Мел не ответила - осторожно раздвинув руками ветви молодого дуба, она сквозь листву рассматривала человеческое поселение. Дерево росло у низкой каменной ограды, окружавшей общинный выгон. Зеленый склон полого поднимался к нескольким десяткам серых домиков под высокими двускатными, похожими на крестьянские колпаки крышами. Солнце уже висело над самым лесом, и медный крест над деревенской колокольней сиял словно огнем.
Над трубами поднимались дымки, неприятно щекотавшее ноздри Мел. Для нее это место было окутано мутной вуалью, сотканной из сотен неприятных, странных запахов. Удушливый дым очагов, грубая вонь хлева и человеческой еды, резкий запах ржавчины и окалины - смертоносного для фейри железа - все как один чуждые. И враждебные.
"Смертные - скверна..." - вспомнились ей слова матери.
О богиня, почему же ее так влечет к одному из них?! Может она навлекла на себя проклятие?
- Мы сидим на этом дубу с самого полудня, и толку? - в который раз проворчала Маха, от скуки склевывая бегавших в коре муравьев. - Твой красавчик так ни разу и не появился.
- Уже три дня прошло, как он не приходит к ручью, - с беспокойством произнесла Мел. - Почему?
Маха скромно промолчала.
- Может, он разлюбил меня?
- Ну зачем же предполагать самое страшное? Может, он просто умер.
- С ним что-то неладно, - убежденно сказала Мел. - Я должна выяснить!
- Интересно как?
- Я пойду к нему! Сейчас!
- В человеческое поселение?! - ворона утробно расхохоталась. - Ты рехнулась. Видишь вот этот знак на изгороди?
- Вижу, - кивнула Мел, глядя на грубо вырезанный на камне равноконечный крест в круге - излюбленный оберег против нечисти в Арморике.
- Он тут вырезан специально для тебя. Любого фейри должно мутить от одного взгляда на этот знак!
Мел внимательно посмотрела на оберег и пожала плечами.
- Вон те деревья тоже здесь посажены не просто так, - продолжала Маха, указывая на тонкие рябины у каменной арки деревенских ворот, украшенной все тем же крестом в круге. - По преданию, они тоже должны нас отпугивать, хотя в данном случае предание врет.
- Угу, - сказала Мел. - Ничего не чувствую.
- Но все это цветочки. Самое худшее - вот это...
Маха кивнула туда, где над замшелыми домиками поднималась острая крыша церквушки.
- Ну как? - спросила она, искоса наблюдая за подругой. - Мороз по коже, правда? Ощущение, будто у тебя ощипали все перья...
- У меня и так нет перьев, - фыркнула Мел. - Ну и что такого страшного в том высоком доме с крестом на макушке?
- Как что? - поразилась Маха. - Это святилище людских беанши! Тех, кто стал духом, отдав вечную юность и красоту своему богу в обмен на нездешнюю силу...
Мел в первый миг струхнула, вспомнив предостережения Шиарана. Но того леденящего ужаса, о котором твердила Маха, она почему-то не ощущала. Это и есть святилище беанши? Она представляла их по другому.
Обычно эти страшные призраки селятся на пустошах и в темных чащобах, внезапно являясь путникам на перекрестках и предрекая им несчастья. Или просто завывают в ночи, оплакивая свое утраченное бессмертие. Их проклятие так тяжко, что падает на каждого, кто вступит с ними в беседу. Даже услышать их душераздирающие вопли уже достаточно, чтобы надолго лишиться удачи.
Но здешнее святилище, приятное на вид, стоящее посреди явно процветающей деревушки... Что-то здесь было не то.
- Этот храм враждебен фейри? - уточнила Мел.
- Да. Он охраняет людей, проводя невидимую границу между деревней, лесом Койд Фианн и горной грядой Хен Драуг. Смертным нужна защита от соседей, как и всем нам.
- У нас - Дар Нэмайн, у них - святилище беанши, - задумчиво произнесла Мел.
Маха хмыкнула.
- Не зайди слишком далеко со своими обобщениями...
В этот миг Мел взвизгнула и едва не свалилась с ветки, на которой сидела.
- Смотри, это же он!!!
По главной и единственной улице деревушки шагал юноша, которого Мел встретила у ручья. Она сразу узнала его, несмотря на то, что он был далеко, а кроме того, переоделся. Вернее, приоделся. Опрятная подпоясанная рубаха, кудри расчесаны, на ногах - сапоги!
Мел он показался еще красивее, чем раньше. У нее даже дыхание перехватило от его прелести.
- И что ты в нем нашла? - скептически произнесла Маха. - Ни осанки, ни фигуры. Настоящий мужчина должен быть могуч, вонюч и волосат, носить на себе полсотни фунтов железа, рычать как медведь и сносить головы врагам направо и налево. А это просто красивый мальчик, да еще и умрет скоро...
- Что?!
- Ой, извини. Само сорвалось. Каркнула не подумав.
- Вот и не каркай, - мрачно сказала Мел, которой слова подруги испортили настроение.
Маха, признавая свою бестактность, принялась оправдываться.
- Ну скоро, по понятиям фейри, - это лет через сто, двести! Да может, еще и не умрет, - ворона пристально уставилась на юношу своими глазами, похожими на багровеющие угольки. - Так... Он не должен переходить границу в полнолуние. Гм, любопытно, о какой границе речь? В Койд Фианн ему путь заказан при любой луне...
- Тсс! Куда это он?!
Юноша остановился у низкой каменной ограды храма. Там его поджидал немолодой человек в черной, мрачного вида одежде, с выбритой макушкой - явно жрец культа беанши. Юноша склонился и поцеловал у него руку. Несколько мгновений они о чем-то говорили, а потом жрец пропустил его перед собой в ворота. И оба исчезли в храме.
Тут как раз зашло солнце, погас огненный крест на колокольне, и мир разом погрузился в сумерки.
Маха похлопала крыльями, сладко потягиваясь.
- Ну что, домой? К полуночи доползем до ручья...
- Нет уж!
Мел отпустила ветку, за которую держалась, проползла по длинному, нависающему над изгородью суку, и соскользнула на землю, ловко разминувшись с зачарованным камнем.
- Стой, ты куда?!
- Туда, - Мел махнула рукой в сторону ворот, куда зашел юноша.
- В храм беанши?!
- Я хочу знать, что он там делает.
- Дура! Стой! Хочешь, чтобы тебя подняли на вилы?!
Мел, не слушая ее, поползла в сторону деревни, стелясь у самой земли. С ловкостью истинной змеи скользнула наверх по стволу самой крепкой с виду рябины, которая жалобно скрипнула под тяжестью ее чешуйчатого тела. И была такова - только бурый хвост мелькнул над стеной. Маха в сердцах помянула сразу десяток демонов битвы и полетела за ней.
***
На церковном дворе не было ни души. Тяжелые дубовые двери церкви заперты. Но изнутри доносились приглушенные голоса.
- Как ты думаешь, что с нами будет, если мы туда проберемся? - шепотом спросила Мел.
Она скорчилась в кустах орешника, свернувшись в неудобную спираль, чтобы кольца хвоста не торчали наружу. Маха же расположилась снаружи, изучая местность.
- Мы уже во дворе, внутри церковной ограды, - сказала ворона задумчиво. - Если тебя до сих пор не корежит - думаю, можешь смело заходить внутрь и получать благословение прямо из рук этого жреца...
- Я бы лучше послушала, о чем они говорят!
Маха взлетела и опустилась в нише круглого слухового окна над дверь.
- Ну как?
Ворона заглянула внутрь.
- Мальчик говорит со жрецом.
- О чем? Обо мне?
- Думаешь, ему больше не о чем говорить, как о... Ха! Кажется, в самом деле говорят о тебе!
Мел с треском выбралась из куста.
- Я должна это слышать!
- Ну извини...
- Помоги мне залезть к тебе!
- Ты рехнулась?! Стой! Убьешься! Тебя заметят! Тут скользко!
- Подвинься, Маха, пока я в самом деле не свалилась! - прошептала Мел, упираясь руками в края окна. - Тс-с, не клацай когтями, дай послушать!
- Святой отец, я согрешил, - сказал Ален, смущенно тиская в руках шапку. - И теперь мой грех мучает меня и днем, и ночью. Он у меня из головы не выходит, и не только...Вот даже не знаю, как сказать... Прям-таки в печенках засел, жжет изнутри!
- Ну, ну, не стесняйся, сын мой, - добродушно произнес отец Патрис. - Все мы грешники. Что тяготит твою душу и печенки?
- Я полюбил.
- Это не грех, сын мой, - сказал Патрис несколько разочарованно. - Особенно в твоем возрасте.
- Увы, - горестно вздохнул Ален. - Моя любовь запретна.
Священник сложил перед собой руки и склонил голову, глядя на юношу.
- Уж не полюбил ли ты замужнюю женщину? Это очень скверно...
- Ах, если бы женщину!
Отец Патрис на мгновение слегка оторопел. Но потом взял себя в руки и сказал сурово:
- Сын мой, нет ничего ужаснее содомского греха...
- Я даже не знаю, что это, - простодушно сказал Ален.
- А между прочим, следовало бы знать. Я читал вам под Рождество историю о Содоме и Гоморре, а ты чем в это время занимался? Орехи щелкал? - наставительно сказал священник. - Христианин должен знать Святое Писание, иначе чем он отличается от дикаря, который приносит жертвы священным дубам и живущим в них демонам? Так кто этот человек, которого ты полюбил, Ален?
- Это не человек, - покраснев, сказал Ален.
Прежде чем в мозгу святого отца зародилась еще какая-нибудь ужасающая версия, Ален покаянно признался:
- Я полюбил фею, увы мне, грешнику!
Отец Патрис вытаращил глаза.
- Фею?!
- Я встретил ее у лесного ручья... - прекрасные синие глаза Алена сверкнули в сумраке храма. - Я задремал на солнышке и проснулся от прикосновения самой нежной ручки на свете. Меня гладила прекраснейшая дева! Ее зеленые глаза были как пламя! А ладони легкие и нежные, как пух! А какие у нее были...эти...
Ален опять покрылся румянцем.
- Ну-ка рассказывай! С самого начала!
Ален еще долго бормотал, преклонив колена у аналоя. Мел, стараясь расслышать его слова, так далеко наклонилась из слухового окна, что свалилась бы внутрь храма, если бы Маха не поймала ее за волосы.
Наконец юноша выпрямился и встал на ноги. Под сводом эхом зазвучал голос священника.
- ....забудь ее, сын мой. Лесные создания прокляты, они служат страшным древним богам и через них поклоняются сатане! Разве ты не знаешь, что каждый год феи приносят в жертву дьяволу одного смертного? Как знать, может, в этом году они выбрали тебя?
- Я ничего не боюсь! Лишь бы мне еще раз заглянуть в ее глаза, обнять ее...
- Ален, не морочь себе голову! Любовь феи - проклятие! Больше даже не ходи к тому ручью! Слава Спасителю, эти богопротивные создания не могут пересекать его и явиться сюда...
Произнося эти слова, отец Патрис повернулся, поднял взгляд и увидел Мел в слуховом окне.
Закат светил ей в спину, так что священник не увидел ее лица. Однако света заходящего солнца вполне хватило, чтобы разглядеть развевающиеся волосы и длинный змеиный хвост.
Отец Патрис завопил так, что эхо отозвалось по всей деревне:
- Демоны!!!
- Ну вот так и знала! - каркнула Маха. - Влипли! Мел, бежим!
Кубарем скатившись из оконного проема, Мел кинулась через двор к воротам. Маха летела над ней, а за их спинами, набегая волнами, плыл по воздуху гулкий колокольный звон.