Острова дракона. Глава 6
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Торговца разбудил возвещавший о завтраке звон рынды. Вместо того, чтобы, как и остальные члены команды галопом помчаться на палубу, дабы урвать себе лишнюю лохань похлебки, Бо остался в каморе.
Он сызнова принялся копаться в вещах моряков. На этот раз ему повезло несколько больше. Он так и не сумел открыть черный ларь, но нашел два завернутых в ветоши фолианта. Один - черный с вытисненным серебристым черепом на обложке, а второй - в переплете из бурой кожи, украшенный алой пентаграммой.
Бо полистал темную книгу, пожелтевшие от времени страницы испещряли неведомые каракули, но многочисленные гравюры отражали содержание лучше любых слов. На одном рисунке сухопарый человек с орлиным носом кромсал кривым ножом кота, на другом - тип в балахоне пытал клещами распяленную на колоде обнаженную девицу, далее - ведьма с копной взьерошенных волос и соверешенно безумным взглядом бросала в кипящий котел младенца, и, наконец, скуластый лысый согбенный мужик, в ком легко угадывался заправский некромант, пассами поднимал из разрытой могилы мертвеца.
Торговец довольно улыбнулся. Похоже, ему в руки попал настоящий магический гримуар. Но даже если сия книга окажется подделкой, ее всегда можно будет сбагрить какому-нибудь недотепе за несметную сумму.
Второй трактат, посвященный, судя по всему, вызову демонов, прямо таки источал магическую силу. Кончики пальцев ощутимо покалывало при каждом прикосновении к его желтым страницам. Фолиант так же обильно пестрел гравюрами, однако все картинки демонической книги изображали непонятные толстяку знаки, руны и фигуры. Не найдя ничего примечательного, Бо сунул гримуар в котому следом за предыдущим.
Он продолжил ворошить скарб моряков. Так продолжалось более часа, пока не раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь.
- Кто? - небрежно вопросил торговец.
- Откройте сеньоро, его светлость просит вас отобедать с ним и провести еще одну партию в тшахир, - прозвучал ответ.
- Я не могу, у меня морская хворь, - не желая отпирать щеколду, соврал Бо.
- Откройте, сеньоро, его светлость велел мне привести вас живого али мертвого, - в сухом голосе слуги не ощущалось угрозы, но торговец знал, что вислоусый фритониец шутить не любит и не умеет.
Бо с неохотой отворил дверь и, скривившись будто в спазме, схватился за живот. Толстяк захрипел и, изобразив приступ рвоты, обильно обхаркал добротную ливрею капитанова слуги.
Кустистые брови Вислоусого сошлись на переносице, но Энрико сохранил невозмутимое молчание.
- Идите за мной, сеньоро, - холодно повелел слуга и, развернувшись, зашагал к ведшей на палубу лестнице.
Недовольно хмурясь, Бо побрел следом.
Весь остаток дня толстяк проторчал в каюте де Баталья. Капитан "Джакомо" пребывал днесь в хорошем настроении. Они провели пять партий в тшахир и, расщедрившийся фритониец даже позволил купцу победить в одной из игр. После чего величественным жестом разорвал долговую расписку, коих на его столе скопилась внушительная стопка.
После сегодняшнего вечера Бо обязан был выплатить капитану уже четырнадцать динаров. Поймав себя на мысли, что их плавание только началось, торговец подумал, что рабство у Кахазула, похоже, являлось не самой худшей участью. Теперича купец не ждал от путешествия на "Джакомо" ничего хорошего. Буде они доберутся до Гатвала, то де Баталья либо убьет его, дабы не делиться сокровищами, либо бросит на острове и уплывет обратно в Доргрим.
Вопреки обещаниям отомстить, Сивый и его дружки за весь день не попались толстяку на глаза. Видимо, полученные намедни тумаки их кое-чему научили. Впрочем, Бо отлично знал, что честолюбивые карлики никогда не прощают подобных обид.
Тяжелым топотом, звоном посуды и отборной руганью отгремел ужин. Затем шум волной вкатился на нижнюю палубу: с полдюжины моряков, бухая сапогами, прошествовали в кубрик. Спустя четверть часа по нутру корабля потек сиплый, с присвистом, храп. По обыкновению завизжал Шалый, но сородичи не дали ему разойтись, быстро погасив разгоравшийся ор звонкими затрещинами и оплеухами.
Дождавшись, пока корабль окончательно погрузится в сон, Бо тихо выскользнул из гамака и отпер дверь. Он не хотел ненароком столкнуться с Сивым и его дружками, посему решил отправиться справлять нужду только ближе к полуночи.
Толстяк едва не завизжал от страха, аки трусливая девица, когда врезался в темноте в щуплую фигуру. Далеко не сразу до торговца дошло, что путь ему преградил всего лишь дунфай - один из моряков.
- Будь осторознее, селовек. Они подзидают тебя у бака, - прошелестел гоблин и растворился во мраке.
Бо лишь усмехнулся в ответ и воротился обратно в камору. Он понял, о ком предупреждал его ханурик. Видно, Сивый сотоварищи насолили не только торговцу. Что же, пришел черед сварливым коротышкам сполна заплатить за все прегрешения. Гномы, как известно, не умеют устраивать засад, подгорные жители для подобных действий слишком шумны и нетерпеливы. Бо не сомневался, что непутевые устроители западни выдадут себя ненужными звуками, за что и будут наказаны. Перед толстяком ныне стояла лишь одна задача - найти оружие, коим сподручно будет без последствий проучить карликов. Среди вверенного ему скарба имелось не так много подходящих предметов. Посему торговец вельми возраздовался, обнаружив в углу между ящиками неказистую, но крепкую дубину. Вероятно, сия вещица попала на хранение к мичману по ошибке, поскольку не представляла какой-либо ценности. Однако сегодня купец дорого бы дал за подобную штуковину, по счастью, доставшуюся ему задаром.
Держа дубину наготове, толстяк осторожно прокрался к ведшему на палубу люку. Не поднимая дощатого полотна, Бо прислушался. Сверху доносился лишь храп нескольких решивших переночевать на свежем воздухе моряков. Елико возможно тихо торговец приподнял крышку. В глаза ему ударил слабый, но оказавшийся весьма неприятным серебристый свет луны и звезд. Неколько секунд купец моргал, привыкая к тусклому сиянию.
Таившиеся в засаде гномы известили о себе глухим шорохом, будто кто-то терся о доски, пытаясь поудобнее пристроить свой зад на жестком седалище. Подозрительный звук исходил со стороны нескольких бочек, отделенных от прохода на нижнюю палубу поднимавшимся на бак трапом. Засада находилась как раз возле двери в ведший к гальюну коридор.
Скрывавшиеся за бочками не могли видеть загороженный от них лестницей люк. Посему торговец сумел незаметно подняться на палубу. Доски несколько раз звучно скрипнули под ногами толстяка, однако сии звуки утонули в волне исходивших от прятавшихся карликов шуршания и сопения.
Бо сторожко двинулся вдоль левого борта к квартердеку. Не дойдя сажени до мачты, он свернул к середине палубы и, сделав несколько шагов, замер. У противоположного борта застыла высокая фигура в плаще. Следопыт Готрик Тихий завороженно всматривался в искрящиеся серебром черные просторы Великого Моря.
При виде приятеля, Бо всхрапнул от негодования. Сейчас этот чуткий на слух простофиля заметит его и выдаст ненужным приветствием али дурацким вопросом. Вследствие чего все тщания торговца пойдут насмарку, ему не удастся незаметно подобраться к пещерным негодяям и хорошенько их проучить.
Поколебавшись, купец все же двинулся в сторону замершего товарища. Бо не сомневался, что бывалый следопыт услышал его шаги. Но отчего-то Тихий не обратил на крадущегося сзади человека никакого внимания, верно, не ощутил в нем опасности.
Торговец пересек палубу и приник к доскам фальшборта в сажени от Готрика. Следопыт все так же безучастно продолжал изучать слабо подрагивающую поверхность воды. Несколько секунд просидев подле бездвижного приятеля, Бо развернулся и направился к носу судна - туда, где хоронились поджидавшие его гномы.
Через полдюжины шагов среди черных абрисов анкерков проступил коренастый силуэт. Карлик сидел, опершись руками на бочки, и с тщанием буравил взглядом загораживавшую проход к гальюну дверь. Подземный житель расположился полубоком к носу судна, так что сейчас торговец находился точно за широкой спиной коротышки. В темноте узнать гнома толстяку не удалось. Похоже, это был то ли "беззубый", то ли "обгорелый", как величал про себя Бо тех, кого остальные члены команды называли Могутным и Ражим.
Губы купца растянулись в невольной улыбке. Он приблизился еще на два шага к незадачливому уроженцу пещер. Дубина неслышно всплыла вверх. Бо медлил с ударом, примеряясь, куда лучше треснуть: по широченному затылку, бычьей шее али внушительным закоркам. Зная насколько крепки гномы, он не чаял нанести подлецу серьезного урона, посему решил садануть в бочкоподобную голову, посчитав сие действие более разумным, нежели удары в другие части коренастого тела.
Увесистая палка, все более разгоняясь, мчалась навстречу широкому темени коротышки, когда сверху и спереди - судя по всему с бака, на купца обрушилось что-то тяжелое, но гибкое, навроде куска толстой ткани.
- Бей его! - вслед за ловчей снастью прилетел хриплый рык, и в Бо врезалась глыба весом, по меньшей мере, сотню пудов.
Сбитый торговец с разгона грянулся о доски палубы. Выпавшая из руки дубина со звонким стуком сгинула в окрестной тьме. Боль пронзила тело, но толстяку не предоставилось возможности оценить собственные повреждения, поскольку оседлавший его валун почал истово лягаться.
Смачно потоптавшись на купце, гном отпрыгнул в сторону. Рядом послышался топот. Сильные руки грубо ухватили Бо за лодыжки и рванули вверх, едва не разорвав коленные суставы. Второй карлик мертвой хваткой вцепился в подмышки опутанного сетью купца.
- Тащи его в гальюн! Сплавим негодяя в море, - грозно повевел один из коротышек. Торговец не сомневался, что это распоряжался Сивый.
Толстяк яростно забился, словно угодивший в силок зверь. Угроза гномов выглядела нелепой. В ход, по коему испражения моряков сливались в море, мог протиснуться разве что тщедушный дунфай, но никак не упитанный варвар. Однако окунаться в нечистоты торговец не собирался. Он яростно заработал конечностями, тщась высвободиться из рук пленителей. В ответ коротышки попытались успокоить строптивую добычу парой тычков по ребрам.
Бо заперхал, но усилием воли подавив предательский кашель, отчаянно завопил:
- Готрик! На помощь!!!
Толстяку почудилось, что на его грудную клетку опустился боевой молот. В глазах потемнело, он едва удержался на грани сознания, каким-то невероятным образом сумев не провалиться в беспамятство.
Минуло несколько долгих секунд. Старательно пыхтя, карлики волокли обмякшее тело торговца в направлении отхожего места.
"Готрик не откликнулся на зов! Он предал меня!" - мелькнула в сознании неожиданная мысль.
Клявшийся ему в вечной дружбе и преданности приятель на поверку оказался подлецом и мерзавцем, навроде того же де Баталья. Грудь заныла в приступе тупой боли. Все нутро торговца в одно мгновение наводнилось тяжкой обидой, норовившей выплеснутся наружу. Будучи не в силах удерживать в себе столь болезненное чувство торговец взвыл, аки умирающий медведь. Переполнявшие его боль и отчаяние вырвались на свободу приступом безудержного гнева.
Внезапно налившись небывалой силой, конечности купца почали лихорадочно дергаться. Все тело его содрогнулось в спазме, поддавшись обуявшему его порыву.
Он сам не понял, как сумел вырваться из стальных объятий подгорных жителей. То, что он совершил, было сродни победе над среднего размера драконом. Во всей Рокасии вряд ли мог найтись еще один человек, кой сумел бы без оружия отбиться от троих матерых гномов. Впрочем, ныне Бо даже на миг не задумался о величии содеянного.
С диким ревом растолкав пещерных жителей, ослепенный яростью купец рванулся к середине палубы... И врезался в выросшую на его пути стену.
С глухим стоном Бо рухнул на доски. Тяжелый удар отрезвил его разум. Толстяк конвульсивно затряс головой, тщась вернуть ясность затуманившемуся сознанию. В этот самый миг на торговца накатилась рычащая и изрыгающая боевые кличи сфера, едва не размазавшася тело купца по доскам палубы.
Чудовищный шар, в коем толстяк распознал одного из схвативших его карликов, так же, как и купец мгновением ранее, ударился в черную непреступную преграду, и, всхрапнув, будто получившая стрелу в круп, лошадь, повалился на торговца. Придавленный грузными телесами, купец сызнова очутился на грани беспамятства.
- Энто что еще на за непотребство?! - прогремела остановившая их скала.
После всего произошедшего в ушах толстяка стоял звенящий гул, а звуки едва слышались, словно доносились с расстояния в несколько лиг, посему торговец далеко не сразу сообразил, что льющаяся по палубе ругань исходит из глотки хромого гнома.
- Акулья отрыжка! Ворвань сбрендившего кашалота! Помет блудливого дельфина! - вновь разобрал слова Колченогого Бо.
Сильная короткая рука ухватила торговца за шкирку и рывком поставила на карачки.
- А ну марш гальюн драить, кальмары похотливые! Чтоб наутро блестел! Завтра проверю, устрицы гулящие! - чуть ниже спины толстяка врезался тяжелый сапог первого помощника де Баталья. Кости купца затрещали, едва выдержав могучий удар.
Хромой гном швырнул провинившихся подчиненных вперед, смачно харкнул на палубу и, продолжая ругаться, побрел к корме судна.
Преследоваваший Бо гном, в коем прояснившимся взором торговец узнал Ражего, глухо сопя, поднялся и понуро поплелся в направлении гальюна. Торговец не спешил следовать за своим недавним противником. Толстяк сызнова распластался на досках и опасливо повернул голову назад.
Колченогий оказался смекалистее, нежели рассчитывал купец. Хромой гном стоял в пяти шагах позади Бо, грузно оперевшись на мачту.
- Отлынивать удумал, Толстозадый?! - не двигаясь с места, прорычал боцман.
Не желая получать новых пинков, Бо поднялся на четвереньки и торопко затрусил за Ражим.
Гальюн представлял собой овальное отверствие шириной в один локоть, прорубленное в досках на узкой - в полсажени - площадке, расположенной под бушпритом. Здесь отсутствовал фальшборт, посему даже при небольшой качке требовалось немало усилий, чтобы, находясь тут, не свалиться в воду.
Когда Бо добрался до гальюна, Ражий уже увлеченно полировал доски палубы смоченной в стоявшем рядом ведре тряпкой. Оные действия не имели хоть какого-то успеха. Хоть немного очистить изгвазданное нечистотами дерево не представлялось возможным. Хромой помощник де Баталья прекрасно знал об этом и использовал оные бессмыленные работы исключительно в качестве наказания, по своей отвратительности мало в чем уступавшего заурядным пыткам.
- Чего встал, морда? - поднял глаза на торговца лысый гном. - Живо хватай тряпку и драить, - карлик почал яростно тереть лоскутом ткани черное пропитавшиеся нечистотами доски.
Торговец опустился на колени. В недвижно закрепленном ведре плавала еще одна ветошь.
Смрад в гальюне стоял ужасный. Голова купца закружилась, а взор затуманили проступившие слезы. Желудок забурлил, желая исторгнуть не так уж давно сьеденную пищу. Толстяк покачнулся и его вырвало прямо на загривок старательно елозившему тряпкой карлику. Вопреки ожиданиям, гном не взъярился, а медлелнно поднял голову и взглянул торговцу в глаза.
- Эк тебя как... - участливо протянул пещерный житель. - Дык, да что ж еще от имара-то ожидать? Ладно, веди себя тихо, я за нас двоих тута надраю.
Однако выполнить пожелание гнома торговец не сумел. Пару минут он сиди, оперевшись на стену, и тяжело дышал, а потом его сызнова вырвало. После чего он на четвереньках отполз в отделявший гальюн от палубы короткий коридор, где пролежал до рассвета, уткнувшись лицом в холодные доски пола. Несколько раз за ночь по нему бессовестно протопали желавшие справить нужду моряки. Вымотавшийся торговец выражал им свое возмущение вялыми стонами, однако, пребывая в обессиленном состоянии, не делал попыток отползли в сторону или хорошенько двинуть прохаживашихся по его телу.
Никому из ночных гуляк Ражий не позволил испражниться, грозным рычанием и крепкими тумаками, выставляя их обратно на палубу и предлагая справить нужду за борт.
Из заменявшего сон тревожного забытья Бо выдернул ощутимый тычок.
- Вставай, Толстозадый, скоро нам работу сдавать.
Кряхтя от боли в ребрах, торговец медленно перевернулся на бок. В сумрачный коридор робко, но настойчиво пробивались лучи восходящего солнца. Над купцом нависла круглая физиономия Ражего. Гном подобрался настолько близко, что Бо брезгливо сморщился под потоком его зловонного дыхания.
- Поднимайся, - карлик бесцеремонно выволок купца на площадку гальюна и усадил спиной к стене.
Сам пещерный житель плюхнулся рядом. Некоторое время они молча смотрели на затянутое туманом море.
- А ты...энто... - неожиданно заговорил коротышка. - Неплохой мужик, Толстозадый. Дерешься умело да и смекалкой не обделен.
Бо ничего не ответил, продолжая отсраненно изучать взглядом испещренную рябью водную гладь. Панибратское дружелюбие гномов нравилось ему еще меньше, нежели наглость, невежество и распутность, свойственные всем без исключения представителям низкорослого подгорного народа.
- Ты токмо... - тем временем продолжал карлик. - С вещами нашими поосторжней. Поносить да попользовать, вестимо, что-то можешь, но смотри, кабы парни на тебя не осерчали. Знамо дело, Сивого с Могутным я попрошу тебя больше не трогать. Ты ведь урок из всего энтого усвоил? - гном дружески похлопал торговца по плечу, отчего толстяк раздраженно дернулся и попытался отстраниться, однако места на площадке для этого не хватило.
Некоторое время они сызнова пребывали в безмолвии, наблюдая за тем, как лучи восходящего солнца рассеивают застывшую над морем дымку.
- Дык, - крякнув, продолжил Ражий. - Сивый с Могутным - хорошие мужики. Энто их твой кумок Пустоголовый да Снулый надоумили. Ишь, вещают: негодяй Толстозадый, дескать, обворует вас, даже исподнее стащит, а опосля в море сиганет да...
- Снулый? - недоуменно вопросил купец, наконец, соизволив повернуть голову в сторону собеседника.
- Вестимо, Снулый! А кто ж еще? - раздраженно, словно втолковывая прописную истину недалекому ребенку, бросил карлик. - Все ж знают, что он вас, имаров, на дух не переносит. Дескать, вы токмо в рабы годитесь. А коли имар без хозяина валандается, его надлежит немедленно приструнить дубиной, бичом али пинком славным. А аще имар скудоумный уроку не внемлет, так и вовсе укокошить. Дык, такова их гоблинская паскудная натура, токмо и думают о том, кабы порядочному гному жизнь подпортить.
Бо в ответ лишь покачал головой. До сей поры угрюмые дунфаи мнились ему весьма безобидными, а оказывается и среди них нашлись желающие ему насолить.
Посчитав молчание торговца за вящий интерес, гном хотел продолжить разглагольствования, но его прервал раздавшийся в коридоре гул тяжелых шагов. Спустя пару секунд из темного лишенного двери проема, высунулась круглая физиономия Колченогого. Хромой гном с шумом втянул носом воздух, и, согнувшись, принялся с тщанием рассматривать доски, кои полночи усердно чистил Ражий.
Суровый боцман никогда не принимал работу с первого раза. Сегодня Колченогий решил не изменять излюбленной привычке.
- И энто вы называете начисто отдраить?! - взревел первый помощник де Баталья, подняв взгляд на провинившихся матросов. - Да тут дерьма больше, чем в вонючей гоблинской халупе. А ну за работу! - хромой попытался пнуть толстяка в бедро, но правая нога карлика - та, самая, которая ступала нетвердно, - подкосилась и он едва не упал, в последний миг ухватившись рукой за боковую притолоку.
Ражий с напускным усердием перевернулся на четвереньки и схватил тряпку. Терзаемый болью в ушибленных ребрах купец с вящим трудом повторил действия гнома, при этотм тяжело кряхтя и постанывая, будто древний старик.
Тем временем Колченогий выбрался на площадку и, пристустив штаны, принялся мочиться в море. Закончив свои дела, боцман саладул кулаком по стене и выругался:
- Работать, каракатицы скудоумные!
Теперича соблюдая осторожность, дабы не грянуться в воду, первый помощник де Баталья, не поднимая ноги, ткнул торговца мыском сапога, развернулся и поплелся обратно на палубу.
Приблизительно через час пробила возвестившая о наступлении утра рында. Корабль содрогнулся от топота десятков ног. А спустя полминуты шаги раздались в ведшем к гальюну коридоре.
- А ну назад, клопы морские! - взревел, перегораживая проход, Ражий.
- Ты чего, братишка, где ж мне испражниться? - жалобно заскулил кто-то из гномов, похоже, Дебелый или Ботелый.
- Дык, где пожелаешь. Токмо сюда я тебя не пущу! - грозно ответствовал лысый карлик.
- Как же так, дружище? - хрипло вопросил другой, то ли Сивый, то Тороватый.
- А вот так! - в коридоре началась возня. Столпившиеся в узком проходе гномы налегли на преградившего им путь сородича. Совсем растерявшие остатки разума вследствие острого желания испражниться карлики непременно норовили просто смести Ражего и торговца в море. Так бы и произошло, если бы сверху купцу и обгорелому гному не сбросили веревки.
Под напором сородичей, лысый карлик покачнулся один раз, затем второй и непременно бы свалился в воду, если бы не вцепился в опустившийся от бушприта кусок каната.
- Скорее, хватайтесь, - раздался сверху сиплый голос.
Бо поднял глаза и увидел в сажени над собой рябое лицо гоблина, чей левый глаз закрывала черная повязка.
Торговец и Ражий ухватились за веревки, кои с жалобным скрипом, норовя лопнуть от столь тяжкого груза, полозли вверх. Бо и гном пришли на выручку своим спасителям, начав шагать ногами вверх по стене. Спустя минуту упорной борьбы, карлик и человек перевалились через ограду бака. Тут их встретило полдюжины дунфаев. Гоблины сгрудились у двух воротов, с помощью коих и подняли товарищей с площадки гальюна.
- Кто из вас Снулый? - немного отдышавшись и встав на ноги, строго вопросил бурокожих моряков Бо.
Дунфаи молча расступились, оставив перед человеком тщедушного ханурика с окаймленными темными кругами глазами и отливавшей синевой то ли от накатившего страха, то ли от слабого здоровья кожей. Доходяга носил обычную для моряков черно-белую полосатую безрукавку и кожаные порты чуть ниже колен.
Несмотря на убогий вид, гоблин взирал на человека с вызовом и презрением.
- Я тебе покажу, как порядочным людям пакостить, курвин сын, - торговец сделал два шага в сторону дунфая и с силой ткнул тому кулаком в физиономию. Худощавый гоблин пролетел два шага и перекувырнулся через низкий борт, сверзившись с бака на палубу.
- Вот, знасит, какова твоя благодарность за спасение? - холодно протянул дунфай с повязкой на глазу, бывший среди хануриков кем-то вроде вожака.
- А ты что? Тоже по морде схлопотать алкаешь? - набычившись, повернулся к нему купец.
- Щедривый, Сметливый, Кудлатый, Патлатый, - вклинился между изтовившимися к схватке гоблинами и варваром Ражий. - Всем благодарствую за спасение. В первом же порту с меня каждому по чарке грога, - гном почал с деланным дружелюбием хлопать дунфаев по плечам, отчего те шарахались в сторону, дабы не испытывать на себе тяжесть длани подгорного жителя.
Провожаемые недобрыми взглядами гоблинов, они спустились с бака.
- Слушай, Толстозадый, - лысый карлик ухватил Бо за запятсье и притянул его ухо к своему исходящему зловонным дыханием рту. - Сегодня и завтра на палубе не показывайся, а то Колченогий тебя вновь гальюн драить отправит. А через пару дней старый болван о тебе уже и думать забудет. - Гном подмигнул торговцу и, сделав несколько размашистых шагов, очутился возле ведшего на нижнюю палубу люка, в отверстии коего и сгинул спустя несколько секунд.
Бо последовал совету Ражего. Пошатываясь, он спустился в свою камору. Помятую мощными ударами грудь нещадно саднило. Выбившийся из сил торговец устало повалился в гамак, даже не скинув с себя провонявшую нечистотами одежду.
Он сумел подняться лишь спустя несколько часов. Сегодня старый Энрико не спешил явиться за ним.
Торговец натужно вылез из висячей постели и тяжело опустился на служивший сиденьем ящик. В каморе стоял чудовищный смрад, исходивший из впитавшей миазмы отхожего места одежды. Собрав в кулак остатки воли и превозмогая терзавшую побитые ребра боль, Бо разоблачился, бросив порты, курту и исподнее на пол. После чего толстяк принялся копаться в вещах моряков в поисках подходящей одежды. Его рачения не увенчались успехом: то, что ему удовалось обнаружить либо совершенно не подходило по размеру, либо выглядело дюже несуразно. Вконец отчаявшись и выбившись из сил, купец схватил малахитовый ларь, в коем ранее обнаружил несколько склянок с благовониями. Без обиняков он выпростал все сосуды на раскиданную по полу одежду. Помещение подернулось густой дымкой, источавшей букет приторно сладких ароматов. Бо понял, что переусердствовал, когда в носу неожиданно засвербело, и он подряд чихнул не менее полдюжины раз.
Зажав нос, торговец, умело орудуя одной рукой, оделся и выскочил из каморы. Не придумав ничего лучше, он принялся раскачивать на петлях дверное полотно, тщась вытравить из комнаты отвратительный дух.
За сим занятием его застали спускавшиеся с верхней палубы гномы Рудой и Ботелый.
- Слушай, Толстозадый, от тебя разит, как от старой курвы, - пристал к нему конопатый карлик. - Небось, решил капитана нашего охмурить, мужеложец лукавый?
Второй гном хохотнул нелепой шутке приятеля и пробасил сам:
- А, мож, он взаправду баба? Вишь, бороды-то нет.
- А и то верно! - подхватил мысль сородича Рудой. - Слыхал я в Лостионе про одну ведьму, что витязем храбрым заделалась и войском ихним командовала. Потом ее какой-то клирик раскусил и поскорее на костер спровадил.
- Ах-ха-ха! - залился сардоническим хохотом шароподный коротышка. - Имарским войском токмо бабе и командовать. Воевать-то все равно не умеют! Ну, ты братишка, расскажешь тоже! Баба во главе войска! Где такое видано?!
- Дык, на имарской земле и видано! - поддакнул приятелю рыжий.
Зело довольные собственным остроумием карлики обнялись и, заливаясь смехом, зашагали вглубь корабля.
Более не желая сталкиваться с гномами, Бо вернулся в камору. Разозленный издевками гномов, купец сызнова принялся перебирать имущество моряков. В отместку пещерным грубьянам, он собирался украсть или на худой конец испортить как можно больше представлявших хоть какую-то ценность вещей.
По старой привычке, он в первую очередь искал магические предметы. Не найдя оных, торговец отобрал и сунул в ранец несколько самоцветов покрупнее. Некоторое время он увлеченно резал кинжалом дорогие ткани, давил и сминал искусные украшения, осторожно, не производя много шума, разбивал стеклянную и фаянсовую посуду. Испорченное барахло он складывал в самый дальний ящик, дабы следы оных деяний обнаружились уже после его отбытия с корабля.
Несколько остыв и ускоившись, купец обратил взор на черный ларь с замком в виде скалящейся бестии. Осмотрев сундучок со всех сторон, он попытался просунуть под крышку тонкое лезвие кинжала. Возможно, сие действие и закончилось бы удачно, если бы его не прервал тревожный звон рынды.
Нижнюю палубу огласил дружный яростный рык. Корпус судна задрожал от топота десятков ног, зазвенело оружие. В отличие от того дня, когда дозорный на мачте углядел вдали "Агатового скорпиона", сегодня в криках моряков слышались радость и задор.
Прокатившаяся по коридору волна гвалта через несколько минут повторилась вновь. Видно, наспех вооружившиеся моряки торопко возвращались на палубу.
Сверху доносились ликующие вопли, будто на корабле вот-вот должен был начаться какой-то веселый праздник. Снедаемый любопытсвом Бо вылез из каморы и двинулся к лестнице.
На палубе царила суматоха. По кораблю торопливо сновали дунфаи. Возле правого борта, свирепо рыча и улюлюкая, столпились облаченные в бехтерцы гномы. Карлики размахивали секирами, молотами и широкими саблями, наподобие той, что использовал в бою приснопамятный Арим, первый помощник Айдана.
- Кроши гоблинов! Подплывайте, друзья хорошие! За Гуллрок! За Монтарион! - хрипло кричали уроженцы пещер.
Солнце уже клонилось к закату, но давало еще достаточно света для того, чтобы даже не отличавшийся острым зрением Бо без труда сумел разлядеть в двух сотнях саженей от "Джакомо" силуэт двухмачтовой бригантины с пестрыми, сшитыми из разноцветных лоскутов парусами.
Корабль де Баталья споро приближался к крутобокому судну, кое, судя по неказистому виду, не предназначалось ни для сражений, ни для погонь. По палубе брингантины пронзительно визжа, метались тощие фигуры гоблинов. На "Джакомо" дунфаи зарядили бортовые баллисты стрелами с прикрепленными к ним канатами. Моряки фритонийца рассчитывали выстрелить противнику в борт и притянуть бригантину к коггу, дабы ворваться на судно и устроить бойню. В том, что назревает именно бойня, не давали усомниться исполенные ликующей злобы крики гномов.
- Бо! Дружище! Сейчас повеселимся! Гоблинов почикаем! - подлетел к торговцу радостно размахивавший секирой Хилмо.
Несмотря на показную браваду, лицо карлика выглядело серым и осунувшимся. Он неловко покачнулся, и его вырвало прямо на доски палубы.
К рыжему тотчас подлетели двое сородичей постарше и принялись нещадно костерить, посекундно одаривая тяжелыми затрещинами.
Тем временем возле мачты объявился де Баталья - как и позавчера - в шляпе, кирасе и с обнаженной шпагой. Позади капитана шагал Вислоусый, ныне облаченный в добротный бехтерец фритонийской работы. Тощие руки слуги сжимали самострел.
- Друзья, сегодня наш ждет славная добыча, - принялся выспренне вещать взобравшийся на бочонок капитан. - Эти жалкие торгаши, трусливые гоблинишки ничего не сумеют противопоставить силе нашего оружия...
Гномы поддержали вожака дружным ревом. Верно, не желавшие проливать кровь сородичей дунфаи угрюмо молчали, втягивая головы в плечи и отводя взгляды.
В этот самый миг нечто сияющее ярко-рыжим светом с треском врезалось в мачту. Запахло паленым, вниз полетели чадящие концы канатов и обугленные ошметки паруса. Дернувшийся от неожиданности де Баталья навернулся с бочки, но, явив недюженную ловкость, сноровисто приземлился на ноги.
Бо поднял глаза вверх. Посередь паруса зияла громадная дыра с черными дымящимися краями. Подобный след могло оставить только магическое пламя.
Моряки разразились гвалтом грязных ругательств, кой вскоре сменился воплями страха и удивления. Еще два сорвавшихся с бригантины огненных шара ударили в "Джакомо". Первый снаряд с треском разбился о борт, обдав жаром сгрудившихся возле моряков. А второй врезался в палубу юта, где дико завыл правивший штурвалом Колченогий.
- Сметливый, сюда! - глухо, но зычно закричал Энрико, заслонивший собой хозяина.
Сегодня корабельный колдун, похоже, тщательно подготовился к бою: чресла скрадывала ритуальная юбка, в растрепанные волосы вплетены перья и ленты, на шее - бусы из ракушек, а жилистая рука сжимает увенчанный черепом рогатой ящерицы посох.
- Шайдим ниафай! - взвизгнул гоблин, выставив перед собой жезл и, очередной пламенный болид разбился снопом искр в двух локтях от корабля, будто врезавшись в незримую стену.
Однако два других огнешара достигли цели. Один - снова ударил в корму, где ныне занялось пламя, а другой - в находившуюся у топа мачты люльку. Пронзительно завизжал окунувшийся в пламя впередсмотрящий.
- Поварачивай! Сматываемся! - первым спохватился Сивый.
- Нет! В бой! Прикончим их! - к седому гному подскочил де Баталья.
Тощая рука капитана вцепилась в пепельные космы. Фритониец подтянул к себе карлика и злобно зашипел ему в лицо. В поднявшемся гуле разобрать слова маркиза не представлялось возможным, однако не стоило труда догадаться, что капитан угрожал карлику расправой за проявленное малодушие.
"Джакомо" со скрипом почал разворачиваться. Видимо, крутивший руль Колченогий смекнул, в чем дело. От бригантины прилетел еще один шар магического пламени, с хлопком разбившийся о кормовой фальшборт.
- Болваны! Трусы! Олухи! Это же всего лишь жалкие купчики! Мы до них почти добрались! Кто вам разрешил отступать?! - в бешенстве заголосил де Баталья, отвешивая пинки сновавшим подле него морякам.
Те сторонились буйствовавшего капитана и угрюмо помалкивали. Кое-кто посметливей тихонько проскочил в трюм.
- Лентяи бородатые! Трусы пещерные! Недомерки сиволапые! - ругательства фритонийца становились все оскорбительнее.
Бо заметил, как отошедшие после колдовских выстрелов, карлики подобрались, насупленно глядя на неистовствовавшего вожака. Похоже, среди моряков зрело недовольство. Вот, разминая кулаки, хрустнул костяшками Могутный, поудобнее перехватил рукоять секиры Ражий, выразительно погладил топорище Тороватый.
Энрико ухватил хозяина за рукав, когда тот с расстройства собирался садануть ногой очутившегося поблизости Ботелого. В ответ покачнувшийся и едва не упавший де Баталья, отвесил слуге пощечину. Одначе после оного действия неожиданно быстро остыл и, бурча под нос ругательства, утащился в ют. За ним точно побитая собака убрался и Энрико.
- Совсем обезумел скотина имарская, - прохрипел рядом с Бо, потиравший бок Рудой.
- Зарвался в конец капитанишка, думается, скоро его того... за борт придется... - поддержал сородича сердитым ворчанием Рачительный.
- Разговорчики! - возвысил голос Колченогий. - За работу, дельфины криворукие!
Сие изречение означало, что гоблины заполошно принялись снимать продырявленный парус и заново сплетать разорванные канаты, а гномы, бряцая оружием, потащились обратно в кубрик, вполголса костеря капитана и все имарское племя.
Сегодня старый Энрико так и не явился к Бо, дабы пригласить на обед в каюту де Баталья. Когда удар рынды возвестил о наступлении времени очередного приема пищи - на этот раз ужина, у проголодавшегося толстяка не оставалось выбора, кроме как подняться на палубу и разделить трапезу с командой.
Гномы притащили из бака казан с ухой. Корабль вельми сильно качало, посему варево с каждым ударом волн обильно выплескивалось на палубу. Вскоре похлебки осталось настолько мало, что, дабы насытить команду, карликам пришлось приволочь из трюма еще и мешок галет.
Бо предусмотрительно держался в стороне, не желая вступать в трения с разгоряченными моряками, кои накинулись на еду, аки дворовые псы на брошенную хозяином кость. Толстяк намеревался дождаться, пока карлики наполнят свои плошки, и пролезть вперед дунфаев. Отлично помнившие, как свирепый варвар проучил Снулого, гоблины ничего не имели против подобного расклада.
Торговец подобрал катавшуюся по палубе миску и встал позади Ражего, кой любезно освободил место для своего нового приятеля, отогнав в сторону Дебелого и Ботелого. После карлик с обгорелой головой принялся истово расхваливать торговца стоявшему перед ним Могутному. Беззубый хмурился, взирая на сородича далеко недружелюбным взглядом. Назревавшую свару прервал Рачительный, небрежно плеснувший из ковша сначала в посуду Могутному, а оставшуюся похлебку сцедил Ражему.
- Ты почто мне не доливаешь? - выказал недовольство обожженный. - Надуть меня удумал?
- Дык куды тебе больше, у тебя и так миска до краев полна? - невозмутимо отрезал обладатель пропитого голоса.
- Не доливаешь! - грозно загудел лысый.
Препирательство явно норовило перерасти в потасовку. В это время с нижней палубы поднялись Хилмо и его дружки: Рудой, Шалый и Мешкотный. Молодые гномы громко спорили о том, кто кого обманул при игре в кости и кто теперь кому сколько должен.
Бо с легким интересом воззрился на карликов, коим ныне полагалось занять место позади гоблинов. Вестимо, подгорные жители допускать подобного не собирались.
- А ну сгинь! - Рудой отпихнул в сторону дунфая с косматой головой.
- И ты проваливай, имарское отродье, - вырвал еще одного ханурика из очереди Мешкотный.
- Имарское отродье? - поднял бровь Хилмо.
- А то! - с охотой кивнул обладатель алого кушака. - Он сам хвастался, дескать, у него бабка из энтих, - толстый палец указал на Бо.
- Кто бы говорил, - встрял Рудой. - Сам-то знаешь, как Северные Колонии появились?
- И как? - насупился желтоволосый карлик.
Пещерные жители застыли, вперив друг в друга недобрые взоры. Остальные коротышки смотрели на них с довольными ухмылками, предвкушая скорую драку.
- А так, - огрызнулся конопатый. - Всех, кто от имарок народился, гримборский конунг велел прочь из города выставить. Так они на север и подались, поелику больше некуда было.
- А мож наоборот? Энто мы вас, людских отпрысков, на юг выперли? - нахохлился Мешкотный.
- А долгарцы? Долгарцы-то как возникли? - влез Хилмо.
- Как-как? - передразнил его Шалый. - Кобольды баб наших похитили да обесчестили. Так вы, долгарские рожи, и народились.
- Кобольды?!- заревел приятель торговца.
Шалый в последний миг уклонился от летяшего ему в челюсть пудового кулака и тотчас кинулся на сына Килто, повалив того на палубу. Одновременно Мешкотный бросился на Рудого, конопатый выставил вперед ногу, на кою карамазый напоролся, аки медведь на рогатину.
Карлики дружно заулюлюкали, поддерживая дерущихся криками. Однако вскоре им стало не до смеха. Уходя от стокновения с брошенным Шалым Хилмо, Ботелый опрокинул плошку, с ног до головые окатив ухой Сивого. Седой гном взорвался фонтаном грязных ругательств и ловко пнул толстопузого в лодыжку. Спустя пару секунд дралась уже вся палуба.
- Бей имаров! - завыл поблизости кто-то.
Бо увидел, как напавший на Готрика Ражий повалился сраженный ударом в висок, но спустя миг сам следопыт рухнул на палубу сбитый Могутным, коего, правда, тотчас, точно кровососущие мухи, облепили пятеро дунфаев.
Торговец намеревался избежать драки, прокравшись вдоль борта судна, но дорогу ему преградил Дебелый.
- У-у-у! - заревел карлик и обрушился на толстяка.
Громадная туша навалилась сверху. Дневной свет померк. Бо больно ударился о палубу, в ушах загудело. Торговец попытался высвободить руки, но не сумел, настолько сильно его придавил толстопузый гном.
Купец заперхал, понимая, что задыхается. Сознание его помутилось и он не сразу понял, кто, как и когда сбросил с него необъятные телеса подгорного жителя.
Осознав, что больше ничто не вдавливает его в доски палубы, Бо, опираясь о фальшборт, натужно поднялся.
Звуки драки несколько поутихли, сменившись озлобленными криками. Возле мачты ловко орудуя линьками - обрезками канатов с тяжелыми узлами на концах, - Колченогий и Тороватый разгоняли схватившихся, те, в свою очередь, оказывали весьма яростное сопротивление. Уха из опрокинутого казана лужей растекалась по доскам, повсюду валялись куски искрошенных и раздавленных галет, сильно разило льющимся из пробитой бочки ромом.
Бо, пошатываясь, поплелся к ведшему на нижнюю палубу люку. Никому из команды, окромя трапезничавшего отдельно капитана, поужинать сегодня не довелось. В довершение всего в потемневшем небе грохотнул гром и на палубу густо посыпались холодные капли ливня.
Ночью разбушевался всамделишный шторм. Камора Бо заходила ходуном. Толстяк ощутил ту самую хворь, от коей жестоко страдал Хилмо: голова закружилась, а живот скрутил спазм. Ежели бы не отсутствие ужина, его непременно бы вырвало. Торговец, скрючившись, лежал на раскачивающемся, будто качели, гамаке. Сверху бухали сапогами моряки, верно, занимаясь спасением снастей, которые неистовые порывы ветра могли сорвать и унести в море.
Под утро буря утихла. Корабль сызнова едва покачивался на волнах. На торговца накатила нескокойная дрема, кою, словно могучий удар молота, обратил в ничто зычный звон рынды. Впрочем, торговец не стал подниматься наверх, а перевернулся на другой бок и продолжил почивание.
Следующие три дня прошли спокойно. Благоразумно не показывавшемуся на палубе Бо не довелось участвовать в новых драках, однако и сами потасовки теперича вспыхивали не так часто. Дважды его вызывал к себе де Баталья, дабы провести несколько партий в тшахир. Фритониец неизменно побеждал, с хитрой ухмылкой намалевывая на пергаменте очередную долговую записку.
В последнее время гномы ходили встревоженными. Моряки шепотом вещали друг другу о том, что, дескать, кто-то из них слышал пение ундин. Из обрывков разговоров, Бо уяснил, что это зело нехороший знак. Уши же толстяка иных звуков, окромя шума волн, не улавливали.
Затемно вернувшись из каюты капитана, торговец плюхнулся в гамак и попытался уснуть. Ближе к полуночи по обыкновению завыл Шалый. Разбуженный Бо поднялся, бурча под нос проклятия. Он ощутил тяжесть в низу живота и отправился наверх справить нужду. Над залитой тусклым светом луны палубой, растекался храп спавших вповалку моряков, кои предпочли не проводить ночь в душном кубрике.
Торговец двинулся в сторону гальюна. Сделав несколько шагов, он застыл, узрев сбоку высокую темную фигуру. Готрик стоял там же, где и в ту самую ночь, когда Бо угодил в засаду к гномам.
Толстяка обуял гнев. Торговцу зело взалкалось наказать приятеля за то, что тот не откликнулся на отчаянный призыв о помощи. Подойдя ближе, купец сурово окликнул следопыта:
- Эй, дружище, есть разговор.
Готрик не соизволил ответить, более того даже не повернулся в сторону приятеля.
- Я с тобой разговариваю, истукан безмолвный, - рассерженно рявкнул Бо, тотчас поймав себя на мысли, что перенял у гномов привычку именовать собеседника каким-нибудь заковыристым ругательством.
Казалось, Тихий вовсе не замечал горячившегося за его спиной толстяка. Торговцу даже почудилось, будто под плащем скрывается не давешний его приятель, а деревянное чучело, на кое некто натянул просторный следопытский плащ.
Толстяк глубоко вздохнул, тщась унять клокотавшее в груди негодование. Хотя он никогда не мнил себя гордецом, подобное пренебрежение сильно задело его самолюбие.
Звучно бухая сапогами, купец приблизился к следопыту и замер в нерешительности, поскольку Готрик с вящим безразличием продолжал буравить взглядом морскую гладь. Гневно всхрапнув, торговец резко рванул Тихого за рукав, разворачивая к себе. Дюжая фигура следопыта подалась на удивление легко, будто заместо тяжелого мускулистого тела под плащом скрывалась тряпичная кукла.
- Соизволь-ка мне объяснить... - сердито начал купец и прервал речь, встретившись взглядом с глазами Готрика.
В серебристом свете луны зеницы следопыта дюже походили на слепые бельма. Лицо Тихого выглядело совершенно неживым, точно высеченным из мрамора.
- Я слышу их... - из черного провала рта потек едва различимый шепот.
Бо невольно отшатнулся, но быстро совладал с собой и спросил:
- Кого?
Следопыт не ответил, а лишь медленным движением повернулся обратно в сторону моря.
- Ты что не в себе, дружище? - купец вновь дернул приятеля за одеяние.
Готрик попытался отстраниться, но без особо усердия. Плащ сполз с его плеча. Следопыт рванул полу, тщась освободиться от длани толстяка, но внезапно замер, словно уловив доступный только его слуху звук.
Оное действие явилось для Бо настолько неожиданным, что толстяк застыл одновременно с приятелем.
Тихий медленно повернул голову в сторону торговца. Лицо следопыта выражало истовое разочарование, если не сказать, скорбь.
- Я их больше не слышу... Они ушли... - разделяя слова, прошептал Готрик и, паче чаяния резким движением вырвав плащ из руки опешившего купца, зашагал в сторону ведшего на нижнюю палубу люка.
- Постой! Кто они?! Ты можешь объяснить мне, что вообще с тобой проиходит?! - после нескольких секунд смятения, Бо вновь взбеленился.
Готрик не обернулся, а со стороны юта послышался гневный окрик:
- Чего орешь, сардина слабоумная?
Торговец вздрогнул, узнав рык хромого гнома, и, прикусив язык, неслышно засеменил к проходу внутрь судна, не желая вновь попасть в немилость к первому помощнику и всю ночь драить гальюн.
Он обнаружил люк откинутым в сторону, но Готрика поблизости не оказалось. Даже шагов следопыта не слышалось в глубине коридора. Огорченно вздохнув, Бо толкнул дверь своей каморы.
Следующее утро он посвятил тому, что сызнова пытался открыть черный ларь. Его безуспешные рачения прервал тяжелый стук в дверь. К удивлению торговца на пороге возник не вислоусый фритониец, а Тороватый.
- Капитан зовет, - кратко молвил гном и затопал к лестнице, даже не обернувшись, дабы удостовериться, двинулся ли за ним толстяк.
Бо сызнова очутился в каюте де Баталья. Капитан выглядел хмурым, а за столом вместо Энрико маркизу прислуживал все тот же Тороватый.
Зеленоглазый гном весьма ловко для своих толстых рук, расставил по столу блюда, плошки и кувшины.
Узрев перед собой исходящую ароматным парком рыбью тушку, толстяк облизнулся и взял в руку двузубую вилку. Однако де Баталья не дал ему притронуться к пище.
- Отдай мне своего слугу, - неожиданно потребовал капитан.
- Ты о гноме? - с деланным недоумением захлопал глазами толстяк. - Забирай его, он мне не к чему.
- Ты знаешь, что я говорю о Хмуром, - сердито процедил фритониец.
- Нет! - неожиданно резко для себя рубанул Бо. - Следопыта я не отдам.
Заслышав повышенные тона, Тороватый встал за спиной капитана, показательно поигрывая в руке перначом.
- У тебя нет выбора, - продолжал, словно змея, шипеть де Баталья. - Ты должен мне тридцать шесть динаров.
Тощая рука подняла со стола пачку расписок.
- Я расплачусь сокровищами, что мы найдем на Гатвале, - с елико возможной искренностью заверил маркиза толстяк.
- Нет! - фритониец едва не подпрыгнул на стуле. - Ты сегодня же напишешь мне дарственную на Хмурого! Я не могу ждать!
- К чему такая спешка? - повел бровью толстяк, лихорадочно размышляя, как ему убраться с треклятого корабля.
- Энрико вот-вот отдаст концы! - выпалил маркиз, хватив кулаком по столешнице. - Мне нужен новый лакей!
За плечом фритонийца, подавляя смешок, фыркнул в бороду гном.
- Готрик никогда не согласится готовить тебе еду и стирать портки, - Бо безмятежно откинулся назад, представив, как отделает фритонийца следопыт за подобное предложение.
- Раз ты его приручил, то и я сумею! - взвизгнул де Баталья и, схватив со стола чистый лист, сунул его под нос торговцу, по обыкновению забыв, что его собеседник не владеет письмом. - Пиши дарственную!
- Сам пиши, - огрызнулся Бо.
Тороватый подобрался готовый броситься в драку по первому велению капитана, однако де Баталья лишь дернул плечами и притянул бумагу к себе.
Пока фритониец старательно марал чернилами пергамент, Бо торопливо разделался с вареной рыбиной.
- Готово, - маркиз положил на стопку долговых расписок еще один лист.
- Ты же обещал купить у меня слугу? - без особой надежды спросил толстяк.
- А ты не согласился продать, посему я напросто его забрал! - огрызнулся де Баталья.
- Это нечестно! - возмущенный торговец вскочил со стула.
- Мой корабль, мои порядки! - выкрикнул излюбленное выражение капитан.
- Значит, так, - решил зайти с другого конца Бо. - Твой поступок зело напоминает обыкновенное вороство. А разве подобное поведение достойно дворянина? Тем паче маркиза?
- Дык, ты, Толстозадый, тож ворюга знатный... Хилмо давеча рассказывал... - забурчал Тороватый.
- Если благородный заимствует что-то у равного себе - это еще можно наречь кражей, - неожиданно спокойно отозвался де Баталья. - А если сеньоро обирает плебея - это называется налогом.
- Налогом?! - торговец явственно почувствовал, как его глаза вылезают из орбит. - Почто я должен платить тебе налоги?
- Поелику ты находишься на корабле, который принадлежит мне! - задрал подбородок фритониец. - Каждый из команды отдает мне десятую часть добычи. Подтверди, Тороватый.
Гном важно закивал, ухмыляясь в бороду.
- Ах, вот как?! - вскинулся Бо. - Все, больше ни одной партии в тшахир, - толстяк не сумел придумать более серьезной угрозы.
- Что же, ты сам выбрал свою судьбу, - с оттенком печали развел руками маркиз, а затем добавил, обращаясь к гному: - Вздернуть его на рее!