Морозец покусывал лицо. Хмель вёл самоходом по родной улице. Ямки утоптанного снега предательски норовили попасть под непослушные ноги.
Тьма чёрных теней. Лишь редкие из них бледны под внутренним светом тёмных окон. Время за полночь - верно, когда уходил из гостей, взглядом мазнул по циферблату настенных часов.
Оставалось пройти три дома. Одинокий фонарь замигал на подходе и как всегда погас. Словно в насмешку, в этот момент желудок слегка взбунтовался.
Я встал, прислонившись к фонарному столбу, перевёл дух и вдруг услышал тяжёлый поскрип чьего-то шага. Замер. Не высовываясь, захотел, тем не менее, разглядеть полуночного бродягу. До подъезда было шагов сорок, но почувствовал, что при случае не добегу. А вокруг темнота. Во дворике ни капли света. Колодец спящих домов.
Мёртвая, аж дыхание перехватило, тень минула моё убежище. Сосчитав до двадцати, я осторожно выглянул. Напротив соседских окон чернее тьмы выделялся силуэт конного всадника.
Беззвучно нечистый соскользнул на снег.
Страх мой и любопытство усилены опьянением. Я заворожено смотрел, как чернильным пятном всадник прильнул к стене и растворился в ней. Время застыло вопросом. Что будет?
Холод забрался под полы пальто и я, трезвея, почувствовал, что начинаю мёрзнуть. Ноги занемели.
Тихий звук вернул моё внимание. Может, конь переступил? Из стены дома показался нечистый. Белым, режущим взгляд пятном на его груди выделялся свёрток.
Прижимая к себе добычу, всадник буквально взлетел. Взметнулся плащ, и вот нечистый снова на коне. Монолитная фигура развернулась. Из свёртка раздался детский всхлип.
Страх пересилил мой разум, но толкнул не назад, а вперёд, под ноги мрачному исполину. Миг, и страшный удар поверг меня наземь. В розовом мареве мелькнула оскаленная кривыми зубами конская пасть...
Ангел с высоты фонарного столба смотрел, как чёрт-мусорщик забирает неприкаянную душу. Рогатенький при работе тихонько поминал недобрыми словами нечистого - душа заякорилась на месте упокоения тела, и никак не хотела даваться в руки. Но едва чертяка завершил свой скорбный труд, как перед ним бесшумно опустился ангел. Мусорщик затравлено сжался под его сиянием. "Она не твоя", - скучающим голосом сказал небесный посланец и, забрав душу, вознёсся над землёй...
Я стоял, прислонившись к столбу. Морозец покусывал лицо. Ладонь согревала эфес меча. Проскрежетало, словно ключ провернулся в душе. Мёртвая, аж дыхание перехватило, тень минула моё убежище.
Я вернулся сюда, зная, что было, и что сейчас будет. Все отличия - это моё знание и клинок, что вручил ангел Возмездия на полчаса прежней жизни.
Всадник спешился и, подойдя к стене, растворился в ней. Я вышел во тьму.
"Зло набирает силу в обезбоженном мире...", - глубокий голос, словно сама мудрость говорит со мной Его устами...
Конь поворачивается на звук шагов, принимая объём...
"Живые не замечают, что погрязли во Тьме, ибо тьма незрения в них...".
Встаёт на дыбы. Безмолвное ржание раздирает уши.
"Ты не праведник, но искупительная сила подняла тебя над прочими грешниками..."
Чудом уклоняюсь. Падаю. Взрывая снег, рядом с головой бьёт копыто.
"Ты восстал против Зла, но плоть не властна над незримым..."
Тьма сгущается - чувствую, появился всадник.
"Дух твой решителен, но ему не хватает крепости..."
Поднимаюсь. Бью.
"Возьми меч"
Разве в мочи человек побороть бессмертную силу? Всадник останавливает мою руку. Так мы и застываем. Клинок Возмездия с жалобным звоном рассыпается на осколки. Смотрю нечистому в красные глаза, не могу отвести взгляда. "Пойдём", - хрипло шепчет князь Тьмы, и я сломленный бреду вслед за конём по хрусткому снегу. Слепой ведомый.
Ночь переходит в предутренний сумрак, а мы оказываемся за пределами города. "Смотри", - шепчет всадник. Я оборачиваюсь и отвлечено вижу свой город вне привычного мира. Фантастический лес. Лазурь и золото крон, рубиново-чёрная земля у корней и бетонная серость стволов-домов. Возвращаю взгляд к всаднику. Преображение захватывает дух. На вороном единороге сидит волчелицый Охотник в короне из ветвистых лосиных рогов. Одной рукой он прижимает к себе ребёнка, другой указывает на меня. "Ты видел", - говорит он. Развернув единорога, Охотник правит к березняку, шелестящему среброзелёными листьями под живым напевом ветра. Я остаюсь, задаваясь вопросом - есть ли сюда ход ангелам?