Что-то теперь побудило меня срочно позвонить Веронике, и я начал мучительно вспоминать, есть ли у неё телефон, и какой у него номер.
Этого сделать так и не удалось, но тревожный, щемящий в груди глубокой тоской вопрос: вернулась ли она или нет - не давал мне покоя.
Бесцельно, сам не зная куда, побрёл я весь в смятении. И в печали своей не заметил, как вскоре оказался где-то в городе, в районе, который показался мне даже поначалу незнакомым. Но едва я узнал его, как ноги мои сами пошли, неся меня вперёд. И вскоре я оказался перед серой невзрачной пятиэтажкой, в одной из квартир которой родилась и, быть может, теплилась ещё моя , пожалуй, самая сильная, при всей той краткости и ослепительности счастливого сияния, любовь.
Мы вошли в подъезд дома и вскоре уже стучали в дубовую, хорошо слаженную и отделанную, дверь.
-Спит он, что ли? - Возмущенно сказал Сергей Максимович и пояснил мне. - У нас с ним ключ один. Вообще-то, где-то есть второй и даже третий, но искать неохота.
Наконец-то, спустя минут пять, щёлкнул замок, и дверь приоткрылась. Оттуда показалось лицо в очках с испуганно округлившимися глазами за толстыми стекляшками линз.