Гусев Денис Александрович : другие произведения.

Композиция о превращении в скотов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ...
   Вышла Цирцея немедля, блестящие двери раскрыла
   И позвала. Ничего не предчувствуя, в дом к ней вошли все.
   Только один Еврилох не пошел, заподозрив худое.
   В дом их Цирцея ввела, посадила на стулья и кресла,
   Сыра, зеленого меда и ячной муки замешала
   Им на прамнийском вине и в напиток подсыпала зелья,
   Чтобы о милой отчизне они совершенно забыли.
   Им подала она. Выпили те. Цирцея, ударив
   Каждого длинным жезлом, загнала их в свиную закутку.
   Головы, волосы, голос и вся целиком их наружность
   Стали свиными. Один только разум остался, как прежде.
   Плачущих, в хлев загнала их Цирцея и бросила в пищу
   Им желудей и простых и съедобных и деренных ягод -
   Пищу, какую бросают в грязи почивающим свиньям.
   ...
   Гомер. "Одиссея".
  
   Дрожа от холода, Синдбад и его друзья пошли по берегу, надеясь, что встретят людей, которые их приютят и накормят. Долго шли они и наконец увидали вдалеке высокую постройку, похожую на дворец. Синдбад очень обрадовался и пошел быстрее. Но едва путники приблизились к этой постройке, их окружила толпа людей. Эти люди схватили их и отвели к своему царю, а царь знаком приказал им сесть. Когда они сели, перед ними поставили миски с каким-то диковинным кушаньем. Ни Синдбад, ни его приятели-купцы никогда такого не ели. Спутники Синдбада с жадностью набросились на кушанье и съели все, что было в мисках. Один Синдбад почти не притронулся к кушанью, а только попробовал его. А царь этого города был людоед. Его приближенные ловили всех чужеземцев, которые заходили в их страну, и кормили их этим кушаньем. Всякий, кто ел его, постепенно терял разум и становился похож на животное. Откормив чужеземца, приближенные царя убивали его, жарили и съедали. А царь ел людей прямо сырыми. Приятелей Синдбада тоже ждала такая участь. Каждый день они ел" помногу этого кушанья, и все тело у них заплыло жиром. Они перестали понимать, что с ними делается,- только ели и спали. Их отдали пастуху, точно свиней; каждый день пастух выгонял их за город и кормил из больших корыт. Синдбад не ел этого кушанья, а другого ему не давали. Он подбирал на лугах коренья и ягоды и кое-как питался ими. Все его тело высохло, он ослабел и еле держался на ногах. Видя, что Синдбад такой слабый и тощий, приближенные царя решили, что его не надо стеречь - все равно не убежит,- и скоро забыли о нем. А Синдбад только и мечтал, как бы вырваться от людоедов. Однажды утром, когда все еще спали, он вышел из ворот дворца и пошел куда глаза глядят. Скоро он пришел на зеленый луг и увидел человека, который сидел на большом камне. Это был пастух. Он только что пригнал купцов, приятелей Синдбада, из города и поставил перед ними корыто с кормом. Увидев Синдбада, пастух сразу понял, что Синдбад здоров и владеет своим умом. Он сделал ему знак рукой: "Подойди сюда!" - и, когда Синдбад приблизился, сказал ему: - Иди по этой тропинке, а когда дойдешь до перекрестка, сверни направо и выйдешь на султанскую дорогу. Она выведет тебя из земли нашего царя, и ты, может быть, доберешься до твоей родины.
  
   Приключения Синбада-морехода.
  
   ...
  
   Эта страна не была похожа ни на одну другую страну в мире.
  Ее население состояло исключительно из детей. Самым старшим
  было четырнадцать лет, а самым младшим -- восемь. На улицах
  царило такое веселье, такой шум и гам, что можно было сойти с
  ума. Всюду бродили целые стаи бездельников. Они играли в орехи,
  в камушки, в мяч, ездили на велосипедах, гарцевали на
  деревянных лошадках, играли в жмурки, гонялись друг за другом,
  бегали переодетые в клоунов, глотали горящую паклю,
  декламировали, пели, кувыркались, стреляли, ходили на руках,
  гоняли обручи, разгуливали, как генералы, с бумажными шлемами и
  картонными мечами, смеялись, кричали, орали, хлопали в ладоши,
  свистели и кудахтали. Короче говоря, здесь царила такая адская
  трескотня, что надо было уши заткнуть ватой, чтобы не
  оглохнуть.
   На всех площадях стояли небольшие балаганы, с утра до ночи
  переполненные детьми, а на стенах всех домов можно было
  прочитать самые необыкновенные вещи, написанные углем, как
  например: "Да сдраствуют игружки!" (вместо: "Да здравствуют
  игрушки!"), "Мы не хатим ф школу!" (вместо: "Мы не хотим в
  школу!"), "Далой орихметику!" (вместо: "Долой арифметику! ").
   Пиноккио, Фитиль и остальные ребята, приехавшие с
  Господинчиком, только успели вступить в город, как сразу же
  кинулись в самое средоточие сутолоки и через несколько минут,
  как вы можете легко догадаться, стали закадычными друзьями всех
  других детей.
   Кто еще чувствовал себя счастливее и довольнее их!
   В таких разнообразных развлечениях и забавах часы, дни и
  недели пролетали, как сон.
   -- Ах, какая прекрасная житуха! -- говорил Пиноккио каждый
  раз, когда случайно встречал Фитиля.
   -- Теперь ты видишь, что я был прав! -- отвечал Фитиль. -- А
  ты не хотел ехать с нами! А ты хотел обязательно идти домой к
  своей Фее и тратить время на учение!.. Если ты на сегодняшний
  день избавлен от тупоумных книг и школ, ты должен благодарить
  меня, мои советы и усилия! Ты это понимаешь? Только настоящий
  друг способен оказать такую услугу!
   -- Это правда. Фитиль. Если я на сегодняшний день
  действительно счастливый мальчик, то это только твоя заслуга. А
  знаешь, что мне говорил учитель про тебя? Он мне всегда
  говорил: "Не водись с этим бродягой! Фитиль плохой товарищ и к
  добру тебя не приведет".
   -- Бедный учитель! -- покачал головой Фитиль. -- Я слишком
  хорошо знаю, что он меня терпеть не мог и говорил про меня
  всякие гадости. Но я великодушен и прощаю ему это.
   -- Ты благородный человек! -- воскликнул Пиноккио, сердечно
  обнял своего друга и поцеловал его в лоб.
  
   ...
  
   По счету "три" оба мальчика сорвали с головы колпаки и
  подбросили их в воздух.
   И тогда случилось нечто такое, во что нельзя было бы
  поверить, если бы это не было правдой. А именно: случилось то,
  что Пиноккио и Фитиль вовсе не были охвачены горем и стыдом,
  когда увидели, что больны одной и той же болезнью, -- напротив,
  они стали подмигивать друг другу и после многочисленных прыжков
  и гримас разразились неудержимым хохотом.
   И так хохотали до упаду. Но вдруг Фитиль замолчал, начал
  шататься, побледнел и крикнул своему другу:
   -- Помоги, помоги, Пиноккио!
   -- Что с тобой?
   -- Ой, я не могу прямо стоять на ногах!
   -- Я тоже не могу! -- воскликнул Пиноккио, заплакал и
  зашатался.
   И при этих словах они оба опустились на четвереньки и начали
  бегать по комнате на руках и ногах. И, в то время как они так
  бегали, их руки превратились в ноги, лица вытянулись и стали
  мордами, а тела их покрылись светло-серой, усеянной черными
  крапинками шерстью.
   Но знаете ли вы, какое мгновение было самым ужасным для
  обоих несчастных? Мгновение, когда они заметили, что у них
  сзади выросли хвосты. Охваченные горем и стыдом, они стали
  плакать и жаловаться на свою судьбу.
   Лучше бы они промолчали! Ибо вместо плача и жалоб из их
  глоток раздался ослиный рев. И, громко ревя, они произнесли
  согласно, как дуэт:
   -- И-а, и-а, и-а!
   В этот момент раздался стук в дверь, и с улицы послышался
  голос:
   -- Откройте! Я Господинчик, кучер фургона, который привез
  вас в эту страну. Немедленно откройте, иначе вы у меня
  запляшете!
  
   ...
  
   Теперь вы поняли, мои дорогие маленькие читатели, каким
  ремеслом занимался Господинчик? Этот отвратительный карлик, у
  которого лицо было прямо-таки как молоко и мед, время от
  времени совершал со своим фургоном прогулку по белу свету. По
  дороге он собирал при помощи обещаний и льстивых слов всех
  ленивых детей, которым опротивели книги и школа, грузил их в
  свой фургон и привозил в Страну Развлечений, с тем чтобы они
  там все свое время тратили на игры, возню и забавы. Когда же
  бедные обманутые дети от беспрерывных игр и безделья
  становились ослами, он их с большим удовольствием брал под
  уздцы и вел продавать на различные ярмарки и звериные рынки.
  Таким образом он за несколько лет заработал массу денег и стал
  миллионером.
  
   Карло Коллоди, "Пиннокио"
  
   -- Разве ты ничего не слыхал про Дурацкий остров? -- удивился Козлик.
   -- Ничего, -- признался Незнайка.
   -- Ну так послушай. У нас здесь все можно. Нельзя только не иметь крыши
  над головой и ходить по улице без рубашки, без шляпы или без башмаков.
  Каждого, кто нарушит это правило, полицейские ловят и отправляют на Дурацкий
  остров. Считается, что если ты не в состоянии заработать себе на жилище и на
  одежду, значит, ты безнадежный дурак и тебе место как раз на острове
  Дураков. Первое время тебя там будут и кормить, и поить, и угощать чем
  захочешь, и ничего делать не надо будет. Знай себе ешь да пей, веселись да
  спи, да гуляй сколько влезет. От такого дурацкого времяпрепровождения
  коротышка на острове постепенно глупеет, дичает, потом начинает обрастать
  шерстью и в конце концов превращается в барана или в овцу.
   -- Не может быть! -- воскликнул Незнайка.
   -- Ну вот! -- усмехнулся Козлик. -- Я тебе говорю правду.
   -- Почему же коротышки превращаются там в овец?
   -- Там, понимаешь, воздух какой-то вредный. Все от этого воздуха.
  Каждый, кто не работает и живет без забот, рано или поздно становится там
  овцой. Богачам, живущим на Дурацком острове, это выгодно. Сначала они
  затрачивают деньги, чтоб кормить коротышек, дают им возможность лодырничать,
  а когда коротышки превратятся в овец, их можно кормить травой и никаких
  денег тратить не нужно.
   ... После того как Незнайку, Козлика, Клюкву, Мизинчика, Чижика и других коротышек, ночевавших под мостом, задержал полицейский патруль, все они были посажены в полицейский фургон и доставлены в город Лос-Паганос. Там их посадили в трюм корабля, где уже томились сотни три таких же несчастных. Многие из них плакали, прощаясь с родной землей. Глядя на других, и Незнайка заплакал, а какой-то толстенький, голопузенький коротышка взобрался на пустую бочку, стоявшую посреди трюма, и принялся всех утешать. Он был без рубашки и босиком, но зато в соломенной шляпе и с пестрым шерстяным шарфом, обмотанным вокруг шеи. -- Братцы! -- говорил он, протягивая к коротышкам руки. -- Послушайте меня, братцы! Не надо плакать. Чего нам жалеть? Здесь жалеть нечего, а там нам хоть сытно будет. Вот увидите: сыты будем -- как-нибудь проживем. Не надо отчаиваться! Ведь и на Дурацком острове коротышки живут. А то, что там можно превратиться в баранов, так это, может, еще и не правда. Кто сказал, что это правда? Мало ли чего говорят! Поживем -- увидим. -- Вот, вот, поживешь -- увидишь, как станешь бараном! -- проворчал Козлик. -- А ты молчи! -- набросились на Козлика коротышки. -- Его утешают, а он тут с баранами лезет! -- А мне и не надо, чтоб меня утешали. -- Тебе не надо, так не мешай тем, кому надо. Иди отсюда, пока не дали по шее! Козлик обиделся и отошел в сторону. Голопузый между тем продолжал речь, вставляя чуть ли не после каждого слова две свои самые любимые фразы: "Поживем -- увидим" и "Сыты будем -- как-нибудь проживем". Эта речь успокоительно подействовала на бедных лунатиков. Постепенно они утешились и перестали плакать. Все сразу повеселели и заговорили. Со всех сторон только и слышалось: -- Поживем, братцы, -- увидим! Сыты будем -- как-нибудь проживем! Только Козлик все хмурился. ... Нужно сказать, что Незнайка и Козлик также не избежали общего увлечения и по целым дням торчали в кинотеатре, неподвижно сидя на креслах и с утра до вечера пялясь на киноэкран. Однажды под вечер они вдруг почувствовали, что их спины словно одеревенели от неподвижности и даже не разгибаются, так что ни тот, ни другой не могли встать с места. Страшно перепугавшись, Незнайка и Козлик умудрились как-то соскочить со своих кресел на пол и, не разгибая спины, на четвереньках выползти из кинотеатра на воздух. Поползав на четвереньках по травке, они кое-как распрямили свои позвоночники и поднялись на ноги. Первое время они ошалело смотрели друг на друга, словно не понимали, в чем дело. Наконец у Незнайки на лице появилось осмысленное выражение, и он сказал: -- Слушай, Козлик, когда же мы с тобой будем лодку делать? -- Какую лодку? -- с недоумением спросил Козлик. -- Ну, не знаешь, какие лодки бывают? На которой по воде плавать. -- А зачем нам по воде плавать? -- Так мы же собирались удрать с этого Дурацкого острова. -- Ах, это! -- воскликнул Козлик. -- Ну что ж, завтра начнем делать лодку. Назавтра они, однако, забыли, что собирались делать лодку, и с утра побежали качаться на качелях, вертеться на каруселях и спускаться с горки на ковриках. Эти занятия так увлекли их, что всякие мысли о побеге снова вылетели у них из головы, и дни потекли по-прежнему. Правда, Незнайка иной раз к концу дня спохватывался и говорил: -- Ой, Козлик, чувствую, что мы с тобой превратимся в баранов! -- Да что ты! -- махал руками Козлик. -- До сих пор не превратились, и дальше не превратимся. Кто это сказал? Никто не сказал. Поживем -- увидим. -- Так ведь будет поздно, когда увидим. -- Ну ладно, завтра начнем делать лодку. Но опять приходило завтра, и все оставалось как было. Козлик, увлеченный катаньем, качаньем, верченьем и прочими развлечениями, уже и слышать ничего не хотел о побеге. Едва только Незнайка открывал рот, чтобы напомнить о лодке, Козлик нетерпеливо махал рукой и кричал: -- Завтра! Кончилось тем, что и Незнайка перестал вспоминать о лодке. Н.Н. Носов, "Незнайка на луне"
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"