Нане Джапаридзе и
                                                    Отару Мацаберидзе




   Амирану Шаликашвили.

Шикарный вечер. Отраженье света
В витринных гроздьях, в проводах блестящих.
Пусть больше не дано. Но это
Плетенье нитей, чувства проводящих.
 
В глазах пылает нежный свет рекламы,
Машин тела снуют неслышно мимо;
Я вспоминаю д е н ь невзрачный самый,
В глазах тоску - и театр пантомимы.

  Мы в зал вошли, пустеющий от сцены,
Здесь всё - любовь и рок - сплеталось разом,
Я вспомнил будто вздувшиеся вены
В игре Шаликашвили Амирана.
 
Здесь всё было правдивей самой жизни;
Здесь был подъём, хоть в зале было пусто,
И мы ловили в пластике движений
Знакомый лик великого искусства.
 
Здесь в е ч е р пел. И чувства говорили
Без всяких слов, без всяких искривлений.
И мы движенье каждое ловили,
Как будто мир слагался из движений.
 
Мы были здесь. Минуты улетали.
Мгновения срывались в бесконечность.
А мы сидели и невольно ждали,
Когда со сцены к нам сорвётся Вечность.

      2 августа, 1976. Тбилиси.



      14

               Лие Сванидзе.

От Грибоедова до дочери поэта,
С Фуникулёра - и до мастерской -
Повсюду неожиданное лето,
Повсюду ветер с гор - и жаркий зной.
 
Тут прошлое вливается в сегодня
Притоком ощущаемой реки,
И будущее предстаёт, как сводня,
Соединяя пальцы-поплавки.  
Тут нет октябрьской бритвы притуплённой,
Не виден тут её водораздел.
И Сталина мальчишески-влюбленный
Взгляд незнакомый на меня глядел.
 
Лишь тут всей труппе театра пантомимы
Я долго мог читать свои стихи,
И русский - и грузинский: совместимы
Лишь тут, где горы есть и две реки.
 
Прохлада гор и зной тут неразлучны,
Париж и Осло, Пиза и Стокгольм;
Внизу белеют буруны излучин,
Живут богатства пиршество - и голь.
 
И тень картин, написанная синим,
Темнеет, как запёкшаяся кровь,
И дышат монументы и картины
Сквозь трубочку по имени Любовь.
      Август, 1976. Тбилиси.

 

--------------------------------
===========================
_______________