этого", - этот довод стал решающим. Иван окончательно пришёл к выводу - Артём не может предать. - Но тогда кто? Кто-то же помогает его конкурентам подставлять ему ножку. И этот "кто-то" из его окружения. Найти бы эту гниду и раздавить. Но кто он? - всю дорогу до завода этот вопрос клювиком стучал ему в виски.
   - Шеф у себя? - спросил Эдик секретаршу.
   - На завод уехал, - не отрываясь от компьютера, сообщила та.
   Пока Иван разбирался в заводских проблемах, Эдуард помчался на делянку, где вырубали лес для их завода. Там он сделал несколько распоряжений бригадиру и вернулся обратно в офис, нетерпеливо ожидая Резника.
   Иван приехал только к вечеру.
   - Вернулся? - в который раз спрашивал Римму Эдик.
   - Вернулся, - испуганно округлила глаза секретарша. - Чернее тучи. Кофе попросил, - сообщила она.
   - Иван, к тебе можно? - бодро улыбаясь, Эдик вошёл в кабинет шефа.
   - На ловца и зверь бежит, - Иван окатил своего зама ледяным взглядом. Эдик напрягся.
   - Я ждал тебя. А ты что так долго на заводе пропадал? - спросил Эдик, боясь допустить паузу. Металлический взгляд Ивана никогда не предвещал ничего хорошего.
   - И не только на заводе. А скажи-ка мне, Эдуард Яковлевич, с каких это пор, минуя меня, ты распоряжаешься валить лес в таком количестве, в каком наш завод не сможет обработать его за год? - язвительно спросил Иван.
   - А-а, так ты вот о чём! Был на делянке? - догадался Эдик.
   - Был. Сказать, что я очень удивился, узнав о твоём распоряжении - ничего не сказать. Хорошо, что я там появился вскоре после тебя. Итак, я жду объяснений, - Иван взял чашку с кофе, поднёс к губам, обжёгся, выругался словом "ччёрт" и пригвоздил серо-синим взглядом Эдика.
   - У нас началась тёмная полоса, если не сказать чёрная, - медленно, издалека начал Эдик. Мысли его лихорадочно метались в поисках оправдания.
   - Ну! - подтолкнул его Иван.
   - Ну! Баранки гну! - Эдик всегда знал, что лучшая защита - это нападение. - Доходы наши падают? - спросил он и сам ответил: - Падают. Искать выход из положения надо? Надо. А кто будет искать, кроме Айзмана? Ты в поездках, Артём занят, тоже с тобой мотается. И только Айзман находит решение, выгодное для фирмы, - он обиженно замолчал.
   - Ты вразумительней объясни. А то я что-то не пойму, какой выход ты нашёл, - сбавил обороты Иван.
   - Я предлагаю загнать несколько кубометров леса с нашей делянки в зарубежную фирму. Такую фирму я нашёл. Обещают оплатить сразу все наши неустойки, - Эдик смотрел на шефа с видом победителя.
   - Стоп! - поднял ладонь Иван. - Римма, - обратился он по связи к секретарю, - позови Артёма.
   - А он тут зачем? - взбрыкнулся Эдик.
   - Все серьёзные вопросы мы решаем втроём. Или ты забыл? - насмешливо спросил Иван.
   - Да мне-то что. Зови, - недовольно пожал плечами Эдик. Разговор с Иваном пошёл не в то русло, и это его напрягало.
   - Иван, ты звал? - с порога спросил Артём.
   - Звал. Да не стой ты, Тёма. Садись. Разговор, как я понимаю, будет долгий, - Иван кивнул на стул. Артём сел, попеременно глядя то на Ивана, то на Эдика. - Тут, видишь ли, наш друг Эдик предлагает загнать несколько эшелонов леса в одну зарубежную фирму на их деревоперерабатывающий завод.
   - Да! Предлагаю! - повысил тон Эдик. - Я даже договор тебе подготовил на подпись. Тебе остаётся его только подписать.
   - Да что ты! - глаза Ивана насмешливо заблестели. - Может, покажешь нам этот договор?
   - И покажу! - Эдик протянул ему папку. В повисшей тишине было слышно, как Иван шелестит страницами.
   - Так, финская, значит, фирма. Наши конкуренты, можно сказать, - Иван поднял на Эдика тяжёлый взгляд.
   - А зачем? - подал голос Артём.
   - Что - зачем? - сердито переспросил Эдик.
   - Зачем отдавать наш лес нашим конкурентам? - допытывался Артём.
   - Да вы что! - возмутился Эдик. - Правда, не понимаете? Мы получим деньги, которыми сможем покрыть наши убытки за последний месяц! - Иван молчал, взвешивая каждое слово своего заместителя. - Я уже и договор составил, пока вы ездили на Урал. Тебе остаётся его только подписать! - частил Эдик.
   - Это невозможно, - вместо Ивана сказал Артём.
   - Почему - невозможно? - взвился Эдик. Иван перевёл взгляд на Артёма.
   - Это абсолютно исключено.
   - Ну почему? Почему? - кричал Эдик, теряя над собой контроль. Сейчас он хотел одного - заткнуть рот очкарику.
   - Потому что это против наших принципов, - тихо, но твёрдо сказал Артём и покраснел.
   - Какие принципы, чёрт возьми! Речь идёт о доходах нашей компании, а ты трындишь о каких-то принципах. Тоже мне, принципиальный, - завёлся Эдик. - Подпишешь договор? - раздражённо бросил он Ивану.
   - Тебе уже Артём сказал: это невозможно. Я не пойду на сделку с совестью ради сиюминутной выгоды.
   - Тоже мне, праведники нашлись! Можно подумать, что ты раньше не шёл на эту на самую сделку со своей совестью. Да вспомни подлоги, когда завод оформлял! - Эдик уже не мог остановиться.
   - Это я для хорошего дела старался, - невозмутимо оправдался Иван.
   - Ой, держите меня! Перед вами образец чести! - ёрничал Эдик. - Забыл, небось, как первый капитал заработал! А я помню, как мы эшелон брёвен загнали за рубеж.
   - Загнали, - согласился Иван. - Потому что моих денег с лесопилки не хватило на раскручивание завода.
   - А я о чём толкую? - обрадовался Эдик. - Чтобы достичь цели, все средства хороши. Или опять скажете, что это против принципов?
   Иван и Артём рассматривали его так, будто видели впервые.
   - Ловко языком молотишь, - покачал головой Иван.
   - Ну, так как, подпишешь? - Эдик указал глазами на договор.
   - Не подпишу, - металлическим тоном рыкнул Иван. - Закрыли тему.
   - Ну и чёрт с тобой! Выпутывайся сам как знаешь! - Эдик вскочил с места и быстрым шагом вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
   - Что это было? - Артём удивлённо посмотрел на Ивана. Тот пожал плечами.
   - Не обращай внимания, Тём. Наш Эдик хотел как лучше, - улыбнулся Резник.
   - А получилось как всегда, - подхватил Артём, и обоим как-то полегчало.
   - Ладно, Тём. Иди домой. Поздно уже, - предложил шеф.
   Не успела за Артёмом закрыться дверь, как бравым маршем запел сотовый телефон.
   - Иван, ты сегодня придёшь домой? - робко спросила трубка голосом жены.
   - А ты уже дома? - обрадовался Иван и почувствовал, как ему не хватало её все эти тяжёлые дни.
   - Дома. Жду тебя, дорогой, - уловил он уже подзабытые тёплые нотки прежней Яны. Иван пулей вылетел из кабинета.
   - Римма, а ты что здесь делаешь? - удивился он. - Поздно уже.
   - Так вы здесь. Как же я уйду? - Римма преданно посмотрела в глаза шефу. Он глянул на часы.
   - Собирайся. Я подвезу тебя домой.
   Он подвёз Римму к её дому, развернулся и на всех парусах помчался к жене. В ту ночь им было так же хороша, как в первые два года их семейной жизни, когда они жили в маленькой квартире в доме, что стоит у канала Грибоедова.
  

57

   - Иван Иванович?
   - Да, - сдержанно ответил в трубку Резник. Он сразу узнал этот неприятный голос.
   - Мы договаривались о встрече, - напомнил голос.
   - Я помню. Сегодня в кафе "СССР".
   - У меня возникло другое предложение. Может, лучше встретиться в моём офисе?
   - В офисе - так в офисе, - согласился Иван.
   - Через два часа вас устроит?
   - Устроит. Говорите адрес.
   Ровно через два часа Иван подъехал к новому роскошному зданию с таким богатым фасадом, что сразу стало ясно: респектабельные люди здесь решают серьёзные глобальные проблемы.
   Он прошёл через проверочный терминал. В огромном вестибюле здания с английской чопорной учтивостью к нему подошёл вышколенный служащий.
   - Резник Иван Иванович? - спросил он не тихим, но и не громким голосом.
   - Да, - отозвался Иван.
   - Следуйте за мной, - служащий, не оглядываясь, направился к лифту.
   "Ничего себе! - подумал Иван. - Как в лучших офисах Лондона", - он хмыкнул, сравнив свой офис с этим.
   У Ивана всё просто: двухэтажное здание с вахтёром на первом этаже. А ещё секретарь Римма одна на троих. Двери трёх кабинетов - Ивана, Эдика и Артёма - тоже выходят в одну приёмную. Иногда они переговариваются друг с другом через открытые двери. По коридору на первом этаже святая святых - финансовый отдел и бухгалтерия. На втором - кабинеты администрации и компьютерщики. Ничего лишнего. Артём, правда, обставил свой кабинет с излишней роскошью - так считал Иван. - Но если парню нравится - пусть тешится, - снисходительно посмеивался над ним Резник.
   Все эти мысли пронеслись в его голове за несколько секунд, и за эти самые секунды они бесшумно поднялись на третий этаж.
   Сопровождающий привёл Ивана в роскошную приёмную с кожаным диваном, кожаными креслами, журнальным столиком, большим письменным столом с компьютером и несколькими телефонами и с роскошной блондинкой секретаршей.
   - Вас ждут, - поднялась она им навстречу.
   Служащий открыл дверь, пропуская Ивана вперёд. Кабинет оказался таким просторным, что Иван в первую секунду не увидел хозяина, сидящего за огромным рабочим столом спиной к окну. Окно тоже огромное - во всю стену от потолка до пола. Хозяин медленно встал, приблизился к гостю.
   - Рад встрече, - сказал он тихим шипящим голосом. - Присаживайтесь, - кивнул он на глубокие кресла. Между креслами стоял журнальный столик. На нём возвышалась горка с конфетами, десерт, лимон, коньяк. Блондинка-секретарша принесла кофе, разлила ароматную жидкость по чашкам из тончайшего фарфора и молча ушла. - Выпьем за встречу, - предложил хозяин.
   - За знакомство, - поднял рюмку Иван и сделал пару глотков. Странное чувство охватило его. Лицо Волкова было красивым и в то же время отталкивающим. Блеснувший взгляд Степана Вениаминовича кольнул Ивана двумя стальными клинками.
   - Давайте сразу перейдём к делу, Степан Вениаминович, - Иван аккуратно поставил рюмку на стол. - Как могло случиться, что ваша фирма поставила нам сломанное оборудование? - с места в карьер начал Резник.
   - С этим я разберусь, - что-то похожее на улыбку тронуло абсолютно правильные черты лица хозяина. "Не улыбка, а оскал хищника, - ни к месту мелькнула мысль в голове Ивана. - Вот урод!".
   - Но мы уже сегодня несём ощутимые убытки, - упрекнул он.
   - Убытки все я вам возмещу, - пообещал Волков. И после едва заметной паузы добавил: - При одном условии.
   - При каком условии? - напрягся Иван. Он смутно начал догадываться, что ничего хорошего от этого человека ему ждать не придётся.
   - При условии, если ваша компания сольётся с моей, - невозмутимо ответил Волков.
   - Вы считаете меня сумасшедшим? - Ивану стало даже весело от такого предложения. Чего-чего, а этого он никак не ожидал.
   - Не считаю. Поэтому и предлагаю мирно решить этот вопрос. Но если вас такой вариант не устраивает, тогда продайте мне свою компанию. Я хорошо заплачу.
   - Вы это серьёзно? - усмехнулся Иван, внимательно разглядывая хозяина кабинета - всё ли у того в порядке с мозгами?
   - Абсолютно серьёзно.
   - Нет, Степан Вениаминович. Ни продавать, ни тем более объединяться с вами я не буду. Это с катушек надо съехать, чтобы терять независимость и тем более лишаться такой компании, как моя, - Иван даже головой крутанул, удивляясь наглости такого предложения. - А у меня, как видите, с мозгами пока всё в порядке, - широко улыбнулся он.
   - Иван Иванович, зря вы отказываетесь, - Волков отхлебнул кофе, поставил обратно чашку, звякнув ею о блюдце. - Я уже владею некоторыми акциями вашей компании, - ухмыляясь, он пристально наблюдал за реакцией Ивана.
   - Кто же вам их продал? - ни один мускул не дрогнул в лице Резника. Только длинные пальцы сильно вдавили кожу подлокотников.
   - Я купил их у вашей жены, - Иван уловил насмешливые нотки в хриплом голосе хозяина. "Накось, выкуси! - подумал Иван, мысленно складывая конструкцию из трёх пальцев. - Не дождёшься, сволочь!". На лице Волкова отразилось явное разочарование - бурной реакции обворованного мужа не последовало. Чуть-чуть дрогнули красиво очерченные брови Ивана, но он тут же поставил их на место.
   - У моей жены было не так много акций, решающего голоса она не имела, - спокойно и даже дружелюбно проинформировал он Волкова.
   - Так я и думал. Поэтому и предлагаю вам либо объединить наши компании, либо продайте мне свою часть, - настойчиво гнул свою линию Волков.
   - Этого не будет никогда, - категорично заявил Иван, поднимаясь с кресла. - Извините, мне пора. И ещё. Ваша фирма не оправдала наших надежд. Поэтому с этой минуты мы прекращаем с вами сотрудничать. Всего доброго, - Иван насмешливо посмотрел на Волкова и упругой спортивной походкой победителя направился к двери.
   Волков задрожал от ярости: последней уничтожающей фразой Резник буквально растоптал его, свёл на нет все его усилия.
   - Воля ваша, - прошипел он в спину Ивана. - Как бы потом не пришлось пожалеть, - угрожающе предупредил он. Резник слегка повернул к нему голову.
   - Провожать не надо, - он широко улыбнулся и вышел из кабинета.
  

58

  
   "Ну, Янка! Ну, мерзавка! - ярость вырвалась из его широкой груди, ударила в голову. Ему хотелось крушить всё подряд. И особенно этот богатый дворец. Чтобы он разлетелся на мелкие мраморные осколки. Вместе со своим хозяином, этим уродом! Он молча сжимал кулаки, напрягаясь всем своим мускулистым телом. - Что ей надо было? Чего ей не хватало? - словно мухи, жужжали в голове вопросы, вопросы, вопросы.
   - Паша, давай мы сначала тебя подбросим к твоему дому, а дальше я поеду сам, - предложил он водителю.
   - Как скажете, Иван Иванович, - обрадовался Павел.
   "Видеть не могу эту стерву, - думал Иван, выруливая в сторону Невского проспекта. - И на работу не поеду". Ему захотелось напиться в доску, в стельку, до полной потери всех рефлексов, до того состояния, в котором он не был никогда в жизни. Высадив Павла, он направился в сторону, где когда-то жили его родители. После смерти мамы он ещё ни разу там не был.
   В квартире было душно. Иван раскрыл окна - тёплый летний воздух быстро выдавил духоту. Иван сбросил с себя одежду, принял душ, натянул шорты, потом заглянул в холодильник. Там оставалась кое-какая еда после поминок. - Время-то как летит! - вздохнул он. - Уже девятидневные поминки прошли.
   Иван достал водку, плеснул в рюмку. Алкогольный снаряд особой мощности грохнул в голову. Обида, злость, подозрения - всё смешалось и невероятным грузом сдавило грудь. - Ну и чем этот урод Волков лучше меня? - неожиданно пришло ему в его хмельную голову. - После того, как правдами и неправдами я построил завод, мне пришлось подмять под себя заводик Акатова. Он не мог конкурировать со мной, и я благополучно разорил его, а потом приобрёл почти за бесценок. Мы потом ещё обмывали нашу сделку, - вспоминал Иван. Тогда он чувствовал себя победителем. - Но тот заводик был маленький. А моя компания -о-го-го какая! И что? Уступать её этому Волкову? Да ни в жизнь! - В памяти всплыло несчастное лицо Акатова, когда тот подписывал бумаги купли-продажи уже не его заводика. Он тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.
   Иван подошёл к зеркалу, внимательно себя разглядывая. Потом чокнулся рюмкой со своим отражением. - Нами правит закон джунглей: сильного сделай слабым. Слабого - убей. Падающего подтолкни. А что, не так? - спросил он себя и громко рассмеялся. - Так! Американская школа - всё отнимать. А мы её старательные ученики, - ему стало нестерпимо обидно и стыдно. Такие чувства не понравились пьяному Ивану. Они мешали ему, а в чём мешали, он ещё не понял.
   Иван подошёл к креслу и плюхнулся в него со всего размаха всем своим большим натренированным телом. В воспоминаниях заплясали кадры праздника по случаю открытия его завода. Во дворе его дома играл оркестр. Официанты разносили шампанское, коньяк, виски, минеральную воду. Повара жарили на огне тушку кабанчика, гуся, уток. На столах - блюда с мясом, салатами, бутербродами с красной и чёрной икрой, с рыбой. На отдельных столиках десерт: торты, пирожные, пироги, мороженое.
   - Вот она, разница между сегодняшним днём и днём вчерашним, - донеслись до слуха Ивана слова дяди Вити Костюмного. - Раньше непременно бы спросили: а на какие такие доходы вы так шикуете? А теперь - выставляй всё напоказ! Пусть лопнут от зависти!
   - Какая там зависть! Горе одно, - откликнулась Людмила Константиновна. - Вань, - позвала она.
   - Что, тёть Люд? - сияя счастливыми глазами, метнулся к ней новоиспечённый фабрикант.
   - Ну зачем столько денег выбрасывать на ветер! - возмутилась Людмила Константиновна.
   - Так ведь не каждый день завод приобретаю! - радостно оправдывался Иван.
   - Пир закатил на весь мир! Лучше бы в мою школу компьютеры на эти деньги купил, - не сдавалась Костюмная.
   - Куплю, тёть Люд! Обязательно! - он был так счастлив, что готов одарить весь мир, не только школу.
   Иван вспомнил, как горячо благодарила его администрация за двадцать компьютеров, которые он вскоре привёз в школу, где работала его тётя Люда, и где он когда-то учился сам. Резник слышал, как она с гордостью хвасталась: "Это сын моей самой близкой подруги", - а Иван готов был провалиться сквозь землю под любопытными взглядами учителей.
   Когда это было? Тысячу лет тому, когда он был счастлив. Иван встал из кресла и подошёл к окну. Тихонько вползали сумерки. Кураж прошёл. Душу охватила тоска. Его столько лет окружали партнёры по бизнесу, что он вдруг почувствовал, насколько он одинок. Главное - Янка. Как она могла предать его? "Предательница! Предательница! - обиженно и зло думал он. - Предательница! - более хлёсткого слова подобрать он никак не мог. Он чувствовал себя обворованным, и это злило ещё больше. - Дура! Вот ты кто! - мстительно сказал он вслух, глядя в окно. - Ну конечно, дурра! Она и не собиралась меня предавать! - с радостью наткнулся он на оправдание жене. - Ей, идиотке, деньги понадобились - вот в чём фишка! На Лазурный её потянуло! Дурра!", - мысли копошились, ёрзали в его пьяных мозгах. Их прервал телефонный звонок.
   - Резник, - не глядя на экран, бросил он в трубку.
   - Ваня, ты где? - услышал он тревожный голос жены.
   - В Караганде! Что надо? - впервые за прожитые пять лет он был так груб с нею.
   - Ты пьян? - в её вопросе звучало такое удивление, будто она увидела марсианина.
   - Да! Пьян! И горжусь этим! - он попытался сфокусировать взгляд на портрете матери. - Прости, мам, - пробормотал он.
   - Какая я тебе мама! - заорала Яна.
   - Нет, ты не мама, - согласился Иван. - Ты стерва и предательница. Зло в красивой упаковке - вот ты кто, - он обрадовался, что, наконец, нашёл ей правильное определение.
   - Это ты мне? После того, что между нами было в прошлую ночь? - Яна чуть не задохнулась от возмущения.
   - Всё, Яна. Финита ля комедия! Ты предала меня, а я предательства не прощаю, - он отключил трубку и уже почти трезвым голосом подвёл черту. - Вот так!
   Яна была в бешенстве, в отчаянии, а главное, она испугалась. Она знала, что Иван мог быть жестким и упрямым. Что он там надумал спьяну? Какое решение примет завтра? Взъерошенные, испуганные мысли метались в её голове. Она позвонила Айзману.
   - Эд! - в панике завопила Яна.- Иван откуда-то узнал, что я продала акции!
   - Он что, в сейф лазил?
   - В том-то и дело, что нет! Я следила за каждым его шагом. Может, это ты ему проболтался?
   - С ума сошла? Я что, враг себе?
   - А, ладно, - безнадёжно бросила Яна. - Я не знаю, какое он теперь примет решение. Вдруг он со мной разведётся? - испуганно предположила она.
   - А где он сейчас? На работе его нет.
   - В квартире своих родителей, наверное, - догадалась Яна.
   - Ладно, ты успокойся, я приеду попозже, и мы что-нибудь придумаем.
  

59

  
   Эдик позвонил Волкову по сотовой связи - Степан Вениаминович был недоступен. Он позвонил Крыжановскому и попросил его связать с Волковым - это очень важно, - убеждал он. Крыжановский нехотя продиктовал ему номер стационарного телефона.
   Волков ответил сразу. Спотыкаясь почти на каждом слове, Эдик обрисовал ему положение Яны.
   - А я тут при чём? Пусть сами разбираются, - ответил Волков.
   - Проблема в том, что Иван от злости упрётся, и я никакими коврижками не заманю его подписать соглашение на вывоз леса с нашей делянки. Николай Львович сказал, что вы в этом очень заинтересованы.
   - Та-ак, - задумчиво протянул Волков. - Звезда упала - надо бы помочь ей подняться, - ухмыльнулся он. - Ладно, что с вами поделаешь. Подъезжайте ко мне, дорогу, надеюсь, не забыли, - распорядился он.
   Волков нажал кнопку в столе - на пороге сразу выросла фигура Никиты, человека, выполняющего все самые сложные поручения хозяина.
   - Что ты стал в дверях, как не родной? - нервно барабаня пальцами по столу, прикрикнул на него Волков. - Садись, не торчи.
   - Вы чем-то расстроены? - садясь в кресло, осторожно спросил Никита.
   - Расстроен - мягко сказано. Этот выскочка Резник не хочет продавать свою компанию.
   - Стоит из-за этого деревянщика так нервничать? - прошлёпал полными губами Никита, пожимая широкими круглыми плечами. - Прикончить его - и точка, - своё предложение он закрепил шлепком толстой пятерни по подлокотнику кресла. - Не он первый, не он последний. Сколько их на нашем счету! - Никита уставился на хозяина тёмно-коричневыми, почти чёрными глазами, снисходительно ухмыляясь.
   - Немало, - подтвердил Волков. Как кадры криминальной хроники, в его памяти всплыли картины убийств неугодных ему людей. Никита додумался убить одного конкурента Волкова прямо в церкви. Кому могло прийти в голову, что кто-то посмеет осквернить святое место кровопролитием? То-то и оно. На то у Никиты и был расчёт. Он подошёл вплотную к бизнесмену, который истово молился, и выстрелил в него из пистолета с глушителем.
   Степан Вениаминович пытается не думать, не вспоминать обо всех смертоубийствах. "Жертвы сами виноваты. На то они и жертвы", - успокаивал он себя. Иногда на него находят минуты - не раскаяния, нет, - но какие-то сомнения грызут мозг прямо в маковку.
   - Да не парьтесь вы так! - выдернул его из воспоминаний Никита. - Шлёпнем этого придурка - и дело с концом.
   - Шлёпнем, - машинально повторил за ним Волков, глядя отсутствующим взглядом куда-то поверх головы Никиты. В такие минуты Никита боялся своего босса. Кто его знает, какие мысли шебуршат в его голове. А главное, что за этим последует. - Шлёпнем, - опять повторил Волков. - На этот раз не всё так просто, мой друг Горацио.
   - Какой ещё Горацио? Не знаю такого, - Никита обиженно надул губы.
   - Ты что, Шекспира в школе не проходил? - насмешливо спросил Степан Вениаминович.
   - Может, и проходил. Так то когда было. Я и на уроках бывал раз в неделю, - хохотнул Никита.
   - Оно и видно. С кем приходится работать! - вздохнул Волков. - Ты смотри, Никита, не проговорись при Крыжановском о наших планах. Он чистоплюй. Убийство - это не про него.
   - Чистоплюй, не про него, - недовольно проворчал Никита. - Не про него - это пока жареный петух не клюнул в его бизнес. А если что, так сразу станет про него, - Никита сердито сдвинул широкие кустистые брови к переносице. Толстый узкий лоб прорезала глубокая морщина. Он недолюбливал Крыжановского. И боялся его похлеще своего шефа.
   Волков не успел ответить.
   - Степан Вениаминович, к вам пришёл Айзман, - раздался в кабинете голос дворецкого.
   - Проводи его ко мне в кабинет, - распорядился хозяин.
   Эдик во второй раз входил в этот роскошный особняк. - Живут же люди! - думал он, и зависть, как ржавчина, разъедала его душу. - Деньги - вот что самое главное в жизни, - в этом Эдик был уверен на все сто. Ради них, зелёных и хрустящих, он будет расталкивать локтями всех, кто попадётся на его пути. Будут деньги - и такой особняк у него будет. А это круто!
   - Проходите, - пропустил его в кабинет служащий.
   - Вот, Никита, знакомься. Наш коллега по бизнесу, - отрекомендовал Айзмана Волков.
   После приветствий, рукопожатий Волков сразу перешёл к делу.
   - Эдуард, мы считаем, что Резника надо убрать, - озвучил он мутную идею.
   - Как - убрать? - уточнил Эдик, надеясь, что под этим словом имеется ввиду отнять у Ивана бизнес, убрать его таким образом из деловых кругов.
   - Как убирают конкурентов? - вмешался Никита. - Шлёпнуть - и дело с концом.
   - Я под этим не подписываюсь, - испугался Эдик. - Можно же как-то по-другому присвоить его компанию.
   - Вот так всегда. Кому-то корешки, а кому-то вершки, - разозлился Никита и отвернулся к окну.
   - Не пойму я тебя, Эдуард. Хочешь по воздуху летать, а головокружения боишься, - язвительно уколол его Степан Вениаминович.
   - Да я что, я ничего, - стушевался Эдик. - Я это к тому, что, может, как-то по-другому можно разрешить проблему.
   - Как - по-другому? Он сейчас зол на жену, разведётся с ней. А она, не дай Бог, расскажет ему о твоей роли в нашей сделке с акциями. Тебя он после этого точно попрёт из своей компании. Тебя такой расклад устраивает? - Волков, не мигая, уставился на Эдика.
   - Нет, конечно, - поёжился тот.
   - То-то и оно. А так ты женишься на Яне, бизнес Резника приберёшь к рукам. Ну, половина моя, конечно. Я прав?
   - Да, - неуверенно ответил Эдик. "Почему это половина его? Такого уговора не было", - мелькнула неприятная мысль, но додумывать некогда - всё потом. Главное - прибрать к рукам бизнес Ивана и жениться на красавице Янке. А кому сколько достанется, видно будет. - Да, я согласен, - уже твёрдо произнёс Эдик.
   - Вот и ладушки, - растянул в улыбке тонкие губы Волков. - Думаешь, мне хочется его убивать?
   - Не хочется? - Эдик с надеждой посмотрел на Волкова.
   - В том-то и дело. У меня совсем другие планы были на этот счёт.
   - Тогда, может, как-то по-другому можно решить эту проблему?
   - В том-то и дело, что никак по-другому. Нас поджимают сроки из-за договора с финнами. Не знаешь, где Иван сейчас находится?
   - Яна думает, что в квартире своих родителей.
   - Поезжайте с Никитой туда. Караульте его, пока не выйдет из подъезда. Как выйдет - сами знаете, что делать, - лицо Волкова затвердело. Глаза мстительно блеснули.
   - Ехать когда? - разглядывая коротко стриженные ногти, уточнил Никита.
   - Прямо сейчас, - распорядился Волков.
   Когда посетители вышли из кабинета, Степан Вениаминович откинулся в кресле, поворачиваясь справа налево, слева направо и разглядывая потолок. Не такой конец он планировал Ивану, ох, не такой. Но что делать, если кривая так вывела.
  

60

  
   "У-ух, как болит голова! Там что, миллионы огненных стрел разлетаются во все стороны? Как алкаши терпят такую боль каждый день?" - думал Иван, вяло собираясь на работу. И только после чашки крепкого кофе, не паршивого растворимого, а настоящего, намолотого из зёрен, боль поутихла. Это был привет от мамы - она намолола кофе для сына на год вперёд. Иван, не торопясь, пешком спустился с пятого этажа. Если бы он мог, вовсе не пошёл сегодня на работу. Никого не хотелось видеть. Обида, как ржавчина, разъедала душу. "Ну что за дела! - толкались в голове горькие мысли. Старался, старался! Хотел превратить её жизнь в сказку - и на тебе! Сказочка получилась ещё та! Нет, старался я не только для неё, - честно сознался сам себе Иван. - Очень хотелось, чтобы мечта сбылась. А что в этом плохого? Всем было бы хорошо. И ей, и людям", - Иван вышел на невысокое крыльцо дома, немного постоял, огляделся вокруг, потом направился к своей припаркованной подальше от подъезда машине. Двор был забит автомобилями, вчера он едва нашёл для своего железного коня место.
   Иван подумал, что путь к его достижениям был трудным, и Яна, которую он любил, считая величайшим даром небес, не стала его надёжным тылом. Ему всегда хотелось быть победителем, эдаким орлом в её глазах. А в результате что? В результате его мечты, его достижения ей по фигу - вот что в итоге, - копошились злые и обиженные мысли. - Если я не могу доверять даже собственной жене, то кому вообще можно доверять? В бизнесе особенно. Янка! Дрянь! Ей не любовь моя нужна, а доллары! - это открытие тяжёлым камнем придавило душу. Иван тяжело вздохнул, щёлкнул пультом - характерным звуком машина сообщила, что открыта для своего хозяина и готова мчаться, куда он её направит.
   - Вот он, - Эдик толкнул плечом задремавшего Никиту. - Идёт к своей машине.
   Никита мгновенно проснулся и выскочил из машины. Стараясь не привлекать внимания прохожих, он приблизился к машине Ивана.
   - На работу, Ваня? - услышал Иван голос соседки, выгуливающей болонку в дворовом скверике.
   - На работу. Здравствуйте, Валентина Ивановна, - улыбнулся он ей.
   - Здравствуй, Ваня. У мамы был? - соседка с собачкой медленно подошла к машине.
   - У мамы, - говорить ни с кем не хотелось. Иван открыл дверь машины. - Некогда, Валентина Ивановна. Тороплюсь очень, вечером встретимся, - пообещал он.
   - Ну, езжай с Богом, - соседка вместе с болонкой медленно удалилась вглубь скверика.
   Иван юркнул на водительское сидение, захлопнув дверцу. Неожиданно дверь открылась с противоположной стороны.
   - Торопитесь, Иван Иванович? - спросил его здоровяк, заглядывая в салон машины.
   - Тороплюсь. А вы кто? - спросил Иван.
   - Ваня! - крикнула соседка. - Подожди! Забыла тебе сказать...
   Никита вздрогнул. Голос соседки отвлёк его внимание. Почти не целясь, он выстрелил в Ивана из пистолета с глушителем. Потом быстрым шагом прошёл вперёд, обогнул дом и с другой его стороны подошёл к своей машине. Он прыгнул на водительское сидение и рванул с места так, что тормоза завизжали.
   - Как всё прошло? - испуганно спросил Эдик.
   - Прошло нормально. Правда, чёртова баба откуда-то появилась.
   - Так ты не убил его? - обрадовался Эдик. Перспектива быть соучастником убийства его совсем не прельщала.
   - Тоже скажешь! - хмыкнул Никита. - Убил, конечно. Не в таких передрягах был, а тут всего-то - дама с собачкой, - хохотнул он, гордясь собой, что откопал в своей памяти название не то романа, не то рассказа какого-то писателя, то ли Пушкина, то ли Лермонтова. Других имён он не знал. - Дело сделано, Эдик! - он прибавил скорость, внимательно глядя на дорогу.
   - Вань! - ещё раз крикнула соседка, возвращаясь к машине. Машина с места не трогалась, значит, Иван ждал её. - Я тебе хочу ключи отдать от вашей квартиры. Мама твоя дала их мне на всякий случай, - тарахтела она, берясь за ручку двери, потому что Иван сам не открывал. - О, Господи! - раздался её крик. - Люди! Помогите! - кричала она. - Убили! Убили!
   В окна дома стали высовываться головы.
   - Что случилось, Валентина Ивановна? - тревожно спросил сосед со второго этажа их подъезда.
   - Ваню Резника убили! - кричала Валентина Ивановна. - Вызывай милицию скорее! Ужас! Да что же это творится! Средь бела дня! Страсти господни!
   Скорая пришла вместе с милицией. В машине Ивана первые сидения салона были забрызганы кровью.
   - Убили! Сволочи! - продолжала кричать Валентина Ивановна. Испуганная болонка дрожала мелкой дрожью и жалась к ногам своей хозяйки.
   - Гражданочка, не мешайте, - попросил врач.
   - Вы видели, кто в него стрелял? - спросил её оперативник.
   - Да как бы я его видела? Если бы видела, своими руками задушила бы гада, - громко кричала соседка. - Он же на моих глазах рос, Ванечка наш! Господи ты, боже мой! - причитала она.
   - Вы никого подозрительного во дворе не видели? Чужой человек, например.
   - Видела. Какой-то мужчина мимо Ваниной машины проходил. Но он, кажется, не останавливался даже.
   - Так кажется или точно не останавливался? - допытывался оперативник.
   - Да кто ж его знает, останавливался он или нет. Я с Мусей к кустикам ходила.
   - Описать этого мужчину можете?
   - Да как же я его опишу? Я его в спину видела.
   - Ну хотя бы спину можете описать?
   - Спина как спина. Большая спина. Плечи широкие. Большой такой. Волосы чёрные. Коротко так подстрижены, - старательно вспоминала Валентина Ивановна.
   - А куда он направился, можете сказать?
   - Ну да. Я возвращалась к машине Ивана, а он как раз заворачивал за угол нашего дома вон с той стороны, - махнула рукой Валентина Ивановна в сторону, куда ушёл Никита.
   - А говорили - ничего не видели, - улыбнулся оперативник. - Вон сколько рассказали, - похвалил он соседку Ивана.
   - Так я фотограф. Глаза всё схватывают, даже если мне это не надо.
   - Жив он, - вмешался в их разговор врач "Скорой помощи". Надо скорее в больницу везти. Крови много потерял.
  

61

  
   - Александр Константинович, у нас огнестрел, - сообщил Киселёву молодой оперативник Денис Кузьмин.
   - В кого стреляли? - не поднимая головы от бумаг, спросил Киселёв.
   - В бизнесмена питерского.
   - Опять в бизнесмена. А фамилия у этого бизнесмена есть, Денис? - Киселёв строго посмотрел на Кузьмина.
   - Есть, - смутился Денис. - Резник Иван Иванович.
   - Как - Резник?! - Киселёв пружиной вылетел из кресла, подошёл к Кузьмину. - Резник - убит? - спросил он, боясь ответа.
   - Жив, Александр Константинович, - реакция начальника управления удивила оперативника. Киселёв никогда не терял самообладания, а тут - на тебе!
   - Жив! - Киселёв опустился на стол, сжал ладонями виски. - Жив, - повторил он.
   - У него большая потеря крови, - добавил Денис, смущённо глядя на начальника.
   - Денис, все документы, освидетельствования, опросы соседей - всё мне на стол прямо сейчас, - распорядился Киселёв.
   Через час он был уже в госпитале.
   Всё перед глазами Ивана качалось и куда-то уплывало. Закачались прямо перед его лицом лампы, ярко засветили в глаза. Вот свет заслонил какой-то колпак в маске, а потом стало совсем темно. Операция длилась больше двух часов.
   Когда Киселёв прибыл в госпиталь, там уже были Яна, Эдуард и Артём. Без макияжа лицо Яны не казалось таким красивым. Но её припухшие от слёз веки, кое-как заколотые волосы тронули Киселёва.
   - Он не умрёт? - первое, что пришло на ум, спросила она, с надеждой глядя в глаза Киселёва, будто жизнь Ивана сейчас зависела от него.
   - Надо верить, Яна. Если мы все будем верить, он выкарабкается, - убеждённо ответил Киселёв.
   Она уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась. - Ну-ну, ты же сильная девочка, - он осторожно погладил её по волосам. - Ты верь, - говорил Киселёв, с трудом подыскивая слова утешения. Да какие там утешения! Ему самому впору заплакать. Вон и Артём. Уже сколько времени молча смотрит в окно.
   - Яна, всё образуется, - подошёл к ним Эдик. - Если он выживет, мы устроим такой праздник! На весь Питер!
   Артём резко повернулся, зло прищурился на Эдика. Хотел что-то сказать, но не успел.
   - Если! Ты сам себя слышишь? - накинулась на него Яна. - Ты хоть понимаешь, что "если" - это самое безнадёжное слово?! А Ваня не такой! Он выживет и без всякого твоего "если"! Он всё вытерпит! Я знаю!
   - Вот и молодец, - Киселёв ободряюще ей улыбнулся.
   - Ну, ты что, Ян, - смущённо забормотал Эдик. - Просто я не знаю, какие тебе сейчас слова сказать, чтобы успокоить.
   - Лучше не говори ничего, - бросил Артём и вышел на крыльцо госпиталя.
   Они долго ждали доктора, оперирующего Ивана. Наконец, он вышел.
   - Доктор! - бросилась к нему Яна.
   - Вы - жена Резника? - устало спросил доктор. Яна молча кивнула. - Операция прошла благополучно. Пуля едва не задела сердце - так что ваш муж в рубашке родился. Он крови много потерял.
   - Доктор, он будет жить? - перебил его Киселёв.
   - Надеюсь, - хирург внимательно обвёл взглядом всех присутствующих. - А вы, - улыбнулся он Яне, - идите домой, отдохните, а завтра придёте.
   - Можно мне на него глянуть? - умоляюще посмотрела на него Яна.
   - Нет. Он в реанимации сейчас. Так что до завтра, - он жестом указал на дверь.
   - Пойдём, Яна, - Эдик обнял её за плечи. - Я отвезу тебя домой. Тебе и вправду надо отдохнуть.
   - Эдуард прав, тебе надо отдохнуть, - поддержал Киселёв.
   - А вы? - спросила Яна, благодарно глядя в глаза Киселёва.
   - Я тоже поеду. На работу.
   - Вы найдёте того, кто хотел его убить? Найдёте? - с тревогой и надеждой спросила она.
   - Найду, Яна. Обещаю.
   - Я хочу посмотреть в глаза этому ублюдку.
   - Я его найду, - твёрдо сказал Киселёв, сопровождая Яну и Эдика к выходу.
   - Ну как? Что сказал доктор? - набросился на них Артём, когда они вышли на крыльцо.
   - Жить будет, - ответил за всех Киселёв.
   - А я и не сомневался! - облегчённо вздохнул Артём. - Не такой Иван человек, чтобы от какой-то задрипаной пули умереть. Да и Бог тоже разумный человек, - весело забалагурил немногословный Артём. - Он понимает, что на земле тоже хорошие люди нужны, а не только в его канцелярии, - Артём поднял пальцем вверх, указывая на небо. - Ты сейчас куда? - обратился он к Эдику.
   - Яну отвезу домой, - заботливо поддерживая её под руку, ответил Эдик.
   - А я в офис. Надеюсь, вечером мы с тобою там встретимся, - насмешливо сверкнул он глазами. Осуждающие нотки в его голосе были услышаны Киселёвым.

62

   Киселёв присел на стул возле реанимации. Он неотрывно смотрел на красную лампочку над дверью. Дверь открылась - Александр Константинович бросил в её сторону быстрый взгляд. Появилась медсестра с какими-то бумагами. За нею вышли два молодых врача, но доктор, которого ждал Киселёв, всё не появлялся. Время тянулось, Киселёв начал нервничать. Когда он окончательно потерял терпение, дверь открылась.
   - Это вы меня ждёте? - спросил доктор, оперирующий вчера Ивана.
   - Да, я. Доктор, мне необходимо повидать Резника.
   - Полковник Киселёв, кажется? - уточнил доктор. Пару часов тому они договорились о встрече.
   - Да, - подтвердил Киселёв.
   - Он очень слаб. Любое напряжение для него сейчас противопоказано. Понимаю ваше желание приступить к расследованию, но давайте позже, - доктор сунул руки в карманы, внимательно разглядывая Киселёва.
   - Доктор, я не только следователь. Резник мой друг. Лучший друг, - уточнил он.
   Доктор подметил большую разницу в возрасте его пациента и сыщика, но промолчал. Дружба от возраста не зависит - он это давно понял.
   - Ладно, проходите, - следом за доктором Киселёв переступил порог реанимации. - Надевайте халат, шапочку. Я вас провожу.
   Все перегородки в реанимации были из стекла. Из просторного коридора просматривались боксы, в которых лежали тяжелобольные.
   - Пять минут, - предупредил доктор, открывая дверь в бокс, где лежал Иван.
   - Жив, курилка! Чёртушка моя! - вместо приветствия радостно воскликнул Киселёв.
   - Привет, дядь Саш, - слабым голосом ответил Иван, пытаясь улыбнуться.
   - Ты лишних движений не делай и лишних слов не говори, - предупредил Киселёв. - Только скажи, ты кого-нибудь подозреваешь? Или, может, видел кого? - он пристально посмотрел на Ивана.
   - Кого? - ответил неулыбчивым взглядом раненый.
   - Того, кто в тебя стрелял, запомнил? Отвечай кратко, не напрягайся.
   - Да.
   - Опознать сможешь?
   - Да. Только он исполнитель. Я его раньше никогда не встречал.
   - Возьмём исполнителя - выйдем на заказчика, - сказал Киселёв.
   - Дядь Саш, последнее время я почувствовал какую-то возню вокруг моей компании, - Иван обрисовал Киселёву все свои неприятности. - Помнишь, я просил тебя узнать о Волкове и Крыжановском? Что это за сладкая парочка? В нашем бизнесе их раньше никогда не было. Откуда они выскочили? - Иван устало прикрыл глаза.
   - Ты всегда держишь верх, Вань. Кто-то бросил тебе вызов и просчитался. Значит, тебя надо убрать - только так решится чья-то проблема. Нам надо быстрее узнать, кто этот "кто-то", пока они не устроили новое покушение, - Киселёв взлохматил свои пронизанные седыми нитями волосы.
   - Я мог, конечно, затронуть чьи-то интересы, но не до такой степени, чтобы меня убивать, - откликнулся Иван.
   - У тебя много друзей и не меньше врагов, Ваня. Прибавь к этому деловых партнёров в твоём бизнесе, в политических кругах. Сейчас моя задача - перелопатить все эти слои, чтобы найти, кто на тебя покушался.
   - Да я политикой никогда не занимаюсь, - возразил Иван.
   - Это ты так думаешь. Но твоя работа - часть политики, учти.
   - Не понял.
   - Не всем хочется видеть нас сильными и успешными. А ты всё делаешь, чтобы мы стали успешнее.
   - Понятно. Дядь Саш, - заговорил он после короткой паузы. - У тебя работы выше крыши. Мне неудобно тебя просить, но больше некого.
   - Говори, давай, без всяких реверансов, - Киселёв ободряюще кивнул головой.
   - За Янку боюсь. Повлияй на неё. Пусть ни во что не влезает, пока я в больнице.
   - Вань, твои тревоги в отношении Яны чем-то обоснованы? - напрягся Киселёв.
   - В общем-то нет. Так, подсознательно свербит, - Иван не захотел рассказывать Киселёву историю с акциями. Зачем бросать тень на эту дурочку? - решил он.
   - Не тревожься. Я пришлю вам охранника, - пообещал Киселёв.
   Вошла медсестра.
   - Вам пора, - предупредила она.
   Простившись с Иваном, Киселёв долго ломал голову: почему Иван боится за Яну? Интуиция всегда основывается на каком-то явлении, которое фиксируется подсознанием. Что-то он заметил, но не придал этому значения, не задержал в своём сознании. Поэтому это "что-то" его грызёт. Что? Или не всё сказал?

63

  
   В доме Ивана появился охранник. Это неприятно удивило Эдика.
   - С какого перепугу это пугало здесь? - раздражённо спросил он Яну.
   - Киселёв прислал, - равнодушно ответила она.
   В последнее время Яна заметно изменилась. Она неохотно и реже шла на близость с Эдуардом, не приглашала массажиста, не появлялась на тусовках.
   - А Киселёву что надо? - зло выплюнул Эдик.
   - Не знаю, - пожала плечами Яна. - Ваня просил.
   - Зачем? - допытывался Эдик.
   - Наверное, затем, чтобы защитить меня! - отрезала Яна.
   - Тогда пусть пришлёт тебе телохранителя, - со злой иронией предложил Эдик. - А то сидит это ЧОПовское чучело у компьютера и наблюдает, кто в дом вошёл.
   - Это не твоё дело. Пусть наблюдает.
   - А ты что, не понимаешь? - возмутился любовник. - Я же не смогу приходить к тебе незамеченным! Этот придурок камеры везде понатыкал!
   - Захочешь - мышью проскользнёшь, - жёстко парировала она.
   Эдик сердито засопел. Всё пошло не так, как планировал Волков, а вместе с ним и он, Эдик. "Слава Богу, я не засветился в то утро", - в который раз благодарственно думал он.
  

64

  
   - Денис, ты пробил по компьютеру, откуда появилась у нас эта парочка? - спросил Киселёв о Волкове и Крыжановском.
   - Их следы тянутся из Москвы. А откуда они появились в Москве, информации нет. Такое ощущение, что они там появились ниоткуда.
   Киселёв с досадой крякнул.
   - Александр Константинович, вас срочно вызывают в областное управление, - сообщила секретарь.
   - Всё, Денис, пробивай, ищи. Может, и надыбаешь что-нибудь, пока я в управлении буду зависать.
   Начальник областного следственного управления принял Киселёва без промедления.
   - Садись, Александр Константинович, - дружеским тоном предложил генерал Хасьянов. Киселёв насторожился. Сел напротив генерала, вопросительно посмотрел ему в глаза. - Александр Константинович, я бы хотел узнать, в связи с чем вы так плотно интересуетесь бизнесменами Волковым и Крыжановским? - добродушно улыбаясь, спросил он.
   - В связи с покушением на бизнесмена Резника Ивана Ивановича, - а сам подумал: ничего себе оперативность! Быстро ему донесли!
   - А что, наблюдается связь между этими людьми?
   - Да. Волков предложил объединить свою компанию с компанией Резника.
   - Ну и как, объединили? - закуривая сигарету, спросил генерал.
   - Резник отказался.
   - Вы считаете это основанием подозревать Волкова? - выпуская колечки дыма и наблюдая, как они растворяются в воздухе, спросил Хасьянов.
   - Мы отрабатываем разные версии. И эту в том числе, - раздражение Киселёва начинало постепенно нарастать.
   Отодвинув в сторону какую-то папку, Хасьянов раздавил в пепельнице недокуренную сигарету, переплёл пальцы, сжав их в один кулак.
   - Для всех было бы лучше, если бы вы, Александр Константинович, отказались от идеи связывать имена Волкова и Крыжановского с этим покушением, - многозначительно, без улыбки посоветовал генерал.
   - Я не утверждаю, что эти люди причастны к покушению. Но и эту версию надо отработать, - твёрдо сказал Киселёв.
   Откинувшись в кресле, генерал забарабанил кончиками пальцев по столу. Он пристально, будто гипнотизируя, смотрел на сидевшего перед ним полковника.
   - Я поинтересовался этим делом, - наконец, медленно произнёс он, - и выяснил, что вы дружите с Резником.
   - Да, дружу. И что это меняет? Может, в связи с этим на него было совершено покушение? - Киселёв даже не пытался скрыть иронию.
   - Я решил забрать у вас это дело, - строго сказал генерал.
   - На каком основании? - вскинул брови Киселёв.
   - Вы - лицо заинтересованное. В своём остром желании как можно скорее найти тех, кто покушался на вашего друга, вы можете бросить тень на весьма уважаемых людей.
   - А главное, очень богатых, - не удержался от сарказма Киселёв.
   - И очень богатых, - спокойно согласился Хасьянов.
   - Они могут хорошо заплатить, - продолжал иронизировать полковник.
   - Вы что себе позволяете? - сотряс громким голосом воздух в кабинете Хасьянов.
   - Только то, товарищ генерал, что всё у нас покупается и продаётся, - Киселёв медленно поднялся со стула.
   - А ты у нас такой неподкупный? - с сарказмом произнёс генерал.
   - Вы хотите сказать, что каждого можно купить, если цена высока? - Киселёва понесло. Теперь ему всё трын-трава. А что? Терять ему уже нечего. Дело заберут - это уж точно, и к бабке не ходи. А там быстренько на пенсию отправят. Хасьянов давно к нему подкапывается. Такого противостояния он, точно, не потерпит.
   - Ты считаешь иначе? - зло прищурившись, Хасьянов смотрел на стоящего перед ним полковника.
   - Для меня найти бандита и посадить его за решётку важнее всяких денег.
   - Довольно! - Хасьянов прихлопнул полной ладонью по столу. - Поговорили и хватит. Сегодня же дело Резника должно лежать у меня на столе.
   - Слушаюсь, - бесстрастным голосом откликнулся Киселёв.
   - И никакой самодеятельности. Не вздумай заниматься собственным расследованием, - генерал как будто прочитал его мысли. - Помни, что тебе скоро на пенсию.
   - Я понял. Разрешите идти?
   - Иди, - взмахом руки он отпустил полковника. Киселёв развернулся и чётким шагом вышел из кабинета.
  

65

  
   - Ты что? Нюх потерял? Потерял квалификацию? На фик мне такие нужны?! - бушевал Волков. Никита стоял перед ним навытяжку, боясь пошевелиться. - Что стоишь бревном? Как получилось, что Резник жив остался?
   - Тётка эта с болонкой своей. Спугнула, зараза, - пытался оправдаться киллер.
   - Он видел тебя?
   Никита удручённо кивнул.
   - Видел. Я думал, что застрелю. Не прятался.
   - Тьфу! Дебил! Противно смотреть на твою рожу! И что теперь?
   - Я убью его, Степан Вениаминович! Точно - убью! - Никита сжал огромные кулачища.
   Волков пробуравил его серыми льдинками.
   - А может, и лучше, что не убил, - усмешка рябью пробежала по его лицу. - Значит, судьба на моей стороне. Не такую смерть я ему уготовил.
   - А мне что теперь делать? Он знает меня в лицо. Сдаст ментам, - заволновался Никита.
   - Сдаст, конечно, - с издёвкой подтвердил Волков.
   - Может, мне, того, исчезнуть на время? - осторожно предположил Никита.
   - Исчезнуть - это хорошая мысль. Ты сегодня же улетишь на остров.
   - И что я там буду делать? - уныло спросил парень.
   - Ты будешь там моими глазами и ушами.
   - А как же вы тут без меня?
   - Не бойся, не пропаду! Я здесь не один. Всё! Решено! Заказывай билет - и срочно в Москву.
   - Кто здесь в Москву собрался? - спросил неожиданно появившийся Крыжановский.
   - Николай! - не отвечая на вопрос, обрадовался другу Волков.
   - Здравствуйте, Николай Львович, - почтительно прогудел Никита. - "Принесла нелёгкая", - пронеслось в узколобой голове.
   - Здравствуйте, молодые люди. Так кто из вас собрался в Москву?
   - Да я Никиту хочу отправить на остров. Пусть там присмотрит за нашим хозяйством, - бодро сообщил Волков.
   - Хорошее дело, - одобрил Крыжановский. - Ну, так чего стоишь? Давай, вперёд за билетом! - подгонял он Никиту. Тот быстро вышел из кабинета.
   - Степан, - тут же заговорил Крыжановский, - ты слышал, что Резник ранен? - он пристально посмотрел в стальные глазки Волкова.
   - Слышал, слышал, - закивал тот, усаживаясь в кресло. Крыжановский тоже сел.
   - Что ты об этом думаешь? - не спуская глаз со Степана, опять спросил Крыжановский.
   - А я должен думать? - хрипловато спросил тот, стараясь не смотреть в сторону Николая.
   - Я надеюсь, ты не приложил к этому руку? - жёстко спросил Крыжановский.
   - Ты что, Николай? Белены объелся? Не мой профиль! - от возмущения у Степана даже слюни изо рта полетели.
   - Смотри, Стёпа. Я крови не потерплю. Во всём помогать буду. И то потому, что сын мой Федя с тобою дружит. Но не приведи Бог, узнаю, что это твоих рук дело!
   - И что сделаешь? - вдруг поинтересовался Степан.
   - Пока не знаю. Но лучше тебе не мыть руки в крови. Оторву, - Крыжановский поднялся из кресла. - Надеюсь, Никита уезжает в Москву не потому, что кто-то стрелял в Резника? - уточнил он
   - При чём тут поездка Никиты на остров и Резник? - пожал плечами Волков.
   - Ну-ну. Смотри, Степан, я тебя предупредил, - Крыжановский глянул на часы. - Всё, пошёл. Некогда.
   - Может, поужинаем вместе? - предложил Волков.
   - Нет, некогда, Стёпа. Лучше ты приходи ко мне в ресторан.
   - В другой раз, Николай. Тоже дел полно.
   Когда за Крыжановским закрылась дверь, Волков облегчённо вздохнул.
   - Тоже мне, собственная безопасность. Контролёр, блин, - пробурчал он.

66

  
   Небо затянула марля серых осенних туч. Вчера, позавчера, позапозавчера и ещё целую вечность оно давило на питерцев холодными дождями поздней осени. Ночью дождь перешёл в густой снег. Иван вскочил с постели, глянул в окно - снегопад утих. Пушистая снежная пыль повисла в воздухе.
   - Пора заняться пробежкой, - решил он, натягивая на себя спортивный костюм. После ранения врачи не разрешали ему никаких физических нагрузок. - Сколько можно осторожничать? Я здоров, здоров, здоров, - промурлыкал он и вышел из дома. Счастливый Боник прыгал вокруг него, пытаясь лизнуть хозяина в лицо.
   Пока он бежал по заснеженной тропинке вдоль тротуара, в голове одной большущей мухой жужжала назойливая мысль: кто посоветовал Янке продать акции Волкову? Эд! - Иван с разбегу остановился, как вкопанный. - Эд каким-то образом познакомился с Крыжановским, а через него с Волковым.
   - Боник, домой! Сейчас надо действовать энергично и незамедлительно! - Впрочем, так он делал всегда. Тянуть кота за хвост не для Ивана. - Сейчас мы поговорим с Эдиком. Послушаем, что он напоёт.
   Дома Иван принял контрастный душ, оделся, спустился в кухню.
   - Яна ещё не встала? - спросил он Нину Васильевну.
   - Не знаю. Не спускалась ещё, - Нина Васильевна поджала губы.
   - Плохое настроение? - участливо поинтересовался Иван.
   - Как же оно будет хорошим? - незамедлительно откликнулась Нина Васильевна. - Нешто я не вижу, что вы даже спите теперь порознь!
   - Разберёмся, Нина Васильевна, - примирительно ответил Иван, усаживаясь завтракать.
   - Как же, разберётесь! Нет в вас, Иван Иванович, этой самой, как её, тьфу ты, слово вылетело! - Иван удивлённо посмотрел на неё - с чего это она на него наехала? - Толерантности в вас нет, вот чего! - обрадовалась Нина Васильевна, что вспомнила мудрёное иностранное слово.
   Иван чмыхнул:
   - Без вашей этой толерантности уже в сортир не сходишь.
   - Можно и без толерантности. Простил бы ты её, дурёху. Она, знаешь, как переживала, когда тебя ранили. Сама не своя ходила по дому. Терпимым надо быть, Ваня. Надо уметь прощать, - она смотрела на него по-матерински добрыми глазами.
   - Всем доброе утро! - Яна вошла в кухню. От неё веяло красотой и свежестью. - Уходишь? - спросила она мужа.
   - Ухожу, - допивая кофе, сухо ответил Иван.
   - На работу?
   - На работу.
   - Может, меня возьмёшь?
   - Зачем? - удивился Иван.
   - Я, может, тоже хочу участвовать в работе кампании, - с вызовом ответила она.
   - Ты уже поучаствовала. Внесла, так сказать, свою лепту, - Иван холодно посмотрел на жену. Нина Васильевна тихонько вышла - пусть выясняют отношения без неё.
   - Это были мои акции! - Яна упрямо тряхнула головой, её красивые волосы рассыпались по спине. - Я хотела с тобой поговорить. Мне очень нужны были деньги. Но тебе, как всегда, было некогда. У тебя никогда на меня нет времени! - гневно-упрекающие ноты зазвенели в её голосе.
   - Кто тебе посоветовал продать акции? - не реагируя на её упрёки, в который раз спросил Иван.
   - Никто. Я сама так решила! А что, думаешь, мозгов не хватит? - она зло рассмеялась.
   - А с Волковым кто познакомил? - не обращая внимания на её смех, спокойно допрашивал муж.
   - А тебе какое дело? Ты что, следователь?
   - Как знаешь, - пожал плечами Иван. - Я сам до всего докопаюсь, - он встал, вышел из-за стола. - Но тогда будет хуже.
   - Ты мне угрожаешь?
   - Предупреждаю.
   - Я всё равно приду к тебе на работу. Я хочу быть в курсе всех дел в нашей компании.
   - Если ты не забыла, ты к этой компании с некоторых пор не имеешь никакого отношения, - он продырявил её насмешливым взглядом.
   - Я твоя жена. Имею полное право работать вместе с тобой.
   - Этого не будет, - категорично отрезал муж.
   - Нет, это будет! - уже кричала Яна. - Или ты там шашни с кем-то завёл?
   - С кем? - Ивану вдруг стало весело.
   - С секретаршей, например!
   - Ты в своём уме?
   - Я-то в своём уме. А потому буду работать с тобой. Всё! - она поднялась и направилась в свой будуар.
   - Ччёрт, - выругался сквозь зубы Иван. Он вышел в переднюю, оделся, потрепал по загривку любимца Боника, на улице глубоко вдохнул свежий морозный воздух. Тут же напомнила о себе ещё свежая рана. Иван сел в машину и поспешил на работу.
   - Римма, позови Айзмана ко мне, - распорядился он на ходу.
   - Так он отпуск взял, - ответила обрадованная Римма - наконец-то, шеф на месте.
   - Отпуск? - Иван остановился перед дверью своего кабинета, с недоумением посмотрел на секретаршу. - Какой отпуск?
   - Обыкновенный отпуск, - всё еще улыбалась Римма. - На неделю. Вот заявление вам оставил, - она протянула ему листок.
   - Тогда позови Артёма.
   С Артёмом они составили план выступлении Ивана на предстоящей конференции в Тюмени.
   - Смурной ты какой-то последнее время, - заметил Артём, когда все детали доклада были обговорены.
   - Будешь тут смурным. Янка совсем сбрендила, - неожиданно для себя пожаловался Иван.
   - Яна непредсказуемая женщина, - улыбнулся Артём.
   - Вот именно. Плюс ко всему спорит по любому поводу и без повода, - совсем разоткровенничался Иван. После ранения они с Артёмом ещё больше сблизились.
   - Ты лучше не спорь с ней, - посоветовал Артём. - С женщиной спорить, что против ветра плевать. На то она и женщина.
   - Опытный? - удивился Иван познаниям друга.
   - Ага. Всё из классической литературы. И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт, и к звёздам полетит, как Терешкова и Савицкая, - засмеялся Артём.
   - Янка, конечно, не Терешкова и не Савицкая, но коня на скаку остановит, - со скрытой гордостью заметил Иван.
   - Вот и не возражай ей. Хочет поработать у нас? Пусть, только долго не продержится, ей это быстро надоест. Сам поймёшь, что упираться незачем, - советовал Артём.
   - Ты прав. После каждого спора с нею чувствую себя таким извращенцем, таким идиотом, что сам себе противен.
   - А я про что? И я про то. Все женщины так и норовят нас дураками выставить.
   - Слушай, как думаешь, кто ей посоветовал акции Волкову продать? - вернулся к больной теме Иван.
   - Не знаю, - смутился Артём.
   - Вот и я не знаю, - вздохнул Резник. - Ладно, Тём, я сгоняю на завод. А ты будь на связи, ладно?
   - Я ещё покопаюсь в документах. Мало ли? Чтоб твой доклад был без сучка и задоринки.
   - Если ты просмотрел бумаги, там уже не найдёшь ни сучка, ни задоринки, - засмеялся Иван. - Но всё равно спасибо. Я помчался.
   - Слушай, Иван, новые менеджеры, те, двое, - вдруг вспомнил Артём.
   - Ну, - нетерпеливо кивнул Иван.
   - Они всё чаще на делянке копошатся.
   - А что они там потеряли? - удивился Резник.
   - Вот и я думаю, что они там потеряли?
   - Ты проверь, а я на завод, - распорядился Иван. - Объявится Эд, скажи, чтобы связался со мной. Отпускник хренов. Мобильник отключил - наверное, чтобы не беспокоили его величество, - сердито выговаривал Резник. - Ну, всё, Тём, до встречи, - он торопливо вышел из кабинета.
   - Ага, - задумчиво ответил Артём.
  

67

  
   - Эдуард Яковлевич? - прошипел в трубку Волков.
   - Да. Здравствуйте, Степан Вениаминович, - в груди Эдика застыло, а потом льдинка страха ухнула куда-то в живот. Этот человек внушал ему безотчётный ужас.
   - Вы с Никитой не выполнили моё поручение, - сквозь сипение Эдик услышал металл в голосе Волкова.
   - Не знаю, как это получилось,- начал оправдываться Эдик.
   - Меня не интересует, как это получилось. Крыжановский вами тоже крайне не доволен. Дело должно быть доведено до конца.
   - Как? - с отчаянием спросил Эдик. Марать руки в крови ему ну никак не хотелось.
   - Не по телефону. Приезжайте прямо сейчас ко мне в офис.
   - Мне на работу надо, - попытался отвертеться Эдик.
   - Возьмите отпуск, - приказал Волков и отключил телефон.
   Эдик с тревогой поднимался в кабинет этого удава. Разговор был коротким.
   - Вы хотите владеть компанией Резника? - раздражённо спросил хозяин.
   - Хочу, - сглатывая слюну, ответил Эдик. "Что спрашивает? Тысячу раз уже спрашивал", - со злостью подумал он.
   - Вы сможете завладеть его бизнесом только через его жену. Но только тогда, когда Резник будет мёртвым, - двумя стальными кинжальчиками Волков пронзил Айзмана до самой печёнки. Эдик вздрогнул - этот взгляд сквозь небольшие щели для глаз вселял в него ужас. Слава Богу, у этого урода длинные ресницы - совсем не обязательно смотреть хозяину прямо в глаза.
   - Я не умею стрелять, - промямлил он.
   - А стрелять совсем не обязательно. Вылейте несколько капель этой жидкости ему в стакан или тарелку - и дело сделано, - Волков протянул Эдику тёмно-коричневый узкий флакон.
   - Как я это сделаю? - Эдика охватила паника.
   - Это ваши проблемы. Берите флакон, - приказал Волков. Эдик схватил небольшой пузырёк и спрятал в ладони. - Так-то лучше, - одобрительно кивнул хозяин. - Выполните - доложите. Всё, свободны, - взмахнул он рукой в сторону двери и уткнулся в бумаги.
   На лифте Эдик спустился в вестибюль, прошёл через терминал. Слава Богу, вырвался. "Что в нём такого уродливого? - подумал он. - Вроде черты лица правильные. Даже красивые. Но глаза - брр! Вспомнить страшно. Что и говорить, компания Ивана мне до зарезу нужна, - мысли его переключились и приняли другое направление. - Но без смертоубийства. А как тогда? Совсем даже никак. Свой бизнес Ванька не отдаст за просто так. Мне нужна помощь, - решил Эдик и позвонил Крыжановскому.
   - Проблемы? - спросил Крыжановский, уловив в голосе Эдика тревожное раздражение.
   - Где ваш программист Фёдор? Совсем пропал. Сегодня он мне будет нужен в доме Резника.
   - Хорошо, передам, - сдержанно ответил Крыжановский.
   - Напомните его телефон. Мне надо уточнить с ним кое-какие детали.
   - Пожалуйста, - Крыжановский продиктовал телефон.
   Через полчаса Эдик и Фёдор встретились в кафе. "Ну, полный урод!", - едва скрывая отвращение, думал Айзман. Они обговорили всё, что требовалось от Фёдора, и разошлись.
  

68

   Охранник сидел перед монитором, наблюдая, как друг за другом сменяются изображения. Несколько беспроводных видеокамер передавали все передвижения по особняку и участку. "У меня мышь не проскочит", - хвастался он начальнику охраны Георгию Лебедеву.
   "Что-то сегодня Айзман не появлялся", - ухмыльнулся охранник. Он давно знал о тайных проникновениях Эдика в будуар и спальню хозяйки. Никто из прислуги не знал, а он знал. Это волновало его. И Резника обманывать не хочется - сразу видно - хороший мужик. И его жену подставлять неудобно. Он терпеть не мог Айзмана за то, что тот поставил его в такое щекотливое положение. А ещё больше за то, что тот наставлял рога своему шефу. Наставляла, конечно, Яна. Но с кем! С человеком, которому Иван Иванович доверял, как себе. Это ещё больше бесило и угнетало охранника. Его мужская солидарность взывала к справедливости. Но кто знает, чем это может ему обернуться, если он проболтается? Кто его знает, чего ждать от богатых. Пусть лучше сами разбираются - со вздохом решил он.
   В миллионный раз охранник рассматривал прекрасный холл. А вот кабинет. Теперь огромная кухня - Нина Васильевна что-то орудует там. А, вышла в столовую, поставила прибор. Охранник глянул на часы - поздно уже. Это она ужин хозяину поставила, - догадался охранник. - Теперь ушла к себе.
   Внезапно один из мониторов зарябил. Изображение пропало. Охранник нажал кнопку на панели управления - безрезультатно. Монитор продолжал рябить. Охранник хотел выйти из комнаты наблюдения, проверить камеру, но тут вошёл Фёдор. Впервые охранник обрадовался ему. Встречи с ним он не любил - уж больно уродлив. Ни спать, ни есть несколько дней потом не хочется.
   - Помехи? - прокаркал Фёдор, мгновенно окинув взглядом оба монитора.
   - Ни разу такого не было, - растерянно сказал охранник. - Надо бы Лебедева предупредить.
   - А кто такой Лебедев? - спросил Фёдор, пробегая пальцами по клавиатуре.
   - Наш начальник охраны.
   - А зачем он нам? Он что, шарит в компьютерах лучше нас? - хмыкнул Фёдор. - Ничего страшного. Сейчас наладим. Он пощёлкал мышкой, пробежал ещё раз по каким-то кнопкам, чуточку поколдовал. Наконец, изображение появилось. Всё та же столовая с прибором, накрытым салфеткой. - Ну вот. Порядок. Не стоило волноваться, - Фёдор изобразил на лице что-то похожее на улыбку.
   - Спасибо, - обрадовался охранник.
   - Не за что. Зови, если что.
   - А как я позову? У меня нет твоего телефона.
   - Ладно. Диктуй свой, - предложил Фёдор. - Сам буду тебе звонить периодически, - пообещал он и вышел из комнаты наблюдения.
   Охранник облегчённо вздохнул и уставился на мониторы.

69

   Позвал телефон.
   - Да, Эд. Ты куда пропал? - набросился Иван, выруливая на трассу, ведущую к посёлку, где он жил.
   - Извини, Вань. Не успел предупредить. Мне срочно надо было поехать к сестре.
   - А что случилось? - встревожился Резник.
   - Особенного ничего. Надо было помочь с переездом на новую квартиру. От её мужа, сам знаешь, толку, как от козла молока.
   - Так ты сейчас в Комарово? - догадался Иван.
   - Ага. Скоро вернусь, Вань.
   - Ладно. Приезжай, когда все дела сделаешь, - великодушно разрешил шеф.
   Домой вернулся Иван поздно. Жена уже спала, Нина Васильевна тоже досматривала десятый сон в своей комнате. Навстречу ему вышел охранник. Что-то тревожило его, он испытывал какие-то нравственные терзания - вся эта гамма чувств отражалась на его круглом симпатичном лице. Он не мог решить, говорить или утаить от Резника любовную связь его жены с Айзманом.
   - Ну что, Григорий? Что ты хочешь мне сказать? - подтолкнул его хозяин к откровенности.
   - Да так, ничего. Мне просто показалось, - Григорий заробел, замялся, виновато глядя на Резника.
   - Что показалось? - сделал стойку Иван.
   - Да ничего особенного. Это я так, - охранник окончательно растерялся, тысячу раз мысленно обругал себя за нерешительность и за то, что вообще надумал влезть в чужие семейные дела. Обидно, конечно, за Резника. Хороший мужик, умный, а не замечает, какие любовные интрижки проворачиваются у него под носом. - Показалось мне, - ещё раз виновато повторил он.
   - Крестись, когда кажется, - сердито буркнул Иван. Он устал, и ему хотелось одного - поесть и лечь спать.
   - Ага, это точно, - заулыбался охранник и быстро скрылся в своём наблюдательном пункте.
   "Совсем спятили после моего ранения, - сердито подумал Иван. - Киселёву тоже везде мои враги мерещатся. Надо же, додумался до того, что ищет врага в моём близком окружении. Даже в моём доме, - Иван хмыкнул. - Даже Тёмка, и тот смурной какой-то стал. Только мы с Эдом нормальные мужики", - решил он, открывая дверь в холл.
   Любимый Боник встретил его радостным помахиванием хвоста, счастливым поскуливанием с последующими поцелуями. Огромный пёс положил лохматые лапы хозяину на грудь и, улыбаясь своей собачьей улыбкой, облизал ему щёки, нос, даже в уши залез своим шершавым языком.
   - Ну, всё, всё. Хватит, Боник, - успокаивал его хозяин, пытаясь остудить собачью радость.
   Боник, лохматый сер-бернар, принёс хозяину тапочки, присел на задние лапы, преданно уставившись своими угольными глазами в лицо Ивана.
   - Что, друг, ужинать будем? - потрепал его лохматую гриву Иван. Боник опять проявил щенячий восторг, постучал хвостом по паркету, подхватился и, не торопясь, направился в сторону кухни.
   Иван зашёл в туалет для гостей - он был ближе - вымыл руки, увидел в зеркале чуть продолговатое с правильными чертами знакомое лицо. "Античное" - вспомнил он оценку своей внешности подруг жены и невесело улыбнулся уголками губ. Из зеркала на него тяжело уставились большие серо-синие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц. Они были такими длинными, что доставали почти до бровей. За эти ресницы его в детстве дразнили девчонкой. Чтобы не дразнили таким постыдным прозвищем, он пытался их подпалить. Между чёрными, аккуратно очерченными бровями пролегла едва заметная морщинка. - Пора морщинам появляться, - с грустной иронией подумал он - Тридцать годков стукнуло. - Зато высокий чистый лоб венчала каштановая копна коротко стриженных модно уложенных волос. Всё ещё глядя на себя в зеркало, он поиграл желваками - вспомнил, что сейчас поднимется в спальню и ляжет в постель рядом с холодной красавицей, которой нет до него никакого дела. А может, опять ляжет в своём кабинете - так даже лучше. Их отношения совсем разладились после того, как Яна продала свои акции Волкову. Как только мысленно возвращался к такому её коварству - сразу закипал. Лучше не думать об этом. В большие ладони он набрал воды и брызнул себе в лицо, - капли задержались на скулах. Иван тяжело вздохнул, вытер руки и направился на кухню, где его с нетерпением поджидал Боник.
   - Итак, Боник, что у нас есть поесть? - спросил он собаку, сдёргивая салфетку, прикрывшую ужин. - Чем нас Нина Васильевна сегодня потчует? Ага, выглядит очень даже аппетитно, - прищёлкнул он языком и дал своему любимцу кусок запеченного в кляре мяса. Боник не набросился на еду, а с благородным видом истинного аристократа обнюхал кусок, не торопясь, взял зубами и задвигал челюстями.
   - В этом доме ты один меня любишь, - глядя на Боника, грустно сказал Иван. - Ну, Нина Васильевна ещё. А так ты один мне друг, товарищ и брат в моём доме, - Иван со вздохом подвёл итог этим наблюдениям, взял нож и вилку, но разрезать мясо не успел - требовательно подал голос мобильный телефон. - Кому это не спится в такой час? - подумал он.
   - Иван, - заговорил телефон голосом Артёма, - тут я всё проверил, ошибок в подсчётах не нашёл.
   Иван засопел в трубку.
   - А ты что, всё ещё в офисе?
   - Ну да. Тебе же через три дня лететь в Тюмень на конференцию. Надо всё проверить.
   - Проверил? - Ивану стало неловко оттого, что Артём до сих пор на работе, а он уже дома уселся ужинать.
   - Проверил. И знаешь, что заметил?
   - Что? - напрягся Иван.
   - Новую технологию по переработке леса, предложенную финнами, стоит пересмотреть, перепроверить.
   - Пересмотрим, перепроверим. Только завтра, лады?
   - Лады, конечно. Но у меня ещё одна неприятная информация.
   - Какая? - в телефоне повисла пауза. Артём замялся. - Да говори уже! - подтолкнул его Иван.
   - Новые наши менеджеры используют свои обязанности не по назначению.
   - Это как?
   - Они частенько отираются на делянке.
   - А что они там забыли?
   - Вот то-то и оно. Они финнам лес гонят. Уже два эшелона отогнали.
   - Та-ак, - протянул Иван, думая, что предпринять.
   - Вань, может, ты сейчас сюда подъедешь? - нарушил паузу Артём.
   - Тём, сегодня изменить уже ничего нельзя. Эшелоны уже отправлены - я правильно понимаю?
   - Правильно понимаешь.
   - Понятно, что этих двух мерзавцев надо гнать в шею, - продолжал рассуждать Иван.
   - Верное решение.
   - Но сейчас мы не сможем провести никакое расследование - уже поздно. Давай отложим всё эти вопросы до завтра? - Иван почувствовал, как заныли все мышцы - так хотелось отдохнуть. - Давай завтра, а, Тём? Прямо в восемь. И над финской технологией помозгуем, и с этими козлами разберёмся, - предложил Иван.
   - Как скажешь, Вань. Тогда я тоже домой.
   - Ну конечно. Давно пора. Все нормальные люди уже спят давным-давно. Так до завтра?
   - Вернее, до сегодня, - засмеялся Артём.
   - Спасибо, Тёма, - Артём уловил в голосе шефа несвойственные ему тёплые нотки.
   - За что? - удивился он.
   - Да это я так, - смутился Иван. - До встречи, - и положил на стол трубку. - Отбрыкались, Боник, - обратился он к своему другу. Пёс, растянувшись на полу, не среагировал. - Тоже устал? Спишь? - Иван слегка толкнул его ногой. Пёс не пошевелился. - Ты что, Боник? Обиделся? Не хочешь со мной разговаривать? - Иван наклонился над собакой, протянув руку, чтобы потрепать его по загривку, и отпрянул. Язык Боника вывалился, пёс сделал несколько судорожных движений, пытаясь поднять голову, глянул на хозяина полными страдания глазами и окончательно замер.
   Иван присел на корточки, стал теребить пса, поднял на руки, перенёс в гостиную на диван, попытался заставить пса двигаться - бесполезно. Боник был мёртв. Иван запустил пальцы в свою каштановую шевелюру и застонал, сначала тихо, потом громче, громче.
   - Кто? - раздался его крик на весь дом. - Ко мне! - заорал он во всю силу лёгких. - Все ко мне! - этот громоподобный крик сразу разбудил всех обитателей дома. Первым на крик прибежал начальник охраны, прикомандированный Киселёвым, Георгий Лебедев.
   - Кто это сделал? - блеснул металлическим взглядом Резник, указывая на пса.
   - Что случилось? - тревожно спросил Георгий.
   - Что случилось? Ты меня спрашиваешь? Охранники хреновы! - в ярости сжимая пудовые кулаки, закричал хозяин.
   - Что с Боником? - кивнул головой в сторону неподвижного пса Георгий.
   - Погиб Боник. Отравили его. Хотели, видать, меня, да Боник спас. Теперь вот, - Иван кивнул в сторону пса, потом сел на диван, положил его голову себе на колени.
   - Что он ел? - отрывисто спросил Георгий.
   - Ужин мой, - качнул головой в сторону кухни Иван.
   - Что случилось? - заполошно спросила Нина Васильевна, на ходу застёгивая халат.
   - Боник отравился, - ответил Георгий, направляясь на кухню.
   - Чем отравился? - засеменила рядом с ним Нина Васильевна.
   - Ужином Ивана Ивановича.
   - Ой, батюшки! - вскрикнула Нина Васильевна. - Этого не может быть! - возмутилась испуганная женщина. - Я сама его ставила на стол. Все ели на ужин мясо в кляре, - лихорадочно оправдывалась она. - И ты тоже ел, - она уставилась немигающим светло-голубым взглядом на Георгия.
   - Успокойтесь, Нина Васильевна. Вас никто ни в чём не обвиняет, - говорил Георгий, принюхиваясь к мясу, лежащему в тарелке. Сквозь аппетитный аромат запеченного мяса едва пробивался приятный запах какого-то цветка. Или каких-то плодов. Одним словом, каким-то неизвестным Георгию растением. А может, не растением. - В лабораторию надо сдать, - думал Георгий. - Нина Васильевна, - попросил он, - не в службу, а в дружбу, позовите охранника, что в комнате наблюдения. - Та метнулась к наблюдательному пункту. Через минуту охранник уже был в кухне.
   - Кто-нибудь из посторонних здесь был? - приступил к допросу Георгий.
   - Нет, никого. А что случилось? Мне показалось, кто-то закричал, - встревожился охранник.
   - Закричишь тут. Боника отравили. Не трогайте тарелку! - резко прикрикнул Георгий, краем глаза ухватив, как Нина Васильевна взяла со стола ужин Резника, намереваясь выбросить его в мусорное ведро. - Я сам, - уже спокойнее сказал он. - Так никого постороннего сегодня вечером не было? - опять обратился он к охраннику.
   - Нет, это точно.
   - Точно? - переспросил Георгий, пристально глядя на охранника. - Григорий, это очень важно.
   - Точно. Его сегодня вообще не было, - тихим заговорщицким голосом подтвердил Максим.
   - Ясно, - понимая, кого имеет ввиду охранник, кивнул Георгий. - Ты иди к себе, - отпустил он парня. Потом взял целлофановый пакет и аккуратно сложил в него ужин. - Кто это мог сделать? - задумчиво спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Кто? Это ты меня спрашиваешь? - раздражённо переспросил Иван, незаметно появившийся на кухне. Гнев, неуверенность, неизвестность - кто это мог быть? - растерянность - всё это комом злости нестерпимо давило грудь.
   Георгий не успел ничего ответить.
   - Что произошло? - недовольно спросила заспанная Яна, спускаясь по лестнице. - Свет везде зачем-то включили, - действительно, гостиная, холл и кухня были залиты электрическим светом. Иван вместе с Георгием вышли из кухни, наблюдая, как Яна спускается в холл. - Что произошло? - повторила она и тут же сжалась - муж пригвоздил её яростным взглядом. Она поправила на груди шёлковый халатик. - Что произошло, Ваня? - уже без тени каприза спросила она. - Боник, а ты что лежишь? - позвала она пса, лежащего на паркете.
   - Твоих рук дело? - прохрипел севшим голосом Иван.
   - Что - моих рук? - испуганно спросила Яна.
   - Ты! Ты! - выкрикнул муж. - Больше некому!
   - Что? - взвизгнула Яна. - Что здесь происходит? Боник! - она присела перед псом. - Почему он лежит и не откликается?
   - Его отравили,- будничным голосом объяснил Георгий. И только вздрагивающие ноздри прямого носа выдавали степень его волнения.
   - Как отравили? - янтарные глаза Яны расширились от ужаса.
   - Не знаю. Сдам в лабораторию, там определят, какой это яд, - сказал Георгий. Яна снизу посмотрела на окаменевшее лицо мужа. Она ещё больше испугалась.
   - Ты думаешь, что это я отравила Боника? - она представить себе не могла, что такая нелепая мысль могла прийти в голову мужа. Но похоже, что именно так он и думает.
   - Хотела отравить меня, а получилось Боника, - скрипнул зубами Иван.
   "Сейчас он меня убьёт", - отстранённо подумала Яна.
   - Ты в своём уме, Иван? - Яна тут же взяла себя в руки, встала с корточек, глянула прямо в глаза мужу. В своём праведном гневе она выглядела ослепительно красивой. Белый шёлковый халат облегал её фигуру, подчёркивая все линии красивого тела.
   - Я-то в своём уме, Яна. Хотелось бы знать, чьим умом ты живёшь, - гнев отпустил. В душе остались горечь и пустота.
   - Ты ненормальный, Иван, если решил, что я могу тебя отравить, - она гордо взмахнула головой, окинула его уничтожающим взглядом.
   - А кто, по-твоему, ещё хочет от меня избавиться? В доме чужих никого не было, - резонно заметил Иван.
   - Думай, что хочешь, - и с гордо поднятой головой на лебединой шее, прямо держа спину, не быстро и не медленно она пошла по ступенькам наверх. Мужчины молча провожали её взглядами.
   - Надо позвонить Александру Константиновичу, - нарушил молчание Георгий.
   - Ничего не надо. Мы с тобой похороним Боника на заднем дворе у ограды. Завтра я уеду в Тюмень. Вернусь - решим, что делать. Главное - никакой огласки. Я не хочу, чтобы жёлтая пресса полоскала наши с Янкой имена. Никому ни слова, Гоша. Нину Васильевну и охранника я предупрежу.
   - Состав яда выяснить? - спросил Георгий.
   - Выясни. Только не проговорись, что это случилось в моём доме, - ещё раз напомнил Иван.
   - Понял.
   Боника захоронили. Постепенно все разошлись по своим углам. Иван лёг в кабинете. Уснуть не получалось. Разные мысли, одна хуже другой, теснились в его голове. Все его чувства обострились, мышцы напряглись и не хотели расслабляться. Нервы натянулись, как струны. Он встал с дивана, подошёл к окну и стал вглядываться в лес, окутанный ночной тьмой. С низко бегущих туч падали огромные хлопья снега. Неожиданно сквозь облака показался неровный овал луны и тут же исчез всё за теми же облаками.
   Темно и сыро было в душе и мыслях Ивана. Так любовно построенный им дом стал чужим и враждебным. Атмосфера недоверия окутала его, как липким туманом. Тяжёлые вопросы теснились в голове - и он боялся получить на них правильные ответы. "Завтра уеду. Вернусь - разберёмся", - решил он, лёг на диван и неожиданно крепко уснул.
  

70

   Ранним утром Артёма разбудил настойчивый звонок его мобильного телефона.
   - Слушаю, - прогундел Тёма, не разлепляя ресниц.
   - Тём, извини, разбудил? - ответил телефон виноватым голосом шефа.
   - Нет, ничего, нормально, - затряс головой Артём, окончательно просыпаясь. - А что случилось?
   - Тём, я сегодня лечу утренним рейсом в Тюмень.
   - Как - сегодня? Конференция через три дня, - такая неожиданная поспешность Резника удивила Артёма.
   - Я хочу прилететь в Тюмень пораньше. Надо уладить кое-какие вопросы с партнёрами до конференции, - не вдаваясь в подробности и не объясняя истинной причины своего раннего отъезда, Иван тут же распорядился. - Своим приказом сегодня утром ты уволишь тех двух проходимцев, которые орудуют на нашей делянке.
   - В прокуратуру будем на них писать? - спросил окончательно проснувшийся Артём.
   - Нет. Нам ни к чему лишние хлопоты. Пусть валят к чертям собачьим. И ещё. Руководство компанией на время моего отсутствия ложится на твои плечи. Ну вот, кажется, всё сказал. Сейчас заеду в офис, заберу свой доклад, приготовлю приказ на тебя за моей подписью. Из Тюмени позвоню. Всё, пока, Тёма. Рули тут без меня.
   - Позвони обязательно! Счастливо и мягкой тебе посадки, - Артём осторожно выключил телефон. Ему не нравилось настроение Ивана, не нравился его поспешный отъезд, не нравилось всё, что творилось вокруг их компании последнее время.
   Яна спустилась вниз и увидела дорожную сумку Ивана посреди кухни. Иван ел бутерброды, запивая их кофе. И то только потому, что Нина Васильевна настояла.
   - Ты уезжаешь? - спросила Яна.
   - Да, - коротко и сухо ответил Иван.
   - Может, скажешь, куда? - ночь она не спала и выглядела уставшей и растрёпанной.
   - В Тюмень.
   - В Тюмень ты собирался лететь через три дня, - язвительно напомнила она.
   - Я передумал. Спасибо, Нина Васильевна, - кивнул он домработнице, взял сумку, прошёл мимо Яны, как мимо пустого места, вышел на крыльцо, заваленное снегом, завёл машину и помчался в аэропорт. Он решил не вызывать водителя - никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить. А машина с недельку постоит на стоянке рядом с аэропортом.
   К утру снегопад прекратился. Было ещё совсем рано, поэтому Иван проскочил к офису без пробок. В лучах холодного солнца Питер показался ему хрустальным городом из сказки. Он любил свой город, свой Ленинград. Он любил его так, как любят человека. Самый красивый город Европы. Нет, не Европы. Самый красивый город мира. "А что! - отгоняя чёрные мысли, вслух сказал Иван, хлопнув ладонями по рулю машины. - Жизнь продолжается!"
  

71

   - Как ты, солнце моё? - игриво спросил Эдик по телефону свою возлюбленную.
   - Никак, - хмуро ответила Яна.
   - Что-то случилось? - озаботился Эдик.
   - Случилось. Какая-то сволочь отравила нашего Боника.
   - Господи, Боник-то кому помешал? - удивился и вместе с тем разозлился Эдик.
   - Знала бы, убила, - вздохнула Яна. - Представляешь, Иван считает, что яд попал не по адресу, что это я хотела его отравить, - всхлипнула Яна.
   - Ты? Иван, что, белены объелся?
   - Не знаю. Может, и объелся. Как наскипидаренный, в Тюмень умчался.
   - Он же собирался туда через три дня, - удивился Эдик.
   - Ага, собирался. А сегодня сказал, что не хочет жить под одной крышей с убийцей. - Эди-ик, - вголос заплакала Яна, - я не хочу с ним разводиться. Я к нему привыкла. Сделай что-нибудь.
   - Не реви. Что-нибудь придумаем. Я сейчас приеду.
   Через пару часов Эдик успешно успокаивал Яну в её постели. Раскрасневшаяся, Яна выпрыгнула с кровати и помчалась в душ. Эдик последовал за ней. После душа, развалившись в кресле, Эдик поедал конфеты, щёлкал пультом телевизора, перескакивая с одного канала на другой. Яна наносила макияж разными щёточками, кисточками, кремами, тенями.
   - Зачем тебе это? - удивлялся Эдик. - Ты и так красива. Все мужики балдеют, глядя на тебя.
   - Хочу быть ещё красивее, - засмеялась польщённая Яна.
   - Стоп! Иди сюда! - вскрикнул Эдик.
   - Что случилось? - встревожено спросила Яна, отворачиваясь от зеркала.
   - Скорее, Ян!
   Они оба прикипели к экрану телевизора.
   "Самолёт, следующий в Тюмень, успел пролететь семь километров от аэродрома "Пулково". По рассказам очевидцев, он загорелся в воздухе, развалился на части, и его обломки упали на заснеженное поле неподалёку от села Клещёвка. Экипаж и все пассажиры погибли. Список погибших вы видите на экране. Среди них крупный бизнесмен, руководитель национального проекта "Доступное и комфортное жильё" Иван Иванович Резник. Причины крушения самолёта ещё не известны. Ведётся следствие".
   Потрясённая Яна медленно перевела взгляд с экрана телевизора на Эдика.
   - Что это было? - осевшим голосом спросила она.
   - Что, что. А то! Теперь ты свободна, и весь бизнес Ивана твой. Вот что, - Эдик не скрывал своей радости.
   - Ты что несёшь? - закричала Яна.
   - То, что есть. Правосудие свершилось!
   - Какое правосудие, идиот?!
   - Коль Ивану не суждено быть отравленным, но умереть ему всё равно суждено. Слава Богу, его смерть не на моих руках, - Эдик мелко перекрестился.
   - Ты что этим хочешь сказать? - ошарашено спросила Яна.
   - А то, что слышала.
   - Так это ты пытался отравить Ивана? - догадалась Яна. Её глаза ещё больше расширились.
   - А как ты думаешь, зачем я пригласил вчера в дом этого урода Фёдора?
   - Зачем? - машинально повторила она.
   - Затем, чтобы он отключил экраны наблюдения. Пока экраны рябили, я быстренько капнул яд и бегом из дома через задний двор. Поэтому никто не знал, что я был у тебя вчера,- Эдик вскочил из кресла, прошёлся по будуару, самодовольно улыбаясь и потирая руки. Нет, он, действительно, везунчик. Ещё неизвестно, какую бы деятельность развернул Резник по возвращении домой. Начал бы раскапывать причину отравления пса. Кто знает, чем это всё могло закончиться для него, Айзмана. А так всё шито-крыто. И бизнес Ванькин, вот он, почти в его руках. Ай-да, Эдик!
   - Ты! Ты! - Яна набросилась на него, как фурия. В ярости она орала на него так, что во все стороны летели слюни из её изящного рта. Красивое тело женщины дрожало. Казалось, её вот-вот сведёт судорога от бешенства. Она бесновалась и кипела. Ярость грозила разорвать её на части.
   Эдуард наслаждался её бешенством. Ему доставляло удовольствие видеть, как эта высокомерная, надменная красавица, помыкающая им целые два года, безумствует в бессильной ярости.
   Яна не просто бесновалась. Она была в отчаянии. Она боялась потерять Ивана, потому что он богат, а главное, надёжен. Ну и что с того, что последние два года они постоянно ссорились? Что с того? Он всё равно никогда бы не бросил её. Потому что он настоящий мужик. Он человек слова. Он позволял ей жить в полное её удовольствие. Все эти годы он не утомлял её никакими заботами. Иван! Самый лучший! Лучший из лучших! Что она без него? Нет никто и звать никак. А этот индюк - что он здесь делает, в доме Ивана? Что он о себе возомнил? - она яростно сверлила его глазами.
   - Шлюха ты, - пощёчиной прозвучали насмешливые слова Эдика.
   - Сволочь! Да как ты смеешь! - она опять набросилась на него, намереваясь расцарапать его холёную физиономию. Он схватил её за запястья. - Отпусти, ублюдок! Я охрану позову! - взвизгнула Яна. Он сильно сжал её руки и пригнул так, что она вынуждена была сесть в кресло.
   - Вот так-то лучше, - спокойно произнёс он. - А теперь слушай. Если ты откроешь рот и попрёшь против меня, я предам огласке наши с тобой любовные связи. А журналистам только свистни - тут же, как коршуны на падаль, налетят. Их мёдом не корми - дай что-нибудь жаренькое. Они, ой, как любят копаться в грязном белье. Вдобавок следователям подкину мысль, что ты пыталась мужа отравить, но у тебя не получилось - пёс принял на себя удар. Вот возьму и скажу такое Киселёву вашему, например, - с издёвкой ухмыльнулся Эдик. - А что, хорошая идея. Жена пыталась убить мужа с целью завладеть его бизнесом. Вот это заголовки! Все газеты напечатают эту бомбу. Лай поднимется на всю страну. Интернет закипит, - продолжал издеваться Айзман.
   - Ах ты, гнида! Тебе мало того, что ты хотел убить Ивана, так теперь за меня взялся?
   - Я хочу привести наши отношения к логическому концу. Я зря, что ли, два года терпел твои капризы, насмешки, издевательства, унижения? А наши кувыркания в постели? Тоже зря? Нет, голубушка. У меня был дальний прицел - мне надо подмять под себя бизнес Ивана. Ради него, родимого, я старался, ублажал тебя. И не зря. Сама судьба мне помогла. Мой час настал. Теперь мы узаконим наши отношения, сыграем громкую, шумную свадьбу, и я стану полновластным хозяином нашей компании, - самодовольно делился своими планами Эдик.
   Она сидела красная от злости и бессилия, едва сдерживая дрожь во всём теле.
   - Будь ты проклят! - прошипела Яна.
  

72

  
   "Сколько лет прошло с момента гибели Ивана? - подумал Киселёв, сворачивая в посёлок "Приморский", где раньше жил его друг, а теперь там живёт Яна со своим гражданским мужем. - Айзман, верно, ликует. Ещё бы! Такой бизнес приплыл прямо в его растопыренные руки, - давняя неприязнь к Эдуарду вспыхнула с новой силой. - Хотя Людмила как-то вскользь упоминала, что Яна не торопится узаконить их отношения, - вспомнил Киселёв. - Слава Богу, хоть на это хватило мозгов у этой красотки".
   Киселёв подъехал к знакомым воротам. Охранник на воротах был всё тот же, что и восемь лет назад. Киселёва он сразу узнал, открыл ворота, пропуская машину.
   - Хозяйка дома? - спросил Киселёв, вылезая из своего "Лексуса".
   - Нет, ещё не возвращалась, - ответил охранник, улыбаясь гостю.
   - А кто дома?
   - Нина Васильевна.
   Киселёв направился по дорожке к дому. Нина Васильевна радостно бросилась ему навстречу.
   - Что же вас так долго не было, Александр Константинович, дорогой вы мой! Совсем дорогу к нам забыли, - добродушно упрекнула она. Они тепло поздоровались. - Как вы вовремя, - горестно вздохнула Нина Васильевна.
   - А что случилось? - насторожился Киселёв.
   - Яночка пропала. Уехала в Москву и пропала. Этот змей вернулся, а её нет, - Нина Васильевна поджала губы, чтобы не расплакаться.
   - Они вместе ездили? - быстро спросил Киселёв.
   - Ну да, вместе. Только он вернулся без неё. Спрашиваю, где Яна, а он мне в ответ: не твоё собачье дело! - и всё. - Нина Васильевна не сдержалась, заплакала.
   - Нина Васильевна, а Яна к вам как относится? - вспомнил Киселёв, как та была груба с домработницей.
   - После гибели Вани как к родной. Она очень изменилась. Раньше могла нахамить мне, а сейчас - ни-ни. Да и то сказать, у неё, кроме меня, никого нет. Родители погибли. Вы же знаете, они разбились по дороге из Москвы. В ДТП попали.
   - Помню, - кивнул Киселёв, вспоминая ту страшную трагедию на трассе, когда КАМАЗ врезался в легковушку Скворцовых, родителей Яны.
   - Вот теперь мы вдвоём остались. Совсем осиротели без Вани. Зато сожитель её, отродье хамское, оттягивается на нас, сколько его поганой душеньке угодно, - пожаловалась Нина Васильевна.
   - Он дома сейчас?
   - Нет, что вы! Ночью заявится.
   - Что, так много работает?
   - Я так не думаю. По бабам, скорее всего, шляется.
   - Вы дайте мне номер его сотового телефона, - попросил Киселёв.
   Нина Васильевна пролистала телефонный справочник в своём мобильном, продиктовала Киселёву нужный номер. Пить чай Киселёв отказался - очень торопился. Но знаменитые пирожки Нины Васильевны с картошкой и печёнкой взял.
   Из офиса Киселёв позвонил Айзману.
   - Вы заявляли в полицию об исчезновении Яны Резник? - спросил он после того, как напомнил Эдику, кто такой Киселёв.
   - А зачем? - удивился тот. - Ей кто-то позвонил, она ушла. Ночью сообщила по телефону, что задержится и чтобы я её не ждал. Я и вернулся один. Жду, когда приедет или хотя бы позвонит, - в голосе Эдика забренчало раздражение.
   - Я бы хотел поговорить с вами поподробнее на эту тему. Вы можете подъехать ко мне в офис?
   - Когда?
   - Сегодня. Через час вас устроит?
   - Устроит. Диктуйте адрес, - нехотя согласился Эдик.
   Киселёв продиктовал адрес своего детективного агентства и стал ждать.
   - Эдик тот ещё фрукт, - прервал размышления шефа Георгий. После увольнения Киселёва из полиции Георгий тоже уволился. Его рапорт Хасьянов охотно подписал - уж очень строптивый характер у майора Лебедева. А с Киселёвым у них давно сложился замечательный тандем.
   - Мне он тоже не нравится, - отозвался Киселёв. - По его холёной наглой морде сразу видно: такой своё не упустит.
   - И не своё тоже, - добавил Георгий. - Я думаю, если бы Иван Иванович тогда не погиб, Айзман его отравил бы.
   - Ну, это ты загнул, Гоша, - Киселёв с сомнением посмотрел на коллегу.
   - Ничего не загнул, - и Георгий рассказал историю с отравлением Боника. - В лаборатории промониторили - яд оказался такой сильнодействующий, двух капель хватит, чтобы свалить лошадь. И что самое интересное - такой яд наши эксперты ещё не встречали.
   - А я почему об этом впервые слышу? - нахмурился Киселёв.
   - Иван Иванович просил никому не рассказывать. Огласки не хотел. Не дай Бог, в прессу просочилось бы. Поэтому я и умолчал, - оправдывался Георгий.
   - Хорошо, хоть сейчас рассказал. Главное, вовремя, - хмыкнул Киселёв.
   Через час Эдик вошёл в офис детективного агентства Киселёва и Лебедева. Комната сразу заполнилась запахом дорогой туалетной воды. Не успел Киселёв предложить ему сесть, как Эдик сам по-хозяйски развалился в кресле. Киселёв сел напротив, весело разглядывая нахала.
   - Когда вам Яна звонила в последний раз? - сразу приступил он к допросу.
   - В Москве. Я вам уже говорил, - лениво ответил Эдик.
   - Сколько дней прошло?
   - Шесть.
   - А вы сами пытались до неё дозвониться?
   - Каждый день, в день по сто раз, - Эдик начал раздражаться.
   - Вас не насторожило то, что Яна не выходит на связь?
   - Насторожило, конечно, - пожал плечами Айзман.
   Георгий громко хмыкнул.
   - А ты что ухмыляешься? - набросился на него Эдик.
   - Боишься, что она другого нашла, и бизнес Резника уплывёт из твоих рук? - не остался в долгу Георгий. Такая бестактность могла кого угодно смутить, но только не Эдика.
   - Куда она денется, - самоуверенно заметил он.
   - А может, вы избавились от Яны, чтобы прибрать её бизнес к рукам? - Киселёв пронзительно посмотрел на Айзмана.
   - Хотите знать, не убил ли я её? - ухмыльнулся Эдик.
   - Именно так, - жестко подтвердил Киселёв.
   - А смысл? Мы живём в гражданском браке. Официально мне ничего не принадлежит. Зато я хорошо зарабатываю в нашей компании.
   - При Резнике вы меньше зарабатывали?
   Эдик фыркнул.
   - При Резнике! При нём я и треть не зарабатывал того, что сейчас. У меня теперь есть всё, что душе угодно: квартира в престижном районе, дача, машина, яхта. В сущности я полновластный хозяин бизнеса бедной вдовы. А это поважнее яхт, машин и всего прочего. Зачем мне рубить сук, на котором сижу? Нет, мне беречь её надо, как зеницу ока. Так что убивать её нет никакого смысла, господа следователи, - он спокойно перевёл взгляд с Киселёва на Лебедева и обратно.
   - И правда, смысла никакого, - вслух подумал Киселёв. Но что-то ему не нравилось. Не нравился Айзман, не нравилось странное исчезновение Яны. Тёмная какая-то история.
   Эдик сидел перед ним, развалившись, уверенный в себе. С нескрываемым высокомерием он смотрел на Киселёва, а на Лебедева, как на пустое место, вообще не обращал внимания.
   "Вот сноб", - подумал Киселёв и пристально посмотрел Эдику в глаза. Так он делал, когда хотел смутить собеседника. Это ему почти всегда удавалось. Но не на этот раз.
   - Мне пора, - Эдик демонстративно глянул на часы стоимостью годового дохода сыщиков. - Думаю, на этом наша дружеская беседа закончена, - он встал, окидывая высокомерно-презрительным взглядом детективов.
   - До встречи, - многозначительно обронил Киселёв.
   - Ага, - Эдик направился к выходу. - Может, случайно где-нибудь, - он прощально махнул кистью руки и вышел из кабинета.
   - Надо срочно позвонить в Москву Олегу, - Киселёв напряжённо смотрел на Георгия. - Во-первых, расскажу всё, что узнал о погибших женщинах. Во-вторых, попрошу разыскать Яну. Где она запропастилась, чёрт возьми? - Он протянул руку к телефону, набрал номер Корнеева.
   - Олег, это я, Киселёв.
   - Слава Богу! Наконец-то. Ну что? - нетерпеливо спросили на том конце провода. - Узнал что-нибудь?
   - Они все из одной школы, из одного класса.
   - Это уже что-то, - обрадовался Корнеев.
   - Теперь у меня к тебе личная просьба.
   - Всё, что хочешь.
   - В Москве пропала жена моего покойного друга Яна Сергеевна Резник. Кстати, она тоже училась в одном классе с вашими фигурантами.
   - Понял, Александр Константинович.
  

73

   Расследование по делу "Хирург" застопорилось. Ольга подключила всю свою агентуру - вдруг кто-то что-то видел, слышал. Но сведений не поступало. Ей помогали люди из научно-исследовательской лаборатории судебных экспертиз - однако дело не сдвинулось с места.
   - Оля, ты всегда добиваешься таких результатов, каких порой маститый следователь не может добиться. А с "Хирургом" всё застряло, - нервничал Корнеев.
   - Я думаю поговорить с психотерапевтом, а? Как думаете, Олег Александрович?
   - Можно, конечно. А что ты хочешь узнать?
   - Хочу узнать, что движет этим преступником. Почему он убивает именно таким способом? - Ольга постучала шариковой ручкой по своей щеке.
   - Хороший вопрос. И с психотерапевтом хорошая идея, - одобрил Корнеев.
   Доктор медицинских наук врач-психиатр Большаков долго рассматривал снимки изуродованных четырёх лиц.
   - Вы обратили внимание, что шрамы нанесены не беспорядочно, а по одному и тому же рисунку? - спросил он Ольгу.
   - Да. Мне тоже показалось, что рисунок у всех один и тот же.
   - М-да-а, - протянул доктор - А это, Оленька, месть, - он уставился светло-голубыми, чуть навыкат глазами в глаза Ольги. - Да, душа моя, месть лютая, скажу я вам, - он опять склонился над снимками. "Божий одуванчик" - окрестила его Ольга за редкие пшенично-седые кудряшки на голове.
   - Спасибо, доктор! - Теперь она была абсолютно согласна с Корнеевым: преступника надо искать в прошлом этих жертв.
   В управлении её ждал сюрприз: выяснили личности убитых, найденных в Каширском лесопарке. Это супруги Морозовы, Илья и Светлана. Несколько дней тому к ним приехала мать Светланы из Питера и забила тревогу. Она уже опознала дочь и зятя. "Думал, придётся её в больницу везти. После увиденного бедная женщина долго не могла прийти в себя", - рассказывал Ольге оперативник Володя Кузнецов.
   Разговор с матерью Морозовых Ольга отложила на завтра.
   - Оля, зайди ко мне, - позвонил ей по сотовому телефону Корнеев. Через минуту он сообщил: - Пропала Яна Резник, жена погибшего друга Киселёва.
   - Как пропала? - удивилась Ольга.
   - Как пропадают? Пропала - и всё. Уже неделю не появляется на горизонте.
   - А живёт она где? - спросила Ольга.
   - В Питере.
   - Мы-то тут с какого боку?
   - Так пропала она в Москве, - объяснил Корнеев.
   - Давно?
   - Я же говорю, неделю тому назад. Киселёв просит помочь найти её.
   - Пусть хоть отправные координаты пришлёт: фотку, где останавливалась, с кем общалась, одна приехала или в компании друзей, коллег, - перечисляла Ольга.
   Через два часа все сведения о Яне Резник, переданные по факсу, лежали у Корнеева на столе.
   - А ты обратил внимание, что Яна тоже из Питера? - спросила Ольга своего начальника.
   - Угу, - ответил Корнеев, вчитываясь в информацию о Яне. - Она остановилась в отеле "Фаворит". И не одна, а с гражданским мужем Эдуардом Яковлевичем Айзманом, - он поднял глаза на Ольгу. - Может, и нам начать жить гражданским браком? Ну, чтобы ускорить наше проживание вместе, - просительным тоном предложил он.
   - Олег, не торопи события. Я не сторонница гражданских браков, - ласково улыбнулась Ольга. Корнеев вздохнул:
   - Ладно. Что тут мы ещё имеем по Яне Резник?
   - Завтра я проеду в отель "Фаворит". Наверняка, кто-то что-то видел, - пообещала Ольга..
   - Не забудь заехать к Морозовым, - напомнил Корнеев.
  

74

  
   Убитая горем мать Светланы Морозовой ничего не могла сказать следователю. Ольга позвонила соседям. Ей открыла женщина с пышными формами тела, одетая в длинное коричневое платье с глубоким разрезом спереди и сзади. Крупные зелёные бусы в жёлтой оправе украшали её грудь и полную шею, перетянутую неглубокой складкой. Она привычным жестом взбила кудри высокой причёски.
   - Слушаю вас, - голос звучал необычайно высоко и тонко для такой крупной женщины.
   - Я из полиции, - начала Ольга.
   - А-а, это по поводу Светочки и Ильи, - догадалась соседка.
   - Да, - кивнула Ольга. - Можно, я войду?
   - Конечно, проходите, - соседка пропустила гостью в переднюю.
   - Когда вы видели их в последний раз? - спросила Ольга после того, как её пригласили в гостиную.
   - В тот день, как к ним заезжал один молодой человек, - не задумываясь, ответила соседка.
   - Извините, как вас зовут? - спохватилась Ольга.
   - Элла Борисовна.
   - Элла Борисовна, вы знакомы с этим молодым человеком?
   - Нет. Первый раз его увидела. Неприятный такой, знаете ли, - сморщилась женщина. - Неинтеллигентный, - добавила она.
   - А как вы узнали, что он был у ваших соседей?
   - Так он сначала мне позвонил. Перепутал квартиры. Я и открыла.
   - Так сразу открыли незнакомому человеку? - удивилась Ольга.
   - Так сразу и открыла. Я сына ждала. Он должен был вот-вот подойти,- объяснила женщина своё легкомыслие.
   - И что вам сказал незнакомец?
   - Он спросил Морозовых. Я указала ему их квартиру.
   - А потом что?
   - Потом Светочка услышала разговор на площадке и открыла дверь. "Это к нам, Элла Борисовна", - говорит. - "К вам гости?" - спрашиваю. - "Нет, это нас с Илюшей сейчас в гости повезут. В ресторан "Фаворит", правильно я говорю?" - обратилась она к молодому человеку со своей очаровательной улыбкой.
   - Правильно, - пробубнила гора мышц. Собирайтесь, вас уже ждут. - Вот и всё. С тех пор я не видела ни Светочку, ни Илью.
   - Спасибо, Элла Борисовна. Вы нам очень помогли, - Ольга была искренне благодарна женщине. Точечка света появилась в туннеле - ресторан отеля "Фаворит".
   По дороге Ольга позвонила Корнееву:
   - Я в отель, Олег. Морозовы были приглашены в ресторан "Фаворит". Ресторан находится в том же отеле. Кстати, там останавливалась Яна Резник, - напомнила она.
   - Отель вместе с рестораном принадлежит Крыжановскому Николаю Львовичу, - сообщил Корнеев.
   - Знаю. Перед уходом пробила, - Олег почувствовал, что она улыбается.
   - Люблю тебя, - сказал и тут же выключил телефон, как нашкодивший мальчишка.
   - И я тебя, - засмеялась Ольга, отвечая гудкам телефона.
  

75

   Ольга свернула на улицу Посадского и сразу увидела новое семиэтажное здание. "Отель Фаворит", - горели над входом большие буквы. Было ещё рано, но ресторан работал. Ольга беспрепятственно вошла в ресторан со стороны улицы. Людей за столиками было мало, зал почти пустовал.
   Ольга выбрала столик, села и стала ждать официанта. Через минуту официант появился. Поздоровавшись, он услужливо склонился, подавая ей меню. Ольга окинула официанта цепким взглядом. "Красивый, - отметила она. - Ну что же они, эти красавчики, такие женоподобные?", - с неприязнью подумала она.
   - Что-то будете заказывать? - вкрадчивым голосом спросил официант.
   - Кофе и пирожное. "Медовое".
   Официант, прямой, как единица, с достоинством ушёл выполнять заказ. Через пару минут он вернулся с подносом.
   - Вы давно здесь работаете? - завязала с ним разговор Ольга. - Своих посетителей помните?
   - Как сказать, - пожал плечами официант. - Кого-то помню, кого-то нет. - Эту девушку можете вспомнить? - она показала ему фотографию Яны. Официант бросил взгляд на снимок и сразу заулыбался.
   - Помню. Такую невозможно не запомнить. Как только они с мужем появлялись в ресторане, мужчины, как по команде, поворачивали в их сторону головы.
   - Так уж и все? - недоверчиво спросила Ольга.
   - Все. Пара красивая. А девушка просто красавица.
   - Жили они здесь же, в отеле?
   - Да. Поэтому завтракали, обедали и ужинали обычно у нас, - охотно делился информацией официант.
   - Давно они покинули отель?
   - Во всяком случае последнюю неделю я их не видел.
   - А этих людей вы запомнили? - Ольга вынула из сумочки фотографию Морозовых. Её она попросила у матери Светланы.
   - А вы что, из полиции? - насторожился официант.
   - Майор следственного комитета прокуратуры Гусарова, - Ольга протянула удостоверение.
   - Так бы сразу и сказали, - сердито заметил официант. - Этих не знаю.
   - А скажите, хозяин отеля сейчас здесь? - не обращая внимания на сердитый тон официанта, всё так же доброжелательно спросила Ольга.
   - Не знаю, - буркнул тот. - Спросите у администратора.
   - Спасибо за информацию, - миролюбиво поблагодарила Ольга, расплатилась и вышла из ресторана.
   Из ресторана Ольга попала в большой светлый вестибюль, уставленный дорогими креслами, диванами, журнальными столиками. Она направилась к административной стойке, но дойти не успела. К ней подошла женщина средних лет, в элегантном летнем костюме, гладко зачёсанными волосами, стянутыми на затылке в тугой узел.
   - Вам нужны сведения о наших постояльцах? - поздоровавшись, спросила она вежливо-холодным тоном. "Ого! - пронеслось в голове следователя. - Информационная служба здесь хорошо поставлена".
   - Я бы хотела кое-что уточнить о некоторых ваших постояльцах, - уклончиво ответила она.
   - Если вас не затруднит, следуйте за мной, - администратор повернулась к Ольге спиной, направляясь к лифту.
   Лифт поднимался бесшумно. Женщины не проронили ни слова, избегая взгляда друг друга. На седьмом этаже с тихим шипением открылась дверь. Ковровая дорожка приглушала шаги. Коридор был пуст. Бесшумно они подошли к самой широкой двери. На ней висела табличка с фамилией, именем и отчеством хозяина отеля. Администратор нажала ручку двери, пропуская Ольгу вперёд. Ольга окинула взглядом огромную приёмную. Из-за большого стола с компьютером и телефонами вышла секретарь, длинноногая красавица в босоножках на высокой шпильке, в чёрной юбке чуть выше колен, в белой дорогой блузке с расстегнутой верхней пуговицей. Она многозначительно глянула на администратора, та едва заметно кивнула.
   - Вас ждут. Проходите, - вежливо обратилась она к Ольге. Администратор нажала ручку и открыла дверь в кабинет.
   Ольге сразу бросилась в глаза изысканная роскошь кабинета. Длинный овальный стол, зеркально отполированный, окружала цепочка дорогих стульев с высокими спинками и полированными подлокотниками. Вдоль стены стояла стенка с глубокими гнёздами. Большой полукруглый белый диван роскошно раскинулся слева вдоль окна. Справа - глубокие кресла тоже из белой кожи услужливо ждали гостей. Между ними расположился журнальный столик на изогнутых ножках. Торшеры стояли и у кресел, и у дивана. В глубине кабинета прямо у окна во всю стену стоял большой письменный стол. Из-за стола навстречу Ольге вышел хозяин кабинета. Своей широкой приятной улыбкой он сразу расположил к себе Ольгу.
   - Неужели в полиции работают такие милые создания? - добродушно сказал Крыжановский, протягивая гостье руку. Отвечая на рукопожатие, Ольга тут же заметила:
   - Быстро вам разведка донесла, что я из полиции.
   - На том стоим. Иначе не выжить в нашем клокочущем мире, - не переставая улыбаться, хозяин жестом пригласил Ольгу присесть в кресло, а сам сел напротив. - Чай? Кофе? - спросил он.
   - Спасибо. Я уже пила кофе в вашем ресторане, - отказалась Ольга.
   - В связи с чем я удостоился внимания со стороны нашей доблестной полиции? - со скрытой насмешкой спросил он.
   - Николай Львович, в вашем отеле останавливалась вот эта женщина. Вы её помните? - Ольга протянула ему снимок Яны. Крыжановский взял фотографию, мельком посмотрел на снимок и тут же вернул Ольге.
   - Помню. Эта пара останавливалась у нас в двести двадцать третьем номере.
   - Пара? - переспросила Ольга.
   - Ну да, - подтвердил Крыжановский. - С нею был её муж. Они из Питера, кажется.
   - Когда вы их видели в последний раз?
   - А почему вас это интересует? - уже без улыбки спросил хозяин отеля.
   - Женщина, её зовут Яна Сергеевна Резник, пропала.
   - Как - пропала? - удивился Крыжановский. - Я видел, как эта птичка улетела на длинном сиреневого цвета "Мерседесе". А её муж на следующий день выехал из отеля.
   - Номера "Мерседеса" запомнили?
   - Нет, конечно. Заметил только, что номера московские.
   - И на том спасибо, Николай Львович.
   - Рад сделать приятное такому милому полицейскому, - любезно ответил он, но за этой любезностью Ольга почувствовала перемену в настроении Крыжановского. "Что его напрягло?", - встревожено подумала она.
   - И ещё, Николай Львович. Ваш ресторан посетила одна пара.
   - Тысячи пар, - перебил её Крыжановский. - Наш ресторан работает круглосуточно.
   - Это особая пара. Их пригласили на ужин именно в ваш ресторан.
   - И что? Они отравились? Или тоже пропали? - с иронией спросил Крыжановский.
   - Их убили.
   - Тогда это точно не ко мне,- твёрдо сказал он, глядя прямо в глаза Ольге.
   - Я понимаю, - Ольга поспешно кивнула головой. - Я хочу попросить вас проехать со мной в морг - вдруг вы их опознаете, - какое-то седьмое чувство заставило её не показывать Крыжановскому фотографию Морозовых.
   Николай Львович нерешительно глянул по сторонам.
   - Мне, честно говоря, некогда.
   - Это не займёт у вас много времени. Я обещаю, - продолжала уговаривать Ольга. - Я отвезу вас в морг и привезу обратно. Обещаю, - у неё был такой умоляющий взгляд, что Крыжановский не смог ей отказать.
   - Я, честно говоря, люблю смотреть на живых женщин и мужчин, но куда от вас денешься. Поехали!
   По дороге Крыжановский развлекал Ольгу всякими смешными случаями из жизни отелей, но в морге он совсем умолк. Служащий морга подвёл их к столу, на котором лежала укрытая простынёй женщина. Сначала Крыжановский в ужасе отшатнулся, но потом долго всматривался в лицо женщины. Так же долго он рассматривал лицо мужчины.
   - Нет, я их не знаю, - широкими шагами он вышел из морга. Ольга едва поспевала за ним. Она достала из сумочки фотографию, на которой изображена молодая красивая пара.
   - Это они, - протягивая Крыжановскому фотографию, сказала Ольга. Он долго всматривался в их смеющиеся лица, потом вернул снимок.
   - Я их не знаю, - категорически заявил он.
   - Я отвезу вас, Николай Львович, - предложила Ольга.
   - Спасибо. Не надо. Сам доберусь, - он быстро вышел со двора. Ольга долго провожала взглядом его прямую, широкоплечую спину. Тщательно отутюженный, подчёркнуто аккуратный, он выглядел моложе своих шестидесяти лет. На его летнем лёгком костюме - ни морщинки. И на загорелой коже тоже. "Что-то вы скрываете, Николай Львович", - вздохнула Ольга, потеряв его из виду.
   - Голову даю на отсечение - он узнал Морозовых, - вечером говорила Ольга Корнееву.
   - Но почему скрыл это? О Яне сказал, а о них ни слова, - Олег машинально забарабанил пальцами по гладкой поверхности стола. - Всё узнай о нём, Оль.
   - Ага. Я уже отдала фотографии Яны и Морозовых в лабораторию.
   - Зачем? - Олег удивлённо посмотрел на неё.
   - На предмет отпечатков пальцев Крыжановского. Он держал их в руках. Вдруг его пальчики пробегали в нашем ведомстве?
   - Ну, ты даёшь, Оль! Ну, молодчина! - он не переставал восхищаться ею.
  

76

   "Не может этого быть! Нет! Нет! Нет! - сердце его бешено колотилось. Он так разволновался, что заломило виски. - Но рисунок! Господи! Мне ли не знать этот рисунок!", - думал Крыжановский, прижавшись высоким лбом к дверному стеклу в вагоне метро. Стекло немного охлаждало мозги, иначе того и гляди - вскипят.
   Николай Львович попытался набрать его номер телефона - недоступен. "А, да, в метро не ловит. Не дозвониться", - вспомнил он. Едва выскочил из подземки на поверхность, тут же позвонил:
   -Ты где? - без предисловий рявкнул он в трубку.
   - У себя. А что? Что случилось? - тревожно спросили на том конце.
   - Немедленно приезжай ко мне! - приказал Крыжановский.
   - Сегодня никак не могу. У меня дела, - отнекивался тот конец.
   - Никаких дел. Сегодня вечером ты будешь у меня дома, - Николай Львович не стал слушать, что там бормотали на том конце, резко отключил телефон.
   "Придётся подчиниться", - подумал абонент. Но как же не хочется! Целых шесть дней он жил, как в раю. Пусть этот рай создан искусственно - но рай! Хоть и призрачное счастье - но счастье!
   Шесть дней тому Яне позвонили по телефону и попросили спуститься в холл отеля. В холле её ждал здоровый бугай с круглым лицом, с ёжиком чёрных волос.
   - Яна Сергеевна? - спросил он густым голосом.
   - Да, это я, - окинула она оценивающим взглядом бицепсы высокого плотного незнакомца.
   - Я - Никита Воронов. Мой хозяин узнал о вашем приезде и просит вас посетить его дом, - как по заученному тексту, старательно проговорил он.
   - Кто ваш хозяин? Имя у него есть?
   - Есть, конечно, - улыбнулся Никита. - Это довольно известный человек в деловых кругах. И он даёт сегодня вечером бал в вашу честь, - без запинки передал приглашение Воронов.
   К ним подошла администратор отеля.
   - Здравствуй, Никита, - обратилась она к нему как к старому знакомому. - Развлекаешь нашу гостью? Я могу чем-то помочь?
   - Спасибо, Лада Антоновна. Вот уговариваю Яну Сергеевну поехать к моему хозяину на бал в её честь.
   - Я бы от такой чести не отказалась, - сдержанно улыбнулась Лада Антоновна.
   - А если откажусь, бала не будет? - хитро прищурилась Яна.
   - Не будет, - вздохнул Никита.
   - А гости? Как же они? Их же заранее пригласили, я думаю, не так, как меня, - продолжала испытывать терпение Никиты Яна.
   - Гости как соберутся, так и разъедутся. Без вас никакого бала не будет, - серьёзно сказал Никита.
   - Напрасно отказываетесь, - поддержала Никиту Лада Антоновна. - Там, куда вас приглашают, всегда интересно, весело и с размахом.
   - А я и не отказываюсь. Вот только переоденусь.
   - Не стоит. Если вы захотите другой наряд, мы можем заехать в магазин, - Никита выразительно посмотрел на часы.
   - Тогда поехали, - Яна решительно зашагала к выходу. Кивнув на прощание администратору, Никита заторопился вслед за Яной. - Сюда, - открыв дверь сиреневого "Мерседеса", пригласил он женщину. Яна едва сдержала возглас восхищения. Она ещё ни разу на таком не ездила. На чёрном ездила, на белом, ещё на красном. Но на сиреневом "Мерседесе" - никогда! Она быстро юркнула в машину и уже оттуда позвонила Эдику, что она уехала в гости.
   - Когда вернёшься? - спросил раздасадованный Эдик.
   - Не знаю, - услышал он краткий ответ, а затем гудки отключённого телефона.
  

77

   Сиреневый "Мерседес" вырвался за МКАД, промчался по Рублёвскому шоссе, оттуда свернул в сторону посёлка "Сосны", миновал его и остановился на залитой солнцем набережной. Там были припаркованы две моторные лодки и небольшой, сверкающий новизной, катер. Никита пригласил Яну на катер, познакомил её с капитаном, распорядился везти гостью к хозяину на остров, а сам вернулся к "Мерседесу", предупредив лодочников, что будет через два часа. "Мерседес" надо было отогнать обратно.
   Катер, похожий на белую птицу, стремительно рассекая носом сверкающую под солнцем гладь воды, через пару часов доставил гостью к острову. Он причалил у небольшого красивого портика. Там Яну уже ждали. Двое молодых мужчин подали ей руки, помогая сойти с катера. "Добро пожаловать, Яна Сергеевна", - приветствовали её встречающие. С трудом скрывая смущение, она шла за провожатыми по галерее в форме арки, украшенной разноцветными шарами, прямо к широкой мраморной лестнице, ведущей к зданию, построенному в стиле старинных замков. Под ярким солнцем на фоне сосен и берёз замок сверкал ослепительной белизной, необыкновенной красотой и роскошью. На протяжении всего пути их сопровождал хор птичьих голосов. "Куда я попала?" - думала Яна, завороженная сказочной красотой. Из широких стеклянных дверей замка появилась мужская фигура. Яну это почти не удивило.
   - Приветствуем тебя, Яна. - слегка сиплым голосом обратился к ней хозяин. - Рад видеть тебя в моём скромном жилище, - он протянул ей навстречу руку. Она вложила в его ладонь свою и невольно вздрогнула: его рука была холодной и влажной. Лёгкая брезгливость коснулась её губ. Это не осталось незамеченным. Ухмылка рябью пробежала по его красивому, без единой морщинки лицу. Яна мгновенно справилась со своим чувством и ответила крепким рукопожатием.
   - Не могу сказать, что встреча с вами здесь для меня столь неожиданна, - улыбнулась она очаровательной улыбкой.
   После гибели Ивана они встречались дважды. Первый раз вскоре после поминок - Волков предложил свою помощь в освоении тяжёлой для Яны науки бизнеса. И помог. Яна быстро вошла в курс дела. Тем более рядом были Артём и Эдик.
   Но вскоре Эдик её окончательно оккупировал. Из любовника он превратился в тирана, пытаясь любыми способами завладеть компанией покойного Ивана. Она пожаловалась Артёму. Тот попытался обуздать аппетиты Эдика, но из этого ничего не вышло. Однажды ей позвонил Волков.
   - Как успехи? - живо поинтересовался он.
   - Как сказать? - вздохнула Яна.
   - А вы скажите, как есть, - предложил он. - Айзман помогает?
   - Его помощь, что камень на шее, - неожиданно для себя пожаловалась она.
   - Ясно, - протянул Волков. - Вы звоните, если что, - предложил он.
   Спустя несколько дней без всякой видимой причины Эдик отступил. С каждым днём он становился услужливей, перестал угрожать ославить её на весь Питер, свалив на неё попытку отравить Ивана. Он стал меньше интересоваться делами компании. Однако это не мешало ему пополнять счёт в банке. У него появились деньги, много денег, больше, чем ему платила компания. Яну совершенно не интересовало, откуда у него такие доходы. Благодаря усилиям Артёма её компания твёрдо стояла на ногах. Иногда ей казалось, что ещё кто-то очень умный и проницательный невидимой рукой направляет её действия, и у неё всё получается. Волков больше не появлялся у неё на горизонте, и она постепенно перестала вспоминать о нём. Да и не до него. Дел - выше крыши. - Как Иван управлялся со всем этим хозяйством - ума не приложу, - думала она, всё больше взваливая обязанностей на Эдика и Артёма.
   Её пригласили на совещание в Москву. Рассматривался вопрос об экологически чистом жилье. Она ничего в этом не понимала, но для этого есть Эдик. С ним она пробыла шесть дней в Москве, гуляя по столице, пока он был на разных, совсем ей не интересных заседаниях.
   И вдруг это неожиданное приглашение, этот сказочный замок - есть от чего обалдеть, - подумала она.
   - Сюрприз, как мне кажется, не удался. Вы ожидали меня здесь встретить? - с еле заметным разочарованием спросил он.
   - Здесь или в каком другом месте я знала, что встречу вас, - она говорила правду. Этот человек обладал каким-то магнетизмом. Он отталкивал от себя. В нём чувствовалась опасность, объяснить которую Яна не могла. И в то же время её тянуло к нему. Сейчас она подумала, что, возможно, Эдик изменился в отношении к ней не без участия этого человека. А что? Всё может быть.
   - Удивительно, прошло столько лет, а вы совсем не изменились, - сделала она комплимент хозяину замка.
   - Приятно слышать из уст такой красавицы комплимент в мой адрес. Ну, что же мы здесь стоим? - спохватился он. - Милости прошу в моё скромное жилище.
   Скромное жилище имело форму подковы с тридцатью семью спальнями, огромным кабинетом, приёмной, двумя гостиными, двумя столовыми, кухней, бассейном, в котором мог плавать катер. Они прошли огромный холл с четырьмя колонами и оказались внутри двора подковообразного замка. Среди декоративной зелёной травы раскинулись клумбы разных ярких цветов. Над ними висела радужная водяная пыль фонтанов и оросительных установок. Каждая такая пылинка искрилась всеми цветами радуги. Яна восхищённо осматривалась по сторонам.
   - А что это там? - показала она вглубь острова.
   - Хочешь посмотреть? - он говорил ей "ты", но она не обратила на это внимания.
   - Хочу.
   Они прошли по аллее, вдоль которой, как часовые, выстроились сосны. В конце аллеи оказалась большая бетонированная площадка, на которой стоял вертолёт.
   - У вас даже вертолёт есть! - воскликнула гостья. Он снисходительно посмотрел на неё, как отец или старший брат на восторженного ребёнка.
   Назад они шли по другой аллее мимо небольших двухэтажных коттеджей. В одном из них на первом этаже мелькнуло чьё-то лицо и тут же исчезло.
   - Это ваши соседи? - спросила она.
   - Нет, здесь живут мои рабочие.
   - Они обслуживают ваш дом?
   - И остров тоже.
   - А что, весь этот остров ваш? - с удивлением уточнила Яна.
   - Мой, - подтвердил хозяин.
   - Не хило, - качнула головой Яна.
   - По-другому не могу, - серьёзно ответил хозяин.
   Они прошли мимо большого сада.
   - Здесь я часто отдыхаю, - сообщил хозяин.
   - А там что? - спросила Яна, указывая на парники.
   - Хочешь посмотреть? - высокомерную Яну ну ни капельки не коробило то, что он говорит ей "ты". В ней зрело чувство, будто они знакомы тысячу лет. В детстве она мечтала о прекрасном острове, где она бы царствовала. И тут - на тебе! Такое удивительное чудо!
   - Хочу.
   Они вошли в парники. После леса воздух в парниках оказался тяжёлым и влажным. Несколько женщин и мужчин обрабатывали высокие, выше человеческого роста, кусты помидоров. Рабочие вовсе не обращали внимания на вошедших. Яне показалось, что это живые роботы. Но больше всего её поразили их лица. У каждого на лице был шрам, а то и два от какого-то увечья.
   - Почему они такие? - Яна брезгливо сморщилась.
   - Какие? - спросил хозяин, как будто не понимая, что она имеет ввиду.
   - Уроды, - немного помолчав, прежде, чем озвучить это слово, сказала она.
   - Это одинокие люди из большого города, из Москвы. Бомжи одним словом. Я дал им работу, крышу над головой, еду. А что у них такие лица - ну, такая у них жизнь была, - задумчиво ответил он и добавил. - Со шрамами. Помидор хотите сорвать? - указал он на большущий розово-красный плод.
   - Нет. Давайте вернёмся в дом, - заторопилась Яна.
   Куча лакеев обслуживали замок Волкова. Две девушки с красивыми лицами подавали им блюда. Яна проголодалась, ела с удовольствием, стараясь не вспоминать экскурсию в парники.
   - Вы женаты? - неожиданно спросила она, отпив из бокала красное, похожее на цвет рубина, вино.
   - Нет, - коротко ответил Волков.
   - Степан Вениаминович, мне сказали, что я приглашена на бал, - кокетливо улыбаясь, напомнила она.
   - Немножечко терпения, моя госпожа, - торжественно ответил он. - Бал в вашу честь состоится вечером, - пообещал хозяин острова.
  

78

   - Я провожу тебя в твою комнату, - предложил Волков.
   - Согласна. До бала мне не мешает отдохнуть. Меня немножко повело от вина, - засмеялась Яна.
   Из столовой через холл он проводил её к лифту. Лифт бесшумно поднял их на третий этаж. Её комната была обставлена в белых и бледно-розовых тонах. Она любила такие цвета, считала их цветами радости.
   - Прикольно, - оценила она комнату на молодёжном сленге.
   - Старался.
   На огромной кровати она увидела разложенное бело-серебристое платье.
   - Какое чудо, - метнулась она к наряду. - А это что? - указала она на синий футляр, лежащий рядом с платьем.
   - Это украшение к твоему наряду, - объяснил хозяин. - Открой. Я думаю, тебе понравится.
   Она открыла и зажмурилась. Лучи солнца заиграли на каждом бриллианте радужным светом.
   - Это мне? - спросила она, недоверчиво глядя на хозяина острова.
   - Тебе, - удовлетворённый эффектом, подтвердил он. - Ты должна блистать, как никогда. Бал-то в твою честь, - напомнил он. - Я ухожу, а ты отдохни, - он быстро вышел из комнаты.
   " Ничего себе,- разглядывая украшения, думала она. - Иван не умел так эффектно дарить подарки. - Неожиданно Яна вспомнила, как муж тревожно-застенчиво дарил ей украшения с изумрудами, рубинами, - с бриллиантами тоже, - мелькнула мысль. - И всегда боялся, что мне не понравится. Волков не боится. Уверен, что мне понравится, - удовлетворённо подумала она. - Умеет угадать всё, что я люблю и доставить мне удовольствие. Интересно, как у него это получается?" - но развивать эту мысль она не стала, занялась тем, что прикинула на себя платье - чудо! Какой наряд! И босоножки тут! Серебристо-белые, на высоченной шпильке. Королевский наряд! - отметила она и со всего размаха рухнула на кровать.
   Через два часа где-то у двери прозвенел колокольчик. Или под потолком? Казалось, вся её комната наполнилась едва слышным хрустальным звоном. "Вот это я поспала! - Яна вскочила с кровати и почувствовала такой заряд энергии, что захотела выплеснуть хотя бы часть её в танце, смехе, иначе, того и гляди, её разорвёт на части. - Может, завопить, как индейцы? - и весело, с озорством закружилась по комнате. Её танец прервал стук в дверь. Вошёл Волков.
   - Яна, пора одеваться, - снисходительно улыбаясь, сказал он. - Скоро прибудут гости.
   Гости подтягивались к острову по-разному: кто на катере, кто на речном трамвайчике, а кто-то на моторной лодке. Двое прилетели на вертолётах - генерал Хасьянов из Питера и миллионер Дятлов из Ярославля. Красивые девушки и юноши из обслуживающего персонала острова встречали гостей и тут же провожали их к столикам, расставленным на зелёной лужайке внутри двора. Под звуки оркестровой музыки гости перебрасывались приветствиями, радостно кивали друг другу, рассчитывая убить двух зайцев: повеселиться от души и заодно решить какие-то шкурные вопросы. Почти все давно друг друга знали, были частыми гостями на острове.
   Никита зорко следил за передвижениями гостей. Охрану он расставил так, чтобы все присутствующие были под присмотром. Нечего им растекаться по острову.
   Наконец, бесшумно раздвинулись стеклянные двери, и на верхнюю площадку широкой лестницы вышли хозяин острова и Яна. Яна была так ослепительно красива, что все невольно зааплодировали. - Так это и есть обещанный нам сюрприз! - раздалось из толпы гостей. - Вот это сюрприз так сюрприз! - поддержал другой голос. Хвалебные речи в адрес Яны сыпались, как из рога изобилия. Комплименты текли, один изысканней другого. Волков с Яной подошли к своему столу, и Степан Вениаминович произнёс тост в честь хозяйки сегодняшнего бала Яны Скворцовой. "Откуда он знает, что я Скворцова? - успела удивиться Яна. - Кажется, я ему не говорила", - но тут же всякие вопросы улетучились, утонули в гомоне восхищённых похвал в её адрес. После первого тоста все зашумели, застучали вилками и ножами, загудели, заговорили. После нескольких тостов каждый говорил что-то своё, не слушая других. Когда веселье было в полном разгаре, Волков подошёл к Дятлову.
   - Давно не виделись, Виктор Степанович. Выпьем за встречу, - он протянул гостю бокал с тёмно-красным вином.
   - Точно. Живём близко друг от друга, а видимся редко, - обрадовался Дятлов особому к себе вниманию. - Давайте за встречу! - поддержал он тост, принимая бокал с вином.
   Через пару часов Дятлова здорово развезло.
   - Смешал всё подряд, - злилась на него жена.
   - Не беда. Не расстраивайтесь так, - успокаивал её хозяин. Поспит и станет, как огурчик. - Он повернул голову к Воронову. - Никита, отведи гостя. Пусть отдохнёт, - распорядился он. Двое из охраны подхватили Дятлова, увели в дом. Туда же вильнул и хозяин.
   - Выпей минералки, дружище, - предложил он захмелевшему гостю, метнув взгляд в сторону официантки. Та мгновенно принесла стакан с минеральной водой, подала её хозяину. - Сейчас станет легче, - Волков бросил в стакан маленькую таблетку. Вода с шипением вспенилась. - Выпей, сразу легче станет, - настойчиво повторил он. Дятлов вяло взял стакан, сделал несколько глотков. - До конца пей, а то не поможет, - приказал Волков. Дятлов допил до конца.
   - Фу, и правда, легче стало, - через пару минут весело сказал Дятлов.- Волков, душечка, как же я тебя люблю! Как я всех люблю! - он говорил быстро, много. Слова из него сыпались, как горох из рваного мешка.
   - Ну, слава Богу! Завёлся, - обрадовался Волков. - Эй, хлопцы! - позвал он охранников, стоявших у двери. - Ведите его к лифту.
   Они поднялись на второй этаж и прошли в кабинет Волкова.
   - Ждите в приёмной, - приказал охране хозяин, приглашая в кабинет только Дятлова. Там он сразу перешёл к делу.
   - Ну что, Виктор Степанович, оформим продажу вашего деревообрабатывающего заводика в Рыбинске? - весело спросил он. - Или слабо? - подзадорил Дятлова Волков.
   - Мне? Слабо? Обижаешь, Степан Вениаминович. Да я для тебя, что хочешь, подпишу, - с азартом пообещал Дятлов.
   - Ну, так подписывай! - Волков открыл папку и подсунул ему заранее подготовленные документы. По внутренней связи он вызвал Никиту.
   - Никита, нотариуса сюда! Быстро! Он в комнате рядом.
   Никита метнулся и уже через пару минут привёл нотариуса. Тот внимательно прочитал документ.
   - И вы это подписываете? - со скрытым удивлением спросил он Дятлова.
   - А что? Мой завод - кому хочу, тому и продаю! - с бесшабашным весельем ответил Дятлов.
   - Никаких вопросов, - прошипел Волков, пронзив нотариуса серо-стальными клинками. Нотариус испуганно кивнул головой и тут же заверил все документы купли-продажи.
   - Ну вот, а теперь гулять, - облегчённо вздохнул Волков.
   - Гулять, так гулять! - веселился Дятлов, не замечая брошенного в его сторону сочувствующего взгляда нотариуса.
   - Никита, отведи Виктора Степановича в спальню для гостей.
   - Я не хочу в спальню! - заартачился Дятлов. - Гулять хочу!
   - Обязательно погуляем. Только вам надо чуть-чуть отдохнуть. Для гуляния у нас с вами целая ночь впереди, - уговаривал его, как ребёнка, Волков. - Веди его на четвёртый этаж. И дай ему выпить, сам знаешь, - Волков и Никита обменялись взглядами, несущими взаимную информацию. Никита подхватил под руку Дятлова и быстро вывел его из кабинета. Степан Вениаминович предложил нотариусу принять участие в празднике. Тот согласился. Они быстро спустились вниз. Волков неслышно подошёл к Яне.
   - Не скучала?
   - Нет, что вы! Некогда скучать, - рассмеялась она.
   - А хочешь посмотреть на мой замок с реки?
   - Хочу! - обрадовалась Яна.
   Незаметно для гостей они спустились к причалу. Там уже стояла яхта, готовая к отплытию. Волков помог Яне спуститься на яхту. Они отплыли подальше от острова.
   Издали весь остров сверкал разными огнями. Казалось, дворец с его башенками поместили из голливудской сказки. Вдруг раздался хлопок, и тысячи горящих разными цветами точек фейерверков полетели с неба на остров.
   - Ух, ты! - восхищённо выдохнула Яна. - Какая красота! Сказка! - воскликнула она.
   - Тебе понравилось? - спросил довольный эффектом, Волков.
   - Спрашиваете! В детстве я видела себя в окружении такой красоты!
   - Рад, что угодил тебе, моя королева.
   - Это же сказка! Сказочная красота! Я будто во сне! - восторженно лепетала Яна.
   Они подплыли к причалу.
   - Пора к гостям, - напомнил Волков. - Жаль, но неудобно оставлять их так надолго, - оправдывался он.
   Многие гости уже разбрелись по комнатам, отведённым им в трёхэтажном особняке для гостей.
   - Я устала, - призналась Яна. - Столько сказочных сюрпризов за один день - это тоже надо переварить, - оправдывалась она. Ей не хотелось обижать Волкова, оставлять его одного, но она едва держалась на ногах.
   - Конечно, тебе пора отдыхать, - он заботливо проводил её в спальню. - Спокойного тебе сна, - сказал он на прощание и едва слышно вышел из её комнаты.
   Яна разделась и рухнула на постель. Дверь в её спальню тут же бесшумно отворилась. Молодая горничная принесла ей на подносе чашку с ароматным напитком.
   - Я ничего не хочу, - капризным тоном отказалась Яна.
   - Выпейте. Вы тотчас уснёте, а утром будете такой бодрой, будто и не уставали, - настаивала девушка.
   - Вот прилипла, липучка, - Яна нехотя поднялась, села на кровати, выпила напиток. - А правда, приятный, - оценила она. - Всё, иди, - Яна упала на подушку и тут же крепко уснула.
   Через час дверь её спальни бесшумно открылась. Мужчина подошёл к кровати, присел на краешек, пристально разглядывая спящую гостью. За годы после гибели Ивана она ещё больше расцвела, стала ещё красивее. Он лёг рядом, провёл пальцем сначала по её лицу, по шее, спустился ниже, коснулся губами ямки на груди. Рука поползла по животу, по бедру - Яна ровно дышала. Сон её был спокоен и лёгок. - "Нет! - он быстро встал, вытер капли пота простынёй, что укрывала гостью. - У меня ещё будет время. Я буду любить тебя столько, сколько сам захочу. Каждую ночь ты будешь ждать меня. Ждать, пока я не приду, - он наклонился над её лицом, глубоко вдыхая аромат её духов. - Больше ты никогда не покинешь этот остров", - тихо шепнул он и быстро вышел из комнаты.
  

79

   Дятлов проснулся с сильной головной болью.
   - Что за фигня? - спросил он Волкова, спустившись вниз. Тот стоял посреди холла, давая какие-то распоряжения прислуге. - В голове колокол гудит, - пожаловался он. - Что я пил вчера?
   - То же, что и все. Стареем, друг, - Волков похлопал его по плечу. - Поменьше пороха стало, а?
   - Я бы не сказал так. Со мной ещё никогда такого не было.
   - Всё бывает в первый раз. Смотри, гости уже завтракают. Некоторые уже покинули остров. А ты всё спишь и спишь, - засмеялся Волков. - Пойдём к гостям, - предложил он.
   На столах стояли бутылки с минеральной водой, напитки в графинах, стаканы, бокалы, чашки. Кто-то из гостей направлялся в сторону причала, кто-то поднимался из-за стола.
   - И правда, почти все разъехались. Я что, один здесь остался? - удивился Дятлов.
   - Нет, не один. Видишь, ещё не все разъехались.
   Оставшиеся гости по очереди подходили к хозяину проститься.
   - Куда ты, Степан Вениаминович, королеву бала подевал? Хотим ей засвидетельствовать своё почтение, - говорил один из гостей.
   - Спит она, - снисходительно объяснял хозяин её отсутствие. - Устала вчера очень. Пожимая руки гостям, Волков пообещал ещё организовать такой бал. Идея всем понравилась.
   - До встречи! - прощально махали они острову, удаляясь на катере.
   - А ты, Виктор Степанович, позавтракай, потом с женой полетите в свой Ярославль. Лётчик-вертолётчик машину уже подготовил, - сказал Волков, похлопывая по плечу гостя и усаживая его за стол.
   - А где все? - услышали они голос жены Дятлова.
   - Все уехали, а мы с тобой проспали, - дожёвывая бутерброд, промямлил Дятлов. Он с удовольствием выпил минеральную воду, закурил, наблюдая, как жена пьёт кофе и ест пирожное. Его голова раскалывалась на части.
   - Выпей кофе. Натуральный, не растворимое пойло, - предложил хозяин. Дятлов потянулся за чашкой, но взять не успел - его отвлёк голос мобильного телефона.
   - Слушаю. Дятлов, - бросил он в трубку. - А ты быстрее собирайся, - махнул он рукой жене. Жена быстро подхватилась, направляясь в гостевой домик. - Что? - услышала она вопль мужа и припустилась быстрее собирать свои вещи. - Повтори! - кричал Дятлов. - Кто? - выпученными глазами он посмотрел на Волкова. Дятлов сидел с телефоном в руке, с открытым ртом, в котором был только его собственный язык и застрявшие, как булыжники, вопросы. Наконец, он обрёл дар речи.
   - Волков, я не понял, это что за комедию ты разыграл с моим заводом в Рыбинске? - с трудом заговорил он.
   - Какую комедию? - удивился Волков.- Никакой комедии. Ты что, забыл?
   - Что я забыл? - лицо Дятлова начало медленно багроветь.
   - Что, что. Мы вчера с тобой подписали документы купли-продажи твоего завода. Нет, ты серьёзно не помнишь?
   - Какие документы? Какая купля-продажа? - по лесу раскатился громкий возмущённый бас Дятлова.
   - Тише, не кричи, - Волков повернул голову к охраннику. - Никита, нотариус не уехал ещё?
   - Нет, спит у себя.
   - Буди. Пора вставать. И веди его сюда.
   До прихода нотариуса оба не проронили ни слова. Барабаня толстыми пальцами по пластиковой поверхности стола, Дятлов сверлил возмущённым взглядом Волкова. Тот был абсолютно невозмутим.
   - А вот и нотариус, - обрадовано объявил Волков. - Никита, документы принеси из кабинета. Они на столе в чёрной папке. - Никита пулей метнулся в дом, и уже через пару минут чёрная папка лежала перед Дятловым.
   - Я что, правда, подписал эти документы? - недоумевал Дятлов, разглядывая свою подпись.
   - Ну а кто же ещё? Не Барабашка же. Ты, конечно, - раздражённо подтвердил Волков.
   - И никто не водил моей рукой? И я не был пьян в доску? - продолжал допытываться Дятлов.
   - Ничего такого не было, - обиделся нотариус. - Я ещё вас переспросил: "Вы что, и впрямь хотите подписать эти документы? - А вы мне - Хочу!"
   - Ничего не понимаю. Ничего не помню! - Дятлов сжал виски толстыми ладонями.
   - А мы сейчас развеем все твои сомнения. Пойдём в кабинет, - предложил Волков. В кабинете он вставил диск в ноутбук. Замелькали кадры вчерашней сделки. - Убедился? - он торжествующе посмотрел на Дятлова.
   Дятлов сморщил лоб, глубоко затянулся сигаретой, всматриваясь в поднимающийся от неё дым. Потом погасил её о дно пепельницы, встал и холодно-спокойным тоном заявил:
   - Ты меня чем-то опоил. Я ничего не помню, но я разберусь, - быстрыми шагами он пересёк кабинет и вышел на лестницу.
   - После драки кулаками не машут, - крикнул ему в спину Волков.
   - Я разберусь, - гася ярость, пообещал Дятлов.
   - Проводи, - Волков кивнул Никите. - А вам за хорошую работу, - он открыл сейф и, вынув оттуда пачку денег, протянул её нотариусу.
  

80

  
   Яна проснулась с сильной головной болью. Она прошла в ванную комнату, приняла душ - боль немного утихла. В белом махровом халате с тюрбаном на голове она вышла из ванной и остолбенела - корзины роз и белых лилий украшали её комнату.
   - Что за чудеса творятся в этом дворце? - вслух удивилась она и вздрогнула: нежным хрустальным звоном колокольчики предупредили, что к ней идёт гость. Или гости. На пороге стоял Волков в летнем костюме и широкополой шляпе.
   - Гостья моя проснулась. Доброе утро, - поздоровался он.
   - Вы всегда входите в спальню к гостям без приглашения? - пытаясь подавить раздражение, спросила она.
   - Всегда, - серьёзным тоном ответил он.
   - И в шляпе? - почему-то шляпа её окончательно разозлила. Где-то она такую уже видела.
   - В шляпе не всегда, - спокойно ответил он - У тебя голова болит? - с участием спросил хозяин.
   - Ужасно, - созналась Яна.
   - Сейчас перестанет, - он подтолкнул к ней столик, на котором рядом с чашечкой ароматного кофе, стояли молочник, сахарница и миниатюрные пирожные.
   - Выпьешь - боль, как рукой, снимет.
   Яна села в кресло. Хозяин подкатил к ней столик. Она выпила кофе и сразу почувствовала облегчение. Через минуту ей жизнь казалась прекрасной и удивительной. Чувство раздражения испарилось. Хозяин острова был самым прекрасным, удивительным, изумительным и ещё, Бог знает, каким сказочно замечательным.
   - Гости все разъехались, - сообщил он. - Переодевайся и спускайся в столовую. Я жду тебя там.
   Завтрак на двоих был великолепен.
   - О! Шампанское "Dom Perignon", - воскликнула Яна. - Последний раз я его пила, когда был жив мой муж.
   - Ты очень любила его? - сухо спросил Волков.
   - Как сказать? - пожала плечами Яна. - Сначала нравился, потом привыкла. Главное, он любил меня.
   - И у него были деньги, - подсказал Волков.
   - Да, и у него были деньги, - она с вызовом посмотрела на Волкова. - А что в этом плохого? Деньги любят все.
   - Согласен, - усмехнулся он.
   После завтрака они прогулялись по острову. Яна увидела рабочих, ковыряющихся на клумбах. У каждого был какой-то шрам, уродующий лицо. Но почему-то сегодня это уродство Яне уже не казалось таким уродливым. Они подошли к искусственному гроту. Брызги водопада, похожие на крупные бриллианты, долетали до них. Это смешило Яну. Она восторженно кричала, указывая на рыб, плавающих в озере.
   - Смотрите! Смотрите, Степан Вениаминович! Рыбки красные и золотые! А ещё с чёрными горошинками! А откуда здесь озеро? - вдруг спросила она.
   - Здесь собирается вода из водопада, - довольная улыбка пробежала по его лицу.
   -А-а. Боже! Какая красотища! - её переполнял восторг.
   - Яна, хочешь жить на этом острове? - вкрадчиво спросил Волков.
   - Хочу! - воскликнула она и вдруг нахмурилась. - Совсем забыла. У меня же бизнес, и мне пора домой. Скоро сказка кончится, - со вздохом сказала она.
   - Так это бизнес твоего мужа. Продай его, - посоветовал Волков.
   - А на что я буду жить?
   - Я заплачу столько, что тебе хватит этих денег на всю оставшуюся жизнь. А главное, ты будешь свободна от всех обязательств. Живи себе и радуйся каждому дню. А если захочешь, ты станешь полновластной хозяйкой этого острова.
   - Вы мне делаете предложение? - лукаво улыбнулась она.
   - Да.
   - Бизнес я, конечно, могу продать. А насчёт замужества надо подумать.
   - Думай. А сделку купли-продажи можно оформить прямо сейчас.
   - Согласна! ("Куда меня несёт?") - мелькнула и тут же пропала тревожная мысль. Яна чувствовала, что сейчас ей море по колено. Её куда-то несло, и она ничего не могла с этим поделать.
   Они сели в двухместный трамвайчик и направились к замку. В кабинете Яна легко подписала все документы купли-продажи. Их тут же заверил тот же нотариус. Волков сдержанно наблюдал, как его гостья лишается всего, что до этой минуты имела. - Надо подписать второй экземпляр, - напомнил нотариус, подсовывая Яне бумаги. - Второй позже. Не хочу больше ничего подписывать, - Яна капризно оттолкнула от себя листки. Нотариус вопросительно посмотрел на Волкова. Тот хотел что-то сказать, но его отвлёк телефонный звонок.
   - Скоро буду, - недовольно проскрипел он и отключил трубку. Он нажал кнопку - бесшумно появилась красивая девушка. Она преданно смотрела в глаза хозяину.
   - Везде сопровождай нашу гостью Яну Сергеевну. Выполняй любое её желание, любой каприз. И чтобы никаких жалоб на тебя, - он бросил на прислугу суровый взгляд. Лёгкий трепет проскользнул по всему телу девушки. - Я скоро вернусь, - пообещал он.
   - Слушаюсь, - прошелестели губы девушки, и она бесшумно вышла из кабинета.
   - Вы меня покидаете? - капризно спросила Яна.
   - Я скоро вернусь и привезу тебе подарки. Ты даже не успеешь соскучиться,- пообещал он.
   - Я тоже с вами поеду, - заявила Яна.
   - Нет, дорогая, я буду занят, - он нажал кнопку. Так же бесшумно появилась другая красавица в форменном платье. - Кофе, - коротко бросил ей Волков.
   - Слушаюсь, - она бесшумно исчезла и тут же вернулась с подносом, на котором дымилась чашечка с кофе.
   - Выпей кофе, Яна. Очень вкусный, - предложил хозяин. Яна послушно выпила ароматный напиток.
   - У вас кофе отменный. После него я чувствую необыкновенный прилив сил, - весело заметила Яна.
   - Вот и чудесно. Хочешь погулять, покататься на лодке?
   - Хочу!
   Волков вызвал Воронова.
   - Никита, нашу гостью будет развлекать Ксения. Приставь к ним Диму. Вдруг Яна Сергеевна захочет покататься на лодке.
   - Будет сделано, - ответил Никита.
   - И приготовь катер. Мы едем в город, - распорядился Волков.
   - Будет сделано, - повторил Никита и вышел из кабинета.
   Когда все покинули кабинет, Волков сердито хлопнул папкой с документами купли-продажи по столу. Ехать в Москву не хотелось. Но надо.
  

81

   Крыжановский позвонил Роману.
   - Мне некогда добираться до отеля. Подъезжай к метро "Крылатское", жду у входа.
   Роман издали увидел знакомую фигуру шефа и резко притормозил прямо у бордюра.
   - Что-то случилось, Николай Львович? - спросил он у Крыжановского, когда тот уселся рядом с ним в "Ауди".
   - Случилось, Рома, - Крыжановский был встревожен - видно невооружённым глазом, - отметил про себя Роман. - Давай домой и как можно быстрее, - торопливо распорядился шеф.
   - Легко сказать - быстрее. Пробки такие - сдохнуть можно, - проворчал Роман, пытаясь объехать впереди идущие машины, лавируя между ними, рискуя попасть в ДТП.
   Роман был искренне привязан к Николаю Львовичу. Всё началось в Питере, со второй их встречи. Они долго говорили о жизни. Крыжановскому Роман понравился сразу. Спокойный, доброжелательный взгляд, приятная улыбка располагали к нему окружающих.
   - Он добряк и дурачок влюблённый, - с грустью сказала о нём Надежда Петровна.
   - Он в кого-то влюблён? - поинтересовался Крыжановский.
   - Любил в школе одну. После того, как расстались, долго искал на неё похожую. Придёт, бывало, счастливый. - Я влюблён! - талдычит до тех пор, пока разлюбит. Опять не такая.
   - И кто она, недосягаемая наша?
   - Яна Скворцова. Они в одной школе учились. За Резника вышла, одноклассника Петеньки, - при упоминании о погибшем сыне у Надежды Петровны навернулись слёзы. - А Рома, он что, он хороший. Когда б не алкоголь, шатание по друзьям, не лень, ему бы цены не было, - она с нежностью и упрёком посмотрела на сына.
   - Мама села на своего конька, - Роман бросил на мать сердитый взгляд.
   - Ладно, вы тут посидите, поговорите, а я ужин приготовлю, - погасила она нарастающее раздражение сына.
   - А ты пробовал бросить пить? - нарушил молчание Крыжановский.
   - Пробовал. Миллион раз. Только потом хуже было. Сразу всплывают картины боёв в Чечне. Такая злость нарастает.
   - Почему?
   - Что - почему?
   - Почему злость нарастает? И на кого?
   - Да на всех подряд. Кто воюет, Николай Львович? Кто рискует своей жизнью? Вы когда-нибудь слышали, чтобы в армии были дети богатеньких родителей? Элиты так называемой.
   - Дети российской элиты? Нет, не слышал.
   - То-то и оно. Свои головы подставляют обыкновенные наши ребята. Те, которых выкормыши богатеньких родителей быдлом называют. Этим трутням начхать на Отечество. Они и слово такое не знают. Если что - сразу за кородон. Чуть нагадят - и бегут. Лишь бы карманы были набиты долларами и еврами.
   - Не все такие, Рома, - возразил Крыжановский.
   - Не знаю, - покачал головой Роман. - Других не встречал. Знаю одно: запретительные законы писаны для нас. Для богатых законов нет. Что хотят, то и вытворяют.
   - А помнишь сыновей командующего войсками Шпака? Оба погибли в Чеченскую войну. Один - в первую, второй - во вторую.
   - Это исключение, - возразил Роман. - И генерал тот был из советских времён. А тогда умели любить Родину.
   - Ты хочешь, чтобы всё изменилось. Чтобы закон был один для всех. Я правильно тебя понял?
   - Ну да, - кивнул головой Роман, хотя в такие дебри его мысли редко углублялись.
   - А разве можно что-то изменить, если ты почти всегда пьян?
   - Не всегда, - смутился Роман.
   - Но часто!
   - Всё равно ничего изменить нельзя, - заершился Роман. - Богатые будут богатыми, потому что они нас обокрали, а бедные будут бедными, потому что их обокрали. Если я пьян, мне море по колено, и я не зацикливаюсь на таких проблемах. Если я трезв, я хочу умереть от безысходности.
   - Ну что за поколение! - возмутился Крыжановский. - Почему у вас такая низкая цена жизни? Чуть что - пиф-паф или с моста прыгать, как вот этот - Николай Львович ткнул пальцем в газету с криминальными сводками по Питеру. - Только и умеете весь мир презирать. И себя заодно. Ну вот скажи ты мне, кого ты любишь? - обратился он к Роману. Тот отвернулся, молча глядя в окно. - Себя-то уж точно не любишь, - с горечью продолжал Крыжановский. - Что творишь со своим телом? И вены вскрывал, и пьёшь так, что, поди, всё нутро сгорело. С матерью как разговариваешь!
   - Как? - взбрыкнулся Роман, сердито глядя на Крыжановского.
   - Непозволительно грубо, пренебрежительно. У меня создалось впечатление, что ты презираешь её.
   - Это она вам сказала? - хмуро спросил Роман.
   - Сам слышал, когда она тебя, пьяного, пыталась разбудить. А с каких таких заслуг ты так к ней относишься? - Крыжановский продолжал стегать его резкими словами.
   - Я люблю маму, - попытался оправдаться Роман и тут же сам себе удивился - никому он не позволял говорить с собой таким тоном. Выслушивать обвинительные речи в свой адрес - да Боже упаси! Матери он огрызался без промедления. Покойному отцу тоже. Не всегда, правда, но бывало. Или уши заткнёт ладонями - не хочу всё это слушать, - кричит. А тут терпит всякие резкости и не обижается даже.
   - А пью я потому, что трезвым себя чувствую очень одиноко, - неожиданно для себя сознался он в самом сокровенном.
   Крыжановский понимающе и сочувственно посмотрел на парня.
   - Каждый человек, в сущности, одинок, - мягко сказал Николай Львович. - Он приходит в мир со своей душой. Захочет - впустит в свой мир, захочет - не впустит. Это его право. Человек всегда остаётся один на один со своими мыслями, мечтами. У каждого есть свои тайные мысли, которые никому не скажешь - стыдно. Но сладко их мыслить. Никто не может разделить одиночество. И умирает человек тоже в одиночестве.
   Роман вспомнил, как в детстве ни с того ни с сего на него иногда накатывала тоска. Природу её объяснить он не мог. В такие минуты он уединялся и не хотел ни с кем общаться. Даже с младшим братом Петей, которого любил больше всех. Их комната была полна игрушек. Отец водил их в бассейн, они научились играть в бадментон. Родители гордились успехами Ромы в спорте. Они любили своих сыновей и не скрывали своей любви к ним. Мальчишки чувствовали эту любовь, считая её само собой разумеющимся фактом - а как же иначе? Но даже при такой любви и заботе душе Романа порою было тесно в том мире, в каком он жил. Тесно и душно.
   - Все соседи и друзья удивляются, в кого я такой, - пожаловался он Крыжановскому. - Нормальная, хорошая семья, а я всё какой-то неприкаянный.
   - Гены, наверное, - раздумчиво предположил Крыжановский. - Гены - это такая заковыристая штука, брат. Не знаешь, какой прапрапрадед вдруг вынырнет.
   - Вот и я про то. Вдруг внутри всё взыграет, и так захочется совершить что-то безумное, бежать куда-то к приятелям, балагурить с ними, в карты играть или в какие-то азартные игры - невозможно удержаться! И бегу я на этот зов, сломя голову!
   - Может, твой отец картёжник был? - предположил Крыжановский.
   - Нет, вы что! Скажете такое, Николай Львович! - возмутился Роман. - Мой отец был инженером-кораблестроителем. Вам разве мама не говорила? Знаете, какие корабли он строил!
   - Ну и что с того? Одно другому не мешает. В каждом мужчине игрок сидит.
   - Нет! - горячо возразил Роман. - Моего папу все уважали.
   Крыжановский тепло улыбнулся парню:
   - Гордишься своим отцом?
   - А то! Он такие корабли строил! - опять с восхищением повторил он.
   - Ну а ты что не пошёл по стопам отца? - спросил Крыжановский.
   - Не знаю, - пожал плечами Роман. - Что-то сидит во мне такое, что мешает жить. Сила какая-то разрушительная. Возьмусь за дело - всё у меня получается, всё в руках горит, все мною довольны. Отец хвастался: "У Ромы моего руки выросли из правильного места". Я и сам собою доволен. Живу нормальной человеческой жизнью. Работаю, не пью, вещи себе начинаю покупать, планирую будущее. Вдруг - бац! Как будто бес во мне просыпается. Убегаю из дома, пью со случайными приятелями, пока все деньги не пропью. Влезаю в какую-нибудь аферу, украду из дома ценную вещь, сдам и на эти деньги с девчонками по ресторанам - пальцы веером. Деньги прокучу - домой возвращаюсь, как побитый пёс, грязный, заросший, кругом виноватый, - Роман говорил торопливо, будто боялся, что его прервут. - Даю себе и маме слово, что это в последний раз, но через какое-то время опять всё сначала: украду дома какую-то золотую вещь, сдам в ломбард, деньги прокучу - и через неделю-другую домой. Назанимаю у знакомых денег, а мама потом отдаёт. Или кредит возьму. Сколько я их набрал - одной маме известно. Она все выплатила. Как подумаю на трезвую голову, зачем я эти кредиты брал, убил бы себя. Вот я и думаю: у меня нормальные родители, брат был рассудительный, практичный человек. Ну почему я такой урод? - Роман с надеждой посмотрел на Крыжановского, ожидая, что тот ему подскажет выход. - Запутался я совсем, - никогда и ни с кем он не был так откровенен, никому не изливал свою душу, выворачивая её наизнанку. А тут будто прорвало.
   - Гены это, Рома, - тяжело вздохнул Крыжановский. Ему хотелось сказать ещё что-то такое, что смогло бы утешить парня, но ничего такого на ум не приходило, и он опять повторил, - всё это проклятущие гены.
   - Чьи гены, Николай Львович? Деда? Прадеда? Прабабки? - с отчаянием и горечью спросил Роман. Спросил просто так.
   - А бес его знает. Никому не дано предугадать, какой ген в тебе завтра проснётся. Ты думаешь, я всегда был такой положительный, респектабельный?
   - А что, не всегда? - с надеждой, что и у него может быть не всё потеряно, спросил Роман.
   - Не всегда, брат. У меня такая бурная молодость была - тебе и не снилось! - ободряюще улыбнулся Крыжановский.
   - Расскажете?
   - Как-нибудь при случае.
   Вечером, гуляя по берегу залива, Роман неожиданно сказал:
   - Всё зло в деньгах.
   - Но без этого зла мы не можем прожить, - резонно возразил Крыжановский.
   - Тоже верно, - согласился Роман.
   - Видишь воду? - Крыжановский бросил маленький камешек в залив.
   - Ну.
   - Вода нужна?
   - Ну.
   - Значит, она есть добро.
   - Ну, - Роман вопросительно смотрел на Николая Львовича, не понимая, к чему тот клонит.
   - А если в ней утонешь?
   - Ну?
   - Тогда она зло?
   - Ну!
   - Что нужно сделать, чтобы она не стала злом?
   Роман пожал плечами.
   - Научиться плавать, дурья твоя башка! - и они оба от души расхохотались. - Хочешь работать у меня? - предложил Крыжановский.
   - Ну! - радостно согласился Роман.
   - Разнукался. Будто ты из Забайкалья. Там все нукают или нокают.
   - Я согласен, - смутился Роман.
   - Вот и хорошо. Только тебе придётся со мной в Москву ехать.
   - Согласен.
   - Жить будешь в моём доме. Он большой, всем места хватит.
   - Согласен, - такой вариант проживания ему очень понравился. Это даст ему возможность часто видеться с новым другом. А что Крыжановский ему друг, Роман нисколечко не сомневался.
   - Ну вот, значит, предупредим маму - и в путь.

82

   Уже восемь лет Роман работает у Крыжановского в Москве. Ни одного дня он не пожалел, что принял когда-то это решение. Крыжановский стал ему близким и родным человеком. Рядом с ним он чувствовал себя спокойно и уверенно. А ещё он заметил, что Николаю Львовичу нравится его мама. Его это тоже радовало. Зато Фёдор злился.
   - Что ты носишься с этим Романом, как курица с яйцом? - раздражённо спрашивал он Крыжановского.
   - Ревнуешь, что ли? - усмехался Николай Львович.
   - Скажешь тоже!
   - Не кипятись, - примирительно отвечал Крыжановский. - Надежда Петровна мне очень нравится. И Роман хороший парень. Почему не помочь? Мне никто не помогал, когда я нуждался в помощи. А если бы вовремя помогли, может, моя жизнь совсем по-другому сложилась.
   - Тебе не нравится твоя жизнь? - не поверил Фёдор.
   - Нравится. Но она могла быть другой и, может, нравилась бы мне ещё больше.
   - Загадки какие-то говоришь. А ты, часом, не жениться собрался на Мермер? - Фёдор подозрительно прищурился.
   - Рад бы в рай, да грехи не пускают, - вздохнул Коыжановский.
   Все эти мысли пронеслись в его памяти, пока машина мчала их по Ярославскому шоссе.
   - Мы сейчас куда едем? - уточнил ещё раз Роман, прерывая затянувшееся молчание, тяжело повисшее в салоне машины.
   - Домой. А потом я пойду к Фёдору.
   Трёхэтажный особняк Фёдора отделялся от дома Крыжановского живой зелёной изгородью и соединялся широкой аллеей. По этой аллее быстрым размашистым шагом шёл Крыжановский.
   - Николай Львович! - донеслось до его слуха, - мне с вами? - громко спросил Роман.
   - Догоняй! - призывно махнул рукой Крыжановский. "Может, не стоит Романа брать? - запоздало подумал он. - Разговор предстоит нелёгкий. А, хотя ладно! Чем лучше будет знать своё окружение, тем защищённее будет", - окончательно решил Николай Львович.
   Крыжановский любил Фёдора. Он выхаживал его, раненого, искалеченного, обожжённого. Долгие недели и месяцы он выпаивал его из ложечки, предварительно смазав обожжённые губы парня медвежьим жиром. Он зашивал его раны сам, потому что на многие километры вокруг была тайга и никаких населённых пунктов, а значит, никаких больниц. Он стал Фёдору и мамкой, и нянькой, и лекарем. Как мог, так и лечил. И вылечил! Поставил на ноги! Потому Фёдор стал для него и дитятей, и владыкой. Впервые в жизни Крыжановский по-настоящему полюбил человека, привязался к нему. Раньше он легко сходился с людьми, ещё легче с ними расставался. Случайная встреча с Фёдором всё перевернула в его сознании. Оказывается, можно жить не только ради удовлетворения своих желаний. Что его жизнь была раньше? А Фёдор наполнил её смыслом. За него Николай Львович готов был отдать эту самую свою жизнь. Самым главным для него стало - сделать жизнь Фёдора безбедной и счастливой.
   После удавшегося побега он решил завязать с криминалом. Сколько можно испытывать судьбу? Так, глядишь, опять в тюрьму загремишь. А за решёткой сидеть - это вам не мёд. Стал жить сначала отшельником, потом пустил в оборот свои неправедные капиталы, разбогател, обзавёлся связями, а теперь с успехом занимается гостиничным и ресторанным бизнесом. Глядя на его интеллигентное лицо, изысканные манеры, никто в жизни не догадается, что перед вами бывший вор. Кажется, он и сам об этом постепенно начал забывать. Но встреча со следователем из прокуратуры, посещение морга напомнили с новой силой о том, о чём не хотелось вспоминать. С такими мыслями он стоял и курил вместе с Романом у ступенек роскошного дома Фёдора. Крыжановский знал, что разговор с Фёдором будет неприятным, а потому оттягивал время. Наконец, он бросил сигарету в урну, тяжело вздохнул, сказал Роману "пошли" и направился к стеклянной двери. Дверь бесшумно раздвинулась - они вошли в холл. Их встретила красивая молодая блондинка в форменном летнем платье с белым воротничком и белым передником.
   - Здравствуй, Анжела, - первым поздоровался Крыжановский.
   - Здравствуйте. Проходите в кабинет. Фёдор Игнатьевич уже ждёт вас, - пригласила она.
   Они поднялись на второй этаж. Крыжановский нажал на ручку двери, пропуская вперёд Романа.
   - Вы вдвоём! - не то обрадовался, не то удивился Фёдор. - Я рад вас обоих видеть. Ром, а с тобой мы могли бы чаще встречаться, - упрекнул он парня.
   - Да занят я, Федя. Работы выше крыши. Пусть Николай Львович скажет - мне порою вверх некогда глянуть, - смущённо оправдывался Роман, а сам в который раз подумал: "Интересно, сколько Фёдору лет? Иногда мне кажется, ему все семьдесят, иногда - двадцать".
   Он несколько раз был в этом кабинете и каждый раз восхищался. Кабинет был напичкан электроникой: тут и многоканальный телефон, пейджинговая система, компьютеры, везде видеокамеры. Всё это похоже на командный пункт какой-то. Роман не понимал, зачем всё это Фёдору, но ему нравилось рассматривать все эти приборы. Электронику он тоже любил. Техника в кабинете Фёдора стояла в гнёздах стенки, на большом письменном столе, на маленьком столике, какая-то аппаратура висела на стене. Тем нелепее и странно смотрелась голова какого-то античного персонажа среди всех этих компьютеров и книг. Книг в кабинете было море.
   - Николай, - проник в размышления Романа голос Фёдора, - я все эти дни был занят. Что-то случилось?
   - Федя, есть разговор. Нарисовалась проблема, - с места в карьер начал Крыжановский.
   - Мужики, может, пообедаем вместе? - предложил хозяин дома. - А потом рассмотрим проблемы.
   - Нет, - отчеканил Николай Львович.
   - Ну, нет, так нет, - согласился Фёдор. - Что там за проблема? - вонзил он серый взгляд в глаза Крыжановскому.
   - Я сегодня был на опознании трупов, мужчины и женщины, - начал Крыжановский, твёрдо глядя в глаза Фёдору.
   - А почему ты был на опознании?
   - Потому что менты пригласили.
   - А почему они тебя пригласили? - очень удивился Фёдор.
   - Эти двое обедали у меня в ресторане.
   - Ну и что? Мало кто у тебя обедает?
   - Немало. И этих двоих я не помню. Однако после обеда в моём ресторане они не вернулись домой.
   - И что с того? - не переставал удивляться Фёдор.
   - А ещё из моего отеля ушла молодая женщина и тоже не вернулась. И я её знаю.
   - Ну и что? Ты-то тут при чём?
   - Я тоже так думал, при чём тут я, пока не побывал в морге.
   - И что в морге? Что ты там увидел? Трупы?
   - Я увидел изуродованные лица этих людей, - тихо сказал Крыжановский, не спуская глаз с Фёдора.
   - Хорошо, - кивнул Фёдор. - Хотя ничего хорошего тут нет. Ты увидел изуродованные лица. Ты об этом хотел со мной поговорить?
   - Да, - ноздри прямого носа Николая Львовича нервно вздрагивали. Фёдор знал - это предвестник бури.
   - А я тут при чём? Мало ли маньяков по свету ходит? Ко мне какие претензии?
   - Уродливые рисунки на их лицах, Федя, - ещё тише ответил Крыжановский. - Шрамы точь-в-точь совпадают с твоими.
   - Да ты что! - выразил неподдельное изумление Фёдор. - Но я тут ни при чём. А ты что подумал?
   - Я подумал, что эти изуверства как-то связаны с тобой. Если ты ни при чём, то кто? Кто этот урод? Я готов задушить его собственными руками. А если он причастен к исчезновению Яны?
   Роман, разглядывающий технику, не прислушивался, о чём они говорят. Но при упоминании знакомого имени насторожился: о чём там речь?
   - Какой Яны? - ещё больше удивился Фёдор.
   - Какой, какой, - уже спокойнее ответил Крыжановский. - Той, у которой ты компьютеры в Питере налаживал.
   - А что она делает в Москве?
   - Не знаю. С мужем приехала на какую-то конференцию. Я её сразу узнал.
   - Так ты что? Думаешь, что я причастен к её похищению? - возмутился Фёдор.
   - Я уже не знаю, что и думать, Федя, - устало ответил Крыжановский. - Но шкурой чувствую - это как-то с тобой связано.
   - Нет, Николай, у тебя, точно, крыша едет. Ну, скажи мне, как это может быть со мной связано? - взбесился Фёдор.
   - Слушай, а где твой друг Волков? - неожиданно спросил Николай Львович. - В Москве или на острове?
   - На острове. А при чём тут Волков? Он, кстати, просил тебя приехать на остров. Вместе с Романом. Давно, - говорит, - их здесь не было. Приехали бы порыбачить.
   Роман не любил поездки на остров. Вид людей, работающих на клумбе, поразил его. Проходя мимо, он старался не смотреть на их лица. У каждого из них был хотя бы один шрам, уродующий лицо. Они работали автоматически, как роботы, не обращая внимания на окружающих.
   - Откуда эти люди? - спросил он Алексея, единственного приятеля на острове, работающего в охране Волкова.
   - Чёрт его знает, - пожал плечами Алексей. - Сначала привозят на катере два-три человека. Скорее всего, это бомжи или проститутки. Хозяин их принимает, осматривает, знакомится с ними поближе, кормит. Потом они исчезают почти так же незаметно, как и появились. Через некоторое время отряд рабочих на клумбах, на очистке леса, на стройке, в парниках пополняется. И все они с изуродованными лицами. У кого шрамов больше, у кого меньше, - Алексей, передёрнув плечами, замолчал. Молчал и Роман, переваривая полученную информацию. - Такое ощущение, что хозяин метит своих рабочих, - почти шёпотом поделился своей догадкой охранник.
   - Скажешь тоже, - не поверил Роман.
   - А что? Запросто. Наш хозяин - это не твой Крыжановский, - вздохнул Алексей.
   - А какой он, ваш хозяин? - интерес Романа к Волкову возрастал.
   - Сказал бы я тебе, какой он, если бы точно знал, что ты никому не проболтаешься.
   - Никому, честно, - горячо заверил Роман. Он чувствовал, что Алексею хочется поделиться, облегчить душу. А на острове с кем говорить? Везде камеры наблюдения, прослушки, одна сплошная электроника. А тут новый человек. И к Волкову особого отношения не имеет. Природное обаяние, светские манеры Романа вызвали к нему доверие у Алексея.
   - Ром, только тебе, - зашептал он. - Сил нет носить в себе всё это. Смотри, не проболтайся. Иначе будешь вылавливать мой труп в воде.
   - Ты что, Лёш! Даже не сомневайся. Я слово дал.
   - Я думаю, - ещё тише зашептал Алексей, хотя вокруг был лес, - у нашего хозяина в родственниках змеи и удавы.
   - Да брось! - от неожиданности такого заявления Роман громко рассмеялся. - Я думал, ты и вправду хочешь что-то рассказать.
   - Не веришь? - Алексей обиженно посмотрел на приятеля.
   - Не обижайся, Лёш. Ну сам подумай, кто в здравом уме поверит в такую чушь?
   - Как хочешь, - засопел Алексей. - А только потом не говори, что я тебя не предупреждал. Хочешь совет?
   - Ну? - кивнул Роман.
   - Старайся реже сюда приезжать. А ещё лучше - совсем не приезжай, хотя мне без тебя здесь тошно будет.
   - Я не могу не приезжать. У Николая Львовича здесь дом на той стороне острова, - напомнил Роман.
   - Тогда старайся оттуда реже высовываться, - посоветовал Алексей.
   - Учту.
   - Только мне кажется, что Крыжановский тоже побаивается Волкова, - предположил Алексей.
   - Это ты загнул, Лёш, - засмеялся Роман. - Николай Львович никого не боится. У него, знаешь, какие связи! - похвастался он. Алексей в тысячный раз тяжело вздохнул. - Но Волков твой мне тоже не нравится, - поставил точку в неприятном разговоре Роман.
   Теперь вот Фёдор предлагает ехать на остров. Роман был уверен, что Крыжановский откажется, как это часто бывало. Но неожиданно Николай Львович с лёгкостью согласился.
   - А что? - он вопросительно посмотрел на Романа. - Я давно не был в своём доме. Надо посмотреть, всё ли там в порядке. Да и со Змеем Горынычем твоим не мешает пообщаться, - сказал он, обращаясь к Фёдору.
   - За что ты его так не любишь? - обиделся Фёдор.
   - Что он, девица, чтобы я его любил? - фыркнул Крыжановский.
   - Ты всегда говоришь о нём так презрительно, - заметил Фёдор.
   - А ты сам не видишь? Правда, не понимаешь? - прищурился Николай Львович.
   - Что я должен видеть?
   - Твой Волков везде сеет вокруг себя зло.
   В знак протеста Фёдор взял пульт и демонстративно включил телевизор. "При подлёте к Ярославлю взорвался частный вертолёт. Находившиеся в нём лётчик, бизнесмен Дятлов и его жена погибли. Ведётся расследование", - сообщил ведущий "Дежурной части" телеканала "Вести. Россия".
   - Это Дятлов Виктор Степанович? - Крыжановский переводил недоумевающий взгляд с Романа на Фёдора и обратно. - У него ещё завод в Рыбинске.
   - Он, - подтвердил Фёдор.
   - А откуда он, интересно, летел? - спросил Крыжановский, глядя в экран.
   - С острова. Вчера там бал был, - проинформировал Фёдор.
   - С острова! - Крыжановский хлопнул ладонью себя по колену. - Ну конечно, с острова! А откуда же ему ещё лететь, чтобы взорваться в собственном вертолёте!
   - Что ты хочешь этим сказать? - холодно спросил Фёдор. Роман промолчал, но тоже вопросительно посмотрел на Крыжановского.
   - А ты не догадываешься?
   - Нет, объясни.
   - Да я уверен, что твой Волков приложил свою грязную руку к этому взрыву.
   - Ой! Держите меня! Грязную руку! Тоже мне, праведник нашёлся, - заёрничал Фёдор. - У тебя, что ли, руки кристальной чистоты?
   - Праведник - не праведник, а честь свою не замараю такими грязными делишками, как твой Волков.
   - Что? Честь? Мораль? И эту чушь собачью говоришь мне ты? Вор в законе?
   Крыжановский бросил молниеносный взгляд в сторону Романа. У того медленно поползли вверх брови, глаза округлились, рискуя вылететь из орбит.
   - Я хоть и вор, но не убийца. Я вор в законе, - твёрдо сказал Крыжановский, поднимаясь с кресла.
   - Да брось ты! - Фёдора будто прорвало. Он тараном наезжал на Крыжановского. - Не думаю, что все эти добродетели возбуждают в тебе особое почтение.
   - Особое - не особое, а издеваться над людьми не в моих правилах.
   - А с чего ты взял, что Волков имеет какое-то отношение к взрыву вертолёта?
   - Чувствую - имеет. И не только к взрыву.
   - Ну, ты даёшь! Распустил слюни. Ты просто вор старой совковой закалки. Втемяшили вам в башку человеколюбие, вот ты и дёргаешься. А ты выкинь из головы весь этот старый хлам, и сам почувствуешь, как легко жить, - посоветовал Фёдор. - Мне, например, глубоко начхать, кто виноват в гибели тех, кого ты видел в морге. И смерть Дятлова меня не колышет.
   - Не дай Бог носить в себе такую лютую ненависть к людям, как твой Волков, - пытался переубедить Фёдора Николай Львович. - Думаю, что к своей цели он идёт по трупам. Знать бы ещё, какая у него цель.
   - А ты? Ты не по трупам шёл, сколачивая свой капитал? - не сдавался Фёдор.
   - Я никогда никого не убивал.
   - Что ты заладил - не убивал, не убивал. Ты воровал. Может, этим ты кого-то убил.
   - Я давно отошёл от криминала, - зачем-то попытался оправдаться Николай Львович. Наверное, это оправдание было адресовано Роману.
   - А, отошёл, - насмешливо сказал Фёдор. - Теперь ты теряешься в раздумьях, как бы капитал приобрести и невинность соблюсти. Чтобы и зверь был, и ангел в одном лице. Два в одном, как говорится, - с сарказмом заметил Фёдор.
   - А ты злой, Федя, - грустно сказал Крыжановский. - У Волкова занял ненависти и злости?
   - Что ты прицепился к Волкову? - взорвался Фёдор. - Он мой единственный друг! Он один меня понимает и сочувствует мне! Ты лучше на себя посмотри. Тоже мне, ангел с крылышками, - обороняясь и нападая, кричал Фёдор.
   - Я, конечно, вор, и, может, в моих жилах течёт разбойничья кровь, но я никогда людей не убивал.
   - Заладил - люди, люди! Я ненавижу людей!
   - Ненавидишь? - изумлённо переспросил Крыжановский.
   - Да, ненавижу! - с вызовом ответил Фёдор.
   - У тебя в душе полный разлад, Федя, - мягко сказал Николай Львович. - Не сделай так, чтобы я пожалел, что спас тебя.
   - А кто тебя просил? Лучше бы я сдох там! Думаешь, легко жить, когда от тебя все шарахаются, как от прокажённого? Я - урод! - он ударил себя кулаком по лицу.
   - Я предлагаю тебе сделать пластическую операции. Хочешь, я отвезу тебя в Германию? Почему ты отказываешься?
   - Зачем мне операция? В угоду красавицам и красавчикам? Нет, я буду такой, какой есть. Я заставлю их любить меня таким! - его глаза сверкнули безумной яростью. - Я их всех ненавижу! Для меня ад - это все остальные люди!
   - Сартра начитался, - вмешался до сих пор молчавший Роман, пытаясь увести разговор в другое русло. Фёдор будто споткнулся - неожиданно замолчал, бросил погасший взгляд на Романа, на полки, забитые книгами, и подошёл к окну. Роман посмотрел ему в спину. Какая-то странная мысль зашевелилась у него в голове. Но в окончательный вариант мысль не успела оформиться - Фёдор обернулся и уже спокойно спросил:
   - Ну, мы едем к Волкову или как? - он перевёл взгляд с Николая Львовича на Романа и улыбнулся. От этого лицо его стало ещё ужаснее: вместо рта появилась прорезь с крупными зубами, похожая на пасть акулы. По уродливому лицу пробежала судорога. Роман съёжился, но виду не подал. "Молодец", - похвалил его про себя Фёдор. "Молодец", - подумал о нём Крыжановский, отмечая его выдержку.
   - Едем, конечно. Я только домой заскочу. Пойдём, Рома, - позвал он своего водителя, заместителя, классного программиста и самого лучшего друга. Таким его считал Крыжановский, по крайней мере, до сегодняшнего дня.
   Они молча вышли из дома Фёдора, молча прошли двор. У зелёной изгороди Крыжановский остановился.
   - Значит, так, Роман. В прошлом я вор. Если ты уйдёшь от меня - пойму и не обижусь. Только маме об этом не говори. Обещаю, никогда не появлюсь в вашей жизни, - он чеканил слова, не допуская ни тени раскаяния за то, что скрыл от Надежды Петровны и Романа правду о себе.
   - Так я, это, Николай Львович, - с трудом подбирая слова, заговорил Роман, - я вас нисколько не осуждаю. Я вам тоже признаюсь. Если бы не мои родители, сидеть бы мне тоже в тюрьме.
   - Это почему? - брови Крыжановского взметнулись вверх, собирая лоб в гармошку.
   - Когда я работал водителем-экспедитором в Питере, угнал товар не в магазин, а к своим приятелям. По дешёвке кое-что сдали, деньги пропили. Хорошо, мама пошла меня искать. Домой в тот вечер я же не вернулся. Но весь товар не сплавили. Мама пошла к хозяину фирмы, выплатила всю неустойку. Администрация фирмы бучу не стала поднимать. Отпустили с миром под благодарственные мамины слёзы. Так что мы могли быть с вами коллегами по тюрьме. Наверное, во мне тоже течёт разбойничья кровь, - Роман широко улыбнулся.
   - Ладно, разбойник. Думаешь, мне легче, что ты тоже проворовался? Тоже мне, коллега. Слава Богу, всё позади. Позади?
   - Конечно! Не для того я с вашей помощью университет закончил, чтобы по тюрьмам шастать.
   - Вот за это молодец! Ну что? Едем к Волкову? - легко спросил Николай Львович. Всё стало на свои места. Роман простил. - Жизнь только начинается! - он радостно хлопнул парня по плечу.
   - Едем. Вернее, плывём. И не к Волкову, а к вам, - уточнил Роман.
   - Правильно. А к нему мы зайдём. На огонёк, - согласился Крыжановский.
  

83

   - А знаешь, какая разница между мной и олигархами типа Прохорова, Дерипаски, Чубайса и ещё с десятком других, кто враз разбогател в девяностые? - неожиданно спросил Крыжановский.
   - Какая? - повернув голову, уставился на него Роман.
   - Они воровали сразу и по-крупному. Гайдар с Чубайсом закон такой изобрели. По этому закону можно было воровать, не рискуя попасть в тюрьму.
   - А как это у них получилось? - удивился Роман.
   - Получилось, - вздохнул Крыжановский. - Пока народ ошарашено наблюдал, как разваливается Советский Союз, они подсунули им ваучеры, превратив их потом в фантики. Потом их приближённые стали разворовывать страну, вывозить её богатства за бугор. Возьми Гавриилку Попова. Откуда у него такие угодья? За какие такие заслуги ему их дали? А ни за какие. Он урвал всё, что смог. За предательство страны. А я хоть и вор, но страну свою не предавал. Но вор, и от этого никуда не денешься. Мы с дружками воровали золото втихую, прямо из карьера. Вот и получается - они воры по закону и судить их никак нельзя. А я вор незаконный. По мне тюрьма плачет. А они могут себя в президенты выдвигать. Они не воры - это режет их тонкий слух. Они олигархи - это круто. И звучит солидно. Слышал, Прохоров сказал, что он первый капитал заработал на разгрузке вагонов? Мама дорогая! Где такие вагоны найти? - весело засмеялся Крыжановский. Ему не давала покоя мысль, что Роман, узнав о его прошлом, начнёт постепенно отдаляться от него.
   - Получается, они честные воры, а вы нечестный вор? - подвёл итог Роман.
   - Ну да, так оно и получается, - подтвердил Николай Львович и стал смотреть в окно на пролетающие мимо деревья. На минуту в машине повисла тишина.
   - Когда-то Гейне сказал: "Честность - прекрасная вещь, если кругом все честные, а я один среди них жулик",- нарушил молчание Фёдор.
   - Ты сыплешь цитатами, как мой брат. Тот тоже по любому поводу строчил цитатами, как пулемёт, - заметил Роман.
   - У тебя есть брат? - спросил Фёдор.
   - Был. Он погиб, - коротко ответил Роман.
   - Извини, не знал.
   - Всё нормально, - закрыл тему Роман.
   - Эх, дети мои! - не унимался Крыжановский. - У нас сейчас все жулики. И чтобы стать успешным счастливчиком, надо стать таким сверхжуликом, чтобы остальные жулики казались бы верхом добродетели.
   - Правильно. А ты всё Волкова обвиняешь, - подхватил Фёдор.
   - Волков - это другая статья. Это урод, - последовал категоричный ответ Крыжановского.
   - Сам ты урод, - зло буркнул Фёдор.
   - Эй-эй, парень! Не зарывайся! - одёрнул его Николай Львович.
   - Извини, - виновато прозвучал ответ Фёдора.
   Всю остальную дорогу ехали молча. Машину оставили на стоянке, пошли к реке. У причала их ждал катер. Через пару часов они были на острове.
   - Ты как, с нами или сразу к своему Волкову? - спросил Николай Львович Фёдора.
   - К Волкову, - хмуро ответил Фёдор. - Предупрежу, что вы уже здесь. Ему когда вас ждать?
   - Посмотрим, что там у нас дома, отдохнём чуток и придём.
   Крыжановский решил основательно подготовиться к встрече с человеком, который внушал ему если не страх, то большую тревогу. - А всё из-за Федьки, блин, - подумал он. Пока они жили вдали от цивилизации, Федя был мягким, доверчивым и беззащитным. А в Питере его как подменили. Стал холодным, как дамасский клинок. Там, в пещере, где они жили вдвоём, Федя рисовал на скалах смешные рисунки, и они оба до слёз хохотали над потешными мордашками.
   В Питере Крыжановский выполнял любой его каприз, лишь бы парень не думал о своём уродстве. Но на горизонте замаячил Волков. - Где они пересеклись? - спрашивал себя Николай Львович. - Убил бы этого гада. - Но он не только не убил его, а наоборот, помогал на полную катушку. И всё по просьбе Фёдора. Волкову зачем-то понадобилось, чтобы Федя проник в дом Резника - пожалуйста, Крыжановский вышел на Айзмана и устроил Фёдора программистом в фирму Резника. Только зачем это надо Волкову, он не понимал. Заморачиваться не стал - помог и ладно. При первом знакомстве с Волковым Крыжановский почувствовал в нём лидера. Он ему очень не понравился, но продолжал выполнять не сложные, по мнению Николая Львовича, поручения. Некоторые дела он проделывал с азартом, получая удовлетворение. Как лихо он объегорил Резника, перекупив завод на Урале! А! Есть ещё порох в пороховнице! Перекупить завод - это одно. А смерти Резнику он не желал. Он и не знал его вовсе. С женой, красавицей Яной, был знаком. И тоже по делу. Та ещё стервозина. Обвела своего мужа, обдурила его. Деньги ей, видите ли, срочно понадобились. Ох, бабы! Что вы с нами, мужиками, вытворяете - крутились в голове Крыжановского разные грустные мысли. - А Фёдор тогда обрадовался, ох, как обрадовался, услышав по телевизору о гибели Резника в авиакатастрофе. - Николай Львович вспомнил, как вспыхнули глаза Феди стальным огнём. - И чему обрадовался, глупый? Человек погиб. Плохой, хороший, но человек. А всё из-за Волкова, не к ночи будь помянут. У него какие-то распри с Резником были. А Федьке какое дело до этого? Ясно - никакого. Из солидарности с Волковым радовался. Из Питера тоже за Волковым потянулся. Тому на острове свою резиденцию надо было достраивать. - Давай, Николай, поедем в Москву, на острове себе дом построим, - уговаривал его Фёдор. Николаю Львовичу совсем не хотелось возвращаться в Москву. Но ради Фёдора вернулся. Хочешь дом на острове - пусть будет дом. - Главное, Волков рядом, - радовался Фёдор. - Твоему бы Волкову лишь бы подальше от людей, - ворчал Крыжановский, но из Питера пригласил троих знакомых строителей. Те с бригадой строили дом Николая Львовича долго. Однако выполнили заказ точно по эскизу Крыжановского и сохранили конспирацию. Правда, деньжищ им за это Крыжановский отвалил - но дело того стоило.
   Строительство на острове развернулось нешуточное. В мэрии порадовались: рабочие места, и остров не будет безлюдным и диким. Когда чиновники и высокопоставленные гости приезжали на остров, не уставали восторженно удивляться. Не остров, а сказка. О сказочном острове и его хозяине в прессе рассказывали, как о каком-то чуде. Но Крыжановский думал по-другому. - Ты сер, приятель, а я сед, - думал он, вспомнив Крылова. Всю свою жизнь он шёл, как по лезвию бритвы. А потому в нём поселилось звериное чутьё. В Волкове он чувствовал опасность для Феди, для себя, а потом и для Романа. За Романа он отвечает перед Надеждой Петровной. А она в его жизни теперь много значит.
   - Николай Львович, - как-то спросил Роман, - а кто наш сосед на острове?
   - Выродок - вот он кто.
   - Что вы о нём так? - удивился Роман. Крыжановский редко выражал так грубо своё отношение к людям.
   - Как?
   - Зло очень.
   - Где он пройдёт, там зло и разлад.
   - Да ладно. Так уж и разлад, - не поверил Роман.
   - Он сеет горе, я тебе точно говорю.
   - Тогда зачем мы общаемся с ним? Послать его ко всем чертям - и хрен с ним, - предложил Роман.
   - Не всё так просто, Рома, - задумчиво ответил Крыжановский. - В бизнесе Волков дока. Башковитый, это от него не отнять. Но главное - моего Федьку что-то связывает с ним.
   - А Федя правду сказал, что вы его спасли?
   - Правду.
   - А как это произошло - расскажете?
   - Расскажу. Попозже. Сейчас для меня главное - выяснить, что связывает Федю с Волковым.
   Поэтому на этот раз он легко согласился поехать на остров. С Романом они направились к дому Николая Львовича. Дом находился на противоположной от дворца Волкова стороне острова. У Крыжановского был свой причал, свой катер, свои лодки. Изгородью его поместья были сосны и густой кустарник. О своём доме на острове Крыжановский не распространялся. В Москве никто из друзей и знакомых Николая Львовича об этом доме даже не догадывались. О его тайном убежище знали только Волков, Фёдор, Роман и обслуживающий персонал острова. Но никто из прислуги с острова незамеченным не мог уйти.
  

84

   Быстрой, слегка вихляющей походкой Волков вошёл в свой кабинет. Уставленные вдоль стен застеклённые стеллажи с книгами слегка успокоили его. Это единственные его друзья, которых он любил и без которых не мог жить. Здесь были книги древних философов, поэтов, античная литература, книги по медицине, много книг по химии, физике, астрономии. Все они - его собеседники. Волков бросил на них взгляд - ему показалось, что блеснула пылинка на стекле. Он вынул белоснежную салфетку, провёл ею по стеклянной поверхности - и правда, на салфетке остался едва заметный серый след пыли. Это опять вернуло ему дурное расположение духа. Он нажал кнопку вызова - вошла горничная, убирающая кабинет.
   - Это что? - просверлил он испуганную девушку гневным взглядом и бросил ей в лицо салфетку.
   - Виновата, - прошептала горничная побледневшими губами.
   - Конечно, виновата, - он нажал очередную кнопку вызова. - И за это будешь наказана.
   Дверь бесшумно открылась.
   - Вызывали, хозяин? - спросил Сергей, один из охранников острова.
   - Да. В шестой дом сопроводи, - распорядился он, кивнув на горничную. Та низко опустила голову, повернулась и побрела к выходу. - Я скоро буду, - бросил ей вслед хозяин. Та опустила голову ещё ниже.
   По пейджеру Волков вызвал Никиту.
   - Вызывали, Степан Вениаминович? - подобострастно спросил Никита, входя в кабинет.
   - Как наша гостья? - усаживаясь в кресло, спросил Волков.
   - Начинает нервничать. Требует вас немедленно.
   - А что, Ксения с нею не гуляла по острову? - нахмурился Волков.
   - Гуляла. Яну Сергеевну катали на лодке, водили в сад, предложили поплавать в бассейне, - торопливо перечислял Никита. - Но потом ей всё это надоело. Она стала требовать встречу с вами, но вас не было. Сейчас она заперлась у себя в комнате и никого не пускает.
   - Ксения приносила ей обед, десерт, кофе? - уточнил Волков.
   - Приносила. Но она выбила у неё поднос из рук и сказала, что никого, кроме вас, видеть не желает.
   - Это хорошо, - усмешка гримасой скользнула по его красивому лицу. - Значит, так, я сейчас схожу к ней и быстро вернусь. Если за это время придёт Николай Львович, проводи его в мой кабинет, скажи, пусть меня подождёт.
   - А он что, на острове?
   - Да, они с Романом приехали.
   - И Роман здесь?
   - И Роман. А что тебя смущает?
   - Роман, конечно, парень хороший. Правильный. Никуда не лезет, лишних вопросов не задаёт. Правильный пацан.
   - Ну, так в чём проблема? Что тебя не устраивает? - раздражённо спросил Волков.
   - Думаю, что нечего ему здесь делать.
   - Это почему?
   - Мало ли что. Мутный он какой-то. Не люблю я его.
   - Фи! Не любит он его! А кому нужна твоя любовь? - вызверился Волков. - Ты знай, дело своё делай. И за речью своей последи. Ты не на зоне. Чтобы я не слышал больше никаких "пацанов", никакого воровского жаргона. Ты знаешь, я этого не люблю, - Волков прихлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
   - Виноват, Степан Вениаминович.
   - То-то. И не зли меня. А то дождёшься - в шестой дом отправлю.
   - Всё, Степан Вениаминович. Нечаянно вырвалось, - не на шутку испугался Никита.
   - Ладно, проехали, - смягчился Волков.
   - Я думаю, Степан Вениаминович, стоит присмотреться к нашему Николаю Львович, - преданно глядя в глаза хозяину, опять вернулся к больной теме Никита. - Не нравится мне его настроение. И смотрит он на вас иногда так пристально, будто рентгеном просвечивает.
   - И что с того? - нахмурился Волков.
   - А то. Мы же не знаем, о чём он там думает, когда так смотрит.
   - Не цепляйся к нему. Он моему другу Фёдору жизнь спас.
   - Фёдору спас, а вашу жизнь загубит, - недовольно пробубнил Никита. - Помяните моё слово.
   - В прошлом он, конечно, вор и мошенник отъявленный, но преданный человек. Меня, во всяком случае, он никогда не предаст.
   - Вы уверены?
   - Уверен. А всё из-за Фёдора. Ради Фёдора он на всё пойдёт, я знаю. И Фёдор так думает. Да и кому он меня предаст? - неожиданно засмеялся Волков. - Ментам? Так он их терпеть не может, - Волков ещё громче рассмеялся. Смех был неприятный, но искренний. Этот смех обрадовал Никиту, у него отлегло на душе - угроза шестого дома окончательно миновала. Дом этот вся обслуга острова боялась пуще огня.
   После побега из СИЗО, где Никита Воронов находился под следствием, он прятался в дачном посёлке "Мираж" в одном из недостроенных коттеджей. Посёлок хорошо охранялся, потому что в нём жили люди с миллионными доходами. Никита проник в него со стороны леса. Хотелось есть. В животе бравурный марш от голода. В Москве появляться страшно. Хоть с голоду подыхай. Лучше бы в СИЗО был. Но тут Никита вспомнил, что ему грозит за двойное убийство, и отказался от этой мысли.
   Повезло! В одном из коттеджей строили трёхэтажный гостевой дом. Под видом рабочего Никита проник во двор. Вместе с другими строителями он таскал тяжёлые жёлтые брёвна, вывозил мусор, а главное - обедал вместе с ними. Такая жизнь длилась до тех пор, пока совершенно случайно его не увидел хозяин дома Фёдор Игнатьевич Дёмин.
   - А это что за фрукт? - прокаркал он, указывая пальцем на Никиту бригадиру стройки. - Откуда он взялся?
   - Так я думал, что это вы его наняли,- удивился бригадир. - Он со всеми рабочими утром пришёл.
   - Когда?
   - Так дня четыре тому.
   - Зови его сюда.
   При виде хозяина коттеджа Никита содрогнулся всеми своими накаченными мышцами. "Господи Иисусе, да откуда же такие уроды берутся?" - мысленно завопил он.
   - Настоящий боец должен уметь прятать свои эмоции, - прокаркал хозяин дома, заметив брезгливую гримасу на круглом лице Никиты.
   - Я не боец, - ляпнул Никита первое, что ему пришло в голову.
   - А хочешь? - Никита пожал плечами. - Вижу, что хочешь. Тогда рассказывай, кто ты, откуда явился. И без вранья. Мне твои легенды ни к чему. За версту чую, что ты бывший зек.
   Никита не стал отпираться, выложил всё, как есть. И что в тюрьме сидел дважды за грабёж, и что бежал из СИЗО за двойное убийство, и что прячется от ментов здесь, в посёлке. А ещё, что в прошлом занимался боксом.
   - Значит, так, - скрестив руки на груди, подвёл итог их беседе Фёдор Игнатьевич, - оставаться тебе здесь нельзя. Не хватало ещё, чтобы тебя у меня менты нашли. У меня с законом проблем нет, - Никита испуганно посмотрел на хозяина, огляделся вокруг, думая, как бы дать дёру. - Но и выдавать тебя я тоже не хочу, - услышал он самые важные для него на этот момент слова. - Я могу вывезти тебя к моему другу на остров. Там идёт стройка. Согласен?
   - Конечно, согласен! А остров этот далеко?
   - Нет, недалеко. Пару часов по реке.
   - Жаль, - вздохнул Никита.
   - Почему?
   - Мне бы подальше от ментов.
   - Там их вовсе нет, - успокоил его Дёмин. - Но есть команда сильных бойцов. Они охраняют остров.
   Вечером Фёдор помог Никите переправиться на остров.
   Вольнолюбие Никиты на острове пришлось пару раз укрощать в шестом доме, после чего он беспрекословно подчинился своему хозяину, служил ему, как верный цепной пёс и дослужился сначала до начальника охраны, а потом и вовсе стал его правой рукой, левой ногой и ещё, Бог знает, чем - одним словом тенью хозяина острова.
   - А ты больше не лезь со своими советами в отношении Николая Львовича, - вынул его из воспоминаний голос Волкова. - Знай своё место.
   - Да я что, я так. Предупредить хотел. За вас переживаю, - заелозил Никита.
   - Ладно, иди. А я сейчас нашей гостье визит нанесу, - махнул рукой Волков. - Хотя нет. Пуст посидит, подождёт. Сговорчивее будет, - передумал он. - А я в шестой дом.
   "Господи Иисусе, кого на этот раз? - поёжился Никита. - Слава Богу, не меня! - послал он благодарение Господу, выходя из кабинета. - Тоже мне, интеллигент хренов, - неожиданно разозлился он на хозяина. - Чем ему слово "пацаны" не понравилось? Нормальное слово. А за Ромкой надо присмотреть", - мысли перескочили на тему, которая его последнее время так волновала.
  

85

  
   Яна подошла к окну. Среди деревьев мелькали струи водопада. В лесу раздавался стук дятла - она слышала его через открытую фрамугу окна.
   Яна злилась. "Держит меня, как пленницу, - думала она о Волкове. - Куда подевался? Когда приедет? - сердитое чувство стало перерастать в тревогу. Тревога усилилась после её попытки, не простившись с хозяином острова, уехать на маленьком катере в Москву. Её деликатно, но очень настойчиво вернули обратно в замок. - Что я вообще знаю о нём? - подумала она, вспоминая их первую встречу в Питере. - Ну, купил у меня акции, выручил, так сказать, - это воспоминание окончательно испортило ей настроение. Тогда они так и не помирились с Иваном. - Нет, не хочу об этом вспоминать. И так на душе кошки скребут. Собственно, что я так всполошилась? Волков - известный бизнесмен. Солидный человек. И потом, меня здесь видели все его гости. Чего это я испугалась, дурёха? - успокоила она себя. - Как только появится, потребую, чтобы немедленно вернул меня в Москву, в гостиницу. Кстати, хозяин гостиницы, кажется, его партнёр, а может, приятель. Как же его фамилия? Он мне ещё деньги в Питере выдал. А, вот, Крыжановский. Вспомнила! Вернусь в гостиницу - и сразу в Питер. Эда надо гнать. Достал. Спит и видит, как бы мой бизнес к рукам прибрать, - она не успела развить эту мысль - дверь бесшумно отворилась.
   - Здравствуйте, Яна, - прокаркал с порога голос. Яна резко оглянулась.
   - Господи! - воскликнула она голосом, полным ужаса и отвращения. - Ты откуда здесь взялся? - Яна узнала программиста, которого когда-то нанимал Иван. За эти годы лицо его совсем не изменилось. Кажется, оно навсегда застыло в своём уродстве. И шляпа, наверное, навеки приросла к его голове.
   - Степан Вениаминович просил передать вам этот сок, - Фёдор направился к столику, чтобы поставить поднос со стаканом. - Он натуральный, - добавил Дёмин.
   Яна, как фурия, подлетела к нему, выбила из рук поднос, визжа на весь этаж.
   - Пошёл вон со своим соком! - кричала она. - И Волкову передай, чтобы немедленно приготовил мне катер. Я сегодня же уезжаю в Москву!
   - Как скажете, Яна, - не теряя самообладания, произнёс Фёдор и вышел из комнаты, закрыв её на ключ.
   - Эй, урод! Открой сейчас же! - Яна заколотила кулаками по двери. Ей никто не откликнулся. В полном негодовании она рухнула в кресло.
   Через несколько минут ключ в дверях дважды провернулся - в дверях появился Волков.
   - Что за шум, а драки нет? - шутливым тоном спросил он.
   - Будет вам и драка! - пообещала Яна. Она сидела раскрасневшаяся, с всклокоченными волосами - Волков невольно залюбовался ею.
   - Что так разгневало мою гостью? - спросил он.
   - Гостью? Это вы меня называете гостьей? - янтарные искры гнева пронзили Волкова. - Я не в гостях у вас! Я у вас в плену! - она решилась произнести вслух то, что зрело в её сознании последние несколько часов.
   - Ты сейчас похожа на Ксантиппу, - наслаждаясь её бешенством, сказал он.
   - Это ещё кто такая? - умерила свой гнев Яна.
   - Ксантиппа - сварливая жена Сократа, - засмеялся он.
   - Она сварливая, а я скоро драться начну, - пообещала гостья.
   - Вообще-то, Яна, я не привык, чтобы со мной так дерзко разговаривали, - неожиданно резко сменил тон Волков. - И сок, который я тебе прислал, ты должна была выпить, - он достал пейджер, подал сигнал - мгновенно появилась горничная с этого этажа. - Убери, - распорядился Волков, указывая на лужу и валяющийся стакан.- А мы с тобой пройдём в одно место, и ты увидишь, что я делаю со своими людьми за непослушание, - он крепко сжал руку Яны повыше локтя и быстрым шагом повёл её к лифту.
   - Пустите, мне больно, - Яна попыталась вырваться из его цепких пальцев - не тут-то было. Он сжал её руку ещё крепче.
   - Ты ещё не знаешь, что такое больно, - многообещающе просипел он.
   Они шли мимо двухэтажных домов. На каждом был указан номер. За домом номер пять на большом расстоянии особняком стоял одноэтажный маленький коттедж номер шесть. Около двери коттеджа стоял охранник.
   Волков завёл Яну в дом, проводил её в большую комнату с камином, глубоким кожаным креслом и узкой кушеткой. Яна с удивлением рассматривала висевшие на стене разных размеров ремни, плётки. В углу стояла красивая напольная ваза с розгами.
   Волков толкнул её в кресло.
   - Жди здесь, - приказал он и скрылся за дверью, ведущую в маленькую комнату, похожую на кладовку. Через несколько секунд он вернулся, подталкивая впереди себя горничную, убирающую его кабинет.
   - Раздевайся, - приказал он ей.
   Та медленно сняла белый накрахмаленный передник, ещё медленнее стала расстёгивать пуговицы форменного платья. - Быстрее! Ты испытываешь моё терпение!
   Яна с ужасом наблюдала, как бедная девушка сняла с себя сначала верхнюю одежду, потом нижнее бельё и нагишом стояла перед хозяином, преданно и умоляюще глядя ему в глаза.
   - На кушетку, - коротко приказал он.
   Она молча легла на кушетку вниз животом. Волков мгновенно защёлкнул её руки и ноги так, что она не могла двинуться с места. Хозяин вынул розгу из вазы и нанёс удар. На спине девушки появился багровый рубец. Она истошно завопила. Этот крик возбудил Волкова. Он всё чаще и чаще стегал бедную жертву. Извиваясь, она кричала всё громче и громче.
   - Не надо! - закричала Яна и бросилась к Волкову, повиснув на его руке. - Не надо, - умоляюще глядя на Волкова, ещё раз попросила она. Волков оттолкнул её, бросил розгу на пол.
   - Скажи ей спасибо, - сказал он жертве, кивнув в сторону Яны, и щёлкнул замком, высвобождая ей руки и ноги. - Одевайся и на место. Протри все книги. Кабинет должен сверкать зеркальной чистотой. И чтобы ни пылинки, - Высеченная девушка с трудом поднялась с кушетки. - Всё поняла?
   - Да, хозяин.
   Волков повернулся к Яне.
   - Пойдём, - приказал он.
   Потрясённая Яна вышла на крыльцо дома номер шесть и глубоко вдохнула свежий воздух.
   - Так я наказываю своих служащих, кто ослушается меня, - сообщил он ей по дороге к своему дворцу.
   - Вы не имеете права бить людей! - яростно возразила Яна.
   - Это не люди. Это мои рабы.
   Яна резко остановилась.
   - У нас правовое государство. А вы преступник!
   - Тише на поворотах, богиня моя, - насмешливо ответил он. - А то как бы и с тобой не случилось то же, что и с моей горничной, - он настойчиво взял её под руку и повёл к замку.
   - Я не ваша служащая, - последовал её лаконичный ответ.
   - Ты не служащая. Ты будешь моей женой.
   - Не дождётесь! Я никогда не стану женой садиста.
   - А тебя никто и спрашивать не будет, - пропуская её в свой кабинет, невозмутимо ответил Волков. - Присаживайся, - кивнул он на кресло. Яна безвольно опустилась в кресло. Страх перед этим чудовищем парализовал её.
   - Но это произвол. Меня будут искать, найдут и вас посадят, - пролепетала она.
   - Кто тебя будет искать? Айзман? Не смеши меня. Ты ему не нужна. Ему бизнес твоего мужа нужен. Но он его никогда не получит.
   - Меня будут искать мои партнёры, друзья моего покойного мужа, наконец.
   - Наивная. Кому ты нужна, кроме меня? - он провёл пальцем по её щеке. - Никто тебя не найдёт, - он подошёл к письменному столу, сел в кресло с высокой спинкой и стал перебирать какие-то бумаги. - Здесь, на острове, я - закон. Как решу, так и будет, - он вынул листок из папки и стал в него вчитываться. - А, вот, нашёл. Сейчас мы окончательно оформим куплю-продажу твоего бизнеса.
   - Что значит - окончательно? - не поняла Яна.
   - Окончательно - это значит, ты должна подписать и второй экземпляр. Впрочем, это уже не так важно. Нотариус заверил оба экземпляра. Но хочется, чтобы всё было по закону. Чтобы, как говорится, комар носа не подточил.
   - Это второй экземпляр. А кто подписывал первый? - спросила Яна.
   - Ты и подписала, - Волков протянул ей экземпляр договора, подписанный накануне. Яна не верила своим глазам - в договоре стояла её подпись.
   - Не может этого быть, - она во все глаза смотрела на Волкова. - Вы чем-то опоили меня. Я ничего не помню! Эта сделка незаконна.
   - Законна, незаконна, - какое теперь это имеет значение? Давай доведём дело до конца. Не ломайся. Подписывай второй экземпляр, - сказал он.
   - Я не буду подписывать, - отказалась Яна.
   - Ещё как будешь! - его глаза сверкнули сталью - А если откажешься - в шестой дом милости прошу. На коленях будешь ползать, умоляя, чтобы я тебе разрешил подписать эти бумаги, - зловещая улыбка передёрнула его лицо. - То, что ты сейчас там видела - так, цветочки. Я слегка пожурил провинившуюся горничную. С тобой будет по-другому. Поэтому тебе лучше подписать эти бумаги - и дело с концом. Настоятельно рекомендую.
   - Так это всё из-за бизнеса? Бал в мою честь, наряды, бриллианты - всё только из-за этих бумаг?
   - Не только. Я же сказал, ты будешь моей женой.
   - Бумаги я подпишу, - Яна поняла, что из двух зол надо выбирать меньшее. - А женой твоей, - она сделала паузу, - женой твоей я не буду никогда.
   - Посмотрим, - почему-то такое заявление Яны его развеселило. - Первый шаг сделан - бизнес Резника стал моим. Давай, иди сюда, не рассиживайся. Подписывай!
   Яна медленно поднялась. Она гордо вскинула голову, подошла к столу, взяла ручку и поставила везде, где он ей указал, свою подпись. Потом повернулась и царственной походкой пошла к двери.
   - Постой, - окликнул он её в спину. - Мы должны отметить столь долгожданную сделку.
   Она повернулась и всё так же медленно подошла к креслу, опустилась в него. - Вино, десерт, - приказал Волков, включив переговорное устройство.
   Через минуту его чайный столик был уставлен фруктами, пирожными, пудингом, конфетами, вином. Он заставил Яну пригубить вино, сам сделал пару больших глотков. Волков почувствовал прилив сил. У него всё получилось! Почти - язвительно щёлкнуло что-то внутри. - Пусть! Осталось совсем немного! И все желания сбудутся.
   - Я - гений! - сказал он. - Я властен над людьми! Я чувствую в себе такие силы! - он вскинул голову, поднял бокал, любуясь игрой радужного света на хрустальных гранях. - Ты веришь, что я - гений? - обратил он на Яну горящий безумным огнём взгляд. - Нет, я сильнее гения. Я чувствую себя богоравным. Ты будешь считать великим даром небес - выйти замуж за меня!
   "Он сумасшедший!", - подумала Яна, испугавшись в тысячный раз за этот день. - Тебе надо отдохнуть, - заботливо предложила она, трепеща от страха.
   - Это тебе надо отдохнуть, - уже спокойно ответил он, наливая ей в другой бокал минеральную воду. - Выпей, - настойчиво предложил он.
   Яна не стала с ним спорить, хоть пить ей не хотелось. "С сумасшедшим спорить - себе дороже", - последнее, что она успела подумать, допивая воду.
  

86

   - Ром, идём, погуляем. У меня три часа свободных, - предложил Алексей. Приезд Романа на остров для Алёши - всегда праздник. Они случайно здесь познакомились. Знакомство перешло в дружбу. Дружеские отношения на острове не поощрялись, но особо и не возбранялись. Тем более, что на Романа, как на особо доверенное лицо Крыжановского, законы острова не распространялись.
   - Идём, - обрадовался Роман. Сидеть дома одному не хотелось. Крыжановский ушёл на встречу с Волковым, Фёдор, наверняка, тоже там. Но даже если бы он был здесь, Роману совсем не хотелось с ним общаться. Видеть его страшное лицо - бр-р! - Поизучаю остров. А то, сколько сюда приезжаю - дальше нашего дома и дворца Волкова никуда не хожу. Будь моим экскурсоводом, - предложил Роман.
   - Тоже мне, экскурсовода нашёл, - усмехнулся Алексей. - Что здесь смотреть? Дворец? Так ты там был, и не один раз. Я просто хотел с тобой прогуляться.
   - Вот и прогуляемся не вдоль берега, а по острову, - предложил Роман.
   - Ладно, идём по нашим улицам. Посмотришь остров изнутри, - согласился Алексей.
   Они прошли по аллее вглубь острова. Мимо них проезжали маленькие трамваи на два, четыре, шесть мест - трамвайчики развозили людей на их рабочие места. Друзья сели в двухместный трамвай и поехали в сторону маленькой церквушки. "У вас даже церковь есть", - удивился Роман. - "А то как же. Хозяин острова истово молится после каждого сомнительного дела", - насмешливо ответил Алексей. На конечной остановке они вышли из трамвайчика и пошли пешком в парники, посмотрели помидоры выше человеческого роста, сорвали пару жёлтых помидоров и тут же с удовольствием их съели. Прошли мимо птичьего двора. Две молодые женщины со шрамами на лице (у одной на правой щеке, у другой на левой) кормили кур, гусей, уток, индюшек. Через дорогу за изгородью толкались страусы, а ещё дальше медленно и лениво топтались павлины.
   - У вас тут прямо натуральное хозяйство, - удивился Роман.
   - Здесь даже маленькая пекарня есть. Молоко, молочные продукты, сахар, муку завозят, а хлеб, батоны, всякую разную выпечку здесь пекут.
   - Прямо государство в государстве, - заметил Роман.
   - Угу, - угрюмо подтвердил Алексей.
   - Я вот всё думаю, Лёш, откуда здесь столько людей с уродливыми лицами? А ещё я заметил - здесь либо красавицы, либо со шрамами. Мужики тут разные, как везде. А женщины только такие. Третьего не дано. Как это так получилось - все уродки в одном месте собрались?
   - Не знаю, Ром, - Алексей испуганно оглянулся по сторонам. - Здесь вообще чёрт-те что творится. Я-то прибыл сюда позже. А среди охранников, которые раньше здесь нашли себе работу, ходят слухи, что сюда на катере привезли несколько молодых парней и две девушки. И они, как сквозь землю провалились.
   - А ты что шепчешь? - невольно тоже перешёл на шёпот Роман.
   - Да тут везде камеры слежения натыканы. Не хочу, чтобы я тоже, как сквозь землю провалился.
   - Да-а, дела, - протянул Роман. Они уже шли вдоль берега. Волны оставляли ажурные кружева на песке. Кружева тут же впитывались в песок. - А это что там? - указал Роман в сторону причала.
   - Какие-то коробки грузят на катер. Скоро катер отправится в Москву. Каждую неделю туда уходит груз в коробках, - пояснил Алексей.
   А что в коробках? - поинтересовался Роман. Поинтересовался просто так, без особого любопытства.
   - А чёрт его знает, - пожал плечами Алексей. - Может, яйца на продажу возят. Птичий двор, сам видел, вон какой огромный. Яиц много. А людей - охрана да обслуживающий персонал. Куда яйца девать? Даже если мы будем их есть утром, днём и вечером, всё равно останутся.
   С берега они опять пошли вглубь острова. И опять очутились перед церковью.
   - Странно всё-таки, что на острове даже церковь есть, - произнёс Роман. Он залюбовался красивой маленькой церквушкой. Построена она была из добротных брёвен, а потому казалась яркой, красочной картинкой из детской книжки. Её зелёная крыша терялась среди зелени леса. Лучи солнца играли на поверхности позолоченного креста - казалось, божественный огонь осветил его. - А кто-нибудь сюда заходит? - спросил Роман. - Кроме Волкова, конечно.
   - Ещё как ходят! Этот урод Волков заставляет всех молиться, всех креститься, обязательно присутствовать на вечерних молитвах. И не дай Бог, если кто ослушается!
   - Что будет?
   - Лучше тебе этого не знать.
   - Да, мрачное место этот остров, - подытожил Роман.
   - Ладно, идём. Я тебе покажу улицу, где живёт обслуга, - предложил Лёша.
   Они пошли мимо двухэтажных коттеджей с тремя подъездами. Постройки были деревянные с крышей из зелёной черепицы.
   - Здесь у каждого своя небольшая комната. В ней кровать, стол, стул, маленький холодильник и обязательно икона висит в углу, - подробно рассказывал экскурсовод Лёша.
   - А кухня у них есть? Где люди себе еду готовят? - спросил Роман.
   - Вообще-то здесь предусмотрена столовая. Но в каждом доме на каждом этаже есть общая кухня, туалет и ванная.
   - Общежитие, одним словом, - сделал вывод Роман.
   - Можно и так сказать, - согласился Алексей.
   Неожиданно лесную тишину разрезал истошный женский вопль.
   - Не надо! Не буду! Простите! Помогите! Умираю! Караул! Смилуйтесь! - долетали до них беспорядочные захлёбывающиеся крики.
   - Что это? - вздрогнул Роман и рванул в сторону, откуда неслись крики о помощи.
   - Да стой ты! - едва поспевая за ним, Алексей дёрнул его за руку. - Не лезь туда.
   - Как это - не лезь?! Женщина кричит! - возмутился Роман.
   - Рома, - Алексей преградил ему путь, - послушай меня. Не ввязывайся ты в это дело. Это из шестого дома.
   - Ну, так помчали туда, в шестой дом! - Роман сделал попытку обойти приятеля, направляясь в сторону, откуда всё истошнее доносились крики о помощи.
   - Не надо, Рома, - твёрдо сказал Алексей. - Это хозяин наказывает провинившуюся.
   - Как это - наказывает? - опешил Роман.
   - Так здесь заведено, - угрюмо пояснил Алексей.
   - И вы это терпите? - возмутился Роман.
   - Терпим, - вздохнул Алексей. - А что остаётся делать? Он хозяин острова. Он и устанавливает законы.
   - Алёша, очнись! - от возмущения Роман чуть не задохнулся. - Остров - часть Российской Федерации! На него тоже распространяются Российские законы. Конституцию у нас ещё никто не отменял. Вы можете подать на этого Волкова в суд, - кипятился он.
   - Какой суд, Рома! - разозлился Алексей. - Все наши суды куплены-перекуплены такими, как Волков. Да и кому здесь подавать на него в суд? Тут собраны люди, у которых нет средств для проживания. Такая безработица, Ром! В деревнях и малых городах люди спиваются. Жить не на что, - Алексей с досадой сплюнул сквозь зубы. - Волков и собрал здесь такой контингент. Все они голы и босы. Ни у кого нет крыши над головой. А здесь они работают, имеют нормальную еду и комнату.
   - И ты считаешь, этого достаточно, чтобы устанавливать здесь крепостное право? - глаза Романа яростно блеснули.
   - Нет, конечно. А что делать? Лучше уж так, чем по подвалам ютиться. А так, глядишь, и остров обустроен. Многие большие начальники и даже ментовские генералы считают за честь быть гостем самого Волкова. А ты про какой-то суд вспомнил. Эх, Рома! - Алексей посмотрел на приятеля тоскующими глазами.
   - Ну, ты, Лёш, даёшь! А сам ты как здесь очутился? - спохватился Роман. Он до сих пор ни разу не поинтересовался, почему его приятель работает на острове. Ну, работает и работает себе. Но сейчас ему необходимо знать, почему Алексей здесь находится.
   - Работы в городе нет, Ром. Пришёл из армии - пенсия у родителей маленькая. Надо им помочь и себе на жизнь заработать. Ткнулся туда-сюда - нигде не берут. Я в десантных войсках служил. Прочитал в интернете - требуются в охрану. Позвонил по указанному телефону. Назначили встречу. Познакомился с Никитой, начальником охраны. Да ты его знаешь. Верный пёс Волкова.
   - Знаю, - кивнул головой Роман.
   - Ну, он меня сюда и доставил.
   - Уехать отсюда хочешь? - быстро спросил Роман.
   - Спрашиваешь! Только отсюда без санкции Волкова никто шага не сделает. И на остров мышь не проскочит, - Алексей безнадёжно махнул рукой.
   - Не дрейфь! Выше голову, Лёш. Придумаем что-нибудь, - пообещал Роман.
  

87

  
   - Бежать! Бежать с этого проклятого острова! Прихватить с собой Алексея - и бежать. Николай Львович поможет Лёшке, - стучали, толкаясь в голове Романа, лихорадочные мысли. В эти минуты ему опять казалось, что мир устроен по-идиотски. За восемь лет, что он прожил в Москве рядом с Крыжановским, Роман избавился от пагубной привычки пить, окончил брошенный когда-то университет, стал хорошим специалистом. Главное, что Крыжановский доверял ему на все сто. Но что с того? Если Крыжановский работает в компании с таким чудищем, как Волков, значит, с ним тоже надо расставаться. Это не просто. - Я очень привязался к нему, - сознался себе Роман. Его вновь охватило подзабытое чувство безысходности, одиночества, безволие, в мыслях полный раздрай. Всё устроено так ненормально. Опять - тупик. Вновь возникшее желание напиться было таким острым, что он позабыл о данном когда-то слове никогда не пить. На кухне он взял рюмку, покрутил её в руке, потом вернул обратно на полку, взял пузатый бокал, направился в столовую к шкафу с винами и разными спиртными напитками, но доставать бутылку не стал. Сел в кресло рядом с чайным столиком, угрюмо покачивая в руке бокал справа налево и наоборот, а потом швырнул бокалом о стену. Звон разбитого стекла немного успокоил его. - Интересно, откуда взялся этот Волков? - текли мысли в голове Романа. - И почему он так прицепился к Фёдору? - тут его мысли перескочили на Фёдора. - Федька хоть и урод, но Волков уродливее и страшнее. Федя невысокий, щупленький, в шрамах весь, а всё равно лучше с ним общаться, чем с этим красавчиком Волковым. Он и повыше Федьки, и мышцы у него понакачанней, но что-то в нём такое отталкивающее - до отвращения, точно, - Роман брезгливо сморщился. - И к нам он вечно лезет со своими приглашениями. Работы много, некогда нам на острове рассиживаться, - думал Роман. - Но Волков тут как тут - приезжайте, дескать, я вам всегда рад. Или через Федю всё зовёт. И обязательно, чтобы мы с Крыжановским вдвоём были. Николай Львович, наверное, сейчас у него. И Фёдька с ним. Придёт, скажу, что больше ноги моей здесь не будет, - твёрдо решил Роман.
   Крыжановский вернулся один, без Фёдора, и чем-то очень озабоченный. Роман это сразу заметил. Решение уволиться и уехать к маме поубавилось. Они понимали друг друга с полуслова.
   - Роман, ты чем-то расстроен? - спросил Николай Львович, глядя на осколки стекла и думая о чём-то своём.
   - Николай Львович, я хочу съездить к маме, - бухнул он первое, что пришло в голову.
   - К маме...к маме, - задумчиво повторил Крыжановский, в упор глядя на Романа, сквозь Романа и не замечая его. - К маме? - встрепенулся он. - Через пару дней, Рома, - попросил он.
   "Два дня на этом острове! Ещё целых два дня! Нет! Нет! И нет!", - молнией пронеслось в голове Романа.
   - Николай Львович, я не ездил к маме уже несколько недель. Да и вы у неё не были два месяца, - с едва заметным упрёком напомнил он.
   - Ладно. Утром на самолёте в Питер, и вечерним рейсом назад. Договорились?
   Роман молча сопел. Такая спешка ему совсем не нравилась.
   - А почему такая срочность? - спросил он.
   - Ты мне здесь нужен, Рома. Очень нужен, - акцентируя на слове "очень", ответил Крыжановский.
   Роман пристально посмотрел на Николая Львовича. Сейчас он готов был разбиться для него в лепёшку. Не так часто Крыжановский просил его.
   - Так, может, мне не ехать? - пошёл он на попятную.
   - Нет, ты поезжай. Заодно выполнишь маленькое поручение.
   - Ладно. А что делать-то надо?
   - Рома, у меня в кабинете в правом ящике стола найдёшь тонкий длинный ключ. Спустишься в подвал, отодвинешь морозилку - на уровне твоих глаз увидишь маленькое отверстие. Вставляй в него ключ - это дверь, ведущая в туннель. По этому подземному переходу незамечено попадёшь в маленький коридор дома Фёдора. Оттуда - в холл. А из холла в его кабинет. Кабинет откроешь этим ключом, - Николай Львович замолчал, задумался о чём-то.
   - Что мне искать в кабинете Фёдора? - Роман взял ключ из рук Крыжановского.
   - На его письменном столе лежит синяя папка с рисунками. Эта папка мне очень нужна. Привези мне её.
   - А что случилось, Николай Львович? Вы можете мне толком объяснить? А то всё загадки какие-то.
   - Я и сам, Рома, ещё ничего не знаю. Выясню - скажу.
   - Николай Львович, а нельзя мне с Алексеем отсюда уехать? - спросил Роман.
   - Это с каким Алексеем? - поднял брови Крыжановский.
   - Ну, с Алёшей. Я говорил вам о нём. Мы с ним здесь подружились.
   - Нет, Рома. А зачем тебе он?
   - Хороший парень. Он не прочь покинуть остров, но его никто отсюда не выпустит.
   - Не выпустят - это точно, - согласился Крыжановский. - Так, говоришь, хороший парень? Надёжный?
   - Ручаюсь.
   - Ладно, Рома, я сейчас позвоню Никите. Он под его началом ходит?
   - Да, Никита его непосредственный начальник.
   - Скажу, чтобы прислал его мне в качестве охранника. Он нам ещё здесь понадобится. А ты, давай, не откладывай свой отъезд в долгий ящик. Прямо сейчас поезжай в Москву. А, да, чуть не забыл. Загляни в гостевой дом во дворе Фёдора. Уезжая, я там отключил видеонаблюдение. И со стороны кустарника тоже. Так что задний двор за гостевым домом не просматривается. Можешь спокойно возвращаться домой не через подвал. А заодно и посмотришь, что там и как.
  

88

  
   Проводив Романа, Крыжановский тут же позвонил Никите, попросил прислать к нему Алексея в качестве охранника.
   - Да без проблем, - согласился Никита. "Зато хвастался, старый пердун. Ничего он, видите ли, не боится, и охрана ему не нужна", - злорадно подумал он, направляя Алексея к Николаю Львовичу. - Выполняй все его приказы. С этой минуты он - твой бог, царь и воинский начальник.
   Николай Львович и Алексей вместе поужинали. За столом не засиживались - Крыжановскому надо было остаться одному и обдумать накопившиеся вопросы, возникшие после посещения морга. Он показал Алексею комнату, в которой тот может отдыхать, а сам поднялся наверх в кабинет.
   Николай Львович любил комфорт. В его прекрасной спальне стояла большая кровать. Но сейчас ему не до кровати и не до комфорта. Шагая по кабинету, он о чём-то сосредоточенно размышлял и даже бормотал что-то вслух. Наконец, он решил прилечь тут же на диван. Выключил свет, укрылся пледом, закрыл глаза, приказывая себе уснуть. Но ген сна молчал. Потекли воспоминания - не остановить.
   Он вспомнил свой последний побег из-под стражи. А здорово тогда получилось - усмехнулся он в темноте. Сколько лет прошло, а он всё переживает эти минуты, будто это было вчера. Решение пришло мгновенно. Обида, потрясение, злость помогли ему сгруппироваться. Он оттолкнул оперативника, кубарем скатился по трапу, выкинул из машины водителя и помчался по лётному полю к изгороди из рабицы. Перемахнул через ограду и широкими скачками, как кенгуру, помчался по лесу. До его слуха донеслись слова: "Не стрелять!". - Ага, догоните вы меня! Сейчас! - пульсировали в голове мстительные мысли. Он бежал и бежал. Ветер свистел в ушах, а он всё бежал вглубь леса, пока, обессиленный, не упал на какой-то поляне. Оторвался! А теперь куда? В город нельзя. В деревню к родственникам тоже не сунешься. Он представил, как его ищут, и засмеялся. "Вот вам!", - возбуждённо закричал он на весь лес, показывая невидимым врагам фигу.
   Он встал, огляделся, сориентировался и пошёл в сторону реки Никишихи. Там в пещере был его схрон, его убежище. Только теперь он заметил, какие тяжёлые у него туфли. Золото, спрятанное в каблуках, тянуло вниз. Будто пудовые гири привязаны к ногам. Но он шёл и шёл. Вспомнил, что с этой стороны, откуда он шёл, на тринадцатом километре от Читы асфальт убегает в глубокую долину реки Никишихи. На асфальт он не выходил, боялся засветиться. Шёл вдоль дороги, прячась за кустами. Он направился к отрогам Даурского хребта, туда, где берёт своё начало Никишиха.
   Шёл он долго. Заночевал в тайге, а уже к обеду следующего дня пришёл к руслу реки. Дождей давно не было, а потому Никишиха сильно обмелела. Между крупными камнями, выступающими над поверхностью воды, прозрачная река ручейками струится, вбегая в тихие заводи и ямы. Вода здесь такая чистая, что дно этих ям видно, как на ладони. Над одной из таких заводей склонился уставший и голодный беглец. Он стянул с себя рубашку, стремительно опустил её в холодную воду, мгновенно соединил концы - вот она, желанная добыча! Хариус, красивейшая рыба! Она отстаивается в заводи, мелькая золотистой стрелой.
   Он бережно донёс свою добычу до пещеры, в которой давно были припрятаны его запасы. Всё на месте. Сюда никто не заходил. Он вылил остатки воды с рыбой в ведро, нашёл спички, развёл огонь, сделал треногу, повесил над костром котелок с водой, бросил туда рыбу, нашёл соль, подсолил и только тогда снял башмаки. Растёртые ноги нестерпимо болели. Ногами он занялся тут же. Теперь торопиться некуда. Возвращаться в город не стоит. А то менты сразу загребут. Поди, на всех углах Читы развесили его портреты под рубрикой "Разыскивается опасный преступник". Ну и разыскивайте себе в удовольствие. Мне не жалко, - лениво текли мысли под хрустальный звон Никишихи.
   Пещеру эту он нашёл несколько лет тому, когда вот так же прятался от милиции. Тогда и в голову никому не пришло бы, что её назовут полицией, - Крыжановский повернулся с боку на бок - не уснуть. Воспоминания прицепились - не отвязаться. - Нечаянно набрёл на эту пещеру. Он оборудовал её под жильё. Несколько раз ходил в близлежащий посёлок Белозёрск за сотню километров отсюда. Там жил его двоюродный брат, хороший мужик Даниил. Работал он шофёром в местной хлебопекарне. Даниил часто корил брата, взывал к совести - всё бесполезно. Ругать - ругал, но в критические моменты помогал, чем мог. Он платил Даниилу тем же. Как только его карманы наполнялись сумасшедшими деньгами после очередной партии украденного золота в карьере, он тут же переводил часть денег Даниилу. А то как же! У брата жена, двое ребятишек - на зарплату особо не разбежишься.
   Но сейчас к Даниилу нельзя. Бережёного Бог бережёт. Наверняка, менты уже побывали у него. А Даниил ни сном, ни духом ничего не знает.
   Николай Львович вспомнил, как привольно он жил после побега в тиши полного уединения, где его никто не видел, где он ни с кем не общался и где менты никак не могли его достать. Он жил вдали от жилья в лесу, в тайге, куда не забредали даже охотники. Кроме него, здесь обитали только звери. Он ловил птиц, ставил капканы на зверей, разделывал их, сушил шкуры, запекал в золе глухарей, жарил на костре лосиное мясо, из густой луговой травы собирал нужные травы и заваривал ароматный чай. Прямо у входа в пещеру росла дикая яблоня. Из её яблок он варил компот. Он собирал ягоды, особенно любил бруснику. Вкуснее всего брусника после первых морозов. На подступах к пещере раскинула свои ветви черёмуха. Зимой, когда свежих трав уже не было, он молол её ягоды и заваривал кипятком - чай получался отменный.
   Вдали от людских поселений, в глухой пещере он чувствовал себя спокойно. Блаженный, безмятежный край! Он, вор, мошенник, видавший виды преступник, был очарован первозданной красотой скал, покрытых даурской лиственницей, кривыми берёзами, кустарником, багульником. Как это берёзы, багульник, лиственница умудряются вырастать прямо из камня? Там же земли совсем нет. А они растут. Стоя внизу у реки, он смотрел вверх на огромные сосны, поражаясь живучести растений. Значит, и камень может кормить их корни, - размышлял он. А ночью он вслушивался в шум бегущей по валунам реки и чувствовал, как растёт в душе что-то большое, тёплое, далёкое от его преступлений, совсем другое, ему не знакомое - такое, чего раньше он никогда не испытывал.
   Он вспомнил Анну из Белозёрска. Такая хохотушка! Бывало, он грубо ей ответит, а она всё посмеивается. Приезжая в Белозёрск, он останавливался не у брата, а у Анны. В последнюю их встречу Анна, осторожно подбирая слова, сообщила ему, что она беременна.
   - Ребёнок не входит в мои планы, - отрезал он. Анна замолчала. В ту ночь ему пришлось заночевать у Даниила.
   Он резко поднял голову, прислушиваясь, как ухнул филин. Потом сел, обхватив колени кольцом рук. Доброе, расслабляющее до слёз чувство не проходило. К нему прибавилось раскаяние. В груди защемило. Он отодвинул шкуру лося, закрывающую вход в пещеру. С бархатного чёрного неба на него смотрели миллиарды загадочных звёзд. "Сейчас нас могло быть трое", - подумал он. Он представил, как их маленький сын скачет по коленям родителей. То к отцу тянется, то к матери. И звонко смеётся. Вот он подпрыгивает на полу, потом возится на ковре с машинками, пыхтит, кряхтит, гудит. У него обязательно будет очень много машинок. - Внезапно он будто споткнулся: а может, у него дочь?
   Он вернулся в пещеру, лёг на топчан, сделанный его руками и устланный звериными шкурами. Уснуть не получалось. Он долго ворочался с боку на бок, вставал, ходил, думал. Наконец, принял решение, лёг и тут же крепко уснул.
  

89

  
   Он проснулся с рассветом. Убрал своё жилище, снял шкуру, выполняющую функцию двери в пещере, закидал вход зелёными ветками так, что со стороны они казались простым кустарником, и зашагал в сторону Белозёрска. К вечеру он всё-таки рискнул выйти на шоссе, остановил грузовик и проехал километров пятьдесят.
   Белозёрск раскинулся в долине, прямо у реки, сжатый со всех сторон сопками, покрытыми сосновым лесом, берёзами и жемчужиной Забайкалья - багульником. Он до мельчайших подробностей помнил тот поздний вечер, когда постучал в калитку к Даниилу. Солнце западало между двумя вершинами сопок, обжигая деревья последними лучами. Появлению брата Даниил обрадовался и испугался.
   - Тебя ищут, - сразу сообщил он, пропуская брата во двор.
   - Знаю.
   - У меня были. О тебе спрашивали. Сказали, сразу сообщить, если появишься.
   - Ясно. В дом пустишь?
   - Заходи, конечно. Голодный, небось.
   - Ну.
   - Проходи. Сейчас Люська корову выдоит и соорудит нам ужин.
   - Ну. А детишки где?
   - На пастбище. Так ты что, от ментов удрал?
   - Ну.
   - Что ты всё нукаешь? - рассердился Даниил. - Рассказывай, давай, всё по порядку.
   - Устал я Даня. С ног валюсь.
   - Ты вот что, ты посиди, а я баньку истоплю, - всполошился Даниил.
   - Я с тобой.
   Вместе они спустились к бане Даниила. Банька притулилась прямо у реки.
   После бани он почувствовал себя на десять килограммов легче. А может, и больше, чем на десять. Выпили первачок, плотно поужинали - гость совсем разомлел. Но тут мелькнула какая-то мысль, он тряхнул головой и совершенно трезвым голосом спросил брата:
   - Слушай, Дань, Анна всё там же живёт?
   - Нет её, - нехотя ответил Даниил. У него заметно испортилось настроение.
   - А где она?
   - В Питер уехала. От стыда. Ты же её брюхатой кинул, - Даниил с упрёком посмотрел на брата.
   - Почему в Питер? - удивился тот.
   - К подруге своей. Рожать.
   Оба помолчали. Каждый думал о чём-то о своём.
   - Что-то во мне сломалось, Даня, - нарушил молчание гость.- Вот прячусь я с золотом. Обложили меня, как зверя какого. А я не зверь, веришь?
   - Верю, - кивнул чубатой головой Даниил.
   - Пожил я в своей пещере, и думки у меня появились какие-то другие. Вижу над собой небо синющее, подо мной шумит река, бежит, скользит, прозрачная такая. В её шуме будто детские голоса слышу. Звонкие такие, радостные. И такая меня тоска взяла, Даня! - разоткровенничался брат. - Такая красотища вокруг! А я, как царь Кащей, над златом трясусь. И никому до меня дела нет. Плевать всем на моё золото и на меня в том числе. Я совсем один.
   - Да-а, дела, - не ожидавший таких признаний Даня плеснул горячую жидкость в стаканы.
   - И решил я, брат, - всё, пора завязывать. Найду Анну с ребёнком, заживём втроём. А что? Денег у меня хватит и на правнуков. Только бы замуж не вышла. А, как думаешь?
   - Умерла Анна, - через силу сообщил Даниил и крякнул.
   - Как умерла? - не поверил своим ушам брат.
   - Как, как. Как умирают? После родов жила месяца два. А потом от сепсиса померла, - Даниил опрокинул в рот полстакана самогона.
   - Как же так? Нелепость какая-то, - забормотал гость. Ему стало обидно до слёз - только он решил жить обыкновенной человеческой жизнью - и на тебе! - Ну, Анна! Ну, удружила, нечего сказать, - заметались обиженные мысли. - А ребёнок? - вдруг вспомнил он. - Ребёнок жив?
   - Про ребёнка ничего не знаю, - хмуро сказал Даниил.
   - Как думаешь, где он сейчас?
   - Где, где. В Караганде! - вышел из себя Даниил. Анну в Белозёрске все жалели. И Даниил её жалел. А потому вопросы брата его сильно раздражали. - Откуда я знаю? Это ты должен был знать, а не я, - не удержался от упрёка Даня.
   - Согласен, - спокойно ответил брат. - Так ты о ребёнке ничего не слышал? - спросил он, не обращая внимания на раздражение Даниила.
   - Не-а. Её подруга сообщила Анькиной матери, что та померла. А ребёнок, кажись, в больнице остался. Может, определили куда, а может, тоже помер.
   - А мать Анны, тётя Настя, так в Белозёрске и живёт?
   - Не живёт она уже. Как узнала, что Анна померла, так и сама вскоре за ней ушла. - Э-эх, грехи наши тяжкие, - Даня опять потянулся к графину.
   Они помолчали.
   - Всё равно, - нарушил молчание брат. - Как решил, так и сделаю.
   - А как ты решил? - Даня посмотрел на него не совсем трезвыми глазами.
   - Завязываю с воровской жизнью.
   - И правильно, брательник! - обрадовался Даня. - У тебя же руки золотые. Ты же можешь блоху подковать, а она и не заметит, как ты её подковал. Ты же можешь зарабатывать такие деньжищи!
   - Да ладно, остынь, - усмехнулся брат. - Деньги мне сейчас нужны. Много денег. В Питер поеду. Всё разузнаю об Анне, ребёнке.
   - Так столько лет прошло! Очнись! Что ты можешь там теперь разузнать?
   - Ну и что? Кто ищет, тот всегда найдёт, забыл что ли? Мне сейчас помощь твоя нужна, Даня. Поможешь?
   - Ну, - кивнул Даниил. - А что делать-то?
   - Надо сгонять в Читу.
   - Ну.
   - Кинотеатр "Удокан" знаешь?
   - Ну.
   - Найди главного администратора. Передай от меня привет. А к привету - вот этот мешочек. Деньги, скажи, сразу. Он знает, сколько. И без обмана. Ты так и скажи - без обмана. Иначе он меня знает, - жёстко закончил гость.
   - А ехать-то когда?
   - Завтра сможешь?
   - Смогу.
   - Только не задерживайся в Чите. А то я знаю тебя. Мимо "Аргуни" проскакивай, не задерживайся. И в "Даурию" не заглядывай, - добродушно предупредил брат.
   - Ты что, спятил? У меня и денег теперь таких нет, чтобы по ресторанам шастать, - крутнул головой Даня.
   Уехал он ранним-ранним утром, когда небо загорелось утренней зарёй, но солнце ещё не взошло. А вернулся через сутки глубокой ночью.
   Услышав шум подъезжающего грузовика, его гость облегчённо вздохнул - мало ли что в дороге может случиться. Дорога дальняя, деньжищ - вон какой свёрток! Пропадут они - ладно. Жалко, конечно, но не жальче жизни Даниила.
   А утром он собрался обратно, в пещеру. Там оставались спрятанные драгоценности, золото, деньги. Даниил подвёз его до дороги, ведущей вглубь тайги. Там они простились.
  

90

   Уехать в Питер сразу не удалось. "Менты землю роют, тебя ищут", - сообщил Даниил. Пришлось надолго залечь в пещере. Но неожиданно искать его прекратили. В Москве зачем-то появились танки. Они не стреляли, но Ельцин и его команда такой кипиш подняли! В Чите, как и во всей стране, люди глазом не успели моргнуть, как развалился Советский Союз. Тут уже не до беглых воров. Да и Киселёв куда-то уехал. Перевели его. Всё это ему рассказал Даня, когда он пришёл к нему за кое-какими продуктами и за очередной информацией. Да, много воды утекло, прежде чем он уехал в Питер.
   Из Белозёрска он возвращался в своё жилище по грунтовой дороге, проложенной тяжёлыми КАМаЗами. По этой дороге возили лес. Уже начало темнеть. Сквозь тонкий слой облаков луна лила тусклый свет на землю. Почти ничего не видно. - Последние дни здесь хожу, - радостно думал беглец. - Завтра же займусь сборами в Питер. - Он включил фонарик. Его света хватало на метр - не больше. Нежданно-негадано перед ним вырастало дерево или коряга. Он свернул на тропинку, вышел к ручью, бегущему по камням к реке Никишихе. Мелкие волны ручья закручивались в гребешки. Вдруг захохотал бессонный филин.
   - Тьфу ты, чёрт! - вздрогнул путник. Прямо из-под ног с тропинки проворно убежала змея. Совы стали громко перекликаться. Ночной лес не спал. Кучами вились комары - он только успевал хлопать себя по физиономии.
   Неожиданно раздался взрыв. Бабахнуло так, что показалось, будто земля под ногами качнулась. И светло стало.
   Он резко оглянулся. Там, на дороге, с которой он только что свернул, полыхнуло пламя. Вверх потянулся дым. Василий рванул к пожарищу. Он сбросил с плеча рюкзак с продуктами - жена Дани снабдила - выхватил из-за пояса лопату и быстрыми резкими движениями стал забрасывать костёр землёй, заодно по кругу роя ров, не позволяя огню распространиться. Он забросал песком и землёй источник огня - оказалось, это легковая машина. Корпус машины сгорел, остатки огня оплывали с железных перегородок. Василий обессилено опустился на землю. Он работал, как машина, и теперь не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Остатки огня далеко освещали дорогу и лес. - Надо идти, - подумал Василий. - Чего доброго, менты набегут. Не хватало, чтобы они меня сейчас повязали. - Он медленно встал сначала на четвереньки, потом оторвал руки от земли, да так и замер - на обочине дороги прямо перед его глазами валялся человек. - Наверное, вылетел через лобовое стекло, когда машина врезалась в дерево, - промелькнула догадка. Пулей он подскочил к человеку. Лица не видно - сплошное обожжённое месиво из лоскутков кожи, мышц лица, стекла. Он дотронулся до артерии - жив курилка! Пульс слабенький, чуть-чуть пробивается. Но пробивается! Он взвалил полуживого человека на плечо, подхватил рюкзак с лопатой и двинулся вглубь леса к своей пещере.
   В пещере он принялся обрабатывать его раны - на теле их было тоже множество. Выхаживал его Василий долго: всё лето, осень, зиму. Найдёныш нарушил все его планы - какой уж там Питер.
   Он мотался к Даниилу - тот снабжал брата бинтами, ватой, антибиотиками. Но больше всего он надеялся на народные таёжные средства.
   Прошло немало времени, прежде чем больной разлепил веки - это причинило ему сильную боль, и он застонал. Василий наклонился над изуродованным лицом.
   - Тебя как зовут, парень? - тихо спросил он.
   Больной напрягся. Было видно, как старательно он пытается вспомнить своё имя.
   - Не помню, - испуганно ответил он.
   - Я нашёл тебя недалеко от сгоревшего автомобиля. Наверное, ты ехал на этой машине. Как ты вообще оказался в тайге?
   - Не знаю, - он качнул головой в сторону и застонал - это движение причинило ему сильную боль.
   - Забыл всё? Такое бывает, - попытался успокоить его Василий. - Главное, ты не нервничай. Сейчас тебе покой нужен.
   - А память вернётся? - с робкой надеждой спросил больной.
   - Конечно, вернётся, - убеждённо сказал Василий. - Куда она денется, память-то? Раз в голове она была, значит, вернётся. Знаешь, сколько таких случаев с потерей памяти?
   - Сколько?
   - Столько, что тебе и не снилось. Не ты первый и не ты последний, парень.
   - И что? Память к ним возвращалась?
   - А то! По каким-то причинам люди забывают своё имя. А потом память возвращается - и вот оно, имя! На блюдечке с голубой каёмочкой,- улыбнулся Василий.
   - Точно? - ему очень хотелось поверить, что память вернётся, и он вспомнит, как его зовут.
   - Точно. Медицине такие случаи известны, - авторитетно подтвердил Василий.
   - Медицине, - повторил больной. Потом надолго замолчал. Василий даже подумал, что он уснул. И слава Богу! Сон для него сейчас - лучшее лекарство. Он наклонился над больным, внимательно вглядываясь в дело рук своих. Все стёкла давно и аккуратно вынуты, порезы, разрывы сшиты. Он уже и швы снял. Теперь шрамы вот смазывает медвежьим жиром. - Нет, хорошая всё-таки работа, - похвалил он себя.
   - Слушай, а ты не можешь купить мне книги по медицине? - от неожиданности Василий вздрогнул и резко выпрямился - не спит, значит.
   - Ты скажешь такое. Где же я их куплю? Вокруг нас только тайга.
   - А ты вообще-то кто? - больной вдруг вспомнил, что не знает собеседника. Или не помнит его, как и своё имя?
   - Я? Наверное, твой ангел-хранитель.
   - А-а, - протянул больной и погрузился в дрёму.
   К весне больной совсем окреп. Однако память не возвращалась. Василий дал ему имя Найдёныш, пока тот не вспомнит своё настоящее. Найдёныш сильно привязался к Василию. Если Василий уходил на несколько дней за продуктами или на охоту, Найдёныш тосковал, нетерпеливо ожидая возвращение старшего друга.
   - Может, ты мой отец? - как-то в шутку спросил он.
   - Может, и отец, - посмеивался Василий. - А почему бы и нет?
   - Слушай, Василий, а у тебя зеркало есть? - однажды спросил Найдёныш.
   - Зачем оно мне? - пожал плечами Василий.
   - Ну, как зачем? Ты же бреешься.
   - Так я и без зеркала легко брею морду лица, - попытался отшутиться Василий.
   - Ну, всё-таки, - не унимался Найдёныш.
   - Зачем тебе зеркало? - рассердился Василий.
   - Хочу на себя посмотреть.
   - Насмотришься ещё. Выздоравливай пока.
   Зиму они прожили в маленьком домике из толстых веток. Василий боялся, что в пещере Найдёныш не выживет, а потому осенью соорудил дом с печкой, сделал два топчана, утеплил новое жилище шкурами убитых им зверей - так и перезимовали.
   - Ты больше говори. Глядишь, и вспомнишь о себе что-нибудь, - советовал Василий.
   Найдёнышу под руку попала иллюстрация автомобиля из старого -престарого журнала - Василий и не помнил, как этот журнал здесь оказался.
   - Нас было двое, - вдруг сказал Найдёныш. - А второй где? - он посмотрел на Василия, разделывающего рыбу.
   - Где вас было двое? - сделал стойку Василий.
   - В машине. Черная такая машина, - начал медленно вспоминать Найдёныш. - Я ехал один. Я ехал, а он шёл по дороге, - он говорил с трудом, напрягая память. - Я его подобрал. Я сильно спать хотел, и мы поменялись. Он сел за руль, а я рядом. И всё. Больше ничего не помню, - Найдёныш даже вспотел от напряжения.
   - Найдёныш! - Василий бросил рыбу в ведро, подскочил к парню, прижал его голову к груди - тот был значительно ниже, - Мальчик мой! Ты скоро всё вспомнишь! - радостно вопил он. - И мы уедем в Питер!
   - В Питер? А почему в Питер? Это что, большой город? - с трудом высвобождаясь из крепких объятий Василия, спросил Найдёныш.
   - Это очень большой город. Это самый красивый город в мире! - восторженно говорил Василий. - И мы с тобой там заживём - о-го-го как!
   - А это далеко? - осторожно поинтересовался Найдёныш.
   - Далеко. Но я достану нам паспорта, и мы с тобою уедем отсюда, - впереди замаячила перспектива найти подругу Анны. Это ещё больше привело его в восторг. - Значит, так. Ты сиди здесь, особенно не высовывайся. Мало ли какой зверь забредёт, - предостерёг он Найдёныша.
   - А ты куда?
   - А я сгоняю к брату. Без него нам паспорта не достать.
   - А паспорта, они какие?- поинтересовался Найдёныш.
   - Вот сделают их нам - увидишь, какие они.
   Даниил получил очередное задание: ехать в Читу всё к тому же администратору "Удокана". С ним Василий когда-то отбывал срок в тюрьме в Борзе. Парень был хилый, Василий взял его под своё крыло. А то заклевали бы. Теперь Сенька ни в чём не может отказать своему покровителю. Если можно помочь - почему не помочь? Тем более такая мелочь - паспорта. Помог. Вот они, в руках у Василия. Два паспорта граждан Российской Федерации - Крыжановского Николая Львовича и Дёмина Фёдора Игнатьевича.
   - Теперь я никакой не Найдёныш, а настоящий Фёдор! - радовался новоиспечённый Дёмин. - Слушай, ну мой паспорт сгорел в автомобиле, а у тебя почему до сих пор не было паспорта? - догадался спросить он.
   Пришлось Василию рассказать всю свою криминальную биографию.
   - Значит, Сашка Киселёв предал тебя? - возмутился Найдёныш.
   - Как сказать - предал? Он мне, знаешь, в самолёте сказал: "Извини, -говорит, - Василий. Это моя работа".
   - Работа? А дружба, что, по боку? - не унимался парень.
   - Да не кипятись ты. Работу и правда не объедешь, - возразил Василий. - Из-за работы он меня предал, а я его кинул, - он удовлетворённо улыбнулся. - Представляю, как он рвал и метал, оставшись с носом. А классный сыскарь был! Интересно, где он сейчас?
   - И зачем он тебе?
   - Так, интересно, - беззлобно посмеиваясь, сказал Василий.
   - Интересно ему, - проворчал Фёдор, направляясь к выходу.
   - Ты куда? - спросил его Василий.
   - С тайгой прощаться. Скоро мы уедем, сам сказал.
   Он впервые спустился к реке. Спуск был крутой, и Василий не разрешал ему раньше - успеешь, - говорил. - Слаб ещё. - Но сегодня именно тот день.
   - Эй, Никишиха! Привет тебе! - прокричал он, но получилось сипло. Он подошёл к заводи, присел, глянул в зеркальную поверхность воды и отшатнулся. Потом вскочил и что есть мочи помчался в дом.
   - Я - урод! - закричал он, бросаясь на топчан вниз лицом. - Урод!
   - Какой ты урод? Ничего ты не урод, - гладя его по плечу, стал уговаривать Василий.
   - Ничего мне не говори! - Найдёныш поднял голову и посмотрел на Василия глазами, полными слёз. - Теперь я знаю, почему ты не давал мне зеркало. Ты и сам знаешь, что я урод. И жалеешь меня, - слова не успевали за его отчаянными мыслями, он глотал их концы, но Василий всё понимал. В нём откуда-то шевельнулось тёплое отцовское чувство, о наличии которого он не подозревал. Василий обнял своего Найдёныша, пытаясь успокоить его.
   - Ну какой ты урод? - говорил он бархатным голосом, гладя его по голове с редкими волосами. Он и сам верил, что Найдёныш не урод. Потому что все раны на лице он зашил, залечил самым виртуозным образом. - Ты не урод. А хочешь, в Питере мы сделаем тебе пластическую операцию? Или в Германии? Денег у нас с тобой на всё хватит, - убаюкивал он парня. Неожиданно тот резко оттолкнул Василия.
   - Питер! Питер! - забормотал он.
   - Что, Найдёныш? Что - Питер? - заволновался Василий, уловив перемену в настроении друга.
   - Ничего, - Найдёныш потускнел, опустил плечи, лёг на топчан, отвернулся к стене и затих.
   Больше не было тёплых, доверительных разговоров, они перестали мечтать вслух. Найдёныш редко ронял необходимые слова. И уже не пытался ничего вспомнить. С тем и поехали в Питер.
  

91

   Но сначала они поехали в Москву. Деньги и бывшие сокамерники, просочившиеся в администрацию города и области, владеющие многими отраслями бизнеса, помогли Крыжановскому стать на ноги. Он открыл ресторан, потом ещё один, потом кафе, завладел парочкой заправочных точек, построил крытые автостоянки в окрестностях Москвы, организовал свой быт по высшему разряду и вместе с Фёдором уехал в Питер.
   Раньше Васька Золотарёв мог превращаться в кого угодно. Он мог быть добродушным весельчаком, широким жестом одаривающим малознакомого ему человека, а через минуту мог превратиться в сгусток злобы. Яростно сверкая тёмно-зелёными глазами, он ураганом налетал на провинившегося "братка", дубасил его пудовыми кулаками - не дай Бог попасть под горячую руку главаря шайки! "Братки" боялись его. Но уважали. Добычу золота он делил поровну - это раз. Старался быть справедливым - это два. Слабых не обижал, брал под свою защиту - это три. Много знал. Книги были его страстью. К ним он приобщился в детстве. Пока мать мыла в школе полы, он сидел в школьной библиотеке и читал. Особенно о всяких приключениях любил читать. "Братков" он поражал своими знаниями. Потому и погоняло получил - Профессор. Знания - это четыре, - перечислял он свои достоинства. "Грешен, Господи, но и хорошее во мне есть", - думал Крыжановский. Да и когда всё это было! Время ушло, жизнь изменилась, страна стала другой. Характер Василия тоже изменился. Теперь он Крыжановский Николай Львович, респектабельный бизнесмен, добросовестный налогоплательщик. И его густые тёмно-русые волосы просекали серебряные нити. Теперь он мало говорил, всё больше слушал.
   Он пытался приобщить Фёдора к своему бизнесу, но попытка эта с треском провалилась. Фёдор изъявил желание жить отдельно, и Крыжановский тут же выделил хорошенькую сумму на постройку дома для своего Найдёныша. Спроектировал свой дом Фёдор сам. Это он придумал, чтобы их дома были на одном участке с живой изгородью между ними. "Вроде отдельно живём, а с другой стороны как бы вместе", - радовался Фёдор. - "Вот именно - вроде", - бухтел Крыжановский. Ему хотелось жить с Фёдором под одной крышей, но ничего тут не попишешь - молодёжь любит свободу.
   Зато Найдёныш оживился, занимаясь строительством своего дома. Это радовало Крыжановского. Однако надо держать парня под полным контролем, - думал он. Втайне от Фёдора он соединил их дома подземным переходом. Начитавшись в детстве приключенческой литературы, он мечтал о разных тайных входах-переходах. Частенько посещал он дом Фёдора. Да так, что тот даже не подозревал об этом. Цепким взглядом Крыжановский ухватил все камеры слежения. - Зачем это Найдёнышу? - удивился он, хотя свой дом тоже напичкал наблюдательной техникой.
   Ему стало казаться, что Фёдор постепенно отдаляется, замыкается, куда-то уходит. Обидно. - Найдёныш - мой, - думал он. - Я его выходил, дал ему второе рождение. Он - сын, вот он кто для меня. - А с другой стороны Фёдор так энергично занялся строительством - угрюмость его как рукой сняло. Что-то про дачу толкует. Николай Львович открыл ему счёт в банке - пусть строит, что хочет.
   Поездка в Питер откладывалась на неопределённый срок. Фёдор перестал торопить Крыжановского - с головой окунулся в строительство и в книги. Диапазон его интересов удивлял Николая Львовича. - Архитектура - ладно. Строит. Юриспруденция тоже не помешает. Но зачем ему книги по медицине и химии? - терялся в догадках Крыжановский.
   Поездка в Питер решилась сама собой и даже неожиданно поспешно. После банкета в одном из его ресторанов, куда стекался целый мир нарядов и дорогих украшений, где парфюмерные изыски заглушали аппетитные кулинарные запахи ресторанной кухни, в хорошем настроении Крыжановский возвращался в свой загородный дом. Водителя он отпустил и вёл машину сам. Неожиданно он увидел, как женщина опустила одну ногу с бордюра тротуара на асфальт и нетерпеливо замахала вытянутой рукой. Обычно в таких случаях Крыжановский никогда не останавливался. А тут будто чёрт дёрнул. Он резко затормозил.
   - Куда надо, красавица? - фамильярно спросил он и тут же про себя чертыхнулся - женщина была миловидной, элегантно одетой, но уже не первой молодости.
   - Мне надо в аэропорт "Домодедово". Очень надо, - усилила она просьбу, заметив, что водитель колеблется. - Я хорошо заплачу. В оба конца, - добавила она.
   - А вещи-то твои где? - спросил Крыжановский, заметив в её руках только женскую сумочку.
   - Всё моё при мне, - засмеялась он. Смех прозвучал, как журчание Никишихи, когда река неслась по камешкам.
   - Ладно, садись, - вопреки себе согласился он.
   - Спасибо тебе, - не стала "выкать" и пассажирка, юркнула на переднее сидение рядом с водителем и дотронулась до его руки своей нежной пухленькой ладонью.
   Он глянул на её руку, крутнул, усмехаясь, головой и тронулся с места. Она ещё крепче сжала его руку, а потом резко отдёрнула, пристально глядя на его профиль, потом отвернулась.
   - Человек, которого ты спасёшь, сеет зло. Он погубит твоего сына, если ты не вмешаешься, - она говорила тихо, глядя прямо перед собой в лобовое стекло.
   - Ну, тётка! Ну, экстрасенс хренов! Какой сын? Нет у меня никакого сына, - засмеялся Крыжановский, но тут же резко оборвал смех.
   - А вот и есть, - возразила пассажирка. - Только ты о нём ничего не знаешь. И он тебя не знает. Не спасёшь его от своего друга - потеряешь навеки, - медленно и тихо говорила она, будто сказку сказывала.
   - Какой сын, блин! Ты что мелешь, кукла - он окинул её взглядом, - зелёная.
   Действительно, на женщине было зелёное платье, элегантно облегающее её чуть располневшую фигуру, зелёные босоножки и даже её ярко-рыжие волосы были подхвачены вокруг головы широкой зелёной лентой. Она посмотрела на него широко открытыми зелёными глазами и невозмутимо ответила:
   - Вот такой сын.
   - Если ты всё знаешь, скажи, где он, - делая вид, что он всерьёз не принимает её слова и напряжённо улыбаясь, спросил Николай Львович.
   - Не знаю, - пожала она округлыми плечами. - Но скоро будет рядом. Сбережёшь - будет у тебя сын. Отдашь в руки врага своего - потеряешь навсегда. - Они уже подъезжали к аэропорту "Домодедово". Пассажирка открыла сумочку, доставая деньги. - Останови здесь, - попросила она. - Не обязательно подъезжать к стоянке.
   Он остановил машину.
   - Деньги убери, - приказал он женщине.
   - Спасибо, что подвёз. - Она ещё немного посидела в машине. - Трудная у тебя была жизнь. Много ты в ней накуролесил. Но ты не злой. Даст Бог, встретишься с сыном, - она медленно вышла из машины. Николай Львович сидел, как пришибленный. - Счастливой тебе с ним встречи,- захлопнув дверцу, она направилась в сторону аэропорта.
   - Тьфу ты! - сплюнул, очнувшись, Крыжановский. - Надо же, какую байку придумала, бестия рыжая!
   Но с этого вечера Женщина в Зелёном не выходила у него из головы. Он всё чаще думал об Анне, вспоминая, как хорошо им было вдвоём, и нетерпеливое ожидание чего-то очень важного в его жизни нарастало.
   Вскоре они с Фёдором переехали в Питер.
  

92

  
   Московские связи помогли Николаю Львовичу и в Питере.
   Он быстро огляделся в чужом городе, сориентировался, купил неплохой дом за городом на берегу залива. Фирма Резника продавала добротные дома. В той же фирме купил мебель - и не пожалел. К его неудовольствию Фёдор отказался жить с ним в доме. Пришлось покупать ему квартиру в городе.
   А когда Фёдор познакомил его с Волковым? - Кажется, уже после того, как я напал на след Анны. Вернее, на след её подруги, - вспоминал Крыжановский. Анна действительно умерла, спустя два месяца, после родов. О ребёнке подруга ничего не могла сказать. Знает только, что Анна оставила его в роддоме. А дальше - то ли в Дом малютки определили, то ли кто усыновил, - не знает она, в общем. - Кого родила? Сына родила.
   В Питере он вплотную занялся раскруткой своего бизнеса. Открыл два ресторана, недорогие кафе, доступные даже студентам. Параллельно мотался в роддом, в архив, пытаясь напасть на след сына. За своими заботами не заметил, как Фёдор окончательно отдалился, ушёл в себя, не рассказывал о своих делах. Однако от внимания Крыжановского не ускользнула озабоченность Найдёныша. - Что его грызёт? - с тревогой думал он.
   - Мне нужна твоя помощь, - однажды сказал ему Фёдор.
   - Я смогу? - хитро улыбнулся Николай.
   - Ты всё сможешь, - подольстил ему Фёдор. Он, действительно, был уверен, что Его Николай всё может.
   - Тогда выкладывай, какая тебе нужна помощь.
   - Вернее, не мне, а моему другу.
   - У тебя есть друг?
   - Да. Самый лучший, самый верный.
   Такое определение кольнуло Николая.
   - Чем он занимается?
   - Бизнесом, как и ты.
   - Ресторанным?
   - Нет. у него всего понемножку. Есть акции в пароходстве, он владеет журналом и газетой, а ещё он занимается лесным хозяйством.
   - Круто, - оценил Крыжановский.
   - А то! Ты бы тоже мог заняться этим.
   - Нет. Я свой ресторанный бизнес ни на что не променяю.
   - Почему? Чем он лучше лесного?
   - Я, Фёдя, с детства мечтал о хорошей еде. Вы сейчас мечтаете о машинах, о путешествиях, а я мечтал о конфетах и пирожных. Знаешь, конфеты тогда были "Весна", "Пилот". Зайду в магазин, смотрю на них, слюнки глотаю. Вырасту, - думаю, - заработаю много денег, накуплю конфет по килограмму каждых, нет, по десять килограммов, пусть всегда дома будут. А ещё пирожные - очень мне их название нравилось - эклеры. Слово какое- то нерусское. Наемся от души! Из-за них, конфет этих сладких, первый срок отбывал в детской колонии. Ларёк с пацанами грабанули, а нас милицейский патруль и сцапал. Вот так-то, Федя.
   - А тебе, что, мать не могла конфет купить? - удивился Фёдор. В его памяти всплыл сервант, а в нём конфеты, печенья - и всё в красивых коробках.
   - Не могла, Федя. Она уборщицей в школе работала, еле концы с концами стягивали. Какие уж там конфеты.
   - Ну ладно, а ресторанный бизнес тут при чём?
   - Не догадываешься?
   - Не-а.
   - Гурманом стал. Сам люблю вкусно поесть и других накормить. Как только мы с тобой в Москву приехали, я сразу решил: займусь тем, что вкусно. Заодно и дешёвые кафешки-столовые открою для тех, у кого денег мало. Ну ладно, - прервал он свои воспоминания, - так что там твоему другу надо? Кстати, имя у него есть?
   - Есть, конечно. Волков Степан Вениаминович.
   - Волков...Волков. Фамилию слышал, но нигде не пересекался с ним. Со многими деловыми людьми знаком. С кем-то встречаюсь в моём ресторане, с кем-то в банке или в клубе. Знаешь, я сейчас в гольф играю, - мне нравится, - поделился с Фёдором Николай. - Но на поле для гольфа я его тоже не встречал. А вчера гонял шары в клубе и с таким классным парнем познакомился! Он в клуб с друзьями явился. Широким эдаким жестом заплатил за всех четверых. Так, - думаю, - деньги, видать, с неба свалились. Заработанными так не швыряются. Ненавязчиво так познакомился с ним. То-сё, поболтали. Точно, нигде не работает. Лоботряс скорее всего, - сделал вывод Крыжановский. - Но мне он очень понравился. Эдакий симпатичный мошенник. Ответственность напрочь отсутствует. Сразу видно, куда ветер повеет, туда он и понесётся. Думаю, он таким родился, - делился своими впечатлениями о новом знакомом Николай Львович. С Фёдором они давно не говорили по душам, вот его и прорвало.
   - Ну и чем тебе этот бездельник понравился? - сердито спросил Фёдор.
   - Не знаю. Добрый такой. И беззащитный. Мы с ним долго разговаривали - не может он найти себя в этом мире.
   - Да чёрт с ним! Сколько говорим о каком-то придурке. Много чести, - окончательно разозлился Фёдор.
   - Я к тому, Федя, что думаю его взять к себе на работу в Москву.
   - Зачем тебе такая головная боль? Если он разгильдяй, намучаемся с ним, а потом всё равно выгоним, - возразил Фёдор.
   - Ладно. Это мои проблемы, - подвёл черту Крыжановский, недовольный тем, что Фёдор не понял его. - Давай вернёмся к твоему Волкову.
   - Давно пора, - пробурчал Фёдор.
  

93

  
   Волков приехал в ресторан Крыжановского на следующий день. Он произвёл на Николая Львовича странное впечатление. Повыше Фёдора, рукава рубашки туго обтягивали бицепсы. Рубашка с высоким воротничком застёгнута на все пуговицы. - Жарковато, наверное, - мелькнуло в голове Николая.
   Больше всего его поразило лицо гостя. Очень красивое. Абсолютно правильные черты. Никаких изъянов. Красиво уложенная густая шевелюра. Но что-то неприятное, отталкивающее было в его красоте. Крыжановский не сразу смог определить, что именно вызывает к новому знакомому такую неприязнь. И только присмотревшись, определил: глаза. Глубоко посаженные, они в любую минуту готовы пронзить собеседника двумя стальными кинжалами.
   После первых приветственных слов, чашки кофе - гость от коньяка отказался - сразу перешли к делу.
   - Итак, зачем я вам понадобился? Чем я могу вам помочь? - спросил Крыжановский.
   - Дело деликатное, - начал издалека Волков.
   - Говорите всё, как есть. Без реверансов, - выразительно глянув на часы, сказал Николай Львович. Волков ему сразу не понравился, и ему не хотелось с ним засиживаться.
   - Мне необходимо избавиться от конкурента, - выпалил тот.
   Брови Крыжановского мгновенно взлетели.
   - Я что, похож на убийцу?
   - Вы меня неправильно поняли, - заторопился Волков. - Я не хочу его убивать. Я хочу его разорить.
   - Это, конечно, меняет дело. Но я-то тут при чём?
   - У вас большие связи, - выставил первый аргумент Волков.
   - У вас они не меньше, - Крыжановский получил максимум информации о Волкове, прежде чем идти с ним на встречу.
   - Согласен. Но вы легко входите в доверие к людям. Вам легче найти себе помощника в окружении моего конкурента и через него разорить ненавистного мне человека, - настойчиво убеждал его Волков.
   - Зачем вам это? - Крыжановский пристально посмотрел в глаза собеседнику. Тот выдержал его взгляд. Ответил не сразу. Опустил голову, помолчал, разглядывая рисунок салфетки. Лицо будто состарилось. Казалось, он колеблется, говорить истинную причину или нет.
   - Он отнял у меня мою женщину, - решился Волков.
   В душе Крыжановского шевельнулась жалость к этому высокомерному, застёгнутому на все пуговицы снобу.
   - Так, может, это хорошо, что она ушла к твоему конкуренту? Может, тебе повезло? - попытался он утешить нового знакомого, не замечая, что перешёл на "ты".
   - Может, и повезло. Только это моя женщина, - жёстко сказал Волков, сделав ударение на слово "моя".
   - Ясно, - не стал спорить Николай Львович. - Имя у твоего конкурента есть?
   - Иван Резник.
   - Знаю такого. В его фирме дом и мебель себе покупал.
   - Фёдор мне говорил. Я поэтому и обратился к вам за помощью.
   - Говорят, он хороший мужик, деловой человек, - с сомнением проговорил Крыжановский. - Как-то не очень меня привлекает твоя просьба.
   - Если бы я стал таким богатым раньше, чем он, Яна была бы моей, и мы бы с вами не сидели сейчас здесь, строя планы его разорения! - воскликнул Волков, сжимая в руке чайную ложку так, что костяшки пальцев побелели.
   - Успокойся, Степан. Смирись с тем, что она жена другого человека, - пытался уговорить его Крыжановский. Не тут-то было!
   - Если я его разорю, она уйдёт ко мне!
   - А если не уйдёт?
   - Уйдёт. Я хорошо её знаю. Сейчас она познала власть денег, научилась покорять мужчин. Манипулирует ими, как ей вздумается. Мужики мчатся к ней, как мотыльки на свет. Видели бы вы, как по-королевски она держится в обществе! Женщины её недолюбливают, но наперегонки добиваются её благосклонности.
   - Ну и зачем тебе такая нужна?
   - Нужна! Потому что она - моя! Это не обсуждается.
   - Ты серьёзно думаешь, что она сломает свою налаженную жизнь и уйдёт к тебе?
   - Уверен. Скоро я приобрету власть над людьми, а значит, и над ней, - выкрикнул он. - Она будет подчиняться мне, как хорошо дрессированная собачка! Это говорю вам я, Волков!
   "Эк, его колбасит, - от такой безумной страсти Крыжановского передёрнуло. - Дьявол, что ли, в него вселился?"
   -Я добьюсь, она станет моей! Это будет главное достижение моей жизни. Вот так! - сверкнули холодным блеском его глаза.
   - Прямо шекспировские страсти, - попытался остудить его Николай Львович.
   - Волковские страсти, - поправил его Степан Вениаминович.
   - Они могут далеко тебя завести. Смотри, как бы не пожалел потом, - задумчиво произнёс Крыжановский.
   - А что? Я такой. Не нравлюсь? - бахвалился Волков.
   - Как тебе сказать? Поживём - увидим, - Крыжановский отхлебнул кофе, поставил чашку, скрестил руки на груди и деловым тоном спросил:
   - Конкретно, что от меня требуется?
   Волков раскрыл ему план действий. За короткое время их беседы Крыжановский несколько раз успел удивиться изощрённости и коварству ума собеседника.
   Спустя годы, всякий раз вспоминая, сколько зла он причинил Ивану Резнику по просьбе Волкова, Крыжановский себя ненавидел. - А всё из-за кого? - сердито думал он. - Из-за бабы. Где зло - там баба впереди бежит, - размышлял он, ворочаясь на диване с боку на бок в своём кабинете. - Как она ему сказала, когда он передавал ей приличную сумму за её акции? - он даже привстал, вспоминая их первую встречу. - "Нельзя, - говорит - дотянуться до звёзд без денег. И уж если я попала туда, куда всегда стремилась, надо выглядеть на все сто. Так что вся наша жизнь, Николай Львович, - это кошелёк". - Одни бабки на уме. Та ещё сирена, - он опустил голову на подушку. От воспоминаний сон окончательно пропал. - Надо быть последним дураком, чтобы жениться на ней. И что Резник в ней нашёл? Вроде умный мужик был, - воспоминания тяжёлыми валунами ворочались в мозгах.
   Первая стычка с Волковым - кто-то стрелял в Резника.
   - Послушай, Степан, я помогаю тебе разорить соперника. Но не дай Бог, ты втянешь меня в криминал!
   - Это вы о чём, Николай? - поинтересовался Волков.
   - О чём? - переспросил Николай Львович, пристально глядя в глаза собеседника. - А ты разве не знаешь?
   - Понятия не имею, - пожал тот плечами.
   - Телевизор сегодня смотрел?
   - Нет, - соврал Волков.
   - Сегодня целый день говорят о покушении на Резника.
   - Что вы говорите? - чуткое ухо Крыжановского тут же уловило замаскированную иронию. - Он жив?
   - Жив, слава Богу. Значит, так, Степан. Если ты в этом замешан, разбежимся сейчас же. Крови на моих руках не было и, я надеюсь, никогда не будет. И потом, тот, кто стрелял в него, подставил меня. Менты начнут копать, узнают о заводе, который я перекупил, начнут меня таскать, а мне это совсем ни к чему.
   - Никто вас таскать не будет.
   - Ты уверен?
   - Уверен. Генерал Хасьянов наш человек. Я его давно прикормил. Он уже отстранил Киселёва - очень рьяно тот начал копать.
   - Этим делом занимается Киселёв? - живо поинтересовался Крыжановский.
   - Занимался. Его, кажется, увольняют.
   - Ты уверен?
   - На все сто. А ты чего так разволновался? Знаком с ним?
   - Ладно, проехали, - ушёл от ответа Николай Львович. - Но ты точно к этому не имеешь никакого отношения?
   - Мне, что, на крови поклясться? - сыронизировал Волков.
   - Не обязательно. Но заниматься Резником я больше не могу. Своих дел полно. Я познакомлю тебя с Эдиком Айзманом - это заместитель Ивана. Работай с ним напрямую. И ещё, Степан, - Крыжановский решил окончательно развеять все сомнения, - мне кажется, мы заигрались. Мне не нравится, что ты банкротишь лесопромышленные заводы.
   - А вам какое до этого дело? - удивился Волков.
   - А дело такое. Я, конечно, бывший вор. Но не враг своей стране.
   - А при чём тут страна?
   - Степан, не думай, что все глупее тебя. Договор с финской фирмой по доставке леса - это что?
   - Ладно, Николай, не кипятитесь. Это всего лишь бизнес.
   - Такой бизнес не для меня, - резко возразил Крыжановский.
   - Дело даже не в бизнесе, - пошёл на попятный Волков. - Это временный договор. Главная моя цель - подставить Резника. Насолить ему под самый потолок.
   Чем больше Крыжановский узнавал о Резнике, тем меньше хотелось ему солить. - И Айзман этот - та ещё сволочь, - с неприязнью думал он. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы Резник не погиб в авиакатастрофе.
   После гибели Резника Волков решил переехать в Москву. Там у него разворачивался свой бизнес. Ко всему прочему он купил остров. - Это моя гавань, моё убежище, - хвастался он Крыжановскому. - И на острове пора завершать строительство. - Яну он оставил под присмотром Эдика Айзмана. Тот, глупец, губы раскатал на бизнес Ивана. - Ага! Жди! - злорадно подумал Николай Львович. Насколько он изучил Волкова, тот из своих цепких щупальцев ничего не упустит. Хватка бульдожья. Молодой, да ранний. Кормил Эдика обещаниями, играл с ним, как кот с мышью.
   Последний раз Николай Львович видел Эдика с Яной в своём отеле в Москве на прошлой неделе. Он не интересовался, куда уехала Яна, где сейчас Эдик. Но встреча со следователем всё перевернула. Морг! Фотография красивой пары - во что превратили их лица! Или превратил? Кто? Закравшееся подозрение свербило мозг, царапало душу, вызывая безотчётный страх.
   Сегодня днём он осторожно завёл разговор об этих людях с Волковым.
   - Не знаю таких, - отрезал Волков.
   Не знает. Кстати, а Фёдор куда запропастился? - Николай Львович вскочил с дивана, схватил мобильный телефон.
   - Федя, ты где?
   - Я дома, в Москве.
   - Уехал и мне ничего не сказал, - упрекнул Крыжановский.
   - Так ты сам говорил, что завтра вернёшься. Случилось что? А хочешь, я приеду?
   - Ладно. Завтра приезжай на остров, - успокоился Крыжановский.
   "А всё-таки, откуда у Волкова такие деньжищи?", - в который раз задал себе этот вопрос практичный Николай Львович.

94

  
   Ура! Успел на вечерний самолёт! Домой! Подальше от этого острова, от этих уродов! К маме! - радовался Роман, подлетая к Питеру. Он вышел из аэропорта, всей грудью вдохнул родной влажный воздух, взял такси и поехал в загородный дом к маме. А где же ей быть летом? На даче, конечно.
   Надежда Петровна заахала, заохала, засуетилась. Бросилась к плите, из замороженного слоёного теста напекла маленьких пирожков с разной начинкой, воздушное печенье - как чувствовала, купила сегодня тесто, - счастливо улыбаясь, говорила она.
   - Ну как ты там, сыночек? - глядя на него счастливыми глазами и гладя по плечу, спросила она.
   - Нормально, - отдуваясь от сытного ужина, - коротко ответил он.
   - Работы много?
   - Ага.
   - А Николай Львович как? - осторожно спросила Надежда Петровна, отводя глаза в сторону.
   - Нормально.
   - Нормально - это как?
   - Работает, мамуль. Занят выше крыши. Тебе привет передавал, сказал, скоро навестит тебя.
   Надежда Петровна засмущалась, схватила чайник, плеснула из него в свою чашку кипяток.
   - А сын его как? Фёдор как?
   - Не сын он ему вовсе. Николай Львович спас его каким-то образом. А тот и прилип к нему. Сирота, наверное, - попытался развеять миф об отцовстве Крыжановского Роман.
   - Слышала я эту историю краем уха. Да какая разница - сын он ему или не сын. Как он?
   - В книжках копается. Изобретает что-то, изобретатель доморощенный, - незлобиво усмехнулся Роман.
   - Что он изобретает-то? - поинтересовалась Надежда Петровна.
   - А я почём знаю? Замкнутый он. Ничего не расскажет. Живёт наполовину: полутруп, полуразвалина.
   - Что, здоровья совсем нет? - забеспокоилась мать.
   - Нельзя сказать, что здоровья нет. Он, конечно, худой, щуплый, но жилистый. Он как-то со мной поздоровался за руку, такое крепкое рукопожатие - о-ля-ля! Я так удивился - на вид хилый, а пальцы цепкие и сильные. Он в тренажёрном зале и в бассейне много времени проводит.
   - Тогда почему ты называешь его полуразвалиной? - резонно заметила мать.
   - Да так, знаешь, живёт он как-то не так, как все люди, - Роман попытался объяснить матери, что он думает о Фёдоре. - Пришибленный, кургузый он какой-то, злой. Вечно раздражённый. И молчит в основном.
   - Будешь тут злым, - покачала головой Надежда Петровна. - Я слышала, у него шрамы на лице.
   - Шрамы? Да у него всё лицо - сплошной шрам. С такой физиономией он сам себе обуза.
   - Ну вот. А ты его осуждаешь, - упрекнула мать.
   - Да не осуждаю я никого, - устало возразил Роман. - Просто надоели мне все эти уроды. Если бы не Николай Львович, давно сбежал бы.
   - Все - это кто? - уточнила мать.
   - Есть там один, - нахмурился Роман. - Красавчик. Но хуже всякого урода. Уродство Фёдора рядом с ним просто отдыхает.
   - Это как? - не поняла мать.
   - Да ладно, мам, не хочу о нём говорить. Дай хоть дома расслабиться. Завтра до обеда назад лечу.
   - Так быстро! - расстроилась мать.
   - Думаешь, мне самому хочется уезжать? Но деваться некуда - работы полно. И Крыжановский просил быстрее вернуться.
   - А жениться не думаешь? - осторожно задела больную тему Надежда Петровна.
   - Ты что, мам! Зачем мне такие кандалы? Свобода дороже, - его лицо засветилось очаровательной улыбкой.
   - Это тебе сейчас всё нипочём, - поджала губы Надежда Петровна. - Всё бы по миру рыскал. А старость с кем коротать будешь? Холостякам несладко приходится, - сердито выговаривала она наболевшее сыну.
   - Какая старость, мам! - развеселился Роман. - До старости мне ещё пилить и пилить. До старости ещё, ой, как далеко, - засмеялся он, вышел из-за стола, чмокнул мать в её упругую щёку.
   - Э-э, сынок, не успеешь оглянуться, а старость - вот она, у порога, - со вздохом возразила Надежда Петровна. - Самый большой наш враг - время. Летит себе! Я в твои годы тоже думала, что у меня всё впереди. Глядь - всё уже позади. А внуков до сих пор нет, - воткнула шпильку мать.
   - Будут тебе внуки, мамуля, будут! Обещаю!
   - Ладно, отдыхай, - распорядилась мать, видя, что Роману хочется побыть одному. - В твоей спальне наверху уже постелено.
   Роман долго ворочался с боку на бок. Уснуть не получалось. Мать задела за живое. Он встал, открыл окно, закурил, наблюдая, как дым сначала выплывает из окна, а потом, расплывшись, часть его возвращается в комнату. Он выбросил окурок, свесился с подоконника. Потянуло пряным ароматом фиалок. Неровным овалом висела луна. Воздух так чист и прозрачен, что Роман разглядел все деревья в саду и кусты у забора.
   Роман вспомнил, как они с Яной убегали из дома и гуляли белыми ночами до утра. Расставшись с любимой девушкой, крадучись, он тихо открывал дверь своим ключом, на цыпочках проходил в свою комнату и - юрк под одеяло! Никакого правонарушения! По утрам мать не могла его добудиться. На подмогу шёл отец.
   - Подъём! - громовым голосом объявлял он. - В школу опоздаешь! Вставай, поднимайся, рабочий народ! - начинал он петь на весь дом.
   Роман до сих пор не любит эти слова. - А Янка, блин, как заноза, - подумал он. - Уже замужем давно. Уже муж погиб, и она опять живёт с каким-то чуваком. А всё не идёт из головы.
   Как она огрела его при расставании янтарным блеском! До сих пор жжёт.
   - Не будет у тебя никогда никого, Рома, - с яростью пантеры сказала она.
   Как в воду глядела. Девчонок вон сколько! Только свистни. В интернете его оценивают на пять с плюсом. Это его веселило. Иногда он пытался с какой-нибудь красавицей завязать отношения. Хватало его на несколько дней. Потом ему не хотелось с нею встречаться - так и заканчивались эти отношения, почти не начавшись. - Восьмиклассница, блин, а колдунья. Или она в девятом уже училась? А, неважно. Годом раньше, годом позже. Главное - приворожила, ведьма. А что? Девки на всё способны. Вот и не верь в приворот, - подумал Роман.
   Темнота постепенно поглотила сад. Короткая ночь обняла дом и всех его обитателей. Роман лёг и, наконец, уснул.
   Проснулся сам. Мать уже давно хлопотала на кухне. Эх, как же не хочется уезжать! - Договорюсь с Крыжановским - здесь буду рулить его бизнесом. В следующий раз загляну к Яне. А что особенного? Вместе учились. Теперь и я кое-чего достиг. Не выгонит же она меня, - размышлял он, подъезжая к аэропорту.
  

95

  
   - Оля, что нового по делу "Хирурга"? - устало спросил полковник Корнеев, потирая крепкой ладонью затылок. Голова раскалывалась от постоянного недосыпания.
   - Особенно нового ничего, - огорчённо ответила Ольга.
   - Как? Совсем ничего? - нахмурился Корнеев.
   С одной стороны на него давили, чтобы скорее нашли преступника по нашумевшему на всю Москву делу. А с другой кто-то тормозил: не очень усердствуй, дескать. Даже прямо говорили: повесь это дело, дескать, на какого-то матёрого уголовника. Что ему? Одним преступлением больше, одним меньше. Дело закроешь - тебе звезда на погоны.
   Звезда, конечно, хорошо. Но Корнеев хотел найти настоящего преступника. Увидеть ублюдка, который так над людьми поиздевался. Словом, звёзды - звёздами, а честь дороже.
   - Ну, не совсем, конечно, - перебил его мысли голос Ольги. - Кое-что нащупываем. Нашли сиреневый "Мерседес", - Ольга замолчала, глядя на Корнеева.
   - Ну, Оль! Давай быстрее, - поторопил он. - Мне ещё в Главк нужно.
   - Значит, так. Нашли сиреневый "Мерседес", - продолжила Ольга. - Его брал напрокат какой-то Никита Воронов. Вернул вовремя.
   - Всё?
   - Всё.
   - Негусто, - Корнеев забарабанил пальцами по полированной поверхности стола. - Не знаешь, снимали отпечатки пальцев в квартире Морозовых? - после некоторого раздумья спросил он.
   - В квартире? Не знаю, - пожала плечами Ольга. - Возможно, снимали, но ручаться за это не могу. Их же нашли в лесу.
   - Может, имеет смысл ещё раз посмотреть квартиру? Может, там что-то осталось?
   - А это мысль. По словам соседки за ними кто-то заезжал. Точно, Олег. Надо проверить квартиру на предмет отпечатков пальцев. Вдруг там остались чьи-то пальчики из нашей картотеки? Сейчас же займусь этим, - а сама подумала: "Вот так всегда. Одним предложением Корнеев повернёт весь ход следствия. Голова!".
   Их разговор прервал звонок Ольгиного телефона.
   - Оленька, я проверил отпечатки пальцев на фотографиях, которые вы мне сегодня дали.
   - Ну? - заволновалась Ольга. Она хорошо знала этот тон эксперта. Если он начинал говорить так вкрадчиво, значит, точно, что-то обнаружил. - Не тяните, Михаил Иванович!
   При имени судмедэксперта Корнеев напрягся.
   - Значит, так, Ольга Анатольевна. Отпечатки на этих фотографиях принадлежат вору с многолетним стажем Золотарёву Василию Михайловичу.
   - Ничего себе! Так он не Крыжановский? - удивилась Ольга. - А тогда кто такой Золотарёв? Я не слышала о нём.
   - А ты и не могла слышать о нём,- с отеческими нотками заговорил Михаил Иванович. - Он промышлял на рынке золота, когда ты ещё под стол пешком ходила. Много лет тому совершил дерзкий побег из-под стражи. С тех пор лёг на дно. Никто о нём ничего не слышал, никто его до сих пор не видел. Ну, всё, солнышко, некогда мне. Помог?
   - Ещё как, Михаил Иванович! Спрашиваете! Спасибо огромное! Она отключила телефон и посмотрела на Корнеева. Тот о чём-то напряжённо думал.
   - Золотарёв...Золотарёв, - повторял он, перекатывая по столу ручку. - А ну, Оль, давай пробьём его по компьютеру. Что-то вертится в мозгах, что-то слышал о нём. А что - не вспомню, - говорил он, щёлкая мышкой. - Нашёл! Ну конечно! Как я сразу не вспомнил! Звони Киселёву, Оля!
   - А Киселёв тут при чём? Мы о Яне Резник ещё толком ничего не узнали, - заметила Ольга. Но Олег её уже не слышал, сам набрал номер телефона.
   - Ваш телефон надрывается, Александр Константинович, - подал голос Георгий.
   - Да слышу я, слышу, - копаясь в компьютере, недовольно буркнул Киселёв. - Да! - отрывисто бросил он в трубку. - Киселёв.
   - Александр Константинович, приветствую вас, - услышал он приятный знакомый голос.
   - А, Олег! - обрадовался он. - Привет! О Яне Резник что-то выяснил, - предположил Киселёв.
   - Пока похвастаться нечем. Но для вас есть одна любопытная новость. Надеюсь, она вас заинтересует.
   - Выкладывай, не томи, - Киселёв был явно заинтригован.
   - Слушайте, возможно, вам будет интересно знать, что у нас есть фешенебельный отель с рестораном "Фаворит".
   - Ну и что? В Питере тоже есть подобный отель. И даже с таким названием. Чем он может меня заинтересовать?
   - А тем, мой друг Горацио, что владелец этого отеля Крыжановский Николай Львович, - торжественно сообщил Корнеев.
   - Слышал такое имя, - порывшись в памяти, вспомнил Киселёв. - Давно слышал. Но лично незнаком. У него в Питере целая сеть ресторанов, кафе и ещё чего-то.
   - Ещё как знаком! - засмеялся Олег.
   - Да нет же, я тебе говорю!
   - Не торопитесь. На днях по вашей просьбе мы зашли в этот отель, посетили ресторан. Ресторан тот посещают богатенькие Буратины, занимающие видное положение. У каждого в кармане не менее шести знаков. В отеле останавливаются такие же. Там мы искали Яну Сергеевну Резник и ещё кое-что уточняли.
   - Ну? - напрягся Киселёв.
   - Баранки гну, - рассмеялся Корнеев. - Выяснили, что хозяин отеля Крыжановский Николай Львович, он же Золотарёв Василий Михайлович. Два в одном, так сказать. И ваш давний знакомый. Так что, Александр Константинович, берите билет и летите к нам в Москву. До встречи! - и Корнеев отключил телефон.
   - Ччёрт! Ччёрт! - бормотал Киселёв, припечатывая взглядом телефон.
   - Что вы сказали? - переспросил Георгий.
   - Ничего я не сказал, ничего, - проговорил Киселёв, думая о Золотарёве, о его побеге, о неудачных попытках поймать его - как сквозь землю провалился! А оказался совсем рядом - рукой подать! Ччёрт! - Света! - крикнул он. На пороге кабинета появилась миловидная секретарша, вопросительно глядя на шефа. - Светочка, закажи мне билет на утренний рейс в Москву на завтра, - попросил он.
   - Сделаю, - Светлана вышла и через десять минут сообщила. - На завтра на двенадцать. Раньше уже нет.
   - Двенадцать, конечно, не утро, но всё-таки первая половина дня, - прокомментировал Киселёв. - Всё, ребята, сегодня без меня. Мне собраться надо. Лечу в Москву.
   - А когда вернётесь? - спросил Георгий. Зачем шеф летит в Москву, он не спрашивал. Лишние вопросы задавать здесь не принято.
   - Не знаю. Как дело пойдёт.
   - Какое дело? - всё-таки не удержался Георгий.
   - Вернусь - расскажу. Ты тут, Гоша, рули вместо меня. Если что, звоните. До встречи! - Киселёв быстро покинул кабинет.
   - Что это с ним? - спросила Светлана. - Первый раз вижу его таким взбудораженным.
   - Не знаю, - пожал плечами Георгий, упираясь взглядом в закрытую шефом дверь.
   Киселёв лёг спать поздно ночью, но уснуть не мог. Неужели завтра он увидит Ваську Золотарёва? Киселёв встал, вышел из спальни на кухню, налил себе крепкий чай. Помешивая сахар в чашке, он прогнал в памяти всё, что знал о Золотарёве. Когда чернота ночи отступила, уступая место фиолетовой краске, он решил поспать перед дорогой.
  

96

  
   Город был в дымке, когда самолёт начал приземляться. Самолёт развернулся и покатил к аэровокзалу, где уже готовили трап. Пассажиры отстёгивали ремни. Самые нетерпеливые толкались в проходе. Когда самолёт окончательно остановился, пассажиры зааплодировали экипажу, доставившему их до цели без происшествий, аварий, в целости и сохранности.
   Он вышел последним. Вдруг заволновался. Сколько лет прошло с тех пор, как он покинул Питер? Он ни разу не нашёл возможности прилететь сюда. Или не хотел?
   Спускаясь по трапу, он прочитал знакомые буквы: "П У Л К О В О". К волнению примешалось странное чувство то ли радости, то ли тревоги. Это потому, что он вернулся сюда через девять лет. Девять лет он старался вычеркнуть из своей жизни годы, проведённые в Питере. Он не предупредил о своём приезде, иначе в зале ожидания уже нетерпеливо поджидали его встречающие. Коллеги, те, с кем он работает по развитию деревообрабатывающей промышленности в России. С ними он встретится потом, на конференции. Он везёт им проект доступного деревянного малоэтажного домостроения. Игорь давно мечтал о том, чтобы пригороды Петербурга, Москвы и всех крупных городов России выглядели так же, как в Париже или Нью-Йорке. Он мечтал об этом девять лет назад, когда жил в Питере в своём большом деревянном загородном доме на берегу Финского залива. Тогда он ухватился за национальный проект "Доступное и комфортное жильё" и в бешеном темпе стал разрабатывать и внедрять технологии деревянного малоэтажного домостроения. Его команда раскручивала идеи интересов в области деревянных домов, возобновления экологически чистого топлива. Игорь уже подготовил инвестпроект в развитие лесопромышленного комплекса, он уже вступил в заключительный этап защиты своего проекта, призывая на помощь всю свою энергию, проницательность.
   У проекта были противники - те, кого не устраивало дешёвое жильё, кто думал только о своём личном обогащении. Игорь осознавал всю опасность своего положения. Успех или поражение? Он ни о чём не мог думать, ни для каких других чувств места не оставалось. Главное - одержать победу! Потому что он - настоящий мужчина. И победа была у него почти в руках. Ещё тогда, девять лет назад.
   Он глянул на часы - время ещё есть. Он пройдётся пешком по Питеру. Нет, сначала он зайдёт в кафе, что расположено около аэропорта. Он хорошо его помнит. Ещё несколько минут, и он зайдёт в знакомую дверь. Всё так же, как и девять лет тому, на входе мелодично звякнул колокольчик. У него ещё есть время - до начала конференции целых три часа. Три ничем не заполненных часа. Когда такое было? У него никогда нет даже минуты свободного времени, а тут целых три часа! Три часа после девятилетнего отсутствия в родном Питере, где прошла его юность, где он стал крупным бизнесменом, зарабатывающим большие деньги. Здесь он жил одним-единственным безостановочным стремлением осуществить свою мечту, дать людям дешёвое жильё, чтобы у всех была крыша над головой. А ещё - заработать как можно больше денег, чтобы вкладывать их в своё производство. Годы сгорали в погоне за прибылью, в стремлении успеть сделать всё, что задумал, и некогда было остановиться, оглянуться, любить по-настоящему.
   Зато теперь у него есть самая любимая женщина на земле - Аля, Аленький цветочек, его Аэлита. Ради неё он готов жертвовать и жизнью тоже. Она всё понимает. Она гордится им - он это всегда чувствует. Она ждёт его в Москве.
  

97

  
   Девять лет назад Москва встретила его неласково. А кого она ласково встречала? Особенно таких, как он - без денег, без документов. Ну, положим, документы он приобрёл. Пятьсот баксов - и паспорт в кармане. Теперь жильё. Хоть какую-то крышу над головой. В газете выбрал адрес - комната в трёхкомнатной квартире в Бутово. Взял такси, поехал по адресу. В такси стоял слабый, но стойкий запах от сотен пассажиров, которых оно перевезло по разным маршрутам. Этот запах сопровождал Игоря до самого Бутово. Он примостился в углу на заднем сидении и думал о том, что ему делать дальше. - От старых привычек надо отказываться, - думал он. - Такси совсем не обязательно было брать. В метро можно добраться. А так водитель заломит цену - будь здоров не кашляй. Надо экономить. Денег у меня с гулькин нос. Бутово далеко, конечно, зато недорого.
   Расплатившись с водителем, он пошёл по адресу. Хозяйке, женщине лет шестидесяти, он понравился. По вечерам она подкармливала своего постояльца то пирожками, то плюшками, что сама пекла. Целыми днями он мотался по Москве в поисках работы. Везде требовали резюме. И чтобы обязательно по интернету переслал. У него ни интернета, ни резюме, ни компьютера - ничего нет. Но решение пришло само собой. За три тысячи баксов он купил подержанную "Волгу" десятой модели, вписался в общество таксистов, стал зарабатывать кое-какие деньги. Из тех денег, с какими он прибыл в Москву, осталось не так уж много. Остальные он потратил на своё обустройство.
   Он жил очень экономно. Сам стирал свои рубашки, носки, бельё. Продукты покупал только в "Пятёрочке". Сам относил в химчистку единственный костюм. Из зарплаты приобрёл спортивное трико, свитер, недорогую куртку - словом, кое-что из одежды для работы. Оставшиеся несколько тысяч долларов не трогал - это его неприкосновенный запас. Он заботился о простых житейских вещах, о которых не заботился много лет.
   Но однажды ему крупно повезло. К нему в такси сел респектабельный на вид пассажир и сходу стал кому-то названивать по телефону. Он долго возмущался тем, что его склады забиты уже готовыми к употреблению древесными материалами, заказанными каким-то (фамилию Игорь не запомнил), а этот сволочуга не оплачивает и не забирает заказ.
   - Всё с тобой ясно, - окончательно разозлился пассажир. - Мне самому придётся расхлёбывать эту кашу, - и он выключил телефон, смачно при этом выругавшись.
   - Под что заказана древесина? - спросил таксист.
   - Под мебель, - машинально ответил пассажир. - А тебе какое дело? - он подозрительно скосил глаза на водителя.
   - Да так, никакого. Только можно самому организовать мебельную фабрику и от этой фабрики магазин, - предложил таксист. - Если есть материал и помещение. А если есть деньги, надо купить оборудование, - добавил Игорь. - Совет бесплатный, - его губы тронула грустная улыбка.
   - Ты хоть сам понимаешь, что сейчас предложил целый проект? - пассажир с изумлением посмотрел на таксиста.
   - Конечно, понимаю. Не дурак.
   - А сам сможешь организовать работу по этому проекту?
   - Смогу. Если, конечно, финансами обеспечить.
   - Обеспечу. И зарплату будешь получать побольше, чем таксист. Согласен? - загорелся пассажир.
   - Надо подумать.
   - Думай. Только недолго.
   На прощание они обменялись телефонами. Пассажир уточнил адрес, по которому живёт Игорь.
   Дома, в своей однокомнатной квартире, он рассказал Але о неожиданной встрече и пересказал ей весь разговор с ним.
   - А ты откуда знаешь, как надо действовать? - спросила Аля.
   - Друг у меня был. Он занимался этим бизнесом. Рассказывал, как и что.
   - Друг? Ты мне о нём ничего не рассказывал. А где он сейчас?
   - Погиб, - коротко ответил Игорь и надолго замолчал.
   - Думаешь, стоит попробовать? - вынула его из воспоминаний жена.
   Ещё каких-то три-четыре года тому назад он рассмеялся бы в лицо тому, кто посмел предположить, что он бросит дело всей его жизни. Но вот он отказался от всего - и счастлив. Он почувствовал себя свободным. Раньше его друзьями считались партнёры по бизнесу. За исключением старых друзей. Только их всего двое-трое. Но у каждого своя жизнь. Лишившись бизнеса, он почувствовал себя совершенно одиноким.
   В Москве настоящие друзья стали появляться постепенно. Сначала он подвёз Анютку, редактора популярного журнала "Пульс времени". Разговорились. Оба почувствовали взаимную симпатию. С тех пор он стал таксистом семьи Запорожцевых. В аэропорт, на вокзал - не на своей же машине ехать, если проводить некому. Звонок Игорю - и такси у крыльца. Анна познакомила его с братом Алексеем Рогозинским. С Алексеем они подружились сразу. Добродушием Алексей напоминал ему однокашника, оставшегося в другой жизни. И совсем случайно, на набережной, он познакомился с самой прекрасной девушкой. Ему давно хотелось встретить такую, настоящую. Ту, которая не рвётся замуж за олигарха или звезду из шоу-бизнеса из-за брюликов, не прыгнет ему в постель в первый час знакомства. Такую ему подарила судьба.
   Теперь каждый Новый год они отмечают годовщину их свадьбы. Годовщин этих было не так уж и много, всего семь. Или целых семь?
   Первую они встречали в своей однокомнатной квартире.
   - Загадывай желание, Алька, - предложил муж. Она зажмурилась. - Загадала?
   - Загадала! - тряхнула она волосами. - Теперь ты.
   - Загадал.
   - Ты что загадал?
   - А ты?
   - Я загадала, чтобы мы летом с тобой спрыгнули с парашюта, - сверкая глазищами, весело объявила она. - А потом прокатились на байдарке. Давненько я не держала в руках весло.
   - Ну, ты просто эстрималка! - засмеялся он, прижимая её к себе.
   - Ой, пахнет чем-то подгорелым, - Аля со смехом отстранилась. - Гусь горит! - догадалась она и бросилась на кухню.
   - Коронное блюдо новогоднего стола вынесет главнокомандующий, - торжественно объявил муж, появляясь вслед за нею на кухне.
   Подвязавшись фартуком, он направился к плите и вынул большую жаровню с гусем. Гусь шкварчал, издавая аппетитный аромат. Вилка и нож легко вошли в сочное мясо.
   - Подожди, - остановила его Аля. - Ножницами легче разрезать, - она подала ему ножницы, предназначенные для разрезания готовой птицы. Тут она озорно глянула на него.
   - Ты не представляешь, что я тебе приготовила. Смотри под ёлку! - терпение её лопнуло. Ей не терпелось подарить ему свой подарок.
   Они обменялись подарками, пили шампанское, слушали поздравление Президента, танцевали. Восторг и бесконечную радость - вот что он помнит. Они кружились в танце целую вечность. Их приглашали к себе друзья, но им было хорошо вдвоём.
   Новогоднее утро было розовым и нежным. Вчерашняя метель утихла. Зимнее солнце смотрело сквозь серебристую дымку. Его неяркий золотой свет не растопил разукрашенное морозом окно их однокомнатной квартиры. Окно искрилось сказочным узором - пальмы, лианы, фантастические цветы.
   Он долго смотрел на спящую жену. Потом тихонько поправил ей одеяло. Она заворочалась, потом свернулась калачиком. И такая нежность заполнила его, что он готов был заплакать от восторга. У него даже сердце замерло - так любил он свою малышку. Оказалось, что до неё он и не знал, что такое настоящая любовь. Всё, что было до неё, всё не так и не то. И только глядя на это спящее чудо, он почувствовал, как кружится от любви голова.
   Ему нравилась эта жизнь. Он говорил с молодой женой о том, что надо отдать в химчистку костюм, о не пришитой пуговице на рубашке, о сломанной молнии - ему было непривычно и приятно говорить об этом. Что-то домашнее и уютное было в этих простых житейских проблемах. Эта жизнь была такой же, какой жили его родители, друзья его родителей. Он не хотел вспоминать жизнь уже без родителей. В той жизни рубашки без пуговицы просто выбрасывались, костюм в химчистку сдавала домработница, она же решала проблему с молнией.
   Теперь они с Алей обсуждали все эти проблемы, и он чувствовал себя в этой жизни хорошо и уютно. Вот и сейчас он рассказал ей о пассажире и о его заманчивом предложении. Рассказал и умолк, охваченный воспоминаниями.
   - Что молчишь? - спросила жена. - Решаешь, стоит или не стоит соглашаться?
   - Ага, - кивнул он. - Ладно, - махнул он рукой. - Если позвонит, приму его предложение. А нет - на нет и суда нет.
   Но где-то очень глубоко всколыхнулись противоречивые чувства. Он опять перед выбором - вернуться назад, в прежнюю жизнь, или уйти из неё навсегда.
  

98

   - Игорь! Вылезай! - Аля изо всех сил тянула его за ногу из-под новой "Волги".
   - Сейчас, Аленький, - он заканчивал прикручивать болт. - Что за спешка? - вылезая из-под машины, спросил он. Точно, что-то случилось. Алька очень редко заглядывала к нему в гараж.
   - К тебе пришли, - торопливо ответила она.
   - Кто?
   - Не знаю. Кажется, от того, кто предлагал тебе работу.
   Игоря как ветром подхватило. Он мигом загнал машину в гараж, закрыл его и быстрым шагом направился к дому. Аля едва поспевала за ним.
   Ему предложили работу, хороший стабильный заработок - всё лучше, чем таксист, - решил он, и Аля его поддержала.
   Работа по созданию мебельной фабрики вкупе с мебельным магазином закипела.
   - Надо бы купить импортное оборудование, - предложил хозяину новый управляющий.
   - Чьё лучше, немецкое или финское? - спросил Мартынов, хозяин завода, будущей фабрики и будущего магазина.
   - А чьё дешевле? - управляющий наивно смотрел на хозяина честными, преданными глазами.
   - Думаю, финское, - предположил Мартынов.
   - Тогда лучше немецкое. Надёжнее, - посоветовал управляющий.
   - Вот и поезжай в Германию, заключи контракт. Я сейчас оформлю доверенность.
   В Германии Игорь обернулся за три дня. По возвращении он предоставил Мартынову полный финансовый отчёт.
   - Кажется, я приобрёл клад, а не работника. Даже не верится, что в наше время есть ещё такие честные люди, - хвастался он своим партнёрам.
   Мартынов повысил своему управляющему зарплату. Тот обрадовался, но спросил:
   - А в связи с чем?
   - Доходы растут, значит, и зарплата твоя тоже растёт.
   - Спасибо, - скромно, но с достоинством поблагодарил управляющий.
   "Не переманил бы кто", - с тревогой думал Мартынов. Самому ему сроду бы не осилить такую гору дел.
   - У нас сегодня совещание, - однажды доверительно сказал он Игорю - Я не хочу, чтобы чужие уши слышали, о чём мы будем говорить. А помощник нужен - мало ли что. Поприсутствуешь?
   Мартынову нравился этот наивный, ограниченный, но расторопный и абсолютно честный парень.
   - Что за вопрос? Если надо, то почему не поприсутствовать? - с готовностью согласился Игорь.
   - Нам необходимо создать единую систему лесопроизводства, - предложил Серебряков, прилетевший на совещание из Тюмени. - Давайте создадим своё акционерное общество, вложим инвистиции - дело закрутится!
   - Надо спланировать всю работу до мельчайших деталей, - резонно заметил Архипов.
   - Согласен, - кивнул Мартынов. - Прежде всего должна быть система. Вырубка леса, его обработка, фабрика, магазин - перечислял Мартынов, - всё должно входить в единую систему. - Он даже не заметил, что полностью повторяет слова своего управляющего.
   - Надо гаражи построить и закупить машины, - робко подал голос Игорь.
   Все удивлённо посмотрели на него - это что за птица?
   - Зачем нам гаражи и машины? - живо заинтересовался Мартынов. Он уже знал - просто так управляющий ничего не предлагает. Значит, в этом есть какой-то смысл.
   - Ни от кого зависеть не будем, - смущаясь под пристальными взглядами присутствующих, робко объяснил Игорь. - И прибыль от перевозок будет в ваших руках.
   - А что? Это мысль, - поддержал Серебряков, ободряюще глядя на Игоря.
   - Итак, - подвёл итоги Мартынов, - мы создаём наше акционерное общество. Нам надо его как-то назвать, - они ещё долго обсуждали детали. Разошлись поздно.
   Когда Игорь вернулся домой, Аля уже спала.
  

99

  
   - Значит, так, Игорь, вникай, корректируй, помогай, одним словом. Чувствую, ты головастый парень, - вскоре после совещания сказал Мартынов. - Вот только не пойму, почему ты прикидываешься простачком? - неожиданно спросил он.
   - Ничего я не прикидываюсь, - смутился Игорь.
   - Ну-ну, смотри у меня, - погрозил пальцем Мартынов.
   Когда все работники офиса разошлись по домам, Игорь пролистал документы по созданию акционерного общества, название которому они так ещё и не придумали. - Ага, а это кто такая? - заинтересовался Игорь. - Она вдова и готова продать свои акции. Кажется, Мартынов спланировал договориться с нею в конце недели, - вспомнил Игорь подслушанный нечаянно разговор по телефону. - Интересно, за сколько она продаёт эти акции? Может, мне их приобрести? - неожиданно стрельнула мысль. - Значит, я должен быть у неё завтра, - окончательно решил он.
   Он позвонил Мартынову, взял на завтра выходной, чему тот был очень недоволен. Но это первый выходной за несколько месяцев. Пришлось отпустить. Затем он позвонил своему другу Алёше Рогозинскому. Вместе они встретились с Алёшиным отцом бизнесменом Ильиным. Игорь объяснил ситуацию: ему нужны деньги, чтобы выкупить акции леспромхоза у одной вдовы в Самаре.
   - Ты поезжай в Самару, а я тебе утром переведу туда деньги из банка, - пошёл навстречу Ильин.
   Когда Игорь вернулся домой, Аля уже спала. Он поцеловал её в висок, глубоко вдохнул аромат её тела, провёл рукой по пушистым волосам, разбросанным по подушке.
   На кухне он сделал несколько бутербродов, взял термос с чаем и направился в гараж.
  

100

  
   Утром он уже был в Самаре. Быстро нашёл нужный ему адрес, позвонил Степановой, попросил её встретиться прямо сейчас. Женщина хотела перенести встречу на следующий день, но Игорь был настойчив.
   Степанова оказалась тяжеловесной женщиной с круглым лицом, чувственными губами, крашеными сиреневыми волосами. Голос у неё был громкий и хриплый. Она невпопад смеялась резким смехом, потом впадала в меланхолию.
   "Со вчерашнего дня ещё не протрезвела", - понял Игорь.
   Без особого труда он уговорил её продать акции, предложив за них заплатить наличными долларами сразу, здесь же. Она согласилась. - Заниматься бизнесом - это не моё. Я этим заниматься не хочу и не могу. Это дело её покойного мужа, - тут она прижала платок к глазам. Игорь отвёз её в нотариальную контору, официально заверив сделку.
   Домой он возвращался в тот же день. За рулём думалось хорошо. Особенно на скоростной трассе. Врубил скорость - и наслаждайся. Самый настоящий кайф. Во всём теле - полёт и таящаяся в нём опасность. Мозг всегда начеку. Никакого расслабления. В случае опасности он готов защитить от катастрофы. Он ехал, чувствуя усталость. Но даже она не могла заглушить радость от удачной сделки. Теперь Мартынов с Серебряковым и Архиповым обойдутся без инвистиций Степановой. Зачем такое ЗАО, если его хозяева не хотят использовать все возможности лесопромышленного комплекса? Не хотите строить дешёвые дома? Это не выгодно? Выгода - дело хорошее. Но не только в ней счастьё, - текли мысли в голове Игоря, сменяя одна другую. Неожиданно мысли приняли совсем другое направление. - Пора менять гардероб. Раньше у него были несколько костюмов на лето, на зиму, на осень. А сейчас один на все случаи жизни. И Алю надо приодеть. Хватит ей одеваться на Тушинском рынке.
   Он вернулся поздно ночью, почти под утро. Принял душ и осторожно лёг рядом с женой, стараясь не разбудить её.
  

101

  
   В девять он был уже в офисе.
   - Я сегодня еду в Самару к Степановой.
   - Вы же хотели ехать на следующей неделе, - напомнил Игорь.
   - Передумал. Не стоит важные дела откладывать в долгий ящик.
   - Вы правы, - поддержал его управляющий.
   - То-то. Как говорят, куй железо, пока горячо!
   - Точно!
   - Учись, пока я жив, - он покровительственно похлопал по плечу Игоря. - Уговорю её продать нам акции и послезавтра вернусь, - сказал он, направляясь к двери.
   - А как насчёт завода Нежданова? - спросил его в спину управляющий.
   - Тоже мне, завод, - фыркнул, оборачиваясь, Мартынов. - Разорить, обанкротить - и дело с концом. Вот ты этим и займись, - и он вышел, наконец, из кабинета.
   Игорь уехал в Заречный.
   - Аленький, я вернусь поздно, не жди меня, - позвонил он жене из машины и услышал в ответ её тяжёлый вздох.
   Через два часа стремительной езды он был на месте. Завод умирал. Он не мог выдержать конкуренции. Кризис почти доконал его. Для маленького городка это полная катастрофа. Он - единственный источник жизни работоспособного населения Зареченска.
   Игорь застал Нежданова в его кабинете. Нежданов поднял усталые глаза на гостя.
   - Слушаю. Что вас привело ко мне? - равнодушно спросил он.
   Говорили они долго. При закрытых дверях. Поздно вечером Игорь возвращался в Москву с документами на завод.
   Вдвоём с Неждановым они разработали план спасения предприятия. Сохранение рабочих мест для коренного жителя этого городка Нежданова не просто удача. Это спасение его репутации, это счастье, это жизнь заново. За это, конечно, он дорого заплатил. Теперь он не хозяин завода, а управляющий. Основной пакет акций на завод достался Игорю. - Это лучше, чем банкротство и безработица в городе, - утешал себя Нежданов. - А проворный малый, - думал он о новом хозяине завода.
  

102

  
   Мартынов рвал и метал.
   - Эта идиотка с пьяных глаз даже не помнит, кому она продала акции! - бушевал он. - Игорь сочувственно покивал головой. - Что там с заводишком Нежданова? - Мартынов переключился на другую тему.
   - Нежданов продал свой завод, - доложил Игорь.
   - Это ещё зачем? - уставился он на Игоря гневным взглядом. - А ты куда смотрел, блин? - разъярился хозяин.
   - Опоздал, - виновато ответил управляющий.
   - Опоздал он. Вечно мы опаздываем. Ну да леший с ним, с заводишком этим. Сам скоро сдохнет. Он уже давно на ладан дышит. Жалко деньги того олуха, который купил эту развалину, - позлорадствовал Мартынов.
   Но завод не сдох. Наоборот, за год стал крепко на ноги. Игорь вернул Ильину долг, купил дом. Теперь они с Алей из однокомнатной квартиры перебрались за город. Дом Але очень нравился - большой, светлый, лес кругом - сказка, а не дом.
   - Может, пора остановиться? - спрашивала Аля мужа. - Всех денег не заработаешь, а я тебя почти не вижу, - жаловалась она.
   Ему тоже хотелось жить по-новому, чувствовать по-новому, видеть и слышать всё по-новому. Но возвращались прежние желания и привычки. Он опять стремился к прежнему образу жизни. Его охватывал азарт накопительства капитала. Он с роскошью обставлял свой быт. Конечно, он мог довольствоваться малым, самым необходимым, но при этом он должен быть уверен, что его счёт в банке постоянно увеличивается. Он не хотел возвращаться к тем дням, когда они с Алей дорожили каждой копейкой.
   Он работал, как одержимый.
   - Остановись! Ты и так многого достиг, - пыталась притормозить его движение жена. - Я тебя почти не вижу.
   - Ну, Аленький, цветочек мой на ножках, ну потерпи ещё чуть-чуть. Это последнее моё дело, обещаю, - он шаловливо зарывался носом в её пушистые волосы.
   - Не подлизывайся, - пыталась быть строгой Аля. - Скупаете дома? - спросила посвящённая во все его дела жена.
   - Ага, - с готовностью ответил он. Игорь любил делиться с нею своими планами. Она тоже начинала погружаться в его проблемы и даже порою давала ему ценные советы. - Нежданов скупает все заброшенные и обветшалые дома в деревнях. Построим "Город радости" - и всё. Я меньше буду занят, - пообещал он.
   - Целый город? - она комически подняла брови.
   - Город, Алька! И всё! И после этого будем отдыхать, поедем с тобой по Волге, а? - блестел он смеющимися глазами.
   - Да ну тебя! Тебе будто пропеллер в задницу вставили, - безнадёжно вздохнула жена. Понятно, раз город - это надолго.
   - Спасибо мне должна сказать, а ты всё ворчишь на меня, бедного.
   - Это за что я тебя должна благодарить? За то, что при живом муже я почти всегда одна?
   - Да я же тебя работой обеспечиваю!
   - Какой ещё работой, трепло ты моё? - засмеялась она.
   - Напиши статью о нашем "Городе радости", - серьёзно предложил он.
   - С удовольствием, - согласилась она.
   - Построим "Город" и заживём с тобой! - размечтался он. - Ты родишь мне сына.
   - Ага, с тобой родишь. Ладно, мчись уже на свою работу, - отпустила его жена.
   "Наверное, это гордыня, - грустно думала Аля, проводив мужа. - А по-другому чем объяснить этот постоянный рабочий зуд? Есть предел его фантазиям? А может, это элементарная жадность? - но тут она вспомнила, как бросался он на помощь своим друзьям, не жалея для них никаких денег, если они в них нуждались. - Нет, если он и жадный, то только на работу, - решила она. - А ведь я ничего не знаю о его прошлом. Он обо мне знает всё, а я о нём почти ничего, - закралась неожиданная и странная мысль. - Родители его умерли - это он мне говорил. А где их могилы? А, что я заморачиваюсь! Я люблю его таким, какой он есть сейчас. Я люблю его сегодня, завтра и всегда. Захочет - расскажет о своём прошлом, не захочет - не надо", - и Алька заторопилась в редакцию.
  

103

  
   Мартынов стал пристально приглядываться к своему управляющему. Слишком он был сильным, изворотливым, слишком уверенным в себе. Видимо, он случайно стал таксистом, - решил Мартынов. Своими сомнениями он поделился с Серебряковым и Архиповым.
   - Я давно испытываю к нему недоверие, - сказал Архипов, основной бизнес которого заключался в пиве.
   - А всё-таки зря мы с ним сразу не согласились скупать ветхое жильё в деревнях вокруг Зареченска. Вон как в гору пошёл завод Нежданова. Субсидии ему дали под невысокий процент, кто-то из правительства поддержал эту идею, депутат приезжал, помощь обещал, - посетовал Серебряков, уже вложивший свои акции в строительство города. Уговорил его всё-таки управляющий.
   - Знавал я одного такого домостроителя. Слышал о нём. Он погиб, кажется, в авиакатастрофе. Теперь вот Нежданов. Кто бы мог подумать - тюлень тюленем, кажется таким неповоротливым, а вон как развернулся, - раздражённо заметил Мартынов.
   - Твой управляющий держит нас за шиворот и вертит нами, как ему вздумается, - разозлился Архипов.
   - Я от него избавлюсь. Сегодня же и уволю, - пообещал Мартынов.
   - Избавишься от него, жди, - хмыкнул Архипов. - Как бы он от нас не избавился.
   - Да кто он такой! - взбесился Мартынов.
   - Вот именно. Мы не знаем, кто он такой. Но помяните моё слово - "Город радости" строится не без его участия, - предположил Архипов.
   - Это точно, - подтвердил Серебряков.
   Мартынов выпучил на них глаза.
   - С чего вы это взяли?
   - Мы с Архиповым уже вложили свои деньги в строительство этого жилья, - сознался Серебряков. - А уговорил нас твой управляющий. Так что дело осталось за тобой, - предложил он Мартынову.
   - Предатели, - ощетинился Мартынов.
   - Какое же это предательство? Это бизнес. Ничего личного, - хладнокровно пожал плечами Серебряков.
   - Ладно, подумаю, - пообещал Мартынов.
  

104

  
   Прошлое Игоря для всех было окутано тайной. Откуда ворвался в Московский мир бизнеса этот красивый, сильный мужик, никто не знал. Он создал свою империю по обработке товаров из леса и строительству дешёвого жилья столь блистательно и быстро, что никто не успел и глазом моргнуть. Те, кто ещё недавно считали его наивным младенцем, честным управляющим, но ограниченным человеком, не понимающим, в чём его интерес, вынуждены были плясать под его дудку, чтобы не пропали деньги, вложенные ими когда-то в ЗАО, во главе которого когда-то стоял Мартынов. Теперь всеми фирмами, входящими в это самое ЗАО, руководил Игорь.
   Иногда в жёлтой прессе появлялись всякие домыслы о прошлом лесного короля, но это ему не только не вредило, а наоборот, прибавляло популярности.
   Некоторые додумались до того, что утверждали, будто его нашёл в лесу какой-то лесник, вырастил, потом привёз его в город, где этот Маугли быстро всему обучился. Чего только не наболтают злые языки! Но до правды его появления в Московском бизнесе никто не мог докопаться.
   Корнеев натолкнулся на одну из таких статей. - А правда, откуда он взялся, этот Игорь Воскресенский? - Олег Александрович почесал затылок. - Надо поспрашивать Ольгу. Она дружит с его женой. Наверное, та ей что-то рассказывала о муже, - решил он.
  

105

  
   Он уже час сидел в кафе Пулковского аэропорта. Воспоминания шелестели в мозгах, переплетаясь с сегодняшним днём. - За какие доблести мне досталось это чудо! - вспомнил он прощальный жест Али. - В мире капитала, жестоком и уродливом, она сохранила в себе умение любить, быть верным другом. Такие понятия у нас вытравливали два десятка лет. Видно, не у всех вытравили, если ещё встречаются такие, как его Аля. Сегодня это дорогого стоит. Ему с нею уютно - вот точное определение. - Он прикрыл глаза, представляя, как она подливает ему чай, берёт тонкими пальцами лимон и кладёт ему в чашку. Полные губы трогает едва заметная улыбка, синим теплом плещут глаза. Её он будет беречь и защищать, потому что это его женщина. Ради неё он готов на всё. Он обещал ей, что жизнь её буде безбедной, что вместо однокомнатной квартиры у неё будет дом, что они будут путешествовать по России и по всему миру - он выполнил своё обещание. Потому что он - мужчина. Он - победитель. - Игорь окинул взглядом зал кафе. - Она обижается, что мы редко видимся, - вспомнил он. - Мне это тоже не по душе. Вот сейчас вернусь с конференции и передам часть дел своему заму - пусть покрутится, - в который раз пообещал он себе. - А то и правда сына не родим, - мысли перескакивали с одной темы на другую, оставляя в душе какую-то незавершённость, недосказанность.
   Звякнул колокольчик - Игорь бросил мимолётный взгляд на дверь. В кафе упругой походкой вошёл ещё не старый, но уже не молодой мужчина. Он мгновенным взглядом охватил зал и задержался на Игоре.
   "Иван, конечно, мастер на всякие розыгрыши, - подумал Киселёв, а это именно он вошёл в кафе перед вылетом самолёта в Москву. Он ещё внимательнее стал разглядывать лицо сидящего за столом у окна человека. Из-за ухоженной бородки незнакомец казался старше своих лет, его глаза скрывали тёмные очки в дорогой оправе. - Но не мог он так над нами пошутить, - торопливо скользили мысли. Александр Константинович лично просматривал списки погибших в той давней авиакатастрофе. Там значилась и фамилия его друга Резника Ивана. - Но это кто? Как похож! - он решительно подошёл к незнакомцу.
   - Здравствуйте, - он впился зрачками в темные очки, пытаясь разглядеть за ними глаза незнакомца.
   - Здравствуйте, - вежливо ответил посетитель кафе.
   - Иван, - не то спросил, не то утвердил Киселёв, пытаясь скрыть волнение.
   - Вы ошиблись, - едва заметная улыбка послышалась в голосе незнакомца. - Я Игорь Иванович Вознесенский.
   "Не может быть! Вот и не верь после этого в двойников", - лихорадочно мелькнула протестующая мысль. - Не может быть, - сказал он вслух. Неожиданно вспыхнувшая надежда и разочарование сплелись в его возгласе. - Не может быть, - опять повторил он. Тот же приятный баритон, те же большие красивые руки - он хорошо их помнил. Пока он внимательно разглядывал незнакомца, у того подал голос сотовый телефон. Вознесенский поднял палец, призывая к молчанию. - Не может быть! Такой знакомый жест! - молнией пронеслось в голове полковника. Игорь молча слушал. Киселёв видел, как у него затвердело лицо. Он отключил телефон, сорвал очки.
   - Дядя Саша, помоги! Алю похитили!
  

106

  
   В лучах холодного солнца Питер показался Ивану хрустальным городом из сказки. "А что, - отгоняя чёрные мысли, вслух сказал он, хлопнув ладонями по рулю машины. - Жизнь продолжается!".
   Он мчался по магистрали в сторону аэропорта, стараясь думать только о проекте, мысленно выстраивая своё выступление в Тюмени. До конференции ещё целых три дня. За это время он встретится с каждым партнёром в отдельности.
   - Нет, моя цель - работа, бизнес. Вот главное в моей жизни, - спорил он с невидимым собеседником. - Всё остальное после. Остальное - это что? Остального и нет ничего. Не смог построить семью, так хоть город моей мечты построю! - успокаивал он себя, вкатывая автомобиль на стоянку.
   В кассовом зале аэропорта Пулково полно народу. Иван давно не занимался покупкой билетов - это делала Римма, его секретарь. "Ладно, постоим, вспомним былые дни", - подтрунивая над собой, он встал в очередь, взял билет и медленно отошёл от кассы. Облокотившись на стойку, стал рассматривать билет, пряча в карман паспорт.
   - Девушка, ну пожалуйста! Ну как же так! Вы только что дали билет мужчине! - услышал он молящий голос парня, что стоял за ним в очереди.
   - Я ему дала последний билет, - сказала кассир.
   - Ну что же делать! Ну, поищите, пожалуйста! Поройтесь в компьютере, может, один билетик остался! - пытался разжалобить он молодую кассиршу.
   - Билетов нет, - равнодушно ответила та.
   - Что же мне делать?
   - Отойдите в сторону, не мешайте другим! - крикнули из очереди.
   - Мне нужен этот билет! - он отошёл от окошка, облокотился на стойку у кассы. - Боже мой, я опоздал!
   - Куда вы так торопитесь, юноша? - спросил Иван, наблюдавший за метаниями парня.
   - Мне нужен билет на этот рейс! Меня невеста ждёт!
   - Что за беда? Завтра улетите, - попытался успокоить его Иван.
   - Завтра?! Да что вы понимаете! Вы - везунчик! Вы взяли мой билет! - с отчаянием выкрикнул парень.
   - Я-то тут при чём? Чего вы злитесь на меня? - скорее не обиделся, а удивился Иван.
   Парень чуть не плакал.
   - У меня свадьба завтра. Что обо мне подумает Зоя? А её родители? Гости?
   Иван с сочувствием посмотрел на него - сам был когда-то в таком положении. Каждую свободную минуту рвался к Янке из Москвы, а билет не всегда мог купить.
   - Возьми мой билет, - удивляясь своему великодушию, предложил он. - Идём, помогу сесть в самолёт.
   Зарегистрировав билет на своё имя (переоформлять его времени не оставалось), он проводил его через vip зал до трапа самолёта, пожелал удачи и направился обратно в зал аэропорта. Уже закончилась посадка на самолёт, на котором он должен был улететь, но так и не улетел, а он всё сидел в кафе, не торопясь, жевал бутерброды, запивая их бурдой под названием кофе. "Если не Янка, то какая сволочь хотела меня отравить?", - думал Иван, глядя в чашку с пойлом. Пока он решал головоломку, его самолёт успел взлететь.
   Он ещё допивал свой кофе, дожёвывал бутерброд, когда раздались крики сотен людей.
   - Падает! Падает! Смотрите, на левое крыло!
   - Где? Где?
   - Господи-и-и!
   Иван рванул к окну, выходящему на лётное поле. Самолёт уже задевал верхушки деревьев. Потом на глазах у всех развалился пополам и рухнул на землю. Над лесом взмылось пламя. Иван сразу подумал о парне, который торопился к невесте. Он неотступно стоял перед его глазами, счастливый и благодарный. "Если у вас случится беда - вы сразу мне скажите. Я прилечу. Я теперь навсегда ваш должник", - торопливо говорил он, прощаясь у трапа. - Это я навсегда твой должник, - стучало в висках. - Ты спас меня, парень.
   Он долго слонялся по залам аэропорта, потом вышел на улицу - в лицо ударил холодный ветер. Иван спрятал нос в воротник дублёнки, направляясь к шоссе. "А, здесь же моя машина", вспомнил он и вернулся к стоянке. Там тоже все заняты были обсуждением происшествия. Иван сел в свою машину и, незамеченный, выехал в сторону города.
   В машине он включил радио - что там говорят о случившемся? В салон машины ворвалась музыка. Потом её прервали "Новости". Уже несколько раз озвучили список погибших пассажиров. Среди прочих звучала и его фамилия.
   "А фамилию того парня я не знаю, - сумбурно метались в голове мысли. - Будут ждать, а его нет уже. Им даже сообщить нельзя, кто он - в списках его нет", - новости опять прервались музыкой, потом анекдотами, песнями. Кто-то сейчас оплакивал погибших, кто-то пел, кто-то работал - каждый занимался своим земным делом. "Так же будет и тогда, когда я уйду по-настоящему в мир иной", - философски подумал он и ударил по тормозам. Потом съехал с дороги на обочину, включил печку, откинулся на сидении, закрыл глаза. Так просидел он долго, о чём-то сосредоточенно думая. Наконец, повернул ключ зажигания и направился в сторону Питера. Не доезжая до города, он свернул с основного шоссе и пару километров ехал по извивающейся утрамбованной дороге. Внезапно дорога резко раздвоилась: одна свернула вглубь леса, другая упиралась прямо в асфальт. Иван выключил мотор, положил руки на руль и долго смотрел в лобовое стекло. Так просидел он минут тридцать, раздумывая, как лучше поступить: объявиться дома и обрадовать всех, что он чудом спасся, или использовать этот момент и начать жить сначала, с чистого листа? Всё поменять. А как поменять? - Тревожные мысли бродили в голове, не приобретая никаких конкретных форм. - А как же его детище, его мечта, его бизнес? Или всё-таки всё бросить, исчезнуть, как если бы он был в том самолёте? - При воспоминании о падающем самолёте он вздрогнул. Снег облепил ветровое стекло, хотя "дворники" работали в полную силу. Иван ещё немного посидел в тёплой машине, потом вышел из неё и пешком направился к своему дому.
   Он вошёл в дом с чёрного хода, со стороны леса, наперёд зная, что видеонаблюдение здесь отключено, тем более все знают, что его сейчас нет дома. Он тихонько поднялся на второй этаж, хотел войти в свой кабинет, раздеться, а потом появиться, как ни в чём ни бывало, пред очи своих домочадцев. Представил расширенные удивлённо-радостные глаза Яны. А как заахает, заохает, запричитает счастливая Нина Васильевна! - Иван удовлетворённо хмыкнул. Он уже потянул за ручку дверь кабинета, как услышал голоса со стороны спальни и будуара Яны. Один голос принадлежал жене - он звучал истерично, с надрывом. Его перебивал мужской, насмешливый и злой. - Постой, постой, чей это голос? Неужели Эда? - Иван тихонько поднялся этажом выше, подкрался к комнате, откуда неслись резкие, перемешанные ругательствами, крики.
   - Шлюха ты, - услышал он слова Эда и взялся за ручку двери.
   - Сволочь! Да как ты смеешь! - взвизгнула Яна. Не открывая дверь, Иван услышал ответ Эда. Лучше бы не слышал.
   - Ах ты ублюдок! - кричала Яна. - Тебе мало того, что ты пытался убить Ивана, так теперь за меня взялся! - Наверное, она сейчас похожа на разъярённую тигрицу, - представил Иван лицо жены.
   - Я хочу завершить наши отношения законным браком. Мы с тобой два года прятали от всех нашу любовь, - в голосе Эдика прозвучала насмешка, - хватит. Пришло наше время. Сама судьба нам помогает. Да и кто, если не я, имеет право на бизнес Ивана?
   Дальше Иван слушать не стал. Он не верил своим ушам. Но уши слышали.
   Иван тихо спустился к своему кабинету, ещё тише вошёл в него, сбросил дублёнку и сел в кресло. Он сидел долго и неподвижно, о чём-то сосредоточенно думая. Странные, на первый взгляд, события теперь складывались в единый рисунок. Кто ему сообщил, что Яна уехала отдыхать? А кто настаивал на том, чтобы подписать двусмысленный договор с финнами? А из-за кого мы стали получать деформированное оборудование? Теперь эти совпадения уже не казались странными, да и совпадениями Иван их уже не называл.
   "Янка, дрянь! Чего ей не хватало? - носились негодующие мысли. - Моря, океаны, пальмовые рощи, хрустальные водопады, ветер и звёзды, солнце и луга всех континентов! Дарил ей, мерзавке, всё, что она желала! Машины, брюлики, золото - на! Всё в красивой упаковке с розовой ленточкой! - Иван почувствовал, как жар заливает его лицо.
   И сейчас, через много лет, рассказывая свою историю Киселёву, Иван почувствовал тот же горячий прилив крови к его лицу.
   - Мчишься, несёшься куда-то, - с горечью продолжал он. А тут сбавил скорость, остановился, оглянулся - ну и куда я несусь? К чему пришёл? На кой чёрт мне всё это? Полжизни грохнул на то, чтобы достичь этих вершин, чтобы всё достигнутое сложить к ногам любимой женщины. А зачем? Чтобы она растёрла твою любовь, а любила бы только твои деньги да чужих мужиков? Чтобы в моей спальне на моей кровати она кувыркалась с моим заместителем по бизнесу, другом, можно сказать? - Злость нарастала. Жгучая ярость поднималась из самых потаённых уголков души. Иван стремительно выскочил из кресла. Ворваться в будуар жены, разобраться с любовничками по-мужски - вот что он хотел. Иначе гнев разорвёт его.
   Он уже подошёл к её двери, услышал их голоса - и передумал. Тихонько вернулся в свой кабинет, достал из сейфа все деньги, какие там были, прощальным взглядом окинул любимую комнату, задержал взгляд на фотографии жены - прощай, похотливая блудница! - осторожно вышел из дома через чёрный ход в снежную мглу и решительно направился к одиноко стоявшей на дороге своей машине. Он сел в салон, включил печку - а дальше что? Куда меня несёт? Что впереди? - Его охватила тоскливая неуверенность. - А хватит ли сил, чтобы вновь достичь прежних высот? Только нужны мне теперь эти высоты? - вот в чём вопрос. А что? Погибнуть, пропасть для всех и начать совсем другую жизнь, не обременённую расчётами, взлётами, падениями и опять взлётами. И никакого бизнеса! Хорошая мысль! Он был так возбуждён, что опять выскочил из машины, шагая к своему дому и обратно.- Жить, как миллионы наших людей. Зарабатывать на самое необходимое, думать о каждом рубле. Ничего, не пропаду! Бросить всё, что у него есть сейчас! И пропади всё пропадом! К чёрту! Здесь его уже ничто не держит, - он вернулся к машине. - Любимый пёс погиб, он тоже числится в списках погибших в авиакатастрофе. Решено! Возврата нет. - Он взял в ладони снег и вытер им разгорячённое лицо. На лице остались мокрые следы. Иван сел в машину, ударил по газам так, что из-под колёс полетели в разные стороны снежные комья.
   Иван доехал до аэропорта, взял сумку с документами, докладом и деньгами, незаметно приткнул машину на стоянке у тротуара и подошёл к автобусу, направляющемуся в центр Питера.
   Ветер подвывал, заметая снегом машины, приткнувшиеся у обочины. Автобусы подбирали прохожих, скользивших по тротуарам и торопливо запрыгивающих в открытые двери автобусов, троллейбусов, маршрутных такси. У всех на лицах румянец во всю щёку, глаза влажные, а у одного старика даже льдинка повисла на усах.
   Иван приехал на Московский вокзал. Тут он вспомнил, что при покупке билета на поезд тоже надо предъявлять паспорт. Но Иван Резник сегодня погиб - он не мог оказаться на вокзале.
   Он подошёл к междугородному автобусу.
   - В Москву? - спросил Иван водителя.
   - В Москву, - подтвердил водитель.
   - Подбрось меня. За билет я заплачу.
   Сначала водитель не соглашался, - иди в кассу, бери билет, - говорит.
   - Так не успею взять. Ты же не будешь меня ждать.
   - Не буду, - согласился водитель. - Ладно, садись на первое место.
   Автобус вырулил со стоянки в сторону Московской трассы. Глядя из окна автобуса на занесённые снегом улицы, Иван думал о том, что уже никогда не вернётся в Питер. Погрузившись в свои мысли, он не замечал ни людей, бегущих по своим домам, ни сугробов, ни облепленных снегом проплывающих мимо машин.
   Он ехал в Москву. Имени у него не было.
  

107

  
   Самолёт серебряной птицей взмыл в небесную голубизну и взял курс на Москву.
   - Как же ты в Москве устроился? Без документов, без паспорта, - спросил Киселёв. Он слушал исповедь Ивана и не мог до конца поверить своему счастью - его друг жив, сидит рядом с ним в самолёте и рассказывает о своих приключениях.
   - Приехал на вокзал, по объявлению снял комнату у старушки-пенсионерки. Недорого. Сам понимаешь, надо было экономить. Раньше у меня было столько денег, сколько мне необходимо. А тут я стал дорожить каждым рублём.
   - Ну, всё-таки кое-какую сумму из своего сейфа в Питере ты прихватил, - напомнил Киселёв.
   - Для Москвы это не деньги. Приходилось экономить. Купил паспорт, купил регистрацию, купил подержанную "Волгу", вписался в общество таксистов - тоже деньги. Оставшиеся доллары не трогал - жил на заработок от такси. Скопил деньжат - купил однокомнатную квартиру. Этими маленькими удачами и жил.
   - Почему ни разу не обратился ко мне? Не объявился, не сказал, что жив? - спросил Киселёв самое наболевшее.
   - Я решил начать жить заново. А ты кому-нибудь всё равно проговорился бы, что я жив. Тёте Люде, например. Старая жизнь начала бы цеплять меня. После своего исчезновения я утратил всякий интерес к бизнесу. Почувствовал себя свободным, но совершенно одиноким. Жил себе и жил. Ровно, серо, буднично. Скучно, в общем. А что может быть хуже скуки? Только смерть. В моменты хандры сразу вспоминал авиакатастрофу и парня, которому свой билет на тот рейс уступил. Хандра вмиг исчезала.
   А тут Бог мне Альку послал. Она стала моим ангелом-хранителем. Жизнь сразу изменилась, засверкала. Никакой скуки и в помине не было. Так захотелось свой дом построить. Я точно знал, что с Алей нам в нём будет тепло и уютно. И я вкалывал, дядь Саш. Вначале не о бизнесе я думал. Бешеная гонка за успехом казалась мне теперь бессмысленной. Я сразу вспоминал Яну - даром прожитые годы.
   Аля - это совсем другое. Нам с нею всегда легко, совсем не так, как с Яной. Мы ничего из себя не изображали, не подстраивались друг под друга. Наверное, мы друг для друга созданы, - Иван достал из портмоне её фотографию. Киселёв улыбнулся - на него глянуло солнышко. У неё на голове был венок из одуванчиков. Большие глаза в пушистых ресницах распахнуты настежь, чётко очерченные брови слегка приподняты, будто она чему-то удивляется. Лицо украшала широкая голливудская улыбка.
   - Красивая, - отметил Киселёв, возвращая фотографию.
   - Не то слово, - самодовольно улыбнулся Иван. - Не просто красивая. Она тёплая. Мне хотелось сделать её счастливой на всю оставшуюся жизнь. Работал, работал - и не заметил, как постепенно дал увлечь себя бизнесом. А потом пошло-поехало.
   - Значит, не только Аля - главное в твоей жизни, - заметил Киселёв.
   - Аля - главное. Ещё детей хочу. Это и есть самое главное, - возразил Иван.
   - А бизнес?
   - Бизнес - это моя жизнь. А жизнь моя подчинена главному - иметь семью и сделать её счастливой. Бизнес - это дело. И если я взялся за дело, то должен дойти до вершины. Я мужчина.
   - Мужчина он, - проворчал Киселёв. - Выдрать бы тебя, как сидорову козу. Сколько людей страдало из-за твоей гибели! Людмила год отойти не могла - как о тебе речь зайдёт, так в слёзы.
   - Прости, дядь Саш. Ты лучше скажи, что делать будем? Алька страдает из-за меня, я уверен. Из-за моего бизнеса. Где она сейчас? Кто её похитил? Что они с нею сделали? - Иван не находил себе места.
   - Кем работает Аля? - спросил Киселёв.
   - Журналист она, - откликнулся Иван, глядя в иллюминатор и думая свои тревожные думы. - Что с Алей? - Воображение рисовало картины одну страшнее другой.
   - Так, может, причина в её профессии кроется? - предположил Киселёв.
   - Нет, дядя Саша. Я точно знаю - причина во мне, - цепенея от страха за жену, сказал Иван.
   - Откуда такая уверенность?
   - Последние два года я чувствовал вокруг себя какую-то возню. Что-то похожее на то, что преследовало меня в Питере в последнее время, перед моей гибелью, - неуверенно, как бы проверяя правильность своих подозрений, ответил Иван. - Хожу и спиной чувствую чей-то взгляд. У тебя было когда-нибудь такое? Будто спину глазами буравят. В меня здесь даже стреляли. Как когда-то в Питере. Думаю, стреляли так, для острастки. Если бы хотели убить, уже убили бы. А пока так, попугали.
   - В полицию обращался?
   - А зачем? Меня даже не ранили. Ночью около дома подстерегли и выстрелили. Шума больше. Стреляли без глушителя. Лес кругом - выстрел эхом разнесло. Видно, думали, что шумный выстрел меня ещё больше испугает, - Игорь не понимал, что происходит. Кто за ним охотится? Конкуренты давно успокоились, смирились, стали его партнёрами. Тогда кто? Кому он так насолил, что его хотят убить? Или попугать? Непонятно. А непонятностей Иван терпеть не мог. Непонятность надо ликвидировать. Иначе опасность так и будет висеть над ним, как дамоклов меч. Он решил после питерской конференции вплотную заняться этим вопросом. Получилось же наоборот. Вопрос занялся им. Страх за Алю опять всколыхнулся, парализуя мозги.
   - Подозреваешь кого-нибудь? - врезался в его размышления вопрос Киселёва.
   - Как сказать, - пожал плечами Иван. - Какие-то идеи блуждают в голове, но сформулировать их пока не могу.
   - Какие идеи, например?
   - Есть в Москве один человек. Я убеждён, он обладает огромной властью, хотя никаких постов ни в правительстве, ни в администрации Президента не занимает. Однако связи в этих кругах у него огромные.
   - Ты его знаешь? Что это за человек?
   - Тот ещё фрукт. Среди бизнесменов его зовут акулой. За несколько лет в Москве он перехитрил, превзошёл и задавил большую половину своих конкурентов.
   - Но это не значит, что именно он покушался на тебя. Вы же капиталисты. Вам лишь бы выгода была. Ради выгоды вы передавите друг друга. Ты имеешь какое-то отношение к его бизнесу?
   - Не знаю. Я с ним не пересекался. Он владеет заводами, газетами, пароходами и ещё Бог знает чем.
   - Тогда почему ты его подозреваешь?
   - Перед отлётом в Питер я проследил информацию о бизнесе Яны.
   - Ты интересуешься её бизнесом?
   - Конечно! Это же моё детище.
   - И что ты выяснил о её бизнесе?
   - А то и выяснил. Этот ловкач уже прибрал к рукам её бизнес.
   - Ну, может, Яне надоело заниматься этими делами, и она продала его?
   - Янка не такая овца, чтобы отдать бизнес почти за просто так, - возразил Иван.
   - Может, она и раньше была с ним в сговоре, а сейчас пришлось расплачиваться, - предположил Киселёв.
   - С этим кренделем я когда-то был знаком. Янка ему продала свои акции. Но потом я узнал, что её на это Айзман спровоцировал. Он хоть и был её любовником, а сейчас её гражданский муж, но фирмой не завладел, - размышлял Иван.
   - Вообще-то Яна пропала, - сообщил Киселёв.
   - Как - пропала? - от неожиданности Иван развернулся к Киселёву всем корпусом.
   - Не знаю. Вот лечу. Будем разбираться с московскими коллегами, куда подевалась Яна, и кто убил твоих одноклассников Коробцову, Николаеву, Илью и Светлану Морозовых.
   - Ты что говоришь? Как такое возможно - почти треть класса убили! - громко воскликнул Иван.
   - Тише ты, - одёрнул его Киселёв, украдкой оглядываясь по сторонам.
   - Что же это такое? - Иван отвернулся и стал смотреть в иллюминатор. Страх за Алю заползал всё глубже и начинал сжирать его изнутри.
  

108

  
   Не зря Игорь чувствовал своей спиной чей-то сверлящий взгляд. Как хищник, враг шёл по следам жертвы. Сначала он не мог поверить в такую удачу - Иван погиб! "Значит, небеса на моей стороне", - удовлетворённо подумал он. Он подосадовал, что не удалось свершить задуманную казнь своего врага, но потом представил горящий самолёт, а в нём Резника, и, удовлетворённый, успокоился. "Теперь в Питере делать нечего. Пора окончательно перебираться в Москву", - решил он. А что? Москва - это уже не город. Это целое государство. В Москве сконцентрировано восемьдесят процентов доходов - она стала центром торговли. В Москву стремятся бизнесмены всего мира. Главные конторы крупнейших фирм и концернов расположились в ней, Первопрестольной.
   - Это город будущего всего мира, - убеждал он опекуна своего друга Фёдора. Крыжановский соглашался - он считал Москву самым красивым городом мира. Он и сам стремился вернуться в Москву. Там давно был заложен фундамент его бизнеса. Кстати, Волкова тоже. Оба быстро завоевали авторитет в деловых кругах.
   Продолжая спор уже с покойным Иваном, Волков старательно подгребал под себя деревообрабатывающую промышленность. Нельзя сказать, что эта отрасль его очень интересовала. У него был свой мощный источник дохода, о котором Крыжановский даже не догадывался. Но Ивану надо доказать, пусть даже мёртвому, что он, Волков, сильнее и могущественнее его. Ещё немного, ещё чуть-чуть - и он станет гигантом мирового рынка. Что там какой-то Дятлов! Так, мелочь. Он раздавит его, как мошку, когда придёт его час. Бизнес Яны тоже скоро перейдёт в его руки. Не теперь, чуть позже. Он растягивал удовольствие. Видеть агонию жены Ивана - истинное наслаждение. За предательство надо платить. Но расплата Яны - это потом. На закуску. Сейчас он решал главную задачу - превратить его корпорацию в самый мощный синдикат. Он был уже почти у цели, когда откуда-то выскочил проворотливый деятель и, быстро набирая обороты, превратился в его конкурента. Тревожиться особо, конечно, не стоит. Но свербило - откуда этот фрукт появился? Этого выскочку он, как пить дать, раздавит. Не таких обламывал. Это вам не Иван Резник. С тем было трудно воевать. Приходилось даже с финнами идти на сделку. Теперь никаких финнов. Он сам король лесной промышленности. А выскочку этого к ногтю. Хорошо, что Иван на небесах - на губах заиграла торжествующая усмешка. - Об этом деятеле, что появился на его горизонте, он много узнал, но очень скоро ещё больше узнает. Его служба внутренней безопасности работает безотказно и качественно. - А вообще-то хорошо, что появился какой-никакой конкурент. Бизнес в России - это война хищников. И чем жарче сражение, тем интереснее жить, - думал Волков. В этой войне он испытывал самые острые ощущения. Особенно в войне с Иваном. В той войне самый мощный стимул - месть. Вкус мести - что может с ним сравниться!
   Его философские размышления прервал появившийся на террасе Никита.
   - Тебе удалось установить, кто этот Воскресенский? Откуда он взялся?
   - Да, удалось, - последовал лаконичный ответ.
   - И кто же он? Откуда? - в голосе хозяина зазвучали нетерпеливые нотки.
   Никита ответил не сразу, выдерживал паузу. Волков удивлённо и с нетерпением посмотрел на него. - Ну!
   - Он тот, кого вы искали в Питере, тот, о ком вы всегда думаете, - загадочно-торжественным тоном ответил Никита.
   На минуту воцарилась тишина. Тонкий слух Никиты уловил лёгкий вздох облегчения.
   - Как ему удалось выжить? - справившись с волнением, спокойно спросил хозяин.
   - Случайно. Отдал свой билет какому-то несчастному.
   - А как ты вышел на него? - с удивлением спросил Волков.
   - Машина его была припаркована не на частной стоянке. А так, притулилась у тротуара недалеко от аэропорта. Не по-хозяйски как-то. Резник так не сделал бы. Отсюда я и стал плясать.
   - А ты молодец, - похвалил Волков. - Следакам из ментовки почему-то это не пришло в голову. Ну а дальше?
   - А дальше пошёл по его следу - кто что видел. В сводках разных посмотрел о пропавших в те дни. Парень пропал. На свадьбу должен был прилететь из Питера, но невеста его так и не дождалась. Как в воду канул. Кассир вспомнила, что какой-то юноша умолял её билет продать. Ну, я и догадался. Резник запросто мог сделать широкий жест. Тем более до конференции у него ещё было время в запасе. Присмотрелся к Воскресенскому. Познакомился с его партнёрами. Мартынов, так тот уверен, что Воскресенский случайно попал в таксисты. И задержался на той работе ненадолго. Словом, Степан Вениаминович, Воскресенский - это Резник.
   - Славно. Он всегда был везунчиком. Сбежать решил от Яны. Ну-ну. Это даже к лучшему. Посмотрим, как ему повезёт на этот раз, - голос Волкова прозвучал столь зловеще, что даже видавший виды Никита вздрогнул. - Девку его привези в гостевой дом Фёдора.
   - Когда?
   - Как только он сядет в самолёт. Он сейчас направляется в Питер на конференцию.
   - Будет сделано, хозяин.
   - Иди, дай мне побыть одному, - распорядился хозяин.
   "Ну что, Ваня, Ванечка, Ванёк? Полюбил другую? Познал с нею радость? Это тебе не Янка. У той был особый талант - лгать и мужиками вертеть, как ей захочется. Но я её и такую люблю. А ты смотрел на неё сквозь розовые очки. А как очки снял, так и разлюбил сразу. Теперь у тебя всё совсем по-другому. Тут - настоящее счастье. И ты его познал. Ты теперь счастливый человек, а значит, особенно уязвим. Тебе есть что терять", - плавно текли его мстительные мысли, доставляя несказанное наслаждение.
  

109

  
   Самолёт приземлился вовремя. Игорь нетерпеливо переминался в проходе с ноги на ногу.
   - Да не дёргайся ты, - уговаривал его Киселёв. - Всё равно из самолёта не выйдешь, пока трап не подадут. Как только подали трап, Игорь рванул к выходу. Киселёв едва поспевал за ним.
   Спускаясь с остальными пассажирами по трапу, Роман пристально смотрел вслед Игорю. До чего же знакомая спина! И походка - стремительная, летящая - он знал только одного человека с такой походкой. Роман даже зажмурился, тряхнул головой, отгоняя видение. - Приехали! Глюки начались! Второй раз меня спина напрягает. Нет, с островом надо завязывать, - подумал он. - Отвезу папку Николаю Львовичу - и всё. Уеду. Остров страхов какой-то. Наслушался ужасов - глюки начались", - объясняя себе видения, Роман со всеми пассажирами направился в зал прилёта. Вещей у него не было, поэтому он, не задерживаясь, прошёл в зал ожидания, оттуда на улицу, взял такси и помчался в Москву.
   Игорь и Киселёв тоже не задерживались. Они торопились на встречу с Корнеевым.
   - Оля, есть что-нибудь новенькое по "Хирургу"? - у Корнеева эта фраза стала классической. С неё он начинал свой рабочий день.
   - Есть кое-что. Но не очень много, - ответила Ольга.
   - Давай то немногое, что есть.
   - Проверили квартиру Морозовых на предмет отпечатков пальцев, - Ольга сделала паузу.
   - Ну, - нетерпеливо заёрзал Корнеев.
   - Нашли интересные отпечатки на ручке двери.
   - Чьи? Да не тяни, Оль!
   - Никиты Воронова.
   - Постой, постой. Воронов - Корнеев наморщил лоб, пытаясь вспомнить, в связи с чем он слышал эту фамилию. - Воронов! - он хлопнул ладонью себя по лбу. - Сиреневый "Мерседес"! Воронов брал его напрокат и на нём увёз Яну Резник! - вспомнил Олег Александрович.
   - Вот именно. Морозовых он тоже приглашал в ресторан "Фаворит". В том же отеле останавливалась Яна Резник, - напомнила Ольга.
   - Та-а-ак, - протянул Корнеев. - Это уже что-то. По-любому всё закручивается вокруг отеля и ресторана Крыжановского. А Воронова не пробили по компьютеру? Что это за птица? Его надо срочно найти и побеседовать с ним.
   - Пробили, - ответила Ольга. - Он оказался в нашей базе данных. Дважды сидел за грабежи и убийство. Сейчас в розыске.
   - Значит, так. Надо выходить на Крыжановского. Через него на Воронова. Воронова арестовать, поскольку в розыске. Глядишь, что-нибудь и прояснится с этими зверскими убийствами, - распорядился Корнеев.
   - Олег Александрович, - раздался голос дежурного по селекторной связи - к вам прибыл полковник Киселёв, а с ним Игорь Иванович Воскресенский.
   - Пропусти, - распорядился Корнеев. - Воскресенский? - он вопросительно посмотрел на Ольгу. Надо же, недавно о нём подумал - и на тебе, он тут как тут. Вот и не верь в телепатию. - Что ему от меня надо?
   Ольга молча пожала плечами.
   - Сейчас узнаем.
   - А как он вместе с Киселёвым оказался?
   - Сейчас узнаем, - опять повторила Ольга. Появление Воскресенского вместе с Киселёвым её тоже озадачило.
   С Игорем её познакомила Анютка, редактор журнала "Пульс времени". Оля хорошо знала жену Игоря, Алю. Эта семья ей очень нравилась. Что могло привести к ним Воскресенского? Где и когда они познакомились с Киселёвым? Или это простое совпадение, и они встретились у окошка дежурного? - Сейчас узнаем, - повторила Ольга в такт открываемой двери.

110

  
   Игорь увидел Ольгу сразу. Машинально поздоровавшись, он объявил:
   - Оля, Алю похитили! - нервы его были напряжены до предела.
   - Как - похитили? - услышанное её так потрясло, что она даже не ответила на приветствие Киселёва.
   Корнеев вышел из-за стола навстречу посетителям. С Киселёвым они обменялись крепким рукопожатием. Киселёв был озабочен, Корнеев ошеломлён услышанным.
   - Кто похитил вашу жену? - как можно спокойнее спросил Корнеев, поворачивая голову в сторону Игоря. Он видел, в каком панически отчаянном состоянии находился Воскресенский, и поэтому выбрал сухой официальный тон.
   - Я не знаю! Они позвонили мне в Питер на мобильный и приказали вернуться. Иначе я потеряю свою жену.
   - Вы не предполагаете, кто это может быть? - продолжал спрашивать Корнеев.
   - Понятия не имею, - растерянно ответил Игорь.
   - Вы присаживайтесь, - предложила Ольга гостям.
   Все сели вокруг стола для совещаний.
   - В него стреляли, - обронил Киселёв.
   - Давно? - спросила Ольга.
   - Полгода назад, - играя желваками, ответил Игорь.
   - В полицию обращались? - спросил Корнеев.
   - Зачем? Не попали же, - пожал плечами Игорь.
   - Эк, - крякнул Корнеев, бросив многозначительный взгляд на Киселёва.
   - Ну, такой вот он. Молодой, - развёл руками Киселёв.
   - Похитители выдвигали какие-то требования? - допытывался Корнеев.
   - Какие требования?
   - Выкуп, например.
   - Нет, ничего такого не было. Сказали только, чтобы я вернулся в Питер.
   - А как вы должны с ними связаться?
   - Они сами мне позвонят. Предупредили, чтобы я в полицию не совался, а то Алю убьют.
   - Это как водится, - ответил Корнеев, думая о чём-то другом, что неожиданно влетело в его голову. - Правильно сделали, что сразу пришли к нам, - похвалил он Игоря.
   - Я бы не пришёл. Я бы сам постарался её вытащить и наказать этих уродов. Но Александр Константинович думает по-другому, - кивнул Игорь в сторону Киселёва.
   - Угу, думаю, - откликнулся тот.
   - А где, кстати, вы встретились? Случайно или как? - наконец, Ольга задала вопрос, который давно висел на кончике языка.
   - Или как, - машинально ответил Киселёв, мысленно витая где-то далеко за пределами Корнеевского кабинета.
   - Эй, Александр Константинович! Вы где? - вернул его из задумчивости Корнеев.
   - Да здесь я, Олег, здесь. Друзья мы с Иваном Резником, и дружба наша многолетняя.
   - При чём здесь Иван Резник? - удивилась Ольга, заметив, как вспыхнул Игорь и уставился в поверхность стола.
   - Извини, Вань. Ради дела они должны всё знать, - обратился Киселёв к Игорю.
   - Да ладно, дядь Саш. Надо - так надо. Мне, главное, Алю спасти, - ответил Игорь.
   - Не понял, - сказал Корнеев, переглянувшись с Ольгой.
   Выслушав историю Ивана Резника, вкратце изложенную Киселёвым, Корнеев встал и молча прошёл по кабинету.
   - Прямо индийское кино, - подала голос Ольга.
   - Давайте разбираться, - предложил Киселёв. - Что мы имеем?
   - Имеем четыре изуродованных трупа и два похищения, - откликнулся Корнеев.
   - Заметь, все четыре трупа и Яна учились в одном классе, - напомнил Киселёв.
   - Но Аля не училась с ними! - воскликнул взъерошенный Игорь.
   - Зато ты учился вместе с ними, - напомнил Киселёв. Все трое уставились на Игоря.
   - Как их убили? - терзаемый страхом за жену, спросил Игорь.
   - Лучше вам этого не знать, - ответил Корнеев.
   - Я сам знаю, что мне лучше, а что нет, - резко отбрил Игорь. Корнеев не обиделся. Человек явно не в себе. Он вздохнул, достал папку с надписью "Хирург", вынул из неё фотографии жертв и показал Игорю.
   Глянув на фотографии, Игорь тут же отшатнулся. Пересилив отвращение, он стал внимательно вглядываться в лица погибших одноклассников. Где-то он видел что-то подобное. Где? Память зашевелила мозгами, но не успела проявиться - перебила Ольга.
   - Давайте начнём с Яны, - предложила она. - Кому выгодно её исчезновение?
   - Её конкурентам, - быстро отреагировал Корнеев. - Кто у нас ещё занимается в той же отрасли, что и она? - спросил Олег. Все опять посмотрели на Игоря.
   - Вы что? - опешил он. - Вы думаете, что это я похитил Яну, а для отвода глаз и свою жену? И заодно изуродовал, а потом убил своих одноклассников? Совсем сбрендили? - он обвёл всех негодующим взглядом.
   - Не горячись, Ваня. Ты лучше скажи, кто ещё, кроме тебя, занимается таким бизнесом? - спросил Киселёв.
   - Сейчас много таких. Дятлов, например.
   - Дятлов погиб. В вертолёте, на котором он летел, оказалась неисправность, - проинформировал Корнеев.
   - Я не слышал, - ответил Игорь. - Жаль, неплохой был мужик, - с сожалением сказал он. - В лесной промышленности работали Мартынов, Серебряков, Архипов. Но потом они все вошли в один концерн.
   - Игорь Иванович, я так понимаю, что ваш бизнес в прошлой жизни достался вашей так называемой вдове Яне Резник, - отметил Корнеев.
   - Ну да, - подтвердил Игорь.
   - А вы не хотели заполучить его обратно? - пронзил его взглядом полковник.
   - Нет, не хотел, - зло сверкнул глазами Игорь. - Если бы хотел, уже давно вернул бы.
   - Ты не кипятись, Ваня. Все версии надо проверить, чтобы докопаться до истины, - попытался остудить его Киселёв.
   - Копайтесь! А я пойду жену искать, - Игорь вскочил, как выпущенная пружина, и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
   - Вань! - крикнул ему вслед Киселёв, но Игорь не вернулся. - Ладно, пусть перекипит. Адрес его у вас есть? - спросил он.
   - Конечно, есть, - откликнулась Ольга. - Мы с его женой часто общались. Прекрасная женщина, и журналист хороший.
   - Так, может, она, как журналист, кому-то помешала? - ухватился за новую мысль Корнеев.
   - Не думаю, - с сомнением покачал головой Киселёв. - Скорее всего ноги растут из Питера.
   - Послушайте, лесной бизнес сейчас усиленно скупает Волков, - сообщила Ольга.
   - Ну и что ты этим хочешь сказать? - напрягся Корнеев.
   - Он мог уговорить Яну продать ему свой бизнес.
   - А если не уговорил? Он не мог быть уверенным, что Яна согласится, - возразил Корнеев.
   - А я думаю, что он был уверен в успехе, - вмешался Киселёв.
   - Почему ты так думаешь, Александр Константинович? - живо спросил Корнеев. Он знал, что Киселёв тот ещё мастер по организации мозгового штурма.
   - Да ничего она не понимала в делах мужа, вела эдакий праздный образ жизни. Гламурка, одним словом. Жила за спиной Ивана, как за каменной стеной.
   - А вы её не любите, Александр Константинович, - заметила Ольга.
   - Не за что её любить, - огрызнулся Киселёв. Ему стало неловко - и правда, чего разошёлся? Человек пропал, а он её хает. - Но то, что она продала свой бизнес Волкову - это точно. Иван через интернет выяснил, - сообщил он.
   - Если Яна не любила заниматься делами бизнеса, кто сейчас управляет наследством Резника? - вывел всех из неловкого положения Корнеев.
   - Его бывший заместитель Айзман. Он же по совместительству любовник Яны при жизни Ивана, а сейчас её гражданский муж, - с готовностью проинформировал Киселёв.
   - Интересно, не хотел ли этот Айзман прибрать к рукам бизнес Резника? - ухватился за новую мысль Корнеев.
   - Ещё как хотел! - хохотнул Киселёв. - Но не прибрал.
   Вполуха слушая, о чём говорят мужчины, Ольга щёлкала мышкой.
   - Нашла! - воскликнула она.
   - Что? - хором спросили Киселёв и Корнеев.
   - Александр Константинович прав, Яна, действительно, продала свой бизнес Волкову.
   - Та-ак, - Корнеев потёр крепкой ладонью стриженый затылок.
   - Может, он решил одним махом завладеть и Яной, и её бизнесом? - предположила Ольга.
   - Всё может быть, - задумчиво сказал Киселёв. - Только это не даёт нам ответ на вопрос, где Яна.
   - То-то и оно. Где она?
   - И где Аэлита? - добавила Ольга.
  

111

  
   Ей казалось, что она путешествует в каком-то нереальном мире. Стены большой комнаты казались ей отвесными белыми скалами. Её сознание блуждало где-то среди этой белизны, и ей было чего-то до слёз жаль. Чего ей было так жалко, она не знала. Но чувство тоски и жалости переплелись и, не находя выхода, давили её. Она попыталась открыть глаза. Окружающие предметы упорно ускользали от её размытого взгляда. Яна хотела сфокусировать взгляд на каком-то предмете, но вокруг плыла одна белизна. И вдруг взгляд поймал чёрный крючок на потолке. Раньше там висела люстра. Слава Богу! Она - "здесь", не "там", где так одиноко, беззвучно и всё бело. Но взгляд опять куда-то уплыл. Она с маниакальным упорством опять стала искать чёрный крючок - в нём она видела своё спасение. Нашла! Теперь она старалась дольше удержать его взглядом. Наконец, плавание прекратилось, и она смогла встать с широкой кровати. "Где я?" - подумала Яна, осматривая большую белую комнату, где стояла только кровать, на которой она сидела. - Что это за дверь? - Яна направилась к белой двери, нажала на позолоченную ручку - дверь легко открылась. Это была туалетная комната с душем, унитазом, биде и раковиной с умывальником. Больше никаких дверей она не нашла. - Ни одного окна! Где я? - со страхом подумала она. Она пыталась вспомнить, как попала сюда, но вспомнить ничего не удавалось.
   Яна опять села на кровать, крепко сжимая в кулачках белую из атласного шёлка простынь. Пеньюар на ней был тоже из белого шёлка. - Это не мой пеньюар, - подумала она. - Может, я в какой-то больнице? А что у меня болит? Голова! Ужас, как болит голова! Эй! - закричала она. - Выпустите меня! - она прислушалась - никто не откликнулся.
  
  
  

112

  
   Киселёв внимательно прочитал каждую страницу в папке "Хирург".
   - Крыжановский..., Крыжановский... Несколько лет тому я наталкивался на эту фамилию. Мне и в голову не могло прийти, что это Вася Золотарёв, - проговорил он.
   - В связи с чем?
   - Иван просил узнать по нашим каналам, кто они такие, - догадался Киселёв, о чём спросил его Корнеев. Они уже несколько часов не покидали Корнеевский кабинет.
   - Они - это кто? - опять спросил Олег.
   - Крыжановский и Волков. Этот олигарх у нас в Питере тоже был на слуху. Потом исчез. После смерти Ивана я не интересовался этой парочкой. Господи, прости, - суеверно перекрестился Киселёв, вспомнив, что Иван жив. - Кстати, куда он запропастился?
   - Наверное, домой ушёл. Звонка похитителей будет ждать, - предположила Ольга, не отрываясь от компьютера.
   - Как бы дров не наломал, - затревожился Киселёв.
   - Не наломает. Мы к нему слежку приставим, - успокоил Корнеев.
   - Окружение Золотарёва, или как его, Крыжановского, изучили? - обратился Киселёв к Ольге.
   - Конечно. Я была в его отеле, ресторане. У него тесный контакт с Волковым.
   - Легендарные личности, - прокомментировал Корнеев.
   - Для легенды необходимы два непременных условия: общественный интерес и недостаточность информации, - откликнулась Ольга, щёлкая мышкой.
   - Недостаточность информации и рождает всякие легенды, - ответил Киселёв.
   - Деловой московский бомонд был удивлён: откуда эта парочка, - вспомнил Олег.
   - Удивлён, говоришь, - думая о чём-то, переспросил Киселёв. - А что вы о Волкове знаете?
   - Он очень богат, - тут же откликнулась Ольга.
   - А конкретнее. Что ты имеешь ввиду под его богатством? - допытывался Киселёв.
   - У него есть катера, яхты, частный вертолёт и самолёт. Он хозяин двух газет, на Урале у него завод, на котором работают несколько десятков человек. он владеет поместьем на каком-то острове, у него есть клуб "Три мушкетёра". Элитный клуб. Туда, кого попало, не пускают. Вам, знаете, сколько надо денег иметь, чтобы провести там пару часов? Тысячи не рублей!
   - А у Золотарёва? - Киселёв никак не мог привыкнуть к фамилии Крыжановский.
   - У того сеть ресторанов, гостиниц, кафе, - перечисляла Ольга.
   - Ты получил представление об этом тандеме? - вмешался Олег.
   - Кое-какое, - неопределённо ответил Киселёв.
   - Сейчас главное - найти Яну и Алю, - напомнила Ольга.
   - Вот именно, - подхватил Корнеев. - У меня из головы не выходят изуродованные трупы.
   - Ты связываешь их с похищением Яны и Али? - быстро спросил Киселёв.
   - А бес его знает. Мрак какой-то, - раздражённо заметил Олег.
   - Алиных друзей опрашивали? - продолжал спрашивать Киселёв.
   - Опрашивали, - откликнулась Ольга. - В редакции, где она работает, все в ужас пришли. Анютка вообще хотела вместе с нами заняться поисками, едва остановила, - улыбнулась она
   - А вне работы? У неё есть друзья? - допытывался Киселёв.
   - Друзья когда-то были. Сергей и Татьяна Кравцовы. Но они уже несколько лет не общаются, - ответила Ольга.
   - А почему? - разом спросили Киселёв и Корнеев.
   - У Кравцовых теперь свой круг. Они в элиту полезли. Кто для них теперь Алька? - горькая ирония прозвучала в голосе Ольги.
   - Разве Воскресенский не элита? - удивился Корнеев.
   - Да, - поддержал его Киселёв. - Иван поэлитней их элиты.
   - Они о Воскресенском, или как его там, Резнике и знать ничего не знают. Алька на свадьбу их не приглашала и ничего о себе не сообщала, - объяснила Ольга.
   - Ничего себе друзья, - хмыкнул Олег.
   - Но их тоже надо опросить, - подсказал Киселёв.
   - Опросили, - вздохнула Ольга. - Они не видели Алю уже несколько лет.
   - Идеи есть какие-нибудь? - сразу к обоим обратился Корнеев.
   - Я думаю пойти в ресторан к Крыжановскому, - поделился своими планами Киселёв.
   - А я в компьютере покопаюсь. Может, найду что-нибудь новенькое об этой парочке, - сказала Ольга.
  

113

  
   Киселёв вошёл в ресторан "Фаворит". Послушать смешные истории, подслушать какие-то догадки, домыслы, подметить мелкие детали, услышать сплетни, узнать о каких-то мелких или крупных происшествиях, внимательно прислушаться к невероятным фантазиям - это он умел, как никто другой. Его привлекательное лицо располагало к откровенности. Вот и сейчас он ничего не выспрашивал, просто с удовольствием ел, потягивая красное вино, разглядывал женщин, а потом попросил красивую длинноногую официантку посидеть с ним.
   - Сейчас спрошу администратора, - сказала она и, покачивая бёдрами, пошла к стойке. Переговорив о чём-то с брюнетом, стоявшим рядом со стойкой и беседующим с барменом, она вернулась к Киселёву, села за стол и, тряхнув светлыми локонами, игриво спросила:
   - О чём будем говорить?
   - Да так, о чём-нибудь. Приятно побеседовать с такой красивой девушкой, - сделал комплимент Киселёв.
   - Учтите, в нашем заведении девушек лёгкого поведения нет, - предупредила она.
   - А мне они и не нужны, - засмеялся Киселёв. - Я же говорю, мне приятно побеседовать в обществе такой красавицы, как вы. Что вам заказать? - спросил он.
   Она подозвала подругу по цеху, сделала заказ, лукаво поглядывая на посетителя.
   - Как вас зовут? - спросил Киселёв.
   - Нина.
   - Давно здесь работаете, Ниночка? - начал Киселёв.
   - Давно. Почти с открытия ресторана.
   - Ну и как хозяин? Не обижает?
   - Николай Львович? Да никогда в жизни! - возмущённо воскликнула официантка.
   - Платит хорошо?
   - Ага.
   Нине принесли десерт, Киселёв сам налил ей в бокал вино, они чокнулись.
   - За знакомство, - предложил Киселёв. - Они выпили. - Значит, вам здесь нравится, - продолжил посетитель.
   - Ага, - подтвердила Нина.
   - А публика у вас приличная?
   - Конечно. Лохов у нас не бывает, - с высокомерным пренебрежением в голосе ответила Нина.
   - Думаю, здесь все довольны вашей работой, - подольстил ей Киселёв.
   - А то! Ни одна официантка здесь не вкалывает больше меня, - похвасталась Нина.
   - Наверное, жена вашего хозяина тоже довольна вашей работой, - улыбнулся Киселёв.
   - Какая жена? У него вовсе нет жены, - фыркнула Нина.
   - Как? Совсем? - сделал удивлённые глаза Киселёв.
   - Совсем! - засмеялась девушка.
   - Совсем никого нет у такого богатого мужика?
   - Жены нет - это я точно знаю. Но поговаривают, что у него есть сын.
   - Сын? - Киселёв поставил на стол бокал и взялся за салат.
   - Ага, сын. Заходил он сюда несколько раз. Бр-р! - Нина передёрнула плечами.
   - Что так? Неприятный тип? - мимоходом поинтересовался Киселёв, откусывая кусочек ветчины.
   - Не то слово! Урод, каких мало!
   - Да ну! - в тон ей изумился Киселёв.
   - Ага. Точно говорю. Без слёз не взглянешь, - Нина энергично кивнула головой. - Вот вы сейчас с аппетитом едите, а если он войдёт, и вы его увидите, аппетит у вас враз пропадёт. Рвотного порошка не надо, - заключила она.
   - А почему он такой страшный?
   - Да разные слухи ходят. Говорят, он в аварию попал.
   - Сделал бы пластическую операцию, - сказал Киселёв, запивая обед минеральной водой.
   - Вот и мы про то говорим. А то ходит вечно в своей шляпе, будто она приклеена к его голове. Натянет её по самые глаза и ходит. Ошибка природы, а не человек. Мало того, что урод уродом, так ещё злой какой! - продолжала возмущаться Нина.
   - Потому и злобный, наверное, что урод, - сделал вывод Киселёв.
   - Нет, скорее родился таким, - возразила Нина. - Резкий такой, язвительный. Противный, - девушка не скупилась на негативные определения. - Мы уже хотели предложить Николаю Львовичу отвезти его под Подольск.
   - Почему под Подольск? - удивился Киселёв.
   - Там, говорят, крест чудотворный объявился.
   - Да ну!
   - Не объявился, конечно. Он там давно стоял. Старый такой, чёрный от старости, - Нина замолчала, о чём-то задумалась.
   - Ну и что? Что с крестом? - потормошил её Киселёв.
   - Ну вот. Стоял тот крест много лет, а потом взял и кровью потёк.
   - Не может быть! - не поверил Киселёв.
   - А вот и может. Точно - потёк. Чудо такое свершилось. И люди повалили к этому кресту. Кто слепой, кто кривой, всякие уроды - тьма народу.
   - И что? Исцелились? - подавляя улыбку, серьёзно спросил Киселёв.
   - А то! Многие у того креста спаслись от болезней всяких. Вот, думаем, сына бы Николая Львовича туда, - Нина опять примолкла, глотая мороженое со сливками и клубникой.
   - Так почему вы не предложили хозяину сына туда отвезти? - спросил Киселёв, возвращая Нину к рассказу.
   - Не успели. Крест тот убрали.
   - Почему убрали?
   - Там однажды столько народу собралось - яблоку негде упасть. Говорят, давка такая образовалась - ужас! Несколько трупов из толпы вынули. Вот администрация и решила крест тот в монастырь перенести.
   - Подвело, значит, чудо, - улыбнулся Киселёв.
   - Ага, подвело. Только я думаю, что этому уроду никакое чудо не поможет, - сделала заключение Нина.
   - Ну что уж вы так категорично, - заступился за сына хозяина ресторана Киселёв.
   - Так видно же! - загорячилась официантка. - Он весь мир ненавидит. Придёт - никогда ни с кем не заговорит. Презирает всех. Он общается только с Николаем Львовичем и нашим старшим управляющим.
   - А кто у Николая Львовича старший управляющий? - мимоходом поинтересовался Киселёв.
   - Роман Мермер. Вот это мужик, скажу я вам! За таким любая хоть на край света пойдёт, - Нина мечтательно закатила свои миндалевидные глаза.
   - Мермер? - вырвалось у Киселёва.
   - Ага. А вы что, знаете его?
   - Нет, - поспешно ответил Киселёв. - Просто фамилия необычная. Он что, немец?
   - Да нет! Какой там немец! Он наш, русский. Из Питера.
   - А-а, - протянул Киселёв. - А я подумал, может, у вас немцы работают, - улыбнулся посетитель своей обаятельной улыбкой.
   - Нет, Роман наш человек. У нас его все любят.
   - Даже так? - подмигнул девушке Киселёв. Та вспыхнула.
   - Не думайте, у нас тут нет служебных романов.
   - А я и не думаю. Ну, всё, мне пора, - с сожалением сказал посетитель. - Приятно было познакомиться, поговорить с такой умной и красивой девушкой.
   - А мне как приятно! Заходите к нам почаще. Вы ведь у нас впервые?
   - Точно. А как вы догадались?
   - Я посетителей нашего ресторана всех знаю. Вам, как, понравилось у нас?
   - Очень.
   - Вот и заходите.
   - Обязательно зайду, - Киселёв положил деньги на стол. - Сдачу возьмите себе.
   Он вышел из ресторана, довольный информацией, полученной от официантки, и тут же позвонил в Питер.
   - Георгий, завтра пригласи к нам Айзмана, - попросил он своего помощника.
   - Будет сделано, - с готовностью ответил тот. - А вы как? Дело продвигается?
   - Да как сказать? Всё в тумане. Утром жди меня в Питере.
   - Надолго?
   - Вечером назад в Москву.
  

114

  
   Эдика чуть удар не хватил - так он злился. Обдурили! Обвели его вокруг пальца, как последнего лоха! Обещали бизнес Резника - и на тебе! Дулю с маком вместо бизнеса. Ни Янки, ни бизнеса. Куда эта стерва запропастилась? Где-то в Москве тусуется. Продала бизнес и живёт, припеваючи. И что теперь? Сказали, в случае чего, к Леониду обращаться.
   Эдик притормозил машину. Где-то здесь должен быть въезд на территорию посёлка Луговое. Капли моросящего дождя сверкали в лучах фар и липли к ветровому стеклу. "Дворники" работали бесперебойно, но не успевали убрать воду. Чего-чего, а воды в Питере с избытком.
   Эдик вглядывался в коттеджи. Кажется, вон тот, второй от угла, дом Леонида. Он включил зажигание и медленно поехал к нужному ему дому. Возле дома остановился, выключил мотор, ещё немного посидел в машине. Он волновался: что за птица этот Леонид? И сможет ли ему помочь? Эдик никак не мог решиться, но выхода не было. Он вытащил себя из машины прямо под дождь, подошёл к воротам и нажал на кнопку, освещённую фонарём.
   Хозяин дома посмотрел в видео, спросил, кто, и только тогда открыл калитку.
   Эдик прошёл по асфальтированной дорожке, освещённой с двух сторон круглыми фонарями, поднялся на крыльцо, взялся за ручку - дверь тут же открылась.
   - Эдуард? - спросил хозяин.
   - Он самый, - сказал Эдик, отвечая на рукопожатие. - Мне очень неудобно, что я беспокою вас, но у меня нет другого выхода.
   - Не извиняйтесь. Вы мне совсем не помешали. Если честно, то я даже рад вашему приходу. Скрасите моё одиночество за ужином. Жена с дочерью уехали в Испанию, прислугу сегодня я отпустил, и сижу теперь бобылём.
   Хозяин пригласил гостя в столовую и направился к бару.
   - Как насчёт того, чтобы выпить? - спросил он.
   - Я не против.
   - Коньяк? Виски?
   - Лучше водку.
   - Правильно. Я тоже предпочитаю водку, - хозяин поставил на стол бутылку, рюмки, принёс из холодильника мясо, лимон, хлеб.
   - Ну, приступим, - предложил он гостю.
   Они выпили, закусили. Только после этого Леонид спросил:
   - Что вас привело ко мне?
   - Меня обманули, - нервно ответил Эдик.
   - Кто и в чём? - Леонид смотрел на гостя доброжелательно, но в этом взгляде сквозило презрение.
   - Мне обещали бизнес Резника.
   - Резник, насколько я помню, давно погиб. Бизнес принадлежит его вдове Резник Яне Сергеевне. Или я что-то пропустил?
   - Его вдова недавно продала свой бизнес. А по существу, он мой.
   - Разве бизнес Резника когда-то принадлежал вам? - с нескрываемой иронией спросил Леонид.
   - Нет. Но мне обещали переоформить его на моё имя после смерти Резника, - Эдик нервно опрокинул очередную рюмку. - И потом, мы с Иваном вместе его создавали.
   - Создавали вместе, но на деньги Ивана, - уточнил Леонид. - Насколько я осведомлён, с вами был ещё третий, Артём Косихин, кажется.
   - Ну да! Сегодня пришла депеша - Артёма назначают управляющим, а меня уволили.
   - Это скверно, - без тени сочувствия произнёс Леонид. - Но что вы от меня хотите?
   - Один приятель посоветовал мне обратиться к вам за помощью. В Питере вы имеете большой вес.
   - Хорошо, - не обращая внимания на лесть, кивнул головой Леонид. - Что вы от меня хотите? - опять повторил он свой вопрос.
   - Помогите отжать бизнес Резника.
   - Ого! И только-то? - с издёвкой воскликнул Леонид.
   - Но мне обещали!
   - Кто?
   - Крыжановский. Слышали о таком?
   - Слышал. А он тут при чём?
   - Я оказывал этому прохвосту разные услуги ещё при жизни Резника. За это он обещал расплатиться его бизнесом.
   Леонид сочувственно покачал головой, но взгляд его оставался холодным.
   - Время ушло. Многое изменилось. Вам остаётся только тот бизнес, который предложили несколько лет тому назад. Догадываетесь, что я имею ввиду?
   - Догадываюсь. Воронов предложил. Только вы откуда знаете?
   - Я знаю всё. А вы продолжайте заниматься этим бизнесом. Фамилии лучше не называть, - строго предупредил Леонид. - Если что, я вас подстрахую и прикрою. Кстати, будете мне за это выплачивать определённую сумму.
   - Сколько?
   - Сумму обговорим после. А вы не унывайте, - приободрил гостя Леонид. - Сейчас это очень выгодный бизнес. По крайней мере, самый прибыльный.
   - Но и опасный, - уныло напомнил Эдик.
   - Конечно. А без риска не будет долларов, - хохотнул Леонид. - Сколько вы имеете от этого бизнеса?
   - Ну, на хлеб с маслом хватает, - уклончиво ответил Эдик.
   - Да ладно, не скромничайте. На икру красную и чёрную тоже остаётся. И на домик на берегу средиземного моря. Верно?
   - Правда, откуда вы всё знаете? - вспыхнул Эдик.
   - Должность у меня такая - всё знать, - Леонид улыбнулся одними губами. - Хорошо, что вы сами ко мне пришли. Мы спокойно обговорим детали. О прибытии товара теперь я сам вас буду уведомлять. Торговля в городе идёт под моим контролем, но теперь вы будете моим заместителем. Ответственность на вас ложится большая. Сами понимаете - деньги огромные. Так что без работы, как видите, вас не оставили, - сказал хозяин, вставая из-за стола. Эдик тоже встал.
   - Спасибо, что выслушали меня, - сказал он.
   - Не расстраивайтесь из-за бизнеса Резника. Его бы хоть так, хоть эдак у вас отжали. А то, что вы делаете параллельно уже несколько лет, более выгодное дело.
   - Спасибо ещё раз.
   - Я вас провожу, - они пересекли холл, вышли на крыльцо. - До завтра. Завтра я жду вас у себя, - Леонид назвал адрес своего учреждения. - Я подберу вам какую-нибудь должность.
   - Спасибо! - это обещание обрадовало Эдика.
   Хасьянов смотрел вслед удаляющемуся Айзману, пока тот не вышел за калитку. Потом вернулся в дом. "А что! - подумал он. - Именно такие нам нужны, чтобы наши карманы не были пусты", - и рассмеялся вслух: почти стихами заговорил.
  

115

  
   Утром Киселёв был уже в Питере. Прямо с вокзала он отправился в свой офис.
   - Гоша, - едва поздоровавшись, он задал главный вопрос, который интересовал его сейчас больше всего, - Айзмана пригласил?
   - У-у, - промугыкал Георгий, обрадовавшись появлению шефа.
   - У-у - это что означает? Да или нет?
   - Нет, конечно, - удивился непонятливости Киселёва Гоша.
   - Почему - нет? - резко спросил Киселёв.
   - Арестовали вашего Айзмана, - тихо посмеиваясь, сообщил Георгий.
   Брови Киселёва поползли вверх.
   - Как арестовали? За что?
   - За сбыт наркотиков. В особо крупном размере, - подчеркнул Георгий.
   - Ничего себе! Давно арестовали?
   - Нет, вчера.
   - Ничего себе, - опять озадаченно повторил Киселёв. - Не знаешь, кто его дело ведёт?
   - Наш Володя Лещинский.
   - Хоть тут повезло. С ним можно договориться, не обращаясь за разрешением к Хасьянову.
   - Хасьянова тоже арестовали, - со скрытым торжеством сообщил Георгий.
   - Не может быть! - Киселёв резко крутанулся в кресле в сторону стола заместителя.
   - Истинный крест, - побожился Гоша.
   - А этого за что?
   - За те же наркотики. Он Айзмана недавно начал крышевать, а тот попался. И сразу сдал Хасьянова.
   - Та-ак, - глаза Киселёва хищно блеснули. - А соедини-ка меня с Лещинским.
   - Рад слышать вас, Александр Константинович, - тут же откликнулся Лещинский.
   - Я по делу, Володя.
   - Догадываюсь. Нужна помощь?
   - Очень. Можешь устроить мне свидание с Айзманом? Говорят, ты его дело ведёшь.
   - Без проблем. На какое время?
   - На вчерашнее число.
   - Понял. Подъезжайте.
   - Хорошо, когда есть друзья, - философски заметил Киселёв, кладя трубку.
   Через два часа в кабинете следователя Лещинского перед Киселёвым сидел Айзман. От бывшего наглого самодостаточного красавца с распушенным павлиньим хвостом, каким видел его Киселёв в последний раз, не осталось и следа. Перед ним сидел испуганный человек в спортивном костюме, похожий на мокрую курицу. - Жалкое зрелище, - отметил про себя Киселёв, разглядывая Эдика.
   - Если вы про наркотики, так я всё сказал, - не выдержал затянувшегося молчания Эдик.
   - Нет, я не о наркотиках, - ответил Киселёв. - Курить будешь? - спросил он. Эдик утвердительно кивнул головой. - Кури, - Киселёв протянул ему пачку сигарет, подвинул ему поближе пепельницу. - Ты когда в последний раз видел Яну? - спросил он.
   - А, вы об этом. В Москве я её видел в последний раз. В Мос-кве! - по слогам выкрикнул Эдик.
   - В Москве, так в Москве. Чего кипятишься?
   - Чего, чего! Достали уже! Вы что, думаете, я её убил?
   - Почему сразу убил? Труп её никто не нашёл.
   - Вот именно! Эта стерва где-то шляется заграницей. Может, сейчас на пляже греется. А меня тут подозревают во всех смертных грехах, спрашивают о ней. Клуша эта Нина Васильевна хай подняла - пропала, мол, её Яночка, - Эдик чуть не плакал.
   - В Москве вы вместе долго были?
   - Неделю, - немного успокоившись и затягиваясь сигаретным дымом, ответил Эдик.
   - И как? Не ссорились? - спросил Киселёв, зная вздорный характер Яны.
   - Не ссорились с Янкой? Да вы что! Она же спорит по любому поводу! А с нею спорить - что против ветра плевать, - нервно хохотнул Эдик.
   - А спорили из-за чего? - мимоходом поинтересовался Киселёв.
   - Да из-за ерунды всякой. Янке лишь бы всё поперёк. А в последний раз так орала, я думал, что она с катушек съехала.
   - По какому поводу она крик подняла?
   - Даже не спрашивайте. Скажу - вы сразу поймёте, что она ненормальная.
   - И всё-таки, - настаивал Киселёв.
   - Сидим как-то в номере. Настроение хорошее, вечер замечательный, вино пьём, болтаем, смеёмся. Вдруг ни с того ни с сего она смех обрывает.
   - Слушай, Эдик, а у тебя бывают галлюцинации? - тихо так спрашивает и смотрит на меня, будто в мозги мои хочет проникнуть. Я сначала принял это за шутку, засмеялся, но тут же захлопнул рот. Она бледная такая, дрожит вся. Обнял её, говорю:
   - Вообще-то пару раз со мною такое было. На Новый год так нагрузился, что мне показалось, будто Иван усмехается мне из бокала.
   - Иван! - она так резко оттолкнула меня, что я чуть с дивана не свалился. - Вот и мне Иван показался, - говорит. - Только не из бокала, а в переходе на Новом Арбате. Но я-то трезвая была, - и дрожит вся.
   - Как он тебе показался? - спрашиваю, будто поверил ей. Ну, чтобы не волновать её. Я же вижу - не в себе она. А сам думаю: надо бы в психушку позвонить.
   - Иду в переходе, - почти шёпотом рассказывает она. - Навстречу толпа народу. Я тоже в толпе. И вдруг мимо меня, чуть не задев плечом, проходит такой импозантный мужик. Скользнул по мне взглядом и дальше вниз по ступенькам пошёл. Я остолбенела - Иван! Только лицо немного другое. Бородка такая аккуратная, небольшая. Я дар речи потеряла. Так и стояла молча, как истукан, смотрела ему вслед.
   - Тебе, наверное, показалось, что это Иван. Говорят, сейчас двойников полно развелось, - пытаюсь её успокоить. Куда там!
   - Показалось? - она засмеялась истеричным смехом. - А спина? Его спина! Ни у кого нет такой гордой осанки! И походка. Летящая такая, стремительная, - она не выдержала и от хохота стала сползать с дивана. - Я чувствовала! - кричит, сама смеётся, а слёзы горохом текут по щекам. - Придёт мне возмездие за мой грех перед Иваном. Пришло. Я уже одной ногой в психушке, - она разрыдалась. - Моя сбежавшая совесть вернулась, - говорит, - и теперь грызёт меня изнутри.
   - Идём прогуляемся. А то что-то много глюков развелось за последнее время, - предлагаю ей.
   Не захотела. Остались мы в номере. А тут ей кто-то позвонил, назначил встречу. На следующий день она с кем-то уехала, мне толком ничего не сказала. У нас билеты в Питер на руках. Пришлось самому ехать. Звонил ей каждый час - абонент не доступен. Через несколько дней пришло сообщение, что она свой бизнес продала, а меня новый хозяин увольняет, - Эдик опять затянулся сигаретным дымом.
   - А вы в каком отеле останавливались? - спросил Киселёв, будто не знает.
   - В "Фаворите" у Крыжановского. Та ещё сволочь, - процедил Эдик.
   - Что вы о нём так? Он вам чем-то насолил?
   - Насолил - мягко сказано! Все мои беды от него, - разозлился Эдик.
   - Так уж из-за него?
   - Конечно. Ему зачем-то надо было подвалить к Ивану. Он решил это сделать через меня.
   - А другие, что, не соглашались?
   - Не знаю. Но вышел он почему-то на меня. Сначала Фёдора своего, урода редкого, внедрил в дом Ивана. Я ему в этом помог.
   - Зачем он его внедрил к Ивану?
   - А чёрт его знает. Может, вынюхивал жизнь Резника изнутри. Хотя Фёдор этот всего пару раз был у него. Не знаю, в общем, какие цели этот Крыжановский преследовал.
   - Прямо шпионские страсти какие-то, - недоверчиво покачал головой Киселёв.
   - Не верите? Я и людей его пристроил у нас в фирме - они живым лесом торговали. Их потом Артём по приказу Ивана уволил. И вообще, много чего.
   - Кто стрелял в Ивана? - неожиданно и резко спросил Киселёв.
   - Никита Воронов, - от неожиданности брякнул Эдик и тут же прикусил язык, испуганно глядя на Киселёва.
   - Кто заказал?
   - Точно не знаю, но думаю, что Крыжановский.
   - А почему не Волков? Воронов, кажется, у него служит, - возразил Киселёв.
   - Если даже Волков приказал Воронову убить Ивана, то распоряжение он получил от Крыжановского.
   - Откуда такая уверенность?
   - Волков всегда плясал под дудку Крыжановского. Он его побаивался, хотя старался быть независимым. И вообще, всячески подчёркивал, что в их тандеме он - первая скрипка. Но я-то сразу раскусил, кто главный.
   - Почему ты думаешь, что Крыжановский руководил Волковым, а не наоборот?
   - Потому что Крыжановский та ещё сволочь.
   - Откуда столько ненависти?
   - Он обещал расплатиться со мной бизнесом Резника, если я его разорю. Иван и вовсе погиб, а его бизнес я так и не получил.
   - Обманул, значит, тебя Крыжановский?
   - Как последнего лоха обвёл вокруг пальца.
   - Хасьянов знаком с Крыжановским?
   - Чего не знаю, того не знаю.
   - Кто тебе предложил наркотиками торговать?
   - Никита Воронов. А когда он уехал в Москву, моим боссом в этом бизнесе стал Хасьянов.
   - Тоже мне, бизнес - людей убивать, - жёстко сказал Киселёв. - Ну ладно. Сейчас тебя обратно в камеру отведут. Бери сигареты, - Киселёв отдал ему припасённые для этого случая несколько пачек.
   - Спасибо. А что теперь будет со мной? - он заискивающе посмотрел в глаза полковника. От этого взгляда Киселёву стало неприятно.
   - Не знаю. Как суд решит.
  

116

  
   Джип свернул с трассы на лесную дорогу, оттуда вырвался на асфальт и запетлял по закоулкам какого-то посёлка. Посёлок был застроен большими особняками. Глядя в окно джипа, Аля отметила про себя, что каждый особняк - это крепость за высоким кирпичным или бетонным забором.
   Крыши коттеджей начинало поджигать солнце.
   Их джип, наконец, остановился у ворот здания, похожего на средневековый дворец.
   - Вылезай, приехали, - распорядился Никита.
   Он бесцеремонно взял её за руку повыше локтя и повёл по бетонированной дорожке к замку. Огромный фонтан во дворе высоко поднимал серебристые струи. Струи превращались в бриллиантовые брызги и падали в бассейн. Они миновали фонтан, обошли замок и очутились перед трёхэтажным бревенчатым зданием.
   - Поднимаемся, - сказал Никита, подталкивая Алю к высокому крыльцу.
   Аля шла молча, не задавала никаких вопросов, боясь разозлить своего конвоира. Они вошли в большую прихожую, там по лестнице спустились куда-то вниз, прошли по бетонированному полу к концу подвала, туда, где тускло горела лампочка.
   Под лампочкой оказалась серая дверь. Никита открыл эту дверь и втолкнул Алю в небольшую комнату. Из мебели здесь стоял только стул. Ни-кита толкнул её на этот стул.
   - Садись, - приказал он. Аля послушно села. По коже у неё побежали мурашки. Она ощутила в груди парализующий холод. Страх сковал все её мышцы. "Господи, спаси и помилуй", - сами собой произнесли её губы.
   - Ага, жди, спасёт и помилует, - без тени сочувствия насмешливо сказал Никита. - Сиди, не дёргайся, - одёрнул он пленницу, связывая её.
   - А связал зачем? - не удержалась она от вопроса, когда её конвоир направился к выходу. - Всё равно отсюда не убежать.
   - Это чтобы ты прониклась, насколько серьёзно твоё положение, - посмеиваясь, угрожающе процедил он. - А ты сиди и помалкивай. А то хуже будет, - пригрозил он, выходя и закрывая её на ключ.
   Неизвестно, сколько она просидела в этом подвале - Аля потеряла счёт времени. И считать это самое время не на чем. Мобильник отобрали, часов у неё нет, в подвале часы тоже не повесили. У неё отчаянно слезились глаза, руки, связанные скотчем за спинкой стула, совсем затекли. Аля не могла пошевелиться. Перед глазами всё расплывалось. Она плохо соображала, не могла различить, что творилось кругом, голова кружилась. Она чувствовала только знобкий, стискивающий сердце страх. Этот животный страх подавил все остальные чувства. Такой страх она испытывала лишь однажды, в детстве, когда они с соседским шестилетним Лёником ушли в лес в поисках Бабы Яги и не могли найти дорогу обратно. Тогда их встретил лесник и, перепуганных, усталых, привёл домой в их военный городок.
   Сейчас никто не мог вывести её из подвала. Ни Игорь, никто из её друзей, вообще никто-никто не знал, где она находится. Растущая паника сковала всё её существо.
   Щёлкнул замок. Или ей показалось? Нет, не показалось. Дверь бесшумно открылась, и на пороге появились двое. Первым она увидела незнакомого мужчину. Следом за ним вошёл её конвоир. Незнакомец внимательно разглядывал её тусклым взглядом. "Как товар какой-то разглядывает", - не к месту подумала она. Взгляд незнакомца был тяжёлым и неподвижным. Взгляд кобры. Аля внутренне съёжилась. Она бы съёжилась и внешне и даже, может, стала меньше ростом, но затёкшие мышцы не смогли сделать ни единого движения.
   - Освободи её, - распорядился он.
   Никита разрезал скотч, но не успел отойти от стула - Аля повалилась набок. Он едва успел подхватить её. - Неси наверх, - как сквозь вату услышала она голос незнакомца.
   Наверху Але дали выпить воды, предложили бутерброды с крепким чаем, дали возможность привести себя в порядок и только после этого отвели к хозяину во дворец. По дроге в его кабинет она взяла себя в руки, стараясь не афишировать чувство глубокого страха.
   Держалась она прямо. По слегка приподнятому подбородку хозяин оценил внутреннюю силу молодой женщины. Гладко зачёсанные светло-русые волосы, стянутые на затылке в тугой узел, открывали её высокий лоб. Несмотря на тревоги и волнения, пережитые ею за последние несколько часов, она выглядела очень привлекательно.
   Хозяин улыбнулся Але, но улыбка вышла зловещей.
   - Садись, - указал он на кресло.
   Зловещая улыбка и скрипучий звук его голоса заставили Алю вздрогнуть. Она послушно села, не отрывая взгляда от его глаз, похожих на две ледышки.
   - Может, вы объясните, почему меня здесь держат? - набравшись храбрости, спросила она.
   - Конечно, - последовал незамедлительный ответ. - Со временем ты всё узнаешь, - он встал с кресла, подошёл к ней, пристально изучая её лицо. Аля мгновенно осознала, насколько опасен этот человек.
   - Со временем - это когда? - спросила она.
   - Это зависит от твоего мужа.
   - Игоря? - её красиво очерченные брови слегка приподнялись. Хозяин хмыкнул.
   - Игоря, - Аля не поняла, не то переспросил, не то утвердительно повторил он за ней.
   - Ну да, Игоря Ивановича Воскресенского. Вы хотите взять за меня выкуп? - догадалась она.
   Хозяин опять хмыкнул:
   - Конечно, выкуп.
   - Он вам заплатит! - горячо заверила Аля.
   - Ещё как заплатит! Только не деньгами.
   - А что? Что он должен вам отдать? - в голосе Али звучало отчаяние.
   - Жизнь, - спокойно ответил хозяин.
   - Жизнь? - и без того большие Алькины глаза ещё больше округлились. Вот так просто - жизнь?
   - Конечно. Думаю, за такую милашку он не пожалеет своей жизни.
   - Тогда возьмите лучше мою, - тихо проговорила Аля, глядя ему прямо в глаза.
   - Я подумаю, что с тобою сделать. У меня много вариантов, - пообещал он, проведя указательным пальцем сначала вдоль правой её щеки, затем вдоль левой. От этого прикосновения Алька вздрогнула. - Да не бойся ты, - вдруг разозлился он. - Ничего я тебе пока не сделаю, - он вернулся к столу, нажал кнопку вызова - на пороге тут же появился Никита.
   - Отведи её в дом для гостей в самую большую комнату. Глаз с неё не спускать. И чтобы волос с её головы не упал, - распорядился он.
   - Всё будет исполнено, - с готовностью отчеканил Никита.
   - Смотри. А то я знаю, есть среди твоих бойцов похотливые петухи. Три шкуры за неё спущу - так и передай.
   - Не беспокойтесь, - заверил Воронов.
   Хозяин повернул голову в сторону, где сидела пришибленная полученной информацией Аля.
   - Иди, тебя проводят, - сердито сказал он и первый вышел из кабинета. " Свою жизнь она за него предлагает. Дура!", - злые мысли разъедали его, он искал выхода своему гневу.
   Никита проводил Алю в дом для гостей в комнату на втором этаже. Большое окно было зарешёчено.
   - Серый! - позвал Никита. Было слышно, как по деревянным ступенькам кто-то быстро поднимается.
   - Прибыл! - весело сообщил Сергей.
   - Значит, так. Головой отвечаешь за эту девицу, - Никита указал глазами на Алю. - И чтоб волос не упал с её головы, - сурово приказал Никита, повторяя слова хозяина.
   - Не упадёт! - засмеялся Сергей.
   - Ты понял, о чём я говорю, - с угрозой предупредил Воронов.
   - Да понял я, понял. Пылинки с неё буду сдувать.
   - Хозяин предупредил, если что, три шкуры с тебя спустит. Головой за неё отвечаешь.
   - Ясно, - кивнул Сергей своей коротко стриженой, похожей на колобок, головой. - Не убежит, - добавил он, играя бицепсами, обтянутыми короткими рукавами футболки шестьдесят второго размера.
   - Я пошёл, и чтобы без ЧП, - уже спускаясь вниз, ещё раз предупредил Никита.
   Вскоре хозяин вместе с Никитой уехали. Осталась только охрана и небольшая обслуга дворца. Без хозяина и Никиты охрана могла позволить себе расслабиться. А почему бы и нет? Не всё же в напряге жить.
  

117

  
   "Предупредить Игоря! Любимый мой! Родной!" - Аля уставилась ничего не видящим взглядом в окно и представила себя в аэропорту в зале ожидания. Вот из зала для прибывших появляется знакомая фигура. Она почувствовала сладкое волнение, предвкушая их встречу. Вот он стремительно приближается к ней в светлых брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Или в бледно-сиреневой? Неважно! Он большой и самый красивый из всех! Она слышит сильные и частые удары своего сердца. Она приподнимает руку в приветствии. "Игорь! Игорь!", - шепчет она, глядя на оконные решётки. Она представила, как муж ищет её взглядом среди встречающих. А вместо неё - киллер. Аля зажмурилась. Живое воображение стало рисовать картины одну страшнее другой, и в середине каждой картины - Игорь с расплывшимся кровавым пятном на светлой рубашке. - Нет! - закричала она, дёргая решётку окна. - Нет!
   - Чего орёшь, дура? - раздался за её спиной грубый окрик. - Здесь тебя всё равно никто не услышит, - в комнату вошёл охранник Сергей с подносом в руках. - Лучше садись, поешь.
   - Я не хочу есть!
   - Здесь нет такого слова "не хочу". Здесь все делают то, что приказывает хозяин. А он приказал тебя кормить.
   Аля взяла крохотный пирожок с мясом, откусила его, запивая куриным бульоном. Заталкивая в рот куски отбивной говядины в кляре, она не ощущала вкуса еды. В голове вертелась одна и та же мысль: как выскочить в дверь, которая сейчас была открыта.
   - Окно больше не дёргай, - услышала она предупреждение охранника. - Там решётки намертво запаяны. Не ты первая их дёргаешь.
   - А что, до меня здесь часто были пленницы?
   - Часто.
   - И что с ними было?
   - А это не моего ума дело. Хозяин всё решает.
   - Хозяин у вас, как я посмотрю, набожный человек. Везде иконы.
   - Что правда, то правда, - глаза Серого недобро сузились. - По воскресеньям он молится Богу, а остальные дни недели живёт в сговоре с дьяволом.
   - Серый! Ты скоро? Ждём!
   - Сейчас! Иду, - ответил он. - А ты давай, ешь. Я приду - чтобы в тарелках ничего не было, - и, растопырив слегка руки, он вразвалку вышел из комнаты, дважды провернув ключом в замке.
   Аля вскочила, открыла дверь в ванную комнату, вывалила в унитаз недоеденное мясо, салат, спустила воду и быстро вернулась в комнату. Она легла на кровать и уставилась в потолок. Аля знала, что близость смерти может мобилизовать скрытые человеческие возможности. "Думай! - приказала она себе. - Думай, как выбраться! От этого зависит жизнь Игоря!", - давила она свой мозг. Алька резко встала, опустила ноги с кровати. Она лихорадочно обшарила глазами комнату - никакой зацепки. Дверь толстая, тяжёлая, не пробить. Может, с Серым договориться? А что? Это мысль. Пообещать много денег - вряд ли откажется. Хотя кто его знает, - размышляла она.
   С той стороны дважды провернули ключ в замке. В комнату вошёл подвыпивший Сергей. Его маленькие глазки масляно блестели. Пританцовывая по-петушиному, он приблизился к Але. "Спокойно, Алька! - призвала она на помощь всю свою выдержку. - Соберись!" - приказала она себе.
   Она прислонилась к спинке кровати, лихорадочно вспоминая, куда надо бить при нападении с целью изнасилования. Этому её учили в полиции, когда она там работала.
   - Ну что, красотка? - Серый, похотливо глядя, медленно приближался к ней. - Жаль, трахнуть тебя нельзя. Но это пока. Потом я покуражусь над тобой! Оттянусь от всей души.
   Аля подтянула к подбородку колени, обхватив их руками. Охранник грубо толкнул её толстой ладонью. Она отшатнулась. - Ничего, спеси-то я тебе поубавлю, - ухмыльнулся он, наклоняясь прямо над её лицом. От него несло алкоголем и селёдкой. Ловким, незаметным движением Алька вынула из волос шпильку и воткнула её в ненавистный глаз своего стражника. Тишину вспорол нечеловеческий крик:
   - Су-у-ука-а!
  

118

  
   Из аэропорта Роман сначала направился в офис. Просмотрел в компьютере, какие поступали заказы в эти дни, счета, свёл всё в единую ведомость, подвёл итоги, пообщался с администратором отеля Ладой Антоновной, спустился в ресторан, уточнил, какие проблемы. Его заинтересовал рассказ официантки Нины.
   - Что, так уж и выспрашивал посетитель о Николае Львовиче? - насторожился Роман.
   - Ага. И о нём, и о его сыне, и о тебе, - подтвердила Нина.
   - О каком ещё сыне? - удивился Роман.
   - Все говорят, что этот урод, Фёдор, его сын, - смутилась Нина.
   - Ну, блин, сарафанное радио! Чего только не напридумывают! - возмутился Роман. - А раньше в нашем ресторане он появлялся?
   - Нет, Роман Семёнович, - твёрдо сказала официантка.
   - Точно не появлялся?
   - Точно. Я бы его запомнила, - вдруг улыбнулась она.
   - Ладно, Нин, спасибо за информацию. Если этот тип опять появится, сразу мне звони, лады?
   - Конечно. Без проблем, - пообещала Нина.
   Уже во второй половине дня ближе к полудню он поехал выполнять поручение Николая Львовича. На протяжении всего пути его занимали два вопроса: кто интересовался Крыжановским и чью спину он видел, спускаясь по трапу самолёта. Эту стать, стремительную походку - где-то он видел, точно. - Ну не может же это быть то, что он подумал! Устал, наверное. Вот и мерещится всякое. И тогда, в кабинете Фёдора тоже. Тьфу ты, ерунда всякая в голову лезет.
   Солнце медленно скатывалось на запад, раскрашивая верхушки деревьев в мягкий прозрачно-жёлтый цвет. Роман вырулил на грунтовую дорогу, что шла вдоль реки. Река, расплавленная золотом, засверкала, превращаясь в прозрачное зеркало. От деревьев, кустов на дорогу легли синие тени. Потянуло прохладой.
   Перелёт, городская жара вымотали Романа, и он охотно поехал вдоль реки, срезая угол и сокращая расстояние. Обрадовался воздуху - надышаться не мог.
   Среди деревьев показались особняки. Дорога к ним была перегорожена шлагбаумом, возле которого стояла небольшая кирпичная сторожка. Из сторожки вышел молодой охранник в пятнистой форме, наблюдая, как Роман подъезжает к шлагбауму. Охранник подошёл к машине.
   - Фамилия? - строго спросил он, разглядывая Романа.
   - Ты что, новенький? - спросил Роман. - Мермер моя фамилия.
   Охранник сверился со списком.
   - Есть такая фамилия. Вы к кому? - спросил он, не поднимая шлагбаума.
   - Пропусти его, - распорядился другой охранник, постарше, появившийся откуда-то из-за кустов. - Он здесь живёт. Здравствуйте, Роман Семёнович, - поздоровался он, улыбаясь, показывая красивые, крепкие зубы.
   - Здравствуй, Сань. Меня что-то не хотят домой пускать, - весело пожаловался Роман.
   - Так он новенький. Сегодня первый день, - объяснил Саня. - А вы что этой дорогой, не по шоссе? - поинтересовался он.
   - Жарко очень. К реке хочется.
   - Сейчас хорошо бы искупаться. Вода тёплая, прогрелась за день, - мечтательно проговорил Саня.
   - Так я и сделаю. Ну, бывайте, ребята, - и Роман покатил к особняку Крыжановского, в котором он жил уже несколько лет.
   Минут через двадцать он спускался в подземный переход, соединяющий дом Крыжановского с дворцом Фёдора. Он строго следовал маршруту, указанному Крыжановским, и через несколько минут остановился перед дверью, ведущую в апартаменты Фёдора. На противоположной стороне он увидел ещё одну дверь с электронным замком. - Так, это мне не надо, - разглядывая замок, решил он. Роман вернулся к нужной ему двери, открыл её, проскользнул в здание и быстро направился на второй этаж в кабинет Фёдора.
   Впервые он оказался здесь без хозяина кабинета. Со спокойным любопытством он разглядывал любимую комнату Фёдора.
   Стены были уставлены книгами - их Роман раньше просматривал беглым взглядом: медицина, юриспруденция, детективы, искусство, зарубежная и русская литература - широкие интересы у Фёдора, ничего не скажешь, - в который раз с удивлением отметил Роман. В шкафах стояли разные папки, какие-то безделушки, отдельно - голова какого-то античного бога. Роман щёлкнул мраморную голову по носу. - Ну зачем Фёдору эта голова? Только место занимает да пыль собирает. Хотя пыли нет. У каждого свои тараканы в башке, - сделал он вывод, подходя к письменному столу. Синяя папка лежала на столе. Он взял её, вышел из кабинета, не стал спускаться в подземный переход, а, никем не замеченный, чёрным ходом вышел во двор. - Охрана резвится, пока хозяина нет, - добродушно подумал он, подходя к живой изгороди, отделяющей участок Крыжановского от участка Фёдора. Он вспомнил, что Николай Львович просил зайти в гостевой дом, и только повернул в его сторону, как услышал дикий вопль со стороны этого дома:
   - Су-у-ука-а!
   Тремя прыжками он преодолел расстояние до дома, взлетел на крыльцо.
   Воткнув шпильку в глаз охранника, Алька скатилась по лестнице со второго этажа. Сердце билось громко и часто, кровь запульсировала так сильно, что отозвалась покалыванием в горле, в висках, в кончиках пальцев.
   Алька услышала, что кто-то стремительно поднимается по крыльцу, и скрылась за открытой дверью. Не дыша, она прижалась спиной к стене, скрытая тяжёлой дверью.
   Роман остановился на пороге. Дверь была открыта. Сверху неслись душераздирающие вопли. Он хотел подняться на второй этаж, откуда доносились крики, но внезапно напрягся, как тигр, почуявший дичь, резко рванул дверь.
   На него смотрели огромные перепуганные глаза. Маленькая хрупкая девушка прилипла к стене. Её худенькие плечики сотрясались крупной дрожью.
   - Иди сюда, - Роман бесцеремонно схватил её за тонкую руку и потащил за собой сначала с крыльца, потом к кустам, к задней калитке уже на территории Крыжановского.
   - Идёшь по этой тропке, - остановившись у калитки, торопливо объяснял он, - до оврага. У оврага спустишься к реке, пройдёшь метров сто и поворачивай направо. На дорогу не выходи - может быть погоня. Беги по тропе до грунтовой дороги. По грунтовой до шоссе. А на шоссе сориентируешься. Беги!
   - Спасибо! Как вас зовут? - поспешно спросила Аля.
   - Роман. Да при чём тут это! Беги скорее. Лишь бы не догнали. Давай, быстрее! - подталкивал он её из калитки.
   Со скоростью быстрой лани она помчалась по тропинке. Он провожал её взглядом, пока беглянка не скрылась за деревьями. Убедившись, что она умчалась довольно далеко, он вернулся к гостевому дому Фёдора, уже не скрываясь.
  

119

  
   Нечеловеческий крик Серого услышала и подвыпившая охрана. Двое парней бросились к гостевому дому. Вместе с ними со стороны двора Крыжановского подошёл и Роман.
   - Что случилось? - спросил он подбежавших охранников.
   - Сейчас узнаем, - процедил враз протрезвевший начальник охраны дома Фёдора. Втроём они быстро поднялись на второй этаж.
   - Где девка? - закричал начальник охраны, глядя на воющего и раскачивающегося Сергея.
   - Убежала, сука! - Серый закрыл ладонями правый глаз. Сквозь пальцы просачивалась кровь. - Вызовите мне врача! Скорее!
   - Блин! - сплюнул начальник охраны. - Хозяин узнает - врач тебе больше не понадобится.
   - Догоните её! Она не могла далеко убежать! Я сам порву эту сучку на куски! - вопил, катаясь от боли по кровати, Серый.
   - Порвёт он! Кобель безбашенный! Тебе же говорили, чтобы волос с её головы не упал! Урод! Маньяк! Зачем ты только полез к ней, идиот! - всё больше распалялся под алкогольными парами начальник охраны.
   - Я даже не дотронулся до неё! Она, стерва, сама мне в глаз шпилькой сунула, - оправдывался сквозь стоны Серый.
   - Сама! - передразнил его начальник. - Как бы она допрыгнула до твоего глаза? Сама! Можно подумать, мы тебя не знаем. Навалился на неё, придурок! Вот и получил! А будет ещё хуже, если мы её не поймаем.
   - Думаю, что его надо всё-таки отвезти к врачу, - подал голос Роман.
   - Ладно, - согласился начальник охраны. - Ты, Митяй, вези этого Казанову к врачу, а я поеду догонять эту стерву, - и он, перешагивая через две ступеньки, помчался в гараж, выкатил джип за ворота, кликнул ещё одного охранника, и они поехали догонять беглянку.
   Роман с Митяем подхватили Серого под руки и поволокли к машине. Серый начал терять сознание. Они положили его на заднее сидение машины, Митяй сел за руль.
   - Слушай, Дмитрий, а кто убежал? Что за девица? - как бы между прочим спросил Роман, усаживаясь рядом с водителем.
   - А чёрт её знает. Никита её привёз. Я слышал, что она жена какого-то бизнесмена.
   - И зачем она понадобилась Никите?
   - Никите она на фик не нужна. Это добыча хозяина.
   - Фёдора? - искренне удивился Роман.
   - А хрен его знает. Может, Фёдор Игнатьевич про неё ничего не знает. Может, это Волков, друг его, мутит. Он, кстати, здесь был. Такой страшный человек - не приведи Бог. Крутит Фёдором Игнатьевичем, как хочет. Наш хозяин всё делает, как Волков скажет. Не знаем, кого больше слушать, - пожаловался Дмитрий.
   - Да, хуже нет - двум хозяевам служить, - посочувствовал Роман.
   - И не говори. Ну, поехали? А то, боюсь, Серёгу не довезём.
   - Ты поезжай. У меня времени нет. Надо ехать на остров. Довезёшь сам?- выходя из машины, спросил Роман.
   - Конечно. Тут ехать недалеко. Ну ладно, пока, - Дмитрий включил зажигание.
   - Ни пуха вам, - пожелал Роман.
   - К чёрту, - ответил Дмитрий, оглядываясь на примолкшего раненого. - Как бы не окочурился, - и он так рванул с места, что завизжали тормоза.
  
  
  
  

120

  
   Она бежала по лесной тропинке - только ветер свистел в ушах. Вот и овраг. Алька спустилась к реке, пробежала вдоль берега. Кажется сто метров позади. Она опять выскочила на лесную тропу, оттуда на грунтовую дорогу и остановилась: куда дальше? Оглядываясь по сторонам, она заметила шлагбаум - значит, ей надо в противоположную сторону. Она вспомнила, Роман сказал, что шлагбаум должен оставаться позади. Только бы не напороться на преследователей! Ей даже страшно подумать, что они с нею сделают, если догонят. Она опять побежала. Она летела быстрее, чем на соревнованиях по бегу в университете. Тогда она заняла призовое место - первая пробежала стометровку. Её наградили. Сейчас на кону её жизнь. И жизнь любимого человека. Она бежала что есть мочи, ничего не видя вокруг, и вдруг вылетела на шоссе.
   - Вот она! - крикнул обрадованный начальник охраны.- Попалась птичка! - торжествующе ухмыльнулся он. - От меня не убежишь.
   Алька увидела знакомый джип и побежала обратно в лес. Она бежала, куда глаза глядят. Обострённый слух улавливал звук приближающихся шагов. Страх гнал её в глубину леса. Посланная вдогонку ей пуля попала в дерево. От дерева отлетел кусок коры и больно ударил её по ноге.
   Неожиданно лес поредел. Она выскочила в какой-то посёлок.
   - Помогите! - изо всех сил закричала Алька. Но из глухих высоких ворот никто не показался. Она пробежала по широкой улице, свернула в переулок, оттуда опять в лес.
   - Господи! Помоги! - под стук бешено колотящегося сердца взмолилась она и опять побежала всё глубже в лес. Шагов своих преследователей она уже не слышала и перешла на шаг - бежать уже не было сил.
   Никуда не сворачивая, продираясь сквозь кусты, она опять вышла на шоссе. Алька вспомнила, как Ольга ей говорила, что страх стимулирует умственную деятельность. Но сейчас в её мозгах только растерянность и паника. Она не знала, в какую сторону бежать. Она стала вглядываться по сторонам и среди верхушек деревьев, утонувших в уходящем солнце, увидела купол церкви.
   Аля продвинулась по шоссе и увидела узкую асфальтированную дорогу, ведущую к белой церкви с отсвечивающим золотом куполом и вознёсшимся к небу крестом. Аля побежала прямо в широко открытые двери церкви.
   В церкви царила полутьма. Жара здесь сменилась прохладой. Огромное количество свечей создают атмосферу космической таинственности. Алька подняла голову - сверху окна пропускали свет. Этот свет не смог разогнать полумрак, потому что он рассеялся между куполом и полом где-то над головами людей.
   Шла служба. На людей величественно и печально смотрели святые с икон. В церкви шелестят приглушённые голоса. Шум с улицы не мог пробиться сквозь толстые стены.
   Раздался колокольный звон. Алька вздрогнула.
   - Господи! Я жива! Спасибо тебе за чудо! - запрокинув голову к сводам купола, послала она свою благодарность Богу. Других молитв она не знала.
   Дверь в церковь оставалась открытой. Прихожане то входили, то выходили из церкви. Аля оглянулась: сквозь толпу к ней продвигался преследующий её охранник. Он вертел коротко стриженой головой во все стороны. - Надо же, такой здоровенный бычара, а голова маленькая, змеиная головка, - ни с того ни с сего подумала она и тут же себя оборвала. - О чём думаю, дурища! Бежать надо!
   Прячась за спинами людей, Аля пошла навстречу своему врагу по противоположной стороне. Спрятаться с её ростом метр с кепкой не составляло труда.
   Они разминулись. Охранник шёл к алтарю, Аля - к выходу.
   Она выскользнула на крыльцо и помчалась к маршрутке. Та уже готовилась отъезжать. Аля запрыгнула в последний момент и сквозь заднее стекло увидела, как охранник вышел из церкви, внимательно оглядываясь по сторонам.
  

121

  
   - Кто-то не заплатил, - на ходу пересчитывая деньги, обратился к пассажирам водитель. Минуту все молчали.
   - Это я, - раздался испуганно-стыдливый голос с заднего сидения. Все пассажиры повернули головы в сторону Али.
   С надорванным рукавом летней кофточки, с царапинами на ногах Алька представляла собой жалкое зрелище.
   - Надо платить, - глядя на неё в зеркало, беззлобно сказал водитель.
   Алька тряхнула спутанными в беспорядке волосами. Из волос выпала сухая веточка.
   - У меня нет денег, - едва сдерживая слёзы, ответила она.
   - Тогда иди пешком, - предложил водитель.
   - Я заплачу, - парень, сидевший рядом с Алей, протянул деньги соседу. - Передайте водителю.
   - Спасибо, - Аля благодарно посмотрела на парня. - Вы дайте мне адрес. Я пришлю вам деньги обязательно, - горячо заверила она.
   - Да ладно, - отмахнулся молодой человек. - С кем не бывает. А вы куда едете?
   - До конца, - немного подумав, ответила Аля.
   - И я до конца, - обрадовался парень.
   Когда маршрутка, подхватив пассажиров на конечной остановке, повернула обратно, Аля с попутчиком остались одни.
   - Тебе в какую сторону? - спросил попутчик.
   - Я не знаю. А где мы?
   - Не понял, - удивился парень.
   - Я не знаю, где мы и как мне отсюда выбраться, - голос Али дрогнул. Всё пережитое за этот нескончаемо длинный день вырвалось горькими рыданиями.
   - Ты что? - растерялся парень. - Что случилось? Тебя как зовут?
   - А-аля. Аэлита, - сквозь неутихающие рыдания услышал попутчик.
   - Аэлита. Имя какое-то редкое, - он взял её за плечи. - Да не реви ты, Аэлита! Кто ты и откуда? И вообще, как попала в эту маршрутку?
   - Я убегала.
   - От кого?
   - От похитителей. Меня сегодня похитили.
   - Ни фига себе! Вот так номер! - присвистнул парень. - Кто похитил, знаешь?
   - Не, не знаю, - икая от слёз, покачала головой Алька. - А у тебя есть мобильный? - стараясь успокоиться, спросила она.
   - Есть, конечно, - он достал сотовый телефон из маленькой сумочки, что висела у него через плечо. - На, звони.
   Алька поспешно набрала номер телефона Игоря. Недоступен! Она лихорадочно стала набирать номер Анютки.
   - Да, - услышала она спокойный голос подруги. - Слушаю вас.
   - Анюта, это я, Аля.
   - Алька! Ты где? С какого телефона ты мне звонишь? Что случилось? Ты куда пропала? Тебя уже ищут! - как из пулемёта, строчила Анютка.
   - Анют, успокойся. Подожди, дай мне сказать.
   - Говори быстрее! Мы все так переволновались! Я чуть с ума не сошла.
   - Анют, я попала в жуткую передрягу. У меня нет денег. Можешь за мною приехать?
   - Конечно, могу! А куда ехать?
   - Мы где? - спросила Алька попутчика. - Куда ей ехать за мной?
   - В Озёрки, - поспешно ответил он.
   - В Озёрки, - повторила Алька в трубку.
   - А это где? В каком районе? - уточнила Анюта.
   - В каком мы районе? - Алька посмотрела на попутчика.
   - Дай телефон, - он взял трубку, уточнил, где сейчас находится Анна, и обстоятельно объяснил, как ей доехать до Озёрок. - Нет, конечно. Я не оставлю её здесь одну, - заверил он девушку. - Хорошая у тебя подруга, - заметил он, пряча телефон. - А теперь давай, рассказывай, что с тобой случилось. Всё сначала и по порядку. Времени у нас с тобой много.
   Алька рассказала ему все свои приключения, которые случились с нею за этот долгий-предолгий день.
   - За мужа боюсь, - с тревогой призналась она. - Вы не представляете, какие это люди! Страшно вспомнить. Если я не дозвонюсь до Игоря, они его убьют, - Алька опять расплакалась. Наверное, все слёзы, какие она давила в плену, наконец, нашли выход.
   - Ты не плачь, Аль. Всё образуется, вот увидишь, - успокаивал её попутчик.
   - Я боюсь! - она уткнулась ему лбом в грудь, чувствуя в нём своего союзника, друга. Он провёл ладонью по её спутанным волосам.
   - Ты не бойся. Ты верь, что всё будет хорошо. Это тебе сейчас плохо. Потом всё будет хорошо. Знаешь, когда бывает самый тёмный час в сутках?
   - Когда? - немного успокаиваясь и отстраняясь от него, она улыбнулась.
   - Перед рассветом, - ответил он улыбкой на её улыбку. - А значит, всё у тебя будет хорошо.
   Уже совсем стемнело, когда к остановке подъехала Анютка на своей "Хонде".
   - Ну ни на минуту тебя нельзя отпускать, - сердито выговаривала она, вылезая из машины. - Сразу в историю попадёшь. Спасибо вам, - без всякого перехода обратилась она к молодому человеку.
   - Не за что, - слегка смутившись, откликнулся он. - Мне приятно было с тобой познакомиться, Аля, - он протянул девушке широкую ладонь. - Ты классная девчонка. И смелая, - добавил он.
   - Спасибо. Какая я там смелая, - улыбнулась она. - Чуть не умерла со страху.
   - Не каждая бы решилась на такой побег, - засмеялся он, вспомнив рассказ девушки о том, как она воткнула шпильку в глаз бугаю-охраннику.
   - Спасибо, - ещё раз повторила Алька. Она не знала, что ещё сказать своему незнакомому спасителю. Все слова казались ей мелкими в сравнении с той благодарностью, какую она к нему испытывала. - Спасибо, - ещё раз повторила она. - Зовут тебя как? - вдруг вспомнила она, что не знает его имени.
   - Сева. Всеволод, значит
   - Спасибо тебе, Сева.
   - Может, ты деньги должна Всеволоду? - вмешалась Анютка.
   - А, да, - вспомнила Алька, что он за неё заплатил в маршрутке.
   - Какие деньги! Ты что! - обиделся парень.
   - Извини. Это я так, на всякий случай. Будешь в Москве, звони, - Аля продиктовала ему номер своего сотового телефона.
   - И ко мне в редакцию "Пульс времени", - пригласила Анютка. - Правда, спасибо вам. Вы - классный парень. Я напишу о вас, - пообещала она.
   - Да ладно. Что вы такое говорите? Я ничего особенного не сделал. Подумаешь, билет взял, - окончательно смутился Сева.
   - Дело не в билете, - возразила Анна. - Ну, всё, поехали, - заторопилась она. - Ночь уже. Давай в машину скорее, - распорядилась девушка.
   Аля запрыгнула на первое сидение рядом с Анюткой.
   - Помни, что я сказал, Аля, - наклонившись над опущенным стеклом, сказал Всеволод. - Самое тёмное время суток бывает перед рассветом, - он сам захлопнул дверь машины и прощально помахал девушкам рукой.
  

122

  
   Девушки приехали к Анне домой и сразу рухнули на диван.
   - К тебе сейчас нельзя, - сказала Анютка. - Вдруг эти уроды тебя ищут? Наверняка, наведаются в ваш дом.
   Алька молча с ней согласилась.
   Анютка подхватилась, побежала на кухню. - Ты же голодная! - прокричала она на ходу. Через несколько минут по квартире поплыл приятный запах кофе.
   - Это ужасно! Ужасно! Как я испугалась! - пробормотала Алька, прихлёбывая кофе.
   - А я! - поддержала её подруга. - Чуть ноги не отвалились в машине, пока ты мне всё это рассказывала. Как думаешь, кто это всё устроил?
   - Понятия не имею, - пожала плечами Алька.- Маньяк какой-то, кто же ещё? - Анют, - Аля подняла на неё от чашки глаза, полные ужаса, - я за Игоря боюсь. Я чувствую, он в опасности. И телефон его недоступен.
   - Что ты предлагаешь? - спросила Анна.
   - Давай Ольге сейчас всё расскажем.
   - Конечно, - с готовностью ответила Анна. - Прямо сейчас и позвоним, - она схватила свой сотовый телефон, глянула на экран и нерешительно посмотрела на Алю. - Поздновато уже, Аль. Третий час. Все спят, - неуверенно сказала она.
   - Ладно, давай позвоним утром. Только пораньше, - нехотя согласилась Алька.
  

123

  
   Простившись с охранниками особняка Фёдора и не задерживаясь больше ни на минуту дома, Роман поехал к Николаю Львовичу.
   Он мчался по лесной грунтовой дороге по направлению к реке. - Что это было? - думал он, ещё и ещё раз прокручивая в голове сцену спасения молодой женщины. - На кой ляд она понадобилась Фёдору? Чудовище решило заполучить себе красавицу? - хмыкнул он. - А по-другому как? Выкуп? Так деньги ему не нужны. Крыжановский его обеспечил на пять жизней. Тогда что это всё-таки было?
   Солнце уже скрылось за вершины деревьев, когда он подъехал к реке. Это было потайное место, о котором знали только двое: Николай Львович и он. Роман загнал машину в подземный гараж и завалил вход зелёными ветками. Здесь они держали свою машину. Роману было лестно, что Крыжановский только ему доверял свои тайные убежища, но зачем эти убежища нужны Крыжановскому, он не понимал, а лишних вопросов задавать не решался. Впрочем, эти вопросы его мало волновали, а вернее, совсем не волновали. Надо будет - Крыжановский сам скажет.
   Роман вытащил из укрытия моторную лодку и направился к острову.
   Огромная луна поднялась из-за горизонта, заливая серебром всю реку. Волны, разбегающиеся от лодки, тихо качали этот подарок неба. - Если бы не Николай Львович, я бы никогда не поехал на этот проклятый остров, - подумал он. О чём только не передумаешь, пока доберёшься до места! Сначала мысли приплыли к Волкову. Красивый мужик, но есть в нём что-то отталкивающее, противное. И к людям относится, как к крепостным. Помещик, блин, - гневно подумал Роман.
   Но тут мысли его переметнулись к самолёту, на котором он сегодня прилетел из Питера. Сразу нарисовалась спина впереди идущего мужчины. Эта спина не давала ему покоя. Он никак не мог отвязаться от неё. Так бывает, когда прицепится какая-то мелодия, и ты её целый день напеваешь, пока сам себе не прикрикнешь: - Тьфу ты! Да отвяжись!
   Так и тут. Эти широкие плечи, узкие бёдра, крупные руки, гордый взмах головы. И главное - стремительная походка! Как стрела - лететь вперёд! Смутное воспоминание толкнулось в голове, пронеслось, так и не прояснившись. - Кто это? Я его, точно, знаю, - мысли опять зашевелились, зашуршали. - Нет, это исключено, - твёрдо подумал он. - Христос воскрес, потому что у него отец - Бог. А у людей отцы не боги. Значит, всё, что я сейчас подумал - чепуха на постном масле. Или даже без масла, - попытался он просмеять самого себя и увести мысли в другое русло. - А может, это двойник. Есть же двойники на свете, - он попытался успокоить себя, причаливая к пристани, принадлежащей Крыжановскому.
   В особняке Крыжановского не было. Зато горел свет в хозяйственном домике. Роман направился туда.
   Река дышала ночной прохладой. Фиалки пахли пряным запахом. Красотища! А рыба здесь клюёт! Вот если бы они с Крыжановским отдыхали здесь вдвоём! Ну, маму ещё привезти сюда. Янке показать эти места, - размечтался Роман, открывая дверь одноэтажного домика.
   Николай Львович, в огромной маске на лице, работал сварочным аппаратом, колдуя над каким-то цилиндрическим предметом, похожим на подводный баллон с кислородом. Закончив работу, он выключил сварку, распрямился.
   - Приехал? - его сухие губы тронула едва заметная тёплая улыбка.
   - Приехал. Здравствуёте, Николай Львович.
   - Привет, привет. Всё, пойдём домой. Кажется, я всё сделал, - Крыжановский аккуратно поставил в угол цилиндр. Потом он направился к начищенной до блеска раковине, тщательно вымыл руки, и только тогда они вышли из хозяйственного домика.
   - Папку с рисунками привёз? - спросил Крыжановский.
   - Привёз, - Роман протянул ему папку.
   - Добре. Сейчас посмотрим, что в ней, - сказал Крыжановский, входя в дом. - Есть будешь? - спросил он, направляясь на кухню.
   - Не хочется. Я в ресторане плотно поел. Если только чай.
   - Как там? Всё в порядке?
   - Ну, - утвердительно кивнул Роман. - Я свёл всю информацию по всем нашим ресторанам, кафе и отелям в единый блок.
   - Молодец. У мамы был?
   - Был. Привет вам передаёт.
   - Спасибо. Чуть освобожусь - сам к ней сгоняю.
   - Тут вот какое дело, Николай Львович, - вспомнил Роман. - Нина, официантка в ресторане, сказала, что вами интересовался какой-то незнакомец. Она его раньше у нас никогда не видела.
   - Она его описала? - быстро спросил Крыжановский.
   - Приятный, - говорит, - такой. Вашего возраста.
   - Значит, догоняет, - усмехнулся Николай Львович.
   - Вы его знаете? - спросил Роман.
   - Думаю, да.
   - А кто он?
   - Так, давний знакомый, - неопределённо ответил Крыжановский.
   В столовой ужинать не стали, от чая тоже отказались, выпили по стакану кефира и только тогда поднялись в кабинет Крыжановского.
   Николай Львович открыл папку, внимательно разглядывая рисунки.
   - Садись, Рома. Что стоишь? - боковым зрением он заметил, что Роман нервно переминается с ноги на ногу.
   - Николай Львович, - продолжая стоять, решительно заговорил Роман, - у Фёдора в гостевом доме заложница была.
   - Красивая? - Крыжановский поднял голову от рисунков.
   - Ага, - машинально ответил Роман, сбитый с толку спокойным тоном шефа.
   - И ты хочешь мне сказать, что спас её, помог ей бежать. Верно? - невозмутимо продолжал Крыжановский.
   - А вы как догадались? - опешил Роман.
   - Не трудно догадаться. Вон как пританцовываешь, - улыбнулся Крыжановский. - Кто она, ты узнал? - уже совсем серьёзно спросил Николай Львович.
   - Нет. Некогда было.
   - Кто-нибудь видел, что ты помог ей бежать?
   - Нет. Охрана расслабилась. Хозяина нет, слуга двух господ уехал.
   - Это ты о Никите Воронове? - нахмурился Крыжановский.
   - Ну да.
   - Правильно ты его определил - слуга двух господ.
   - Ну. Не поймёшь, кому служит - то ли Фёдору, то ли Волкову.
   - Боюсь, что наш Федя душу этому самому Волкову продал, - тяжело вздохнув, сказал Крыжановский.
   - Федька вообще помешался на этом Волкове. Уже не поймёшь, чей дворец: то ли Фёдора, то ли Волкова. Этот Волков ошивается там, как у себя дома. Даже прислугой его распоряжается. У него, что, своей квартиры нет? На острове вон какой дворец отстроил. И жил бы здесь, - Роман, наконец, вслух высказал то, что давно накипело.
   - Ладно, Рома, разберёмся, - ответил Крыжановский, пряча папку с рисунками в сейф, скрытый среди книг. - Ты отдыхай. Намотался за сутки. А я в Москву. Вернусь завтра.
   - Так поздно уже, - возразил Роман.
   - Поздно будет, если я сегодня не вернусь к себе домой.
   Они вышли из особняка и опять направились к хозяйственному домику. Там Крыжановский взял цилиндр и пошёл с ним к пристани.
   - Я сначала на вёслах пойду, чтобы не привлекать внимания охраны Волкова, - сказал Николай Львович.
   - Ясно, - кивнул головой Роман.
   - Ты, Рома, смотри, будь с ним осторожен, - вдруг предупредил Крыжановский.
   - Да что он мне сделает! - засмеялся Роман.
   - Не скажи, - покачал головой Николай Львович. - Этот человек себе на уме. Мне кажется, он ни перед чем не остановится. Видел дом номер шесть? - Роман передёрнулся, вспомнив женские крики. - Вот то-то и оно, - продолжал Крыжановский. - Думаю, что это не самое страшное его злодеяние. А рабочих в парниках и на клумбах видел?
   - Видел, - хмуро ответил Роман.
   - Они же как зомби. Чем - то он их зомбирует. Каким препаратом? - спрашивал сам себя Николай Львович. - Вот и девушка, которую ты спас. Фёдору-то она зачем?
   - Кстати, а Фёдор где? Дома его нет, - вспомнил о нём Роман.
   - Где-то в замке Волкова обитает, - с едва заметной обидой ответил Крыжановский. - Ты завтра посети Волкова. Но будь осторожен. Лишнего не болтай, - опять предупредил Крыжановский. - Сдаётся мне, что он замышляет что-то страшное, - он немного помолчал. - Ну, всё. До завтра, Рома.
   Он сел в лодку, взял вёсла и тихо поплыл к противоположному берегу, туда, где Роман спрятал машину.
  

124

  
   Пока Роман добирался до острова, разъярённый хозяин острова летел на своём вертолёте в обратном направлении. Быстрыми шагами он и его охрана шли от вертолётной площадки по лесной тропинке к особняку Фёдора.
   - Где этот ублюдок? - просипел он, останавливаясь посреди двора. Все охранники особняка во главе с их начальником выстроились перед ним по стойке "смирно". - Я спрашиваю, где тот ублюдок, что посмел ослушаться меня? - в дикой злобе он завращал глазами.
   - Он в больнице, - подал голос начальник охраны особняка Фёдора.
   - В какой больнице? - ещё больше взъярился Волков. - Ко мне его! И немедленно! - он повернулся и зашагал в особняк, там поднялся в кабинет. За ним торопливо семенил начальник охраны. - Как это случилось? Рассказывай подробно, - приказал Волков, усаживаясь в кресло.
   Запинаясь, постоянно вздыхая, начальник охраны рассказал, как Серый пытался изнасиловать Аэлиту Воскресенскую, как та воткнула ему шпильку в глаз, а сама убежала. Но, видать, воткнула неглубоко, рана не смертельная. Однако его оставили пока в больнице.
   - Меня не интересует его здоровье. Ему было бы лучше, если бы он сдох, - прервал Волков. - Что ты предпринял, чтобы вернуть Воскресенскую обратно?
   - Я гнался за нею, но не догнал. Упустил, - начальник охраны виновато опустил голову.
   Волков откинулся на спинку кресла. Глаза его ещё больше сузились, превратившись в две колючие ледышки. Он задышал широко открытым ртом, похожим на пасть акулы. - Ещё удар хватит, - испуганно подумал начальник охраны.
   - Как только привезёте из больницы этого кобеля, тащите его ко мне. Я его сразу евнухом сделаю. Быстро вылечится.
   Насмерть перепуганный начальник охраны пулей вылетел из кабинета в служебную комнату охраны. Там вовсю направо и налево раздавал зуботычины Никита.
   - Я выбью дурь из ваших голов, - приговаривал он, припечатывая каждое слово огромным кулаком на физиономиях охранников. - А тебе с Серым особый почёт, - зловеще пообещал он вошедшему начальнику охраны.
   Когда из районной больницы привезли до смерти перепуганного Серого с повязкой на глазу, особый почёт ему и начальнику охраны воздал сам Волков. Он стегал их плетью до тех пор, пока они не потеряли сознание. Выполнив воспитательную миссию, он вернулся в кабинет. Обычно такое мероприятие, как наказание провинившегося, успокаивало его, но только не на этот раз.
   Никита с опаской наблюдал, как он нервно шагает по кабинету, пытаясь куда-то дозвониться. Волков был похож на разъярённого тигра. Его лицо всё больше наливалось краской. - Может и удар хватить, - подумал Никита.
   Наконец, Волкову ответили на том конце телефона. Зловещая ухмылка скользнула по его лицу.
   - Я лечу на остров, - обратился он к Никите. - Ты остаёшься. Смотри, не упусти его, - и хозяин дал своему помощнику чёткие инструкции.
  

125

  
   Сверху Алька махала ему рукой.
   - Ну, давай, быстрее! Нет, я сделала ошибку, что вышла за тебя замуж. Выходить надо было за спортсмена. Ты что там застрял?
   Игорь изо всех сил торопился, но ноги наливались свинцом, и он едва переставлял их. Гора была крутая, он смотрел под ноги, старался быстрее идти, чтобы догнать Альку. Потом он поднял глаза, но Альки уже не было. Вместо неё стоял какой-то уродливый карлик. Он смотрел на Игоря так, будто хотел пронзить его клинками или проглотить. При этом криво ухмылялся. Из груди Игоря, потерявшего жену, вырвался вопль отчаяния, эхом прокатившийся среди гор.
   Игорь вздрогнул и проснулся. Домашний телефон надрывался.
   - Слушаю, - бросил он в трубку осипшим голосом, опуская ноги с дивана. Сердце ещё билось учащённо, мысли разбрелись, и он тщетно пытался собрать их до кучи. - Слушаю, - опять повторил он, чувствуя, как сердце застучало где-то в рёбрах. В трубке молчали. - Что за дурацкие шуточки, - разозлился Игорь.
   - Надеюсь, твой мобильный телефон не включён, - услышал он надтреснутый голос.
   - Давно выключил. Сразу после вашего звонка, - подавляя озноб, резко ответил Игорь.
   - Будь на выезде по Ярославскому шоссе через два часа в кафе "Три поросёнка". Там тебя будут ждать.
   - Кто говорит?
   - Узнаешь, когда приедешь.
   - А если не приеду?
   - Тогда твоей красавице Аэлите каюк. Ты же не хочешь, чтобы я ей сделал больно? - засмеялась трубка поганым смешком.
   - Ты! Тварь! - задыхаясь от бессильной ярости, заорал Игорь. - Если хоть волос упадёт с её головы, я убью тебя! Убью! Ты меня слышишь?
   - Ха-ха! Ты лучше о себе подумай, - насмешливо прогудели в трубке. - Хочешь увидеть её живой - приезжай. Она будет в том кафе, - и телефон издал короткие гудки.
   Игорь швырнул трубку на аппарат. Ему хотелось крушить всё подряд. Ну хотя бы хоть что-то разбить.
   Он направился в ванную, глянул на себя в зеркало - зрелище не из приятных. Глаза ввалились, взгляд устало-отрешённый, за сутки бородка превратилась в неухоженную бороду. С той минуты, как он услышал о похищении Али, прошли не сутки, а сто лет. - Думай, как спасти Альку. Нечего сопли жевать, - приказал он себе и решительно сбрил бородку - не до парикмахерской, лучше сбрить - и дело с концом, - почистил зубы, принял душ, выпил кофе, сел в машину и поехал в указанном направлении.
   Игорь оставил свою машину подальше от кафе, на стоянке не стал припарковываться. Не хотел сразу светиться. Он постарался незаметно подойти к зданию, очертания которого чётко вырисовывались среди деревьев. Это было кафе "Три поросёнка". Сумерки сгущались. Видимо, в кафе было мало посетителей - двери редко открывались.
   - Возможно, Альку и вправду держат здесь, - подумал Игорь. - А что? Место, удалённое от трассы, посетителей мало. Знать бы, в каком помещении её держат. Будут требовать выкуп - отдам всё. И бизнес впридачу! Лишь бы жива была! - сумбурно возились мысли в голове, пока он издали наблюдал за зданием.
   Стараясь не издавать даже лёгкого шума, Игорь подбирался к дому, прячась за кусты. Иногда ветки тыкали его в лицо, и он вздрагивал.
   На первом этаже во всех окнах горел свет. Весь второй этаж был погружён во тьму. Балконная дверь распахнута. - Наверное, ждут меня на первом этаже, - предположил Игорь. - На дверь смотрят, когда я войду. А я к вам по лестнице изнутри, - решил он, шаря глазами в поисках, за что ухватиться, чтобы влезть на балкон. Чёрной тенью он метнулся к стене. Взобраться на раскидистый каштан - пара пустяков. А оттуда - на балкон. Игорь уже обхватил ствол крепкого дерева.
   - Рр-рр, - услышал он за спиной злобное рычание.
   - Эй, что же вы, Игорь Иванович, по деревьям лазить собрались? Ну прямо, как мальчишка, ей-Богу. Не солидно как-то, - весело прозвучал за его спиной низкий мужской голос.
   Игорь резко оглянулся и пристально посмотрел на человека, очутившегося за его спиной. Но в сгустившихся сумерках он не мог разглядеть его лицо. - Ищете Аэлиту? - спросил он. В его правой руке блеснул пистолет. Все мышцы Игоря напряглись.
   - Где она? - спросил он, едва сдерживаясь от желания измолотить эту наглую рожу. - Здесь, в этом здании?
   - Нет, конечно. Мы её держим в другом месте, - зубоскалил верзила.
   Игорь спружинился и бросился на него, как пантера.
   - Проклятье! - вскрикнул тот и, отпрыгнув, нацелился в Игоря пистолетом.
   - Никита! Брать живым! - напомнил ему кто-то из темноты, сдерживая собаку. Пёс натянул поводок, готовый немедленно разорвать Игоря.
   Игорь не успел глазом моргнуть, а верзила уже достал его. Он швырнул пистолет, рванул навстречу Игорю - тот не успел среагировать. Левой верзила врезал ему в живот. Игорь согнулся, но всё-таки попытался отразить следующий удар. Верзила не дал ему такой возможности. Зубодробительным ударом правой руки он обрушил свой кулак Игорю в челюсть. Весь сад взорвался ослепительной вспышкой яркого света, и тут же всё погрузилось во тьму.
   Через несколько минут Игорь пришёл в себя. Сидел он в кресле. Челюсть жутко болит, в голове стучат сотни молотков. Верзила сидел рядом. Кулаком правой руки он толкал в левую ладонь, будто хотел ещё раз врезать Игорю.
   - Я тебя предупреждал, - сказал он.
   Игорь понял, что лезть на рожон ему не стоит - верзила не просто сильный. По нему видно - он занимается боксом. Так что габариты Игоря и его дилетантское умение драться не играло никакой роли. Он не устоит перед боксёром. Тем более боксёр здесь не один. В зале сидят ещё трое его дружков. Плюс собака - нет, рыпаться нечего. Вот если бы пистолет! Тогда он бы заставил их сказать, где Аэлита.
   - А ведь я тебя где-то видел, - неожиданно вспомнил Игорь, когда ему на ум пришла мысль о пистолете.
   - А то! Мы с тобой давние знакомые, - усмехнулся верзила.
   - Где мы пересекались? - спросил Игорь.
   - У тебя ещё будет время вспомнить, где мы встречались, - ответил Никита. - Грузите его, - обратился он к своим подчинённым. Две горы мышц подхватили его под руки и повели к машине.
   - Мешок на голову надеть? - спросил один из охранников Никиту.
   - Не стоит, - ответил Никита, усаживаясь рядом с водителем джипа. - Вот, вколите ему, - он через плечо протянул им шприц.
   - Вы что делаете, уроды? - попытался дёрнуться Игорь.
   - Не дёргайся, - сказал один из охранников. - А то хуже будет, - и вонзил ему в плечо иглу.
  

126

  
   Чернота отступала, размывалась. Игорь приподнял голову и увидел, что находится не то на чердаке, не то в подвале. Он застонал. Стон отозвался острой болью в голове, будто там разлетались огненные стрелы, к горлу подступала тошнота.
   Он отлепился от пола, стал на четвереньки, потом с трудом принял вертикальное положение. Постепенно перед глазами перестала плясать сетка из чёрных мошек. Где-то в конце длинного пыльного подвала тускло горела лампочка. Её света хватало только на дальний угол. Шарящей ощупью Игорь продвигался к освещённой стороне подвала. Пол под его ногами издавал подозрительный скрип. Он наткнулся на металлическую дверь. Она тоже была в пыли.
   Игорь рванул на себя дверь - она оказалась незапертой. За дверью на табуретке сидел уже знакомый ему верзила Никита.
   - Очухался? - беззлобно спросил он.
   - Где моя жена? - ответил вопросом на вопрос Игорь,
   Спрашивать тоже было больно. Запёкшиеся губы потрескались. Как только он начинал говорить, на губах появлялась кровь. - Вы обещали её освободить, - Игорь тяжело смотрел в глаза Никите.
   - Успокойте его, - будничным голосом распорядился Никита.
   Двое огромных парней повалили Игоря на бетонный пол и стали методично его избивать, пока он не провалился в черноту, где уже не чувствовал боли.
   Ранним утром ему вкололи очередную порцию наркотика, выволокли из подвала, загрузили в джип и покатили к трассе.
  

127

  
   Пока Никита со своими головорезами расправлялись с Игорем в подвале гостевого дома Фёдора, Крыжановский спокойно прошёл по аллее, соединяющей его двор и двор Фёдора. Он свернул с аллеи и по газону прошёл к чёрному входу в особняк. Николай Львович ни от кого не прятался, шёл, не боясь быть замеченным. Но его никто и не заметил. Часть охраны была занята Игорем, двое после порки отлёживались, один клевал носом у мониторов. С чёрного хода ближе к лестнице, ведущей на верхние этажи. Крыжановский поднялся на второй этаж, прошёл мимо кабинета, потом поднялся по следующей лестнице в спальню Фёдора. В спальне он не нашёл то, что его интересовало. - В гардеробной! - хлопнул он себя по высокому лбу и направился в гардеробную, расположенную на этом же этаже.
   Он не смотрел на костюмы, рубашки, что висели в огромном количестве. Николай Львович направился к ячейкам с обувью, вынул первую попавшуюся пару, внимательно её осмотрел. - Вот именно, - ответил он сам себе на свой вопрос, поглаживая подошвы башмаков, взял эту пару и тем же путём вернулся в свой дом.
  

128

  
   Вечером Киселёв уже сидел в кабинете Корнеева.
   - Наружку за Крыжановским организовали? - с места в карьер начал Киселёв.
   - Обижаете, Александр Константинович, - добродушно улыбнулся Корнеев.
   - Что сообщают оперативники? - не обращая внимания на реплику Корнеева, отрывисто спросил Киселёв.
   Корнеев позвонил по сотовому:
   - Оля, зайди, - пригласил он.
   Через минуту Ольга была в кабинете начальника.
   - Уже вернулись? - она удивлённо посмотрела на Киселёва.
   - Время не терпит, Оленька.
   - Ясно. Поездка оказалась плодотворной?
   - Думаю, что да. Кое-что в голове начинает складываться.
   - А вот я не могу о себе такое сказать, - вмешался в их диалог Корнеев. - У меня этот "Хирург" уже вот где сидит, - он ребром ладони провёл по горлу. - А тут ещё Аэлита Воскресенская пропала.
   - Вместе с Яной Резник, - напомнила Ольга.
   - Кстати, до Ивана кто-нибудь дозвонился? - встрепенулся Киселёв.
   - Почему-то сотовый его выключен, - сообщила Ольга.
   - Домой к нему кто-нибудь ездил? - напрягся Киселёв.
   - Пока нет. Людей не хватает, - мимоходом пожаловался Корнеев.
   - Позвоните на домашний. Знаете его домашний телефон? - Киселёв пожалел, что вовремя не узнал телефон Игоря.
   Ольга торопливо набрала телефон Воскресенского.
   - Домашний не отвечает, - сказала она.
   - Надо кого-нибудь послать к нему, - распорядился Киселёв.
   - Дежурный сообщил, что Воскресенский с кем-то говорил по телефону, когда выходил из Управления. Говорил нервно, был очень взволнован, - сообщила Ольга.
   - Вот-вот, и я о том же. Как бы и его не похитили. Или ещё того хуже, - что "хуже" Киселёв не договорил. - Оля, что оперативникам удалось выяснить о Крыжановском? - озабоченно спросил он.
   - Крыжановский ночью появился у себя дома.
   - Та-ак. Двор его осмотрели?
   - На территорию особняка они не заходили - там охрана, камеры слежения везде. Но вокруг всё осмотрели. Двор имеет несколько выходов.
   - Олег, к утру надо организовать ОМОН, - распорядился Киселёв.
   - Брать Крыжановского? - догадался Корнеев.
   - Да. И быстро. Ранним-ранним утром. Чтобы с постели не успел встать, - голос Киселёва звучал жёстко, без капли привычного Ольге и Олегу добродушия.
   Корнеев тут же позвонил:
   - Группу захвата подготовить к пяти утра, - распорядился он. - Не рано? - он вопросительно посмотрел на Киселёва.
   - В самый раз, - Киселёв одобрительно кивнул головой.
   - Такая путаница у меня в голове - вы даже не представляете, - пожаловалась Ольга, обращаясь сразу к обоим сыщикам. - Чувствую я - не Крыжановский маньяк-убийца. Не он нам нужен. Кто-то за ним стоит. Кто? - она воткнула свой взгляд в глаза Корнеева, далёкая в своих мыслях от него.
   - Факты говорят о том, что убийства совершались если не самим Крыжановским, то с его ведома, - твёрдо сказал Корнеев.
   - Так-то оно так, но что-то здесь неправильно, - засомневался Киселёв.
   - Что неправильно? - быстро спросила Ольга, перекинув взгляд с Корнеева на Киселёва.
   - Не может Васька Золотарёв убивать. Он по определению не убийца. Вор - да, мошенник - да. Хитёр бобёр, но не убийца, - решительно сказал Киселёв.
   - Но пока всё указывает на него, - возразил Корнеев. - И результаты вашей встречи с Айзманом указывают на Крыжановского.
   - Всё верно. Что-то здесь не стыкуется. Режьте меня на куски, ешьте меня с маслом - я всё равно не соглашусь, что Золотарёв убийца, - категорично заявил Киселёв.
   - Что именно не стыкуется? - недовольно спросил Корнеев.
   Делом "Хирурга" заинтересовались в министерстве на самом высоком уровне. Корнеева ежедневно подгоняли: быстрее, быстрее найти преступника! Версия с Крыжановским так замечательно складывается - зачем её разрушать всякими беспочвенными сомнениями?
   - А я согласна с Александром Константиновичем на все сто: Крыжановский не убийца, - горячо поддержала Киселёва Ольга.
   "Ещё одна защитница нашлась", - подумал Корнеев. - Почему ты так считаешь? - со вздохом спросил он. - "Как пить дать - развалится такая хорошая версия, блин", - пронеслось в голове начальника ГУВД.
   - Сам посуди, - начала доказывать Ольга, - он вор, мошенник, прощелыга, но не маньяк.
   - Однако Айзман считает его страшным человеком, способным на любое преступление, - возразил Олег Александрович. - Ты просто не слышала, что он рассказал полковнику.
   - Ну и что? Айзман знает об убийствах в Москве?
   - Нет, - торопливо ответил Киселёв.
   - Ну вот! Крыжановский активизировал Айзмана на мошенничества всякого рода, а не на убийства, - Ольга чувствовала, что она права, но доказать пока ничего не могла.
   - Но Яна Резник жила в его отеле. Оттуда она и пропала, - напомнил Корнеев.
   - А знаком он был с нею ещё в Питере, - сказал Киселёв.
   - Ну и что? Он и не отрицал, что знает её, - возразила Ольга.
   - Зато не узнал Морозовых, - припомнил Ольге Корнеев. - А ты сама говорила, что тебе показалось, будто он их узнал.
   - Трудно узнать такие изуродованные лица, - вздохнула Ольга. - Может, мне и вправду показалось.
   - Словом, ты не допускаешь, что Крыжановский и есть тот самый маньяк-убийца, - сердито уточнил Корнеев.
   - Нет, Олег Александрович, - твёрдо ответила Ольга.
   - Я вот не могу понять мотив такой жестокости к убитым и ненависти к Ивану, - попытался разрядить накаляющуюся обстановку Киселёв. - Зависть? Деньги? Так у Крыжановского своих денег - куры не клюют. Женщины? - продолжал размышлять Киселёв. - Так Яна и Аэлита ему в дочери годятся.
   - И правда, фигня какая-то - неожиданно согласился Корнеев. - Хотя возраст роли не играет. Вон наши звёзды замуж выходят за мужиков, которые им чуть ли не во внуки годятся, - засмеялся Олег Александрович. - Так что возраст - не аргумент.
   - Аргумент - не аргумент, а нам надо во что бы то ни стало скорее выйти на дирижёра этим криминальным оркестром, - решительно заявил Киселёв.
   - Это была бы, о-го-го, какая удача! - согласился Корнеев. - Только как на него выйти - вот в чём вопрос. Если это не Крыжановский, как вы оба меня пытаетесь убедить, то кто? В таком случае, зачем нам рано утром поднимать ОМОН? - он вопросительно посмотрел на Киселёва.
   - Нам надо взять Крыжановского тёпленьким, рано утром, чтобы он не успел опомниться. Иначе разговор не получится - убежит. А я хочу нащупать в его душе болевую точку и расколоть на откровенность. Он что-то знает про убийство, я уверен.
   - Тоже мне, нашёл, у кого нащупать душу с болевой точкой, - усомнился Корнеев. - У закоренелого вора. Да ты, Александр Константинович, просто романтик!
   - Я согласен с тобой, Олег, что инстинкт украсть у Крыжановского, наверное, выше совести, активнее чести и достоинства. Но я уверен - в самом потаённом уголке его души скрыто человеческое, доброе. Я хорошо знаю Ваську Золотарёва.
   - Так то вы знали Золотарёва. А это Крыжановский. Лет-то сколько прошло! Он, наверняка, заматерел за эти годы. Вон деньжищ сколько! Откуда? Не на разгрузке вагонов заработаны - это уж точно, - усмехнулся Корнеев.
   - Думаю, он украденное золото сбыл, - предположил Киселёв.
   - Где же он столько золота украл?
   - Я тебе не рассказывал?
   - Нет. Кое-какие сводки просмотрел в компьютере, но подробностей не знаю. Это когда было? Я мальцом ещё был, - сказал Корнеев.
   - В тайге на одном из золотоносных ручьёв нелегально, воровским путём золото мыли. Этих золотовалютчиков тогда хищниками звали. Одну из таких групп возглавлял Васька Золотарёв. В области добычи золота ему равных не было. Мыли золото вместе, а прятали у Васьки в схроне. Где находится тот схрон, никто не знал. Сидел он за свою деятельность, но подельников не выдал. Вышел из тюрьмы - и опять за своё. Мы его выследили, подготовили арест - сорвалось. Хитрый жук, - Киселёв не стал вдаваться в подробности того далёкого неудавшегося ареста. Неприятно вспоминать. - Вор он, конечно, каких мало. Мошенник - клейма ставить негде. Но не убийца. Нутром чувствую - не убивал он. Тем более таким жестоким способом. Тут, Олег, что-то другое. Кстати, изуродованные жертвы умирали от передозировки наркотиков, а Васька эту дрянь на дух не выносил. И сбытчиков наркоты презирал.
   - Так то когда было! - не сдавался Корнеев. - Время сейчас совсем другое. Может, Крыжановский тоже стал другим. В их мире на любое преступление пойдут ради наживы.
   - Взять Крыжановского и выяснить, почему стрелки переведены на него, - с азартом предложила Ольга.
   - Вот именно, стрелки, - поддержал её Киселёв. - Кстати, надо выяснить, что там за сын у него объявился.
   - Выяснили. Так, болтовня, сплетни, - резюмировал Корнеев. - Не сын он ему вовсе. Но он опекает Фёдора Дёмина.
   - Вот я и думаю, откуда и почему такое участие? - Киселёв вопросительно посмотрел сначала на Корнеева, потом на Ольгу.
   - А бес его знает. У богатых свои заморочки, - ответил Корнеев.
   - Говорят, этот Фёдор такой урод - просто жуть, - Ольга передёрнула плечами.
   - Я тоже это слышал, - подтвердил Киселёв. - Олег, ты бы распорядился, пусть поглубже покопают окружение Крыжановского.
   - Уже, - коротко ответил Корнеев.
   - А о Волкове что-нибудь узнали? - продолжал уточнять Киселёв.
   - Тут вообще один сплошной тёмный лес, - удручённо сообщил Корнеев.
   - Ладно, сначала возьмём Золотарёва, а там, глядишь, и распутаем клубок, - предположил Киселёв.
  

129

  
   - Да не нервничайте так, Александр Константинович, - попыталась успокоить Киселёва Ольга. - Возьмём сейчас мы вашего Золотарёва.
   - Сплюнь и скажи три раза "тьфу-тьфу-тьфу", - мрачно ответил Киселёв.
   - А без "тьфу-тьфу-тьфу" ничего не получится? - сделала попытку пошутить Ольга. Она и сама очень волновалась, но удачно скрывала это.
   - Без " тьфу-тьфу-тьфу" ничего не получится. Ты не знаешь Золотарёва, Оля. Тот ещё перец, - и неожиданно для Ольги он перекрестился.
   Эту ночь они спали пару часов. По домам не расходились, спали на диванах в кабинетах Корнеева и Ольги. В четыре утра Корнеев разбудил Ольгу и Киселёва.- Давайте ещё раз уточним детали задержания, - предложил Корнеев. Он трёт затылок крепкой ладонью и ещё раз перечитывает план. - Вроде всё предусмотрели. Вы с оперативной группой или здесь ждать будете? - спросил он Киселёва.
   - Ты что! Конечно, с оперативниками и с ОМОНом.
   - Я тоже с ОМОНом, - решительно говорит Ольга и упрямо вскидывает головой, ожидая возражений.
   Возражения последовали незамедлительно:
   - И не вздумай! Без тебя управятся, - сердито говорит Олег.
   - Нет, пойду! - она с вызовом смотрит в глаза Корнееву и опять упрямо встряхивает головой.
   "Как бодливая коза", - мелькает в голове Киселёва смешное сравнение, и он примирительно говорит другу:
   - Да ладно, Олег, не переживай. Я присмотрю за ней.
   - Как же, присмотришь за нею, - ворчит уже сдавшийся Корнеев. - Ладно, иди. Только не суйся поперед батьки в пекло, - строго предупреждает он.
   Корнеев и сам не прочь поехать на место задержания Крыжановского, но он должен оставаться в кабинете, собирать всю информацию, координировать действия оперативников. Ольга остаётся без его присмотра - это Олега напрягало. - Мало ли что? Задержание всё-таки. Хорошо, если без стрельбы, - он украдкой вздохнул. - Всё, по машинам. С Богом! - отправил он всех на задание.
   Ранним утром ещё пробок не было, а потому машина, в которой находилась группа захвата, развила скорость сто двадцать километров в час, и они за короткое время преодолели расстояние от Москвы до элитного посёлка "Мираж".
   Машина, завизжав тормозами, замерла, не доезжая до особняка Крыжановского, ОМОНовцы в мгновение ока растворились среди деревьев.
   - Вот сейчас и возьмём его, тёпленького, - успокаивая Киселёва, а заодно и себя, проговорила Ольга.
   Только Киселёв успел ей шёпотом ответить: "Не говори гоп, пока не перепрыгнешь", как раздался пронзительный рёв какого-то двигателя, разбудившего весь посёлок. И тут же над головами изумлённых ОМОНовцев, Ольги, Киселёва взметнулось огненное пламя. Пламя вылетало из цилиндрического предмета. Задрав головы, все ошарашено наблюдали за фигурой человека, поднявшегося высоко над особняком и стремительно удаляющегося в глубину леса.
   - Смотрите! Смотрите! Возвращается! - крикнул кто-то из группы.
   И правда. За несколько секунд человек вернулся назад и на мгновение завис над группой захвата. Многие успели разглядеть на летящем человеке серебристый скафандр, шлем и маленький руль управления.
   Не успели зрители этого чуда ахнуть, как человек-птица летел над лесом в сторону реки к медленно поднимающемуся огненному солнечному шару.
   - Обалдеть! - выдохнул кто-то из оперативников.
   - Ты что-нибудь понимаешь? - изумлённо глядя вслед удаляющейся фигуре, спросил Киселёв.
   - Не-а, - ответила Ольга, заворожено наблюдая, как человек, превратившийся в точку, опускается вглубь леса.
   - Кто-нибудь может мне объяснить, что это было? - Киселёв обвёл взглядом всех присутствующих оперативников и ОМОНовцев, подтянувшихся к центральным воротам особняка.
   - Наверное, он использовал турбореактивный ранец. Нам про такое рассказывали, - откликнулся начальник группы ОМОН.
   - И как этот ранец может человека поднять? - недоумевал Киселёв. - На чём он работает? - одному Богу было известно, что творилось сейчас в душе Киселёва.
   - Он может работать на керосине. Сделать такой ранец можно в обыкновенной слесарной мастерской. Только инженерная подготовка у мастера должна быть супер-классная, - попытался объяснить принцип работы ранца командир ОМОНовцев.
   Киселёв глянул вниз - прямо у его ног валялся бумажный шарик. Он поднял его, развернул - внутри лежал грецкий орех.
   - Ну, змей! - вскрикнул Киселёв, прочитав то, что было напечатано на листке. - Конечно, классная подготовка у этого мастера, - сатанея, он зашвырнул подальше орех, а листок засунул в карман брюк. - "Профессор" его кликуха. Народный умелец! Кулибин, блин! - выплёскивал стресс Александр Константинович. - Говорил я тебе, а ты не верила! - сердито бросил он Ольге, будто она была в чём-то виновата.
   - Ещё не вечер, Александр Константинович. Догоним, - попыталась успокоить его Ольга.
   - Где его теперь искать? - упавшим голосом спросил он.
   - Найдём. Надо осмотреть особняк. Вдруг на что-нибудь наткнёмся, - предложила Ольга.
   Они вошли во двор, заглянули в мастерскую - каких только инструментов там не было!
   - Кулибин, - опять пробормотал Киселёв, и Ольге показалось, что сказал он это с восхищением.
  

130

   - Смотрите, Александр Константинович, а дворы Крыжановского и Фёдора Дёмина сообщаются аллеей. И забор между ними - живая изгородь.
   - Вижу, - глядя на аккуратно подстриженные кусты, ответил Киселёв. - А давай-ка, Оля, мы посетим соседа Крыжаеовского. Тем более сосед - его подопечный, - предложил Киселёв.
   - Или, как утверждает молва, его сын, - поддержала предложение полковника Ольга.
   По аллее они быстро прошли в сторону особняка Фёдора.
   - Стоять, - будто из-под земли вырос начальник охраны особняка Фёдора. - Это частная территория.
   - Видите, Ольга Анатольевна, не так-то просто пройти по этой аллее, - насмешливо сказал Киселёв.
   - Да, охрана Крыжановского посговорчивее была, - улыбнулась Ольга.
   - Вы видите, там солдаты ОМОНа, - Киселёв кивнул в сторону дома Крыжановского.
   - Ну и что? - пожал плечами начальник охраны. - То - там, а это - здесь.
   - Фёдор Дёмин, кажется, родственник Крыжановского Николая Львовича? - спросил Киселёв.
   - Про это мне ничего неизвестно, - не опуская пистолет, ответил начальник охраны.
   - А ваш хозяин дома? - вмешалась Ольга.
   - Нет его.
   - И всё же мы пройдём, - Киселёв двинулся вперёд.
   - Стоять, я сказал! - остановил его охранник. - Ордер у вас есть?
   - Сейчас нет, но скоро будет, - пообещал Киселёв.
   - Вот когда будет, тогда и приходите, - охранник опустил пистолет, настороженно глядя на непрошенных гостей.
   - А мы всё-таки пройдём. Вдруг ваш сосед в вашем доме скрывается, - Киселёв сделал несколько шагов вперёд.
   - А ну стойте, где стоите! Оба! - закричал начальник охраны, опять поднимая руку с пистолетом и направляя его то на Киселёва, то на Ольгу. - Валите отсюда! Буду стрелять!
   - Тише, тише, спокойно, дружище, - загораживая Ольгу и отступая назад, с той же добродушной улыбкой говорил Киселёв. Это добродушие ввело в заблуждение охранника, и оно дорого обошлось ему. Незаметным движением Киселёв выхватил ствол из кармана брюк, раздался короткий выстрел. С воплем начальник охраны повалился на землю, схватившись руками чуть ниже колена левой ноги и выронив оружие. Из особняка и небольшой сторожки повыскакивали четверо здоровенных охранника.
   - А ну все положили стволы на землю и легли! - громко приказал Киселёв. Охранники подчинились. А как не подчиниться? Они наблюдали за Киселёвым и Ольгой издалека, из помещений. На подмогу своему начальнику не торопились - не видели нужды. Киселёв им показался медлительным, даже флегматичным. Какая угроза от него? Вот вам и флегматичный. Реактивный заряд в этом мужике с бородкой интеллигента. Если внутренняя пружина у такого развернётся - держись! Но охранники не знали о способностях Киселёва и легкомысленно выскочили на помощь своему начальнику. Хотели повязать мента и его помощницу. Теперь вот лежат, пыль с аллеи глотают.
   - Помощь нужна? - услышав выстрелы, командир ОМОНа подбежал к Киселёву и Ольге.
   - Да нет. Они мирные парни, - улыбался Киселёв. - Сейчас они войдут в этот дом, - Киселёв кивнул в сторону гостевого дома, - и будут сидеть там, как мышки. Пока я не разрешу выйти. Будете сидеть тихо? - охранники закивали головами, вскочили на ноги, и быстро скрылись за дверью бревенчатого дома.
   - Оружие соберите. Надо проверить, не засвечено оно где-нибудь по вашим сводкам, - распорядился Киселёв. Пока боец ОМОНа подбирал оружие, оставленное охранниками на земле, Киселёв подхватил подмышки раненого охранника и поволок его в сторону особняка.
   - Ну и бычара, - отдуваясь, Киселёв выпустил его из рук. - Тащите его, - он окинул взглядом особняк Фёдора, - в замок. Домом этот дворец трудно назвать.
   Двое бойцов подхватили начальника охраны.
   Рыча от бессильной ярости, пытаясь освободиться из цепких рук, охранник орал что есть мочи:
   - Мент! Сволочь! Девки всё равно здесь нет! И мужика тоже! Ха-ха! Опоздал, мусор!
   Бойцы ОМОНа втащили охранника в холл, бросили его в кресло.
   - А вот с этого момента поподробнее, - не реагируя на брань раненого, вежливо попросил Киселёв. - Какая девушка здесь была? Где она теперь? И о каком мужчине ты только что сказал?
   - Я? Я ничего такого не говорил! Это я так, от злости болтал разную чепуху, - испуганно залепетал охранник. - Я вообще ничего не знаю.
   - Как вас зовут? - вмешалась Ольга?
   - Илья Стригунов, - уже тише ответил он.
   Её спокойный тон, едва заметная доброжелательная улыбка немного успокоили Илью, и он убрал свои колючки.
   - Илья, вы можете рассказать о своём хозяине? - Ольга переключила внимание охранника на другую тему.
   - Что рассказать? - он был сбит с толку. Проклиная себя за болтливость, он лихорадочно искал возможность выкрутиться из этой ситуации. Говорить о пленниках нельзя, иначе его хозяин попросту убьёт. Но что можно говорить о хозяине?
   - Какой он человек? - всё так же спокойно спросила Ольга.
   - Ужасный! Но ещё ужасней его друг, - неожиданно для себя пожаловался охранник.
   - А при чём здесь его друг?
   - Волков? Да он здесь больше хозяина хозяйничает! Получается, у нас как бы два хозяина, - Илья поморщился от боли. - Наш хозяин больше молчит. Может, по природе он и не злой. Но Волков на него так влияет, что после каждого его посещения Дёмин делается просто бешеным. Он ужасный, - опять повторил Илья.
   - Это я уже слышала. А поконкретнее?
   - Поконкретнее? Поконкретнее вы можете узнать у Серого.
   - Серый - это кто?
   - Сергей Быков, охранник.
   - Где он сейчас?
   - Всё ещё в подвале отлёживается. Мне поменьше досталось.
   - Чего досталось?
   - Чего, чего. Плети - вот чего.
   - Ваш хозяин проводит над вами такие экзекуции? - брови Ольги чуть вздрогнули.
   - Ага, проводит, - Илья отвёл глаза в сторону, вновь переживая вчерашнее.
   - А за что он вас? - сочувственно спросила Ольга.
   - Да девка сбежала.
   - Какая девка?
   - А хрен её знает. Ой, простите, - он виновато посмотрел Ольге в глаза.
   - Ничего. Так что вы знаете о девушке?
   - Да ничего я не знаю. Слышал, что она жена какого-то бизнесмена. Её Никита привёз.
   - Никита Воронов?
   - Он. А вы что, его знаете?
   - Знаю. Он кем работает здесь?
   - Начальником охраны Дёмина и Волкова.
   - У них, что, и охрана одна?
   - Нет, охрана разная. Но служба безопасности одна. Её Воронов возглавляет. Вчера он мужика сюда привозил.
   - А где сейчас этот человек?
   - Не знаю. Увезли они его. Своих пленников они всегда куда-то увозят. Но куда - я не знаю. И все мои парни не знают. Наша задача - охранять особняк.
   - Девушку тоже увезли? - вмешался до сих пор молчавший Киселёв.
   - Нет, она убежала, зараза.
   - И вы её не поймали? - догадался Киселёв.
   - Нет, - отрицательно покачал головой охранник и опять сморщился от боли.
   - Что-нибудь ещё можете сказать о своём хозяине или о Волкове? - Ольге хотелось составить психологический портрет людей, близких Крыжановскому. - Кроме того, что они оба ужасные.
   - Взгляд у Волкова, знаете, такой, - охранник замолчал, подыскивая определение.
   - Какой?
   - Видели, как лягушка скачет к змее?
   - Нет, не видела.
   - Не хочет, кричит, а скачет. Прямо ей в пасть.
   - Ничего себе сравнение, - недоверчиво сказала Ольга.
   - Это ещё что! Он играет всеми, как кот с мышью. Его все боятся. Мы крестимся, как только он здесь появляется. Уже не наш хозяин - хозяин, а его величество Волков. Ненавижу его, - вырвалось признание Ильи. - На что Воронов никого не боится, а и тот бледнеет, если Волков злится.
   - А Крыжановский? Он тоже его боится?
   - Сосед наш? Отец Фёдора Игнатьевича?
   - А разве он его отёц?
   - Говорят так.
   - Кто говорит? - быстро спросила Ольга.
   - Да все. Его одного наш хозяин и Волков только и считают за человека. Остальные для них - так, мусор. Рабы, одним словом.
   - Ладно, хватит с него, - распорядился Киселёв, видя, что Илье всё труднее и труднее говорить. - Отвезите его в больницу. Кость я ему не задел, - разглядывая рану охранника, сказал он. - Так, обжёг только. Но в больницу надо. Там продезинфицируют, повязку сделают качественно. А мы, Оля, ещё побудем здесь.
   Они вышли на высокое крыльцо и увидели, как бойцы ОМОНа выносили из подвала дома для гостей Сергея Быкова. Он представлял собой жалкое зрелище. Вся исхлёстанная плетью спина покрылась багровыми и синими рубцами. Идти он не мог, его несли. Повязка на глазу пропиталась кровью.
   - Везите его быстрее в больницу, - поторопил водителя и двоих бойцов Киселёв. - А то, не дай Бог, по дороге умрёт, - он подхватил под руку Ольгу и торопливо увлёк её в особняк.
   - Послушайте, Александр Константинович, а ведь у нас в стране, в самом её центре, процветает рабство, - от гнева она часто дышала. - Нашим новоявленным помещикам закон не писан.
   - Знаю. Некоторые из них не стесняются вслух признаваться в своих рабовладельческих замашках. Слышал, - ответил Киселёв, уводя Ольгу на кухню.
   Кухня была таких размеров, что в ней вполне можно в боулинг играть.
   - Столько разных никелированных агрегатов - я даже не знаю, для чего они предназначены, - призналась Ольга.
   - Вот этот, точно, предназначен для газированной воды, - сказал Киселёв, наполняя стакан шипучей прозрачной жидкостью. - На, пей, - он протянул ей стакан. Ольга жадно выпила воду. - А остальное зачем предназначено, я тоже не знаю. Пойдём, обследуем дом, может, что-то ещё найдём, кроме того, что уже увидели, - предложил Киселёв. - Вся прислуга куда-то попряталась. Одни охранники остались, - заметил он.
   - Они в гостевой дом все убежали, - сообщила Ольга.
   На первом этаже они заглянули во все три туалета с зеркальными потолками и стенами. Прошли в бассейн - там находились душевые и сауна.
   - Интересно, все эти хромированные ручки, рычаги, кнопки на панелях зачем предназначены? - Ольга с любопытством разглядывала какую-то кнопку.
   - Не знаю. Ты руками никакие рычаги и кнопки не трогай, - предупредил её Киселёв.
   - А хочется узнать.
   - Узнаем, когда придём с ордером на обыск.
   Они вернулись в холл и по винтовой лестнице поднялись на второй этаж. Дверь в кабинет оказалась не заперта.
   - Что вы хотите здесь найти? - спросила Ольга, проводя пальцем по полированной поверхности стола.
   - Знак, сигнал, ключ - как хочешь, так и называй. Но это должно нам дать разгадку, где находится убежище Золотарёва и его так называемого сынка Фёдора, - ответил Киселёв, щёлкая по носу античную скульптуру. - Кстати, адрес друга Золотарёва и Дёмина пробили?
   - Волкова?
   - Волкова, Волкова, - подтвердил Киселёв, пристально разглядывая скульптуру.
   - Пробили.
   - Слушай, Оль, а я, пожалуй, знаю, что это за голова, - Киселёв повернулся лицом к девушке.
   - Чья?
   - Это голова Ареса, бога войны. Из Эрмитажа.
   - И что эта скульптура из Эрмитажа здесь делает? - удивилась Ольга.
   - Не знаю. Пропала она давно, несколько лет тому назад. Вся питерская милиция тогда на ушах стояла, но мы её так и не нашли. А она вот где объявилась!
   - Вот вам и повод для обыска, - обрадовалась Ольга.
   - Ещё какой! Только зачем она Дёмину понадобилась? - пожал плечами Киселёв.
   - Найдём Дёмина и узнаем, как у него появилась эта скульптура.
   - Его и Золотарёва надо найти как можно быстрее. Судя по рассказу охранников, Ивана и Аэлиту держали именно здесь.
   Их разговор прервал звонок сотового телефона Ольги.
   - Ну, что у вас там? - обречённо спросил Корнеев.
   - Сбежал, - коротко ответила Ольга.
   - Да знаю уже. Что там за страсти с летающими людьми?
   - Сами толком не поняли. Всё расскажем, как только вернёмся.
   - Давайте сюда быстрее. Здесь, кстати, передо мной Аэлита Александровна Воскресенская сидит, а с нею её и твоя подруга Анна Сергеевна, редактор журнала.
   - Алька! Нашлась! - Ольга бросила счастливый взгляд на Киселёва. - Сейчас едем. Хоть одна орошая новость, - сказала она, выключая телефон.
   - Действительно, хорошая новость, - согласился Киселёв, всё ещё разглядывая скульптуру.
   - Да хватит её разглядывать, Александр Константинович. Нам надо быстрее найти Волкова, а через него Дёмина и Крыжановского. Если Воскресенский у них, то неизвестно, чем дело кончится, - заволновалась Ольга. - И вообще, непонятно, почему они его так упорно преследуют.
   - Хороший вопрос, - ответил Киселёв, упорно продолжая рассматривать скульптуру.
   - Поехали быстрее, Александр Константинович, - торопилась Ольга. - Уточним у Али, где её держали.
   - Если она вспомнит, - засомневался Киселёв.
   - Вспомнит. Она же раньше в милиции работала. У неё хорошая топографическая память.
   - Ладно, поехали.
   Выходя из кабинета, Ольга заметила:
   - Какие широкие интересы у Дёмина! - она кивнула на полки с книгами. - Тут тебе и юриспруденция, и медицина, и искусство, и детективы.
   - Угу, - Киселёв взял со стола книгу Агаты Кристы, прочитал заголовок "Тот же человек, но в другой шляпе", хмыкнув, повертел её в руках, и аккуратно положил на стол.
  

131

  
   Зажав ладони коленями, Алька, как завороженная, слушала повесть Киселёва о своём муже Игоре Воскресенском.
   - Так его зовут Иван Резник? - уточнила не менее потрясённая Анютка.
   - Иван Иванович Резник, - подтвердил Киселёв.
   Они расположились в кабинете Корнеева.
   - Я знала! Я так и знала, - проговорила Алька.
   - Что ты знала? - спросила Ольга, и все присутствующие вопросительно посмотрели на Алю.
   - Я чувствовала, что в его прошлом кроется какая-то тайна. Он выпрыгнул, как будто ниоткуда. А ещё он мне как-то сказал: "Не быть никем никогда - это одно. Но быть кем-то, а потом стать никем - это совсем другое". Я тогда не придала этим словам особого значения, но теперь вот вспомнила, - Алька обвела всех присутствующим призывным взглядом. - Но вы же найдёте его, правда? - сказала она, в упор глядя на Киселёва.
   Он откинул голову на спинку кресла, уставившись в какую-то точку на противоположной стене.
   - Мы все постараемся сделать всё, что возможно, - после недолгого молчания ответил Киселёв и потянулся за пачкой с сигаретами, но на полпути остановился: курить при женщинах он не мог.
   - Аля, но и вы должны нам помочь, - вкрадчиво заговорил Корнеев.
   - Чем? - глаза Альки вспыхнули.
   - Можете вспомнить, по какой дороге вас везли?
   - Не знаю. Но я постараюсь!
   - Я её в Озёрках подхватила, - внесла ясность Анютка.
   - Давайте проедем, может, Аля на месте быстрее сориентируется, - предложила Ольга.
   Все, кроме Корнеева, вышли из кабинета. Олег Александрович остался готовить отчёт в министерство.
   На служебной машине вчетвером они направились к Озёркам. От автобусной остановки они медленно продвигались по пути, указанному Алькой. Она напряжённо вспоминала дорогу, по которой бежала от преследователей.
   - Церковь! Вот она! - обрадовалась девушка. Они проехали ещё немного и выехали к посёлку. - Я здесь тоже была, - узнала Алька знакомое место. - Я кричала, но никто на помощь не вышел, - она замолчала, вновь переживая свой плен и побег.
   Киселёв развернул карту с планом этого района.
   - Можешь показать дорогу, по которой ты бежала? - спросил он.
   Аля долго разглядывала карту.
   - Вот! До оврага, потом вдоль реки. Ещё там было узкое шоссе с шлагбаумом, - вспоминала она.
   - Это посёлок "Мираж", - вмешался водитель.
   - И там живёт Крыжановский с Дёминым, - подхватила Ольга.
   Дальше Аля уже не следила за дорогой.
   Через несколько минут они были у центральных ворот посёлка "Мираж". Охранники проверили их удостоверения и только после этого пропустили на территорию посёлка. Улицы посёлка казались вымершими. Вся жизнь шла за глухими заборами особняков. Полицейская машина проехала мимо дорогих особняков, похожих на дворцы, и остановилась у ворот дома Крыжановского.
   Да вот же этот дом! - закричала Алька, указывая на трёхэтажное бревенчатое здание во дворе Дёмина. - Оттуда меня водили вон в тот дворец к хозяину, - торопливо вспоминала девушка.
   - А хозяин как выглядел? - спросил Киселёв.
   - Нормально, - пожала плечами Алька. - Только страшно рядом с ним. Я до оторопи испугалась.
   - Страшный? - опять спросил Киселёв.
   - Неприятный. Взгляд такой, знаете, змеиный. Холодный и неподвижный, - Альку передёрнуло при воспоминании человека, обещавшего убить Игоря. - А ещё он прикоснулся пальцем по моему лицу, - будто бритвой провёл.
   - Он уродлив, Аля? - спросила Ольга.
   - Да нет. Мужик как мужик. Даже красивый, - Ольга и Киселёв переглянулись.
   - Молодой? - быстро спросил Киселёв.
   - Скажем так, не старый, - подумав, ответила Аля.
   - Что ты имеешь ввиду? Приблизительно, сколько ему лет? - допытывался Киселёв.
   - Не знаю, - покачала головой Алька. - Он какой-то без возраста.
   - А кто, говоришь, тебя спас?
   - Роман. Вот он молодой.
   - А фамилия его как?
   - Ну, вы тоже скажете, Александр Константинович, - возмутилась девушка. - Какая там фамилия? Пока мы бежали до ограды, он успел рассказать, в какую сторону мне уносить ноги. Он даже имя своё не хотел говорить. - Не до имени, - говорит. Но потом назвался.
   - Это Роман, управляющий у Крыжановского? - Ольга вопросительно посмотрела на Киселёва.
   - Наверное, - пожал тот плечами.
   - Ну, мы будем, наконец, искать Игоря? - нетерпеливо спросила Анютка.
   - Его здесь уже нет, - сказал Киселёв.
   - А где же нам его теперь искать? - упавшим голосом спросила Аля. - И зачем мы тогда сюда ехали? Время только зря потратили.
   - Нам надо было уточнить, где тебя держали в плену. Как я понимаю, здесь же удерживали и Ивана, - объяснил Киселёв.
   - И что нам теперь делать? - тормошила вопросами Алька.
   - Будем думать, - спокойно пообещал Киселёв.
   - Ты, главное, верь, что всё будет хорошо. И мы найдём его, - попыталась успокоить подругу Ольга.
   Они вышли из машины и направились к особняку Дёмина. Двор был пуст. И тем удивительнее было появление одного из охранников.
   - Что надо? - хмуро спросил он.
   - Помнишь меня? - ответил вопросом Киселёв.
   - Ну, помню. Дальше что?
   - А дальше ты нам покажешь место, где вы держали мужчину прошлой ночью, - строго сказал Киселёв.
   - Да без проблем, - охранник повёл их к гостевому дому, оттуда в подвал. В подвале, действительно, никого не было. Но на полу Киселёв заметил капли крови. Женщины тоже это увидели.
   - Они убили его, - прошептала Аля.
   - Нет, не убили, - возразил охранник. - Побили маленько и увезли.
   - А куда увезли? - спросила Ольга.
   - Нам не докладывают, - пожал широкими плечами охранник. - Только здесь есть ещё один подвал, - сообщил он.
   - Показывай, где, - распорядился Киселёв.
   - Вообще-то я там ни разу не был, - пошёл на попятную охранник, чувствуя, что сболтнул лишнее. - Туда спускаются только хозяин и Никита Воронов.
   - Как они туда спускаются? - нетерпеливо спросил Киселёв.
   - Из особняка.
   - Веди, - приказал полковник.
   Они направились в особняк, за охранником поднялись на второй этаж. Лифт находился рядом с кабинетом, но был замаскирован панелью так, что никто бы даже не догадался о его существовании.
   Охранник нажал на электронную кнопку - панель отодвинулась, и они вошли в лифт.
   - Вот, оказывается, для чего служит эта кнопка, - произнесла Ольга, вспомнив, как долго её разглядывала при первом посещении особняка.
   - Я нечаянно подсмотрел, как Никита входил в лифт. Ещё удивился, куда этот лифт ведёт? А потом догадался - в подвал, - разговорился охранник, чувствуя, что над хозяином сгустились тучи, и неизвестно, вернётся ли он сюда. - И не жалко, - решил он.
   - А к хозяину часто приезжают гости? - поинтересовалась Ольга.
   - Да нет, что вы! Он человек нелюдимый. Только с Николаем Львовичем и общается. Да ещё с его управляющим, Романом. Говорят, Крыжановский его отец.
   - Говорят, - проворчал Киселёв.
   - А друзья у него есть? Близкие друзья? - продолжала допытываться Ольга.
   - У таких друзей не бывает. Правда, один есть. Волков такой, может, слышали? Говорят, баснословно богат. Они с нашим хозяином даже похожи. Как братья.
   - Чем похожи? - быстро спросил Киселёв.
   - А кто его знает? Один урод, другой даже красивый. Но всё равно похожи.
   - Здорово объяснил, - улыбнулась Анютка.
   - Но глубоко, - заметила Ольга.
   Они спустились на твёрдую бетонированную поверхность. Какой-то чуждый и враждебный мир - так, во всяком случае, показалось им всем. Охранник осторожно оглядывался. Киселёв и Ольга прощупывали взглядом подземное помещение. Анютка и Алька с тревожным любопытством оглядывались вокруг.
   - Ты остаёшься здесь, у лифта, - обратился Киселёв к охраннику. - Жди нас. И смотри, никаких неожиданностей, - предупредил он.
   - Понял, не дурак, - пробубнил охранник.
   - Держи лифт внизу. Кстати, где тут кнопка возврата? - Киселёв осмотрел кабину. - А, вот она, - увидел он хромированную кнопку со стрелкой вверх. - Ну всё, оставайся.
   Вчетвером они пошли по туннелю, тускло освещённому маленькими лампочками. Туннель был просторный - вполне могла промчаться "ГаЗелька". Все три женщины ощущали тяжесть нависшей над ними горы.
   - Ты как? - спросил Киселёв Ольгу, шагающую рядом с ним. Анютка и Алька шли сзади, настороженно озираясь.
   - Нормально.
   - А вы, девочки? - оглянулся он на притихших журналисток.
   Не отвечая, Аля неожиданно обогнала Киселёва и Ольгу и без колебания пошла по туннелю, туда, где над металлической дверью ярко разливался свет люминесцированной лампы.
   - Мы в порядке, - на ходу бросила она, останавливаясь перед большой дверью. Ручки на двери не было.
   - Кодовый замок, - разглядывая кнопки панели, сказал Киселёв.
   - И что теперь? - нетерпеливо спросила Алька.
   - А ничего. Надо сюда слесаря приводить.
   - Может, попытаемся сами открыть? - предложила Ольга.
   - Как? Тут код нужен, - возразил Киселёв. - Ладно, попробуем, - он стал быстро набирать разные комбинации цифр, но дверь не открывалась. Они уже хотели возвращаться, как Аля предложила:
   - Александр Константинович, попробуйте набрать один, девять, семь, пять.
   Без всякой надежды Киселёв набрал и эту комбинацию. Вдруг - щёлк! Дверь легко открылась.
   Первым в большую комнату вошёл Киселёв и остолбенел: на стене висел огромный портрет Ивана, а вокруг несколько его фотографий поменьше. На каждой фотографии лицо Ивана украшали рисованные шрамы. Сначала один шрам, потом второй, третий - пока не получился портрет человека с изуродованным лицом.
   Комната блестела чистотой. Белый кафель отражал свет ламп - их было много. Они светили и по периметру, и по диагонали. Два кресла стояли друг против друга. На подлокотниках были установлены какие-то кнопки.
   - Что это? - почти шёпотом спросила Ольга.
   Аля с ужасом смотрела на портрет мужа. Анютка подошла к креслу, с любопытством разглядывая какую-то установку на высокой спинке.
   - Не садись, - резко сказал Киселёв. - Ничего не трогайте руками, - предупредил он. Он нажал одну из кнопок на подлокотнике, и металлический круг, похожий на наручники, тут же защёлкнулся. То же самое произошло вверху на спинке кресла.
   - Здесь он держал своих пленников, - догадалась Ольга.
   - Он сумасшедший маньяк, - сказала вслух Анютка то, что сейчас думали все.
   Киселёв почесал в затылке, шепча какие-то слова - нелитературные, плохие слова - догадались все женщины.
   - Надо как можно быстрее найти этого урода, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Надо, но где? Ничего путного в голову не идёт, - пожаловалась Ольга.
   - Давайте выбираться отсюда. А то мы и сами свихнёмся, - предложила Анютка.
   Они вышли из страшной комнаты в коридор тоннеля.
   - Здесь ещё дверь есть, - наблюдательная Анютка показала пальцем в торцевую стену.
   Эта дверь была закрыта на замок, каких Киселёв никогда не видел. Он пытался проникнуть в гнездо отмычками, но ничего не получалось.
   - Наверное, тут наш Кулибин поколдовал, - проворчал он.
   - Крыжановский? - тревожно уточнила Ольга. - А вдруг за всем этим всё-таки он стоит? - предположила она. - Вдруг Олег прав?
   - Посмотрим, - ответил Киселёв.
   - Так, мы спустились и пошли в южную сторону, - начала вычислять Ольга. - А что, вполне возможно отсюда попасть на территорию Крыжановского, - предположила она.
   - Ладно, разберёмся. А сейчас в отдел, - распорядился Киселёв, бросая сочувственный взгляд на подавленную Альку.
   - А там что за дверь? - подходя к лифту, Анютка показала в противоположную сторону.
   Они подошли к новой двери - она была закрыта обыкновенным замком, без всяких заморочек, а потому Киселёв легко открыл её одной из своих отмычек.
   Это была небольшая комната, заставленная картонными коробками. Киселёв открыл первую, что стояла прямо перед ним.
   - Да здесь какие-то лекарства, - заглядывая в коробку сбоку, сказала Ольга.
   Киселёв вынул белый пластиковый флакон, открыл его, высыпая на ладонь крупные круглые таблетки.
   - Как думаешь, что это? - спросил он, лизнув таблетку.
   - Что тут гадать? В лабораторию надо нести, - ответила Ольга.
   - Я и без лаборатории тебе скажу: это наркотики. У нас в Питере этими таблетками снабдили все ночные клубы. Я уже видел их и не раз.
   - Так вот откуда ноги растут! - обрадовалась Ольга. - А наши коллеги по борьбе с наркотиками с ног сбились в поисках места, откуда доставляют эту гадость. А тут на тебе - целый склад.
   - В этом наркотике какой-то новый состав. Без химика тут не обошлось, - вспомнил заключение экспертов Киселёв. - Так что, девочки, мы не зря здесь лазили. Подарок твоим коллегам, Оля, сделаем, - он засунул флакон с таблетками в карман.
   - Теперь нам прокуратура без разговоров ордер на обыск даст, - обрадовалась Ольга.
   - А пока быстро наверх, - поторопил всех Киселёв.
  

132

  
   По дороге в следственный комитет они заехали к Анюте и оставили её с Алькой дома.
   - Оля, надо скорее найти Игоря, - переводя лихорадочный взгляд с Ольги на Киселёва и обратно, сказала Аэлита. - Я боюсь, этот маньяк убьёт его, - она машинально заложила распушенные волосы за уши и плотно сжала полные губы.
   - Мы этим сейчас и занимаемся, - как можно мягче ответил за Ольгу Киселёв. - Для этого я сюда и приехал, - ему хотелось как-то утешить Альку, но он понимал, что это бесполезно.
   - Ждите вестей и не накручивайте себя, - посоветовала Ольга.
   Простившись с Алькой и Анютой, Киселёв и Ольга направились к автомобилю.
   - Думаю, Иван сейчас там, где и Яна, - садясь в автомобиль, предположил Киселёв. - А потому, Оля, не будем терять время и сгоняем сейчас к Волкову. Адрес помнишь?
   - Помню, - кивнула Ольга.
   - Не нравится мне этот тандем: Фёдор и Волков.
   - Всё здесь очень подозрительное, - согласилась Ольга. - И Крыжановский - какая его роль во всём этом?
   - Трудно сказать. Но везде, как сказал Олег, торчат его уши.
   Они вырвались на Садовое кольцо.
   - Тьфу ты чёрт! - выругался Киселёв. - И сколько нам торчать в этой пробке?
   - Пока "Марш несогласных" не пройдёт, - вздохнула Ольга.
   - Как же мне осточертели все эти марши! - Киселёв зло сплюнул.
   - Они уже всех достали. Богатенькие бездельники. Где пройдут - там нагадят. Чистые Пруды после них два или три дня вычищали.
   - Президента хотят свалить. Он не нравится нашим заокеанским партнёрам. Им не нравился Советский союз - в девяностые помогли организовать криминальную революцию. Криминал пришёл к власти. Ужас - что творилось! Ты тогда маленькой была. А мы пережили развал страны. Самые страшные годы в моей жизни.
   - Александр Константинович, как же вы допустили, чтобы страну развалили?
   - Растерялись, наверное, - неуверенно ответил Киселёв. - Сначала Горбачёву поверили. Очень перемен хотелось.
   - А перемены нужны были?
   - Нужны, Оля. И в экономике, и в политике. Но перемены, а не развал государства.
   - А эти чего хотят? - Ольга кивнула в сторону протестующих.
   - Во всяком случае не нашего с тобой благополучия. Опять выполняют заокеанский заказ - развалить теперь Россию. Смотрела передачу по НТВ "Анатомия протеста-2"?
   - Смотрела. Ужас какой-то. Если не пресечь это безобразие, то нашу страну ожидают ещё худшие потрясения, - Ольга с негодованием посмотрела на движущуюся колонну.
   - Был у нас такой журналист, главный редактор журнала "Огонёк" Коротич. Какие только гадости не вываливал он на головы читателей о нашей истории! И где он сейчас?
   - Где? - Оля выжидательно посмотрела на Киселёва.
   - В США. Такие, как он, раскачают страну и свалят за бугор. А нам разгребай после них всё дерьмо.
   - Ещё бы Сванидзе с собой прихватил. И всех этих Навальных, Удальцовых и прочих Чириковых. Чирикали бы себе из-за океана, а мы со своими проблемами как-нибудь сами разберёмся, - согласилась с Киселёвым Ольга. - Тоже мне, оппозиция, - недовольно буркнула она.
   - Какая же это оппозиция? Оппозиция - это наши лучшие журналисты: Мамонтов, Соловьёв, Петров, Баранец, Леонтьев - вот это оппозиция. Они дают сигнал власти: прислушайтесь, дескать, к человеческим проблемам, а то хуже будет. Люди не смогут бесконечно терпеть беспредел в ЖКХ, в армии, в полиции - да во всех сферах. А Сванидзе, Оля, он способствовал развалу СССР, а теперь по той же схеме помогает раскачивать лодку России. Вот так.
   - А Ерофеев, обратили внимание, с какой брезгливой надменностью он говорит о нашей стране? - вспомнила Ольга.
   - Конечно. Тот ещё сноб. Потому и писатель - так себе, невостребованный, - кивнул головой Киселёв. - Эй, несогласные, долго вы ещё будете нас держать? - крикнул он в окно автомобиля.
   Водители по всему Садовому кольцу нетерпеливо сигналили.
   Наконец, недовольные прошли, освободив проезжую часть.
   - Сколько времени потеряли из-за этих паршивцев, - злился Киселёв.
   - Зачем им разрешают митинговать в центре города? Собирались бы все эти Собчачки в каком-нибудь парке, митинговали бы там, никому не мешая, - поддержала его Ольга.
   - Ты мне эту фамилию даже не напоминай.
   - Собчак, что ли? У нас в Москве её называют светской львицей.
   - Львица! Какая она львица? Кошка она драная, - вот она кто. Львица, - Киселёв, ухмыльнувшись, покрутил головой. - Наглая, невоспитанная девица - вот она кто. - Взять бы за ухо эту львицу и провести вдоль Садового кольца в качестве наказания за наглость и глупость, - сказал он, прибавив скорость.
   Ольга засмеялась.
   - Ты чего? - Киселёв скосил в её сторону глаза.
   - Представила, как вы её за ушко да на солнышко.
   Киселёв улыбнулся.
   - Долго нам ещё ехать? - уточнил он.
   - Кажется, уже приехали, - ответила Ольга, указывая на дом, в котором жил Волков.
   - Степана Вениаминовича нет дома, - ответил женский голос в домофон.
   - А где он сейчас? - спросил Киселёв.
   - Не могу знать, - последовал лаконичный ответ.
   - Тогда мы побеседуем с вами, - предложил Киселёв. - Если вы не возражаете, - добавил он.
   В домофоне помолчали.
   - Проходите, - через несколько секунд ответила женщина.
   Они вошли в холл многоэтажного дома. За конторкой сидел молодой охранник.
   - Вы к кому? - строго спросил он. Киселёв объяснил. - Ваши документы, - ещё строже потребовал охранник.
   Киселёв и Ольга показали свои документы. - Пятый этаж, - уже доброжелательней проинформировал он.
   Дверь им открыла красивая женщина лет сорока.
   - Проходите, - пригласила она их в гостиную, в которой по площади можно разместить автопарк. - Что вас интересует?
   - Вы не подскажете, где мы можем сейчас найти Степана Вениаминовича? Он нам очень нужен, - приклеивая на лицо самую обаятельную из своих улыбок, спросил Киселёв.
   - Я не знаю, где он находится сейчас. Сами понимаете, я служу у него в качестве экономки. Он не докладывает мне, куда уходит и когда вернётся, - со спокойным достоинством ответила женщина. - Чаю? Кофе? - предложила она.
   - Кофе, если можно, - попросил Киселёв.
   - А вам? - улыбнулась она Ольге.
   - Мне лучше чаю.
   Женщина ушла на кухню. Ольга указала глазами Киселёву на противоположную стену. Он оглянулся. На стене висел огромный портрет, написанный масляными красками.
   - Это портрет Степана Вениаминовича, - пояснила неслышно вошедшая прислуга.
   - Где же нам его искать? - посетовал Киселёв, усаживаясь в кресло.
   - А вы спросите Николая Львовича Крыжановского. Они дружны, - посоветовала женщина.
   - Крыжановский здесь часто бывает? - подала голос Ольга.
   - Не так чтобы часто. Но иногда приезжает.
   - А Дёмин частый гость Волкова? - опять спросила Ольга.
   - Фёдор? Я слышала о нём, но ни разу не видела, - ответила женщина.
   - Нам пора. Спасибо за кофе, за чай, - сказал Киселёв, поднимаясь с кресла. За ним поднялась и Ольга, бросив ещё раз взгляд на портрет.
   - Что скажешь, Оля? - спросил Киселёв, когда они сели в машину.
   - Где-то я его видела, - задумчиво ответила Ольга.
   - Хе-хе. Вот и я о том же.
   - Сейчас приедем в управление, и я начну копаться в прошлом Волкова. Что-нибудь, да нарою, - пообещала Ольга.
  

133

  
   Ольга завершила ввод данных на Волкова и запустила поиск. Затем щёлкнула "возврат", компьютер пискнул. Теперь надо ждать.
   - Информации о прошлом Волкова нет, - прямо с порога сообщила Ольга Корнееву и Киселёву.
   - А о прошлом Фёдора Дёмина ты что-нибудь выяснила? - расстроено спросил Корнеев.
   - Давно. Только выяснить ничего особенного не удалось, - ответила Ольга. - Там тоже всё покрыто мраком.
   - Мутная какая-то история, - проговорил Киселёв. - Откуда эти двое появились? В какую ситуацию попал Дёмин, если Крыжановскому пришлось его спасать? И почему Крыжановский носится с ним, как курица с яйцом?
   - Это мы и пытаемся выяснить, - ответил Корнеев. - Оля, займись вплотную этой сладкой парочкой, - распорядился он.
   Ольга встала из-за стола и пошла к выходу.
   - Оль, постой, - окликнул её Киселёв. Она вернулась. - Где ты, говоришь, нашла труп изуродованной женщины?
   - В реке. В камышах, - уточнила она.
   - Это далеко?
   - Около нашей дачи.
   - Можешь меня пригласить к себе на дачу?
   - Конечно, - улыбнулась Ольга.
   - Когда?
   Ольга вопросительно глянула на Корнеева.
   - Поезжайте прямо сейчас, - разрешил он. - Запрос на Дёмина с домашнего компьютера можешь сделать, - он бросил на Ольгу быстрый тёплый взгляд. - Вечером и я к вам подъеду.
   На дачу они приехали, когда вечернее солнце сжигало верхушки деревьев.
   - Ну, давай, показывай, где ты нашла труп, - вылезая из машины, сказал Киселёв.
   - Сначала я вас покормлю, а потом отведу на то место, - возразила Ольга. - Вы же наш гость, и мы должны позаботиться о вас, - улыбаясь, она вынула из машины пакеты с продуктами и подала их Киселёву.
   Киселёв с удовольствием ел котлеты, салат, спагетти.
   - Вкусно, - он вытер салфеткой губы, выпил предложенный чай, съел пару конфет и, глядя на Ольгу сытыми глазами, проговорил: - Я и не думал, что такой голодный. Вон сколько съел. Или ты просто вкусно готовишь, - засмеялся он.
   - Ешьте на здоровье, - Оля подвинула ему тарелку с пирожными.
   - Больше не могу, - отказался гость. - Спасибо. Ты настоящий друг. Не дала помереть с голоду. А теперь пошли, - он пружинисто вышел из-за стола.
   - Красотища-то какая! - сказал Киселёв, когда они вышли на крыльцо. В лесу было тихо и спокойно.
   - Зачем только люди убивают друг друга? Жили бы в такой красоте - всем места хватит. А нет! Всё им мало. Дерутся, убивают друг друга, - философствовала Ольга, шагая впереди Киселёва. - Вот эти камыши, - показала она, где нашла труп.
   - Тихое место, - отметил Киселёв.
   - Интересно, как Алька угадала код? - перепрыгнула Ольга на другую тему. Этот вопрос висел у неё ещё в особняке Дёмина, но задать его там она не успела - события развивались стремительно, надо было многое проверить.
   - Это год рождения Ивана, - ответил Киселёв.
   - Как она догадалась, что код может быть связан с этой датой? - ещё больше удивилась Ольга.
   - Побывала у них в руках. Чувства стали обострённее. Интуиция ей подсказала, откуда грозит опасность любимому человеку. Поняла, что всё здесь связано с её мужем, - попытался объяснить Киселёв.
   - Представляете, Александр Константинович, как Дёмин его ненавидит, если даже замок закодировал его годом рождения!
   - Вот только узнать бы, за что он его так ненавидит, - задумчиво ответил Киселёв.
   - А может, это проделки Волкова? - высказала догадку Ольга.
   - В доме Дёмина? Не думаю.
   - Но прислуга утверждает, что Волков у Дёмина чувствует себя хозяином.
   - Всё равно Дёмин должен знать, что в его подвале творится.
   - Значит, Дёмин хорошо знает Воскресенского, - высказала предположение Ольга.
   - Скорее всего, так оно и есть, - согласился Киселёв. - Узнать бы только, кто он такой, этот Дёмин. Я не верю, что это сын Золотарёва. Золотарёв - бывший вор в законе. А у воров такого ранга семьи быть не должно, - рассуждал Киселёв.
   - У меня в мозгах уже всё перепуталось, - пожаловалась Ольга. - Надо сосредоточиться и попытаться имеющуюся информацию систематизировать.
   - Ты хотела пробить по компьютеру всё о Дёмине и Волкове, - напомнил Киселёв.
   - Всё, иду. А вы?
   - А я ещё побуду здесь, поброжу по берегу, подышу чистым воздухом.
   Киселёв остался один. Сначала он наблюдал, как нос катера рассекает розовую в закате солнца воду. Долгим взглядом он провожал быстро уходящий катер. Куда он идёт? И что там вдали за точка, покрытая лесом? В самом широком месте реки? Какой-то остров, - догадался Киселёв. Он машинально глянул себе под ноги - здесь нашли убитую Николаеву Татьяну. - А остров тут при чём? - спросил он себя. - Прямо скажем - ни при чём. Просто нечаянно взглядом зацепил. Однако у Ольги и Олега надо порасспрашивать об этом острове, - решил он.
   Олег приехал на дачу, когда огни больших особняков мягко сияли в сумерках позднего вечера.
   На кухне Ольги не было. "В кабинете", - догадался Олег.
   Ольга сидела, облокотившись на стол и прикрыв уставшие глаза ладонью. Не хватало одного шага, одной нестандартной мысли, чтобы понять, что происходит. Где-то в глубине сознания смутно вырисовывалась какая-то идея, но мысли ёрзали из стороны в сторону, не давая ей возможности ухватить догадку за хвост.
   - Устала? - Олег неслышно подошёл сзади, обнял её, прижимаясь губами к пушистым волосам.
   - Знаешь, мне удалось получить интересную информацию о Дёмине, - Олег давно знал этот взгляд Ольги. Она раздобыла какие-то сведения, которые её удивили и дали другое направление в следствии этого дела.
   - Рассказывай, - Олег сел на диван и внимательно выслушал всю полученную ею информацию. Ольга испытывающе посмотрела на него.
   - Как ты на это смотришь? - осведомилась она. - Уверена, что-то в этом есть сногсшибательное, и это "что-то" надо раскопать.
   - Из каких источников ты всё это выкопала?
   - Из интернета. Какой-то пользователь выложил эту историю в сеть.
   - Диву даёшься, чего только в жизни не бывает, - оставаясь под впечатлением рассказанного, произнёс Корнеев. - Ни одному нормальному писателю такой сюжет не придёт в голову. Ну а Волков тут с какого боку-припёку проходит?
   - Ещё не знаю, - Ольга задумчиво покачала головой.
   - Не знаешь, - повторил за ней Корнеев. - А я думаю, что трогать Волкова - то же самое, что сунуть палку в осиное гнездо. Я о нём кое-что выяснил. У него куча лакеев, армия секретарей, подхалимов и вышибал. Его охраняют настоящие бойцы-профессионалы. А главное - связи. Он редко ходит на увеселительные мероприятия. Ведёт замкнутый образ жизни. И тем не мене его знают и всегда могут прикрыть люди самого высокого ранга.
   - Самого высокого - это какого? - уточнила Ольга.
   - Из администрации Президента, например. Наши министры пожимают ему руку. Словом, Оля, к этому кренделю не так легко будет подобраться, - вздохнул Олег. - Да и зачем он нам? Как его биография может повлиять на ход нашего расследования? - спросил Корнеев.
   - Ну не знаю. Он дружит с Дёминым. А у того друзей, кроме Волкова и Крыжановского, никого больше нет. Может, Волков сможет нам дать какую-нибудь важную информацию, - нерешительно предположила Ольга.
   - Думаю, копать надо в сторону Дёмина и Крыжановского. Вот этот тандем по-настоящему подозрительный, - высказал своё мнение Корнеев.
   - А, ладно. Что-нибудь придумаем, - отмахнулась никогда не унывающая Ольга. - А сейчас идём, я покормлю тебя. Кстати, что-то гость наш загулял, - обеспокоилась Ольга из-за долгого отсутствия Киселёва.
  

134

  
   Киселёв облазил весь берег в районе найденного трупа Васильевой- Николаевой. Он почти ползал, чуть ли не обнюхивая берег. Так он дошёл до лодочной станции. Лодочная стоянка оказалась частной.
   - Часто берут лодки напрокат? - спросил он охранника, кассира, распорядителя в одном лице.
   - Часто, - ответил охранник.
   - И куда плывут?
   - Да кто куда. Кто на рыбалку, кто просто прокатиться по реке. Некоторые на остров добираются.
   - И что? На острове отдыхают или как?
   - Да кто ж их знает, что они там делают, - закуривая, сказал охранник. - Остров тот, говорят, частная территория. Хозяин у того острова, говорят, есть.
   - Утром приду - дадите напрокат моторку? - поинтересовался Киселёв.
   - А почему не дать? Конечно, дам. Платите только, - заулыбался охранник.
   Возвращаясь обратно, Киселёв посматривал на остров, залитый морем веерообразно вспыхивающих и гаснущих разноцветных огней. - Красиво как, - подумал Киселёв. - Наверное, там проводят развлекательно-увеселительные мероприятия.
   Эта мысль привлекла его. Вдруг там кто-то видел Васильеву Татьяну? Вдруг её именно оттуда доставили?
   Ольга и Олег видели уже десятый сон, когда Киселёв вернулся в дом. Он тихонько зашёл в ванную, разделся - с отворотов брюк посыпался песок.
   - Тьфу ты! - ругнулся он, собирая песок губкой. Он бросил брюки на корзину с бельём - из кармана выпала записка. Та самая, что швырнул ему под ноги летающий человек. Киселёв развернул её, прочитал ещё раз: "Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от тебя, мент, и подавно уйду". - Вот сволочь! - вслух сказал Киселёв, залезая под душ.
   Усталость, накопившаяся за день, сползала с него под струями горячей воды.
   Стоя под душем, он думал о похищении Ивана. - Есть, конечно, люди, кому исчезновение Воскресенского очень выгодно. Они вздохнут с облегчением. Но Золотарёву это зачем? - думал Киселёв. - А вот Фёдору исчезновение Ивана нужно, наверное, больше всех. И Аэлиту похищали из-за Ивана - это ясно, как божий день. Но зачем ему это надо? И эти портреты - бр-р, - вздрогнул Киселёв - Что-то общее проглядывается в изуродованных лицах погибших людей и в портретах Ивана с нарисованными шрамами. Он хочет такими же шрамами изуродовать Ивана! - понял Киселёв. - Но зачем этот предсмертный ритуал? Не проще ли убить без всяких таких рисунков на лице? Зачем он это делает? - вопросы теснились в голове, а ответов не было.
   Киселёв тихонько вошёл на кухню - на столе стоял ужин, накрытый салфеткой. Он с удовольствием поел - после длительной прогулки аппетит разыгрался не на шутку. В комнате для гостей ему было уже постелено - Оля предупредила, что спать он будет там.
   Едва коснувшись подушки, он тут же уснул - сказались усталость, река, лес, свежий воздух.
   Рано утром в комнату сквозь стёкла окон и тюль заползли солнечные лучи. В их снопе заплясали миллиарды пылинок. Киселёв ногами нашарил у кровати ускользающие тапочки, встал и с удовольствием потянулся. Затем он сделал несколько привычных упражнений, отжался и пошёл в душ. Он хотел подождать хозяев на кухне, но их уже не было. На столе лежала записка: "Завтракай без нас. Ждём тебя в управлении. Есть новости. Олег".
   Киселёв заглянул в холодильник, достал оттуда ветчину, сыр, тонко нарезал, сварил кофе, позавтракал и помчался на лодочную станцию.
   Он прыгнул в лодку, завёл мотор и направился к острову, рассекая серебристо-золотую гладь реки.
   С берега остров казался ближе. Киселёв пожалел, что у него не было бинокля.
   - А, ладно. Без бинокля обойдусь, - подумал он, внимательно разглядывая очертания берега.
   Остров был овальной формы. С одной стороны покачивались яхта, несколько лодок, неподвижно стояли два катера. На широкой пристани сновали люди.
   С другой стороны пристань была небольшой. К ней причалены две моторные лодки и маленький катер. Туда и направил свою лодку Киселёв.
   - Здесь частная территория, - услышал он, подплыв к берегу.
   - Ясно. А кафе у вас здесь имеется? Или столовая? Я проголодался, пока рыбачил, - нашёлся Киселёв.
   - Рыбачил? - глаза парня насмешливо сузились. - Что-то рыбы в вашей лодке не видать.
   - Точно. Улова никакого.
   "Алекс, ты где?", - услышал Киселёв чей-то голос издалека. - "Здесь я!", - откликнулся Алекс. - А вы, дядя, отчаливайте от берега, - обратился он к Киселёву. - А то сейчас сюда набегут бойцы, и они не такие добрые, - строго сказал Алексей.
   - Понял, не дурак, - ответил Киселёв. - Спасибо, что предупредил. А хозяин этого острова кто?
   - Лучше вам не знать, - посоветовал парень. - На кладбище место этой птице. Или в аду.
   - Что, злой?
   - Ещё какой!
   - А зовут его как?
   - Какая разница! Вам лучше его не знать.
   - Да ладно, не сердись. Не хочешь говорить - не надо. До встречи, - и Киселёв, развернув лодку, поплыл обратно.
   Вечером все трое сидели в кабинете Корнеева.
   - Кое-что проясняется, - выслушав информацию, добытую Ольгой, обрадовался Киселёв.
   - Остаётся только найти место, куда исчезла вся троица. За квартирой Волкова установлено наблюдение, но он дома так и не появлялся, - озадаченно сказал Олег, потирая ладонью затылок.
   - Главное, успеть, пока они с Иваном ничего не сделали, - с тревогой сказал Киселёв. - Хотя за это время многое могло случиться.
   - Думаете, он ещё жив? - с сомнением спросила Ольга, переводя взгляд с одного офицера на другого.
   Киселёв промолчал.
   - Будем надеяться, - пожал плечами Корнеев.
   - Оля, надо выяснить, кому принадлежит остров, что просматривается с твоей дачи, - вспомнил утреннюю прогулку Киселёв.
  

135

   - Алекс, с кем это ты беседы беседовал? - спросил Роман, приближаясь к Алексею.
   - Да рыбак тут один подошёл к пристани. Вон, видишь, плывёт на моторке? - Алексей указал пальцем на отплывшего достаточно далеко от острова Киселёва.
   - А-а. А я думаю, с кем это ты тут разговоры разговариваешь? - ответил Роман, пристально вглядываясь в сторону уплывающей лодки.
   - Ты чего такой смурной? - глядя на сердитое лицо приятеля, спросил Алексей.
   - Федьку искал. И не нашёл. Волков сказал, что он в Москву уехал.
   - Ну и что? Уехал - и уехал. Тебя это, что, напрягает?
   - Не напрягает, конечно. Просто, знаешь, поговорил со Степаном, и такой осадок в душе - муть одна.
   - Интересно, сколько лет этому уроду?
   - А зачем тебе? - спросил Роман.
   - А просто так. Ровесник он нам или нет?
   - Чёрт его знает. Какой-то он без возраста, - Роман сорвал травинку и откусил её. - Сколько бы ему не было лет - зверь он тот ещё. Людей ненавидит и держит всех здесь в страхе. Страх стал его союзником. Страхом он и калечит всех на острове.
   - Зато тебя и Николая Львовича любит. А о Фёдоре я вообще молчу. Ради него он готов на всё. Любой каприз исполнит. Для него вы трое - избранные, - усмехнулся Алексей.
   - Тоже скажешь - избранные. Избранные, пока по шерсти гладим. Николай Львович держится от него на дистанции. А я и вовсе - на расстоянии вытянутой руки. А насчёт Федьки ты правильно подметил - что тот пожелает, то Волков для него и сделает. И это для меня загадка. Будто он ему брат родной.
   - У них, мне кажется, даже характеры похожи.
   - Вот-вот. А остальных людей он просто ненавидит.
   - Это ты Ром, загнул, - возразил Алексей.
   - Что - загнул?
   - Про ненависть. Волков не умеет ни любить, ни ненавидеть. Это очень сильные чувства. А он холодный, как лёд. Просто он вас выделил - и всё. И обращается с вами, как с людьми. А остальным расчётливо творит зло. Шагнул - зло оставил. Ещё шагнул - ещё одно зло. Так и сеет вокруг себя сплошное зло.
   - Да ты философ, - улыбнулся Роман. - Ты сто пудов прав.
   - Пожил бы здесь, как я, а не наездами. Тоже философом стал, - вздохнул Алексей.
   - Мне и наездов за глаза хватает. Представляешь, говорю ему сегодня: по нашим законам ты не имеешь права физически наказывать своих работников. А он мне: - В доме номер шесть был? - и ухмыляется иезуитской ухмылкой. - Был, - говорю. - Ты с людьми расправляешься, как с крепостными рабами. - А они и есть мои рабы, - невозмутимо так отвечает. - А я ему: - Рабство, - говорю, - запрещено Российским законодательством. У нас не рабовладельческий строй, - говорю. - У вас - да, - отвечает он мне. - Как это - у нас? Ты тоже живёшь на территории России, значит, обязан соблюдать законы нашей страны, - меня прямо распирало от такой наглости. - Оглянись, чудило, - говорю. - Двадцать первый век на земле! Представляешь, что он мне ответил?
   - Догадываюсь, - кивнул Алексей.
   - Нет, ты не представляешь! - горячился Роман. - Это мой остров, - говорит. - На моём острове для всех людей закон - это я. Я властвую над ними, потому что я их господин, - цинично так заявляет и смотрит на меня, знаешь, высокомерно-пренебрежительным взглядом, будто я тоже его раб. Такая злость во мне закипела - так бы и врезал ему по его наглой роже. - Они - люди, - как можно спокойнее пытаюсь внушить ему. - Ты можешь использовать их труд и платить им за это. И больше ничего. Не нравится работник - увольняй его. Чтобы всё по закону было.
   - Я плачу им за труд. Разве им здесь плохо? Я обеспечил их едой, одеждой, крышей над головой. Что ещё им надо? А насчёт увольнения - это ты, брат, загнул. Я заставлю их работать так, как надо. И с острова ни одна живая душа не выскользнет. Здесь их место.
   - Они должны быть свободными, - говорю ему. - А ты со своими бойцами удерживаешь их здесь насильно, - у меня от злости чуть сердце не выпрыгнуло.
   - Разве это люди? Это быдло. Их надо использовать на полную катушку - и всё.
   - Ты считаешь, что, кроме тебя, других людей не существует? - спрашиваю, надеясь, что он услышит мою иронию. Какое там! Он, кроме себя, никого не слышит.
   - Почему же. Другие люди тоже есть. Но их очень мало. Слышал выражение: креативный класс?
   - Слышал, не глухой. Это те, что на Болотной безобразничали, Чистые Пруды загадили, истерично орали со сцены - они, что ли, по-твоему, креативный класс? Собчачка, по-твоему, креативно мыслит?
   - Они - да. А остальные - так, насекомые. Немного летают, немного скачут, что-то стрекочут - быдло, одним словом.
   - А девки, что в Храме скакали, тоже креативные?
   - Они нам нужны.
   - Кому это - нам?
   - Оппозиции.
   - Если у вашей оппозиции лицо - девки, прыгающие в Храме и совокупляющиеся, как животные, в общественном месте, - то, конечно. Нечего сказать, привлекательная внешность у нашей оппозиции - засмеялся я.
   - А ты не смейся. Вот когда мы захватим власть, тогда и посмотрим, кто будет смеяться, - таким холодным тоном отвечает он мне, что в градуснике, наверное, ртуть замёрзла.
   - Эх, - говорю ему - слушаю тебя, Степан, и удивляюсь. Людей не боишься, так хоть Бога побойся. Наверное, в Бога ты веришь. Вон какую церковь на острове отгрохал.
   - Бояться Бога? Мне? - и захохотал так, что у меня мурашки по спине побежали. Знаешь, Алекс, хохот такой жуткий. Ну, прямо Мефистофельский. - Я общаюсь с единственным Богом, которого знаю - с самим собой! - и глаза у него так блестят! Лихорадочным блеском блестят. А, Алекс? Что скажешь? - Роман тревожно посмотрел на приятеля.
   - Я давно подозревал, что он ненормальный, - пожал плечами Алексей.
   - Так чего ты здесь до сих пор торчишь? Что тебя держит на острове этого урода? Какой дьявол принёс тебя сюда? - горячился Роман.
   - Доллары, Рома. Они и есть тот самый дьявол. Работы нет, денег нет, жильё не купить, с родителями жить не могу. Вот из-за этих самых зелёных бумажек я и понёсся на этот остров, в тьму-таракань, к Волкову, в самую пасть дьявола.
   - Я сегодня же отсюда свалю, - решил Роман. - Нет, ну что человеку надо? - опять закипел он. - Живёт по-лукулловски, так ему ещё рабы нужны.
   - По-лукулловски - это как? - не понял Алексей.
   - Богато, значит. Римский консул такой был Люция Лукулл, - объяснил Роман. - У него такие богатства были - закачаешься. Пиры устраивал - земля гудела вокруг.
   - Где он живёт? - живо спросил Алексей.
   - Где-где. В Караганде! Он в Риме жил ещё до нашей эры. Умер давно. Эх ты, тьма эфиопская, - засмеялся Роман.
   - А я подумал, что он сейчас где-то у нас живёт. Дай, думаю, познакомлюсь, - широко улыбнулся Алексей, нисколько не обижаясь на тьму эфиопскую. - И откуда ты всё это знаешь? - он с уважением посмотрел на приятеля.
   - Да это я так, случайно узнал, - смутился Роман. - Из-за девчонок всё. Собираюсь на свидание - хочется блеснуть интеллектом: вот, мол, какой я умный. Из-за них всю энциклопедию проштудировал.
   - Ну, ты даёшь, - Алексей с восхищением посмотрел на Романа. - Прочитать всю энциклопедию - это тебе не хухры-мухры.
   Они подошли к крыльцу особняка Крыжановского.
   - Вот вы где, - обрадовался им Крыжановский. - А я думаю, куда это Роман запропастился? - он закрыл дверь мастерской и широкими шагами подошёл к молодым людям.
   - Николай Львович, я хочу уехать с острова, - с места в карьер объявил Роман.
   - Что так? - Крыжановский с любопытством посмотрел на своего помощника.
   - Не могу больше. Этот креативный урод давит. Знаете, что он мне ответил, когда я ему сказал, что он не имеет права истязать людей?
   - Ну и что ответил тебе Степан?
   - Я их не истязаю, - говорит, - я их наказываю. Быдло надо учить, Рома
   - Ну а ты что?
   - А что я? Руки, ужас, как чесались. Едва сдержался, чтобы не удавить эту гадину.
   - Не удавил? - Крыжановский насмешливо посмотрел на парня.
   - Не успел, - пробубнил Роман. - Цербер его подошёл, Никита Воронов.
   - Что-нибудь услышал, о чём они говорили? - уже без улыбки спросил Крыжановский.
   - Да я не понял ничего. "Доставили, - говорит ему Никита. Волков от радости даже руки стал потирать. - Всё, - говорит мне, - Рома, дискуссии на нравственные темы сегодня закончены. Продолжим нашу беседу позже, если захочешь", - и ушёл вместе с Вороновым.
   - Это уже интересно, - протянул Крыжановский. - Кстати, а ты что у Волкова делал? - спохватился он.
   - Фёдора искал.
   - Нашёл? - быстро спросил Николай Львович.
   - Нет. Волков сказал, что он в Москву уехал.
   - Кто бы сомневался, - фыркнул Крыжановский.
   - Я тоже хочу сегодня уехать, - напомнил Роман о своём решении. - Этот остров Гоги-Магоги вот у меня уже где сидит, - ребром ладони Роман провёл по горлу.
   - Гоги-Маоги? - с удивлением переспросил Крыжановский. - Почему Гоги-Магоги?
   - Потому что цари такие нечестивые были. Они всем внушали страх и ужас, - хмуро пояснил Роман.
   - Гог и Магог - это кровожадные, жестокие народы, кажется, - вспомнил Крыжановский. - В Талмуде сказано, что последние битвы их прошли на землях Израиля перед приходом Мессии, - Крыжановский собрал в морщины лоб, вспоминая легенду. - Так предводителей было двое - Гог и Магог, - Николай Львович вопросительно посмотрел на Романа.
   - Ага, два в одном, - улыбнулся своёй шутке Роман. Двое, а злобствовали заодно.
   - Два в одном, - уже не слушая Романа, повторил Крыжановский. - А что, ты, наверное, прав. Два в одном, - согласился он.
   - Ну, так что, Николай Львович, можно мне сегодня уехать с острова? - вывел Крыжановского из задумчивости Роман. - И Алёшу я бы прихватил, - поймал он умоляющий взгляд приятеля.
   - Скоро вы покинете остров, ребятки, - пообещал Крыжановский. - Но не сегодня.
   - Почему не сегодня? - заартачился Роман. - В Москве дел накопилось полно, - выдвинул он весомый аргумент.
   - Дела подождут, Рома. Мне здесь ваша помощь нужна.
   - Что надо сделать? - с готовностью спросил Роман. Редкие просьбы Крыжановского для него были законом, который он добровольно, охотно готов выполнять. Иногда ему казалось, что за Крыжановского он без колебания отдаст свою жизнь. Пусть он бывший вор. Но рядом с этим человеком Роман, наконец, приобрёл душевный покой. Исчезла вечная внутренняя тревога, одиночество, неуютность. А за ними испарилась и депрессия.
   - Пока ничего особенного. Ты, Рома, иди к Волкову. Нам с тобой на его территории везде открыты двери. Наблюдай, что в его дворце творится. А ты, Алексей, оставайся здесь, будь на связи. Следи, чтобы телефон не разрядился.
   - Ладно, - хором ответили молодые люди и переглянулись. - Прямо похоже на разработку военной операции, - проговорил Алексей.
   - Почти угадал, - ответил Крыжановский.
   - А вы где будете? - на всякий случай спросил Роман.
   - Я буду у себя. Если что-то заметишь неординарное, сразу звони. И будь осторожен. Ни во что не влезай, - предупредил Крыжановский. - Наблюдай и передавай мне. И всё.
   - Да что происходит? - встревожился Роман.
   - Сам ещё не знаю. Но нам надо быть начеку, - ответил Крыжановский, направляясь к дому.
   - Слушай, Ром, а Николай Львович, наверное, тоже энциклопедию штудировал перед свиданиями с девчонками, - предположил Алексей, с уважением глядя вслед удаляющемуся Крыжановскому.
   - Так он же профессор, - с гордостью ответил Роман.
  

136

  
   Он пристально наблюдал по монитору за каждым движением Яны. Мефистофельская усмешка не сползала с его лица.
   - Я смогу заставить тебя полюбить меня! - говорил он изображению Яны на мониторе. - Не меня, так мои богатства. Не сможешь ты противиться такой роскоши, - злорадно шипел он. - Уж я-то хорошо знаю тебя, голуба моя. Я всё положу к твоим ногам и завоюю тебя! Я буду прибирать к своим рукам капиталы олигархов, пока сам не скажу себе: хватит. Я заставлю эти денежные ходячие мешки делать так, как я хочу. Они сами сложат всё, что имеют, у моих ног. Потому что я сильный! И никого не боюсь! Я - хищник. Остальные - жертвы.
   Однако в памяти опять всплыли самые неприятные моменты его жизни. Чёрт! Они всегда всплывают в самый неподходящий момент. Это уже в прошлом! Но ярость такая поднимается с самого дна души, будто это было вчера. Ему показалось, что он отчётливо слышит лёгкий всплеск Невской волны. Он даже зажмурился - будто всё опять наяву. Они гуляют по набережной. Весёлые, разбитные, азартные. И счастливые! Ещё бы - сессия позади!
   - Куда Ванька с Янкой запропастились? - нервничает Илья. - На катер опоздаем.
   - Куда, куда, - передразнила его Светка. - Любовь у них. Ваня вчера только приехал, а ты со своим катером.
   - Так договаривались же, - не унимался Илья.
   - Подумаешь, договаривались, - пожала печами Светлана.
   - А ты чего прокис? - насмешливо спрашивает Таня Николаева. - Нос повесил, - пытается она растормошить одноклассника.
   - Что спрашиваешь? - ответила за него Светлана. - Ванька его Янку уводит.
   Друзья легко и дружно нанизывали одну на другую колючие насмешки, называя его рогатым козликом.
   - Ешь больше кальция, - предложила будущий врач Татьяна.
   - Зачем? - делая вид, что эти шутки его совсем не задевают, со смешком спросил он.
   - Чтобы рога были крепче, - и вся компания дружно рассмеялась.
   - Ты не злись на Янку, - уговаривал его Илья.
   - Я и не злюсь, - постарался он ответить самым невозмутимым тоном.
   - Злишься, я же вижу. А зря. Иван перспективный, вот Янка и метнулась к нему. Ты же её знаешь - она своё не упустит.
   - Да ты посмотри на себя! - вмешалась Люба. - Где Иван, а где ты! Ты когда последний раз на лыжах стоял? - Он отвернулся от неё, махнув рукой: дескать, отстань. Слышал уже тысячу раз. - Вот то-то и оно, - не унималась девушка. - А Иван каждую зиму то на лыжах, то на коньках. Летом - на байдарке. А ты летом только на пляже пузо греешь, - безжалостно хлестала его Люба.
   - Да ладно, хватит вам, сороки, - попытался остановить поток бичевания Илья. - Совсем заклевали.
   - Пусть знает, что мы о нём думаем. Может, займётся собой по-настоящему, чтобы стать привлекательней, - сказала Таня.
   - Так ему и надо, - поддержала подруг Светлана. - За любовь надо бороться, а не тупо ревновать.
   - Я и не ревную, - огрызнулся он.
   - Вот и не ревнуй. Лучше победи соперника. Стань сильнее, - посоветовала Светлана.
   - Да отвалите вы все от меня! - взорвался он и быстрыми шагами направился к трамваю. - Я убью вас всех, - в бессильной ярости клялся он под равномерный стук колёс трамвая. С трудом сдерживая злые слёзы, он представлял, как все его друзья страдают в предсмертной агонии, умоляя его пощадить их.
   Лёжа в кровати, вглядываясь в темноту, он рисовал картины мести одну страшнее другой. Но утром, разглядывая в зеркало свою щуплую грудь и слабые мышцы на руках, он тяжело вздыхал, откладывая подготовку мести на потом.
   Это "потом" пришло в тайге на Никишихе. Услышав от Николая, что тот хочет ехать в Питер, он сразу вспомнил испытанный им стыд, смешанный с бурлящей яростью. Он вспомнил всё и сразу. И замкнулся. Он перестал рисовать на скалах забавные рисунки мелом. Зато занялся физической подготовкой, наращивая мышцы. Крыжановский, спасший и обласкавший парня, даже не догадывался, какое страшное чувство мести двигало его Найдёнышем. Месть руководила всей его жизнью. Все средства, выделенные Николаем Найдёнышу для устройства собственного бизнеса, он вложил в дело. Его могущество разрасталось. Конечно, без Волкова ему пришлось бы очень трудно. Волков - это его находка. Без него он теперь и ни туды, и ни сюды. Вместе с ним он уже близко подошёл к своей цели - отомстить всем.
   Слишком он был унижен своими одноклассниками. Когда-то он сполна ощутил своё ничтожество. Теперь его очередь. До завершения мести осталось совсем немного, всего несколько шагов.
   Фёдор откинулся на спинку кресла. Глядя на монитор, покрутился в кресле справа налево и наоборот.
   Так, с теми, кто его тогда на набережной унизил, он уже расправился. Ещё как! Услужливая память опять подкинула не одно смертоубийство. Об этом сейчас думать не хочется, но всё равно не отвязаться: идёт на ум - хоть тресни! Как Люба смотрела на него! Ужас в её глазах сменялся надеждой, надежда ужасом. Она смотрела на него со страхом, смешанным с омерзением. Это омерзение взъярило его ещё больше. И он сделал то, что сделал.
   И Татьяна тоже получила сполна. Эта мерзавка плюнула ему в лицо. - Гореть тебе в аду, урод! - закричала она. - Дура! А я где горел? В раю что ли? Всем отомщу! - Однако этот плевок мешал ему торжествовать победу над обидчиками.
   Уродуя лица своих жертв, он получал особое наслаждение. Это похоже на наркотик: новая порция приносит временное облегчение. Потом чувство приятного удовлетворения проходит, и снова появляется желание мучить очередную жертву.
   Сознание, что он властвует над жизнью другого человека, приводило его в возбуждение. Те, кого он уродовал, а потом убивал наркотиком, им самим изготовленным в его собственной лаборатории, были инструментом его наслаждения. Но убитые им Люба, Татьяна, Илья и Светлана - так, мусор. Не оставлять же их ненаказанными. Главная же его цель - Тот, его личный враг. И Яна.
  

137

  
   Она перестала осознавать, где реальная жизнь, а где сон - они перемешались в её сознании. То ей казалось, что она видит Волкова, то какого-то урода. Ей слышались какие-то голоса. Потом все голоса стихли. Пришла тишина. Тяжёлая, нехорошая, пугающая тишина. Её появление предвещало опасность. За окном не раздавались никакие звуки. Это тоже пугало.
   Яна спустила ноги с огромной кровати. Голова закружилась, но она удержалась, не упала. Как тихо! Она обошла всю комнату, но окна не нашла. - Где я? - вяло подумала она. Она почувствовала, как нарастает страх. Яна прошла через комнату по диагонали и опять упёрлась в глухую стену. Она прошла по всей комнате по периметру. - А дверь здесь есть? - подумала она. Будто подслушав её мысли, дверь бесшумно раздвинулась. Яна услышала чьё-то дыхание сзади и резко повернулась.
   - Ты? - с ужасом воскликнула она. - Как ты здесь очутился?
   - Я здесь живу, - ответил он, подходя к Яне ближе.
   - А где Волков? - вдруг вспомнила она, что находилась в гостях у Волкова.
   - Волков уехал в Москву. Сейчас я здесь вместо него.
   Яна ничего не ответила. Повисла напряжённая тишина, готовая взорваться в любую секунду. Она опустилась на кровать. В горле пересохло так, будто там тёрли наждачкой.
   - Расслабься, - услышала она. Звук его голоса заставил её вздрогнуть. Он видел, как её лицо исказилось от ужаса. Брезгливая гримаса тронула её губы. Яна избегала встречаться с ним взглядом. Наталкиваясь на его лицо, она тут же уводила взгляд в сторону, пытаясь сфокусировать взгляд на какой-то точке над его головой. Он едва заметно поёжился, а потом вскинул голову с такой злостью, что едва не слетела его шляпа.
   - Что тебе от меня надо? - решилась она спросить. - Зачем ты держишь меня здесь? Волков вернётся и начнёт меня искать. Думаю, тебе не поздоровится.
   - Волков? - хмыкнул её тюремщик. - Он сделает то, что я ему прикажу.
   - Что ты хочешь от меня? - она ещё больше испугалась. - Выкуп?
   - Нет, деньги твои мне не нужны. Твой бизнес уже стал моим.
   - Тогда зачем я здесь? - Яна вспомнила, что подписала какие-то бумаги. Или ей это приснилось? Ей показалось, что она участвует в каком-то сюрреалистическом спектакле.
   - Тогда что тебе надо от меня? - она решилась глянуть ему в лицо.
   - Я хочу разрушить твоё призрачное счастье, Яна, и сделать тебя по-настоящему счастливой, - ответил он.
   - Это как?
   - Я не могу больше делить тебя между мной и другими мужчинами. Твоя душа и твоё тело должны принадлежать только мне, - он присел на кровать рядом с ней, сблизил колени, хватая её за руку.
   - Ты с ума сошёл! - Её будто ударило электрическим током - она с отвращением отдёрнула руку. - Вообще-то моя душа, как и моё тело, частная собственность, - постаралась она смягчить свой резкий тон.
   Но было уже поздно. Он с яростью завращал ледяными глазами.
   - За измену всегда надо платить, Яна. Кровью. Ты заплатишь сполна. Ты пожнёшь то, что посеяла, - прошипел он.
   - Да кто ты такой? - отшатнувшись от него, закричала она. Знакомые истеричные нотки, промелькнувшие в её возгласе, неожиданно успокоили его.
   - Я тот, кто пришёл наказать тебя за разрушенную жизнь.
   - И чью, по-твоему, я жизнь разрушила? - "Он псих", - пронеслось у неё в голове.
   - Мою! - закричал он, закрыв лицо руками. - Это ты превратила меня в урода! Ты! Я чуть не рехнулся, когда увидел себя в зеркале реки!
   - А я тут при чём? - удивилась Яна. - "Точно, псих", - ещё раз с ужасом подумала она.
   - Не узнаёшь? - горько усмехнулся он, и от этого его лицо стало ещё уродливее. - Не узнаёшь, - что-то очень знакомое плеснулось в его безжизненно-серых глазах. Яна стала лихорадочно хвататься за мелькнувшее видение - только бы не упустить мысль!
   - Не может быть! - мозг пронзила догадка. - Но этого не может быть! Потому что этого быть не может по определению!
   - Узнала? Ничего невозможного нет, - боль и горечь проскользнули в его скрипучем голосе.
   - Ты же погиб! Мы хоронили тебя! Тётя Надя чуть не умерла от горя.
   - А я вот жив. Живее некуда. И теперь осуществляю свою мечту.
   - Ты хочешь меня убить? - догадалась она, с ужасом глядя на него.
   - Зачем? Я люблю тебя. Ты - моя женщина. И твоя душа, и твоё тело принадлежат мне, - он сказал это таким спокойным тоном, что у неё мурашки побежали по телу.
   - Что ты хочешь? - лихорадочно спросила она. Она не знала, что говорить, о чём спрашивать, но и молчать боялась. Ей казалось, если она замолчит, он тут же убьёт её.
   - Я хочу сделать твоё лицо таким же, как моё. Мы станем похожи друг на друга, как две капли воды. Только тогда я буду уверен, что ты никогда не сбежишь от меня.
   - Ты маньяк! - от страха её большие янтарные глаза стали ещё больше. Тонкие пальцы слегка дрожали.
   - Ты права. Я - маньяк, - согласился он. - Потому что вся моя жизнь прошла мимо. Боль, радость, огорчения, забавы - всё, чем живёт человек, всё мимо! И всё это по твоей милости! - хлестал он её обвинениями.
   - Но я-то тут при чём? Ты попал в аварию, а я виновата? - защищалась она.
   - А по чьей вине я попал в аварию?
   - По чьей?
   - Не догадываешься?
   - Нет.
   - Я попал в аварию, потому что ты вышла замуж за Ивана. Куда уж нам со свиным рылом! Ваня самый умный, Ванечка самый перспективный, успешный, спортсмен! "Ваня, Ванечка, Ванёк, мой любимый пирожок", - так ты его, кажется, звала? - брызжа слюною, он яростно обличал её. - А ведь не любила, нет, не любила ты его, - глаза тюремщика злорадно блеснули. - Ты Ромку любила.
   - Роман отказался от меня! Передал меня тебе, как какую-то побрякушку! - взвизгнула она.
   - Так ты бы за Ромку тоже не пошла, и он это знал.
   - Откуда ты знаешь? Может, за него я бы пошла! - защищалась Яна.
   - Не пошла бы ты за него. Уж я-то хорошо тебя знаю. У Ромки в кармане вечно ветер гулял. А тебе только деньги были нужны. Ты за деньги душу дьяволу отдашь, - он резко замолчал. Выдохся. Устало прикрыл глаза. Опять сел рядом с Яной. - С момента вашей свадьбы в моей душе поселился ад. Я метался в припадке. Я не замечал мир вокруг. Что там? Луг цветёт? Солнце светит? Дождь идёт? Всё - мимо меня, всё - не для меня. Месть - вот что осталось во мне. И я дождался своего часа.
   - Любовь красивое чувство. Она не терпит зла, если это настоящая любовь, - осторожно возразила Яна. - Дразнить психа - себе дороже, - подумала она. - Надо его успокоить.
   - Это если оба любят друг друга, - ухмыльнулся Фёдор. - Но ты никогда не любила меня, Яна. Зато играла мною, как кошка с мышкой. Держала меня про запас: если Ванька найдёт другую, у тебя есть я. Что, неправда? - Она промолчала. - Вот то-то. Молчишь. Значит, я прав. А уж как друзья наши потешались надо мной! И вы с Иваном просмеивали меня за моей спиной.
   - Неправда! Иван никогда не смеялся над тобой. Наоборот, он жалел тебя, - наконец, смогла по-настоящему возразить Яна.
   - Жалел он меня! - ухмыльнулся Фёдор. - Теперь пусть себя жалеет. Я его так прооперирую - родные не узнают.
   - Он погиб в авиакатастрофе, - мстительно ответила Яна. Она внутренне торжествовала: вот тебе, урод! Съел?
   - Да что ты говоришь! - Фёдор издал смех, похожий на карканье. - Жив он! Везунчик твой находится через стенку от тебя. Хочешь убедиться?
   - Нет, не хочу, - её лицо исказилось ненавистью и страхом. - Совсем свихнулся, - в который раз подумала она.
   - Как знаешь. Может, это и к лучшему. Вот будет потеха, когда он увидит, как я скальпелем буду украшать его, а потом твоё лицо! - засмеялся он
   - Ты что, совсем спятил? - не удержалась Яна. - Побойся Бога!
   - Бога? - всё больше веселился палач. - Значит, по-твоему, мне следует бояться самого себя. Я и есть Бог. И мне решать, где вы будете: в раю или в аду, - он ещё хотел что-то сказать, но тут ему позвонили.
   - Да, - коротко бросил он в трубку, вставая с постели. - Почему? Груз некому принять? Жди меня, сейчас буду, - он обернулся к Яне. - Живи пока, - и вышел из комнаты-тюрьмы.
   Вслед ему донёсся душераздирающий крик. Этот крик принёс ему сказочное наслаждение.
  

138

  
   - Рассказывай, почему груз застрял, - Фёдор просверлил Никиту злым взглядом.
   - Хасьянов арестован, - коротко сообщил Никита.
   - Та-ак. Этого ещё не хватало. Свяжись с Айзманом. Пусть получит груз и реализует его, - распорядился Фёдор.
   - Айзман тоже арестован.
   - Чёрт! Чёрт! - в дикой злобе он завращал глазами. - Дьявол!
   "Тьфу ты, нечистая сила, - мысленно перекрестился Никита. - Эк, его злоба колбасит! А с другой стороны - разъяришься тут. Считай, миллион долларов псу под хвост. А если Хасьянов рот откроет? Тогда всем несдобровать"
   - Хасьянова надо предупредить: откроет рот - я его и на зоне найду, - жёстко сказал Фёдор, будто подслушал мысли Никиты. - Николай в Москве или здесь? - без всякого перехода спросил он.
   - Здесь, у себя. Со своими изобретениями копается, - насмешливо сообщил Никита.
   - Насмешку засунь себе в задницу. Ещё раз услышу хотя бы намёк на неуважение к Николаю - быть тебе в шестом доме, - железный тон Фёдора не предвещал ничего хорошего.
   - Я так. Я просто хотел вам посоветовать, чтобы вы с Николаем Львовичем осторожней были, - заелозил Никита. - И с его Романом тоже. Роман ходит по острову, будто вынюхивает что.
   - Тоже мне, советчик нашёлся. Я сам себе советчик. И Романа не трогать. Ты что, следишь за ним? - Фёдор подозрительно посмотрел на Воронова.
   - Да нет. С чего бы я за ним следил без вашего распоряжения? Просто мне показалось.
   - Крестись, если кажется. Забыл, что это остров и Крыжановского тоже?
   - Да я так. Как лучше, хотел, - оправдывался Никита, проклиная себя за свой язык.
   - Лучше он хотел, - уже спокойнее сказал Фёдор. - Ты лучше подумай, как реализовать груз, что уже в Питере.
   - Я подумаю.
   - Быстрее думай. Иди, - махнул рукой Фёдор. - Если что, я в подземке.
   Никита выскочил из кабинета, потом из дворца. На дорожке, ведущей к террасе, показался Роман.
   - Никита, - окликнул он, - Фёдора не видел?
   - Нет, в доме его нет, - быстро ответил он, а сам подумал: доверяет этим двоим, а про подземку знаю только я.
   - О чём беседуем? - услышали они голос Волкова, внезапно появившегося на террасе.
   - Фёдора ищу. Завтра в Москву еду, мог бы его прихватить, - ответил Роман.
   - А он ещё не возвращался, наверное. Никита, ты его не видел? - Никита отрицательно покачал головой. - Скорее всего, ты его в Москве и застанешь, - он опять повернул голову к Никите. - Ты, Никита, проверь охрану. Проинструктируй всех бойцов, чтобы были очень внимательны.
   Роман пристально посмотрел в холодные глаза Волкова.
   - Что-то случилось? - тревожно спросил он.
   - Пока ничего. Но лето, сам понимаешь. Начнут рыбаки соваться, отдыхающие, - объяснил Волков. Никита прытко рванул выполнять поручение. Волков и Роман сначала постояли молча.
   - Слушай, Степан, может, для людей, что здесь живут и работают, кафе построить? Пусть бы отдыхали после работы, расслаблялись. А то, что они только вкалывают и молятся - сдуреть можно, - нарушил молчание Роман неожиданным предложением.
   - Кафе? Может, им ещё и кинотеатр построить? - окатил его Волков саркастическим смехом.
   - А почему бы и нет? - пожал плечами Роман, игнорируя его сарказм.
   - Нет, Роман. Эти людишки должны работать до седьмого пота. Тогда не будет ни пьянства, ни разбоя.
   - Но ты не работаешь до седьмого пота, однако не пьянствуешь, - Роман явно вызывал Волкова на спор.
   - Я и такие, как я, работаем мозгами. А у этого быдла, если и есть извилина в голове, то одна, и та короткая и прямая.
   - Ты рассуждаешь, как представительница современной элиты Собчак Ксюша. Она тоже считает, что такие, как она, должны ездить на собственных автомобилях, а быдло пусть пересаживается на общественный транспорт, - засмеялся Роман. - Креативные вы наши, только что вы все делать будете, если быдла не станет? В собственном дерьме утонете!
   - Знаешь, Рома, - начал закипать Волков, - один такой смельчак позволил себе вот так мне возражать. Знаешь, что я с ним сделал?
   - Что? Запорол? - насмешливо спросил Роман.
   - Нет. Я запихал ему в рот снег и пихал до тех пор, пока он не задохнулся.
   - Креативно, нечего сказать, - покачал головой Роман, гася вспыхнувшую ненависть
   - А ты подумай прежде, чем языком молоть. Всё, мне некогда, - оборвал спор Волков. - Ты, если хочешь, иди в дом, в моём кинотеатре новые фильмы появились, - предложил он.
   - Спасибо. Я подумаю.
   Роман долго смотрел вслед Волкову. Фигура Волкова уже давно скрылась в недрах дворца, а Роман всё смотрел и смотрел. Опять на заднем плане его сознания заблуждала неясная идея. Чертовщина какая-то. Третий раз за короткий срок он напрягается из-за каких-то наваждений. Что-то такое знакомое мелькнуло в Волкове - до оторопи. Что смутило? Ресницы! Такие длинные ресницы он видел только у одного парня, но он разбился в авиакатастрофе! Возникшее в аэропорту наваждение он прогнал. И тогда, в кабинете Фёдора. Что это было? Надо выспаться, - подумал Роман. - Мотаюсь, мотаюсь - отдохнуть некогда. Так и свихнуться можно. - Неясная, блуждающая мысль тут же исчезла, как и появилась, не успев ни во что конкретное оформиться. - И вообще, разница в росте. Во-первых, рост у всех троих разный. Те двое значительно выше Фёдора. Во-вторых, комплекция. Фёдор щуплый, правда, хватка рук у него железная. Роман убедился в этом, когда они вылезали из оврага - Фёдор легко шёл впереди, а потом подал руку Роману. Рука показалась ему железной. Насчёт рук тех двоих Роман сказать ничего не может, но мышцы у обоих здорово накачены, не то, что у Фёдора, - усмирял своё воображение Роман, шагая по витиеватой дорожке среди клумб, фонтанов, декоративной травы. Вдруг он остановился - воображение нарисовало вообще чёрт-те что. Недостатком фантазий он никогда не страдал, но не до такой же степени. Роман опять попытался прогнать наваждение. Но нет. Прилипло, как банный лист к заднице.
   Он развернулся и быстрым шагом направился к особняку догонять Волкова. Ноги сами несли его туда, на второй этаж в кабинет Степана.

139

  
   " Итак, я проиграл, - думал Фёдор. - Яне не нужны мои богатства. Она страшится меня, - уходя из её тюрьмы, он услышал протяжные звуки плача. - Она меня ненавидит и боится. Вон как зыркнула! Как тигрица. Так бы набросилась и разодрала меня в клочья, но боится. Такой я её люблю до безумия. А пока пусть боится. Пусть ненавидит! Зато будет рядом, - он, как помешанный, нервно ходил из угла в угол кабинета, похожий, на разъярённого зверя в клетке. - Я-то что бешусь? - он резко остановился посреди кабинета. - Разве я не предвидел её реакцию на моё лицо? На моё откровение? Ещё как предвидел! Так зачем тратить энергию на лишние эмоции? Спокойно. Я сделаю её лицо копией моего. Месть хороша, если она хорошо продумана, - сказал он вслух. Он тут же представил, как будет держать её, укрощённую, на коротком поводке, и это доставило ему огромное наслаждение. Он решил сейчас же, немедленно, поиграть с нею, как кот с мышью, увидеть её испуг - на другое чувство он уже не рассчитывал.
   Фёдор быстро спустился на лифте в бункер, отправил лифт обратно и быстрым шагом направился к комнате своей пленницы.
   Яна лихорадочно мерила шагами свою тюрьму и по периметру, и по диагонали, и по кругу. "Это расплата, - думала она. - Расплата за мою беспутную жизнь. За Ивана, - она зажмурилась, перебирая в памяти все пакости, какие причинила ему. - За Романа! Вот! - выкрикнула она вслух. - За преданную мою единственную любовь, - она села на кровать. - Мне было удобно думать, что он отрёкся от меня. А на самом деле он понял, что я брошу его и уйду с тем, с кем мне выгоднее, - разоблачала она себя. - Деньги! Будь они прокляты! Всё из-за них. Нищий Роман мне был не нужен. За Ивана пошла. И что мне эти богатства? - горько думала она. - Ради них жить с этим уродом? Да лучше я сдохну здесь! - она вскочила, яростно сжимая кулачки. - Это моя расплата. Всё в мире симметрично, всё! - мысли обгоняли друг друга, перепрыгивали с одной на другую, лихорадочно носились, воспаляя мозг. - Всё находится в равновесии: ад и рай, ночь и день, жара и холод, Бог и Сатана. Сатана! Тот, кто держит её здесь, конечно, сатана! А кто же он ещё? Он - тьмущая тьма! Борьба Света и Тьмы! Он - жуть одна. Надо же, сволочь, радуется чужим страданиям! - она вспомнила его торжествующий взгляд при виде её страха. - Господи! - Она переплела пальцы, крепко сжимая руки. - Если ты и вправду есть, прости мне грехи мои и спаси меня! - эту мысль догнала совсем другая. - Что этот урод говорил об Иване? Ну, точно, псих чокнутый, - успела подумать она и с ужасом увидела, как дверь её темницы бесшумно раздвигается. На её лице появилось испуганное, тревожное ожидание.
   - Как отдыхается тебе на этом курорте, моя госпожа? - насмешливо спросил её палач.
   Она молча наблюдала, как он приближается к ней. Фёдор взял её за подбородок, приподнимая голову. - А ты не так уж и красива сейчас, - куснул он её. - На лахудру похожа.
   И правда, её длинные красивые волосы, перепутавшись, беспорядочно разбросаны по спине. За несколько дней заточения её персиковые щёки побледнели, приобрели сероватый оттенок. Красивые полные губы слегка потрескались. Глаза, отражающие животный страх, потускнели. - Совсем не следишь за собой, - строго сказал он. - Иди в душевую, приведи себя в порядок.
   Уязвлённая, она растерянно подчинилась. Яна долго стояла под горячими струями душа, потом растёрлась большим махровым полотенцем, тщательно расчесала волосы, высушила их феном - в ванной комнате оказалось всё, что ей необходимо. Даже её любимая туалетная вода и духи стояли на полочке. Она нанесла на лицо макияж, накинула на себя белый шёлковый халат и только тогда вышла из ванной. Вскинув голову, женщина победоносно посмотрела на своего палача.
   Вернувшаяся красота Яны пробудила в нём уснувшие желания. - Потом, - обуздал он себя. - У меня впереди целая жизнь с нею.
   Женским чутьём она почувствовала, какое произвела впечатление на Фёдора. Она решила притвориться, будто начинает принимать его правила игры. Её лицо уже не искажалось брезгливой гримасой, она спокойно смотрела ему прямо в глаза.
   - Я скоро вернусь за тобой, - его голос ещё больше осип.
   Он вышел из её камеры и сладко потянулся: он победил! Теперь Яна - вот она, в его руках. Иван тоже через стену от неё, - он ухмыльнулся.
   Резник - его последний рубеж. С ним он расправится и ляжет на дно. До сих пор ему везло. Но не стоит искушать судьбу. Денег хватит не только ему, но и их с Яной внукам. А Ивана он будет кромсать без всякой анестезии. Однако физическая боль ему покажется блошиным укусом после того, как он предъявит Ивана его красивой жене Аэлите. - Ха-ха! Красавица Аэлита и чудовище Иван!
   Фёдор вспомнил, как при виде его вздрогнула Яна, и мстительно улыбнулся, представив брезгливую гримасу отвращения на хорошеньком личике Али. - Однако не надо заранее торжествовать победу. Плохая примета, - одёрнул он себя. - Надо сосредоточиться, собрать все силы и так ударить, чтобы Иван уже никогда не смог подняться.
   Он связался с Никитой по мобильному телефону.
   - Позвони в Питер, знаешь, кому. Пусть наш друг передаст Хасьянову, чтобы тот держал рот на замке. А не то - я его и в СИЗО, и на зоне достану.
   - Понял, - с готовностью ответил Никита. - Уже позвонил.
   - Скажи нашему лётчику-вертолётчику, чтобы вертолёт держал наготове. Сегодня мы улетим отсюда.
   - Понял, - принял приказ Воронов и с облегчением вздохнул. Его звериное чутьё подсказывало, что над ними вот-вот разразится гроза.
   Из огромного подземного коридора Фёдор вошёл в операционную - так он называл большую комнату, стены и полы которой были выложены белым кафелем. Посередине с небольшим уклоном стоял стол с невысокими бортиками, тоже покрытый белым кафелем. На столе был вделан слив. Его труба уходила в пол.
   Напротив стояли два металлических кресла с разными автоматическими устройствами. В одном из кресел сидел мужчина. Его руки покоились на подлокотниках. Запястья туго зафиксированы металлическими обручами. Таким же обручем была охвачена его голова и закреплена на высокой спинке кресла. Щиколотки ног туго прикреплены к ножкам кресла. При такой фиксации человек не мог пошевелиться. Мужчина ещё не пришёл в сознание.
   Фёдор просверлил его холодным стальным взглядом. Он стоял над своей жертвой, рисуя в своём воображении, что ему предстоит совершить. Сейчас он сделает то, о чём мечтал все последние годы.
  

140

  
   - Не спишь? - Корнеев неслышно вошёл в кабинет.
   - Не могу уснуть, - откликнулся Киселёв. Он буквально плавал в дыму от сигарет. Корнеев открыл окно - лесной воздух тут же ворвался и очистил кабинет от дыма.
   - Ольга тоже не спит. Всё чертит что-то, - вздохнул Корнеев.
   Ольга начертила схему передвижения Крыжановского. Потом поставила точки, где были найдены трупы. Она постучала ручкой по щеке. - Ещё чуть-чуть, - сказала она себе вслух, - и я найду убежище Крыжановского и Дёмина.
   Она вышла из спальни, хотела спуститься вниз на кухню - не спалось, выпить бы чаю, - но увидела из-под двери кабинета полоску света. Она вошла в кабинет - Киселёв и Корнеев вопросительно посмотрели на неё.
   - Не спите? - спросила Ольга.
   - Не спим, - ответил Корнеев. - А ты бы отдохнула, - заботливо предложил он.
   - Оля, скажи, что тебя больше всего смущает в деле "Хирург"? - неожиданно спросил Киселёв. Его вопрос застал Ольгу врасплох, и она сказала первое, что ей пришло в голову:
   - Портрет Волкова.
   - Почему? - удивился Корнеев.
   Киселёв внимательно посмотрел на Ольгу.
   - А мне скульптура в кабинете Фёдора Дёмина покоя не даёт, - не дожидаясь ответа, медленно произнёс он, опять затягиваясь сигаретным дымом.
   - Да брось ты смалить! Дышать нечем, - попросил Олег Александрович. - И хватит говорить заморочками. Портрет, скульптура - какое это имеет отношение к нашему делу?
   - Вот и я об этом. Какое? - Киселёв раздавил недокуренную сигарету о дно пепельницы. - Зачем Фёдору Дёмину "Голова Ареса", бога войны? Её купили в Риме в 1711 году. Это работа Алкамена, начало второго века.
   - А ты откуда так хорошо знаешь искусство скульптуры? - удивился Корнеев.
   - Это искусство я плохо знаю. Если быть точным, я его совсем не знаю. Так, несколько скульптур навскидку могу назвать: Венера Милосская, Афродита, ещё три-четыре работы. Но эту я хорошо изучил.
   - Чем этот Арес заслужил у тебя такое внимание? - заинтересовался Корнеев.
   - Несколько лет тому её украли из Эрмитажа. Всю милицию Питера на ноги подняли, но скульптуру так и не нашли. А тут - на тебе! Она у Дёмина оказалась!
   - Слушайте, надо в компьютере покопаться, получить информацию об этом Аресе, - предложила Ольга. Может, в его содержании кроется тайна Дёмина? Зачем эта скульптура ему понадобилась? Зачем-то он её украл?
   - Может, украл не он. Может, он её купил у вора, - предположил Корнеев.
   - В компьютере рыться не стоит. Я об этой скульптуре могу рассказать не хуже любого искусствоведа, - с улыбкой предложил Киселёв. Идея Ольги провести параллель между Дёминым и скульптурой ему понравилась.
   - Давай, Александр Константинович, просвети нас, - попросил Корнеев.
   - Арес - это бог войны. Он родился без участия отца, - начал Киселёв.
   - Вот фантазёры! - перебил Корнеев. - Чего только не напридумывают! Лишь бы людям мозги заморочить, - возмутился Корнеев.
   - Не перебивай, - одёрнула его Ольга. - А как же он родился?
   - Гера прикоснулась к волшебному цветку и родила Ареса. Он вырос хитрым и вероломным. Войны любил. Но воевал не ради восстановления справедливости, а ради войны. Войны вёл коварные, жестокие. Его имя вызывало ужас у греков. Во внешности его ничего отвратительного не было. Он был даже красив. Отвратительным было то, что он ненавидел богиню Мира Эйрене. При виде крови он впадал в безумие и убивал всех, кто попадался ему под руку.
   Во время войн он смешивался с бойцами и издавал такой вопль, что бойцы становились убийцами. Забывая, что они воины, убивали женщин, детей, даже коз, ослов, лошадей. Запах крови возбуждал в них животные инстинкты убивать.
   Но вот что самое странное, - медленно говорил Киселёв, - Арес ревновал свою жену к Гефесту. Безумие войны соединилось с безумием любви, - Киселёв вскинул голову и обвёл взглядом своих слушателей, натолкнувшись на какую-то мысль.
   - Ну, а дальше что? - поторопил его Корнеев. - Что из этого вышло?
   - Ничего хорошего из этого не получилось. У них родились Деймос, что означает Ужас, и Фобос - это означает Страх, - Киселёв опять потянулся за сигаретами. Потом, как ошпаренный, вскочил со стула. - Оля, повтори, что ты там накопала в прошлом Дёмина? - он нервно зашагал по кабинету.
   "Поймал какую-то идею", - догадался Корнеев.
   - Я выяснила, что он не сын Крыжановского.
   - Кто бы сомневался! Я же вам говорил - у Василия не может быть детей, - потирая руки, сказал Киселёв.
   - Наши коллеги в Чите связались с двоюродным братом Золотарёва Даниилом Золотарёвым.
   - Знаю такого, - опять перебил Киселёв.
   - Ну так вот, брат рассказал, что несколько лет тому Василий подобрал Фёдора в тайге на дороге после какой-то аварии, выходил его, Найдёнышем звал, потому что тот не помнил своего имени, документы ему сделал, а потом увёз в Питер. В Питере Дёмин подружился с Волковым.
   - А какая роль Крыжановского в бизнесе Дёмина? - спросил Корнеев.
   - Скорее, в бизнесе Волкова. Крыжановский финансировал кое-какие его проекты. У Дёмина своего бизнеса нет. Его содержит Крыжановский, ни в чём ему не отказывает. Фёдор ведёт замкнутый образ жизни. Комплексует из-за своего уродства. Крыжановский во всём ему потакает.
   - Хочешь сказать, что относится к нему, как к сыну, - уточнил Корнеев.
   - Вот это и удивительно, - подтвердила Ольга.
   - А как Фёдор в тайге очутился? И вообще, откуда он? - допытывался Корнеев.
   - Читинские опера порылись в архиве, нашли отчёты по той аварии. Они назвали номер машины. Машина, правда, сгорела, а номер остался. Водитель тоже сгорел. По номеру машины установили его личность. Сохранились часы погибшего. Приезжали его мать и брат на опознание вещей. Им всё отдали.
   - А номера питерские, - задумчиво сказал Киселёв, останавливаясь у окна.
   - А вы как догадались? - удивилась Ольга.
   - Так и догадался. Чем тебя смутил портрет? - Киселёв скрестил руки на груди и уставился на Ольгу.
   - Не знаю, - пожала плечами Ольга. - Посмотрела и почувствовала какое-то беспокойство, - вслух начала она анализировать всё, что пришло ей в голову по этому поводу.
   - Волков похож на ..., - подсказал ей Киселёв.
   - На Ареса! Бога войны! - воскликнула девушка. - Как же я раньше не догадалась!
   - Ну, вы даёте, - Корнеев покачал головой, поочерёдно переводя взгляд с Ольги на Киселёва и наоборот. - Какие только идеи не рождаются в воспалённом мозгу! Спать! - распорядился он. - Спать, спать по палатам пионерам и вожатым! - вспомнил он пионерское детство. - Спать. Утро вечера мудренее.
   Но его никто не слушал.
   - Тот же человек, но в другой шляпе, - вспомнила Ольга книгу в кабинете на столе Фёдора. - Но если владелец машины сгорел, то при чём здесь Дёмин? - спросила она.
   - Думаю, что в машине было двоё. Один из них выжил. Это Фёдор, - ответил Киселёв.
   Он включил компьютер.
   - Сейчас, сейчас, - торопливо повторял он, вводя в Яндекс поиск карты Читинской области. - Здесь нашли машину, - сказал он, проводя линию в лесной полосе.
   - А ты откуда знаешь? - Корнеев недоверчиво посмотрел на друга.
   - Знаю. Там погиб одноклассник Ивана, - быстро ответил Киселёв, не отрываясь от монитора. - Здесь Василий нашёл Фёдора. Отсюда они подались в Москву, - повёл линию Киселёв.
   - Почему в Москву? - спросила Ольга.
   - Здесь легче реализовать ворованное золото. Да и дружки его из воровского мира окопались в Москве. Наверное, они ему помогли открыть свой бизнес. Не бесплатно, конечно, - объяснил Киселёв. - Смотрим дальше, - продолжил он, ведя линию на север. - Потом они окопались в Питере и через некоторое время вернулись в Москву.
   - Где они пересеклись с Волковым? - спросил Корнеев.
   - Думаю, в Питере, - ответил Киселёв. - Трупы нашли в Москве в этих районах, - линия прошла места, где были найдены Зарянская, Васильева, Морозовы.
   - Зарянскую нашли в котловане, где строят здание под кафе-ресторан. Кафе-ресторан принадлежит Крыжановскому, - напомнил Корнеев.
   - Я помню, - машинально ответил Киселёв, продолжая рисовать свою линию - В подвале особняка Фёдора мы натолкнулись на камеру, где, по всей вероятности, убили Зарянскую и Морозовых. Там же в плену находился Иван. Аля, кстати, тоже там была.
   - А Фёдор полностью зависит от Крыжановского. Так что неизвестно, кому принадлежит этот бункер, - гнул своё Корнеев.
   - Разберёмся, - пообещал Киселёв. - В реке нашли только Васильеву, - продолжил он. - Значит, её убили в другом месте.
   - Я догадываюсь, где её убили, - сказала Ольга. С полчаса назад у неё получилась почти такая же схема.
   - И там же держат Ивана и Яну, если они ещё живы, - продолжил её мысль Киселёв.
   - Остров! - вскрикнули все трое хором.
   - Йес! - Киселёв откинулся на спинку кресла. - Я там уже побывал, - соединяя все линии на острове, сообщил он.
   - Ну и как? Остров хоть обитаемый? - живо поинтересовался Корнеев.
   - Ещё какой обитаемый! Там свои коммуникации, своя инфраструктура. Там ухоженные улицы, дома. По асфальтированным дорожкам курируют маленькие трамвайчики. Там даже церковь есть. А среди деревьев просматривался огромный дворец.
   - А людей видел? - опять спросил Корнеев.
   - А то как же. С одним из них даже разговаривал. Алекс - так его зовут.
   - Вы что, познакомились?
   - Нет, не познакомились. Перекинулись парой фраз, и его кто-то позвал.
   - А почему ты, Александр Константинович, остров изнутри не посмотрел? - подосадовал Корнеев.
   - Не мог. Остров плотно охраняется хорошо обученными вышколенными бойцами. Многие из них, наверное, раньше служили в спецвойсках.
   - Ясно. Какие будут предложения? - Корнеев обвёл взглядом своих друзей.
   - Ехать на остров, - тут же откликнулась Ольга. - Я выяснила, что поместье Волкова тоже находится на одном из удалённых островов. Возможно, это он и есть, - её глаза возбуждённо блестели.
   - Что же ты раньше молчала? Ехать и как можно быстрее. Если мирным путём нас не пустят, будем брать остров штурмом, - поддержал её Киселёв.
   - Завтра поутру и нагрянем, - принял решение Корнеев. - А сейчас спать.
  

141

  
   "Ай да мудрец! Вот мудрец - так мудрец! Даже меня перехитрил, - возились в голове Крыжановского тяжёлые мысли, пока он разглядывал обувь Фёдора. - А ведь просто - комар носа не подточит".
   Николай Львович придвинул к себе папку с рисунками. Вот они, портреты жертв. Крыжановский узнал руку художника. - Интересно, он смотрел на себя в зеркало, когда уродовал лица этих людей? - подумал он. Страшные шрамы на лицах женщин и мужчины были один к одному похожи на шрамы Фёдора. В отдельном файле лежали рисованные портреты Яны и Резника. Крыжановский сразу узнал их лица и содрогнулся: они не были изуродованы. - Значит, он ещё не успел расправиться с ними! - молнией сверкнула радостная мысль. - Надо его опередить! Надо успеть их спасти! - Он вскочил со стула. - Роман! - громко позвал он своего друга и помощника.
   - Роман ушёл, - откликнулся Алексей.
   - Куда? - резко спросил Крыжановский.
   - Кажется, к Волкову.
   - К Волкову? А, ну да, я сам его послал к нему, - Крыжановский в изнеможении опустился на стул. - Какое чудовище я спас. Это за грехи мои, - тихо пробормотал он.
   - Что? - не разобрал его слов Алексей.
   - Ничего, - буркнул Крыжановский. - Алёша, - решился Николай Львович, - Романа сейчас нет, а надо торопиться. Поможешь мне?
   - Конечно, - с готовностью ответил Алексей.
   - Предупреждаю, это опасно. Если откажешься, я не обижусь.
   Алексей пожал плечами.
   - Не опаснее, чем жить на острове Гоги-Магоги.
   - И ты туда же!
   - Так это Роман так назвал этот остров, - смущённо оправдывался Алёша.
   - Ладно. Готов?
   - Всегда готов!
   - Теперь, Алёша, нам надо молиться, чтобы не опоздать. И чтобы Роман не влез ни во что, не наделал бы глупостей.
   Перепрыгивая через ступеньку винтовой лестницы, Роман торопился в кабинет Волкова. Охрана его не останавливала. Он и Николай Львович передвигались по всему острову и по дворцу Волкова беспрепятственно.
   Роману надо срочно встретиться с Волковым, заговорить с ним, посмотреть ему в глаза, чтобы развеять все сомнения. Он переступил порог кабинета и замер: стена светилась экранами нескольких мониторов. На них один кадр сменялся другим, и на каждом двигалась Яна в разных местах с разными людьми.
   - Ничего себе! - ему показалось, что он теряет равновесие, точку опоры. Роман глянул на широкое кресло с высокой спинкой, что стояло у противоположной стены прямо напротив мониторов. Он сел в это кресло, не сводя глаз с изображения девушки, крепко сжав подлокотники. Послышался тихий щелчок, и он тут же полетел куда-то вниз. Роман ахнуть не успел, как очутился в подземном помещении. Он выскочил из кресла, и кресло тут же взметнулось вверх. Парень ошарашено наблюдал, как оно скрылось в проёме, откуда спустилось вниз. Люк мгновенно захлопнулся - на потолке не видно ни одной линии, указывающей на то, что это отверстие для кресла-лифта.
   "Что за лабуда?" - произнёс он вслух, оглядывая подземное помещение.
   Десятки ламп освещали огромную подземку. Здесь всё сверкало чистотой и белизной. Несколько небольших выступов отделяли одну дверь от другой. Роман насчитал пять таких дверей. Все они были у одной стены и плотно закрыты кодовыми замками. Мёртвая тишина повисла над Романом. - Если есть двери, значит, здесь появляются люди, - пытался успокоить он себя.
   Неожиданно его тонкий слух поймал едва слышный щелчок, и к удивлению Романа по противоположной стороне от дверей бесшумно потекла транспортёрная лента. На ней стояли несколько контейнеров с судками. - Семь, - насчитал Роман. Над предпоследней от Романа дверью загорелась зелёная лампочка, и дверь бесшумно поползла вдоль стены.
   - Обед пришёл, - услышал Роман чей-то мужской голос из открывшейся двери, машинально прячась за выступ. Семь человек, переговариваясь, вышли в огромный коридор, взяли по одному контейнеру из четырёх судков и вернулись в свою комнату.
   Осторожно, краем глаза Роман заглянул в их помещение. Там стояли столы с какими-то приборами, колбами, мензурками, микроскопами. Здесь же за прозрачной занавесью он увидел аккуратно застеленные семь кроватей.
   Мужчины, занятые едой, не обратили внимания на человека, тенью метнувшегося обратно за выступ.
   - Хозяин наш всегда чернее тучи ходил, а вчера что-то повеселел, - заметил один из мужчин.
   - Интересно, выпустит он нас отсюда когда-нибудь? - со вздохом спросил второй, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Ага, жди, - обречённо ответил третий голос.
   - Удавить - и дело с концом, - сказал первый.
   - Удавишь его, как же. Опричник его Никита со своими головорезами нас, как муравьёв, раздавят, - возразил ещё один голос.
   - Тише вы! Знаете же, что здесь везде видеокамеры понатыканы и прослушки по всей подземке, - напомнил ещё один.
   В своём укрытии Роман дождался, когда они закончили свой обед, поставили контейнеры с уже пустыми ёмкостями на транспортёр, нажали какую-то кнопку на стене - и транспортёр поплыл в обратном направлении.
   "Так это лаборатория", - понял он. Когда дверь лаборатории бесшумно закрылась, он догнал транспортёр и заглянул в отверстие, куда скрылась лента. Отверстие тут же захлопнулось прямо перед его носом - и опять ни единого шва, указывающего на то, что здесь есть какой-то выход.
   Роман растерянно оглянулся, не зная, как ему выбраться из этого бункера. То, что здесь опасно находиться, он уже догадался.
   Неожиданно прямо рядом с ним бесшумно открылась дверь. Как кенгуру, Роман сделал огромный прыжок и спрятался за выступ. Что-то угрожающее висело под сводами бункера. Эту угрозу Роман чувствовал всеми клеточками души, поэтому боялся показаться кому-либо на глаза.
   Из комнаты вышел человек в белом халате и шляпе. Он устало провёл ладонью по лицу, постоял, подумал и опять вернулся в помещение, из которого вышел.
   - Фёдор, - хотел окликнуть Роман, но что-то его остановило. Однако страх неизвестности исчез. Раз Фёдор здесь, значит, из подземки можно выбраться. Только что он здесь делает? - Роман подошёл к двери, за которой скрылся Фёдор, увидел кодовый замок, провёл по нему указательным пальцем, потом пошёл вдоль стены к другой двери. Там тоже такой же замок. - Что это всё значит? Что за хрень творится под кабинетом Волкова? - стучали любопытно-тревожные мысли в голове Романа.
  

142

  
   Он почувствовал смрадный запах горелого мяса, а затем нестерпимую боль и понял, что прижигают его собственную шею.
   Иван с трудом разлепил глаза и увидел нависшую над собой тёмную фигуру.
   - Вы кто? - едва слышно спросил он, хотя ему казалось, что он кричит - так напряглись его голосовые связки.
   - Не узнаёшь? - нависший над ним человек издал хрюкающий звук, отдалённо напоминающий смех.
   - Ты?! - Иван хотел отшатнуться от уродливого лица, приблизившегося к нему совсем близко, но не смог пошевелиться. - Что тебе от меня нужно? - превозмогая боль от ожога, с трудом спросил он.
   - Не узнаёшь, - проскрипел голос, и по лицу его промелькнула гримаса, похожая на саркастическую усмешку. - Не узнаёшь, - опять повторил он.
   - Узнаю, - напрягаясь от боли, сказал Иван. - Ты программист Фёдор Дёмин. Работал у меня в фирме, - он пытался унять сердцебиение. - В прошлой жизни, - после небольшой паузы добавил он.
   - Не узнаёшь, - опять повторил Фёдор. - А я сразу узнал тебя, как только ты открыл своё дело в Москве. По почерку. Только у Ивана может быть такая звериная хватка, - думаю. - Уж своё он не выпустит из своих лап. И не своё тоже. Оказался прав.
   - Что тебе от меня надо? - Ивана очень удивила лютая ненависть к нему малознакомого человека. Даже боль уже не казалась такой нестерпимой. Он подумал, что всё ещё плавает в каком-то нереальном сне. - Я свихнулся, - пронеслась мысль. - Или я умер? И попал в ад? Нет, я свихнулся, это точно. - Где я? И что тебе от меня надо? - превозмогая боль, спросил он Дёмина.
   - От тебя? Теперь уже ничего. Я почти достиг своей цели, - спокойно и зловеще ответил Фёдор.
   - За что ты меня так ненавидишь? (А может, мне это всё снится? - с надеждой подумал он).
   - Что, и вправду не знаешь, за что? Не помнишь? - ухмыльнулся Фёдор. - Вот сейчас начну кромсать твою рожу, чтобы каждый, увидевший тебя, вздрагивал от омерзения. Глядишь, под скальпелем и узнаешь, и сразу вспомнишь меня, - злобно-насмешливо ответил Дёмин, поворачиваясь к нему спиной.
   Фёдор наклонился над столом с разложенными на нём страшными инструментами. Их вид наполнил ужасом Ивана. Но ещё большее потрясение он испытал, глядя на склонённую спину своего мучителя. - Это Петя склонился над своими колбами или микроскопом - проплыло в его помутившихся от боли и галюцигенов мозгах.
   - Петя, - простонал он.
   Тот резко выпрямился, замер, а потом повернулся и впился своими зрачками в зрачки Ивана.
   - Узнал? А ты думал, что я уже давно на том свете? А я - вот он. Шлю тебе привет с того света.
   - Ты жив? Я ничего не соображаю. Или я уже умер?
   - Жив я, жив. И ты жив. Мы с тобой - два привета с того света. Ты тоже, кажется, разбился на самолёте. Или я что-то упустил?
   Пётр приблизил к лицу Ивана остро отточенное тонкое лезвие. Скальпель опускался медленно, точно и расчётливо. Вот инструмент блеснул уже у самых глаз.
   - Господи, Пётр, что ты делаешь?! Ты свихнулся! Что ты хочешь?
   - Я? Я хочу, чтобы от тебя все шарахались, как от прокажённого. Я хочу, чтобы твоя жена - ментяра или кто она сейчас - журналисточка, брезгливо вздрогнула, увидев твою рожу. Помнишь, как вздрогнула Яна при виде меня в твоём доме?
   Замутнённый мозг Ивана пронзила мысль: Алька! Он вспомнил, что она в опасности, он должен был спасти её.
   - Где моя жена? - окрепшим голосом спросил он. - Что ты с нею сделал, урод? Я тебя с того света достану, если с нею что-то случится.
   - Ой, какие мы грозные! - заёрничал Пётр. - Хотел я изуродовать её, да передумал. Пусть она останется хорошенькой, симпатичной девочкой, чтобы ты глубже чувствовал своё уродство рядом с ней. Чтобы ты мучился, как мучился все эти годы я.
   - Ну, ты точно - псих, - сделал вывод Иван.
   - Может и псих, - согласился Пётр. - Только психом я стал, потому что ты отнял у меня единственную женщину, которую я люблю больше жизни, - Он, кажется, устал от избытка эмоций и присел на стул напротив Ивана. - Ты отнял у меня мою жизнь. Я превратился в чудовище.
   - Расскажи, что с тобой случился? - Иван пытался тянуть время, надеясь успокоить палача.
   - Это уже не важно. После аварии я хотел вернуться в Питер и убить тебя. Но это было бы слишком просто. Все годы, проведённые в тайге, я вынашивал мысль о мести. Я придумывал одну казнь страшнее другой. И когда эта мысль окончательно созрела, ты разбился на самолёте. Поверишь, никто не оплакивал тебя так, как я. Я чуть не умер от злости, что ты так легко отделался. Ты же в глазах Яны оставался сильным и удачливым героем, - откровенничал Пётр.
   - Но судьба и тут улыбнулась мне. Я увидел твой проект по доступному жилью и понял, что это не какой-то там Воскресенский, что ты каким-то образом выжил. Это твой план, твоя идея. Никто не мог или не хотел сделать то, что придумал ты и пытался воплотить в жизнь.
   Я выслал своих людей в Москву, получил твои снимки: ты один, ты с женой, счастливый до небес. Как я обрадовался! Мысль, что я оборву твоё счастье, и твоя красивая морда превратится в кусок засохшего изуродованного мяса, давала мне стимул к жизни. Я стал сильнее. Я смог подчинить себе судьбы многих людей. Но самое главное - твоя жизнь в моих руках, - Пётр встал, выпрямился и высокомерно посмотрел на прикованного к креслу врага.
   Ивану он показался жалким и смешным.
   - Помнишь, мы в школе басню Крылова учили? - спросил он.
   - Какую из них? - опешил от вопроса Пётр.
   - Орлам случается и ниже кур спускаться, но курам никогда до облак не подняться, - глядя снизу в сумасшедшие глаза своего мучителя, процитировал Иван.
   - Хорохоришься? - зло бросил Пётр. - Сейчас приведу сюда Яну, и мы вдвоём послушаем твой поросячий визг, когда я скальпелем начну украшать твою физиономию.
   Иван попытался привести свои мысли в порядок.
   - Так это всё из-за Яны? - он продолжал тянуть время.
   - А что, есть ещё кто-то, достойнее её? - искренне удивился Пётр.
   - Моя жена. Это ты её похитил?
   - Я, - самодовольно сообщил Пётр.
   - Что с нею?
   - Ничего. Ждёт тебя в вашем гнёздышке.
   - Врёшь, - не поверил Иван.
   - Я? Вру? - Пётр окатил его презрительно-холодным взглядом.
   - Точно?
   - Точно. Ждёт тебя. Вот обрадуется, увидев твоё новое лицо! - потешался Пётр. - Тоже мне, орёл, - и он быстро вышел из операционной.
   Роман едва успел спрятаться за выступом, когда Фёдор появился из комнаты. Сначала он вошёл в лабораторию. Через несколько минут чей-то халат мелькнул и скрылся за другой дверью.
   Роману показалось, что он услышал, как вскрикнула женщина.
  

143

  
   - Вы! - громко вскрикнула Яна.
   - Тс-с, - приложил он палец к губам.
   - Как вы здесь очутились? - спросила она шёпотом. Её потускневшие от пережитого страха глаза радостно вспыхнули.
   - Пойдём, - тоже шёпотом ответил он, беря её за руку.
   - Как вы узнали, что я здесь, Степан Вениаминович?
   - Потом.
   - Этот урод грозился убить меня или искалечить, - шёпотом пожаловалась она. - Теперь я понимаю, это он заставил вас не выпускать меня с острова и подписать бумаги купли-продажи моего бизнеса!
   Волков молча кивнул и быстро вывел её из помещения, в котором она провела несколько дней. - Слава Богу, вы пришли! - лихорадочно шептала она.
   Из укрытия Роман видел, как мужчина вёл за руку женщину - мелькнули полы её белого пеньюара, - Что здесь творится? - подумал он. Мужчина не был Фёдором - повыше ростом, не было на голове его знаменитой шляпы - Роман не успел разглядеть их обоих, как дверь за ними автоматически закрылась.
   Роман решил больше не прятаться, а поговорить с первым, кто появится в коридоре, и разобраться, что здесь происходит.
   В голове Ивана гремел оркестр из отбойных молотков. Боль от ожога охватила всё тело. Неподвижные мышцы, стянутые фиксаторами, ныли. - Господи! Помоги мне выдержать всё то, что я не в силах изменить, - подумал он. Он сомкнул веки и представил милое лицо Али. Он думал о ней, о музыке, какую они слушали вдвоём, о деревьях в их дворе, о доме - о чём угодно, только не о том, что ему предстояло пережить. Он пытался занять свой ум надеждой: а вдруг придёт спасение, откуда не ждёшь! Так путник в пустыне, умирающий от жажды, надеется, что вот-вот появится спасительный ручей, наполненный сверкающей прозрачной ледяной водой. Но помощь не приходила. Он всё так же сидел в кресле перед столом со страшными инструментами. Надеяться бесполезно, - решил он. Для успокоительных, обнадёживающих мыслей в мозгу места не оставалось. - Сейчас я умру, - спокойно подумал он, открывая глаза. - Зато Аля жива. И за это я благодарю тебя, Господи.
   Бесшумно открылась дверь.
   - Волков! - надежда вспыхнула с невероятной силой. - Яна? - удивление его достигло наивысшей точки. - Ты как здесь очутилась? В таком виде, - женщина была в пеньюаре.
   Глаза Яны расширились до немыслимых размеров - вот-вот выпрыгнут из орбит.
   - Иван! Значит, мне не показалось! - она бросилась к нему, присела, глядя на него снизу вверх. - Что этот урод Петька с тобою сделал?!
   Волков подошёл сзади, взял её за плечи и легко поднял.
   - Садись рядом, - предложил он, указывая ей на другое кресло.
   Не сводя глаз с Ивана, она подчинилась и машинально опустилась в предложенное кресло. Волков тут же нажал три кнопки, и механизм пристегнул Яну. Она попыталась дёрнуться - не тут-то было.
   - Вы что делаете, Степан Вениаминович? - испуганно закричала она.
   - Хочу, чтобы вам легче было вдвоём разговаривать. Начирикаетесь перед смертью вволю, - сказал он, изображая улыбку на лице.
   - Так вы с Фёдором заодно? - поразилась Яна. Иван молча наблюдал за движениями Волкова.
   - Конечно. А ты что, не догадалась разве?
   - Меняете друг друга, - подал голос Иван.
   - Совершенно верно, - подтвердил Волков. - Да вы не заморачивайте себе головы о нас с Фёдором. Времени у вас мало. Лучше поговорите о своём, о наболевшем.
   - Ну Петька - ладно. С ним всё понятно. Но вам-то что от нас надо? - спросила Яна.
   - А я, как и он, хочу восстановить справедливость. Ты, например, столько лет думала, что твой муж погиб. Ан не-е-ет. Твой везунчик и тут избежал своей смерти. Все в том рейсе погибли, а он живее всех живых, и теперь сидит рядом с тобой. Тот же человек, но в другой шляпе, - ухмыльнулся Волков. - Теперь он Игорь Воскресенский, примерный семьянин, муж журналистки Аэлиты Воскресенской, - он сделал насмешливый поклон в сторону Ивана. - А сейчас на твоих глазах, Яна, по приказу Фёдора, или как вы его там называете, Петра, я начинаю восстанавливать справедливость.
   Он наклонился над Иваном и провёл концом фломастера по его щеке, намечая, где будут разрезы. Ощутив прикосновение фломастера, Иван напрягся. По телу побежали мурашки. Страх комом застрял в груди, а потом опустился куда-то в живот.
   Волков аккуратно провёл вторую полосу от кончика рта и до уха. Потом он отстранился от жертвы, сосредоточенно разглядывая своё художество.
   Иван глубоко вздохнул и глянул прямо в глаза своего палача. От этого взгляда у Волкова пересохло во рту.
   - Надеюсь, вы с Петром ничего не сделаете Яне. Думаю, вам на мне надо остановиться, - серьёзно предложил Иван.
   Волков наклонился над ним совсем низко.
   - Сейчас по этим полосам пройдёт скальпель. И мы посмотрим, о чём или о ком после этого ты будешь думать, - брызжа слюной, прошипел он.
   Яна с благодарностью посмотрела на Ивана. Даже сейчас он не дёргается, не кричит, не умоляет. Он подумал о ней.
   - Эй, Волков! Да ты такой же урод, как и Петька! - в её голосе зазвучали слёзы отчаяния. - Вы два урода! Чего вы добьётесь?
   - Кричи, Яна. Громче кричи, - заулыбался Волков. - Доставляй мне наслаждение. Под такую музыку мне будет веселее работать, - он повернулся к столу с инструментами, но в эту секунду раздался мелодичный электронный звук, и зажглась красная лампочка над входом.
   - Ччёрт! Не вовремя, - с досадой выругался Волков. - Что там ещё? - спросил он себя, направляясь к двери.
   Он нажал кнопку - дверь бесшумно раздвинулась. Волков вышел в коридор.
   - Ты, урод! - крикнула ему в спину Яна. - Нас всё равно найдут, и вам обоим не поздоровится, скотина!
   Волков ухмыльнулся и направился в сторону лаборатории, не закрыв дверь.
   Роман двумя скачками влетел в операционную.
   - Что здесь происходит? - он во все глаза смотрел на Яну, а потом перевёл взгляд на незнакомого мужчину.
   - Ромочка! - вскрикнула Яна. - Скорее! Миленький! Спаси нас! - лихорадочно шептала она.
   - Нажми красную кнопку на стене сзади тебя и закрой быстрее дверь, - распорядился мужчина, пристёгнутый в кресле.
   Роман повиновался и тут же подлетел к Яне.
   - Яна, ты как здесь очутилась? - разглядывая её, удивлённо спросил он.
   - Объясню потом, Рома. Быстрее! Освободи нас! - торопила она. - Сначала Ивана, потом меня, - деловито распорядилась Яна.
   - Ивана? - Роман ошарашено смотрел на мужчину, подбитые глаза которого тонули в синеве, а лицо разрисовано фломастером. - Значит, в аэропорту я не обознался! - воскликнул он. - Я не свихнулся! - это его очень обрадовало.
   - Рома! - нетерпеливо закричала Яна. - Потом! Всё потом! А сейчас вызволи нас из этих чёртовых кресел!
   - Сейчас, сейчас, - Роман подошёл ближе к Ивану. - А где тут что? Как вызволить? - он подёргал металлические кольца, охватившие запястья, голову и ноги Ивана.
   - На подлокотниках есть маленькие кнопки. Нашёл?
   - Нашёл.
   - Нажимай сразу все три, - распорядился Иван.
   Роман быстро защёлкал кнопками - кольца тут же разошлись. Иван стал растирать занемевшие руки и ноги.
   Роман бросился к Яне. Сначала он освободил её ноги.
   - Что здесь происходит? - раздался за его спиной голос Волкова.
  

144

  
   Из лаборатории Волков возвращался в прекрасном настроении. Уж если везёт, так во всём. Инженер-химик, вывезенный им из Питера, оправдал его надежды: нашёл формулу искусственного наркотика, превышающего по качеству в несколько раз все известные аналоги. А значит, счёт в банке будет расти, пока не примет баснословные размеры. Но главная добыча для него и его друга Фёдора - это Яна. Он ещё не решил, как с нею поступить. Сначала - Иван.
   Он вошёл в операционную и остолбенел.
   - Что здесь происходит? - спросил он, выбрасывая левую руку вдоль стены и нажимая синюю кнопку.
   Пейджер Никиты Воронова тут же издал громкий звук. Никита рванул к особняку, оттуда - в кабинет Волкова, сел в кресло, нажал на подлокотнике "пуск" и тут же очутился в бункере.
   Роман не успел освободить Яну, когда услышал за спиной голос Волкова. Диким зверем набросился Волков на Ивана, уже вставшего из кресла и торопливо массирующего то одну ногу, то другую. Иван напрягся, выбрасывая руки вперёд, и в ту же секунду он рванул в сторону. Волков налетел на кресло, в котором минутой раньше сидел Иван. Оно-то и удержало Степана Вениаминовича от падения. Он тут же вскочил на ноги, обернулся к столу, схватил скальпель и, злобно рыча, бросился на Резника. Иван был готов к нападению. Он рванул навстречу и всем своим могучим телом ударил Волкова. Тот не ожидал такого сильного толчка от человека, несколько часов находившегося без движения. Он покачнулся и, падая, попытался вонзить скальпель в глаз своего врага. Иван перехватил его руку и почувствовал, как напряглись мышцы Волкова. "Сильный, гад", - промелькнуло в голове Ивана, и он, собрав все свои силы, оседлал Степана, прижимая его руки к полу.
   Воронов ястребом налетел на Романа
   - Рома! - закричала наполовину освобождённая Яна. В плену оставались её руки.
   Роман выпрямился и успел уклониться от удара. Никита повторил удар, но Роман опять уклонился, очутившись сбоку Никиты. Своим пудовым кулаком он врезал Воронову по голове - тот пошатнулся и от неожиданности, и от силы удара. Роман воспользовался замешательством Никиты и стал беспорядочно молотить его кулаками. Но справиться с боксёром Вороновым ему не под силу. Никита быстро очухался и стал методично наносить удары Роману, пока тот не свалился. Что тут скажешь? Воронов профессионал.
   - Ромочка! - опять закричала Яна. - Помогите! Убивают!
   Но помочь некому. Иван подмял под себя Волкова и не отпускал его. Сидя верхом на противнике, он схватил его за волосы, приподнял голову и хотел стукнуть ею по кафельному полу. Вдруг волосы потянулись, а за ними стало медленно сползать и лицо.
   Иван растерянно смотрел на то, что оказалось в его руке - в руке оказалось красивое лицо Волкова с густой шевелюрой, а под Иваном, яростно выкрикивая проклятия, беспомощно барахтался Фёдор. Или уже Пётр - у Ивана в голове всё перемешалось.
  

145

  
   - Давай, Алёша, не отставай, - подгонял Николай Львович.
   Сам он шёл впереди, широко и быстро шагая, легко ориентируясь в закоулках подземного перехода от его дома до бункера Волкова.
   - Кто построил этот туннель? - спросил Алексей, стараясь не отстать от Крыжановского. - Тут, чего доброго, и заблудиться можно, - с опаской сказал он.
   - Строители, кто же ещё, - коротко бросил Крыжановский.
   - А зачем его построили? - не унимался Алёша.
   - Зачем, зачем. Зачемка нашёлся. Надо было, и построили, - раздражённо отмахнулся Николай Львович.
   - Кому надо? Волкову? - не обращая внимания на раздражение Крыжановского, допытывался Алексей.
   - Мне, - поступил краткий ответ.
   - А вам зачем?
   - Чтобы ты спросил, когда мы будем мчаться спасать Романа, а может, и не только его.
   - Романа? Ему что-то угрожает? - Алексей приостановился от неожиданности.
   - Да быстрее ты! Потом удовлетворишь своё любопытство. Тоже мне, почемучка выискался.
   Они добежали до глухой стены.
   - А дальше куда? - растерялся Алексей.
   - Вперёд, Алеша, - Крыжановский присел, снял квадрат белого пластика, вставил пластиковую карту в едва заметную щель электронного индетификатора - раздался едва слышный щелчок, замигал зелёный огонёк. Крыжановский чуть нажал рукой - тонкая плита медленно поползла вдоль стены. Они вошли в бункер Волкова.
  

146

  
   - Вот так сюрприз! - Иван с изумлением рассматривал маску, держа её за волосы. - В моей жизни были сюрпризы и позамысловатей, но чтобы такое! - в реальность происходившего ему верилось с трудом.
   Воспользовавшись его секундным замешательством, Пётр ужом выскользнул из-под Ивана и попытался подмять его под себя.
   Пока они, пыхтя, что-то злобно выкрикивая, катались по полу, Никита окончательно оседлал Романа.
   - Ну, всё, сволочь. Хана тебе! - злорадно-торжествующе сказал он. Как он мечтал об этой минуте! Романа и его патрона Крыжановского он терпеть не мог. Крыжановскому он даже напакостил: подкинул труп в котлован стройки здания под ресторан и кафе. Здание-то будет принадлежать Николаю. Пока менты разберутся, что да как, Крыжановскому нервы потреплют, - злорадствовал Никита. - И с Морозовыми хорошо получилось - засветил "Фаворита" Правда, хозяин его ничего не знает об этом. И знать ему не надо - избавился от трупов, и дело с концом.
   Теперь вот Роман - лежит, гад, под ним, не шевелится. А ведь предупреждал хозяина: берегись этих двух, особенно молодого. Так нет же - не тронь Романа. А что не тронь! Он, Никита, ради своего босса каждый день, как говорится, головой рискует, а босс помыкает им, как рабом. Никита - туда, Никита - сюда, Никита - то, Никита - сё. Никита для него выкрал из хранилища Эрмитажа голову бога Ареса - чуть спину не надорвал, когда тащил её по длинному коридору. А если бы его менты загребли? Только боссу это по фиг. А кто нашёл умельцев, способных сделать маску с этого Ареса? Да такую, чтобы она казалась собственным лицом Дёмина? И чтобы с длинными ресницами, как у Резника. Опять же он, Никита. А кто заказывал сапожникам специальную обувь боссу, чтобы он казался выше ростом? А искусственно накаченные бицепсы? Всё он, Никита. Только он знал, что Фёдор Дёмин и Волков - одно и то же лицо. И что в награду? Как был слугой, так слугой и остался.
   Зато к Николаю и Роману всегда было особое почтение. Это больно задевало Никиту. Ну, Крыжановский - ладно, куда ни шло. Босс ему как-то сказал, что Николай спас его. Но этот прощелыга Роман! Он, наверняка, босса никогда не спасал. А туда же, в избранных ходил. Вот тебе избранный и показал Кузькину мать!
   - Хана тебе! - ещё раз с удовлетворением повторил он, доставая пистолет откуда-то из подмышки и наставляя его дуло в лоб избитого, окровавленного, не имеющего возможности пошевелиться Романа.
   - Ромочка! Отпусти его, сволочь! Не тронь! - разнёсся по бункеру женский крик.
   Ухмыляясь, Никита хотел нажать на курок, но сокрушительный удар кулаком по его стриженой круглой голове свалил его. Не успев выстрелить, он, как куль, свалился рядом с Романом.
   - Жив? - Крыжановский прижал пальцы к артерии на шее Романа. - Жив! Слава Богу! - и, повернувшись к Яне, сухо сказал: - Перестань кричать.
   Алексей бросился на помощь другому пленнику. Но Иван справился сам. Он вывернул руку, схватил ею за горло противника. Задыхаясь, тот пытался высвободить горло из цепких пальцев Ивана, но сознание мутилось от недостатка воздуха. Ослабив хватку, Иван резким движением сбросил с себя врага и сел на него верхом.
   Алексей хотел разнять дерущихся. Его остановил Крыжановский.
   - Не трогай их, - сказал он. - Пусть сами разберутся. Ты лучше найди, чем связать этого боксёра, - кивнул он в сторону Никиты, высвобождая руки Яны.
   Сотрясаясь от рыданий, Яна бросилась к окровавленному Роману.
   - Ромочка! Ромочка! - кричала она, приподнимая его голову. - Ты только не умирай!
   - Не умрёт, - услышала она спокойный голос Крыжановского. - Он в нодкауте.
   Николай Львович бросил взгляд в сторону дерущихся. Лицо Фёдора от злости и напряжения стало багровым, шрамы задёргались. Казалось, что от его ненависти дрожит воздух. Неожиданно из его груди вырвался вопль. Все вздрогнули. Это был вопль зверя, смешанного с шипением змеи. Крик был похож на дыхание дьявола, вырвавшегося из преисподней. Фёдор глянул в глаза Ивана - в них был его конец. Он понял, что никогда не сможет победить Резника, и, перестав сопротивляться, сразу обмяк. Это был его конец.
   Иван встал, подал руку поверженному врагу. Тот руку не принял, медленно встал сам, подошёл к креслу, в котором несколько минут тому сидел Иван.
   Роман тихо застонал, попытался подняться, но встать сразу ему не удалось. Яна помогла ему принять сидячее положение. Он обвёл всех непонимающим взглядом и остановил глаза на Фёдоре. Все присутствующие тоже смотрели на него. Им стало жалко человека с уродливым лицом. Они избегали встречаться с ним взглядом, скользя глазами поверх испещрённой шрамами кожи, туго обтягивающей череп.
   Роман опустил взгляд и увидел валяющуюся на полу маску с лицом Волкова.
   - Не понял, - поднял он глаза на Фёдора. - Так Волков - это ты, Федя?
   - Он не Волков и не...,- начала Яна и тут же осеклась под пронзительными, предостерегающими взглядами Ивана и Крыжановского.
   От жалости окружающих Фёдору стало совсем тошно.
   - Уходите, - глухо попросил он.
   Все нерешительно переглянулись.
   - Наверное, его надо сдать в полицию? - неуверенно предложила Яна.
   - Сейчас не об этом надо думать, - вмешался до сих пор молчавший Крыжановский. - Роман, Алексей, этой картой откройте дверь лаборатории - она в конце бункера.
   - Я знаю, где она, - с готовностью сказал Роман.
   - Тем лучше. Быстрее выводите оттуда людей. И сами бегите через туннель - Алексей знает дорогу. Вдоль всего пути я оставил горящие лампы. По ним и ориентируйтесь. Только быстрее. Здесь скоро менты будут, - сухо и чётко распоряжался Крыжановский. - Наверху люди пусть садятся в лодки, катера и покидают остров. С ним, - Крыжановский кивнул в сторону Фёдора, - я разберусь. - Фёдор прикрыл веками глаза. Казалось, он никого не слушает.
   - А с этим что делать? - спросил Иван, указывая на Воронова. Тот уже пришёл в себя и смотрел вокруг ничего не понимающим взглядом.
   - Э, какая сука руки мне связала? - подал он сердитый голос.
   - Вставай, давай, - Иван толкнул его в бок.
   - Этого ментам сдадите, - указал на Воронова Николай Львович. - Людей сажайте в катера и лодки, а сами бегите к вертолёту. На нём быстрее доберётесь до Москвы.
   - Почему вы думаете, что сюда полиция прибудет? - спросил Иван.
   - Потому что мне на хвост Киселёв сел, - ухмыльнулся Крыжановский. - А он не отстанет.
   - Вы знаете Киселёва? - обрадовался Иван, услышав родную фамилию.
   - Знаю. Всё, давайте, ребятки, быстрее! Скоро здесь будет такая каша, что лучше вам в этом не участвовать.
   Роман уже вывел людей из лаборатории в коридор, Алексей повёл всех к тайному ходу. - Подождите, - остановил всех Роман и вернулся в операционную. - А как же вы? - спросил он Крыжановского.
   - За меня не беспокойся. Я догоню вас, - дрогнувшим голосом ответил Николай Львович.
  

147

  
   - Фёдор, срочно объяви эвакуацию, - приказал Николай Львович. - Без твоего личного распоряжения твои бойцы людей не выпустят с острова.
   - Как я это сделаю, сидя в бункере? - хмуро ответил Фёдор.
   - Сам знаешь, как. Включи сигнализацию, твои полканы первые отсюда слиняют.
   - А ты откуда о ней знаешь, Николай? - удивился Фёдор.
   - Я всё о тебе знаю, Федя, - Крыжановский посмотрел в глаза своего Найдёныша.
   Тот отвёл взгляд в сторону.
   - Давно? - спросил он, глядя куда-то в пол.
   - Не очень. Догадывался, что ты затеваешь что-то страшное. Но что вот такой финт выкинешь с Волковым - это для меня полная неожиданность. Думал, Волков полный отморозок и на тебя плохо влияет. А тут вон оно что. Поздно я узнал о твоих преступлениях, Федя, - с сожалением сказал Крыжановский. - И о том, что ты сам и есть Волков.
   - Как догадался?
   - На опознании двух трупов в морге. Лица у них страшно изуродованы. Рисунок - твои шрамы. Будто ты в зеркало на себя смотрел и уродовал их.
   - А я и смотрел. Только сначала себя срисовал, а потом этот рисунок вырезал на их лицах.
   - Зачем, Федя? - спокойствие, с каким Фёдор говорил о своих злодеяниях, испугало Крыжановского - уж не свихнулся окончательно его Найдёныш?
   - Они смеялись надо мной, - пожаловался Фёдор.
   - Ну и что? Подумаешь, смеялись. То было совсем в другой жизни, когда ты был Петя Мермер.
   - Как ты узнал? - губы палача искривились. Казалось, он вот-вот расплачется.
   - Так и узнал. У меня свой интерес был.
   - Какой интерес?
   - Теперь уже неважно, сынок. А мать тебе не жалко? - ударил он по самому больному.
   - Никого мне уже не жалко. Даже себя, - обречённо ответил Найдёныш. - Хорошо, что ты Ромку нашёл и приблизил к себе. Увижу его - будто домой сбегал.
   - Тосковал, значит, по дому. А что же матери не объявился?
   - А зачем я ей, такой урод, нужен? Да и похоронила она меня давным-давно.
   - Ивана с Яной зачем хотел погубить?
   - Всё из-за них, - тяжело вздохнул Фёдор.
   - Эх, Найдёныш, Найдёныш. Только дураки думают, что можно бесконечно творить зло безнаказанно.
   Фёдор встал, подошёл к стене, нажал оранжевую кнопку и опять сел в кресло.
   - Я сделал то, о чём ты просил, - сказал он.
   - Понял. Что дальше будем делать, Федя?
   - Уходи, - спокойно ответил он. - У тебя есть ещё немного времени.
   - Мы уйдём вместе, - твёрдо сказал Крыжановский.
   - Нет, Николай. Дальше наши дороги расходятся. Ты единственный, кто не брезговал, глядя на моё лицо. Ты спас меня. Я всегда это буду помнить, пока жив. В тюрьму я не пойду. А поэтому уходи.
   - С чего ты взял, что ты пойдёшь в тюрьму? Я не собираюсь сдавать тебя ментам, сынок. Мы уйдём вместе. У меня есть костюмы для подводного плавания. Мы покинем остров и скроемся с тобой в тайге, на нашей Никишихе. Будем там жить вдвоём и молить Бога, чтобы он простил нам наши грехи.
  

148

  
   Фёдор опять подошёл к стене, нажал серебристую кнопку - панель отодвинулась, появился экран монитора. Он нажал пульт - на экране замелькали лица переполошено бегающих людей. Он нажал на другую кнопку пульта - появилось изображение красивой пристани с портиком, лодки, катера - туда стремились люди со всех сторон острова. Они прыгали в лодки и катера, охрана пересчитывала людей, боясь кого-то забыть, а из динамиков через короткий промежуток времени красивым женским голосом повторялось объявление: - Всем жителям острова немедленно покинуть остров.
   Крыжановский и Фёдор видели, как работники из парников тоже заняли места в лодках.
   Мелькнуло лицо Алексея - он вёл за собой семерых учёных-химиков. По туннелю они вышли сначала к особняку Крыжановского, а потом поднялись на поверхность.
   Солнце! Небо! Ура! - закричал кто-то из них.
   - Наконец-то, мы на земле, а не под землёй, - кружась от радости, кричал другой, вдыхая полной грудью чистый лесной воздух.
   - Радоваться будете потом, а сейчас время дорого, - раздался голос Ивана. Он чувствовал, что опасность ещё велика. - Роман, как нам распределиться? Все в вертолёте не поместимся.
   - У Николая Львовича есть катер. Учёных в катер, а мы в вертолёт, - ответил Роман.
   Неожиданно Иван получил мощный толчок в спину. Он едва устоял на ногах, а Воронов, высоко поднимая ноги, скакал вглубь острова. Роман выхватил пистолет, отобранный у Никиты, и выстрелил. Пуля попала в дерево, и кусок отлетевшей коры больно ударила Воронова по лицу.
   - Не стреляй! - крикнул Иван, бросаясь в погоню. За ним побежал и Роман. Первым догнал беглеца Иван и тяжестью своего веса свалил его на землю. Тут же подскочил Роман.
   - Скажите спасибо, что у меня руки связаны. А иначе фик бы вы меня догнали, козлы, - кипя от злости, Воронов заскрипел зубами: какие-то недоноски держат его на коротком поводке. И главное - ментам сдадут. А в тюрьму ему, ох, как не хочется!
   - Может, договоримся, парни? - перешёл он на дружелюбный тон.
   - Договоримся, - помогая ему встать, ответил Иван. - Вот сдадим тебя в полицию и договоримся.
   Алексей уже отправил на катере учёных, и они с Яной поджидали Ивана и Романа. Те привели беглеца и всей командой направились к вертолёту.
   На вертолётной площадке их встретил лётчик. Увидев Воронова со связанными руками, он очень удивился.
   - Не понял.
   - Вертолёт готов? - не вдаваясь в объяснения, спросил Иван.
   - А вы кто такие будете? - заартачился лётчик.
   - Давай, Паша, быстрее. Летим в Москву, - вмешался Роман. - Я тебе по дороге всё расскажу.
   - Кто это тебя так разукрасил? - глядя на опухшее с кровоподтёками лицо Романа, сочувственно спросил лётчик.
   - Сказал же, потом всё расскажу. Заслушаешься. А сейчас давай быстрее в Москву. Это распоряжение Волкова и Крыжановского, - для большей убедительности добавил он.
   - А-а, ну так бы сразу и сказали, - он окатил уничтожающим взглядом Воронова и направился к вертолёту. Группа последовала за ним. Первой поднялась Яна, за ней Роман; Иван и Алексей подталкивали упирающегося Воронова, потом и сами заняли места в вертолёте.
   Лётчик завёл мотор, лопасти начали медленно набирать обороты. Вот вертолёт уже оторвался от площадки.
  

149

  
   - Я столько зла принёс своим бывшим друзьям, что вряд ли Бог простит меня, - угрюмо ответил Фёдор. - Да и не верю я ни в какого Бога.
   - А в то, что зло, причинённое тобой людям, не растворится в пространстве, а вернётся к тебе, веришь? - спросил Николай.
   - Уже вернулось. Только в другой форме, - Фёдор был раздавлен. Полное превосходство Ивана окончательно доконало его.
   - А знаешь, Найдёныш, мы уйдём с тобой отсюда и сделаем что-нибудь хорошее людям, что-нибудь доброе, чтобы нейтрализовать зло, совершённое нами, - предложил Николай Львович. - Наши средства передадим в детские дома, например. А?
   - Не для меня всё это, Николай. Не моё. Меня сжирает злость на себя.
   - За что ты на себя злишься?
   - За то, что не отомстил Ивану, - глаза его блеснули, как два холодных клинка.
   - Месть - страшная вещь, Нпйдёныш. Она идёт от зависти.
   - Я и не скрываю, что всегда завидовал ему, - пожал плечами Фёдор.
   - Потому и терзаешься. Сам себе выбрал мучения. А всё из-за зависти.
   - Не по пути нам, Николай. Правильный ты какой-то, хоть и вор. Не переубедишь ты меня. Меня гнетёт, что я остался неотомщённым.
   - А знаешь, чаще всего к зависти склонны люди самоуниженные, - заметил Николай.
   - Я так всегда себя и чувствовал, когда Петром был.
   - А зря. Ты бы мог стать великим учёным, если бы правильно применил свои способности. Ты же талантливый химик, Найдёныш.
   - Зачем они мне теперь, эти таланты? Вся моя жизнь теперь не имеет никакого смысла.
   - А я когда-то тоже хотел одному отомстить. Бывало, лягу спать и придумываю месть, чтобы врага моего скрючило.
   - Ну и как? Отомстил?
   - Не-а. Хороший он мужик, Найдёныш. Жалко, что мы оказались по разные стороны. Я - вор, он - мент. Я убегал, он ловил.
   - Поймал?
   - Поймал. Да я когда-то рассказывал тебе эту историю. Он хорошо делал свою работу. Когда я это понял, сразу пропало желание мстить.
   - Это ты о Киселёве?
   - О нём.
   - Я же говорю, правильный ты. Справедливости всё ищешь. Тебе бы проповедником быть, а не вором.
   - Заметь, я вор в прошлом. Теперь я бизнесмен.
   - С прошлым завязал, теперь ищешь душевного равновесия?
   - Ага. Только теперь вместе искать будем.
   - Ты иди, Николай, к себе. Проверь, улетели с острова Роман и Яна, - попросил Фёдор. - И все остальные, - после короткой паузы добавил он.
   - Вместе пойдём, - решительно ответил Крыжановский.
   - Ты иди. Мне ещё надо кое-что доделать. Я догоню тебя.
   - Что ты хочешь сделать? - Николай с подозрением посмотрел на него.
   - Надо уничтожить лабораторию.
   - Это хорошее дело, - обрадовался Крыжановский. - Эту бомбу надо нейтрализовать. Ты тут действуй, а я мигом сгоняю к себе, водолазные костюмы захвачу.
   Николай Львович быстро зашагал по туннелю.
   Не выпуская пульт из рук, Фёдор переключил монитор на другую программу. Картины острова исчезли, вместо них появились кадры с Яной. Он сел в кресло, в котором недавно сидел Иван, нажал нужную ему кнопку управления механизмом на подлокотниках, и металлические обручи мгновенно охватили его ноги, прижав их к ножкам кресла.
   Фёдор смотрел на прекрасное лицо Яны.
   Крыжановский уже дошёл до своего особняка. По ступенькам он поднимался наверх в дом и вдруг резко остановился. - Странно, Найдёныш так легко согласился с моим планом, - подумал он. - Хотя полчаса тому о нём и слушать не хотел. - Неожиданная мысль пронзила его мозг. Он скатился со ступенек и бегом помчался в бункер Фёдора.- Нет, сначала возьму водолазные костюмы. Успею, - он торопливо поднялся наверх, выбежал из дома, бегом помчался в хозяйственный домик, схватил костюмы, огромными прыжками преодолел обратное расстояние от хозяйственного домика до своего особняка. - Успею, - успокаивал себе.
  

150

  
   - Ты куда, Олег? - спросила Ольга быстро шагающего по коридору начальника.
   - В гостиницу к Киселёву, - смутился он.
   - Ты чего-то не договариваешь, - догадалась она. - Мы же сегодня хотели ехать на Остров, брать Дёмина, Волкова, и, если удастся, Крыжановского, - нахмурилась Ольга.
   - Ччёрт! Конечно, не договариваю. Киселёв с группой захвата давным-давно ждёт меня в машине.
   - Ты едешь вместе с ними?
   - Ну да.
   - А я?
   - Оля, я не могу брать тебя на этот загадочный остров. Неизвестно, что нас там ждёт. Я не могу тобой рисковать, - пытался убедить её Корнеев.
   - Вот, значит, как. Рисковать мною не хочешь. Мне, что, всплакнуть от умиления?
   Олег знал этот её тон и проклинал себя за то, что не вышел из кабинета на десять минут раньше.
   - Майор Гусарова, вы остаётесь. Это приказ, - строго распорядился он.
   - Ага, сейчас. Металл из голоса убери. Я с вами.
   Корнеев махнул рукой.
   - Ладно. Только от меня ни на шаг, - сдался он.
   Их катер мчался в сторону острова, а навстречу им шли моторные лодки, три катера, заполненные людьми. С одного из них несколько мужчин махали им руками и что-то радостно кричали.
   - Надо же, сколько отдыхающих возвращается, - удивилась Ольга.
   - Странно, - Киселёв проводил долгим взглядом удаляющиеся катера и лодки.
   - Что странно? - уточнил Корнеев.
   - Странно, что в будний день такое количество отдыхающих плывут в одном направлении, - ответил Киселёв.
   Они уже совсем близко подходили к острову, когда над их головами пролетел вертолёт.
   Неожиданно отозвался мобильный телефон Киселёва.
   - Слушаю, Киселёв, - бросил он в трубку, отметив, что номер ему не знаком.
   - Дядь Саш! - услышал он торопливый голос Ивана.
   - Ваня! Ты где?
   - Я в вертолёте! Мы летим в Москву! - кричал Иван. - Петька Мермер на острове. Жди меня, я покажу дорогу!
   - Не надо! Мы уже подплываем к острову! - тоже кричал Киселёв.
   - Хорошо! Быстрее! Петька преступник. Там и Крыжановский. Только он не заодно с Петром! К преступлениям он не имеет никакого отношения. Ты меня слышишь?
   - Слышу! Разберёмся! - облегчённо вздохнув полной грудью, пообещал Киселёв. - Аля твоя жива! Ждёт тебя! - успел он сообщить самое главное, и связь прервалась.
   - Игорь? - кивнул головой на телефон Корнеев. С таким же вопросом в глазах уставилась на Киселёва Ольга.
   - Игорь! Игорь! Жив курилка! - радостно закивал головой Киселёв.
   Ольга торопливо набрала номер сотового Анютки.
   - Анют, Алька у тебя? - кричала она в трубку.
   - Рядом, - коротко ответила Анютка, бросая тревожный взгляд в сторону подруги.
   - Всё! Поезжайте к ней домой! Скоро туда Игорь вернётся!
   - Жив? - подскочила Анютка.
   - Жив! Жив! Всё, не могу говорить, - и Ольга отключила телефон.
   Алька молча уставилась на подругу. В её глазах отразилась вся гамма чувств, бушевавших в груди: надежда, страх, желание услышать то, о чём мечтала и молилась все эти дни, вера и отчаяние.
   - Жив! Жив наш Игорь! - она подскочила к Альке, затрясла её за плечи. - Очнись! Он жив! - взволновано кричала Анютка. Алька закрыла лицо руками. - Ну что ты, Аль, - Анютка присела рядом с подругой, обнимая её. - Всё уже позади. Игорь жив. И ты жива! И это главное! - Благодарно взглянув на подругу, Алька засмеялась и заплакала одновременно. - Тише, тише, - испугавшись, что у Альки может начаться истерика, зашептала Анютка. - Сейчас пьём кофе и едем к тебе. Игорь скоро будет дома.
   Анютка помчалась на кухню, вскипятила чайник, залила кипятком растворимый кофе и с подносом чашек, бутербродов вернулась в гостиную. Алька сидела всё в той же позе.
   - Ты что скукурыжилась? Сколько раз говорить - держи спину прямо! - весело скомандовала Анютка, ставя на стол поднос. - Налетай, давай, - кивнула она на бутерброды. - Я, ужас, как проголодалась. Целый день крошки во рту не было, - тараторила она, уплетая бутерброды. Глядя на неё, Алька потянулась за чашкой. - Запомни, спина у женщины - главное. Давай, выпрямляйся. - Улыбаясь, Алька отхлебнула кофе. - Даже не ноги, не грудь, не задница, а спина. Бутерброды ешь, - без всякого перехода приказала Анютка.
   Аля выпрямилась, расправив спину. Анютка оценивающе оглядела её осанку.
   - Ну, так, вроде, ничего, - сказала она.
   - Ой, у меня даже поясница заболела и голова слегка закружилась, - пожаловалась Алька.
   - Ничего. Зато лёгкие распрямятся. А то они у тебя привыкли работать не на полную мощность, - болтала Анютка, пытаясь отвлечь Альку от тревожных мыслей. - Хочешь научиться держать осанку?
   - Какая осанка, Анют! Быстрее ешь и поехали к нам!
   - И нечего даже торопиться, - возразила Анюта. - Игорь придёт, дай Бог, к концу дня, а то и вовсе к ночи.
   - Почему ты так думаешь?
   - Думаю - и всё. А я пока научу тебя держать спину - и она со всего размаха треснула Альку по хребту.
   - Ты что! Сдурела? Больно же, - вскрикнула Алька.
   - Зато помогает, - удовлетворённо заметила Анютка. - В кружке бальных танцев мою подругу Ксюху так учили: влупят линейкой - мало не покажется. Вот и ходили с прямой спиной, будто удара ждали.
   - А ты откуда знаешь?
   - Так Ксюха меня тоже так учила держать спину, - и они обе радостно засмеялись.
   - Ну что, поехали? - Алька нетерпеливо вскочила.
   - Сейчас. Только брату позвоню - пусть тоже к вам подъезжает. Вот обрадуется!
  

151

  
   - Куда все подевались? - Киселёв с недоумением оглядывал безлюдный берег острова.
   Высадившись на берег, ОМОНовцы рассредоточились, проверяя каждый дом. В домах никого не оказалось. В церкви, парниках, хлебопекарне тоже никого не было. Создавалось впечатление, что остров покидали второпях.
   - И где все? - опять спросил Киселёв, направляясь во дворец Волкова.
   - Вопрос на миллион долларов, - ответила Ольга, едва поспевая за Киселёвым и Корнеевым.
   Они шли по дорожке, затейливо петляющей среди деревьев, минуя аккуратно подстриженные газоны с замысловатыми клумбами и фонтанами.
   Втроём они вошли во дворец. В гостиной на помосте стоял рояль. В доме фонтаны, огромный аквариум с золотыми, красными, чёрными рыбками. Рыбки двигались за прозрачно-сказочным стеклом, всплывали на поверхность, пуская пузыри, помахивая мягкими хвостиками.
   В зимнем саду высокие пальмы соседствовали с какими-то маленькими экзотическими растениями.
   - Тысяча и одна ночь, - восхищённо сказала Ольга, во все глаза разглядывая искусственно созданную красоту.
   - Да, здорово, - поддержал её Корнеев.
   - Ладно, хватит любоваться. Пойдём наверх, может, там кого встретим, - поторопил их Киселёв.
   Они вышли из сада. На первом этаже не было ни души.
   - Даже спросить не у кого, где хозяин, - посетовал Корнеев.
   Они поднялись наверх.
   - Откуда такое богатство? - недоумевала Ольга.
   - Ты ещё спроси, какой ценой добыто, - усмехаясь, предложил Корнеев.
   Кабинет нашли быстро. Они вошли и остановились, как вкопанные: на всех мониторах, расположенных вдоль стены, двигалась Яна в окружении разных людей и в разных местах.
   Но самое большое потрясение они испытали, когда прямо перед ними во весь рост появилась улыбающаяся, с распущенными волосами красавица.
   - Яна! - воскликнул Киселёв.
   - Тьфу ты, чёрт! Это же голограмма! - облегчённо выдохнул Корнеев.
   - И правда, - Киселёв зашёл за её спину и увидел компьютерное устройство, создающее виртуальные образы.
   - Он, точно, псих, - сделала заключение Ольга.
   - Тут и к психиатру не ходи, - согласился Корнеев.
   - Человек с нормальной психикой всегда сможет приспособиться к окружающей среде. А этот?
   - Волков? - спросила Ольга.
   - Нет, Оля. Мермер Пётр. Он же Фёдор Дёмин.
   - Уверен, что это один и тот же человек? - спросил Корнеев.
   - На все сто. Пётр каким-то образом выжил. Скорее всего, Крыжановский его нашёл где-то в тайге, выходил и стал опекать его, как сына. Но уродство Петра угнетало. В таком виде он не только не смог приспособиться к новому положению, но стал прятаться от реальности, ставя себя над ней.
   - Таким образом он превратил себя в суперсущество и теперь не подчиняется никаким законам, - продолжила Ольга мысль Киселёва.
   - А ещё он возомнил себя Богом,- прокомментировал Корнеев, углубляясь в записи, оставленные хозяином кабинета в компьютере.
   - Или богоравным, - подвёл итог Киселёв, внимательно разглядывая кабинет.
   - А как, по-вашему, вписывается сюда Волков? - спросила Ольга.
   - Три в одном, - коротко ответил Киселёв.
   - Не поняла, - Ольга вопросительно смотрела на Киселёва.
   - А ты подумай.
   - Думаю, думаю - мозги уже сломала.
   - Помнишь, портрет Волкова?
   - Помню.
   - Похож на бога Ареса. Верно?
   - Да.
   - Скульптуру Ареса зачем-то украли в Эрмитаже. Зачем?
   - Думаете, Фёдору, или как там его, Петру сделали маску?
   - Умница, - похвалил Киселёв.
   В кабинет вошёл командир группы захвата.
   - Товарищ полковник, - обратился он к Корнееву, - остров чист. Людей здесь не обнаружили.
   - Идите на катер. Мы вас догоним, - распорядился Корнеев.
   Через несколько минут они совещались на катере.
   - И где нам теперь их искать? - спросил Корнеев.
   - Здесь есть ещё одна пристань, поменьше, - вспомнил Киселёв.
   Их катер стал медленно огибать остров, направляясь к пристани Крыжановского.
  

152

  
   Пётр долго любовался застывшим на мониторе лицом Яны. Потом он вызвал её голограмму. Яна что-то говорила ему и радостно улыбалась.
   Глядя на неё, он медленно нажал кнопку другого пульта управления. В подземной тишине раздался глухой устрашающий гул.
   - Найдёныш! Зачем?! - под сводами туннеля эхом прокатился крик Крыжановского.
   Этот крик Пётр уже не слышал. Взрывное устройство находилось под креслом, в котором он сейчас сидел. Раздался взрыв - тучи пламени взметнулись ввысь. Киселёв, Корнеев, Ольга и вся группа захвата с изумлением наблюдали, как огненный фонтан охватил остров. Все бетонированные ограждения, все дома, вся эта неприступная крепость была охвачена пламенем.
   - Они предпочли подорвать себя, чем сдаться, - с горьким сожалением сказал Киселёв. Интуиция подсказала Ольге, что Киселёва это больно задело. И не только потому, что преступники сами распорядились своей судьбой. Но углубляться в тему она не стала - не до того.
   - А может, они на тех лодках и катерах, что шли мимо нас? - предположила она.
   - Если они там, их уже взяли, - успокоил Корнеев.
   - Как? - Ольга удивлённо посмотрела на него.
   - Как, как. Я оставил там группу оперативников. Они примут всех на берегу.
   "Не зря он полковник, - с гордостью подумала Ольга. - Всё умеет предусмотреть".
   - Уверен, что их там нет, - сказал Киселёв, глядя на пылающий остров.
   - Где? - уточнила Ольга.
   - На лодках и катерах, конечно.
  

153

  
   С вертолёта тоже увидели, как остров охватило пламя.
   - Николай Львович! - закричал Роман, дёргая за ручку дверь вертолёта.
   - С ума сошёл! - Алексей обхватил Романа за талию и усадил обратно.
   Роман закрыл лицо руками.
   - Зачем? Зачем? - повторил он несколько раз и замолчал. Яна осторожно гладила его по плечу, но он даже не замечал её прикосновения. " В последний раз он проиграл мне в нарды, а то всё выигрывал", - откуда-то впорхнула в его голову совсем не нужная мысль.
   - Всё в порядке? - спросил Иван, появившийся из кабины лётчика.
   - Остров взорвали, - ответил Алексей, стараясь перекричать шум вертолёта.
   - Знаю, - тоже громко ответил Иван.
   - Волков и Крыжановский там оставались, - сообщил Алексей.
   - Крыжановского жалко, - прокричал Резник. - Если бы не он, не лететь бы нам в самолёте, а гореть в том аду.
   Алексей молча кивнул головой. Иван наклонился к Роману и прокричал ему в ухо:
   - Рома, такая жизнь, - даже в такой экстремальной ситуации его острый глаз подметил теплоту отношений Крыжановского и Романа.
   - Помолчи, - попросил Роман.
  

154

  
   Надежда Петровна почувствовала внезапную слабость. Она прилегла на диван в гостиной и задремала.
   Вдруг она вскрикнула, вскакивая с дивана. По комнате метался воробей, клюнувший её только что прямо в голову. Он испуганно искал форточку, в которую только что влетел, и не находил. Не меньше воробья испуганная Надежда Петровна следила за его беспорядочным полётом. Её сердце учащённо билось в такт метаниям маленькой птички.
   Наконец, воробей нашёл выход и вылетел в открытую форточку на свободу.
   - Господи! Ромочка! - испуганно подумала Надежда Петровна. - Что с ним? - Она схватила сотовый телефон и начала лихорадочно искать его номер в телефонной книге. - Вот он! Ромочка! - Ваш абонент недоступен. Позвоните позже, - бесстрастно-вежливым тоном ответил ей автомат женским голосом. - Господи! Да где же он? - лихорадочно носились в её голове испуганные мысли. - Птица - это плохая весть. Только бы с сыном ничего не случилось! - она прижала к груди ладонь, пытаясь унять колотящееся сердце. - Сыночек мой! Ромочка! - она опять набрала его номер - телефон оставался недоступным. - Да отзовись ты, наконец! - вслух бормотала она, через каждые десять-пятнадцать минут набирая его номер.
   И только вечером, когда уже от страха у неё почернела душа, Роман позвонил ей сам.
   - Мамуль, мы с Яной приедем завтра, в крайнем случае - послезавтра, - сообщил он.
   - Ромочка, что случилось? - спросила мать, уловив в его голосе грустные нотки.
   - Ничего не случилось, - сухо ответил сын.
   - С тобой точно ничего не случилось? - игнорируя его сухость, настаивала Надежда Петровна.
   - Со мной ничего. А Николай Львович погиб.
   - Как? - вскрикнула Надежда Петровна, хватаясь за сердце.
   - Приеду - расскажу. Ладно, мам. Позже перезвоню, - и Роман отключил телефон.
   "Вот тебе и птичка, - пронеслось в голове Надежды Петровны. - Вестница горя. А Яна откуда взялась? - пронзила её новая мысль. - Николай Львович погиб, - переключилась она. - Какая беда ждёт ещё? Так тянет душу!", - она вышла на крыльцо и долго смотрела в небо.
  

155

  
   - Аль, да перестань маячить, наконец, - сердито сказала Анютка.
   Алька бросила на неё отсутствующий взгляд и продолжила ходить туда-сюда по гостиной.
   - Не трогай её, - тихо сказала Даша, жена Алексея Рогозинского..
   Брат Анютки Алексей Рогозинский уже час щёлкал пультом, перескакивая с одного канала на другой.
   - Чтобы стало лучше, надо пережить худшее, - ни к кому не обращаясь, изрёк он.
   Алька резко остановилась, будто споткнулась.
   - А ты прав, Лёш, - откликнулась она и подошла к огромному, во всю стену, окну. Там, за окном, ветер шелестел в кронах берёз. На асфальте уходящей к воротам берёзовой аллеи плясали пятна падающего за горизонт солнца. Открылась калитка, и в самом конце аллеи Алька увидела фигуру в мятом льняном костюме. Человек стремительно шёл по аллее к дому.
   - Игорь! - крикнула Алька, опрометью бросаясь из дома. С разбега она уткнулась ему в грудь, обхватив руками за талию - выше не дотянуться.
   - Аленький, Аленька, - твердил он, не находя никаких других слов. Он ворошил её волосы, целовал заплаканные щёки, что-то бормотал - она ничего не слышала и не слушала. - Жив! - эта мысль билась в её голове, заполняя радостью всю её от макушки до пяток.
   - Со мной мои друзья, - заглядывая ей в глаза, сказал он. - Идём, я вас познакомлю.
   У калитки Алька увидела три фигуры. Они нерешительно смотрели в их сторону, не зная, что делать: то ли идти к дому, то ли продолжать стоять у ворот или вообще взять такси и вернуться в Москву.
   Игорь с Алей подошли к ним.
   - Знакомься, Аля. Роман, мой школьный друг, его приятель Алексей и Яна. А все они теперь - мои боевые товарищи.
   Здороваясь со всеми, Аля задержала взгляд на Яне. Та тоже пристально её разглядывала.
   - Входите в дом, - пригласила Аля. - Игорь, у нас Рогозинские и Анютка, - предупредила она. - Все вас ждут.
   После первых радостных восклицаний, после того, как Игорь и его гости помылись, поужинали, Игорь, наконец, решился и подробно рассказал всё, что с ними случилось за последние несколько дней. Его рассказ дополняли по очереди то Роман, то Яна. Иногда вставлял своё слово Алексей. Когда Яна, а за ней Игорь раскрыли тайну Волкова - Дёмина - Петра, Роман окончательно был сбит с толку.
   - Ушам своим не верю. Получается, Федька, он же Степан, он же мой брат Петька? - он обвёл всех присутствующих ошарашенным взглядом.
   - Так получается, Рома, - подтвердил Игорь.
   - Но мама не переживёт второй смерти Пети! - заволновался Роман.
   - Мы можем и не говорить ей об этом, - предложила Яна.
   - Согласен, - поддержал её Игорь. - Пётр всё равно погиб.
   - Ну, если так, - нерешительно откликнулся Роман.
   - Чего только в жизни не бывает, - покачала головой Анютка.
   - Иногда жизнь преподносит такие сюрпризы, какие ни одному писателю-фантасту в голову не придут, - философски заметил Алексей Рогозин. - Ладно, пора расходиться.
   - Да, надо дать людям отдохнуть. Хватит терзать их расспросами, - подхватила Анютка.
   - Оставайтесь здесь, - предложила Аля. - Дом большой, всем места хватит.
   - Нет, мы домой, - Алексей Рогозинский встал, беря в ладонь Дашину руку.
   - Там уже сын заждался, - поддержала мужа Даша.
   - Я тоже домой, - вставая из-за стола, сказала Анютка.
   - Ты-то хоть останься, - попросила Аля.
   - Нет. Скоро Максим из командировки вернётся. И Никиту пора забрать от родителей. А то он все эти дни у них, по дому, наверное, соскучился. Да и ты теперь вне опасности, под надёжной защитой, - улыбнулась она, кивая в сторону Игоря.
   Когда одни гости разъехались, а другие улеглись спать, Игорь и Аля остались вдвоём. Оба боялись этой минуты. Первой напряжённую паузу нарушила Аля.
   - Игорь, тебе в кабинете постелить? - спросила она.
   - Пойдём в спальню, Аля, - предложил Игорь.
   Они поднялись в свою спальню. Не зажигая свет, Игорь разделся. Аля стояла у окна. В голубоватом свете фонарей, освещающих двор, а заодно и спальню, её лицо показалось Игорю неземным, загадочным, ещё прекраснее, чем раньше. За семь лет, прожитых с нею, она всё ещё оставалась для него тайной, волшебным чудом.
   Он подошёл к ней, обнял за плечи. Она отстранилась.
   - Кто ты теперь? - спросила она, глядя на него снизу вверх. - Игорь или Иван? И кто я тебе? И кто сейчас тебе Яна? Давай сразу расставим все точки над и.
   - Ты моя жена, - спокойно и твёрдо ответил Игорь. - Яна в прошлом. А с прошлым рано или поздно нам всем приходится расставаться, - он опять привлёк её к себе. Теперь Аля не отстранилась. У обоих посветлело на душе. Игорь окончательно осознал, что прошлая жизнь - в прошлом, и она никогда не вернётся.
   - Я хочу просто жить, - сказал он, вдыхая запах её волос. - Любить тебя, делать своё дело - и всё. Мне больше ничего не надо.
   - Я люблю тебя, - просто ответила она.
   - Тот, кого ты во мне любишь, лучше меня. Я не такой, я похуже, - шутливо признался он.
   - Я люблю тебя таким, какой ты есть, - улыбнулась Аля.- А без бороды ты выглядишь моложе, - заметила она. - Я ещё больше люблю тебя.
   - Люби меня, Аленький. Я постараюсь быть лучше себя.
   Он подхватил её на руки и осторожно положил на кровать. Сначала он поцеловал её в губы, потом стал покрывать поцелуями всё лицо.
   - Тише ты, сумасшедший! - засмеялась она.
   - Я сумасшедший?
   - Ты сумасшедший. И я сумасшедшая. Оба мы сумасшедшие, - она обхватила его шею кольцом тонких рук.
   Он слегка застонал - дал о себе знать ожог.
   - Тебе больно? - испугалась она.
   - Терпимо, - он крепко прижал её к себе.
   - Ты тише. Осторожнее, - предупредила Аля. - А то мало ли что.
   - Что - мало ли что? - насторожился Игорь.
   - Я не знаю, как теперь. Можно нам сексом заниматься или нельзя?
   - Откуда такие сомнения? Что нам может помешать? - удивился он.
   - Через семь месяцев у нас будет ребёнок, - едва заметно улыбаясь, сообщила она.
   Игорь резко отстранился, потом сел на кровати, потом ладонями схватил Алькино лицо и прижался к ней лбом.
   - Аленький мой, Аленька, - он не знал, что ещё сказать. Бухнулся на кровать рядом с Алей, глядя в потолок, потом вскочил на ноги.
   - Господи! Спасибо тебе! - крикнул он, приседая рядом с кроватью и разглядывая счастливое Алькино лицо, залитое светом фонаря с улицы.
   - Ты что, веришь в Бога? - тихо засмеялась она, наблюдая его бурную реакцию.
   - Знаешь, Аль, вряд ли кто осмелится искренне сказать: "Я не верю или я верю". Никто ничего не знает, как всё произошло и происходит, - серьёзно ответил он.
   - А я думаю, что церковь - это, конечно, красиво. Создаёт настроение. Но это власть и деньги, - в тон ему сказала Аля.
   - Согласен. Церковь - это власть. Ну и деньги, конечно. Но дело не в церкви.
   - А в чём?
   - Когда я вижу бесчисленные звёзды, вглядываясь в небо, когда душа устремляется ввысь, и я слышу в себе музыку, я готов взлететь от любви к тебе. Я счастлив, что у нас будет, наконец, ребёнок, что мы спасены, хотя могли погибнуть. Я чувствую, что вся Вселенная во мне, и я в ней - как всё это назвать? Любовью? Богом? Как хочешь, так и называй. Бог - во мне. Или он есть, и я способна любить. Или его нет - и я творю зло.
   Игорь вздрогнул, вспомнив Петра.
   - Иди ко мне, - услышал он ласковый зов жены.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Эпилог.

  
   Киселёв загнал машину в гараж и направился к своему дому. Кружила метель, порывы ветра со свистом швыряли ему в лицо острые, как мелкие стекляшки, снежинки. За снежной пеленой исчезают дома, едва видны машины, мелькают люди. Холод пробрался под куртку. Пока он дошёл до дома, руки и ноги успели замёрзнуть.
   - Ну и погодка! - крикнул он жене, снимая в прихожей куртку и засовывая ноги в тёплые тапочки.
   - Мой руки, садись за стол. Горячий чай выпьешь - сразу согреешься, - откликнулась жена.
   На кухне за ужином они привычно поговорили о детях, рассказали друг другу, как прошёл день, посмеялись, вспомнив что-то смешное.
   - Слушай, я сегодня дочитала роман Воскресенской "Остров Гоги-Магоги", - сообщила жена. - Отдала его Людмиле почитать.
   - Ну и как? - живо поинтересовался Киселёв. Он ещё не успел прочитать, и ему было интересно мнение жены.
   - Неужели в жизни бывают такие страсти? - она недоверчиво посмотрела на мужа.
   - Жизнь иногда такие сюжеты подбрасывает, какие ни одному писателю в голову не придут, - убеждённо сказал Александр Константинович.
   - Просто ужас какой-то.
   - Скажи Людмиле, пусть быстрее читает. Я на очереди.
   - Ладно, скажу. Поздно уже, - зевнув, сказала жена. - Пора спать.
   - Ты иди. Я ещё посижу, - откликнулся Киселёв.
   В гостиной он включил телевизор. Шли последние новости по каналу "Россия".
   - Национальный проект "Доступное и комфортное жильё" набирает темпы, - быстро говорила симпатичная диктор телевидения. - Мы обратились к автору проекта Игорю Воскресенскому - на экране появился Игорь.
   - Как вы думаете, Игорь Семёнович, когда смогут россияне рассчитывать на жильё, заявленное в проекте?
   - Мы стремимся как можно быстрее обеспечить наших людей деревянными домами. Во-первых, квадратные метры деревянных домов дешевле кирпичных. Во-вторых, они доступнее во многих регионах нашей страны. И в-третьих, эти дома экологически чистые.
   Глядя на экран, Киселёв заулыбался. - Завтра позвоню, - решил он. - Узнаю, как там маленький Ваня. Аля после родов, вроде, чувствует себя хорошо, - текли спокойные мысли.
   С семьи Игоря он перескочил на Романа. - Кто бы мог подумать, что всё так обернётся? - в который раз он удивлялся жизненным метаморфозам. А как тут не удивляться? Конечно, удивишься.
   В августе прямо накануне свадьбы Романа и Яны пришло извещение: Романа Мермер и Надежду Петровну Мермер приглашают к нотариусу по адресу города Санкт-Петербурга.
   - Что за фигня, Александр Константинович? Зачем нас с мамой приглашают к нотариусу? - заволновался Роман.
   - Ты не волнуйся, Рома. К нотариусу - это же не в прокуратуру. Сходите и всё узнаете.
   - Хоть и не в прокуратуру, а всё равно волнительно, - признался Роман.
   - Ну хочешь, я пойду с вами?
   - Конечно, хочу! Я поэтому и звоню.
   После всего случившегося Киселёв стал своим человеком в доме Мермер.
   Вот и сейчас в назначенное время они все собрались у нотариуса. Туда же была приглашена и Яна.
   Нотариус, испытывая их терпение, долго готовился к процедуре оглашения каких-то бумаг. Наконец, он зачитал завещание.
   "Я, Крыжановский Николай Львович, - медленно читал он, - завещаю всё своё недвижимое имущество (дальше шло перечисление этого самого имущества), акции, счета в банке моему единственному сыну Роману Семёновичу Мермер. Документы, подтверждающие факт его усыновления Семёном Игнатьевичем и Надеждой Петровной Мермер, прилагаю. Доходы от ресторана "Фаворит" завещаю перечислять на счёт в банке Мермер Надежде Петровне".
   В кабинете нотариуса повисла такая густая тишина, что её можно было резать ножом. Все изумлённо переглядывались между собой, и только Надежда Петровна, не поднимая головы, смотрела в полировку стола, потом закрыла лицо руками.
   - Что всё это было? - Роман переводил растерянный взгляд на всех по очереди. - Что всё это значит, мам?
   - Я потом тебе всё объясню, - торопливо и тихо ответила Надежда Петровна.
   - Нет, постой, - настойчиво продолжал Роман. - Так это правда?
   - Да, правда, - кивнула Надежда Петровна, нервно переплетая пальцы.
   - А почему вы с папой ничего мне не говорили?
   - Боялись. Ты всегда был легко ранимым. Боялись, что ты будешь думать, будто мы Петеньку любим больше, чем тебя, - Надежда Петровна бросила застенчиво-виноватый взгляд на всех присутствующих. Перед их глазами разворачивалась картина человеческой жизни, с её проблемами, трагедиями, радостями, печалями и с её драматизмом - со всем тем, что называется нашей жизнью. Даже суховатый на вид нотариус не подгонял клиентов подписывать документы, хотя в коридоре его ждала очередь. - Пусть объяснятся, - думал он. - Не каждый день на его глазах разворачиваются такие события.
   - А Петя, он что, ваш сын? - осторожно спросил Роман.
   - Да. Он родился вскоре после того, как мы взяли тебя из роддома. Мама твоя не могла тебя сразу взять, - торопливо объясняла Надежда Петровна, предваряя вопросы Романа, - да и умерла она вскоре после родов от сепсиса. Вот так и получилось.
   - Значит, получается, Николай Львович мой отец? - почему-то обрадовался Роман.
   - Получается так, - подтвердила Надежда Петровна. - Теперь я понимаю, наша с ним встреча была неслучайной. Только почему он мне ничего не сказал?
   - А я сразу почувствовал его своим, родным. Мне рядом с ним было спокойнее, - признался Роман. - От одиночества избавился. Меня все любили, а я всегда чего-то ждал. И тосковал, не зная, о чём. Беспричинная тоска во мне сидела. А он появился - и всё прошло.
   - Ты и похож на него, - вмешался Киселёв, пристально вглядываясь в Романа. - Как это я раньше не заметил? Ты - копия Василия Золотарёва в молодости.
   - Ну и что? - все повернули головы в сторону Яны. - Всё очень даже хорошо получилось. Если бы не Надежда Петровна, был бы ты в каком-нибудь детдоме. И мы с тобой никогда бы не встретились, - сделала вывод молодая женщина.
   - А я что? Я разве против? - смутился Роман. - Мамуль, это совсем ничего не значит. Ты - самая моя родная мама. И я очень тебя люблю, - он встал, подошёл к матери, обнимая её за плечи.
   - Конечно, всё это уже ничего не значит. Как был ты моим Ромашкой, так им и остался, - с трудом сдерживая слёзы, сказала мать.
   Сидя перед телевизором, Киселёв вновь с волнением пережил эту сцену.
   - А деревянный бизнес Петра всё-таки перешёл к Ивану, - перебросил он мысли на другую тему. - И Ареса вернули, - улыбнулся Александр Константинович, вспоминая, какой переполох они с Георгием учинили в Эрмитаже, когда притащили в музей скульптуру. - Киселёв прервал свои воспоминания, выключил телевизор, потянулся так, что хрустнули кости, и пошёл в спальню. - Олега с Ольгой надо поздравить. На свадьбу к ним так и не смог приехать, - подумал он.
   Жена уже видела десятый сон, когда он тихонько примостился рядом с ней. - Ваську я так и не поймал, - текли и текли разные мысли. - Погиб мужик. А жаль. Эх, колобок, колобок.
   Его размышления, воспоминания прервал оглушительный звонок. Киселёв вскочил с кровати. Телефон надрывался. - Кто бы это мог быть? Ночь на дворе, - пронеслось в голове. - Слушаю, - бросил он в трубку.
   - Киселёв? - спросил глухой голос откуда-то издалека.
   - Да, Киселёв. С кем говорю? - отрывисто ответил он.
   - Это я. Говорил же тебе, что от бабушки ушёл, что от дедушки ушёл, и от тебя, Саня, опять ушёл.
   - Василий! Золотарёв!
   В трубке раздались короткие гудки.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Судьба А Ханжиной сложилась так же, как судьбы миллионов советских людей. С детства она мечтала стать учителем русского языка и литературы. В 1968 году окончила Ульяновский педагогический институт историко-филологический факультет. Более 30 лет работала в школе, преподавала любимые предметы. Много путешествовала по своей стране и за рубежом. Как и миллионы советских граждан с болью пережила распад державы - СССР. Свое отношение к тому, что происходит сегодня в мире, она рассказала в романах " Не умирай, пока живешь", "И Бог не спас". "Остров Гоги-Могоги" - третий роман А. Ханжиной.
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"