В ожидании глубокого рыхлого снега
потихоньку состариваешься - ни санок, ни лыж,
ни подарков под ёлку, ни беспричинного смеха.
Все чаще прячется тот наивный малыш,
каким ты был. А был ли мальчик?
Организм обновляется каждые двенадцать
                                       лет,
и, может, будущий Моцарт
                         для мира утрачен,
его место заступил безымянный клерк,
уже не верящий в омоложение посредством
                                        снега.
Это не Фауст, требующий эликсира
                                молодости
с таким напором, даже неприличным для
                                      старого человека,
что Мефистофель съезжает в арии
                                 с  до  на  си.
В ожидании глубокого рыхлого снега
внимательнее читаешь объявления
                                на столбах,
лицо становится волевым, как
                             на холстах Дейнеки
у строем идущих куда-то за горизонт
                                    солдат.