Гусев Валентин Павлович : другие произведения.

Житейские аналогии новейшей космологии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Идея цикла ћНовая КосмологияЋ возникла постепенно. Попадались иногда в научно-популярных журналах (к счастью пока есть ещё они у нас) сообщения о новых взглядах на наш мир, порой ошеломляющие своей революционностью. Появилось желание примерить эти новые теории на окружающую реальность с её житейскими понятиями. Такие вот получились истории: сначала вкратце идея, затем, как бы её обыденное переложение.

Житейские аналогии новой космологии.

   Сезон охоты.
   Мы живем в четырехмерном мире, три измерения которого соотносим к пространству, а одно ко времени. И, несмотря на то, что в нашем пространственно временном континууме время, так сказать, находится в меньшинстве, оно подбрасывает столько загадок, на которые ответы так и не получены. Почему время одномерно? Почему оно течет только в одну сторону? А сколько еще можно задать таких вопросов!
   Проблемами направленности течения времени занимается Лоуренс Шульман из университета Кларксон в Нью-Йорке. Он утверждает, что имеются области со встречным течением времени, они могут включать в себя целые галактики с обратным ходом времени - они должны светиться неярко, поэтому их трудно обнаружить, хотя и они обладают гравитационным полем в виде темной материи.
   Ночь тихо опустилась на лес. Растаяли в плотных су­мерках силуэты вековых деревьев, окружающих поляну, затем мрак проглотил избушку и начал подкрадываться к просторно­му, грубо сколоченному, столу. Звезды, разгорающиеся над верхушками сосен, не могли прогнать слабым светом те­ни накрывшие сидящих на, врытых в землю, скамьях. Только догорающий костёр продолжал лениво соп­ротивляться расползающейся темени, слегка высвечивая ос­татки обильного и простого застолья.
   Огонь выдыхался, он засыпал, но подкармливать его хворостом никому не хотелось. Усталость и приятная расс­лабленность от традиционного охотничьего ужина делали своё дело.
   - За фонарем, что ли прогуляться, мужики, а то ско­ро и стакан мимо рта можно пронести.
   - Оставь Василич, своим фонарищем ты всю романтику ис­портишь. Ощути, какова тишина, даже комары проклятые угомо­нились. Тут надо засветить что-то такое - первобытное. Мо­жет Олег, что-нибудь сообразит, он не смотрите, что моло­дой, а уже доцент. Олег, не в службу, а в дружбу, придумай что-нибудь без электричества.
   Олег заворчал, шевелиться ему не хотелось , но всё же приподнялся со скамьи и растворился в темноте. Довольно долго его не было слышно, наверное, привыкали глаза, затем из сумерек стали доноситься то позвякивание, то бульканье, то приглушённые, не принятые в научных кругах выражения, похоже он на что-то натыкался. Наконец Олег снова проявил­ся, в слабо мерцающем круге костра, с большой банкой из под сельди в руках.
   - Как Петрович, такое бра тебя устоит? - Олег сбросил со стола в темноту несколько пустых бутылок и водрузил на их место банку.
   - Что это? Кошачий туалет? - Алексей Петрович, вытянув шею, через стол с недоумением разглядывал песок, насыпан­ный в банку. - А пахнет бензином...
   - Сейчас рассеем ваше невежество, - Олег чиркнул у края банки зажигалкой и пары бензина, налитого в песок, вспых­нули неровным колыхающимся светом, несколько рассеяв тем­ноту, но не нарушив диковатый уют. - Ну, как вписался мой светильник в наш интерьер?
   - Теперь уж точно Петрович мимо рта не пронесёт, - съ­язвил Семён Васильевич, или попросту, в этой компании, Ва­силич.
   - А выпить нам, пожалуй, давно пора за дорогого хозяина. За тебя, за тебя Ионыч! Не отодвигайся, из скромности, в темноту. - Петрович ловко и точно разлил содержимое бутыл­ки по стаканам. - И ведь надо же, сумел Ионыч водку-то, ка­кую раздобыть - "Охотничью", да я уже сто лет её в глаза не видел. И где он только всё достает!
   Ужин или дружеское застолье продолжался и продолжался. Перебрали кучу тем, скопившихся с прошлого сезона. Серьёзное смешивалось со смешным и желание потрепаться, подогреваемое "Охотничьей", было неутолимо.
   - Может, поддержим авторитет охотников, - заявил Петро­вич. - Про нас, да про рыбаков, чего только не сочиняют, держат за трепачей. А мы и впрямь порой, каких только дико­вин не навидались, грех не поделиться. Ну, кто кого переп­люнет? Кто быль покруче вспомнит? Давай Олег начинай, как самый младший, а то, поди, на фоне наших историй и выступать не захочешь.
   - Чуть что начинать, так всегда я, - беззлобно отозвал­ся Олег. - Разумеется, я не столь бывалый, как вы, но кое-что интересное тоже могу припомнить. Раньше этим по­делиться боялся, думал, засмеёте, а захотели сами, так слу­шайте.
   Охотник я начинающий, но уже вляпывался в странные си­туации. Не даёт мне покоя один след в этом лесу. Вам не говорил, а сам второй год с этой загадкой хожу. Может я и неопытный, но лисий след сразу узнаю. А что бы вы сказали, если бы он был величиной с кроссовку! Когда я первый раз увидел такое замер и полчаса дышать боялся.
   Случилось это в прошлый сезон. Каждый из вас знает ру­чеёк к востоку отсюда, в ложке, мы не один раз его вброд переходили. Так вот, возвращался я как-то к избушке Ионы­ча, очень уставший, чуть ноги переставлял. Подхожу к бро­ду, там дно каменистое, а в одном месте, среди кустов, подмытая глинистая осыпь. Шлёпаю я сапогами по этой глине, не глядя под ноги, а у самой кромки воды случайно взгляд вниз бросил, да так и замер. У меня размер, конечно, не особо большой, но чтоб такое: мой сапог стоял на отпечатке звериного следа и полностью его не перекрывал. А рядом, где глина переходила в травяную лужайку, вторая лапа отпе­чаталась.
   Я замер и боюсь шевельнуться. Мне хочется наклониться и рассмотреть следы получше, но страшно, а вдруг кто из кус­тов на меня бросится, след-то совсем свежий. Так стоял, потел от страха, оглядывался по сторонам, и косился под ноги. И могу вам гарантировать точно, этот след - лисий, только размера такого, что страшно на него смотреть.
   Тихо, тихо я в сторону отпятился, а потом так припус­тился, словно не топал весь день по лесу, как лось. В из­бушку тогда я первым вернулся, вы все ещё где-то бродили. Отдышался, и сам стал в увиденном сомневаться, а вдруг по­мерещилось, ведь житья от приколов не будет, если об этом рассказать. Так вам и не признался.
   Утром встал первым, вы ещё от обмывания добычи не отош­ли, вроде и я в этом не отставал, но проснулся как стёклышко - вчерашний шок сказался. Потихоньку выбрался за дверь, думаю: надо проверить, если не показалось, то и вас приведу на это место. Но ночью, как назло, мелкий дождик просыпал, и нашёл я у брода только глиняный кисель. С той охоты остался холодок от увиденного и сомнения в том, а было ли это.
   Со временем всё подзабылось, успокоилось, сумел сам се­бе внушить, что не могло быть такого, бред это, галлюцина­ция. Так и казалось до сегодняшнего дня. И вдруг всё сно­ва! Боялся вам сказать, но теперь выкладываю. На краю этой самой поляны была какая-то ямка вырыта, а потом закопана, видно Ионыча работа. Так вот, там я сегодня, на свежей земле, такой же чёткий отпечаток видел.
   Что Петрович так на меня уставился? Ладно, можешь и пальцем у виска покрутить, тем более, что мне и дока­зать-то нечем. Я дурак, взял, и след этот аккуратно ногой разровнял, чтобы он и вас с ума не сводил.
   - Да нет, пальцем крутить не собираюсь... - Петрович заговорил тихо и серьёзно, так, словно, и не знако­мился сегодня многократно с "Охотничьей", - ты Олег, можно сказать, меня выручил, а то я уже думал, что умом тронул­ся. Вот, что мужики, давайте по маленькой, и меня послу­шайте.
   Сколько лет, как мы с Ионычем познакомились? Пожалуй, уже пять точно будет. Кампания у нас сложилась отличная, грех жаловаться, где ещё так оттянешься от городской суеты и бе­шеной работы. Ионыч, конечно, мужик простой, но как лесни­чий и как человек он личность необычайная, может и охоту и отдых после неё так организовать, что на целый год заряда хватает.
   Однако третий сезон подряд гложет меня один червячок, не даёт покоя. Будь я уверен, что произошедшее, было, так сказать, объективной реальностью, так давно бы вам всё вы­ложил. А меня сомнения терзают, вдруг то, что мне привиде­лось следствие наших чересчур удачных охот, организованных Ионычем, и, как водится при этом, очень хороших спрыскива­ний. Но, спасибо Олегу, уверился я, что и мне не померещи­лось, а взаправду что-то необычное со мной происходило.
   Впервые столкнулся я с этим лисом в позапрошлый сезон. Да Олег, именно лисьи следы тебе и попались. А мне его са­мого увидеть довелось, как вспоминаю, так мурашки по коже. Первый-то раз я и толком разглядеть его не успел, поэтому особо не сомневался в том, что мне это просто померещи­лось.
   Встреча была совсем мимолётной. Знаете там, где склон Кленовой горы зарос редким кустарником, вверх тянется тропка. Так вот пробираюсь я по ней, и вдруг впереди между двумя большими кустами пронеслось что-то рыжее. Произошло всё в долю секунды, но в глазах чётко отпечаталось, как зверюга, здоровенный как крокодил, но лёгкий и бесшумный словно тень, прижимаясь к земле, перебежал мне дорогу.
   Я встал, как идол, и глазам не верю. Там и бежать-то некуда: слева куст, справа куст, а вокруг чистого пространства метров по пять. Если бы зверь дальше помчал­ся, так я бы его обязательно увидел, а он махнул под ветки и исчез.
   Когда я пришёл в себя, схватил ружьё на изготовку и ти­хо, тихо стал красться вокруг куста, ну, думаю, вот добы­ча, так добыча. Полный круг впустую дал - нет там никого и ничего! Может, думаю, нора под кустом, так ведь не видно. Я всякую осторожность потерял, ружье на землю бросил, и весь куст на четвереньках облазил, и никакой норы, даже мышиной.
   Я на этом месте ещё целый час толокся. Обшарил второй куст и ещё десяток соседних - нет ничего и точка. Осталось только подумать, что пить меньше надо в охотничий сезон. Однако тут опять можно самому себе возразить, что же это за сезон тогда получится. Плюнул я на этого лиса-привиде­ние и пошёл дальше в досаде и с недоумением.
   Случай этот я потом, почти забыл, не придал ему серьёзного значения. Так вот в прошлый сезон - опять по­добное. Тут и первая встреча снова в голове чётко всплыла.
   Второй раз этого лиса я вообще на открытом месте засту­кал, ему и спрятаться-то негде было. Вышел я как-то на поляну, знаете, есть такая круглая за склоном горы. В лесу сумеречно, а тут место открытое и солнце из-за облаков вы­катилось, так, что от обилия света, глаза прищурить приш­лось. Как раскрыл их чуть пошире, смотрю посреди поляны мой прошлогодний лисяра - стоит преспокойно и бок полизы­вает. Такой шерсти я ещё не видал - огненно рыжая и словно в блёстках. Но не успел я им даже полюбоваться, не то, что за ружьё схватиться, заметил он меня, прижался к земле и метнулся как молния в траву.
   Я к этому месту, а там только желобок примятой осоки, да и тот метра через три обрывается, дальше некошеный луг стеной стоит. Топтался я, топтался по поляне, так ничего и не нашёл, не норы, не следа. Мне уже стало казаться, что всю эту траву я сам перемял, пока там лазил. Так что и из этой встречи оставалось делать такие же выводы как из пер­вой.
   Может, всё и забылось бы, да только сегодняшний след, который наш Олег на краю этой поляны видел, похоже мой знакомец оставил, да ещё прямо на моих глазах. Помните, ут­ром я чуть задержался, так что потом вас нагонять приш­лось. Собрался я, выскочил из избушки, и к лесу, а вокруг туман стелется, утренним светом к земле прижатый.
   И вот из этого тумана, прямо на том месте, про которое Олег рассказал, выступает мой кошмарный красавец, да так, что мы чуть не нос к носу столкнулись. Дальше как в теат­ре, ну прямо - немая сцена. Секунд десять мы друг друга разглядывали, а потом мой знакомец подмигнул мне хитро правым глазом и, прильнув к земле, по поляне в сторону из­бушки метнулся, и растаял в тумане.
   Если бы он, скотина, не подмигивал, так я бы опять всю поляну переворошил и, конечно, на след, который Олег нашёл, тоже бы наткнулся. Но этот его хитрый взгляд заста­вил меня снова в реальности увиденного усомниться. Тем бо­лее, мужики, вы ведь отрицать не будете, мы вчерашнюю уда­чу отметили на совесть.
   Что Василич меня разглядываешь? Ты у нас мужик правиль­ный и не стесняйся, давай врежь нам с Олегом по нашему су­меречному сознанию. Или ты тоже нас всех удивить хочешь?
   - А что, может и удивлю! - чувствовалось, что, обычно спокойного, Семёна Васильевича тоже распирает желание выс­казаться. - Может, не только вас удивлю, а и сам с вами вместе поудивляюсь. Я смотрю, что-то уж чересчур много интересного сегодня всплывает. А ты Ионыч дорогой из те­ни-то поближе к огоньку, в кружок, придвигайся, тут и к тебе вопросы будут.
   Мне мужики, прямо скажу, огромные лисы, разные говоря­щие зайцы и прочая нестандартная живность не попадалась, но было, было и у меня, одно событие, которое так меня по­разило, что я до сих пор не отошёл. А случилось это минув­шей зимой.
   В городе мы ведь редко встречаемся, вы, поди, и не знали, что прошлой осенью я крепко приболел. Извините, что не позвонил, зачем, думал, зря друзей беспокоить. К началу зимы я поотлежался, почти окреп и для дальнейшего оздоровления взял путёвку в санаторий, неподалёку отсюда, в сосновом бору.
   Пожил я в санатории неделю, приободрился, стал тяго­титься однообразием этого заведения. И решился я тогда Ио­ныча навестить. Мы ведь здесь только летом собираемся, вот думаю, нагряну к нему среди зимы, старика обрадую, сам ду­шу поотведу. Машина у меня была в санатории припаркована, а там где на ней не проехать, я решил на лыжах докатить, и взял пару, поприличнее, на прокат.
   Далеко на машине забраться не удалось, та самая просе­ка, на которую мы всегда сворачиваем, была сплошь заметена. Встал я тогда на лыжи, закинул за спину рюкзачок с угоще­нием и двинулся своим ходом. То, что по просеке ни одного следа нет, мне странным не показалось - за два дня до это­го метель кружила весьма основательная.
   Тяжеловато было без лыжни продираться, но ничего - при­терпелся. Добрался, через пару часов, до того места, где мы с просеки съезжаем, и не пойму, что дальше делать. По­дъём и большущая сосна с развилкой на месте, а вот повер­нуть не куда - лес стеной стоит. Ну не мог я заблудиться, никак не мог! Стою как баран и противным холодным, потом покрываюсь.
   Потом решился и через лес, прямо к поляне двинулся. Тут и расстояние-то мизерное, мы его обычно махом проскакива­ем, а я час продирался. И вот мужики, верьте или не верь­те, а к Ионычу у меня, пожалуй, разговор особый, но не толь­ко избушки, даже самой поляны не нашёл. Крутился я, крутил­ся по лесу, столько деревьев знакомых встретил, что вокруг поляны раньше стояли, мы ведь тут не один год топчемся, многое примелькалось, а поляны нет и всё.
   Как дерну я обратно! До машины пулей домчался, весь в мыле. Там дух перевёл и чуть не целую бутылку, для ориентировки в пространстве, освободил, да ещё удивился, почему раньше этого не сделал, ведь запас-то спиртного я всё дорогу на спине пёр, в рюкзаке, а тут так пробрало, что забыл про него начисто. Только по этому, можно прики­нуть - каково мне тогда было.
   В санатории ещё одну посудину "уговорил" и спать от­рубился. Наутро проснулся поспокойнее. А потом вроде и подзабылось, казалось, что привиделось мне это во сне.
   Вспомнил всё, когда сезон подошёл. Вы меня, как всегда, выцапнули из нормальной жизни и сюда поволокли. Подумал, если рассказать вам, так за сумасшедшего примете, а еще в глубине души надеялся, что это был только сон. Сюда приехал - житьё здесь по старому. Может, кто из вас и заметил, что я первый день чересчур много головой крутил, да смурной ходил, но потом и сам понял, что успокаиваюсь.
   А теперь мне кажется, не самая ли пора, у нашего Ионыча повыпытывать, что это со всеми нами приключилось. Режь до­рогой всё правду матку, не смущайся!
   - Ну что ж, извините, если что не так, - Ионыч откаш­лялся и придвинулся поближе. - Наверное, и мне пора с вами своими секретиками поделиться.
   Вы меня знаете как старика-охотника, оторвавшегося от мира и ни сколько не жалеющего об этом. Что-то в этом так, а что-то и нет. Я и на самом деле охотник, только довольно сильно отличающийся от того, как вы это понимаете. Извините, уж, если то, что я дальше буду расс­казывать, несколько собьёт вас с толку. Вы привыкли ко мне как к дремучему деду, но я не дедовскими речами вас попотчую.
   Вы живёте в мире, где есть, скажем, длина, ширина, вы­сота, а ещё в нём есть время. Оно, время, вроде как одной размеренности, ну скажем длины или длительности, и мало того, ещё течёт только в одну сторону. А если мужики это не так? Держитесь за скамейки, не падайте от удивления.
   Время-то оказывается тоже штука сложная, трёхмерная. Оно что-то вроде потока. Ваш мир лениво плывет по нему, и кажется вам, что иначе и быть не может. А ведь по рекам можно не только плавать по течению, но и против, и поперёк, да ещё и в глубину нырять и назад подниматься. Есть более актив­ные миры, которые живут в динамике во всех временных нап­равлениях. И я, признаться, из такого мира к вам и свалил­ся.
   Я для вас охотник, охотник и там. Всю жизнь охотой за­нимаюсь, тем и живу, как у вас говорят - профессионал или промысловик. А зверье, за которым я охочусь, во времени, как рыба в воде, плавает. У вас ведь как: основным отличи­ем животного от растения является приспособление к окружа­ющей среде при помощи передвижения. Так, по крайней мере, в ваших учебниках пишут. А у нас надо добавить: при помощи передвижения в пространстве и времени.
   Естественно, наши охотничьи угодья порой пересекаются с вашими, и кое кого из моих зверюшек вам случается уви­деть, особенно в их любимых местах. Вот вам и лисички ис­чезающие. С вами меня тоже охота соединила. Приходится мне часто в ваших краях бывать, естественно соответственно маскируясь. Так и с вами встретиться привелось.
   Я, признаться, очень счастлив, что нас судьба свела. Ваш мир сложен и вы рады из него порой убежать, мой ещё сложнее, и я так здорово с вами душой отдыхаю. А чтобы не терять вашего общества, пришлось мне организовать кое-что, в смысле жилья, его окружения, и застолья, чтобы, общаясь со мной, вы неудобств не чувствовали. Ну а ты Василич из­вини, откуда мне было знать, что тебя сюда зимой занесёт. Знал бы, конечно, подготовился и встретил по полной прог­рамме.
   - Ну, ты Тихон Ионович даёшь! - Олег, не спускавший с Ионыча глаз, обрёл дар речи. - Вот тебе и старичёк-лес­ничёк!
   - Так ты, получается, как бы путешественник во времени? - попытался сформулировать Петрович. - Если так то ты, вы­ходит, и судьбу лучше любой цыганки можешь предсказать?
   - Ну, вот и здрасте! Как же это я ваши судьбы-то предс­кажу? Да и зачем, скажите, это вам может понадобиться?
   - А что тебе не узнать-то про нас, - не отставал Петро­вич. - Тебе ведь, дорогой, в будущее наше заглянуть - раз плюнуть, а нам это может пригодиться.
   - Странные вы люди. И не столько вы, а скорее ваши горе-пи­сатели, от которых вы своих ненормальных идей нахватались. Пошёл я, по потоку времени, скажем, вперёд, и что снова вас должен встретить? Как это произойдёт-то, если вы все здесь остались. Ведь ты Петро­вич не можешь в сторону отойти, чтобы на себя сбоку пос­мотреть, как у тебя волосы на лысине уложены. Так и во времени - вы только здесь. Впереди по потоку и сзади, и по сторонам - это совсем другие миры. Интересно знать, от­куда такие заблуждения у вас укоренились, что в прошлом себя ребёнком увидишь, а в будущем - стариком?
   - Ну, что ж, раз нельзя заглянуть в будущее, давайте под­нимем за настоящее! - решил утешиться Петрович.
   - Ты ещё за дружбу между временами упустил, фата­лист-недоучка! - Добавил Василич, наполняя стаканы.
   Костёр совсем догорел и огонь в банке почти затух, но ночная темень уже начала чуть-чуть разбавляться. А глаза уже слипались, и языки слегка заплетались то ли от охот­ничьих историй, то ли от усталости или ещё от чего-то дру­гого.

Байка хитрее - доедешь быстрее.

   Чем глубже погружается физика в изучение всё уменьшаю­щихся объектов, тем сама становится больше, порождая при этом новые объекты. До сих пор кирпичиками микромира каза­лись кварки, странные частицы с дробным зарядом. Сейчас некоторых теоретиков уже не устраивает кварковая структура материи. В семействе микрочастиц начинают появляться новые члены, порой весьма экзотические. Так например ака­демик Я.Б. Зельдович ввёл в теоретическую физику суперс­труны, объекты с поперечником десять в минус тридцать седьмой степени сантиметра (для сравнения диаметр атомного ядра - десять в минус тринадцатой степени сантиметра), а длиной они могут быть со всю вселенную, то есть около де­сятка миллиардов световых лет.
   - Послушай, паренек, поди, скучно молчать-то, путь не близкий, побеседуем, а разговорами дорогу скоротаем.
   - Да я, папаша разве против. Действительно, зачем си­деть истуканами.
   - Вижу, ты не в духе - смурной, может, что не так сложи­лось?
   - Неужели только веселые попутчики попадались? За свой век, наверное, кого только не перевозил, на всяких насмот­релся?
   - Да, перевозил я немало... Много навидался и наслушал­ся, разные спутники попадались, так ведь работа такая.
   - А давно, батя, извозом занимаешься?
   - Сколько себя помню, столько по миру и скитаюсь. Мне моя доля не в тягость, сам выбирал. Всегда хотел посмотреть, как устроен мир, и пока не наскучило.
   - Однако, случается, и скучать приходится?
   - Бывает, куда денешься, вроде привык, но порой тошно тащиться по миру на этой самой скорости света, как сейчас. Надо же напасть такая - почему она предел всему!?
   - И долго нам так загорать?
   - Да не особо, здесь пути лежат плотно, немного попле­тёмся, и наша струна покажется. А там мы махом!
   - Послушай, папаша, а что за струны такие? Просвети от скуки.
   - Ты откуда, милый, свалился, коль такими вещами инте­ресуешься?
   - Забыл, наверное, кого везешь. Где мне твоих премуд­ростей набраться? Когда таких, как я, готовят, больше на древние ремесла и науки нажимают. Понимать должен, нашим подопечным до всего, чем мы пользуемся, ой как далеко, а им столько втолковать нужно, пока они до нас дорастут. Когда нас учили, лишним мозги не засоряли, о современной жизни вскользь рассказывали. Я бы от тебя, батя, много ин­тересного мог услышать, если тебе не затруднительно будет.
   - Коли так, и потрепаться не грех. Я академий не кон­чал, заумных теорий не знаю, что помню с курсантских вре­мен, то и рассказать смогу. Струны эти, или как нам втол­ковывали - суперструны, говорят еще от Большого взрыва ос­тались. Поди, слыхал? Это было, когда наша вселенная роди­лась. А когда она появилась, говорят, каких только чудес и диковин не было. С той поры много времени утекло и мало чего сохранилось, а вот струны еще целехоньки, хотя конеч­но, и они уже не те. Струны - как бы частицы, вроде прото­нов или нейтронов, но длиной они могут быть и со всю все­ленную. Но это снаружи они такие длинные, а внутри, коль они частицы, то и размер их почти нулевой.
   - Интересно, папаша, излагаешь! И какая же нам польза от них?
   - Так те струны и оказались самыми быстрыми дорогами в мире, с ними все близко и доступно стало, они для нас как реки. Поди, твои подопечные тоже по рекам свои мирки осваи­вают - проще и удобнее дорог, для начинающих, нет.
   - Это же азбука освоения.
   - Вот струны такими реками и оказались, конечно, для тех, кто до них дорос. Как раньше космоплаванье развива­лось, наверное, слыхал? Всё, в конце концов, упиралось в распроклятую скорость света, чего только не выдумывали, как не изворачивались, даже научились корабли, временно, в энергетические облака превращать, ну вроде как сейчас у нас с тобой, все равно скорость света стеной стоит - ее не прошибешь! Даже для корабля из энергий и полей она предел. А если быстрее не разгонишься, нечего космос зря кораблями протирать, пока куда-нибудь доберешься, проку от твоего пу­тешествия и на грош не будет, даже если между звезд ле­тать, а уж между галактиками и вообще не стоит зря тряс­тись. Тут струны и пригодились! Я смутно помню, как нам талдычили про разные резонансы и пучности, но усвоил, что корабль в виде энергетического поля по струне, как по ан­тенне в любую ее точку может скакнуть, а коль струна внут­ри себя длины не имеет, то прыжок оказывается мгновенным. Момент и ты на другом конце вселенной!
   - Чудеса! И много этих струн?
   - Пока хватает. Но хотелось бы побольше, да чтобы они ещё и почаще были.
   - Значит маловато? Или в какие края дорог нет?
   - Дорог-то много, да между ними местами проселки боль­шие. Отчего мы сейчас так плетемся? Струны, где густо, где пусто, они же не на заказ прокладывались, а между ними скорость света - предел мечтаний. Дай я тебе кусочек своей лоции покажу, смотри - включаю, она у меня удобная - трех­мерная. Как впечатляет?!
   - Впечатляет... Да это просто огромная светящаяся мо­чалка, куча ниток и узлов.
   - Эти нити и есть струны. Я для тебя масштаб малость изменю, покажу кусочек покрупнее - нагляднее будет.
   - По моему, чересчур напутано.
   - Чему удивляться! Вселенной знаешь сколько лет? Иные струны перехлестнулись, другие порвались или узлами завя­зались. Видишь эти яркие узелочки, и от них польза, там недавно расставили пересадочные станции, со струны на струну перескакивать. Удобная, скажу, штука! А мы с тобой, не шибко везучие, эта яркая точка - наша посудина, видишь вокруг пусто, прореха меж дорог. И надо было тебе в такую глухомань угодить!
   - Неужели в этом драном клубке можно разобраться и с пути не сбиться?
   - Выберемся, свою работу четко знаем! Недаром я столько лет курсантский хлеб грыз да стажировался - натаскивался, я эту, как ты ее обозвал, "мочалку" в любой проекции изоб­ражу, во всех ее узелках распутаюсь. Оно конечно, без про­колов не бывает, вселенная штука большая, к тому же ещё расширяется и развивается. Соответственно и "мочалку" пос­тоянно дополнять и изменять приходится. Все бы ничего, как вселенная растет и как это учитывать нас учили, да вот местами порой казусы случаются, то черная гигантская дыра подвернется или какая гиперновая жахнет, то еще какая па­кость, и образуются в струнах скрутки и разрывы. Мы тоже не лыком шиты, быстро в этом разбираемся - доставим любого куда надо. Бывает, конечно, из-за таких сюрпризов потеря­ешь пару-тройку тысячелетий, но при наших-то масштабах это
   - пустяки!
   - Не скажи! Кто назовет пустяком, а для кого и жизнь кувырком. На этом я и пострадал. С чего, думаешь, хандрю всю дорогу?
   - Вот оно как! Выходит, кто-то из наших лихачей тебе не­нароком насолил. На них обиды не держи, не во вред они, да и на асфальт наши дороги не похожи. Расскажи, как было, на душе полегчает, может и я тебя, чем утешу.
   - Слушай, если хочешь, дело было так: закончил я учебу с отличием, получил распределение весьма перспективное, о каком только мечтать. Мирок подвернулся отличный, жизнь зародилась на углеродной основе, условия идеальные, а соз­рела планетка тик в тик к моему выпуску. Но все пошло на­перекосяк! На пути что-то случилось с пространством, прямо по дороге, и я застрял... Когда добрался - все мечты пошли прахом. Ох, и шустрый оказался мирок! К тому времени, как я долетел и осмотрелся, делать там было нечего, они не толь­ко разумом обзавелись, но даже и богов создали.
   - Как богов создали?!
   - Так вот и создали! Да ладно бы одного...
   - Не гони, толком рассказывай! Как такое может быть?
   - Признаюсь, растерялся, такого мы конечно не проходили. Но факты - вещь упрямая, они создали себе богов, и баста! Да ещё каких - не реальных и даже не виртуальных. К моему прибытию их было такое количество, что мои подшефные сами со счета сбились, хотя они своих верховных шефов даже по специальностям распределили. Мало того, на этой почве, все уже и передраться успели, из-за споров, чей всевышний лучше не одна война отгремела. А по принципу почитания своих не­божителей мои подопечные успели разделиться, как они назы­вают, на страны, да общины.
   - Ничего не понимаю! Какие общины и страны? Может, у вас с распределением напутали, на одно место двоих послали, а то и целую группу?
   - У меня самого - ум за разум, не знал, на что и думать, но до меня наших здесь не было. А для моих вундеркиндов их боги были, есть и похоже дальше будут, и для них они впол­не реальные.
   - Как же может быть бог кроме бога?
   - Ты, папаша - остряк, только такую шуточку кое-кто из моих подшефных тоже успел сочинить, они там и дальше пош­ли, с ними не соскучишься! Эти ребята с пылким воображени­ем, для них, созданные ими верховные властители, реальнее настоящих, мало того, они без их совета порой и шага сде­лать боятся, а такие им почести оказывают, какие мало кому снились. Каюсь, мысли приходили, пожить бы так, как их бо­ги - и дворцы, и обслуга по высшему классу, почитание и авторитет абсолютные! А нам что уготовано: исподтишка поп­равлять, приглядывать и постоянно следить за тем, чтобы твои идеи твоими подопечными за свои выдавались. Я бы не прочь их наработки для реформ нашей службы использовать, ведь они до чего додумались: каждому небожителю штат по­мощников по всем вопросам, не надо вкалывать как проклято­му и везде стараться самому успевать. Конечно зарубят та­кие идеи, сошлются на недостаток кадров при большом объёме вселенной.
   - Какие почести, с кем они советуются? Сам говоришь - нет у них никого. У тебя, паренек, крыша не поехала, может быть на этой планетке тебе не климат?
   - Это у них крыша поехала! Хотя как знать?... А нам урок - не опаздывай! Эти новорожденные оказались мастерами абстрактных построений: сами себе верховных ше­фов создали, сами их наличие доказали, сами без них шага ступить не могут, а порой и сами с ними борются, доказывая себе же логически их отсутствие. Их божества им и помогают, и мешают, и во всех делах всегда с ними.
   - Слушай, паренек, как же можно доказать наличие того чего нет, да так чтобы все поверили?
   - Я у них такого насмотрелся и наслушался, сам готов чему угодно поверить. Тут своя мощная логика! Целая систе­ма доказательств наличия того, чего нет, да еще и не одна. Все построено, якобы, на свидетельских показаниях: скажем, кто-то видел кого-то, кто видел бога, другой, например, лично знает присутствовавшего при чуде, третьему вдруг приснился вещий сон, в истинности которого он не может усомниться, и так далее.
   - Ох, и простые они, если подобное можно им так легко втереть!
   - Ну, не скажи! Когда дело касается личных разборок, такое у них называется судом, они ужас какие щепетильные! Из-за мелочей требуют настолько строгих доказательств, тут и любой математик позавидует.
   - И что ты с ними сотворил?
   - А ничего...
   - Как понимать?
   - А чего же мне было делать? Я долго и осторожно наблю­дал и понял, все наши принципы типа: помогать, защищать, наставлять, развивать, и прочее тут совершенно непригодны.
   - Это почему?
   - А кому помогать-то и кого защищать? Одним поможешь - перед другими их выделишь, а защитить кого-то, можно только наказав других. Потыкался я, потыкался, составил подробный отчет и запросил отзыв, поэтому с тобой и кувыркаюсь, а настроение у меня самое наисмурнейшее.
   - Да, ситуация!
   - Мне кажется пока всё только цветочки, а эти новорож­денные нам еще покажут. Мало того, что у них столь бурная фантазия, посмотрел бы ты, папаша, как они развиваются! К работе с такими шустрыми нас совсем не готовили.
   - Да, каких чудных историй не наслушаешься... Кому расскажешь - не поверят.
   - Короче, батя, плакала моя, едва начавшаяся, карьера. Надо же было так влипнуть! Что теперь делать ума не прило­жу. Надо все с нуля начинать и как еще на меня посмотрят в комиссии, тоже неизвестно.
   - Ладно, успокойся. Подумаешь, с первого наскока в боги не вышел! Мало ли миров рождается, многих выпестовать на­до, пока они с нами сравняются. Распределят в другое мес­то, будешь вспоминать да посмеиваться. А могут и обратно послать - за такими вундеркиндами глаз, да глаз нужен. Назначат наблюдать исподтишка, чтобы лишнего чего не нат­ворили, тоже занятие интересное. И в конце - концов не всем же быть богами, можешь поменять профиль. Во вселенной вон столько дел, руки и мозги всюду нужны. А может, как я, развозить всех возьмешься - весьма нужная работа.
   Вот и скоротали мы время. Смотри, индикатор показывает, как прогнулось пространство, выходит до нашей струны - ру­кой подать. Так вот и доковыляли до столбовой дороги. Те­перь момент и дома, а там все твои печали быстро развеются.
  

Игра.

   С увеличением и углублением знаний меняются взгляды на строение вселенной в целом. Давно отброшены модели плоско­го мира на трёх китах и многие другие варианты. Сейчас те­оретиков перестаёт уже удовлетворять модель расширяющейся вселенной, порождённой Большим взрывом. Всё чаще наша все­ленная рассматривается лишь как расширяющийся пузырек бес­конечной бурлящей пены множества вселенных.
   - Учитель, а чем мы займёмся?
   - Постижением мира. Постигая, мы создаём его. Итак, се­годня попробуем дальше познать мир.
   - Что значит - сегодня?
   - Малыш, и это понятие мы сформулируем и создадим.
   - А как постичь мир?
   - Лучше всего - играя. Давай поиграем.
   - Так ведь играть-то нечем.
   - А мы придумаем игру, ограничим её рамками правил, ко­торые сможем менять, если они устареют, и по ним создадим элементы мира, стараясь сложить из них целое. Ну что, нач­нём?
   - Давай!
   - Где ты находишься? Или иначе. Что тебя окружает?
   - Что-то плотное, беспокойное, мощное и неопределённое.
   - Попробуем определить эту неопределённость: всё в дви­жении, всё меняется, кипит. Представим себе бурлящую бес­покойную пену. Можем назвать ту часть, где мы, стремитель­ным потоком, пенящейся рекой. Пузыри пены, порождаемые её мощью, появляются в бесконечном многообразии, увеличивают­ся, лопаются, уменьшаются, сливаются.
   - Но всего этого так много! За всем не уследишь.
   - А ты выбери один пузырёк из этой бесконечной массы и наблюдай за ним.
   - А его не будет слишком мало? Игра может получиться неинтересной.
   - Всё зависит от того, чем этот пузырёк наделить. И в бесконечно малом может быть бесконечно большое.
   - А как назовём наш пузырёк?
   - Например, Вселенной. Видишь, сколько их рождается раз­ных, непохожих друг на друга. У каждой набор своих пара­метров и постоянных. Это тоже игра, но игра случайностей. Давай сделаем выбор из этого многообразия.
   - А как их выбирать?
   - Возьмём такую Вселенную, за которой будет интересно наблюдать.
   - А как это, наблюдать?
   - Когда в пенной круговерти рождается новый пузырёк, в нём появляется пространство, растущее вместе с ним, и ма­терия, заполняющая его. Всё это уже можно и наблюдать.
   - И какое пространство выбрать? Их ведь так много, раз­ных вариантов.
   - Пока возьми для простоты с тремя измерениями и не слишком искривлённое. Меньше измерений, это слишком просто и чересчур условно, а больше для начала сложно. И ещё, для того, чтобы игра шла, все должно меняться, поэтому выбери ещё такую вещь как время. Оно должно быть мерой изменения материи в пространстве, да и мерой изменения самого прост­ранства.
   - Время тоже взять трёхмерным?
   - Думаю, для начала, хватит и одномерного. Не усложняй, не берись сразу за слишком высокий уровень. И в начале, даже одномерное время лучше взять однонаправленным. Вот теперь мы можем сказать, что было сегодня, а что завтра. Помнишь свой вопрос в начале урока? А для усвоения одно­мерного времени запиши потом наш диалог в рамках выбранно­го континуума - однолинейно.
   - И что будет происходить в выбранном мире?
   - Очень много интересного. Будет рождаться материя, разбегаться вместе с пространством так, что твоя Вселенная станет бесконечной. Неравномерности в ней будут собираться, и сгущаться, порождая туманности и звездные миры. Одна ма­терия будет порождать другую, усложняясь со временем, а что-то будет и выпадать, сгущаясь и исчезая из поля твоего зрения, назовем это дырами. Добавь к этому многоуровне­вость многообразия: всё, что ты видишь - составное, кото­рое в свою очередь может также расчленяться на части, а на каждом уровне свои законы и свои неопределённости. Разве мало для игры в одной капле, одном пузырьке?
   - Наоборот, пожалуй, даже слишком много.
   - Тогда введи для себя условные ограничения.
   - А это как?
   - Пускай фон твоей Вселенной живет по общим законам и вероятностям, в которые ты почти не будешь вмешиваться, а для наблюдений и взаимоотношений выбери достойный и инте­ресный объект.
   - Учитель, помоги выбрать.
   - Скажем, первое ограничение ты уже наложил - трёхмер­ное пространство и одномерное время. Дальше там, где не сталкиваются звёздные скопления, и колоссальные взрывы не пронизывают жёстким излучением огромные пространства, пусть найдутся звёзды, в меру устойчивые, имеющие спутники - планеты. Пусть очень малая часть этих спутников окажется случайно на благоприятных расстояниях от своих звезд, и подойдут по размерам. Тогда на очень малой части этих пла­нет, несмотря на карусель катаклизмов, сможет зародиться такая чрезвычайная редкость, как жизнь. Вот она-то и может стать тебе достойным объектом для наблюдения.
   - И это действительно интересно?
   - Еще как! Особенно там, где она ещё и порождает разум. Интереснее такого мира тебе не найти.
   - А не наложат ли первичные ограничения слишком жёсткие рамки на него?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Одномерное время может ограничить разум, и тогда он закончится.
   - Понимаю, ты имеешь в виду неизбежность смерти в таком мире.
   - Да.
   - Ну так что ж, это разуму не помеха - он передается по поколениям как эстафета, и каждое новое поколение только оттачивает и выше поднимает его. А тебе в этом случае наб­людать будет только интереснее, это будет не застойное уникальное явление, а такое же бурлящее, как и наш мир, кипение внутренних вселенных. И разум эта такая вещь, не­достаток измерений он компенсирует - создаст внутри себя любую многомерность, то, что ему не дано от природы он до­бавит себе сам. Вот тебе великолепный объект для наблюде­ний, и для раздумий, и достойный партнёр для игры.
   - А в чём будет заключаться игра?
   - Набор правил может быть бесконечен. Создавай любые условия, смотри, как твои партнёры будут их обходить, ко­му-то помогай, кому-то мешай, твори блага и беды, поощряй и наказывай и многое, многое другое, что только сможешь придумать.
   - А долго ли можно играть?
   - В твоей Вселенной - вечность. Потом возвращайся, и продолжим наш урок.
  -- Так я пойду, поиграю...
  

Сделка.

   Уже не всё в нашем мире описывается в устоявшихся рам­ках очевидной и наглядной четырёхмерной модели, где три измерения отданы пространству, а четвёртое времени. Физи­кам теоретикам приходится изобретать новые версии нашего окружения, чтобы порой примирить теорию с результатами наблюдений и экспериментов. Как только не представляют строение нашей вселенной! Одна из таких необычных моделей была создана академиком А.Д. Сахаровым. Он предложил предста­влять вселенную как книгу с четырёхмерными страницами, каждая из которых свой мир.
   Полночь. С тишиной, разлившейся в институтских коридо­рах, слабо боролись только далекие всхрапы вахтера, напо­вал усыпленного новым бестселлером. В мрачной, забитой электронным хламом, лаборатории чуть светились монитор и настольная лампа. Василий скармливал, компьютеру результа­ты очередного эксперимента.
   Наука давно и прочно забыла времена, когда, поставив опыт, сразу можно было понять, удачен он или нет. Теперь не при Фарадее! Мало родить идею, измотать нервы в бесконеч­ных экспериментах, нужно потом обработать горы цифр и ра­зобраться с километрами диаграмм, чтобы, наконец, всё свести к словам "да" или "нет". Этим и мучился Василий. Ребята, оттрубив положенную восьмёрку, шустро разбежались решать проблемы исключительно личного характера, и он чах здесь один, тема его - ему и отдуваться.
   Компьютер, проглотив очередную порцию данных, снова вы­дал "неуд". Василий вскипел и замахнулся на бездушную ко­робку, удержала тишина, рука не поднялась её нарушить. Он, стиснув зубы, отпустил длинное выражение, не относящееся к научной терминологии, и ненароком, вполголоса, посулил душу дьяволу, если тот, конечно, услышит и поможет.
   Дьявол услышал и бесшумно материализовался. Василий, не замечая, продолжал старательно материть и компьютер, и всю установку в целом, но вдруг уловил новый запах и осёкся - пахло, определённо, серой. Он повернулся и вздрогнул - пе­ред ним, во всей "красе", стоял тот, кого он вызвал. Буду­чи убеждённым материалистом, Василий не страдал суеверия­ми, но если в ночной тьме и тишине привидится такое, мороз продерет любого, это однозначно.
   Дьявол был - "залюбуешься", прямо от Босха: в густой рыжей шерсти, налицо рога и копыта, глаза как фонари, а косматый хвост перекинут через руку. Он довольно вежливо раскланялся и заговорил, расточая при каждом выдохе "аро­мат" серного запашка.
   - Ну, чего скис? Беда с интеллигентами... Дорогой, важна не внешность, а содержимое. - Голос был хрипловатый, но вполне разборчивый.
   - Вы..., кто? - выдавил Василий.
   - Дух в пальто! В меховом. А кого, собственно, вы изво­лили заказать? В здешнем, весьма умеренном, климате, по­нятно, приличного костюмчика не надеть, - он потрепал свою косматую шкуру. - На самом деле, без теплоизоляции, я, ра­зумеется, симпатичнее.
   - Ничего не понимаю... - Василия тихо трясло.
   - А чего понимать-то. Звал?
   - Ну, звал... И вы дьявол?
   - Если сами, так окрестили, валяйте, именуйте, не оби­жусь. Имя является лишь условным соглашением, не меняющим сущности.
   - И кто же вы?
   - Разберёмся по порядку, - согласившийся на роль дьяво­ла, со вкусом устроился в вертящемся кресле, оказавшимся весьма впору.
   Закинув ногу на ногу, он продолжил: - Как бы проще об­рисовать? Скажем, мы соседи, но редко видимся, и не пото­му, что у нас двери разные. Просто у каждого свой пространственно - временной континуум, как выражаются ваши мудрецы, когда хотят "запудрить" мозги. Допустим, для простоты, вы все живёте в двумерном мире, плоским как лист бумаги, ваша реальность, словно рисунок на нём, другой для вас нет и быть не может. Теперь, дорогой мой, напрягись и вообрази свой лист трёхмерным, а из таких листов, как из страниц, собра­на здоровенная книга, для любителей словесного тумана мож­но назвать её системой сопряжённых вселенных. Кто как, а мы научились прыгать по страницам подобной книги, каждая из которых - свой мир. Это оказалось проще ползанья по бескрайнему космосу своего листа и установка для перемеще­ний - миниатюрнее не надо, вот она вся тут, - он помахал кончиком длинного хвоста.
   Василий обалдело внимал, в таком состоянии, он совер­шенно спокойно, мог поверить и не в такое.
   Собеседник рыгнул, выпустив клуб вонючего серного тума­на, и не смущаясь, продолжал. - Мой видок, или как у вас - имидж, конечно фикция, просто мы существа на серной осно­ве. Слыхал о таких?
   Василий где-то читал о теоретической возможности жизни не только за счёт углерода и, на всякий случай, убедитель­но заверил, что ни чего не имеет против как серной струк­туры организмов, так и кремниевой, аммиачной и даже фто­ристой.
   - Появиться нам здесь без утепления, как вам в жидком азоте искупаться, - дополнил дьявол, зябко поёживаясь.
   - И часто сюда наведываетесь?
   - Как будто не слышал! Наше с вами сотрудничество уже давно и на все лады писано, переписано вашими историками. Всегда найдутся клиенты, у которых тайна не держится. По­том жалуются - бес попутал.
   - А вы действительно скупаете души? - Василия опять пробрало противным холодком.
   - Ну, какие души?! А ещё интеллигент, учёный, пусть даже будущий...
   - И что же тогда?
   - Разум. Если, конечно таковой в наличии имеется, и клиент не против.
   - Как? Для чего?
   - У каждого свои проблемы. Живем мы долго, по-вашему - тысячелетия, да вот рождаемостью обижены - издержки серной структуры. А прогрессу, хочешь, не хочешь, нужны производс­твенные силы. И где же их взять? Попытались расплодить на подмогу, что-то вроде биороботов - промашка вышла. Получи­лись отличные экземплярчики - копия мы, а с разумом засто­порилось, он, как вы говорите, дар божий. Да и не климат у нас для электронных мозгов, им лучше в вашей прохладе, чем в нашей жаре. А искусственные дураки кому нужны? Их в каж­дом мире и натуральных хватает. Вот мы с вами и поторговы­ваем.
   - Каким образом?
   - Весьма просто - заключаем контракты. Насильно не ло­вим - не тот товар. По такому договору разум клиента, пос­ле его смерти, достается нам, обустраивается в искусствен­ном теле и живет новой жизнью, долго, как и мы, на благо себе и нам.
   - А на что покупаете?
   - Есть чудаки, по дешевке, за золото, продаются, но в основном мы с людьми мыслящими дела ведём, а их сокровища не возбуждают, больше знания. Лишнего, конечно, не даем, чтобы клиент сумел усвоить приобретённое, но вашу науку нет-нет, да и подталкиваем, наша постарше будет, почему и не поделиться.
   - И много у вас клиентуры? Я в смысле: много ли нахо­дится добровольцев, продать душу?
   - Если бы мы собирали всех желающих, так и у нас давно был бы такой же бардак как ваш. Каждого претендента прихо­дится долго "пасти", прежде чем ему сделаешь предложение.
   - И потом вы эти, скажем, души, после износа тела, пов­торно используете?
   - Нет, как вторичные ресурсы они не годятся, просто ус­тают. Разум, от долгой жизни, перегружается, тонет в вос­поминаниях. Но ваши бренные тела изнашиваются, как правило гораздо раньше, если хотите, душ. Непрочен ваш углеродик - вам бы только, только жить начинать, а оболочки по всем швам трещат, и им даже капремонт не поможет. И этим фактом, весьма не утешительным для вас, мы и пользуемся.
   - И что вы можете мне предложить? - Василий, наконец, по­верил в полную серьёзность этого балаганного бреда.
   - Подскажу где и как подправить опытную установку, под­редактирую проколы в ваших идеях, и Нобелевскую текущего года твёрдо считайте своей. Еще проблемы возникнут - клик­ните. У нас датчики чуткие, дьявол ласково погладил рожки, из людского муравейника голос своего клиента всегда выде­лят. Меня на дежурстве не будет, другой явится, но догово­римся, встречаться без свидетелей, зачем создавать вокруг себя лишний ажиотаж. Согласны?
   - Конечно! - Василий уловил - такой шанс не упускают. - Я готов, подписываем договор! Наверное, кровью?
   - Подпись, мой друг, прибереги для автографов, а по по­воду крови, она-то нам как раз и пригодится, - дьявол лов­ко извлёк из шкуры уродливую пародию на шприц. - Вашу ру­ку!
   Он весьма профессионально всадил иглу в вену, не дав Василию даже испугаться. Шприц тихо щелкнул и когда дьявол через секунду убрал свой инструмент, на запястье выступила только маленькая капелька крови.
   - Вот и все! Я вживил вам "второе Я", пока пустое, что-то вроде компьютерной памяти, но конечно миниатюрнее, хотя вместительнее и совершеннее, кровь перегонит его в мозг и он сольётся с вашим "Я". Когда будете умирать, не бойтесь, умирайте с удовольствием, принимайте это процеду­ру как развлечение - потеряете всего лишь тело, а сами, как личность, останетесь в этом кристаллике. Мы быстро его заберем к себе, у нас в таких вопросах практика богатая. Потом справите новоселье в новом теле, похожем на ваше, насколько возможно, в наших условиях. Только не подумайте, что вас торопят со смертью. Живите, сколько хотите, в своё удовольствие! Одна, две сотни лет для нас ничего не зна­чат. А теперь за дело!
   - То есть? - Василий еще не осознал своего нового поло­жения.
   - Не будем зря терять время. Бери бумагу, ручку, прид­вигайтесь поближе и покопаемся в вашей теории. К утру че­ловечество должно ахнуть!
   И оба склонились над столом.
  

Рыбак - рыбака.

   В последнее время в печати стали появляться сооб­щения о том, что скорость света, до сих пор считавшаяся пределом для любых перемещений, наконец превышена. В Итальянском государственном исследовательском совете сооб­щалось о разгоне микроволн на 25% быстрее скорости света. Профессор Раймонд Чу из университета Беркли в своих экспе­риментах достиг скорости, превышающей классическую ско­рость света в 1,7 раза. В экспериментах института корпора­ции NEC в Принстоне превысили её уже в 300 раз. Что это? Нуль-транспортировка, телепортация, поворот времени вспять? Как бы там ни было, но уже всерьёз обсуждается иная картина строения мира, где наша привычная топология только поверхностный вариант отражения бытия и возможно нет принципиальных ограничений на перемещения материальных объектов, в нашем понимании, мгновенно.
   Костер догорал и река, невидимая в темноте, казалось боится шевельнуться, чтобы не нарушить тишины, а на небе раскинулась богатейшая россыпь звезд, ярких и крупных, ка­ких в городе не увидишь.
   - Ну, мужики, а все же классная уха получилась!
   - Под хорошую выпивку, да под занимательную историю она и вовсе незабываема.
   - Только наш полковник все отмалчивается, а мог бы та­кое загнуть, что рты шире варежек раскроются.
   - У нас рыбалка и рыбалка на уме, бывшему космическому волку мелковаты подобные темы.
   - Загордился, что ему наши байки! В последнем полете его словно подменили, раньше случалось, завернет небылицу - у бывалых рыбаков дар речи пропадал, а сейчас он - герой дня, несолидно ему трепаться...
   - Бросьте, ребята! Опять начали надо мной измываться, с вами только спутайся.
   - Эй, смотрите - вот это звезда! Я таких, падающих, еще не встречал!
   - Что-то странный у нее след - очень кривой, никогда не видел подобного!
   - А может это и не звезда, или как его - метеорит, а, скажем, летающая тарелка? Слушай, полковник, ты у нас спец по космическим вопросам, просвети дремучих.
   - Вот что, мужики, считайте - вы меня растравили! Есть одна тема, которой не хотел касаться, о чем еще никому не рассказывал, теперь держитесь - все выложу, может у самого на душе полегчает.
   - Наконец-то! Начало многообещающее, все же раскрутили трехзвездочного.
   - Давай, давай, поехали, посрами их жалкие побасенки.
   - Вообщем так - верьте, или проверьте, но со мной слу­чилось вот что:
   Заканчивался последний полет, и все, о чем я хочу рас­сказать, началось, когда казалось что сюрпризы, наконец, ис­черпаны и впереди только дорога домой. Я отстыковался от старичка Мира, с его вывертами, и перешел на режим посад­ки. Фокусы ветхого оборудования станции были позади. Спус­каемый модуль тоже не был идеалом, но я не боялся его кап­ризов - не первый день с такими знаком.
   Все шло нормально, вдруг я глазам не поверил - прямо по курсу вспыхнули ряды огней, словно посадочные на аэродро­ме, и меня стремительно втянуло в светящийся тоннель. Не успев воспринять это чудо, я на миг оказался в полной тем­ноте. Когда снова стало светло, я растерянно осмотрелся. Судя по картинкам на всех экранах, я, вместе с кораблем, находился внутри чего-то, похожего на полукруглый ангар, модуль не двигался, была вполне нормальная сила тяжести, а не невесомость. Я долго сидел как идол, уставясь на экра­ны, в полной тишине, потом услышал голос и невольно попы­тался подпрыгнуть, но ремни помешали. Спокойный, хорошо поставленный и весьма приятный женский голосок звучал, ка­залось, внутри кабины и я его отлично понимал.
   - Пересадочная станция приветствует вас! Желаете ли пу­тешествовать и дальше на вашем транспортном средстве?
   Я молчал словно изумленный баран, вращая головой от эк­рана к экрану.
   - Ваше молчание расценивается как положительный ответ.
   - Кто-то невидимый продолжал со мной вежливо разговари­вать. - В этом случае, пройдите, пожалуйста, в зал ожидания, а транспортное средство пройдет техническое обслуживание и будет дозаправлено.
   Я, еще не вышедший из столбняка, увидел, как люк над мо­ей головой медленно открывается, не отдавая себе отчета в том, что делаю, я отстегнулся и, как кролик в пасть удава, полез в него. Шок от произошедшего, казалось, лишил меня способности удивляться, и удобный трап был воспринят как нечто само собой разумеющееся. Посадочный модуль покоился на чем-то вроде стапеля, и они настолько точно соответство­вали друг другу, словно здесь только и занимались обслужи­ванием нашей техники. От трапа к единственной двери была постелена мягкая дорожка, и мне ничего другого не остава­лось, как побрести по ней. В голове мелькнула дурацкая мысль: "Только почетного караула не хватает". Тот же неви­димый диктор предложил мне снять скафандр, я с опаской это сделал, свалив его прямо на пол. Атмосфера там, куда я по­пал, была почти земной чуть-чуть разреженная и бодрящая, она и начала приводить меня в нормальное состояние.
   Дверь, к которой я шел, ушла в стену, и я оказался в просторном, слабо освещенном зале, оформленным, как гово­рится, просто, но со вкусом. Часть помещения была подсве­чена несколько ярче, там стоял низкий столик и три кресла, в двух из них кто-то сидел, третье, как я понял, было моё. Я побрел к нему. Сидящие меня с любопытством разглядывали, а может быть, выражение любопытства, мне только показалось. Дело в том, что в одном из кресел сидел кто-то высокий и зеле­ный - нечто среднее между большим кузнечиком и чопорным англичанином, а в другом уютно устроился пушистый тип раз­мером с подростка, в котором было что-то и от коалы, и от улыбчивого японца.
   Вы не поверите, мужики, но мы спокойно поздоровались, и я подсел к ним, причем машинально отметил, что кресло под­ходит мне идеально. Мои собеседники тоже неудобств не чув­ствовали. Мы прекрасно друг друга понимали, причем я ви­дел, что они говорят совсем не то, но слышал отличный синхронный перевод как в телесериалах.
   - Не подскажите, куда я попал? - Я понемногу стал обре­тать нормальный дар речи.
   - Как куда? Разумеется на пересадочную станцию! - Я по­нял, что несказанно изумил обоих.
   - Извините, я вас не совсем понимаю... - Склонился ко мне напоминающий кузнечика. - И позвольте мне вам предста­виться, - он произнес какой-то длинный номер, похоже, даже через дробь.
   Пушистый в свою очередь назвался невероятным сочетанием шипящих. Я тоже машинально выложил почти все свои паспортные дан­ные, сомневаясь, что мы запомним, друг друга хотя бы по именам, но внутренний голос с полной уверенностью мне под­сказал, что как бы мы друг друга не называли, наши имена при переводе воспроизведут так, чтобы соблюсти все формы вежливости.
   - Я кажется, все понял! - обрадовано заверещал мохна­тенький. - Если не ошибаюсь, вы с Земли, ведь так? Вашу планету я посещал, как турист, инкогнито конечно. Незабы­ваемо! Мне у вас очень и очень понравилось! Восхищен ва­шими красотами!
   - Но разве Земля уже вошла в сообщество? - кузнечик, кажется, был озадачен.
   - Он, видимо, попал случайно во входной створ для ту­ристических тарелок, и поскольку не мог заказать адрес пе­ремещения, то оказался здесь, - изложил свою версию коало­японец.
   - И где находиться эта станция? - спросил я.
   - Точно это знать могут только специалисты, для нас это значения не имеет, она скорее всего раскидана по всей га­лактике, - вежливо ответил мой пушистый сосед.
   - Почему?
   - Путешественники попадаются разные и их распределяют в залы ожидания на планеты, где условия для них благоприят­нее.
   - Что это за станция? Для чего она? Что со мной теперь будет? - засыпал я их вопросами.
   - Извините нас за невежливость, мы вам все сейчас расс­кажем, хотя бы вкратце, - мохнатенький, казалось, был рад поболтать с кем угодно и о чем угодно.
   - Станции необходимы для перемещения на очень большие расстояния, например между галактиками, - начал он объяс­нять. - При обменах пространствами на небольших расстояни­ях, вы перемещаетесь мгновенно из одной транспортной каме­ры в другую, причем энергия для поддержки канала минималь­на. Вы наверняка знаете, что вселенная расширяется?
   - Конечно! - уверенно заявил я, где-то я про это слышал и старался выглядеть эрудированным.
   - Замечательно, значит вам будет понятно, что при пере­мещениях к дальним галактикам, из-за их разбегания, пере­ходный канал постоянно удлиняется, и чем дальше, тем стремительней, а вблизи горизонта вселенной, скорость его удлинения будет близка к скорости света. При столь быст­ром увеличении длины перехода, приходится постоянно нара­щивать энергию на его поддержку, и на каком-то пределе это уже невозможно. Приходится создавать станции, подобные этой, а протяженность каналов ограничивать, расстояниями между со­седними галактиками и в дальних путешествиях неизбежны пе­ресадки.
   - Вы постарайтесь ему объяснить хотя бы суть идеи пере­мещений, - вставил кузнечик, с глубоким сочувствием разг­лядывая мою отвисшую челюсть.
   - Ах да! Извините, извините! - заверещал плюшевый собе­седник. - Я и забыл, что этот способ передвижения у вас еще не практикуется. Принцип его в том, что используя кон­центрации силовых полей с наборами параметров, пока недос­тижимых при ваших технологиях, и воздействуя ими на мате­риальные объекты, можно создавать структуры со сложной то­пологией, разделенные во внешнем пространстве, но монолит­ные внутри.
   - Мне кажется, для вас это сложно, - подключился к объ­яснениям зеленый, видя, что я совсем скис. - Вам известны какие-нибудь односторонние поверхности?
   - Конечно: лента Мебиуса, бутылка Клейна, - выпалил я то, что когда-то случайно запомнил еще в школьные годы.
   - К сожалению, я не знаком с Мебиусом и Клейном, прошу меня за это извинить, - продолжил кузнечик, - но я думаю, вы уловите суть. В односторонней поверхности можно взять две точки, находящиеся друг напротив друга, на разных сто­ронах поверхности. Можно идти от точки к точке долго, про­ходя по поверхности, а можно, проколов ее, пройти быстро. При этом поверхность может быть эластичной и растягивать­ся, как скажем пространство вселенной, но короткий путь при этом не удлинится, что не скажешь о пути вдоль по­верхности. Рано или поздно техногенным цивилизациям удает­ся создавать каналы с такой топологией. Они представляют собой, обычно, две камеры, имеющие по одному отверстию, входишь в отверстие одной и тотчас выходишь из отверстия другой, причем внешне камеры не связаны и могут даже пере­мещаться относительно друг друга. Вам понятно?
   - Кажется, да. И что, вам теперь больше не нужны кораб­ли для путешествий в космосе?
   - Почему? - оба изумились.
   - А для чего они вам?
   - Так ведь камеры для перемещений сначала надо разнести по планетам, собрать ручейки галактических каналов на пе­ресадочных станциях в потоки, соединяющие далекие миры, а уж только потом будут все эти удобства, - он обвел вокруг себя рукой, или чем-то заменяющим руку. - А с такой рабо­той в одиночку не справиться никому, поэтому постепенно все обитатели планет, оценившие преимущества такой связи, объединяются в сообщество.
   - Мы очень ждем, когда вы тоже подрастете и вступите! - влез в диалог мохнатенький.
   - И много вы ждёте на пересадках?
   - Каналы между галактиками создавать долго, на подобные подвиги добровольцев всегда трудно найти, поэтому, как пра­вило между галактиками редки параллельные линии, а желающих попутешествовать достаточно, вот и приходится ждать порой десятки минут пока тебя соединят. А что поделаешь? - по­ворчал зеленый.
   Все, что я услышал, со скрипом мной усваивалось. Пове­рить во всю эту невероять было ой как затруднительно.
   - Прошу извинить, - не удержался я. - А нельзя поинте­ресоваться - с какой целью вы путешествуете и куда?
   - Ах да, совсем забыл вас спросить, не нуждаетесь ли вы в моих услугах? - наклонился ко мне зеленоватый. - Я энер­гетик и распространяю хроноэнергетические генераторы.
   - Какие, какие?
   - Те, которые преобразуют энергию течения времени в электрическую. Кстати вам на вашей планете они тоже не по­мешают.
   - А как они работают? - я невольно заинтересовался.
   - В теорию вдаваться не будем, мне кажется, она вам бу­дем малопонятна. Суть в том, что наши генераторы выдают огромное количество энергии слегка замедляя течение време­ни в относительно небольшой области вокруг себя. Все прос­то и без нарушения экологии, с которой стало теперь очень и очень строго.
   - А замедление времени разве не нарушение? - возразил я. - Ведь вы искажаете мир.
   - Что вы, какие искажения! Время настолько могуче, что его замедление можно измерить только очень точными прибо­рами, к тому же изменение происходит плавно. Вы, наверное, не обращаете внимания на то, что на верхних этажах высоких домов время течет чуть быстрее, чем на нижних.
   - И как все это выглядит?
   - Весьма элегантно! Наши генераторы достаточно компакт­ны, оболочка их может принять любую модную форму, по мощ­ности они удовлетворят все ваши запросы и навсегда избавят Землю от паутины проводов, которая ее не украшает.
   - И как вы их поставляете? - мое любопытство разгора­лось.
   - Разумеется семенами.
   - Как!? - я был ошарашен.
   - А как вы желаете? Перемещать готовые изделия неудоб­но, передавать документацию - не выход, она займет объем с гору. Вот мы и разработали удобную технологию - вы помеща­ете семена генераторов в питательную среду, согласно инс­трукции, и они развиваются в соответствии с заложенной программой роста. Признаком готовности служит приобретение ими заказанного цвета, затем они просто подключаются к се­тям.
   - Но сколько это будет стоить и как оплачивать? - я за­интересовался весьма серьезно.
   - Обычная в таких случаях оплата - обмен технологиями.
   - Как?
   - Вы нам взамен предлагаете, что-то традиционно ваше, - зелененький, казалось, мечтательно задумался. - Я бы ко­нечно был в восторге научиться выращивать цветы. Видите ли, по вашим меркам, наша планета выглядит весьма убого. Я у вас не был, но видел проспекты и хотел, чтобы и у нас было что-то подобное.
   - Извините меня, вашу возможную сделку я могу расши­рить, - вступил в разговор пушистый. - У меня тоже есть, что предложить, особенно после того, как вы обзаведётесь такими источниками энергии.
   - И что именно? - спросил я его.
   - Мы традиционно производим ксероксы!
   - Ну и что? - изумился я. - Размножать тексты и графику мы тоже давно умеем.
   - Не совсем так, - он казалось, смутился. - Это перевод­чик использовал образную аналогию, на самом деле наши ап­параты, названные для простоты ксероксами, копируют абсолютно все, за исключением живой материи.
   - Поясните, - я был заинтригован.
   - Не знаю, дошли ли вы до формулировки, что энергия равна произведению массы на скорость света в квадрате?
   - Конечно! У нас это называется - формула Эйнштейна. - Что-то из физики я, оказывается, еще помнил.
   - А наш ксерокс работает по обратному принципу, - с гордостью заявил пушистый. - В него закладываете все что хотите, только бы поместилось, и почти моментально вынима­ете точную копию оригинала. Нужен только очень мощный ис­точник энергии, которая превратится в материю, но наш по­путчик и предлагает его вам.
   - А что за запреты на живое? - поинтересовался я.
   - Их наложила сама природа и правильно сделала. При по­пытках копирования живых образцов, создается мертвая ко­пия, кроме того, погибает и сам образец, слишком велики напряженности полей.
   - И ваши ксероксы тоже поставляются в семенах?
   - Нет, просто ксерокс в одном экземпляре. Этого вполне достаточно.
   - Поясните, пожалуйста, - я снова был озадачен.
  -- Любой ксерокс может работать в режиме автокопирования.
  -- Это как?
   - Выдать себя самого в виде блоков. Они очень просто соби­раются - вот вам еще один ксерокс! Если нужно копировать большие предметы, при автокопировании измените, масштаб и соберете ксерокс большего размера. Как вы считаете - прос­то!? - большой коала был рад расхвалить свой товар.
   - Проще и не придумать! И что вам, таким гениальным и далеко продвинутым, хочется получить от нас? - я был весь­ма озадачен.
   - Я уже говорил, что заглядывал к вам и в восторге от вашего сказочного фольклора! Вам не кажется, что там много таких персонажей как я?
   Чего-чего, а добродушных чебурашек у нас напридумывали предостаточно.
   - Так вот, мне хотелось, и, наверное, со мной будет впол­не согласен и весь мой народ, чтобы вы помогли нам создать очаровательные сказки, подобные вашим. К сожалению, у нас фантазия в этом направлении весьма слабая.
   Мы еще посидели, пообсуждали, совместные варианты сот­рудничества и я, мужики, всерьез от радостных перспектив загрустил. Вы наверное про себя возликовали - такое счастье привалило дураку, а вместе с ним и всему челове­честву! А я чем больше этих чудиков слушал, тем больше в ужас приходил. Думаю, возвращение с такими дарами - катас­трофа для нас, для всей Земли. Не доросли мы, по моему, до подобных технологий! Разумеется, хорошо, когда море энер­гии совсем даром и не надо думать о хлебе насущном - вы­растил колосок и тиражируй, а то и готовые калачи размно­жай. А людей чем занять при таком спонтанном всеобщем бла­годенствии? Хорошее дело когда высвобождается уйма свобод­ного времени - тут тебе и культурным ростом можно занять­ся, и науками, и для отдыха еще сколько возможностей оста­ется. Но доросли ли мы до того, что сможем такими перспек­тивами своего духовного и физического развития воспользо­ваться? Не деградируем ли от всеобщего блага? Как бы наша резко улучшенная жизнь в сплошной хаос не превратилась.
   Я так призадумался, что уже чисто машинально разговор поддерживал. Вскоре почти одновременно моих собеседников вызвали - линии освободились. Тут и меня пригласили - со­общили, что мой корабль готов. Прошел я к нему и глазам не верю, не знаю, кто его так обслуживал, но только он и новый таким не был, начищен, надраен и полная заправка по всем параметрам. Занял я свое место и жду, что дальше будет.
   - Назовите пункт следования, - начал допрашивать меня тот же приятный голос. Я и ляпнул, что хочу обратно.
   - Счастливого пути! - услышал я на прощанье. - Ваша пространственно-временная координата будет сохранена.
   Не успел я разобраться в смысле этих слов, как вокруг замелькали и вновь исчезли огни, а я опять иду на призем­ление. Смотрю на приборы - словно ничего и не было, и с Земли ни чего не заметили. Тогда дошло до меня, о какой пространственно-временной координате говорил мне голос. Посадку выполнил машинально, и надо сказать так хорошо я еще не садился - модуль все отработал идеально, кстати, его конструкторов за это к награде представили, знали бы они, кому обязаны. Вот собственно и все...
   - Как все?! Так ты что, улетел оттуда, так от всего и отказавшись?
   - Не совсем. От твердого ответа я ушёл, обещал поду­мать, с землянами посоветоваться, они это с пониманием восприняли, видно тоже не привыкли глобальные проблемы с кондачка решать.
   - Ну да, посоветоваться он, видите ли, решил! И как ты им свой ответ передашь?
   - Как обычно, по телефону, конечно, они мне свои номера оставили.
   - Вот за что тебя уважаем - загнешь и не мигнешь!
   - Почему загибаю? Как есть, так и говорю. На этой пере­садочной станции было что-то вроде киоска, типа нашего - "Товары в дорогу", они мне там телефончик подобрали, вроде сотового, но с автопереводом и свои номера в память занес­ли, вот он - полюбуйтесь. Ничего что такой маленький и плоский, тем не менее, работает по принципу двойной тополо­гии, как что можно звонить без задержек в любую точку Все­ленной, разумеется, если номер знаешь.
   - И ты звонил?
   - Пока еще нет.
   - Слушайте мужики, а может, звякнем...
   - И что ты им мудрого скажешь?
  -- А мы просто пригласим их на рыбалку...
  

Парадокс Ферми.

  
   Полвека назад, в 1950 году, выдающийся итальянский физик Энрико Ферми сформулировал парадокс, неразрешимость которого, не даст покоя тем, кто хоть раз задумывался о своем месте во вселенной. Он подсчитал, что поперечник нашей галактики, насчитывающей свыше ста миллиардов звезд, составляет около ста тысяч световых лет, и если в галактике существует хотя бы одна цивилизация, способная передвигаться со скоростью в тысячу раз меньшей скорости света, то за сто миллионов лет она распространилась бы по всей галактике. Но ведь возраст галактики гораздо больше. Тогда почему, пронизывая взглядами телескопов и прослушивая чуткими ушами антенн окружающий нас космос, мы не встретили ни малейших признаков наличия подобных цивилизаций? Человечеству, во всяком случае, самым любознательным, его представителям, совсем не хочется смириться с мыслью, что в огромной вселенной мы одиноки. Одна за другой реализовываются программы поиска внеземного разума с привлечением самой совершенной техники. Пока тщетно.
  
  -- Папа, ты слышал что-нибудь о парадоксе Ферми?
  -- Что-то мне на эту тему попадалось. Это о том, что мы пока не получили ни каких сигналов из космоса?
  -- Примерно.
  -- А что вдруг это тебя так заинтересовало?
  -- Подвернулась статья в журнале... Там пытаются объяснить этот парадокс.
  -- По-моему версий на эту тему было вполне достаточно.
  -- Ну, эта уж чересчур крутая. Если предположить, что она правдоподобна, то другие и не понадобятся.
  -- Так в чем суть?
  -- Я тебе дам, прочитаешь.
  -- А сам мне коротенько не перескажешь, время нет, со статьей рассиживаться.
  -- Я как помню, так у тебя, его постоянно нет. Зато на теле новости хватает - можешь целый вечер их впитывать. Оно конечно понятно, там напрягаться не надо.
  -- Ладно, не дуйся. А в твоем изложении до меня действительно дойдет быстрее, да и тебе это полезней. Ну, так что ты вычитал?
  -- Если уж очень кратко, то суть в том, что наша галактика, как впрочем, и другие, периодически стерилизуется от всех видов живого.
  -- Вот это да! И как же такое происходит?
  -- Там пишут, что время от времени в разных областях галактики происходят колоссальные вспышки, как они назвали их - взрывы гиперновых. При этом выделяется столь жесткое излучение и в таком количестве, что выжигается все живое в большей части галактики. А поскольку такие взрывы повторяются, в среднем, через несколько сотен миллионов лет, то сверхвысокоразвитые цивилизации обречены.
  -- Да, что называется, утешил...
  -- Но ведь и на самом деле обидно. Пусть это только гипотеза, и авторы на все сто не ручаются за ее правдоподобие, а вдруг такое на самом деле происходит. Тогда ясно, почему космос молчит. Но уж очень страшное объяснение получается.
  -- А тебя больше устроит какой-то другой вариант?...
  
   Перрон метро пустел и снова заполнялся. Это было такое место, в людском муравейнике, где без труда можно потерять друг друга, но зато порой невероятно легко встретить того, кто уже начал забываться и кого совсем здесь не ожидаешь увидеть.
  -- Леха, ты? - вырвалось у парня, закрученного в людском водовороте и нос к носу столкнувшегося с другим.
  -- Серега привет! Вот уж, действительно, неожиданная встреча! Какие люди, и без охраны!... - затряс его за плечи тот, которого он назвал Лехой.
  -- Главное, что без конвоя, - ухмыльнулся Серега. - А ты как здесь оказался? Я слышал, ты обосновался в Питере.
  -- Дела, понимаешь, встреча одна намечена.
  -- Какие тут могут быть дела. По делам на моторе ездят.
  -- Встреча такая, что лучше лишний раз не светиться, поэтому сразу с вокзала и сюда. А у тебя, что за прогулка?
  -- Тоже кое-какие дела. Есть тут мои территории, приглядывать надо. Ну и как дышишь, что нового?
  -- Все в норме. Кстати одна встреча у меня сегодня была, расскажу - обхохочешься. Ты Веника, ну Веньку, помнишь?
  -- Это очкарика из нашего подъезда?
  -- Его самого. Так вот я с ним, оказывается, в одном поезде ехал, только в разных вагонах. При выходе на перроне столкнулись.
  -- Ну уж ясно он в спальнике не поедет. И что ты хочешь сказать, что это большая честь для тебя - его увидеть? Он что тоже в Питере живет?
  -- Жил. Ты не поверишь, но этот лох на житье за бугор покатил.
  -- Он-то? И куда же это его понесло?
  -- В Бельгию.
  -- Куда, куда? Это кому такое сокровище там нужно?
  -- Не забыл такого Вовика, тоже очкарика, из нашего же дома, только из другого подъезда? Так вот он вызов и прислал. Тот оказывается давно за бугром обосновался, там вроде каким-то ученым стал.
  -- Ну тот всегда в гениях ходил. Он и учиться вроде за границу сразу после школы укатил. И что он с этим Веником спутался? Что от него толку?
  -- Не скажи, он тоже парень упрямый. Когда мы все по киоскам сидели, а кое кто уже и где подальше посидеть успел, он науку грыз. Как чокнутый по ночам вкалывал на разгрузке вагонов, а днем ухитрялся учиться, а не спать. А ты то откуда это все знаешь?
  -- К себе хотел его взять. Ты может, помнишь, как он в математике рубит, так я и подумал, что его мозги могут мне пригодиться.
  -- Ну и как пригодились?
  -- Не захотел он, помешан на науке. Да я и не стал настаивать, хоть и думал ему лучше сделать. Он ведь даже когда учебу кончил в какой-то научной конторе день и ночь вкалывал. Вся эта ихняя шарага, какой-то там институт, за месяц меньше бабок зарабатывала, чем мы с тобой могли за один вечер спустить. А ему дураку там вроде и хорошо, ну думаю и черт с тобой.
  -- Ну и ладно пусть эти Вовики и Веники, два ученых ханурика, теперь старушку Европу своими знаниями потрясают. Нам то, что до них. Так что ли?
  -- Так и есть. Вот что бежать мне надо. Время, время! Давай черкни мне свой номерок. Сегодня же вечерком еще потреплемся, если не возражаешь.
  -- Ну, пока! Мне тоже по своим делам пора пробежаться.
   Почти одновременно два поезда подошли к платформе, и они разъехались в разные стороны.
   Вениамин вышел из самолета последним. Он и так-то по жизни всегда следил за тем, чтобы не, забегать вперед, других, сковывало какое-то внутреннее чувство неполной веры в себя. А теперь он и вовсе старался держаться в самом конце, связанных с этим путешествием очередей, уж очень невероятным было все, начиная с телефонного звонка и до конца перелета. Ему постоянно казалось, что он участвует в грандиозном розыгрыше. Но устраивать с ним розыгрыш таких масштабов! Ради чего?
   Во что, наверное, только одни Володины звонки обошлись, пока тот его уговаривал. А оформление кучи документов, ведь он сам даже и не вникал в эту процедуру, но, тем не менее, все оказалось в лучшем виде и в кратчайшие сроки. Это тоже, наверное, немало стоило. Неужели он и, правда, настолько кому-то нужен, что все эти затраты оправданы?
   Близоруко прищуриваясь, он вглядывался в лица встречающих. Владимир стоял чуть в стороне. Не узнать его было нельзя, хоть изменился он конечно здорово. Самая главная перемена, которая сразу бросалась в глаза, это полная, спокойная уверенность в себе.
  -- Привет, привет! Сколько лет, сколько зим мы не виделись? - Володя протянул руку, потом затряс Вениамина за плечи. - Ну и видок у тебя, нашего соотечественника конечно в любой толпе выделишь. Решился, наконец?!
  -- Как видишь...
  -- Ты еще и не представляешь, на что решился, - Владимир повел его к выходу. - Ну что тронулись потихоньку, по дороге успеем наговориться.
  -- Ты куда? А вещи.
  -- Ах да. И много их там у тебя, этих вещей?
  -- Чемодан.
  -- Ладно, подождем. Если уж он дорог тебе как память.
  -- Если ты не очень торопишься, дай хотя бы оглядеться, куда попал. Я в жизни за границей не был, думал и не буду. Интересно посмотреть, как здесь живут.
  -- Живут, так же как и мы жили, убого и просто по большому счету, только стараются раскрасить свою серость во все цвета. Если бы ты, со своим характером, здесь подольше пожил, так деру бы домой дал.
  -- Как подольше? - Вениамин был озадачен. - Ты ведь говорил, что меня на постоянно выдернуть хочешь. Или не получилось?
  -- Все получилось, не кисни. Просто это для тебя так - пересадочная станция, перед настоящей жизнью. Давай дуй за багажом, в машине поговорим.
   Все процедуры с документами и багажом были закончены на удивление быстро, Вениамин даже не успел как следует осмотреться, как они уже направились к стоянке.
  -- Классная у тебя машина! - Вениамин, удобно устроившись в кресле ,оглядывался.
  -- Не моя, это для твоей встречи.
  -- Как не твоя?
  -- Взята в прокате. А ты подумал, я ее угнал?
  -- Кто ты здесь? Зачем тебе я?
  -- Вот об этом можно теперь спокойно поговорить. Наслаждайся дорогой, расслабься, любуйся видами, нам торопиться не куда. Такие моменты в жизни бывают редко, когда можно не спешить, отдохнуть от суеты и получить ответы на свои вопросы. Итак, кто я здесь? Я твой проводник.
  -- Куда? Что за проводник?
  -- Ты слышал про СЕТИ?
  -- Слышал, слышал. SETI - Search Extra Terrestrial Intelligence или по-нашему - поиск внеземного разума.
  -- Ух ты, какой грамотный!
  -- Не только слышал, но и работал в этой программе.
  -- Ну да! Не знал о тебе такого. И как же это ты там трудился, в этой программе?
  -- Накоплены данные о 65 миллионах радиообъектов, возможно искусственного происхождения. Идет расшифровка. Один компьютер будет расшифровывать 100 тыс. лет, поэтому через интернет привлечены миллионы. При сборе подозрительных сигналов из космоса, их оказалось так много, что для их обработки, был создан самый большой компьютер в истории. Около миллиона пользователей согласились подарить свое машинное время и одновременно запустили свои компьютеры в кластерном варианте для работы программы поиска инопланетных цивилизаций. Миллион компьютеров одновременно обрабатывали данные ежедневно собираемых радиотелескопом "Аресибо" на острове Пуэрто-Рико со скоростью семи триллионов операций в секунду. И мой тоже все то время, пока я им не пользовался, тоже работал в этом режиме.
  -- Ну, теперь ясно. Только я не про то. Тебе самому не казалось, то программа эта никогда и ничего не даст?
  -- Были такие мысли о том, что все напрасно. Но всегда хотелось понять - почему это так?
  -- А ты сам напрягись, подумай, поставь себя на место этих инопланетян, с которыми вам так хотелось поконтактировать
  -- И что ты хочешь этим сказать?
  -- А то, что вся эта затея, с поиском сигналов из космоса, похоже, нужна только тем, кто в ней участвует. А там немало может людей крутиться. Может быть начинали они от чистого сердца, так сказать, по убеждениям, но возможно многие из них теперь похожи на Паниковского, когда тот уговаривает Шуру Балаганова пилить гирю дальше, а сам уже давно понял, что она не золотая. Тем более что получается, видимо так, что дивиденды приносит сам процесс пиления, независимо от ожидаемого результата.
  -- Как тебя понимать?
  -- Очень просто. На бесплодные поиски внеземного разума уже израсходовано свыше 100 миллионов долларов. Средства выделяются конгрессом США и частными филантропами. Фрэнк Дрейк - президент Института СЭТИ, расположенного в Калифорнии, не наивный мальчик, наверное, и сам понимает, что подпитка неплохая. Прерви программу, прервется и денежный дождь. А пока неплохо, скажем для науки. Это так сказать взгляд с одной стороны. Теперь посмотрим с другой.
  -- Это как?
  -- Подумай сам, будет ли какая-то сверхцивилизация, ежели скажем, такая существует, просто так вот огульно подавать сигналы, кому не попадя. Такая расточительность и непродуманность сведет на нет всю разумность поведения подобной цивилизации.
  -- Почему ты так думаешь?
  -- Ну, если уж строго, то я не думаю, а знаю. Но об этом после. Пока задумайся вот над тем, что бы было, если программа СЕТИ вдруг сработала. Вообрази, что бы началось на Земле, в этом случае, и что бы получили посланцы сигналов в ответ. У нас порой и два человека не могут прийти к общему знаменателю в своем мышлении и поведении, а обращаться к нам, или к любому другому подобному миру, полное безумие. Из чего состоит наша цивилизация в целом, я имею в виду разнообразие человеческих особей в самом широком понимании. У нас есть и фанатики ученые, беззаветно преданные своей идее, и холодные политики. Есть тьма мошенников и негодяев всех мастей, огромное количество всевозможных верующих во что угодно, даже в инопланетян. И масса обычных людей с простыми обыденными интересами, которым все эти затей с межпланетными контактами просто "до фонаря". Те, кто попытаются общаться с этой массой, в целом, окончательно дискредитируют свою разумность.
  -- И что же теперь на контактах надо поставить крест?
  -- Как раз и нет. В том и дело, что они, эти контакты, уже давно имеются и не просто контакты, а настоящее сотрудничество.
  -- Как?
  -- Если уж мы желаем контактировать и сотрудничать с высокоразвитыми существами, сразу надо за основу взять, что они далеко не дураки. Огульно со своим уставом в чужой монастырь они вламываться не будут, это, пожалуй, не будет соответствовать их морально-этическим нормам, да и небезопасно. Представь, что раз уж они столь высокоразвиты, то наверное, им ничего не стоит скрытно понаблюдать, присмотреться, за нами и потом решить, стоит - ли с нами контактировать, а если и стоит, то с кем конкретно и выбрать может быть кое-кого и для сотрудничества. Зачем палить из пушек по воробьям, в том и должна заключаться, пожалуй мудрость, что не тянуть в галактическое сообщество всех махом.
  -- И что такое сообщество существует? - Существует, существует и мы, кстати, тоже в него входим к тому же давным-давно. Во всяком случае, отдельные наши представители.
  -- Ну, понятно... Если тебя воспринимать буквально, то и Библию также буквально придется во многих местах воспринимать.
  -- Что конкретно?
  -- Например, Еноха, который все ходил под богом и затем был взят живым на небо.
  -- Ах, вон ты что. Ну, Енох Енохом, а вот тебя туда хотят взять. Во всяком случае, я тебя сюда за этим и вызвал...?!
  -- Что не веришь? А ведь так и есть. Не надо думать, что каждое пришествие представителей внеземного разума должно сопровождаться потрясающим грохотом гигантских звездолетов и тотальным участием населения Земли. Если раньше исследовать новые материки уходили целые флотилии каравелл с разгульными экипажами, то теперь можно отправляться туда и одному на маленьком одномоторном самолете. И чтобы передать кому-то сообщение вовсе не обязательно бить на весь мир в набат и считать удары, достаточно позвонить по сотовому. Так и теперь, давно уже есть средства передвижения и связи, о каких ты и не мечтал. И нет смысла баламутить всю Землю по случаю контактов, не все однозначно мыслят. Веришь ты или нет, но я уже давно работаю в Сообществе, и теперь вернулся за тобой.
  -- Если это не бред, поясни.
  -- Сообщество сложилось давно, очень давно. Есть целый свод установившихся традиций, ты все узнаешь, если конечно захочешь. Самое главное - туда не тянут ни кого силом. И не выхватывают из более ранних миров тех, кто вольно или невольно там востребован. Позволяется предлагать сотрудничество таким личностям, кто, оказывается, по разным причинам невостребованным у себя дома, но как личность уже перерос свой мир. Так уж сложилось, что я такой, да и ты такой.
  -- Ты хочешь сказать, что вся твоя эмиграция - фикция.
  -- Точно так же как и твоя.
  -- И ты живешь и работаешь не на Земле?
  -- И на Земле и не на Земле. Тот мир, куда и тебя приглашают и сложнее и проще в то же время.
  -- Почему именно я?
  -- Не только ты, таких как ты очень много. За обитаемыми мирами, в том числе и за нашим давно наблюдают. А в данном случае еще и я выступаю как твой рекомендатель и поручитель.
  -- И что за нами давно наблюдают и не вмешиваются, а если мы вдруг погибнем от какой-то глобальной катастрофы или уничтожим сами себя?
  -- Вмешаться можно только в случае крайней нужды, когда грозит такая катастрофа, которая, по независящим от людей причинам, однозначно приведет к гибели всех людей и планеты. А все остальное со своего жизненного пути люди должны устранять сами. Ребенок только тогда хорошо усваивает урок, когда набивает себе шишки. Даже мировые войны для всех людей в целом это тоже шишки, через которые они должны пройти сами. А не сумеют, перебьют друг друга, будет очень жаль, но ничего не поделаешь, значит, эта раса не смогла перейти на следующую ступень своего развития, а силом или искусственно такие переходы делать нельзя.
  -- Интересно, интересно. И что ж, когда мы туда?
  -- Для твоей адаптации, лучше не сразу. Отдохни, посмотри мир. Чтобы не было потом сожалений о чем-то потерянном. Посмотришь, как живут в других местах Земли, может быть еще с меньшим сожалением оставишь этот мир. Ведь, в сущности, зная тебя, я не сомневаюсь, что тебе быстро наскучила бы и жизнь уложенного круга. Заниматься наукой или преподаванием по часам, потом заведенный домашний досуг, охота или рыбалка, пустая болтовня не о чем в сауне или у бассейна, такова может быть жизнь. Вообщем немного покатаемся, посмотрим, побеседуем, тебя ведь надо подготовить хоть немного к тому, что тебя ждет.
  -- Ну, прямо как Мефистофель.
  -- Тоже мне Фауст нашелся! Ладно, верти больше головой, присматривайся. Будет очень много интересного, но бывать здесь часто не придется, времени не будет хватать.
  -- Да в принципе я готов хоть сейчас. Чего-то такого я, кажется, всю жизнь ждал, думал только, что это не сбудется. И что же там ждет меня интересного?
  -- Много, много всего. Я до сих пор не перестаю удивляться. Но самое интересное для меня открылось недавно. Ненароком я столкнулся с удивительными фактами, оказывается и оттуда существует подобная же "эмиграция". Значит, есть и другой уровень...
  
   Разведочный модуль отделился от корабля и стремительно набирая скорость полетел навстречу планетной системе под небольшим углом к оси эклиптики. Момент входа был подобран самый рациональный, за весь период облета модуль пройдет вблизи почти всех планет системы, на таком расстоянии, на каком исследование встречающихся планет легко доступно. Были соблюдены все меры маскировки: орбита точно укладывалась в каноны кометных орбит, перепроверены распылители газов и пыли, при подлете к светилу, образующие хвост, аналогичный кометному, соблюдалось полное радиомолчание. Сам корабль, замаскированный на всякий случай, под гигантский астероид, остался за периферией системы у "кротовины", через которую он попал в эту область вселенной.
   С тех пор, как стало технически возможным использовать для перемещения "кротовины" или по другому" кротовые норы", эти реликтовые образования вселенной, оставшиеся после Большого Взрыва, являющиеся как бы "дырами" в пространстве, доступный мир резко расширился. Области вселенной, прилегающие к ближайшим "кротовинам", стали легко доступны, так как передвижение между ними уже не сковывалось надоевшими рамками скорости света, и началось их интенсивное исследование и освоение. Это была одна из плановых исследовательских экспедиций.
   Началась самая утомительная часть экспедиции. Сам перелет практически не воспринимался, так как он практически ощущался только как вход в "кротовину" и выход из нее. А исследовательский рейд, занимающий несколько месяцев, утомлял не столько многообразием исследовательской работы, сколько надоедающими мерами маскировки и постоянными тренировками по безопасности.
   Прошли пояс холодных мертвых планет - "газовых гигантов". Как и следовало ожидать, у таких планетных систем, ресурсы сырья здесь были невероятно богатые. Миновали пояс
   астероидов, видимо остатков от неудачно сформировавшейся планеты, и стали доступны для наблюдений и исследований центральные каменистые планеты. Сигнал тревоги прозвучал, когда стала доступной для наблюдений третья планета от светила.
  -- Всем срочно собраться на центральном посту! - раздался, вслед за сигналом тревоги, голос капитана.
   Когда все собрались, тревожно переглядываясь, вошел, вернее вплыл, на модуле царила невесомость, встревоженный капитан и занял место во главе овального стола.
  -- Программа исследований срочно прерывается по всем пунктам! Сохранять полную изоляцию с окружающим миром! Отключить все приемники излучений во всех диапазонах! На третьей планете обнаружена жизнь. И даже развитая... - последнюю фразу капитан закончил уже упавшим голосом.
  -- Но почему?! - почти взвыл совсем молодой биолог. - Для чего нас готовят, если при первых же признаках жизни мы прерываем все исследования и бежим.
  -- Молодой ты еще... - прошамкал старый корабельный врач. - Посмотрел бы ты, что творилось в Эпидемию, тогда молчал бы. Ладно, еще мы старики помним.
  -- Нежели так страшно было? - спросил, сидящий рядом с ним химик.
  -- Информацию проведу я, - капитан пресек разговоры.
  -- Для тех, кто не знает или не верит, в опасность контактов, напомню итоги первой экспедиции: две третьих всего живого вымерло в нашем мире и три четверти в мире, с которым мы познакомились. Когда жизнь в разных мирах развивается во всем своем многообразии разными путями, результат соединения этих миров может быть самым плачевным. Поэтому на предмет пригодности рассматриваются только полностью необитаемые миры. Приказываю: без обсуждения прекратить все виды работ, отключить все внешние детекторы - не забывайте, что вирусы, от несоответствия мышления, могут попасть в наши информационные системы с электромагнитным излучением планеты, закрыть все окна и двигаться, не привлекая внимания, подобно комете, пока не выйдем из системы.
  -- И что же мы будем делать? Ведь так лететь придется несколько месяцев! - раздались недовольные голоса.
  -- Читайте, играйте в настольные игры, отсыпайтесь, наконец, но другого варианта у нас нет...
  -- Эй, Патрик посмотри, к нам кто-то пылит! Давненько ни кого не было... - старый профессор, прикрыв глаза от солнца ладонью, вглядывался в далекое пыльное облачко у подножия горы.
  -- Сейчас разберемся, кто это там, - "вечный" аспирант Патрик Мур, подкатив на своей коляске к краю террасы, стал прилаживать на перилах старинную подзорную трубу. - Да это кажется сам полковник! Вот так гость! Странно только то, что и он и его адъютант верхом. Он что свой джип расколотил, или решил по благородному заняться верховой ездой?
  -- Да наверное, уже, весь бензин угрохали, - проворчал профессор, - ладно, что не на ишаке, где-то наверное последних лошадей себе для солидности забрали.
   Еле различимые верховые фигурки двух людей упрямо карабкались по извилистой дороге вверх к кратеру древнего потухшего вулкана, становясь постепенно все более различимыми.
  -- Послушайте шеф, а орденов у нашего старого знакомого прибавилось. И куда это он при таком параде, неужели прямо на небо к богу собрался подняться? - Патрик был доволен неожиданным развлечением в их затворнической жизни и с удовольствием разглядывал приближающихся гостей.
  -- Не иначе как нас решил поздравить с великой победой, вот по этому случаю и вырядился. Здесь на острове блеснуть не перед кем, вот, наверное к нам и подался. А то еще по случаю победы решил выцыганить у нас чего-нибудь.
  -- Чего с нас взять-то, все, что только можно у нас и так конфисковали "во имя грядущей победы". А вы подойдите, полюбуйтесь, как он гарцует, ну прямо бравый наследный принц! Ох, и любит бравую выправку!
  -- Не будь я ветхим стариком, а ты, извиняюсь, калекой, вкусили бы мы этой выправки.
   Да, впрочем, нас уже скорее всего уже и не было бы на свете, давно бы испарила нас одна из тех боеголовок, которыми совсем недавно жители свихнувшегося мира друг друга подчивали. Да сам он наверное рад без ума, что вовремя ногу искалечил, а то не за этим захолустнейшим местом приглядывал, а тоже под бомбами жарился, вместе со своим колченогим адъютантом.
   Не шатко, не валко, но верховые все же добрались до террасы, прилепленной к кромке старого кратера, спешились и почти торжественно, насколько возможно для хромых, поднялись по ступенькам.
  -- Поздравляю вас господа с нашей Великой Победой! Мы одни вышли не сломленными из этой всемирной схватки не на жизнь, а на смерть! - В голосе полковника звучала медь.
   Профессор и аспирант понимающе переглянулись. Стараясь скрыть улыбки, они выслушали затем торжественную десятиминутную речь, которая, судя по отточенности, уже произносилась перед всеми островными крестьянами, как в массовом порядке, так и в отдельности. Речь закончилась, как и предполагал профессор, просьбой.
  -- Я кажется, слышал, что ваш радиотелескоп работает от солнечных батарей, которыми выслан весь кратер, под решеткой антенны. И я хочу, чтобы вы с пониманием восприняли предложение по старой воздушной электролинии направить на несколько дней энергию, этих батарей, в деревню. Я хотел бы порадовать, истомленных, тяготами минувшей войны, жителей праздничной иллюминацией. А затем можете снова продолжать поиски сигналов своих инопланетян. - "Просьба" полковника звучала естественно как приказ, оставалось только переглянуться и соглашаться.
  -- Ищите сигналы... Кому они теперь нужны? Ответить на них, если нам посчастливится их поймать, мы уже никогда не сможем. - Голос профессора, с усмешкой разглядывающего спины удаляющихся всадников, был уставший и очень грустный.
  -- Неужели все так серьезно?
  -- Серьезнее некуда. Насколько можно проанализировать голоса уцелевших радиостанций, все ресурсы исчерпаны полностью, а места где их добывают, противники старательно друг у друга уничтожили. Нам уже ни когда не подняться на прежний уровень. Скорее наоборот будем скатываться к каменному веку. И это еще не все...
  -- А что может быть еще серьезнее?
  -- Когда мы еще были сильны, многие, в том числе и я, призывали в дальнем космосе поставить патруль от гигантских "бродячих" астероидов и комет, которые уже не раз, падая, отбрасывали эволюцию назад. Мы находимся как раз на среднестатистическом пике таких столкновений, а отвести опасность уже не сможем...
  
  -- Ну, молодой человек, поздравляю вас с началом работы в нашей корпорации! - хозяин офиса рукой показал на кресло.
  -- Вы приняты, конечно, как и все в таких случаях, с испытательным сроком. Таким образом, вы на данный момент член нашей большой и талантливой семьи. Итак, вы действительно в этом году лучший выпускник по компьютерной графике?
  -- Может это и не очень скромно, но все так и есть.
  -- Именно такие люди нам и нужны. Вы, наверное, и не подозреваете, что попали в одну из самых престижных, а отсюда в одну из самых высокодоходных фирм, занимающихся в основном рекламой?
  -- Странно. В каналах, которые вы контролируете, рекламы практически нет.
  -- В том и вся суть! Вот для этого нам и нужны талантливые и высоко эрудированные специалисты. Наша вводная беседа как раз и направлена на то, чтобы наши молодые сотрудники с первых минут работы правильно сориентировались. Это точно, что наши каналы не забиты персонажами, измученными запорами, несварением, вздутием живота, кариесом и с головы до ног осыпанными перхотью, пустые глаза которых до краев заполнены блаженством от обладания новым порошком для чистки унитазов. С начала становления наших каналов, мы провели весьма дорогостоящий эксперимент: практически всем нашим потенциальным клиентам в их телевизоры и домашние кинотеатры установили бесплатно микропередатчики, которые сообщали нам, какой канал смотрит клиент. Этот контроль ведется и до сих пор. Затем мы уже осторожно начали экспериментировать и подбирать свой стиль. Так мы пришли к пониманию того, что грубая, навязчивая реклама может принести больше вреда, чем пользы. Вы со мной согласны?
  -- Полностью.
  -- И теперь наши каналы самые популярные среди телезрителей и самые дорогостоящие для рекламодателей, от которых, тем не менее, нет отбоя. Мы просто поставили перед собой цель и имеем возможность ее выполнять - реклама как бы без рекламы. Мы можем позволить себе заказать фильм или целый сериал, где герои естественно и ненавязчиво пользуются товарами, предлагаемыми нашими клиентами. Все это на фоне увлекательного сюжета и высокохудожественно. Ваша задача будет еще сложнее. Мы показываем и старые ленты, и фильмы других мастеров, конечно предварительно приобретая все права на них. В них необходимо умело вмонтировать ненавязчивую рекламу, но так чтобы подлог не бросался в глаза. Ваша компьютерная графика должна быть такого порядка, что когда например мушкетер пьет пиво современной фирмы все должно быть так совмещено по стилю, цветам, движению, что ни у кого не должно возникать мыслей о монтаже. Вы должны знать не только свои специфические приемы работы, но четко вписываться в эпоху. Если у вас древний легионер вздумается побриться современной безопасной бритвой - ваша карьера на этом закончится. Справитесь?
  -- Справлюсь.
   С тихим мелодичным звуком дверь приоткрылась и в кабинет впорхнула секретарша.
  -- Там снова этот астроном. Впустить? - спросила она.
  -- Впустите, интересно послушать, тем более, то он уже не в первый раз. А вы не уходите, тоже послушайте, вам будет полезно поприсутствовать, - обратился он к стажеру. Вошедший выглядел весьма не блестяще. Седой, ссутулившийся, в весьма потертом костюме. На предложение сесть отреагировал с удовольствием, видимо устал.
  -- Извините, что снова вас беспокою, - начал вошедший, - но мне кажется, вопрос стоит того, чтобы еще раз повториться.
  -- Вы опять об этой связи с зелененькими человечками? - хозяин офиса едва заметно поморщился.
  -- Не могу сказать какого они цвета, но хотел бы это знать. Программа поиска сигналов и попыток посылки своих сообщений была в расцвете, когда, к сожалению, практически прекратилось государственное финансирование. В настоящее время только такие гиганты как вы могли бы поднять программу в порядке так сказать спонсорской помощи.
  -- Давайте откровенно, чтобы не терять времени. Что мы в будущем можем иметь с вашей программы?
  -- Разве спонсоры всегда стараются что-то иметь? А покупка картин, открытие театров и музеев?
  -- Это совсем другое. Театры, музеи, больницы это пусть предприятия убыточные, но всегда находящиеся на виду и которые являются тоже своего рода рекламой. А вваливать колоссальные средства для подачи в космос сигналов неизвестно кому... Я все же кое что помню из школьной физики и четко усвоил, что разговоры с другими мирами, если и возможны, растянутся они на сотни, если не на тысячи лет. Я еще не забыл, что скорость света конечна. Что нам всем и нашей корпорации лично дадут такие "беседы"?
  -- Знание...
  -- В той области, где вращаюсь я, могу только сказать, что канал "Знание" приказал долго жить из-за катастрофически низкого рейтинга.
  -- Нельзя же все мерить на рейтинги. Есть ведь какие-то истины и понятия вне их. Да разве вы сами в душе не хотели бы увидеть новые миры, стать свидетелем первого контакта с иным разумом? Если полагаться только на мнение толпы, а рейтинг это и есть как раз оценка толпой, то можно быстро скатиться в дремучесть.
  -- Что поделаешь... А если я не буду полагаться на мнение толпы, то мнение о моей деятельности скоро станет крайне отрицательным и я вообще скоро не смогу ни кому помогать. Кстати о новых мирах: мы пробовали в наши электронные игры включать подлинные виды ближайших планет, снятые, когда в космос еще летали, так вот популярности это играм не прибавило. Лучше раскупаются игры с нафантазированными пейзажами. Извините, что не могу помочь. Вот этот молодой человек вас проводит к выходу. А вы, проводив его, принимайтесь за работу, надеюсь, вы все хорошо поняли.
  
  -- Итак, сын объяснить парадокс Ферми можно множеством различных способов. Выбирай на вкус и продолжай сам.
  -- Но какой из них верный? Ведь проверить мы не сможем.
  -- Когда факт непреложно существует, а проверить теорию его наличия не представляется возможным, можно выбрать любое объяснение, а если фактов великое множество, то и вариантов их существования может быть сколько угодно. Поэтому не сосредотачивайся на самом мрачном.
  

Два интервью в одну тему.

  
   Вселенная состоит примерно из 80% водорода и 20% гелия, все остальное в её масштабах просто следы. Гигантские пылевые облака, планетные системы, включающие в себя газовые гиганты и твердые каменистые "шарики", лишь ничтожная часть от общей массы нашего мира. Да и это все вторично. Многообразие материи порождено несколькими поколениями звезд из тех же основных компонентов: водорода и гелия.
  
   Набор высоты закончился. Огромный город, окружающие его леса, берег с цепочкой золотых пляжей исчезли, а под крыльями раскинулась гладь океана, накрытого сверху ослепительно-голубым куполом неба. Салон самолета залил яркий свет полуденного солнца.
   - Вы не могли бы слегка прикрыть шторку? Солнце очень слепит.
   - Какие вопросы, разумеется! С удовольствием выполню любую просьбу столь неотразимой спутницы. Мне просто повезло, что, по воле случая, я проведу несколько часов в вашем обществе.
   - А если наше соседство не случайно?
   - Как вас понять?
   - Так получилось, что я преднамеренно оказалась в этом кресле. Прошу извинить меня за то, что, набравшись наглости, я решилась раскрутить вас на большое интервью, таким нестандартным способом. Вас поймать чрезвычайно трудно, а для моей, только начинающейся, карьеры журналистки разговор с вами много значит, и я рискнула побеседовать с человеком года в такой обстановке. После этих откровений, не прогоните меня?
   - Куда - за дверь самолета? Неужели я могу вам отказать! Буду рад встрече и в любой другой ситуации, а сейчас особенно. Во первых - приятно скоротать полет, во вторых - моя поездка сложилась весьма удачно, и я расположен поделиться настроением. Надо же, какие бывают журналистки! Покаяться им в хороших и плохих делах, куда приятнее, чем священнику, пусть даже они и не обещают хранить тайну исповеди.
   - Замечательно! Мои страхи были напрасны. Если позволите - начнем. Это путешествие тоже связано с вашей деятельностью?
   - Разумеется, в последнее время, я только и занимаюсь мировой дурнопахнущей проблемой. Мне даже неудобно, что о мусоре приходится говорить со столь симпатичной девушкой.
   - Тема настолько серьезна, что касается всех. А вы берёте на себя все неприятные аспекты этой проблемы, давая остальному миру развиваться и наслаждаться жизнью в свое удовольствие.
   - Вы откровенно льстите. Итак, что вас интересует?
   - Когда вы начали свою деятельность на этом поприще?
   - Можно сказать, с рождения. Я мусорщик в третьем поколении. Мой дед и отец тоже были королями мусора, разумеется не в таких масштабах. Этот вид деятельности не вызывал у меня отрицательных эмоций, я просто пошел по стопам предков.
   - А как произошел качественный скачек в вашем семейном бизнесе?
   - Наша фирма не то что процветала, но и не плелась в хвосте, а я, традиционно, порой занимался меценатством и спонсорством. И эта деятельность сторицей вернула то, что я в нес вложил .
   - Расскажите как.
   - Я решил основать стипендионный фонд для особо одарённых студентов-экологов. Подобное стало модным, да к тому же, наука эта касалась и меня. Одного из своих "вундеркиндов" я потом взял к себе, все равно, хочешь не хочешь заняться вплотную экологией заставляла жизнь, а еще больше новые законы. Пришлось даже основать свою лабораторию по проблемам утилизации. Её мой подопечный и возглавил, и надо сказать, что оказался вполне на своем месте. Затраты на исследования настолько стабильно окупались, что когда однажды он запросил у меня просто фантастическую сумму на новое оборудование, я с трудом, молча, закрыл отвисшую, от удивления, челюсть, и подписал чек. Что-то мне подсказало: все окупится и на этот раз.
   - И предчувствия вас не обманули?
   - Представьте себе - нет! Исследования тянулись значительно больше, чем обычно, и я, признаюсь, уже стал нервничать, хоть и не подавал вида. Когда он попросил созвать большой совет, для доклада по новой теме, я растерялся - все, о чем он говорил, было настолько, на мой взгляд, безумным, что мне показалось: мой бедолага тронулся головой. Но он всс так излагал, что не хочешь, да поверишь. Где у него самого были сомнения, он не прочь был их проверить независимой экспертизой, что мы и сделали, наняв под большим секретом кучу профессоров. Влетело это в очень круглую сумму. Когда ученейший анклав заявил мне, что в идеях моего доморощенного гения абсолютно всс верно, но столь революционно, что это должно перевернуть мир, мне снова пришлось порядком потратиться на их молчание, хотя бы на тот период, пока я не оформлю все права на использования открытия. В противном случае поднялся бы такой шум, что я мог остаться у разбитого корыта.
   - И в чем заключалось это великое открытие?
   - На сколько я понял, а я не хочу приписывать себе чрезмерных знаний в точных науках, всс что угодно можно выбросить за пределы нашего мира или, как он выразился, отправить в мировой вакуум. Убейте меня, если я понимаю, при чем здесь вакуум, но мой одаренный подопечный выразился именно так. Он рассказывал, что из вакуума постоянно рождаются какие-то виртуальные частицы, потом снова в нем растворяются, а ему якобы удалось понять, как вещество можно размазать в этом самом вакууме.
   - И как он это сформулировал?
   - Какая уж формулировка... Он объяснял чрезвычайно длинно, но видимо толково, поскольку, нанятые, ученые мужи его полностью понимали. Я было сунулся с предложением выразить всс понятной формулой, но меня профессора быстро осадили, выразились в смысле, что все простые формулы еще в прошлом веке разобрали. Кончилось тем, что все пришли к одному мнению - его идею вполне можно воплотить в жизнь, какой бы безумной она не казалась. Разумеется, меня ждали еще более грандиозные затраты, тем более, что приходилось очень торопиться - вся, нанятая мной, ученая братия, рты на замке держала с трудом, несмотря на астрономические гонорары.
   - Мне кажется, вы человек, склонный к большому риску.
   - Раньше такого за собой не замечал, а тут решился и рискнул по крупному. В конечном счете, риск оправдался. Я успел всс сделать вовремя, когда всем молчать стало просто невыносимо, опытная установка уже работала. Теперь можно было спокойно делить вершки и корешки: моему гению достались такие лавры и степени, о которых можно только мечтать, я "скромно" довольствовался сверхприбылями. Установка, при мизерных затратах энергии, заглатывала без следа горы самого отвратительного мусора и мир начал вращаться вокруг меня. Победное шествие моей фирмы началось. Один за одним конкуренты сходили с дистанции.
   - Как вы стали монополистом?
   - Когда самая громадная и наиболее вонючая свалка превратилась в чудесную площадку для гольфа, я стал главным государственным подрядчиком по уборке мусора. И скромно могу сообщить вашим читателям - со своей задачей я справился.
   - Ваши постоянные разъезды по столь отдаленным странам означают, скажем так, что вы вышли на мировой рынок мусора?
   - Вы схватываете на лету. Дела обстоят именно так. Теперь я занимаюсь тем, чтобы грязные ручейки наших отходов, объединенные в могучую реку, навсегда исчезли с горизонта планеты.
  
   Песчаный берег остался позади, и корабль стремительно скользил над водной гладью, покрытой мелкой рябью. Там, где на пути попадались небольшие кучки бесплодных островков, он взмывал выше, переходя на режим полста. Но как только путь снова становился ровным, корабль сбрасывал высоту и начинал скольжение у самых гребешков волн в экономичном режиме экраноплана. Скальные острова облетали, не набирая высоты, и снова ложились на прежний курс.
   В салоне всс было просто: жесткие пластиковые кресла по сторонам прохода, небольшие окна через ряд, размеры которых определились в упорной борьбе между боязнью клаустрофобии и борьбой за прочность. Несмотря на мрачную погоду свет был выключен, поскольку полёт считался дневным. Читать было весьма затруднительно, и от скуки перелета спасали только разговоры, да и те приходилось вести с напряжением, шум двигателей был ощутим.
   - Мне льстит, что ваша газета пошла на такие расходы, отправив вас вместе со мной, для того, чтобы взять интервью.
   - А как иначе вас поймать для спокойной беседы?
   - Пожалуй, вы правы. Итак, я к вашим услугам, задавайте вопросы. Мои дела, кажется складываются удачно, и я не прочь пооткровенничать.
   - Что ж начнем. Итак, когда вы начали свою деятельность на этом поприще?
   - Можно сказать, с рождения. Я, извините за игру слов - поставщик вторичного сырья в третьем поколении. Мой дед и отец решали те же проблемы, что и я, конечно не в таких масштабах. Я, разумеется, пошел по стопам предков.
   - А как произошел революционный скачок в вашей деятельности?
   - Наша семейная фирма отнюдь не плелась в хвосте подобных и, как водится, её просто обязывали, занимался меценатством и спонсорством. И эта деятельность, откровенно скажу, весьма мною не любимая, неожиданно принесла неслыханную выгоду.
   - Расскажите, как это случилось.
   - Я вынужден был основать стипендионный фонд для особо одаренных студентов. Одного из самых перспективных подопечных я затем взял к себе, что бы хоть часть вложений да-ром не пропала. Постепенно он возглавил мою лабораторию по утилизации и оказался там на свосм месте. Затраты на его работы настолько хорошо окупались, что когда однажды он запросил у меня астрономическую сумму на новое оборудование, я с трудом удержался от соблазна выставить его за дверь и молча подписал чек. Что-то мне шепнуло: всс окупится и на этот раз.
   - Предчувствия вас не обманули?
   - Получается, что нет. Подкормленный мной гений затих надолго. Я стал беспокоиться, но он, наконец, снова дал о себе знать и довольно бурно. Ему удалось соблазнить меня, считающего каждую монету, на постройку почти целого завода, да еще в глубокой тайне. А там, где тайны сами понимаете, платить приходится намного больше.
   - И что за завод вы построили?
   - Это не завод в прямом смысле слова, а как выразился мой подручный гений, установка по перекачке вещества из сопряженных миров. Есть оказывается такие.
   - Поясните поподробнее.
   - Только то, что понял сам. Не люблю зазнайства и поэтому скажу прямо - в его теории мало смыслю. Расскажу только то, что понял.
   Как он мне объяснил, можно путешествовать между разными мирами через космос, но такие прогулки дороги, трудны и бесполезны из-за ограничений, связанных со скоростью света. Но есть и, как он выразился, сопряженные миры. Теоретически число их бесконечно, но не все доступны, так как можно, при переходе, попасть в пустой космос, из доступных не все удобны для жизни, из удобных не все богаты.
   Так вот этот гений нашел подходящий сопряженный мир, сумел проложить дорогу от него к нам, и самое главное - сумел подтолкнуть одного, из живущих там, "вундеркиндов" к мысли, что всс ненужное можно растворять в пустоте - вакууме. На самом же деле он организовал мост по передаче материи из того мира в наш.
   - Как он такое можно сделать? В смысле - подкидывания идей.
   - Мне он объяснял, что-то про электронную сеть того мира, к которой он сумел подключиться.
   - И там добровольно согласились расстаться со своим сырьем?
   - С восторгом!
   - Не понимаю...
   - Для них довольно остро стоит проблема мусора. Они не так бедны ресурсами, как мы, и привыкли ими швыряться. Истина, что вселенная состоит примерно из восьмидесяти процентов водорода и двадцати процентов гелия, а всс остальное только следы, и нельзя бросаться таким богатством как отходы, в которых, в концентрированном виде, содержится вся периодическая таблица, до них пока не дошла. Разве там знают, как всс это можно использовать - их понятия об утилизации зачаточные. Они с восторгом восприняли идею удаления всего ненужного за свой горизонт, а нам при наших скромных ресурсах остается только молиться, чтобы их прозрение как можно дольше не наступало.
   - Но ведь это, мягко сказать, обман, что-то вроде корыстного использования их заблуждений. Вдруг всплывет вопрос об ответственности за это.
   - Едва ли. Жизнь нас заставляет делаться циниками, так и этот вопрос давайте рассмотрим спокойно и холодно. Вывозя мусор с их планеты бесследно и бесплатно мы помогаем решать их экологические проблемы, и получаем в изобилии дармовое сырье. Нарушений нет: отдают-то добровольно. По Галактическому праву если не поднимается вопрос, то всс законно, да они и не поднимут, если весь мусор удалять, а не перерабатывать, то эти бедолаги никогда не войдут в Галактический союз. Для такого ресурсов даже самой богатой планеты будет мало, если использовать их однократно.
  
  
   Гусев В.П.
  
  
  
   51
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"