Остров дракона. Глава 8
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Где-то в полдень, когда стало ясно, что за "Джакомо" не устроили погоню, моряки собрались на квартердеке, дабы придать торговца суду.
Завзенела рында, призывая всех собраться возле мачты. Вопреки ожиданиям торговца, обязанности обвинителя принял на себя не де Баталья, а Ражий. Лысый гном исподволь подошел к торговцу, когда того только привязывали к мачте и харкнул толстяку в лицо.
- Я считал тебя другом, а ты оказался такой же сволочью, как и остальные имары, - с вящей обидой произнес обгорелый.
Бо выпучил глаза. Он искренне недоумевал, каким же своим поступком сумел навлечь на себя столь яростный гнев.
Паче чаяния суд начался с выбора наказания. Вина торговца сомнению не подвергалась.
- Вздернем на рее! - хищно осклабился Сивый.
- Слишком легкое наказание для подобного лиходея, - скрестив руки на груди, важно заключил Ражий.
- Бросим на съедение акулам, колесуем, протащим под килем, - посыпались со всех сторон предложения.
- Освежуем и четвертуем, - с ехидной ухмылкой подал голос Снулый.
- Протащить под килем? Неплохо, - чинно молвил обгорелый. - Давайте с энтого и начнем. От энтого он точно не окочуриться, посему апосля можно будет и пятки поджарить да шкурку содрать.
- А как же оскопление? - искренне изумился Дебелый.
- Тебя оскопить надобно, боров скудоумный, - заткнул пузана Могутный.
"Ублюдки. Чтобы к вам такие же пытки применили" - в отчаянии подумал купец.
- Я считаю, он не виновен, - неожиданно выступил вперед де Баталья.
- Как-так невинонен?! - в унисон возопила добрая дюжина моряков, верно, вяще алкавших полюбоваться кровавой казнью.
- Он же украл драгоценности вашей матери! - обратился к капитану Ражий.
- Вы посмотрите, что мы нашли в его сумке, - в руках Сивого возникла торба торговца, из коей гном выудил горсть самоцветов.
- А что он сотворил с моей посудой! - в гневе возопил Рачительный, извлекши из-за пазухи мятый серебряный кубок.
- Он пытался умыкнуть мои фолианты! - Дебелый потряс вытащенной из-под полы черной книгой - тем самым некромантским гримуаром, с обложки коего скалился серебряный череп.
- Молчать! - рявкнул фритониец, выставив вперед руки, дабы защититься от напирающих на него гномов. - Это мой корабль и только я здесь решаю, как и кого наказызвать за провинности.
Маркиз обвел моряков колючим взглядом. Кто-то из карликов в задних рядах сердито фыркнул, являя вящее несогласие со словами капитана.
- В последнее время мы потеряли многих славных моряков, - почал вещать де Баталья. - Пятеро из нас пали в Финхаре, сгинули в пучине Сухопарый и Хмурый, Вислоусого свалила с ног тяжкая хворь, подлые предатели Рудой и Ботелый сбежали к Айдану, сыну Залмара. Так что ныне, коли мы будем убивать друг друга за малейшие проступки, нас не останется вовсе.
- Малейшие проступки?! - дернул бровью Сивый.
- К чему ты клонишь, капитано? - вопросил Ражий.
- Я повелеваю освободить этого человека, - де Баталья властно указал на купца. - Служба в качестве моего личного валетто послужит ему достаточным наказанием.
- А не ты ли, капитано, не давеча как в прошлую седмицу, глаголел, что быть твоим челядином почетная обязанность, коей достоин далеко не каждый? - задал каверзный вопрос Сивый.
- Чем сложнее дело, тем больше чести в его выполнении, - туманно ответствовал фритониец, чем заставил гнома в недоумении раззявить рот.
Карлики недовольно запыхтели, но не решились открыто выступить супротив маркиза. Дунфаи в то же время приняли распоряжение капитана с невозмутитым безразличием. Двое расчехранных гоблинов споро отвязали Бо от мачты и провели к юту.
За ними вприпрыжку примчался бледный де Баталья. Капитан по обыкновению удрал в самый последний миг, когда моряки уже собирались выплеснуть на него накопившийся гнев.
Торговец и фритониец зашли внутрь. Маркиз споро запер дверь на засов.
- Ты видел их физиономии? - согнулся в приступе беззвучного хохота де Баталья. - Они-то уже думали, что им ничто не помешает насладиться кровавым зрелищем. А тут я...
Бо устремил на заливающегося смехом капитана недоумевающий взгляд - настолько тяжелый, что фритониец, встретившись глазами с толстяком, дернулся и тотчас прекратил гоготать.
- Но перейдем к делу, - выпрямился маркиз, голос его сделался зловещим. - Сегодня я спас тебя, но отнюдь не из благородных побуждений, коих ничтожества, навроде тебя, попросту недостойны. Во-первых, Энрико тяжело болен, а мне требуется слуга, никто из команды, на твое счастье, на эту роль не подходит. А во-вторых... Ты видел их физиономии? Какие рожи они скорчили, когда я сказал им, что тебя нельзя убивать? - снова расхохотался де Баталья.
Слушая откровения капитана, Бо невольно огляделся по сторонам. Жилище фритонийца пребывало в ужасном состоянии. Гамак свисает с потолка обрывками, дорогой ковер располосован, изображавшая битву шпалера изрублена, как и балдахин кровати, вещи из рундука раскиданы по всей комнате, из пола и стены вырваны доски. Кто-то явно похозяйничал здесь после того, как торговец сбежал с картой на берег.
- Как я уже говорил, - вновь нацепил серьезную мину маркиз. - Я лишился слуги. Энрико занемог, а Хмурый сгинул в пучине. Посему отныне ты будешь моим валетто.
- Кем? - вырвалось у купца.
- Моим личным слугой, - сухо пояснил недовольный скудоумностью собеседника капитан. - Первой твоей задачей будет привести мою обитель в порядок.
- Но я не умею работать, - воспротивился Бо. - Я ведь торговец, а не горничная.
- Слушай сюда, мерзавец, - де Баталья вплотную придвинулся к толстяку. - Сегодня я спас тебя от шайки зело рассерженных гномов. Ты мне жизнью обязан. Коли ты не будешь выполнять то, что я скажу, я отдам тебя обратно этим пещерным ублюдкам.
- Я тебе не раб! - огрызнулся купец.
Однако маркиз отчего-то не соизволил продолжать спор, величаво развернулся и гордой поступью двинулся к выходу из каюты.
- Позови меня, как только приберешься здесь, - бросил фритониец, отпирая дверь. - Я буду подле штурвала.
Бо проводил капитана недоуменным взглядом, а затем обвел глазами разоренную комнату. Толстяк взаправду не умел что-либо делать, окромя торговли да владения оружием. Впрочем, большего в жизни ему до сей поры и не требовалось.
Обуреваемый мрачными мыслями, торговец тяжело опустился на чурак, подобрал катавшийся по полу запечатанный сургучом кувшин, сбил горлышко, отхлебнул вина.
Когда де Баталья вернулся, купец допивал уже второй сосуд.
- Ты что вытворяешь, подлец? - взвился капитан, узрев в руках купца сосуд с пряным напитком. - Это же Дольче ди Аскуитта двадцатиоднолетней выдержки!
Маркиз стремительно подскочил к толстяку, тонкие пальцы ухватились за глиняную ручку, вырвав из рук торговца бесценное вино.
Де Баталья порскнул к рундуку и осторожно, точно укладывая младенца в люльку, спрятал кувшин в недрах ларя.
- Ты посмел ослушаться меня, мерзавец! - повернулся капитан обратно к торговцу, на благородной физиономии заиграли желваки, глаза горели гневом. - Я самолично выпорю тебя.
Бо поднял на ярящегося фритонийца осоловелый взгляд, и равнодушно пожал плечами. Дорогое вино подействовало на него расслабляюще, и, казалось, теперича ничто не могло вырвать его из приятной неги, куда он погрузился после десятка глотков чудесного напитка.
Трясясь в гневе, де Баталья почал искать нечто в сундуке - верно, кнут для приведения в исполнение означенного наказания.
- Капитано, - донесся от двери хриплый голос. - Быть мозет, займемся Вислоусым?
На пороге стоял Сметливый - в юбке и с бусами из ракушек, но без посоха.
Маркиз порывисто повернулся к гоблину, взгляд фритонийца несколько прояснился, и он после недолгого раздумья кивнул.
- Пойдем, - бросил маркиз и, в два шага пересекши комнату, исчез за низкой дверцей, ведшей в нутро корабля. Храня надменное безмолвие, гоблин проследовал за де Баталья.
Немного покумекав и существенно протрезвев, Бо решил заняться выполнением поручения капитана. Ежели для того, чтобы остаться в живых ему требуется выполнять обязанности слуги, то он уж как-нибудь с ними справится. Варварская гордость, коя не позволяла иным его соплеменникам, заниматься какими-либо ремеслами, окромя войны да разбоя, у торговца отсутствовала напрочь. Верно, сказывалась отцовская, лорданийская кровь.
Для начала торговец выбросил в разбитое окно обрывки гобелена и ковра, затем кое-как приладил обратно гамак, опосля собрал уцелевшие вещи и небрежно закинул их в рундук. Испорченная утварь также полетела в воду. Затем купец кое-как приладил обратно вырванные из стены и пола доски. В общем, теперича комната выглядела почти, как раньше. Утомившийся толстяк вновь опустился на чурак.
Фритониец и гоблин вернулись часа через два. Из обрывков разговора Бо понял, что Энрико поразила некая Хатрийская лихорадка и что вислоусый ныне обречен. Услышав об этом, толстяк даже невольно обрадовался, поскольку понял, что теперь его не отправят на заклание после выздоровления старого слуги.
Де Баталья не оценил трудов торговца.
- И это ты называешь привести в порядок?! - взбеленился маркиз. - Да ты учинил здесь разгром похлеще, чем приснопамятный ассасин. Ежели ты готовишь еду так же, как убираешься, то я отдам тебя гномам уже завтра.
Толстяк в ответ лишь угрюмо уставился в пол. Стряпничать он не умел вовсе.
- Устрой трапезу мне и моему гостю, - фритониец кивнул в сторону дунфая.
Бо не пошевилился, вперив в де Баталья иступленный взор.
- О, всемогущий господь, почто ты сниспослал на мою голову столь чудовищные испытания? - воздел глаза к потолку капитан, а спустя миг добавил изменившимся будничным тоном: - Пойдем, покажу тебе, что делать.
Бо нырнул вслед за фритонийцем в узкий проход, в коем обыкновенно исчезал, исполнив указания хозяина Энрико. За низкой дверцей оказалась короткая лестница, приведшая их в тесную комнатушку, где имелся обложенный камнем очаг и окно для выхода дыма. Тут же присутствовали котелок, тренога, вертел и прочая потребная для приготовления пищи утварь.
- Запасы хранятся этажом ниже, - указал на люк в углу де Баталья. - Там же ты найдешь рыболовные снасти. Начинай, кухарничать, - бросил фритониец, указав на лежавшие подле очага кремень и кресало, а после вышел из помещения.
Бо осмотрелся. Из соседней комнаты, отгороженной от кухни пестрой занавеской, доносилось хриплое прерывистое дыхание. Похоже, там почивал умирающий Энрико.
Терзаемый любопытством торговец заглянул за портьеру. Вислоусый фритониец лежал на жестком топчане. Подле постели старика валялся набитый куделью мешок, на коем, видимо, предназначалось ночевать купцу. В темной, озаряемой лишь едва пробивавшимися сквозь мутное стекло маленького оконца светом комнатке стоял тяжелый смрад. Верно, старый фритониец справлял нужду под себя, но никто не занимался уборкой его испражнений.
Вход в следующее помещение скрывала уже крепкая дверь, коя, впрочем, оказалась не заперта. Бо очутился еще в более тесной каморе, где имелось всего несколько предметов. Почти половину комнатки занимала внушительная бадья. На стене висели потрепанное мочало и серая тряпица для того, чтобы вытираться опосля омовений. В углу стояло большое деревянное ведро, в коем лежал мутно-желтый брус - мыло.
- А, ты, недурственно поживаешь, сумасбродный маркиз, - пробурчал торговец, вспомнив, как за куда меньший кусок сего вещества получил от одной лорданийской дворянки целый мешок серебра.
В следующей каморке его ждало еще большее удивление. Там он узрел самое настоящее эльфийское биде, совмещенное с ночным горшком - фаянсовая емкость, расписанная искусными узорами. Оное приспособление стоило куда дороже всего корабля. Ходили слухи, что подобные изделия имеются лишь во дворцах доргримской знати и совершенно недоступны кому-либо, окромя остроухих. Интересно, где же фритонийский пройдоха раздобыл сие сокровище?
В отхожем месте пахло зело приятно, оный аромат распространяли две ныне не горевшие курильницы. В этом же помещении имелась еще одна ведшая наверх лестница. Видно, по ней де Баталья спускался, дабы справить нужду, не заходя в спальню слуги.
Бо вернулся на кухню и с пытливым интересом откинул находившийся в углу люк. Спустившись по короткой, в три ступени, лесенке, он очутился в узкой комнатушке, коя взаправду служила складом. Тут почти нестерпимо разило рыбой - излюбленной пищей маркиза. Низкий потолок подпирали груды мешков, ящиков и бочонков, набитых снедью, по большей части, выловленной из моря. В соседней каморе Бо обнаружил невод, несколько удочек и гарпун. В стене имелся широкий люк, кой, как догадался купец, служил для спуска снастей в воду.
В последнем помещении нижнего этажа, скрипя, покачивалась на канатах подвешенная к потолку небольшая лодка.
- Гляжу, хитрый фритонийский негодяй, ты подготовил себе пути отхода. Только вот жаль, твое бесценное биде в оную посудину не поместится, - сердито процедил купец, рассматривая стену, коя, судя по имевшемуся под потолком засову, откидывалась в сторону, освобождая шлюпке путь в море.
- Ты чего там так долго, Толстозадый?! - послышался сверху недовольный крик. - У нас с гостем уже животы от голода скрутило! Поспеши, пока я не всыпал тебе плетью!
Бо поднялся обратно в кухню. Осмотревшись, он обнаружил пару вареных рыбин, видно, оставшихся после предыщущей трапезы. Не мудрствуя лукаво, порубил их на разделочном столике нашедшимся здесь же тесаком и бросил в казан. Спустился на склад, притащил оттуда бочонок с пресной водой, наполнил котелок, щедро сыпанул в него солью и какими-то пахучими приправами, кои находились в подвешанных к потолку мешочках. Развел огонь, довел варево до кипения.
Через четверть часа торговец явился наверх, неся на подносе две исходящие парком плошки.
Де Баталья и Сметливый играли в тшахир. Кислая мина фритонийца говорила о том, что гоблин явно старался не сдаваться без боя.
- Это что еще такое? - скорчил брезгливую гримасу маркиз, когда перед ним возникла миска с похлебкой.
- Уха, - сухо пояснил купец.
- По запаху больше похоже на помои, - вскочил на ноги разъяренный капитан.
- Не смей поносить мою стряпню. Я, между прочим, старался! - подивившись самому себе, вспылил торговец.
- Попробуйте, капитано, вкус отменный, - подал голос Сметливый, с жадностью облизывая деревянную ложку, коей только что зачерпнул купцова варева.
- Коли так, - бросил подозрительный взгляд на гоблина де Баталья. - Отведаю твою стряпню. Но, ежели она меня разочарует, пеняй на себя, - фритониец одарил Бо колючим взглядом.
Толстяк лишь с деланным равнодушием пожал плечами.
Верно, маркиз оказался дюже голоден, поскольку, не проронив ни слова, быстро вылакал снедь и вернул миску толстяку, презрительно бросив:
- Убери посуду.
Бо спустился вниз. Желая подкрепиться, он отправился на склад, где обнаружил мешок галет. Набив пузо, торговец уселся прямо на пол и устало прикрыл глаза.
Его разбудили донесшиеся сверху голоса.
- Второй способ - энто вселить в его тело демона. Оные создания могущественны, но при всем том рьяно преданы хозяину и исполнительны... - хриплым басом вещал кто-то из гномов.
- Подробности меня не волнуют, - гневно оборвал карлика де Баталья. - Спускайся вниз и покажи, на что способен.
На лестнице раздались шаги.
- А ты чего дрыхнешь? - в кухонке появился капитан. - Спускайся вниз и налови мне рыбы! - острый мысок сапога врезался в бедро вытянувшего ноги торговца.
Бо с неохотой поднялся и двинулся в сторону ведшего на нижний уровень люка. Маркиз важно прошествовал в спальню Энрико, следом за фритонийцем, с трудом протиснувшись в узкий проход, в помещение ввалился Дебелый. Сегодня телеса пузана облекала черная мантия - настолько длинная, что ее подол волочился по полу, норовя опутать гному ноги и заставить упасть. В руках карлика находились два фолианта - те самые, что хотел присвоить себе торговец - некромантский гримуар и посвященный гоетии трактат.
Узрев Бо, коротышка надменно фыркнул и отвернулся, молча протрусив мимо торговца.
Спустившись в комнату с рыболовными снастями, торговец открыл забранное дощатым полотном окно и сбросил невод в море.
Сверху послышались размеренные шаги - видно, де Баталья предпочел вернуться в свою каюту. Затем ушей торговца достигло хриплое песнопение.
Охваченный любопытством купец сызнова поднялся на кухню и, украдкой отодвинув портьеру, заглянул в спальню Энрико.
От увиденного внутренности толстяка заледенели. В погруженном в сумрак помещении зеленым пламенем горели четыре черные свечи. Положив на грудь старого фритонийца раскрытую книгу, Дебелый нараспев читал заклинания, выводя короткими ручонками замысловатые пассы.
Тело вислоусого конульсивно подергивалось, будто подчиняясь движениям колдуна.
- Ты что здесь устроил, выродок?! - в искреннем ужасе возопил торговец.
- Творю темную волшбу, - повернулся пузатый карлик, глаза его горели безумием. - А ты мне мешаешь.
- Вы что орете, недоумки?! - донесся от лестницы сердитый фальцет де Баталья.
- Он... он... проводит здесь некромантский ритуал, - задыхаясь от внезапно накатившего гнева, выдавил из себя купец.
В сознании торговца, как и большинства иных обладавших хотя бы толикой разума людей, эльфов и гномов, с юных лет утвердилось убеждение о безмерном вреде и чудовищной опасности, что несет в себе черная магия.
- Вестимо, проводит! - откликнулся капитан. - А как ты еще предлагаешь поднять Энрико на ноги, коли даже знахарство Сметливого оказалось бессильно?
- Но... - торговец никак не мог успокоиться и начать говорить внятно. - Но вы... не вернете его... к жизни... Вы создатите... чудовище! Кадавра, умертвие.
- Мне плевать, как оно будет называться! Главное, чтобы надлежащим образом исполняло свои обязанности, - решительно отрезал маркиз. - Не мешай Дебелому, Толстозадый, а то мне придется тебя высечь.
- Дык, ничего не выходит, капитано, - встрял толстый гном. - Надобно совершать обряд в полночь.
- В полночь нельзя, - нетерпящим возражений тоном заявил фритониец. - В это время я буду почивать.
- Ну, как хотите, капитано, - развел руками карлик. - От сотворенных днем заклятий толку не будет и вернуть Вислоусого с того света не удастся.
Маркиз далеко не сразу решился дать ответ. Стоял, задумчиво поджав губы, и буравя взглядом пустое пространство перед собой.
- Хорошо, - наконец, вымолвил де Баталья. - Проведешь обряд сегодня.
- Нет, нет, нет, - замахал руками пещерный некромант. - Капитано меня не правильно понял, мне потребуется, по меньшей мере, дюжина ночей, чтобы поднять старикана.
- Дюжина?! - в гневе завизжал маркиз. - И ты предлагаешь мне не спать все это время?!
- Я постараюсь сильно не шуметь, - виновато потупился гном.
Фритониец долго молчал, прежде чем заговорить вновь.
- Будь по-твоему, - снисходительно произнес де Баталья. - Жизнь Энрико стоит дороже десятка бессонных ночей.
- Нежизнь, - поправил капитана карлик. - Он восстанет в обличьи нежити.
- Мне все равно, кем он станет, главное, чтобы выполнял свою работу не хуже, чем прежде, - молвил маркиз и, развернувшись зашагал вверх по лестнице.
От всего услышанного у торговца закружилась голова. Он тежяло опустился на стену, понимая, что вот-вот потеряет сознание. Эти вконец свихнувшиеся мореходы решили заняться подъятием мертвецов. Нет, в рабстве Кахазула определенно не могло произойти ничего худшего.
Бо вновь разместился на кухне. На нижнем ярусе стоял невыносимый дух рыбы, а в комнате Энрико, где до своего исчезновения ночевал Готрик, смердело еще хуже. Торговец вытянул ноги и задремал, облокотившись, спиной на стену. Сиденья, а тем паче чего-нибудь могущего послужить ложем в оной каморе не имелось.
Дебелый вернулся за полчаса до полуночи. Бо расслышал его тяжелую поступь, как только гном вошел в каюту де Баталья. Через короткое время пузан спустился вниз. В комнате властвовала темнота, едва рассеиваемая проникавшим через окошко лунным светом. Помимо книг, гном приволок внушительную сумку, набитую колдовскими принадлежностями. Кроме того, из-за пояса карлика торчал лишенный ножен изогнутый кинжал.
Бо подтянул к себе ноги и вжался в стену, дабы освободить Дебелому дорогу. Карлик прошаркал по комнатке, не обратив на свернувшегося в углу торговца никакого внимания.
Спустя пару минут из спальни Энрико вновь потекли заунывные песнопения. За занавеской мерцал неживой, бледно-зеленый свет, верно, исходивший от горевших колдовским пламенем свечей.
В кухне сделалось неожиданно холодно и Бо пришлось убраться на нижний уровень - подальше от нечистивой волшбы.
Он проснулся от болезненного удара в бок.
- Проклятье! Что происходит?! - спросонья выругался Бо. Толстяк с трудом разлепил глаза. Однако увиденное подействовало на него похлеще, чем ушат холодной воды.
Над ним, скорчив недовольную гримасу, возвышался полностью обнаженный де Баталья. Купец ощутил, как его глаза вылезают из орбит. Сначала его охватило безмерное изумление, спустя миг сменившееся непреодолимым ужасом. Ошарашенный торговец рванулся в сторону, ударившись затылком в стену.
Губы маркиза скривились в гадливой улыбке.
- Помоги мне умыться, - елейным тоном протянул маркиз.
- Изыди, мужеложец, - зарычал толстяк. - Зарублю! - руки лихорадочно шарили вокруг в поисках ножен.
- Ищешь вот это? - тощая рука фритонийца выудила из-за спины бракемар.
- Отдай, - подался вперед торговец, тщась схватить ножны руками.
- Помоги мне умыться, - повторил с лукавой ухмылкой маркиз, вновь пряча клинок за спиной.
- Я не мужеложец! - в гневе возопил купец.
- Я то же, - сухо молвил капитан.
- Тогда верни мне меч и проваливай! - рявкнул Бо.
- Никуда я не уйду! - топнул босой ногой де Баталья. - Ты мой валетто и обязан прислуживать мне во время трапез и омовений.
- Да я скорее сдохну, чем буду участвовать в подобном, - решительно заявил толстяк.
- Что ж, это легко устроить, - ядовито усмехнулся фритониец. - Коли ты отказываешься мне подчиняться, я отдам тебя на расправу гномам.
Маркиз развернулся и двинулся прочь из каморы.
- Верни, мой клинок! - торговец попытался вскочить, споткнулся, но вновь поднялся на ноги и бросился следом за капитаном.
- Передумал? - остановился на пороге де Баталья.
- Отдай меч, - выпалил толстяк.
Маркиз поджал губы и долго изучал его лицо испытующим взглядом.
- Держи, - фритониец протянул купцу оружие и, ехидно улыбнувшись, добавил: - Все равно он не спасет тебя от гнева наших низкорослых друзей.
Капитан чинно развернулся на пятках и вышел из комнаты.
Какое-то время Бо стоял в замешательстве, теребя в руках возвращенный клинок. Не без колебаний, он все же решил, что помощь пусть и отъявленному мерзавцу в умывании повлечет за собой куда менее плачевные последствия, нежели протаскивание под килем, освежевание али четвертование, кои ему вчера истово сулили гномы.
Глубоко вздохнув, Бо понурил голову и поплелся в комнату, где весело плескался в бадье, напевая какую-то непристойную песенку, маркиз.
Вопреки ожиданиям, споспешествование в банных делах не явилось чем-то ужасным. Торговцу пришось лишь подать мыло, а после того, как фритониец вылез из кадки протянуть полотенце.
Раздобрившийся капитан, уходя, снисходительно молвил новоиспеченному слуге:
- Отныне можешь пользоваться моим гальюном.
"Вот тугодум. А ты думал, куда я со вчерашнего дня нужду справляю? Тебе в еду, что ли?" - провожая взглядом маркиза, подумал купец.
За весь день Бо не выбрался на палубу ни разу. Впрочем, он зело не алкал встречи с осердчавшими на него гномами. Купец не сидел без дела: готовил еду, ловил рыбу, прислуживал за столом игравшим в тшахир де Баталья и Сметливому.
К ночи опять нагрянул Дебелый, почти до самого утра мешавший уснуть торговцу монотонными псалмами.
Проснувшись, Бо отправился справлять нужду, путь его лежал через комнату, где покоился на топчане недужный Энрико. Торговец взвыл от ужаса, узрев старого фритонийца. Нагое тело испещряли причудливые знаки, вырезанные на коже кривым ножом, кой покоился тут же.
На крик сверху примчался маркиз, самыми гнусными из существующих ругательств кляня нарушившего его сон челядина.
Узрев то, что сотворил с Вислоусым Дебелый, де Баталья лишь пожал плечами и бесстрастно молвил:
- Надеюсь, это поможет.
Исключительно ради любопытства Бо решил проверить, жив ли усатый старикан. Преодолевая страх и омерзение толстяк подошел к кровати и нагнулся над распластавшимся фритонийцем. Тот едва дышал, как и раньше пребывая в глубоком забытьи.
Торговец спустился обратно в комнату с рыболовными снастями. Вчерашнего улова хватало на несколько дней, посему делать ему было нечего. Толстяк задумался. А что если Дебелый подымет Вислоусого на ноги? В подобное верилось с трудом, но все-таки. Это означало, что купец станет не нужен маркизу и тот без зазрения совести отдаст его на расправу гномам. К тому же ничто не мешало де Баталья раздобыть слугу на ближайшем обитаемом острове. Поразмыслив еще, Бо заключил, что рачения Дебелого вряд ли увенчаются успехом, впрочем, сие не отменяло необходимости того, что с корабля требовалось бежать и как можно скорее. Вестимо, торговец мог спустить на воду шлюпку де Баталья в любое время. Но подобное действие означало лишь мучительную смерть от голода и жажды спустя пару недель плавания по морским просторам.
Пелену мрачных дум рассеял раздраженный фальцет де Баталья, требовавший подать ему завтрак. Бо в расстройстве хлопнул себя по лбу. Он ведь не озаботился приготовить еду. Торговец сумел выкрутиться, подав на стол вяленую рыбу, залитую первым найденным на кухне соусом - ранжевой жижей с острым кислым запахом.
- Это отвратительно! - отведав немного яства, маркиз запустил в слугу подносом.
Торговец ловко увернулся, и рыбина с хлюпаньем шмякнулась о стену, медленно сползши на пол и оставив на красной древесине широкую полосу рыжей слизи.
- Прибери здесь и притоговь к обеду достойной стряпни, - сурово бросил капитан и вышел из каюты, верно, решив оттрапезничать с моряками.
Не придумав ничего лучше, Бо сварил уху, навроде вчерашней. Торговец сидел, вытянув ноги. Он заслуженно отдыхал после часа тяжкого труда, когда наверху хлопнула дверь и послышался разгневанный голос Де Баталья. Маркиз требовал слугу явиться к нему.
По обыкновению прокляв нерадивого хозяина, торговец тяжело поднялся и, не торопясь двинулся вверх по лестнице.
Фритониец сидел на стуле. Лицо его выглядело бледным, а губы гневно подрагивали. "Видно, завтрак с командой выдался не слишком удачным" - отметил про себя купец.
- Ты что без еды приперся, остолоп?! - встретил слугу раздраженным воплем маркиз.
- Так ты ж еду нести не просил, - огрызнулся в ответ купец.
- Значит, так, - паче чаяния де Баталья не стал вступать в дальнейшие препирательства. - Дуй вниз за снедью, а опосля позови сюда Сметливого. И ногами проворней шевели!
Даже не подумав ускориться, Бо все так же неспешно сходил вниз за подносом с ухой, а затем, медленно прошествовав мимо капитана, вышел на палубу...
И замер с открытым ртом. Половину небосвода заткала пелена темных, явно грозовых туч. И ныне "Джакомо" двигался прямиком навстречу надвигающейся бури. По палубе гулял пока еще несильный холодный ветер. Слышались раскаты далекого грома, между клубящимися небесными исполинами мелькали вспышки молний.
Вокруг сновали дунфаи, деловито снимая снасти. На квартердеке сбились в кучку гномы. Карлики на чем свет стоит костерили нерадивого капитана, приказавшего направить корабль в самое сердце бури.
- Где Сметливый? - сурово вопросил Бо, поймав одного из хануриков за шиворорот.
- В кубрике, - бросил тот и ловко, вывернувшись, помчался скручивать с рангоута толстый канат.
Надменно задрав голову, торговец направился в сторону гномов. Внутри у него все сжалось, он не чаял, что те его просто так пропустят. Однако карлики даже не посмотрели в сторону купца, лишь еще громче и яростнее принялись поносить капитана, верно, рассчитывая что торговец до последнего слова перескажет своему хозяину все ругательства и обидные словечки, коими карлики поименовали фритонийца.
В кубрике толстяк столкнулся с Хилмо. Паче чаяния рыжий обалдуй, завидев старого приятеля, лишь недовольно фыркнул и отвернулся, продолжив о чем-то гуторить с Дебелым.
- Капитан зовет, - сообщил Бо Сметливому, коего обнаружил в гамаке, подвешенном в дальней части обители моряков.
- Никуда не пойду, буря надвигается, - без всякого почтения, отрезал дунфай.
- Слушай, ты, гаденыш, - надвинулся на него торговец. - Коли ты отказываешься идти к капитану сам, я потащу тебя за шкирку.
Сидевшие и лежавшие в разных частях помещения гномы подобрались и подтянулись, предвкушая заманчивое зрелище.
- Ты сто не знаесь, кто я, имар? - зашипел гоблин, подняв руку и сложив пальцы в сложном жесте.
Наверное, в толстяка должно было ударить разрушительное заклятие, однако Бо ничего не ощутил.
- А ну двигай к капитану, подлюка, - торговец рванул шамана за тощее запястье.
Жалобно пискнув, гоблин вывалился из гамака и распластался на полу. Ухватив худосочную шею, Бо ловко поставил заклинателя на ноги.
- Я сам пойду, - горделиво сдернул с себя длань купца Сметливый.
- Вот и хорошо, - одобрительно кивнул торговец.
Гномы проводили толстяка довольными улыбками. Глумление над дунфаями доставляло подгорным жителям вящее удовольствие.
Они выбрались на палубу, солнце загородили серо-свинцовые тела туч, с неба сыпал мелкий холодный дождь.
- Буря насинается! Как я пойду обратно?! - умоляющим тоном заскулил Сметливый, не желая двигаться к юту.
- Ты же маг, наколдуешь хорошую погоду, - невозмутимо пожал плечами купец.
Гоблин в ответ лишь жалобно застонал.
Когда тоговец и дунфай вошли в каюту де Баталья, корабль уже ощутимо покачивался на усилившихся волнах. Поднос с ухой сполз со столешницы, стряпня выслеснулась на пол. Пока Бо убирал разлившуюся похлебку, маркиз и шаман начали играть в тшахир. Доски под ногами уже ходили ходуном. После того, как поле с фигурами во второй раз съехало со стола, капитан принял решение завершить партию и отпустил гоблина восвояси.
Торговец спустился вниз. Кухонная утварь каталась по полу. Из-за портьеры слышались глухие удары, ни чем не закрепленное тело старого фритонийца бросало из стороны в сторону.
Бо остановился, поднял глаза к потолку. Де Баталья то ли не слышал, то ли не желал слышать, как бьется о доски его верный слуга. Поняв, что никаких распоряжений от капитана не последует, торговец пожал плечами и двинулся вниз - в каморку с рыболовными снастями, где обычно проводил ночи. Ему не шибко нравился усатый фритониец, к тому же выздоровление Энрико могло повлечь для толстяка серьезные неприятности, посему он решил оставить все как есть. Ежели Вислоусому суждено раскроить череп о доски собственной берлоги, то так тому и быть.
Похоже, нынешний шторм выдался куда злее предыдущих. Стены каморы содрогались от тяжелых ударов. Корабль бросало из стороны в сторону, так что торговец кубырем катался по крошечной комнатушке. Из щелей между досок струилась вода. Довольно быстро на полу образовалась холодная лужица. За пределами судна неситово шумели волны, ревел ветер и рокотал гром.
Бо перебрался на склад. Здесь оказалось посуше. Поначалу он содрогался от каждого удара волн, ожидая, что жалобно трещащие доски не выдержат и неистовый поток ворвется внутрь, сметая все на своем пути. Однако через пару часов толстяк привык и почти перестал обращать внимание неистовствовавшую бурю, скорее всего, просто устал бояться. Он перекусил галетами и попытался вздремнуть, что, конечно же, ему не удалось.
Заняться было совершенно нечем, посему время тянулось нестерпимо медленно. Де Баталья не звал наверх, да, кажется, вообще куда-то запропастился, верно, забился в какой-нибудь угол и трясся от страха.
Видимо, минуло довольно много часов, поелику, невзирая на шум и качку, торговца сморил сон.
Когда он сызнова открыл глаза, снаружи все так же бушевал шторм, а корабль яростно швыряло из стороны в сторону. Однако в спирепый рокот моря врезался еще один звук - тонкий отчаянный крик. Обыкновенно так визжат узревшие мышь барышни.
Торговец нахмурился, силясь понять, откуда доносятся странные вопли. Сызначала он подумал, что слышит то самое пение ундин, о коем так любили баять моряки. Впрочем, оный вопль исходил откуда-то сверху, посему никак не мог принадлежать таинственным морским красавицам.
Наконец осознав, что кричат прямо над ним - на кухне, Бо осторожно выпрямился и приподнял крышку врезанного в низкий потолок люка. Он увидел две пары босых ног, топтавшихся по полу, будто их владельцы танцевали в обнимку, при этом будучи вдрезбезги пьяны. Без сомнения, оные конечности принадлежали людям. Ниже колен одного из плясавших (или дерущихся?) спускались кружевные оборки снежно-белой ночной сорочки. Судя по смуглой коже и утонченной худобе, эти ноги принадлежали достославному маркизу де Баталья, как и разбудившие торговца истошные пронзительные крики. Поджарые голени и стопы второго человека покрывала мертвенно-бледная дряблая кожа. Торговец охнул от удивления. Похоже, вислоусый Энрико встал на ноги. Но почему же тогда де Баталья визжит не радостно, а скорее испуганно? И что вообще здесь происходит?
Бо острожно откинул крышку люка и высунул голову. Фритонийцы предстали перед ним в полный рост. Белый, словно снег, капитан визжал в истовом ужасе. Тощие узловатые пальцы сомкнулись на шее маркиза и, тот яростно бился, тщась освободиться из смертельного захвата. Душил де Баталья его верный слуга - Энрико: глаза старика подернуты мертвецкой пеленой, движения порывисты и неловки, точно у болтающейся на нитках куклы.
Умертвие! Кадавр! Зомби! Бо отшатнулся, более не удерживаемая крышка ударила его по макушке.
"Что делать? Что делать?" - гномьим молотом стучала в сознании лихорадочная мысль.
Какое-то время он метался по узкой каморе, сам не понимая для чего, то ли тщась найти оружие, то ли в поисках путей к бегству.
"Дык, ничего не делать" - прозвучал в его голове другой голос, взвешенный и спокойный. - "Пущай мертвяк маркиза удушит, а потом уже ты его утихомиришь? В первый раз, что ли, с зомби столкнулся?".
Бо остановился, губы его растянулись в довольной улыбке, когда он представил, как кадавр рвет на части мертвое тело де Баталья. Торговец облокатился на стену и медленно сел на пол, с блаженством вслушиваясь в исторгаемые капитаном вопли.
Внезапно крышка люка, кою Бо опрометчиво позабыл запереть на щеколду, откинулась вверх, и в камору влетело тощее тело в изорванной ночной сорочке. За спрыгнувшим вниз маркизом потянулись узловатые руки мертвеца, однако де Баталья ловко отпихнул умертвие тычком в грудь и захлопнул ведшую в кухню дверцу. В отличие от торговца, капитан не забыл задвинуть засов.
Встрепенувшийся торговец вскочил на ноги. Де Баталья развернулся и ухватил его за грудь.
- Там... Там... - задыхаясь, завизжал капитан.
- Что же там? - в напускном недоумении округлил глаза толстяк, осторожно высвобождаясь из захвата обезумевшего сеньора.
- Энрико... Восстал... Из мертвых... - глаза маркиза горели безумием.
- Прекрасные новости! - купец изобразил истовый восторг, растянул губы в улыбке и почал рукоплескать, едва не прыгая от радости.
- Прекрати! - тонко взвыл де Баталья и стремительным движением отвесил торговцу пощечину.
- Ты что выделываешь, негодяй?! - возопил в ответ Бо, ухватившись рукой за горящую болью левую половину лица.
- Он... обратился... в нечто... ужасное... Пытался... убить... меня... - маркиз не обратил внимания на оскорбление.
- А что ты хотел? - несколько успокоившись, вопросил купец. - Думал, что некромантское заклятье сделает его таким же как прежде?
Де Баталья поджал губы и задумчиво взглянул на торговца. Пламя ужаса и безумия теперь пылало в его глазах не столь яростно.
- О, святой Филиппо! Что же мы наделали?! - паче чаяния воскликнул маркиз и бухнулся на колени, принявшись истово читать какую-то молитву.
- Постой, приятель, - ухватил фритонийца за подмышку торговец и дернул, пытаясь поднять на ноги. - Таким способом нежить не уничтожишь.
Внутренне купец проклял себя. Ну, вот зачем он опять лезет помогать какому-то проходимцу вместо того, чтобы просто остаться в стороне? И откуда в нем зародилось сие нездоровое мягкосердечие?
- Ты что подвергаешь сомнению силу слова святого? - с нехорошим подозрением воззрился на торговца капитан.
- Ни коим образом! - выставил вперед безоружные ладони толстяк. - Только когда я раньше сталкивался с мертвяками, мне больше потрафляли крепкие дубины или иное оружие, коим сподручно дробить кости.
- У тебя, что, тоже были слуги? - недоверчиво спросил де Баталья.
"Ну и болван" - закатил глаза купец и вместо этого ответил:
- Я много путешествую и по дороге мне иногда попадаются заброшенные погосты, склепы али крипты, - пояснил Бо.
- Значит, промышляешь осквернением могил? - недобро прищурился капитан.
- Оставим это, - примирительно поднял руку торговец. - Сейчас в комнате над нами разгуливает оживший мертвяк и нам необходимо его прикончить.
- Как мы его прикончим, коли он уже мертв? - недоверчиво молвил маркиз. - Может, дождемся Дебелого? Он же создал эту тварь, значит сумеет и приручить.
- Возможно, - не стал спорить Бо. - Но гном придет сюда только, когда закончится буря, а это может случиться через день, а может через неделю. Ты хочешь все это время проторчать здесь?
- А что мне еще остается делать? - огрызнулся де Баталья.
- Найти тут оружие поудобней и разделаться с кадавром, - решительно ответил толстяк и начал осматриваться.
- Но это же Энрико! - капитан ухватил за рукав сделавшего шаг в сторону соседней каморы купца. - Возможно, его еще можно образумить?
- Образумить? - глумливо фыркнул торговец. - О, ты знаешь, сколько раз я видел подобных дуралеев, что мнили восставших из могил трупов своими родственниками али друзьями? И угадай, что же со всеми ними случилось?
- Не ведаю, - нахмурившись, помотал головой маркиз.
- Умертвия растерзали и сожрали их всех до единого, - понизил голос до зловещего шепота купец. - Запомни, та тварь, что бродит сверху, больше не твой разлюбезный Энрико. Это жестокое и кровожадное создание лишь внешне напоминает Вислоусого, однако на самом деле не имеет ничего общего с твоим былым слугой. Или мы его уничтожим или оно нас.
Торговец решительно вырвался из руки маркиза и нырнул в соседную камору. Находившиеся здесь удочки и сети не годились для того, чтобы сокрушить мертвяка. Скрупулезно обшарив третью комнатушку, Бо обнаружил на дне шлюпки два тяжелых коротких весла, одно из коих он вручил де Баталья.
- Что мы собираемся делать? - поднял брови маркиз.
- Будем дубасить твоего восставшего из мертвых челядина до тех пор, пока в нем ни одной целой косточки не останется. Только так мертвяков и можно, - Бо с грозным видом взвесил в руке новое оружие.
- Но я не могу! - воскликнул де Баталья. - Это же Энрико!
- Значит, я управлюсь в одиночку, - презрительно бросил толстяк, размашистыми шагами возвращаясь к ведшему на кухну люку. - А ты сиди здесь и не высовывайся, кисейная барышня.
Он ожидал, что капитан в ответ взорвется каскадом грязных ругательств, однако фритониец лишь, потупившись, промолчал, тем самым признавая свою несостоятельность в противостоянии с мертвецом.
Бо осторожно подобрался к крышке, в кою размеренно колотил руками засевший ярусом выше кадавр. Почуяв живого, умертвие всхрапнуло, удары посыпались чаще.
Торговец резко отдернул щеколду и, перевернув в руке весло, ткнул торцом ручки в дощатое полотно. То отлетело вверх, врезавшись в лицо покойнику.
Откинувшийся назад Энрико глухо зарычал. Торговец не дал кадавру опомниться, в один миг вскочил по лестнице, едва не сверзился вниз, поскольку корабль неожиданно качнулся в бок от удара очередной волны, но устоял на ногах и опустил тяжелую лопасть на седую голову фритонийца.
Толстяк нанес более сотни ударов, прежде чем упрямый мертвец перестал шевелиться. Бо отбросил весло и, выдохнув, отер проступивший на лбу пот. Тело Вислоусого еще продолжало конвульсивно подрагивать, однако раздробленные кости не позволяли покойнику вновь подняться на ноги.