Хаген Альварсон. Три короля

Три короля

Впечатления от картины "Хоббит. Битва Пяти ратей" (2014, пр-во США-Новая Зеландия, New Line Cinema, Metro-Goldwyn-Mayer, WingNut Films при вмешательстве Warner Bros., реж. Питер Джексон)

Кабы люди больше думали о своём доме, а не о золоте, мир был бы куда более весёлым местом...

Последние слова Торина Дубовый Щит

Вперёд мы идём,

Клином сомкнувшись,

Брони оставив,

Под синью лезвий.

Шлемы сверкают.

А я - без шлема.

Лежат наши ныне

Доспехи на ладьях.

Виса, сказанная Харальдом Суровым Правителем в битве при Стемфордбридже¹

Столько всего, столько всего, даже не знаю, с чего начать... Попробуем по порядку.

В заключительной части трилогии, как мне кажется, фокус внимания смещается с фигуры Бильбо (Мартин Фримен) на других персонажей. В их числе я бы отметил, во-первых, Торина (Ричард Армитаж), во-вторых - Барда Лучника (Люк Эванс), и, в-третьих, Трандуила (Ли Пейс). Нет, конечно, внимания достойны и старина Гэндальф (Йен МакКеллен), и братья Фили да Кили (Дин О'Горман и Эйдан Тёрнер соответственно), и рыжая морда Тауриэль (Эванджелин Лилли), и, как говорится, "все-все-все", но... На примере трёх королей очень хорошо проявились заявленные ранее темы: противление злу; богатства; утраченной родины. Потому что Торин, Бард и Трандуил - правители, а с них, по идее, спрос в первую очередь.

Об этом, с вашего позволения, и поговорим.

Проблема золотого унитаза

Фильм начинается с того, что Бард Лучник окончательно решил драконий вопрос. Путём уничтожения отдельно взятого дракона Смога отдельно взятой чёрной стрелой. Смог, что называется, не смог. Это, кстати, шикарна сцена, когда Барду приходится мастерить баллисту из, пардон, говна и палок в авральном режиме и стрелять, положив стрелу на плечо родного сына Баина (Джон Белл), используя его как сошку. В очередной раз убеждаемся, что отступления от буквы первоисточника не всегда портят экранизацию. Получился очень эмоционально ёмкий, напряжённый эпизод.

Это, к слову сказать, вообще отличительная черта третьей части: здесь нет очевидных затяжек, экранное время насыщено событиями (семантически значимыми действиями) до предела. Не считая, разумеется, чисто батальных сцен, но и на них не заскучаешь.

Убийство дракона очевидно выводит нас на старую, как помёт мамонта, мифологему, известную как "теория основного мифа". Ну, вы знаете: про победу лучезарного Громовержца над хтоническим Змеем. Как подсказывают британские учёные с Капитаном Очевидностью во главе, одним из главнейших элементов этой мифологемы является Драконий Клад (в мифологии вообще - не всегда золото, а просто разные ништяки, обладающие утилитарной и символической ценностью: скот, запертые воды, всякие артефакты и т.п.). Иногда такое сокровище приносит его новому владельцу, победителю дракона, удачу, подтверждает и повышает его статус (см. семантику золота в частности и богатства вообще как воплощения фарна, родовой или личной удачи в индоевропейской традиции), а иногда, наоборот, несёт проклятие, как в случае со знаменитым золотом Нибелунгов.

В нашем случае драконий клад представлен не только золотом гномов, но и камнем Сердце Горы, Аркенстоном. И если золото само по себе обладает утилитарной ценностью, то Аркенстон - это уже чисто символический, магический объект, это фарн как таковой. Если хотите, Аркенстон - это власть в чистом виде. Его не распилить и не раздать народу, на него не купить еды и выпивки, но для всякого, кто претендует на власть, Аркенстон дороже золота.

Здесь необходимо отметить: королю эльфов Трандуилу не особо нужно золото, но ради возможности заполучить Аркенстон он готов обречь свой народ на войну. Барду, наоборот, Аркенстон (а стало быть, и королевский сан) как-то до свечки, а вот золотишко не помешало бы: Смог образовал ужасную дыру в бюджете, а зима, как водится, не за горами. Торину же нужно и то, и другое, и можно без хлеба.

Сокровище Смога, таким образом, проклятое, но настигает проклятие лишь того, кто стремится к власти. Трандуила в меньшей степени, Торина - с головой, а Барда - вообще никак. Смог, между прочим, знал об этом: "Так и хочется тебе его отдать, - сказал он Бильбо в предыдущей серии, - чтобы Торин, обладая им, окончательно потерял покой, как его дед Трор". Бильбо спрашивает: а если бы Торин отыскал Аркенстон, ему бы полегчало? Как раз наоборот, отвечает Балин, и лицо у старого гнома при этом такое, что можно только посочувствовать. Страшно и подумать, как повернулось бы дело, если бы Бильбо отдал-таки ему этот ювелирный булыжник...

Жажда власти, жажда статуса, почестей и золотого унитаза даже отмороженного властителя эльфов заставила презреть опасности и вывести в поле войско. Что уж говорить о бравом комбате добровольческого батальона "Эрибор"! Да, здесь можно найти оправдания - мол, трудное детство, железные игрушки (в смысле боевые топоры и мотыги), разорённая родина, многолетнее изгнание, стремление к реваншу... Но всё это не оправдывает нарушенное слово, маниакальную подозрительность к товарищам и фактическое предательство сородичей, которых сам же и вызвал на подмогу, если ты хочешь зваться правителем.

Весьма показательно, кстати, что здесь гномы уже не играют на балалайках и не поют задушевных песен. И никаких арф они у врага не отняли. Золото - да, золота хоть жопой ешь. Арфы же безмолвствуют в чертогах - высоких и пустых.

Бильбо и пустота: вариации на тему противления злу

Старина Бильбо чувствует эту пустоту так же сильно, как и соратники Торина. Но он, по счастью, не связан с Дубовым Щитом родством или присягой. Он - напоминаем - вор. И этот свой статус он использует... во благо. Присваивает Аркенстон, однако не ради власти, не ради корысти, а чтобы предотвратить войну. Поставить перед выбором Торина (и Трандуила). Это необдуманный шаг. Торин, не подоспей подмога, может, и согласился бы, но Трандуил мог бы сделать финт эльфийскими своими ушами и зажилить Аркенстон. И как бы тогда дело повернулось?

К счастью, король эльфов впечатлился отвагой мохнопятого проныры и не стал козлить.

А вот Торин обозлился не на шутку. Храбрый хоббит возвращается к нему и честно признаётся - не вели казнить, великий государь, твои не виноваты, это всё я. За это благородство он чуть не поплатился головой - "Сбросить со стены!", вопит король гномов. Но тут уж остальные не стерпели: уймись, мол, внук Трора, а то сильно на деда похож.

И Торин убился об эту стену. На него находит помрачение. Он теряет величие и власть, а гномы остаются при нём из тех же побуждений, из которых не дали ему спустить хоббита со стены, но вовсе не из уважения. Двалин так ему и говорит: раньше ты был бравый комбат, а теперь ты редиска. В тебе, мол, величия королевского было больше, когда мы бродяжничали в изгнании, чем теперь, когда ты завладел золотом предков. И вот Торин мучается угрызениями совести, ходит-бродит по золочёным чертогам и в итоге пафосно превозмогает жажду - не так богатства, как всевластия. Хорошая, сильная сцена. "Я - не мой дед!". Смога подстрелил Бард, но в сердце своём Торин должен был убить дракона сам.

Как там у классика - "Свобода начинается со слова НЕТ".

И вот Торин Эйкинскъяльди, конунг подгорный, ведёт на бой свой малый хирд, не заботясь более ни о золоте, ни о том, выйдет ли из этой резни живым. Он одолел пустоту в чертоге сердца своего. И теперь он - истинный король, военный вождь, жадный до славы, но послушный долгу и своей судьбе. Не золото и не самоцвет приносит ему признание и уважение - только пение стали, только самопожертвование. И гибель его в поединке с Азогом становится для него искуплением и памятным рунным камнем на могиле. Торин преодолел себя и вырастил судьбу. Вообще душераздирающая сцена, без слёз смотреть невозможно. "Торин, ты чего? Ты даже не думай! Торин, орлы летят! Торин! Орлы... орлы...". Жаль и его родичей Фили и Кили, но и они остались послушны долгу. Рискну предположить, что это прекрасный пример для подражания.

В том смысле, что если ты назвался груздем, то полезай в кузовок.

Или - "сиди молчи" (с).

Здесь разителен контраст с бургомистром Озёрного Города (Стивен Фрай) и его советника Альфрида (Райан Гейдж), которых жадность довела до цугундера.

Бард Лучник - не таков. Ему, как уже было сказано, золото нужно не для себя лично, а для сограждан, которым как-то нужно выжить. И ради этого он, в общем, готов вести их на бой, но не сказать, чтобы ему это доставляло большое удовольствие. Трандуил ещё удивляется - что это ты, с гномом, что ли, на переговоры пойдёшь? "Чтобы остановить войну? Да!", - отвечает Бард. И отправляется. И не его вина, что Торина вдруг поразил склероз и приступ жадности. Но когда на горизонте появляются орки - тут-то у Барда запас пацифизма иссяк. С орками он переговоров не ведёт. Хотя в рамках нашего политкорректного леволиберального дискурса должен был выйти к ним с белым флажочком и спросить: ах, что же мы можем ещё сделать для этих бедных несчастных созданий? Мы же так перед ними виноваты! Мы же - как там? - во, мы же их не слышали! Хотите, мол, варенья и печенья?..

Но нет! Жестокосердый Бард игнорирует народные страдания орков и всячески подстрекает своих людей сражаться с ними. Потому что тут как с пирожками: или мы их съедим, или они - нас. Да, может, орки - действительно, несчастные, обиженные судьбой создания, которым не хватает социальной защищённости, и, может, было бы справедливо отдать им вообще всё, и позволить им плясать на собственных костях, но как-то так вышло, что Бард Лучник не подписан на рассылку Avaaz, не читает колонку мистера Фридмана в "Нью-Йорк Таймс", не разделяет всей этой либеральной левоты и не собирается отдавать на съедение несчастным жителям Мордора своих - к слову сказать, тоже не шибко счастливых - детей.

Бард изначально в более выгодном моральном положении, чем Торин: его не раздирают внутренние драконы. Единственный раз, когда он вынужден принять действительно страшное решение - это на колокольне в бою со Смогом. А ведь можно было бежать, прихватив детей и пожитки, мир широк, а шкура не казённая, но... Что-то же не пустило Барда, что-то же заставило доделать работу, которую начал его предок. Лучник переборол себя, и с тех пор зло не властно над ним.

Это вообще проявление здорового психического инстинкта: Зло должно быть побеждено. И если люди, гномы, ельфы, пильфы и всяческие хоббиты - ребята разные, каждый со своими тараканами (а также ископаемыми оленями Megaloceros giganteus и ездовыми хрюшками), но, в целом, способные на диалог, то орки - это, извините, орки. Ну, просто они себя ведут как орки, разговаривают как орки (велик и могуч тохарский язык!) и откровенно признаются - да, мы орки, мы вас всех завоюем! - валяйте, подписывайте с ними соглашения об отводе войск и прекращении огня, хе-хе-хе...

Тут главное вовремя понять, кто перед тобой - орки или всё-таки гномы. А тотальная политкорректность требует, чтобы Тауриэль проливала росу яхонтов чела не над Кили, а над каким-нибудь гоблином, так-то.

Даже Трандуил переборол в себе великоэльфийский шовинизм перед лицом общей опасности. Хотя мог бы плюнуть на всё и отвести войска, как уже сделал когда-то. Ну а что - Торин полез в бочку, Аркенстон ему можно не возвращать, казалось бы - ПРОФИТ, и незачем его подданным класть головы в чужой войне. И подданные не осудили бы (рыжая школота Тауриэль не в счёт). Но, видимо, хватило хвалёной эльфийской мудрости понять простую вещь: уклонись он от войны сейчас, потом расхлёбывать придётся больше, да и чем тогда он, Трандуил, будет отличаться от редиски Торина?

Золотые слова - "Будь проклята война", но... Все мы - люди, гномы, эльфы и даже всяческие хоббиты - как-то так по-дурацки устроены, что без подобных потрясений не всегда можем рассмотреть, кто чего стоит. "И когда ты без кожи останешься вдруг", ну да... Не могу не процитировать в этой связи леди Интегру Хеллсинг: "Люди отличаются от чудовищ тем, что не наслаждаются войной. Мы сражаемся, потому что таков наш долг". "Битва пяти ратей" отлично иллюстрирует эту мысль на примере трёх - столь разных - королей.

Het land der Zwergen...²

У Алексея Иванова в "Сердце Пармы" есть такой диалог: некто из героев риторически вопрошает, доколе, мол, когда же эта земля станет нашей, а Васька Калина грустно так вздыхает и говорит: "Когда на три сажени кровью её своей пропитаем". Вот и тут примерно так же. Мотив обретения утраченной Родины, заявленный ещё в первой части кинотрилогии "Хоббит", реализуется в третьей, но если с гномами, в общем, всё понятно (мало вернуться домой, дом надо ещё удержать, и прежде всего - от собственных драконов), то с людьми и эльфами ситуация сложнее. Жители Эсгарота, с одной стороны, беженцы, а с другой - они возвращаются в разрушенный Дейл, точно как гномы - в родной Эребор. И для людей Битва Пяти ратей идёт не только за собственно право на жизнь, но и за новый старый дом, за клочок земли, где они могут осесть и пустить корни. Не знаю, как насчёт трёх саженей, но крови своей народ Эсгарота пролил там предостаточно. Не за чужое - за своё. Может, это и дурацкое занятие - вспоминать, кто где когда жил, но что-то мне сдаётся, что Бард и его народ имеют на Дейл прав побольше, чем орки.

Ну а чего же ж эльфам неймётся? Чего они-то там добыли? Тут непросто что-то утверждать наверняка, можно лишь предполагать. Как выяснил один британский учёный, эльфы - невероятно долгоживущие ребята. Трандуил, тот помнит и Белерианд, и чуть ли не самого Моргота. Мы знаем из "Сильмариллиона", что эльфы привязаны к Арде сильнее прочих рас. Умножив одно на другое, получим, что для бессмертных ушастиков Родиной является весь мир. Причём они частенько удаляются в самоизоляцию, живут локальным анклавами, между которыми нет прямого сообщения (по крайней мере, в Средиземье). Но, когда мир в широком смысле накрывается очередным медным тазом производства ООО "Тёмные Силы", эльфы обычно выходят из уютных укрытий и громко рыдая и плача фальцетом как надают Тёмным Силам прям в репу!!! Потому что когда живёшь такую кучу лет, то замечаешь одну такую особенность, что конфликт не может считаться локальным, если в нём участвуют носители тоталитарной экспансивной идеологии, подкреплённой маргинальной культурой и крепкими живительными люлями от начальства. Эльфы чувствуют себя в ответе за мир. Нет, у них есть, конечно, Заокраинный Запад и Грин-карта для доступа туда, но и Средиземье им не чужое место. Можно, конечно, презрительно фыркнуть: э, мол, мировая жандармерия, демократизаторы чёртовы, суются куда ни лень, своих делов нету, что ли, но тогда и Гэндальфа попрекать можно, и весь ихний Белый Совет. А разгадка одна. Мир Толкиена (да и наш мир) устроен так, что в нём есть, извините, Злое Зло, которое сидит в нас самих и реализуется через наши низменные инстинкты. Вам надо дефиницию зла? Получите и распишитесь: комплекс поведенческих паттернов и санкционирующих их идеологем, в основе которых лежит вседозволенность, она же - безответственность. И как-то так получается, что эльфы век за веком вынуждены пресекать чужую вседозволенность и свою безответственность.

Короче говоря, Торин бьётся за Эребор, Бард - за будущий Дейл, а Трандуил - за весь мир.

А вообще я бы всячески советовал нашим уважаемым правителям пересмотреть всю трилогию "i занотовувати собi до цитатника" (с). Ибо поучительно.

Что лучше: книга или фильм?

И водку тоже, чуваки энд чувихи. В смысле - трилогия "Хоббит" хороша и как экранизация, и как самостоятельное кинцо. А если Миядзаки Горо ещё и аниму снимет, эх...

Однако, нельзя не заметить отступлений от оригинала. Часть из них сделаны под напором ревнителей леволиберальных ценностей и романтических девочек (линия Леголас-Тауриэль-Кили, фууу, бэээ, Хаген негодуэ), часть чисто для лулзов (Альфрид, который бегает по городу в женском платье, напихав в корсет бабла; и животноводство, в смысле ездовые животные - так, мну доставил хряк Даина Железной Стопы), а часть - чтобы привести "Хоббита" к общему знаменателю с "Властелином Колец". Например, сцена "Спасение рядового Гэндальфа", где Эльронд (Хьюго Уивинг), Галадриэль (Кейт Бланшет) и папаша Сарумян (Кристофер Ли, дай ему Бог здоровья!) мутузят прислужников зла, а владычица Лориэна ещё и обкладывает Саурона на чистейшем эльфийском таким матом, что у бедолаги случается несварение желудка, он сворачивается в трубочку и улетает лечиться в ридный Мордор. Это всё очень здорово снято и куча спецэффектов, но главное тут реплика Сарумяна: "Саурона оставьте мне". Зря, ох и зря, друзья, вы не представляете, каким геморроем это вылезет...

Или вот совет, который Трандуил даёт непутёвому сыну: иди, мол, на север и в горы, найди там небритого чувака, которого величают Бомжём, и заведи с ним полезное знакомство. Потому что это не простой бомж, это целый Арагорн, сын Араторна, перспективный сотрудник и вообще хороший человек (ага, сына, и такие бывают). А говорится это с тем прицелом, что война-то ещё не окончена, всё только начинается, и каждый, кто может держать оружие, да-да, а покой нам только снится. И добавляет (это к "ВК" не относится, но очень приходится в эмоциональную строку фильма): мамка, мол, тебя любила. Трогательный такой момент. Оказывается, что и Трандуил - не отмороженный властолюбивый спесивый сухарь, что и у него есть сердце, но вспомнить об этом его заставила только Тауриэль, рыдающая над Кили.

Нет, я всё-таки должен сказать несколько слов об этом дурацком любовном треугольнике.

При всём очевидном комизме (Кили ж ей в пупок дышит, ну ей-богу), при всей моей ненависти к тоталитарной толерантности (это когда в сказке про Белоснежку гномы - педерасты, а сама Белоснежка - афроамериканского происхождения), при всём недоумении по поводу того, что бессмертные эльфы ведут себя как незрелые подростки... Против основной идеи не попрёшь. Идея же проста, как бозон Хиггса: во-первых, любовь зла; во-вторых, любовь не знает предрассудков и преград (отношения Кили и Тауриэль - чисто платонические, и ни во что иное перерасти не могли, а любовь, как известно, носит множество обличий); в-третьих, как следует из диалога Трандуила и Тауриэль над телом Кили, - если тебе больно, значит, любовь - настоящая.

Кроме того, как оказалось, любовь - это великий мотиватор: Тауриэль - за Кили, Леголас - за Тауриэль, Трандуил - за Леголасом, в итоге - целое войско эльфов наносит фронтальный удар по атакующим частям орков. Эх! - ваниль так и прёт...

Ну а что же хоббит?

Что же он нашёл в этих странствиях? Кольцо? Да ну вас с вашим кольцом, тоже мне, кольцо-кольцо... Родину! Родную хату, ага. А куда это вы моё барахло тащите? Дык ёлы-палы, мы думали, ты мёртвенький... Слухи о моей смерти несколько преувеличены, и вообще - не дождётесь!

А ложки - пересчитаю.

Бильбо, если хотите, отслужил в горячей точке. Он изменился, и не сказать, что к худшему: повзрослел, завёл настоящих друзей, обрёл смелость и уверенность в себе, а главное, перестал трястись над всякой дребеденью. Кажется, в прологе к "Властелину Колец" говорится, что хоббиты так привязаны к простым житейским радостям, потому что в любой момент могут от них отрешиться. Кто познал нужду и лишения - ценит мир и покой. Бильбо увидел, что сломанный водогон и следы в прихожей - не самое большое на свете горе, и только вернувшись домой, понял, как же он богат, и как прекрасен Шир. Но сколь грустна его улыбка, когда он поднимает платочек, забытый им на столе год назад...

Заметьте - семью он так и не создал. Мы видим его в конце фильма, на склоне лет (старого Бильбо играет по прежнему Йен Хольм; этот эпизод - окончательная увязка с "Братством Кольца", фактически, кадр оттуда); он утомлён и одинок, как Одинокая Гора; и всё, что у него осталось - это бесполезное Кольцо Всевластия да ворох воспоминаний. Как сложилась бы его жизнь, не окажись он втянут в это путешествие? Грустный, очень грустный момент.

И в заключение

По моему скромному, личному оценочному суждению, Питер Джексон снял замечательное кино. Ему удалось передать идейный, эмоциональный и частично эстетический пласты первоисточника. Раскрыта тема обретения утраченной родины, что довольно для нас актуально. Также, мне кажется, заявлен вполне здравый постулат, перекликающийся частично с идейным посылом "Властелина Колец": человеку (гному, эльфу etc.) не должно стремиться к власти; человеку должно стремиться к своему делу. Судьбы трёх королей заката Третьей эпохи Средиземья и одного скромного хоббита - наглядное тому подтверждение.

Ну и - да, войну делает пехота.

"...и когда Хаген узнал о гибели Торина, то сильно опечалился и сказал вису:

В пенье стали смело

Шёл убийца орков.

Пал отважный Торин

В Битве Пяти ратей.

Травы зеленеют

Над могилой князя.

Тяжко это горе,

Но его мы скроем.

И здесь кончается эта сага".

1) Из "Саги о Харальде сыне Сигурда" ("Круг Земной"). Перевод с древнеисландского мой.

2) "Вот земли гномов" (иск. голл.); в оригинале - der Saxen, сиречь "саксов"; из песни "Saxenland" расово нидерландской группы "Heidevolk".

Оставить комментарий © Copyright Хаген Альварсон (Hagen_a@i.ua) Размещен: 26/12/2014, изменен: 26/12/2014. 23k. Статистика. Эссе: Фэнтези, Критика, Сказки Трактир-киноклуб Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Впечатления от картины "Хоббит. Битва Пяти ратей" (2014, пр-во США-Новая Зеландия, New Line Cinema, Metro-Goldwyn-Mayer, WingNut Films при вмешательстве Warner Bros., реж. Питер Джексон)

Хаген Альварсон : другие произведения.

Три короля