|
|
||
Пару месяцев назад ему стукнуло девятнадцать. Весьма зрелый возраст. Большинство его ровесников уже считались мужчинами, Факир же до сих пор слыл мальчишкой. Юноша обладал сухопарой фигурой и ясным правильным лицом. Голову его украшали густые смоляные кудри. Таких утонченных смазливых парней остроухие господа частенько отбирали в качестве слуг, что считалось более удачной судьбой, нежели обработка полей и выпас скота. Однако сия стезя обошла Факира стороной. Слишком неуклюж был юный раб, чтобы допускать его к сиятельным владыкам.
Жизнь невольников в поместье эльфийского военачальника Шаирана ирн Найсуда не отличалась тяжестью. Для многих других, но не для Факира по прозвищу Недотепа, кой не мог справиться даже с работой золотаря, за что ему постоянно попадало от сурового надсмотрщика Захрима. Вот и сегодняшний день не стал исключением. Посудомойка Ашвади попросила Недотепу натаскать воды, но тот умудрился сломать журавль колодца, чем и навлек на себя немилость скорого на расправу управителя. Отходить нерадивого раба плетью Захриму показалось мало, и он отправил незадачливого невольника в пустыню - рассыпать вокруг усадьбы порошок из толченых плодов декки. Оную смрадную пыль жители пустынной страны раскидывали окрест жилищ, дабы отвадить хищников. В имении ирн Найсуда сим делом обыкновенно занималась стража, совершая вечером, когда землю накрывает прохладная тьма, обход владений полководца. Однако сегодня Захрим поручил эту работу Факиру, и теперича Недотепа плелся по пустыне, утопая по щиколотку в рыхлом песке и с трудом волоча за собой набитый зловонным снадобьем мешок.
Вестимо, простым решением мнилось вывалить содержимое необъятного куля под какую-нибудь из скал, что вырастали из барханов повсеместно. Но Факир, несмотря на свое обидное прозвище, глупцом отнюдь не являлся. Юноша прекрасно ведал, что может случиться, коли он не рассыплет порошок декки как должно. Пустынные твари, будь то рауканы, тирохи или абайи, нагрянут ночью в поместье, и тогда придется солоно даже эльфам-хозяевам, несмотря на всю их хваленую магию. Посему Недотепа упорно продолжал волочить мешок, время от времени останавливаясь и выпрастывая горсть ранжевой пыли на песок.
Усадьба скрылась за гребнем бархана. Факира накрыла тень дюны. Вопреки собственному желанию Недотепа устало плюхнулся на прокаленный солнцем склон. Какое-то время он силился подняться, но воли не хватило даже на то, чтобы побороть накатившую негу. Веки сами собой смежились, и невольник погрузился в сладкую дрему.
Когда он вновь открыл глаза, зардевшееся солнце уже висело над самым окоемом. День близился к своему завершению. Факир горячечно затряс головой, сердце в груди забилось, точно после долгого бега. Недотепа попытался вскочить и только сейчас заметил, что его тело опутано липкими желтоватыми нитями, навроде паутины. На его счастье, вервия оказались зело непрочными, и он легко освободился. Факир встал на ноги, сбрасывая с робы остатки мерзкой субстанции.
Он вздрогнул, услышав снизу быстрое щелканье. Помутившийся от страха взгляд опустился к ногам в тот самый миг, когда вынырнувшая из песка бестия, не то червь, не то сколопендра, сомкнула жвалы вокруг его голени. Тело пронзила острая боль, словно по жилам вмиг разлился раскаленный металл. В голове заполошно заметались мысли: выжить, спастись, удрать. Факир забился, тщась высвободить ногу из челюстей твари. Бросился в сторону и рухнул лицом в песок. Ударил пяткой свободной ноги в искрапленную многочисленными буркалами голову существа. Страховидло конвульсивно дернулось, Недотепа продолжил судорожно орясить бестию облаченной в кожаный башмак ступней. Издав хлюпающий звук, чудище разжало челюсти и, злобно вереща, уползло обратно под землю.
Факир перевернулся на живот, встал на карачки, попытался подняться на ноги, но раненая конечность подкосилась, он вновь рухнул в песок.
"Спастись, спастись, спастись", - кузнечным молотом била в сознании единственная мысль.
Недотепа до хруста сжал зубы, упер руки в рыхлую почву и пополз вверх по склону. От места укуса по телу разливалось болезненное онемение. В локте от гребня бархана юноша не чувствовал уже обеих ног, лишь руки все еще подчинялись ему. Странное покалывание, будто пожиравшее его тело, теперича поднималось вверх по животу. Сопротивляясь, заурчали внутренности. Факир натужно перевалился через вершину дюны и, окончательно лишившись сил, безвольно покатился вниз. Взор его заткала тьма. Последнее, что он услышал, прежде чем провалиться в забытье - приближающееся сбоку щелканье челюстей.
***
Проведенные в прокаленной солнцем пустыне месяцы изменили его почти до неузнаваемости. Вряд ли кто-либо из былых знакомых признал бы в нем того веселого толстяка - торговца Бо Хартсона. Лицо осунулось, под глазами пролегли темные круги. Некогда желтые волосы выцвели и пропитались пылью, сделавшись пепельно-серыми. Вместе с искоркой задорного лукавства пропала из глаз нежно-голубая лазурь, теперича взгляд его обжигал холодной сталью, ровно северное море. Без следа исчезло внушительное пузо. Лишь тонкие губы, как и прежде, кривились в хитроватой усмешке. Хотя наверно, знаменитая ухмылка вернулась к нему лишь седмицу назад. Когда им удалось прикончить в пустыне заридхаша, за чешую коего они выручили больше денег, чем за весь предыдущий год. Ныне покоившееся в торбе за плечом золото приятно тяжелило спину.
Впрочем, их тяготы отнюдь не заканчивались, приближалась середина лета - самая жаркая пора в пустынной стране. Обычно в это время года торговец пытался держаться подальше от Доргрима, поскольку в землях солнечных эльфов становилось настолько знойно, что в полдень частенько валились замертво даже привычные к подобной погоде местные. Однако Бо и его спутникам не приходилось выбирать. Они с трудом добрались до Халима, где рассчитывали переждать сию горячую пору. К счастью, имевшегося в их распоряжении золота вполне доставало для того, чтобы прожить месяц-другой во вполне приличной таверне, коих в столице пустынной страны имелось с преизлихом.
- Куды теперь, Бо? - вопросил Хилмо, бессовестно расталкивая попадавшихся на пути прохожих. К неудовольствию купца, гном выглядел и чувствовал себя куда лучше спутников: щеки горят румянцем, маленькие, как у свиньи, глазки нахально блестят, под просторным парчовым халатом бугрятся мышцы, словно карлик и не совершал изнурительного двухнедельного перехода через выжженную солнцем пустошь, мучаясь от голода, жажды и нестерпимой жары.
- Я тебе скажу куды, - заместо торговца сварливо отозвался следопыт Готрик Тихий, что шагал позади спутников, кутаясь в линялый, запыленный плащ, будто на дворе стояла холодная дождливая осень. - В какую-нибудь дыру, где можно умыться, выспаться и хорошенько перекусить.
- В последнее время ты изменился не в лучшую сторону, дружище, - миролюбиво поднял руку гном.
- Просто твое, почтенный Хилмо, и торговца общество мне дюже опостылело, - зло пробурчал следопыт. - Ежели у вас обоих не хватает рассудка не ввязываться в нелепые передряги, почто из-за вашего скудоумия должен терпеть лишения я?
- Ты кого скудоумным назвал, курва? - огрызнулся карлик.
Бо бросил на спутников насмешливый взгляд. За время путешествия через пустыню его приятели постоянно ссорились, притом ранее угрюмый и молчаливый следопыт ныне не оставался в долгу, именуя Хилмо такими словечками, что купец уже не раз надрывал живот в приступах сардонического хохота.
- Тебя, - Готрик смерил гнома ледяным взглядом.
- Меня? - набычился подгорный житель, его рыжая борода гневно встопорщилась.
Следопыт и карлик остановились, буравя друг друга воинственными взорами.
- Пришли, - устало выдохнул купец, предотвратив назревавшую между приятелями свару.
Спутники торговца с неохотой перевели взгляды на выросшее перед ними двухэтажное здание, что отличалось от окрестных мазанок лишь большими размерами. Над широкими воротами слабо покачивалась металлическая вывеска, изображавшая изящное деревце с тонким стволом и раскидистой кроной.
- Энто что еще за дыра? - презрительно поднял бровь Хилмо. - Небось, здесь даже копченого вепря не подают.
- Вестимо, не подают, - кивнул Бо. - Где ж они в пустыне вепря-то найдут?
- А энто уж не мое дело, где его искать, - отмахнулся гном. - Веди меня в гномью таверну. Не пойду в энтот вертеп, я хочу трапезничать в приличном месте.
- О, почтенный Хилмо, тебе позволено идти, куда заблагорассудится, - бросил через плечо Бо, направляясь к воротам корчмы. - Я давно освободил тебя от службы.
- Дык я челядином або охоронцем твоим никогда и не подряжался, - ворчливо отозвался карлик. - Я тебе уж скомко времени гуторю: возьми меня в ученики.
- Любезный друг, твоя мудрость столько велика, что мне нечему обучать тебя, - высокопарно, но с явственной насмешкой молвил Бо.
- Дык еще матушка моя говаривала, что я зело сообразительный малый, - кичливо нахохлился гном, не уловив глумливого тона собеседника.
Возле входа, будто изваяния, бездвижно застыли двое охранников-полуэльфов в расшитых золотом одеяниях из лазоревого атласа. К искрящимся самоцветами кушакам крепились вычурные ножны, в коих покоились изогнутые клинки. Головы болдырей покрывали алые тюрбаны с пышными султанами из разноцветных перьев.
- Куды ты нас привел, Бо?- нахмурился Хилмо, узрев полукровок. Альг-азза отличались жестоким, если не сказать кровожадным, нравом, посему их недолюбливали и избегали представители иных рас, окромя эльфов, кои ко всем племенам относились с равным надменным презрением.
Болдыри с явственным отвращением покосились на гнома, но преграждать карлику путь не стали. Торговец потянул за дверную ручку, выполненную в виде оскаленной морды кхайзира - бескрылого дракона пустынь. Створка бесшумно отошла в сторону.
Они очутились в хорошо освещенном зале. Поднимавшиеся из стоявших вдоль стен урн дымки наводняли помещение пряным ароматом благовоний. По облицованным белым мрамором стенам плясали разноцветные блики, в кои превращались солнечные лучи, проникая внутрь сквозь пестрые витражи. Пол устилал богатый, расшитый изысканными узорами ковер. Гости заведения возлежали на тахтах або прямо на полу, устланном пышными сатиновыми подушками. Яства в золотой посуде стояли на низких мраморных столиках, каждый из коих отделялся от основного зала полупрозрачной портьерой. Убранство странной харчевни по своей роскоши не уступало иному дворцу.
В отличие от других таверн и корчм, где обыкновенно останавливались приятели, здесь царила мягкая тишина, посетители и стольники разговаривали между собой учтивым шепотом. Откуда-то из глубины здания текла нежная музыка.
- Приветствую постенных гостей в моем скромном заведении, - перед Бо сотоварищи возникла полуэльфийка - тонкий стан облекает строгое черное платье с высоким воротником, длинные волосы цвета вороного крыла забраны в пук на затылке. Вяще целомудренный наряд нисколько не скрывал притягательной красоты владелицы таверны.
- Ууух, - вырвалось из глотки гнома, когда его глазенки узрели точеную фигурку альг-азза. - Что я тебя сразу не приметил, красавица? Ты где ж пряталась?
Карлик размашистым шагом придвинулся к полукровке, нахально пожирая женщину взглядом.
Бо потупился, пряча улыбку. Он нарочно привел Хилмо именно в эту корчму, поскольку ведал, что подгорный житель не устоит перед красотой здешней хозяйки и обязательно попробует познакомиться с ней поближе. Торговец рассчитывал, что стражи таверны хорошенько проучат подгорного смутьяна.
Впрочем, купец ошибался. Гном оказался несколько прозорливее.
- Ты, девица-красавица, меня не пугайся, - махнул рукой Хилмо, обращаясь к полуэльфийке. - Я от валанданья по пустыне нынче совсем обессилел... Вот через пару деньков, когда отъемся да отосплюсь... Вот тогда берегись, бабы! - карлик зычно расхохотался и совершенно бессовестно попытался шлепнуть владелицу корчмы по бедру, но та заблаговременно отплыла подальше от подгорного охальника.
- Просу располагайтесь, дорогие гости, - сухо отмолвила хозяйка. Бо видел, как недобро сверкнули ее глаза, а уголок тонкого рта сердито дернулся.
Легким жестом указав на ту часть зала, где все столы пустовали, альг-азза развернулась и заскользила вглубь помещения.
- Постой, почтенная госпожа, - ударил в спину полуэльфийке ледяной голос.
Женщина остановилась и медленно, с достоинством, повернулась, устремив в говорившего колючий взгляд.
Готрик не обратил внимания на сверкнувшие негодованием глаза полукровки.
- Не поведаешь ли ты мне, досточтимая хозяйка, где я могу найти красивых девиц не слишком строгих нравов? Вестимо, на твою благосклонность не рассчитываю, - мерзко ощерился следопыт.
Владелица корчмы в явственном отвращении сморщила изящный носик, но ответила исполненным студеной вежливости тоном:
- Сие тебе следует спросить у моего помосника Джариба, доблестный витязь. Он будет принимать вас заказ.
Негромко, но так, чтобы ее непременно услышали, фыркнув, хозяйка развернулась и двинулась прочь от бесстыжих гостей.
Бо отчетливо понимал, что еще пара скабрезных высказываний его спутников и их всех троих выбросят на улицу, а, возможно, даже отдадут на расправу городской страже.
- Нет, ну вы полюбуйтесь! - Хилмо с истовой досадой хватил себя ладонью по лбу, когда Готрик вернулся к приятелям. - Он вконец умом крянулся!
- Я, по крайней мере, не предложил ей отправиться на сеновал, - бросил следопыт, даже не покосившись на гнома.
- А мож, она бы согласилась? - гоготнул карлик. - Как та ундиночка? Как ее?
Тихий дернулся, ровно его хлестнули плетью, развернулся и угрожающе навис над коротышкой, буравя горящим взглядом.
- Больше никогда не упоминай о ней, - разделяя слова, проскрипел сквозь сжатые зубы следопыт.
- О ком? - недоуменно захлопал глазами карлик. - О местной хозяюшке али прекрасной морской эльфочке, что оказалась неважной женушкой?
- Молчи! - Готрик гаркнул настолько зычно, что над соседними столами поднялось недовольное ворчание.
- Полегче, приятель, а то слюной забрызгаешь, - гном выставил руки вперед, брезгливо отстраняясь от надвинувшегося следопыта.
- Друзья, давайте уже куда-нибудь присядем, - недовольно проворчал торговец, поймав злые взгляды сидевшей неподалеку четверки полуэльфов. Судя по темным обтягивающим одеяниям и мечам за спинами, эти болдыри служили то ли телохранителями какого-то богача, то ли наемными убийцами.
- Энто, что еще за дрянь? - карлик лихим движением оборвал опускавшуюся с потолка вуаль, что словно шатер окружала приглянувшийся им стол.
Торговец воздел очи горе. Похоже, сегодня их всех троих упекут в зиндан.