I loved you first, but after wards your love
               Outsoaring mine ...
                                        (Christina Rossetti)

Я полюбил. Судьбе угодно было,
Чтоб, долго мучившись, я счастье испытал,
Когда в ответ ты тоже полюбила.
Но то, что в этом мука, я не знал.

Ты полюбила так, что стало очевидно,
Что ни одна любовь из наших не сильней.
И вдруг сказала ты: "Ничья? Ах как обидно.
Давай сочтём, чей вклад в любовь важней".

И не успел промолвить я ни слова,
Как ты взялась суммировать и умножать, 
И подсчитав ответ, всё начинала снова,
Чтоб уточнить, и снова уточнять.

Я наблюдал. Ты вскоре приуныла.
"Опять ничья?" - негромко я спросил.
"Конечно да. Пусть жарче я любила,
Но ведь и много дольше ты любил".

И, предо мною вставши на колени,
Ты прошептала тихое: "Прости.
Как я могла, не ведая сомнений,
Считать значительность любви.

Как сопоставить малое с огромным
Известно нам, но как найти ответ,
Что счесть простым, а что счесть сложным,
Что счесть великим, а что нет".

"Всё очень просто", - я ответил, -
"Ничто нельзя вовек сравнить.
Пусть тёмен мрак, а день так светел,
Друг другом их не заменить.

Вещей ни малых, ни великих
Во век не знало бытиё.
Ведь средь рутины и событий
Особый вес имеет всё".

И, рядом вставши на колени,
Тебя я обнял неспеша.
И в тот же миг с душой моею
Слилась навек твоя душа.



А та "ничья", она была конечно.
Да и могло ль иначе быть,
Ведь нам двоим пришлось поспешно
Любовь саму с собой сравнить.