Гурвич Владимир Моисеевич : другие произведения.

Служили два товарища

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
   Владимир Гурвич
  
   СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА
  
  
  
   Часть первая: десять лет назад
  
  
   Глава первая
  
  
   Информатор сообщил о том, что в ближайшие дни Брюнет собирается брать квартиру. Он же указал адрес и фамилию ее владельца. Это сообщение принес в отдел его начальник, майор Гусарев.
   Собрать данные о хозяине объекта предстоящего нападения банды оказалось несложным делом, это был высокопоставленный работник Министерства внешней торговли, проведший большую часть своей неплохо сло-
  жившейся жизни не на горячо любимой Родине, а в горестной разлуке с ней, за границей. А потому считающийся более чем обеспеченным человеком. И не одобрить выбор Брюнета было просто нельзя.
   Что же касается банды Брюнета и ее предводителя, то это имя стало известно в отделе относительно недавно. Однако за короткий срок ему удалось завоевать известность как в своей среде, так и у тех, кто боролся с нею. Банда Брюнета сумела осуществить несколько дерзких, а главное на удивление грамотно для новичков в этом непростом ремесле спланированных ограблений квартир. Было очевидно, что Брюнет предпочитает действовать наверняка, по хорошей наводке, после тщательной разведки и проработки всех деталей. Да и не разменивает себя на мелкие дела, а всякий раз уходит с более чем солидной добычей в руках. И при этом с момента своего появления он оставался неуловимым, словно тень.
  Информации о нем с каждым днем поступало все больше, но при этом она была какая-то отрывочная, малополезная и пока никак не помогала выйти на след преступника. Его способность ускользать из-под носа оперативников вызывала у них даже некоторое восхищение и уважение к его бесспорным талантам.
   Что касается его прозвища, то он получил его за колер своих волос, таких же черных, как соответствующего цвета крем для обуви. Да и вообще, по свидетельству тех немногих, кому выпала удача его лицезреть, он являлся счастливым обладателем весьма привлекательной внешности; по некоторым свидетельствам женщины при виде этого смуглого, черноволосого высокого красавца таяли, как мороженое под южным солнцем. И вот теперь впервые оперативники получили шанс накрыть Брюнета и его банду.
   Единственное, что пока было не ясно и чего информатор не ведал, когда Брюнет отправится на свой преступный промысел. Все же попытки раздобыть эти ценные сведения другим способом не дали результата.
   Оперуполномоченные Валерий Некрасов и Виктор Новиков уже пятые сутки околачивались возле дома внешнеторгового работника. Условия для проникновения в квартиру были самые благоприятные, всю семья беззаботно пребывала на даче, жилище пустовало. Ну а то, что там постоянно дежурили двое сотрудников МУРа, об этом, естественно, никто не знал, кроме ее хозяина. Однако Брюнет не появлялся. За это время муровцы изучили все окрестности, визуально они уже узнавали многих обитателей двора и даже их собак, которых они регулярно выгуливали. Некоторые жильцы даже стали на них коситься, постоянно видя, как эта подозрительная парочка из двух крепких парней крутится в их дворе.
   Разумеется, иногда оперативников сменяли, но все же основная нагрузка по внешнему наблюдению за домом падала на них. В отделе остро не хватало народу, так как в эти летние дни часть сотрудников отправились в отпуска, оставшиеся же были заняты на других операциях, так как криминогенная обстановка в городе была такая же жаркая, как и погода. Не держать же бог знает сколько времени целую оперативную группу, если неизвестно когда появятся преступники да и появятся ли вообще, весьма здраво рассуждало начальство. Не исключено, что информация о намерении банды, была ложной или же планы домушников изменились. Правда в ближайшем отделении милиции был сформирован специальный отряд, готовый выехать на подмогу по первому сигналу.
   После небольшого перерыва, когда на дежурстве в этом опостылевшем дворе их не надолго сменила другая такая же пара горемык-оперативников, Некрасов и Новиков вновь вернулись на прежнее место дислокации. Дом представлял из себя шестнадцатиэтажную башню с одним подъездом. Квартира располагалась на пятом этаже. Проникнуть внутрь этого довольно безликого сооружения было непросто, так как вход преграждала запертая дверь, за которой сидел привратник. И до тех пока он не выяснит, к кому направляются посетители, не свяжется по телефону с жильцами квартиры, он никого дальше подъезда не пустит.
   Еще в первый день, когда была получена информация, связались с хозяином квартиры. Тот пришел, как в море при шторме, в большое волнение и его долго успокаивали, обещая, что ничего страшного не произойдет, нажитого долгим и честным трудом весьма немалого имущества, он не
  лишится, просто в его доме некоторое время подежурят оперативники. И все же под покровом ночи из комфортабельных аппартаментов внешнеторговца было вывезено все ценное.
   Валерий Некрасов и Виктор Новиков вместе со всем отделом уже не один месяц гонялись за Брюнетом. А потому полученная информация их по началу сильно обрадовала. Это был тот шанс, упустить который было бы просто непростительно. Но на пятый день настроение у них сильно поменялось, это странное безделие при постоянном деле тяготило все больше и больше.
   Они сидели на лавке, слизывали с палочке мороженное, которое за эти дни стало вызывать у них едва ли не аллергию, - и молчали. К этому моменту их дружба насчитывала уже почти семь лет, отсчет которых начался с того самого памятного для обоих дня на первом курсе института, когда они оказались рядом на одной скамье в большой, сооруженной амфитеатром лекционной аудитории. Симпатия между ними возникли очень быстро, она была основана на прочном фундаменте любви к спорту, веселому проведению досуга и неподдельного интереса к выбранной профессии. Оказалось, что они оба мечтают об одном: о работе в оперативных органах. Такой редко встречающийся симбиоз увлечений и пристрастий не только сблизил их, но и сохранил эту близость на все последующие годы. И когда учеба оказалась законченной, они попросили направить их на работу в одно подразделение.
   Сейчас Валерий Некрасов смотрел на своего одновременно партнера и друга с некоторым недоумением. Обычно умеющий себя сдерживать Новиков явно терял терпение. Виктор то и дело поглядывал на часы и всякий раз после этой процедуры, сильно мрачнел. Но самое удивительное было даже не это, а то, что подобное поведение Виктора Валерий наблюдал уже далеко не первый раз. На его же осторожные расспросы следовало непривычное молчание; обычно откровенный с ним Виктор явно не хотел "колоться" о том, что с ним происходит.
   - Пять дней коту под хвост, - мрачно произнес Новиков, и Валерий мысленно согласился с этим определением, дни ушли именно в то место, куда указал Виктор. - Надо снимать наблюдение и засаду, вряд ли Брюнет к нам пожалует, - продолжил Новиков. - Может, что-нибудь почувствовал, может, просто передумал. Квартира стоит пустая, а он все не идет. Так же не бывает.
   - Гусарев сказал: еще два дня и сматываем удочки. Глупо рыбачить, когда нет никакого клева.
   - Два дня, их еще вытерпеть надо. Будь проклят этот Брюнет, из-за него мы тут словно прикованные к этому месту цепями. А он где-нибудь развлекается или готовит новое ограбление совсем в другом месте, где мы его не ждем.
   Внезапно Виктор со злости бросил в урну недоеденную порцию мороженого.
   Во двор въехала машина "Скорой помощи" и остановилась возле подъезда. Из нее вышли трое мужчин в белых халатах с саквояжами и быстро исчезли в доме. За то время, что оперативники тут дежурили, пикапы "неотложки" приезжали уже несколько раз, а потому подозрение это обстоятельство не вызвало. Дом под самую крышу был набит высокопоставленными пенсионерами очень преклонного возраста, и услуги родной медицины им были более чем необходимы.
   Внезапно раздался сухой треск выстрелов. Оперативники вскочили со скамейки и устремились к подъезду. До него было метров пятьдесят. Оттуда выскочило трое тех самых "врачей". Первым навстречу им бежал Виктор; еще на занятиях физкультурой в институте он всегда обгонял своего друга. И на этот раз этот забег не стал исключением. Внезапно один из бандитов остановился и поднял пистолет, нацелив его в грудь Новикова. Расстояние было всего два-три метра и промазать с такой дистанции было труднее, чем пронести вилку мимо рта.
   С этого мгновения Валерий больше не отдавал отчета в своих действиях, просто какая-то неведомая сила внезапно подняла его в воздух. До сего момента он и не предполагал, что способен на такой одновременно невероятно длинный и стремительный прыжок. Он ударил прямой ногой вытянутую вперед руку с пистолетом в тот самый миг, когда палец преступника готов был нажать на курок. Пуля ушла в сторону.
   Пока Валерий поднимался с земли, Виктор попытался задержать преступников, но тот, что был с пистолетом, оттолкнул его и прыгнул в машину. За ним тот же прием проделал и его сообщник. Однако третьему он не удался; Виктор и, подскочивший к нему Валерий, повалили двумя ударами его на землю. У бандитов в автомобиле не возникло и мысли прийти к нему на помощь, вместо этого они стремительно сорвались с места. И буквально через несколько секунд пикап "Скорой помощи" исчез из подворотни.
   Они скрутили задержанного и повели его в квартиру, где была устроена засада. Тот не сопротивлялся, только мрачно переводил глаза с одного оперативника на другого.
   Уже в прихожей они едва не наступили на лужу крови. Из комнаты доносились стоны. Они вошли туда и увидели лежащего на диване раненного оперативника, плечо которого перевязывал его напарник.
   - Врачей вызвали? - спросил Виктор.
   - Да, сейчас приедет "Скорая" и наряд милиции. Слава богу, пуля прошла по касательной. А у вас что?
   - Одного скрутили, двое улизнули, - мрачно ответил Валерий. - Так что один два в их пользу. - В том, что бандитам удалось удрать, он чувствовал свою вину. У них были все шансы поймать всех троих.
   - Брюнет, как только мы открыли дверь, сразу же выстрелил. Мы ничего не успели сделать, - пояснил оперативник. - У него просто мгновенная реакция. Запомните это, если будете за ним еще гоняться.
   Виктор и Валерий одновременно посмотрели друг на друга и на их лицах отразилась одна и таже мысль: эти слова в самом деле стоят того, чтобы их не забыть.
   Приехала "Скорая помощь", бригада криминалистов, вслед за ней примчался майор Гусарев. Он был явно раздосадован тем, что так долго проводимая операция закончилась неудачно, его даже почти не порадовал факт задержания одного члена бригады. Он недовольно смотрел на своих подчиненных, и Валерий старался не встречаться с ним взглядом - уж больно большая концентрация осуждения была в глазах начальника. Зато Виктор чувствовал себя гораздо спокойней, перед очами начальства он явно не хотел показывать наличие у него комплекса вины из-за того, что только что случилось.
   Задерживаться в квартире не было больше смысла, все было предельно ясно.
   - Едем в контору, - приказал Гусарев. Естественно, эти слова не относились к раненному, его путь лежал в больницу.
  
   Глава вторая
  
   Пока они пробирались по городу, Валерий думал о том, что им с Виктором ждут не слишком приятные минуты; как не крути, но эта их вина, что они упустили двух бандитов. Он взглянул на друга и обнаружил, что тот снова нетерпеливо посматривает на часы; по его лицу было видно, что его занимают совсем иные мысли.
   - Будет разнос, - тихо прошептал Валерий, чтобы сидевший на переднем сиденье Гусарев не услышал бы его слов.
   - Переживем, - буркнул Виктор, потом вдруг наклонился к Валерию. - Мы его поймаем, даже если он спрячется в берлоге белого медведя на Северном полюсе.
   Некрасов кивнул головой, он тоже думал об этом.
   Но разноса по большому счету не было. Конечно, Гусарев выразил свое неудовольствие тем, как развивались события и как действовали оперативники, но по сравнению с тем, что он периодически устраивал, на этот раз можно было с полным правом сказать, что в его кабинете царила почти дружеская атмосфера. Было ощущение, что его голову занимала какая-то мысль.
   - Начальство очень недовольно тем, как мы сработали, - сказал Гусарев. - Они считают, что мы это сделали непрофессионально, особенно при попытке задержать бандитов. Вы среагировали слишком поздно, потеряли много времени, не проявили должной бдительности. И как следствие таких высокопрофессиональных действий, - в голосе Гусарева зазвучал редкий гость - сарказм, - соответствующий результат. Конечно, это был
  очень хитрый с их стороны трюк, никто не ожидал, что они приедут на машине "Скорой помощи" в этот переполненный инвалидами дом, Но это не снимает с нас ответственности за неудачу. - Он вдруг посмотрел на сидящих за длинным столом двух друзей. - Я пытался доказать, что вы только начинаете свою работу, еще не набрались опыта, не знаете многих их приемов. - Начальник отдела сделал многозначительную паузу. - В общем принято решение дать вам возможность себя реабилитировать, вам поручено довести это дело до победного финала, поймать Брюнета и его сообщников. Один из них в наших руках, это дает нам отличный козырь в нашей игре с Брюнетом, если не туз, то уж валет это точно. Так что приступайте немедленно. Вы поняли, вам дана неделя, ровно через семь дней Брюнет должен сидеть тут передо мной в наручниках и давать показания.
   Некрасов и Новиков вернулись в свой кабинет. Валерий посмотрел на своего друга и увидел на его лице решительно-злое выражение. Оно было хорошо знакомо ему, так как появлялось всякий раз, когда Виктор чувствовал себя чем-то или кем-то задетым, обиженным, несправедливо обойденным. Он вдруг становился совсем другим человеком, очень сосредоточенным, всецело направленным на решение поставленной задачи. Валерий всегда завидовал этому его умению и даже пытался ему подражать. Но не очень успешно, ему не хватало способности концентрироваться на чем-то одном. .
   Когда дружат двое людей, то неизбежно один становится ведущим, другой - ведомым. Такого деления не избежала ни одна пара на свете. Что же касается их дуэта, то Валерий признавал первенство друга и не пытался его оспаривать; слишком оно было для него очевидным. Но это первенство было весьма своеобразным; во-первых, оно никогда не подчеркивалось ни одним из них, а во-вторых, для Валерия это было скорей естественное состояние, он смотрел на Виктора как на человека, который делает его жизнь надежней и уверенней. Но в свою очередь и Виктор ценил их дружбу не меньше Валерия; будучи по натуре более самостоятельным и независимым, он одновременно с этим нуждался в присутствие близкого себе человек, способного ослабить тиски одиночества, от которого он сильно страдал. Хотя по своей природе он был весьма общительным, но не уживчивый характер затруднял общение с другими людьми.
   - Надо немедленно тащить сюда этого парня, он все нам сейчас выложит, - возбужденно произнес Виктор, недобро сверкая глазами. - Позвони, чтобы привели.
   Валерий кивнул головой и снял трубку. Он разделял настроение друга. Им тоже владело желание как можно быстрей разобраться с пойманным преступником.
   Только сейчас у них появилась возможность как следует разглядеть свою добычу. Это был молодой парень, немного моложе их, к обоюдному удивлению оперуполномоченных он больше походил не на уголовника, а на студента. Приятное, умное лицо, которое правда изрядно портил большой надувшийся синий диск под глазом - зримый результат их стыки.
   Хотя Некрасов и Новиков сгорали от нетерпения получить нужную им информацию, допрос начали, как положено.
   - Фамилия, имя, отчество? - спросил Новиков.
   Парень угрюмо молчал.
   Виктор не стал ждать, пока у него прорежется желание отвечать на вопросы, он подошел к нему и взял за воротник куртки.
   - Слушай меня, парень, - тихо сказал Новиков, - если ты не будешь подробно, со всеми деталями отвечать на наши расспросы, то сегодня вечером мы тебя поместим на ночь в одну камеру. Есть у нас такой гостиничный номер, туда мы специально собрали любителей красивых мальчиков. А ты как никто их подходишь, твое появление будет встречено долго не стихающим "ура". А утром ты выйдешь оттуда, вернее тебя вынесут оттуда инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Ты понял, какое великое удовольствие тебе предстоит испытать?
   Разумеется, официально такой прием был относился к категории запрещенных, да и никто в такую камеру его помещать не собирался, хотя бы по той простой причине, что она отсутствовала в реальной действительности. И Некрасов не любил, когда Виктор использовал этот трюк на допросах.
  Но в данном случае, хотя и скрепя сердцем, Валерий оправдывал его применение; каждая минута на вес золота, а этот парень собрался поиграть в молчанку.
   - Будешь говорить или я отправляю тебя в гости к собранным тут у нас педерастам?
   - Буду, - едва слышно произнес задержанный.
   - Давай все сначала, только быстро! Как тебя окрестили родители?
   - Сергей Геннадьевич Волков.
   - А как в миру зовут Брюнета?
   - Анатолий Полукеев, - неохотно ответил Волков.
   - Где ваша малина? Говори адрес! - прикрикнул Новиков на него, так как почувствовал, что парень все еще не желает отвечать.
   Волков продиктовал адрес, Валерий зафиксировал его на бумаге. Виктор посмотрел на своего напарника и друга.
   - Надо брать группу и и дуть немедленно туда.
   - Вряд ли они там, зная, что этот субчик у нас, - кивнул Валерий на задержанного.
   - И дураку понятно, что их там уже нет. Но ехать туда все равно надо. А вдруг... Да и обыск может что-то дать. - Новиков обернулся к Волкову. - Рассказывай все об этой малине.
   У дома, где снимал квартиру Брюнет, они оказались через сорок минут. Это был новый район, со всех сторон их окружали чащобы одинаковых, словно проросших из одного семени, домов. Они вошли в подъезд, поднялись на лифте. Дверь была закрыта, на ее взлом ушла пара минут.
   Все указывало на то, что хозяин покинул квартиру совсем недавно и в большой в спешке. На полу валялись груды одежды, причем ее было очень много и самой разной, а на кухне даже еще не до конца остыл чайник. Валерий и Виктор невольно переглянулись; у него еще хватило выдержки побаловаться перед дорогой чайком.
   Обыск, несмотря на всю его тщательность, не принес особо заметных результатов. Правда были найдены несколько вещей, похищенных из ограбленных квартир. Но само по себе это не имело большого значения; то, что эти ограбления были дело банды Брюнета, они не сомневались и раньше. И все же когда они уже собирались уходить, произошло то, чего они ждали меньше всего. Внезапно молчавший все это время телефон, обрел голос. Виктор решительно взял трубку. И сразу по его лицу стало видно, что он явно не ожидал этого звонка.
   Виктор кивнул Валерию, тот подскочил к телефону, и они вместе стали слушать.
   - Эй, опера, как вы там обживаетесь в моей квартирке. Извините, что не прибрано. Очень хотелось вас встретить как полагается гостеприимному хозяину, но не получилось. Вы уж не обижайтесь, но придеться вам потерпеть. Надеюсь, в следующий раз приму вас с большим радушием. Зато дарю все то, что там есть, можете не волноваться, мне этого уже ничего не надо. Скоро у меня будут барахло гораздо больше и лучше. Ба, да я вижу, что вас там сразу двое, вы бы подошли к окну, чтобы я получше бы вас разглядел.
   - Он где-то рядом, - прошептал Валерий, - он видит нас.
   Виктор зажал трубку рукой.
   - Попытайся его поискать, только не отсюда, а из кухни.
   Валерий бросился на кухню и приник окну, из которого было видно сразу несколько многоэтажных домов. В каком он из них, как определить? Отсюда это сделать невозможно. Огорченный этой неудачей, он вернулся в комнату.
   Между тем разговор продолжался. Валерий снова приник к трубке.
   - А может, ребята нам стоить познакомиться, вы теперь, думаю, знаете, как меня зовут, Волчок уже поди раскололся. Вам теперь за мной еще долго гоняться, а я даже не знаю, как к вам обращаться. Не то буду называть операми, "фараонами", "мусорами". А разве культурные люди так разговаривают друг с другом?
   - Издевается, сволочь, - прошептал Виктор. - Беги в соседнюю квартиру, звони на телефонную станцию, пусть определят номер.
   Брюнет не услышал, не то догадался о намерении оперативников.
   - Очень приятно было с вами поговорить, да не могу больше, не то еще засечете телефон. Да и пора в другую нору. А эту можете не искать, я тут оказался случайно. А спорнем на штуку, что вы ее все равно не разыщите? Да нет, куда вам, вы и денег-то таких в жизни не видели. - Брюнет рассмеялся. - Ну я пошел.
   - Мы тебя найдем! - вдруг прокричал в трубку Виктор. - Скоро найдем!
   Они выскочили на улицу, но сколько они не бегали между домов, Брюнета так и не обнаружили. Пару раз им казалось, что впереди шагает некто похожий на него, но во всех случаях это оказывалось ошибкой. Обескураженные, они вернулись в покинутую судя по всем признаком навсегда квартиру Брюнета, закончили обыск, отпустили понятых и понуро поехали в "контору", как они называли между собой учреждение, где работали.
   Они доложили своему начальнику о постигшей их неудаче; тот не слишком этому удивился этому, а принял данный факт как должный. Он как-то грустно посматривал на своих подчиненных, словно еще зная, как с ними поступить: то ли наказать, то ли отпустить с миром, как людей, которым уже ничем не поможешь.
   - Что же я по-вашему должен доложить начальству? - риторически спросил Гусарев. - Должен сказать, что бандит издевался над сотрудниками нашего управления, был совсем рядом от них, наблюдал за ними в бинокль, а то и без оного, глумился над ними по телефону, а они ничего по сути не предприняли, сносили все его поношения, как малые дети. Да, не такой работы я от вас ожидал, ребята. Может, вы выбрали не ту профессию, может, вам переквалифицироваться в кого-нибудь другого, например, в адвокатов.
   Виктор и Валерий знали: на языке оперативников совет "переквалифицироваться в адвокатов" означал в лучшем случае если не полное, то частичное несоответствие служебному положению.
   - Я чувствую, этот Брюнет еще попортит нам нервы. Очень странно он себя ведет. Вы обратили внимание?
   - Обратили, - от имени их двоих ответил Виктор.
   - Чутье подсказывает мне: в ближайшие дни его вряд ли обнаружим, скорей всего на некоторое время он ляжет на дно, будет ждать, пока поднятая им буря не утихнет. Можно не сомневаться, что надежную берлогу для этого он приготовил заранее, иначе не вел бы себя столь нагло. Что нам остается, как вы полагаете?
   Новиков и Некрасов пристыженно молчали, ожидая услышать самое настоящее откровение И оно прозвучало:
   - Надо собирать информацию о нем, все, что только можно, любую мелочь, даже если она относится к эпохе, когда он сидел на горшке или ходил в коротких штанишках в детсад. Теперь мы знаем его настоящее имя, так что собирать сведения будет легче. Плюс у нас есть этот Волков. Его тоже как следует надо бы изучить. И обязательно еще раз как следует потрясти, он должен выложить о Брюнете не только что знает и помнит, но что что забыл и не знал. Может, обнаружится какая-нибудь ниточка, малюсенькая зацепочка. Никогда неизвестно, что может привести
  к цели. Вы поняли?
   - Да, - по очереди ответили Некрасов и Новиков.
   Гусарев также по очереди посмотрел на каждого из них, затем на часы.
   - День был тяжелый, можете сегодня отдохнуть. А завтра приступайте. Только помните, у вас очень мало времени.
   Они вышли из здания управления и смешались с густой вечерней толпой. Настроение у обоих было такое подавленное, что даже не хотелось разговаривать. А потому несколько минут они шли молча.
   Первым нарушил молчание Новиков.
   - Пошли в подвальчик, - предложил он. - Самое время напиться.
   "Подвальчиком" они называли пивбар, который в самом деле располагался в подвале в нескольких кварталах от МУРа. Место было довольно злачное, там можно было встретить в большом числе самый разнообразный сброд: вышедших недавно из тюрьмы рецедивистов, торговцев наркотой, а также другие разновидности человеческой мрази и порока. Но это было единственное место, где можно было дешево утолить вдруг возникшую жажду. Но если бы кто-нибудь из завсегдателях этого почтенного заведения однажды бы узнал, в каком ведомстве получают зарплату их соседи по столику, не исключено, что им бы не поздоровилось.
   Чтобы оказаться в пивбаре они спустились по лестнице вниз. Воздух здесь был такой прокуренный, столь густо насыщенный испарениями всеми любимого напитка, что так и казалось, что ни одной молекулы кислорода здесь уже не осталось и все дышат этой ужасной смесью. Валерий встал в очередь к стойке, а Виктор отправился на поиск кружек, так как они тут были всегда в большом дефиците. Их надо было взять со стола, затем отдать в мойку и ждать, пока работница бара в вечно грязном халате поставит их в моечную машину, а затем вернет эти драгоценные сосуды их временным владельцам.
   Места тут были только стоячие. С трудом они пристроились на углу одного из столиков.
   - Может, добавим водочки, - предложил Валерий, но к его удивлению Виктор, всегда весьма охотно поддерживающий такие ценные почины, на этот раз отказался.
   - Ты пей, а я пас. Я и пиво особенно не буду, так постою с тобой за кампанию.
   Такого за все годы их дружбы еще не случалось, и Валерий вновь стал теряться в догадках. Кажется, Виктор уловил его замешательство.
   - Ладно, давай хлебнем этого нектара. Но только самую малость.
   Новиков поднял кружку, его примеру последовал Некрасов - и они, чокнувшись, осушили посуду.
   - Что будем делать? - спросил Валерий.
   - Ничего, искать Брюнета, - довольно равнодушно отозвался Виктор. Его мысли явно бродили где-то в другом месте.
   - Все, что произошло, очень обидно, он был у нас в руках.
   - Не переживай, не мы одни прокалываемся. Сам знаешь, сколько в нашей работе случается оплошностей. Не с детьми же имеем дело.
   - Тебя, кажется, все это не очень огорчает? - с некоторой обидой произнес Валерий на то, что его чувства и настроение Виктор явно не разделяет.
   Виктор внимательно посмотрел на него и усмехнулся.
   - Нельзя жить только одной работой. Конечно, все это отвратно, Но нас не выгнали, только дали нагоняй. Не первый и не последний. Пора привыкнуть. Только предстать, сколько их у тебя еще будет. Если так ко всем относиться, долго не протянешь.
   - Что делать. Как вспомню, как на нас смотрел Гусарев, становится не по себе. Он смотрел на нас, как на недоумков.
   - Пусть смотрит, если нравится. У него что в жизни не случалось ничего подобного? Давно замечено: как только кто-нибудь превращается из человека в начальство, он сразу же забывает о том, как он работал, когда ходил в подчиненных. Так что стоит ли обращать внимание на них
  всех. У них своя работа - давать нам нагоняи, ну а мы должны делать свое дело и по меньше обращать на них внимание. Не беспокойся, мы свое еще возьмем: примемся как следует завтра за этого Волкова, поднимем все данные на Брюнета - что-нибудь, да накопаем.
   - Он в самом деле очень странный, зачем он позвонил? Только ли глупая бравада или что-то еще. Мне кажется, это нечто большее. Ты не согласен?
   - Согласен. Кстати, мне тоже надо позвонить. Подожди немного, я сбегаю к автомату.
   Валерий остался один. Он осмотрелся вокруг; от окружающих его пьяных рож ему стало противно. Сам он никогда не напивался; пропустить пару кружечек пива или несколько стопок водки в кампании с лучшим другом - это всегда для поднятия духа не плохое лекарственное средство. Но глушить себя алкоголем до потери сознания - ему всегда представлялось верхом идиотизма, он никогда не понимал людей, которые специализировались на этом занятии. Но сейчас его гораздо больше занимали два других вопроса: сегодняшний их провал и поведение Виктора. Если с первым все было предельно ясно, то со вторым - почти все непонятно. Ему ли не знать, как ответственно его друг подходил к своей работе и не скрывал от Некрасова, что надеется сделать хорошую карьеру. Тем более все основания у него для этого были; институт закончил с красным дипломом, смелость, энергия, ум - в наличии. Не случайно, что едва ли не с первого момента его появления в отделе к нему стало присматриваться руководство. Хотя это обстоятельство не афишировалось, но об этом было известен всем. А потому этот провал по логике вещей должен был бы сильно отразиться на настроении Виктора, так как мог перечеркнуть все надежды на быстрое продвижение по службе. Вместо же этого почти полное равнодушие к тому, что случилось сегодня.
   Вернулся Виктор. Валерию показалось, что его глаза сияют каким-то необычным блеском.
   - Знаешь, мы с тобой не обсудили одну тему, - вдруг сказал он. - А ведь я отныне твой должник. Если бы не твой великолепный прыжок, не пить бы мне тут пиво с водкой. Вот моя рука, если тебе понадобится моя помощь, а я вдруг заартачусь, напомни мне об этой рукопожатии.
   По его тону Валерий понял, что его друг не шутит. Более того, он протянул ему руку.
   - Давай свою, - потребовал Виктор. Они обменялись рукопожатием. - Я твой должник, - еще раз подтвердил Новиков. Валерий хотел ему возразить, сказать, что он спас жизнь друга потому что не мог допустить, чтобы с ним что-то случилось, но Виктор не дал ему говорить. - А теперь извини, я должен бежать. До завтра. Отдохни получше, денек будет напряженный.
   Виктор на прощанье кивнул помахал ему рукой и исчез так стремительно, что Валерий даже не успел ничего сказать. Зато сомнений больше практически не было: с Новиков происходит что-то необычное, никогда раньше он еще так себя не вел.
  
   Глава третья
  
   Утром, едва Валерий и Виктор появились на работе, они сразу же взялись за своего пленника. Ночь, проведенная в камере, подействовала не слишком благотворно на него, весь он был какой-то помятый и понурый. И глаза были совсем другие; если вчера он пытался хохориться, даже иногда кидать на оперативников наглые взгляды, то сейчас от этой бравады не осталось и следа. Он смотрел на них не то с ожиданием, не то с какой-то, наверное, не до конца понятной даже ему надеждой.
   - Ну как провели ночь? - спросил Валерий не без некоторого сочувствия к узнику.
   - Какая к черту ночь, - вдруг огрызнулся Волков, - засунули меня с каким-то ворьем. Того и гляди обчистят все карманы.
   - А сам-то ты кто? - резко вмешался в разговор Новиков. До этого момента он сидел за столом и довольно безучастно смотрел перед собой. Он явно не выспался, это было заметно по его красным глазам и плохо выбритым щекам. Воспользовавшись знаменитым дедуктивным методом, Нек-
  расов пришел к выводу, что его друг поздно лег спать и у него даже не хватило времени, дабы привести себя в порядок. Но Валерий решил, что отныне он не будет задавать ему никаких вопросов, раз он сам не желает
  ничего говорить.
   Парень зыркнул на него глазами, но промолчал.
   - Расскажите о себе? Чем занимаетесь?
   - Учусь.
   - Где?
   - В юридическом, на третьем курсе.
   Валерий от удивления даже присвистнул.
   - Выходит мы коллеги, могли бы через пару лет здесь с тобой встретиться. Но не как с подследственным, а в несколько другом, более почетном качестве. А теперь знаешь, куда твой путь? Как же ты так глупо подзалетел. А еще юрист?
   Волков угрюмо молчал.
   - Слушай, - вдруг взорвался Виктор, - мы тут в молчанку играть не любим, я тебя об этом уже предупреждал. Выкладывай все. Давно ты в банде Брюнета? Как с ним познакомился? На скольких девках вместе с ним лежал? На какие дела вы вместе ходили? Говори!
   Валерий подумал, что, пожалуй, с этим парнем говорить надо по другому, на более привычном ему языке, но замечаний Виктору в присутствии постороннего делать не стал.
   - Это первое мое дело, поверьте, - вдруг едва не заплакал Волков. - За мной больше ничего нет. Я правду говорю.
   - Не волнуйся, это мы проверим. Если хочешь получить снисхождение, говори все, что знаешь. Но предупреждаю: если мы потом поймем, что ты нам соврал или что-то утаил, тебе будет только хуже. Как давно ты знаешь Брюнета?
   - Два месяца. То есть нет, мы с ним вместе учились в институте, два года, пока его не отчислили.
   - То есть он тоже едва не стал юристом.
   - В общем, да.
   - За что же его отчислили?
   - Подозревали нескольких парней, что они продают наркоту. Точных доказательств не было, поэтому его лишь отчислили, не стали заводить дело. И целый год мы с ним после этого не виделись. Я даже ничего о нем не слышал.
   - Как же вы повстречались?
   - Случайно, на улице. Он пригласил меня в кафе, выпить. Ну там все и произошло.
   - Что произошло? Говори подробно, все как было. Что ты все время выдаешь по частям. Не роман же пишешь.
   - Да, да, я все расскажу, - поспешно согласился Волков. - Во-первых, он был на машине. Одет франтом. И денег куча. Я сам видел. Когда мы сели в кафе, он сказал, чтобы я заказал все, что хочу. А расплачиваться будет он.
   - Ты спросил, откель у него такие доходы?
   - Ну конечно, это был чуть ли первый вопрос, что я ему задал.
   - И какой был его чуть ли не первый ответ?
   - А он ничего не ответил, вернее вместо ответа спросил: хочу ли я так жить?
   - И ты разумеется ответил, что даже очень хочешь.
   - А что тут такого! - вдруг как-то встрепенулся Волков. - На эту говенную стипендию можно что ли прожить. Ходишь полуголодный и только и думаешь, где разжиться лишним рублем. А тут еще из общежития обещают выгнать за неуплату. А это не общежитие, а почти как у вас - камера предварительного заключения. Только решеток нет и в сортир без охраны ходишь.
   - Ладно, твои проблемы нам понятны. Дальше как разговор развивался? - спросил Валерий.
   - Ну он стал говорить, что денег можно раздобыть сколько хочешь, если есть в голове извилины. Он сказал, что ему нужны смелые и толковые ребята, которые презирают это паршивое общество слабаков, трусов и идиотов и которые не действуют никакие запреты. А он помнит меня, я как раз вроде бы такой. В общем мы с ним проговорили о таких вещах, наверное, целый час, а то и больше. Он мне много всякого порассказал про красивую жизнь, про то, как ее получить. Брюнет заказал полный стол еды и выпивки, так что время прошло быстро. Но ничего конкретного
  он мне тогда не предложил.
   - Но разве ты не догадался, чем он промышляет?
   - Мысли, конечно, были, но когда твой бывший сокурсник достает пачку денег, которую тебе не заработать и за год, сами понимаете, что начинаешь думать о разном.
   - Это мы даже очень хорошо понимаем, - проговорил Виктор. - Так когда вы встретились снова?
   - Через неделю.
   - Что было во время этой встречи? Как мы поняли, ты пришел на нее уже с определенным решением.
   Волков бросил на допрашивающих быстрый взгляд.
   - Когда я вспоминал первую нашу встречу и толстую пачку денег в его руке... В общем мысли сами крутились в одном направлении. Он меня пригласил в кафе, только в другое. Он был более откровенным. Сказал, что сколотил группу из бравых ребят, которым все ни по чем и которые
  не знают, что такое денежные проблемы. Когда же я сказал, что можно угодить и за решетку, то он рассмеялся. И сказал: кто не рискует, тот не пьет шампанского. А шампанское - его любимый напиток, и он пьет его каждый день. Вообще, он очень любит повторять это выражение.
   - Что было дальше?
   - Он стал рассказывать, что готовит одно дело и что оно абсолютно верное. Добыча будет большая. И что он придумал, как попасть в дом. Только не надо торопиться, нужно выбрать подходящий момент. Это его принцип, это не я, это он так сказал. В общем мы тогда сговорились. Он предупредил, что когда я ему понадоблюсь, то найдет меня. А пока я могу повеселиться всласть. И дал мне денег. Сказал: потом вычтет из общей доли.
   - Много дал денег? - поинтересовался Виктор.
   - Стипендию за год. Он специально отсчитал эту сумму. Продолжать?
   - Продолжай, - кивнул головой Валерий.
   - Он позвонил примерно через неделю и сказал, что пора готовиться. Я плюнул на занятия в институте, и мы начали заниматься операцией.
   - Сколько человек в его банде?
   - Я знаю двоих, но есть еще. Только он их не показывает. Он постоянно конспирируется, больше месяца не живет в одной квартире, все время ищет другие про запас, чтобы в случае чего сразу в них переехать. Он мне не раз говорил, что если действовать с умом, то никогда не попадешься; попадаются дилетанты, а он считает себя высоким профессионалом.
   - Расскажите о тех двоих, - попросил Виктор.
   - Оба уголовника со стажем, в зоне мотали срок. Фамилии я их не знаю, одного зовут Глебом, по кличке "Ястреб", другого Жорой. Где они живут, понятие не имею, об этом они ничего не говорили. Брюнет такие разговоры запрещает, он считает, что каждый должен знать о других как можно меньше. А Брюнету они подчиняются беспрекословно. Я сам наблюдал. Впрочем, других он не терпит, был у нас еще один, так он начал возражать ему. Больше я его не видел.
   - Как его звали и что же с ним произошло?
   - Звали его Беспалый, так как у него половины мизинца нет. А что с ним случилось, понятие не имею, Брюнет на такие вопросы не отвечает.
   - А как ты полагаешь, легко ли ему убить человека? - вдруг спросил Валерий.
   - Легко или не легко - кто его разберет, но, мне кажется, убить может. Он мне как-то сказал, что человеческая жизнь не стоит в этом мире абсолютно ничего. Вернее она стоит столько, сколько ты сможешь за нее взять.
   - Значит, где он находится, ты про то не ведаешь? - подвел итог допроса Виктор.
   Волков, подтверждая, кивнул головой.
   - Что же ты тогда знаешь? Вспоминай о нем все, что можешь. Должна быть какая-нибудь зацепка. От этого многое будет зависеть в твоей судьбе. Ты понимаешь, что я имею в виду.
   - Чего тут не понять. Но я в самом деле ничего не знаю. В ту квартиру он нас привез только в ночь перед операцией. И то лишь потому, что после нее сразу же собирался слинять на другую хату.
   - Но вы же о чем-то разговаривали.
   - Сначала об операции - Брюнет каждого по несколько раз проинструктировал - потом в карты резались, телек смотрели. Затем он нас заставил, словно детей, рано лечь. Ну а утром было не до разговоров.
   - Ладно, операцию ты потом подробно, во всех деталях опишешь, - сказал Виктор, который явно перехватывал инициативу введению допроса.
  - А теперь напряги свои немногочисленные извилины, попробуй что-нибудь вспомнить. Не может быть, чтобы за столько времени он тебе ничего не сказал то, за что можно зацепиться. Он же любит бахвалиться.
   - Любит, да только осторожность у него на первом месте. Вы его не знаете.
   - Просвети, что он за личность.
   - Он - игрок. Я сперва думал, что самое главное для него деньги. А потом увидел, что есть вещи поважней. Для него самое важное - сыграть партию и чтобы обязательно выиграть. Без этого ему все не в кайф. Он всегда хочет быть всех умней, всех ловчей, всех богаче. Потому и деньгами любит хвалиться. Он очень осторожный, но ему нравится опасность.
   - А ты неплохо разобрался в Брюнете, - заметил Валерий.
   - Что ж, я совсем дурак.
   - А умный что ли раз вляпался в такую историю, - резко произнес Новиков. - А теперь давай вспоминай, что-нибудь он да должен был сказать.
   - Вспомнил! - как-то радостно воскликнул Волков. - Только не знаю поможет ли это вам. Однажды он проговорился про свою девушку. Он сказал, что такой шикарной телки у него никогда еще не было, что она снимается в модных журналах мод. Зовут ее Вероника.
   - И это все, что ты можешь сказать об этой замечательной особе? - разочарованно спросил Валерий.
   - Все. Он тогда вылизал один целую бутыль шампанского - вот и стал чуть откровенней, чем обычно. А так клещами из него лишнего слова не вытащишь. Вы его еще не знаете. - В голосе Волкова невольно прозвучало восхищение.
   Допрос продолжался еще полчаса, но ничего интересного подследственный больше не сообщил. Теперь Волков был готов рассказать все, что знал, так как был явно напуган перспективой оказаться в зоне. Шансов же избежать ее у него было мало. Об этом в конце разговора они откровенно сообщили ему. Кажется, только теперь Волков начинал по-настоящему понимать, в какую историю умудрился вляпаться.
   Подследственного увели, Виктор и Валерий остались в кабинете, чтобы подвести итоги. Они же были весьма неутешительными, после допроса Волкова оперативники были все также далеки от Брюнета, как и до него.
   - Что ты скажешь? - спросил Валерий.
   - Скажу, что дело наше хреново, - ответил Виктор. - Ничего не остается, как собирать дальше о нем сведения. По крайней мере мы знаем, где он учился. Там есть личное дело, должны быть какие-то адреса. Надо ехать туда.
   Валерий кивнул головой, он был доволен тем обстоятельством, что их мысли двигаются в одном направлении. Что касается всех других вопросов, то тут они с некоторых пор идут не столь синхронно. Впрочем, когда-то это должно было произойти.
  
   Глава четвертая
  
   Институт их встретил еще не забытым ароматом ничем не сравнимой студенческой жизнью. Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.
   Их принял проректор по учебной работе, средних лет мужчина. На дверях его кабинета висела табличка: "Беляшин Юрий Павлович".
   Оказалось, что он хорошо помнит Брюнета, общался с ним много раз. И тот факт, что им заинтересовался уголовный розыск, его не слишком удивил. Правда оперативники не стали его посвящать, кем ныне стал бывший студент этого почтенного учебного заведения, хотя глаза Беляшина
  так и искрились от желания узнать, что же произошло.
   - Что я могу вам сказать. Я имел с ним несколько довольно продолжительных бесед, так как на него жаловались преподаватели. Некоторые из них даже боялись идти на лекции и семинары, когда там находился Полукеев. Он всех третировал, задавал провокационные вопросы, хамил. В
  общем вел себя вызывающе, все время старался любыми способами привлечь к себе внимание. У него было гипертрафированно развитое собственное "я". Я пытался его увещевать, но вскоре понял, что это бесполезное занятие. Из разговоров с ним я вынес убеждение, что он невероятно высокого мнения о своей персоне и очень низкого - о всех остальных. Все мы для него что-то вроде червяков, он один человек. Хотя, следует признать - и об этом говорили мне многие преподаватели - он действительно способный, про таких говорят: все схватывает на лету. Из него мог бы
  получиться хороший специалист, если бы в нем не превалировали бы другие его наклонности.
   - А за что его исключили из института, что там за история с наркотиками?
   - Но его из института не исключили, хотя история была; выяснилось, что несколько студентов пробовали наркотики. В их продаже подозревали несколько человек, в том числе и Полукеева. Довольно долго разбирались, но доказать ничего не удалось. Никто его не выдал. Он же просто перестал посещать институт, не стал сдавать сессию. Тем самым
  автоматически был отчислен. Вот собственно и все.
   Личное дело Полукеева тоже не принесло много информации. Но на анкете, заполненной его рукой, была фотография. Правда старая, как минимум, трех-четырех-летней давности и не очень четкая. Зато был указан адрес, где он проживал. Само собой разумеется, что шансов обнаружить его там не было никаких. И все же посетить родной дом Брюнета было просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы поставить галочку в их расследовании.
   Родители Брюнета жили в небольшом поселке, в часе езды на электричке, на которой им пришлось добираться до родных мест Полукеева, так как с транспортом в отделе была напряженка. Их взорам предстало унылое селение, где асфальт был проложен только по главной улицы, которая вела к трехэтажному административному зданию. На всей остальной территории после недавно прошедшего дождя царила непролазная топь. Но жители, привыкшие к таким условиям, почти не обращали на нее внимание и смело
  окунали ноги в черную жижу. Все дома были исключительно типовыми, в три и пять этажней, по их виду можно было сделать вывод, что с момента появления на свет этих убогих строений ни у кого даже не возникала мысль, что их надо периодически если не ремонтировать, то хотя бы красить.
   Друзья почувствовали, как густое облако унылости накрыло их с ног до головы.
   - Не хотел бы я жить тут, - проговорил Виктор, тщетно пытаясь найти сухой пятачок, куда можно было бы поставить ногу в чисто начищенном башмаке. - Понятно почему у него возникло желание выбраться из этих благословенных мест любой ценой.
   - Но это же был не единственный путь, не обязательно становиться домушником, - возразил Валерий.
   - Кому какой путь ближе, тот по такому и топает. Если бы он родился в Москве, в самом престижном районе, я так думаю, он бы все равно стал вором и бандитом. Ты же слушал проректора, такова природа этого человека, у него слишком сильны преступные наклонности. И все же то, что я не родился в этом поселке, это подарок судьбы, - радостно
  усмехнулся Виктор, так как все же отыскал среди луж кем-то проложенную относительно твердую и сухую тропочку.
   Родители Полукеева жили в трехэтажном строении, где было разбито кажется все, что только можно было разбить. Но дома их не оказалось. В соседней квартире, куда они сунулись за информацией, пожилая женщина им сообщила, что они на работе, на керамическом комбинате. Это было
  единственное предприятие в поселке, на котором трудилось почти все его взрослое население. До их прихода, по словам соседки, оставалось два часа.
   Возвращаться в Москву было глупо, поэтому единственное разумное решение - дождаться родителей Полукеева. Соседка к себе их не пригласила, наоборот, она весьма подозрительно и даже с опасением смотрела
  на двух здоровых, явно не здешних парней. И потому сразу же захлопнула перед их носами дверь. Было слышно, как проворачиваются с громким металлическим скрежетом в ней замки. Такое поведение женщины их не слишком удивило, об этом поселке им было кое-что известно, он славился
  своей напряженной криминальной обстановкой. И особенно высоким уровнем молодежной преступностью.
   Они решили, дабы скоротать время, где-нибудь перекусить. На весь поселок было одно кафе. Спросив дорогу, туда они и направились.
   Это была самая настоящая клоака, место сбора местных алкоголиков и местной шпаны. Это Новиков и Некрасов поняли очень быстро, ознакомившись с окружающим их контигентом. Они заказали по двойной порции пельменей и по кружке пива. К их удивлению, пельмени оказались вполне
  съедобными, а пиво не очень разбавленным.
   И все же самым примечательным оказались не кулинарные изыски этого кафе. Через минут десять они вдруг обнаружили, что их персоны удостаиваются повышенным вниманием со стороны находящейся здесь публики. Валерий внезапно ощутил какой-то холодок в спине, он повернулся и встретился с пристальным взглядом сидящего за соседним столиком парня. Впрочем, тот и не скрывал, что наблюдает за ними.
   - Кажется, нами интересуются, - тихо проговорил Валерий.
   - Это я уже заметил. Зря мы пошли сюда. Иногда полезней поголодать. Об этом существует большая литература.
   - Теперь уже поздно ее читать, лучше всего делать вид, что ничего не замечаем и есть пельмени.
   - Согласен. Тем более я еще не наелся. В таком случае выпьем за успех нашего безнадежного дела, - поднял кружку Виктор.
   Это был их любимый со студенческих времен тост и не поддержать его Валерий просто не мог.
   Пора было возвращаться к дому Полукеевых. Они шли по улице и видели, как за ними тянулся хвост из местной шпаны. В том, что это была публика подобного сорта, они не сомневались, ибо за последнее время нагляделись на нее вдоволь и могли определять ее даже на солидном
  расстояние или в полном темноте. Причем, если когда они вышли из кафе, за ними следовало человека три, то когда они подошли к нужному им подъезду, их почетный экскорт утроился.
   Валерий и Виктор поднялись на второй этаж и постучались, так как звонка они не обнаружили. Им открыли практически сразу из чего они сделали вывод, что их здесь ждали.
   Родители Полукеева выглядели столь испуганными, что даже не стали спрашивать о том, кто они такие, просто провели их в квартиру. Они явно знали, о чем пойдет речь.
   Квартира была маленькая и бедная, это бросалось в глаза сразу, вся находящиеся тут мебель, по-видимому, появилась тут во времена молодости этих людей и с тех пор не менялась.
   - Мы из уголовного розыска и хотели бы поговорить о вашем сыне, - Давайте знакомиться, меня зовут Виктор Новиков, это мой коллега - Валерий Некрасов.
   Запомнить имена родителей Полукеева оказалось несложно: Семен Иванович и Мария Ивановна. Это были типично рабочие люди с натруженными за многие годы руками и грубыми лицами. Хотя оперативники видели их
  сына буквально считанные секунды, у них сложилось мнение, что он ничем их не напоминал. У Валерия даже появилось сомнение, а в ту ли семью они попали, может быть, тут какое-то недоразумение?
   - Вам известно, где сейчас ваш сын? - спросил Виктор, решивший от имени их двоих вести допрос.
   - Нет, мы давно его не видели, - поспешно произнесла Мария Ивановна, а ее муж, подтверждая слова супруги, активно закивал головой.
   - Давно, это сколько: час, два часа, неделю, месяц?
   - Гораздо больше, уж поди полгода будет, - ответила мать Полукеева. - Как уехал в последний раз, так больше о нем ничего не слыхивали.
   - И никаких весточек он не присылал.
   - Нет. Когда уходил, сказал, чтобы его мы скоро не ждали. Да и как с нами связаться, телефона тут во всей округе ни у кого нет.
   - Ну а письма, телеграммы? Они сюда доставляются?
   На лицах родителей Полукеева практически одновременно появились схожие выражения.
   - Вы не знаете его, он не станет писать, - впервые подал голос отец, и теперь его жена кивнула головой.
   - И что вы ничего не знаете о нем: где он, чем занимается?
   - Нет, не знаем, - едва ли не дуэтом произнесли родители Полукеева и неприязненно посмотрели на допрашивающих.
   - А если с ним что-нибудь случилось, если его на белом свете уже нет?
   Мария Ивановна в миг стала белой, как молоко.
   - Типун вам на язык, - только и смогла она выговаривать в ответ на это кощунственное предположение.
   - С ним все в порядке, - хмуро проговорил Полукеев- старший. - Мы бы знали. Люди добрые непременно нам сказали бы.
   - У него есть в квартире своя комната? - спросил Валерий.
   - Да, - отозвалась даже с обидой Мария Ивановна, - как же без нее, он же у нас один. Вернее был его старший братик, да почти младенцем бог душу его к себе забрал.
   - Можем пройти в комнату?
   Женщина пожала плечами, что можно было истолковать так: что бы я не сказала, вы все равно посмотрите. Она встала и провела оперативников в комнату сына.
   Комната, вернее комнатка, была очень маленькая, метров девять. Из мебели: аккуратно застеленная кровать, шкаф и этажерка с книгами. Они-то больше всего и заинтересовали Валерия.
   Подборка оказалась довольно любопытной, почти вся этажерка была уставлена криминальным чтивом: детективами, боевиками, книгами про мафию, про восточные единоборства. На отдельной полке выстроилась шерен-
  га учебников по юриспруденции. Над кроватью висел большой фотопортрет хозяина комнаты: красивое лицо, с насмешливым, даже скорее наглым взглядом.
   Они вернулись в большую комнату.
   - Значит, вам неизвестно, где находится ваш сын, чем он промышляет? - хмуро произнес Виктор. Он явно испытывал раздражение, так как все это путешествие оказывалось абсолютно бесплодным.
   - Нет, - в один голос произнесли родители.
   - Тогда мы можем вам кое-что рассказать интересное. Например, про его нынешнюю профессию, в определенной среде она носит название "домушник", то бишь квартирный вор. На его счету несколько ограблений
  квартир.
   По лицам родителей было заметно, что для них это отнюдь не новость. Хотя они попытались разыграть изумление, но было видно, что притворяться, лицедействовать они за жизнь так и не научились, это за-
  нятие дается им с большим трудом. Хотя ради любимого сына пойдешь и не на такие жертвы.
   Виктор внезапно встал, подошел к окну, затем вернулся назад.
   - Скажите, там на противоположной стороне не дружки ли вашего сына собрались?
   - Какие могут быть тут у него друзья, все они давно поразъехались, а новых нет, так как он сюда не кажет, - сказал Семен Иванович и вдруг как-то необычно посмотрел на своих непрошенных гостей. - Ехали бы вы отсюда поскорей, пока не стемнело, у нас тут не любят чужих.
   Эти слова прозвучали весьма неожиданно, а потому особенно серьезно. В том, что это было предупреждение и одновременно угроза, ни Виктор, ни Валерий не сомневались.
   Виктор решил не остаться в долгу и тоже пошел в наступление.
   - Вам известно, что за сокрытие информации о вашем сыне, у вас могут возникнуть большие неприятности с законом. Против него возбуждено уголовное дело, а это вещь серьезная. Для вашей же пользы я бы вам
  не советовал ничего скрывать. И уверяю, ему это не поможет.
   - Да мы ничего и не скрываем, - прежним испуганным тоном ответила Мария Ивановна.
   - Как вы думаете, почему он пошел на такое? - спросил Валерий.
   - А мы не верим, - вдруг громко произнес отец Брюнета. - Он не мог так поступить.
   - Доказательства его виновности не вызывают сомнений, - ответил Виктор. - Более того, он сам не только не скрывает, чем занимается, а этим гордится. Полезней будет для него и для вас сказать нам правду. Лучше остановить его в начале, только это может его спасти.
   - Что вы хотите от нас, мы целый день работаем на комбинате и ничего не знаем об Анатолии, - почти простонала Мария Ивановна. - Оставьте нас в покое. - На ее глазах показались слезы.
   Вести дальнейший разговор было бессмысленно, то ли родители Полукеева в самом деле ничего не ведали о сыне, то ли не желали ничего говорить. Жаль только потерянного времени, поездка оказалась безрезультатной.
   - Боюсь, эта наша встреча окажется не последней, - произнес Виктор, - Если вам что-то известно и вы не захотели сказать, то, не исключено, что вы однажды об этом пожалеете. А сейчас принесете свой семейный альбом, нам нужна хорошая фотография вашего сына.
   Отобрав фотографии, они вышли из квартиры, спустились по лестнице и оказались на улице. На противоположной стороне выстроились в цепочку человек семь разного возраста. В этой подозрительной кампании были совсем юные подростки по лет пятнадцать, но были и взрослые мужчины. И все они, не таясь, наблюдали на ними.
   - Иди за мной след в след, - тихо проговорил Виктор. - Идем так, как будто все нормально.
   Они шли по одной стороне, параллельным курсом двигалась местная рать.
   Валерий на всякий случай подобрал оказавшуюся под ногами увесистую деревянную палку. Они были вооружены пистолетами, но инструкция предписывала использовать табельное оружие можно было только в крайнем случае. Пока же он не наступил. И они очень надеялись, что не наступит.
   До железнодорожной станции идти было минут двадцать пять. Она находилась на отшибе, по сути дела поселок расположился от нее в метрах пятисот.
   Они вышли за пределы поселка, больше домов впереди не было. Расстояние между ними и местными ребятами стремительно сокращалось; те уже не скрывали своих агрессивных намерений.
   Виктор и Валерий остановились и встали спиной к спине. Валерий, готовясь к предстоящему бою, взял палу по удобней для себя. Он сам себе напоминал первобытного человека со своим примитивным оружием, который приготовился сражаться не на жизнь, а на смерть с людьми из другого племени. Оказывается, как мало изменилось в мире с тех далеких времен.
   Из толпы выдвинулся ее предводитель, крепкий и уже не очень молодой детина.
   - Вы куда-то торопитесь, ребята? - спросил он. - Случайно не заблудились. Так могем проводить, завсегда помощь незнакомым людям готовы оказать.
   - Сами дойдем, - отозвался Виктор. - Ребята не связывайтесь с нами, вам же хуже будет, - предупредил он.
   - Точно легавые, - довольно констатировал предводитель. - А у нас кое-кто сомневался. Думали приличные люди. Ребята, я ж вам говорил, а вы не верили.
   Из толпы послышались притворные возгласы раскаяния.
   Между тем кольцо окружения сжималось, расстояние между оперативниками и местными уже не превышало десяти метров. В любую минуты можно было ждать нападения. И оно незамедлило произойти. Причем, вся эта
  кампания действовала явно не спонтанно, ею кто-то руководил. Скорей тот, кто разговаривал с оперативниками.
   Внезапно Валерий увидел, как прямо на него летит какой-то юнец, максимум лет шестнадцати. Его телосложение соответствовало его возрасту: невысокий и довольно хлипкий. Ударом палки Некрасов сбил его с ног
  и даже успел обернуться: посмотреть, что творится у него за спиной. Там же творилось следующее: Виктор прямым хуком в скулу повалил одного нападавшего и принялся за другого. Но дальше смотреть, как развиваются события на втором фронте, времени не было, так как перед ним вырос
  противник более серьезный - рослый и сильный парень. Валерий взмахнул своей дубинкой, метя ему в голову, но тот увернулся и ударил его по руке. Палка упала на землю, но поднять ее Некрасов не успел, так как нападавший бросился на него, пытаясь сбить с ног. Валерий поймал его
  на бедро и отшвырнул приемом в сторону. Но в этот миг получил сильный удар по лицу. Его атаковали сразу двое, причем, явно входящие в гвардию этого отряда; оба высоких и крепких ребят. Валерий стал бить на отмашь не только кулаком, но и ногой, понимая, что долго он против таких серьезных противников не продержится. Одному из них он попал в пах, тот громко застонал, зато другой - больно ударил ему в шею.
   Ситуация становилось критической, еще немного и они окажутся поверженными. Валерий слышал, как матерится рядом Виктор, отбиваясь от наседавших противников. Единственный способ выбраться из этой передряги - пока не поздно достать пистолеты.
   Валерий что есть силы оттолкнул от себя одного из парней и извлек из кобуры пистолет. Но в этот самый момент он увидел, как к полю боя стремительно приближаются "Жигули". Машина остановилась в нескольких метрах и из
  нее выскочили трое. У всех у них в руках тоже были пистолеты.
   Было уже довольно темно, но Валерий сумел разглядеть, что один из прибывших - Брюнет. Он стоял чуть позади всех, но его пистолет был нацелен прямо в грудь Некрасова.
   - Не стреляйте! - крикнул он. - Тогда мы тоже не будем стрелять.
   Все замерли. Валерий приблизился к Виктору, который тоже уже успел достать пистолет.
   - У них четыре ствола, - процедил сквозь зубы Виктор.
   Валерий кивнул головой; перевес явно был не на их стороне.
   - Давайте лучше поговорим, - снова крикнул Брюнет, по-прежнему находясь на некотором отдалении. - Гарантирую безопасность.
   - Ты должен сдаться, - тоже криком ответил Виктор.
   - Попробуй, арестуй, - громко засмеялся Брюнет. - Тут вам не Москва, тут свои законы.
   Это была правда, хотя до столицы был всего час езды, но они уже поняли: законы жизни тут несколько иные и скорей всего определяют их отнюдь не местные официальные власти.
   - Ладно, - сказал Виктор, - давай поговорим. Только без пистолетов. Где будем говорить?
   Некрасов испуганно посмотрел на друга; то, что он сейчас делал, было самым настоящим служебным преступлением.
   - Почему бы нам не поговорить в машине. Только не делайте резких движений. У нас тут этого не любят. Вы поняли?
   - Можешь не сомневаться, Брюнет, - отозвался Виктор. - Прячьте пушки.
   - Сначала вы.
   - Ну уж дудки. Давай одновременно.
   Все понимали; наступил самый критический момент, каждая сторона очень сильно рисковала. Некрасов слышал, как его сердце бьется, словно барабан.
   - Прячь пистолет, - вдруг раздался у его уха шепот Виктора. - Он не будет стрелять, он в самом деле хочет поговорить.
   Некрасов хотел возразить, что в этом отнюдь нельзя быть уверенным, но времени на разговоры не было. Будь что будет, решил он, и сунул пистолет обратно в кобуру, за пиджак. К его огромному облегчению все повторили его жест. Теперь можно было начать и беседу.
   Вся местная братия расступилась, открывая им проход к машине. Они прошли мимо строя людей, с которыми только что дрались, и были встречены насмешливой улыбкой Брюнета.
   - Добро пожаловать, - распахнул он перед ними дверцу. - Чувствуйте себя, как дома.
   Они сели на заднее сиденье, Брюнет занял место впереди их. Он с нескрываемым интересом рассматривал оперативников.
   - Между прочим, я вас давно ждал. Не знал, кто приедет, но был уверен, что обязательно к моим старичкам пожалуют в гости. Видите, встречу вам приготовил. Не правда ли, она удалась. Признайтесь, что вы ничего подобного не ожидали. - Брюнет, довольный собой, рассмеялся. - А знаете, почему все так произошло? Потому что я в этом поселке хозяин. Здесь каждый рад мне услужить.
   - Я предлагаю вам сдаться и поехать с нами в управление, - вдруг хмуро сказал Новиков.
   В ответ Брюнет громко расхохотался.
   - А ну попробуйте меня арестовать. Вам отсюда тогда уж точно не выбраться, это я вам гарантирую.
   Брюнет, прищурившись, внимательно смотрел на оперативников.
   - Не думал, что вы такие молодые ребята. Значит, это вы будете гоняться за мной. Тем лучше, поиграем на равных. Наверное, вам уже сообщили, что я больше всего на свету люблю игру. Этот придурок Беляшин поди порассказал, как я устраивал в институте турниры в очко. Самое
  смешное, что даже некоторые преподаватели в них принимали участие. Видите, мне известно, где вы сведения обо мне добываете. Только что они могут вам рассказать. - Он ненадолго о чем-то задумался. - Могу спо-
  рить, что знаю, куда вы отправитесь в следующий раз.
   - И куда же? - спросил заинтригованный Некрасов.
   Брюнет рассмеялся.
   - Ну этого я вам не скажу, я что похож на последнего идиота, чтобы раскрывать свои секреты. Только знайте, когда вы туда придете, я буду рядом.
   - Послушай, - сказал Некрасов, - ну хорошо, некоторое время ты в эти игры поиграешь, но ты же умный парень, на юрфаке учился, должен же понимать, не мы, так другие тебя заарканят. Зачем тебе нужна такая судьба, не лучше ли завязать?
   - И тебе сдаться, - насмешливо проговорил Брюнет. - А какой смысл? За все, что я уже сотворил, на нарах выходит мне сидеть не один год, а в явку с повинной я не идиот чтобы верить. Как ни крути, а срок мотать придеться. Нет уж, лучше уж на воле побегать, травки пощипать. Думаете меня так просто схомутать. У меня такие есть норы, в которые
  вам никогда ваши легавые морды не засунуть. Увижу, что на хвост наступаете, отсижусь немного, а там снова что-нибудь организуем. Может на курорт подамся, монет хватит надолго. Вам с вашими вшивыми зарплатами такие деньги и не снились. Хотите я вам покажу настоящие деньги, спо-
  рим, что вы их ни разу еще не видели.
   Не дожидаясь ответа, Брюнет сунул руку в бардачок машины и достал оттуда целую кипу разноцветных купюр и бросил их на колени Новикову. Тот моментально скинул их, словно это был рой опасных насекомых. Некрасов же попытался оценить на глаз лежащую у него под ногами пачку; получилась более чем солидная сумма - его зарплата за года полтора, а то и два.
   - Раз мы уж с вами одной ниточкой связаны, почему бы не поговорить, душу излить, - насмешливо произнес Брюнет. Казалось, что сцена с деньгами не произвела на него никакого впечатления, он даже не попытался поднять рассыпанные по машине бумажки. - Всю жизнь ненавидел
  обыденность, всю эту мерзость и серость, - кивнул он в сторону почти уже исчезнувшего в сгустившихся сумерках поселка. - Рабы комбината, ничего кроме него в течение всей жизни не видят. Знаете, кто настоящие преступники? Те, кто построили этот говенный завод и такой же говенный
  поселок и поселили тут людей. Эти подонки тоже хотели, чтобы я жил бы и работал здесь, всю жизнь пахал бы на них, как вол, пока они в своих огромных кабинетах чаи бы гоняли, да с красивыми бабами в ресторанах сидели. Вот им, - сделал он неприличный, зато более чем красноречивый
  жест. - Теперь вы кое-что уяснили?
   - Это не оправдывает того, чем ты стал заниматься, - сказал Новиков.
   - Да плевать мне, оправдывает, не оправдывает! - вдруг вспылил Брюнет. - Запомните: я всегда буду делать только то, что хочу. И никто мне не помешает, никто не заставить вести себя по другому. Я собрал этих ребят, заставил их подчиняться себе. И они делают все, что я им приказываю. Прикажу и от вас останется одно мокрое место, которое они
  же по моей команде и подотрут. А если понадобится, соберу таких ребят еще столько сколько захочу. Такой шухер устрою, вся Москва ходуном ходить будет, вся ваша милиция на голову встанет. Я рожден руководить, как другие рождены подчиняться. А вот такие как вы, только и заняты тем, что ищут, под какое бы ярмо подлезть.
   - Но сидеть в зоне будешь ты, а не мы, - уточнил Некрасов.
   Лицо Брюнета, на котором до сего момента постоянно гостила презрительная гримаса, внезапно перекосила злобная усмешка.
   - А вот это еще бабушка на двое сказала. Думаете заарканить меня. Только еще неизвестно, кто на чей шее петлю затянет. Вот сегодня вы у меня в плену, и я могу сделать с вами все, что пожелаю. И ваши пушки вам не помогут. Я бы их мог у вас отобрать, да не буду - знаю, вам
  тогда не поздоровится. А мне хочется, чтобы именно вы погонялись бы за мною. Давайте пари, что у вас ничего не получится. Я ставлю все эти деньги, - кивнул он на лежащие на полу купюры. - А вы, что можете положить на кон?
   - Мы такие споры не заключаем, - сказал Новиков.
   Казалось, что Брюнет внезапно потерял интерес к разговору. Пару минут он сидел молча.
   - Ладно, будем считать, что знакомство состоялось. Можете смело топать, вас сегодня не тронут. Но если вы появитесь тут еще раз, то уж извините, я за последствия не отвечаю. Очень уж вы не понравились местным ребяткам. Так что не рекомендую совать сюда свои сопливые носы. И особенно донимать моих предков. Они люди пожилые, им волнение вредно. Вам ясно?
   Брюнет в знак того, что разговор окончательно закончен, отвернуся, и оперативникам ничего не оставалось делать, как выбраться из машины. Вся кампания находилась в несколько метрах от автомобиля. Они молча прошествовали мимо них. Их провожали громкими презрительными свистами.
   За их спиной послышался шум мотора, Виктор и Валерий почти одновременно обернулись и увидели, как быстро удаляется в сторону поселка "Жигули".
   - Ты запомнил номер? - хмуро спросил Новиков.
   - Запомнил, - отозвался Валерий.
   Больше они не разговаривали до того момента, как пришли на станцию. На их счастье электричка согласно расписанию должна была прийти буквально через три минуты. Что она и сделала секунда в секунду.
   Вагон был почти пустой. Они сидели на деревянной скамье, подавленные, а потому молчаливые. В окне мелькал подмосковный пейзаж, вернее он угадывался в разлившейся повсюду темноте.
   - Мы должны обсудить ситуацию, - первым нарушил молчание Виктор.
   - Должны, - согласился Валерий.
   - Он нас обставил по всем правилам. Возникает вопрос: как нам поступить?
   Некрасов пристально взглянул на друга, он чувствовал, что у него есть какое-то предложение. И он догадывался, что произнесет сейчас Виктор.
   - Что же ты предлагаешь?
   - Никому ничего не сообщать о том, что случилось.
   - Ты понимаешь, что это...
   - Понимаю! - резко проговорил Новиков. - Но что ты хочешь, чтобы мы признались, что нас провели, как котят. Мы не простим ему то, что он совершил, но пусть это будет нашим личным счетом. Ты согласен?
   Некрасов размышлял. Он понимал, что по всем правилам они обязаны доложить о случившимся начальству. Если они этого не сделают, это будет серьезным служебным нарушением. И хотя Новиков был по своему прав, что-то в нем противилось предложению Виктора. Но дело все в том, что противилось одно его "я", другое же "я" соглашалось с мыслью друга. И пока между двумя "я" шла борьба, он медлил с ответом.
   - Ты видишь, что он хочет поиграть с нами, хорошо, мы тоже поиграем с ним. Посмотрим, кто окажется ловче в этой игре, - продолжал уговаривать Виктор. - Теперь борьба с ним стала и нашим личным делом.
   - Я согласен, - наконец произнес Некрасов. Однако в его голосе не было полной уверенности в правильности своего выбора.
   - Он хочет показать, какой он сильный, супергерой, насколько он ловче и умнее нас. Ладно, пусть покуражиться. Но больше заманить себя в такую ловушку мы не позволим, - уверенно проговорил Виктор.
   - Лучше не стоит ничего загадывать наперед, Брюнет в самом деле очень неглуп. Ты заметил, как он хорошо предвидит наши шаги, будто чи-
  тает наши мысли. Не так-то легко будет его поймать.
   - Да, тут ты прав, - не очень охотно согласился Виктор, ему явно не хотелось признавать превосходство Брюнета. - Мы должны придумать нечто неординарное.
   - Но что?
   Однако вопрос остался без ответа, Виктор промолчал. Вместо этого он стал смотреть в окно. Электричка уже въехала в пределы Москвы и приближалась к конечному пункту своего маршрута.
   Они вышли на перрон и направились в сторону метро.
   - Поехали к нам, - предложил Валерий, - это гораздо ближе. И мама тебя давно не видела, она много раз спрашивала, почему ты в последнее время не заходишь.
   - Наталье Ильиничне мой пламенный привет и горячий, как сауна, поцелуй. Но я поеду к себе. Ты уж извини, старик.
   Обычно стариком Виктор называл его тогда, когда хотел подчеркнуть их близость и то, что он очень ценит их дружбу. И все же, отметил про себя Некрасов, к нам он упорно не едет. А раньше бы не применул принять приглашение. Они спустились в метро и пожали друг другу руки. Ехать им было в разном направлении.
  
   Глава пятая Валерий Некрасов
  
   Валерий спешил. Он знал, что мать не ляжет спать до тех пор, пока он не явится домой. Она будет сидеть у окна хоть до самого утра. Сколько бы он не боролся с этой манерой ждать его возвращения, сколько не доказывал, что он давно вырос, что у него работа, которая не поддается четкому планированию времени, она все равно поступала по своему.
  На его же увещевания и уговоры отвечала однообразно: пока тебя нет, я все равно не засну. Так что какая разница, где я буду: в постели читать книгу или смотреть на улицу.
   Валерий очень любил мать, но ее излишняя заботливость иногда вызывала у него безотчетное раздражение, которое он всячески пытался подавлять. Он понимал истоки чувств матери; она растила его одна, о своем отце он никогда ничего не слышал как будто того в природе и не существовало. Это его полное отсутствие с годами вызывало у него все большое удивление. И однажды он попытался расспросить ее о нем, но наткнулся на такое холодное молчание, что решил больше первым этот разговор не затевать.
   Но сегодня он слава богу успеет вернуться до двенадцати, поэтому маме не придеться долго переживать. Его мысли перенеслись к Виктору; она непременно будет расспрашивать о нем, а он даже не знает, что ответить, он сам ничего не понимает.
   Интерес к другу сына был у Натальи Ильничны не случаен. Так получилось, что на втором курсе института у Виктора в течение полугода умерли родители, и он остался один хозяином в двухкомнатной квартире, зато полностью беспризорным. Каких-то солидных накоплений ему не оста-
  вили, а потому кроме стипендии иных финансовых источников у него не имелось. Наталья Ильинична была довольно известным в городе специалистом по кожным заболеваниям, кандидатом медицинских наук, имела обширную частную практику, а потому в материальном отношении жили они совсем неплохо. Деньгами Виктора напрямую они не сужали, хотя бы по той простой причине, что он и не принял бы их, зато возмещали это тем, что
  кормили его обильно. Половина времени он проводил у них в квартире, отправлялся к себе только спать, да и то не всегда. Наталья Ильинична шутила, что у нее с некоторых пор появился еще один ребенок, которого она не рожала, да еще сразу студент. Иногда Валерию казалось, что мать
  любит Виктора не меньше, а то и больше его - так много внимания и заботы она ему уделяла - и испытывал по этому поводу некоторую ревность. Впрочем, он понимал, что на самом деле это далеко не так, просто Наталья Ильинична испытывала жалость к оставшемуся одному юноше и пыталась хоть как-то восполнить ему нехватку домашнего тепла.
   Правда после окончания института, Виктор стал бывать у них реже. Для такой перемены была естественная причина; работа отнимала много времени и для хождения по гостям его часто просто не хватало. И все же Валерию казалось, что с некоторого момента для этого появились и какие-то иные факторы.
   Хотя у Валерия был ключ от квартиры, но по заведенной у них традиции он позвонил три раза: знак того, что он наконец явился домой живой и невредимый. Кстати, условный знак Виктора был два звонка. Когда же они приходили вместе, то складывали свои звонки; в итоге сразу раздавалось подряд пять трелей.
   Наталья Ильнична отворила дверь, и Валерий поцеловал ее в щеку. Она внимательно посмотрела на сына.
   - Да ты, кажется дрался? - с тревогой проговорила она.
   - Так чуть-чуть.
   Он прошел в ванную, внимательно стал рассматривать себе в зеркале. В самом деле на лбу и на подбородке остались следы драки с поселковыми. Если бы мать знала, какая опасность им сегодня угрожала, она бы не волновалась, а наоборот радовалась бы, что он так легко отделался.
   Он умылся, прошел на кухню, где его ждал ужин. Голоден он был до жути, а потому набросился на еду, как медведь, вылезший после зимний спячки из берлоги.
   - А где же Витя, я думала, он тоже придет. Наготовила и на него.
   - Он поехал к себе.
   - Но это далеко, мог бы переночевать и у нас. Все же центр, утром до работы ехать пятнадцать минут. В последнее время он перестал у нас бывать. Вы случайно не поссорились.
   - У нас все в порядке, просто у каждого началась своя жизнь.
   - И что у него началась за жизнь?
   Валерий пожал плечами. Ему не хотелось говорить матери, что он понятие не имеет, чем занят друг в нерабочее время.
   - Ну ладно, - вздохнула Наталья Ильинична, - в самом деле это должно было когда-нибудь случиться. Ничего нет неизменного в мире. Когда ты был маленький я думала, что ты никогда не вырастешь. А вот уже институт закончил, работаешь.
   - А что ты думаешь про меня сейчас?
   - Что ты никогда не постареешь, что ты и Виктор останетесь навсегда молодыми. Вам очень идет быть молодыми.
   - Ну не такие уж мы молодые, нам скоро по двадцать пять.
   Наталья Ильинична улыбнулась.
   - Самое печальное, что мы понимаем, что время летит очень быстро после того, как оно проходит. Знаешь, я все думаю о том моменте, когда ты однажды вернешься вон так же поздно, как сегодня, и скажешь со смущением в голосе: мамочка, я женюсь.
   - Я тебе торжественно обещаю, что когда-нибудь эта самая несчастная в твоей жизни минута наступит, - произнес Валерий, одновременно жуя котлету.
   - Ты правильно заметил - несчастная. И я все думаю, как я отнешусь к этому одновременно счастливому и ужасному событию. Для матери нет хуже судьбы чем превратиться в ревнивую свекровь и портить жизнь своей невестке, а значит и сыну. Да избавит Бог меня от этой участи.
   - Я тоже на надеюсь на то, что он тебя избавит от этой участи, - засмеялся Валерий. - Но могу тебя успокоить и дать еще время для подготовки: пока у меня таких планов нет.
   - А они очень часто возникают совершенно неожиданно. - Она хотела что-то добавить, но передумала. - Ладно, я пошла спать, завтра и тебе и мне рано вставать.
   Валерий вошел в свою комнату, сдернул с постели покрывало. Затем подошел к книжному шкафу. Перед сном он всегда читал, хотя бы десять минут; это было как ритуал, как вечерняя молитва. Что ему выбрать на сей раз? Почему-то рука потянулась к той полке, где выстроились тонкие томики стихов. В отличии от Виктора, он очень любил поэзию, который был к ней безразличен. Подчас он даже высмеивал излишние, как ему казалось, пристрастие друга к этому, как выражался Виктор " к женскому времяпрепровождению".
   Валерий взял наугад пару сборников, лег, стал читать. Но мысли вскоре оторвались от стихотворных строчек и закружились вокруг слов матери. Может быть, в самом деле для него пришла пора серьезно подумать о том, чтобы завести семью. В институте у него были девушки, но дальше интрижек, кратковременных и легких, как летние дожди, дело не заходило. Хотя некоторые из них явно были непрочь перевести их отношения в более длительные и перспективные. Но ни одна из таких возможностей почему-то его так и не привлекла, все останавливалось на каком-то
  рубеже, за которым следовал неизбежный разрыв. Почему он так себя ведет, он не очень понимал, но всякий раз внутренний голос одобрял его поведение. А Валерий привык внимательно слушать и советоваться с ним. Он уже давно понял, что этот его таинственный советчик знает лучше,
  что ему на самом деле надо.
   И все же мысли о той, которая однажды войдет в его жизнь, не покидали его, обычно они особенно настойчиво возвращались к нему вот в эти предсонные часы, когда уходили в сторону повседневные дела и заботы, и он ненадолго оставался наедине с самим с собой. Образ этой женщины, неясный, расплывчатый, но всегда заманчивый и прекрасный, кружился в его сознании, будоражил воображение, подолгу не давал забыться уносящим усталость и тревоги сном. Эта таинственная женщина, которая
  он сам мысленно называл "прекрасной дамой", однажды поселившись в его душе, жила в этом пристанище уже долгое время. Иногда она становилась настолько реальной, что он едва ли не чувствовал ветерок от ее теплого
  дыхания на своей щеке. И вот эта "прекрасная дама", с которой он вел диалоги, советовался по самым разным вопросам была для него той едва ли не главной ценностью, той тайной, о которой он не говорил никому, даже лучшему другу. И все это время он жил надеждой, что однажды нас-
  тупит момент, и он воочию увидит ту, что давно уже стало его постоянной спутницей, его судьбой. А то, что это мгновение все никак не наступало, наводняло его грустью и печалью.
   Валерий знал, что по своей подлинной натуре - он романтик. Виктор не раз высмеивал его, как он выражался, "романтические бредни". Но Некрасов понимал: бредни это или не бредни, но если эта встреча однажды не случится, он никогда не узнает, что такое настоящее человеческое счастье, что такое настоящая любовь.
   Ладно, тему женитьбы он непременно обмозгует в самое ближайшее время, а сейчас ему просто смертельно хочется спать. Сил встать и поставить книги на полку уже не было, он сложил их на полу, рядом с кроватью. И это было последнее, что он сделал в этот день.
  
   Глава шестая
  
   Утром первым делом они проверили, не числилась ли машина в розыске? Интуиция их не подвела, ее в самом деле угнали три дня назад. Значит, ищи свищи ветра в поле, где теперь найдешь автомобиль. Следовательно надо разматывать другую ниточку, которая может привезти их к
  Брюнету.
   Ехать к нему в поселок они дружно решили нет никакого смысла. Можно не сомневаться: Брюнета там нет, он не сумасшедший, чтобы там оставаться. Так что их позиция выглядела безупречно, но и Некрасов и Новиков понимали, что помимо всего прочего им просто не хочется отправляться на место их общего позора.
   Они еще раз перечитали протоколы допроса Волкова, но никаких новых, ранее незамеченных зацепок не обнаружили. Единственное что у них имелось в наличии - это таинственная Вероника, прекрасная, как богиня модель. По крайней мере так она выглядела со слов Брюнета в передачи
  их Волковым.
   Хотя модель - это не токарь и не слесарь и все же в огромном городе славных представительниц этой профессии было не так уж и мало. Если перебирать их по одной, полжизни уйдет на то, дабы отыскать ее среди ей подобных. Нужен был какой-то ход, который их выведет к цели несколько быстрей.
   Они думали уже больше полчаса, но никаких плодотворных идей не приходило. Смущало еще и то, что если даже они отыщут эту Веронику, где гарантия, что она признается, что знакома с Брюнетом. Скажет, не только не видела, но даже не слышала о нем - и поди докажи обратное.
   Внезапно у Валерия мелькнула какая-то мысль. Ему пришлось приложить немало усилий прежде чем ее удалось сделать внятной.
   - Помнишь, на четвертом курсе у меня был краткосрочный роман с некой Мариной. Ты тогда завидовал мне, говорил, что такую красотулю
  сам бы не прочь заполучить.
   - В самом деле, что-то такое смутно припоминаю. Но вы вроде бы очень быстро расстались.
   - Да, мы встречались всего раза три, а потом она причалила к какому-то другому причалу, - без большой охоты стал вдаваться в не самые свои радужные воспоминания Некрасов. - Все произошло так быстро, что я
  даже не успел ни о чем пожалеть.
   - Ну и к чему ты рассказываешь это жалостливую историю?
   - Потом от кого-то я слышал, что она заделалась моделью, демонстрирует одежду на своих замечательных формах какого-то знаменитого модельера.
   - А что, можно попробовать, по крайней мере мы ничем не рискуем. А тебя есть ее координаты?
   - С той поры должен был остаться телефон. Надо покопаться в старых записных книжках.
   Старые записные книжки лежали у него на работе в сейфе, он принес их сюда на всякий случай: вдруг пригодятся. Примерно через полчаса он обнаружил номер телефона Марины. Там даже была записана ее фамилия: Бурлацкая. Правда это еще не означало, что записанная некогда комбинация цифр по-прежнему имеет какое-то отношение к ней, она могла давно смениться.
   - Звони, - сказал обрадованный Виктор.
   - Если она ответит, как мне представиться?
   - Как бывший поклонник, который не может ее забыть столько лет. Бывают же небывалые случаи - одна любовь на всю жизнь.
   Некрасов попытался вызвать из прошлого эту самую Марину, но почему-то ее образ вырисовывался на зеркале памяти крайне смутно, как изображение на негативной пленке. Но все равно, надо звонить.
   Некрасов набрал номер. Ему ответил молодой, приятный и немного жеманный голосок.
   - Здравствуйте. Я хотел бы поговорить с Мариной Бурлацкой.
   - А кто ее спрашивает? - На этот раз голос прозвучал уже немного настороженно.
   - Один старый знакомый, с которым она встречалась несколько лет назад.
   - А имя у этого старого знакомого имеется? Или родители от радости забыли его ему дать.
   - Нет, не забыли, меня зовут Валерий Некрасов.
   - Валерий Некрасов, - слегка удивленно переспросил голос, в который снова вернулась привычная жеманность. И по ее тону он догадался, что кажется его имя ею не забыто. - Вот уж не думала, что ты когда-нибудь мне позвонишь. Это я та самая Марина Бурлацкая, которую ты захотел увидеть. Привет, как поживаешь?
   - Привет. Спасибо, неплохо.
   - А с чего это ты вдруг вспомнил обо мне? Только без вранья, я терпеть этого не могу, когда мужики начинают плести всякие небылицы. Не говори, что все это время ты не забывал меня ни на день.
   - Раз не хочешь, то не буду. Но встретится все равно очень хочется. А не забывал потому, что ты красивая.
   Несколько секунд в трубке раздавались лишь шорохи на линии. Марина явно анализировала ситуацию.
   - Странно, не пойму, что за звонок. Слушай, может, ты какой-нибудь маньяк, насилуешь женщин или еще что? Да нет, не похоже, я помню, - опровергла она же сама эту версию. - Ну хорошо, предположим мы встретимся, что будем делать?
   Этот прямо поставленный вопрос вызвал у Валерия некоторое затруднение с ответом.
   - Ну можем куда-нибудь пойти, - не очень уверенно предложил он.
   - В кино что ли? - насмешливо фыркнула она.
   - Ну почему обязательно в кино, - сделал вид, что обиделся Валерий. - Мест что ли других мало. В кафе.
   - Это уж чуть теплей, но пока еще довольно прохладно. В самом деле что ли вспомнить молодые деньки. А ты как сейчас выглядишь?
   - Нормально, все цело.
   Известие об этом вызвало у Марины приступ смеха.
   - Ну ты меня уморил, неужели и правду все цело. Такая редкость в наши дни. На это стоит посмотреть. А когда?
   - Да хоть сейчас.
   - Ну сейчас, это значит через час. А через час - это значит через два часа. Что я к тебе в таком виде приду, надо в парикмахерскую смотаться, марафет навести. Вдруг не понравлюсь.
   - Такого просто не может случиться! - даже слишком горячо заверил ее Валерий, сам чувствуя, что в его голосе уж чересчур много энтузиазма.
   - Ну посмотрим, - еще более жеманней, чем всегда, протянула она. - В общем через два часа у памятника Пушкина. Я знаю одно приятное местечко. Только учти, там тем у кого в карманах пусто, делать нечего. Не струхнул?
   - Нет, - заверил ее Некрасов.
   Разговор завершился, и он с облегчением положил трубку телефона и вытер пот со лба.
   - Ну что? - спросил сгоравший от нетерпения Новиков.
   - Встречаемся через два часа. Идем в ресторан. Нужны деньги.
   - Сколько у тебя?
   Валерий достал бумажник, извлек из него содержимое.
   - Да, на ресторан тут явно не тянет, - оценил Виктор. Он тоже достал бумажник, вынул из него все, что в нем было на данный момент, протянул это Некрасову. - Теперь можно сказать, что ты экипирован для похода в ресторан.
   - Но как ты будешь жить, до зарплаты еще десять дней?
   - Возьму взятку.
   - Я серьезно.
   - Выкручусь, первый раз что ли. Чтобы поймать Брюнета, никаких денег не жалко. Только раскрути эту твою старую пассию. Здорово ты с ней по телефону общался, я чуть со смеху не помер.
   Некрасов запустил в друга карандашом.
   - Понятие не имею, как подступить к ней с нашим делом. Она же совсем не ради этого на свиданку ко мне идет. Сто лет ей нужны наши проблемы. Когда она узнает, в каком учреждение я работаю, может, она вообще со мной разговаривать не станет.
   - Значит, ты должен произвести на нее такое неизгладимое впечатление, что даже глыба льда растает. Не мне тебя учить, заслуженного Дон-Жуана республики.
   - Кто заслуженный Дон-Жуан, так это скорее ты.
   Виктор не стал отрицать свое право на столь почетное звание, вместо этого он как-то загадочно улыбнулся.
   - Успеха тебе в твоем трудном, но таком важном для страны деле, - напутствовал он.
   Хотя Валерий не видел Марину несколько лет, он узнал ее уже издали. Память не подвела его, она в самом деле была очень привлекательна. На голове высилось замысловатое сооружение в стиле рококо, немного пониже пламенел рот, который потянулся к нему, когда Некрасов приблизился к девушке. Одета она была подстать своему внешнему виду, о короткой кожаной юбке просто грех было сказать, что она прикрывает ноги или что-там еще. Но почему-то больше всего его поразил тот факт, что она тоже узнала его сразу и на расстоянии, так как, едва увидев, поспешила ему навстречу.
   Марина по-хозяйски, словно они и не расставались на несколько лет, взяла его под руку. При этом он подвергся весьма критическому осмотру.
   - А ты в общем ничего выглядишь, костюмчик неплохой. Хотя будь ты моим парнем, никогда бы его не разрешила надеть. Но все равно, я думала будет хуже.
   - Я старался.
   - Ладно, - улыбнулась Марина, - пойдем, тут недалеко.
   В данном случае она сказала подлинную правду, их путь занял меньше десяти минут. О существовании этого, расположенного в подвале ресторана, Валерий до этого момента ничего не знал. Они спустились вниз, прошествовали мимо швейцара, который услужливо распахнул перед ними двери. Некрасову показалось, что тому хорошо известна его спутница, так как при виде ее его лицо внезапно расплылось в широченной улыбки.
   Они сели за столик, и услужливый официант мгновенно принес меню. Валерий раскрыл кожаный переплет и стал смотреть, но не на названия блюд и напитков, а на их цены. Его глаза полезли на лоб и даже выше, ибо ничего подобного он не видел в своих самых страшных снах. Он стал стремительно прикидывать, что он может заказать на имеющуюся у него в кармане наличность. Выходило, что почти ничего.
   Он поднял от страшного меню глаза и увидел, что Марина внимательно наблюдает за его реакцией.
   - Понимаешь, - начал не слишком уверенно он, - у меня...
   - Ладно, не мучийся, - сказала она, - я не только тебя так проверяю. Закажи кофе и мороженное. На это у тебя бабок хватит?
   - Хватит, - с облегчением произнес Некрасов.
   Официант очень быстро исполнил их заказ, ничуть не удивившись его скромности.
   - А ты изменился, - сказала Марина, - мужиком смотришься. А тогда был совсем мальчик. Мне это в тебе жуть как не нравилось, мне хотелось иметь рядом с собой мужчину.
   - Прошло все же несколько лет. И ты изменилась - настоящая красавица.
   - Это правда? - вдруг оживилась Марина.
   - Правда, - уверенно ответил Валерий, так как это было в самом деле правдой. Но не всей правдой.
   Он вдруг подумал о том, что несмотря на то, что Марина невероятна привлекательна, как женщина она его совершенно не волнует, не вызывает у него никакого интереса. Ему не хочется с ней иметь никаких отношений, даже просто переспать. Почему так? - задал он себе вопрос. И тут же попытался ответить: скорей всего потому, что она - представитель чуждого ему типа человечества. Между ним и ею - невидимый, но в тоже время непреодолимый барьер. И вовсе не случайно, что они тогда расстались после нескольких встреч, хотя никаких ссор и даже просто разногласий между ними не было.
   - А все же не могу понять, почему ты вдруг вспомнил обо мне? - задумчиво произнесла Марина. - Не помнил, не помнил - и ни с того, ни сего вспомнил. Может, я и дура, но не настолько, чтобы понять: так не бывает.
   Она не так уж глупа, отметил Валерий. Он испытывал сомнения: переходить ли уже к тому ради чего он оказался в этом подвальчике в ее блистательном обществе или еще некоторое время на всякий случай поиграть в прежнюю игру?
   - Я случайно узнал, что ты - манекенщица и даже фотомодель и мне захотелось на тебя взглянуть. Редкая все-таки у нас еще профессия.
   - Профессия, как профессия, - слегка пожала плечами Марина. - Со стороны кажется, что не жизнь, а праздник. Да только мало кто знает, чего нам приходиться испытывать. Все на нас смотрят, как на... Ну сам понимаешь, как. Мужики думают, что это нам приятно, а на самом деле противно. Да и скоро придеться уходить. Там нужны молодые. А я уже
  не числюсь среди них. - В голосе Марины прозвучала настоящая горечь.
   - Но ты же совсем молодая и выглядишь шикарно. Поди от поклонников нет отбоя.
   Марина посмотрела на него и достала из сумочки сигареты. Валерий поспешил выхватить из кармана зажигалку и помог ей прикурить. Сам он тоже закурил.
   - Поклонники, это ты прав, добра этого полно, да что только толку. Все хотят одного. А дальше? Вот ты, что мне можешь предложить, кроме этого?
   - Вообще-то немного, - честно признался Некрасов.
   - Вот видишь, - усмехнулась она. - А между прочим, я сразу по голосу поняла, что ты не женат. У женатиков другие голоса, гораздо более притворные и испуганные. Да ты все равно меня не возьмешь, тебе нужна интеллигенточка, образованная. Ну скажи прямо.
   - Наверное, ты в чем-то права. Но не стоит...
   - Да не юли, на все сто права, - убежденно произнесла Марина. - Я мужскую породу лучше знаю, чем даже женскую. У меня такое чутье на вас выработалось. Хочешь на спор: ты меня пригласил даже не затем, чтобы переспать. По глазам вижу, не о том ты думаешь. А вот зачем не пойму. Выкладывай уж прямо, а то заставлю заказать горячее.
   Это была более чем серьезная угроза, платить за горячее в этом ресторане бумажник Некрасова был явно не готов.
   - Ты права, я действительно позвонил тебе не случайно. Ты уж извини меня. Я должен тебе признаться, что работаю в уголовном розыске.
   Марина несколько мгновений неподвижно смотрела на него, затем издала протяжный свист.
   - Ты думаешь, что я...
   - Нет по отношению к тебе я ни о чем таком не думаю, - поспешно прервал он ее. - Но я надеюсь, что ты сможешь помочь в одном деле. Мне надо найти одну манекенщицу.
   - И ты хочешь, чтобы это я тебе ее нашла бы.
   - Не совсем ты, но больше за содействием обратиться мне не к кому.
   С минуту Марина молчала, Валерий не без волнения ожидал ее первой реакции на его признание.
   - А что эта манекенщица замешена в каком-то преступлении?
   - Мы этого точно не знаем, нам известно только то, что она была подругой опасного преступника. А мы ищем его.
   - Знаешь что, дорогой, шел-ка бы ты дальше своей дорогой. Мне не хочется тебе нисколечки помогать. Вы загребете ее, а все будут указывать пальцем на меня, что это я ее подставила. Знала бы, не стала бы с тобой даже разговаривать по телефону, не то, что идти к тебе на сви-
  данку.
   - Я понимаю твои чувства, но дело действительно очень важное. Иначе я бы не стал к тебе обращаться. И я тебе клянусь: никто ничего не узнает. Ты же видишь, наша встреча неофициальная, никаких бумаг я не оформляю. Как старого друга, очень прошу, помоги мне.
   Марина в очередной раз погрузилась в размышления.
   - Ну ладно, выкладывай, что ты о ней знаешь.
   - В том-то и дело, что ничего не знаю, - вздохнул Некрасов.
   - Как же я тебе могу помочь?
   - Мне известно только то, что ее зовут Вероника и что она красива, как богиня. Все.
   Марина наморщила лоб.
   - Я знаю четырех манекенщиц с этим именем. Но одна совсем не красавица, даже не понимаю, как она попала туда. А вот три остальные - вполне ничего, хотя на счет богинь.... Но ни с кем из них я близко не знакома.
   - Но ты можешь указать, где их искать?
   Она кивнула головой.
   Ресторан они покинули через полчаса. На этот раз прощанье обошлось без поцелуя, ярко красный рот не потянулся к Некрасову.
   - Знаешь, у меня к тебе просьба, - сказала Марина перед тем как расстаться, - не звони мне больше никогда.
  
   Глава седьмая
  
   Изучение трех Вероник заняло у них двое суток интенсивной работы. Из них они остановились на одной по двум причинам: первая заключалась в том, что она была самая красивая из этого трио, а вторая заключалась в том, что, как они выяснили, она каталась на угнанных "Жигулях". Весьма вероятно, что сама она об этом могла ичего и не знать, так как она их не покупала, а получила в подарок. Правда от кого, было пока неясно, так как все документы оказались фальшивыми.
   В течение двух дней с санкции прокурора было организовано прослушивание ее телефонных разговоров. За это время они узнали столько деталей из ее интимной жизни, а также интимной жизни большого количества незнакомых им людей, что этих материалов хватило бы на захватывающий роман о жизни и работе манекенщиц и тех, кто вращается вокруг этого мира.
   Однако весь этот огромный поток информации не имел для них никакого практического значения, никаких следов, ведущих к Брюнету, они не обнаружили. Вероника была большим любителем телефонных разговоров, могла болтать с какой-нибудь подругой или знакомым по часу, но проанализировав ее разговоры, они пришли к наводящему на размышления выводы: она крайне скупо сообщала своим собеседникам о своих делах, зато очень активно интересовалась чужими. Причем, некоторые расспросы были довольно странными: о получаемых доходах разных людей, о том, какие покупки они совершили, много ли у них денег... Но была ли у нее такая манера общение или это делалось с определенной целью, определить они не могли.
   Среди этого моря звонков, пожалуй, только один заинтересовал оперативников по-настоящему. Звонили из автомата, слышимость была плохой и разобрать принадлежал ли голос Брюнету или кому-то другому было невозможно. Но содержание короткого разговора их насторожило, хотя ничего такого особенного в нем не было. Мужчина спросил: готова ли она. Вероника ответила, что скоро будет готова.
   Виктор и Валерий, измученные изучением жизни молодой женщины, вот уже несколько часов не могли прийти к согласию, как им следует поступить. Новиков настаивал на том, чтобы привезти ее сюда и допросить с использованием различных психологических эффектов; Валерий же сомне-
  вался, что она так легко поддастся на них и в чем-то признается, так как никаких реальных фактов, чтобы припереть к стенке, у них нет и даже угнанная машина не аргумент; она скажет, что ничего об этом не знала. Поэтому он считал, что надо продолжить наблюдение за молодой женщиной.
   Обычно Виктор как более настойчивый по характеру побеждал в их спорах. Но на этот раз его оппонент не хотел сдаваться и упрямо отстаивал свою точку зрения. Однако дальнейший ход событий сделал их разногласия бессмысленными; именно в этот день, когда они решали, как им поступить, Вероника, словно почувствовав, что к ней проявляют особый интерес, исчезла. Правда они узнали об этом только вечером, когда не удалось обнаружить ни саму манекенщицу, ни ее машину. Как они выяснили, она отпросилась на работе, но дома, как показало наблюдение, Вероника не появилась.
   Некрасова и Новикова охватили плохие предчувствия. Теперь они были почти уверены, что тот странный звонок и ее последующее исчезновение неким образом связаны между собой. Вот только неизвестно: как связаны?
   Но долго пребывать в неизвестности им не позволили дальнейшие события, которые дали вполне исчерпывающие ответы на их вопросы. В тот вечер они задержались допозна на работе и собирались уже уходить, когда пришла информация о только что случившимся ограбление квартиры. Ничего необыкновенного в ней не было, ежедневно в городе этой процедуре подвергались не одна квартира. Однако на этот раз были обчистены аппартаменты известного на всю страну эстрадного певца, чье лицо и имя знали буквально все граждане, начиная с пятилетнего возраста.
   У Валерия и Виктора возникла одна и таже мысль: это дело рук Брюнета.
   Певец жил в одном из самых престижных домов столицы, в том же подъезде проживало большое количество чиновников и государственных деятелей очень высокого ранга. А потому дом охранялся соответствующим образом, внизу нес дежурство пост милиции. Однако и он не помог.
   Вместе с бригадой криминалистов Некрасов и Новиков вошли в квартиру певца.
   О том, что ее хозяин очень богат, здесь кричало буквально все; мебель, ковры на полу и стенах, огромные экспозиции хрусталя в стенке, развешенные по стенам картины. Вся квартира была буквально забита как
  современными вещами, так и антиквариатом, и каждый экспонат этого домашнего музея представлял немалую ценность, если не историческую, то уж материальную - точно. Так что у воров выбор был как никогда широкий
  и разнообразный.
   Сам певец лежал на кушетки в легком шелковом, само собой разумеется, очень красивом халате, который лишь немного прикрывал поросшие, словно лесная полянка, волосами ноги. Вблизи и без слоя грима выглядел он совсем не так привлекательно, как смотрелся со сцены или с экрана
  телевизора. Было видно, что он не только далеко не молод, но и весьма потаскан жизнью. Неприглядность его внешнего вида усугубляло еще и то, что он был явно не в себе; было ощущение, что он только что отошел от обморока. При этом он то и дело хватался двумя руками за лицо, раскачивал его из сторону в сторону и причитал, повторяя на разные лады,
  одно и тоже не слишком изысканное словосочетание: "обокрала сука".
   Новиков и Некрасов расположились вокруг него.
   - Пожалуйста, расскажите как все произошло? - попросил Виктор.
   Просьбу пришлось повторить раз пять, прежде чем обокраденная знаменитость обратила на них свое милостивое внимание. Певец с удивлением взглянул на оперативников, словно не понимая, кто это люди и что они хотят от него?
   - Пожалуйста, расскажите нам, как все случилось? - настойчиво повторил вопрос Новиков. - От этого зависит, удастся ли вернуть вам ваше имущество.
   - Это сука меня ограбила! - вдруг громко закричал певец и вскочил с кровати. Он стал метаться по квартире, проверяю в разных углах и потаенных местах наличие вещей и ценностей. Результаты инвентаризации своего имущества повергли его в шок.
   - Они утащили все самое ценное. И деньги, пропали деньги! Столько денег. Вы даже не представляете, сколько. Вы поди в своей жизни не разу и не видели столько денег.
   - Сколько? - спросил Валерий.
   Певец назвал сумму, и Новиков и Некрасов изумленно переглянулись; такая огромная добыча бывает, наверное, раз в жизни. Максимам два раза.
   - Это сбережения всей моей жизни, я держал их вот тут, в этом сейфе, - показал он на распахнутую дверцу металлического шкафчика.
   Внезапно певец замер на месте, а затем громко завопил своим известным на всю страну баритоном, принесшим ему не только большую популярность, но и огромные доходы. Он вопил очень долго, бегая по квартире, как пойманный тигр по клетке. Все молча наблюдали за истерикой знаменитости, не зная, как следует поступать в данной ситуации: попытаться его успокоить или подождать, пока она, как гроза, утихнет сама собой.
   Гроза, то есть истерика, не утихала минут пятнадцать, за это время певец извергнул из себя целую вулканическую лаву отборных ругательств и страшных проклятий в адрес грабителей. Наконец силы покинули его, и он упал на кушетку.
   - Вы в состоянии с нами разговаривать? - спросил Некрасов.
   - Это сука меня ограбила, - уже, наверное, в сотый раз, словно
  пароль, произнес он фразу, но на этот раз как-то обреченно.
   - Кто вас ограбил, расскажите, как все было дело? - попросил в очередной раз Новиков.
   Кажется, певец впервые внимательно посмотрел на оперативников. До него стал доходить смысл того, чего они добиваются.
   - Вы найдете мои вещи и деньги? - с надеждой спросил он.
   - Мы будем искать, но только в том случае если вы нам все расскажите всю правду, - проговорил Новиков.
   - Да, - с воскресшей надеждой произнес певец, - я вам все расскажу про эту суку.
   - Как ее зовут, как вы с ней познакомились и что было потом?
   - Зовут Вероникой.
   - Как вы сказали? - едва ли не хором спросили оперативники.
   Певец несколько озадаченно посмотрел на них.
   - Вероникой, - уже немного раздраженно повторил он.
   Некрасов достал из кармана фотографию манекенщицы и показал ее певцу. Тот удивленно посмотрел на оперативника.
   - Да, это она.
   Теперь сразу многое стало понятным.
   - Мы вас очень просим, расскажите все без утайки? - попросил Некрасов.
   - Почему я должен чего-то утаивать, - недовольно произнесла знаменитость. - Ой, - вдруг простонал он, - теперь я абсолютно нищ. Все унесла, сука, все!
   То, что это далеко не так, достаточно было пробежаться одним беглым взглядом по квартире. Но певец сейчас думал не о том, что у него осталось, а том, чего он лишился.
   - Найдите то, что она украла. Умоляю вас. Вы же молодые люди, любите искусство, я вам дам постоянный пропуск на все мои концерны. Будете ходить сколько пожелаете и водит ваших девушек.
   - Спасибо, - дружно поблагодарили его сыщики.
   - Вы хотите знать, как я познакомился с этой сукой?
   Кажется, другого слова для нее у него нет, невольно подумал Некрасов.
   - Самым обыкновенейшим образом, как я знакомился и с другими женщинами. Она пришла ко мне в комнату после концерта. Не понимаю, кто и как эту суку пропустил; там всегда до черта охраны. Впрочем, с ее данными пройти скозь охрану не сложнее, чем лучу через стекло.
   - Что было дальше?
   - Я ж сказал вам: все как обычно, - удивленно-недовольно произнес певец. - Она сказала, что с детства - горячая поклонница моего таланта ну и соответственно меня самого. И намекнула, что готова на все лишь бы я уделил ей немного внимания.
   - В другой раз я бы крикнул, чтобы ее вывели из уборной, но такой красавице не мог отказать. Мы договорились о встрече.
   - О сегодняшней? - спросил Новиков.
   Певец хмуро посмотрел на него.
   - Это была вторая встреча, а на первую я пригласил ее в ресторан. Мы провели, надо прямо сказать, недурственный вечерок. Она оказалась не такой полной дурой, как я ожидал. И кроме того, у этой суки божественное тело, и когда в танце она прижималась ко мне... - Певец вдруг резко оборвал сладостные воспоминания.
   - Вы привели ее сюда, после ресторана? - спросил Некрасов.
   - Да, я думал, что будет так, как она намекала с самого начала. Но все произошло по-другому; мы еще выпили, я показал ей квартиру, рассказал о некоторых вещах. Здесь масса ценных предметов, я покупал их всю жизнь. Она всем этим очень заинтересовалась, задавала множество вопросов. Особенно о том, что сколько стоит. И когда я уже собирался
  ее уложить в постель, она вдруг заявила, что больше не может у меня оставаться, что ее ждет мама и быстро улетучилась.
   - Мы так понимаем, что вы позвонили ей? - проговорил Новиков.
   - На следующий день, я же не получил того, чего мне было обещенно! - с возмущением произнес певец. - Она сказала, что сейчас по личным обстоятельствам, несмотря на все ее желание, она не может со мной встретиться. Но как только появится такая возможность, тут же мне позвонит. И вот вчера эта сука позвонила.
   - Как проходила ваша встреча?
   - Мы посидели в одном баре, выпили по несколько коктейлей, а потом поехали ко мне.
   - Как развивались события тут?
   - Обыкновенно. Мы сели, я достал шампанское, немного потанцевали, выпили. А затем случилось что-то странное; я вдруг почувствовал, как в голове все смешалась, а веки невероятно потяжелели. И дальше я ничего не помню. А когда я очнулся, то сразу понял, что меня ограбили под
  чистую.
   - Каким образом вы поняли?
   - Тут на столе стояла одна статуэтка, очень ценная, это настоящий Роден. Я купил ее во время гастролей в Париже. Я дурак похвастался этой суке об этом! - схватился за голову всенародный любимец.
   Беседа продолжалась еще не меньше полчаса, все в том же духе. Никакой ценной информации певец им больше не сообщил. Судя по всему он так отключился, что не видел, что его грабят.
   Бригада, выезжавшая на место преступления, вернулась в управление только под утро. Некрасов и Новиков валились с ног, но им было не до сна. Они помчались к дому, где жила Валерия. В ее окошке горел свет, а на улице они легко обнаружили припаркованную машину, на которой ката-
  лась манекенщица.
   Вскоре свет в окне потух, Вероника, по-видимому, после удачно проведенной ночной операции легла отдыхать.
   - Надо ждать утра, выписать у прокурора ордер на обыск и арест и перепроводить эту ночную пташку в наше гнездо, - сказал Новиков. Он усмехнулся. - Она даже не подозревает, что спит в своей уютной спаленке в последний раз. В следующий раз ей удастся поспать с таким комфортом через много лет. Воистину правы философы, которые говорят, что никто не знает своей судьбы.
   - Послушай, - вдруг заметил Некрасов, - а если там Брюнет?
   - Черт возьми, я об этом не подумал. Он же не знает, что мы вышли на его подружку, а потому вполне может думать, что у нее он в безопасности. - Виктор посмотрел на часы. - Начало шестого, прокурор появится в девять. Надо сразу же брать быка за рога. Еще придеться объясняться с Гусаревым. Давай так, ты дуешь в управление и как только там появляется наше начальство, начинаешь действовать. А я пока тут побуду.
   - А почему идти должен я? Пусть решит жребий.
   К такому методу решения спорных вопросов они прибегали всегда, когда чувствовали, что обычным способом договориться им будет трудно.
   - Будь по-твоему, - неохотно согласился Новиков.
   Он достал из кармана коробок, сломал одну спичку и зажал ее в кулаке. Некрасов вытянул длинную.
   - Мне оставаться, - радостно сообщил он.
   - Все равно ехать рано. Я могу побыть тут еще час.
   Под утро стало немного прохладно, к тому же над городом собиралась стая темно-серых туч, которая обещала днем пролиться обильным дождем. Некрасов поднял воротник пиджака и посмотрел на молча стоявшего Виктора.
   - Что ты обо всем думаешь? Как тебе великий певец?
   - Презираю таких людей! - жестко проговорил Новиков. - Для него все люди - это половые доски, по которым он ходит своими начищенными до блеска щиблетами. А едва его немного пощипали, как готов перед нами растилаться, дабы мы отыскали его деньги и всякие там драгоценные безделушки. А как только мы найдем, мы снова окажемся для него тряпками, о которых он вытирает свои кожаные ботинки.
   - По-моему, ты к нему чересчур суров. Тип неприятный, но понять его можно: я еще ни разу не видел, чтобы кто-то сиял от счастья, когда его обворовали. А мы с тобой почти за год перевидели таких потерпевших много.
   - Знаешь, - насмешливо произнес Новиков, - я бы издал такой закон: что имущество не всех, кого обворовывают, стоит искать или возвращать. Мне даже не хочется, чтобы мы чего-нибудь нашли из того, что у него украли. Пусть побеситься, жирок растрясет. С его подкожным слоем
  это полезно. Я давно пришел к выводу, что некоторые потерпевшие даже не стоят того, чтобы ради них стараться, мерзнуть на холодном ветру, рисковать своими шкурами. Вот так, как сейчас.
   - Не знаю, как ты, но я стараюсь вовсе не ради этой знаменитости.
   - Тогда поясни, ради чего?
   - Ради того, чтобы в мире было меньше грязи, чтобы такие типы, как Брюнет, не глумились бы над всеми, не пользовались плодами огромного труда всего общества. И не нам решать: кого надо защищать, а кого - нет, кому возвращать похищенное имущество, а кому - нет. Пусть певец нам неприятен, но он приобрел все законно, у него миллионы поклонников, он радует людей своим искусством. В отличии от Брюнета и ему подобных.
   - Ты - идеалист, - почему-то вздохнул Виктор. - А я как вспомню, как живет наш певец и сравниваю с тем, сколько мы с тобой получаем за нашу собачью работу. Разве это справедливо?
   - Насчет справедливости, я с тобой согласен, конечно, получаем мы немного. Но ведь этим все не исчерпывается. Нельзя измерять все деньгами.
   - А чем стоит измерять? Я давно понял: деньги - это универсальный критерий. Если их нет, жизнь становится бессмысленным препровождением времени на земле. Ты помнишь, когда мои родители умерли, и я остался один, ты и Наталья Ильинична спасали меня от голодной смерти.
   - Насчет голодной смерти ты преувеличиваешь.
   - Ну не слишком уж сильно. Но тогда я понял: ничего так не унижает, так не раздавливает человека, как постоянная нищета, из которой невозможно выбраться. И я дал себе слово: однажды я стану богатым.
   - Но каким образом? Милиция не та система, где можно разбогатеть. Если, конечно, сам знаешь что делать.
   Виктор скривился.
   - Я не собираюсь заниматься подобными делами, я их глубоко презираю.
   - А какими ты собираешься заниматься делами, чтобы стать богатым?
   Ответ Виктора прозвучал не сразу.
   - Еще не знаю. Но у меня такое чувство, что однажды ко мне придет идея, которая изменит мою жизнь.
   Некрасов испытывал удивление, никогда он не слышал подобных слов от своего старого друга. А он-то думал, что знает все его мысли и помыслы. Или почти все. Впрочем, сейчас не время для продолжения этого важного разговора, им лучше перенести его на потом.
   - Кажется, тебе уже пора ехать.
   - Ты прав. Я постараюсь вернуться как можно быстрей. Может, попросить какой-нибудь наряд милиции подежурить тут с тобой?
   - Не стоит, на этот раз я никакого не упущу.
   Виктор как-то нерешительно посмотрел на Некрасова, но возражать не стал. Он дотронулся до его плеча и быстро пошел к машине.
   Бессонная ночь все сильнее давала о себе знать, веки смыкались сами собой. Валерий с завистью посматривал на темные окна, где на мягкой постели в тепле и уюте почивала эта самая красавица-Вероника. Когда-то он еще доберется до своей кровати.
   Им овладело какое-то странное полудремотное состояние. Он вроде бы видел все, что происходило вокруг, а в голове как бы сама собой текла иссякающая ни на минуту река мыслей. И одновременно он пребывал в каком-то ином мире, где реальность была очень неясной и зыбкой и которая то и дело исчезала, словно тень при заходе солнца за облако.
   Внезапно из подъезда выскочил мужчина. Но Валерий среагировал на его появление с опазданием, так как не смог сразу сбросить с себя плотную вуаль дремы. И эти потерянные мгновения дорого обошлись ему. Когда он окончательно очнулся, Брюнет был уже в каких-то десятках сантиметрах от него. Валерий бросился к нему, но опоздал, сильный удар в скулу заставил его остановиться, второй удар ногой - повалил его на землю.
   - Пока, оперативничек! - крикнул ему Брюнет и помахал рукой. Он сел в стоящую рядом машину и та резко рванула с места. Когда Валерий поднялся, ему только оставалось, что бросить прощальный взгляд на исчезающий вдали бампер легковушки.
   Пока он ждал, когда приедет Виктор с прокурорскими постановлениями, то решал сложную для себя дилему: рассказывать ли другу, начальству о том, что он упустил Брюнета? Эта история явно не прибавит ему авторитета. В тоже время ситуация сложилась для него благоприятна в том
  плане, что он вполне может промолчать о том, что случилось. Нет ни одного свидетеля его неудачного поединка с Брюнетом. Но неожиданно он поймал себя на том, что все внутри у него противится такому решению. Они уже с Виктором однажды скрыли то, что произошло в поселке. И до сих пор ему становится не по себе, когда он вспоминает об этом проявление малодушия.
   Но никакого окончательного решения до приезда Виктора он так и не принял.
   - Можем идти и будить дамочку, - довольный предстоящим действием проговорил Виктор, размахивая перед носом Некрасова прокурорскими постановлениями. - Ничего не случилось? У тебя на лице какая-то краснота.
   - Случилось, - мрачно ответил Валерий. - Тут был Брюнет. Я зазевался, он налетел на меня и ударил. А затем скрылся на машине.
   Виктор присвистнул.
   - Черт! Зря я тебя оставил одного, сердце подсказывало, что не надо этого делать. Как ты собираешься поступить, начальство за такой прокол по головке не погладит?
   - Напишу рапорт.
   Виктор посмотрел на него, но комментировать решение друга никак не стал.
  
   Глава восьмая
  
   По-видимому, у Вероники был крепкий сон, как у человека с чистой совестью или с ее полным отсутствием, так как они звонили довольно долго. Наконец недовольный, невыспавшийся голос поинтересовался: "Кто
  там?"
   - Уголовный розыск, немедленно открывайте. Иначе вышибаем дверь, - грозно предупредил Виктор.
   Возникла пауза, манекенщица явно не знала, как ей поступить.
   Виктор повторил свою угрозу и для усиления эффекта несколько раз ударил подошвой ботинка по двери. Это послужило неплохим аргументом, и она робко приоткрылась.
   Оперативники стремительно ворвались в квартиру. Они быстро осмотрели ее на предмет возможного обнаружения в ней других лиц. Но больше никого здесь не оказалось. Зато постель явно хранила следы пребывания в ней еще одного тела, особенно подушка, на которой еще не до конца
  изгладилась вмятина от головы Брюнета.
   Это было однокомнатное гнездышко, небольшое, но очень уютное, обставленное с хорошим вкусом. С квартирой певца его объединяла одна схожая черта; тут тоже было множество безделушек, правда не таких дорогих.
   - Вероника Евгеньевна Хлопонина? - сухим официальным осведомился Некрасов.
   - Да, это я. Ну и что? Что собственно происходит, по какому праву вы ворвались ко мне, да еще когда я спала? - постаралась разыграть она возмущение.
   - Вот санкции на обыск вашей квартиры и на ваше задержание. Вы подозреваетесь в соучастие в ограблении. Сейчас пригласим понятых.
   Пока шел обыск, хозяйка квартиры сидела молча на диване. Ее красивое тело лишь слегка прикрывал легкий халатик, который она даже не сочла нужным завязать. Она с нескрываемой ненавистью смотрела на оперативников и дабы успокоиться, одну за другой подряд курила сигареты.
  Нужные им находки они сделали быстро, так как манекенщица то ли не сочла необходимым, то ли не успела их как следует спрятать. В шкафу они отыскали несколько сваленных туда вещей. Хотя у них не было с собой описи украденного у певца имущества, но судя по всему это были
  предметы из его роскошных аппартаментов.
   Обыск закончился, понятые подписали протоколы - и удалились.
   - Одевайтесь, поедемьте с нами, - сказал Виктор. - Берите необходимые вещи, боюсь сюда вы долго не вернетесь.
   Молодая женщина обожгла его полным ненавистью взглядом и стала собираться. При этом пальцы у нее дрожали так сильно, что она подолгу
  застегивала пуговицы на каждой из своей одежде.
   Через сорок минут они были в управлении.
   Они решили начать допрос сразу же, без промедления, пока молодая красавица не продумала стратегию своей защиты. Но для начала манекенщицу пришлось несколько минут усаживать на стул, так как она не желала этого делать, отчаянно вырывалась, сопровождая свои действия отборным
  матом, который столь не соответствовал всему ее утонченному виду. Наконец, угомонившись, она все же села, смирившись с необходимостью пребывания в этом кабинете.
   Некрасов молча разглядывал сидящую на стуле женщину. Она в самом деле была очень красивой, красивей даже Марины Бурлацкой. Но при этом, как и по отношению к своей старой знакомой, он не испытывал к ней никакого мужского интереса; скорей наоборот, она была ему неприятна. Ее тонкое лицо портило несходившее с него вульгартное выражение. Несмотря на всю внешнюю привлекательность, в ней подспудно ощущались грубость и
  неразвитость ее натуры, которые становились очевидными едва она открывала рот.
   Что же я за странный такой мужик, думал Некрасов, если меня не привлекают такие красивые, ухоженные, прекрасно одетые женщины, как Марина и вот эта Вероника? Может, со мной в этом плане не все в порядке? Но дальнейшие его тревожные мысли на эту тему прервал голос Виктора.
   - Ну что, успокоилась? Тогда начнем говорить? Рассказывай все о своем ночном походе. Где остальные вещи и деньги?
   В ответ раздался очередной залп отборного мата. Новиков спокойно дождался, когда завершится этот артиллерийский обстрел из непристойных слов, подошел к молодой женщине вплотную, взялся обеими руками за воротник ее блузки и приподнял Веронику со стула.
   - Запомни мои слова: если не начнешь давать сейчас показания, я тебя отправлю на часок в камеру, где два десятка мужиков по году не касались не одной бабы. А потом посмотрим, какой-то ты оттуда выползешь? Не все тебе одному Брюнету принадлежать, пусть и другие отведают
  этого сладкого кушанья. Ну как, будешь говорить или отправишься к мужичкам?
   Новиков обладал способностью произносить подобные монологи настолько убедительно и натурально, что большинство посетителей этого кабинета покупались на них. Вероника с испугом смотрела на него; она явно поверила в реальность угрозы.
   Новиков почувствовал перемену в ее настроении и отпустил воротник манекенщицы.
   - Будешь говорить?
   Она неохотно кивнула головой.
   - Предупреждаю, ты должна сказать все. Начнешь вилять и брехать, отправишься для услады здешним ребятам.
   - Дай закурить, - охрипшим голосом попросила она.
   Виктор протянул ей сигарету и бросил на колени коробок спичек.
   - Все у него, - коротко, но ясно произнесла она, одновременно выдыхая густые клубы дыма.
   - Давай по порядку. Как познакомилась с Брюнетом и все, что о нем знаешь?
   - Четыре месяца назад, он сам меня нашел.
   - Что значит: сам нашел? Ты что где-то валялась?
   - То и значит! - раздраженно буркнула она. - Был на показе мод, увидел меня, а затем когда мы собирались домой, пришел к нам в уборную. Сказал, что такой красавицы он еще ни разу не видел и что пригла-
  шает в ресторан. И намекнул, что не стеснен в средствах и готов со мной поделиться на определенных условиях.
   - И ты согласилась?
   - Что ж не согласится, я сразу поняла, что он в отличии от других, что клеются, не врет, что при деньгах. Многие такое говорят, а потом оказывается один пшик. Надоело со всякой голью иметь дело. Ну мы и пошли.
   - В тот же вечер?
   - А чего тянуть? - искренне удивилась Вероника.
   - Что было дальше?
   - Не знаешь, что дальше бывает, - усмехнулась Вероника. - А вроде с виду взрослый. Пришли ко мне - и в постель трахаться. Иль ты не так поступаешь? Может, целый месяц цветы таскаешь?
   - Часто вы потом виделись? - проигнорировал ее вопрос Новиков.
   - По-разному, но вообще не очень. Он звонил, мы встречались.
   - А чем он занимался, ты знала?
   - Ну в общем, скоро узнала, он не очень-то скрывал.
   - Значит, это твой не первый поход с ним по чужим квартирам?
   Вероника резво вскочила со стула, почувствовав подвох.
   - Первый, ничего такого раньше не было. Мы просто ходили в ресторан и трахались. Клянусь, больше не было ничего.
   - Это-та часть вашей совместной жизни понятна. А скажи, машину он тебе подарил?
   - Да.
   - А то, что она числится в угоне, тебе было известно?
   - Да, - после небольшой паузы призналась она. - Он сказал, правда не сразу. Я спросила, он ответил. Дай еще сигарету. Из-за вас забыла свои.
   - Где Брюнет? - вдруг резко и так громко спросил Новиков, что она даже вздрогнула.
   - Не знаю.
   - Врешь!
   - Честно, не знаю! Чем хочешь клянусь! Он ни разу не говорил, где его нора. Даже намеком. Однажды я спросила, где он живет? Он сказал, что если я не буду знать, то не сумею проговориться. Я прикинула и поняла: он прав. Да и какое мне дело, где он там паркуется. У меня своя хата имеется, а где живут остальные мне наплевать. Хоть к хлеву.
   - Теперь у тебя будет другая хата, - проговорил Новиков.
   Она вздрогнула и с ненавистью посмотрела на него.
   Допрос продолжался еще довольно долго, но снова они столкнулись с тем, что ниточка, ведущая к Брюнету, обрывается в очередной раз. Где его следует искать, она сказать не могла даже приблизительно, эту свою тайну он хранил особенно тщательно.
   Наконец протоколы были оформлены, Вероника в какой уже раз с ненавистью посмотрела на оперативников, не читая, чиркнула по бумаге ручкой и с остервенением бросила ее на пол. Валерий спокойно поднял ее и положил на стол. В отличии от многих других побывавших в этом кабинете в качестве подследственных, он не испытывал к ней никакой жалости; эта особа была молодой, но уже полностью сформировавшейся хищницей.
   В сопровождении милиционера Вероника покинула кабинет, бросив на последок на сыщиков обжигающий взгляд.
   - Я вам припомню это! - неожиданно выкрикнула она. Милиционер толкнул ее в спину.
   - Ну как тебе эта красотка, не хотел бы с ней провести ночку? - насмешливо спросил Виктор.
   - Нет, - решительно отверг такое предложение Валерий. - Она в самом деле очень красива и фигура - высший класс. Но я бы не хотел бы с ней иметь ничего. Не понимаю, как это певец не почувствовал, что она из себя представляет?
   - Такие, как она, когда нужно, умеют казаться совсем другими. Тем более их же там обучают быть разными, ходить в самых разнообразных нарядах. Напялила на себя новую одежду - и совсем другой человек. - Виктор на мгновение задумался. - А что ты решил с рапортом по поводу твоей стычки с Брюнетом?
   - Я сейчас же его напишу и отдам.
   Новиков несколько секунд молчал.
   - Я бы тебе не советовал его подавать. - Он вдруг широко зевнул и улыбнулся. - Не могу больше здесь находиться, чертовски хочется подрыхать. Гори все синим пламенем, поеду домой отсыпаться.
  
   Глава девятая (Виктор Новиков)
  
   После того, как умерли его родители, после того, как рассеялась печаль утраты, он вдруг обнаружил, что обрел нежданную свободу, о которой раньше и не мечтал. И это оказалось необыкновенно захватывающим, ничем не сравнимым чувством. Хотя материально жизнь стала весьма тяжкой, но он не обменял бы ее ни какие денежные или иные блага. Несмотря на то, что в тот период он много времени проводил у Некрасовых, но все же старался как можно реже оставаться у них ночевать. Не потому, что испытывал какие-то неудобства - он чувствовал в доме друга почти также
  свободно и уютно как у себя дома, но потому что пропадало ощущение независимости, возможности вести себя так, как хочется, ни у кого не спрашивая, ни с кем не согласуя свои поступки, ни кому не давая в них отчета.
   Такое его умонастроение прежде всего отражалось на отношениях с девушками, которые сильно изменились с того момента с тех пор как он обрел свободу. В его квартире перебывало немалое их количество, но ни одна из представительниц прекрасного пола не задержалась тут надолго. И уж тем более не стала хозяйкой. Хотя было немало тех, кто делали настойчивые попытки войти в эту роль. Но Виктор, едва почувствовав, что кто-то не прочь тут обосноваться на долговременной и даже на законной основе, решительно клал предел их связи.
   По натуре Виктор вовсе не был отшельником, любил молодежные кампании, сам часто становился их заводилой. Но при этом ему нравилось после шумных гулянок возвращаться в свою тихую обитель, проходить на кухню и, смотря в окно, пить в одиночестве чай. В такие минуты Виктору казалось, что никто ему не нужен, он вполне счастлив от того, что сидит у себя дома и ни один человек на всей земле не обладает законным правом нарушить его священное уединение.
   Он даже всерьез размышлял о том, чтобы никогда не жениться. Иметь на стороне любовниц - это сколько угодно, но вот приводить сюда хозяйку такой вариант ему совсем не по душе. Он даже может завести ребенка, он согласен платить матери ежемесячное пособие, постоянно помогать и встречаться с ним; в общем выполнять роль отца. Но только не жить вместе. У человека должно быть непременно место, где бы он мог укрываться от всего мира. Иначе он постоянно будет сознательно или подсознательно искать такое прибежище для уединения.
   Таких взглядов Виктор придерживался до самого недавнего времени. Однако с определенного момента он все чаще ловил себя на том, что готов поступиться некоторыми и не исключено что и всеми своими принципами. Ибо с каждым днем он все ясней осознавал, что не может жить без
  этой женщины, что ради нее готов и не на такие жертвы. Это чувство пришло к нему совершенно нежданно и было подобно смерчу, который прилетает внезапно. И не то, что он был к нему совсем не готов, но оно явно застало его в врасплох и на первых порах внесло сильнейший переполох в его мысли и планы. И теперь ему надо было срочно решать, что же делать дальше? Менять весь свой образ жизни, свои главные приоритеты и представления о ней или идти на разрыв? Иных вариантов эта ситуация просто не предполагала.
   Все началось совершенно случайно. Он увидел ее и по его телу промчался электрический разряд. Случилось же это чрезвычайное происшествие душным поздним вечером, практически ночью. День выдался тяжелой, они гонялись за одной группой угонщиков машин, которых затем пришлось
  скручивать при их отчаянном сопротивление. Один из них заехал ему чем-то острым по лбу, в результате чего прямо по середине он оказался рассеченным лучом длинной царапины.
   Виктор уже приблизился к дому, когда понял, что несмотря на поздний час ему совсем не хочется спать, в нем сохранялась еще большая доза возбуждения от недавней погони и схватки. В двух кварталах от дома работал бар, который закрывался после полуночи. И у него возникла
  идея: а почему бы не посидеть там немного, послушать музыку, выпить кружку пивка или чего-нибудь покрепче.
   В баре было немноголюдно - занято всего пару столиков. Он подошел к стойке, дабы сделать заказ - и увидел ее. И сразу понял: больше его тут никто и ничего не интересует.
   На высоком стуле около барной стойки сидела молодая женщина. Виктор не был уверен, что ее можно было бы назвать в полной мере красавицей, но тонкое и одновременно очень нежное очертание лица производило неизгладимое впечатление своим каким-то небесным ангельским выражением. Перед ней стоял бокал с розовым мартини, но он был полон. У Виктора возникло ощущение, что погруженная в свои думы, она просто забыла о нем.
   Теперь у него была лишь одна мысль: каким образом познакомиться с ней, как завязать разговор на любую, пусть самую банальную тему? Хоть о погоде, которая как назло было очень хорошей. Он сел рядом, она повернула голову на произведенный им шум, на секунду остановила взгляд
  на его украшенным свежей царапине лбу - и отвернулась. Кажется, его особа не вызвала у нее большого интереса.
   Виктор заметил, что женщина собралась уходить. Перед этим она вспомнила о своем мартини, сделала совсем маленький, скорее символический глоток, и спрыгнула с высокого стула. Дальнейший ее путь пролегал в сторону выхода.
   Новиков никогда не испытывал робости в отношениях с женщинами, но не был он и настолько бесцеремонен, чтобы подходить на улице к любой понравившейся ему красотке с предложением знакомства. Но тут был случай особый, такого потрясения он еще не испытывал. И если незнакомка
  сейчас исчезнет, растворится навсегда в таинственных покровах темноты, воспоминание об упущенном шансе будет мучить его долгие годы.
   Собрав всю свою решительность, он ринулся за ней. Незнакомка уже успела удалиться на приличное расстояние, так как шла очень быстро. Ему понадобилось несколько минут, чтобы догнать ее.
   Заслышав за спиной громкие и быстрые шаги, женщина обернулась, увидела бегущего за ней мужчину и в страхе побежала сама. Несколько мгновений это был самый настоящий забег на перегонки. В соревновании, как и положено, победил сильнейший.
   Новиков преградил женщине дальнейший путь.
   - Извините, - сказал он, тяжело дыша после забега, - я понимаю, что вас напугал, но у меня не было иного выхода. Вам не надо бояться меня, я не собираюсь вам причинять никаких неприятностей.
   Она посмотрела на него, снова задержала взгляд на его царапине. По-видимому, эта отметина вызывала у нее особенное беспокойство.
   - Надеюсь, - сказала она. - В таком случае пропустите меня.
   - Да, пожалуйста. Но можно я вас немного сопровожу.
   - С какой стати?
   Это был вопрос, на который было весьма трудно дать сразу вразумительный ответ.
   - Сейчас поздно, опасно идти одной. Это не самый спокойный район в городе.
   - Пусть так, но почему я должна вам верить. Может быть, вы как раз и представляете самую большую опасность?
   - Я вам уже сказал, для вас я не представляю никакой опасности. Я работаю в милиции, вернее в уголовном розыске. Хотите убедиться?
   Молодая женщина задумчиво посмотрела на него, от чего у него на мгновение замерло все внутри, и нерешительно кивнула головой. Виктор достал служебное удостоверение и протянул ей документ. Она внимательно изучила его, затем вернула.
   - И что вы хотите? Вы же не так просто за мной увязались. Или это ваш стиль, вы выходите поздним вечером на охоту и ищите женщин, которых якобы надо сопровождать, пользуясь вашим служебным положением. Я угадала?
   - Почти, - попытался улыбнуться Виктор. - Вы мне подали неплохую идею. Только, честное слово, я так поступаю впервые в жизни. - Новиков понял, что наступает решительный момент: либо он все скажет сейчас,
  либо - никогда. - Понимаете, едва я вас увидел, я не знаю, что со мной произошло, но вы мне страшно понравились. Это был словно какой-то удар током.
   - И часто вас так бьет? - уже без страха, зато насмешливо проговорила ночная незнакомка.
   - Не часто, такой удар я получил впервые.
   - Что-то не верится.
   - Я понимаю, но я совсем не такой, каким может быть сейчас вам кажусь.
   - А каким вы мне кажетесь?
   - Ну что-то вроде ночного Дон-Жуана. Что я шляюсь по ночным барам и ловлю в свои сети одиноких женщин. Поверьте, я не такой.
   Женщина впервые с начала их разговора о чем-то довольно надолго задумалась.
   - Почему вы считаете, что я одинокая? - вдруг спросила она.
   Виктор почувствовал некоторую растерянность. Он вовсе так не считал, он в эти минуты просто не думал об этом, его занимали совсем другие мысли и произнес эту фразу машинально. Но сейчас он вдруг понял, что отнюдь не случайно попал в десятку, едва он ее увидел, то подсоз-
  нательно ощутил, что она одинока.
   - Мне так показалось, - почти уверенно произнес он. - Неодинокие женщины редко посещают в одиночку ночью в бары.
   Незнакомка посмотрела на него.
   - Была рада с вами познакомиться. Мне пора. И не надо меня провожать.
   Он вдруг почувствовал, что сейчас может случиться непоправимое и все его усилия окажутся напрасными.
   - Если я вас чем-то обидел, извините, - поспешно проговорил Новиков. - Но прошу вас, не уходите, не уходите так, как вы сказали.
   - А как я по-вашему должна уйти? - несколько удивленно спросила она.
   - Оставив мне надежду, что мы с вами встретимся еще?
   - А если у меня нет такого желания оставлять вам надежду.
   - Но почему? Вы же тем самым отнимаете надежду не только у меня, но и у себя.
   Последнее его замечание развеселило молодую женщину, и он услышал ее негромкий смех.
   - А вы очень самоуверенны. Это ваши природная черта или вы приобрели ее на вашей работе?
   - Не знаю, - честно сознался он. - Это я не от самоуверенности, а от отчаяния, что больше никогда не увижу вас.
   - Даже не знаю, что с вами и делать? - задумчиво произнесла она. - Это как с ненужной вещью: нести тяжело, а бросить жалко.
   - Я вам нужен, - набрался храбрости Виктор.
   Она молча смотрела на него, он же, словно преступник, который ждет вынесения приговора суда, весь замер в ожидании ее окончательного вердикта.
   - Давайте мы с вами поступим с вами следующим образом: коль вы утверждаете, что крайне необходимы мне, я не могу пройти мимо такого ответственного заявления. Поэтому я все обдумаю и приму решение. А вы мне дадите свой телефон: если мое мнение о вашей полезности для моей
  жизни будет положительным, я вам обязательно позвоню. Как вас такой варианту устроит? В любом случае это единственное из того, что я могу вам предложить на данный момент.
   - Хорошо, - без большого энтузиазма согласился он. - Раз вы не оставляете иного выхода, я согласен на такой вариант. Записывайте мой телефон.
   Женщина достала из сумочки блокнот и ручку; Виктор продиктовал ей номер.
   - А теперь я пойду, - сказала она. - Не обещаю, что позвоню, но обещаю, что тщательно обдумаю ваше предложение.
   - Скажите хотя бы, как вас зовут? - крикнул он в темноту, так как женщина уже сделала несколько шагов и уже через несколько секунд могла навсегда раствориться в темноте.
   - Ирина, - отозвалась она.
   Все последующие дни прошли под знаком ожидания звонка. Телефон звонил, но разговаривали с Новиковым совсем другие голоса. И всякий раз, схватив трубку и убедившись, что это не она, у него что-то обрывалось внутри.
   Она позвонила тогда, когда он уже перестал ждать. Ее голос он узнал мгновенно; он бы, наверное, безошибочно выделил бы его среди целого миллиона голосов.
   Ирина не стал ничего объяснять. Она только сказала: "Мне одинока, если хотите, давайте встретимся".
   Так начались в его жизни два последних изумительных, наполненных полноводной рекой счастливых переживаний, месяца.
   Его не переставало изумлять одно странное обстоятельство: каким образом он в ту ночь определил с первого же взгляда, что ему суждено раз и навсегда полюбить именно эту женщину? А то, что Ирина - его
  судьба - в этом он нисколечко не сомневался.
   Немного скептический, не верящий в глубокие чувства и устремления ум Виктора, раньше никогда не предполагал, что в его душе способно родиться, жить и с каждым днем разгораться такая горячая, словно раскаленный песок, и страстная любовь. Он был захвачен ею целиком. И все, что отдаляло его от Ирины, что мешало видеть и слышать ее, раздражало его подчас до такой степени, что у него все чаще возникало желание уволиться со службы. Слишком много времени у него отнимала работа, времени, которое он бы мог без остатка посвятить ей.
   Но с работы он уйти, конечно, не мог по той простой причине, что она давала ему средства к существованию. Да и по отношению к Валерию это было бы некрасиво. Виктор отлично знал, что в немалой степени благодаря ему Некрасов принял решение пойти работать в уголовный розыск. А потому Новиков пришел к другому выходу из сложившейся ситуации: чтобы не расставаться ней, он женится на Ирине. И сегодня сделает ей официальное предложение.
   До условленного часа свидания было еще довольно много времени. Это его радовало, так как была возможность хоть немного поспать. А для таких важных разговоров, который ему предстоит сегодня, надо непременно иметь ясную голову. Сейчас же в ней все плывет от усталости.
   Он купил большой букет, составленный из ее любимых цветов: белых роз и алых гвоздик. По традиции они встречались у того самого бара, где состоялась их первое знакомство. Тем более они оба жили неподалеку от этого заведения, а значит и друг друга. Но в гости до сих пор она
  ни разу его не только не приглашала, но и сама отказывалась посетить его квартиру. И вообще, несмотря на то, что они встречались уже относительно продолжительный период времени, он знал о ней крайне мало; она упрямо не желала посвящать его в историю своей прошлой жизни, да и не так уж много рассказывала о своем настоящем.
   Ирина приняла цветы и как-то напряженно посмотрела ему в лицо; кажется, ей почти сразу передалось его волнение. Чаще всего они отправлялись в центр: в кино, в театр, на концерт или сидели в кафе-мороженное. На заведение более высокого ранга у Виктора не хватало зарпла-
  ты. Но на этот раз ей не захотелось никуда ехать.
   - Давай сегодня посидим в нашем баре, - предложила она. - Тем более я заметила, там с каждым днем становится все уютней.
   Это предложение ему было более чем кстати; учитывая историю их знакомства, для предстоящего разговора это заведение было самым подходящим местом. Они заняли место в углу, чтобы никто им бы не мешал. Официант принес заказ: по бокалу мартини со льдом - любимый напиток Ирины.
   - Ты сегодня немного странный, - произнесла Ирина. - Я тебя таким еще не видела. У тебя очень блестят глаза. так бывает у больных, когда у них высокая температура.
   - С температурой у меня все в порядке, я волнуюсь, - признался Виктор.
   - Волнуешься? Но ты мне говорил, что почти не волнуешься, когда идешь на задание, даже если оно представляет потенциальную опасность. Что же тебе угрожает сейчас? Вроде все спокойно, никто здесь не буянит.
   - Я боюсь твоего отказа.
   - Отказ? - Ирина улыбнулась. - Но ты мне пока ничего не предлагал. В чем же я должна тебе отказать?
   - Я хочу тебе предложить, вернее сделать предложение. Я хочу, чтобы ты стала бы моей женой.
   Виктор почувствовал огромное облегчение, как человек, сбросивший с плеч непомерно тяжелый груз; по крайней мере он сказал самое главное. И теперь уже сама судьба решит за него, чем все это закончится, будет ли он сегодня самым счастливым или самым несчастным человеком на
  всем белом свете.
   Ирина долго не отвечала. Так долго, что страх начал вновь завладевать им в полном объеме, так же, как это было во время их первой встречи, когда он по-настоящему испугался, что она навсегда растворится в ночном мраке.
   - Но ты же очень мало обо мне знаешь. Я специально ничего тебе не рассказывала.
   - Но я предлагаю тебе стать моей женой не от того, что я о тебе много или мало знаю. Я люблю тебя, я хочу, чтобы ты была бы всегда рядом со мной. Разве ты это не чувствуешь?
   - Чувствую. Ты тоже мне нравишься, иначе я бы не стала встречаться. Я никогда не встречаюсь больше одного раза с тем, кто мне не нравится. Но стать женой... Не стану скрывать, я знала, что ты мне это скоро предложишь. Даже срок определила: сегодня. И, как видишь, угадала. Но тебе не мешало бы знать, с кем ты имеешь дело.
   - Ты полагаешь, я этого не знаю?
   - Ты сам сейчас можешь об этом судить. Все дело в том, что я была уже замужем: официально один раз, а реально два. И два раза уходили от своих мужей.
   - Почему?
   - Я не могла с ними жить, однажды ко мне вдруг приходило ощущение, что это совершенно чужие для меня люди. И мне становилось очень непереносимо одиноко. И когда мы с с тобой познакомились, я была во власти одиночества. Тебе знакомо это чувство?
   Виктор на минуту задумался.
   - Мне кажется, не так, как тебе. До сих пор меня одиночество особо не мучило, скорей у меня все наоборот, я спасался с его помощью от слишком бурного общения.
   - Вот видишь, мы с тобой тут совсем разные. Что если ты не станешь моим лекарством от одиночества, а я сделаю твое одиночество не избавлением, а болезнью. Подумай об этом. - Ирина достала из лежащей на столе пачке сигарету и закурила. Виктор заметил, что в последнее время она это делала все чаще.
   Нет, он не собирается отказываться от своих планов, его решимость после ее слов только возросла.
   - Я обо всем подумал. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я не верю, что мы будем с тобой одиноки. Если люди любят друг друга, одиночество им не грозит.
   - Разве я тебе говорила, что люблю тебя?
   Он вдруг почувствовал растерянность; эта простая фраза вдруг на какое-то мгновение заставила засомневаться в правильности принятого им решения. А если Ирина права, если одиночество вдвоем превратится в их общую хроническую, неизлечимую болезнь? Но нет, ничего не собьет его с выбранного пути, сказал он решительно сам себе.
   - Но ты не говорила, что не любишь. И вообще, никто не знает, когда к человеку придет любовь и когда она его покинет. Если люди чувствуют взаимную симпатию, значит есть все шансы, что однажды они полюбят друг друга. Давай ждать этого момента вместе, он так быстрей наступит.
   - А если все же не наступит, что будем делать?
   Новиков на мгновение даже зажмурил глаза.
   - Я сделаю все, чтобы этот момент однажды наступил бы.
   - Иногда даже самые большие усилия двух людей не приносит результата. Мы так далеки по нашим интересам. Я работаю в издательстве, редактирую книги, прозу, поэзию, ты - ловишь бандитов. Как это будет все сочетаться?
   - А как это сочеталось с твоим прежним мужем? Ты же его оставила, хотя он тоже занимался искусством.
   - Оставила, - подтвердила Ирина. - Наверное, я из тех редких женщин, которые ищут того единственного, который ею предназначен. Одна моя подруга однажды мне сказала, что я ищу принца.
   - А я не похож на принца?
   - На принца не очень, - вдруг засмеялась Ирина. - Но это не самое плохое. Мой принц не обязательно должен быть принцем, он может быть и сыщиком.
   - Так ты согласна? - Он вдруг ощутил океанский прилив надежды.
   - Пожалуйста, закажи мартини, как я люблю со льдом, - попросила Ирина.
  
   Глава десятая
  
   Виктор и Валерий встретились утром. Настроение у каждого из них было диаметрально противоположным: Новиков весь светился каким-то ярким, словно молния, светом, в то время как Некрасов был мрачнее тучи.
   - Что случилось? - спросил Новиков, видя настрой друга.
   - Меня хотят отстранить от этого дела. И может быть вообще от оперативной работы.
   - Почему? А понятно, ты написал рапорт?
   - Да.
   - Хочешь я пойду к Гусареву и поговорю с ним. Это несправедливо. Если устранят тебя, но пусть устраняют и меня. Мы оба ведем это дело и оба ответственны за него. Я виноват не меньше тебя.
   - Ни за что! - горячо запротестовал Некрасов. - Это только моя вина. Если ты считаешь себя моим другом, обещай мне, что не сделаешь ничего подобного.
   - Как скажешь, - едва заметно, но без большого сожаления, пожал плечами Новиков. Он понимал, в каком состояние пребывает Некрасов, но сам он был переполнен совсем другими чувствами, а потому не мог по-настоящему сочувствовать другу. Так что протест Валерия на самом деле пришелся ему кстати.
   - Знаешь, - сказал Новиков, - пока тебя еще не отстранили и есть немного времени, то лучший способ помешать им это сделать, достигнуть какого-нибудь успеха.
   - Мысль, безусловно, замечательная по глубине и масштабности, вот только одна маленькая неувязочка: как добиться этого успеха? - насмешливо произнес Некрасов. - Мы снова в тупике. Это не Брюнет, а Фантомас, он всегда исчезает в самый последний момент и неизвестно куда. Он
  нам сдает своих сообщников, словно карты, но при этом сам остается неуловимым.
   - Ты тут прав, он умеет смотреть на несколько ходов вперед, - задумчиво произнес Виктор. - В отличии от нас, мы постоянно плетемся за ним. Нам надо менять тактику.
   - Что же ты предлагаешь?
   - Пока, к сожалению, ничего. Но нужно изменить направление наших действий. Помнишь допрос Волкова?
   - Конечно, помню.
   - Он тогда говорил о трех сообщников Брюнета: Гене по кличке "Ястреб", каком-то Жоре и Беспалом, который куда-то исчез. Я так полагаю, что надо заняться этими ребятами. Не исключено, что на них выйти легче, чем на Брюнета.
   - Пожалуй, это идея, - согласился Некрасов. - В любом случае она единственная, что у нас есть. Надо дать посмотреть нашу картотеку Волкову, может, кого узнает из них. Скорей всего они уже имели дела с милицией, а то и мотали срок.
   Через полчаса из камеры предворительного заключения доставили Волкова. По его его виду было заметно, что он уже успел познакомиться и оценить прелести нахождения в заключении. Вид у него был мрачный и понурый, как у человека, приготовившегося к самому худшему в своей
  жизни.
   Почему-то парень почти все время смотрел на Некрасова. То ли он внушал ему меньший страх, то ли именно от него надеялся получить хоть какой-то намек на более благополучный исход своей судьбы.
   Некрасов объяснил ему его задачу, Волков с энтузиазмом принялся за ее выполнение.
   Их усилия оказались не напрасными, примерно через полчаса Волков отложил одну фотографию.
   - Это тот самый Беспалый, - сказал он.
   - Ты уверен?
   - Ну то, что очень похож, это точно, как дважды два четыре.
   Они продолжили поиск еще минут сорок, но пока фотография Беспалово оказалась их единственным уловом. Волкова увели, выходя он бросил умоляющий взгляд на Некрасова. Валерий вдруг почувствовал, что ему жалко парня, так глупо перечеркнувший жирной чертой, словно ошибочно написанный абзац, всю свою жизнь. Но что он может для него сделать, отныне его судьба в руках правосудия.
   Выяснить биографию Беспалово оказалось несложно, в архиве им быстро откопали его дело. Тем более оно оказалось относительно свежим. В миру его звали Никоненко Юрием Ивановичем, двадцати двух лет от роду. Из них полтора года он провел в лагере общего режима, куда угодил
  за хулиганство прямо со второго курса строительного института.
   - Ты заметил, - проговорил Новиков, - что Брюнета тянет к студентам. Это пристрастие неспроста.
   - Он выбирает тех, кто умеет хотя бы немного шевелить мозгами, - предположил Некрасов.
   - Ты очень точно выразил мою мысль. Попробуем отыскать Никоненко-Беспалово?
   В деле, как и положено, был указан адрес квартиры, где проживал Беспалый до ареста. Туда они и решили нагрянуть. Но не сразу. По дороге они заглянули в местное отделении милиции. Там о существовании Беспалого хорошо знали и подтвердили, что он по-прежнему проживает по указанному адресу вместе с матерью. И что самое главное он жив и здо-
  ров. Зато вопрос о том, чем он занимается, вызвал молчание, ответа на него у милиционеров не нашлось. Участковый же, которого они расспрашивали, утверждал, что не так давно Беспалый был довольно сильно избит. На его вопрос: что с ним случилось, тот дал стандартный ответ: подрался по пьянке. Причем, на этой версии он стоял упрямо, не желая более ничего объяснять. И так как никаких жалоб не поступало, причины для расследования случившегося эпизода не было. О том же, где находится Никоненко в данный момент, участковый ничего не знал.
   Посовещавшись, сыщики решили отправиться на квартиру Никоненко. Идти от отделения им было всего десять минут. В сопровождении участкового они вышли на улицу.
   Это был обшарпанный типовой пятиэтажный панельный дом с квартирами больше похожими на казематы, чем на человеческое жилье. Они поднялись на третий этаж, участковый позвонил. Оперативники же заняли такую
  позицию, дабы их не было бы видно в глазок.
   - Зинаида Андреевна, откройте, - громко и спокойно сказал участковый в ответ на традиционный вопрос: кто?
   Дверь отворилась, оперативники ворвались в квартиру, при этом едва не сшибли с ног пожилую женщину. Они быстро осмотрели комнаты, но никого больше не обнаружили.
   К большому их удивлению мать Никоненко вела себя очень спокойно, она без всякого выражения, с полным равнодушием смотрела на непрошенных гостей, не выражая ни возмущения, ни удивления их вторжением, словно все так и должно было бы быть. Более того, она спокойно села на
  стул перед работающим телевизором, где шел какой-то иностранный сериал. Он явно интересовал женщину неизмеримо больше, чем вторгнувшиеся в ее жилище милиционеры.
   - Зинаида Андреевна, с вами хотят побеседовать вот эти два человека, - показал участковый на оперативников.
   Мать Никоненко неохотно повернула в их сторону голову, но не сразу, а и лишь после того, как завершился очередной бурный эпизод в фильме На ее лице появилось откровенно недовольное выражение. Последующий за этим вопрос несколько их удивил:
   - Я могу не выключать телевизор? Он нам не будет мешать.
   - Хорошо, только сделайте его потише, - согласился Некрасов.
   - Вас интересует, где Юрка? - вдруг опередила она вопрос оперативников.
   - Да, мы бы хотели знать, где он? - проговорил Некрасов.
   - Я бы тоже. Только он мне не докладывает.
   - Он здесь постоянно живет? - спросил Новиков.
   - Иногда приходит, - не сразу отозвалась она, так как ее внимание оказалось опять поглощено следующим не менее бурным эпизодом фильма, где герой и героиня почему-то громко крича, объяснялись в любви. Мать Никоненко настолько глубоко погрузилась в происходящее на экране, что не сразу до ее слуха дошло то, о чем ее спрашивают.
   - Объясните, что означает словно "иногда"? Ваш сын приходит сюда каждый день, через день, раз в неделю, раз в месяц?
   - Да по-разному, - почти не тая раздражение проговорила Зинаида Андреевна. - Я ж вам сказала: когда захочет, тогда и приходит. Я его не спрашиваю, когда он снова появится.
   - Вас не интересует, где проводит время ваш сын? - немного удивленно спросил Некрасов.
   Этот вопрос не произвел на нее никакого впечатления, женщина продолжала со все возрастающим напряжением смотреть в телевизор.
   - Зинаида Андреевна, разве вы не беспокоитесь о сыне? - повысил голос Некрасов, не дождавшись ответа.
   - А он беспокоится обо мне, спросите у него, если вдруг встретите, - на миг оторвалась она от экрана. - У него свою жизнь, у меня своя. Мне нечего вам сказать о нем; я участковому об этом уже не раз говорила.
   Больше всего сыщиков удивляли не столько ее слова - им приходилось слышать и не такое - сколько интонация, с которой они произносились. Женщина говорила без всякого возмущения, полное отчуждение от сына не вызывало в ней горестных чувств, вообще ноль эмоций. Она только констатировала факт. Судя по всему точно так же она бы говорила об абсолютно чужом человеке. То, что происходило в придуманной жизни на экране телевизора, ее волновало несравненно больше, чем то, что творилось в реальной жизни.
   Некрасов и Новиков обменялись взглядами, они уже поняли, что разговор с этой женщиной вряд ли окажется плодотворным. Надо было принимать решение, что делать дальше: продолжать беседу или уходить не солено хлебавши.
   Внезапно раздался характерный скрежет ключа в замочной скважине, затем протяжно заскрипели давно не смазанные петли отворяемой двери. Через пять секунд в комнате появился высокий, но очень худой парень. Увидев нежданных гостей, он бросился назад. Но путь ему преградил Новиков. В руках парня неожиданно мелькнула небольшая финка, которой он замахнулся на него. Новиков перехватил его руку и завел за спину. Тот захрипел от боли, а на пол с грохотом упал нож. Валерий подскочил к нападавшему и стянул его запястья наручниками. После этого Новиков освободил его от своей хватки.
   Парень загнанно озирался, как пойманный в капкан зверек, явно не зная, что последует дальше. Женщина же как сидела на стуле, так продолжала пребывать в той же позе, даже появление и арест сына не вызвал у ней почти никаких эмоций, они все без остатка были отданы фильму.
   - Это ваш сын? - спросил Некрасов.
   Женщина мелком взглянула на парня в наручниках, кивнула головой и снова повернулась к экрану.
   - Мы из МУРа, - сказал Некрасов парню. - А ты Никоненко Юрий Иванович? - Он посмотрел на его мизинец и увидел, что у него в самом деле нет кончика пальца.
   Некрасов заметил, как глаза Беспалова вдруг успокоились, из них исчез страх. Значит, он кого-то боится, причем того, кого он считает пострашнее, чем уголовный розыск, подумал Валерий. Это следует учесть
  при разговоре с ним.
   - Мы бы хотели поговорить с вашим сыном, - сказал Некрасов женщине.
   Та посмотрела на оперативников и с явным неудовольствием, словно делая для них великое одолжение, выключила телевизор.
   - Если я вам больше не нужна, то я схожу в магазин.
   - Пожалуйста, - не стал возражать Некрасов.
   - Я тоже пойду, - поднялся участковый. - У меня еще полно дел. А вы потом зайдите ко мне.
   Оперативники и Беспалый остались одни.
   - За нападение на работника правопорядка, да еще с ножом тебе уже грозит приличный срок, - дал вводную Новиков. - Но мы можем договориться, забудем этот досадный эпизод в твоей биографии, если ты нам хорошенько поможешь.
   - Я помогу, - поспешно произнес Беспалый. - Но я ни в чем не замешен.
   - Зачем тогда носишь с собой финку?
   - Для безопасности.
   - Ты кого-то боишься?
   - Да.
   - Кого?
   Парень молчал, не решаясь сказать.
   - Слушай, мы пришли не для того, чтобы любоваться твоей худосочной фигурой. Говори, кого ты боишься? Случайно не Брюнета?
   Было видно, как вздрогнул Беспалый.
   - Я думал сначала, что вы от него, - тихо признался он. - Вот и вынул нож. А иначе зачем.
   - Тогда ответь: почему вы поссорились? Сначала же в друзьях ходили, - наугад проговорил Новиков. - Только говори правду и ничего кроме правды. нам немало известно. Так что если поймаем тебя на лжи, то эпизод с нападением уже сегодня ляжет в твое досье. Ты человек опытный,
  побывал, надеюсь не без пользы, в нашей системе, понимаешь, чем тебе это грозит?
   - Я понимаю. Я не хотел больше оставаться с Брюнетом и с теми, кого он набрал. Я-то думал, что он промышляет так небольшими делами, а когда познакомился поближе, то увидел, что тут тянет на большущий срок. И решил сматывать удочки. Я не хочу провести червонец в зоне.
  Вот я ему сказал, что решил отчалить. Он вроде бы не возражал, взял с меня клятву, что я никому ни слова. Я, естественно, пообещал. А он вместо того, чтоб отпустить по добро по здоровому приказал Ястребу дать мне урок. Я потом неделю не мог встать, все болело.
   Только сейчас Некрасов понял, что удивило его, когда он рассматривал Беспалого; странная цветовая гамма на лице парня, которая напоминала своим многоцветьем радугу. Теперь понятно откуда она взялась, так его разукрасил Ястреб.
   - Как проходило обучение? - спросил Новиков.
   - Ястреб пригласил меня к себе или не к себе, черт его поймешь. В общем, в какой-то дом якобы для важного разговора. И едва мы вошли, набросился сзади и стал меня избивать. Я даже ничего сделать не успел. Потом он отвез меня на машине и бросил на дороге. Я лежал на ней довольно долго, так как никто не хотел меня подбирать, все, наверное, думали, что я пьян. Потом какая-то машина все же остановилась и привезла меня сюда.
   - Когда это было?
   - Неделю назад.
   - Где может находиться Брюнет?
   - Понятие не имею, честное слово, не представляю. Мы с ним всегда встречались в разных местах, чаще всего в кафе или барах. Он никогда не говорил, откуда приехал и куда уезжает. Садился в машину - и только его и видели.
   - А ты что-нибудь знаешь об его планах?
   Беспалый кивнул головой.
   - Он готовит какой-то ограбление. Хотел, чтобы я собирал информацию.
   - О певце?
   Беспалый удивленно посмотрел на сыщиков.
   - Нет, о певце я ничего не знаю. Он сказал, что хочет навестить какого-то фараона.
   Оперативники переглянулись.
   - Какого фараона? - хором спросили они.
   - Не знаю, я же отказался. Как я услышал про фараона, то сразу я подумал, что это может для меня кончится слишком плохо. Ну и решил дать деру.
   - Ты правильно решил, - одобрил его поведение Новиков. - Но лучше бы ты сперва узнал, кого он хочет обчистить.
   - Что ты думаешь о Брюнете? - спросил Некрасов.
   Для ответа Беспалый не стал брать на раздумье даже несколько секунд, по-видимому для него было все давно ясно.
   - Он очень хитер и жесток. Больше всего он любит власть над людьми. И терпеть не может, когда кто-то восстает против него, он начинает злиться даже если кто-то просто возражает. Он сразу становится бешенным от любого противоречия. И все очень тщательно продумывает. Он ничего не делает случайно, даже копейку так не потратит, все с дальним прицелом.
   - Это все жутко интересно, но не приближает нас ни на сантиметр к твоему другу Брюнету, - проговорил Новиков. - Но если тебе неизвестен адрес Брюнета, то хотя бы ты помнишь, где тебя "учил" Ястреб?
   - Я не поеду туда, - вдруг резко проговорил Беспалый.
   - Пойдешь, Беспалый, если хочешь, чтобы мы забыли о твоем ножичке. Кто еще нам покажет это памятное тебе место. Где оно?
   По словам Беспалова, дачный поселок находился совсем недалеко от Москвы, после кольцевой на машине они ехали не больше двадцати минут. Название этого места он не знал, но как туда проехать запомнил, так как являлся, по его словам, обладателем отличной зрительной памяти.
  Выслушав его, оперативники устроили небольшое совещание. По его окончанию, Новиков сказал Беспалому:
   - Тебе придеться поехать с нами и указывать дорогу. Иначе сам знаешь...
   Беспалый не обманул, у него в самом деле оказалась замечательная зрительная память. Хотя в доме, где должна была состояться экзекуция, он побывал один раз, но дорогу туда запомнил хорошо. Виктор, направляемый им, быстро вел служебные "Жигули" по узкому, довольно извилистому
  шоссе.
   Они въехали в небольшой дачный поселок. Дома были тут похожи друг на друга, словно близнецы; не было сомнений, что в свое время они строились по одному проекту. Но Беспалого это обстоятельство не смущало, он уверенно указывал, куда следует сворачивать.
   Оставив машину в нескольких десятков метров от дома, они вышли из нее и направились к воротам пешком.
   Когда-то здесь были довольно большие сад и огород; до сих пор угадывались очертания некогда тщательно обрабатываемых грядок. Но для этого дачного участка та счастливая пора, когда о нем заботились, давно миновала, теперь тут все пространство густо и буйно заросло дикой
  травой, а часть фруктовых деревьев засохло. Одноэтажный дом находился в глубине; есть ли там кто-нибудь из-за плетня разглядеть было невозможно, так как его почти полностью закрывала листва.
   - Давай посмотрим, что там? - предложил Новиков.
   Идея была весьма рискованная, так как в доме их могла ждать любая неожиданность. Но Некрасову она понравилась, его вдруг охватило нетерпение поскорее узнать, что там внутри. А если там окажется Брюнет...
   - Я согласен, - сказал он.
   - Иди в машину, сиди там и не вылезай! - грозно приказал Беспалому Новиков.
   Попасть на дачный участок оказалось на удивление просто, Новиков просунул руку внутрь, повернул щеколду. Затем толкнул дверь, которая тут же легко открылась. Достав пистолеты, они двинулись в проход.
   На участке царила полная тишина, ничего не указывало на пребывание тут человека. Они подошли к дому, заглянули в окно. Но оно оказалось плотно занавешено.
   Входная дверь была закрыта на висящий замок. Открыть его оказалось нелегкой задачей, они провозились минут десять прежде чем сумели сломать его сопротивление.
   Дом состоял из двух помещений: средней величины комнаты и веранды. Все тут указывало на недавнее пребывание человека. Под столом стояли опустошенные банки консервов, сам стол был густо усыпан хлебными
  крошками, в углу выстроились в ряд не меньше взвода пустых бутылок преимущественно из-под пива и водки.
   Они стали обыскивать помещение, но ничего кроме старой одежды не обнаружили. Единственное, что их заинтересовало, так это находка в шкафу; там находился солидный запас продуктов, в основном - различные консервы, а также крупы, чай, кофе и не меньше десятка бутылок водки.
  Судя по всему человек, который устроил тут склад провианта, делал его с запасом, чтобы в случае чего можно было бы просидеть в доме безвылазно достаточно долгое время. Но это также означало и то, что тот, кто все это организовал, рано или поздно пожалует сюда снова. Вот
  только когда он появится здесь вновь, об этом можно было только догадаться.
   Перед тем как уйти, сыщики постарались уничтожить все следы их пребывания в доме. Затем они вернулись в машину, где их ждал Беспалый.
   - В доме никого нет, - объявил ему Новиков. - Зато много продуктов. Как ты думаешь, он тут скоро снова появится?
   - Понятие не имею. Я почти ничего не знаю об Ястребе. Только то, что он очень жестокий. - За то время, что Беспалый просидел в салоне автомобиля, он несколько прибодрился.
   - Ладно, тогда поедем в управление, будем составлять протокол по всей форме о вооруженном нападение на милиционера да еще при исполнении им своих служебных обязанностей.
   Настроение Беспалого мгновенно изменилось.
   - Вы же обещали, что если я покажу дом, не составлять протокола.
   - Надо же было тебя заставить поскорей расколоться. Да ты особенно не кручинься, отсидишь годков пять, зато вернешься поумневшим. Разве оно того не стоит. Поймешь, наконец с кем надо связываться, а кого лучше обходить стороной за сто километров. Так что не расстраивайся, это для твоей же пользы.
   Однако Беспалый имел совсем иной взгляд на происходящее. Было видно, что эта новость буквально убила его. И все то время, что они выезжали из поселка, ехали, проваливаясь в рытвинах и подскакивая на кочках, к кольцевой дороге, он буквально рыдал на заднем сиденье. Некрасов, сидя впереди рядом с Новиковым, удивленно посматривал на него, он не ожидал, что Виктор передумает и не станет выполнять данного Беспалому обещание. Он сочувствовал этому парню, который двинулся на них
  с ножиком исключительно из страха, и мысленно осуждал друга за его нечестное поведение. Но спорить на эту тему в присутствии постороннего он считал для себя невозможным. Вот когда они приедут в управление,
  тогда и поговорят.
   Наконец автомобиль плавно покатил по ровному катку кольцевой дороги. Внезапно Новиков затормозил рядом с автобусной остановкой.
   - Вылезай, - обернулся он к Беспалому. - И молись богу за то, что я сегодня добрый. А то в самом деле сидеть тебе в местах не столь отдаленных. Но если еще раз попадешься, припомню все. Ты все уразумел?
   - Уразумел! - поспешно и радостно воскликнул Беспалый. Несмотря на огромное желание поскорее покинуть машину, от волнения он несколько секунд не мог справиться с дверной ручкой. Наконец он выскочил на дорогу, и Виктор сразу же тронулся с места. Некрасов же улыбнулся, он был доволен поступком Новикова.
  
   Глава одиннадцатая
  
   Так получилось, что Брюнет невольно помог Некрасову избежать серьезного наказания за то, что упустил его. То, что Брюнет готовит ограбление какого-то высокого милицейского чина, сильно взволновало высокое милицейское начальство. О промахе Некрасова не то что забыли, но решили пока не акцентировать на нем внимание, а негласно дать сотруднику еще одну возможность реабилитировать себя. Народу в отделе не хватало, по городу прокатилась серия убийств, население заговорило о
  серийном убийце, маньяке - и основные силы были брошены на поимку преступника. Поэтому Гусарев, вызвав Новикова и Некрасова на следующее утро в свой кабинет, приказал продолжать заниматься Брюнетом. Однако придать кого-нибудь в помощь не обещал. При этом он сделал вид, что ничего особенного не случилось, так рядовое происшествие.
   Они вышли из кабинета Гусарева одновременно опечаленные и обрадованные. Печалило их то, что отныне они по сути дела оставались с Брюнетом и его бандой один на один. Радовало же их тоже самое обстоятельство, что и приводило в уныние, - отныне вся ответственность за это
  дело ложилось на них, и они могут чувствовать себя относительно свободными в своих поступках, не докладывать о каждом шаге и вздохе начальству.
   Новиков и Некрасов вернулись в свой кабинет.
   - Ну что, ты доволен? - спросил Новиков.
   - Я готовился к самому плохому, а вышло совсем не так уж плохо, - не очень скрывая рвущуюся из него радость, ответил Некрасов.
   - Но делать-то что будем, вот в чем вопрос, как бы сказал принцип Гамлет, будь он сыщиком?
   - Как что? - удивился Некрасов. - Ничего другого нам не дано, придеться следить за дачкой.
   Новиков вздохнул, он был явно недоволен этой перспективой.
   - Понятно, что следить надо, непонятно - сколько времени. Когда этот Ястреб туда прилетит?
   Некрасов развел руками.
   - Я предлагаю не терять времени даром.
   Новиков кивнул головой, но Некрасов видел, что предстоящая им работа явно не воодушевляла Виктора.
   Как они и предполагали, после некоторых поисков они нашли дело Ястреба. Настоящее его имя и фамилия, полученные им от родителей, были
  Ястребов Глеб Александрович. Несмотря на что ему было чуть за тридцать, - он оказался рецедивистом с большим стажем и опытом. Он уже давно путешествовал по тюрьмам и исправительным лагерям, последний раз
  получил шесть лет за попытку ограбления ювелирного магазина. Причем, оно едва не закончилось удачно, ему помешало непридвиденное обстоятельство; милицейский наряд случайно оказался очень близко от места
  преступления. Получив сообщение, он прибыл туда очень быстро. И грабителям не хватило буквально минуту чтобы скрыться. Все то, что они прочитали, свидетельствовало о нем, как о человеке жестоком и решительным.
   Они отправились в администрацию поселка, чтобы выяснить, кому принадлежит дом, где нашел себе приют Ястреб. Но оказалось, что его владелец год назад как умер, а наследники пока так и не объявились, хотя было известно, что они существуют. Но никто ничего конкретно о них не знал. Значит, и этот след обрывался.
   Еще несколько часов у них ушло на то, чтобы найти и обо всем договориться с хозяевами соседнего участка. Предворительно позвонив им, они отправились к ним на квартиру. Не вдаваясь в подробности, объяснили ситуацию и попросили разрешение некоторое время провести в их загородном владении, самим же пока туда не являться. Впрочем, сообщение о том, что рядом с ними находится опасный преступник, так перепугало эту семью, что они даже с радостью вручили оперативникам ключи и детально
  рассказали, что и где находится в доме и на участке. Теперь оставалось только занять и начать обживать новое место для наблюдения.
   Покидая в тот первый и последний раз дом и участок, где скрывался Ястреб, они на калитке оставили меточку - белую нитку, которая непременно бы разорвалась, если бы дверь кто-то попытался бы открыть. Но нитка была на своем месте целая и невредимая, что означало - Ястреб за это время свое убежище пока не навещал.
   Дом, где им предстояло провести неизвестное какое количество времени, оказался вполне пригодным для проживания. Хотя хозяева оказались не слишком аккуратными, в комнате и на веранде они оставили очень много самого разного мусора. Пришлось выгребать его и даже подметать и мыть полы. За этим крайне полезным занятием их и застал бесшумно спустившийся с высоты на землю вечер.
   Погода была теплая и тихая, деревья, словно часовые, стояли неподвижно, на небе - сверкали манящим блеском россыпи искрящихся алмазов. Оперативники вынесли из дома два табурета и поставили их рядом с забором, но так, чтобы с соседнего участка их не заметили бы или хотя
  заметили не сразу. Впрочем, пока эта опасность была чисто гипотетическая, так как никого там по-прежнему не было.
   Они расположились напротив друг друга, достали по сигарете, с наслаждением затянулись. Их аромат в этот тихий теплый вечер доставляло особое удовольствие даже Некрасову, который курил скорей не из-за любви к этому занятию, а скорей из солидарности с другом.
   - Знаешь, я даже рад, что оказался здесь, когда еще удастся провести такой спокойный вечер на природе, - сказал Валерий. - У меня периодически еще с детства возникает желание пожить где-нибудь на берегу озера или реки вот примерно в таком доме, может чуточку получше и попросторнее. Представляешь, встаешь утром, ныряешь в воду, готовишь на костре тобою же пойманную рыбу. Потом ешь вкуснейшую уху. Ты бы так не хотел так провести время?
   Новиков пыхнул в друга сигаретным дымом, затем хмыкнул.
   - Сколько тебя помню, ты всегда был романтиком, постоянно мечтал о каких-то путешествиях, слияние с матушкой-природой. Только как ты думаешь, насколько бы тебя хватило терпения так вот жить? Не очень я верю в эту тягу к природе прирожденного, вроде нас с тобой горожанина. Через день-два он начинает думать, что ему не хватает удобств: телефона, телевизора с последними известиями, горячей воды с ванной и массы других полезных и особенно бесполезных вещей. Это кончается тем, что
  он однажды просто убегает от этой твоей замечательной природы и возвращается к нашей мерзкой цивилизации. Я понимаю, что все это чертовски кажется заманчивым и сам готов любоваться речкой или лесом. Но не более нескольких часов. Это как идешь в музей; какие бы там не были бы
  замечательные картины, а все равно ужинать и спать отправляешься домой; как бы там не было красиво, но для повседневной жизни он не пригоден.
   - Ну это же разные вещи! - запротестовал Валерий. - Я люблю живопись, ты знаешь, мой дедушка был известный художник, но картины - это другое, это искусственный мир. Он существует не для того, чтобы жить в нем. А я говорю тебе про настоящую живую природу, из которой мы все
  вышли. И куда однажды уйдем.
   - Ну поехал, - насмешливо проговорил Виктор. - Пришли, ушли. Как на киносеансе. Терпеть не могу думать об этом. Ну пришли, ну уйдем - все и так понятно, чего об этом воду в ступе толочь. Жизнь в этом коротком промежутке прекрасна - вот что главное надо усечь. И по большому счету я ничего другого не желаю знать. Что было до меня, что будет после меня - кому это интересно, тот пусть этим и занимается. А для меня важен только сегодняшний день, даже не день, минута. Бывает, что в ней заключено все, она способно принести столько всего. Ты просто не можешь этого понять, такие как ты, романтики, всегда грезят или о прошлом или о будущем. В общем о том, чего нет и чего не будет. Иногда
  у вас на это уходит вся жизнь. Но рань или поздно они спохватываются и начинают кричать: жизнь прошла, я ничего не успел, почему мне не сказали вовремя, что все надо делать иначе. Смотри, Валерка, как бы с тобой это приключилось.
   Хотя было темно, но Валерий удивленно смотрел на друга. В последнее время Новиков удивлял его чуть ли не каждый день. Еще ни разу он не слышал от Виктора подобных речей, в отличии от него, Некрасова, Виктор практически никогда высказывался на философские темы. Но Некрасова привел в изумление даже не этот необычный факт, а конкретно то, что говорил Новиков. Таких речей он никак не ожидал услышать от своего друга, он и не предполагал, что он способен так мыслить. Хотя с другой стороны, а собственно почему он не может иметь таких суждений, если хорошенько подумать, то они очень точно укладываются в жизненную философию Виктора.
   - Что же ты хочешь от жизни именно сейчас? - поинтересовался Некрасов.
   - Как можно быстрей убраться отсюда, - моментально среагировал Новиков. - Сидеть и ждать какого-то бандюгу - согласись, не самое приятное в мире занятие. Есть масса вещей, которые доставляют гораздо больше удовольствий, - тихо, чтобы никто посторонний не услышал, засмеялся Виктор.
   - Какие же по-твоему?
   - Ну, например, женщины. Или ты так не считаешь?
   - Считаю, - не сразу отозвался Некрасов. - Я в последнее время много думаю об этом.
   - Что же ты думаешь, позвольте вас спросить? - с нескрываемом любопытством поинтересовался Новиков.
   - Я вдруг поймал себя на том, что мне с некоторых пор хочется иметь семью, детей. Раньше не хотелось, а сейчас вдруг появилось такое вот странное желание.
   - Это старость, - снова засмеялся Виктор. - А знаешь, я тебя понимаю, мне тоже стала надоедать холостяцкая жизнь, - вдруг вполне серьезно произнес он. - Вроде бы здорово - свобода, но иногда приходишь домой и начинаешь ломать голову: что делать с этой самой вожделенной свободой. И ловишь себя на том, что это уже не свобода, а самая
  обыкновенная скука.
   Слова друга вызвали у Валерия сразу кучу вопросов. Но в тот вечер их задать было ему не суждено, внезапно с соседнего участка до них донесся какой-то шум. Затем послышались голоса. Не сговариваясь, сыщики прильнули к заранее проделанной дырки в заборе.
   По тропинке двигались два человека. Хотя небо было лишь частично закрыто покрывалом туч, разглядеть прибывших как следует не удавалось. Сомнений не было лишь в том, что это мужчины.
   Некрасов вплотную приблизил свои губы к уху Новикова.
   - Что будем делать?
   - Посмотрим. Не надо спешить. Пусть они войдут в дом. Там будет легче их взять. Судя по времени прибытия они собираются тут заночевать. Пусть тихо и мирно заснут, спящими их и повяжем. Пока же надо просто смотреть, что тут будет происходить.
   Некрасов был согласен с планом друга, другого в данных обстоятельствах ничего и не придумаешь. Все же Виктор молодец, очень быстро, быстрее, чем он, оценивает ситуацию.
   Мужчины, как и предсказывал Новиков, вошли в дом. Хотя окна были плотно зашторены, но свет все же пробивался сквозь них. Значит, они не стали сразу ложиться спать.
   Судя по всему сон в тот вечер не спешило их навестить; прошло больше часа, а свет в окне по-прежнему горел. Зато Некрасов после того, как схлынуло возбуждение, чувствовал, что тяжесть сна все сильнее давит на веки.
   - Когда эти черти лягут спать? - раздраженно буркнул он. - Я вперед засну.
   - Ты хочешь спать? - удивленно спросил шепотом Новиков. - А я - нисколечко. Вон там в кадке вода, плесни себе в лицо.
   Валерий подошел к бочке с водой, потрогал ее рукой. Она была теплой. Но он все же плеснул ее себе в лицо.
   - Все, свет погас! - вдруг услышал он возбужденный шепот Новикова. - Полчаса дадим им на то, чтобы крепко заснуть, а затем двинем.
   Полчаса пролетели, как одно мгновение. Стараясь не шуметь, они перелезли через забор и, пригибаясь, направились к дому.
   Возле дома они остановились, прислушались к доносящимся оттуда звукам. Но все было тихо, его обитатели скорей всего в самом деле спали и, возможно, даже видели приятные сны. Так как без всякого сомнения они заперли дверь на замок, единственный путь внутрь лежал через окно.
   - Я пойду первым, - прошептал Новиков.
   - Почему ты первым? - тоже шепотом возразил Некрасов.
   - Мы что будем тут спорить? Может, откроем прении?
   Это было в самом деле смешно; стоять под окном дома и дискуссировать: кто первым полезет в него.
   Новиков поднял лежащий под ногами увесистый камень и изо всех сил запустил его в окно. Послышался характерный звук разбитого стекла, Виктор, не обращая внимание на порезы, ухватился за раму, подтянул свое тело вверх - и через секунду был уже в доме. Некрасов хотя чуть помедленнее проделал тоже упражнение.
   Попав в комнату, он зажег фонарь и провел его лучос по углам. Роли они распределили заранее: каждый из них должен был взять на себя одного из обитателей дома. Новиков, пользуясь внезапностью, уже застегнул наручники на запястьях мужчины. Некрасов повел лучем в сторону, он упал на вторую кровать. Она была постелена, комом лежало одеяло, но больше на ней ничего и никого не было.
   Комната была небольшой, почти без мебели, так что спрятаться здесь было негде. Значит, второго тут нет. Некрасов передвинул луч света к двери и увидел, что она приоткрыта. Он ринулся в нее и выскочил из дома. И в этот самый момент он увидел, как из туалета выбежал человек и помчался в направление к входной калитке. Расстояние от
  стартовой черты этого забега до его финиша у него было в два раза меньше, чем у Валерия. А потому он легко выиграл это соревнование.
   Валерий выскочил с дачного участка вслед за преследуемым им человеком. И понял, что упустил его, так как в это самое мгновение мужчина садился в машину. Некрасов бросился к ней, но автомобиль резко рванул
  с места и помчался прямо на него. Еще одно мгновение - и он окажется под его стремительно вращающимися колесами.
   Некрасов резко прыгнул в сторону, и машина промчалась буквально в нескольких сантиметрах от его ног. Было даже странно, что колеса автомобиля не проехались по нему. Некрасов лежал, постепенно приходя в себя. Никогда он еще не был так близок к смерти, как несколько десятков секунд назад. Но не меньше, чем эта мысль, его сверебила другая - он снова упустил Брюнета. В темноте он плохо разглядел человека, которого преследовал, но был уверен: это он. Никто другой не мог так быстро и ловко исчезнуть из под самого носа.
  
   Глава двенадцатая Брюнет (Анатолий Полукеев)
  
   Только через полчаса он сбросил скорость. Все это время он гнал машину так, что поминутно рисковал вылетить в кювет или на встречную полосу. На его счастье в эти ночные часы шоссе была пустынней Сахары и потому он благополучно добрался до города. Кажется, его никто не преследовал. Он даже рискнул остановить автомобиль и несколько минут внимательно смотрел назад. После чего довольно рассмеялся. Фортуна снова улыбнулась ему, спасла в самую последнюю минуту, когда казалось бы уже ничего не могло помочь. Если бы его не разбудил ночью переполнившийся мочевой пузырь и не заставил выйти из дома, его бы сейчас закованного в наручники везли бы в казенный дом опера.
   Он подумал о Ястребе, который скорей всего проделывает сейчас именно этот не самый приятный маршрут. Придеться менять все планы, которые были связаны с ним, отказываться от уже почти подготовленного
  дела. Без него с нмм не справиться. А оно обещало быть громким, шухер от него пошел бы по всей Москве. Жаль, конечно, он лишился лучшего помощника. Но выбора нет. Самое главное - он на свободе, а остальное приложится.
   И все же Брюнет не мог от себя скрыть того факта, что на этот раз испугался особенно сильно. Как же они вышли на нору Ястреба? Тот уверял, что она абсолютна безопасна, как монашеская келья для девствениницы. Необходимо обязательно выяснить, что произошло. При любом раскладе эти опера оказались более прыткими ребятами, чем он предполагал. Тем лучше, тем интереснее будет их захватывающая дух игра в разбойники и в полицейских. Они думают, что его можно вот так просто повязать. Но они даже и близко не представляют, с кем имеют дело, кто оказался их противником.
   Брюнет уже не мог точно сказать, когда эта мысль впервые отпечаталась в его мозгу, но одно он ясно помнил: случилось это памятное событие очень давно, когда он был еще совсем маленьким. Но именно уже тогда у него возникло всепоглощаящее чувство своего превосходство над
  всем остальным миром. По большому счету оно ни на чем не базировалось, но он в этом и не нуждался. Просто он не сомневался в том, что он не такой, как его сверстники, что превосходит их по всем параметрам. И этого убеждения ему было вполне достаточно, дабы сделать этот тезис для себя отправным для всех последующих своих поступков.
   С годами это чувство росло и все глубже прорастало своей корневой системой в почве его сознания. И если говорить объективно, на то все же были определенные основания. С самого раннего возраста он привык слышать хор восхищенных восклицаний о том, какой он красивый мальчик. Его почему-то очень любили тискать толстые пожилые тети, которые прижимали мальчишескую голову к своим необъятным, мягким, как подушка, грудям. И все же не это явилось главным в формировании его воззрений на самого себя, его превосходство проявлялось прежде всего в том, что он всегда возглавлял ватаги местных сорванцов. Почему-то все и почти сразу безоговорочно признавали в нем лидера. Правду пару раз прежние атаманы пытались оспорить его первенство, которое приходилось отстаивать в драках, причем подчас в весьма жестоких и беспощадных. Но он всегда выходил из них победителем, причем одерживал вверх даже над теми, кто был явно сильнее его. Доставались эти победы нелегко, иногда он уходил с поля боя весь залитый кровью. Но он умел, когда надо, не
  жалеть себя. В нем рано проявились непримиримость и холодная ярость, они придавали ему дополнительные силы, помогали одерживать вверх подчас даже в безнадежных ситуациях. Впрочем, некоторые обвиняли его в том, что он пользуется запрещенными приемами. Он в самом деле не брезговал наносить удары, которые считались недопустимыми. Если же получал их сам, то начинал громко возмущаться, требовать соблюдения неписанного кодекса таких поединков. Деморализовав противника массированной психической атакой, он затем быстро переходил в контрнаступление в тот самый момент, когда его соперник ощущал раскаяние - и сокрушал его окончательно.
   Хотя ребята в конечном итоге и признали в нем своего атамана, но мало кто любил его; его лидерство держалось в основном на страхе и даже на какой-то гипнотической силе. Он хорошо это понимал, но это не только не смущало его, а наоборот, наполняло гордостью. Ему гораздо больше нравилось, что его боятся, нежели чем испытывают приязнь и уважение. Эти качества он никогда не считал полезными для жизни. Он презирал тех, с кем совершал свои первые набеги, он считал их тупыми баранами, предназначенными лишь для одного - чтобы их вожак делал бы с ними все, что он считает нужным.
   Презрение к своим сверстникам быстро перекинулось на презрение ко всем людям в не зависимости от возраста. Он внимательно наблюдал за ними, и это чувство лишь усиливалось. Они покорно сносили свою участь, жили серой, совершенно беспросветной жизнью, да еще при этом радовались всякой ерунде, которая им выпадала в качестве поощрения за свое терпение и тупость: малюсенькой премии к празднику, привозу в магазин дешевой водки, хорошему теплому дню, что позволяло покопаться в грязи на огороде... Он не понимал их: они что ослепли, ничего не видят вокруг себя. Они же все по горло в дерьме, эту жизнь даже нельзя назвать человеческой, это просто рабское скотское существование. Он одинаково ненавидел и этот убогий поселок, где ему выпало жить, и таких же убогих его обитателей.
   Однажды в их поселок после долгой отсидки вернулся некто по прозвищу Паша-Постоялец. Его он получил за то, что когда не сидел в тюрьме, то все время менял комнату или квартиру. Свою же квартиру по слухам он давно проиграл в карты за несколько бутылок - и вот теперь был вынужден скитаться по чужим углам.
   Очень скоро стало ясно, что Паша-Постоялец вернулся на малую Родину явно не для того, чтобы утолить свою ностальгию по ней. Он сразу же стал присматриваться, что творится в поселке, известным на всю область своими ватагами хулиганов, которые вызывали страх во всей округе, включая местную милицию. И он быстро в непримиримой схватке столкнулся с Анатолием.
   Паша-Постоялец был довольно щуплый и невысокий; крепкий и сильный Анатолий без большого труда отправил бы его собирать грязь на земле. Но над ним веял ореол человека, возвратившегося оттуда, познавшего то, и прошедшее то, о чем другие лишь пели в своих блатных песенках в грязных подворотнях. А против такого заслуженного авторитета бороться было нелегко.
   Впрочем, Паша-Постоялец в начале и не собирался бросать ему вызов, наоборот, он сразу понял, что это парень может быть ему даже очень полезен в его великих планах. А они в самом деле были весьма грандиозны, так как там, где он еще недавно находился, он прошел неплохую школу жизни и профессионального обучения. До заключения он был мелким воришкой, теперь же он чувствовал, что способен на большое. Он хотел сколотить группу из смелых и умелых ребят и поставить под свой контроль весь район, обложить его, как монголы-татары Русь, данью. В общем стать здесь некоронованным королем.
   Прямо эту идею он не высказывал - на это у него хватало сообразительности, но его действия были вполне определены, вели к поставленной цели. И весьма скоро Брюнет стал ощущать все нарастающее беспокойство. Сперва появление Паши-Постояльца не слишком обеспокоило его, скорей
  заинтересовало, так как он являлся ценным носителем опыта и информации, которого у него еще не было. Он с жадностью слушал его рассказы о лагерном житие-бытие, о тех лихих ребятах, что проводят там свои дни в героическом ожидании, когда на воле они вновь примутся за старое, но
  вечное дело. Но очень скоро он заметил, как Паша-постоялец пытается вбить клин между ним и его командой, оттеснить его от руководства ею. Тактику для достижения этой не слишком благородной цели цели бывший заключенный выбрал самую что ни на есть верную. Паша-Постоялец заманивал под свою крыло обещаниями всех земных благ, которые они будут иметь, если согласятся на то, что он станет их предводителем. И очень вскоре Анатолий убедился, как его еще совсем недавно безоговорочный авторитет тает подобно мороженому на жарком солнце.
   О том, что Паша-Постоялец готовит операцию по конфискации выручки в одном из расположенных неподалеку деревенских магазинов, он узнал от одного из своих наиболее преданных подчиненных, которого он внедрил в качестве шпиона к Паше- Постояльцу. Для выполнения задуманного, Паша-Постоялец отобрал самых лучших парней из команды Анатолия и проводил с ними тренировки, готовя их к делу. Брюнета вдруг едва не захлебнулся от охватившей его волны ярости. Нет, не зря он презирал всех этих ничтожеств, готовых купиться на любую самую сомнительную приманку. Подумаешь, сельский магазинчик, многое они там возьмут. Только рискуют загреметь понапрасну. Вот идиоты.
   Первая идея, которая появилась у него, - устроить для предателей публичное наказание, дабы другим было бы неповадно его предавать. Но затем он изменил свой план; он же не идиот, чтобы действовать так прямолинейно, есть более тонкие способы проучить перебежчиков, а заодно и
  новоявленного их предводителя.
   В течение недели он делал вид, что ему ничего неизвестно, он даже по отношению к Пашке-Постояльцу стал вести себя более лояльно и не возражал, когда тот пытался командовать вместо него. Эта перемена несказанно обрадовала кандидата в монархи, она давала ему надежду, что он сумеет подчинить себе этого строптивого и властолюбивого парня, которого он, чего греха таить, побаивался. Если же это случиться, уже ничего не помешает ему стать полным хозяином здешних мест. Однажды он
  подошел к Анатолию и предложил ему "погутарить".
   Разговор оказался весьма непростым, так как оба собеседника совершенно не доверяли друг другу. Беседа получилась, как у дипломатов; каждый старался выведать о планах другого и при этом ничего не сообщить о собственных намерениях. Паша-Постоялец прощупывал Анатолия, пытаясь понять, известно ли ему о том, что он собирается предпринять и какова возможная его реакция. При этом он старался внушить мысль, что если он будет подчиняться ему, Паше-Постояльцу, то займет в местной
  иерархии преступного мира вслед за ним почетное второе место. Это же даст ему массу самых разнообразных преимуществ, в том числе - вхождение в сверхэлитную среду самых настоящих "авторитетов", с которыми Паша-Постоялец якобы отлично знаком. Анатолий тогда решил поиграть в наивность, но при этом соблюдать меру, дабы не вызвать подозрений в лицемерии; он неохотно сдавал Паше-Постояльцу одну позицию за другой, признавая его превосходство в опыте и в обладании несравненно более
  славного послужного списка.
   Будучи от природы весьма артистичным, Анатолию удалось в конце концов убедить своего собеседника в том, что он согласен на подчиненную по отношению к нему роль. Сперва в тоне Паше-Постояльца звучало недоверие, но затем оно постепенно стало таять, сменившись в конце концов на непритворную радость. Он почти не скрывал своего удовлетворения от того, что одолел этого странного строптивого парня, к которому питал большое недоверие. Но сейчас, после разговора с ним, ситуация стала казаться ему абсолютно нормальной; в конце концов кто этот шкет
  против него, человека отмотавшего свой заслуженный срок? Да просто сопляк, мелкий фраер, который только и умеет мочить всякую мелюзгу. Расчувствовавшись, он крепко пожал руку Анатолию и даже попытался обнять его. После чего удалился в полной уверенности в том, что одержал великую победу.
   Анатолий же стал готовить свой план. Однажды он собрал своих ребят и предложил всем дать клятву в том, что никто из них не станет предателем. Он старался наблюдать за теми, кого сманил Паша-Постоялец и видел, что они явно смущены. Но он продолжал настаивать - и всем пришлось поклясться в верности своему предводителю. При этом никто не решился отказаться от такого шага. Хотя все отлично понимали: если с кем-то случится такой грех, пощады от него ждать не придеться.
   О том, на какой день намечена операция, Анатолий был извещен заранее. Он сообщил ребятам, которых отобрал для проведения своей контоперации, что они должны быть готовы пойти с ним. Однако куда и зачем, боясь предательства, ничего им не сообщил.
   Они прибыли на место раньше, чем Паша-Постоялец со своей командой. Магазин стоял на отшибе и потому был весьма удобной мишенью для ограбления. Анатолий несколько дней тщательно изучал здесь все окрестности, до мельчайших деталей продумал детали предстоящей операции. Он решил сделать так, чтобы не оставить предателям никаких шансов и чтобы преподанный им урок они бы запомнили на всю жизнь, какая бы длинная она у них не была.
   Он расположил своих бойцов на заранее намеченных позициях и каждому подробно дал инструкцию, что надо делать. Он чувствовал себя главнокомандующим, руководящим в сражении войском, и это ощущение доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие.
   В ту ночь все произошло точно так, как он и задумал, его стратегический гений оказался на высоте. По крайней мере именно такими выражениями он думал о себе.
   Большая группа парней, предводимая их старшим товарищем, вынырнула из океана темноты. Взломать дверь оказалось не слишком долгим и сложным процессом. Через минут пятнадцать грабители стали выходить из магазина, сгибаясь под тяжестью своей добычи. И тут им в лицо ударили фонарики. На того, кого выхватывали из мрака лучи, тут же набрасывались два человека. Анатолий в своем инструктаже приказал: бить сильно, не жалея и не обращая внимание на кровь и стоны. И судя по крикам, его наставления выполнялись исправно.
   Перебежчики в стан Паши-Постояльца пытались скрыться, но все пути отступления были заранее тщательно изучены и перекрыты. Внезапно на отступающих из-за деревьев нападали сзади, следовало несколько ударов палками, которыми Анатолий вооружил свое славное воинство. Сам же он напал на предводителя - Пашу-Постояльца. Противником он был для него не особенно пасным - слишком много в день он выпивал водки, несколько сильных ударов кулаком и стопой повалили кандидата в местные короли на
  землю. Паша-Постоялец запросил пощады, но Анатолий вошел в раж и продолжал избивать его ногой.
   Трудно сказать, чем бы завершилось это кровавое побоище, но из близлежащих домов, привлеченные раздающимися в окрестности магазина криками, выбежали люди, некоторые из них с собаками. У Анатолия почти
  сразу же погасло полыхающее в нем пламя ярости - и он дал знак своим ратникам смываться.
   На следующее утро весь район говорил о этом побоище рядом с магазином. Грабителей забрали в милицию, выяснять его роль в этой истории пришли и к Анатолию, так как некоторые из задержанных показали на него. Отрицать факт участия в драке было бессмысленно, а потому он не
  стал этого делать. Он избрал иную тактику, он заявил, что вместе с ребятами пытался предотвратить ограбление магазина, о котором случайно узнал перед самым его совершением. Милиционеры не слишком верили этому
  рассказу, но доказать его ложность не смогли. В итоги репутация Анатолия в поселке даже окрепла.
   Что касается Паши-Постояльца, то его судьба оказалась не столь удачной. В следующий раз после ночной драки Анатолий узрел его на суде; его лицо все еще хранило отдельные следы того поединка между ними, хотя прошло уже пара месяцев. Пашу-Постояльца приговорили к пяти годам лишения свободы - и больше его с тех пор никто не видел. Только через несколько лет Анатолий случайно узнал, что тот погиб в колонии во время какой-то там заварухи. Новость эту он встретил безучастно, к тому времени его волновали совсем иные дела и сообщения.
   И все же он не сразу решил связать свою судьбу с криминальным миром, сперва он решил попробовать и другую стезю. Обладая хорошими способностями, он довольно легко поступил в институт, ему хотелось
  посмотреть, какие перспективы открывает перед ним высшее образование. То, что он увидел, отнюдь не обрадовало его. Для восхождения на вершину предстоял длинный, тяжелый подъем, ступенька за ступенькой. Причем, никто не мог гарантировать, что весь этот труд не окажется напрасным;
  поднимаются единицы, подавляющее же число людей всю жизнь безнадежно топчется на каком-нибудь одном и том же марше и только взирают: что там наверху? Постепенно к нему приходило все большее убеждение: этот путь не для него, он для тех, кто привык чувствовать себя шагающим в
  общей шеренге. Жить на нищенскую зарплату, полжизни простоять в очереди на квартиру, на машину, смотреть, как другие пользуются, наслаждаются тем, что тебе недоступно, а хочется не меньше. Нет, он не готов к такой "счастливой" судьбе, у него нет желания становится в один ряд идиотов, готовых отдать все свои годы за розовый туман призрачных надежд. В мире существуют столько самых разнообразных возможностей, только последний дурак ограничивается одной, первой попавшейся. Просто все эти люди на самом деле не что иное, как жалкие твари, которые дрожат от каждого шороха за спиной. Они готовы прозябать в любом болоте, лишь бы чувствовать себя спокойно. А вот он не боится риска, тот, кто рискует, ставить все на кон, и есть настоящий человек, мужчина, а не муравей, у которого одно вечное предназначение; вместе с другим катить в норку навозный шарик.
   Выбор он сделал, оставалось превратить его в реальность. Но он не торопился, он отлично помнил, чем кончил этот дурачок Паша-Постоялец, не умеющий видеть вперед дальше одного шага. А он не собирается повторять его судьбу. Прошло немало времени прежде чем у него созрел план,
  и он начал разрабатывать свою первую операцию...
   Но сегодня он как никогда не был близок к провалу. Если бы не сортир, как заклинание, повторял он себе, все бы на этом кончилось. Но бог или тот кто-то там вместо него покровительствует ему в последний момент спас его, иначе зачем уже не в первый раз помог выпутаться из почти безнадежного положения.
   Он вошел в свою квартиру. Это убежище было абсолютно безопасным, снял он его всего пару дней назад - и ни одна живая душа не знала о нем. Это было его правило, которое он неукоснительно соблюдал: никому не сообщать о своих пристанищах, никого не приводить в них: ни женщин, ни своих сообщников. И почаще менять жилье. И вообще он по-возможности старался оставлять как можно меньше о своем пребывании на земле следов; не фотографировался, не заводить знакомства с ненужными людьми, ограничиваться минимальными контактами с нужными, стараться иметь как
  можно меньше бесполезных вещей. Это давалось ему не без труда, так как он безумно любил стильно одеваться; ему нравилось, когда все обращают на него внимание. Ему еще в детстве хотелось иметь огромный гардероб, чтобы там висело множество костюмов, пиджаков, рубашек, пальто... И он бы всякий раз, куда-то направляюсь, долго и тщательно выбирал бы себе очередной наряд. Впрочем, решение этой проблемы Полукеев нашел; он просто заходил в магазин, покупал все, что ему приглянулось, тут же переодевался, а старые вещи выбрасывал в первый же попадающий ему на пути мусорный контейнер.
   Но сейчас ему было не до новой одежды, ему смущало то, что сегодня он пережил самый настоящий приступ страха. А супермен, сверхчеловек не может поддаваться влиянию столь низменных чувств, они предназначены для совсем иного типа людей. Конечно, эти эмоции вполне можно списать на краткую слабость, вызванную внезапным появлением оперативников, но он не может так легко отмахнуться от того, что случилось. Он не упадет до такой степени, что будет утешать себя самым примитивным самообманом. Супермен, сверхчеловек обманывать себя не имеют право, это удел человека толпы.
   Не раздеваясь и не включая свет, Брюнет повалился на кровать. Возбуждение постепенно проходило, ощущение безопасности вносило успокоение в мысли и чувства. Главное, что он выпутался из этой гнусной истории и не стоит ей придавать уж такого большого значения; он еще
  раз доказал себе, что способен избежать ареста в ситуации, когда это было практически невозможно сделать. Кто бы сумел это сделать? А вот у него получилось!
   Весь следующий день Брюнет не выходил из дома, обдумывал, что ему делать дальше. Потеря Ястреба очень чувствительна, почему-то с самого начала, как они познакомились, тот сразу же стал выказывать по отношению к нему большую, почти собачью, преданность. Ястреб сразу же признал его превосходство буквально во всем и подчинялся ему беспрекословно. Но и он, Брюнет, мог доверять ему больше чем другим, знал, что тот не подведет, все сделает как надо. Поэтому и вопреки своему строгому
  правилу отправился к нему на дачу, дабы обсудить предстоящий план действий. Обычно он так не поступал, но для своего самого верного помощника один раз сделал исключение. И едва оно не стало для него роковым. Это для него урок - никогда нельзя отходить ни на шаг от своих
  главных принципов.
   Потеря Ястреба была тяжелой, но все же не невосполнимой, для выполнения его задумок кадры у него имелись. Он не зря постоянно искал новых людей, держал их на примете, вел беседы, соблазнял кого чем: всех деньгами, мужчин - женщинами, женщин - нарядами и украшениями, глупых юнцов - роскошными обедами в дорогих ресторанах, людей опытных - своими дерзкими, но хорошо продуманными планами. Но проблема в том, что каждого новичка надо готовить, натаскивать, проверять в деле. А это и время и дополнительный риск. Но ничего не поделаешь, выбора все равно нет.
   За проведенный в четырех стенах день ему до чертиков надоела эта квартира. Он решил прогуляться. Внезапно к нему пришла довольно странная мысль. Но поразмыслив над ней, пришел к выводу: а почему бы ему ею и не воспользоваться.
   Свою машину он остановил довольно далеко от МУРа, так как знал, что там наблюдают за всеми припаркованными недалеко автомобилями. Сам же он занял место напротив, достал пачку сигарет и стал ждать. Погода была хорошей, и Брюнет решил, что не без удовольствия проведет тут
  время, наблюдая за этим зданием и выходящими из него людьми.
   Однако его терпения хватило только на час. Он уже собирался уходить, как вдруг увидел ту самую знакомую пару. Оперативники вышли из железных ворот и направились в сторону метро. Брюнет следовал за ними
  на солидном расстоянии. Сначала он весьма опасался, что они могут обнаружить слежку. Но вскоре убедился, что они полностью поглощены беседою и даже позволил себе сократить дистанцию.
   Он отлично понимал, что бессмысленно рискует, однако какая-то неведомая сила вела его за ними. Сыщики дошли до метро и стали прощаться. Один из них, что был немного повыше, пошел вниз по улице, а другой вошел в вестибюль. Это был как раз тот, кого он едва не переехал вчера
  ночью. Брюнет без колебания выбрал его.
   Вместе с ним он спустился на эскалаторе, затем вскочил в тот же самый переполненный вагон. Их разделяло всего забитых до пределов пассажирами метров десять. Риск был очень большой, но Брюнет чувствовал какой-то странный, не совсем свойственный ему азарт. Когда он шел на дело, истоки этого ощущения были ясны; он реализовал свой тщательно продуманный план, его ждала большая добыча, он рисковал, ставил на кон свою свободу, а может быть и жизнь. И эти ощущения неизменно вызывали в нем большее возбуждение. Сейчас же все было как-то по другому, слежка за этим молодым опером приносила ему сразу клубок таких разноречивых эмоций, что разобраться в них с ходу он не мог.
   Они вышли через три остановки, поднялись наверх. Опер явно не спешил домой, наслаждаясь прекрасным вечером. Он купил мороженое и медленно шел, откусывая от брикета маленькие кусочки. Брюнет сам не зная почему сделал тоже самое, хотя любителем мороженого был небольшим.
   Народу на улице было еще много, и Брюнет не слишком боялся, что его могут заметить. Он то приближался к нему, то удалялся; пару раз ему даже удалось на секунду заглянуть ему в лицо. У него вдруг возникло сильное желание подойти к этому молодому парню, почти ровеснику и заговорить с ним. Он даже стал прикидывать, насколько это безопасно и
  как это сделать. У опера, конечно, есть пистолет, и он может позвать других милиционеров. Правда по близости их вроде бы не видно, но чем черт не шутит, вдруг прискачут в тот же миг.
   Он понимал - это желание - чистое безумие, но оно не только не оставляло его, но даже делалось все сильней. И все же он не настолько утратил над собой контроль, чтобы поддаться этому внезапно нахлынувшему на него потоку эмоций.
   Вместе они свернули с главной улицы и теперь шли по полутемному и почти безлюдному переулку. Если подходить, то сейчас. Но что он скажет этому оперу?
   Внезапно оперативник подошел к одному из домов, посмотрел куда-то вверх - и вошел в подъезд. Брюнет не последовал за ним. Слава богу, он все же удержался от соблазна и не подошел к этому парню, иначе неизвестно, чем бы кончился их разговор. Вряд ли бы они разошлись бы миром. Зато теперь он знает, где проживает опер. Не исключено, что когда-нибудь ему может пригодиться этот адрес.
   Встретимся в другой раз, мысленно пообещал Брюнет. Он развернулся и быстро направился к станции метро.
  
   Глава тринадцатая
  
   Ястребов вел себя настолько буйно, что с допросом в первый день
  его задержания ничего не получилось. Кроме брани в свой адрес опера-
  тивники никакой другой информации так и не услышали. Посовещавшись,
  они решили, что денек, проведенный в камере среди "своих", охладит
  немного его бурный нрав, а сами занялись другими делами. Впрочем, как
  вскоре заметил Некрасов, его другу было не до дел. В середине дня, ни-
  чего не объясняя, он надолго исчез, сообщив лишь то, что идет по сроч-
  ной личной надобности. Этой срочной надобности, как оказалась, явилась
  парикмахерская, так как по возвращению Новикова его отросшие волосы
  оказались коротко подстриженными и уложенными в стильную прическу.
  Виктор, явно довольный своим обновленным видом, то и дело посматривал
  на себя в зеркало.
   По предложению Новикова, они ушли с работы немного раньше, чем
  обычно. Виктор как-то поспешно и рассеяно расстался с Некрасовым, и
  Валерий даже почувствовал обиду - его другу было настолько не до него,
  что он даже и не скрывал этого обстоятельства.
   Утром они приказали доставить Ястреба. Ястреб смотрел на них, как
  и положено ему природой, по-хищному, его глаза, словно два кинжала,
  буквально пронзали их взглядами.
   - Ну как, маленько успокоился? - поинтересовался Новиков. - Бу-
  дешь так буйствовать, попадешь вместо зоны в психушку, там тебя психо-
  хотропными препаратиками накормят - и уж, поверь, точно сделают пси-
  хом. Так чего, отправить тебя на экспертизу? Может, и правда ты со сдвигом.
   - Сам ты со сдвигом, опер, - сквозь зубы процедил Ястреб и грязно выругался.
   - Я-то ладно, тут о тебе разговор. Выбор у тебя невелик, доказательств твоего участия в грабежах хватает, в твоем домишке нашли кучу украденных вещей. Свидетели тебя опознают; устроим очную ставку со всеми хозяевами квартиры, что ты обчистил. Внешность заметная, такую
  злобную харю увидишь нечасто.
   - Ты что обзываешься, это неположено, я буду жаловаться, слышь?
   - Да, брось ты эти глупости, не это должно тебя заботить. Тебе свою отнюдь не меховую шкурку надо спасать. А то в тех местах, где ты скоро окажешься, знаешь какие холода.
   - Думаешь, я что-нибудь скажу, наведу на следок. Да я...
   Следующих примерно десять минут Ястреб бушевал в кабинете оперативников, изрыгал отборный мат, бил ногами по ножкам стульев и тумбочек. Новиков и Некрасов сохраняли ледяное спокойствие, курили сигареты, обменивались замечаниями о погоде, которая, словно насмотревшись а буйство Ястреба, от огорчения за его некрасивое поведение портилась за окном. Зная нрав допрашиваемого, вести себя, не обращая на него
  ровным счетом никакого внимания, они решили заранее.
   Видя, что его буйство не оказывает никакого воздействия на оперативников, Ястреб вдруг мгновенно затих и спокойно уселся на стул.
   - Ты кончил бушевать? - спросил Новиков. - Готов к нормальному разговору?
   Ястреб не ответил, но это был уже немалый прогресс, вчера подобные вопросы вызывали у него только потоки ругательств.
   - Ну задавайте свои говенные вопросы, - вдруг проговорил он. - Только зря надеетесь, ничего у вас не получится.
   - Никогда не говорите никогда, - наставительно проговорил Некрасов. - Кого вы намечали в качестве следующей жертвы?
   - Дадите посмолить, может чего-нибудь и вякну.
   Некрасов протянул ему сигарету. Пришлось ждать пока он ее полностью не выкурит, так как это занятие доставляло ему слишком большое удовольствие, чтобы делить его с нудными разговорами с оперативниками.
   - А чего вам теперь знать, куда мы собирались с ним наведоваться. Все равно он тепереча туда не сунется, он же хитрец. - Ястребов задумался на секунду. - А может, наоборот, туда и пойдет, потому как вы будете думать, что он не решится. А он тут как тут. - Явно довольный тем, что запутал оперативников, он рассмеялся.
   - Не пойму, а чего вы его так защищаете? - спросил Некрасов. - Вы тут сидите и долго будете сидеть, а он будет наслаждаться жизнью на воле.
   - Пущай наслаждается, - усмехнулся Ястреб, - на то и воля, чтобы с нее удовольствие иметь. Я пока был вольным, тоже времени не терял, свое по полной программе взял. Так что я его не завидую. Не то, что ты, - посмотрел он на Некрасова. - Тоже поди хочешь, как мы, да не можешь. Не позволительно, а на начальство узнает, рассерчает. А почему
  его защищаю, потому как он фартовый. Я за свою жизнь много всяких фраеров перевидел, да только такого башкавитого, как он, впервые повстречал. И брехать он не любит, если скажет, значит так и будет. Когда мы с ним добычу делили, я сперва внимательно следил за ним, а потом перестал. Знал, что не обманет. Я его однажды про то спросил: почему не обманываешь, я ж не проверяю. Он мне отвечает: обман - самая дорогая глупость, которую можно в нашем деле совершить. Все равно, что заложить. Один раз обману, ты со мной уже не пойдешь на дело. Правильно
  мыслит. Ну а на счет зоны, так и в зону не на всегда же. Выйду и оттуда, однажды я эту тропинку уже протопал. Так что я ваших угроз не шибко боюсь, знаю, что со мной и как все будет. А как вернусь, то обещаю: мы еще встретимся. Я свои должки помню. А про Брюнета я вам говорить ничего не стану. И вы меня на пушку своими приемами не возьмете.
   - Твое мнение про Брюнета нам понятно, но все это для тебя уже в прошлом. Не понимаю, почему вы не желаете облегчить свое положение? Даже если удастся благодаря сотрудничеству со следствием скостить один год, и то хорошо - проговорил Некрасов.
   Ястребов посмотрел на него и усмехнулся.
   - Я на эти ваши приемы давно не клюю. Плевать прокурору на то, сотрудничаю я с вами или нет, что я не знаю эту публику, все равно потребует по максимуму. А зоной вам меня не запугать, я ее не боюсь. - Внезапно он с каким-то странным прищуром посмотрел на оперативников. -
  Только тех, кто мне туда путевки выписывает, я никогда не забываю.
   - Ты далеко не первый, кто уверял, сидя вот на этом стуле, что у них долгая память, - насмешливо сказал Новиков. - Мне будет приятно, что кто-то будет вспоминать нас так далеко отсюда.
   - Ну что ж, может, оно и так, кому что нравится.
   После этих слов Ястреб, что называется, ушел в себя, он почти не реагировал на слова оперативников, создавалось впечатление, что он все уже для себя решил. И все дальнейшее для него уже потеряло всякое значение.
   Ястреб был возвращен в камеру. Некрасов невесело посмотрел на друга, снова след к Брюнету, который казалось бы должен был на этот раз привести прямо к нему, оказался оборванным. Но судя по выражению лица Виктора его в данный момент это не слишком волновало.
   - Что будем делать? - задал традиционный для страны вопрос Некрасов.
   Новиков совершенно неожиданно широко улыбнулся
   - Помнишь, как говорил нам на лекциях по криминалистики профессор Черепанов: след никогда не прерывается, он существует всегда, это закон природы. Это значит лишь то, что вы не можете его обнаружить. Поищите его в другом месте.
   - И где же это по-твоему место? спросил Некрасов.
   Среди добычи, которая их ждала в дачном домике, был и пиджак Брюнета. Они тщательно обыскали все его карманы, исследовали, что скрывается за подкладкой, но к своему большому разочарованию почти ничего интересного не нашли. В карманах они обнаружили расческу, носовой платок, от которого на километр благоухало дорогим одеколоном, и бумажник плотно набитый деньгами. Брюнету явно нравилось ходить с большой суммой, по-видимому это в прямом и в переносном смысле увеличивало собственную ценность в собственных же глазах. Кроме этого, в кошелке находилась квитанцию оплаты междугородних переговоров. То, что она принадлежала Брюнету, не было сомнений, так как в нескольких местах был проставлен код родного его поселка. Однако значение этой квитанции было невелико, так как та ее часть, где указывался адрес, номер АТС была аккуратна оторвана.
   - Эта квитанция - единственная наша зацепка, - сказал Новиков. - Скорей всего он звонил из хаты, где сейчас укрывается.
   - Это-то понятно, но как найти эту самую хату, если он все оторвал. Нет даже числа.
   - Судя по тому, что бумага свежая, квитанция пришла к нему совсем недавно, может вчера, может позавчера. Но не позже.
   - Что же ты предлагаешь, попросить телефонную станцию просмотреть по какому адресу они направляли эту квитанцию на основе комбинации имеющихся тут номеров? - спросил Некрасов.
   - Именно об этом я и думал.
   - Но ты представляешь, что эта за работа, ежедневно в Москве выписывается, наверное, несколько сот тысяч таких квитанций. Проверить их все? Да на это уйдет бог знает сколько времени. Московская телефонная станция нас просто пошлет к черту. И правильно сделает. Не сажать же весь их персонал за это веселенькое занятие.
   - Тут ты прав, занятие в самом деле веселое, но что делать, коли нет других ниточек. Пусть поищут. Не так уж много людей звонят в этот городок, это сужает радиус поиска. У тебя есть иные предложения?
   - Нет, - вынужден был констатировать Валерий.
   - Значит, будем упрашивать МГТС. - Виктор замолчал и как-то странно посмотрел на Некрасова. - Старик, я хочу тебе еще кое о чем сказать. - Он снова сделал пазу, Валерий не торопил его, он вдруг почувствовал волнение, так как внезапно понял: сейчас Виктор скажет нечто очень важное. - Я давно тебе хотел об этом сообщить, но как-то все не получалось. Сам не знаю, почему. Ну в общем, я женюсь.
   Что-то оборвалось внутри Некрасова, у него вдруг возникло ощущение, словно обрушилось то, что до сих пор казалось прочным и незыблемым, как утес.
   - Я знаю, что, наверное, не совсем правильно вел себя по отношению к тебе, ничего не говорил, но ты уж прости меня, негодяя. Я не был уверен, что она согласится стать моей женой. А вчера согласилась. И я на седьмом небе от счастья. Ты знаешь, где это? - Виктор вдруг действительно счастливо рассмеялся.
   - Понятие не имею, я же там еще не был. Но, думаю, довольно высоко. Не каждый туда забирается.
   - Пожалуй, ты прав. Но где бы оно не было, могу тебе твердо заявить: это замечательнейшее место.
   - Я верю. А кто она?
   - Девушка, вернее женщина, она была уже замужем. Так что с большим опытом, хотя старше меня всего на полгода.
   - Там ты женишься на старухе?
   - Именно, - засмеялся Новиков, - на самой замечательной старухе в мире. - Внезапно он оборвал смех и серьезно посмотрел на Некрасова. - Если ты боишься, что наши отношения изменятся, то это полная чепуха. Ты мой лучший друг, я отлично помню, что сделали ты и твой мама для меня. Кстати, а почему бы и тебе не жениться. И тогда будем дружить семьями. Знаешь, как будет здорово.
   - Да, это будет здорово, - согласился Некрасов. Но на самом деле он чувствовал себя так, словно его душу придавил тяжеленный камень; он не сомневался, что их отношения никогда уже не станут прежними, так как в них отныне всегда зримо или незримо будет присутствовать третий человек. И этот человек - женщина.
  
   Глава четырнадцатая Ирина Полякова
  
   Она знала за собой эту черту и немного побаивалась ее - она могла принять неожиданные и непродуманные решения, о которых потом всегда раскаивалась. Вот и сейчас ей казалось, что она поступает точно таким же образом.
   Все случилось не только неожиданно, но произошло это именно тогда, когда она была уверена, что ничего подобного произойти не может. Весь ее предыдущий опыт восставал против такого поворота событий. Но она уже чувствовала, что их поток уже целиком и полностью подхватил ее утлый челн и несет за собой в полную неизвестность.
   Она пыталась разобраться в своих чувствах, постигнуть, что она ощущает по отношению к однажды появившемуся из темноты Шерлока Холмса, как иногда она его мыслено называла. Он ей нравился, у него была приятная, даже мужественная внешность, он был интеллигентен, предупредителен, в тоже время смел и настойчив, но при этом не хам и даже немного застенчив. Но ее беспокоило именно то обстоятельство, что она стала активно и подробно подвергать анализу, что с ней творится. Она отлично
  понимала источник своего поведения. Этим источником был страх, страх совершить роковую ошибку. Раньше она так тщательно и подробно не занимались таким скучным делом, как попыткой понять, что же ее ждет. Ее чувства были ее парусами, которые несли челн ее судьбы вперед. Она же
  покорно и безраздельно отдавалась на волю того ветра, который их наполнял, ибо надеялась, что он принесет ее туда, куда ей нужно. По-другому просто быть не может; раз она появилась на свет, то только ради того, чтобы быть счастливой.
   Теперь же обстоятельства складывались совершенно по-иному, и это тревожило ее.
   Подруги называли ее романтихой, это странное прозвище приклеилось к ней еще в детстве, вернее в подростковом возрасте, когда проснувшиеся в ней чувства только начинали кружить свой бесконечный вальс. Ей всегда хотелось большего, чем она имела или если быть точнее, она хотела иметь совсем не то, что предлагала ей на своих лотках жизнь. В результате Ирина получала даже еще меньше, чем остальные. И это было по своему закономерно, так как инстинктивно она искала отношения, которые заполнят ее всю, без остатка. Ей быстро становилось скучно в тех
  случаях, когда ее партнер не заполнял собою ее мысли и ощущения полностью, оставлял свободный промежуток для чего-то еще, более важного, чем их общение. Это касалось сначала и дружбы, потом и любви. Жизнь же без нее представлялось ей бессмысленной, как книга без текста. Но когда она думала о любви, то это была непременно любовь полная, всепоглощающая, накрывающая с головой, как несущая с гор лавина. Все остальные варианты этого чувства казались ей не более чем имитацией, обманом самого себя, на который было жалко тратить время. Все равно финал будет один.
   Свои представления о жизни она в основном черпала из книг. Литература, поэзия были для нее не просто одним из способов времяпрепровождения, это был неиссякаемый источник, из которого она черпала энергия для своего существования и без которого его не мыслила. Родители
  не понимали этого ее пристрастия; то, что их дочь, могла читать, не отрываясь, по по пять-шесть часов подряд, сильно тревожило их. По их мнению, это было увлечение, выходившее за грань нормального, привычного. Они добросовестно боролись с ним, как умели, пытались заинтересовать ее чем-нибудь другим. Но никакие иные увлечения к ней так и не пристали.
   Постепенно она стала обнаруживать, что одинока. Никто из окружающих ее не разделял ее пристрастий, не понимал ее устремлений. По большому счету ей даже было не с кем поговорить о том, что ее волнует, обменяться впечатлениями о прочитанных книгах, так как практически никто этих книг не читал. Люди все больше казались ей мелкими и пресными, грубость и черствость их душ, их невосприятие прекрасного обескураживало юную девушку. Она не могла понять, как можно не восхищаться, например, стихами, этой изумительной музыкой из нот-слов, которые лишь одни способны отразить все нюансы человеческих переживаний и эмоций или не погружаться в море классической музыки, при звуках которой для нее исчезал тот грубый мир, в котором она по недоразумению жила.
   Будучи довольно красивой, она нравилась многим парням, те наперебой добивались ее благосклонности или хотя бы внимания. Выбор казался ей очень богатым. Но вскоре она со страхом поняла: на самом деле выбора нет никакого. Многие после нескольких встреч сами покидали ее, особенно после того, когда она вместо поцелуев в подъезде предлагала почитать стихи; от других убегала она сама, убедившись, насколько чужды ей эти молодые и на вид такие приятные ребята, как на самом деле грубы и примитивны они.
   И тогда ею исподволь овладел страх, страх перед одиночеством. Она все сильнее убеждалась, что вокруг нее нет ни одной родственной души. Конечно, она была уверена, такие люди существуют, она читала о них, иногда их показывают по телевидению. Но ведь это все где-то там, далеко, в недоступных ей мирах, в другой жизни, не в той, что она живет. В той же жизни, в какой пребывает ее тело, ничего подобного не видно и не слышно.
   В выборе своей профессии она не сомневалась; кроме литературы и искусства ее не интересовало больше ничего. Но в институте среди сокурсников все повторилось, как изображение в зеркале. Она-то надеялась, что тут, где не переставая звучит лира поэзии, должно быть все по-другому, здесь должны пребывать совсем иные, отмеченные особой печатью, люди. Увы, вскоре она убедилась: никакой печати на них нет и не предвидется, что ее кто-нибудь когда-то поставит. Отношения между студентами были столь же прагматичны и обездушены, как и повсюду. Все смотрели на нее, как на белую ворону; сперва это вызывало к ней повышенный интерес, интенсивные ухаживания. Но продолжалось все это недолго, очередной кавалер шел по стопам предыдущего и вскоре куда-то исчезал, не выдержав ее манеру общения.
   Она знала, что все девушки на курсе давно расстались с девственностью, как с ненужным пакетом. Исключение представляли разве самые непривлекательные, так как желающих помочь им в этом полезном деле просто не находилось. Она же никак не могла на это решиться не потому что ценила это творение природы, как какую-то нетленную ценность, а потому что никак не могла найти того, кому бы она торжественно, как кубок победителю, вручила бы этот бесценный дар. Отдаться же без любви, ради спортивного интереса или ради того, чтобы быть такой же, как и все остальные, казалось Ирине просто кощунством, поступком не менее недопустимом, как предательство Родины.
   И как это часто бывает все произошло пошло и мерзко. Плюс совершенно неожиданно. Однажды парни с курса, пригласили Ирину на чье-то день рождение, где ее насильно напоили и изнасиловали. Она почти не сопротивлялась, так как все воспринимала словно сквозь туман. Но потом, когда она вспоминала этот унизительный эпизод в своей биографии, то осознавала, что в тот момент она хотела, чтобы это произошло; по крайней мере она хоть в чем-то избавится от своей закомплексованности и будет чуть больше походить на других.
   Но, даже если это было и так, как ей представлялось, это помогло Ирине очень мало; потеря девственности не облегчила ей жизнь, во всем остальном она не стала больше походить на своих сверстников и сверстниц. И тот страх, страх перед одиночеством, который посетил ее еще в
  детстве, не только стал возвращаться, но и усиливался. Чем взрослее становилась она, тем явственно ощущала, что она обречена на то, чтобы провести свою жизнь в мертвой зоне, куда всем остальным вход заказан. Она явилась в этот ужасный и чуждый ей мир ради поиска чего-то редкого, необычного, и ее мост с остальными людьми может быть установлен только через человека близкого ей по чувствам и мыслям. Встречи с чужими же по духу людьми лишь усиливали отчуждение от всего, что ее окружало.
   Но если в ранней юности она еще надеялась найти такого человека, то по мере того, как Ирина взрослела, она все больше расставалась с этими надеждами, убеждаясь в бесполезности всех своих попыток. Постепенно она начала привыкать нести этот свой крест, привыкать к своему
  вечному, как мир, внутреннему одиночеству, обустраивать его, находить в нем приятные стороны. И все-таки до конца она была не в состоянии смириться с такой своей участью, какая-то часть ее сознания и души не хотели мириться с такой невеселой перспективой. Она чувствовала, что на самом деле не создана для одиночного плавания в океане жизни и что предназначенный ей спутник где-то есть, но вот надежд найти его становилось с каждым годом все меньше.
   Это настроение усиливало то обстоятельство, что ее знакомые девушки одна за другой стали выходить за муж. Они казались вполне счастливыми и если раньше пропасть между ей и ими была в основном духовная, то теперь к ней добавилась еще и житейская. Им просто было не о чем с
  ней разговаривать, так как их одолевали совсем иные заботы.
   Она никому не рассказывала о тех минутах отчаяния, которые ее посещали все чаще. Не рассказывала о бессонных ночах, о слезах пролитых в подушку. И однажды во время такой мучительной бессоннице она приняла историческое решение: она выйдет за муж за первого, кто предложит ей
  это сделать.
   К ее удивлению ждать пришлось недолго, всего несколько месяцев, когда на ее горизонте появился вполне достойный на эту роль претендент. Это был приятный, интеллигентный молодой человек, который ввел себя весьма достойно и сдержанно. Он ухаживал за ней по всем правилам
  хорошего тона: при каждой встрече дарил цветы, они вели вполне содержательные разговоры о книгах, кино, театре, о политической ситуации в стране. Ирина старалась по-возможности не раскрываться, она боялась, что если он поймет, что действительно происходит в ее душе, то просто
  испугается и исчезнет, как это случалось уже со многими. Наоборот, она старалась всячески подчеркивать свою обыкновенность, приверженность к традиционных ценностям. И видела, что такое ее поведение ему все больше нравится, именно такую девушку: красивую, образованную и в тоже время вполне будничную, зависимую от него он и ищет.
   Через полгода после первой встречи они пригласили своих родителей, родственников, знакомых на свадьбу. Ирина очень хотела, чтобы это торжественное событие прошло бы как можно скромней. Но ее жених был совсем иного мнения; сын вполне состоятельных родителей он, как и они, хотел все организовать по высшему классу. Да и заодно продемонстрировать как можно большему количеству людей, какую красавицу он отхватил. Где-то в самый разгар буйного веселья Ирине неудержимо захотелось плакать. Желание было столь сильным, что сопротивляться ему не было никаких сил. Пришлось быстро исчезнуть из зала и, запершись в кабинке туалета, дать волю слезам.
   Увы, дальнейший ход событий подтвердил ее худшие опасения. Сперва семейная жизнь понравилась ей, она приносила много новых интенсивных переживаний. Ей даже стало казаться, что они в конечном итоге помогут
  смириться с той чуждой атмосферой, что окружало ее. Тем более что муж был нежен, внимателен, не требовал от нее того, чего она не хотела делать. И Ирина была благодарна ему за такое деликатное отношение. Она отдавала себе отчет, что не любит его, но утешала себя тем, что он ей нравится; на ее взгляд он был лучше многих других, с кем она встречалась до своего замужества. Но идиллия длилась недолго, заложенный в ней резерв для приспособления вскоре начал быстро истощаться, а пополнять его было нечем и неоткуда. Кольцо тоски все сильнее сжималось
  вокруг нее, и она не знала, как разжать эти тяжелые тиски. Она долго боролось с собой, искала внутри себя какие-то новые возможности, чтобы сохранить все так, как есть. Какое-то время ее усилия приносили плоды. Но чем дольше она жила с мужем, чем яснее ощущала всеми фибрами своей
  измученной души, что между ними нет ничего общего, что каждый день проведенный вместе, наполнен бесконечным обманом и ложью. Неужели все это будет продолжаться до конца жизни, спрашивала она себя? И не находила ответа.
   Разорвать соединительную ткань с мужем помогли внешние обстоятельства. Ссора назревала давно, хотя на первый взгляд ничего не предвещало ее наступления; их отношения оставались ровными, как только что асфальтированная дорога, и почти не менялись день ото дня. Но за этим размеренным и спокойным течением жизни скрывалась совсем другая реальность - и оба это чувствовали. Раздражение, а с ним и напряжение накапливалось в их доме, подобно статистическому электричеству на одежде. И однажды не могло не ударить током.
   Однажды муж пришел домой позже, чем обычно. Ирина сидела с книгой в кресле. Она была так поглощена чтением, что не обратила внимание на то, что настроение супруга было не такое как обычно, он буквально не находил себе места от раздражения. Она же продолжала свое занятие. Внезапно он подскочил к ней, вырвал том из ее рук и с остервенением
  бросил на пол. Скандал получился очень страшным, каждый вылил на другого весь ушат всего того, что накопилось за эти месяцы супружеской жизни. Ирина даже не подозревала, какую по накалу ненависть у мужа она успела вызвать за столь короткое время. Ей вновь стало страшно уже не только от того, что не удалась ее очередная попытка вырваться из одиночества, но и от тех чувств, которые она возбуждает в других людях.
   После всего сказанного в тот вечер дальнейшее совместное проживание становилось невозможным. Так уж в жизни устроено: ложь удерживает людей вместе, правда - разъединяет. Нельзя сказать, что она очень горевала из-за краха своего замужества, если бы не растерянность, которое она испытывала. После того, как быстро рассеялось радость от освобождения от угнетающей ее действительности, она в зону действия другой действительности, не менее для нее тяжкой. Она вдруг осознала, что не знает куда себя деть. Особенно по вечерам, когда приходила с работы. Пока она жила с мужем, время расходилось быстро, оно проглатывалось массой всяких дел: приготовлением ужина, обменом ничего не значащими новостями, каким-нибудь дурацким фильмом, который они смотрели сидя, обнявшись на диване. Теперь же ничего этого не было - и она вдруг запаниковала. Такого глобального ощущения одиночества, такого ужаса перед ним, который поселился в ней, она еще не испытывала.
   Каждый вечер она решала одну и туже задача: что ей сделать, чтобы избавиться от подавленности и тоски? Она перебирала различные варианты, но при этом отлично понимала: это не поможет, это лекарство не от той болезни. Из своего положения она не видела никакого выхода. И все
  же в глубине души не могла поверить, что все настолько безнадежно, должна же где-то находиться дверь из этой ситуации.
   Пойти в какой-нибудь бар и убить там немного времени в тот отныне памятный для нее вечер она решила неожиданно. Она сидела в кресле, читала книгу и вдруг отбросила ее в сторону, оделась и вышла из квартиры.
   В ее памяти появилась вывеска расположенного недалеко бара, которую она как-то видела, проезжая на автобусе. Туда она и направилась.
   Бар ей сразу же не понравился, его владельцы явно не считали, что существует большая необходимость следить здесь за чистотой. Да и публика, хотя ее было совсем немного, произвела на нее отталкивающее впечатление. Громко галдящие полупьяные то ли от алкоголя, то ли еще от чего юнцы, какие-то странные личности, для которых это заведение - последняя возможность в этот поздний час залить стаканом водки бушующий внутри них пожар.
   Ирина ловила на себе любопытные и красноречивые мужские взгляды и вдруг подумала о том, что эти посетители принимают ее за женщину легкого поведения. Нет, она зря пришла сюда, это не то место, где ей хочется находиться.
   И все-таки она не уходила, чего-то ожидая, в тоже время понимая, что ждать абсолютно нечего. Но первое чувство пока доминировало над вторым. Она приблизилась к стойке, заказала розовое мартини, стала медленно, почти не ощущая вкуса, тянуть его через соломинку. А если сейчас кто-нибудь подойдет к ней и предложит за деньги провести с ним ночь? подумала она. Взять и согласиться. Неизвестно, как все это произойдет и чем кончится, но одно уж точно: в эти часы от нее отступит пожирающая ее тоска, вызванная неосуществившейся до сих пор мечтой по близкому себе человеку. Она прекрасно понимала, что на такой шаг никогда не пойдет и все же эта мысль, словно пластинка, постоянно крутилась в голове.
   И когда она увидела сидящего рядом и настойчиво разглядывающего ее мужчину, то вдруг испугалась, что он сделает ей такое предложение, а она возьмет да согласится.
   Не допив вина, Ирина поспешно покинула бар. Но все то время, что она шла по улице, ей хотелось, чтобы он догнал бы и заговорил бы с ней. Но когда она услышала за своей спиной его быстрые шаги, вопреки своему желания, ускорила свои шаги. Но при этом готовая в любой момент
  остановиться. Почему-то она, лишь раз взглянув на этого человека, с самого начала была уверена, что он не представляет для нее угрозы.
   Их диалог не произвел на нее впечатления. И когда они расстались, Ирина была почти уверена, что на этой точке ее ночное приключение закончено. Но затем началось нечто необычное; все последующие дни она только и делала, что думала: звонить ему или не звонить.
   Все дальнейшие события протекали как бы вне пределов ее сознания, в лучшем случае на самой его периферии. Она участвовала в них, но при этом была где-то далеко-далеко. Ее пугало то, что новый сценарий сильно напоминал предыдущий. Виктор ей нравился, он был неглуп, мужестве-
  нен, в нем ощущалось твердое основание его личности. Но не было настоящего огня любви, ее чувства не горели, а тлели.
   В качестве кандидата в мужья Виктор был почти идеален, но ведь и первый был тоже вовсе не так уж плох. Ирина боялась повторения уже однажды пройденного этапа, но и то, что произошло после разрыва, ее не привлекало. Она надеялась, что имеющийся у нее опыт поможет ей избежать прежних ошибок. И кроме того, Виктор постепенно стал нравиться ей больше, чем в свое время ее бывший муж. И это обстоятельство снова давало надежду. Впрочем, иногда у нее возникало смутное ощущение, что это не что иное, как очередной самообман.
   Все шло к тому, что последует предложение; она уже видела его в глазах Виктора. Теперь она ждала слов и все же не была уверена в своем ответе - ни в положительном, ни в отрицательном. Она уже не раз убеждалась, что способна на неожиданные для нее самой поступки. Что-то вдруг внезапно происходило у нее внутри, какой-то мощный выброс непонятной ей энергии - и она совершала то, что даже и не предлагала совершить еще минуту назад.
   Но на этот раз ничего подобного не случилось, она, пусть на сразу, но ответила согласием на предложение руки и сердца. При этом она рассудила по своему очень здраво, а от того и очень логично: коли ей ужасно одной, так стоит ли бояться новой попытки наладить семейную жизнь. Даже если будет опять все плохо, хуже, чем теперь, не будет все
  равно. А вдруг будет лучше. Тем более она ясно видела, как сильно любит ее Виктор.
  
   Глава пятнадцатая
  
   Надежда выйти на Брюнета с помощью счета за междугородние переговоры оказалась тщетной. МГТС с большой неохотой, после вмешательства высокого начальства, все же стала искать тот телефон, с которого были
  произведены звонки. И через два дня предоставила эти сведения. Но когда они ворвались в эту квартиру, она снова оказалась пустой. По уверению хозяйки, ее постоялец съехал несколько дней назад. Она тут же признала на предъявленной фотографии Брюнета.
   Разочарованные, Новиков и Некрасов вернулись в управление. Обсуждать ситуацию было бессмысленно, поэтому они просто сидели и молчали. Оставалось лишь ждать, когда Брюнет сам снова даст о себе знать. А
  произойдет это скорей всего, когда он совершит новое преступление.
   - Я думаю, он должен совсем скоро пойти на дело, - вдруг задумчиво проговорил Новиков.
   - Почему ты так считаешь?
   - Во-первых, его бумажник достался нам, а он полон денег, как гардероб шубами во время концерта. Даже если у него есть еще, то все равно при его тратах надолго их не хватит. А во-вторых, он чертовски не любит, если о нем долго не вспоминают. Он как артист, который не может жить без аплодисментов. Если я правильно понимаю психологию этого типа, это едва ли не главный мотив всех его действий.
   - Ты полагаешь, главная его черта - это комплекс неполноценности.
   - Думаю, что да. Таким образом он отстаивает свое "я", свою значительность, неординарность. У него психология игрока и одновременно, ему непременно подавай, чтобы кто-нибудь постоянно им бы занимался, уделял бы ему внимание. А он этого человека будет побеждать и тем самым повышать статус своей личности в собственных глазах.
   - Но тогда на этот комплекс его и надо подловить, - сказал Некрасов.
   - Мысль очень даже дельная, - согласился Новиков, - особенно если у тебя еще есть к ней конкретные предложения, как забросить сеть и поймать в них рыбу.
   - Пока нет, - вздохнул Некрасов. - Сразу две гениальные мысли в одну голову не приходят.
   - Как жаль, что в этом вопросе не бывает исключений. Но обмозговать эту идею надо, устроим как-нибудь мозговой штурм. Только не сейчас, мне надо бежать. Мы решили не ждать никаких положенных сроков и пожениться уже в самые ближайшие дни. Так что готовься к почетной роли
  свидетеля. В связи с этим надо решить сразу массу проблем. Хорошо вам, холостякам, ни забот, ни тревог, - притворно вздохнул Виктор.
   - Кто тебе мешает им оставаться?
   Несколько секунд Новиков внимательно смотрел на друга.
   - Когда ты ее увидишь, таких глупых вопросов у тебя не будет возникать.
   - Голливудская красавица?
   - Дурак, была бы голливудской красавицей стал бы я на нее смотреть. Чего в них хорошего, они все похожи на кукол. Пойми, тут совсем другое. Такие женщины появляются раз в столетие. А в некоторых столетиях их не бывает вообще.
   - Жутко хочется посмотреть на это чудо.
   - Увидишь в самые ближайшие дни. А теперь я помчался. Когда-нибудь и ты поймешь, что нет ничего лучше на свете, чем чувствовать себя по уши влюбленным.
   Смотря на счастливое лицо товарища, Некрасов не мог скрыть от себя, что испытывает зависть. Он даже не предполагал, что довольно сдержанный и достаточно скрытный в проявлениях своих чувств Виктор, вдруг будет так откровенно говорить о том, что переполняет его душу. Он же отлично помнит, каким был Новиков во время предыдущих своих романов; он почти не менялся, это было скорее для него дежурное мероприятие, не влияющее на равномерное течение жизни. А сейчас он светится, словно
  осененной некой таинственной благодатью. Впрочем, наверное, так оно и есть, разве любовь не является той самой высшей благодатью, которая дается человеку.
   Почему же его, Валерия, никак не удосужится посетить подобное чувство? Ему не меньше, чем Виктору, хочется любви столь же сильной и страстной, которой судя по всему охвачен его лучший друг. И сейчас Некрасова огорчало то, что он никак не мог настроиться на волну радости, вызванную тем что Виктора нашел свое счастье.
   Новикову в самом деле предстояло решить ряд неотложных дел, связанных с предстоящим бракосочетанием. Но эти обременительные заботы
  были не в состоянии поколебать то ощущение беспредельного счастья от того, что через несколько часов он вновь увидит Ирину. Каждая встреча с ней вызывала в нем биение родников таких светлых и чистых чувств, что он был готов поделиться ими со всем миром. Он всегда по отношению к женщинам был немного циником. И если бы еще совсем недавно ему бы сказали, что он будет весь переполнен любовью, он бы просто не поверил и засмеялся. Скажи ему кто об этом, он бы просто засмеялся. и стал бы
  доказывать, что такое с ним просто не может произойти, это не для него. Вот Валерка, другое дело, это как раз в его характере. Но факт остается фактом: это случилось именно с ним. И теперь он ясно понимает: это самое лучшее, что могло с ним случиться. И даже страшно подумать, что это могло не произойти и что все определило какая-то случайность, какое-то совпадение.
   Наконец все проблемы оказались устранены, чего весьма способствовало милицейское удостоверение, которое он вынимал всякий раз, когда чувствовал, что на его пути к желанной цели возникают разного рода препятствия. Но, как оказалось, его красные корочки обладали волшебным
  свойством устранять с дороги многие трудности. И сейчас он летел, как на крыльях, на свидание со своей любимой.
   Он крепко поцеловал Ирину, обнял за плечи, и они пошли по улице.
   - Я обо всем договорился, - торжественно объявил Виктор, - мы можем расписаться в любой день. Когда захотим. Хоть завтра. - Виктор посмотрел ей в лицо. - Ты как, согласна пойти завтра в ЗАГС?
   - Ты всегда ведешь себя столь стремительно? - не отвечая на прямо поставленный вопрос, сама спросила Ирина.
   - Не всегда, смотря по обстоятельствам. Но ты не представляешь, как мне жутко хочется, чтобы ты поскорее стала бы моей законной женой. У меня просто все горит внутри.
   - А ты не боишься? - проговорила она задумчиво.
   - Чего или кого я должен бояться? У меня есть соперник? Скажи, кто он, я его засажу на пятнадцать лет.
   - Дело не в сопернике, я от тебя это никогда бы не стала скрывать. Не боишься, что у нас может ничего не получится, что однажды я уйду от тебя, как ушла от первого мужа?
   Новиков вдруг рассмеялся, и Ирина удивленно посмотрела на него.
   - Твоя жизнь похожа на сказку про Колобка. Помнишь: я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, а уж от волка уйду обязательно. Но если мне память не изменяет, его в конце концов съела лиса.
   - Ты тоже считаешь себя лисой в нашей с тобою сказки?
   Виктор еще крепче прижал ее к себе.
   - Да, считаю, я буду так крепко держать тебя, что ты не уйдешь.
   Ирина высвободилась из его объятий.
   - Ты должен знать это с самого начала: если я решу однажды уйти, я уйду. И никто меня не удержит. Ты должен будешь с этим согласиться.
   - Странная у нас беседа, мы еще не поженилась, а уже вовсю обсуждаем обстоятельства развода. Вот что я тебе скажу на все твои слова: я не желаю даже думать об этом и никакого развода не допущу. Я хочу одного: чтобы мы были бы вместе всю жизнь. Я люблю тебя, чего еще надо для счастья?
   - Чтобы я тоже тебя любила, - негромко произнесла Ирина.
   - Если твоей любви сейчас не хватает, ты полюбишь меня постепенно. Я все сделаю для этого. Когда ты рядом, я ощущаю невероятный прилив сил. Мне кажется, я становлюсь совсем другим человеком, который
  все сможет сделать. Но ведь не случайно же мы с тобой оказались в этом баре!
   - Это еще ничего не значит. Там были и другие люди.
   - Скажи, чего ты добиваешься?
   - Я сама не знаю точно. Мне страшно тогда, когда у меня возникают сомнения и еще страшней, когда они пропадают. Это свидетельств того, что иллюзии побеждают меня. Я погружаюсь во все больший самообман.
   - Ну о каких иллюзиях ты говоришь, моя любовь к тебе - вовсе не иллюзия. Нет ничего реальней в мире моей любви.
   Ирина негромко засмеялась.
   - Ты так во всем уверен. Я даже не знаю, это хорошо или плохо. Но я согласна, если ты хочешь, чтобы я завтра стала бы твоей женой, пусть будет так, как ты хочешь.
   Виктор вдруг резко остановился посреди улицы.
   - Эй вы, смотрите на меня и завидуйте мне, я самый счастливый человек на свете! - неожиданно закричал он. Он обнял Ирину и не, обращая никакого внимания на изумленные лица прохожих, стал целовать ее.
  
   Глава шестнадцатая
  
   Утром Виктор в очередной раз огорошил Валерия.
   - У меня сегодня свадьба, ты - свидетель с моей стороны. С начальством я уже договорился, оно дает нам на сегодня отгул.
   - Но почему ты мне ничего не сказал заранее? - почти с возмущением произнес Валерий. - Я хотя бы соответственно оделся. Не могу же я в таком виде идти на свадьбу.
   - Оденешься, времени достаточно. Или ты не понял: мы с тобой в отгуле. Езжай домой, чисти ботинки, гладь рубашку, делай идеальные стрелочки на брюках, чтобы о них можно было бы порезаться. Ты должен выглядеть как огурчик. Причем, не просто огурчик, а огурчик, только
  что сорванный с грядки. Ты хоть раз держал такой овощ, представляешь, как он выглядит. - Новиков рассмеялся. - Между прочим, чтобы принять такой замечательный вид тебе надо поспешить. Церемония по превращению завзятого холостяка в женатого человека намечена ровно на два часа.
  Так что поторопись.
   - А что будет дальше?
   - Дальше мы все отправимся на небольшой, но очень торжественный ужин. Могу сказать, гостей будет совсем немного, так захотела Ирина. Кстати, надеюсь, что Наталья Ильинична тоже будет среди них. Я ей вчера вечером звонил. И она согласилась стать свидетелем со стороны невесты.
   - Но она мне ничего не сказала! - изумленно воскликнул Некрасов.
   - Это я попросил, я сам хотел тебе все сообщить. Ну а теперь до встречи ровно в два часа. Прошу не опаздывать.
   Некрасов ехал домой не в самом радужном расположении духа. Предстоящее бракосочетание Виктора вызывало у него целую бурю самых разных, подчас противоречивых эмоций. С одной стороны, он радовался за Виктора, даже слепой бы увидел, как весь светится он от счастья. Но с другой стороны, мысль о том, что пока с ним, Валерием, ничего подобного к
  большому его сожалению не происходит, что он обделен любовью снова не давала покоя. Он понимал, что это не слишком честно по отношению к другу, и что Виктор вполне заслужил свое удачу хотя бы потому, что является замечательным во всех смыслах парнем, отличным преданным товарищем. Но избавиться от этих чувств при всем своем желании Некрасов все равно не мог.
   Наталья Ильинична была дома и готовилась к предстоящему торжеству. Она гладила свое вечернее платье, которое одевала лишь в ознаменовании самых торжественных событий. По лицу сына она поняла, что наст-
  роение у него не самое веселое.
   - Я уже погладила тебе рубашку, - сказала Наталья Ильинична.
   - Спасибо, - отозвался Валерий.
   Она внимательно посмотрела на сына.
   - Ты не очень рад этому событию, - не то утверждая, не то спрашивая проговорила она.
   Валерий, чувствуя на себе пристальный взгляд матери, невольно отвернулся.
   - Я только теперь понял, как дорог мне Виктор, насколько я привык к тому, что он всегда рядом. А с сегодняшнего дня этому больше уже не бывать.
   Наталья Ильинична подошла к сыну и обняла его.
   - Но ты же понимаешь, это должно было однажды случиться. Ты мог первый жениться и тогда такие бы чувство возникли бы у Виктора. Хотя, - вдруг задумчиво добавила она, - не представляю, с твоим характером
  как у тебя все это будет происходить. У меня предчувствие, что не так, как у большинства нормальных людей.
   - Почему ты так думаешь? - удивленно посмотрел на мать Валерий.
   - Хотя ты и ловишь воров и бандитов, но твои представления о жизни очень... - Она замялась, то ли подыскивая подходящее слово, то ли не решаясь закончить фразу, дабы не обидеть сына.
   - Ты хочешь сказать, что я чересчур идеалист, - завершил он за мать начатую ею мысль.
   - Примерно. По крайней мере тебе будет непросто найти женщину, которая согласится терпеть твою отстраненность от реальной жизни. Я даже не очень представляю, какой она должна быть. Знаю только, что не такой, как я, я слишком для тебя практичная, - засмеялась Наталья Ильинична. - Если бы я была бы не твоя, а твоей знакомой ровесницей. Ты бы на мне никогда бы не женился. Погладить тебе брюки?
   - Не надо, я сам, - ответил Некрасов, обдумывая только что услышанные слова матери. Впервые она высказалась на эту тему, да еще таким необычным образом. Пожалуй, он ожидал от нее услышать все, что угодно, только не это.
   - Мама, а если ты увидишь женщину, которая, как тебе покажется, подойдет для меня, обещай, что непременно скажешь мне о ней.
   - Клянусь, более того, если в самом деле я увижу такую женщину, то буду просто в телячьем восторге. Вот только боюсь, что это случится нескоро.
   Около ЗАГСа скопилось довольно много машин и народу. Женихи и невесты выделялись издали своими торжественными нарядами. И Валерий не сразу заметил Виктора и его суженную; он и она одеты были весьма просто, почти буднично. Невеста Новикова стояла к Некрасову в полоборота, ему не было видно ее лица, но приближаясь к новобрачным, он вдруг почувствовал, как у него учащенно забилось сердце.
   Их появление не осталось без внимание Новикова.
   - Валера, Наталья Ильинична, идите сюда, - замахал он рукой.
   Некрасов подошел совсем близко к новобрачным. Невеста Новикова повернулась к нему - и Валерий почувствовал, как у него что-то вздрогнуло внутри. Такого милого привлекательного и очень тонкого одухотворенного лица он еще не встречал в своей жизни. В стоящей перед ним молодой женщине ощущалось какое-то высокое начало, и у Валерия само собой возникло сравнение с пришельцем из другого мира.
   - Познакомьтесь, - сияя от радости, проговорил Виктор, - этот тот самый Валерий, мой самый близкий друг, о котором я прожужжал тебе все уши. Между прочим, поэт. А вот это, - он обнял невесту за плечи и прижал к себе, - та, которая через полчаса станет моей любимой женой.
   Молодая женщина улыбнулась и протянула руку Валерию.
   - Очень приятно с вами познакомиться. Ирина. Вы в самом деле пишите стихи?
   - Это Виктор так просто сказал, уже давно не пишу, да это по правде и не стихи, а рифмованные строчки. Сочинял вместо просмотра телепередач, по вечерам после работы.
   - Вы как-нибудь мне почитаете. Не возражаете? Я обожаю открывать новые новые таланты.
   - Если хотите, почитаю. Но предупреждаю, вряд ли это доставит вам большое удовольствие, к сожалению, открывать абсолютно нечего и некого.
   - Давайте об этом судить буду я. Вы не против?
   - Нет, я просто предупреждаю о возможных последствиях.
   Они одновременно засмеялись. И замолчали. Первый их разговор естественным образом подошел к концу.
   Валерий немного отошел в сторону. Он испытывал необходимость привести хоть в какой-то порядок свои чувства и мысли. А то, что они находятся в большой панике, он не сомневался.
   Внезапно он почувствовал на своем лице чей-то взгляд, Валерий повернул голову и встретился с внимательными глазами матери. В этот момент она беседовала с Ириной, но при этом поглядывала на сына. Некрасов поспешно отвернулся.
   Появились еще какие-то люди, в том числе знакомые со стороны невесты, и это позволило Некрасову больше не привлекать к себе излишнего внимания. Наконец настал момент, когда новобрачные направились к дверям ЗАГСа. Но для него вся эта торжественная церемония была безнадежно
  испорчена, сейчас им владело одно желание - уйти отсюда. Если бы не обещание Виктору - достойно сыграть роль свидетеля, то не исключено, что он так бы и поступил. Теперь же придеться пройти через это испыта-
  ние до конца.
   Валерий не первый раз присутствовал на обряде бракосочетания, через него уже прошли немало его приятелей и знакомых по институту и работе. Но на этот раз все было для него не так; и потому что женился его лучший друг и потому что его женой становилась Ирина - женщина, о которой он ничего не знал еще полчаса назад, но о которой эти полчаса думал без конца.
   Валерий взял ручку и расписался в положенном свидетелю месте. Невеста и жених обменялись кольцами и с этого момента стали мужем и женой. Валерий смотрел, как целует Виктор только что обретенную спутницу жизни. И как никогда ясно ощутил: ничего другого ему так не хочется,
  как оказаться на месте лучшего друга.
  
   Глава семнадцатая
  
   Свадьба закончилась поздно ночью, и Валерий появился на работе не выспавшимся. Но буквально через несколько минут сон слетел с него, как стая птиц с насеста. В его кабинете раздался звонок, и мужской голос выразил желание поговорить с ним по телефону.
   - Я слушаю, - проговорил Некрасов, почему-то предчувствуя, что сейчас услышит нечто нехорошее.
   - Здорово, опер! - радостно поприветствовал его голос. - Ты меня не узнал?
   - Нет, - ответил Валерий, вдруг проникаюсь уверенностью, какой сейчас будет ответ.
   - А это тот, за которым ты, как собака, высунув язык бегаешь, - засмеялся голос. - Кстати, еще не надоело?
   - Что вы хотите сказать?
   - Да, не волнуйся ты так, сейчас все услышишь, что я хочу сказать. Так ты уже поди понял, что это тебе звонит собственной персоной Брюнет. Лежу сейчас на диване в полном расслабоне, потягиваю пивко и думаю: дай позвоню своим хорошим знакомым, обрадую их новостью. Сегодня ночью была обчистена одна квартирка. Добыча, что надо. Так что можешь порадоваться за меня. Ты ручку и бумагу приготовил адрес записать? А то вдруг забудешь, а я второй раз звонить не буду. Ну записывай.
   Брюнет продиктовал адрес.
   - Давай шли наряд туда, бригаду криминалистов. Все как положено. Я только так люблю. Ты главное не сомневайся, чистка была шикарная. А то хозяин может начать отнекиваться, уверять, что ничего ночью не произошло. Ты ему не верь, брешет, как сивый мерин. Ну пока, дорогой. Ус-
  пехов тебе.
   В трубке зазвучали сигналы отбоя, и Некрасов положил ее на аппарат. Он был уверен, что проверять, откуда произведен телефонный звонок, бесполезно. Брюнет не такой дурак, чтобы звонить из квартиры, конечно, он разговаривал с ним из автомата. И все же на всякий случай это необходимо сделать. Странная ситуация, сам грабитель сообщает о совершенном преступлении, а жертва молчит. До звонка Брюнета он успел посмотреть сводку ночных преступлений, никаких ограблений по названному Брюнету адресу не было. Но тогда почему он назвал именно его?
   Некрасов на секунду задумался: сообщать ли Виктору об этом странном звонке? По случаю бракосочетанию начальство предоставило ему трехдневный отпуск. Но если его не проинформировать, он обидится.
   Валерий чувствовал, что впервые в жизни, набирая номер телефона друга, волнуется. Кто возьмет трубку? Он услышал мягкий, еще не совсем проснувшийся женский голос.
   Ирина сразу узнала его.
   - Валера, это вы? А мы все никак не можем проснуться. Как вы поживаете после вчерашнего веселья?
   - Не очень хорошо, Ира. - Он вдруг ощутил огромное удовольствие от того, что произносит ее имя. Причем, причем не официальное, а более интимное. Ведь она тоже назвала его Валерой, а не Валерием. - Честно говоря, тяжело было вставать. Но что делать, как говорят, труба зовет.
  Я - холостой и мне отпуск не положен.
   - Я вам сочувствую. - А вам нужен Витя?
   - Да, если это возможно.
   - Сейчас позову.
   Новиков подошел к телефону только через несколько минут. Некрасов поведал ему о звонке.
   - Это серьезно, - оценил сообщение Новиков. - Прямо сейчас еду на место происшествия. А ты тоже бери группу и гони туда.
   - Но у тебя отпуск.
   - Был отпуск, а теперь сделаем небольшой перерыв в отпуске. Мы и так потеряли много времени со всеми свадебными заморочками, а Брюнет пользуется тем, что нам было не до него.
   Но прежде чем отправиться на предполагаемое место происшествия, Некрасов, побуждаемый вдруг проснувшимся у него внутренним голосом, собрал кое-какую любопытную информацию у знакомых сотрудников из со-
  седнего отдела, занимающегося экономическими преступлениями. Оказывается, этот адрес там был хорошо известен, по нему проживал один из самых богатых и влиятельных московских "теневиков". Оперативники подби-
  рались к нему уже давно, но чтобы его арестовать, пока не хватало улик, так как он вел себя крайне осторожно, сам не лез на рожон, а всю грязную работу выполнял чужими руками. Так что если сообщение Брюнета подтвердится, то лучшую мишень для своего очередного выстрела ему
  трудно было просто найти.
   Вход в аппартаменты "теневика" охраняла массивная железная дверь. Пришлось звонить долго и настойчиво, пока с той стороны не послышалось какое-то движение. В течение не меньше минуты их внимательно разглядывали в глазок.
   - Открывайте, милиция! - хором закричали Некрасов и Новиков. - Не то будем ломать дверь.
   На той стороне решили, что нет смысла жертвовать дверью, все равно от милиции не отвяжешься - и она распахнулась.
   На пороге стоял невысокий, если не низенький мужчина средних лет с расплывшийся, словно на сковородке блин, фигурой. Его огромный живот выступал далеко вперед, занимая почти все окружающее пространство. Это был не человек, а гигантский резервуар жира и мяса. Он подозрительно смотрел на вторгнувшихся в его квартиру милиционеров.
   - Мельник Борис Семенович? - спросил Новиков.
   - Мельник, и что из этого, - безо всякой радости подтвердил толстяк факт своей идентичности.
   - Мы бы хотели с вами поговорить о ночном происшествии.
   - О каком таком происшествии? - Живот Мельника затрясся не то от возмущения, не то от удивления. - Не понимаю, вы о чем. Не было никакого происшествия, я спокойно спал всю ночь.
   - А у нас есть информация, что происшествие было. Разрешите пройти в квартиру.
   Но такое развитие события явно не устраивало Мельника, живот которого еще более решительно преградил вход в квартиру.
   - Да что же этого такое происходит, - стал разыгрывать возмущение Мельник, - я ни о чем никого не прошу, ни к кому не обращаюсь, тихо себя веду, а вы вторгаетесь в мой дом. На каком основании, могу я узнать?
   Новиков сделал шаг вперед и вплотную приблизился к животу хозяина квартиры.
   - Слушайте, Борис Семенович, нам с вами лучше поговорить по- дружески, Да и зачем привлекать внимание всего дома, иначе все узнают, что случилось у вас ночью. О вас, сами знаете, итак много что говорят. А теперь языки вообще не остановишь. А так все останется между нами.
   Мельник задумчиво смотрел на оперативника, приведенный им аргумент явно завладел его умом.
   - Ну хорошо, если вы так настаиваете, мы можем пройти в квартиру. Но повторяю: мне абсолютно нечего скрывать.
   - Нет ни одного человека, уважаемый Борис Семенович, которому нечего было бы скрывать, - мудро заметил Новиков.
   Мельник зыркнул на него глазами, но решил оставить эту реплику без надлежащего ответа.
   Квартира носила очевидные следы погрома. Хотя хозяин и попытался привести ее в порядок, но эту работу к приходу оперативников не успел завершить. Но было видно, что сокровища здесь сосредоточены несметные, еще на десяток неплохих ограблений. Пожалуй, это было самое богатое
  жилище, в котором оперативники оказались за всю свою жизнь.
   - Почему у вас такой беспорядок? - спросил Некрасов.
   - Вещи решил разобрать, выкинуть кое-что, барахла всякого накопилось много. Или уже выбрасывать старый хлам в нашей стране запрещено?
   - Выбрасывать хлам в нашей стране можно сколько угодно, в нашей любимой отчизне запрещено врать представителям власти и особенно скрывать преступления, - парировал Некрасов. Он отворил ведущую в соседнюю
  комнату дверь и увидел сидящего там мужчину. Его лицо украшали судя по их яркости совсем свежие ссадины и кровоподтеки. Как успел заранее выяснить Валерий, Мельник содержал телохранителя и скорей всего это был
  он. - Выходите, - приказал ему Некрасов.
   Мужчина или вернее молодой парень нехотя подчинился.
   - Рассказывайте, что здесь было на самом деле, кто тебя разукрасил? - обратился к парню Некрасов. - Как тебя зовут?
   - Павел Глотов. - Он посмотрел на Мельника, ожидая от него команду, что ему делать в этой непростой обстановке.
   Тот понял, что теряет инициативу и бросился в наступление. Однако предворительно Мельник уселся на диван, на котором удобно расположил свой живот, затем положил свои толстые маленькие ножки друг на друга,
  извлек из лежащей на столе золотого портсигара сигарету, которую раскурил с помощью золотой зажигалки.
   - Я собственно не понимаю, что вам все-таки от нас надо. Мы ни на что не жалуемся, так ведь? - требовательно посмотрел он на своего телохранителя. Тот поспешно кивнул головой. - Вот видите, нет никаких проблем. Посмотрели, убедились, что ни у кого нет ни к кому претензий - и можете ехать назад.
   - А откуда у вашего телохранителя следы побоев? - поинтересовался Новиков. - Только не говорите, что вчера он подрался с хулиганами, которым не понравился ваш зад, или упал с лестнице, так как в подъезде кто-то выкрутил лампочку. Давайте другую версию.
   - А чем эти плохи? - Мельник немного успокоился и к нему начала возвращаться его обычная наглая самоуверенность.
   - Очень плохи. - Новиков приблизился к Мельнику, затем вдруг резким движением вырвал у него сигарету изо рта. - Они очень плохи, - повторил он, - тем, что не нравятся мне. А в данной ситуации этого вполне достаточно. На сколько вас пощипали? Говорите правду.
   Лицо Мельника отразило колебания. И все же он явно не желал идти на контакт с оперативниками.
   - Слушайте, - сказал Новиков, - предлагаю пока поговорить без протокола. Расскажете все как было. Нас сейчас вы не интересуете, мы за той птичкой гоняемся, что прилетала к вам сегодня. А по вашу душу мы придем как-нибудь в следующий раз. Знаете, Борис Семенович, в вашем
  положении всегда лучше сотрудничать с органами. Все зачтется. А то не дай бог кто-нибудь у нас примет решение, что пора вам менять место жительства на менее комфортабельное. Вы же отлично понимаете: если надо,
  компромат отыщется на любого.
   Мельник посмотрел на Новикова, затем взамен вырванной изо рта сигареты достал из своего золотого портсигара другую сигарету.
   - Я не знаю, о чем вы говорите, привычно забубнил он. - Я честный гражданин своей страны. Но если вы так настаиваете, что у меня кто-то был... - Он сделал паузы. - Мы можем договориться. Оставьте меня в покое и вы не будете в накладе. По рукам?
   - Что?! - возмущенно произнес Новиков. Его возглас прозвучал настолько натурально, что Валерий, давно изучивший все нюансы поведения друга, на этот раз затруднился определить: играет ли он свою роль или
  в самом деле чувствует себя оскорбленным. Сам же он испытывал по отношению к Мельнику лишь отвращение. При всей своей изворотливости он не так уж хорошо разбирается в людях, если пытается подкупить его и Виктора.
   Мельник, не совсем понимая, что происходит, растерянно переводил глаза с одного оперативника на другого.
   - Попытка подкупа должностного лица - это серьезное преступление, Борис Семенович, - проговорил Некрасов. - Мы вдвоем будем свидетельствовать. Давайте не доводить дело до крайности. Вы расскажите, что сегодня происходило здесь ночью, это одно лишь может вам помочь. Или мы
  составляем протокол и описываем весь этот бардак плюс ссадины на лице вашего телохранителя. Отведем его к врачу, тот все зафиксирует.
   - Что за время пришло, спокойно жить не дают ни минуты, - простонал Мельник. Откуда-то из-под стола он достал початую бутылку очень дорогого и еще более редкого коньяка, посмотрел на оперативников. - Павел, достань из серванта рюмки и нареж лимончика, - вдруг попросил
  он своего телохранителя который судя по всему далеко не первый раз исполнить обязанности официанта. - Только очень тонкими ломтиками. Надеюсь, вы не откажитесь? - обратился он уже к своим незванным гостям.
   Новиков взглянул на своего напарника, и Некрасову показалось, что в глазах Виктора засветились веселые огоньки.
   - С хорошим человеком, который всегда говорит правду и ничего кроме правды, почему бы и не выпить, - согласился он и подмигнул Некрасову.
   Мельник разлил коньяк по стопкам, причем сделал это, словно аптекарь, очень точно; в каждую отмерил одинаковое количество бесценной влаги. Видимо от частого употребления этого благородного напитка его глаза превратились в идеально работающих приборчик. Хозяин квартиры жестом показал своим оперативникам, что можно пить, затем положил в рот густо посыпанную сахаром дольку лимона, который очень шустро порезал его телохранитель.
   - Пейте, ребята, такой коньяк вам не сыскать по всей Москве, - пояснил в качестве дополнения к выпитому его счастливый обладатель. - Бьюсь об заклад, что его нет даже у президента.
   - Мы вам верим, - вполне миролюбиво отозвался Новиков. - Но сейчас очень хочется послушать ваш рассказ о ночных событиях. Дорога каждая минута, а мы их по вашей вине уже столько потеряли.
   - А чего рассказывать, сами что ль не видите, пришли к честному человеку посреди ночи, разбудили его, взяли самое ценное. - Мельник наклонил свое тучное тело в сторону оперативников. - Знал бы кто, повесил негодяев вот этими самыми руками, - потряс он пухлыми кулаками.
   - А вы не знаете?
   - Понятие не имею. Что вы думаете, что я имею какие-то дела с такой швалью.
   - Каким образом они вошли в квартиру, вы же никого не впускаете, а дверь такую не взломаешь? - спросил Некрасов,
   Мельник как-то странно посмотрел на него.
   - Точно так же как и вы.
   - Что вы имеете в виду?
   - Сказали, что из уголовного розыска.
   - И вы так вот поверили?
   - Я никому не верю! - раздраженно повысил голос Мельник. - Но только что скажите на милость делать, коли они были в форме, да еще показали удостоверение.
   - Они были в милицейской форме? - удивленно проговорил Новиков.
   - Все трое. Вошли и сразу же набросились на Павла.
   Оперативники обернулись к нему.
   - Все так и было? - спросил Новиков.
   - Да, - подтвердил парень. - Я одному очень сильно накостылял, у него на лице поди еще в два раза больше следов. Но другой ударил меня чем-то тяжелым сзади по голове. Ну я и отключился.
   - Можете их описать?
   - Все трое - молодые ребята. Один из них темный такой, явно у них предводитель. Я это сразу заметил по тому, как он держится и смотри на всех.
   - Вы подтверждаете эти факты? - обратился Новиков к Мельнику.
   - Подтверждаю, - буркнул он, одновременно вновь наливая себе коньяк. - Вожак у них очень необычный, невероятно самоуверенный малый. Начал со мной разговаривать, как со своим рабом, а сам зыркает по сто-
  ронам в поисках чего бы стибрить. Ворюга.
   - Составьте список того, что он украл - попросил Новиков.
   - Ну уж нет, на этом вы меня не поймаете. Мы с вами так не договаривались.
   - Понятно, - усмехнулся Новиков, - но тогда не ждите, даже если что-то найдем, ничего вам не вернем. Все пойдет в доход государству.
   Мельник насмешливо посмотрел на него.
   - Всегда рад помочь родному государству. Вот только бы оно еще бы защищало меня от всякой шпаны.
   - Так сами не хотите, Борис Семенович, - произнес Некрасов. - Помочь по-настоящему нам не желаете. Даже не сообщили о грабеже.
   - Поможешь, а потом всю жизнь проклинать себя будешь. - По-видимому, выпитый коньяк ослабил его всегдашний контроль над собой и сделал более откровенным.
   Некрасов достал фотографию Брюнета и показал его потерпевшему. Мельник смотрел на нее не больше секунды.
   - Это он, гад. Пока он тут был, без конца надо мной издевался. Все время придумывал новые оскорбления. - Туша Мельника внезапно затряслась от охватившей его ярости.
   - Опишите двух других?
   - Павел опиши им эту шпану, - приказал телохранителю Мельников.
   - Оба лет от двадцати двух до двадцати четырех, один с кем я подрался, высокий и сильный. И волосы светлые. А другой был ростом поменьше. Я-то видел их совсем недолго, потом без сознания лежал.
   - Вы можете что-то добавить? - обратился Некрасов к Мельнику.
   - Чего добавлять, все так, как сказал Павел. Может, хватит уже, все, что хотели, мы вам сообщили. А нам надо все тут убрать. А заявление я писать все равно не буду. Хоть режьте. Захочу, сам его найду. Выпьем еще на посошек?
   - Хватит, - сказал Новиков, вставая. - Не могу обещать, что мы больше не увидимся. Тем более коньяк у вас в самом деле замечательный. Вы тоже им их поили?
   - Они не спрашивали, унесли, гады, три бутылки. А знаете, каждая сколько стоит?
   - Догадываюсь.
   - Боюсь, что не очень догадываетесь. - Он тяжело вздохнул и неохотно поднялся с дивана. - Я бы желал, чтобы меня оставили в покое. Как вы думаете, это возможно?
   - Вы сами не хотите этого. До скорой встречи.
   Они вышли на улицу, сели в машину, но не тронулись с места. Оба задумчиво сидели на жестких сиденьях.
   - Теперь он переоделся милиционером, - сказал вдруг Новиков. - Знает гад, каким образом к этому толстяку можно проникнуть. Что мы имеем на этот раз?
   - Этот Павел сильно повредил портрет одного из банды Брюнета, - напомнил Некрасов.
   - Что ты предлагаешь: искать по всей Москве парня со следами побоев на личике.
   - Может, попробовать выйти на него через информаторов. Ограбление квартиры Мельника в блатном мире будет иметь большой резонанс. Он там известен всем, как один из самых богатых людей в Москве. Криминальный авторитет. Это тебе не какой-нибудь певец, тут все забегают.
   - Не исключено, что ты прав. Попробовать можно. Но Брюнет не часто связывается с блатными, кроме Ястреба остальных он вербует из другой среды. В том-то его и хитрость, что с профессиональными грабителями он не хочет связываться. Поэтому и найти их трудно. Его банда, как
  одинокий волк; стаю обнаружить всегда легче, чем одного бродячего зверя. - Новиков неожиданно вздохнул. - Черт, весь день на смарку, думал провести его с молодой женой. Когда поймаем Брюнета, напомни мне об испорченном первом дне моей семейной жизни. Это мой дополнительный
  счет к нему.
   Некрасов как-то странно посмотрел на друга, но Виктор, поглощенный своими мыслями, не заметил этого взгляда.
   - Ты можешь возвращаться, я все остальное сделаю за тебя, - предложил Некрасов.
   - Нет, тот информатор, что может что-то знать, мой, с тобой он не захочет разговаривать. Я его от зоны спас, сидел бы он сейчас на нарах где-нибудь в тундре еще с пяток лет. Придеться мне с ним сегодня вечером встречаться.
   - Почему вечером?
   - А он днем отказывается от встреч. Боится, что засветится. Очень пугливый. Но если кто-нибудь что-то знает, так это только он. Не пойму, откуда он информацию черпает. Едем в управление, - без большого энтузиазма проговорил Новиков, - коль не суждено быть с женой, значит
  не суждено. Займемся текущими делами.
   Брюнет был не единственный их подследственный, каждый из них вел и другие дела. Правда не слишком важные, так как их старались не перегружать. Начальство по-прежнему весьма активно интересовалось этим
  ловким квартирным грабителем особенно после того, как стало известно о том, что он возможно готовит ограбление квартиры высокопоставленного милицейского чина. Многих из этих высокопоставленных чинов весьма напугало это известие.
   Виктор при Некрасове договорился по телефону со своим информатором о встрече. У Валерия же внезапно застучали барабанные дроби в висках. Он вдруг отчетливо понял, что будет делать сегодня вечером. И от этого ему стало одновременно и горько и радостно.
   В городе стемнело, темнота, как вражеская армия, оккупировала все улицы, площади, дворы. Некрасов приближался к знакомому дому. И чем ближе он к нему подходил, тем больше замедлял шаг. Он понимал, что собирается совершить, пожалуй, свой самый некрасивый за всю прожитую жизнь поступок, но остановить себя был не в состоянии; какая-то таинственная, гораздо более могучая сила, чем той, что обладал он сам, гнала его вперед к цели. Он вошел в подъезд, подошел к лифту. Еще есть возможность уйти, подумал он. Створки подъемника распахнулись, и Некрасов вошел в кабинку.
   Теперь он стоял возле столь знакомой ему двери. Оставался последний шанс не совершать того, за что он может быть будет себя корить всю жизнь. Он стоял и не решался нажать на звонок. Я сейчас уйду, сказал он себе. Я не могу это сделать. Это не просто подло, это в сто, в тысяча раз хуже, чем подло.
   Некрасов сделал шаг назад, в сторону лестницы. Но внезапно случилось то, чего он не ожидал. Дверь отворилась, и на пороге, словно привидение, возникла Ирина. Она смотрела на него, и е взгляд не выражал ни малейшего удивления.
   - Это вы, Валерий? Здравствуйте. Хотите войти?
   - Я к Виктору, - негромко, впервые в жизни слегка заикаясь, проговорил Некрасов. Эта ложь далась ему с большим трудом, он почувствовал, как стало горячим, словно нагретый утюг, лицо.
   Ирина ничего не ответила, она просто пропустила Валерия в квартиру. Вслед за ней он прошел в комнату.
   - Садитесь. Хотите чая или вина? - предложила Ирина.
   - Нет, спасибо, - не без труда вымолвил Некрасов. - А где Виктор?
   - Вы же знаете, что его нет. Поэтому вы и пришли. Разве не так?
   Они посмотрели в глаза друг другу, и он понял: любая ложь в отношениях с этой женщиной не только совершенно бесполезна, но и совершенно недопустима.
   - Да, я не мог не прийти. Со мной что-то случилось, - признался он. - Я думаю только о вас.
   Ирина задумчиво смотрела на позднего гостя. Они сидели в полутьме, тускло горел лишь бра на стене.
   - Хотите я зажгу свет? - предложила Ирина.
   - Какой в этом смысл, что это изменит? Вы помните:
  
   Среди миров в мерцании светил
   Одной звезды я повторяю имя...
   Не потому, что я ее любил,
   А потому, что мне темно с другими.
  
   И если мне сомненье тяжело
   Я у Нее одной молю ответа.
   Не потому, что от Нее светло,
   А потому, что с Ней не надо света.
  
   Ирина несколько мгновений молчала.
   - Вы полагаете, я для вас могу быть таким светом?
   - Мне кажется.
   - Виктор сказал, что вы пишите стихи.
   - Я люблю стихи, ну а на счет того, что пишу, это явное преувеличение. Просто периодически со мною что-то происходит и из меня начинает хлестать поэтический поток. Знаете, это как кран, у которого сорвалась резьба и и потому льющуюся воду нельзя остановить. Мне остается это только записывать. Но, честно говоря, вряд ли это можно назвать стихами. Я стараюсь их никому не показывать. Зачем позориться.
   - А почему вы стали сыщиком? - вдруг сменила она тему разговора. За кампанию с Виктором?
   Он посмотрел на нее и встретился с ее изучающим взглядом.
   - Не только и не столько. Хотя, наверное, не без этого. Но во мне с детства жила какая-то потребность борьбы за справедливость. Когда я видел, как сильный обижает слабого, а я при это мне могу заступиться, то это доводило меня до слез - так мне было жалко того, кого обижают и
  так мне была противна собственная беспомощность. Я страшно переживал в таких случаях свое бессилие. И во мне зрела решимость однажды найти способ, как защитить тех, кого обижают. Ну в общем вы знаете, чем это все кончилось.
   - Знаю, - подтвердила Ирина. - А вот что нам делать? - вдруг тихо спросила она.
   Валерию показалось, что его сердце бьется с такой силой, что оно вот-вот проломит панцирь грудной клетки.
   - Я не знаю, - так же тихо ответил он. - Я не могу обманывать его.
   Ирина молча сидела на диване, смотря куда-то в сторону.
   - Мне лучше уйти, - сказал он.
   Она посмотрела на Валерия.
   - Вы же понимаете, что это не решение вопроса. Даже если вы уйдете, вы все равно останетесь.
   - Да, останусь. Когда я вас увидел, я понял: это вас я искал.
   Внезапно послышался громкий звук открываемой входной двери. Через пару секунд Виктор появился на пороге. В одной руке он держал бутылку шампанского, в другой - пару цветков.
   - Ирина, я... - громко произнес он и вдруг замолчал. Его взгляд уперся в Некрасова.
   - Валерка, не ожидал тебя тут увидеть.
   Некрасов состроил на лице некое подобие улыбки.
   - Не выдержал до утра, так хотел узнать, как прошла твоя встреча с информатором? - проговорил он, краснея от собственной лжи.
   - С информатором, - с удивлением произнес Новиков. - А что могло произойти? Я ему сообщил, что нас интересует, он же мне пока ничего не сказал. Но обещал пощукать. Вот, собственно, и все. Слушайте, ребятки, - вдруг совсем другим тоном проговорил Виктор, - а это здорово, что мы тут все собрались. Почему бы нам сейчас хорошо не посидеть, отметить первый день нашей с Ирой семейной жизни. Не знаю, как дальше, а пока мне семейная жизнь нравится, - засмеялся он. Виктор подошел к жене и по-хозяйски, уверенно обнял ее. - Знаете, ребята, - вдруг сказал он, -
  вы двое - самые близкие мне люди. Вот бы нам так дружно, как сегодня, и прожить всю жизнь.
   Валерий бросил быстрый взгляд на Ирину, и их глаза встретились. Он почти был уверен, что в этот миг они думали и чувствовали одинако-
  во.
  
   Глава восемнадцатая
  
   До сих пор каждая встреча с другом была если не радостной, но всегда приятной для Некрасова. Теперь он стал бояться их, как укусов змей. Ему было мучительно играть роль под названием: "ничего не изменилось". Он-то знал, что изменилось очень многое.
   Валерий думал об Ирине постоянно, он вспоминал ее походку, нежный задумчивый устремленный на него взгляд, ему слышался ее голос, он даже ощущал запах ее духов так явственно, как будто бы она находилось рядом. Образ ее был для него сродни навязчивой иди, который никогда не
  покидал его. Делом своей чести он считал вести себя так, чтобы никто не догадался бы о том, что с ним творится. И ему это удавалось прежде всего в своих отношениях с Виктором. После легкого облачка подозрения, которое возникло у Новикова, когда он неожиданно для себя обнаружил Валерия в своей квартире сидящего в кресле напротив жены, кажется, других оснований для него не было.
   Единственная из живущих на земле, кто замечала, что с Валерием творится что-то неладное, была его мать. Всякий раз, когда он поздно вечером приходил домой, она внимательно всматривалась в его лицо - раньше веселое и доброжелательное, теперь - хмурое и непривычно замкнутое. Да и не только выражение лица, все его поведение давало пищу для размышлений; прежде он жадно набрасывался на еду, сметал со стола все, что там находилось, сейчас же без аппетита, словно больной, равнодушно тыкал вилкой в котлету или яичницу. Наталья Ильинична копила наблюдения, но пока все сделанные ею выводы хранила при себе.
   Между тем Новиков и Некрасов получили информацию, что до предела возмущенный ограблением своей квартиры, Мельник решил сам найти и примерно наказать тех, кто это сделал. Это новость встревожила сыщиков, так как шансов у "теневика" выйти на Брюнета, пожалуй, было побольше, чем у них. В его распоряжении находилась если не вся, то значительная часть разветленной структуры блатного мира города. Желающих же помочь Мельнику обнаружить злоумышленников было предостаточно, так как за сведения, выводящие на группу Брюнета, он пообещал большое вознаграждение. Оперативники же такой возможности не имели, иначе не исключено, что Брюнет давно был бы в их руках.
   Посовещавшись, они решили нанести Мельнику еще один визит. Правда на это раз не домой. Изрядно проплутав, они все же обнаружили главный офис "теневика". Он находился в подвале неприметного старого дома. Разумеется, никакой вывески тут не было и даже его жильцы вряд ли знали, что под их квартирами располагается контора одного из самых богатых людей в городе.
   Они спустились вниз по лестнице и оказались в просторном подвальном помещении, где работало несколько десятков человек, почти все женщины. Делали они пуговицы. Мельник был известен в Москве как пугович-
  ный король. Когда-то это предприятие находилось в глубоком подполье, теперь официально оно носило вполне легальное название кооператива "Надежда". Было известно, что "Надежда" находится под надежной крышей специально созданной для этой цели преступной группировки, которая не только охраняла предприятие от разного рода посягательств, но и устраняла конкурентов. Это позволяла Мельнику диктовать свои условия огромной массе больших и мелких фабрик и мастерских, что приносила ему солидные барыши.
   Разумеется, у Мельника был и другой бизнес, но изготовлением пуговиц он занимался особенно охотно, так как именно с этого предприятия началось формирование его полукриминальной, полулегальной империи.
   Им дорогу преградили несколько крепких парней охраны, но увидев "корочки" сыщиков пришли в явное замешательство. Воспользавшись паникой, оперативники спустились в подвал. Никто не посмел их задержать.
   Несмотря на подвальное помещение, кабинет Мельника поражал изысканностью и богатством. Он был отлично отремонтирован, вся мебель - только из красного дерева. Сам хозяин сидел в просторном кожаном кресле, в котором с большим трудом помещалось его необъятное тело. Он явно
  не ожидал появление оперативников и встретил их настороженным взглядом.
   - Мы обещали, что еще встретимся. Вот пришли вас проведать, - проговорил Новиков. - Узнать как вы тут, не нуждаетесь ли в помощи?
   - Садитесь коли пришли, - не скрывая своего недовольства проговорил Мельник и показал пухлой ручкой на стулья. - Я-то грешным делом думал, что мы тогда уже все выяснили.
   - Ну разве можно выяснить все, - все тем же насмешливым тоном продолжил Виктор. - Тем более у такого скрытного человека, как вы.
   - Я скрытный человек, - поиграл в изумление Мельник. -Вот тут вы ошибаетесь, мне скрывать нечего. У меня есть все патенты, я плачу все налоги. Можете проверить, покажу любые документы. - Мельник достал из знакомого им золотого портсигару сигарету и закурил.
   - Да, документы у вас надежные, это мы знаем. Только все липовые. Да побойтесь бога, уважаемый Борис Семенович, кто же поверит, что вы платите все налоги, - усмехнулся Некрасов. - Даже воробьи в этом дворе засмеются, когда им такое скажешь. Знаешь, Виктор, - обратился он к напарнику, - у меня есть подозрение, что этот кооператив срочно нуждается в комплексной проверки налоговых органов. Здесь буквально все кричит об этом. Только непременно под нашим контролем. А то их тут запугают, ничего не покажут. Тут же бандит на бандите сидит.
   - Я тоже так думаю, пора обратиться куда следует. Как вы, Борис Семенович, не возражаете, если через пару дней к вам нагрянет целый полк проверяющих. Да не тех, к которым вы привыкли и которых давно купили с потрохами, а совсем из другого ведомства. А пока, чтобы вы не замели следы, не уничтожили бы нужные для проверки документики, мы все тут опечатаем. Нет возражений?
   Мельник напряженно всматривался в лица оперативников, мучительно пытаясь понять, насколько серьезны их угрозы и чего они добиваются.
   - У вас есть ордер на ваши действия?
   - Добудем, для нас это не проблема, - обнадежил его Некрасов.
   Судя по всему универсальным лекарством от всех постигающих его бед и неприятностей у Мельника была бутылка коньяка. Он вдруг резво встал и быстро направился к бару. Затем вместе со своей добычей столь же проворно вернулся на прежнее место.
   Прежде чем снова возобновить разговор, он налил в хрустальную стопку коньяк, опрокинул ее в заполненный золотыми зубами рот, пососал ломтик лимона и только затем вновь удостоил оперативников взглядом своих маленьких, заплывших жиром глаз.
   - Ну что вам от меня надо, почему не даете вы спокойно жить человеку. Ну скажите, разве обязательно вмешиваться в чужие дела. Я живу тихо, мирно, никого не трогаю, это меня все норовят боднуть. Что за страна, если человек не совсем беден, обязательно его обложат со всех сторон, словно волка. Просто прохода нет. Везде богатство уважают, только у нас это вызывает самые большие подозрения.
   - Да, бросьте причитать, Борис Семенович, - сказал Новиков, - богатых у нас и в правду не любят, да только за что их любить-то, назовите хоть одного, кто честно сколотил свои миллионы. О ваших подвигах в нашем здание, где мы работаем, много чего известно. И при этом вы все еще на свободе. Тут вы абсолютно правы, ни в одной стране мира вам бы не сошли с рук все ваши выкрутасы. Как минимум, они тянут на червонец, а вы даже ни разу на пятнадцать суток не были арестованы. Не цените вы это? А напрасно.
   - Вы уже второй раз приходите ко мне и начинаете запугивать. А между прочим, я жертва произвола, меня только что ограбили. Вы бы лучше воров нашли да вернули мое имущество.
   - Мы уже с вами говорили на эту тему, - напомнил Новиков, - да только вы не захотели писать заявление, составлять опись украденного. Так что уж простите, возвращать ваши вещи - не наша забота. А вот то,
  что вы решили самолично прихлопнуть вашего обидчика, это нас весьма беспокоит. Что-то не припомню, чтобы вам кто-либо давал такие полномочия. Вы что прокуратура или суд? Или сам господь бог? Хотя скорее вы тяните на Сатану.
   Мельник вновь закурил.
   - С чего вы взяли, что я собираюсь наказать его? - Эта информация так взволновала толстяка, что он вдруг стал весь красный, как варенный рак.
   - Не важно, это уже наш секрет. Мы пришли вас предупредить: наказывать его будете не вы, Борис Семенович, а мы, - проговорил Некрасов. - Мы бы хотели быть уверенными, что вы не совершите такой роковой
  ошибки? Полагаю, это в ваших интересах.
   Мельник так углубился в свои мысли, что забыл даже о сигарете, которая бесполезно дымилась в его руке.
   - Ну, предположим, я забуду о том, что мне нанесли смертельную обиду. Что я получу взамен?
   - Борис Семенович, у вас есть дурная привычка, вам кажется, что в мире ничего не существует, кроме одной торговли. Вы просто не будете заниматься тем, чем вам не положено. Разве это немало, - сказал Некрасов. - Так как, мы договорились?
   - Хорошо, будь по вашему. Только вы сами об этом не пожалеете?
   - На эту тему мы тоже хотели бы с вами поговорить, - произнес Новиков.
   Мельник мгновенно насторожился, выпрямился в своем кресле и даже немного подобрал живот.
   - Вы хотите со мной поговорить об этом негодяе? Я-то думал, что как раз все наоборот.
   - Хотим поговорить именно о нем, - подтвердил Некрасов. - Мы подумали, почему бы вам не помочь нам, а нам - вам.
   Глаза Мельника засверкали хищным блеском, как у коршуна, узревшего с небесной высоты свою добычу.
   - Я буду только этому рад. Я всегда считал, что мы должны теснее сотрудничать. Власть должна защищать таких людей, как я. Я делаю конкретное дело, разве это не нужно всем? Я вас спрашиваю. - Мельник достал из ящика стола разноцветную горсть пуговиц.
   - Очень нужно, я, например, без пуговиц - никуда, - засмеялся Новиков. - Вы даже не представляете, как благодарен вам за это мир.
   - Вы правильно говорите. А не выпить ли нам по этому случаю?
   - Почему бы и нет, - согласился Новиков, - практика такая у нас уже имеется. Ничего страшного после этого не происходит, яда вы туда не подкладываете.
   Мельник стал разливать коньяк по стопкам, причем от охватившего его возбуждения у него слегка подрагивали руки. Но все же многолетний навык взял свое, и он успешно справился с этим делом, налив всем абсолютно равное количество.
   - Давайте выпьем за то, чтобы наши враги не могли бы пить такой замечательный коньяк, - провозгласил он тост.
   Все быстро выпили коньяк. "Лекарство" оказало на Мельника благотворное воздействие, он явно повеселел.
   - Так что же вы хотите мне предложить? - явно испытывая нетерпение, спросил он.
   - Ограбить вас, - усмехнулся Некрасов.
   Это предложение настолько поразило Мельника, что он даже на несколько мгновений остолбенел.
   - Все хотят меня ограбить, не знаешь, как жить в этой стране. Теперь вот вы. Благодарю покорно за предложение.
   Эту идею Некрасов и Новиков довольно долго обсуждали перед тем как отправиться на полуподпольное предприятие к Мельнику. И пришли к выводу: по крайней мере попробовать ее реализовать вполне можно.
   - Не волнуйтесь, Борис Семенович, ваши капиталы не пропадут, - успокоил его Новиков. - По крайней мере надолго. Мы хотим заманить Брюнета сюда в ловушку. Не всю же ему жизнь промышлять квартирными
  кражами. Ну сколько он может с них взять, в сущности копейки по сравнению с настоящими деньгами, какие есть, к примеру, у вас. Вот мы и хотим вам предложить поделиться с ним ими.
   - Вы хотите, чтобы я положил денежки в коробочку, да еще перевязал ее голубым бантиком и послал ему торжественное приглашение: приходите и забирайте в такой день, в такой-то час. А если будет идти дождь, напомнить, чтобы он взял бы с собой зонтик, - насмешливо проговорил Мельник.
   - Почти так, но не совсем так, - сказал Некрасов. - Это должно быть трудным делом, справиться с которым способен только вор самый высокой квалификации, у которого отлично работают мозги. Как у Брюнета. Ну и само собой разумеется, сумма должна быть более чем существенная.
  В общем, она должна тянуть на ограбление века. Не меньше.
   - А ограбленным должен быть я, - саркастически заметил Мельник. - Это очень большая честь, но я вынужден от нее отказаться.
   - Зато у вас есть шанс попасть в историю, - засмеялся Новиков.
   - Мы вернем вам все деньги, - пообещал Некрасов.
   - А если не вернете?
   Никто из оперативников не счел необходимым отвечать на этот вопрос. Хотя на самом деле он беспокоил их и весьма сильно.
   - Понятно, - протянул Мельник. Было видно, как его охватило волнение, и он вновь потянулся к своему верному "лекарству" - коньяку. - И как же по-вашему все это должно происходить? - спросил он после того, как принял лечебную дозу.
   - Еще не знаем, детали операции только предстоит разрабатывать не без вашей помощи. Пока есть только наметки.
   - Так говорите же. Или вы считаете, что я не должен знать даже этого?
   - Ну что вы, Борис Семенович, нам ни за что в этом деле не обойтись без вашей помощи, - проговорил Новиков. - Брюнет должен получить информацию о том, что есть возможность взять огромную кассу, какую он еще никогда не брал. Причем информацию абсолютно достоверную, так как
  он ее непременно будет многократно проверять. Само собой разумеется, для это нужно преодолеть немалые препятствия, которые по плечу только очень умному ловкому человеку.
   - Кто же его наведет на мой капитал?
   - Мы пришли к выводу, что самый лучший кандидат - ваш телохранитель.
   - Павел? Почему он?
   - Он видел Брюнета, знает его в деле и восхищается той ловкостью, с которой он провернул это ограбление, - объяснил Некрасов. - И он знает про деньги и про подходы к ним. Его участие в ограбление облегчит дело и для Брюнета и для нас. Он скажет ему, что не хочет больше работать на хозяина за те гроши, что вы ему платите, когда есть возможность сразу обеспечить себя на многие годы по высшей категории. Мотив совершенно понятный, он не должен вызвать подозрений. Поддавшись этому соблазну, многие слуги предавали своих хозяев. По крайней мере
  Брюнет вполне может клюнуть на такую приманку.
   - А если не клюнет?
   - Значит будем искать другой вариант. Но он клюнет, - уверенно проговорил Новиков, - или я не понимаю характер Брюнета.
   Мельник задумался. Его пухлая рука лежала на столе и барабанила по нему пальцами.
   - Ну хорошо, мы можем попробовать, - вынес свои вердикт он. - Но как Павел найдет вашего Брюнета.
   - Нашего, - поправил его Некрасов. - А вот эта задачка очень трудная, у Брюнета просто великий талант конспиратора. Ему бы революционером, а не преступником быть. Придеться приложить усилия и с вашей и с нашей стороны. Попробуем поискать человека с разбитым лицом.
  
   Глава девятнадцатая
  
   Некрасов приехал домой очень уставшим. В городе было совершенно дерзкое убийство и весь состав управление был мобилизован на поимку преступников. И весь день они мотались по городу в надежде выследить их по горячим следам.
   Он вошел в квартиру и почти в прямом смысле остолбенел: в комнате за столом сидела Ирина и пила чай с Натальей Ильиничной. Обе женщины мирно беседовали. При виде Валерия Ирина повернула голову в его сторону и едва заметно улыбнулась.
   - Ирина Валентиновна тебя ждет уже больше часа, - как-то странно проговорила мать Некрасова. По ее тону было очень трудно понять, что она думает обо всей этой ситуации.
   - Если я не вовремя, извините. Мне кажется, у вас усталый вид и вам не до меня, - сказала Ирина, не сводя глаз с Валерия.
   - Нет, что вы, - поспешно проговорил Валерий, - я очень рад вашему приходу. После работы всегда приходишь немного усталым, но у меня еще на сегодня остался приличный запас сил. Я рад вас видеть в нашем
  доме.
   - Знаете, - сказала Ирина, - Виктор и вы мне говорили, что вы любите стихи и сами пишите. Вот я и подумала: почему бы нам немного не почитать друг другу стихи. Вы будете читать свои любимые стихи, а я - свои. Но если вы не настроены сейчас на поэтический лад, я пойду домой. Я не подумала, что вы придете таким утомленным.
   - Нет, - поспешно прервал ее Некрасов, - это замечательная идея. Я давно мечтал с кем-нибудь вот так провести вечер, но желающих не находилось. Сейчас не так-то легко найти человека, который любит стихи. Это здорово, что жена лучшего друга оказалась любителем поэзии.
   Это был странный вечер, такого вечера еще не было в жизни у Некрасова. Они ни о чем не говорили, они только читали стихи. По очереди. Ирина знала их несметное количество, но как выяснилось, что в этом негласном соревновании Валерий ей ничуть не уступал. И как-то самой собой получилось, что все другие мысли и чувства оказались на это время отодвинутыми бесконечными и разнообразными мелодиями стихотворных строчек.
  
   "По совести скажи: кого ты любишь?
   Ты знаешь, любят многие тебя
   Но так беспечно молодость ты губишь
   Что ясно всем - живешь ты не любя".
  
   "Мечтать ли нам о повторенье?
   Иной мы жаждем высоты
   Для нас - в слияньях и сплетеньях
   Есть откровения чистоты"
  
   "Вчера еще в глаза глядел,
   А нынче все косится в сторону!
   Вчера еще до птиц сидел, -
   Все жаворонки нынче - вороны!
  
   Я глупая, а ту умен,
   Живой, а я остолбенелая,
   О вопль женщин всех времен:
   "Мой милый, что тебя я сделала?!"
  
   "Предчувствую Тебя. Года проходят мимо -
   Все в облике одном предчувствую Тебя
   Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо
   Но страшно мне: изменишь облик Ты,
   И легкое возбудишь подозренье.
   Сменив в конце привычные черты
   О, как паду - и горестно и низко,
   Не одолев смертельные мечты!
   Как ясен горизонт! И лучезарно близко
   Но страшно мне: изменишь облик Ты".
  
  
   "В сапфире сумерек пойду я вдоль межи,
   Ступая по траве подошвою босою.
   Лицо исколят мне колосья спелой ржи,
   И придорожный куст обдаст росою
   Не буду говорить и думать ни о чем -
   Пусть бесконечная любовь владеет мною,-
   И побреду куда глаза глядят, путем
   Природы - счастлив с ней, как с женщиной земною.
  
   "Лентяй один не знает лени,
   На помощь только враг придет,
   И постоянство лишь в измене.
   Кто крепко спит, тот стережет,
   Дурак нам истину несет,
   Труды для нас - одна забава
   Всего на свете горше мед
   И лишь влюбленный мыслит здраво!"
  
   Время исчезло, им казалось, что они могут читать стихи до утра - и ничего им больше не надо. Но оно напомнило о себе вежливым, но настойчивым стуком. Они оба замолчали и посмотрели друг на друга.
   - Молодые люди вам не пора расставаться. Ирине Валентиновне далеко добираться, - пробился сквозь дверь настойчивый голос Наталье Ильиничны.
   - Действительно, пора идти, - проговорила Ирина, вставая. - Большое спасибо, Валерий, за прекрасно проведенный вечер.
   - Это я вам очень благодарен, Ирина. Вы подарили мне чудные минуты.
   Она улыбнулась.
   - В конце концов это не столь важно, кто кому больше благодарен, важно, что это было замечательно.
   - Вы правы! - горячо поддержал ее Валерий. - В стихах есть что-то завораживающее, такое ощущение, что ты переносишься в какой-то иной мир.
   - Так оно и есть, - сказала Ирина и вдруг грустно улыбнулась. - Мы только что в нем побывали, а теперь вернулись назад.
   Они вышли из комнаты, прошли, сопровождаемые внимательным взглядом Наталье Ильиничны, к выходу из квартиры.
   - Уже поздно, я провожу вас до дома Виктора, - предложил Валерий.
   - Спасибо, но вы не беспокойтесь, я доберусь одна. Я раньше часто возвращалась поздно, поэтому я не боюсь. Со мной если что и случается, поздно вечером, так только хорошее. Вот Виктора встретила... - Она вдруг испытывающе посмотрела на него. - Вы тоже думаете как Франсуа Вийон:"И лишь влюбленный мыслит здраво".
   - Я в этом убежден! Только тот, кто любит, видит жизнь в истинном свете. Если бы у меня был бы свой герб, как у графа или князя, я бы поставил эти слова своим девизом.
   - Может быть, вы и правы. До свидание.
   Ирина, словно чудесное виденье, исчезла в лифте. Валерий вернулся в квартиру, ничего не говоря матери прошел в свою комнату. Но он был уверен, что долго в одиночестве не останется. Наталье Ильиничне хватило выдержки только на пять минут.
   Несколько минут они молчали, словно не решаясь начать разговор.
   - Ты можешь мне сказать, что все это значит? - вдруг тихо спросила Наталья Ильинична.
   - Мама, я люблю эту женщину. И тут уже ничего не изменить.
   - А что будет с Виктором?
   Валерий глубоко вздохнул.
   - Пусть все решит сама судьба.
   - Ты понимаешь, что она будет к одному из вас очень жестокой?
   - Понимаю, мама, но я тебе уже сказал, что невозможно ничего изменить. Ход часов запущен.
   Наталья Ильинична издала глубокий вздох, поцеловала сына и вышла из комнаты.
  
   Глава двадцатая Брюнет (Анатолий Полукеев)
  
   Взяв квартиру Мельника, Брюнет отлично сознавал, что отныне противопоставил себя не только всему столичному уголовному розыску, но и всей московской братве, так как ему было отлично известно о влиянии среди нее пуговичного короля. Поэтому Брюнет все последнее время размышлял о том, что ему делать дальше? Он чувствовал себя не то что на коне, а на отличном скакуне. Он знал, что во всем обширном криминальном мире мало найдется таких лихих парней, которые бы отважились почистить квартиру такого авторитетного человека. А вот он не только решился на такой подвиг, но еще никогда у него его карман так сильно не оттопыривался от такого количества денег. Но это была одна, светлая сторона всей ситуации. Но он прекрасно сознавал, что существует и другая - черная - уж слишком могущественным врагом он обзавелся. Он не мог отделаться от мысли, что он превысил отведенный ему судьбой лимит
  опасности и совсем близко приблизился к роковой черте. А потому все последнее время он постоянно размышлял о том, что делать ему дальше?
   Суммировав все плюсы и минусы своего нынешнего положения, он стал все сильнее склоняться к мысли, что пора по крайней мере на некоторое время выйти из игры, осесть в каком-нибудь тихой спокойном заводье и пребывать там до тех пор, пока о нем не забудут, и охота на него прек-
  ратится. Но когда он представлял эту унылую скучную жизнь благонамеренного обывателя, ему становилось так тоскливо и тошно, что даже лежащие перед ним толстые пачки денег не могли улучшить его настроение.
   Он снял новую квартиру и через нескольких людей, чье доверие он купил изрядными суммами, пытался разузнать, что происходит вокруг, насколько интенсивно идет его поиск. Их информация звучала успокаивающе: пока его никто активно не разыскивает.
   Но инстинкт ему подсказывал: полностью доверять этой информации опрометчиво, эти люди могли не знать всего, что творится. И кроме того, вовсе не исключено, что Мельник и те, кого он послал по его следу, могли на время затаиться для того, чтобы он, Брюнет, сам бы выглянул
  из своей норы и угодил прямо бы в расставленный ими капкан. Пусть не надеются на такой вариант, не на того напали, с ним такое у них никогда не пройдет. Он не какой- нибудь лопух, который будет вести себя таким вот дурацким образом.
   Если он кого-то и боялся, то конечно, Мельника и его людей; если он попадет в их руки, то пощады не жди, сдерут с живого кожу. Другое дело два этих желторотых юнца из уголовного розыска, они для него почти не опасны. Тем более им сейчас не до него; Брюнет знал, что один из них женился, он был недалеко от ЗАГСа и даже видел невесту. Чего греха таить, телка - высший класс, он бы сам не прочь к ней подкатиться. Почему-то эта мысль весьма сильно волновала его, в памяти то и дело всплывало тонкое лицо женщины. Он никогда не испытывал недостатка в женщинах, но то тут было нечто другое, таких чувств у него, пожалуй,
  еще не было. Почему бы не подкараулить дамочку как-нибудь вечером, когда она будет возвращается откуда-нибудь одна и попробовать завязать как бы случайное знакомство. Трахнуть жену мента - это было бы сверхфартово, такое удается нечасто, ради этого стоит и ногами потопать и
  шкурой рискнуть. На досуге он пораскинет мозгами, стоит или не стоит этим заняться. Но если стоит, то лучше всего - перед самым уходом, это даже поможет замести следы; эти оперы все свое внимание будут уделять раскрытию нападения на нее, а он между тем тихо и незаметно скроется.
   Он арендовал квартиру в новом районе массовой застройки. Тут его не знал не то что ни один человек, но и ни одна собака. Сюда он не собирался никого приводить; он снимал женщин только тех, у которых было свое гнездышко для любовных утех. В нем все сильнее крепла мысль, что
  пора на некоторое время исчезнуть. Но просто исчезнуть он не мог, это было бы примитивно и скучно, не достойно его. Перед уходом следует еще раз громко хлопнуть дверью. Кое-какие задумки для такого хлопка у него были, но он не спешил, а тщательно анализировал ситуацию. Это дело
  должно быть не только необычным, но и желательно сверхприбыльным. Ведь ему предстоит жить на добытые им сейчас средства неизвестно сколько
  времени.
   Вопрос, который его волновал в последнее время, был всегда актуален и для всей страны - кадры. Из всех потерь, которые он понес за последнее время, он сожалел только об Ястребе. У него были свои недостатки, уж слишком сильно в нем сидело уголовное прошлое. Зато на него можно было положиться, у него были просто неоценимые навыки. Такую замену не так-то просто найти. Особенно в его положении, когда он вынужден жить изолированно от всех. Значит придеться иметь дело с прежним составом. К сожалению, это не лучший вариант. Но настоящие профессионалы - дефицит в любом ремесле. Поэтому надо с толком использовать то, что есть в наличии.
   Выждав две недели, в течение которой единственными его собеседниками были проститутки, которых он снимал когда ему становилось невмоготу от одиночества, он решил, что пора возвращаться к активной жизни. Он позвонил Сластене, эту кличку тот получил за какую-ту фантастическую любовь к сладкому. Глядя на его постоянно жующий рот, создавалось полное впечатление, что конфеты, шоколад, пирожное он поглощал двадцать четыре часа в сутки. И даже больше.
   Брюнет специально назначил для встречи такое место, где можно было проверить, нет ли за ним хвоста. Увидев Сластену, он еще полчаса изучал окрестности, пытаясь вычислить возможную слежку. Не обнаружив ничего подозрительного, Брюнет подошел к нему. В руках Сластены был кулек с разноцветными лимонными дольками, которые он сразу целыми партиями отправлял в рот.
   - Брюнет! - обрадовался Сластена. - Ты очень вовремя позвонил. Наклевываются интересные дела.
   - Что-то произошло? - спросил Брюнет, рассматривая следы ударов телохранителя Мельника на лице Сластены.
   - Как сказать. - Сластена усмехнулся и отправил в рот очередную порцию лимонных долек. - Знаешь, кто объявился? Телохранитель Мельника, Пашка Глотов.
   - Что значит объявился? - Брюнет почувствовал волнение и невольно огляделся вокруг.
   - Ну встретились мы на улице.
   - Что значит встретились. Ты что идиот, простых вещей не понимаешь. Да ты от него бежать должен был без оглядки.
   - Я и побежал, но далеко убежать не сумел. Он черт, очень здорово бегает. Схватил меня за руки своими клешнями и дальше не пустил.
   - Расскажи-ка со всеми подробностями. Постарайся ничего не пропускать.
   - Да никаких особых подробностей нет. Иду я по улице и вдруг слышу, как меня кто-то догоняет сзади. Я оглянулся - и сразу его узнал. Он меня тогда здорово отдубасил. Я попытался убежать, но он сильный черт, схватил меня своими клешнями и не пускает. Он сказал, чтобы я ничего не боялся, сдавать меня он не собирается, а наоборот, хочет
  со мной по-дружески поговорить. Ну мы зашли в какой-то двор, сели на скамейку и стали калякать.
   - И о чем же вы калякали?
   Сластена завершил поглощение лимонных долек и извлек из кармана несколько конфет "Мишки на Севере", которые последовали по тому же маршруту.
   - В общем, он хочет провернуть одно дельце и приглашает нас в нем поучаствовать.
   - Что это значит?
   Сластена покосился на Брюнета.
   - Он сказал, что ему до чертиков надело за гроши охранять эту тушу, когда можно за час заработать столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь, да еще внукам кое-что перепадет. У этого фраера взять можно гораздо больше, про нас он сказала, что мы вытащили из оперенья его шефа всего одно перышко. А у него их еще до черта и больше. Это я передаю его слова.
   - Что же он предлагает?
   - Вытащить из оперенья Мельника еще несколько перьев, - засмеялся Сластена. - Это он так сказал.
   - Каким же образом?
   - Я тоже его спросил об этом, но мне он ничего не стал говорить. Он сказал, что все объяснит только самому главному из нас, а самый главный у нас - это ты. Зато он назвал, сколько можно взять у этой туши.
   - И сколько?
   - Миллион, - тихо, но придыхая от почтение к этой цифре, произнес Сластена.
   Брюнет тоже почувствовал волнение. Да, это то что надо, за такое дельце стоит взяться. Но одновременно внутри его зазвучал голос, призывающий к осторожности и бдительности. А что если это ловушка, сработанная Мельником? Каким образом этот телохранитель вышел на Сластену? Так ему невероятно повезло, что он в огромном городе повстречался с ним на улице? Случается и такое, но уж очень подозрительное совпадение.
   - Ты когда-нибудь раньше пересекался с этим телохранителем?
   - Да откуда? - удивился Сластена. - Я ж в столице недавно, мало кого знаю.
   - Это верно, здесь тебя никто не знает. Но тогда как же он тебя все же нашел?
   Сластена посмотрел на Брюнета и пожал плечами; добавить к сказанному ему было больше нечего. Но Брюнета такой вариант не устраивал. Во всей этой истории было нечто странное. То, что у телохранителя возникло желание поживиться за счет своего шефа, это как раз удивление у
  Брюнета не вызывало. Но вот то, что он встретился со Сластеной в таком гигантском человеческом водовороте, где люди десятилетиями не встречаются друг с другом, не давало ему покоя.
   - Что ты делал на улице? - спросил Брюнет.
   - Как что, шел, - искренне удивился нелепости вопроса Сластена.
   Идиот, мысленно выругался Брюнет.
   - Понимаю, что шел, а не полз. Куда шел и откуда? Кто знал об этом?
   - Шел к своей телке, я тут недавно одну закадрил. Не баба, а огонь, я от нее ползу как черепаха. Целый день затем восстанавливаю силы, - довольно рассмеялся Сластена. - А шел из дома.
   - Ему известно, где ты живешь?
   - Да что ты, Брюнет, я что дурак давать ему свой адрес. Да и ты запретил.
   - Как же вы будете связываться с ним?
   - Он мне свой телефон начеркал. Могу тебе показать.
   - Подожди, я не собираюсь ему пока звонить. И ты не звони. Я должен все обмозговать. А вдруг это ловушка?
   - Не думаю, - не сразу отозвался Сластена. - Я бы почувствовал. Я видел по глазам, что ему до чертиков хочется обчистить своего толстяка. Он даже мне сказал, куда потом с деньгами податся?
   - И куда?
   - А в Сочи, где темные ночи. Снимет номер в какой-нибудь шикарной гостинице или в пансионате и будет наслаждаться жизнью, баб таскать ну и прочее.
   Брюнет почувствовал презрение к телохранителю. Сразу видно примитива, ничего умнее придумать не может, чем лежать целыми днями брюхом вверх под солнцем или проводить вечера в каком-нибудь паршивом баре в
  обществе слетевшихся на запах денег проституток со всей страны. Впрочем, это не его забота.
   - Так какое же твое решение, шеф? - спросил Сластена.
   - Я ж тебе уже сказал: пока никаких движений.
   - Я забыл тебе сказать, что он меня предупредил, что надо торопиться. Иначе потом деньги все вместе в одном месте долго не соберутся и такой куш снова придеться ждать.
   - Черт! Все равно это ничего не меняет, пока не убедимся, что все чисто, никуда не полезем. Или снова за проволоку хочешь? Так это чуть ли не единственное место на земле, где от денег мало проку.
   - Мне слишком здесь хорошо, чтобы хотеть туда? - засмеялся Сластена. - Там столько конфет не покушаешь. Как скажешь, так и будет. Я тебе все передал. Ну что, я пошел?
   - Иди. Как надумаю, дам знать. А если вдруг случайно опять встретишься с телохранителем, говори, что пока меня не видел, что я уехал на курорт, в Сочи деньги проматывать. А когда вернусь, про то ты ничего не ведаешь. И постарайся хоть что-то разузнать про дело. Хотя вряд ли он тебе скажет чего-нибудь путное. А теперь можешь сматываться.
   После легкой эйфории, пережитой в первые мгновения, Брюнет все больше ощущал недовольство полученным через Сластену предложением. Оно создавало в нем беспокойство, то и дело порождая внутри него вихри сомнений. Это было очень неприятным состоянием, которое буквально выматывало его. И главное он не знал, с кем ему посоветоваться в этой непростой ситуации. Он всегда гордился тем, что был один, себя он называл степным волком, который никогда не примыкает к никаким стаям.
  Ему нравилось думать о себе, как о герое одиночке, объявившему войну всему обществу. Но сейчас он остро нуждался в совете и помощи, он уже сознавал, что ни одно решение не будет даваться ему с таким трудом, как это. Он десятки раз анализировал ситуацию, пытался вычислить хитроумные ходы своих противников. Но был ли тут некий замысел его врагов? Мельник никаким образом не мог выйти на Сластену, сразу после дела он приказал ему сменить квартиру, лечь на дно. И сидел Сластена там тихо, как ему и приказывали. А в том, что он парень послушный, в этом
  он уже имел возможность убедиться.
   В любом случае пока ему встречаться с телохранителем преждевременно. Лучше упустить эту добычу, чем допустить непростительную ошибку. Когда у него появится внутренняя уверенность, что дело чистое, что оно выгорит, тогда он свяжется с ним. Хотя каким образом может возникнуть эта уверенность, он еще не представлял. И все же пока он не ста-
  нет предпринимать никаких действий.
   Почему-то его мысли снова перенеслись к той женщине, к жене этого опера, что он видел на свадьбе. Какое замечательное лицо? Ему вдруг захотелось увидеть ее снова. Где жил опер он знал. Но ехать к его дому днем, почти все равно, что добровольно сдаться милиции. Он посмотрел
  на часы: время обеда. Почему бы ему не закатиться в какой-нибудь шикарный ресторан и не оценить тамошнюю кухню. Благо средства позволяют. Брюнет вдруг довольно рассмеялся и подумал: все будет хорошо. И тут же спохватился: нет, он не должен успокаивать себя таким образом, иначе однажды горько об этом пожалеет.
   Вечером он приехал к дому опера. Оставил машину за пару кварталов и направился к жилищу милиционера. Он не стал подходить близко к подъезду, а внимательно оглядевшись, нашел удобное место для наблюдения,
  под раскидистым деревом. Оттуда он все будет хорошо видеть, а сам останется почти незаметным.
   Вечер выдался, словно по заказу, великолепный: тихий и теплый, и Брюнету нравилось сидеть на скамейке под деревом, ничего не делая, ни о чем не беспокоясь. Он курил сигареты и наблюдал за теми, кто выходил и входил в подъезд. Он бы не очень и расстроился, если бы не увидел
  этой красотки. Хотя с другой стороны очень хочется посмотреть на нее еще раз.
   Его вдруг посетили странные мысли: а как бы могла потечь его жизнь, если бы он однажды женился бы на такой вот женщине. Вряд ли бы она пришла бы в большой восторг от рода его занятий. Пришлось бы кардинально все менять, искать какую-нибудь работу за грошевую зарплату.
  Неужели бы он смог жить так, как живет абсолютное большинство этих червей, которых лишь по ошибке называют людьми. Многие из них сейчас шли мимо него, сгорбившись под весом своих набитых снедью сумок и пакетов. Он презирал их, какая же скучная, однообразная, серая у них жизнь. Нет, такое не для него, даже ради этой красавицы он бы не принес к ее ногам подобной жертвы.
   Внезапно он увидел, как из подъезда вышла та, ради которой он и оказался тут. Она была одна, шла не спеша; судя по всему она вышла на вечернюю прогулку перед сном. Подождав, когда она отойдет от дома на приличное расстояние, Брюнет двинулся за ней. Никакого плана у него не было, он понятие не имел, что предпримет, а потому надеялся, что естественный ход события сами определят его действия.
   Недалеко от дома располагался небольшой парк; днем там всегда было много народу, но к ночи он опустел, так как славился тем, что в позднее время здесь собирается не самая лучшая молодежь. Но молодую женщину это обстоятельство не остановило, она смело стала углубляться
  в парковую глубь. Брюнет последовал за ней, одновременно внимательно озираясь по сторонам. К нему пришла мысль: а не позабавится ли ему с этой красотулечкой? Рядом никого нет, если зажать рот, можно ее трахнуть почти ничем не рискуя. Такой опыт у него уже имеется, как действовать в таких случаях он знает.
   Женщина, не оглядываясь, продолжала идти вперед. Она вышла не небольшую полянку и остановилась. Луна и звезды хорошо высвечивали ее фигуру, одетую в светлое длинное платье. Брюнет, спрятавшись за деревом, сдерживая дыхание, смотрел на нее. Подойти, задать какой-нибудь
  вопрос, например: как пройти к метро, а затем наброситься. Он медлил, так как чувствовал, что решимость, толкающая его на активные действия, еще не созрела в нем окончательно, что-то пока мешало ему приступить
  к реализации своего плана.
   Внезапно до него донесся ее голос: Брюнет прислушился и понял, что она читала стихи. Она декламировала их негромко, но благодаря разлитому вокруг озеру тишины, он хорошо различал каждое слово.
   Прошли пять, десять, двадцать минут, а молодая женщина все продолжала читать стихи. Брюнет внимательно вслушивался в ее голос и так же внимательно наблюдал за их исполнителем. Затем, стараясь не шуметь, медленно направился в сторону выхода из парка.
  
   Глава двадцать первая
  
   Им удалось выйти на Сластену только потому, что они впряглись в каторжный труд. Целую неделю они носились по Москве с раннего утра до позднего вечера. Впрочем, не обошлось и без доли везения.
   На основании показаний Павла Глотова был сделан фоторобот грабителя, которого он избил. Им пришла мысль: проверить в картотеке, не исключено, что он уже привлекался к уголовному наказанию. Предчувствие
  их не обмануло, действительно они обнаружили похожую физиономию. Человека, которого они искали, звали Петр Марчук, но в криминальной среде он был более известен по своему прозвищу Сластена. Этот любитель сладкого четыре месяца как освободился из лагеря общего режима, куда попал
  за мелкую кражу в кондитерском магазине. Так как он был сирота, родственников у него не было, то никакой дополнительной информации о нем получить они не могли. Оставалась одна надежда: на врачей.
   Некрасов и Новиков понимали, что в таком огромном городе найти врача, к которому Сластена обращался за помощью, не намного легче, чем отыскать иголку в стоге сена. Не говоря уж о том, что он мог вообще не прибегать к помощи официальной медицины. Но других тропинок к нему у них не было.
   За эти дни они обошли огромное количество медицинских учреждений самого разного толка - и удача улыбнулась им. В одной из поликлиник хирург неохотно признал, что наложил на лицо этого пациента несколько швов. Врач рассказывал об этом эпизоде в своей деятельности буквально
  через силу; очевидно Сластена просил никому не говорить об этой несложной операции, а в качестве аргумента неплохо ему заплатил. И все же хирург не решился утаить такую важную информацию.
   Однако дальше их ждало разочарование; указанные в истории болезни фамилия и адрес оказались фальшивыми, в этой квартире жили люди, не имеющие никакого отношения к Сластене. Скорей всего он просто сообщил первые пришедшие ему на ум название улицы и номер дома. Оставалась последняя надежда.
   Фотографии Сластены были розданы всем участковым с просьбой проверить: не проживает ли на их участках человек с таким лицом. Они не очень верили в успех этой акции. Но через три дня они получили сообщение: да, похожий на фоторобот человек, обнаружен.
   Наблюдение за ним не дало никаких результатов, но сняло все сомнения - это был действительно Петр Марчук по кличке Сластена. У начальника отдела состоялось совещание на единственную тему: как поступать с ним дальше? Гусарев настаивал на немедленном аресте, но Новиков и Некрасов дружно воспротивились. Из опыта они знали, что задержание Сластены не приблизит их к Брюнету, а наоборот, в очередной раз оборвет тоненькую ниточку, которая протянулась к нему от Марчука. У них не было сомнений, что Марчук понятие не имеет, где скрывается Брюнет, а потому сажать его в кутузку в настоящий момент не имеет никакого смысла; это чаша все равно его не минует. Сам же по себе Сластена мало кого интересовал; уж слишком он был незначительной фигурой.
   После долгого спора Гусарев все же уступил; в не слишком длинный перечень его положительных черт входило в том числе и то, что он был способен отказываться от своего первоначального мнения. Выслушав план
  оперативников, он, хотя и без большого энтузиазма, дал не него свое "добро".
   После получения начальственного благословения, они отправились к Мельнику. Получив и его согласие, сыщики вместе с Глотовым долго изучали подвал, планируя операцию. Глотов оказался не только сильным, но и смышленным малым, и это в немалой степени помогло им быстро составить план дальнейших действий. После чего был дан им старт. Глотов "случайно" встретился со Сластеной и поведал ему свое заветное желание: разбогатеть с помощью своего босса. Теперь оставалось ждать, заглотнет ли наживу Брюнет? Они прекрасно понимали, что он, узнав о таком заманчивом предложении, будет испытывать немалые сомнения в его безопасности и прежде чем принять окончательное решение попытается все разузнать досконально, провести комплексную проверку. Они даже решили на время не устраивать слежку за Сластеной, так как если Брюнет почует, что за ним тянется хвост, на всей операции можно смело ставить жирный крест.
   Все эти дни, что они искали Сластену, Новиков и Некрасов в основном виделись только рано утром и поздно вечером, когда возвращались в управление, дабы обменяться достигнутыми результатами. И хотя Некрасов сильно уставал, хотя проклинал этот жуткий марафон, в глубине души он радовался тому, что они мало проводят время вместе. Когда он находится на приличном удаление от Виктора, у него не так сильно подавала свой голос совесть. И он не без страха думал, как поведет она себя, когда они вновь вернутся к прежнему режиму работы.
   И вот после напряженных будней они снова встретились утром в их общем кабинете. Все то время, что Некрасов ехал на работу, он думал одном: как себя вести с Виктором? Но никого решения Валерий не принял, кроме одного: он должен обсудить этот вопрос с Ириной, он касается ее не меньше, чем его.
   Виктор встретил его спокойно, радостно улыбнулся, но Валерию все же показалось, что его друг находится не в лучшем настроении, что-то тяготило его.
   - Как думаешь, заглотнет он наживу? - спросил Новиков.
   - Пятьдесят на пятьдесят, такая сумма способна смутить кого угодно. Но с другой стороны больно уж он хитер и осторожен. Мало кто умеет так отлично скрываться.
   - Тут ты прав, - сказал Виктор и как-то странно посмотрел на Валерия. - Слушай-ка, пока начальство нас не захомутало, пошли опрокинем по кружечке пивка, я так полагаю, что такую награду за проделанную работу мы заслужили.
   - А если учуют?
   - Плевать, - вдруг раздраженно проговорил Новиков.
   - Пошли.
   Они спустились в тот самый погребок, где уже бывали много раз. В этот утренний час народу здесь было гораздо меньше, чем вечером. А потому можно было занять целый столик. Что они и сделали.
   Некрасов несколько настороженно смотрел на Новикова, у него было ощущение, что Виктор не случайно привел его сюда, он хочет ему сказать нечто такое, что почему-то трудно произнести в их кабинете. И не ошибся.
   Осушив кружку пива, Виктор отодвинул ее от себя и вдруг произнес:
   - С тобой никогда не бывает такого: вроде бы все отлично, но одновременно чувствуешь: что-то не так?
   Некрасов задумался не только над ответом, в словах Новикова явно прятался скрытый смысл, намек на какие-то важные обстоятельства.
   - Несколько раз я жизни я ловил себя на таком ощущении. А что ты имеешь в виду?
   С минуту Виктор молчал.
   - Наши отношения с Ириной, они какие-то странные. Все на первый взгляд замечательно, но иногда я просто чувствую, что она не со мной и я ей не нужен.
   Некрасов ощутил, как огнем полыхнули щеки.
   - Ну может в этом нет ничего страшного, вы ведь совсем мало живите вместе. А до этого и у нее и у тебя были совершенно разные жизни. И пока вы не до конца притерлись. Она еще не полностью привыкла к тому,
  что твоя жена.
   - Я это все могу понять, но вот только у меня такое чувство, что все, что происходит между нами, происходит на каком-то очень глубоком уровне, куда мне нет доступа. Иногда от нее веет таким холодом, что в пору надевать тулуп. Честно говоря, не так я себе представлял свою
  супружескую жизнь.
   - Мне кажется, - медленно проговорил Некрасов, презирая себя за ложь, - что надо набраться терпения и подождать пока все не устаканится. Я, как ты помнишь, еще ни разу не был женат, поэтому может я и не прав, но я не вижу причин для таких кардинальных выводов. Может быть,
  есть смысл поговорить с Ириной по душам. Насколько я ее знаю, она способна понять то, что ты сейчас чувствуешь.
   Виктор посмотрел на Валерия и тот снова почувствовал себя чуть ли не негодяем. Он дает ему советы, отлично понимая, что ни один из них не принесет никакой пользы. Беда в том, что долго он не сумеет притворяться, но что делать дальше, он не знает.
   Они осушили еще по кружке, и хотя с удовольствием продолжили бы это занятие, но в начале рабочего дня они и так превысили допустимую норму. Теперь перед ними стоит непростая задача: вернуться к себе в управление так, чтобы никто бы ни о чем не догадался.
   Кроме поимки Брюнета у них еще было несколько мелких дел, которыми они занимались до конца рабочего дня. Затем они к большому облегчению Некрасова расстались. Валерий ехал домой и думал только об одном: как ему поступить, надо срочно переговорить с Ириной. Хотя какое решение они могут принять, он не представлял. Идя с большим букетом на свадьбу к лучшему другу, он и не предполагал, что пройдет всего несколько недель, и они все трое окажутся в тупике, из которого пока не видно никакого выхода.
   Он вошел домой, мрачно сел за стол. Наталья Ильинична, как обычно, поставила перед ним ужин. По молчаливому обоюдному уговору по крайней мере пока тему его отношений с женой друга они больше не обсуждали. Но оба прекрасно понимали, что она стоит первой строкой в по-
  вестке дня всей их текущей жизни.
   Позвонить или не позвонить Ирине, стучал, как барабан, в голове один и тот же вопрос? Но что он ей скажет. Внезапно раздался звонок, Валерий схватил трубку и услышал самый дорогой голос на свете.
   - Я хочу тебя увидеть, приезжай в парк рядом с домом.
   - Я еду! - крикнул он в трубку.
   Валерий выскочил из дома, ничего не сказав изумленной матери. Хотя до зарплаты денег оставалось немного, он поймал такси. И пока она неслась по лабиринту вечерних улиц, он думал лишь об одном: скорей бы приехать.
   Ирину он нашел быстро, в этот час в парке кроме нее никого не было. Она стояла посреди полянки и смотрела на звезды, которые в этот вечер обильно высыпали на черный бархат неба.
   Он приблизился к ней, взял ее за руку. Несколько минут они молчали.
   - Что-то случилось? - наконец спросил он. Ему совсем не хотелось прерывать этот молчаливый диалог, но рядом с ними незримо присутствовал третий, и ради него он вынужден был разрушить этот ни с чем не сравнимый безмолвный контакт.
   - Я думала все это время о тебе, - отозвалась Ирина. - Сегодня Виктор попытался выяснить у меня, что со мной происходит. И я окончательно поняла, что между нами все кончено.
   Валерий невольно почувствовал, как пробежала по его телу дрожь. Он представил себя на месте своего друга и ему впервые стало его по-настоящему жалко. Виктор не заслужил такого завершения своей брачной жизни.
   - Ты ему об этом сказала?
   Ирина глубоко вздохнула.
   - Нет, я не решилась. Но я ясно поняла, что должна обо всем рассказать тебе.
   - Мне жалко Виктора.
   - Мне тоже его очень жалко. Я люблю его. Но это не та любовь, которая неудержимо и прочно прибивает тебя к другому, - задумчиво продолжила она. - Я люблю его как просто хорошего человека, каких много. Он для меня не единственный.
   Язык Валерия просто обжигал вопрос: а кто же этот самый единс-
  твенный, но он никак не решался его задать.
   - Почему ты молчишь? - спросила Ирина.
   - Что ты думаешь делать дальше?
   - Я еще не решила. Вернее, я еще не решаюсь совершить то, что уже решила сделать. Но это скоро случится. Я всегда покоряюсь неизбежности. В этом моя одновременно трусость и смелость. - Она посмотрела на небо. - Мне кажется, что это не звезды, а письмена, в которых описаны
  наши судьбы. И то, что нам определено, никто не может изменить.
   Валерий тоже посмотрел вверх.
   - Что же нам определено?
   - Разве ты уже не прочитал теже, что и я строки. Быть нам вместе.
   Ему показалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди.
   - Ирина! - шагнул он к ней.
   - Подожди, - остановила она его, - разве ты не понимаешь, что сейчас ничего нельзя. Пока мы не очистимся от лжи, между нами всегда будет стена.
   - Ты права, - согласился он. - Я тоже не знаю, как поступить. Когда я смотрю на Виктора, у меня разрывается сердце, а себя я презираю за то, что не могу сказать ему правду. Я представляю, какая это будет для него страшная боль, когда он все узнает.
   Она посмотрела на него.
   - Давай просто постоим и помолчим. В мире нет ничего красивей, чем звездное небо.
   Они стояли и молчали, их руки были рядом друг с другом, но они не соприкасались. Им не было известно, что в этот поздний час они в парке не одни; в пятидесяти метрах от них, за толстым стволом дуба-долгожителя прятался Брюнет и наблюдал за этой парой. Они были хорошо освещены, и он ясно различал, что рядом с молодой женщиной находится вовсе не ее муж, а тот второй опер. Вот что оказывается между ними происходит, подумал он, не случайно, что еще в тот раз почувствовал, что тут что-то не так, коли жена бродит одна по ночному городу. Зато теперь все ясно.
   Ладно, больше ему тут делать нечего, а вот как распорядиться этой информацией, надо хорошенько обмозговать. Он еще раз кинул взгляд на парочку, но они, поглощенные друг другом, ничего и никого не замечали
  вокруг. Поэтому особенно даже не прячась, он направился к выходу.
  
   Глава двадцать вторая
  
   Так как Брюнет вел уединенный образ жизни, источников, которые могли бы ему дать нужные сведения, у него было немного. Но все же кое-какую дополнительную информацию о Мельнике ему удалось раздобыть.
   У Мельника был небольшой легальный бизнес - кооператив по производству пуговиц и большой нелегальный бизнес; он контролировал немалое
  число павильонов с игровыми автоматами, в ряде парков ему принадлежали городки атракционов, а так же он был неофициальным, но подлинным владельцем через подставных лиц нескольких магазинов, минирынков, казино
  и разной другой мелочи. Практически все его предприятия были не слишком солидными, но если сложить все владения Мельника вместе, то доходы набегали нешуточные. Так что вполне возможно, что на этой финансовой перевалочной базы могло хранится миллион рублей. Затем, как удалось
  выяснить Брюнету, значительная часть этой суммы превращалась в валюту и навсегда прощалась с Родиной, оседая в нескольких заграничных банках.
   Теперь Брюнет ругал себя за то, что не изучил детально биографию Мельнике в тот период, когда планировал налет на его квартиру. Тогда он считал его просто одним из удачливых кооператоров, которых в последнее время развилось немало. Он, конечно, был осведомлен об его влияние в криминальной среде, но это на тот момент его интересовало меньше всего. Знал бы он что здесь дело пахнет гораздо большей добычей, он бы провел все дело по-другому, ни за что бы не удовольствовался тем, что взял. Но что сделано, то сделано, ничего уже не изменить. Перед
  ним же сейчас стоит совсем иная задача: готовить ли новую операцию или не рисковать и залечь, как он и планировал, на дно?
   Брюнет решил снова повидаться со Сластеной. Если вся эта история - подставка Мельника или милиции, что мало вероятно, то за Сластеной непременно должен быть хвост. Те, кто хочет таким образом выйти на него, не дураки, понимают, что рано или поздно он свяжется со своим человеком, а тот приведет их к нему, Брюнету.
   Несколько дней ушло на то, чтобы найти такое место для встречи, где можно будет безо всякого сомнения определить, ведется ли за Сластеной слежка или нет.
   Такое место он нашел за городом, на автомобильной трассе. Но не на основной, а на ответление от нее. Наверху находилась эстакада развязки, с которой окрестности обозревались на расстоянии в несколько километров. Оттуда можно было удобно наблюдать за тем, что и как двигается по шоссе.
   Но ограничиваться одной только мерой Брюнет не собирался, он решил устроить еще предворительную проверку. Он договорился со Сластеной о встречи, детально рассказал ему, как проехать к условленному месту. Туда он приехал за час до назначенного часа, остановил автомобиль у обочин, открыл копот и стал копаться в нем, делая вид, что устраняет неисправность. Периодически же, когда никто не проезжал мимо, он подносил к глазам сильный бинокль и рассматривал через его окуляры окрестности.
   Сластена не опоздал, прибыл точно в срок. В бинокль Брюнет мог отлично следить за его поведением. Сначала Сластена спокойно сидел в машине, но по мере того, как текли минуты, а Брюнет не появлялся, он начал выказывать признаки нетерпения; то и дело смотрел на часы, один раз даже вышел из автомобиля и пару раз обошел его вокруг. Прождав полчаса, он развернулся и укатил в сторону города.
   За все это время ничего подозрительного Брюнет не обнаружил. Но это обстоятельство даже обеспокоило его сильней; заметь он что-то неладное, все было бы предельно ясно, и он бы с легким сердцем отказался от всех дальнейших действий. А тут все чисто, как в аптеке; он мог бы поклясться, что за Сластеной никто не присматривает. Неужели это в самом деле все правда?
   Он выждал пару дней и снова позвонил Сластене. В его голосе звучала обида за несостоявшуюся встречу.
   - Если не приехал, значит не смог, - довольно грубо оборвал его Брюнет. - Езжай-как туда снова.
   - А ты приедешь?
   - Говорю приезжай, завтра в два часа, там увидишь. - Брюнет повесил трубку.
   Во время встречи со Сластеной Брюнет дал ему задание: встретиться завтра с телохранителем Мельника, дотошно расспросить о предполагаемой операции, а затем вместе с напарником не спускать целый день с него глаз. И непременно незаметно проводить его до дома, нужно разузнать его адрес.
   - Зачем? - удивился Сластена.
   - Не твое дело, делай, что говорю, - резко проговорил Брюнет. - Адрес узнай непременно. Это твое главное задание. Понял? Будете работать на пару с Левшой. После того, как выясните, где он обитает, возвращайся домой и сиди в своей норе до тех пор, пока я не позволю из не выползти.
   - А когда ты позволишь?
   - Когда надо будет, тогда и позволю. А до этого момента не выходи из дома.
   - А если ты позвонишь через неделю, что мне неделю там куковать? Да я со скуки концы отдам. И жрать что буду.
   - Хочешь жить, не отдашь. Только я тебе сказал ясно: до моего звонка, свой нос никуда не высовывать. Запасись продуктами, сладости накупи с мешок.
   - В этом уж не сомневайся, - расплылся в улыбке Сластена.
   - А теперь уматывай, - приказал Брюнет.
   Брюнет решил, что устраивать долгую пытку Сластене нет никакого резона, он лишь потеряет время. Он позвонил на следующее утро после предполагаемой встречи Сластены с телохранителем.
   - Встретились? - спросил он.
   - Да.
   - Жду тебя через час. - Брюнет назвал место встречи.
   Сластена стоял на условленном месте, держа в руках неизменный кулек с конфетами. Подойдя поближе, Брюнет увидел, что на этот раз в качестве лакомства выступали леденцы. Ему вдруг тоже захотелось пососать эти разноцветные кристаллики.
   Они сели на скамейку.
   - Ничего нового он, Брюнет, не сказал, - бодро докладывал Сластена. - Повторил все, что говорил раньше. Только добавил одну детальку. - Сластена многозначительно замолчал.
   - Ну, что за за деталь? - небрежно спросил Брюнет.
   - Он сказал, что ему надоело попусту терять время и если мы не хотим заниматься этим делом, он найдет других. Желающих получить миллион всегда достаточно. Он также сказал, что у него уже есть кое-кто на примете. А ждать ответа он будет три дня. Не дадим его, значит все дела с нами он кончает. Брюнет, - у Сластены вдруг изменился голос, он
  слегка захрипел, - надо соглашаться. Такие бабки только раз в жизни в руки лезут.
   Брюнет посмотрел на Сластену и увидел, как у того, словно прожектора на стадионе во время футбольного матча, ярко горят глаза. Он даже перестал сосать свои леденцы.
   - Я дурак был, срок стал мотать за какой-то грошь. В лагере надо мной многие смеялись; дескать попался из-за спичечного коробка. А тут даже если попадемся, то хоть понятно за что на зону пойдем. А если дело выгорит, это ж на всю жизнь, можно до конца своих дней ничего не делать! Я всегда об этом мечтал. Коль уж рисковать, то по крупному, как в карты. А, Брюнет, решайся?
   Ничего подобного до сих пор от Сластены Брюнет еще не слышал, он даже не предполагал, что тот способен произнести столь вдохновенную речь. но при этом Сластена прав: если уж идти на рисковое дело, то за настоящий куш. Но вот только ни при каких обстоятельствах он садиться в зону не собирается. Даже за миллион, даже за миллиард.
   - Не торопи, я решение пока не принял, -раздраженно проговорил Брюнет. Ему вдруг не понравилась настойчивость Сластены. Дурак, помахали красной тряпкой перед носом, так он уже взревел, как бык, готов броситься куда покажут. А что их там ждет? - Сейчас у нас другая задачка, надо подобраться к квартире твоего дружка. Пока там не побываем, все не изучим, я своего слова не скажу.
   - Ты хочешь залезть в хату телохранителя? - удивился Сластена.
   - Да.
   Зачем он хочет побывать в квартире телохранителя, Брюнет и сам точно не знал. Вряд ли он надеялся там что-то найти. Но он должен был предпринять еще что-то, дабы успокоить без конца грызущего его червя сомнения. Если он найдет там нечто подозрительное, он откажется от этого плана. Даже сама атмосфера квартиры может ему что-то подсказать.
   В квартиру к Павла Глотова они пожаловали через день. Вход в нее преграждала самая обычная деревянная дверь; ее замок под воздействием умелых рук легко открылся.
   Квартира была однокомнатной, скромно обставлена, правда везде царила чистота, словно она и не принадлежала одинокому молодому мужчине. Все вещи стояли строго на своих местах, нигде не валялось ни одежды, ни газет. Брюнет заглянул на кухню; там был точно такой же порядок: посуда вымыта, а стол убран.
   - Чего искать-то? - спросил Левша. Эта кличку он получил за то, что был в самом деле левшой, а также за то, что обладал умелыми руками, легко справлющимися с самыми сложными и надежными замками. Помимо этого он умел выполнять и многие другие не менее полезные дела.
   - Все, что найдете интересного, тащите на середину квартиры. Особенно обращайте внимание на всякую писанину: записные книжки, записки, письма. Ничего не пропускайте, будем разбираться.
   Брюнет сидел за столом, а его подручные сваливали рядом с ним все что по их мнение могло бы представлять хоть какой-то интерес. Но Брюнет равнодушно смотрел на эти вещи, он понимал, что они не могут помочь разгадке тайны телохранителя. Сластена обнаружил в тайнике довольно толстую пачку денег и сделал красноречивый жест, показывая на свой карман.
   - Положи на место, - зло буркнул Брюнет. - Мы тут не для этого.
   Интерес пробудила у него лишь записная книжка хозяина квартиры. Судя по тому, что она была очень истрепанная и вся исписанная, ею уже не пользовались. И все же Брюнет стал внимательно ее листать.
   Ценой немалых усилий ему удалось узнать служебные и домашние телефоны гонявшихся за ним оперов, и теперь он искал на этих замусоленных страницах знакомые номера. Но, пролистав всю книжку, их так и не обнаружил. Надо будет непременно добраться до новой записной книжке этого парня, решил он. И если он там найдет эти номера - все станет предельно ясно.
   Обыск подошел к концу.
   - Все надо вернуть на прежние места, - сказал Брюнет. - Аккуратней и побыстрей.
   Они спокойно вышли из подъезда, сели в машину. Если в его новой записной книжке телефонов оперов нет, то он возьмется ща это дело, вдруг неожиданно для себя решил Брюнет.
   Но даже после этого "исторического" решения он все еще медлил. Только через два дня он позвонил Сластене и сказал, что готов ко встречи с телохранителем.
   Павел позвонил им утром. Хотя он старался говорить спокойно, но волнение все же прорывалось в голосе. Он сообщил, что буквально десять минут разговаривал по телефону со Сластеной, который сказал, что Брюнет готов встретиться и что встреча состоится через три часа. Произойдет это историческое событие за городом, в дачном поселке. Туда он, Павел, должен прибыть один и непременно на общественном транспорте.
   Новиков и Некрасов попросили Павла перезвонить им через полчаса, а сами стали активно обсуждать возникшую ситуацию. Очевидно, что Брюнет после длительных сомнений все же клюнул, но вот что он задумал бы-
  ло пока непонятным.
   - То, что Брюнет хочет встретиться в таком удаленном месте, означает только одно: он хочет проверить Глотова еще раз, - сказал Некрасов. - Только неясно, как? Может, стоит его прикрыть?
   - Нет, - после короткого раздумья возразил Новиков, - даю на отсечение большой палец, Брюнет будет не один. В таком месте любая машина, любой человек будет привлекать внимание. Его прикрыть незаметно почти невозможно. Мы не знаем местности, а время на ее изучения нет. Ты прав в том, что он хочет его еще раз проверить, может даже попугать Глотова, поднести ножичек к горлу или еще к кому-нибудь месту. Но на большее он не решиться, ему нужен Павел, и он не захочет переходить определенную черту. Ведь телохранитель Мельника может обидется и передумает связываться с Брюнетом. А мы же с тобой все же немного знаем его, он ни за что на свете не пойдет ни на бессмысленный риск, ни на опрометчивый шаг. Я уверен, что он вертел эту ситуацию со всех сторон. Павел нужен нашему общему другу, а потому ничего серьезного пока ему
  не грозит. Так надо ему и сказать, что эта встреча реальной опасности для него не представляет. А если будут пугать, то это аттракцион для слабонервных. Пусть идет и ничего не боится.
   - А если наши расчеты не верны и все-таки что-то случится?
   Новиков недовольно посмотрел на Некрасова.
   - Ну что ты заладил: не верны, не верны, ты же видишь, что все идет по плану. Что может сегодня случится?
   - Вспомни хотя бы, что мы с тобой думали, что все произойдет быстрей.
   - Он оказался осторожней - только и всего, - пожал плечами Новиков. - Я бы на его месте вел бы себя примерно так же. Чем больше куш, тем больше риск. Закон жанра.
   - Тогда скажи, как он будет его проверять?
   - Ну перво-наперво обыщет, просмотрит записную книжку, потом может начать имитировать пытки или даже казнь. Приставит к виску пистолет, предложит сыграть в русскую рулетку. Может, еще что-нибудь придумает, он парень с фантазией. Не могу же я влезть в его мозги и там хорошенько покопаться. Но надо непременно предупредить Павла, чтобы он не брал бы ничего компромитирующего. Пусть идет чистым, как после бани.
   Пожалуй, Виктор прав, подумал Некрасов. Интересно, чем все это кончится, удастся ли им перехитрить Брюнета.
   Они позвонили Павлу, объясняли, как ему следует вести себя во время встречи с Брюнетом. Суть их предложений была самой простой: не надо ни на чем настаивать, ни в чем убеждать, ни в кое случае не демонстрировать свою заинтересованность в нем. Если будут обижать, оскорблять, непременно разыграть обиду и попытаться уйти. Не остановят, уйти по-настоящему. Павел сказал, что все понял и повесил трубку. Оперативникам показалось, что его голос звучал уже чуть спокойней.
  
  
   Глава двадцать третья Брюнет (Анатолий Полукеев)
  
   Он спокойно готовился к встречи, обдумывая свои слова и действия, инструктируя своих напарников. Волнение прошло, и сейчас его ничего не беспокоило. На его смену к нему пришло столь любимое и захватывающее все его существо ощущение ажиотажа, то ощущение, ради которого он в сущности и все затевал. В последнее время он столько раз попадал в сложные ситуации и столько раз выбирался из них, что им владела твердая уверенность, что и на этот раз все кончится благополучно.
   Дача, где должна была состояться встреча, принадлежала какому-то родственнику Левши. Он там не бывал много лет, и она выглядела совершенно заброшенной; вся земля заросла травой, в доме - выбиты стекла, а входная дверь с большим трудом держалась на одной петле. Зато участок имел одно неоценимое преимущество - находился на самом края поселка, буквально в ста метров от нее начинался густой лес, где в случае чего можно было легко затеряться.
   Он спрятал своих людей, а сам сидел в комнате на стуле, курил сигарету и ждал появление телохранителя. До его прихода оставались считанные минуты. Брюнет гадал: придет ли тот вовремя. Он загадал: если придет минута в минуту, все завершится благополучно.
   Стрелки часов замерли на цифре двенадцать - времени встречи, и в это мгновение послышались спокойные размеренные шаги. Дверь распахнулась, и Брюнет тут же узнал телохранителя, хотя видел его всего один раз. Тот стоял у входа и спокойно смотрел на него.
   - Чего встал у двери, проходи, - сказал Брюнет. - Вот стул, садись.
   Павел сел на стул, оглядел комнату и снова посмотрел на Брюнета.
   - Что скажешь? - спросил Брюнет.
   - Я уже все сказал через твоего человека, теперь твоя очередь говорить, - последовал ответ.
   - Ты считаешь этого достаточно? Дельце-то сложное.
   - Сложное, - подтвердил телохранитель Мельника. - Было бы легкое, сам бы справился. Задавай любые вопросы.
   - Сперва надо обговорить главное - долю.
   - А долю самая простая, - не задумываясь, как о давно решенном вопросе проговорил Глотов. - Мне половина, тебе половина. Если ты не согласен, значит я пошел.
   Брюнет понял: спорить в этом вопросе бесполезно. Что ж, тем лучше, можно проверить его лишний раз - выполняет ли он свои обещания.
   - С нашей стороны в деле участвуют трое, а ты, как я понял, один. Сам видишь, твоя арифметика тут не подходит. Мои шестьдесят, твои - сорок. Разве плохое уравнение?
   Глотов встал и, не оборачиваясь, направился к двери. Брюнет ждал, что последует дальше. Телохранитель вышел из дома и, не сбавляя шагу, продолжал движение к калитке.
   Брюнет выждал, когда он преодолеет половину пути, затем вышел из дома.
   - Эй, неуступчивый, я согласен на половинку.
   Глотов остановился и так же, не меняя ни выражения лица, ни темпа ходьбы, двинулся в противоположном направлении.
   - Ты всегда такой упрямый? - спросил Брюнет, когда они снова сидели в комнате.
   Глотов пожал плечами.
   - Только в некоторых вопросах. А вообще, я мужик мягкий, - впервые усмехнулся он.
   - Это я заметил, - тоже усмехнулся Брюнет. - Свою выгоду твердо блюдешь. Мне это нравится, я сам такой.
   - Вот и хорошо, легче будет договориться обо всем остальном.
   - Лады. Излагай все, что относится к делу.
   Глотов кивнул головой.
   - Операцию надо провести через три дня. Иначе денежки уплывут далеко и ждать пока собирется новая партия придеться целый месяц. А я не хочу, у меня этот толстяк вот где сидит, - показал он на свою шею. - Когда есть возможность на всю жизнь решить свои финансовые дела, только идиот пройдет мимо нее.
   - Про идиота это ты верно заметил. Но как же добраться до этих бабок? Давай, излагай.
   - Я все обдумал. - Глотов достал из кармана листок бумаги. - Вот план, - протянул он его Брюнету.
   Тот внимательно рассматривал полученную бумагу, сразу было видно, что план сделан на совесть - тщательно, подробно и даже красиво, все линии четкие и прямые, словно проведенные по линейке.
   - У тебя по чертению поди в школе было "пять". Рассказывай и показывай со всеми деталями, - сказал Брюнет.
   Павел придвинулся к нему.
   - Эта схема того самого подвала, где будет лежать наш клад. Наша цель - добраться до этого острова сокровищ. В подвале несколько помещений. Вот это самое большое - главный цех. Это комната, где распологается охрана. А вот это кабинет шефа, крестиком помечено место, где стоит тот самый заветный сейф с миллионом.
   - Как же войти в подвал? Постучаться и сказать: откройте нам дверь, мы пришли за деньгами, что у вас тут без дела лежат.
   - Видишь вот эту линию, которая идет через весь цех. Это винтиляционная труба. Попасть в цех можно только через нее. Это единственный путь.
   - Хорошо, предположим мы уже в цеху, но там охрана. Мы вылезем из этой твоей трубы и окажемся прямо у нее в руках. Разве не так? - Брюнет пристально посмотрел на телохранителя.
   - Смотри внимательно. Охрана находится вот здесь, между цехом и кабинетом моего шефа. Один из них постоянно торчит у входа, там его место. Его придеться вырубить. Что касается остальных, а их обычно трое или четверо, то они сидят в этой своей каморке. В ней их и следует запереть. Ключ я уже сделал еще в том месяце. Там толстая металлическая дверь, я проверял: им ее ни за что не вышибить. Пусть делают, что хотят в этой мышеловке, после того, как их запрем они нам не помеха.
   - Но они будут кричать хором что есть силы?
   - Пусть кричат сколько угодно, стены там толстенные, никто их не услышит. Только перепонки у них лопнут от собственного крика.
   - Но там у них, наверное, есть телефон?
   - Как же без него, но это как раз самое легкое. Я знаю, где идет провод, один удар ножа - и телефон отключен.
   - Предположим один охранник вырублен, остальные заперты. Что дальше?
   - Мы входим в кабинет шефа.
   - Там, наверное, тоже железная дверь.
   - Конечно, но я же его телохранитель, я с ним бываю не только днем, но и ночью. А он очень крепко спит, особенно после того, как нахлюкается своего коньяка. Так что слепок ключа у меня есть.
   - Ты я вижу давно готовился, - произнес Брюнет. - А как будем брать сейф?
   - Сейф придеться уволочь. Он очень тяжелый, сделан на заказ за границей. Но в троем-четвером поднять его можно. Дотащим до выхода - и в машину. А дальше придеться скорей всего его взрывать или искать того, кто сможет справиться с кодовым замком. Другого выхода я не вижу.
  Шифр знает только шеф, а он его не скажет даже под пыткой. Когда он открывает сейф, все уходят из комнаты. Это неукоснительное правило, которое соблюдается всегда.
   - Теперь остался один вопрос: как проникнуть в подвал?
   - Вентиляционная труба выходит во двор. Это тихий небольшой задний двор. Охрана ничего не услышит, так как вход в подвал находится с другой стороны здания. Сама же труба запаяна решеткой. Нужен автоген, чтобы ее разрезать. Кто-нибудь из твоих людей умеет им пользоваться?
   - Не беспокойся, найдем, у нас тут есть умельцы на все руки. А внутри тоже решетка?
   - Да, но она не заварена, а лишь привинчена. Несколько дней назад мне удалось отвинтить болты и теперь достаточно небольшого усилия, чтобы убрать ее. Что касается спуска в вентиляционной трубе, это, конечно, не канатная дорога на курорте, но протиснуться можно. Вот собственно и весь план.
   Брюнет внимательно разглядывал бумагу, которую держал в руке. Он искал какие-то зацепки, которые позволили бы ему понять скрытый смысл того, что он только что услышал. Но ничего на ум не приходило, приду-
  мано было весьма неплохо. У этого телохранителя в отличии от большинства его коллег мозги работают.
   - Ты уверен, что все пройдет так, как замыслили?
   - Случайность может вмешаться в любой план, но я постарался учесть все. Если у тебя есть какие-то замечания, то я буду только рад. Я тоже не хочу попадаться.
   - Хватит ли нам время, чтобы нейтрализовать охрану?
   - Я измерял все по секундам, должно хватить. Как только мы выходим из цеха, сразу же оказываемся перед дверью их комнаты. Вставляем ключ и проворачиваем в замке. На это уходит пять секунд. А дальше можно не торопиться, с оставшимся охранником мы справимся без труда.
   Брюнет внимательно оглядел сильную фигуру Глотова, потом представил не менее сильного Левшу. Скорей всего телохранитель прав, проблем с охранником не будет.
   - Я должен все еще раз внимательно обдумать, - сказал Брюнет. - Окончательный ответ дам завтра. И тогда проведем последнее производственное совещание, - засмеялся он.
   - Твое право, я тоже буду ждать до завтра. Если не объявишься, будем считать наш альянс не состоялся.
   - И что ты будешь делать в этом случае? - с интересом спросил Брюнет.
   - Найду другого, на тебе мир не сошелся, Брюнет, - усмехнулся Глотов. - Не забывай об этом.
   Такой ответ не очень пришелся по душе Брюнету, хотя был совершенно справедливым. Он не слишком приветливо взглянул на телохранителя.
   - Тебе не всякий подойдет.
   - А я и не собираюсь всякому предлагать куш в миллион рублей. Каждый имеет столько, сколько он стоит. Не знаю, как ты, а я хочу иметь гораздо больше, чем сейчас.
   - Ладно, будет так, как сказал: завтра все решим.
   - Тогда покедова, - встал со стула Глотов.
   - Покедова, - отозвался Брюнет, подходя к окну.
   Глотов несколько секунд смотрел на Брюнета, затем направился к выходу.
   Но путь его оказался недолог, едва он вышел на крыльцо, как его обхватили сзади чьи-то железные руки. Глотов попытался освободиться, но внезапно почувствовал, что в его шею больно упирается какой-то острый предмет.
   - Веди-ка себя спокойно, старичок, - услышал он возле самого своего ухо голос. - А то налетишь ненароком на ножичек, чего-нибудь ценное себе попортишь.
   Глотов скосил глаза и увидел тонкое лезвие ножа возле своей шеи.
   - Эй, Брюнет, - крикнул он, - я не играю по таким правилам, наша договоренность отменяется.
   Из домика показался Брюнет. Ничего не говоря, он подошел к телохранителю, запустил руку ему под пиджак и вытащил из потайного кармана записную книжку.
   - Я только ее просмотрю и верну тебе. Надеюсь, ты не против такого чтения?
   Все вернулись обратно в дом. Глотова посадили на стул, рядом стоял Левша, его нож по-прежнему находился в опасной близости от шее телохранителя. Брюнет же самым тщательным образом изучал записную книжку, ища записи знакомых номеров телефонов. Иногда он поглядывал на
  Глотова, пытаясь определить его реакцию, но тот сидел совершенно спокойно, словно статуя.
   Изучение записной книжки продолжалось примерно полчаса, но знакомых номеров Брюнет так и не обнаружил. Это еще больше успокоило его, вселило в него уверенность. Но его спокойствие могло бы быть сильно нарушено, если бы он умел проникать в мысли других людей, в данном
  случае Глотова. Сейчас Павел с благодарностью думал об оперативниках, которые не советовали ему записывать их телефоны в записную книжку, а выучить наизусть. Как знать, если бы он это сделал, то не исключено, что остался бы лежать здесь навсегда закопанным в каком-нибудь малодоступном месте. Например, в подвале этого дома.
   Брюнет захлопнул записную книжку и бросил Павлу. Тот поймал ее и, не говоря ни слова, даже не меняя выражение лица, неторопливо засунул ее обратно в карман.
   - Слушай, старик, извини нас, но эта была последняя проверка. Не обижайся, кто лучше проверяет, с тем безопасней идти на дело. Ты согласен?
   Глотов немного подумал.
   - Ладно, будем считать, что согласен.
   - Эпизод исчерпан?
   Глотов снова немного подумал.
   - Исчерпан.
   - Тогда до завтра. Левша, чего ты стоишь с ножичком, отойди от нашего дорогого гостя! - прикрикнул на помощника Брюнет.
   Левша сделал несколько шагов назад. Глотов встал и нерешительно посмотрел на Брюнета.
   - Можешь идти спокойно, - сказал он. - Теперь окончательно все в порядке. Скоро мы будем очень богатыми. Так ведь?
   - Надеюсь, что будем, - проговорил Глотов.
  
   Глава двадцать четвертая
  
   Павел позвонил им на работу и сказал, что Брюнет только что дал о себе знать, он согласен, операция назначена на послезавтра. А завтра ее последний прогон.
   Новиков радостно хлопнул Некрасова по плечу.
   - Кажется, конец близок. Даже не верится. Столько времени гонялись за ним и вот осталось сделать последний шаг. - Внезапно он хмыкнул. - Знаешь, я так привык к нему, что мне будет его немного не хватать. Вот ведь какая петрушка.
   - У меня нет такого чувства, - сказал Валерий. Он хорошо понимал, почему: все они без остатка заняты Ириной и ничего другого испытывать он больше не может. Некрасов вдруг подумал о том, что после того, как они покончат с похождениями Брюнета, им всем троим придеться решать
  свои личный вопрос. Вот какие удивительные узоры иногда вышивает нить жизни: хотя Брюнет не имеет к нему, к их проблемам никакого отношения, но он как-то внутренне связан со всеми ними. Хотя уж тем, что вся эта одновременно печальная и счастливая история произошла в тот период, когда они гонялись за ним.
   - Выпьем сегодня после работы пивка в честь предстоящего переселения Брюнета в камеру предворительного заключения? - предложил Нови-
  ков.
   - Это плохая примета, сначала надо посадить, а потом можно и выпить. И сегодня что-то не хочется; я маме обещал, что приду пораньше, а то в последнее время она меня видит очень редко.
   - Согласен, старик, отметим это событие, когда за ним закроется обитая железом дверь. Я сам с удовольствием запру ее ключом. Знаешь, почему я так рад, что мы наконец его стреножим? Этот тип считает себя умнее и выше всех, он презирает нас, считает недоумками. Вот пусть и попрезирает на нарах, желательно поближе к параше. Это как раз самое
  подходящее для него место.
   Некрасов чувствовал, что ему трудно находиться с Виктором в одном помещении. У того же было отличное настроение и ему совсем не хотелось расставаться с другом.
   - Знаешь, я решил, что как только мы захомутаем Брюнета, попрошусь-ка в отпуск. По ГЗОТу мне его давно положено. Хочу совершить с Ириной свадебное путешествие. Я даже маршрут наметил: на теплоходе до
  Кижей и обратно. А теплоход выбрал специально, чтобы все было неторопливо. Встаешь, завтракаешь, потом сидишь на палубе с книжкой, смотришь, как, словно в кино, проплывают мимо берега. Как тебе нравится
  мой план?
   - Отличный план, - одобрил Некрасов. - Я тебе завидую. - Больше сил находиться в комнате у него не было. - Я пойду, у меня есть несколько срочных дел.
   - Раз надо, так надо. Хотя жаль, мне почему-то захотелось с тобой сегодня поболтать. То, что мы вот-вот накроем Брюнета, сильно улучшает мое настроение.
   - Поговорим еще сто раз. В чем проблема?
   - Ни в чем, только в желании и во времени, - засмеялся Виктор. - Сам не знаю, почему сегодня так хочется поточить лясы.
   - Прости, но мне действительно надо идти.
   - Иди, я же тебя не держу, - немного удивленно произнес Брюнет.
   Некрасов поспешно собрал лежащие на столе бумаги, сунул их в сумку и быстро вышел из кабинета.
   В этот день он непривычно рано приехал домой. Он чувствовал, что у него не хватает ни сил, ни разумения для разрешения той задачки, которая зачем-то задала ему жизнь. Как будто других ему мало проблем. И вдруг решение пришло само собой. Нельзя сказать, что оно было легким и
  простым, но давало возможность хоть как-то выбраться из безвыходного положения. Конечно, для него, Валерия, оно будет тяжелым, даже очень тяжелым, но в данном случае он должен думать не о себе, а об Викторе и Ирине. И осознание этого факта должно помочь ему лучше справиться с неминуемой болью.
   Решение же было самым простым: как только они поймают Брюнета, он немедленно подаст рапорт на увольнение из органов внутренних дел. Этот вариант гораздо предпочтительней нежели перевод в другое подразделение
  сразу по нескольким причинам: во-первых, в этом случае Виктор может что-то заподозрить, а во-вторых, с некоторых пор он почувствовал, что иногда его тянет сменить профессию, его все больше привлекает карьера адвоката. Защищать людей это интересней и благородней, чем их ловить и сажать в тюрьму. Да и сам характер этой работы лучше подходит к его натуре; ему больше нравится возиться с документами, обдумывать стратегию процесса, чем бегать за бандитами. Так что выход найден, он уйдет, разорвет узы, связывающие его с Виктором, а значит - и с Ириной. В любом случае он не станет причиной их разрыва. Ну а со своими чувствами он как-нибудь справится.
   Он знал, что о своем намерении ему следует сообщить Ирине. Как она отнесется к нему? В последние время они почти каждый вечер хотя бы ненадолго встречались в парке, куда Ирина приходила, прогуливаясь перед сном. Расставаясь, они не договаривались о новой встрече, но каж-
  дый из них ждал, что уходит с надеждой на то, что они увидятся в самом ближайшем будущем. И лучше всего следующим вечером.
   Валерий быстро оделся и выбежал из дома. Взяв такси, он быстро добрался до парка. Прошел на поляну, где они встречались, и остановился, замерев от восхищения увиденным зрелищем. На середине лужайки стройный стебелек тонкой женской фигуры был освещен бледным светом полной луны. Ирина стояла неподвижно, ее голова была слегка приподнята вверх, она казалась прибывшей сюда на землю из какого-то далекого мира посланцем могущественный, но таинственных, неизвестных еще на земле сил.
   "Хватит ли у него сил уйти от нее?",- задал сам себе вопрос Некрасов.
   Он подошел к ней, Ирина смотрела на то, как он приближается к ней, и улыбалась.
   - Я так рада, что ты пришел. Почему-то сегодня мне особенно хотелось тебя увидеть.
   Валерий промолчал, он не знал, что ей ответить.
   - Жаль, что у нас сегодня мало времени, я обещала Виктору скоро вернуться. Он сегодня пришел с работы очень веселый, даже чем-то возбужденный. Я спросила, что с ним, но он пообещал сказать мне попозже.
   - Да, на это есть некоторые причины, - подтвердил Некрасов, - есть надежда, что нам удастся наконец поймать того человека, за которым мы охотимся уже несколько месяцев.
   - Это грустно, когда человек радуется тому, что ему предстоит поймать другого человека, отправить его в тюрьму, лишить самого ценного, что есть у каждого из нас, - свободы. Я понимаю, что он преступник и что ему место за решеткой. И все же грустно от того, что можно этому
  радоваться. Мне кажется, что лишать людей свободы можно только с печалью в сердце.
   - Мне кажется, ты права, иногда я ловлю себя на сходных ощущениях. Только до сих пор я никогда их так четко не формулировал. Но сегодня со мной случилась странная вещь, я вдруг подумал о том, что кажется не совсем правильно выбрал профессию, мне вдруг захотелось переквалифицироваться в адвоката, не ловить, а защищать людей.
   - Я очень буду рада, если это случится. Поверь, я не имею ничего против вашей работы, я понимаю, что она необходима, но иногда я вижу по Виктору, как она ожесточает его. Я заметила, что он все чаще говорит вообще о людях, как о потенциальных преступниках, и оценивает каждого, кого знает, с этой точки зрения. Он ожесточается буквально на глазах. Если ты оставишь это занятие, будет самое лучшее, что ты сможешь для себя сделать. И для меня, - добавила она после короткой паузы.
   - Ира! - от волнения он замолчал. - Ира, ты должна меня понять. Я сегодня весь вечер думал о нас всех, о том, что делать нам всем дальше. Я решил, что надо принимать решение, пока мы все окончательно не запутались, окончательно не заврались. Как-то только мы поймаем Брюнета, я уйду не только из органов внутренних дел, главное я уйду из вашей жизни. Я не могу вставать на вашей дороге, разрушить то, что у вас уже есть.
   - Но у нас ничего нет, ты же это знаешь. Есть лишь иллюзия. И скоро она сама разрушится, я вижу это сейчас как никогда ясно.
   - Нет, это не только иллюзия. Понимаешь, кроме вашей жизни с Виктором, есть еще наша долгая с ним дружба, которая пережила самые разные моменты и испытания. После мамы и тебя он самый близкий мне человек. Я так не могу с ним поступить, мы не построим свой дом на развалинах его дома. И вообще я не хочу его строить на таком фундаменте. Это очень тяжело, но нам лучше расстаться. Надо найти для этого силы. Потом каждый скажет сам себе, что он молодец, что поступил правильно.
   Ирина молчала, Валерию показалось, что она смотрит мимо него, куда-то в те выси, из которых она однажды, кажется, и пришла на землю.
   - Нам неизвестно, что каждый скажет себе в последствии, - вдруг тихо проговорила она. - Я все это время очень боялась, что ты однажды мне это скажешь, но почти была уверена, что ты сделаешь это. Я видела, как тебе тяжело. Это я виновата, я должна была помочь тебе, сама принять решение - уйти от Виктора. Твое решение - результат моей слабости.
   - Ты тут ни при чем, просто так получилось. Не знаю, что будет дальше, но я хочу, чтобы ты знала твердо одно: я тебя люблю и буду любить всегда.
   Ирина снова на какое-то время замолчала.
   - Почему-то я с самого начала была уверена, что это все так и закончится. - Она хотела провести ладонью по по лицу Валерию, но в последний миг передумала и опустила руку. - Мне надо идти, Виктор всегда волнуется, когда я прогуливаюсь в столь поздний час. Если я сейчас не
  вернусь, он выйдет меня искать. Вряд ли ты хочешь здесь встретиться с ним.
   Ирина подала ему руку.
   - Прощай, я уважаю твое решение. - Она сделала шаг, удаляясь от него, но вдруг остановилась. - Как странно, мы сами отказались от своего счастья, - проговорила она.
   Ее голос вздрогнул и ему даже показалось, что в нем послышались слезы. Но так это или не так, узнать ему уже не довелось, Ирина быстро зашагала в сторону выхода из парка. На краю полянки она задержалась буквально на миг, обернулась и помахала ему рукой. Через мгновение она
  скрылась за деревьями.
   Внезапно Валерий вдруг почувствовал внутри себя такую тяжесть, что не выдержал и сел прямо на траву, не обращая внимание на то, что она мокрая, так как днем по ней пробежался небольшой дождь. Ирина абсолютно права: они сами разрушили дом своего счастья. Но что он мог
  сделать, если он оказался заложником дружбы.
  
   Глава двадцать пятая
  
   Он всегда гордился своими железными нервами и сейчас тоже не испытывал волнение. Он был совершенно спокойным, словно шел не на свое самое опасное свое дело, а в гости на день рождение к другу. Ему нравилось это ощущение своей внутренней монолитности, когда отсутствует напряжение, и он представляет из себя единое целое, направленное на достижение поставленной цели. Сейчас он уже не сомневался, что все завершится благополучно. Иначе откуда у него такая уверенность. А она
  его еще ни разу не обманывала.
   Они все четверо встретились в условленном месте. Хотя накануне обсудили все детали во всех мельчайших подробностях, по настоянию Брюнета, решили снова повторить план операции. Он остался доволен, каждый
  хорошо знал ту роль, в которой ему предстоит выступить.
   Наконец стемнело. Они сели в машину.
   - Неужели через пару часов мы в самом деле будем богачами! - восхищенно-недоверчиво воскликнул Сластена.
   - А что ты сделаешь на свою долю, купишь кондитерский магазин или сразу фабрику, - засмеялся Брюнет.
   - А не знаю, - отозвался Сластена, - просто буду кайфовать от того, что у меня столько денег и можно абсолютно ни о чем не думать. Чего думать-то, если во всех карманах одни бабки. Пусть думают у кого в них пусто.
   - А ты Левша? - спросил Брюнет.
   - Школу открою, буду охранников обучать. Сейчас спрос на такие занятия большой, - отозвался Левша таким тоном, что было ясно: эта идея пробила русло в его голове давно.
   Брюнет покосился на него. Левша - бывший спортсмен, едва не стал чемпионом страны по какой-то там борьбе, но прокололся на стимуляторах. Потом едва не загремел в тюрягу, обчистив в темном переулке какого-то набитого пол завязку деньгами фраера. Пришлось в один момент
  бросить все, в том числе и шикарную квартиру, и перейти на нелегальное положение.
   - Как же ты откроешь школу, коли тебя вся московская милиция ищет. Сразу же там и окажешься. - Брюнет пальцами изобразил решетку.
   - Новый паспорт куплю - и вся недолго, - спокойно и уверенно произнес Левша. Брюнет понял: тот в самом деле все давно продумал.
   Глотову он решил этот вопрос не задавать, Брюнет был уверен, что тот все равно правду не скажет. Это не настораживало его, а скорей вселяло дополнительную уверенность; будь телохранитель провокатором, он бы наплел всяких придуманных заранее небылиц. А то сидит, как сыч, и молчит.
   Машину они оставили на улице в заранее определенном, очень удобном месте. Оно было совсем недалеко от подвала и одновременно его расположение позволяло сразу рвануть по оживленной магистрали и затеряться в лабиринте улиц и переулков.
   Выйдя из автомобиля, Брюнет внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил. Народу по близости не было, этот район вообще был не слишком многолюдным, а в такой час и подавно. Он сделал знак, который означал: все в порядке, идем дальше.
   - Они появились, - радостно сказал Новиков и довольно потер руки. Затем сильно толкнул Некрасова в плечо. - Ты видишь, Валерка, они тут, значит, все сработало. Он навел на них прибор ночного виденья и несколько мгновений наблюдал за происходящем. - Хочешь полюбоваться на
  этот квартет? - насмешливо спросил он.
   Некрасов взял прибор и стал смотреть, как суетятся темные фигуры во дворе. Он ясно различал Брюнета, не по лицу, а по повадкам, по тому, как он руководил всеми остальными. Преступники же между тем приступили к резке решетки.
   На совещании было решено позволить им совершить ограбление и захватить с поличным, вместе с деньгами, вернее с сейфом. Это давало большую гарантию, что они получат на суде по максимуму. Труднее оказалось уговорить Мельник оставить все деньги в их металлическом хранилище. Пришлось в неофициальным разговоре пообещать ему, что власти на некоторое время закроют глаза на его не совсем законные финансовые операции. Хотя обе стороны понимали: это не более чем временная отсрочка и их столкновение не за горами. Но сейчас они были союзниками.
   Преступники наконец справились с решеткой, причем достаточно быстро, что свидетельствовало об их высокой квалификации - и полезли в вентиляционную трубу.
   - Счастливого пути! - пожелал им Новиков и засмеялся. Некрасов взглянул на него; давно он не замечал, чтобы его другом владело бы столь приподнятое настроение. У него же настроение было совсем невеселое. И хотя он был доволен не меньше Виктора, что Брюнет угодил в расставленную ему ловушку, которая вот-вот захлопнется, но были другие
  обстоятельства, которые мешали ему радоваться жизни.
   Брюнет был последним, кто полз по вентиляционной трубе. Хотя она была для такого рода систем весьма широким, но его плечи едва-едва протискивались в ней. Невольно он подумал, что если он тут застрянет, то скорей всего никто не придет ему на помощь, и он здесь умрет от
  нехватки воды, питья и воздуха. Ему стало страшно и он энергичнее задвинул локтями. И сразу же уперся в подошвы Сластены.
   - Поторапливайтесь, - сказал он.
   На их счастье вентиляционная труба была весьма короткой. Глотов не обманывал: на другом ее конце они без труда сняли решетку. Оказавшись в помещении, Брюнет с облегчением глубоко вздохнул - его легким срочно требовался большой приток свежего воздуха. Он подошел к Глотову, который отдыхал после трудного путешествия.
   - Идем дальше? - прошептал он ему в уху.
   Тот кивнул головой и указал вперед. На весь довольно большой цех горела одна слабосильная лампочка, и Брюнету трудно было рассмотреть, куда показывает телохранитель. Но он понял: на дверь.
   Павел достал из кармана ключ, подошел к двери и, стараясь, не шуметь, стал проворачивать замок. Вчера вечером ему удалось смазать и его и петли машинным маслом, а потому дверь отворилась бесшумно. Это
  было крайне важно, так как охранники ничего не ведали об ограблении. Новиков и Некрасов долго и горячо обсуждали вопрос: стоил ли их посвящать в план предстоящей операции. В конце концов пришли к выводу, что не стоит из-за опасения утечки информации, так как ни Мельник, ни Гло-
  тов не могли дать гарантию их полной надежности. Их репутация была не из лучших, все они были связаны с уголовным миром. Поэтому сейчас наступал самый ответственный момент, когда Глотов и люди Брюнета должны были на самом деле нейтрализовать стражу.
   Глотов повернулся к Брюнету и помахал ему рукой, призывая подойти к нему.
   - Дверь открыта, - прошептал он, - теперь надо действовать очень быстро, у нас всего 5 секунд. Если не успеем закрыть охранников, нам - хана.
   Брюнет почувствовал, как напряглось все у него внутри. Вон один из самых решающих моментов, когда будет сразу видно: кто и чего стоит.
   - Я пойду первым, - решительно сказал он.
   Глотов посмотрел на него, но возражать не стал.
   Брюнет рванул дверь и помчался к помещению, где располагались охранники. В руках он держал ключ от их каморки.
   Те, услышав шаги, бросились к выходу. Один из них успел выскочить из каморки, но Брюнет со всей силой ударил его, второй удар след за ним нанес Глотов. Тот отлетел назад и по дороге полета так ударился в своего напарника, что тот упал.
   Брюнет вставил в замочную скважину ключ и повернул его в замке раньше, чем остальные охранники сумели выскочить из помещения. Заслышав шум, сверху сбежал охранник, находящийся на посту у главного входа. И сразу же попал в объятия Глотова, который почти спокойно, словно
  на тренировке, точным ударом ноги выбил у него из рук дубинку и подсечкой повалил на пол.
   Они быстро связали его, а рот заткнули кляпом. Затем из кармана достали ключ от входной двери. Путь к заветному сейфу был свободен.
   Охранники отчаянно стучали кулаками и подошвами по двери, что-то орали, но никого это уже не волновало: надежная дверь могла выдержать и не такой штурм.
   Команда Брюнета без большой спешки подошла к заветной двери, Глотов достал ключ, отворил ее, первым вошел в кабинет Мельника и зажег свет. В след за ним туда проник Брюнет.
   - Вот он заветный ящичек, - сказал телохранитель, чему-то усмехаясь.
   Брюнет кинул на него быстрый взгляд, но тут же забыл обо всем и устремил свой взор на пузатый металлический ящик. Он был совсем небольшим с кодовым замком на дверце.
   - И здесь умещается миллион? - вдруг спросил проникший в комнату Сластена.
   - Да, - спокойно ответил Глотов, - я пару раз сам видел. Он умещается под завязку. Этот сейф забит деньгами снизу доверху. Мельник собирается покупать другой сейф, этот становится тесным.
   - Ладно, хватит, - прервал диалог Брюнет, - на все эти темы поговорим потом. А сейчас берем сейф и несем.
   Сейф оказался очень тяжелым, иностранная фирма сделала его на совесть, не пожалев самого лучшего железа. Даже в четвером они подняли его с большим трудом. Если бы не два силача в их команде - Левша и Глотов, весь оказался бы не взят, и добыча так и осталась бы на прежнем месте.
   Путь к входной двери занял минут пятнадцать. Несколько раз приходилось останавливаться. Особенно тяжел был последний участок, когда пришлось подниматься по крутой лестнице. Они подошли к двери, Брюнет достал ключ, который он заимствовал у связанного охранника, и вставил
  его в замочную скважину. Остается пару раз провернуть его в замке и путь к свободе и богатству будет открыт. Сколько раз он мечтал об этой минуте. В отличии от этих олухов он-то знает, как распорядиться деньгами, которые ему достанутся.
   Брюнет повернул ключ и толкнул дверь вперед. Она почти без скрипа отворилась.
   - Быстрее выносите, - приказал он.
   Брюнет вышел в темноту, быстро огляделся. Вокруг никого не было. Теперь небольшой марш-бросок до машины, а там ищи ветра в поле.
   Внезапно откуда-то сбоку послышался какой-то скрип. Брюнет метнулся вперед. В этот миг двор осветился ярким лучем прожектора. Из подворотни выбежало несколько милиционеров.
   - Стоять, ни с места! - донесся чей-то повелительный голос.
   Брюнет видел, как прямо на него движется человек. Его лицо попало в луч прожектора, и он узнал его: это был тот самый оперативник, у которого была красивая жена. В этот момент с жутким грохотом упал на асфальт сейф. Внимание милиционера на мгновение было отвлечено этим событием. Брюнет бросился прямо на него и сбил его с ног. Милиционеры сгрудились в одном конце двора, оставив свободный коридор, который прикрывал поверженный муровец. Брюнет что есть силы бросился вперед. Но оперативник вскочил с земли и бросился в погоню за ним.
   - Стой, буду стрелять! - закричал преследователь. Но Брюнет был почему-то уверен, что стрелять он не станет, он понимал, как им очень хочется захватить его живьем. И усилил тем бега.
   Ему оставалось промчаться всего несколько метров до выхода из двора, а там был шанс исчезнуть в ночном городе, раствориться в темноте. И в этот миг прямо на его пути неизвестно откуда возник человек. Брюнет достал из кармана нож и стал размахивать им, надеясь, что тот струсит и освободит дальнейший путь на свободу. Но мужчина, стоял неподвижно, словно скала, широко расставив ноги. Он даже не делал попытки как-то обороняться, он просто не двигался, загораживая собой проход.
   Брюнет в нерешительности притормозил. И это секундное промедление решило все окончательно. Его настиг преследователь, схватил за руку и выбил из нее нож. Затем подсечкой повалил на землю и навалился на него.
   Послышался топот сразу нескольких ног, милиционеры окружили Брюнета. Обезоруживший его оперативник, встал и посмотрел на него.
   - Ну все, Брюнет, спектакль окончен. Пора переселяться надолго
  под нашу крышу. Там твой настоящий дом. В машину его.
   Руки Брюнета стянули наручниками, сзади кто-то больно ударил его по спине, побуждая идти к "воронку". Брюнет покорно направился к машине, которая ждала его у входа в подворотню. Перед тем, как сесть в нее, он на мгновение замер и посмотрел вверх, на небо, на которой сверкали, словно прощаясь с ним, немногочисленные кристаллики звезд. Он отлично понимал: в следующий раз ему удастся взглянуть вот так на небо очень нескоро.
   Новиков подошел к Некрасову, который по-прежнему продолжал стоять на тот же самом месте.
   - Ты что, спятил, он же тебя мог вполне пером проткнуть, - возбужденно проговорил Виктор. - Почему ты даже не достал пистолет? Что с тобой?
   Некрасов слегка пожал плечами.
   - Чего ты беспокоишься, все кончилось хорошо, - как-то безучастно произнес он. - Можно ехать в контору.
   Новиков недоуменно посмотрел на друга, пожал плечами; поведение Валерия было ему непонятно.
   - Да, поехали. А завтра поговорим с нашим другом. Я уже предчувствую большое удовольствие от этого разговора. - Новиков хлопнул Некрасову по плечу. - А ты разве нет?
   Некрасов посмотрел на Виктора, но ничего не сказал.
   - Мы с тобой молодцы, нас награждать надо, здорово все получилось, - оценил их достижения Новиков.
   Некрасов неопределенно кивнул головой и направился к машине, сопровождаемый недоуменным взглядом Новикова.
  
   Глава двадцать шестая Брюнет (Анатолий Полукеев)
  
   Мысль о том, что его переиграли, заманили в ловушку словно глупого зайца, разжигало в нем такое бешенство, что на первых порах оно забивало даже мысль о потери свободы. Его просто распирало от желания мести; не будь у него руки скованы наручниками, он бы набросился на
  сидящих рядом с ним милиционеров, несмотря на то, что численное превосходство было явно на их стороне. Но, увы, он ничего не мог поделать, любое резкое движение с его стороны вызвало бы в ответ мгновенную реакцию, и сильные руки вновь припечатывали бы его к сиденью машины.
   Постепенно весь ужас происшедшего все сильнее заполнял его сознание, желание мести не утихало, но немного отходило в сторону. Абсолюная беспомощность, потеря им своей воли и полная зависимость от воле
  чужой угнетало до такой степени, что будь у него возможность он бы покончил собой. Тем более все равно дальнейшая жизнь потеряло всякий смысл, он же не идиот, он отлично понимает, какой примерно срок ему отвесят. Лучшие годы жизни пройдут за колючей проволокой, в условиях, к которым он не привык и никогда не хотел привыкать. Да еще неизвестно удастся ли ему выйти из заключения? Многие оставались там навсегда, не
  пережив условия и порядки зоны.
   Рядом с собой он не видел тех двух оперативников, которые поймали его, скорей всего они едут в другой машине. Но он не сомневался, что встреча с ними ему предстоит в самом ближайшем будущем. С каким наслаждением он бы вцепился в их горло или проткнул бы их тем самым ножичком, который отобрали у него. Но если они надеются, что он будет давать им показания, то им придеться ждать очень долго, он если и расколется, то к этому времени они будут глубокими стариками. Пусть не
  надеются, он не собирается им ничего говорить по существу.
   А этот будь он трижды, нет три тысячи раз проклят, телохранитель. Теперь нет сомнений, что это он заманил его в ловушку. От охватившей его ярости Брюнет заскрипел зубами. Он будет гнить в зоне, глотать вонючую баланду, дрожать от жуткого мороза на лесоповале, а они будут
  наслаждаться жизнью, трахать баб, ходить в рестораны... Это несправедливо, он не желает, чтобы так было.
   Внезапно Брюнет не то что успокоился, но какое-то новое восприятие всей ситуации пришло вошло в его сознание, он вдруг понял, что на самом деле все может быть не так уж ужасно. Само собой, то, что случилось, это настоящая катастрофа, но даже в этих условиях у него есть за что бороться. Месть, вот что должно определять все его дальнейшее поведение. Сейчас он не способен на нее, но пройдет время - и однажды наступит момент, когда он снова появится в этом городе. И тогда держитесь "мусора" и все остальные, он отплатит за все и всем сполна. Он не относится к тем, кто прощает обиды, для него не существует срока дав-
  ности их нанесения.
   Внезапно Брюнет громко рассмеялся. Сидящие рядом с ним милиционеры с изумлением посмотрели на него и на всякий случай схватились за дубинки. Но они им не понадобились, Брюнет не делал никаких резких движений, он просто сидел на жесткой скамье и громко, даже самозабвенно хохотал, смотря на ничего не понимающих людей.
   Все дальнейшее он делал так, словно его это не касалось, выказывая полную отрешенность от всего что его окружало. В изоляторе предворительного заключения он спокойно ответил на все вопросы, дал себя обыскать, сам снял ремень и шнурки. Под усиленным конвоем его препроводили в камеру, чьи-то грубые руки втолкнули в тесное душное, переполненное народом помещение. Большинство находящихся здесь заключенных спали, другие безучастно встретили нового тюремного обитателя. Брюнет отыскал незанятый угол, сел на деревянный пол. Он знал, что чем быстрее он привыкнет к новым условиям жизни, тем легче он будет их переносить. "Если мне удастся заснуть через десять минут, значит я сумею все это выдержать и отомстить этим сволочам", - сказал он мысленно сам себе.
   Брюнет закрыл глаза. Через пять минут он уже спал.
  
   Глава двадцать седьмая
  
   - Не волнуешься, сейчас приведут нашего красавца? - спросил Новиков.
   - Да нет, чего волноваться, все волнения уже позади. Брюнет пойман с поличным, допросим и передадим следователю, пусть шьет ему срок.
   - Ты кажется и вчера не волновался. Стоял перед ним, как каменная статуя. Он же тебя мог ножом искромсать, как колбасу?
   - Я был уверен, что ты его нагонишь, - не сразу и как-то неохотно отозвался Некрасов, показывая всем своим видом, что эта тема ему не слишком интересна. - Вокруг были наши, он ничего мне не сделал бы.
   Новикову ничего не оставалось, как только в очередной раз пожать плечами; поведение друга показалось ему странным вчера, оно было странным и сегодня. Но размышлять на эту тему времени не осталось, распахнулась дверь, и конвойные ввели Брюнета. Оперативники ожидали
  увидеть человека едва ли не с пеной на губах, но все было ровно наоборот; Брюнет выглядел вполне спокойным, на его губах вместо пены гуляла насмешливая улыбка, словно это он арестовал злоумышленников, а не арестовали его.
   Брюнет неподвижно стоял посредине комнаты. Все присутствующие в ней с каким-то тайным интересом разглядывали друг друга, как влюбленные на первом свидании.
   - Садись, - сказал Новиков. - Все твои похождения закончены, - продолжил он, когда Брюнет сел на стул. Помнишь, я тебя предупреждал. А ты не внял отеческим советам. Видишь теперь к чему ведет непослушание.
   Брюнет чему-то усмехнулся, но ничего не ответил. Он вел себя так словно все, что происходило в кабинете, не имело к нему ни малейшего касательства.
   Эта усмешка не понравилась Новикову. Он кивнул Некрасову.
   - Посмотри, Валера, этот гад еще улыбается. Ничего, скоро он забудет про свою улыбочку. Кончились твои игры, ты еще этого не понял? - подошел Виктор вплотную к Брюнету.
   В отличии от Новикова, Некрасов почти безучастно смотрел на их пленника. Брюнет и его дальнейшая судьба сейчас волновали его меньше всего. Его ни на минуту не оставляла боль, он и не предполагал, что расставание с Ириной, Виктором окажется столь тяжелым для него испытанием. Вчера во время задержания Брюнета, он вдруг решил, а почему бы не позволить тому себя убить. Брюнету все равно мотать срок, а он может оказать ему, Валерию, неоценимую услугу. Но Виктор успел нокаутировать Брюнета раньше, чем тот добежал до него.
   Некрасову захотелось как можно скорей избавиться от Брюнета, вся эта сцена вызывала в нем уныние, он не одобрял поведение Виктора, который испытывал садистское удовольствие от возможности поиздеваться над Брюнетом. Новиков же, не унимался, он явно намеревался получить
  полную компенсацию за все то, что пришлось пережить из-за этого хитрого и ловкого парня.
   - Я тебе сказал: перестань улыбаться. Ты сейчас все расскажешь о своих великих похождениях, ничего не утаишь. А станешь врать, будет только хуже.
   - Рогоносец, - вдруг не громко, но отчетливо произнес Брюнет.
   В комнате стало тихо. Новиков несколько секунд, не отрываясь, смотрел на Брюнета, затем его кулак поднялся над головой арестованного. Но удара не последовало, вместо этого он схватил его за ворот рубахи.
   - Что ты сказал, гнида: повтори.
   - Рогоносец, - не меняя интонации уверенно произнес Брюнет.
   - Что это значит? - Новиков рванул Брюнета на себя.
   - Ты что не знаешь, что такое рогоносец, - засмеялся Полукеев. - Спроси у твое дружка. Твоя обожаемая жена спит вот с ним, - кивнул он на Некрасова.
   - Ты лжешь, сволочь. Ты знать про мою жену ничего не можешь.
   - А вот тут ты ошибаешься, опер. Я многое про вас знаю. Хотите скажу ваши домашние телефоны? И адреса могу сказать.
   - Давай, - сказал Новиков.
   Брюнет назвал телефоны и адреса.
   - Не сомневайся, опер, я за вами обоими следил. И видел, как твой дружок с твоей женой встречались на поляне в парке.
   - Врешь!
   - А ты спроси у него.
   - Спрошу. Но если это неправда, я вышибу из твоей поганной пасти все зубы. Ты как не против? Или берешь свои слова обратно?
   - А чего мне их брать, если я все видел собственными глазами. пусть он скажет, - кивнул Брюнет на Некрасова.
   Новиков обернулся к Некрасову.
   - Валерка, скажи этому гаду, что он брешет, как сивый мерин. Просто сил нет как хочется пройтись кулаком по его зубному ряду.
   - Он не врет, Виктор, мы встречались, - сказал Некрасов.
   - Повтори!
   - Мы встречались с Ириной по вечерам в парке.
   Новиков одним прыжком подскочил к Некрасову.
   - Ты это сделал! Да еще на глазах вот у этой гниды.
   - О том, что он рядом, я ничего не знал.
   Новиков вдруг замер, как человек натолкнувшись на непреодолимое препятствие. Внезапно он нажал на звонок. В комнате появился конвоиры.
   - Уберите эту падаль! - крикнул им Новиков и показал на Брюнета.
   Брюнет, не дожидаясь приказа, сам встал. Он посмотрел на оперативников и довольно улыбнулся: его план начал действовать. Это только его первая часть, а вот вторая - главная еще впереди. Он еще обязательно встретится на узкой дороге жизни с ними. И вот тогда станет ясно, кто все-таки выиграл эту партию.
   Брюнет бросил на оперативников прощальный взгляд и вышел из кабинета.
   Новиков тут же повернулся к Некрасову. Несколько мгновений он молчал, лишь смотрел, на друга.
   - Слушай, то, что сказала эта мразь... - не очень уверенно проговорил Виктор.
   Некрасов глубоко вздохнул и посмотрел на Новикова.
   - Он не обманывает тебя, мы действительно встречались с Ириной.
   - Я не совсем тебя понял, ты говоришь, что встречался с моей женой. То есть ты хочешь сказать, что вы - любовники. За моей спиной!
   Некрасов покачал головой.
   - Нет, Витя, мы не любовники. Между нами ничего такого не было. Но так вышло, что мы полюбили друг друга. Ни я, ни Ирина этого не хотели, но это получилось помимо нас.
   - Как это может получится помимо вас, вы же, кажется, не дети и не психбольные.
   Новиков с каждой минутой все больше наполнялся кипятком гнева. Некрасов знал в нем эту черту, она проявлялась редко, зато может быть поэтому Виктор мог очень сильно ошпарить другого человека своей необузданной яростью. И сейчас он с каждой секундой все сильнее наполнялся ею; глаза сверкали как молнии во время проливного дождя, а рот кривился от бессильной злобы.
   - Выходит, вы оба меня обманули. Устроили шашни за моей спиной, пользовались тем, что я вам доверял также, как самому себе. Когда я тебя вдруг увидел сразу после свадьбы в своем доме, у меня возникли черные мысли. Но я их тут же прогнал к чертовой матери. Я был уверен, что ничего такого ты не можешь совершить.
   - Поверь, ничего такого и не было.
   - Поверить, после всего, что я тут услышал! За кого вы оба меня держите. Ты понимаешь, что ты натворил, ты всю мою жизнь пустил под откос. Я-то, идиот, думал, что встретил самую лучшую женщину, женщину-мечту. А ты ее разрушил, не оставил от нее абсолютно ничего.
   - Выслушай меня, прошу тебя. Это очень важно для всех нас.
   - Что ты мне можешь рассказать, про то, как вы любите друг друга. Но я не хочу ничего об этом знать, мне эта тема неинтересна. Про чужую любовь я лучше посмотрю в каком-нибудь фильме.
   Внезапно Новиков схватил Некрасова за фалды пиджака.
   - Я больше не считаю тебя своим другом, я не хочу тебя ни слышать, ни видеть.
   Не в силах больше сдерживать себя, он ударил Некрасову по лицу. От неожиданности Валерий отлетел к стене и, споткнувшись, упал. Новиков посмотрел на него, затем стремительно вышел из кабинета. Дверь с шумом захлопнулась.
  
  
   Часть вторая: десять лет спустя
  
   Глава первая
  
   Июнь с первых же своих дней выдался очень жарким. Дождей не было, зато солнце с раннего утра, едва показавшись на небосклоне, безжалостно поливало своими огненными лучами землю, словно вознамеревалось испепелить ее за те бесчисленные грехи, которые накопили за тысячелетия ее обитатели. Впрочем, думал Некрасов, если светило в самом деле собирается это сделать, то следует признать наказание вполне заслуженТак и кажется, что мучить друг друга едва ли не самое большое удовольствие землян. Достаточно вспомнить, сколько жестоких преступлений совершенно людьми. С места одного из них он как раз вернулся. Преступники дерзко напали на инкассаторов, воспользовшись тем, что бронированная инкассаторская машина не смогла заехать в узкий двор, так как проезд перегородил шлагбаум. Инкассаторы подумали, что там ведутся какие-то работы, тем более рабочие или вернее одетые в робу люди действительно что-то делали - и остановили свой автомобиль на улице. Когда же они возвращались с деньгами и уже собирались сесть в свою крепость на колесах, то в этот момент псевдорабочие, побросав свои инструменты и достав оружие, произвели на них нападение. В результате один инкассатор был ранен, а деньги похищены. Хотя нападавшим удалось скрыться,
  однако, как выяснила следственная бригада, им не слишком повезло, так как на этот раз инкассация была совсем небольшой, а потому радоваться добыче похитителям долго не придеться. Кроме того, один инкассаторов
  сумел выбить у бандита пистолет и теперь с отпечатками его пальцев он становился главной уликой. А если эти пальцы оставили некогда свои отпечатки в картотеке, то выйти на злоумышленников будет не сложно. Ну а дальше, как говорится, дело техники.
   Некрасов стоял у окна и думал о том, как было бы хорошо уехать на дачу. Дочь с матерью сейчас отдыхают в тенистом лесу, рядом с небольшим прохладным озером. Надо уговорить жену к ним присоединиться, какой смысл жариться на асфальтовой сковородке. Тем более он должен уйти в
  отпуск, приказ об этом уже лежит на столе у начальства и вот-вот он будет подписан.
   Так что с этой стороны проблем не предвидется, другое дело - жена. Она уверяет, что у нее срочная работа, но он-то знает, что на самом деле ее работа может подождать. Просто она увлечена очередным делом, ей кажется, что она открыла нового гения пера и хочет во что бы то ни стало пробить его роман для публикации в ближайших номерах. А если же она переместится за город, то скорей всего конкуренты обойдут
  ее, вернее ее автора, на повороте.
   Некрасов вернулся за свой стол. В этом кабинете старшего следователя городской прокуратуры он обосновался сравнительно недавно, примерно полгода. Уход с оперативной работы дался ему нелегко, за более чем десять лет он привык к ней, хотя сцену и роль на ней сменить собирался неоднократно. Но всякий раз что-то его останавливало. Но когда ему предложили это место, он понял: если он не воспользуется этой возможностью, то навсегда останется в нынешнем своем положении. И несмотря на то, что привыкал к изменению в своей судьбе достаточно тяжело, о том, что принял такое решение, не жалел. По крайней мере его жизнь стало более упорядочна, теперь у него появилась счастливая возможность вовремя возвращаться домой к дочери, к жене...
   Некрасов взглянул на часы; скоро домой. Ирина тоже обещала вернуться пораньше. Значит, весь вечер принадлежит им. Они будут вдвоем, никто не помешает их уединению. Он вдруг улыбнулся. Они женаты уже столько времени, а такая перспектива по-прежнему волнует ему, словно это происходит у них в первый раз. Он даже сам удивляется, что за такой солидный срок их супружеские чувства нисколько не остыли; жар их любви столь же постоянен и неисчерпаем, как жар солнца, которое вот
  уже столько миллиардов лет согревает давно бы замершую без него эту планету. Вот что значит встретить женщину, которая предназначена тебе высшими силами, самим небом.
   Почему не несут результаты проверки? Время прошло достаточно, дабы выяснить: имел ли владелец пистолета когда-нибудь дела с правоохранительными органами?
   Заключение принесли Некрасову перед самым уходом с работы. Сначала глаза привычно заскользили по строкам, не вдаваясь глубоко в их смысл. Но внезапно что-то заставило его остановить чтение, он наткнулся на знакомую фамилию. Несколько мгновений он сидел неподвижно, дабы
  не мешать памяти извлечь из своих кладовых давно отправленные туда, подобно ненужному хламу, воспоминания. Когда же они были подняты на поверхность сознания, от неожиданности и дабы унять охватившее его
  волнение он откинулся на спинку стула. Неужели прошлое возвращается? Он посчитал даты. Да, все верно, Полукеев тогда получил десять лет. Вот они и прошли, вернее пролетели также стремительно, как самолет над головой. Самые счастливые годы в его жизни. И теперь судьба снова
  сталкивает его со старым знакомым, сыгравшим в его судьбе такую странную роль.
   Некрасов вновь вернулся к чтению справки. Да, никаких сомнений, что отпечатки пальцев принадлежит Анатолию Полукееву, известного в уголовном мире под кличкой Брюнет, нет никаких. Это означает, что этот господин вышел из мест заключения и тут же взялся за прежнее ремесло. И сразу же совершил тяжкое преступление. Значит годы заключения не пошли ему впрок. А жаль.
   Некрасов вспомнил, как нелегко было поймать этого ловкого и наглого преступника. Их судьбы оказались соединены какой-то странной, даже в чем-то таинственной связью. Неизвестно, как бы сложилась его, Некрасова, жизнь, если бы тогда Брюнет не сказал Виктору об его вечерних свиданиях с Ириной.
   Некрасов вдруг отчетливо ощутил одновременно досаду и беспокойство. Почему-то ему не нравилось это возвращение Полукеева. До сегодняшнего дня он жил с уверенностью, что та страница жизни давно и окончательно перевернута. А теперь снова начинается их поединок. И судя по всему Брюнет вернулся из мест лишения свободы не только совершенно нераскаявшимся, а еще более дерзким и жестоким. И еще неизвестно, какие сюрпризы приподнесет он?
   Но сегодня он все же надеется, что больше ничего не случится, и он, Некрасов, может идти домой. Он подошел к сейфу, открыл его, достал из целлофана пистолет, который доставили вместе со справкой. Несколько секунд он внимательно разглядывал это оружие Брюнета. Значит, теперь он без раздумья готов стрелять в людей. Что ж, это необходимо учесть. Но сегодня он больше не желает думать об этих делах, о пришедших из прошлого тенях, впереди его ждет вечер с самым любимым им человеком на свете. И это самое главное, способное целиком компенсировать шумное возвращение Брюнета.
   Ирина уже ждала его. Некрасов поцеловал жену и подумал: говорить ей или не говорить о том, что вновь объявился Брюнет? За давностью лет эта новость вроде бы не имела никакого отношения к их сегодняшней жизни. И все же Некрасов никак не мог расстаться с тревогой, которая поселилась в нем, как только он увидел фамилию Полукеева. С чем была она связана, сказать он не мог. Но она словно тень, куда бы он не шел, увязывалась за ним.
   И все же в конце концов он решил, что скажет. С самого начала совместной жизни они договорились, что у них не будет никаких тайн. И все эти годы, словно библейские заповеди, свято блюли этот неукоснительный принцип.
   Некрасов рассказал жене о случившимся. И с удивлением заметил, как она быстро побледнела.
   - Что с тобой, ты как-то странно стала выглядеть после моего сообщения? - спросил он. - Словно я рассказал тебе о визите инопланетян.
   - Не знаю, как-то вдруг стало неспокойно. Скорей всего прилет твоих инопланетян я бы восприняла без такой тревоги. Я вдруг очень живо вспомнила то, что происходило тогда. Помнишь, выяснилось, что он следил за нами, когда мы встречались в парке. Он мог напасть на нас.
   - Даже странно, что он этого не сделал, - задумчиво произнес Некрасов. - До сих пор не понимаю, почему? Этот вопрос я задавал себе тогда, когда впервые узнал об этом. Я даже спросил однажды его на допросе, зачем он следил за нами, но кажется, он ничего так и не ответил. Впрочем, точно уже не помню. А ну его, поймали тогда, поймаем и сейчас. Не он первый, не он последний. Сейчас всякой нечисти развелось видимо-невидимо. Даже не предполагал, что в нашем народе так много скопилось мерзости и жестокости. Сажаем, сажаем всю эту братию, а меньше ее не становится. Сколько же надо упрятать за решетку людей,
  чтобы почувствовать, что их рать в самом деле поредела.
   - Ты сегодня странно настроен, я думала, что мы проведем время более весело, чем предаваясь воспоминаниям о каком-то бандите. - Ирина извлекла из кармана два билета. - Сегодня у нас культпоход в Большой
  театр. Мой автор в знак благодарности за протекцию принес два билета на "Лебединое озеро". Если ты не забыл, мы давно хотели с тобой сходить именно на этот балет. Ты не представляешь, как я рада, что сумела пробить его роман в ближайший номер. Хотя пришлось выдержить самый
  настоящий бой. Вот увидишь, это будет литературная сенсация или я ничего не понимаю в литературе. Так радостно, когда встречаешь подлинный талант и вдвойне радостно, когда ему можешь помочь.
   Некрасов улыбнулся, он знал восторженный и увлекающийся характер жены. За эти годы эти слова он слышал не один раз. Не всегда они полностью соответствовали действительности, и Ирина через некоторое время признавала этот факт. И все же вкус и чутье у нее были почти феноменальными. Но главное было даже не в этом, а в том, что по-другому вести себя она не могла.
   Он взглянул на Ирину и улыбнулся. Когда-то на первоначальном этапе знакомства их объединила любовь к музыке и поэзии. Но сейчас он, пожалуй, все же остался бы дома, провел бы с женой вечер наедине. Так хочется просто молча посидеть рядом. Когда-то он открыл для себя всю
  восхитительную прелесть молчания, когда слова лишь мешают тому глубокому единству, которое устанавливается между двумя людьми.
   Ирина, кажется, прочитала его мысли по выражению лица мужа. Она подошла к нему и ласково провела ладонью по руке.
   - Глупенький, мы вернется в одиннадцать часов, закатим великолепный ужин, я все купила, даже свечи. И до утра все время наше.
   Некрасов повеселел, этот вечер обещал быть еще более замечательным, чем он предполагал.
   Они шли по вечерней Москве. Вечер был располагающий к прогулке: теплый, но не душный. Потоки машин уже схлынули с улиц, а потому дышалось относительно легко. В их ушах еще звучали прекрасные мелодии. А впереди поджидал ужин при свечах вдвоем, когда уже они сами будут исполнять мелодию их любви. Некрасов уже далеко не первый раз за эти десять лет подумал о том, что в сущности ему незаслуженно повезло: ничего он особенно не делал, ничего героическое не совершал, дабы судьба имела бы основание так щедро наградить его. А когда-то он был уверен, что счастье так и не заглянет в его дом, как солнце в комнату с забитым окном, обойдет стороной, как чумной барак. Почему одни получают все, а другие - ничего - это вечная загадка бытия, которая когда-то основательно мучила его. И остается только радоваться, что он оказался среди первых, а не вторых.
   - Ты знаешь, наверное, это из-за проклятого Брюнета, но я почему-то сегодня помимо своего желания все время вспоминаю прошлое, - проговорил Некрасов, прижимая поплотнее к себе локоть жены. - Как мы с тобой увидели первый раз друг друга, как постепенно сближались. Как
  едва не расстались навсегда. А ведь это вполне могло случиться, мы были невероятно близки к этому. Не представляю, как бы я провел эти годы, если бы это все же случилось бы.
   - А я после этого окончательно уверовала в Бога, - вдруг сказала Ирина. - Я тогда поняла: он соединил нас не случайно, он понял, что между нами настоящая любовь. А Бог - это и есть любовь. Поэтому я не могла не полюбить и его.
   Некрасов посмотрел на жену.
   - Ты мне никогда не говорила о своем отношении к Богу. Да и я не помню, чтобы ты хотя бы раз за все это время ходила в церковь.
   - Но мне не нужна церковь, - улыбнулась она. - Если Бог в душе, зачем нужны церковь, священники, молитвы? Когда его нет, вот тогда и необходимы все эти атрибуты, чтобы заполнить пустоту от его отсутствия. Я просто знаю, что он соединил нас для того, чтобы мы были бы с Ним, а Он был бы с нами. Я долго его молила об этом - и он внял моим
  страстным просьбам. Разве ты не ощущаешь его постоянного присутствия рядом с нами?
   - Ощущаю, - проговорил после короткой паузы Некрасов. - Правда я редко думаю о Боге, наверное, не очень привык к таким мыслям, да и среда не совсем благоприятствует благочестивым размышлениям. Но полагаю, ты права. В том, что произошло с нами, я с самого начала ощущал
  присутствие чего-то высшего, того, что неизмеримо больше меня. И я не мог ему не подчиниться.
   - Странно, что мы сегодня с тобой заговорили об этом, - задумчиво произнесла Ирина. - Десять лет обходились без такого разговора. Жили и жили, причем вроде бы хорошо жили.
   - Ну может он был не нужен, нам было и так замечательно. А когда человеку хорошо, то хочется просто переживать это чувство снова и снова, а не копаться в причинах, почему на тебя сошла благодать, за какие
  такие заслуги. Хотя неплохо бы задуматься об этом.
   - Но тогда, скажи, почему сейчас у нас совершенно неожиданно возник такой разговор?
   - Не знаю, - искренне признался Некрасов. - Совпадение каких-то странных обстоятельств. Появление Брюнета, эта волшебная музыка, которая так и кажется спустилась прямо с небес. Этот великолепный вечер, предстоящий ужин при свечах. Видишь, сколько факторов.
   - Да, - засмеялась Ирина, - все, что с нами происходит, все, что нас окружает, все наводит на эти мысли.
   - Но это же здорово!
   - Здорово!, - радостно подтвердила Ирина.
   Некрасов посмотрел на жену.
   - У меня возникло одно непреодолимое желание, - сказал он.
   - Интересно, что за желание.
   - Мне безумно хочется тебя поцеловать.
   - Что, прямо здесь, в центре Москвы?
   - Именно в центре Москвы и нигде больше.
   - И тебя не смущает, что вокруг полно людей, что повсюду твои коллеги - стражи порядка.
   - Меня ничего не смущает и меня никто не остановит. И сейчас ты в этом убедишься.
   Их поцелуй длился несколько минут. Затем не сговариваясь, обнявшись, но при этом очень быстро, почти бегом двинулись к станции метро. Им так захотелось остаться вдвоем, что каждая минута, отделяющая их от
  этого уединения, казалась вечностью.
   Они проснулись одновременно. Хотя их сон был кратким, но чувствовали они себя бодро. Некрасов из ванны прошел на кухню, где Ирина заканчивала последние приготовления к завтраку.
   Она поставила перед мужем чашечку кофе и села напротив него.
   - Как ты себя чувствуешь после нашей бурной ночи? - спросила она.
   - Великолепно. Но знаешь о чем я думаю, мне кажется, что тебе уже сегодня стоит поехать на дачу. В городе жарко, а там на природе - красотища. И Катька будет рада. А у меня вот-вот отпуск, я присоединюсь к вам.
   - Сейчас не могу, пока не сдам роман, а там еще редакторской работы, как минимум, на неделю. Так что еще семь дней тебе придеться меня терпеть. А потом мы можем вместе поехать на дачу. Отдохнем там пару недель и отправимся на теплоходе в небольшой круиз.
   - Идея хорошая, надо ее как следует обмозговать. - Некрасов посмотрел на висящее на стене ходики. - Пора отправляться на службу. - Он подумал о том, как бы хорошо остаться на целый день с женой. Решено: в самые ближайшие дни, может быть, даже сегодня он попросит подписать его прошение об отпуске. И тогда их будет ждать увлекательнейшее путешествии.
   Он встал изо стола.
   - До вечера, любимая.
   - До вечера, дорогой.
   Из поцелуй был бы гораздо более продолжительным, если бы Некрасова не поджимало время. Он с сожалением оторвал губы от губ жены. Ничего, вечером они наверстают.
   День выдался на редкость напряженным. Кроме дела Брюнета, у него в производстве было еще несколько дел, и он в основном занимался ими. Оперативники собирали информацию о вчерашнем преступлении, и Некрасов ждал ее с нетерпением. Ему было интересно, что они нароют. Все же старый знакомый, а когда встречаешь его вновь, всегда любопытно узнать, как он изменился. А судя по всему Брюнет заматерел, если без раздумья использует огнестрельное оружие. На это даже в наше время идут далеко не все.
   Но никакой серьезной информации за день он так и не получил. А потому был отчасти разочарован, так как надеялся на большее. Впрочем, эти мысли занимали его совсем недолго, в делах и заботах день пролетел, как космическая ракета. Без всякого сожаления он покинул кабинет и без преувеличения помчался домой. Ему самому было немного неудобно перед самим собой. Все-таки уже не мальчик, а несется к жене, как безусый юнец на свое первое свидание. Вот что значит впервые за много лет остаться с безумно любимой им женщиной наедине.
   Некрасов весело думал о том, что коллеги по работе считали его человеком спокойным, выдержанным, даже чуть-чуть флегматичным. И если кто-нибудь из них мог бы заглянуть внутрь его, то с изумлением обнаружил там котелок с кипящими в нем страстями. Вернее, с одной кипящей страстью - к своей жене. Но разве это и не есть счастье?
   Ирины дома не оказалось. Это было странным, так как она обещала, что приедет раньше его. На автоответчике не было никаких посланий. Это было тоже странным, он не припомнит, чтобы за столько времени не было бы ни одного звонка. Он набрал рабочий телефон жены, но ему ответили
  лишь длинные хриплые сигналы.
   Скорей всего Ирина по дороге домой решила совершить экскурсию по торговым заведениям. Некрасов знал: она не слишком любит посещать подобные места, но иногда ее заносит, и она проводит там много времени. Особенно в тех редких случаев, когда в семье появляются какие-то деньги. Впрочем, эти великие события случаются весьма редко. Сейчас же как раз период, когда у них только что есть на проживание. Так что особенно долго в магазинах ей делать нечего.
   Время тянулось очень медленно, Некрасов то дело посматривал на часы. Но ничего не происходило. Никто не приходил, никто не звонил. Чтобы убить минуты ожидания, он решил заняться хозяйством: перемыть посуду, почистить картошку. Затем выпил чаю, хотя никакого желания к этому не испытывал. Так прошел час. Из кухни Некрасов переместился в комнату, к телевизору. Каналов было много, они предоставляли возможность выбрать передачу по вкусу. Но сейчас ему было все равно, он остановился на первой включившейся программе. Он смотрел какой-то фильм,
  но, несмотря на полную примитивность содержания, оно не доходило до сознания.
   Истек еще один час. Если до этого момента отсутствие жены можно было объяснить какими-то понятными причинами, то теперь он терялся в догадках. Он даже не мог был себе представить, что могло ее задержать, где она может быть?
   Некрасов достал записную книжку, стал обзванивать общих знакомых. Он не сомневался, что занимается бесполезным делом; если бы Ирина находилась в гостях, она бы давно известила его об этом по телефону. Она же знает, с каким нетерпением он ждет ее. Раз нет звонка, значит она
  не у них.
   Ответы, которые он получил, подтвердили его предположение. Ирины нигде не было. Он посмотрел, наверное, уже в сотый раз на часы и впервые за вечер мысленно произнес слово, которое боялся произнести: исчезновение. Ирина исчезла.
   Теперь он почти был уверен: произошло что-то плохое. Не исключено, что она попала в больницу. Может, ее сбила машина, подчас она бывает весьма невнимательной на улице. Надо позвонить в специальную справочную, там дают информацию о несчастных случаях. Некрасов стал
  искать в записной книжке номер телефона.
   Но звонить в справочную ему не пришлось, внезапно молчавший весь вечер телефон огласил квартиру своим звоном. У Некрасова мгновенно отлегло от сердца, эта Ирина. Но раздавшийся в трубке голос принадлежал
  вовсе не жене. Это был мужчина.
   Прошло десять лет, как он в последний раз слышал этот тембр, но он сразу же его узнал. И сразу понял, что произошло, это было словно мгновенное озарение. Оно возникло даже раньше самой мысли о случившимся.
   - Привет, приятель, поди догадался, кто тебе звонит. Давно не виделись, но я все время вспоминал о тебе. Все думал, как ты там с молодой женой. Поди хорошо тебе было, пока я срок крутил? Чего молчишь?
   - Зачем ты звонишь?
   - Как зачем? - деланно удивился в трубке голос Брюнета. - Я же сказал, давно не виделись, хотелось узнать, как ты поживаешь. Поговорить со старым знакомым после такой длительной разлуки всегда интересно. Думал, может захочешь узнать о моих делах; помнится когда-то ты любил совать в них свой нос. До сих пор жалею, что я тогда его не прищемил. А возможность была. Кстати, тут недавно осечка вышла, ты поди в курсе. Помощь мне твоя потребовалась. Вот я по старой дружбе и звоню.
   - Чего же тебе надо?
   - Дошло до меня, что пистолет мой у тебя. Так вот, хочу, чтобы ты его потерял. Не мне тебе объяснять: нет улики, нет преступления.
   - Ты что с ума сошел. Тебе ли не знать: я такого не делал и никогда не сделаю.
   - А вот в этом я не уверен, - усмехнулся голос Брюнета. - Я ж совсем забыл тебе сказать, так разволновался, заслышав тебя, я ж с твоей женой сегодня познакомился. А то раньше только заочно знал. Тебе повезло, очень симпатичная, мне очень нравится. Ты, наверное, соскучился по ней. Могу поспособствовать. Хочешь поговорить?
   - Валера, милый, родной, любимый, они похители меня. В подъезде нашего дома, прямо в лифте. Сделай что...
   На этом взволнованный голос Ирины внезапно оборвался, по-видимому, Брюнет вырвал у нее трубку.
   - Вот видишь, она рядом со мной. Несколько взволнована, но это понятно, все же перемена мест. Но выглядит она чудесно, это я тебе как знаток женщин говорю. Но ты не бойся, пока я не собираюсь ее соблазнять. Хотя она мне уже строит глазки. Ты бы видел сейчас ее счастливую
  улыбку.
   - Чего же ты хочешь?
   - Да, ерунду, сказать даже смешно. И она твоя. Во-первых, ты вернешь мне пистолет. И во-вторых, заплатишь за свою прелестную жену выкуп. По старой дружбе я прошу пустяк: сто тысяч баксов. С другого бы за такую бабу миллион попросил бы. И то мало.
   - Я не могу отдать тебе пистолет, это должностное преступление, а денег таких у меня и в помине нет.
   - Слушай, дерьмо кошачье! - Тон Брюнета вдруг изменился, стал резким и грубым. - Мне наплевать должностное это преступление или не должностное, есть у тебя баксы или нет. Пока ты наслаждался жизнью, трахал жену во все дырки, какие у нее нашел, я на лютом морозе долбил мерзлую землю. И если ты не сделаешь то, чего я тебе сказал, жену ты больше не увидишь. У моих ребят, глядя на нее, слюньки текут. И не только слюньки. Ты понял, козел вонючий, мент поганый. Я позвоню тебе
  завтра и ты мне все скажешь про то, как обстоят дела с моими маленькими просьбами. Не захочешь их выполнить, пеняй на себя. И предупреждаю: если попытаешься натравить на меня свою поганую свору ментов, живой тебе ее больше не видать. Ты меня помнишь, я свою слово держу. Как их
  увижу, первое что сделаю, в сажу ей целую обойму в ее прекрасный лобик.
   Голос в трубке пропал, его сменила барабанная дробь быстрых гудков. Но Некрасов все никак не решался повесить трубку, настолько нереальным ему казалось то, что он только что услышал. Внезапно он поспешно положил ее на рычажки, к нему вдруг пришла мысль, что сейчас ему
  позвонит Ирина. Или Брюнет и скажет, что все это не более чем шутка, розыгрыш и объяснит, где он сможет получить свою жену. Но минута проходила за минутой, телефон оставался немым.
   Некрасов сделал над собой усилие, ему необходимо овладеть своими чувствами и мыслями, дабы обрести рациональный взгляд на события. Иначе он ничего не сумеет сделать.
   Теперь он ясно понимал, что произошло и в чем заключается замысел Брюнета. Единственное, чего не понимал, как он должен поступать в такой ситуации. Он еще никогда не попадал в подобную ужасную переделку.
   Он никак не мог сосредоточиться, дабы обдумать хоть какой-то порядок своих действий, наметить первые шаги. Мысли носились в голове, как стаи испуганных зверей, и ему никак не удавалось направить их движение по единому руслу. Он понимал лишь одно: произошло нечто страшное, гигантская катастрофа вселенского масштаба - и надо что-то немедленно предпринимать, чтобы спасти Ирину.
   Прошло, наверное, не меньше минут пятнадцати прежде чем он начал соображать более или менее последовательно. Что требует от него Брюнет? Уничтожить главную улику - пистолет и сто тысяч долларов. Но ни того, ни другого он не может сделать по разным причинам. Уничтожение
  пистолета - это служебное преступление, он никогда, ни при каких обстоятельствах его не совершит. Сто же тысяч долларов он с радостью бы отдал за Ирину, как отдал бы и миллион, но у него даже близко нет таких денег. Если продать все имущество, что они совместно нажили, то
  он едва наберет и треть этой суммы. Не говоря уж о такой мелочи, что для этой распродажи потребуется немало времени. А Брюнет хочет получить все уже в ближайшие дни. Может быть, даже завтра.
   За свою жизнь он, Некрасов, не раз попадал в сложные обстоятельства, но все они не шли ни в какое сравнение с той ситуацией, в которой он очутился сейчас. Самое страшное в том, что он совершенно не представляет как ему поступить? Если он обратится в милицию, то Брюнет не шутит, опасность, которая угрожает Ирине, многократно возрастет. Он вполне может привести свою угрозу в исполнение. Тем более ему уже сейчас почти все равно; за ранение инкассатора ему светит большой срок, почему бы ему не совершить еще одно преступление - убийство.
   Мысленно произнеся это слово, Некрасов почувствовал, как покрылся холодным потом. А ведь Ирину действительно могут убить. Если бы он знал, где ее прячут, он бы немедленно пошел ее выручать, даже несмотря
  на то, что у него при себе нет оружия. Он бы вооружился кухонным ножом, топором, шилом, всем, что есть под рукой, но не сидел бы тут, в квартире, не зная, что предпринять. Ему гораздо легче положить на весы
  судьбы свою жизнь, чем чувствовать свою полную беспомощность.
   Эта была самая страшная ночь в его жизни. Он, не раздеваясь, лег на диван, потушил свет и стал смотреть в темноту. Еще вчера рядом с ним лежала жена и ему даже трудно поверить, что все, что произошло этим проклятым вечером, произошло на самом деле. Он прислушивался к
  доносящимся с улицы звукам; а вдруг случится чудо, у подъезда остановится машина и из нее выйдет Ирина. Он прекрасно понимал, ничего такого не произойдет, Брюнет не для того ее похищал, чтобы вернуть за просто так. И все же надежда была сильнее, чем реальное положение вещей.
   Забылся Некрасов только под утро. Звонок будильника резко вломился в его неспокойный сон. Он вскочил, посмотрел на часы, они показывали 7 часов. В это время они обычно вместе вставали, пока он приводил себя в порядок, соскребал щетину с щек, умывался, выбирал рубашку Ирина готовила завтрак, в качестве главного компонента которого непременно присутствовал кофе. Затем они садились вместе за стол, обменивались планами на день. Этот ритуал продолжался вот уже десять лет. Но сегодня впервые он оказался нарушенным. Ему вдруг захотелось заплакать от
  злости, бессилия и отчаяния.
   Он с трудом заставил себя побриться, но завтракать не стал. Некрасов вышел из дома, внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил. Он двинулся к метро, к начальной точки своего обычного маршрута.
   Он ехал на работу и обдумывал ситуацию. Короткий сон все же пошел ему на пользу, мысль работала ясней и спокойней чем вчера; кажется, он постепенно начинал адаптироваться к новой действительности. В конце концов, работая оперативников, ему приходилось попадать в разные переделки, и всегда он находил какие-то выходы из них. Вот и на этот раз он должен себе представить, что перед ним обычная оперативная задача - найти преступника и освободить заложника. Ну а то, что заложник - самый близкий ему человек - об этом лучше не думать, это только мешает принятию верного решения.
   Пока он ехал, у него сложился план действий на ближайшее время. По крайней мере он определил для себя, что он будет делать и чего он делать не будет.
   В прокуратуре по реакции на его появление сослуживцев (вернее ее отсутствия) он понял, что им о случившимся ничего не известно. Не заходя в свой кабинет, он сразу же направился в кабинет своего начальника.
   Разговор оказался непростым, Некрасов просил предоставить ему с сегодняшнего дня отпуск. Такая внезапность вызвала удивление у начальника следственного отдела. Некрасову помогло добиться своей цели лишь
  то, что он и так должен был уйти в отпуск в ближайшие дни. И все же если бы они не были давними знакомыми, можно сказать друзьями, просьба его была вряд ли бы удовлетворена.
   Первая половина дня ушла на передачу дел другому следователю. Некрасов подробно рассказал ему о Брюнете, но о том, что произошло с женой, умолчал. Он твердо решил по-возможности не вмешивать в эту историю милицию. Совсем недавно случилось нечто похожее, была похищена
  супруга одного бизнесмена. Удалось выяснить, где ее прячут, но во время штурма ее успел пристрелить один из похитителей. И он вовсе не желает повторения этих событий.
   Но сейчас его занимал другой вопрос: где найти такую непомерную для него сумму - сто тысяч долларов! Над этой проблемой он ломал голову всю ночь и все утро. По много раз перебирал все возможные источники. И путем исключения нашел только один из них. Вот туда он и направ-
  лялся.
   Он не представлял, чем закончится их разговор, он даже не знал, примет ли его человек, к которому он едет? Связь между ними оборвалась десять лет назад. Правда это не означало, что Некрасов ничего о нем не знал, но за весь этот долгий период они ни разу не встречались, ни разу не
  позвонили друг другу. Но несмотря на это он собирается попросить у него помощи.
   Офис фирмы располагался в небольшом особняке, который находился в тихом, обсаженном деревьями переулке. Высокий забор преграждал путь. Некрасов подошел к воротом, из которых тут же показался охранник.
   Чтобы не вести долгих с ним переговоров, Некрасов решил воспользоваться своим служебным положением. Он достал свое удостоверение. Охранник внимательно взглянул на него. Красные корочки отбили у того всякое желание одолевать посетителя обычными в таких стандартных ситуациях вопросами. Вместо этого он по телефону стал докладывать о появление Некрасова.
   Его пропустили быстро. Некрасов шел в сопровождении охранника по длинному коридору. Он чувствовал, что волнуется. Как произойдет их встреча. Когда-то их разъединила, как им казалось, навсегда Ирина. Теперь она их соединяет. Правда неизвестно: надолго ли.
   Секретарша распахнула дверь, и Некрасов сделал шаг за порог кабинета. Ему навстречу двигался мужчина в очень дорогом костюме. Это Некрасов распознал сразу же, так как хотя сам он такую одежду не носил по причине недостаточности для ее приобретения средств, но многие их тех, с кем ему в последнее время приходилось общаться по долгу службы, были одеты примерно так же.
   Хотя Новиков шел ему навстречу, но до пожатия дело не дошло, так как он остановился в метре двух от Некрасова. Несколько секунд они оба рассматривали друг друга.
   За эти десять лет Виктор сильно изменился. Он не постарел, но выглядел совсем по другому. Перед Некрасовым стоял преуспевающий, известный предприниматель, владелец собственной фирмы, человек весьма богатый.
   - Вот значит, кто ко мне пожаловал, - вместо приветствия проговорил Новиков. - А я-то думал, опять с какой-нибудь проверкой или запросом. Месяц не проходит, чтобы кто-нибудь из вашей братии не появился тут. Или ты тоже по служебной надобности?
   Начало разговора было не слишком обнадеживающим, но Некрасов был не в той ситуации, когда люди обращают на такие мелочи.
   - Нет, я пришел по старой дружбе, ты единственный человек, к которому я могу обратиться.
   Слова Некрасова вызвали у его собеседника явное удивление, которое он даже не счел за необходимость скрывать.
   - Что-то не совсем понимаю, о чем ты говоришь, о какой дружбе, между кем и кем. если о нашей, то разве она не разбилась однажды днем, словно упавшая с полки чашка, вдребезги. Хочу тебе сразу заявить, чтобы у тебя не было бы никаких иллюзий: у меня великолепная память и я не Христос, за эти годы я так и не приобрел способности к всепрощению.
   - Я понимаю, что ты удивлен моим визитом и тебе скорей всего неприятно меня видеть. Но кроме тебя мне не кому обратиться. Я на это решился лишь потому , что это дело имеет некоторое отношение к тебе. Если я, конечно, не ошибаюсь.
   - Ладно, садись. Могу честно тебе признаться: хотел выставить тебя сразу, но ты разбудил у меня небольшое любопытство. А я привык удовлетворять все свои желания. Что еще в жизни делать? Не знаю, как ты, я другого достойного занятия для себя просто не нашел. Хочешь че-
  го-нибудь выпить?
   Некрасов отрицательно покачал головой и сел. Ему очень хотелось пить, но он не желал тратить на это лишнее время.
   Новиков занял место за своим столом и выжидательно посмотрел на бывшего друга.
   - Предупреждаю, времени у меня немного. Я привык, чтобы посетители этого кабинета сразу же переходили к делу и излагали его по-возможности кратко и четко. Для праздных разговоров есть другое время и другие гораздо более приятные места.
   - Наши желания совпадают. - Некрасов облизал пересохшие губы. - Речь пойдет об Ирине. - Он посмотрел на Новикова, но его лицо не изменилось, оно было каменным, как у изваяния. - Речь пойдет об Ирине, - повторил он. - Два дня назад было совершенно преступление, ограблены
  инкассаторы, а один из них тяжело ранен. На месте преступления обнаружили пистолет, который принадлежал одному преступников. Когда проверили отпечатки пальцев, то выяснилось, что они принадлежат некому Анатолию Полукееву, известному в преступном мире по кличке Брюнет. Если у тебя прекрасная память, ты должен его хорошо помнить.
   - Я помню, - отозвался Новиков, но его лицо по-прежнему оставалось застывшим.
   - Тогда ты помнишь, что его осудили на десять лет и и вот недавно он вышел на свободу и уже совершил тяжкое преступление.
   - Что ты мне предлагаешь, - насмешливо проговорил Новиков, - снова вместе с тобой броситься на его поиски?
   - Это дело первоначально было поручено мне. И вот вечером, когда я вернулся домой, то не застал Ирину в квартире. Я стал ждать ее, но вместо нее раздался телефонный звонок. Я сразу узнал голос Брюнета.
   - Выходит, у тебя тоже хорошая память, - проговорил Новиков. - Что же поведал тебе наш старый друг?
   - Он поведал следующее: он потребовал от меня, чтобы я избавился от главной улики - пистолета и заплатил бы ему сто тысяч долларов. А в качестве причины, по которой я должен все это сделать, он сообщил, что похитил Ирину. А затем позволил ей сказать в трубку несколько слов.
   Некрасов взглянул на своего бывшего друга и впервые за их разговор увидел, как что-то неуловимо изменилось в лице Новикова.
   - Ты говоришь, он похитил Ирину, - медленно проговорил Новиков.
   - Да, похитил, - подтвердил Некрасов.
   Новиков молчал, молчал и Некрасов, так как не знал, что дальше говорить. Он понимал, что в душе его бывшего друга происходят какие-то непростые процессы, но вот чем их суть, он не представлял. Раньше он умел неплохо читать мысли этого человека. Но они давно не виделись,
  многое в нем изменилось, он совершил восхождение на совершенно иную социальную вершину. И что происходит сейчас в душе Новикова для него загадка за семью печатьями.
   - Что же ты хочешь от меня? - вдруг спросил Новиков. - Ты же пришел не просто для того, чтобы поведать мне эту историю.
   Некрасов встрепенулся. Идя суда, он почти не верил в удачный исход дела, просто у него не было выбора. Но сейчас впервые слабая искорка надежды зажглась в нем.
   - Я не могу вернуть ему пистолет, это служебное преступление, но я уверен, что его можно будет уговорить вернуть Ирину за деньги. Посоветовать ему уехать подальше на несколько лет. С такой суммой это не проблема. Но даже если я распродам все свое имущество, то все равно не
  наберу и половины этой суммы. Да и время это займет много. А деньги нужны сейчас. Я все понимаю, что произошло тогда, но кроме как к тебе мне больше не к кому обратиться. Я прошу не ради себя, я прошу ради
  женщины, которую ты любил. Мы сейчас сидим с тобой в этом замечательном кабинете, а в каких она находится условиях, я даже не представляю.
   - Значит, если я правильно тебя понял, ты просишь у меня сто тысяч долларов?
   - Да. Иначе Брюнет ее не отпустит. У меня такое ощущение, что он стал другим, гораздо более жестоким. Для него убить человека стало парой пустяков.
   - Может, ты и прав. Только почему ты думаешь, что я должен давать такую огромную сумму ради освобождения твоей жены. Сейчас такая уж жизнь, ежедневно кого-то похищают, убивают. За всех не заплатишь, сам по миру пойдешь.
   - Я прошу не за свою жену, я прошу за женщину, которую ты очень любил и которая сейчас в беде.
   - Насколько я тебя понял, ты взываешь к моим благородным чувствам. Но когда ты ее уводил от меня, о моих чувствах ты думал меньше всего. Ты думал только о своих чувствах.
   - Неправда, я думал о тебе. Сейчас не время вспоминать, что тогда было, дорога каждая минута.
   - Это тебе дорога, похищена твоя жена. А у меня жены нет, мне не из-за чего спешить. Так что временем я располагаю. Ради нашей встречи я даже готов отменить несколько важных дел. Так что слушаю тебя.
   Некрасов почувствовал, как гаснет едва вспыхнувшая в нем искорка надежды. Тогда зачем этот разговор, сейчас не тот момент, когда вспоминают прошлое, с тоской подумал он.
   - Ну хорошо, если ты хочешь, я скажу. Чтобы не разрушать твой брак, я принял решение уйти с работы, прервать наши отношения, как только мы поймаем Брюнета. И когда это случилось, я собирался направиться к руководству и подать рапорт на увольнение. Но ты помнишь первый допрос Брюнета, когда он совершенно неожиданно и для тебя и для меня открыл наш секрет. Все тут же изменилось. Ты выгнал Ирину и ушел из управления. Эта сама судьба постаралась, чтобы мы с ней были бы вместе.
   - Значит во всем виновата судьба-злодейка, а ты тут ни причем, ты вел себя абсолютно правильно, как настоящий джентельмен. Я верно понял твою глубокую мысль.
   Некрасов тяжело вздохнул.
   - Не думаю, что я вел себя во всем правильно, я никак не мог набраться храбрости и сказать тебе о том, что люблю твою жену. Но мы не виноваты в том, что полюбили друг друга. Пойми, Виктор, - впервые назвал он его по имени, - твой брак был обречен, ты сам чувствовал, что она тебя не любит. Помнишь, ты жаловался мне, что все идет не так как
  тебе бы хотелось. Она все равно бы ушла от тебя; поверь, я прожил с ней десять лет и кое-что понял в ее характере. Она не из тех женщин, которые могут жить с мужчиной без любви. А она тебя не любила, она согласилась стать твоей женой потому что проявила слабость, испугавшись одиночества. По большому счету моей вины перед тобой нет. Единственная моя вина - я тебе не сказал обо всем с самого первого дня. - Некрасов встал. - Я пойду, был рад тебя повидать, убедиться, что ты находишься в полном здравии и в полном благополучии. Но вряд ли есть смысл продолжать наш разговор. Мне сейчас трудно говорить на другие темы, когда она где-то там... - Его голос вздрогнул.
   - Стой! - вдруг повелительно проговорил Новиков. - Пора чему-нибудь научиться; так деньги не просят. Ты полагаешь, что это элементарно просто найти такую уйму баксов. Твои представления о моих несметных богатствах сильно преувеличены, у меня не слишком большая фирма. И все
  капиталы вложены в дело. Сто тысяч вынуть из оборота - для меня весьма сложно, придеться отказаться от нескольких контрактов. Тебе нужно обатиться к кому-нибудь побогаче.
   - Ты прав, проблема только в том, что они никогда не любили Ирину, а ты любил. Поэтому я вряд ли найду у них сочувствия и понимания, раз я их не нашел в тебе.
   Некрасов направился к выходу из кабинета.
   - Когда должен позвонить Брюнет? - догнал его вопрос Новикова на самом пороге.
   - Часов в девять, не раньше. Точно он не сказал. Мне придеться ждать его звонка целый вечер.
   - Ты живешь все там же?
   - Да, в квартире мамы. Свою мы так и не получили. А купить, сам понимаешь...
   Некрасов несколько секунд оставался неподвижным, надеясь, что Новиков скажет еще что-нибудь. Но Виктор молчал и ему ничего не оставалось, как покинуть кабинет.
   Им овладело отчаяние. Он ясно мог себе сказать, что не ведает, что делать, как поступить дальше? Он медленно шел к станции метро, не зная, куда себя деть. До разговора с Брюнетом осталось еще уйма времени и чем он его займет Некрасов не представлял.
   Некрасов вернулся домой, проверил нет ли информации на автоответчике. Но никто ему не звонил. Он лег на диван, закрыл глаза. В голове, словно без конца повторяющиеся удары колокола, возникал один вопрос: правильно ли он поступил, что не выкрал пистолет? Но даже если бы он это сделал, где взять дополнение к нему в виде ста тысяч долларов?
   Может, в этом случае есть смысл рассказать начальству о похищении жены, начать ее оперативный поиск? Если бы он имел дело не с Брюнетом, скорей всего он так бы и поступил. Но Брюнет особый случай, он очень осторожный и подозрительный, прежде чем совершит какой-нибудь посту-
  пок, все тщательно, как собака, вокруг обнюхивает. Да, тогда они заманили его в ловушку, но теперь он явно заматерел, это даже чувствуется по его интонациям. И он, Некрасов, верит ему, когда тот обещает, что убьет свою заложницу, если что-то почует подозрительное. И судя по его словам у Брюнета в их системе есть информатор, коли ему известно, кому поступило дело об ограблении инкассатора. Нет, он не может так рисковать Ириной. Но и пока не видит путей как вызволить ее из плена.
   Некрасов стал вспоминать все, что сохранила память о Брюнете. Оказалось, что кладовые его памяти переполнены воспоминаниями как непосредственно о нем, так и об их совместном с Виктором деле по его поимке, ставшим одновременно венцом и концом их долгой дружбы. И хотя
  фактов, различных эпизодов всплыло на поверхность немало, ничего полезного для себя он из этого калейдоскопа прошлых событий не извлек.
   Он чувствовал, как приближается к некой грани, за которой пустота. Переходить через эту грань было страшно, но и оставаться в том зыбком беспомощном положение, в каком он находился сейчас, было не менее ужасно. Как бы то ни было, но в таком состоянии ему долго не продержаться, срыв рано или поздно неизбежен. И это пугало его; если он
  физически или психологически не выдержит этого напряжения, Ирине уже никто уже не поможет.
   Он посмотрел на висящие на стене ходики; незаметно пролетело два часа. Уже скоро будет звонить Брюнет. И ему нечего сказать этому подонку. Как он поступит потом?
   От отчаяния, бессилия Некрасов заплакал. Насколько бы ему было бы легче, если бы Брюнет похитил его. Он бы спокойно ждал сейчас своей участи. Зато он был бы уверен, что с Ириной все в порядке. В жизни бывает, что угроза смерти другого человека переживается острей, чем та
  кая же угроза собственной жизни. Хорошо, что мама и дочь уехали на дачу, иначе оказаться пленниками Брюнета могли бы и они. Адрес же этой даче Брюнет, к счастью, знать никак не может, потому что этот домик почти в двух стах километрах от Москвы они приобрели прошлой весной,
  когда Брюнет еще общей к радости сидел на нарах за колючей проволокой. Если бы он там задержался еще хотя бы на пару лет.
   Внезапно раздался звонок, Некрасов бросился к телефону и только через мгновение понял, что звонят в дверь. Он сменил направление движения, подбежал к двери, взглянул в глазок. А когда увидел гостя, то стал поспешно отворять ее.
   - Я боялся, что тебя не застану, - сказал Новиков вместо приветствия. - Могу пройти?
   - Да, конечно, - поспешно проговорил Некрасов.
   Они прошли в комнату. Новиков оглядел ее скромный интерьер.
   - Здесь все стало по-другому, ты обзавелся новой мебелью.
   Некрасов посмотрел на Новикова.
   - Извини, Витя, я бы в другое время с удовольствием рассказал как мы обставляли эту квартиру, но сейчас у меня просто не идут эти слова, где -то застревают там внутри. - Он притронулся к груди.
   - Ладно, ты прав. - Новиков сел на диван. - Брюнет не звонил.
   - Жду его звонка.
   - Что ты собираешься ему сказать?
   - Не знаю, только и делаю, что ломаю над этим голову. Ищу аргументы, которые хотя бы не ухудшили ситуацию.
   - Да, положение хреновое. Ты не собираешься определять, откуда он звонит.
   - Я думал об этом. Но это бесполезно или ты забыл Брюнета. Звонить он будет только из автомата. Подъедет к нему на машине и сразу же, как поговорит, умчится. Через пять минут он будет уже далеко. Мы не успеем его перехватить, если даже засечем.
   - Пожалуй, тут рассуждаешь верно.
   Внезапно Новиков вскочил с дивана и пару раз прошелся по комнате. Некрасов вдруг заметил, как сильно возбужден Виктор.
   Так же внезапно, как вскочил с места, также внезапно он резко затормозил и остановился перед Некрасовым.
   - Ты нарушил все мои планы, - вдруг зло процедил он. Все шло нормально, ты понятие не имеешь, сколько времени и сил я затратил на то, чтобы отладить весь процесс, поставить свой бизнес. И вдруг являешься ты. Я не знаю, как должен поступить в такой ситуации.
   - В таких случаях говорят: поступай, как подсказывает совесть, - негромко проговорил Некрасов.
   - А ты думаешь, она одна мне подсказывает. Знаешь, сколько внутри у меня советчиков и каждый долдонит свое, у каждого свой интерес. Вот и выбери. Ты просишь сто тысяч долларов. А ты представляешь, что это почти месячный оборот моей фирмы. Считай, что я ее на этот срок закрыл.
   - Сто тысяч долларов прошу не я, а Брюнет, - поправил его Некрасов.
   Новиков быстро взглянул на него.
   - Сколько у нас времени до его звонка?
   - Если сегодня он позвонит во столько же, как и вчера, то - минут сорок.
   Новиков снова быстро заходил по комнате. Возбуждение, которое он испытывал, не давало ему находиться ни минуты в состоянии покоя.
   - У меня сейчас нет ста тысячи долларов. Мне надо время, чтобы их собрать. Ты понимаешь?
   - Да, Виктор, понимаю, но я не знаю, поймет ли это Брюнет. Ты почему-то все время путаешь, тебе кажется, что эти деньги предназначены мне, а не ему.
   - Ничего я не путаю, просто я все воспринимаю иначе, чем ты. После твоего ухода, я без конца вспоминал прошлое. Все эти годы я старался не воскрешать эти картинки. А ты явился как с того света. В первые секунды я даже тебя не узнал.
   - А я узнал тебя сразу, хотя мне кажется, ты изменился больше, чем я. Ты преуспел, стал большим бизнесменом.
   - Бизнесмен я в лучшем случае средний, но ты верно подметил: кое-чего я добился. Вот весь мир объездил.
   - Будь ситуация иной, я бы тебе искренне позавидовал. Я почти нигде не бывал. Но сейчас извини.
   - Не знаю, почему, но мне все время тянет на разговоры о прошлом. Наверное от того, что когда-то наложил на них табу. Ладно, время поговорить о былом у нас еще будет. Давай подумаем, как станем вести дело с этой мразью.
   - Что ты предлагаешь?
   - Если удастся, я сумею собрать эти деньги к завтрашнему вечеру, - вдруг как-то отчужденно проговорил Новиков. - Ты должен уговорить его подождать. И постараться самому назначить место для обмена баксов на Ирину. Это очень важно.
   Некрасов отрицательно покачал головой.
   - Это бесполезно, если я стану на этом настаивать, то лишь раздражу его упрямство, и он выдвинет новые, еще более трудновыполнимые условия. Козырь-то в его руках.
   - Боюсь, что за эти годы я отвык от всех ваших уловок. А если он нас проведет за нос. Где гарантия, что мы получим Ирину?
   - Гарантии никакой.
   - Он может взять деньги и скрыться.
   - Не исключено.
   - Получается, что это будет даже не сделка, а просто подарком ему.
   - Ты сам знаешь ответ, - произнес Некрасов. - Ты же был опером, а все что мы делаем, связано с риском.
   - Знаю-то, знаю, да что толку. Все равно, такая возможность меня бесит. Как подумаешь, что могу просто подарить деньги этому подонку, кровь закипает. Надо будет продумать малейшие детали операции.
   - У нас уже был такой опыт.
   - Честно говоря, я забыл, как вести подобные дела. - Новиков достал сигарету и закурил. - Ладно, об этом мы еще с тобой поговорим. А сейчас давай обсудим еще один вопрос. Самый важный, по крайней мере для меня.
   Некрасов немного удивленно посмотрел на него.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я хочу, чтобы у тебя с самого начала не возникало бы никаких иллюзий. Все, что я делаю и еще сделаю, вовсе не ради тебя. Я никогда не прощу тебя твой поступок.
   - Я понимаю и не надеюсь на это. И все же я тебе безмерно благодарен.
   - Подожди благодарить, - как-то странно усмехнулся Новиков. - Ты еще не слышал о моем условии. Если ты не согласишься с ним, наша сделка не состоится.
   - Хорошо, говори. Но я заранее согласен.
   - Я дам эти трехлятые сто тысяч баксов в том случае, если ты пообещаешь мне, что как только мы освободим Ирину, ты навсегда откажешься от нее. Вы больше никогда не будете жить вместе, никогда не будете мужем и женой, более того, она вернется ко мне. Это мое непременное условие. Если ты его не принимаешь, я ухожу. Я все эти годы мечтал, что мы снова будем вместе. Потому и не женился, хотя мог это сделать десять раз. Или двадцать, уже не помню. Но сейчас я не собираюсь упускать свой шанс, я предприму все, чтобы моя мечта стала бы наконец реальностью.
   Некрасов молчал, предложение Новикова ошеломило его. Отказаться от Ирины все равно, что отказаться раз и навсегда видеть солнце и похоронить себя в темнице. Это даже невозможно представить.
   Некрасов встал, нервно прошелся по комнате. Затем остановился возле Новикова.
   - Хорошо, я согласен, если ты дашь денег на выкуп Ирины, мы разойдемся. Но как я могу заставить Ирину вернуться к тебе, если она вдруг этого не захочет.
   - Ты считаешь, что находиться в грубых лапах Брюнета, лучше чем в моих заботливых руках? - усмехнулся Новиков.
   - Ты, конечно, прав, но... - Некрасов замолчал. - И кроме того, как я сейчас ее уговорю это сделать, Брюнет может не позволить с ней общаться.
   - Тут ты прав, есть технические сложности. Но это сейчас делать и не обязательно. Я почему-то уверен, что она согласится, она не захочет тебя подводить.
   - А если все же не согласится?
   - Значит ты убедишь ее, скажешь на каких условиях за нее был заплачен выкуп, кто дал деньги. Согласится.
   - Но что тебе это даст? Даже если она выразит согласие, легко представить с какими чувствами она придет к тебе.
   - Разумеется, любви ко мне она испытывать не будет. Но все меняется, а у умею быть терпеливым. Десять лет я ждал сам не зная чего. Подожду еще годок, другой. Зато она будет рядом, я смогу ее видеть каждый день, доказывать ей свою любовь. И я буду знать, что она больше не принадлежит тебе. Эта мысль, поверь, дорого стоит. Ты не представляешь, в какое я приходил бешенство, когда воображал вас вместе.
   - Неужели за столько лет ты не примирился с этим?
   - Как видишь, нет. А едва я увидел тебя, сразу все всколыхнулось. Я вдруг ясно почувствовал, что моя любовь к ней - это навсегда. Это некий крест, с которым человек никогда не расстается. Думаю, тебе легко это понять, ты тоже его несешь. Разве не так?
   Некрасов ничего не ответил. Он посмотрел на часы; вот-вот должен позвонить Брюнет. Нет смысла сейчас продолжать этот разговор, ясно, что Виктор не отступит от своих условий. А у него, Некрасова, выбора все равно нет.
   - Могу еще раз повторить: я согласен на все твои условия.
   - Я был уверен в этом, - не скрывая удовлетворения произнес Новиков. - Теперь остается дождаться звонка этой мрази.
   Брюнет позвонил минут через десять. Они одновременно вскочили со своих мест. Некрасов посмотрел на Новикова и поднял трубку.
   - Чувствую, чувствую по голосочку, ждешь звоночка. Молодец, опер, когда прищупишь у вас хвост, вы сразу другими становитесь. Ну чего скажешь? Твоя красавица-жена интересуется, как там с выполнением моих условий?
   - Послушай, что я тебе скажу. - Некрасов старался говорить спокойно, - прежде всего я хочу убедиться, что с моей женой все в порядке. Только после этого я согласен обсуждать все остальное.
   - Неужели тебе моего слово не достаточно. Да чего же ты недоверчив, опер. И как только с тобой такая красивая женщина живет. Но придеться поверить тебе на слово. Или ты думаешь, что я ее таскаю повсюду с собой. В общем, хватит валять дурака, говори по делу. Время у нас мало, я же не знаю, вдруг вы засекаете наш разговор.
   - Его никто не прослушивает. Перехожу к делу. Твое первое условие я никак не могу выполнить.
   - Плохо, опер, совсем плохо. Это почему же?
   - Я больше не веду это дело, его передали другому следователю. У меня нет доступа к твоему пистолету.
   - Это ты постарался?
   - Нет, но так получилось. Его с самого начала должен был вести другой следователь. Послушай, для меня дороже всего моя жена и если я тебя что-то говорю, то значит так оно и есть, ничего уже изменить невозможно. Зато я сумел найти деньги. С такой суммой тебе ничего не будет страшно, ты можешь уехать хоть на край света. Я, кстати, советую
  тебе это и сделать, не искушать судьбу. Ну а в случае чего, сам знаешь, имея на руках столько баксов, без труда выкрутишься из любой ситуации. Это для тебя отличный вариант. А пистолет все равно уже запротоколирован, твои следы на нем уже выявлены. Всем известно, кто стоит за тем нападением. Так что его исчезновение мало что принесет тебе.
   Несколько секунд Некрасов с учащенно бьющимся сердцем ждал ответа.
   - Ладно, может, опер, ты и прав. Только я должен обо всем покумекать, как да что. Я ж помню, какой ты хитрый. Поди говоришь, а сам обдумываешь, как меня захомутать.
   - Я бы обдумывал, если бы в твоих руках не было бы моей жены. Хотя бы скажи, как она?
   - Ничего, условия не такие комфортные, как в твоих хоромах, но жить можно. Между прочим, чего-то ты мало нажил, все в тех же аппартаментах обретаешься. Вот твой дружок процветает. Я тут недавно к нему заглядывал. Ничего особнячок, охрана ходит. Но пусть не шибко на нее
  надеется, до него мы тоже доберемся. Ладно, хватит болтать. Жди завтра к вечеру моего звоночка, да только не один, а с деньгами. А я тебе скажу, где и как состоится обмен. Даже жалко расставаться с твоей телкой, самому такую хочется иметь. Мы тут немного поговорили по душам... В общем, до встречи, опер.
   Некрасов положил трубку, затем выключил записывающий разговор магнитофон и вытер пот со лба.
   - Ну что? - нетерпеливо спросил Новиков.
   - Он согласился, теперь целый день будет готовить обмен. Он сказал, что завтра вечером позвонит и скажет, где он состоится.
   - Черт! У нас не будет возможности подготовиться. Это совсем плохо.
   - Плохо, - согласился Некрасов. - А что делать?
   - Ничего не сделаешь, - согласился Новиков. - Зато, у нас есть целые сутки. Но что мы можем предпринять, не зная место встречи. Хочешь не хочешь, а придеться отдыхать. Давай что ли выпьем.
   - У меня ничего нет, у матери был день рождение, юбилей, 70 лет, здесь было столптворение гостей. Выпили все до капли.
   - Как Наталья Ильнична, я вспоминал о ней?
   - Для своих лет нормально, бодрая. Занимается внучкой, сейчас с ней на даче. Вот это наша Катерина, - кивнул Некрасов на висящий на стене большой фотопортрет.
   Новиков подошел к нему и несколько секунд разглядывал.
   - На Ирину похожа. У нас могла бы быть тоже такая. - Он вдруг резко повернулся. - Схожу-ка я в магазин, ты не против?
   - Нет.
   Новиков вернулся минут через десять. Из пакета извлек бутылку водки.
   Они сели за стол, Некрасов порезал колбасу, открыл банку шпрот. Больше в холодильнике ничего не было, два дня он не пополнял запасы продуктов.
   - Не знаю, стоит ли в такой ситуации пить за встречу, - проговорил Новиков.
   - Лучше за освобождение Ирины.
   - Верно, это лучше, - согласился Новиков.
   Они выпили.
   - Скажи, только честно, ты презираешь меня за то, что я поставил такое условие? - вдруг спросил Новиков.
   - Мне не хочется об этом говорить. Ты даешь деньги и вправе выдвигать свои требования. В каком-то смысле это нормально.
   - Так не отвечают бывшему лучшему другу. А ты бы будь на моем месте поступил бы иначе. Я же понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это нормально. Нормально для таких, как я, но не для таких, как ты.
   - Не знаю, честно говоря, не представляю себя на твоем месте. Но ты прав, вряд ли я бы так поступил.
   - Конечно, ты бы так не поступил! - вдруг закричал Новиков и ударил кулаком по стулу. - Да и зачем тебе так поступать. Ты десять лет счастливо жил, а я все эти годы мучился. Это как незаживающая рана. Я все это время любил ее не меньше тебя. Или думаешь я такой идиот, что не понимаю, что такие женщины встречаются раз в столетие. Почему она досталась тебе? Чем ты лучше меня?
   - Я не лучше тебя, я просто другой. Я оказался ей ближе, чем ты. Мы оба поняли, что созданы друг для друга. Это произошло помимо нас. Формально ты вправе на меня обижаться, но на самом деле никто в этой ситуации не виноват. Есть вещи сильнее нас, это и есть то, что каждому
  предопределено свыше.
   - Так ты полагаешь, что мне предопределено, как ты говоришь, свыше, всю жизнь мучиться от безответной любви? А знаешь, что это за пытка? Никому не пожелаю, даже тебе. Ты не имеешь представления, как я жил все эти годы, что мне пришлось преодолеть. Когда я уволился из органов, то оказался без гроша в кармане; все, что у меня оставалось, я банально пропил. Мне нужно было лекарство, которое могло бы заглушить постоянную боль в груди. Однажды я едва не повесился, пришел домой и так ясно осознал: жить дальше не имеет смысла. До сих пор не понимаю, почему я тогда этого не сделал. Но когда я очутился совсем рядом со смертью, во мне произошел какой-то перелом. Я сумел взять себя в руки, завел свое дело, крохотное, как недоношенный младенец. И оказалось,
  что во мне дремлет талант бизнесмена. Да, мне многое удалось, но та боль не прошла. С годами она превратилась в постоянную тоску. Такую тоску, что я так и не смог завести семью. А какие женщины хотели меня таким вот образом осчастливить, ты даже не представляешь. Были и красавицы, были и умницы, были и богачки. - Новиков сделал паузу, усмехнулся, затем в очередной раз извлек из пачки сигарету. - Но все это было не то. Женщины очень любят деньги, они просто таят, когда видят в руке пачку "зеленых", иномарку с мягкими кожаными креслами, в которые ты их сажаешь. В этот миг я даже когда этого не хотел всегда вспоминал
  Ирину и мне почему-то становилось противно и скучно. Я сразу терял к ним интерес. Черт знает, почему? Может, ты мне, темному, объяснишь?
   - Ирина из тех редких людей, кто руководствуется только своими принципами или чувствами. Она не зависит от внешних обстоятельств. Поэтому люди видят, насколько она выше всех.
   - Да, ты верно подметил, руководствуется своими принципами. И этого-то мне не хватало в моих подружках, хотя они были готовы и отдавали мне все, что у них имелось. Но мне почему-то надо было нечто иное, то, чего у них не было.
   - Ирина не даст тебе счастья, - глухо проговорил Некрасов.
   - То, что она будет рядом, это уже счастье. И давай не будем загадывать. Вместо этого выпьем на посошок. Я приеду к тебе завтра как только соберу деньги.
   Они выпили, затем Некрасов проводил Новикова до двери. На пороге они посмотрели друг на друга, но руки так и не подали.
  
   Глава вторая
  
   Город давно накрыло плотное покрывало ночи. Некрасов сидел на балконе и курил одну за другой сигареты. Он думал о том, что нередко они проводили здесь с Ириной по несколько часов: пили чай, смотрели на темные улицы, слушали далеко не всегда благозвучные мелодии ночной
  Москвы - и разговаривали, разговаривали. О чем только они не вели беседы в эти часы, когда подавляющее число людей находилось в безраздельной власти бога Морфея. Им так нравились эти посиделки. Теперь этой традиции, как и многим другим пришел конец. Он обещал Виктору отказаться от Ирины и полон решимости это сделать. Он и не предполагал, что Новиков так сильно ее любит. Или это не любовь, а месть им за то, что тогда случилось, за то, что они были счастливы, а он - нет. А может и то и другое; в человеке очень часто уживаются чувства, которые
  полностью противоречат друг другу. Десять лет назад ему казалось, что Виктор довольно скоро забудет Ирину, утешется с какой-нибудь другой женщиной. Так как это уже не раз случалось в истории. Но он не учел того факта, что настоящее чувство не имеет срока давности. И судя по
  всему с Виктором произошло именно это.
   И вот теперь ему предстоит побыть в шкуре Виктора, без Ирины. И как он справится с этой ситуацией, пока не представляет. Вопреки окружающему их миру они были так счастливы - и вдруг совершенно неожиданно их постигла жестокая кара, словно напоминание о том, что человек никогда не может рассчитывать на долгое счастье, что жизнь дается ему вовсе не для того. И не являются ли нынешние события платой за тогдашний обман, за ночные встречи, за ложь во спасение его отношений с Виктором?
   Что же ему остается в таком случае делать? Только одно: вызволить из плена Ирину. А все остальное сейчас неважно.
   День прошел в нетерпеливом ожидании; минуты тянулись, как часы. Он ждал звонка от Новикова: а если он передумает? Сто тысяч - большие деньги даже для него. Вчера он поддался эмоциям, нахлынувшей волне воспоминаний, а сегодня все четко взвесил и одумался, решил, что это не выгодное вложение капитала. Но в таком случае освободить Ирину становится почти невозможным предприятием.
   Новиков позвонил под вечер, когда Некрасов, измучившись, уже просто пылал от нетерпения.
   - Ждешь?
   - Жду.
   - Новостей нет?
   - Пока нет.
   - Я скоро приеду.
   Новиков появился через час. Он молча прошел в комнату, положил аташе-кейс на стол.
   - Хочешь посмотреть?
   Некрасов пожал плечами. Новиков вставил ключ, открыл крышку черного чемоданчика. Деньги лежали аккуратными пачками.
   - Ты поди никогда не видел сразу столько баксов? - усмехнулся Новиков.
   - Видел, конфискованные, по несколько миллионов.
   - Чужие не в счет. Когда они твои, то выглядят совсем по-другому. Знаешь каких трудов мне стоило собрать эту сумму.
   Дальше развивать эту тему им не пришлось, так как раздался телефонный звонок.
   - Ты готов, опер? - спросил Брюнет.
   - Деньги есть.
   - А ты плакал, что не найдешь. Ладно, слушай меня внимательно. Обмен будет происходить за городом, в поселке "Керамика". Слышал о таком?
   - Кажется, да, - смутно припомнил Некрасов.
   - Ничего, по карте найдешь. А теперь слушай особенно внимательно. Когда приедешь в поселок, спроси, где у них заброшенный цех. Там каждый знает. Вот туда и крути колеса. А дальше увидишь. До встречи.
   Брюнет разъединился. Некрасов растерянно посмотрел на Новикова. Только что состоявшийся разговор вызвал у него прилив опасения.
   - Что сказала эта мразь? - спросил Новиков.
   Некрасов перессказал свой разговор с Брюнетом.
   - Очень все подозрительно, - протянул Новиков. - Слушай, давай я вызову свою охрану, у меня есть пара крепких молодцов.
   - Нет, из этого ничего не получится. Он там будет не один и будет внимательно следить за всеми приближающими к этому цеху людьми. Он нас засечет.
   - Но идти неизвестно куда, не зная, что там ждет, - пожал плечами Новиков. - А если он решил тебя порешить в отместку за то, что ты его посадил.
   - Не исключено. Но если он что-то заметит, он может убить Ирину. Поэтому-то я не стал ничего сообщать нашим, а решил действовать в одиночку.
   - А если это ошибка?
   - Нет, имея дело с Брюнетом, спасти ее таким образом шансов больше.
   Новиков вздохнул.
   - Ладно, пошли в мой джип.
   - Нет, я поеду на своих "Жигулях". Брюнету поди известно, какая у меня машина.
   По карте они нашли поселок "Керамика", ехать до него было полтора часа. В машине они почти не разговаривали, Новиков держал на коленях свой набитый деньгами чемодан, словно хотел насладиться его видом перед расстованием с ним.
   Они въехали в полутемный поселок, застроенный двух и трехэтажными типовыми коробками. Было еще не так поздно, но на улице, как в пустыне, не было никого. Они двигались в полной неизвестности минут пять, пока им не повстречался прохожий.
   Судя по всему, Брюнет знал, что говорил: местный житель подробно объяснил, как проехать к заброшенному цеху.
   Туда вела вдрызг разбитая дорога, машину двигалась подобно кораблю во время волнения на море: ее то подбрасывало на колдобинах, то она проваливалась в очередную рытвину.
   Наконец показалось здание цеха. Некрасов остановил машину.
   - И что дальше? Куда идти, куда ехать? И вообще, что делать?
   - Для такого дела слишком много вопросов, - хмуро отозвался Новиков. - Раньше мы готовились к операции лучше.
   - Раньше козыри были у нас, а теперь - у него. Да еще такой козырь. Что нам делать: ждать, когда к нам подойдут?
   - Кажется, впереди ворота, - сказал Новиков, вглядываясь в темноту. - Вроде там что-то светится. Давай вперед.
   Они проехали еще метров пятьдесят и остановились у ворот. Зрение не подвело Новикова, там в самом деле горела лампочка, она освещала написанный от руки плакат: "Добро пожаловать, опер! Если ты не боишься, иди вперед. Только один. Пойдешь с кем-нибудь, пеняй на себя! До
  встречи".
   - Он издевается над нами! - зло проговорил Новиков. - Тебе нельзя идти одному. Неизвестно, что там тебя ждет?
   - Но и вдвоем нельзя нам идти, он даст отбой. А я больше не могу находиться в неизвестности, я должен вызволить Иру. Ты понимаешь это?
   - Я ж еще не идиот и вот поэтому мне все это крайне не нравится. По правилам, весь этот цех надо заблокировать.
   - Тогда опасность для Иры многократно возрастет. Я должен идти. А ты подожди меня здесь или где еще пожелаешь.
   Некрасов достал из кармана пистолет, вставил в него обойму. Новиков протянул ему аташе-кейс.
   - При малейшей опасности, стреляй. Я сразу прибегу к тебе, - напутствовал Новиков.
   Некрасов подумал: совсем как тогда. Но эта мысль мелькнула лишь на мгновение, она почти сразу же испарилась, его голову заняли совсем другие мысли.
   Он вышел из автомобиля, огляделся. Нигде не было никаких следов присутствия людей. У него возникло ощущение: войти в ворота этого цеха все равно что вступить на минное поле.
   Некрасов посмотрел на напряженно сидящего в машине Новикова и направился к воротам. Он вошел на территорию цеха и медленно, то и дело озираясь, пошел вперед, туда, где светилась еще одна лампочка. Его предвидение оправдалось: он увидел новый, написанный теми же рукописными буквами плакат: "Что, опер, страшно. Понимаю. Но что делать, придеться потерпеть. Иначе ты никогда больше не увидишь свою женушку. Если не боишься, топай дальше прямо в цех". Направление движения указывала выведенная краской жирная стрелка.
   Некрасов направился в указанном направлении.
   Теперь он находился в цеху. Это было довольно просторное помещение, почти полностью пустое. По крайней мере он не видел никаких предметов. Было темно, и Некрасов до рези в глазах напрягал зрение, дабы
  разглядеть хоть что-то вокруг. Его усилия оказались не напрасными, вверху он увидел тускло светящуюся лампочку.
   Некрасов пошел на свет. Одновременно он прислушивался к раздающимся вокруг него звукам. Но кроме звука собственных шагов пока ничего не нарушило ночной тишины.
   Лампочка светилась в нескольких метрах над его головой. Он прикинул, что где-то рядом должна находиться лестница, если он правильно понимает характер Брюнета. Он не ошибся, после минутного поиска он больно ударился коленом о стремянку.
   Лезть по ней в темноте было занятием нелегким и опасным, тем более использовать он мог лишь одну руку; другая сжимала саквояж с деньгами. Но Некрасов, рискуя каждую секунду сорваться вниз, поднимался по ступенькам.
   Лестница упиралась в прикрепленную под потолком узкую железную дорожку. Он залез на нее, затем подошел к лампочке. Там его ждало очередное послание. "Да ты, опер, просто герой, неужто так хочется потрахать свою бабу, что не испугался взобраться по этой лестнице. Это было испытание, мне было интересно, залезешь ты сюда аль в штаны форменные наложишь. Теперь спускайся вниз, у противоположной стене ты найдешь дверь. Открой ее, там за ней тебя ждут новые приключения. И учти, опер, я вижу каждое твое движение, а ты меня не видишь. Поэтому веди
  себя смирно и выполняй все, что я тебе пишу. Иначе..."
   Некрасов выругался. Он понимал, что ему надо во что бы то ни стало сохранять спокойствие; одна из целей этого представления, которое затеял Брюнет, вывести его из себя. Но тогда противник получит над ним почти полное преимущество.
   Стараясь сохранять спокойствие, Некрасов стал спускаться вниз. И в этот миг единственная лампочка, которая освещала все большое помещение, погасла. Он оказался в кромешной мгле, стоящим на узкой ступеньки
  лестницы.
   - Брюнет, ты где, выходи! - не выдержал Некрасов.
   Но ответом ему была тишина. Ему ничего не оставалось как продолжить спуск. Но все же он оступился, ноги соскользнули со ступеньки, и он полетел вниз. На его счастье полет происходил с небольшой высоты. Но упав на цементный пол, он довольно сильно ударился плечом и коленом.
   Некрасов встал и, хромая на ушибленную ногу, направился к противоположной стене. Достигнув ее, стал ощупью искать дверь. Наконец он нащупал железную плиту, потянул за выступающую вперед ручку. Дверь открылась, и ему ничего не оставалось как сделать шаг вперед.
   Но ничего неожиданного пока не происходило, он оказался у подножья длинной лестнице, которая вела на второй этаж. Скорей всего в бывшую контору, прикинул он. Здесь тоже горела лампочка, она освещала стрелку, которая показывала направление "вверх".
   Невольно Некрасов сунул руку в карман, где находился пистолет. несколько секунд он раздумывал: не достать ли его, но решил, что пока это время не наступило. Он стал подниматься по лестнице.
   На второй этаж он добрался без приключений, но и здесь не застал никакого. Он пошел по коридору, в нос ему ударил запах запущения.
   - Ты правильно идешь, - внезапно раздался чей-то голос. - Еще немного вперед.
   Некрасов резко обернулся, но никого не увидел. Однако голос звучал совсем рядом. Но вот принадлежал ли он Брюнету, этого он не разобрал.
   Некрасов достал пистолет и сделал еще несколько шагов. Теперь он вплотную подошел к лестнице, которая вела к полуоткрытому люку. Он видел небо, на котором мерцало несколько звезд.
   По крайней мере на крыше будет немного светлей, и это уже лучше, подумал он. Но чтобы забраться по лестнице, пришлось вновь спрятать пистолет в карман. Теперь, будучи фактически безоружным, он чувствовал себя беззащитным. И при этом он ощущал, как нарастает с каждой минутой
  опасность, как близится развязка устроенного Брюнетом спектакля. На миг им овладело искушение: а не прервать ли свой подъем и как можно скорей спуститься вниз. Там ждет его Виктор, а с ним он в большей безопасности. А если наверху его ожидает Ирина? Он до конца своих дней
  не простит себе это малодушие.
   Некрасов поставил ногу на последнюю ступеньку и осторожно выглянул в люк. Но снова никого не увидел. Крыша была плоская, на ней было много каких-то построек, за которыми было удобно прятаться. Он был почти на сто процентов уверен, что Брюнет где-то совсем рядом.
   Некрасов резким рывком поднялся на крышу и потянулся в карман за пистолетом. Но не успел его достать, так как кто-то бросился на него. Он ударил его аташе-кейсом, в котором лежали деньги, но другой удар уже по нему сзади сбил с ног. Чемоданчик выскочил из его рук, но его тут же подхватили другие руки.
   - Ну вот, мы и встретились, опер. Как говорят, не прошло и десять лет.
   Некрасов лежал на гудроне, которым была покрыта поверхность крыши, вокруг него, расположившись кругом, стояли трое мужчин. В одном из них, а именно в том, что держал чемодан с деньгами, он узнал Брюнета. Темнота мешала разглядеть его как следует, но ему показалось, что он не так уж сильно изменился с тех памятных времен.
   - Ты получил деньги, где Ирина? Я хочу видеть жену.
   Брюнет не отвечал ему, он смотрел на лежащего Некрасова. Валерий увидел, что он сжимает пистолет.
   - Мы договаривались с тобой, Брюнет, - проговорил Некрасов, - деньги в обмен на жену. Я свое обещание выполнил, выполни и ты свое.
   - Не волнуйся, - усмехнулся Брюнет, - я выполняю всегда все свои обещания. Только не те, что я даю другим людям, а те, что я даю себе. Тогда, когда вы со своим дружком меня схомутали, я пообещал, что однажды вернусь и те, кто отправили меня на этот курорт, получат сполна. Так что извини, опер, я собираюсь возвратить тебе тот должок. Ну а то, что он тебе может не понравиться, ты уж не обессудь. Я тоже пошел по этапу не по доброй воли. А за жену не беспокойся, я ее возле себя держать буду. Она мне еще тогда понравилась, очень она здорово смотрелась под луной. Так что не грусти, я буду о тебе говорить твоей вдове только хорошее. Обещаю: память о тебе для нас будет священна.
   - А я-то думал ты честный человек, хотя и бандит, выполнишь свое обязательство.
   - Нет у меня перед тобой обязательств, опер. Запомни это на всю оставшуюся жизнь. Хотя осталось тебе жить всего пару минут. Тогда ты меня обвел вокруг пальца, теперь - я тебя. Так что мы квиты. Да, спасибо за деньги. Они мне очень пригодятся, а то у немного поиздержался. А теперь некоторое время можно будет пожить спокойно. Да и твою кралю есть на что обеспечивать. Она поди привыкла к роскоши. Ну вот и все, опер, сейчас Ястреб поставит последнюю точку в твоей жизни. Помнишь нашего общего друга Ястреба, ему ты тоже выписал путевку на заполярный курорт. Так что и у него есть к тебе должок. А ну вставай, хватит лежать, не в санатории, - больно ударил Брюнет по ноге Некрасова острым носком своего ботинка.
   Некрасов встал. В том, что наступают последние секунды его жизни, он нисколько не сомневался. Теперь он ясно понимал: всю эту историю Брюнет затеял главным образом ради мщения; деньги играли в ней вторую роль. И он, Некрасов, не учел в полной мере этого фактора.
   Он встал, огляделся вокруг. На него грозно и неумолимо смотрели три пистолетных ствола. С другой стороны, за спиной находился край крыши. В эту бездну ему и предстоит провалиться.
   - Давай, к краю, - услышал он голос Ястреба.
   Некрасов сделал шаг в указанном направлении. Ветер был теплый, но ему вдруг сделалось очень холодно. И он понял: хотя он еще жив, но в него уже стал проникать холод небытия, поступающий из того запредельного мира, в который он вот-вот отправится.
   - Быстрей! - услышал он резкий окрик.
   До края крыши оставалось не больше трех шагов.
   - Всем не двигаться, кто двинется, получит пулю в лоб! - внезапно раздался чей-то голос.
   Все замерли на месте, словно невидимая кинокамера остановила этот кадр реальной жизни.
   Из темноты выступила чья-то тень. Сделав несколько шагов, она остановилась в пяти метрах от преступной группы.
   - Еще раз повторяю, кто сделает резкое движение, получает пулю в свой тупой лоб. Всем стоять спиной ко мне и не поворачиваться. Кто повернулся, считайте, он уже покойник. Пистолеты всем бросить. А ты, Валера, отойди от края крыши. Брюнет, тебя мой приказ что ли не касается! - вдруг закричал Новиков, так как в этот момент Брюнет повернулся в его сторону. Брюнет вздрогнул и отвернулся. - Что же ты это про меня, забыл? - обратился Новиков к Брюнету, одновременно держа его на мушке, - я ж тебе тоже помог отдохнуть десять лет на курорте. Нельзя же только все на одного сваливать. Согласись, это не справедливо.
   - Я помню про мой должок тебе, - процедил сквозь зубы Брюнет. - Собирался отдать. Просто очередь твоя еще не пришла.
   - А я, как видишь, сам пришел. Видишь, как я о тебе забочусь. - Вижу.
   - Валера, отбери у этой мрази деньги.
   Некрасов достал из кармана пистолет, навел его на Брюнета, затем осторожно подошел к нему и взял чемодан. Когда аташе-кейс оторвался от рук Брюнета, его лицо передернулось.
   - Ну вот, нет женщины, нет и денег, - сказал Новиков. - Все по справедливости. Теперь надо решить, что делать со всей этой мразью?
   - Пусть ведет нас к Ирине, - поспешно проговорил Некрасов.
   - Брюнет, предлагаю такой шахер-махер: ты ведешь нас сейчас к женщине, за это мы тебя и всю эту сволочь, что с тобой, отпускаем с условием, что вы раз и навсегда уберетесь подальше из этих мест. Ну а вернетесь, пеняйте на себя. Как, по рукам?
   - Ладно, ваша взяла, - неохотно проговорил Брюнет.
   - Спускаемся так: Валера иди сперва ты. Отойди от люка и держи всю эту братию на мушке. Если кто-нибудь из них даже чихнет, сразу стреляй. Я буду спускаться последним. Предупреждаю: без фокусов, я не промажу.
   Некрасов вдруг подумал: словно вернулись прежние времена, и Виктор снова командует. Он двинулся к люку.
   Некрасов медленно спустился вниз, прошел немного вперед по коридору и стал ждать, когда появится первый из группы Брюнета. Они быстро преодолели спуск. Последним, как и положено, появился их предводитель.
  Некрасова от них отделяло расстояние в несколько метров.
   - Хорошо ли они себя ведут? - крикнул с крыши Новиков.
   - Пока, да.
   - Я спускаюсь.
   И все же они не дооценили предусмотрительность Брюнета. Внезапно Некрасов услышал за своей спиной чьи-то шаги, он резко повернулся, но предпринять ничего не успел, на него обрушился сильный удар по голове. Он отлетел в сторону, а мимо него стремительно промчалось все бандитское трио.
   Когда Некрасов поднялся, их уже не было видно, только был слышен быстрый топот ног. К нему подбежал Новиков.
   - Что произошло?
   - С ними был четвертый, - не без труда проговорил Некрасов, так как в голове после удара стоял шум. - Все это время он скрывался где-то здесь, на этаже.
   - О черт! - выругался Новиков. - Ты можешь идти?
   - Да, надо догнать их, иначе мы не узнаем, где Ирина.
   - Бежим.
   Но когда они выскочили из здания цеха, Брюнета и его людей уже не было видно. Зато из-за забора раздался шум мотора. Некрасов и Новиков бросились к зияющей в нем дыре, она была узкой, и они с трудом продрались сквозь нее, потеряв на этом золотые крупинки секунд. Они выбежали
  на дорогу, в это мгновение, стрельнув в них лучом света из фар, мимо них промчалась машина. Через несколько мгновений она скрылась за поворотом. Им даже не удалось засечь номер.
   Они побежали к своей машине. Она находилась довольно далеко и понадобилось минут пять, чтобы добраться до нее. Новиков сел за руль и буквально за несколько секунд разогнал ее до максимальной скорости. На такой дороге такая скоростная езда была не менее рискованная, чем хождение по канату без страховки под куполом цирка. Несколько раз автомобиль так подпрыгивал, что они едва не ударялись головой о крышу.
   Но несмотря на бешенную скорость, машину с бандитами они не обнаружили, она растворилась в темноте. Новиков со злостью ударил ногой по тормозам. Автомобиль протяжно заскрипел и остановился.
   - Все, упустили, - сказал он.
   - Да, - упавшим голосом согласился Некрасов. От полученного удара у него продолжала болела голова, но больше всего его мучило другое: Ирина осталась в руках Брюнета и его сообщников.
   - Что же нам делать? - спросил он. - Мы не можем оставлять Ирину у них.
   - Нам надо возвращаться домой. Сегодня мы ее не найдем. Хорошо хоть деньги удалось вернуть.
   Эти слова привели Некрасова в неистовство.
   - Тебе нет дела до нее, для тебя самое важное - деньги! А какого ей сейчас. Ты представляешь?
   - Чего разорался, все я отлично представляю. А ты представляешь, что мы ничего не в состоянии сейчас предпринять. Куда ехать? Налево, направо, прямо? Перед нами полная неизвестность, весь мир. А то, что не потеряли деньги, это даже очень хорошо. Не ты их зарабатывал, поэтому тебе легко говорить. А попотел бы с мое, по-другому запел бы.
   Некрасов резким движением открыл дверцу и выскочил из машины. Находиться рядом с Новиковым после этих слов он не мог. Не разбирая дороги, он пошел в темноту.
   Почти тотчас же его нагнал на автомобиле Новиков.
   - Прекрати психовать! - закричал он. - Если ты хочешь когда-нибудь еще раз увидеть Ирину, ты должен сохранять спокойствие. Немедленно садись.
   К своему удивлению, Некрасов покорно сел в машину.
   - Поедем домой, а там пораскинем мозгами, что дальше делать, - хмуро проговорил Новиков.
  
   Глава третья
  
   Они расстались у дома Некрасова, где Новикова поджидал оставленный им джип.
   - Мой тебе совет: получше выспись, нам нужны свежие мозги. Сейчас все равно ничего не изменишь. А утром я тебе позвоню. Все, пока.
   Джип умчался, Некрасов же уныло побрел домой. Он вошел в квартиру, не зажигая света, рухнул на диван, тупо уставился в темноту. При таком состоянии духа как раз люди и кончают собой, невольно подумал он. Может, и ему так поступить. Он достал пистолет, снял его с предохранителя, приставил к виску. Чтобы перерезать нить его жизни, достаточно нажать на курок. Внезапно перед глазами очень ярко возникла картина, когда его чуть-чуть не пристрелили бандиты. Если бы Виктор опаздал на минуту, его бы уже не было в живых.
   Некрасов резко опустил руку с пистолетом. Он совсем обезумел, от отчаяния; только этим можно объяснить его поступки. Из-за сегодняшней неудачей он потерял контроль над собой. Устроил истерику в машине, теперь вот собрался застрелиться. Внезапно он подумал о том, что Новиков спас его жизнь. Когда-то он, Некрасов, сделал для него тоже самое, причем, как и тогда они ловили Брюнета. Зато теперь они с Виктором квиты, он отдал ему тот старый долг.
   Он вдруг почувствовал, что невероятно устал, глаза стали такими тяжелыми, будто на каждое веко положили по пудовой гири. Виктор прав, ему надо выспаться, а завтра они обсудят, что им дальше делать. А себе он дает клятву: больше в такое отчаяние он не впадет, он должен вызволить Ирину любой ценой, а не плакать от бессилия. А там будь что будет.
   Некрасова разбудил телефонный телефона. Он подбежал к аппарату, схватил трубку и услышал голос Новикова.
   - Ты еще спишь?
   Некрасов посмотрел на часы: они показывали восемь.
   - Да, твой звонок меня разбудил.
   - Через час я буду у тебя. Готовься к приему гостя. Я люблю, чтобы было бы все на высшем уровне.
   Новиков в самом деле прибыл ровно через час. В руке он держал большой целлофановый пакет. Он вывалил его содержимое на стол; это оказалась провизия.
   - Купил тут рядом в универсаме. Я не жрамши, ты поди тоже.
   Некрасов, подтверждая, кивнул головой.
   - Вот видишь, я правильно сделал, - усмехнулся Новиков, - на голодный желудок думается плохо. Я никогда не приступаю к подготовке деловой операции, не поев. Где у тебя посуда?
   Некрасов с некоторым удивлением наблюдал за действиями Виктора, в чужой квартире он явно чувствовал себя, как в своей. Раньше он так себя не вел. Он действительно изменился за эти десять лет.
   Новиков без участия Некрасова приготовил завтрак и разложил еду по тарелкам.
   - Прошу, кушать подано, - сказал Новиков.
   Они сели, Виктор разлил по стаканам пиво.
   - Выпьем за возобновление знакомства, - предложил он. - Плохо или хорошо, но это случилось. Ну и за все остальное тоже.
   Пока они ели, то главной темы не касались.
   - Ты известил своих о том, что случилось? - неожиданно спросил Новиков.
   - Нет, это невозможно, там нет телефона. Чтобы позвонить, нужно идти в поселок, а это десять километров. Да я и не хочу этого делать, мать с дочерью тут же примчатся сюда. Помочь они ничем не могут, а мешать будут здорово. Пусть пока ничего не знают, а там посмотрим.
   - Ты верно рассудил, я бы тоже так сделал. Хотя мне хочется посмотреть на твою дочку.
   - Еще увидишь. Прекрасная девочка, учится только на пятерки. Занимается теннисом, тренер говорит, что подает большие надежды, - начал горячо перечислять Некрасов достоинства дочери..На эту тему он мог говорить часами. Внезапно он посмотрел на лицо Новикова - и осекся; оно
  было очень напряженным. Такое лицо бывает у человека, который старается сдержать свои подлинные чувства.
   - Что ты замолчал? - спросил Новиков, однако его голос прозвучал как-то глухо.
   - Ну любой отец может долго рассказывать о своем ребенке, - неохотно ответил Некрасов. - Вряд ли тебе это очень интересно.
   - Позволь уж мне решать, что мне интересно, а что нет.
   - Да, собственно о Кати я все сказал. Она еще маленькая, совсем недавно исполнилось девять лет. В таком возрасте трудно сказать, что получится из любого ребенка. У любого ребенка обычно много разных задатков, а вот сколько их останется, когда он вырастет, не знает никто.
   Новиков посмотрел на своего сотрапезника, отодвинул тарелку, взял в руки бутылку пива.
   - Пошли в комнату, покумекаем, что делать дальше?
   Они сели на диван, Новиков отхлебнул из горла бутылки.
   - Мы их потеряли, - безнадежно проговорил Некрасов.
   - Не думаю. То есть ты прав, мы их потеряли, но, я так полагаю, они сами найдутся. Скорей всего уже сегодня.
   - Почему ты так думаешь?
   - Потому что деньги - у нас, а товар - у них. Обмен по независящим от нас причинам не состоялся. Неужели ты думаешь, что Брюнет откажется получить 100 тысяч "зелененьких". Таких дураков я не знаю.
   - Отказаться от такой суммы мало кто способен, но как он будет действовать? Он же понимает, что доверие к нему подорвано.
   - А вот этого я не знаю. Можно лишь предположить, что в своем стиле. А это значит он обязательно придумает какую-нибудь пакость. Между прочим, ты слышал, как на крыше он назвал имя Ястреба. Мы тогда его тоже загребли. Я помню: опасный бандит.
   - Я знаю, он освободился на полтора года раньше Брюнета. В последнее время проходил по нескольких делам, но зацепить его так и не удалось, он ушел глубоко на дно и некоторое время о нем не было слышно. Ты прав, личность крайне опасная.
   - То-то и оно. А главное мы с тобой убедились: Брюнет готов на любое преступление, включая убийство.
   - Но тогда Ирина в еще большей опасности! - Внезапно с губ Некрасова сорвался стон.
   Новиков промолчал, он лишь кинул на него быстрый взгляд.
   - Почему же он не звонит? - задал риторический вопрос Некрасов. Он сидел, обхватив голову на диване.
   - Позвонит, - уверенно произнес Новиков. - Вот увидишь, сегодня позвонит. Искушение слишком велико, долго не выдержит. А мне пока надо ехать по делам. Как только он звякнет, сразу звони мне на мобильный. Вот моя визитка, там он есть. Пока.
   Новиков без рукопожатия быстро вышел из квартиры. Некрасов проводил его глазами. Нельзя сказать, чтобы он очень комфортно чувствовал себя в кампании с Виктором, но наедине со своим горем ему было оставаться во сто крат тяжелей.
   Весь день Некрасов не отходил от телефона, но он упрямо молчал. Вернее звонки были, но они не имели никакого отношения к Брюнету. В том числе позвонил тот самый автор, из-за которого Ирина отложила свой отъезд на дачу. Валерий с трудом удержался, дабы не сказать ему грубость. Не напиши он своего дурацкого романа, она бы сейчас спокойно сидела бы под раскидистой яблоней и разговаривала с дочерью или со свекровью. Между обеими женщинами не то что не было никакой ревности, но царило полное взаимопонимание больше напоминающее отношения матери и дочери.
   Некрасов не стал ничего говорить писателю о том, что случилось на самом деле, просто сказал, что Ирина уехала по срочному делу и возвратится только через несколько дней. Положив трубку, Некрасов вдруг ясно осознал, что своим ответом показал самому себе, что не надеется увидеть жену в ближайшие дни. Эта мысль ужаснула его, но одновременно он понимал, что эта печальная, но объективная реальность.
   Новиков приехал вечером. Из пакета он снова достал гору продуктов, а также новенький телефонный аппарат, снабженный громкой связью. Не спрашивая разрешения у Некрасова, он подключил его вместо их старого допотопного аппарата.
   - Так будет удобней, теперь мы оба будем слышать, что станет вещать Брюнет, - пояснил свои действия Виктор.
   Некрасов не стал спорить, сейчас ему было абсолютно все равно. Хотя при других обстоятельствах такое самоуправство Виктора вряд ли бы ему пришлось по вкусу.
   - А если он не позвонит? - вновь задал он этот вопрос.
   - Позвонит, - вновь ответил Новиков, но в его голосе впервые послышалась легкая неуверенность.
   Новиков почти силой потащил Некрасову на кухню. Хотя после ухода Виктора он ничего не ел, аппетита не было никакого. Но все же он взял,приготовленный Новиков бутерброд, и стал жевать. Внезапно кусок застрял у него в горле, он вдруг подумал о том, а чем питается все это
  время Ирина. А если Брюнет решил ее не кормить - стоит ли тратится на еду пленнице? Он ведь способен и не на такое.
   - Ты чего не ешь? - спросил Новиков. Сам же он демонстрировал хороший аппетит и поглощал уже второй бутерброд.
   - Не могу, я сейчас подумал о том, чем кормит этот негодяй Ирину? А вдруг он ее морит голодом?
   - Вряд ли, - проговорил Виктор, но тоже перестал жевать. - Это не в его интересах.
   - А много ли мы знаем об его интересы? Чего он хочет: денег, мести или еще чего-то?
   - А в этом как раз нет ни малейших сомнений, - уверенно заявил Новиков, - руку дам на отсечение, что он хочет получить свои баксы. Вернее, мои баксы. Так что плохо или хорошо, но он ее кормит.
   Виктор снова начал энергично жевать. Некрасов же сидел неподвижно, смотря куда-то в сторону.
   - Слушай, а если он не позвонит, что делать-то? - вдруг проговорил он таким тоном, словно только что очнулся после долгого забытьи.
   - Да что ты заладил одно и тоже, я говорю позвонит! - на повышенных тонах произнес Новиков. Внезапно что-то переменилось в его лице. - А ты уверен, что если вдруг такое случится, это будет для тебя такой катастрофой.
   - О чем это ты? - не сразу понял его Некрасов.
   - Ты с ней прожил десять лет. Не насытился? Никогда не хотелось кого-нибудь другого. Хотя бы на время. Неужели ты ни разу ей не изменил?
   Некрасов долгим взглядом посмотрел на Виктора.
   - Нет, ни разу.
   - И не возникало желания?
   - Не возникало.
   - Но объясни, почему? Разве ты не встречал красивых женщин.
   - Встречал. Но их красота для меня не имела значения. Я смотрел на них как на картину в музеи. Даже если она тебе нравится, ты же не берешь ее домой.
   - Но ведь красота - всегда красота, она рождает желание.
   - У меня не рождало. Я думал только об Ирине.
   - Я не верю в такую верность, мой опыт говорит: такого просто не бывает.
   Внезапно Некрасов вскочил изо стола и нервно заходил по маленькой кухне.
   - Я все это время любил только ее и никакие другие женщины меня не волновали. Иногда я для интереса сопоставлял их с ней и ни одна не могла соперничать с Ириной. Может, кто-то из них был и красивей и в чем-то умней, не спорю, но все мои чувства и желания были отданы только ей. Поверь, сохранять верность любимому человеку гораздо приятней, чем изменять ему. Мне не надо было проявлять для этого никаких усилий, все происходило само собой. И это между прочим, было потрясающее чувство, чувство не проходящей любви, чувство подлинной верности выбранной тобою женщине.
   - И ты ее не подозревал в изменах?
   - Нет, я знал, что она чувствует точно также. Сама эта мысль для нас была нелепой.
   - Откуда ты мог это доподлинно знать? Всегда остаются сомнения.
   - Мы не раз говорили на эту тему. И потом, между нами такое душевное сходство, что одни и теже события вызывают у нас почти одни и теже чувства. Ты не можешь представить, как это прекрасно, когда живешь душа в душу.
   - Где уж мне темному, я никогда не испытал ничего подобного. У меня другая участь, всю жизнь пробавляться какими-то случайными связями. Хотя тоже был бы не прочь проверить твою теорию на практике. Но, как тебе известно, не сподобился. - Голос Новикова прозвучал вдруг откровенно зло.
   Некрасов снова сел на табурет напротив Виктора.
   - Поверь, у вас бы ничего не получилось? - вдруг проговорил он.
   - Это еще почему же? Ну, конечно, у вас обоих тонкая душевная организация, а я грубый, как необтесанная поверхность доски.
   - Дело не в этом, тебе нужна другая женщина - и все могло быть точно также или даже еще лучше. Это случается очень редко, когда встречаются предназначенные друг для друга люди. Нам неслыханно повезло. Есть вещи, которые предопределены как бы свыше. Можно годами играть свои роли, но если муж и жена не предназначены друг друга, они
  все равно не будут счастливы, их всю жизнь будет грызть мысль: а правильный ли я сделал выбор, а где тот самый, мой единственный человек, может его стоит все же поискать. Играть же роль - это все равно, что каждый день обманывать. Все дело в том, что Ирина оказалась среди тех
  редких людей, которые не желают лгать ни себе, ни другим.
   - Ладно, посмотрим, такая ли она святая. Знаешь, ты меня заинтриговал; когда Ирина станет моей, я проверю все твои россказни. Я за эти годы перевидел много женщин и, говоря честно, пришел совсем к другим выводам. Ты просто идеалист, живешь в собственном, придуманном мире,
  тешишь себя красивыми сказками. Между прочим, ты всегда был таким, когда мы познакомились, я быстро тебя раскусил. Стихи пописывал. Кстати, сейчас не пишешь?
   - Пишу, правда не очень часто.
   - Что-нибудь почитаешь из своего раннего или позднего? - насмешливо спросил Новиков.
   - Скажи, ты хоть иногда думаешь о том, что переживает в эти минуты Ирина.
   - Думаю, вот потому и сижу здесь с тобой, а не занимаюсь своими делами, которых воз и еще тележка. Но, как и ты, в данный момент я не могу ей помочь. Почему бы в таком случае не поговорить нам друг с другом откровенно. Все же не виделись десять лет, ты женат на моей жене.
  Согласись, есть некоторый повод для проявления интереса.
   - Какой смысл в этих разговорах в такой ситуации. Чем они могут нам помочь? Лучше скажи, почему он не звонит? - почти простонал Некрасов.
   - Хватит хныкать. Я же тебе сказал: обязательно позвонит.
   Они замолчали. Внезапно трель телефонного звонка всколыхнула установившуюся тишину. Они вскочили изо стола и, едва не столкнувшись в узком проеме двери, помчались в комнату. У телефона они оказались одновременно.
   - Давай говори, - сказал Новиков, нажимая на кнопку громкой связи.
   - Слушаю, - звонким от волнения голосом произнес Некрасов.
   - Слышу, ждешь, опер, звоночка-то, - проговорил Брюнет. Его голос заполнил всю комнату.
   - Жду. Я хочу переговорить с женой.
   - А я хочу трахнуть королеву Английскую, что из того? - вдруг зло отозвался Брюнет. - Ты нарушил наш уговор, снюхался со своим дружком. Ладно, это даже лучше, я по вас обоих все это время скучал. Но раз вы теперь вдвоем, то разве будет не справедливо выкуп удвоить. Каких-то
  вшивых двести тысяч баксов - и баба ваша. Вот бы посмотреть, как вы ее будете делить. Кто первый из вас ее станет трахать?
   - Слушай, Брюнет, - вмешался Новиков в разговор, - нам неоткуда взять двести тысяч. Эти с трудом наскребли. И вообще, это не серьезно, ты нарушил обещание, вместо того, чтобы вернуть Ирину, хотел нас убить. А теперь требуешь выкуп вдвое больше. Так даже самые отпетые
  отморозки не поступают.
   - А мне плевать, кто и как поступает. Как я сказал, так и будет. На товаре отныне ценник в двести тысяч баксов. Не устраивает цена, проходите мимо, найдем других покупателей или сами попользуемся. Так что, торопитесь.
   - Слушай, нам негде найти двести тысяч баксов! - почти зарычал, приблизившись вплотную к микрофону, Новиков. - Сто тысяч - это все, что у нас есть. Ты понимаешь это, мерзкая тварь?
   - За тварь ты ответишь, опер. А цена моя неизменная. Даю вам день, завтра снова позвоню. Пока.
   Брюнет разъединился, о чем известила целая серия коротких гудков. Новиков с ожесточением выключил телефон.
   - Сволочь, мразь, подонок, - начал перечислять он титулы Брюнета.
   Он молча слушал Новикова, который все никак не мог остановиться в своих оскорблениях Брюнету. Некрасов же был настолько бледен, что казалось, что во всем теле не осталось ни кровинки. Внезапно Виктор замолчал.
   - Валера, что с тобой?
   Но ответа не последовало, вместо него Некрасов вдруг стал падать прямо на Виктора. Тот подхватил его и не без труда уложил в миг отяжелевшее тело на диван. Он расстегнул рубашку и приложил руку к сердцу. Его биение было тяжелым, словно удары молота, но достаточно ровным, как у опытного барабанщика. Новиков посмотрел в лицо Некрасова, его глаза были закрыты. Виктор потряс Валерия за плечо, однако это не дало никакого эффекта. Сомнений не было: Некрасов был без сознания.
   "Надо вызывать "Скорую", - подумал Новиков.
   В этот момент Некрасов открыл глаза. Они смотрели на склонившегося над ним Виктором и в них появилось удивление.
   - Что случилось? - спросил Валерий. - Я как-то странно себя чувствую.
   - Ты был целую минуту без сознания.
   Некрасов сел.
   - Без сознания. - Он провел по лицу. - Первый раз в жизни я оказался без сознания.
   - Все когда-то бывает впервые, - философски заметил Новиков.
   Внезапно на лицо Некрасова легла большая тень.
   - Ирина, - только одно слово сказал он.
   - Ты можешь размышлять спокойно? - спросил Новиков.
   - Не знаю, - честно признался Некрасов.
   - Надо попробовать. Нам необходимо обсудить ситуацию. Мы должны что-то придумать. Не может быть чтобы не было бы никакой зацепки.
   Некрасов кивнул головой.
   - Да, ты прав, надо попытаться что-то поискать. Надо только что-нибудь выпить. Хотя бы чаю.
   Некрасов встал и с удовлетворением констатировал, что слабость прошла, ноги вполне надежно держат в вертикальном положении остальную часть его туловища. Он, стараясь ступать как можно тверже, пошел на
  кухню.
   Они сидели за столом на кухне и отхлебывали из глубоких бокалов чай.
   - Я хочу тебе сразу сказать правду: я не смогу найти 200 тысяч долларов. У меня нет в наличии такой суммы. Ну тридцатку могу раздобыть, занять у своих деловых партнеров. Есть парочка таких, которые одолжат мне деньги за то, что я их никогда не подводил. Но не больше. Я не врал, когда говорил, что я вовсе не такой богатый.
   - Я тебе верю.
   - Давай попытаемся поставить себя на место Брюнета, - предложил Новиков. - Он совсем недавно в Москве после долгой отсидки. Все абсолютно по-другому: другие нравы, другие люди, вряд ли кто-то помнит какого-то там Брюнета. Он же вернулся с явным намерением как можно скорее взяться за прежнее ремесло. Что он предпринимет в первую очередь?
   - Пойдет по старым адресам.
   - Именно. Тем более мы знаем, что Ястреб, как верный оруженосец, снова с ним. Может, он предлагал присоединиться к нему еще кому-то. Давай вспоминать, кто проходил по тому делу.
   Некрасов попытался вспомнить участников тех давних событий. Но память не очень охотно помогала ему в этом, почему-то вместо воспоминаний об участниках того дела на свой экран она то и дело выводила образ Ирины такой, каким он тогда предстал перед ним.
   - Ну что, вспомнил? - спросил Новиков.
   - Пока не очень.
   - Я - тоже. Нам надо снова прочитать старое дело. Ты сможешь это сделать быстро?
   - Вообще-то достать дело из архива - достаточно длительная процедура, но его начальник - мой хороший приятель. Ты его не знаешь, он пришел после тебя. Я смогу договориться.
   - Тогда завтра с самого утра ты идешь и читаешь дело. Как только кончишь, звонишь мне, я тут же приезжаю. Ну а там будем кумекать. На сегодня, полагаю, все. Поеду домой заниматься делами. В обморок больше не упадешь?
   - Не беспокойся, я хорошо себя чувствую. Насколько можно в моей ситуации чувствовать себя хорошо.
   В эту ночь он спал лучше, чем в предыдущую. Утром Некрасов встал и отправился в МУР с таким расчетом, чтобы успеть к началу рабочего дня. Не только из-за огромного нетерпения, не только из-за дефицита времени, предстояло уговорить дать на просмотр дело с нарушением установленного порядка. Ему это удалось и дальнейшие три часы он потратил на изучение толстой папки и на составление нужных ему выписок. После этого он позвонил Новикову. Они договорились встретиться в квартире Валерия.
   - Я перечитал почти все дело и постарался вспомнить каждого, кто в нем был тогда замешен. Пытался себе представить, к кому мог обратиться Брюнет.
   - И каков твой вывод? - спросил Новиков.
   - Есть несколько человек, которые могли бы встречаться с Брюнетом. Но у нас нет времени заниматься ими всеми. Нам нужно выбрать одного наиболее вероятного кандидата.
   - У тебя есть предположение?
   Некрасов кивнул головой.
   - Я подумал: после такой долгой отсидки, к кому в первую очередь бежит мужик?
   - К бабе, то бишь к женщине.
   - Я рад, что ты так хорошо изучил мужскую породу. Я тоже так полагаю. Чтобы завести новую подружку, требуется время. Скорей всего он направит свои стопы к старой. По делу проходила манекенщица по имени Вроника. Она получила срок условно. Помнишь ее?
   Новиков напряг память.
   - Припоминаю, хотя и смутно. Очень даже была ничего.
   - Я бы сказал: более чем.
   - Но где она сейчас, может быть весьма далеко от наших с тобой мест. Столько людей за эти годы переместились в далекие страны. А особенно особы с ее профессией.
   - На наше счастье это к ней не относится, она совсем близко от нас, более того, она живет по-прежнему адресу.
   - Откуда тебе это известно?
   - В деле был ее телефон, я позвонил, спросил Валерию. И услышал, как женский голос сказал, что Вероника слушает.
   - Отлично! - Новиков вскочил со стула. - Поехали к ней.
   Некрасов молча к нему присоединился.
   Дорога на джипе Новикова заняла не больше пятнадцати минут. Они даже не успели как следует обговорить предстоящий план действий, решив, что в данном случае это не столь обязательно.
   Они подошли к нужной им квартире, Новиков решительно надавил на кнопку звонка. Трель получилась столь пронзительной, что ее бы услышал и мертвый.
   - Кто черт возьми трезвонит?! - раздался из-за двери такой низкий голос, что с первого раза было трудно определить: принадлежит ли он мужчине или женщине.
   - Нам надо с вами поговорить, - сказал Новиков.
   В ответ раздалось отборное ругательство.
   - Мне плевать на то, что вы хотите со мной разговаривать, я с вами болтать не желаю. Проваливайте вон!
   Новиков взглянул на Некрасова.
   - Доставай ксиву, - сказал он.
   Некрасов приложил к глазку свое удостоверение следователя.
   - Я из городской прокуратуры, если не хотите неприятностей, открывайте.
   - Черт! - снова выругалась обладательница низкого голоса, но через несколько секунд стало ясно, что документ произвел на нее должное впечатление. - Что вам от меня надо? - уже другим тоном произнесла она.
   - Поговорить с вами, Вероника Евгеньевна, - ответил Некрасов.
   Дверь отворилась. Некрасов не так уж хорошо помнил прежнюю Валерию и все же впечатление от нее, как об очень красивой женщины сохранилось в памяти. Сейчас перед ними стояла обрюзгшая женщина с пожухшим, словно желтые листья, лицом. От былой красоты не осталось и следа.
   - Ну, и о чем хотите говорить? - спросила она. В ее руках, словно маленький вулкан, дымилась сигарета.
   - Не здесь же, - сказал Новиков. - Не пригласите двух видных мужчин в комнату.
   Вероника как-то по новому, оценивающе посмотрела на них, на мгновение на ее губах промелькнула не очень понятная по выражению улыбка. Она хотела что-то сказать, но затем передумала, молча повернулась к ним спиной и пошла назад, внутрь квартиры. Они спешно последовали за
  ней.
   Почему Вероника не хотела их пускать, стало ясно, едва они вошли в комнату. Такого бардака, который царил в ней, можно было увидеть не так-то часто; на полу, на стульях, лежали груды какой-то одежды, судя по ее виду далеко не всегда чистой, стол был уставлен грязной посудой
  между которой валялись засохшие хлебные огрызки, окурки. И повсюду стояли пустые и полупустые винные, водочные и пивные бутылки.
   - Ну садитесь, - пригласила Вероника.
   Но садиться было негде, все было занято вещами. Однако Новикова такой пустяк не остановил; с одного из стульев он опрокинул все лежащее на нем прямо на пол - и уселся. Некрасову почему-то не захотелось следовать его примеру - и он остался стоять.
   Вероника брякнулась на диван и зажгла новую сигарету. Внезапно она посмотрела на Некрасова.
   - Ты чего на меня уставился, я тебе что слониха в зоопарке? А ну прекрати зыркать своими глазищами.
   Некрасов по ее просьбе отвел глаза. Он в самом деле внимательно разглядывал Веронику. Трудно было найти другого человека, который столь разительно изменился за эти годы, из цветущей молодой женщины она, словно ведьма в сказке, обернулась в отталкивающего вида старуху.
  А ведь она еще совсем не старая, даже моложе его. Но что она сделала с собой, во что превратила свою жизнь, если она отомстила ей самым жестоким из всех способом, как можно отомстить женщине - отобрала у нее всю красоту, без остатка.
   - Слушай, красотка, - словно в насмешку сказал Новиков, - времени у нас совершенно нет. Если не хочешь иметь больших неприятностей, а хочешь жить спокойно и дальше, говори нам только правду. Мы все равно многое и без тебя знаем. Где сейчас Брюнет? Нам известно, что ты с ним
  совсем недавно виделась.
   Лицо Вероники вдруг резко исккривилось, словно она проглотила нечто очень горькое, и Некрасов понял: они попали в точку, и она в самом деле виделась со своим старым приятелем. И судя по выражению ее лица, эта встреча не доставила ей большой радости.
   - А кто вы такие, чтобы меня спрашивать об этом? - раздраженно спросила Вероника.
   - Мы лихие ребята из угро, - проговорил Новиков, подойдя почти вплотную к ней. - Ты должна нас помнить. Десять лет назад ты сидела напротив меня в моем кабинете и нагло зыркала на меня своими глазищами. Ну-как напряги свою девичью память.
   Что-то изменилась в ее лице, она, кажется, в самом деле вспоминла этот эпизод из своей бурной жизни.
   - Значит, это вы упрятали в тюрягу этого мерзавца. - На этот раз в голосе Вероники послышалось удовлетворение.
   - Это в самом деле наше благодеяние на благо общества. И мы хотим повторить его еще раз. Да и ты тоже, кажется, не прочь, - уловил Новиков настроение Вероники.
   - А что я еще по-вашему должна хотеть. Он всегда был свиньей, свиньей и остался.
   - Значит, он был у вас, - вмешался в разговор Некрасов. - Когда?
   Вероника перевела на него взгляд и кивнула головой. При этом ее густые, давно не выщипывыемые брови, сошлись в единый ряд.
   - Два месяца назад, как только освободился. - Она на несколько секунд замолчала, по-видимому, вспоминая тот эпизод. - Сразу же приехал ко мне этот говенный кобель.
   - Не получилось душевной встречи после долгой разлуки? - насмешливо спросил Новиков.
   Вероника с ненавистью посмотрела на него.
   - А с чего ей получатся? Иль я не знаю, в кого превратилась? Он как увидел меня, то сразу старухой стал звать. Я его едва не выставила, графин в него бросила. Да вы поди тоже так думаете. Да только мне плевать! Я вас всех видела... - В следующие несколько минут она перечисляла те места, где могла их видеть. Все без исключения они были
  неприличные.
   - Хватит! - вдруг резко прервал ее Новиков. - У нас нет времени слушать твой бред. Говори по делу.
   - А для меня это и есть дело. Это вам на меня наплевать, вы все попользовались мною, а теперь обо мне ноги вытераете. А ну вытряхивайтесь, это еще моя квартира.
   Вероника вдруг встала и, как фурия, бросилась на стоящего по-близости от нее Новикова. Оказалось, что в этом довольно тощем теле с былых времен сохранилась немалая сила. Она толкнула Виктора в грудь и он, не ожидавший нападения, отлетел к стене. Вероника схватила со сто-
  ла массивную хрустальную пепельницу и бросилась на него. Чтобы спасти Новикова, Валерию ничего не оставалось, как прыгнуть вперед и сбить ее с ног. Упав, она оцарапала щеку о ножку стула и на грязный пол пролилось несколько капелек крови.
   Ругаясь, она встала и, держась за щеку, снова водрузилась на диван.
   - У тебя есть, чем остановить кровь? - спросил Некрасов.
   Вероника ткнула рукой на сервант. Некрасов отворил дверцу и разыскал среди груды белья и множества непонятного назначения тряпок ящичек аптечки. В нем он нашел йод и вату, смочил ее дезинфицирующим раствором и поднес к щеке женщины.
   - Знаешь, что тебе грозит за нападение на работника органов? - грозно спросил Новиков.
   - Да пошел ты, - ответила Вероника. Но на этот раз в ее голосе уже не было прежней энергии. - Думаешь, испугалась. Встретился ты бы мне раньше, у ног бы валялся, чтобы я пустила бы тебя в свою постель.
   - Так ты пустила Брюнета в свою постель?
   - А он не спрашивал, швырнул, словно тряпку, меня в нее. А после того, как насытился, отвалился и прохрапел до утра. Хоть бы слово какое молвил. А утром взял вещички - и только его и видели.
   - И больше вы его не видели и не слышали? - спросил Некрасов.
   - Ты что глухой? Я же сказала: ушел с концами. Зачем я ему такая?
   - О чем он тебе говорил? - спросил Новиков.
   - Да почти ни о чем. В основном рассказывал, как жил там, куда вы его отправили. Так, немножко о своих планах. Он все время твердил, что вернулся для того, чтобы вершить большие дела. Но прежде он хотел вам отомстить. - Она посмотрела на мужчин. - Раз пришли ко мне, значит
  отомстил.
   - Отомстил, - признал ее правоту Некрасов. - А что он говорил про свою месть конкретно?
   - Ничего, - пожала она плечами. - Вы что не знаете его, он никогда не говорит ничего конкретного. Он и раньше не любил делиться своими планами. Хотя мы бывало по полдня из постели не вылезали. Другой бы мужик все бы о себе как есть выложил - самое подходящее для этого местом, а он обо всем говорит, только не о том, что задумал. Я его за это молчуном называла. Я за тот вечер поняла, что он не переменился.
   - В этом плане, к сожалению, нет, - согласился Некрасов. Он потерял интерес к происходящему разговору, так как понял, что эта рано состарившаяся женщина не знает ничего конкретного.
   Однако Новиков не отступал.
   - Ты лапшу нам на уши не вешай, не может быть, чтобы он тебе ни словечка не сказал. Что-нибудь да сболтнул. Давай, шевели мозгами.
   - Сказала, что я ничего не знаю. Кто я ему, трахнулись по старой памяти да разбежались. Эка невидаль.
   - Постарайтесь что-нибудь вспомнить, - безо всякой надежды на это попросил Некрасов. - Он похитил мою жену и требует огромный выкуп. Но и за выкуп не хочет ее отдавать. Ей грозит очень большая опасность.
   Вероника погрузилась в продолжительное молчание. Определить по ее лицу, о чем она думала, было невозможно.
   - Незадолго перед тем, как уходить, - вдруг проговорила она, - он кинул фразу, что поедет к себе.
   - К себе! - почти в унисон воскликнули Некрасов и Новиков. - Но он же бездомный, - сказал Некрасов.
   - Он? - насмешливо произнесла Валерия. - Плоховато вы его знаете. Однажды так получилось, что я была у него.
   - И где этот дом?
   - Под Москвой. В каком-то поселке. Он никому никогда не говорил об этом доме.
   - Почему же тебе вдруг сболтнул? - спросил Новиков.
   - Ему тогда неожиданно плохо стало, мы с ним в ресторане были, вроде он там чем-то отравился. Ну и сказал, куда его везти.
   - И куда?
   - А я помню что ли, десять лет прошло.
   - Вспомнишь, считай, что нас тут не было, - пообещал Новиков.
   Вероника наморщила лоб, взяла сигарету, Новиков впервые поспешил дать ей огня. Она прикурила неожиданно очаровательным жестом, перекочевавшим в нынешнюю действительность из другой ее жизни.
   - Поселок называется не то "Пионерский", не то "Комсомольский", точней сказать не могу. Еще запомнила: рядом с домом водонапорная башня. А на ней год, когда она построена. Я запомнила, потому что это год моего рождения.
   - А по какой дороге вы ехали?
   - Да что у меня память, как у компьютера! Он мне говорил, куда надо ехать, где сворачивать. Еще лишь помню, что переезжали через переезд.
   На этот раз это было в самом деле все. Пора было уходить. Это поняли сразу все присутствующие.
   Новиков и Некрасов переглянулись и направились к выходу. Внезапно их остановил голос Вероники.
   - Мужики, а может чайку попьем. У меня варенье еще с того года осталось, очень вкусное, вишневое. Я недавно смотрела, не засахарилось.
   Некрасову вдруг стало ее жалко. Что ее ожидает? Ничего, кроме мрака одиночества.
   - В другой раз обязательно, а сейчас нам надо идти. Вы же понимаете, Вероника Евгеньевна, дорога каждая минута.
   Он поймал изумленный взгляд Новикова. Некрасов хорошо понимал смысл его удивления, он и сам не ожидал от себя, что так под конец расчувствуется. Похищение Ирины сделало его чересчур эмоциональным, слишком беззащитным перед натиском чувств.
   Дверь за ними захлопнулась.
   - Вот тебе и жизнь, - неожиданно протянул Новиков и посмотрел на дверь. - Посмотришь и страшно становится. Неужели и мы можем стать такими?
   Некрасов предпочел не отвечать на этот риторический вопрос.
   Они сели в джип Новикова. Виктор достал карту. Вместе они стали искать название, о котором говорила им бывшая манекенщица. Память ее не подвела, поселок "Пионерский" действительно существовал. Он находился в получасе езды от кольцевой дороге.
   - Надо ехать туда, - нетерпеливо сказал Некрасов. - У меня больше нет сил ждать.
   Новиков молчал, он явно не спешил с ответом.
   - А если мы не найдем дом, а если найдем дом, а ее там не будет и вообще там не будет никого, - покачал головой он. - Что будем делать тогда? А Брюнет будет нам сегодня звонить.
   - Но он требует 200 тысяч. Где их взять?
   - Я достал еще, только не сто тысяч, а пятьдесят. Так что теперь у нас сто пятьдесят тысяч.
   - Но он требует двести.
   - Перебьется, сто пятьдесят тысяч баксов огромная сумма, ему даже снится она не может. Он ее возьмет, как миленький. Только отдавать ее надо обязательно за конкретный товар. Поехали к тебе домой.
   Недалеко от дома, Новиков остановился возле магазина, купил продуктов и пива. Некрасов, наблюдая за тем, как уверено выходит Виктор из дверей, держа в руках тяжелый пакет, вяло подумал, что покупка Новиковым продукты стало у них уже едва ли не ритуалом.
   Дома Некрасов стал сразу бегать по комнате. Сидеть он не мог.
   - Мы должны были поехать, я не в состоянии сидеть тут и ждать, пока даст о себе знать Брюнет. Это выше моих сил.
   - Брось скулить, - раздраженно буркнул Новиков, вскрывая банку с пивом. - На возьми, лучше выпей. Это помогает.
   - Это тебе помогает, потому что тебе все равно, Ирина не твоя жена.
   - Мне все равно! - взвился Новиков. - А сто пятьдесят тысяч "зелененьких" ты что ли из своего кармана достал.
   Некрасов сел на стул и закрыл лицо руками.
   - Прости, я не прав. Но я больше не могу все это терпеть.
   - Вместо того, чтобы причитать, лучше подумай, что нам делать. Вот-вот эта скотина снова даст о себе знать, опять начнет издеваться над нами. Нужно продумать план действий.
   - Но как его продумать, если мы не знаем, что он придумает на этот раз. Ты же знаешь, какой у него изощренный ум. Эти его фантазии доставляют ему большое удовольствие.
   - С этим я согласен. Но в любом случае мы должны требовать гарантии. Нельзя позволять ему нас шантажировать. Иначе он снова выкинет какой-нибудь фортфель. - Новиков почти насильно всучил Валерию банку
  пива. - Отхлебни, сразу станет полегче.
   Хотя они и ждали звонок, он прозвучал неожиданно. Новиков решительно устремился к аппарату.
   - Я буду говорить, - предупредил он Некрасова.
   - Это ты, опер, а где твой дружок, верный муж моей пленницы, - узнал голос Новикова Брюнет.
   - Не волнуйся, он рядом. Но сегодня переговоры с тобой буду вести я.
   - А что твой дружок совсем ослаб от переживаний, - засмеялся Брюнет. - Ты, так ты, мне по фигу. Для меня главное другое - бабки достали?
   - Достали, только не двести тысяч, а сто пятьдесят. Поверь: больше нет. Мы опустошили все закрома.
   - Ты не забыл, опер, я двести просил.
   - Слушай, Брюнет, сто пятьдесят "зеленых" штук - огромные деньги, люди всю жизнь батрачат, а заработать их не могут. А ты их просто так получаешь, даже не подвергая риску свой вонючий зад. Если я говорю, что не можем больше достать баксов, значит действительно не можем.
  Всему есть предел.
   На несколько секунд голос Брюнета пропал их телефонного аппарата.
   - Ладно, уговорил, но только из уважения к нашему давнему знакомству. Гони свои сто пятьдесят.
   - Мы тебе дадим выкуп только в том случае, если услышим Ирину. Мы должны знать, что с ней все в порядке.
   - Придеться поверить мне на слово, что с ней все просто замечательно. Ей так у нас понравилось, что она даже не очень хочет возвращаться к дорогому супругу. Кстати, а ты в каком тут качестве выступаешь, вроде бы она наставила тебе рога. Или ты уже забыл про это?
   Некрасов рванулся к телефону, но Новиков решительно его оттолкнул.
   - Это не твое дело, кто кому что наставил. А ты не получишь ни шиша, если мы не поговорим с Ириной. Ты меня ведь хорошо помнишь, Брюнет, я себя не позволяю за нос водить.
   Брюнет снова замолчал, по-видимому, обдумывая ситуацию.
   - Ладно, будет вам разговор с вашей бабой. Ждите.
   - Долго ждать?! - крикнул Некрасов, но Брюнет дал уже отбой.
   Новиков вытер пот со лба.
   - Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до Ирины и довезти ее до телефона? - спросил он.
   - Я не выдержу всего этого.
   - Прекрати, ты ведешь себя как истеричная баба. Нам нужно проявлять хладнокровие, иначе Брюнет переиграет нас, как малых деток. А ты нюни разводишь. Все, с этим покончили. Так?
   Некрасов посмотрел на Виктора и кивнул головой. Как ни странно, но он был ему благодарен за нотации, они помогали ему вернуть контроль над собой.
   Снова раздался звонок. На этот раз первым на кнопку громкой связи нажал Некрасов.
   - Я привез вам вашу кралю, - объявил Брюнет. - Только уж простите, разговорчик будет недолгий.
   - Ира, родная, как ты поживаешь? - закричал Некрасов, словно боясь, что его не услышат, хотя связь была хорошей.
   - Валерочка, милый мой, как ты?
   - Мы стараемся тебя спасти.
   - Мы, а кто это мы?
   - Виктор, Новиков, твой первый муж.
   - Виктор, но почему он?
   - Ира, сейчас не время об этом говорить, скажи, как они с тобой обращаются?
   - Я сижу в запертой комнате основное время суток. Иногда они меня не надолго выпускают, как они выражаются, на прогулку.
   - Они не бьют тебя?
   - Пока нет.
   - А как кормят?
   - Обычно. С голоду не умираю. Это не самое важное. Ты сообщил Кате и Наталье Ильиничне обо мне?
   - Нет. Я решил, что не стоит их волновать. Мы тебя совсем скоро освободим и вместе поедим к ним.
   - Я так надеюсь на это, милый. Я хочу, чтобы ты знал...
   - Ну хватит, пошел сироп, - вклинился в их разговор Брюнет. - Убедились, что товар цел? Теперь слушайте меня. Обмен произойдет ровно через час. Запоминайте адрес: улица Донская, дом шесть, квартира двенадцать. Три звонка.
   - Мы будем меняться только если увидим Ирину! - крикнул Новиков.
   - Увидите, не беспокойтесь. Самое главное, приходите без хвоста. Если заметим, не обессудьте, обмен не состоится никогда. Можете не сомневаться, вы ее больше не увидите. Это последний вас шанс. Проверим все досконально. Пока все. Буду рад нашей встречи. Надеюсь, и вы тоже.
   - Что он задумал на этот раз? - вслух подумал Виктор. -
   - Надо ехать, - сказал Некрасов. Он весь дрожал от нетерпения.
   Новиков внимательно посмотрел на бывшего друга.
   - Ты знаешь эту улицу? - спросил он.
   - Впервые о ней слышу.
   - Вот и я тоже. Что там такое есть, что он решил организовать обмен на ней. Нет ничего глупей, чем идти вслепую.
   С каждой минутой Новиков становился все более мрачней. И пока они ехали к этой таинственной Донской улицы, он не замолкал почти не на минуту.
   - Держи пистолет на готове, помни, что его может придеться достать в любую минуту. Понятно, что они будут держать нас на прицеле. Поэтому если почувствуешь, что сейчас начнется пальба, бросайся на пол или куда-нибудь в сторону. Будешь в статичном положении, считай, ты
  покойничек. И как только попадешь в это их осиное гнездо, сразу все осмотрись, прикинь, откуда может прийти опасность.
   - Ты так говоришь, словно все эти годы продолжал работать в органах, а это я давно уволился оттуда, - невольно улыбнулся Некрасов.
   - Когда занимаешься бизнесом в наших условиях, - усмехнулся Новиков, - в каких только ситуациях не оказываешься. Что там органы, по сравнению с теми переделками, в которые я попадал, у вас можно сказать
  полное спокойствие. - Внезапно он снова помрачнел. - Но тебе скажу честно, в таких положениях я еще не оказывался. Дураки, сами лезем в ловушку. - Внезапно Новиков остановил свой джип. - Нет, нам нельзя прямо туда, мы ведем себя как последние дегенераты. Даже без прикры-
  тия.
   - Ты слышал, что он сказал. Если он увидит прикрытие, он убьет ее! - закричал Некрасов. - Мы должны ехать одни.
   - А если мы сунемся туда без прикрытия, он убьет всех нас! - закричал в ответ Новиков.
   Некрасов отворил дверцу машины и стал вылезать наружу.
   - Ты куда?
   - Донская, дом шесть.
   - И что ты собираешься там делать?
   - Не знаю. Если суждено мне сегодня умереть, значит умру. Ира ждет меня.
   Новиков схватил его за плечо в тот самый момент, когда Некрасов почти уже выскочил из салона.
   - Идиот, ты думаешь я не хочу ее освободить. Я все эти годы мечтал о ней. Ладно, поехали и будь что будет. Еще никогда в жизни я не совершал такой ошибки.
   Донская улица затерялась на окраине Москвы и потому казалось, что все забыли об ее существовании. Ее строили давно, так как дома были все обветшалые. Помимо жилых строений это была еще одновременно и промышленная зона - вдоль дороги тянулись корпуса каких-то заводов.
   Они остановились у дома номер шесть. Дом был самый обычный, пятиэтажный, из тех, что назывались в народе "хрущевками". По роду профессии в своей жизни Некрасов не раз попадал в критические ситуации, но никогда он еще не испытывал такого волнения. Он взглянул на Виктора и
  ему показалось, что тот по крайней мере внешне гораздо спокойней его.
   Они поднялись на четвертый этаж, подошли к квартире номер двенаlцать. Прислушались к тому, что происходит. Но за обычной деревянной дверью царила обычная тишина.
   - Я звоню, - сказал Некрасов. Не дожидаясь ответа Новикова, он три раза нажал на кнопку звонка.
   В ответ звонок отозвался громкой трелью, однако никто не спешил отворять им дверь. Некрасов снова надавил на кнопку. Результат оказался тот же.
   - Никого нет, - обескураженно проговорил Некрасов.
   Новиков толкнул дверь, и она открылась. Они вошли в темную узкую прихожую, и им показалось, что впереди раздаются какие-то звуки, а на полу лежат несколько просочившихся из комнаты пятен света.
   - Вперед, - скомандовал Новиков.
   Некрасов сунул руку в карман и сжал рукоятку пистолета.
   Они подошли к двери, из щелей которой пробивался свет. Некрасов резко дернул за ручку и шагнул в образовавшийся проем. Зрелище, которое он увидел, заставило его вздрогнуть от неожиданности.
   Посреди комнаты стоял стол, вокруг него сидело четыре мужчины, включая Брюнета и одна женщина - Ирина. Все пили чай. По крайней мере чашки были наполнены этим прекрасным напитком, на тарелках лежало печенье, вафли, дольки лимона. В углу работал телевизор. Вся эта картина
  напоминала дружную семью за вечерним чаепитием.
   Ирина, увидев мужа, встрепенулась, но не вскочила с места, не произнесла ни слова; судя по всему ее тщательно проинструктировали, как следует ей себя вести.
   - А вот и гости пожаловали к нашему столу. Милости просим, давно ждем, - приветливо сказал Брюнет. - Садитесь с нами, выпейте чайку. С дороги обычно пить хочется.
   - Мы постоим, - отклонил приглашение Новиков. Одну руку он держал в кармане, другой - крепко, до побеления кисти, сжимал чемоданчик с выкупом.
   - Это не вежливо, когда вас приглашают отведать наше угощение, - сделал вид, что обиделся Брюнет. - Мы для вас и стулья приготовили.
   В самом деле за столом пустовали два стула. На столе возле них стояли наполненные чаем чашки.
   - Как видите, - сказал Брюнет, - я свое обещание выполняю: вот вам ваша женщина. Ну а как вы?
   Некрасов, не отрываясь, смотрел на жену. Она сидела между двумя бандитами и тоже не спускала глаз с мужа. Она молчала, но ему показалось, что она хочет что-то сказать ему. Без слов.
   - Садитесь, - в очередной раз пригласил их Брюнет присоединиться к чаепитию. - Не сядете, разговаривать не будем. Хозяин тут я, так что делайте, что вам говорят.
   Новиков неохотно сел на свободный стул. За ним тоже самое сделал Некрасов.
   - Где деньги? - спросил Брюнет. - Хочется посмотреть, как выглядят сто пятьдесят тысяч баксов. Или это все одни слова и у вас их нет?
   Новиков протянул аташе-кейс Брюнету. Тот несколько секунд его держал на весу, словно пытаясь определить вес чемоданчика, затем стал неторопливо открывать. Открыв, торжественно продемонстрировал своим товарищам его содержимое - аккуратно сложенные пачки денег.
   - Я ж вам говорил, что сегодня мы разбогатеем. Надо пересчитать. А вдруг недостача. Предупреждаю: если не будет хватать даже одного доллара, обмен не состоится.
   - Не беспокойся, там ровно, - процедил сквозь зубы Новиков.
   - Проверим.
   - Это долго.
   - А куда нам спешить. Смотрите, как хорошо все сидим. Пока я буду считать, вы чайку попейте. Вот печенье, вафли. Специально для вас покупали. Надо же достойно встретить дорогих гостей. Ну а чтобы ничего
  не случилось, давайте-ка выкладывайте ваши пушки на стол. А то еще
  продырявите кому-нибудь что-нибудь ценное.
   - Только после вас, - отозвался Новиков.
   - Так у нас их нет, - сделал удивленное лицо Брюнет. - Это же незаконно иметь оружие. А мы закон чтим. - Затем его взгляд приковали доллары. - И не жалко вам с ними расставаться? Оставляйте ее у нас, - кивнул он на Ирину, - а я вам верну деньги. Сколько таких по городу бегает, а где вы найдете столько баксов. Я бы на вашем месте крепко
  подумал, опера, что вам важней.
   - Давай-ка кончать нашу чайную церемонию, - сказал Новиков. - Деньги ты получил, верни нам Ирину.
   - Подождите, во-первых, я их еще не пересчитал, а в-вторых, куда торопиться, раз уж мы все вместе собрались, давайте поговорим. Когда еще придеться вот так, в такой приятной кампании. Я вот одной вещи уразуметь не могу. То, что ты, - кивнул он на Некрасова, - за ней пришел, понятно, все же как никак муж. А чего ты приперся, она-то тебе на кой ляд сдалась? Рога тебе навесила. Мне она все рассказала, как у вас тогда вышло.
   - Тебе какое дело. Свое получил - и вали, - огрызнулся Новиков.
   - А я знать хочу, мне же интересно. А то, что я хочу, я всегда получаю. Так что, советую вам по-доброму: раз спрашиваю, говорите. А то передумаю - и обмен не состоится.
   Некрасов бросил взгляд на Новикова; никогда он еще не видел его таким; он был весь красный, словно флаг революции. Было ясно, под каким зарядом напряжения он находился.
   - Я жду, - напомнил Брюнет. - Я хочу знать: почему ты тут оказался?
   - Я люблю эту женщину, - выдавил из себя Новиков. Хотя его слова прозвучали негромко, но все отчетливо услышали их, так как в комнате в ожидании ответа воцарилась напряженная тишина. - Тебе это не понять, - вдруг добавил Виктор.
   - Вот как, думаешь не понять. Так разъясни. Дружок увел у тебя бабу аж десять лет назад. Затем просит у тебя деньги - я же знаю, что это твои. И ты ему их отдаешь. За просто так. Я чуток покантовался в этом гнусном мире, так что не дурак, понимаю, никто ничего даром не делает. Значит, есть тут твой интерес. - Брюнет на несколько секунд замолчал. - Колись, какой интерес?
   - Слушай, у нас был уговор: мы приносим деньги, ты отдаешь нам заложницу. Какое тебе дело до всего остального?
   - Есть, коли спрашиваю. Понять хочу твои мотивы. Не каждый день увидишь фраера, который выкупает чужую жену. - Внезапно он ударил себя по голове, как делает это человек, к которому внезапно пришло озарение. - Как же я сразу не допетрил. - Раз любишь ее, значит хочешь получить назад. А другой такой возможности не будет, когда ее еще раз похитят. Вот вы и договорились: он платит, а потом ею пользуется. Сколько раз? Или навсегда?
   Хотя ситуация была невероятно напряженная, Некрасов не мог не поразиться догадливости Брюнета; знание человеческой породы его не подвело. Теперь Брюнет смотрел на Новикова с довольной ухмылкой, он был явно в восторге от того, что нашел решение этого странного ребуса.
   - Чего молчишь, отвечай, правильно ли я обо всем догадался?
   - Правильно, и что? Не ты один, я тоже имею право получить то, что хочу.
   Некрасов увидел, как полезли изумленно брови Ирины наверх. Он вдруг впервые по-настоящему попытался представить: после того, как она снова обретет свободу, как она отнесется к их уговору? А если он покажется ей низким и подлым, который навсегда уронит его в ее глазах? Но ведь это сделано ради нее, для чтобы вызволить ее из лап бандитов.
   - Здорово! - в восторге от свой проницательности воскликнул Брюнет. - Тогда он увел ее у тебя, а сейчас ты уводишь ее у него. И, кстати, все благодаря мне. А ты даже разговаривать вежливо со мной не желаешь. А я тебе такой подарок презентую. Хоть бы спасибочки сказал. Эх, опер, некрасиво поступаешь. Слышь, Ирина, - вдруг повернулся Брюнет к женщине, - придеться тебе мужика сменить, вот видишь того, - показал он пальцем на Новикова, - он купил тебя за сто пятьдесят кусков. Неужто ты и в прямь столько стоишь? - вдруг задумчиво произнес Брюнет и стал внимательно разглядывать женщину.
   Некрасов не вмешивался в этот разговор, хотя внимательно его слушал. Им вдруг овладел испуг; все это Брюнет затеял неспроста, им движет не только одно любопытство или стремление покуражиться. А потому
  он боялся сделать не то что даже резкий жест, но и резкий вздох; эти парни, которые молча наблюдают за всем происходящем, в любой момент могут затеять что-нибудь страшное. По их позам легко можно догадаться, что они держат руки на пистолетах. А если возникнет перестрелка, то Ирина окажется прямо под перекрестным огнем.
   - Слушай, мне до чертиков надоела вся эта болтовня. Давай завершать этот базар, - сказал Новиков. - Мы уходим. - Он встал.
   - Сидеть, - вдруг резко проговорил Брюнет. - Тут я командую. А мы еще не все до конца выяснили. Или ты забыл, какой между нами длинный счетец?
   Некрасов посмотрел на Новикова и ему показалось, что Виктор близок к тому состоянию, когда человек теряет контроль над собой, и в любой момент может взорваться, совершить необдуманный поступок. Он должен вмешаться в этот нелепый разговор.
   - Брюнет, ты верно обо всем рассудил, - сказал Некрасов, - но для меня самое важное - освободить свою жену. Как умный человек ты должен понимать: есть ситуации, когда все остальные доводы отходят на второй план.
   Брюнет, насмешливо прищурившись, посмотрел на него.
   - И тебя не волнует, что будет потом, кому будет принадлежать она? - кивнул он на Ирину.
   - Волнует, очень даже волнует, но тогда я по крайней мере буду знать, что Ирине ничего не грозит. Сейчас же я не могу быть спокоен ни cекунды. Давай не будем вспоминать прошлое, завершим наше дело мирно и по-честному. Мы принесли деньги, ты отдаешь нам Ирину - и мы навсегда
  расходимся. С такими деньгами у тебя и твоих ребят долго не будет никаких проблем.
   Брюнет вдруг пристально посмотрел на Ирину.
   - Ну а ты что думаешь, получается, что тебя купили. Теперь ты принадлежишь вот ему, - кивнул он на Новикова. - Может, ты не хочешь к нему возвращаться. Оставайся с нами, выделим из выкупа тебе пай. Все по-честному, одинаковую с хлопцами долю. Думаю, они не будут возра-
  жать, с женщиной всегда надо делиться.
   Некрасов смотрел на жену, он понимал, в каком странном и тяжелом положении она сейчас находится. И все же он с волнением ждал ее ответа.
   - Если мой муж действительно заключил такое соглашение, значит у него не было выхода. А слово моего мужа, это и мое слово - вдруг тихо, но решительно проговорила Ирина.
   Брюнет молчал, он смотрел на деньги и думал о чем-то своем. У Некрасова даже затеплилась надежда, что все кончится благополучно, и через несколько минут он сможет обнять жену. А там... Нет, об этом он сейчас не хочет размышлять.
   - Ладно, - вдруг проговорил Брюнет, - в самом деле пора кончать.
   Некрасов радостно встрепенулся и увидел, как расцвело улыбкой лицо Ирины.
   Внезапно дверь за спиной Некрасова распахнулась, и он услышал чьи-то шаги.
   - Руки на стол! - громко и повелительно произнес чей-то голос.
   Некрасов повернулся и увидел нацеленный на себя пистолет. Его держал какой-то мужчина, лицо которого показалось ему смутно знакомым. Некрасов перевел взгляд на остальных сидящих за столом и увидел, что все они держат пистолеты.
   - Спокойно, - сказал Брюнет, - вы же не хотите быть продырявленными. Да еще после такого приятного разговора. Но если трепыхнетесь, вы уж нас извините, но сделаем из вас решето. Деньги мы заберем, но женщину пока оставим себе, принесете 250 тысяч долларов, она будет ваша. Я так подумал: раз вы ее хотите оба, то она стоит гораздо дороже.
   Все сидящие за столом бандиты дружно встали. Вынуждена была подняться и Ирина. Она умоляюще смотрела на мужа, но Некрасов боялся пошевелиться; он был абсолютно беспомощен под нацеленными на него дулами
  пистолетов. Только сейчас он заметил, что жена скована наручниками с одним из преступников - молодым высоким и судя по телосложению, очень сильным парнем.
   Внезапно Новиков бросился на ближайшего от себя бандита, пытаясь выбить у него пистолет. Раздался оглушительный звук выстрела, но кто стрелял и в кого было не разобрать, так как мгновенно все смешались в одну кучу-мала. Некрасов попытался выбить пистолет у того самого парня, что конвоировал жену. Но тот опередил его и ударил его рукояткой по голове. Вдруг погас свет, Некрасов несмотря на сильную боль, рванулся в сторону Ирины. Но получил еще один удар, на этот раз в грудь и отлетел в сторону.
   - Ирина! - закричал он.
   - Валера! - услышал он в ответ.
   Он плохо видел, что происходит, но кажется Новиков продолжал сражаться. Однако силы были слишком неравны, вся преступная рать почти мгновенно исчезла за дверью. Некрасов и Новиков почти одновременно рванулись к ней, но тщетно; она была заперта. Совместными усилиями они
  попытались ее вышибить, но она оказалась крепкой и выдержала их напор. Лишь с третий попытки дверь поддалась. Однако время было безнадежно потеряно; когда они выскочили на улицу, бандитов уже не было. Зато
  привлеченные шумом выстрелов и борьбы, из соседних квартир высыпали жильцы. Кто-то из них громко предложил немедленно вызвать милицию. Так как в их планы не входило встреча с коллегами, Некрасов и Новиков поспешили сесть в джип и умчаться от этого места подальше. Только через
  минут десять они остановились, посмотрели друг на друга. По лицу Новикова размазалась кровь, Некрасов же чувствовал боль от удара по голове и груди. Они молчали, так как желание говорить не испытывал ни тот, ни другой.
   - Ладно, - вдруг сквозь зубы процедил Новиков, - продолжим наши игры.
  
   Глава четвертая
  
   Новиков привез Некрасова в свою квартиру, вернее в огромные трехкомнатные апартаменты, обставленные не только очень дорого, но и очень красиво. Будь ситуация иной, Некрасов бы немало времени уделил осмотру
  жилища бывшего друга. Ирина очень любила создавать уют, постоянно что-то переставляла в комнатах, ищу наиболее гармоничное сочетание мебели. С ее подачи он тоже увлекся этим занятием. И всякий раз, приходя в гости, они тщательно изучали внутреннюю компоновку новой для себя среды обитания.
   Но сейчас Некрасову было не до красот квартиры Новикова. Хотя голова продолжала болеть, он не обращал на боль никакого внимания. Ярость и отчаяние клокотали в нем, он видел Ирину, она была от него на расстоянии вытянутой руки. И он не сумел ее спасти, вырвать из грязных
  лап бандитов.
   В схожем состоянии находился и Новиков. Первым делом он открыл бар, достал бутылку коньяка, два больших бокала, которые наполнил до краев. Один оставил себе, другой - протянул Некрасову.
   - Если я сейчас не тяпну, то я за себя не отвечаю.
   Они оба одним глотком осушили бокалы. Однако на Некрасова коньяк подействовал не больше, чем если бы он выпил воды; внутренее возбуждение подавляло воздействие алкоголя, оно было гораздо сильней, чем самые крепкие напитки.
   - Если мы немедленно не предпримем какие-нибудь действия, я просто не выдержу этого напряжения, - сказал Некрасов.
   Новиков взглянул на него.
   - Я убью этого подонка при первой же встреч, - мрачно произнес он. - Ты заметил, кто там был еще? - вдруг спросил он.
   - Нам было их слишком много.
   - Там был Ястреб, я сразу узнал его. Помнишь этого бандюгу? Он пришел с пистолетом в руках.
   - Ястреб, - невольно Некрасов вздрогнул. - Ну, конечно, То-то мне его рожа показалась знакомой. У него репутация жестокого человека. Что они могут сделать с ней? Деньги они получили. Им ничего не мешает... А мы тут сидем и ничего не делаем, хлебаем коньяк. - Некрасов с негодованием отодвинул от себя бокал с коньяком, который только что снова наполнил Новиков.
   - А что мы должны делать, куда ехать? - огрызнулся Новиков.
   - Да я не знаю куда! - вдруг закричал Некрасов. - Мы здесь, а они может быть в этот момент насилуют Ирину. - Не контролируя себя, он бросил стоявший рядом бокал в висящее прямо напротив него зеркало. Вместе с бокалом оно разлетелось на множество осколков.
   Это привело его в чувство. Он взглянул на рассыпанные по полу зеркальные частицы - молча направился к выходу. Несколько мгновений Новиков смотрел ему вслед, затем побежал за ним в догонку.
   - Ты куда? - схватил он его за локоть.
   - Освобождать жену.
   - Но куда ты собираешься ехать?
   Некрасов на миг остановился.
   - Валерия сказала, где его дом. Ничего другого мы все равно не знаем.
   - Ты понимаешь, что это равносильно самоубийству.
   - Плевать! Ты что не понимаешь, что происходит! - закричал Некрасов. - Моя машина далеко, дай мне твой джип. Останусь в живых, верну.
   - Да, подожди ты, я же не могу тебя отпустить одного в таком состоянии. Ты хуже вдрызг пьяного. Мы должны прикинуть, что делать? В одну ловушку мы только что угодили, угодим в другую.
   Некрасов отрицательно покачал головой.
   - Я не могу ни о чем думать, там на месте все станет ясно. Я либо умру, либо ее освобожу. Мне все равно, без нее я больше не хочу жить ни дня. Ни минуты.
   Они мчались через весь город. Ночная Москва сияла огнями, центр был залит океаном света. Они превысили скорость, их остановил милицейский патруль. Некрасов показал им свое удостоверение. "Мы на важном задании, идем по следу преступников". - сказал он. Их отпустили.
   - Хорошо работать в органах, можно сколько хочешь жать на газ, - прокомментировал эпизод Новиков. Это были чуть ли не единственные слова, которыми они обменялись за весь путь; они даже почти не смотрели друг на друга. Их вдруг снова разделило отчуждение.
   Москва кончилась, а вместе с нею кончились и огни. Теперь они мчались по дороге почти в полной темноте, только свет фар освещал им путь. Новиков гнал машину, выжимая из ее мощного мотора все запрятанные внутри него лошадиные силы. Пару раз их так подбросило на рытвинах, что они едва не вылетели из салона. Наконец показалась табличку с надписью "Пионерский". Новиков сбавил скорость, они въехали в поселок.
   Он был довольно большой, но совершенно не освещенный, словно живущие тут люди, не нуждались в свете. Найти что-либо в такой темноте было более чем проблематично. Проплутав немного по улицам, Новиков ос-
  тановился.
   - Манекенщица сказала, что рядом с домом - водонапорная башня. Мы проехали весь поселок, но не обнаружили никакой башни. Куда она подевалась и куда в этой связи нам теперь ехать? И спросить некого. Эти придурки не ведут никакой ночной жизни, все дрыхнут, как после общей
  попойки, - зло проговорил он.
   - Надо искать, - упрямо произнес Некрасов.
   - А если эту башню к чертовой матери снесли.
   - Вряд ли. Не та сейчас ситуация в стране, чтобы сносить целые башни.
   - Она могла сама обвалиться.
   Некрасов отворил дверцу, но Новиков не позволил ему выйти.
   - Хватит эти свои фокусы. Мы и так наделали массу глупостей. Дождались бы утра, я бы взял своих ребятушек. А теперь мы одни против этой ватаги. Если, конечно, она здесь.
   - Здесь, - убежденно сказал Некрасов.
   Новиков изумленно взглянул на него.
   - Да откуда ты можешь знать?
   - Я чувствую, что Ирина рядом. Где-то совсем близко.
   - Ты что, пока мы ехали сюда, заделался экстрасенсом?
   - Нет, но я чувствую. Иногда бывает такое.
   - Ладно, коли так, давай искать дальше.
   Башню они обнаружили минут через десять. Она благополучно возвышалась над домами, хотя в окружающим кромешном мраке, заметить это не такое уж высокое сооружение было непросто, так как она почти полностью
  сливалась с темнотой. Теперь оставалось последняя задача - обнаружить сам дом.
   Она оказалась не такой уж сложной. Некрасовым вдруг овладело непонятно откуда взявшееся чутье, которое вело его прямо к цели. Миновав несколько спящих домов, он остановился возле ворот одного из них.
   - Я чувствую, это здесь, - произнес он.
   Новиков посмотрел на него, но ничего не сказал.
   Вместе они всматривались в темноту, пытаясь разглядеть едва проступающие контуры дома. Во мраке было трудно определить его размеры. Но то, что он был обитаем, свидетельствовал слабый свет в одном из окон.
   - Лезем, - сказал Некрасов, хватаясь рукой за доски забора.
   - Подожди, давай хоть посмотрим, что творится вокруг.
   - Как хочешь, можешь смотреть сколько угодно. Я лезу, - тоном, в котором не была ни нотки сомнений, проговорил Некрасов.
   - Ладно, черт с тобой, полезли.
   Но взобраться на забор оказалось не так-то просто, так как он был очень высоким. Сделать самостоятельно Некрасову это не удалось.
   - Подсади, - попросил он Виктора.
   Тот подставил ему свою спину, Некрасов залез сначала на нее, затем уцепился за край доски и стал подтягивать вверх свое тело. Он уже давно отвык от таких упражнений, сидящая работа следователя больше не требовала от него подобных подвигов. И сейчас он проклинал себя за то,
  что нередко под разными предлогами пренебрегал положенными тренировками в спортзале.
   Ему все же удалось подтянуть тело к верхнему краю забора, а затем перебросить ее на другую сторону. Он не стал слезать вниз, а просто спрыгнул, ударившись о землю. Но, несмотря на боль, тут же вскочил, подошел к воротам и опустил защелку вниз, но не стал их широко открывать, боясь, что они могут громко заскрипеть и тем самым выдадут их появление. В образовавшуюся щель не без труда протиснулся Новиков.
   Они, как и встарь, без слов понимали друг друга. Некрасов побежал на цыпочках к освещенному окну, Новиков - тоже на цыпочках - к крыльцу.
   Некрасов подобрался к окну, оно оказалось и закрытым и занавешенным шторами из-за чего он не мог видеть и не слышать, что происходит в доме. Немного пониже форточки он заметил, что занавески слегка расходятся. Он стал искать, на чтобы ему встать.
   Поиски быстро увенчались успехом, буквально в нескольких метрах он наткнулся на брошенное кем-то ведро. Он встал на него и заглянул в окно. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. В комнате находилось несколько мужчин и Ирина. Она была в нижнем белье - трусиках и
  бюстгалтере и ему показалось, что руки у нее связаны. Один из находящихся там парней подошел к ней и приставил к ее губам стакан скорее всего наполненный водкой. Ирина, сопротивляясь, энергично замотала головой, в ответ тот ударил пленницу по лицу и снова стал заставлять ее
  пить.
   От ненависти к этим людям, Некрасов резко выхватил из кармана пистолет и не удержался на своем постаменте. Он упал на землю, а ведро с грохотом покатилось, словно мяч, по участку.
   Внезапно на него метнулась чья-то тень; по-видимому, человек выбежал из расположенного рядом с домом пристройки. При ударе о землю пистолет выпал из рук Некрасова, и теперь он был безоружным к тому же
  в лежачем положении. В руках же нападавший держал металлический прут, который он поднял над собой, дабы обрушить его на голову Некрасова. Еще одно мгновение и все для него будет кончено, мелькнула у него
  мысль.
   Выстрел в этой тишине прозвучал особенно оглушительно, подобно грому. Мужчина с прутом зашатался, выронил свое смертоносное оружие и
  упал. Из дома выбежало сразу несколько человек. Кто-то направил на них мощный фонарик.
   - Это они, тикаем! - раздался чей-то возглас.
   - Уводи бабу, - приказал кто-то.
   Луч фонарика высветил лежащий на земле пистолет, Некрасов заметил свое оружие и бросился к нему. Но увидел его не только он, один из бандитов тоже решил им овладеть. Некрасов опередил его всего на мгновение, но его не хватило на то, чтобы поднять пистолет, так как в этот
  миг на него налетел противник. Он оттолкнул следователя, но Некрасов успел отбросить пистолет ногой в сторону. Они снова столкнулись друг с другом в рукопашной схватке. Это был молодой и достаточно крепкий парень. Некрасов попытался уложить его полузабытым приемом, но он полу-
  чился только на половину; тот упал, но потащил его за собой.
   Некрасов никак не мог освободиться от своего противника, так как парень цепко ухватился за него. Краем глаза Валерий заметил, что Виктор не без труда отбивается от высокого бандита. Они держали друг друга за плечи, при этом каждый пытался повалить другого на землю.
   Внезапно силы у Некрасова утроились, он вдруг увидел, как из дома двое бандитов вывели Ирину. Он отбросил от себя держащего его парня, поднял с земли пистолет и устремился к жене.
   Но не успел, его опередили. К Ирине подбежал один из бандитов и приставил к ее виску пистолет.
   - Сделаешь к ней еще шаг, пристрелю эту сучку! - прорычал он.
   Некрасов в нерешительности замер. Ирина была от него всего в трех метрах, и он не мог приблизиться к ней ни на сантиметр.
   - Уходим, все к машине! - приказал мужчина, держащий пистолет у виска Ирины.
   Это не был Брюнет, его вообще не было видно, но Некрасов узнал этого человека: это был Ястреб.
   Рядом с Некрасовым, тяжело дыша, теперь стоял и Виктор и смотрел, как уводят женщину, ради которой они только что рисковали своими жизнями. В руке Виктор, как и Некрасов, сжимал пистолет, но на данный момент это были абсолютно бесполезные игрушки, которые нельзя было применить по назначению.
   Они молча наблюдали как растворялись бандиты в темноте. Некрасов сделал пару шагов, но тут же послышался предупреждающий крик: "Я же сказал тебе, поганый мент: ни с места".
   - Сволочи! - выругался Новиков.
   Некрасов от испытываемого им бессилия готов был заплакать.
   Внезапно раздался шум заводимого мотора, затем характерный звук отъезжающей машины.
   - Бегом! - толкнул Некрасова Новиков.
   Они побежали к джипу. Когда они влезли в него, автомобиля с бандитами и Ириной уже не было видно. Но дорога из поселка была единственной. Новиков сорвал с места машину так стремительно, что Некрасов не успел закрыть дверцу и едва не вылетел наружу.
   В этот ночной час дорога была совершенно свободной. Новиков гнал свой джип на предельной скорости. Они просто каким-то чудом вписались в поворот, буквально несколько сантиметров, и машина вылетела бы с полосы и врезалась бы в бетонные ограждения.
   Преследуемый автомобиль они нагнали минут через восемь. Новиков попытался его обойти, дабы преградить им дорогу, но за рулем в той машине сидел опытный шофер, он внимательно следил за их маневрами и не давал опередить себя на узкой ленте шоссе. Такая безрезультативная погоня продолжалось довольно долго, но и преследователи и преследуемые понимали, что исход поединка должен решиться до того, как они окажутся на кольцевой дороге. Там много развязок и уйти от преследования гораздо легче.
   - Держись, - сказал Некрасову Новиков. - Либо сейчас, либо никогда. - Он вдавил ногу до упора в педаль газа и бросил джип в промежуток между преследуемой машиной и бетонным бордюром. Но в этот момент раздался выстрел, что-то ударило в машину, и она, мгновенно потеряв управление, сделала какой-то немыслимый вираж.
   Они спаслись лишь благодаря реакции Новикова, который изо всех сил ударил по тормозам и в самый последний миг сумел вывернуть руль, и джип вместо того, чтобы врезаться в бетон передним бампером, встал к нему боком, ударившись по касательной. Несколько секунд они сидели,
  переживая случившееся. Затем оба выскочили из салона. Машина с Ириной стремительно удалялась от них; еще несколько секунд и исчезли из виду ее задние огни.
   Новиков вытер пот со лба, подошел к переднему колесу.
   - Колесо пробили, гады, - прокомментировал он ситуацию. - Придеться ставить запаску.
   Они молча работали, говорить было не о чем, да и не хотелось. Наконец они справились с колесом.
   - Можно ехать, - сказал Новиков.
   - Куда? - безнадежно проговорил Некрасов.
   Новиков о чем-то задумался. Затем внезапно хлопнул Некрасова по плечу.
   - Мы же кое-что забыли около того дома.
   - Что забыли? - недоуменно посмотрел на него Некрасов.
   - Там же остался раненный, я помню, как он жалостно стонал. Эти подлецы бросили своего товарища.
   - Едем! - воскликнул Некрасов. Как же он сам не подумал о нем.
   Они обнаружили раненного в доме, он пытался оказать себе помощь, остановить кровь. Завидев их, он было сделал попытку принять боевую стойку, но резкое движение вызвала сильную боль, и он решил сдаться на милость победителям.
   Некрасов в своей жизни перевидел немало всяких ран. Он осмотрел эту и пришел к выводу, что она не серьезная. Пуля по касательной задела плечо и если принять своевременно все необходимые меры и прежде всего применить антисептику, через месяц раненный забудет о случившим-
  ся, как о неприятном сне.
   В свое время его мать затратила немало времени дабы обучить его самым необходимым действиям по оказанию помощи. Парень показал им, где аптечка, там нашлось все необходимое для первоначального лечения. Некрасов обработал рану, затем перевязал.
   - Поедешь с нами, - сказал он парню. - И веди себя тихо. Ты понял?
   Парень кивнул головой, кажется, он в самом деле собирался вести себя тихо.
  
   Глава пятая
  
   Пока Новиков вел машину, Некрасов попытался допросить пленника. Однако парень так ничего и не сказал, тряска резко усилила боль в раненном плече, и он не мог говорить, только без конца стонал. Некрасов видел, что он не притворяется, ему в самом деле тяжело.
   Они привезли его в холостяцкую квартиру Новикова. Парень был в сознании, он по прежнему беспрерывно издавал стоны и, несмотря на их усилия, ничего другого не хотел произносить.
   Некрасов еще раз выступил в качестве врача: осмотрел рану, промыл ее, сменил перевязку. Пуля прошла на вылет, и он снова убедился, что ничего серьезного парню не грозит. Новиков молча наблюдал за действиями Валерия.
   - Ну как он? - спросил Виктор.
   - Он ослаб от потери крови, а так ничего страшного, от таких ран оправляются быстро. Но сейчас он все равно не способен ничего говорить. Придеться ждать пока он восстановит силы. Только потом можно будет его допросить.
   - Что ты предлагаешь?
   - Надо положить его спать до утра, а нам ждать, когда он полностью придет в себя, - хмуро произнес Некрасов.
   Они вместе отнесли его в соседнюю комнату, положили на диван. Парень почти сразу то ли заснул, то ли впал в забытьи. Впрочем, в его положении разницы между этими двумя состояниями была минимальная.
   Пока продолжалась погоня, пока они везли раненного в квартиру к Новикову, Некрасов чувствовал некий прилив сил, огорчение от неудачи амортизировалось необходимостью что-то постоянно делать. Но сейчас
  наступила пауза, а вместе с ней началась психологическая ломка, так как преград для чувства отчаяния, которое им подспудно владело все это время, больше не было.
   Он сел на диван.
   - Если в ближайшие два дня мы не освободим Ирину, я застрелюсь, - решительно сказал он.
   Новиков вместо ответа налил в рюмку коньяку.
   - Будешь?
   - Мне это не поможет. Как ты не понимаешь, что мне уже ничего не поможет. Куда они ее повезли? А ты видел, как они обращаются с ней? Я виноват, а ты был прав. Если бы мы не стали спешить, взяли кого-нибудь на подмогу, она бы была уже с нами. Это я, я во всем виноват!
   Некрасовым вдруг овладело нечто вроде истерики, он все повторял и повторял фразы про свою вину. Причем, с каждой новой фразой его вина становилась все более великой и непростительной.
   - Я его застрелю, а потом застрелюсь сам! - вдруг воскликнул он.
   Он достал пистолет и быстро направился к комнате, где находился раненный бандит. Новиков догнал его уже у самых дверей.
   - Ты окончательно сбрендил! - Он отнял у него оружие, затем крепко схватил за запястья и почти силой потащил обратно. Впрочем, Некрасов и не сопротивлялся.
   - Выпей! - теперь уже приказал Новиков.
   Некрасов покорно выпил коньяк. Внезапно крепкий напиток благотворно подействовал на него, вызвав неожиданную реакцию: упадок сил и даже сонливость. Он сидел на диване в полной прострации и почти не
  ощущал самого себя. Как будто вместо него сейчас в комнате находилась кукла в его облике и в его одежде.
   - Не понимаю я иногда тебя, - вдруг задумчиво произнес Новиков.
   Некрасов удивленно посмотрел на него.
   - Чего тебе не понятно, мой старый друг? - вяло спросил он.
   - Неужели ты в самом деле так ее любишь, что готов из-за нее покончить с собой? Я все смотрю на тебя и не могу понять: то ли это такая игра, то ли это на самом деле.
   - Тебе не понять. Если с ней что-то случится, я не представляю, как буду жить. Я не хочу без нее жить - вот и весь сказ.
   - Я ее тоже люблю. И когда она от меня вдруг ушла, я тоже так думал. Но прожил же я без нее десять лет. И как видишь не так уж плохо. - Новиков кивнул на окружающее их великолепие. - Жизнь не кончается даже если от тебя уходит любимый человек, в ней есть еще много других
  дел и радостей. Просто это надо вовремя понять, не погружаться с головкой в одно чувство. Нельзя чтобы тобою овладело бы отчаяние.
   - Если ты так думаешь, то тебе этого не объяснить. Да, ты любил ее, но совсем не так, как я. В тебе тогда и сейчас любит ее твое самолюбие и честолюбие, а во мне душа. Ты до сих пор не можешь погасить обиду от того, что она ушла от тебя. На самом деле ты любишь себя, а не ее. - Некрасов безнадежно махнул рукой.
   - То есть, говоря прямо, я в твоих глазах не более чем себялюбивый чурбан.
   - Дело не в чурбане, просто тебе не повезло, а мне повезло. Я встретил своего человека, а ты не встретил. Я думаю, если бы это не случилось, я был бы таким. Если любовь настоящая, она очищает, а если оно себялюбие, то лишь усиливает это чувство.
   - Значит по твоему все мои беды - от невезения. И в чем же мое вечное невезение? - В голосе Новикова вдруг послушалась самая настоящая ревность.
   - Я любил и люблю самую прекрасную женщину в мире, и эта женщина любит меня. - Внезапно Некрасов как-то по другому, чем до этой секунды посмотрела на Новикова, на его губах словно цветок, расцвела улыбка.
   - Ты был и остаешься до конца своих дней романтиком, - усмехнулся Виктор. - Вроде бы с виду нормальный мужик, а приглядишься - живешь в каком-то несуществующем мире. Ты напоминаешь героя какого-то старинного романа. Ты живешь в каком-то нереальном мире.
   - Ты не прав, мир, в котором я живу, на самом деле гораздо реальней, чем твой. Разве ты сам не находишься в погоне за ним. Иначе, почему мы находимся сейчас рядом. Ко мне недавно пришла одна мысль: а зачем тебе, собственно, понадобилась после стольких лет Ирина, ведь
  нехватку женщин ты, как я понял, не испытываешь.
   - И зачем? - с неподдельным интересом спросил Новиков.
   - Ты всю жизнь находился в подсознательном поиске за этим, как ты говоришь, нереальном миром. Ты всегда мечтал его найти, но у тебя ничего не получается. И это выводит тебя из себя: у тебя есть все вроде бы все, а вот этого нет. А ты не привык к такому, твое самолюбие не позволяет тебе смириться с тем, что что-то ты можешь получить. Но если
  ты думаешь, что заполучив Ирину, ты войдешь под своды этого мира, то глубоко заблуждаешься. Поверь мне, таким образом туда не попадают. Я там был, да несмотря на все, что сейчас творится, и теперь нахожусь в нем. А потому знаю, это точно. Виктор, ты ошибся в выборе пути.
   - Что же я по-твоему должен сделать?
   - Не знаю. Еще тогда, десять лет назад, я был уверен, что однажды окажусь где-то не там, где был до сих пор, что тот мир, в котором я жил, временный. А ты в это никогда не верил, для тебя любовь - это только то, что получаешь ты.
   - А тебе это не важно?
   Некрасов пожал плечами.
   - Если я скажу, что не важно, ты же не поверишь. Но по большому счету так оно и есть. Только понимаешь это не всегда, нужно пройти через такие вот испытания, дабы это стало бы ясно.
   - Что же тогда по твоему любовь?
   Некрасов задумался.
   - Любовь - это когда другой становится для тебя важней, чем ты сам для себя.
   Несколько мгновений Новиков молчал.
   - Ты полагаешь, такое возможно? - Виктор как-то странно, не очень уверенно, засмеялся.
   - Знаешь, реши этот вопрос сам. Я его для себя решил.
   Некрасов закрыл глаза, давая понять тем самым, что разговор окончен. Но завершить его ему не удалось, он вдруг продолжился внутренним диалогом. А в самом деле, что для него Ирина, какое место она занимает в его жизни? Почему ему так упорно кажется, что без нее для него жизнь теряет всякий смысл? За все годы их союза он не задавал себе эти вопросы, он просто наслаждался нежданно и, как ему казалось, незаслуженно выпавшим счастьем. Ведь он ничего не сделал, дабы его заслужить. И может быть, это испытание и есть та самая требуемая от него плата за весь этот период неземного блаженства? В таком случае он готов заплатить столько, сколько от него потребует рок, сатана, бог или кто-там еще, кто управляет его судьбой. Его недавняя истерика, вопли, что он немедленно покончит с собой - полная чушь, просто сдали нервы. Конечно, если с Ирой случится нечто страшное, он не будет жить дальше один - без нее все дальнейшее теряет полный смысл. Но до тех пор пока она
  жива, он не имеет права так распускаться.
   Он вдруг вспомнил, что по соглашению с Виктором, они с Ириной должны расстаться. Почему-то об этом он все время забывал. Но в любом случае это расстование только формальное, их души будут по-прежнему неразделимо вместе. Да и иногда они же смогут видеться; он будет
  знать, что она недалеко и что с ней все в порядке. Он нисколечко не сомневается в том, что Виктор обеспечит ей райские условия. Правда он, Некрасов, сильно сомневается, что она согласится их принять и уж тем более они сделают ее счастливой.
   Некрасов открыл глаза и посмотрел на Новикова. Тот стоял у окна, в руке держал наполненный наполовину бокал с коньяком и смотрел на улицу. Его лицо было задумчивым, он явно о чем-то размышлял. Интересно о чем? задал себе вопрос Некрасов. Когда-то они были так близки, что могли читать мысли друг друга, но теперь он даже смутно не представляет, что творится в голове и в душе бывшего друга. Он, Некрасов, всегда сожалел, что их дружба не выдержила испытание любовью, все эти годы ему не хватало рядом с собой такого человека, это вакантное место в его жизни так и осталось незанятым. Но теперь им вряд ли удастся восстановить былые отношения, между ними снова встает, как и в старь, Она.
   Некрасов почувствовал, что устал так, что нет даже сил пошевелить рукой. Он вдавил лицо в мякоть дивана и через несколько секунд уже спал.
   Он проснулся от какого-то легкого шума. Открыл глаза и увидел, что напротив него в кресле спит Новиков, держа в руке так и недопитый коньяк. Некрасов прислушался; этот звук исходил не от мерно дышащего Виктора, он имел какой-то другой источник.
   Некрасов встал и, стараясь не шуметь, двинулся к двери. Он отворил ее и оказался лицом к лицу с раненным парнем. Как он выбрался из комнаты было непонятно, ведь они закрыли ее на ключ.
   В руке парень сжимал кухонный нож. Завидев Некрасова, он поднял его над головой и устремился на него.
   Если бы парень был бы ранен не в правое, а в левое плечо, а потому вынужден был держать нож левой рукой, для Некрасова эта встреча могла бы завершиться весьма плачевно. Но левой рукой парень владел не слишком хорошо, он не очень ловко опустил нож на Некрасова и тому удалось перехватить его кисть, лишь слегка порезавшись. Некрасов со всей силой, что он сумел в данный момент собрать внутри себя, дернул руку нападавшего вперед и завел ее за его спину. Тот издал пронзительный вопль и выронил свое оружие смерти.
   На крик из комнаты выбежал Новиков, он ударил парня кулаком по раненному плечу, и на этот раз его крик, наверное, был слышен в самых отдаленных концах города. Он лежал не полу и, словно змея, извивался от боли.
   - Каким образом он выбрался из комнаты, ключ же в моем кармане? - удивился Новиков, доставая ключ из кармана брюк.
   - Наверное, он из тех ребят, что умеют открывать замки без ключей, - предположил Некрасов. - Нам надо все же его допросить, хватит с ним церемониться. Его лечишь, а он на тебя с ножом.
   Парень продолжал стонать, правда уже чуть потише. Кажется, он прислушивался к разговору, что вели Новиков и Некрасов. Новиков довольно грубо стал поднимать его, тот вяло сопротивлялся, в данной ситуации явно предпочитая оставаться лежать на полу.
   - Если сейчас не встанешь, еще раз замачу тебя, прямо в твою рану, - предупредил Новиков.
   Это подействовало, парень нехотя стал подниматься.
   - Иди туда, - приказал Новиков, показывая на открытую дверь в комнату.
   Еще вчера ночью они обыскали его, но никаких документов не обнаружили, самая интересная находка оказалась довольно пухлой пачкой долларов. Больше ничего существенного они не обнаружили.
   - Для тебя будет лучше, если ты четко, ясно, а главное правдиво станешь отвечать на наши вопросы, - сказал Новиков тем знакомым Некрасову тоном, которым он разговаривал, когда работал оперативником. -
  Будешь говорить?
   - Я все скажу, - согласился с таким вариантом парень, переводя настороженный взгляд с одного на другого.
   - Имя, фамилия? - начал привычный допрос Некрасов.
   - Денис Коломийцев, - неожиданно довольно бодро ответил парень.
   - Давно в банде Брюнета?
   - Месяц.
   - Сидел? - спросил Некрасов.
   Коломийцев неохотно кивнул головой.
   - За что?
   - Киоск обчистил. Дали год.
   - Ладно, - снова вмешался Новиков, - с биографией твоей пока покончили. Теперь говори: куда повезли женщину, где она сейчас?
   - Не знаю.
   Новиков, выставив вперед свои увесистые кулаки, двинулся на него.
   - Ей богу, не знаю.
   Парень даже побледнел, и этой бледности, а не его словам Некрасов поверил, что он в самом деле не знает, куда повезли Ирину. Значит, ее след снова обрывался.
   Между тем Новиков уже вплотную подошел к Денису и был готов начать воспитательную работу.
   - Постой, он кажется в самом деле не знает, - поспешно произнес Некрасов.
   - А мне кажется знает, только почему-то не хочет с нами поделиться. Сейчас он все нам выложит.
   Новиков размахнулся, но в последний миг Некрасов перехватил его руку.
   - Ты что, жалеешь этого паршивого щенка, мы же ищем твою жену, - удивленно проговорил Новиков.
   - Я думаю, он не врет и не знает, где Ира. Ты помнишь Ястреба, он многому научился у Брюнета. Кстати, а почему Брюнета не было в том доме? - спросил он у Коломийцева.
   - Он сказал, что ему надо уехать по срочному делу.
   - По какому?
   - Я не знаю, клянусь, не знаю!
   На этот раз его слова прозвучали столь искренне, что им поверил даже Новиков.
   - Придеться идти в обход, - вздохнул он.
   Некрасов кивнул головой, он был согласен с ним.
   - Слушай меня внимательно, - сказал Новиков, вплотную приблизившись к Коломийцеву, - твое будущее - в твоих грязных руках. Поможешь нам, мы тебе поможем избежать тюряги, будешь водить нас за нос - сядешь на большой срок. Не тот, что получил после ограбления киоска. Это я тебе гарантирую. Ты меня понял?
   Его кулак прочертил дугу в опасной близости от раненного плеча Коломийцева, и парень с большой опаской следил за его перемещениями.
   - Я все скажу, что знаю, - заверил он.
   - Тогда начнем. Хорошенько подумай, куда твои кореши-бандиты могли отвезти Ирину. Мы уже выяснили, что ты точного адреса не знаешь. Но ты месяц вращался в этом аристократическом обществе. Припомни все те
  места, где могут находиться твои друзья.
   Коломийцев молчал, он явно не горел желанием поделиться своими сведениями.
   - Чего молчишь, ты кого-то боишься? - спросил Некрасов, внимательно отслеживая выражение его лица.
   Парень слегка кивнул головой.
   - Ястреба? - догадался Некрасов. По тому, как вспыхнули глаза Дениса, он понял, что его предположение верно.
   - Он страшней Брюнета, - нехотя признался Коломийцев.
   - То, что он страшный тип, это мы знаем. А ну говори, - внезапно к Некрасову пришла догадка, от которой у него сразу же стало холодно внутри, - Ястреб домогался Ирину, что он хотел с ней сделать?
   - Она почему-то ему очень не нравилась, он постоянно ей угрожал, обещал изнасиловать. Если бы не Брюнет, то ей было бы совсем плохо. Он не позволял ему ничего ей делать, он говорил, что пока выкуп не получим, она должна быть целехонькой, как цыпленок-бройлер.
   - А после выкупа, что он собирался с ней сделать? - продолжал допытаться Некрасов.
   - Я слышал однажды, как он сказал Ястребу, что ее вам не вернет.
   Новиков и Некрасов посмотрели друг на друга. Виктор снова надвинулся, как скала на корабль, на парня.
   - В общем так, хочешь чтобы для тебя все обошлось, говори, где искать Брюнета?
   - Да не знаю я ничего про Брюнета, - заскулил Коломийцев, - он всегда появлялся словно спустился с неба и так же исчезал.
   Это было похоже на правду, поэтому продолжать расспросы о местонахождении Брюнета, было бессмысленно.
   - Давай дальше, ты у нас молодец, - сказал Новиков, - кое-что начинаешь вспоминать. Оставим пока Брюнета, давай про Ястреба. Думай, где его искать?
   - Да откуда мне про то знать, он со мной почти и не разговаривал.
   - Я тебе говорю: напряги мозги!. Иначе!.. - рявкнул вдруг Новиков и взмахнул кулаком.
   - Гришка может знать, - вдруг поспешно сказал Коломийцев.
   - Кто такой Гришка?
   - Ну тоже из наших, только он поближе был к Ястребу и даже Брюнету. Такой большой, он самый сильный у нас. У него еще шрам на левой щеке.
   - Помню его, ты прав, в самом деле громила. Ладно, как выйти на Гришку? Где живет?
   - Где живет не знаю?
   - Опять ты за свое, - снова рявкнул Новиков. - Других слов что ли не выучил. Учти, мне это может очень скоро надоесть.
   - Ну почему вы не верите. Я правду говорю. Где живет не знаю, знаю, где баба его проживет. Он меня однажды к ней привел, вроде как похвастать. Ничего, красивая. - Совершенно неожиданно глаза парня засверкали, как два фонарика.
   - Уже теплее. Говори адрес.
   - Она тут рядом живет в нескольких от вас кварталах. Улицу и дом номер не помню, но найти смогу. Я тогда все хорошо попытался запомнить, думал может удастся подкатиться к ней, - вдруг разоткровенничал он.
   - Ну ты даешь, у друга баба отбивать, - проговорил Новиков. - некрасиво поступаешь. Впрочем, не ты один такой, - посмотрел Виктор на Валерия. - Поедешь с нами, будешь гидом. А заодно и свою красотку навестишь. Может, в самом деле обломится.
   Эта мысль явно пришлась Коломийцеву по душе, и он уже более живо задвигался в кресле.
   Виктор отвел Некрасова подальше от парня.
   - Я вызову кое-кого из своей охраны, он ловкий парень, будет следить за ним, - кивнул он на Коломийцева. - А вообще, что с ним делать?
   - Сейчас не до этого, потом решим. Но отпускать его нельзя, ты можешь найти для него такое место, откуда он не сбежит?
   - Найдем. У меня есть склад на окраине города, там отличная сигнализация, оттуда он уже никуда не денется.
   Новиков позвонил охраннику; тот жил неподалеку и примчался по зову хозяина минут через десять. Это был молодой мужчина, нельзя сказать что могучего телосложения, но достаточно сильный.
   - Николай, - представился он, - лучше Коля
   - Ты должен не спускать глаз с этого парня, - поставил Новиков перед ним задачу. - Если он что-нибудь попытается выкинуть, действуй по обстоятельствам.
   - Понял, шеф, - кратко отозвался Николай.
   - Все, поехали, - сказал Новиков.
   Коломийцев без колебания показал на приметный, недавно построенный дом.
   - Точно в этом? - не поверил Новиков.
   - В этом, - уверенно произнес парень.
   - Здесь шикарные квартиры, я сам хотел ее купить тут, да обломался, когда узнал, какие тут цены, решил, что лучше поберечь деньги, - пояснил Новиков. - Ладно, говори, какая квартира?
   - На третьем этаже, прямо напротив лифта.
   - Пойдем, - кивнул Новиков Некрасову. - А ты введи этого красавца, - приказал он Николаю.
   Вход в дом преграждала дверь с кодовом замком. Но когда они подошли к ней, из подъезда вышел мужчина с огромной собакой. Они воспользовались этой возможностью, однако псу не понравилось вторжение
  чужих людей в свои владения, о чем он известил громким лаем. Его хозяин тоже подозрительно посмотрел на них.
   - Такой если вцепиться, может до смерти загрызть, - мрачно сказал Некрасов. - Я расследовал несколько подобных дел. Как бы в той квартире, куда мы идем, не было бы такой собачище.
   - Когда я был, то никакой собаки не видел, - заверил Коломийцев.
   Они позвонили несколько раз. Дверь не открывали так долго, что они уже стали думать, что дома никого нет. Но когда уже хотели уходить, послышались чьи-то шаги.
   - Кто там? - спросил сонный, а от того очень недовольный женский голос.
   - Мы от Гриши, - произнес Денис заранее согласованный текст. - Он просил нас кое-что передать. Ты меня разве не узнаешь, мы же были с ним вместе. Я - Денис.
   - Вроде ты. А с тобой?
   - Кореши.
   Дверь отворилась. На пороге стояла девица в халате, под которым угадывались различного рода приятные округлости. Хотя с ее лица не слетел сон, а волосы растрепались, но и в таком виде она была очень аппетитной. Не случайно, у Дениса при воспоминании о ней глаза зажига-
  лись, как прожекторы.
   Новиков и Некрасов быстро протиснулись в квартиру, взяв ее соблазнительную хозяйку в клещи. Та сразу же почувствовала неладное.
   - Я буду кричать, - поспешно предупредила она.
   В ответ Новиков зажал рукой ее прелестный ротик.
   - Тихо, - сказал он, - пикнешь, будет плохо. Ты одна?
   Так как рот был зажат, молодая женщина ответила кивком головы.
   Некрасов достал пистолет, что заставило женщину вздрогнуть, и прошел в комнату. Заглянул во все другие помещения. Она не обманула, никого не было.
   Он вернулся в прихожую.
   - Чисто, - сказал Некрасов.
   Новиков освободил ей рот, вытер руку платком.
   - Слюнявая ты очень. Давай, вперед, - приказал он ей.
   Он почти втащил ее в комнату и толкнул в широкое мягкое кресло. На нем можно было не только сидеть, но, пожалуй, при необходимости и спать.
   - Как тебя зовут? - спросил Виктор.
   - Света, - представилась молодая женщина со страхом смотря на своих непрошенных гостей. - Вы от Брюнета?
   - От Брюнета, - подтвердил эту версию Новиков. - А ты его давно видела?
   Какое-то странное выражение появилось на ее лице, и к Некрасову вдруг пришла одна мысль.
   - Он сегодня ночевал у тебя? Только не ври.
   Ждать ответа молодой женщины не было никакой необходимости, он лучше всяких слов отразился на ее лице. Некрасов в отчаянии сел на стул; кто бы мог подумать, что Брюнет находился от них всего в десяти минутах езды. Если бы только они знали об этом. Теперь стало понятно,
  почему он не был в эту ночь в том доме.
   - Ты же баба Гришки, что же это ты якшаешься с Брюнетом? - с укором произнес Новиков. - Нехорошо поступаешь. - Новость о Брюнете также
  ударила по нему, но он старался сохранять самообладание.
   - А вам что за дело, с кем хочу, с тем и кручу, - огрызнулась Светлана. Но внезапно ее лицо приняло испуганное выражение. - Кто вы? Если Гриша узнает, он же меня убьет. Вы ему не скажите?
   - Может и скажем, еще не решили. Все, куколка, от тебя зависит.
   - Я все сделаю. - Теперь на ее лице появилась кокетливая, вернее имитация кокетливой улыбки, так как на самом деле молодая женщина была напугана. И потому решила действовать в привычном ей русле.
   - Вот и замечательно. Когда ушел Брюнет?
   - Час назад.
   Некрасов застонал. Если бы они приехали сюда немного пораньше, они бы уже знали, где Ирина.
   - Куда он отправился? - продолжал допрос Новиков.
   - Я не знаю, что вы хотите от меня, кто вы? - Она была почти в истерике.
   - Послушай меня, куколка, - довольно грубо схватил ее за руку Новиков, - если ты будешь правдиво отвечать на наши вопросы, мы ничего не скажем твоему ревнивому хахалю. Нам наплевать, с кем ты спишь, с кем ты ешь и с кем колешься. Нас интересует не ты, а Брюнет, нам нужно
  его найти.
   Слова Новикова слегка успокоили ее.
   - Но я понятия не имею, где Брюнет. Вы что не знаете, он никогда не говорит, куда уходит и откуда приходит.
   - Может, он хоть что-нибудь все же сказал?
   - Нет, ничего. Мы встали, выпили с ним кофе, затем он ушел. Я пошла спать. Он мне всю ночь не давал.
   - А где сейчас твой Гриша?
   Страх снова отразился на ее кукольном личике.
   - Да он же должен появится вот-вот. Он мне ночью звонил, что придет утром часов десять. Что же будет? Вы не скажете ему?
   Некрасов и Новиков одновременно посмотрели на часы; было без двадцати десять.
   - Слушай нас, куколка, внимательно, - сказал Новиков, - хочешь сохранить свою тайну, выполняй все, что мы тебе сейчас скажем. Выполнишь?
   Светлана нерешительно кивнула головой.
   - Твое дело встретить его у дверей так, чтобы он ничего бы не заподозрил. Провести сюда, а потом куда-нибудь шмыгнуть. Например, в ванную или на кухню. И сидеть там, не высовываясь. Если же сделаешь что-то не так, я тебе не завидую. Никто тебе не поможет.
   - Вы его не убьете?
   - Нет, нам нужно от него лишь информация. А какая от трупа информация. А теперь говори: у него ключ или ты ему открываешь?
   - У него есть ключ, но ему нравится звонить. Он всегда звонит три раза, чтобы я знала, что это он.
   - Николай, - сказал Новиков, - уводи этого парня, он нам будет только мешать. И следи за подъездом, в случае чего принимай меры.
   Николай и Коломийцев ушли.
   - Ну вот, - произнес Новиков, садясь на стул. - У нас осталось десять минут, если, конечно, этот Гришка, как король, будет точен. Надо обсудить план предстоящей операции.
   Это было немного неожиданно, но три подряд требовательных звонка раздались ровно в десять. Светлана вскочила со своего места и с нескрываемым страхом посмотрела на мужчин. Они тоже поспешно встали.
   - Делай, как мы договорились, - сказал ей Новиков. - Говори, как можно меньше, так легче не выдать волнение. И целуй горячей, тогда он уж точно ничего не заподозрит. Когда он он окажется здесь, прячься в ванную или в туалет. Тебе все понятно?
   Она кивнула головой и медленно пошла открывать. Новиков и Некрасов заняли заранее определенные ими места. Валерий спрятался за шторы, Новиков за открытую створку двери. Они оба прислушивались к тому, что происходит в прихожей.
   Послышался скрип открываемой двери, затем громкие чмокающие звуки поцелуев. Причем, эти звуки были слышны в течение никак не меньше минут пяти. Судя по ним женщина добросовестно выполняла инструкцию.
   - Ну как ты тут? - раздался слегка хрипловатый мужской голос. - Гостей не было?
   - Нет, - едва слышно пискнула в ответ Светлана.
   Раздались тяжелые шаги. Гришка появился в комнате. Он производил должное впечатление: рост не меньше метр девяносто, накаченные, как футбольный мячик плечи, крепкий и толстый выбритый затылок. Он по-хозяйски огляделся вокруг.
   - Шамать, как медведь после спячки, хочу, - сообщил он о своем заветном желании.
   - Стоять и не двигаться, руки вверх, - вышел из укрытия Новиков. Он навел на него пистолет.
   Гришка с изумлением смотрел на него; появление человека с пистолетом вызвало у него шок. Но он быстро прошел.
   - Ты сука, - сказал он, смотря на Светлану, которая забыла данные ей наставления и стояла рядом, испуганно наблюдая за происходящим.
   Гришка снова повернулся к Новикову.
   - Ты кто? Вроде не мент, - определил его зоркий взгляд. - Чего тебе надобно?
   - Сейчас узнаешь. А пока, подними лапы кверху. Одно резкое движение - и ты покойничек. А будешь хорошо себя вести, ее трахнешь уже через полчаса, - кивнул Новиков на молодую женщину. - Я тебе даже завидую.
   - Да я что, я готов. Чего тебе только надо-то, не пойму.
   - Поймешь. Надо мне всего ничего, чтобы ты сказал: где вы прячете свою заложницу? И ты свободен, как ветер.
   Гришка молчал, раздумывая, что ему делать.
   - А коли скажу, взаправду отпустишь.
   - Мне нужна она, а не ты.
   - Ладно, скажу. Только руки опущу, устал держать.
   Не дожидаясь согласия, он опустил руки. В следующую секунду события развивались стремительно: Гришка толкнул в сторону Новикова стул, который ударил его по колену. Виктор слегка наклонился и перестал целиться в бандита. Тот вцепился в его руку с пистолетом, намереваясь
  выхватить у Новикова оружие. В это мгновение из своего укрытия выскочил Некрасов; не ожидавший этого нападения, Гришка ослабил хватку, и Новикову удалось вырваться. Зато плохо пришлось Валерию, удар кулаком
  в плечо оказался такой силой, что он, словно метеорит, пролетел через всю комнату. Его спасло то, что на стене висел ковер, который самортизировал столкновение его головы с кирпичной кладкой.
   Гришка повернулся к Новикову и снова попытался вырвать у него оружие. Бандит был выше Виктора почти на голову, но по силе у них вырисовывался паритет: ни тот, ни другой не уступали друг другу. Некрасов устремился на помощь своему напарнику, он обхватил Гришку за его бычий затылок и попытался повалить на пол. Хотя бандит старался стряхнуть Некрасова со своей спины, тому в конце концов удалось свалить Голиафа. Но вместе с ним упал и Давид, то есть Новиков, соединенный с Гришкой хваткой не менее крепкой, чем сиамские близнецы. Некрасов, споткнувшись, о барахтающие внизу телу, тоже растянулся на паркете. И
  теперь все трое оказались внизу.
   Первому удалось выбраться из этой кучи-мала Гришке. Он вскочил на ноги и выхватил из кармана нож. Надавил на кнопку и из него поспешно, словно боясь опоздать к событиям, выскочило длинное и тонкое лезвие. Ближайшее от Гришки тело принадлежало Некрасову, вот в него он и нацелился своим страшным оружием. Некрасов лежал на боку, эта поза делала его почти полностью беззащитной. Гришка уже замахнулся, но в этот миг Новиков ударил его ногой по колену. В этот удар он вложил все оставшиеся у него силы, а потому он получился весьма мощным. Гришка заорал и схватился за ногу; ботинок Виктора попал ему в самое чувствительное место - коленную чашечку. Некрасов и Новиков, воспользовшись тем, что болевой шок на какое-то мгновение вывел противника из строя, набросились на него и вновь повалили на пол.
   - Держи его руки! - крикнул Новиков.
   Некрасов пытался удержать в плену сильные руки Гришки, тот отчаянно трепыхался, как пойманная в силки птица. Но в этот миг Новиков извлек из кармана наручники и очень ловко, как заправский опер, заковал ими запястья бандита.
   Следующее десять минут все приходили в себя после ожесточенной схватки. Некрасов сидел на полу, не в силах встать. Минуту назад он был на волосок от гибели. Если бы не своевременный удар Виктора... Он с благодарностью посмотрел на него, тот поймал его взгляд и улыбнулся
  в ответ. Он тоже полулежал на ковре, которым частично была застелена комната; было видно, что этот поединок дался ему нелегко.
   Новиков даже не без некоторого уважения осмотрел Гришку, как смотрит рыболов на пойманную рыбу, дивясь ее огромному размеру.
   - Смотри, какого мы зверя заарканили, - сказал он Некрасову. - Я даже не ожидал. Мы с тобой молодцы.
   Гришка тоже лежал на полу и с нескрываемой ненавистью смотрел на пленивших его мужчин.
   - Где ваша заложница? - спросил Некрасов.
   Вместо ответа Гришка выдал на гора большую и разнообразную порцию мата.
   Новиков сунул ему под нос пистолет.
   - Отвечай немедленно.
   Однако Гришка, кажется, уже смекнул, что смертная казнь ему сейчас не грозит, эти двое пришли сюда вовсе не для того, чтобы оборвать нить его жизни. А потому он снова позволил себе ответить новой порцией мата.
   - Света, а ну выходи! - внезапно крикнул Новиков.
   В комнату робко вошла молодая женщина. Ее взгляд сразу же оказался прикован к своему закованному возлюбленному.
   - Раздевайся, - приказал ей Новиков.
   Та недоуменно посмотрела на него.
   - Я тебе сказал: раздевайся! - рявкнул Виктор.
   Светлана вздрогнула, еще раз посмотрела на Гришку и стала медленно раздеваться. Скинув халат, она остановилась.
   - Давай все остальное, быстро, у нас нет времени тебя уговаривать, - сказал Новиков.
   "Остальное" были трусики, которые Светлана на этот раз скинула быстро, и теперь стояла обнаженная под взглядами по-прежнему сидящих на полу трех мужчин. Зрелище же было более чем соблазнительное, так как Светлана была награждена природой правда неизвестно за какие заслуги великолепной фигурой.
   - Смотри на нее, - сказал Новиков. Он повернул лицо Гришке, направив его взгляд по прямому лучу на тело молодой женщины. - Если скажешь, где заложница, совсем скоро будешь ласкать это замечательное тело. Не скажешь, можешь забыть не только о нем, но и вообще о бабах
  лет, как минимум, на десять. Потому что мы тебя тогда сдадим в милицию. А нам известно, что только за последний месяц на тебе висит несколько дел. На то, чтобы ты пошевелил бы своими тупыми мозгами, даю одну минуту. Не скажешь, где заложница, эту ночь проведешь не с этой
  куколкой, а на нарах.
   Гришка смотрел на свою обнаженную любовницу и явно обдумывал ситуацию, просчитывал разные варианты. Судя по напряжению, которое отражалось на его лице, это занятие было для него не очень привычным.
   - Ладно, пусть будет по-вашему, - вдруг без всякого мата и довольно спокойно произнес он. - А чем вы подтвердите, что не сдадите меня?
   - Вот этим, - снова поднес Новиков пистолет к лицу Гришки.
   - Убери пушку, надоело, - вдруг огрызнулся Гришка. Он еще раз осмотрел с головы до ног покорно и кажется не без удовольствия демонстрирующую свои прелести подругу. - Уехали они из города и вашу бабу увезли.
   - Как увезли?! - воскликнул Некрасов. Мгновенно вскочив с пола, он подбежал к Гришке и схватил его за ворот рубашки. - Говори все, что знаешь.
   - Не хватай, скажу и без этого, - недовольно буркнул Гришка. Некрасов отпустил его. - Поссорились они из-за нее.
   - Кто поссорился? - нетерпеливо воскликнул Некрасов.
   - Как кто? - удивленно произнес Гришка. - Ястреб и Брюнет, кто ж еще. Ястреб хотел ее трахнуть да отправить к праотцам, а Брюнет не позволяет ему.
   - Что же он хочет, вернуть ее нам? - спросил Некрасов.
   Гришка посмотрел на него, как на недоумка.
   - Себе он хочет ее взять, в общем, присох он к ней.
   - Ты хочешь сказать, что он в нее влюбился? - изумленно произнес Некрасов.
   Гришка кивнул головой.
   - Он даже предлагал ей оформить отношения, обещал достать ей новый чистый паспорт. А Ястреб возражает, он считает, что ваша баба - общее достояние и каждый имеет на нее свою долю.
   - Ты тоже?
   - Да мне она на что, у меня своя есть, не хуже, - кивнул он на Светлану, которая внимательно и, кажется, не без ревности, слушала своего дружка. - А вот Ястреб, тот распалился. И еще кое-кто. Какая-то она у вас непонятная, вроде сидит, молчит часами, ни на кого внимание не обращает, а все вокруг нее, словно коты, бродят. Ребята даже в карты разыгрывали, кто первый ее поимеет. Вы бы видели, какая шла игра, на деньги такой не бывает. А у нас на кону до тысячи баксов доходит.
   - И кто же выиграл? - спросил Новиков.
   - Ястребу выпал первый номер. Он в карты спец.
   - Куда они все поехали?
   - Я же сказал: из Москвы.
   - Говори конкретно, куда? - вдруг заорал Некрасов.
   - Вообще-то решили на юга прокатиться, бабки теперь есть, можно погулять всласть. А потом всем разойтись по сторонам. Мы вот тоже со Светкой собирались попутешествовать.
   - Да плевать мне на тебя со своей Светкой! - вновь закричал Некрасов. - Как их найти? На каком транспорте они поехали?
   - На машинах.
   - А ты?
   - Мы должны были с ней их догнать.
   - Значит, у вас назначено место встречи, - вмешался в разговор Новиков.
   Гришка кивнул головой.
   - Где?
   - У нас парень есть, Юрка Крайнев, все его Крайним кличат. У него как раз по дороге родители живут. Ну там и решили сделать первый большой привал. Вот мы и договорились с Брюнетом, что туда со Светкой при-
  едем.
   - Как называется деревня?
   - "Верхние ключи".
   - Как добраться туда, тебе рассказали?
   - Понятное дело.
   - Тогда давай, рассказывай нам, только живо, - приказал Новиков.
   Некрасов записал в блокнот почти слово в слово то, что рассказал им о маршруте бандитов Гришка.
   - Они уже выехали? - спросил Некрасов.
   - Да, два часа назад.
   - Надо спешить, - сказал Некрасов.
   - Ты прав, - согласился Новиков. - Вот что, ребятушки, выбор у вас простой: хотите чтобы для вас эта история закончилась благополучно, сидите дома и никуда не высовывайтесь. И еще молитесь, чтобы с Ириной ничего бы не случилось. Если случиться, - он посмотрел на Гришку, - то уж не обессудьте, придеться вам погнить довольно долго на нарах. Поехали, - бросил он Некрасову.
   Они поспешно направились к выходу.
   - А наручники? - догнал их встревоженный возглас Гришки.
   Новиков на миг остановился и бросил ему ключ от браслетов.
   Они бегом добрались до джипа Новикова, где их ждал Николай со своим пленником.
   - Езжай в офис и жди моих сообщений, - приказал Новиков своему удивленному охраннику, который никак не мог понять, что происходит. - Ничего никому не говори. А ты, - кивнул он Коломийцеву, - отправляйся ко всем чертям.
   Парень еще не совсем веря, что получил долгожданную свободу, несколько секунд сидел неподвижно, затем стремительно, как ошпаренный, выскочил из машины. Через несколько секунд он уже затерялся в толпе. Вслед за ним вышел из автомобиля Николай.
   Некрасов с удивлением наблюдал за действиями Виктора, но не пытался в них вмешиваться.
   - Черт! - вдруг выругался Новиков, - у нас мало бензина. Придеться ехать на заправку. А то застрянем где-нибудь в поле. Но потеряем полчаса.
   Пока они заполняли бак бензином, пока продирались сквозь плотные потоки машин, запрудившие столичные улицы, прошло больше часа. За все это время они едва обменялись парой фраз. Некрасов предпочитал молчать, он хотел понять затаенный смысл поступков Виктора.
   Они выехали за федеральную магистраль, Новиков остановился и достал карту.
   - Вот смотри, куда нам предстоит направиться, - показал он на карте после долгих поисков малюсенькую точку.
   Некрасов прочитал название: "Верхние ключи".
   - Но это далеко!
   - Не близко , - согласился Новиков, почти четыреста километров. И самое мерзкое, что вот тут съезд и еще примерно пятьдесят километров по грунтовке. Приедем к ночи. Будут ли они там к тому времени: вот в чем вопрос будь он трижды неладен. - Внезапно он как-то странно, остро
  посмотрел на своего спутника. - Но выбора у нас все равно нет.
   - Нет, - подтвердил Некрасов. - Трогай скорей.
  
   Глава шестая
  
   Они мчались на максимальной скорости, обгоняя идущие в том же направление машины. И все же, как казалось Некрасову, расстояние сокращалось крайне медленно.
   - Я хочу тебя спросить, - не удержал он давно созревший вопрос, - почему ты не взял с собой этого твоего Николая. Их же больше чем нас, Гришка сказал пятеро. Он бы нам пригодился.
   Новиков на секунду посмотрел на него уже знакомым ему острым, как клинок, взглядом.
   - Ты хочешь знать, что означают мои действия, почему я отправил Николая в офис? - вдруг усмехнулся он.
   - Раз спрашиваю, значит хочу.
   - Я так поступил по той простой причине, что это дело касается только нас двоих. Надеюсь, ты не забыл наш уговор, как только мы освободим Ирину, она переходит ко мне.
   - Ничего я не забыл, можешь не беспокоиться. Но иногда мне кажется, что ты хочешь отказаться от этого безумного соглашения. Ты хотя бы пожалел ее; после того страшного насилия, которому она подвергается в банде, ты хочешь продолжить эту практику.
   - Чушь! - вдруг, распаляясь, прокричал Новиков. - Я всю жизнь ждал этой минуты и не откажусь от своего приза ни за что! И не надо давить на мои чувства, Валера, никакого насилия не будет. Я все продумал: мы сразу же уедем на какой-нибудь комфортабельный курорт. Если она не захочет меня часто видеть, я буду жить где-нибудь по-соседству.
  Мы будем там находиться ровно столько, сколько понадобиться для ее физического и психического восстановления. А дальше я уверен, мы сумеем найти общий язык. Нам даже вовсе не обязательно жить как муж и жена,
  если она того не пожелает, мы можем найти иной способ совместного существования. Я не собираюсь ни на чем настаивать.
   Некрасов подавленно молчал, в последнее время он, сам не зная, почему, стал надеяться, что события будут развиваться по иному сценарию.
   - А твой бизнес не пострадает, пока ты будешь отдыхать?
   - Я принял решение ликвидировать его, он мне будет мешать заботиться об Ирине. Он оставляет слишком мало свободного времени. А я не хочу отвлекаться. Сейчас мою компанию можно продать за миллион долларов, ну может чуть меньше. Этих денег нам хватит надолго. А через несколько лет я снова организую свое дело, у меня есть и кое-какие мысли на этот счет и опыт. Так что не волнуйся за нас, мы с ней не пропадем.
   Кажется, он все просчитал, только согласится ли Ирина с таким развитием событий? И как себя она поведет, когда обретет свободу? Даже в благодарность за освобождение, трудно поверить, что она примет такое фантастическое предложение.
   - Ты не учитываешь, что у нас есть еще дочь, Ирина не согласится на разлуку с ней.
   - Но ей вовсе не обязательно с ней разлучаться, если она того пожелает, мы возьмем девочку с собой на отдых. Между прочим, я не собираюсь тебе препятствовать общению с дочерью в том случае, если девочка захочет жить с матерью, а значит и со мной. Все будет так, как решит
  Ирина.
   Некрасов вдруг ощутил такое мощное желание ударить Виктора, что поспешно сунул руки в карманы, чтобы было бы легче побороть возникшее искушение. Только не хватало им сейчас подраться перед решающей схваткой с бандитами. Он вдруг подумал о том, что когда-то считал этого человека самым близким своим другом. Но затем, как это нередко случается, их дружбу, словно гроза дерево, вырвала с корнем женщина. Нет, дело вовсе не в женщине, мысленно поправил он себя, их дружбу разрушило разное отношение к жизни. Живя с Ириной, он это понял. Для него, как и для нее, любовь - это стремление отдавать, любовь к одному человеку неизбежно начинает переходить в любовь ко всем. Это тот великий урок, который дала ему жена. Для Виктора же все осталось по-прежнему, он смотрит на любовь, как на возможность дополнительного заимствования у жизни новой порции радостей, удовлетворения каких-то своих амбиций, не
  осуществленных планов. И он, Некрасов, понял его замысел, простой, как палка: окружив Ирину роскошью, невероятной заботой о ней Новиков таким образом надеется завоевать ее расположение. В таком случае разочарование Виктора настигнет весьма скоро; прожив с Ириной десять лет он может с уверенностью сказать, что на нее эти аргументы не подействуют. Если в ее душе нет любви, нет такой силы, которая способна заставить Ирину изменить себе, начать обманывать себя и окружающих, пойти ради уюта и комфорта на компромисс. Как это все объяснить Виктору, если он не хочет об этом даже слушать, если он весь поглощен своей целью, к которой, как ему кажется, он сейчас стремительно приближается на своем могучем джипе.
   Некрасов посмотрел на Новикова, он гнал машину с большой скоростью и поэтому не отрывал глаз от дороги. И все же его лицо ярко отражало то, что происходило у него внутри, оно горело нетерпением, желанием как можно скорей решить поставленную задачу.
   Постепенно начало темнеть, но Новиков не снижал скорости. Хотя за весь день они ничего не ели, у них даже не возникало мысли остановиться и перекусить. Хотя за время этого преследования по дороге им встретилось немало кафе и закусочных.
   Внезапно Новиков резко сбавил скорость, затем затормозил.
   - Что случилось, что-нибудь с машиной? - с тревогой спросил Некрасов.
   - С машиной все в порядке, она как дикий мустанг, никогда не устает. Здесь неподалеку должен быть съезд с трассы на дорогу, которая нас выведет к этим самым Верхним Ключам.
   Они вместе стали изучать карту, по ней выходило, что они действительно находятся где-то рядом с ответлением от главной магистрали.
   Это ответление они обнаружили через километра два. Качество покрытия сразу же резко ухудшилось, джип, несмотря на великолепные рессоры, кидало из сторону в сторону. Им пришлось резко снизить скорость.
   По пути им попалась какая-то нищая маленькая деревушка. Появление великолепной машины вызвало всеобщей интерес, особенно у детей, которые окружили их, как невиданное экзотическое животное. Они стали расспрашивать правильно ли они едут. Оказалось, что правильно, до Верхних Ключей оставалось километров тридцать. Но главную новость, которую им удалось выведать, обрадовала их еще больше: несколько часов назад через село проехали два автомобиля. Деревенские мальчишки даже разглядели пассажиров, их было шестеро, включая одну женщину.
   - По коням, - негромко скомандовал Новиков.
   Они снова заняли места на сиденьях и помчались в указанном местными жителями направлении.
   Судя по всему накануне прошел сильный дождь, и дорога просто разъехалась в разные стороны. С каждым новым километров двигаться становилось все тяжелей. Зато они видели следы протекторов от двух машин; кто их оставил, у них сомнений не было.
   Село показалось тогда, когда все окружающее их пространство стало быстро погружаться в темноту. На небольшом возвышении, на котором располагалась деревня, они увидели редкие огни.
   - Надо где-то тут укрыть машину и войти в деревню пешим ходом, - сказал Новиков. - Иначе мы привлечем к себе очень большое внимание, и они нас сразу обнаружат.
   Некрасов кивнул головой; он был полностью согласен с ходом мысли Виктора.
   Где-то в полукилометре от деревни они нашли стог свеже скошенного сена, поставили машину рядом с ним и забросили ее травой. Затем направились в селение.
   Деревенька была небольшой, на улице не было ни души, не считая нескольких собак, которые, как им и положено, встретили пришельцев громким лаем. Зато из открытых окон доносились звуки работающих телевизоров; все телеприемники дружно были настроены на канал, по которому демонстрировался популярный телесериал.
   Они до рези в глазах всматривались в темноту, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы бандитов. Прежде всего - их машины. Но пока ничего не видели.
   - Черт его знает, где живет папаша этого Крайнего. Хоть бы кого-спросить, - раздраженно проговорил Новиков.
   Они остановились возле какого-то дома. Несколько секунд постояв, решительно вошли в ворота, которые оказались открыты.
   Хозяева дома - пожилая чета - не очень удивились нежданным гостям. Они пригласили их в дом, но Некрасов и Новиков отказались.
   - Мы приехали в гости к одному человеку, - сказал Новиков, - Крайнев его фамилия. Не скажите, как пройти к его дому?
   - Крайнев он и сть крайний, его дом на самом краю деревни. Пойдете прямо по этой дороге, затем свернете направо. Там, у самого леса как раз его изба.
   - Далеко идти? - спросил Некрасов.
   - А у нас все тут близко, - улыбнулся пожилой селянин.
   В самом деле, путь занял всего минут десять. Они дошли до конца дороги и свернули направо. Пройдя еще метров сто, впереди увидели дом. Его смотрящие на них два окна были освещены. В одном из них через занавеску проступал чей-то контур.
   Некрасов почувствовал, что у него заколотилось сердце так громко, что казалось его удары, подобно колокольному звону, разносятся по всей округе. Он достал пистолет.
   - Ты собираешься штурмовать дом? - насмешливо спросил Новиков.
   - А ты что предлагаешь. Я видел за окном тень, мне кажется, это Ирина.
   - Тем более надо быть вдвойне благоразумным. Давай-ка подойдем к дому с двух сторон. Забор тут хлипкий, в любом месте можно перелезть. И держи себя в руках, когда мы у цели надо быть особенно благоразумным. Вперед и с песней.
   Короткая лекция Виктора о том, как следует действовать в этой экстремальной ситуации, не слишком понравилась Некрасову. И все же он вынужден был признать, что уже не в первый раз Виктор проявляет гораздо больше выдержки и понимания обстановки, чем он. Конечно, у него есть свое оправдание; что бы не говорил Новиков о своих чувствах к Ирине, но Ирина ему, Некрасову, все же несравненно дороже. И он часто просто не в состоянии трезво обдумывать свои шаги. И все-таки...
   Перелезая через забор, он зацепился брюками за гвоздь и порвал их; небольшой кусочек материи остался висеть на плетне. Некрасов чертыхнулся и спрыгнул на землю, достал пистолет и, стараясь не шуметь, стал приближаться к окну. Он заглянул в него; типично деревенская комната хотя и была освещена, но никого в ней не было. А он-то надеялся
  увидеть Ирину.
   Некрасов стал раздумывать, что делать дальше. Внезапно совсем рядом с собой он услышал какой-то треск, похожий на звук ломающейся ветки под чьими-то ногами. Машинально он отпрянул, и это движение спасло его жизнь. Из темноты выскочил человек, держа над головой топор, лезвие которого он явно намеревался опустить на голову Некрасова.
   Поняв, что попытка не удалась, нападавший снова замахнулся, но на этот раз Некрасов действовал решительно. Он не стал ждать, когда покушающий на его жизнь человек, опустит на его череп свое оружие, а первым нанес удар ногой в живот. Мужчина отлетел, однако это не погасило его воинственного пыла. Он вновь устремился на Некрасова. Но добраться до него на этот раз ему не удалось, прибежавший на шум борьбы Новиков сзади ударил его пистолетом по затылку. Тот с громким стоном повалился на землю.
   Новиков и Некрасов одновременно наставили на него свои пистолеты. Из окна дома свет падал прямо на его лицо, позволяя разглядеть нападавшего. Это был пожилой мужчина, лет шестидесяти или около того с типично крестьянской внешности. То ли от удара, от ли во временя падения он рассек висок, и кровь обильно струилась по щекам и подбородку. Кто бы он не был, но на бандита он явно не смахивал.
   - Это твой дом? - смекнул Новиков. - Говори, не тяни.
   - Мой, а то чей же, китайского императора что ли, - зло проговорил мужчина.
   - В доме кто-нибудь есть еще?
   - Нет. один я.
   - А были?
   Мужчина посмотрел на них, но ничего не ответил, а лишь вытер заливаемое кровью лицо.
   Новиков сунул ему пистолет прямо под нос.
   - Отвечай, у нас нет времени!
   Но совершенно неожиданно эта угроза произвела на мужчину прямо противоположный эффект. Он спокойно встал, словно рядом с ним были его старые знакомые, и, не обращая внимание ни на непрошенных гостей, ни на нацеленные на него пистолеты, побрел к дому. Несколько ошеломленные Новиков и Некрасов последовали за ним.
   Мужчина прошел в комнату, достал вату и стал вытирать ею кровь. Он по-прежнему вел себя так, словно рядом с ним никого не было.
   - Мы вас спрашиваем, - не вытерпел Некрасов, - к вам сегодня кто-нибудь приезжал?
   Мужчина на миг обернулся на голос, затем продолжил свое дело. Он явно не выказывал желания общаться со своими непрошенными гостями.
   - Слушайте, у нас каждая секунда на счету! - закричал выведенный их себя спокойствием хозяина дома, Некрасов. - Отвечайте или вам не поздоровится. Я следователь московской прокуратуры и могу вас привлечь к ответственности за укрывательство особо опасных преступников.
   Мужчина повернулся к ним и бросил на них хмурый взгляд.
   - Значит, вы не из ихних?
   - Да нет, вы что не поняли, - весь кипя от негодования на этого человека прошипел Некрасов.
   - Подожди, - сказал Новиков, видя, что Некрасов теряет самообладание. - Давайте поговорим. Мы можем узнать, как вас величать?
   Мужчина сел на стул.
   - Чего ж нельзя, я свое имя никогда не скрывал. Зовут Иван Григорьевич, а по фамилии я - Крайнев.
   Значит, они попали по адресу, подумал Некрасов. Хоть это хорошо. Зато все остальное пока плохо, Ирины-то тут нет.
   - Значит, вы отец Юрия Крайнева, - констатировал Новиков, тоже садясь. - Видели сегодня сына?
   - Ну видел, радости только от этого мало.
   - Вас можно понять. А женщина с ними была?
   Но мужчина не собирался отвечать на вопросы, его мысль работала совсем в другом направлении. За многие годы у него накопилось немало невысказанного, и он собирался наверстать упущенное прямо сейчас.
   - Видел своего балбеса, да лучше бы и не видеть. Совсем дурной стал. Колоться начал, на мои слова плюет. А вы стало быть сховать их всех хотите. И Юрку моего вместе с ними. Может, оно и лучше. Как вы сами-то думаете? Я-то со своими мозгами никак решить не могу.
   - Иван Григорьевич, а что случилось с вашим сыном? - спросил Новиков, поняв, что лобовой атакой от него ничего не добьешься.
   - Да, он с малолетства таким был, учиться не хотел, зато в любой драке иль какой проказе - первый заводила. Думал армия может ему мозги вправит. Прошел комиссию, мы с матерью вещи ему собрали, отправили на призывной пункт. А он возьми да сбежи по дороге. И никто не знал, где он. Только через год мы открыточку получили, что он в Москве. А потом один знакомый сказал, что слышал будто он в бригаде. Мы сперва со старухой не поняли, что за бригада, думали где-нибудь на стройке или на заводе. А тот мужик нам объяснил, что это означает. Прав я?
   - Да, это так называется, - подтвердил Некрасов.
   - Мать, как узнала, долго не протянула, год назад отдала богу душу. Да что ему до этого, когда я ему сегодня сказал, так он даже не поморщился, не то, что на могилу сходить. Выродок.
   - Так где же они все-таки сейчас? - снова спросил Некрасов.
   Крайнев посмотрел на него, но упрямо продолжал говорить о наболевшем.
   - Думал, что после того, как он меня перед всем селом опозорил, я его в своем доме приму. Ребята, что с ним в армию забирали, уже давно возвратились. Семьи у них, детки. Одного правда привезли в гробу, погиб где-то в горячей точке. Уж лучше бы так, чем так, как сегодня.
   - Иван Григорьевич, мы все понимаем и сочувствуем вам, но я муж той женщины. Где они?
   - Выгнал я их, сказал, чтобы ноги ни его, ни его дружков в моем доме никогда бы не было. Был сын, нет сына - вот и вся песня.
   - Да куда же они отправились, скажите нам наконец?
   - Да кто ж его знает, он мне давно ничего не докладывает.
   - Но они не могли далеко уехать, у них тут встреча назначена. Да и ночь, спать где-то надо.
   - Может, на заимку поехали.
   - Что за заимка?
   - Да моя, охотничья. Я когда-то лесником тут работал, охотой промышлял. Вот и соорудил зимник в лесу. Мы с Юркой раньше там часто бывали, капканы на лисиц ставили. Эх времена были, - вздохнул Крайнев, - думал может он как я будет. Да не вышло, бог по другому распорядился.
   - Едемьте, дорогу покажете.
   - Не поеду никуда я, не хочу ничего знать о нем. А про дорогу я расскажу, найти не сложно.
   - Слушай, дед, - произнес Новиков, - ты с нами так не шути, мы шуток не понимаем. Где мы тебе в ночь плутать будем по незнакомым местам. Ты что не соображаешь? Пойдешь с нами.
   - Не пойду, - заупрямился Крайнев. - Прогнал я его и знать о нем больше ничего не желаю.
   - Вы что, - вдруг взорвался словно тротил Некрасов, - там у них моя жена, а вы даже дорогу показать не хотите. Если с ней что-нибудь случится, я вас убью!
   Некрасов затряс перед носом старика пистолет. Крайнев хмуро посмотрел на него; судя по выражению его лица он понимал и сочувствовал ему, но менять своего решения явно не желал.
   - А что вы сделаете с Юркой, коли поймаете? - вдруг спросил он.
   - А чего бы ты хотел, чтобы мы сделали? - живо спросил Новиков.
   - Хоть и умер он для меня, а все равно сын, - неохотно пояснил Крайнев. - Коли останется жив, пусть идет на все четыре стороны.
   - Мы согласны, - поспешно сказал Новиков. - Давай, старче, не будем терять ни минуты. У нас тут рядом с селом спрятана машина. Может,
  на ней?
   - У меня свой чай есть транспорт, - вдруг даже с обидой проговорил Крайнев. - Айда.
   Вслед за ним они вышли во двор. Крайнев подошел к сараю, открыл ворота и выкатил оттуда мотоцикл с коляской.
   - Седайте, - пригласил он, садясь сам за руль.
   Это путешествие им запомнилось на всю жизнь. Им подбрасывало и кидало в сторону как мячики на корте. Не меньше двух раз они едва не перевернулись и что помешало этому в последний миг осталось непонятным, вправе было думать о вмешательстве сверхестественных сил. Внезапно Крайнев выключил мотор.
   - Тут уже недалеко, они могут нас услышать, - пояснил он свой действия. - Вы легко дойдете до дома.
   - А вы? - спросил Некрасов.
   - Я туда не пойду, - решительным, не допускающим возражения тоном произнес Крайнев. - Это не мои дела. Помните про уговор.
   - Не волнуйтесь, помним, - заверил Новиков.
   Крайнев кивнул головой.
   - Идите вот по этой тропиночке и никуда не сворачивайте. Прямиком выйдите на заимку. А там как распорядится бог.
   - Спасибо вам, - поблагодарил Новиков.
   Но Крайнева эта благодарность интересовала не больше, нежели прошлогодний снег, он даже не посмотрел в их сторону, снова завел мотоцикл и стал разворачиваться. Через пару минут звук мотора поглотила ночная тишина.
   Они остались одни в ночном лесу. Правда лес здесь был совсем не густой, скорее пролесок. Но все же идти было нелегко, они то и дело натыкались на пни, сучья, которые с треском ломались под их ногами, предварительно их оцарапав.
   Зашла луна, темнота стала на порядок гуще. Чтобы не потерять друг друга в этом кромешном мраке, они взялись за руки.
   - Неужели мы освободим Ирину, - с надеждой в голосе проговорил Некрасов. - За всю предыдущую жизнь я не пережил и десятой доли того, что я пережил за эти дни. Иногда мне казалось, что больше я не в состоянии выносить такого напряжения. Знаешь, я тебе благодарен за то, что ты рядом со мной и помогаешь мне.
   - Брось, - донесся их темноты до Некрасова злой голос Новикова, - я вовсе не помогаю тебе, я преследую свои узкокорыстные интересы. Не будь их, я бы только порадовался тому, что случилось. Я тебе уже докладывал, что моя рана так и не зажила.
   - Все равно, я тебе благодарен. Ты помогаешь мне спасти Ирину, а это главное. Ну а на счет твоих мотивов, не я тут судья. Может, ты сам не до конца понимаешь истинные побуждения своих поступков.
   - Знаю, к чему ты клонишь. Я не младенец, я все понимаю. Хочешь возвысить меня в собственных глазах. Но я не нуждаюсь в твоей доброте. Тебе всегда хотелось, чтобы вокруг все были бы только хорошими, все бы поступали благородно. И сейчас ты поди представляешь нас благородными рыцарями, которые рискуют жизнью ради прекрасной дамы. Не спорю, прекрасная дама действительно существует, а вот насчет благородных рыцарей, тут дело посложнее. По крайней мере себя я к их команде не отношу.
   - Зря ты так на себя наговариваешь, я все-таки немного знаю тебя. Ты надеюсь не забыл, что когда-то я был твоим близким другом.
   Внезапно Новиков вырвал руку из ладони Некрасова и схватил его за пиджак.
   - Вот что, ты эти разговоры брось, не дави на мою чувствилку. Или я не понимаю, зачем ты снова и снова заводишь эту пластинку. Хочешь возвать к моим благородным чувствам, чтобы я отказался бы от нашего
  договора. Фигу тебе, я вложил в это дело самый большой свой капитал, рискую своей шкуркой. И хочу получить за это все целиком. И ни о чем другом я не думаю. И давай раз и навсегда прекратим подобные разговорчики. Они мне только действует на нервы.
   - Напрасно ты отказываешься от лучшего, что в тебе есть. Я не верю ни единому твоему слову, - упрямо проговорил Некрасов. - Ты пытаешься убедить самого себя, что ты помогаешь мне вызволить Ирину лишь ради каких-то эгоистических целей. А от нашего уговора я не отказываюсь, как ты скажешь, так и будет. Только зря ты надеешься, счастье на несчастье не построишь.
   Некрасов почувствовал, как Новиков ослабил хватку.
   - Ладно, что говорить о пустом. Сперва надо дело сделать. Кажется, мы уже рядом. Посмотри вперед.
   Некрасов напряг глаза и сумел разглядеть темные контуры забора, а за ним и дома. Ну вот, кажется, моя любимая, я все же добрался до тебя, мысленно произнес он. Подожди еще чуть-чуть - и ты будешь на свободе. Я тебе это обещаю. Больше никакая сила не помешает освободить тебя из плена. Об одном лишь молю, чтобы с тобой было бы все в порядке. Никогда ни о чем не просил Бога, а сейчас прошу: помоги мне в этом. Сделай так, чтобы я сегодня встретился с самым дорогим мне человеком и чтобы он был бы живым и невредимым. А за это возьми у меня, что пожелаешь: душу, жизнь, что угодно. Я готов отдать все, лишь бы с ней ничего бы не случилось.
   Поток его мыслей грубо прервал сильный удар по плечу, за которым последовал разъяренный шепот Новикова.
   - Ты что застыл, как статуя, я тебя минуту зову, а ты не слышишь.
   - Все нормально, - смущенно и едва слышно пробормотал Некрасов. В самом деле он совершенно не вовремя погрузился в свои мысли. Сейчас надо думать совсем о другом.
   - Давай-как осмотрим все вокруг, а потом покумекаем, что делать дальше, - предложил Новиков.
   Они обошли дом, и эта прогулка оказалась не напрасной. Они обнаружили два автомобиля, на котором похитители прибыли сюда. Всякие сомнения о том, находятся ли они здесь или уехали, теперь отпали.
   Некрасов заглянул в одну из машин; чтобы рассмотреть салон он зажег зажигалку. В свете ее огня он увидел на сиденье женскую сумочку. Он узнал ее; эта была та самая сумочка, с которой Ирина была в тот злополучный день, когда ее похители.
   - Погляди сюда, эта ее сумочка, - сказал он. - Слава богу, она тут.
   Виктор посмотрел на сумочку.
   - Будем надеяться, что это так.
   Новиков достал нож и проколол шины у одной из машин. Однако второй автомобиль он пощадил.
   - Теперь они никуда не уедут.
   - Ты почему не проколол шины у второй машины? - спросил Некрасов.
   - А зачем, мы сами на ней поедем. А пока кое-что сделаем, чтобы она не завелась.
   Новиков поднял капот и вырвал проводок из тумблера.
   - Ну вот теперь все в порядке. Делать-то что будем? - спросил он, садясь на землю.
   Некрасов последовал его примеру.
   - Попробуем проникнуть в дом, - предложил он. - Через окно. Кажется, оно даже приоткрыто.
   - А там что будем делать в такой темени? Либо они нас перестреляют, либо - мы их. А если попадем в Ирину? В темноте же не различишь.
   - Что ты предлагаешь?
   - А почему бы не с имитировать пожар. Погода сейчас сухая, хвороста полно, разжечь костер рядом с домом, имея бензин, - пара пустяков. Когда же они почувствуют, как что-то горит, увидят языки пламени, станут выскакивать из дома. И тогда можно будет их повязать. Или перестрелять. Как получится.
   - Идея неплохая, - одобрил Некрасов. - Ты молодец. Зря ты из оперов ушел, ты прирожденный сыщик. Гораздо лучший, чем я. Я и тогда так думал и сейчас так же считаю.
   - Я тоже иногда жалел. Все, хватит, лирики, пойдем разводить костер.
   Топливо для него они собрали быстро, его тут было так много, что казалось, что его бы хватило для устройства вселенского пожара. Им даже не надо было перелазить через забор, так как бандиты оказались настолько беспечными, что оставили незапертой калитку. Стараясь действовать как можно тише, они сложили костер в двух метрах от дома, облили его бензином. Новиков достал зажигалку.
   - Ну с богом, - сказал он и поднес огонь к хворосту.
   Костер вспыхнул, как порох. Пламя быстро набрало силы и затанцевало на сложенном для нее деревянном помосте.
   Новиков и Некрасов лежали рядом друг с другом за толстым бревном, которое служило им в качестве укрытия и следили за происходящем.
   В доме явно после долгой утомительной дороги все крепко спали, оттуда не пробивался ни один лучик света, не доносилось ни одного звука. Огонь, раздуваемый ветром, разгорался все сильней, а треск от него с каждой минутой становился громче. Внезапно дверь зимника отворилась,
  и на крыльце появился неясный даже в свете костра силуэт мужчины. Он явно никак не мог понять, что происходит, и словно завороженный гипнозом пламени несколько секунд стоял неподвижно, не отрывая от его танца взгляда. Затем он громко закричал:
   - Здесь что-то горит! Пожар!
   - Сейчас они будут выбегать на крыльцо. Когда все выбегут, поднимаемся и атакуем, - прошептал Новиков.
   Некрасов кивнул головой; этот нехитрый план созрел и в его голове.
   Ждать им пришлось всего несколько секунд, бандиты выскакивали из дома и изумленно смотрели на костер, который как раз достиг кульминации в своем горении. Последним вышел Брюнет; Некрасов узнал его по по-
  ходке.
   - Он здесь, - повернул Некрасов голову в сторону Виктора.
   Тот кивнул головой и достал из-за пояса пистолет.
   - Идем, - тихо, но решительно сказал он.
   Они выскочили из своего укрытия и хором закричали:
   - Стоять, кто двинется, стреляем!
   Но они недооценили реакцию Брюнета, его не удалось застать врасплох их внезапным появлением. Он словно бы их ждал, так как они еще не кончили кричать, как он в прямом смысле слетел с крыльца и прыгнул в костер. Он упал буквально в нескольких сантиметров от него, выдернул
  горящую большую головешку и бросил ее в них. Им пришлось уклоняться от ее полета, и на несколько мгновений потеряли бандитов из вида. Те воспользовались этой паузой и мгновенно рассыпались по участку. Теперь ситуация складывалась явно не в пользу Новикова и Некрасова.
   Но Некрасова новый расклад сил не слишком волновал, больше всего на свете он хотел попасть в дом. Он помчался к открытым дверям, но ему под ноги бросился кто-то из братвы. Некрасов упал и увидел над собой нависшую в руке своего противника увесистую дубину. Некрасов выстрелил, бандит схватился за живот.
   До сих пор все происходило в тишине, выстрел же словно включил у этой сцены звук.
   - Мочите, ребята, их всего двое! - раздался чей-то крик.
   Уже вставший на ноги Некрасов невольно повернулся на голос и увидел Ястреба. Он пытался вытащить из кармана пистолет. Однако тот застрял и никак не вынимался, и эти секунды дали Некрасову преимущество. Он выстрелил в него, Ястреб схватился за плечо, одновременно яростно
  ругаясь от ненависти и боли.
   Некрасов продолжил свой путь к желанной цели, когда услышал за своей спиной голос:
   - Не торопись, опер, там ее нет.
   Некрасов резко обернулся и увидел Брюнета. Тот стоял перед ним, держа в руках горящую головешку, которая высветила на его лице насмешливую улыбку.
   - Где же она?
   - Скажу, если дадите нам спокойно уйти.
   - Сперва скажи.
   - Ну уж нет, опер, играть тут будем по моим правилам.
   Некрасов нацелил на него пистолет.
   - Убьешь, никогда не узнаешь, где она.
   Вместо ответа Некрасов вновь устремился к дверям. Но Брюнет одним прыжком пантеры преградил ему дорогу. Он ткнул прямо в лицо Некрасова горящей веткой. Каким-то чудом ему удалось увернуться, огонь лишь слегка опалил брови и волосы на лбу.
   - Уйди с дороги, иначе пристрелю! - заорал Некрасов.
   Но в этот момент кто-то навалился на него сзади. Некрасов резким движением сбросил его и посмотрел на своего нового противника. Это был Ястреб; несмотря на ранение, он собирался повторить свою яростную атаку.
   "Где же Виктор?", - едва успел подумать он, как ему снова пришлось отражать атаку, теперь сразу с двух сторон. Спасло его на этот раз то, что Ястреб уже потерял довольно много крови и быстро слабел. Некрасов что есть силы ударил его в живот ногой и повернулся к Брюнету. И весьма вовремя. Брюнет снова нацелил в него горящую ветку. Нек-
  расов не стал ждать, когда тот ткнет ею ему в лицо, а сам постарался выбить у него это огнедышащее оружие. Он схватил Брюнета за руку и попытался завести ее за спину. Но тот был ничуть не слабее Некрасова и успешно сопротивлялся. Он чувствовал, что в любой момент Брюнет сможет вырваться и опалить его. "Где же Виктор, ну где же Виктор?", - кометой пронеслось в голове.
   И в этот момент он увидел его. Новиков отчаянно отбивался от двух крепких парней. Они нападали на него с двух сторон, причем, у каждого в руке был ножик. Новиков размахивал длинной палкой, не давая приближаться к себе. Но и сам он был заблокирован и никак не мог прийти к
  Некрасову на помощь.
   Внезапно Брюнет сделал сильный рывок и вырвался из объятий Некрасова. Тот лишь успел ударить его по руке и выбить огненный прут. Но и Брюнет не остался в долгу, пнув его ногой в живот. Некрасов, несмотря на боль, схватил его за колено и дернул изо всех сил. Брюнет упал на
  землю.
   Внезапно из дома вышел еще один бандит с пистолетом в руке.
   - Юрка стреляй по ним! - завопил все еще лежащий на земле Брюнет.
   Юрка повернулся в их сторону и стал наводить пистолет на Некрасова. Тот, не целясь выстрелил. Юрка громко вскрикнул, схватился за грудь и покатился с крыльца.
   - Ах ты сволочь! - закричал Брюнет и снова бросился на Некрасова.
   На этот раз выстрелить Некрасов не успел, Брюнет зажал его руку с пистолетом, пытаясь выбить оружие. Они сошлись лицом к лицу, и глаза каждого были до краев заполнены ненавистью.
   - Где моя жена?
   - Ты не узнаешь это никогда.
   - Говори, гад, иначе я убью тебя.
   - Еще посмотрим, кто кого убьет.
   Внезапно Брюнет отпихнул Некрасова от себя и бросился к дому. Некрасов помчался за ним, но вовремя остановился, поняв его цель. Брюнет бежал к пистолету убитого Юрки. Он схватил его и выстрелил в Некрасова. Хотя расстояние было всего в несколько метров, но Некрасов бросился на землю, и пуля прожужжала над головой. Он тоже выстрелил в ответ, но Брюнет уже шмыгнул за угол дома, заняв тем самым выгодную
  позицию.
   Чтобы не превратиться в удобную мишень, Некрасов был вынужден вдавиться в землю. Брюнет, расположившись за углом дома, закрывал ему доступ в него, так как любая попытка окончилась бы для него плачевно. Он внимательно смотрел на окна - не покажется ли Ирина, но ее не было
  видно. Зато Виктор справился со своими противниками, которые лежали на земле и громко стонали, и теперь он внимательно смотрел на то, что творится вокруг. Он сразу же понял общую ситуацию и показал кивком головы, что намеревается обойти дом с другой стороны, зайдя Брюнету в тыл.
   Но Брюнет тоже заметил этот маневр; внезапно он выскочил из своего укрытия и выстрелил в Новикова. Виктор схватился за плечо и стал падать на землю. Некрасов бросился к нему на помощь, но Новиков закричал: "Беги за ним!".
   Несколько мгновений Некрасов стоял в растерянности; идти ли ему на помощь к раненному Новикову или преследовать Брюнета.
   - Чего ты стоишь, он сейчас скроется в лесу! - вновь крикнул Новиков.
   Некрасов помчался за Брюнетом. Тот уже выбежал за забор и бежал по тропинке в сторону леса. На секунду он остановился, выстрелил в преследователя и снова полетел вперед.
   Некрасов бежал изо всех сил, но расстояние между ними не сокращалось. Зато вышла, отмечавшее праздник полнолуния луна, она хорошо освещала окрестности. Этим и решил воспользоваться Некрасов. Он остановился, прицелился и выстрелил.
   Брюнет замер на месте, обернулся к Некрасову и упал.
   Некрасов осторожно приближался к нему, держа пистолет на готове, опасаясь, что тот только имитировал ранение. Но Брюнет лежал, не шевелясь, и Некрасов подумал, что он уже мертв. Но он ошибался.
   - Опер, - вдруг позвал Брюнет его.
   Некрасов приближался в плотную к нему. С земли он поднял пистолет Брюнета и только после этого почувствовал себя в безопасности.
   - Опер, - повторил тише Брюнет.
   Некрасов наклонился к нему.
   - Я сейчас умру, - напрягая силы, сказал Брюнет. - Она в доме, связанная. Ястреб собирался ее в эту ночь изнасиловать. Я не дал. Мы поссорились и должны были завтра разъехаться. - Силы быстро оставляли его, и он замолчал. - Теперь не разъедимся. Ты должен знать: я думал о
  ней все те десять лет, что провел там. Я хотел, чтобы она принадлежала мне. Однажды я видел вас вместе в парке, светила луна - и мне хотелось вот также... - Брюнет снова замолчал. - Все как-то смешалось в жизни. - Он попытался приподняться, но сразу же упал и замер.
   Некрасов провел рукой над его ртом и не почувствовал ветерка дыхания. Он закрыл ему глаза и встал. Его ждала Ирина.
   Он побежал обратно. Добравшись до дома, он невольно бросил взгляд на поле недавней битвы. На ней лежало несколько тел.
   - Виктор, - окликнул он.
   - Я здесь, - откуда-то сбоку послышался знакомый голос. - Что Брюнет?
   - Его больше нет. А Ирина в доме.
   - Хорошо. Беги в дом
   - А ты?
   - Потом займешься мной.
   - Я мигом, - пообещал Некрасов.
   Он вбежал в дом. Там царила сплошная темень. Некрасов больно налетел на какой-то предмет.
   - Ирина! Ты здесь? - закричал он.
   - Я здесь, - раздался откуда-то из глубины слабый, но такой родной голос.
   Только сейчас Некрасов догадался зажечь зажигалку. Хилое пламя высветило контуры большой комнаты, кровать у стены.
   Через мгновение он был уже там. У него возникло чувство, что это расстояние он преодолел словно на крыльях, не касаясь пола. Он снова щелкнул зажигалкой и увидел, что Ирина в самом деле связана. У него не было с собой ножа, узлы же были сделаны профессионально, и он, обламывая попеременно ногти и зубы, пытался их развязать. Но они никак не поддавались.
   - Сейчас, любовь моя, потерпи, - без конца повторял он.
   Он вгрызся в узлы зубами и наконец развязал их. Они обнялись и несколько секунд не размыкали объятия. Он стал целовать ее, ощущая губами соленую влагу на ее щеках.
   - Как ты себя чувствуешь, они ничего с тобой не сделали? - спросил он.
   - Нет, я в порядке. Я даже в состоянии встать.
   Ирина в самом деле слезла с кровати и сделала несколько шагов по комнате.
   - Вот видишь, - победно проговорила она и вдруг стала падать прямо на него. От неожиданности Некрасов успел подхватить ее в самое последнее мгновение.
   Ирина находилась в глубоком обмороке, около дома истекал кровью Виктор. Было от чего прийти в замешательство. Несколько секунд он явно не знал, что предпринять. Ирина по-прежнему пребывала в забытьи и ему
  ничего не оставалось делать, как поднять ее на руки и понести к выходу. И он сразу почувствовал, что за эти дни жена стала значительно легче
   С Ириной на руках он подошел к Виктору. Тот лежал на земле, держась рукой за рану. Он не стонал, вместо этого скрипел от боли зубами.
   - Как ты? - спросил Некрасов.
   - Плохо, - скорей не сказал, а прошептал Новиков. - Очень болит плечо. Я не могу остановить кровь.
   - Сейчас я попробую.
   Некрасов бережно положил на землю свою ношу.
   - Как она? - спросил Новиков.
   - Потеряла сознание от упадка сил, - ответил Некрасов. Я сбегаю к машине, там должна быть аптечка.
   Беззаботность бандитов была такой, что они даже не закрыли машины. Некрасов взял аптечку и помчался обратно.
   Новиков тихо стонал. Некрасов смочил ватку йодом и приложил к ране. Он понимал, какую нестерпимую боль сейчас испытывает Виктор. Болевой шок был такой силы, что Новиков потерял сознание. Но это было даже хорошо, так как он не мешал Некрасову перевязывать рану.
   Внезапно от этого занятия его отвлекло тарахтенье мотора. Затем оно стихло, зато послышались чьи-то шаги. И еще через пару секунд из темноты возник силуэт человека. Он показался Некрасову знакомым. Силуэт стал быстро приближаться к нему, и Некрасов узнал его; это был Иван
  Григорьевич, отец одного из бандитов.
   Крайнев шел по участку и внимательно смотрел вокруг себя. Но на Некрасова он не обратил никакого внимания, его взгляд лишь мимолетно коснулся его.
   Внезапно Крайнев остановился, несколько мгновений стоял неподвижно, затем его плечи затряслись, а ночную тишину разорвал вопль:
   - Юрка, сынок мой!
   Он упал на колени перед неподвижным телом и попытался приподнять его, словно в надежде, что оно оживет.
   Иван Григорьевич продолжал что-то кричать, и Некрасов не мог понять: то ли он так стонал, то ли выкрикивал угрозы. Он закончил накладывать бинты и теперь снова не знал, что делать. Рядом с ним лежали два человека и оба в бессознательном состоянии. Нужна была помощь, чтобы перенести обоих в машину.
   Некрасов окликнул Крайнева, но тот то ли не услышал, то ли проигнорировал его слова. Он был весь, без остатка поглощен своим горем.
   - Юрка, что же ты наделал, зачем меня одного оставил. Как мне теперича без тебя, кому оставлять хату? - Крайнев сидел на коленях перед телом сына и раскачивался в ритме своих причитаний.
   Некрасов вдруг ощутил такую жалость к несчастному отцу, что горло наглухо закупорил тяжелый комок. Он едва справился с ним, почувствовав, что задыхается.
   Нет, на него рассчитывать не приходиться, подумал Некрасов. Придеться управиться одному.
   Он поднял Ирину, которая по-прежнему не приходила в себя, и бережно понес к машине. Он положил ее на заднее сиденье и быстро побежал за Новиковым. Но его донести до автомобиля оказалось делом совсем не простым. В отличии от жены он весил весьма солидно, и измученному Некрасова никак не доставало сил, дабы поднять его на руки. После нескольких безуспешных попыток, он оставил эту идею. Но Некрасов понимал, что дорога каждая минута; если он не сумеет быстро доставить Виктора в больницу, возможно заражение крови, и Новиков рискует остаться без руки. Таких случаях в его практике было немало; это была как раз та ситуация, когда все решает каждая минута.
   Хозяин заимки, поглощенный горем, по-прежнему ни на что не обращал внимание. Некрасову ничего не оставалось делать; он взял Новикова за ноги и поволок к машине. Будь Виктор в сознание, он бы, наверное, сошел бы с ума от боли, но сейчас к великому для себя и для Некрасова счастью находился под воздействием естественной анестезии.
   Силы быстро уходили из него, и Некрасов боялся, что их запаса не хватит, дабы доволочь Виктора до машины. Больше всего он опасался что вот-вот упадет. И тогда он встанет уже не скоро.
   Наконец он дотащил Виктора до автомобиля. Теперь предстояло самое сложное - погрузить Виктора в салон. Некрасов чувствовал себя настолько обессиленным, что ему казалось, что он не в состоянии поднять и пушинку.
   Он решил сделать небольшой перерыв и отдохнуть. Иначе у него просто ничего не получится. Он смотрел на освещенное тусклым светом луны бледное лицо Новикова. И внезапно к нему пришла странная мысль: а что если он умрет, то их соглашение ануллируется по независящим от него, Некрасова, обстоятельствам. И никто не будет ни в чем виноват. Это ли не лучшее решение этого тяжелого вопроса.
   Некрасов мгновенно вскочил и, внезапно ощутив прилив сил, принялся втаскивать Виктора в машину. Ему удалось это сделать со второй попытки. Он сел за руль, завел мотор. Теперь все зависило от скорости.
   Эту ночную гонку он не забудет всю жизнь. Автомобиль подпрыгивал на рытвинах, как спортсмен на батути. И хотя Виктор был без сознания, он ощущал боль, извещая об этом громкими стонами. Зато пришла в себя Ирина, она села на сиденье.
   - Что со мной было? - спросила она.
   - Ты потеряла сознание. Как ты себя чувствуешь?
   - Ничего, только очень большая слабость. Куда мы едем?
   - В больницу. Виктор ранен, его надо срочно оперировать. А ты сейчас лучше ляг, будет очень сильно трясти.
   В ближайший город они въехали через часа полтора. По небу растекался рассвет, мир светлел прямо на глазах. Однако в этом небольшом поселении в этот ранний час на улицах было еще совершенно пустынно, как в Сахаре. Некрасову ничего не оставалось, как огибать один квартал
  за другим в надежде случайно наткнуться на больницу.
   Лишь минут через десять, Некрасов увидел первого прохожего. Валерий остановил машину и спросил, как проехать к больнице? Оказалась, что она находится совсем рядом, за углом. Он подкатил к трехэтажному зданию, выпрыгнул из автомобиля и помчался к входным дверям. Они оказались запертыми. Он стал стучать, но это не дало никакого эффекта. Вернувшись в машину, Некрасов нажал на сигнал. Окружающее его царство сна огласилось громкими звуками автомобильной сирены, будя без разбора
  кого надо и кого не надо.
   Зато эта мера помогла, не прошло и минуты, как из дверей выскочила девушка в белом халате, по виду классическая медсестра.
   - У меня раненный, срочно требуется операция, - крикнул он ей. - Помогите вытащить его отсюда.
   Вместе с медсестрой они осторожно извлекли Новикова из машины, перенесли в приемный покой, где положили на носилки.
   - Есть в больнице дежурный хирург? - спросил он.
   Девушка отрицательно замотала головой.
   Некрасов достал свое удостоверение следователя.
   - Этот человек получил ранение во время выполнения важного задания. Немедленно звоните хирургу, делайте, что хотите, но через пятнадцать минут он должен быть здесь.
   Удостоверение подействовало на медсестру, сон окончательно слетел с нее, и она начала шевелиться более активно. И через минут двадцать пять заспанный и раздраженный хирург в самом деле появился в холле
  больницы. Он осмотрел раненного и сразу же сделался серьезным.
   - Надо немедленно оперировать, иначе есть опасность для руки.
   - Хорошо, давайте, оперируйте.
   - А что с ним произошло?
   - Ранение. Он выполнял задание. - Некрасов снова показал, на этот раз хирургу, свое удостоверение. Здесь в этом небольшом городке эта красная книжица действовала как хорошее стимулирующее средство, все сразу же начинали двигаться значительно быстрей.
   Виктора повезли в хирургическое отделение, а хирург отправился готовиться к операции. Некрасов вышел из больницы, подошел к машине.
   - Ну как, Виктор? - с тревогой спросила Ирина.
   - Его повезли на операцию.
   Ирина вдруг стала вылезать из машины.
   - Ты куда? - удивленно спросил он.
   - Мы дождемся конца операции. Может, ему понадобиться наша помощь.
   - Но ты сама нуждаемся в помощи.
   - Он нуждается больше.
   Некрасов больше не стал спорить, он помог жене дойти до приемного покоя. Там он усадил ее на скамейку. Он внимательно рассматривал ее бледное, осунувшее лицо.
   - Ты хочешь есть?
   - Хочу, - призналась она. - В последние дни они меня плохо кормили. Ястреб не давал мне есть.
   - Черт! Все магазины еще закрыты.
   Он подошел к медсестре.
   - Этой женщине надо срочно поесть, ее в последние дни почти не кормили. - указал он на Ирину. - Найдется у вас что-нибудь?
   - Я поищу. Всегда что-то остается от ужина.
   Она действительно нашла, это была холодная, спресованная в комок, словно пластилин, гречневая каша.
   - Больше ничего нет, - смущенно пояснила медсестра.
   - Ладно, давайте.
   Некрасов подал Ирине тарелку с кашей. Она исчезла с нее буквально за несколько секунд. Ирина вернула ему чистую посуду.
   - Это была самая вкусная каша в моей жизни, - немного смущенно улыбаясь, призналась она.
   Некрасов к изумлению молодой медсестры вдруг упал перед женой на колени и поцеловал ее руки.
   - Я так соскучился по тебе, - прошептал он.
   - Я тоже, милый. - Ирина мягко положила руку ему на голову и провела ладонью по волосам.
   Операция продолжалась три часа. И все это время они сидели в приемной покое. Наконец показался хирург.
   - Рана не очень тяжелая, но больной потерял много крови. Нужно сделать переливание. Только у нас сейчас нет крови.
   - Я могу стать донором, - вызвался Некрасов. - Можете не проверять, у нас с ним одинаковая группа. Это мы выяснили очень давно.
   - Хорошо, пойдемьте. Хотя проверим все равно.
   Некрасов и Ирина выехали из города поздно вечером на поезде. Дабы добраться до Москвы им предстояло провести ночь в пути. Перед отъездом по их настойчивой просьбе их впустили почти на полчаса к Виктору, который еще днем пришел в себя. Они мало разговаривали, в основном обменивались впечатлениями о ночном бое. Некрасов заметил, что Новиков и Ирина постоянно смотрят друг на друга. Все понимали: главное между ними еще впереди.
  
   Глава седьмая
  
   Внешне они вернулись к прежней жизни. Но под ее оболочкой происходили сложные и им не до конца понятные процессы. Ирина не очень охотно вспоминала те несколько кошмарных дней. Хотя, разумеется, разговора о них избежать они не могли. Он состоялся через день после их
  возвращения в родной дом.
   Они поужинали и уселись перед телевизором. Но ни он, ни она не обращали на него никакого внимания.
   Ирина дотронулась до руки мужа.
   - Я знаю, - мягко сказала она, - ты хочешь узнать, что там происходило?
   - Если тебе это не тяжело вспоминать.
   - Конечно, тяжело. Но иногда необходимо вспоминать то, что приносит страдания. Как ни странно, это помогает освободиться от них, пережив этот кошмар еще раз. - Она на несколько мгновений прикрыла глаза.
  - Это все было мучительно, не только и даже не столько с точки зрения физического воздействия. Брюнет, как все его называли, не позволял меня никому трогать пальцем. Хотя этот ужасный Ястреб все время угрожал меня изнасиловать, а затем убить. Ему доставляло огромное удовольствие пугать меня, видеть страх в моих глазах. Но все дело в том, - Ирина на секунду прервала свою речь и посмотрела на Некрасова, - на самом деле мое похищение Брюнет организовал вовсе не ради денег.
   - А ради чего? - У Некрасова от предчувствия ответа вдруг на мгновение остановилось дыхание.
   - У нас в тот вечер, когда мы приехали в эту лесную сторожку, состоялся откровенный разговор. Он и раньше пытался со мной разговаривать, но так, как тогда, он еще не говорил. Как будто он предчувствовал, что для него это последняя возможность излить передо мной свою душу. Он был очень грустным, таким я его еще ни разу не видела. Он
  признался, что любит меня еще с той давней поры, когда вы вместе с Виктором гонялись за ним. Однажды он видел меня парке, всю залитую светом луны. И с тех пор он называл меня лунной женщиной. И пока он находился в заключении, он все эти годы думал обо мне, разрабатывал
  планы, как меня заполучить. Знаешь, он был довольно странным, очень противоречивым человек, жестокость в нем сочеталась с сентиментальностью, стремление властвовать с неутоленной потребностью в любви. И
  ему подчас было крайне трудно какое свое качества выбрать за основу своего поведения.
   - К сожалению, низменные черты его характера почти всегда побеждали высокое, - заметил Некрасов.
   - Да, это так, - задумчиво согласилась Ирина. - Но он хотел что-то изменить в своей жизни. У меня возникло ощущение, что он начал тяготиться тем, чем он занимался. Это постоянное бегство, необходимость скрывать от всех самого себя приносило ему огорчения. Он был очень одиноким человеком - это я поняла в тот вечер. Он сказал мне, что желает уехать со мной и обещал мне, что будет жить честно, оставит свое ремесло вора и бандита. Он просил, скорей даже умолял меня помочь ему начать новую жизнь. Я вдруг поняла, что я действительно ему нужна.
   - Ты полагаешь, он был искренен?
   - Я в этом нисколько не сомневаюсь.
   Некрасов посмотрел на жену.
   - Ты жалеешь, что он погиб?
   - Да, он был достоен лучшей участи. Я убедилась за эти дни, что в каждом из них проглядывало что-то человеческое. Даже в Ястребе; в его жестокости было что-то беспомощное, как будто он пытался компенсировать ею отсутствие других полноценных качеств. Пока они были живы, у них был шанс что-то изменить в себе, теперь - его ни у кого из них
  нет.
   - Но что нам оставалось делать в ту ночь. Ни я, ни Виктор никого не хотели убивать. Но нам не дали выбора. Если мы бы не убили мы, убили бы нас, тебя.
   - Да, я понимаю, любимый. Я так тебе благодарна за то, что ты для меня сделал. Но я не хочу думать о тех людях плохо, тем более с ненавистью. Я там вдруг ловила себя на том, что мне их жалко. Никто из них не знает всю невыразимую прелесть доброты и любви. С самого начала они были обречены. Когда мы разговаривали с Брюнетом, то он просил у меня прощение за то, что сделал. И знаешь, я простила его.
   Некрасов поцеловал жену. Они сидели на диване, обнявшись. Он чувствовал, как застилают его глаза слезы. Кажется, Ирина угадала его состояние.
   - Что с тобой? - спросила она, отстраняясь и внимательно смотря ему в глаза.
   - Мы должны обговорить еще один вопрос.
   - О Викторе, - догадалась Ирина.
   - Да, о нем. Он звонил сегодня, дела его идут на поправку. Так что не исключено, что через пару дней он пожалует к нам в гости.
   - Я все эти дни размышляла о вашем соглашении.
   - Поверь тогда я думал тогда только об одном: как спасти тебя. Это было главное.
   - Да, я понимаю. - Ирина провела ладонью по волосам мужа и поцеловала его. - Помнишь, однажды мы с тобой решили, что мы - одно целое.
   - Да, помню. Но что ты хочешь этим сказать?
   - Твое обещание ему, это и мое обещание. Ты давал его не только от своего имени, но и от моего. Я выполню все то, о чем вы договорились. Чего бы мне это не стоило. А там как рассудит Бог, пусть он решает, кто в этой ситуации прав.
   - Но это сумасшедшие! - вдруг воскликнул Некрасов. - Почему ты должна уходить к Виктору, ты не любишь его. Мы не можем расстаться, особенно после всего случившегося. Он не имеет никакого права требовать от нас такого поступка!
   - Но мы не можем нарушить наше обещание. Как станем жить после этого? Ты давал его не только от своего имени, но и от нас двоих. Разве ты бы не выполнил его, если нечто такое обещала бы я.
   - Это другой случай.
   - Нет, тот же. Валера, любимый мой, мы должны так поступить именно ради нашей любви, чтобы ничем не запятнать, ни омрачить ее. Если мы поступим неправедно, мы уже не сможем делать вид, что ничего не случилось и жить как прежде. Между нами пройдет трещина, которая однажды разрушит все. Ложь - это не для нас.
   - Но как же ты будешь с ним жить?
   - Не знаю, думаю, это будет нелегким испытанием и для меня и для него.
   - А Катя, как она ко всему отнесется, ты думала об этом?
   - Я только об этом и думаю. Ей придеться все объяснить, она должна смириться с новой реальностью. У нее чуткое сердце, я уверена, что она всей поймет, если не умом, то им.
   Некрасов молчал, ему было слишком тяжело, чтобы продолжать разговор. Да и аргументы его, словно вода в старом колодце, были вычерпаны.
   - Если мы так поступим, это будет самым настоящим безумием, - наконец произнес он, уже не придавая значение своим словам; все было сказано.
   - Нет, это станет высшим торжеством нашей любви.
   Некрасов взглянул на прекрасный лик Ирины. В ней заключено что-то такое высокое, что иногда становится страшно, подумал он.
   Виктор появился в их квартире только через неделю. Выглядел он неплохо, лишь немного похудел. Да раненая рука была малоподвижна, она еще не полностью восстановила все свои функции после ранения.
   Мужчины сдержено поздоровывались друг с другом. У Некрасова сердце билось с такой частотой, что на лбу выступил холодный пот. "ти дни он прожил под знаком предстоящего визита Новикова; хотя Виктор все не приходил, Некрасов знал: неизбежное случится, Новиков не собирается отказываться от того, о чем он мечтал столько лет. В этом Некрасов уже успел убедиться.
   Они прошли в квартиру. В середине комнаты стояла Ирина, она молча и спокойно смотрела на вошедших. Новиков остановился, он тоже смотрел на нее и тоже молчал.
   - Здравствуй, Виктор, - произнесла Ирина. - Я очень рада, что ты наконец выздоровел. Я давно хотела тебе выразить свою признательность за все то, что ты для меня сделал. Как твоя рука?
   - Здравствуй, - ответил Новиков. - Рука более или менее двигается. Разрабатываю ее, каждый день делаю массаж. Обещают, что через месяц все восстановится.
   Без приглашения он сел на диван и внимательно посмотрел по очереди; сначала на Ирину, затем на Валерия. Ирина тоже опустилась в кресло напротив него. Только Некрасов чувствовал, что не в состоянии сидеть; от волнения его едва ли не бил озноб. Сколько раз в эти последние дни
  он представлял себе эту сцену, готовил себя к ней, как мог успокаивал. И все же события застали его врасплох, он не знал, как вести себя в этой фантастической ситуации.
   - Для нас всех, как мне кажется, пришло время откровенно поговорить, - первой нарушила молчание Ирина. - Мне известен заключенный между вами ваш договор. Я хочу сказать тебе, Виктор: я согласно выполнить его, так как все, что делает в своей жизни мой муж, он делает и от моего имени. Так мы договорились, когда заключали брак. С тех пор ничего не изменилось и не изменится.
   - Я рад, что вы готовы выполнить наше соглашение, - едва заметно усмехнулся Новиков. - А как же вы будете жить друг без друга? Я столько раз слышал что для вас это абсолютно невозможно. Прямо как для Ромео и Джульетты.
   - Слушай, Виктор, давай без лирики, - вступил в разговор Некрасов. - Если хочешь забрать Ирину, забирай, раз она согласна, но не лезь в душу. Я давно понял, что тебе нет до нее дела коли ты полагаешь, что таким вот образом можешь привязать к себе человека. Тебя не волнует будет ли при этом она счастлива, если ты будешь ее держать на своей цепи.
   - Вижу, вы явно не хотите расставаться, - снова усмехнулся Новиков. - Понимаю: великая любовь века, - в прежней насмешливой тональности произнес он. - Когда началась эта история, когда Валерий впервые после длительного перерыва пришел ко мне, я не верил в вашу любовь. Я думал, что это не более чем игра, иллюзия, которой ослеплены многие и от которой ничего не остается после первого же настоящего испытания. Я поверил в нее лишь той ночью в лесу, когда мы схлестнулись с бандой
  Брюнета. Я понял, что мне в самом деле ничего не светит. - Он замолчал. - Я пришел для того, чтобы поставить все точки над и, избавить вас от тяжелого груза. - Новиков обернулся к Некрасову. - Я освобождаю тебе от данного мне слова, все пусть идет так как было. У меня в этой пьесе больше нет роли, мой выход закончился. Столько лет я вас обоих ненавидел, что мне казалось, что я с превеликой радостью разрушу ваш союз. Но у меня не хватит сил это сделать. Да и радости что-то нет. Честное слово, даже немного жаль, всегда как-то грустно отказываться от своих самых заветных планов. Пусть даже не самых красивых. Вот собственно и все, что я хотел вам сказать.
   Некрасов двинулся к Виктору, у него вдруг возникло сильнейшее желание обнять его. Но увидев хмурое лицо Новикова, он остановился на полпути.
   - Может, ты останешься с нами? - предложила Ирина. - Я приготовлю ужин, мы выпьем вино. Мне кажется, нам есть о чем побеседовать.
   Новиков посмотрел на нее долгим взглядом.
   - Спасибо, но я сыт. А пить не могу, за рулем. Я рад, что мне удалось немного вам помочь. Ну а со всем остальным, я надеюсь, вы справитесь без меня. У меня же масса своих дел, надо возмещать понесенные убытки. Придеться пахать целыми сутками. Так что, полагаю, что в следующий раз мы встретимся нескоро.
   Новиков кивнул головой и быстро вышел из квартиры. Некрасов поспешил за ним, но лишь услышал, как заскрипел, спускаясь, лифт.
   Валерий вернулся назад. Ирина ждала его, стоя. Они обнялись.
   - Какое счастье, что мы вместе, - прошептала она.
   Некрасов ничего не ответил, в этом не было никакого смысла, так как жена высказала их общую мысль.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Виктор Новиков
   Валерий Некрасов
   Сергей Геннадьевич Волков
   Беляшин Юрий Павлович
   Семен Иванович Полукеев
   Мария Ивановна Полукеева
   Вероника Евгеньевна Хлопонина
   Никоненко Зинаида Андреевна
   Никоненко Юрий Иванвоич
   Мельник Борис Семенович
   Павел Глотов
   Петр Марчук (Сластена)
   Денис Коломийцев
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"