Московское губернское жандармское управление никогда ещё не видело в своих стенах столько высокопоставленных лиц. По срочному вызову нового министра внутренних дел в Москву съехались начальники жандармских управлений изо всех европейских губерний и областей.
Десятки полковников и генералов в тёмно-синих мундирах, украшенных серебряными аксельбантами, заполонили коридоры, теряясь в
догадках, к чему их вызвали так поспешно, без объяснения причин.
Алексей Павлович Игнатьев уже успел заслушать доклад генерала Шрамма об убийстве графа Воронцова-Дашкова и Плеве, и был поражён беспомощностью московской жандармерии. Если Московское охранное отделение обладало многочисленной агентурой, работало тонко, умело оплетая революционеров сетью лжи и провокации, сосредоточив в своих руках дело политического розыска практически по территории всей Империи, то жандармское управление довольствовалось лишь производством дознаний по государственным преступлениям и наблюдением за населением губернии. Жандармские офицеры проявляли бездеятельность, новые приёмы розыска были им неизвестны, и даже провернуть комбинацию с провокацией они не были способны, ибо это требовало живого и подвижного исполнения, большой изворотливости и дерзости.
Сам генерал Шрамм, прослуживший на жандармском поприще целых 33 года, в работе своих офицеров ценил лишь умение составить и правильно доложить документ. Строгий и требовательный, вспыльчивый до чрезвычайности, в состоянии раздражения не выносивший никаких доводов, педант в мелочах и наивный младенец в делах розыска, он представлял собою тип "свадебного генерала".
Ознакомился министр и со справкой, полученной телеграфом из штаба Отдельного корпуса жандармов, получив данные обо всех начальниках губернских управлений. Картина складывалась весьма и весьма печальная, ибо, если армия усилиями военного министра Пузыревского была более-менее очищена от престарелых генералов, живущих и мыслящих реалиями Крымской войны, то в жандармской среде наблюдался полнейший застой и апатия.
71-летний начальник Орловского управления полковник Дудкин состоял в должности 10 лет. 69-летний генерал Кононов руководил Новгородским управлением 17 лет, в Екатеринославе 15 лет занимал кресло его ровесник генерал Богинский, в Тифлисе 12 лет - 68-летний генерал Янковский. Явным чемпионом по служебному долголетию был 70-летний генерал фон Брадке, ставший начальником Симбирского жандармского управления в далёком 1867 году!
Больше всего министру хотелось начать совещание с такого разноса, какого вся эта жандармская братия никогда не испытывала. Отхлестать их грубыми резкими словами, не стесняясь в выборе выражений, используя смачный словарный запас эскадронного вахмистра. Но, это было бы слишком по-плебейски, подобающим разве что офицеру-армеуту, а не ему, блестящему кавалергарду.
Совещание началось с того, что Алексей Павлович обратился к командиру корпуса жандармов, который сидел за столом по правую руку от него:
- Василий Дементьевич, что нового по Карповичу? Известны ли имена его пособников?
Генерал Новицкий сделал многозначительную паузу, как будто накапливая силы для ответа.
- Ваше Сиятельство, увы, но ничего нового не добыто. Этот мерзавец Карпович не желает давать ответы, кто способствовал ему в соќвершении злодеяния, твердит, что действовал иключительно в одиночку!
- Я состою в должности министра всего третий день, но даже я не столь наивен, чтобы поверить в столь явную чушь. И я не могу понять, как так могло случиться, что сей бомбист нагло издевается над властью, а жандармерия беспомощна. Может, попросить московскую полицию помочь? - голос министра стал иезуитско-вежливым. - Глядишь, какой-либо пристав и сумеет разговорить этого мерзавца!
С генералом Новицким граф Игнатьев познакомился, когда был киевским генерал-губернатором, и с тех пор отношения между ними сложились весьма прохладные. Новицкий прослыл в Киеве человеком жестоким, грубым и неумным. Жандарм по призванию, но без всяких на то природных способностей, Василий Дементьевич был бы замечательным полицмейстером небольшого уездного города, держащим в страхе мирных обывателей, но революционного движения он не знал, не понимал, и в психологии революционеров совершенно не разбирался. Слова министра подействовали на него, как красная тряпка на быка.
- Ваше Сиятельство! При чём здесь полиция? - лицо Новицкого покраснело от возмущения. - Это наша задача, жандармов, искоренять крамолу и защищать престол!
- Не спорю, Василий Дементьевич, Вы абсолютно правы, защита престола - святая обязанность жандармов! Вот только справляемся мы с этой обязанностью весьма плохо! Где задержания? Где аресты? - граф Игнатьев стал терять терпение.
Он чувствовал себя чужим среди жандармских генералов и полковников, и это только усиливало раздражение министра.
В зале на какой-то миг воцарилась мёртвая тишина. Алексей Павлович продолжил:
- Бомбисты творят всё, что только пожелают, а жандармерия оказывается бессильной! Я вынужден признать, что сыскная полиция действует результативнее, ибо умеет работать более тонко, более тщательно. Убийц и грабителей они отлавливают и изобличают весьма и весьма успешно, и думаю, что многим жандармам не грех поќучиться у господ из сыскной. Я хочу сообщить, что сегодня Высочайшим приказом учреждена Офицерская школа корпуса жандармов. Её начальником назначается господин Эфенбах, который любезно согласился вернуться из отставки.
В зале раздался глухой ропот, явно выражающий недовольство. Генерал Новицкий, чувствуя моральную поддержку зала, встал и чёткими рублеными фразами обратился к министру:
- Ваше Сиятельство! Ваши слова я могу расценивать как недоверие как лично ко мне, так и к чинам вверенного мне корпуса! В сложившейся ситуации я не могу более оставаться на своём посту и должен
подать в отставку!
Всё это выглядело немного театрально. Излишний пафос в голосе, чёрные нафабренные усы и брови, диссонирующие с копной пепельно-седых волос, делали высокого, представительного Новицкого похожим больше на актёра провинциального театра, чем на генерала.
- Василий Дементьевич, к чему всё это? Вы не "смолянка", а я не классная дама! - недовольно осадил генерала Алексей Павлович. - Сейчас не место и не время для подобных демаршей. Присядьте... Если для кого-то, господа, кажется обидным мой призыв перенимать опыт у сыскной полиции, то пусть каждый изначально вспомнит о своём предназначении и о своём долге перед Государыней. Террористы объявили нам всем войну и потому действовать мы будем, как на войне! В составе "Священной дружины" создаётся Управление иностранными агентурами, что существенно развяжет нам руки за кордоном. При помощи этой агентуры мы сможем достать всех этих субчиков и из Парижа, и из Лондона, и из Женевы. Задача - чтобы Плеханов и Засулич с сотоварищами как можно скорее оказались в России, в Петропавловской крепости. Да, возможны эксцессы, возможны дипломатические недовольства, но плевать на это, всё будет делаться руками добровольцев, не имеющих отношения к русским властям. Одновременно необходимо прошерстить всех и вся внутри, чтобы выявить врагов явных и тайных, опять же при помощи "Священной дружины". Сегодня Государыня соизволила подписать указ о применении в России "защитных арестов", по прусскому образцу. Это даёт жандармам и Департаменту государственной полиции небывалые полномочия.
Заметив на лицах у многих офицеров недоумение, министр обратился в зал:
- У кого-то есть вопросы, господа?
Только у одного из присутствующих хватило смелости подняться:
Полковник Пирамидов! Ваше Сиятельство! Я позволю себе обратить внимание на тот факт, что сотрудничество жандармерии с дружинниками вызовет в обществе нездоровые настроения! Создание "Священной дружины" и формирование дружинников воспринято интеллигенцией в штыки. Если раньше некоторые представители жандармерии не брезговали провокациями, то теперь нам предлагают действовать, нужно прямо сказать, бандитскими методами! Похищать людей за границей... Да газеты нас просто в клочья разорвут! В обществе дружинников уже именуют "опричными псами", неужели же мы желаем, чтобы "опричными собаками" именовали чинов жандармерии? Честь офицера...
Граф Игнатьев слушал полковничью тираду, но дослушать до конца терпения не хватило.
- Хотите работать в белых перчатках, полковник? По-рыцарски? Если Вами известны таковые методы, то могли бы и начальству о том доложить, - министр не стал кричать, он говорил очень сдержанно.
Пирамидов попытался что-то ответить, но граф продолжил:
- Боитесь, господа, руки в крови замарать? Я - не боюсь! Кому то же нужно быть кровавой собакой...
* * *
- Ich freue mich, dich zu sehen, Prinz! - голос Императрицы был тихим, немного напряжённым.
- Ваше Императорское Величество, для меня большая честь быть здесь. Я три года был послом в Петербурге и с большим удовольќствием обновлю свои познания в русском языке.
Посетитель, человек высокий, большой, широкоплечий, излучал какую-то необычную энергию и уверенность. Ни бархатный мягкий голос, ни старческие слезящиеся глаза под густыми кустистыми бровями, не могли скрыть его внутреннюю силу.
"Железный канцлер" Отто фон Бисмарк выглядел весьма импозантно, облачённый в белоснежный кирасирский колет, украшенный серебряными эполетами, муаровой оранжевой лентой через плечо, с золотым крестом ордена Серафимов на шее.
После нескольких протокольных фраз на какое-то мгновение в комќнате застыла неловкая тишина, которую Императрица нарушила пряќмым вопросом:
- Что говорят в Германии о России, князь?
- Ваше Величество, если и есть в Германии патриоты России, то Ваш покорный слуга - главный патриот. Именно поэтому я буду отќкровенен, насколько может быть искренним самый преданный друг! В Герќмании, как и во всей Европе, вызывают серьёзную обеспокоенность события, которые произошли за последний год в России. Русское праќвительство работает весьма напористо, и это тревожит, и даже разќдражает в Германии очень многих.
Такая откровенность Бисмарка немного удивила Александру Фёќдоровну. Она с трудом подавила смущение, попыталась удивлённо улыбнуться и спросила:
- Скажите, князь, разве русское правительство сделало хоть один шаг, направленный против Германии?
- Ваше Величество, достаточно уронить ложку на русской кухне, чтобы звон раздался во всех европейских гостиных. Ваши новые законы о евреях больно ударили по Германии. За прошедший год в Германию приехало более двухсот тысяч евреев из России, для нас это очень много. Германии тяжело переварить столько народа, и больше всего страдают от пришельцев наши же, немецкие евреи. Именно поэтому немецкие газеты не устают печатать антирусские стаќтьи, и всё это на фоне явного сближения России с Францией.
- Разве может Германия быть в претензии после разрыва "договора перестраховки"?
"Железный канцлер" сердито засопел, шрам на щеке побагро-вел.
- Вы же знаете, Ваше Величество, что всё это проделки Каприви и Бибершейна. Кайзер поддался этим двум проходимцам, - в выражеќниях Бисмарк не стеснялся. - Я всегда был и остаюсь самым горячим приверженцем русско-германского союза! Нам нечего делить в Европе, у нас нет противоречий! А что касаемо Балкан, я уже говорил и готов повторить, что они не стоят костей даже одного померанского мушкетёра.
- Я буду взаимно откровенна. В России считают, что разорвав "доќговор перестраховки", Германия сделала ставку на Вену и Рим. Стоит ли удивляться, что последќствием этого стал Кронштадт с "Марсельќезой".