Аннотация: Отбросив попытки сосредоточиться на чём-либо, Берк позволил опасному воспоминанию заменить реальность - мысли перетекли от Кайлы к Джули.
Земля
Дни и ночи тянулись долгой вереницей боли, осознания и тяжёлых снов, наполненных кошмарами. Бывали моменты, когда Джули не знала где находится, с трудом различая в кружащейся реальности тревожное лицо Софии, а иногда брюнетка чётко понимала происходящее, пытаясь осмыслить случившееся и его последствия.
Прошла неделя. Болезнь отступила, оставив, наконец, слабое измученное тело. Всё это время Гаремова не пыталась говорить с подругой. Даже в минуты откровений Фарион, обрушивающей на рыжую бестию поток сознательного, София молча слушала, прижимая к себе дрожащую девушку, и ждала. Как оказалось, ждать она умела.
В субботнее солнечное утро Гаремова вошла в спальню к Джули с подносом, на котором источали волшебный аромат блинчики с шоколадом и кофе.
Взглянув на чашку, брюнетка застыла, нахмурив брови:
- Моя любимая, но я ведь разбила её, - протянула Фарион, знакомым движением обхватив кружку ладонями.
София отвела глаза, делая вид, что поправляет поднос:
- Знаю, поэтому сразу же купила новую, как только увидела в гастрономе.
Джули отпила кофе и улыбнулась, с грустью посмотрев на подругу:
- Спасибо.
"Не меня стоит благодарить", - пронеслось в голове Гаремовой при воспоминании о ликвидаторе, поставившем чашку на стол.
Она не знала, как относиться к Берку после открывшейся правды, она не знала, как жить в новой реальности, она не знала, что чувствовать к Леониду, она вообще ничего не знала, кроме того, что сидит рядом с Джули и боится будущего.
- Столько цветов, - замечание Фарион вывело из задумчивости.
Гаремова с благодарностью посмотрела на три роскошных букета бардовых роз, бодро прокомментировав:
- Все цветы от Дениса.
- Ситникова? - в голосе Джули прозвучали нотки радости.
Впервые за несколько дней сердце Софии забилось ровно и спокойно.
- Да, всё от него. И цветы, и фрукты. Он приходил каждый день. Мы много разговаривали.
- Понятно, - медленно протянула Джули, ненавидя себя за это слово.
Брюнетка терпеть не могла глупого "понятно", означающего, что говорить больше не о чём. И лучше промолчать или попрощаться, но нет - нужно обязательно вытянуть из себя семь букв, чтобы всё испортить. Если уж Софии она говорит "понятно", то у их дружбы большие проблемы.
Сделав очередной глоток кофе и откусив приличный кусок блинчика, Джули решила вылезти из скорлупы "я вся болею, вся несчастная и сломленная, пожалейте меня и бойтесь расстроить неосторожным словом или действием" и взглянуть правде в глаза. Глаза у правды, как выяснилось, были синие, да и клыки выглядели внушительно.
Тряхнув головой, чтобы сбросить оцепенение, Фарион перешла в наступление:
- Нам пора поговорить.
Со стороны Софии послышался вздох облегчения. Да, Гаремовой досталось за эту неделю.
- Ты ведь знаешь то же, что и я. Хотя, иногда мои откровения звучали неправдоподобно и сбивчиво.
Рыжая бестия молча кивнула, не в силах сказать ни слова. Воспоминания захлестнули, вызвав слёзы в ореховых глазах.
- Прости, что обрушилась на тебя вот так, - тихо произнесла Джули, положив ладонь на руку подруги.
Гаремова замотала головой, несколько раз глубоко вздохнула и, наконец, глухо прошептала:
- Я знаю всё, что знаешь ты, даже больше.
В глазах Джули читался вопрос. София продолжала:
- Я говорила с Леонидом. Я точно знаю, что сказала Кайла. Моран вытряс это из своей бывшей.
Фарион молча уставилась на подругу, тщетно пытаясь связать людей, монстров и события.
- Моран бросил Кайлу, и она отыгралась на тебе.
От первой части сказанного должно было стать легче. Не стало, лишь тупое равнодушие овладело сущностью.
- Так сказал Леонид? - вопрос прозвучал сухо и отрешённо.
- И да, и нет, - рыжая бестия замялась, боясь реакции подруги, - Моран рассказал мне всё.
- Всё?
- Всё... Ну, конечно, это, наверное, не всё всё, но очень много. И о работе, и о Кайле, и о том, кто он.
Джули впала в ступор: слова Софии противоречили поведению ликвидатора, его сущности, его правилам и принципам.
- Почему?
Гаремова вытерла слёзы.
- Не знаю, - девушка замолчала, собираясь с мыслями, - не думаю, что он планировал это... Просто ночью у твоей постели... мне показалось, он сходит с ума... А под утро, когда тебе стало лучше он рассказал... Это не было одолжением, не было авансом, скорее исповедью.
Сердце Джули сжалось от боли, тоскливой и мучительной, будто уязвимый комок плоти заперли в тесную клетку, чтобы оставить там навсегда.
- Он понимал, что ты не захочешь...
Фарион мягко, но решительно перебила подругу:
- Давай не будем об этом. Я тесно общалась с двумя монстрами, которые решали кому жить и кому умереть. И отец, и сын... - при воспоминании о Ричарде боль затопила сущность. Фарион нервно сглотнула, но нашла в себе силы продолжить, - нам нужно начать с чистого листа, грубо перевернуть страницу... Нет, не так,.. нужно сжечь старую книгу и начать новую.
- Согласна, - обречённо кивнула Гаремова, думая о любви к Леониду.
- Может, как-нибудь и обсудим новую реальность, но давай не сейчас. Боюсь, не выдержу.
- Я тоже, - шёпотом согласилась София, - я тоже.
*************
Земля
Сейма тоскливо подбирала необходимые документы, размышляя о нескольких месяцах, которые она проведёт, не вылезая из моргов. Таково наказание ликвидатора.
"Что ж, могло быть и хуже", - утешала себя оборотень, прикидывая, как медленно потянутся дни, не заполненные анализом реальных и возможных аварий, изучением аур и просто работой в команде.
- Привет, - голос Ивана прервал грустные думы.
- Привет, - машинально ответила Сейма, не добавив ни одной колкости. На третирование виноватого влюблённого не было ни сил, ни настроения.
- Ты в поле?
- Нет, - кисло выдала дельфин, - я по моргам. Наказана.
- Я тоже, - бойко ответил Иванов, но сбавил пыл, увидев виноватые глаза сотрудницы. - Подожди. Берк говорил, что я должен расширить свои знания и навыки, прежде чем вернусь к оперативной работе. Может, ты мне поможешь?
Надежда, застывшая в серых глазах, и мольба, отражённая в каждой чёрточке красивого лица, сломили сопротивление Сеймы, вынудив устало улыбнуться и кивнуть.
- Секунду, только спрошу у Морана, - и вампир пулей направился к кабинету ликвидатора.
Берк молча выслушал сотрудника, смерив придирчивым взглядом с головы до ног, затем сурово спросил:
- Если я отпущу тебя работать с Сеймой, ты понимаешь, что должен научиться поднимать людей не хуже, чем она? Это - не просто времяпровождение, это - новые умения и навыки. Ты готов?
- Да, - быстро ответил Иван, затем, с трудом решившись, добавил, - дело не только в моём к ней отношении. Нам вместе работать, и я хочу научиться отделять личное от рабочего.
При этих словах Берк иронично хмыкнул, желая смутить сотрудника.
Брат Марьи не ударил в грязь лицом:
- Понимаю, после всего случившегося мне нет доверия. Но прошу дать возможность доказать, что могу выполнять любую работу в твоём подразделении и делать это достойно, - последние слова были явным перебором, вызвав тень улыбки на лице Морана. Да и дело было не в словах, а в решимости и блеске глаз Ивана, которых Берк не видел уже давно.
- Хорошо. Иди.
Готовый к свершениям Иванов вышел из кабинета, очаровательно улыбнулся Сейме, и два одиночества покинули офис, направившись в морг.
Берк пытался сосредоточиться на информации, полученной от Вонга, но не мог. Перед глазами стояло искажённое болью лицо Кайлы, когда он силой заставил её признаться во всём.
Ликвидатор и королева лиан - две мощные силы Иного мира, схлестнувшиеся в словесной дуэли. Так думала Кайла, когда внешне спокойный вампир переступил порог её номера. Она хотела помучить, заставить страдать, хотела выдавать информацию постепенно, видя, как меняется его лицо.
Но всё закончилось быстро. Как только королева отказалась ответить, Берк грубо вошёл в её разум, не слушая протесты и причиняя дикую боль. Узнав всё, Моран отпустил девушку, безвольной куклой упавшую к его ногам.
Смотря в глаза бывшей возлюбленной, наполненные болью и яростью, ликвидатор ощущал лишь пустоту от потери другой женщины.
Отбросив попытки сосредоточиться на чём-либо, Берк позволил опасному воспоминанию заменить реальность - мысли перетекли от Кайлы к Джули. Слабой, потерянной, раздавленной человеческой женщине, чьё тело боролось с жаром, а сознательное находилось в плену у жестоких кошмаров.
Думая о случившемся, Моран убеждал себя, что не мог поступить иначе, видя Фарион в таком состоянии. Не мог поступить иначе... Он лишь мог положить холодную ладонь на горячий лоб, снять защиту с мёртвого сердца и позволить своей тьме, своей энергии и части своей сущности проникнуть в неё, проникнуть, не встретив ни малейшего сопротивления. Тьма Джули бросилась навстречу его тьме, став с ней единым целым, хотя тело оставалось в покое.
Слияние двух сущностей на ином уровне, не доступном людям. Вспомнились предположения друга о том, что подобный обмен намного сильнее и ярче секса. Что ж, это было так. Фарион отдала Морану часть себя, отдала добровольно, вот только не догадывалась об этом, и Берк испытывал острое чувство, чем-то похожее на стыд.
Холодная ладонь всего лишь коснулась горячего лба... И при воспоминании об этом кровь в жилах ликвидатора закипала.