Русалочка
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Русалочка
Эдвард Григ. Песня Сольвейг.
( Пер Гюнт).
В смутное, неуловимое время безвременья, когда лето, медленно отступая оставляет за собой прозрачный шлейф лениво струящегося, увитого лёгкими паутинками воздуха, когда бережные лучи усталого солнца сплетают в искрящееся адажио запахи увядающей земли, несущего обновление неба, застывшей в ожидании перемен, воды, наступает наш час...
Она попробовала пальцами босых ног воду и начала медленно - так, что бы покрывающаяся мелкими пупырышками кожа смогла почувствовать радостную свежесть лениво - расслабленного моря, осторожно переступая по гладко отполированным, ярко видимым через всё увеличивающуюся толщу хрустально прозрачной воды, камням - уходить дальше и дальше от берега.
Вот, наконец, она уже не может, не чувствует ногами дно... Застывшее в зеркальной безмятежности море, слившееся с ним в безоглядной дали отражений небо... Она не знает, не в состоянии понять, сориентироваться в слившемся воедино, слившемся с ней мире. Она - часть чего - то огромного, необъяснимо огромного и прекрасного... Невыразимо прекрасного... И это единение - это ощущение своей общности, своей сопричастности - да-да она ещё могла понять, ещё помнила насколько она "мала" для этого невыразимого, наполняло её такой радостью, таким неизъяснимым блаженством.
Но в этом, подхватившем её потоке, она и не пыталась разобраться что это - она, то ли, "проплывала" мимо медленно и, в то же время, непрестанно меняющихся "картинок", то ли они калейдоскопом чужой жизни открывались её обострённому зрению, её обнажённому до смертельной боли чувствительности восприятию. Она "видела" жизнь других людей, события, как бы даже и не со стороны - она видела и понимала её (эту чужую жизнь) так ... так будто бы всё, что происходило между людьми было внешней, фасадной стороной их отношений, чувств, а она - она была с той стороны, где видна, ясна вся неприкрытая, разная "правда"... И ей необходимо сделать выбор - преодолев невидимый, неосязаемый, но такой явный для неё барьер, очутиться в одном из эпизодов этого непонятного, невнятного для неё "спектакля". Она даже и не думала хочет этого или нет... Зачем ей это ... Она просто знала, что сделает то, что - должна? обязана? то, что ей необходимо? выполнить. Единственное, в чём она была "свободна"? - выбор - в какой момент, где именно и к кому она захочет "присоединиться". Но и на раздумья об этом у неё не было особенно много времени. Анализировать, вернуться ещё раз к уже промелькнувшей - проплывшей "картинке" - нет, такое недозволялось. Что-то должно было "проснуться" внутри неё... Что-то - "толкнуть" сделать именно этот шаг...
- Канди - Мммм... Какое неприятное состояние - то ли ты спишь, то ли - бодрствуешь.... Голова раскалывается, всё тело ломит.... Грипп!!!! И что может быть хуже!!!! И, именно, сейчас! Почему? Что значит "почему?"
- Канди... Проснулась, дорогая... Выпей, вот...
- Фу...
- Это чай. С лимоном, мёдом.
- Ты не мог бы... Не мог бы...- устала она выдумывать, устала притворяться... устала искать предлоги... - Неужели он ничего не чувствует, не понимает!!!! Другой давно бы бросил меня! - Злилась непонятно на кого Канди. - Но, почему же ты сама не ушла, не уходишь от него? - Тот же самый неслышный голос, от которого, а не потому, что грипп, так болит её бедная голова! И что ответишь - ведь правда.
- Всё! Мы расстаёмся. - Необыкновенно притягательная в своей бескомпромиссной решимости - Марио не мог отвести глаз.
- Я говорю - мы должны расстаться. - Повторила Канди. Он не сразу понял, о чём это она
- Как расстаться? Почему должны!!! Что случилось, Канди?
- И не называй меня Канди!
- Но... всё таки...
- Ничего! Если ты до сих пор не понял - не поймёшь...
На этом модном горном курорте было просто офигительно хорошо! Канди не очень жаловала зимние виды спорта и, пока её бой-фрэнд покорял "заоблачные" вершины, устроилась в удобном шезлонге - воздушные ванны, загар под высоким горным солнцем - что может быть лучше! Она спокойно дремала, отгородившись от мира огромными солнечными очками и широкополой шляпой.
Наконец-то ощущение виновности, беспокойство, неудовлетворённость, щёмящее чувство вины перед Марио оставили её. Ему так будет лучше - Канди заставила себя в это поверить. Тем боле - тем более, что сама была совершенно счастлива! Этот парень - её "новый"!!! О! Она была влюблена! Первый! Первый раз - ликовала душа Канди - она влюбилась! Ей было с ним так... Она готова была для него... И не так уж и важно, как он относится к ней - её любви хватит на двоих. Он увидит. Он поймёт...
Две девушки, занявшие соседние шезлонги, щебетали, перескакивая с темы на тему, с имени на имя, ведя нескончаемый разговор - сплетню. Их мурлыкающие голоса, не нарушая тихой гармонии места, совершенно не отвлекали Канди от полудрёмы невнятных мыслей и смутных мечтаний... Неожиданным диссонансом, как ударом хлыста, прозвучало имя Марио. Она невольно - не хотела - начала прислушиваться. Если бы она могла встать и уйти... Но... эти голоса... Канди была уверена, что сплетницы и она знакомы. Ну, уж если и не знакомы лично, то эти девицы знают её, знают, что она здесь, знают с кем.
Если сейчас подняться - придётся или разговаривать - отвечать на жуткие вопросы, или терпеть не менее жуткие, бьющие прямо в душу взгляды. Лучше уж она останется здесь. Вжавшись в шезлонг, натянув плед почти до глаз, Канди ждала пока девицы уйдут - ждала избавления. Вот, наконец, мелькали и ещё знакомые Канди имена и фамилии, приправленные пикантными подробностями, но она уже ничего не слышала - все темы были исчерпаны, "все кости перемыты" и подружки - "Одна продаст другую за так" - с отвращением подумала Канди - отправились в СПА. Ей то же следовало бы поторопиться - вот- вот вернётся с горной прогулки её "чудо" - она так любила встречать его - обнять разгорячённое, пахнущее снегом и силой тело... Но сейчас... Она была растоптана, унижена, обескуражена...
Почему она "кинула" Марио Канди не смогла бы объяснить и самой себе. Ведь лучшего "варианта" не найти, не придумать. Молод, богат, хорош собой. Кроме того - талантлив, перспективен. Любит её - любит по - настоящему! Что ещё может просить у судьбы девушка?! Можно сказать - выиграла в лотерею. И, что самое смешное, ни у кого не отбивала, особо не соблазняла - Марио сам "упал ей в руки".
Это был Случай. Та случайность, которую многие - большинство - ждут всю свою жизнь и так и не дожидаются. Но Канди в какой-то момент, до этого она была искренне уверена, что у них с Марио всё в порядке, это было какое - то странное, необъяснимое состояние, как будто "прозрела" - со стороны - непредвзятым взглядом увидела, как она живёт и не смогла больше притворяться, использовать Марио ничего, по сути, не давая взамен.
Удивившись, даже поразившись своим странным, непривычным мыслям и чувствам, не совсем понимая зачем, почему она это делает, Канди - жизнь научила её быть "жёсткой", не сюсюкать - рассталась с Марио, оставив его в не лучшем состоянии. Ей потом стало жалко, скорее всего, себя, захотелось вернуть всё обратно. Да и Марио, она была уверена, принял бы её... Не повстречай она - очень скоро - Рэя...
И вот она сидит, сброшенная с небес на землю ... Лицо горит, как от незаслуженных пощёчин, сердце готово выпрыгнуть из груди. А она - она не знает, что делать. А почему, собственно, она должна что-то делать? Какое это имеет к ней отношение! При чём здесь она? Канди прошла в бар - заказала спиртное ( она принципиально не пила ничего кроме минеральной воды и соков) - что-то покрепче. Казалось бы алкоголь должен подействовать на неё... Но - нет. Ничего... Ни опьянения, ни облегчения... Ничего... Здесь, в баре, и нашёл Канди удивлённый Рэй.
- Что случилось, детка? - А она не знала, что ему ответить, как объяснить... Да и что! Вряд ли Рэй поймёт, о чём она говорит. Можно, конечно, попробовать... Но... Нет. Что она ему расскажет? Перескажет эту дурацкую сплетню?
- Всё в порядке, любимый. Заждалась...- А потом - уже в номере - они любили друг друга.
А потом - снова очутились в баре. В дымном шуме многих голосов Канди невольно - зачем- зачем это ей! - явственно слышала имя Марио. Казалось, даже, обшитые благородным деревом, стены настойчиво повторяют его имя. Рэй принёс ей в высоком запотевшем стакане свежевыжатый апельсиновый сок. Интересно, как он это скажет... Канди знала, была уверена, о чём спешил поведать ей Рэй. Но ей очень хотелось, было важно - и почему же? - услышать, КАК он это сделает. Ей ведь почти удалось убедить себя, что это - сплетня, чья - то глупая шутка. Непонятно, совершенно непонятно почему это должно её волновать! Но Рэй, едва плюхнувшись рядом с Канди на стилизированную деревянную лавку, с азартом заядлого болельщика и игрока начал рассказывать... - Боже! И что интересует этого глупого, большого ребёнка! Неужели результаты какого - то матча важнее ... - Канди не могла больше слушать этот вздор.
- Я пойду, любимый. - Она отставила недопитый сок.
- Хорошо, детка. А мы тут с парнями немного...
Но она уже отошла от столика, не понимая, удивляясь самой себе - Должна была бы радоваться! Рэй ничего не сказал. Не обратил внимания - или... это, и в самом деле, очередная сплетня? Она должна - должна? - выяснить. Да. Непонятно зачем и почему, но - должна. У кого бы узнать... Кому позвонить? Канди перебирала имена приятелей - знакомых. Оказывается - у неё нет друзей. Настоящих - не для вечера в клубе - подруг. Есть имена... Но доверять? Быть уверенной, что не предадут, отнесутся... отнесутся с пониманием, хотя бы... Нет, таких - нет. Только позлорадствуют, позубоскалят ... Так что же? Она уже "накрутила" себя - уснуть не сможет... Она позвонит ... Позвонит Ольгерту!
Это имя - оно "всплыло" первым, как только там, на веранде Канди поняла, о чём судачат эти девицы. Ольгерт - лучший друг Марио. Он всегда недолюбливал Кандиду, видел, понимал, как она относится к Марио и был, даже, рад - ей, по крайней мере, так казалось, когда они расстались. Что-то он ей ответит... Захочет ли, вообще, с ней разговаривать? Канди всё ещё колебалась. Нет! До возвращения Рэя она обязана всё выяснить!
Вопреки всем опасениям Ольгерт - воспитанный джентльмен - не оборвал её сразу же, не подал вида, что удивлён звонку Канди - ответил достаточно вежливо, даже учтиво. - Да, всё, что говорилось о Марио - верно. Он - Ольгерт не знает, кто и как сообщил Канди эти неприятные новости, но они, к сожалению, верны. Сам Марио ни в коем случае не хотел ничего афишировать... Но, видимо, ничего не поделаешь. "Утечки" возможны всегда. Нет - Ольгерт не знает, где Марио. А, если бы, и знал, - пусть извинит его Канди - не сообщил бы ей это. На прямой вопрос Кандиды не думает ли он, как другие, что она виновата в том, что произошло с Марио, или бросила его из-за этого - Ольгерт, после очень неприятной для Канди паузы - обдумывал, наверное, как побольнее, поинтеллигентнее ударить - сказал
- "Так вот почему ты мне звонишь? Неужели тебе так важно кто и что о тебе думает. Слишком высокого ты о себе мнения." - И, не попрощавшись, прервал разговор. - Мне НЕ важно кто и что думает! - Хотелось заорать в ответ этому надутому индюку! - Мне важно - что я чувствую! - Она НЕ использовала Марио! НЕ бросила его, как "щебетали" между собой те - идиотки! Она ушла от него потому - потому...
Как трудно объяснить самой себе эту странную причину - ей стало тяжело, невозможно обманывать этого славного парня. Она НЕ могла - наконец - то Канди честно призналась себе - дольше жить с человеком, которого НЕ любила, которому, понимая глубину его чувств, не могла ответить тем же. Ладно - остальные! Но Ольгерт! Он - то мог понять!?! Но до сих пор горит стыдом обожжённое лицо. И так гнусно на душе. Она знает, что ни в чём не виновата. Это просто такое - невозможное стечение обстоятельств. Всё! Она может спокойно лечь спать. И - никаких угрызений совести! Жалко. Безумно, конечно, жалко Марио. Но - она? Она - то при чём!!! Вернулся бы Рэй! Какая неудобная, дурацкая, широкая кровать. И комната - угловая - холодная.
В огромных окнах - темень и отражение пьяной бабы со стаканом в руке. Сколько ни всматривайся во тьму - светлее не будет. От близкого дыхания Канди стекло чуть запотело. Там внизу - в долине еле видное мерцание огоньков - то ли жильё, то ли - волки... Есть здесь волки? Почему именно "волки"? - Канди, совершенно не задумываясь о том, что делает - кто-то всё "решал" за неё - уложила свой дорожный саквояж. Написать записку Рэю? - Да. О чём? Какая разница - несколько милых слов...
Кандида вновь подошла к окну. Ветер снаружи, вроде бы, стих. Огромное стекло - гордость гостиницы - оно закруглённым эллипсом охватывало две смежные стены комнаты, создавало иллюзию бесконечного, ничем не ограниченного, пространства. Она стоит на открытой всем ветрам палубе огромного корабля ... Корабля, который уносит её в тёмное неизведанное будущее... Было страшно - очень страшно и ... холодно... Она могла ещё остаться - сделать только маленький шаг - шажок в сторону - уйти с этого места, отвести завороженный взгляд от манящей, зовущей бездны... Но тогда... Нет, Канди не смогла - она чувствовала, как раздваивается в борьбе с самой собой её сущность, как страх и неуверенность, как желание остаться здесь уступают чему - то более сильному, неподвластному ей... Она подняла саквояж.... Надо идти... Куда?
Ночной портье лишь пожал плечами - эксцентричные выходки постояльцев здесь не редкость
- В такое время, мисс? - ... - Если не боитесь рискнуть, могу предложить только подъёмник для лыжников. - Он надеялся, очень надеялся, что эта сумасбродная дамочка одумается. Но она не отходила от него ни на шаг, пока он проверял крепление кресла, смахивал лёгкий - летучим пухом - снег. Застывший огромным доисторическим монстром подъёмник, потревоженный среди глубокой ночи, громко "зевнул" просыпаясь, выталкивая из своего зева сонно покачивающиеся креслица-кабинки. В застывающих на лету лучах включённых не на полную мощность прожекторов, картина была фантастической. Портье ещё раз посмотрел на эту сумасшедшую
- Вы на самом деле так спешите, Мисс?
- Да, - Кандида как будто убеждала больше себя, чем портье, - речь идёт о жизни и смерти. Да! - Портье ещё раз проверил крепления, замок её кресла, прикрыл ноги тёплой полостью.
- Тогда - счастливо добраться! - Оторвавшись от последней опоры, кабина, чуть качнувшись, заскользила вниз. Кандида оказалась в абсолютной, или кажущейся таковой, темноте и пустоте.
Ветер - считавший себя единственным хозяином этой ночи, ветер не собирался миндальничать с неожиданной гостьей. Его мощные порывы, ледяные завихрения ни на миг не оставляли подвешенное между безднами креслице, нещадно крутя и швыряя его из стороны в сторону. Небрежно натянутый кокетливый берет уже слетел с головы Канди, она с трудом удерживала поставленный на колени саквояж. Потерять его она никак не могла - документы, деньги. И как она не сообразила положить всё самое важное во внутренние карманы дохи ...Что уж сейчас... Ей было так страшно поначалу, что она крепко зажмурила глаза. Но потом - в какой-то момент, когда лебяжим пухом легший ей на волосы, призрачный снежок чуть заиндевел плотной искрящейся шапочкой обхватив её голову, Кандида заставила себя посмотреть вокруг. Это было неописуемо!!!! Неописуемо страшно! И прекрасно!!! Она скользила в сиянии и блеске, казалось наэлектризованной, темноты. Изредка догонявшие её, несомые вихрями лёгкие снежинки кружились вокруг в медленно отстающем танце... Где-то там - всё дальше и дальше - за тёмной массой горы -она уже и не была для Канди такой тёмной - расцвеченная тысячами теней и оттенков густой снежной синевы, начинался свет... Его намёки помогали рассмотреть стремительно приближающуюся долину.
После второй или третьей станции, на которых подъёмник чуть замедлялся, ветер оставил Кандиду в покое. И до самого окончания канатной дороги её кресло ровно и плавно спускалось вниз, даже ни разу не качнувшись. На конечной станции Кандиде пришлось подождать и, на пришедшего освободить её из "плена" кресла, служителя обрушился весь накопленный во время спуска заряд адреналина.
Служитель, так и не разобравшийся что к чему, со смешанным с возмущением удивлением взирал на эту - казалось, тронь - рассыпется так заледенела, покачивающуюся на не гнувшихся ногах - фигуру.
- Какие ко мне претензии, Мисс? - Накрепко заученные фразы очень помогают вот в таких ... нестандартных ситуациях.
- Всё нормально. Забудьте, пожалуйста. - Опомнилась Канди. Этот человек не виноват в том, что она натерпелась такого страха.
- Мне бы погреться. Чашечку кофе. И когда ближайший поезд. Я спешу.
- Идёмте. Ко мне. Всё пока закрыто. А поезд... Вам в каком направлении? - Вдруг начавшим заплетаться языком Кандида назвала город.... - Тогда - через полтора часа. Успеете передохнуть. А до станции - служитель, он оказался достаточно молодым парнем, повнимательнее оглядел её - они уже вошли в тепло дежурного помещения - я довезу Вас до станции, мисс.
Сияюще белый, как молодой снег, вытянутой каплей вагон монорельса нёсся " языком" оползня из горной долины вниз - к большому городу. Ощущения от этой езды - ли, полёта? были совершенно новыми - необычными. Но Кандида, поглощенная утомлённая всем, происходящим с ней, не могла, да и не сумела бы, вдруг обратив внимание на сплошную полосу призрачного свечения за длинным окном, на низкий, но не вызывающий тревогу, какой-то бархатный звук движения, по достоинству оценить это "чудо техники".
Единственное, что отметила она для себя - это то, что кроме неё в вагоне было всего несколько человек - такие же ранние пассажиры, как и она и, что кресло, мягко спружиневшее и принявшее абрис её тела было очень - слишком! - удобно - так и хотелось уснуть, вдыхая необыкновенный воздух - смесь запаха только что выпавшего снега и фиалок, лёгким облачком витавшего в салоне вагона.
Но, как ни старалась, понимая, что ей это необходимо, заснуть Канди никак не могла это сделать. То ли чашка крепкого, крепчайшего! настоянного на каких-то горных травах и корешках чая, которым угостил её смотритель - он оказался настолько любезным молодым человеком, что не только подвёз на своей малолитражке к железнодорожной станции, но, и, напоив чаем, усадил в удобное кресло-качалку, посоветовав хоть пол часика отдохнуть, то ли гонящее её нетерпение свершения не давали Канди ни на минуту успокоиться, забыться. Она сама не понимала зачем, куда торопится, от кого - чего убегает. Ладно - там - вечером ... Да - она убежала. Убежала от Рэя. Приняв решение, она должна была, обязана его выполнить. А увидев Рэя, поговорив с ним - вернее - ощутив его близость, почувствовав его... Она... Она боялась - она была уверена, что не смогла бы уйти. Нет - не смогла бы. Поэтому и сбежала. Сбежала, пока Рэй не вернулся. Но сейчас - сейчас - ничего от неё не зависит - пока она доберётся до города, пока...Можно ведь, нужно отдохнуть. Силы, много сил понадобится ей, что бы выполнить задуманное.
Какие - то обрывки мыслей, видения путались в её сознании, мешая сосредоточиться, успокоиться, отдохнуть. Вдруг с необыкновенно отчётливой ясностью, как будто она смотрела документальный фильм, увидела Канди весь свой отчаянный, безрассудно рискованный ночной спуск и... испугалась. Даже смотреть - вспоминать это было страшно. Это просто чудо, что ей удалось спуститься! Ох, нет... Ведь она не должна так поддаваться чувствам, действовать по первому порыву... Нестройные, скачущие мысли... Невнятно возникающие обрывки каких - то мелодий хоть и не дали Канди возможности отдохнуть, немного вздремнуть, но и помогли скоротать время в пути. Эти несколько часов, за которые вагон преодолел огромное расстояние, пролетели - промелькнули совсем незаметно, и для Кандиды оказалось полной неожиданностью, когда померкли огромные окна, медленно затухая, исчезли звук и запах, и в растворившиеся широкие двери ворвалось промозглое, немощно - серое утро большого города.
Носильщик - рикша, нанятый Кандидой на, практически, пустом, гулко - тревожном вокзале, поднёс, чуть отставая от неё на пол корпуса саквояж до дверей дома.
- Спасибо - Канди щедро заплатила, - Дальше не надо.
Её квартира - заброшенная, необжитая, встретила её, как и полагалось в таком случае, абсолютным безразличием тишины, запустения. Когда же она была здесь в последний раз? - Канди не стала - не хотела вспоминать. Эта квартира - её гнездо, её пристанище. Она, в общем - то, так и не жила здесь - лишь успела купить, кое-как обставить - на первое время... Вот в не распакованных ящиках её вещи : фотографии, безделушки... "милые глупости" детства... Всё никак не хватало времени, не доходили руки... Хорошо хоть хватило мозгов оплачивать консьержке за присмотр и уборку. Как - то холодно, неуютно в полупустых, нежилых комнатах. Кандида включила отопление, нашла в стерильно чистой кухне чайник, несколько чашек.
В девственно пустом холодильнике, на полках и в многочисленных ящичках буфета не нашлось ни намёка на что-то съедобное. Она же сама просила не приносить в квартиру ничего, от чего могла бы завестись какая - ни - будь живность. Да, впрочем, и есть совсем не хочется. А вот выпить... Что - то должно быть... Правильно - вот наполовину пустая - полная бутылка коньяка... Нет - не хочется. Она и раньше - то не пила, а сейчас - сегодня и подавно. Вот воды бы... Кандида залпом выпила стакан воды. Что же делать... Не просто так она бежала, стремилась, торопилась... Она должна найти Марио, узнать где он.
Значит - Ольгерт! Только он может ей сказать, где Марио. Но - скажет - ли, захочет ли сказать! Должен! Она во что бы то ни стало должна уговорить, заставить Ольгерта рассказать!!! Горячая, ароматная вода душа, жёсткие массажные щётки помогли телу сбросить, отодвинуть усталость. ..
Решить, что одеть... Выбора, особо, и не было - все её наряды - там, в доме, который они снимали с Рэем. Можно было бы дождаться открытия магазинов и что-то купить. Но... нет - это долго. И потом - Ольгерт может уйти - где его потом искать... Кандида рассматривала своё отражение в огромном зеркале - Ничего, и в этом костюмчике - хорошо, что догадалась засунуть его в саквояж вместе со сменой белья - она выглядит достаточно...достаточно... как? для чего? Это не важно для Ольгерта как она выглядит - на самом деле, не важно... А что важно? Важно - сумеет ли она его уговорить, убедить. Она сможет! Из зеркала на Канди смотрело её, но какое - то ... странно незнакомое лицо с твёрдыми зёрнышками зрачка, одержимые полыхающие прозрачным огнём глаза.
Ольгерт, всё таки, принял её. Да ему ничего другого и не оставалось - явившаяся в такой неприлично - ранний час, дама настойчиво - мягко, он даже и не понял, как это получилось, заставила камердинера доложить о себе, и, не дожидаясь приглашения, вошла и уверенно - спокойно ждала, пока не появился хозяин дома.
- Как я сразу не догадался, что это Вы? - Вместо приветствия вырвалось у вальяжного, обычно выдержанного, Ольгерта.
- Вы не знали мою фамилию...
- Но мог бы догадаться, что только Вы способны ворваться в дом, где Вам не рады! Чего Вы хотите?
- Вы знаете.
- Неужели?!
- Где Марио?
- Вы так уверены, что я отвечу... Вам?
- Мне очень хочется думать, я надеюсь - скажете.
- Это почему же? Потому, что в Вас вдруг проснулась совесть... Или - слишком много слухов... Они портят Вашу репутацию?
- Ни то и ни другое ...
- Я, вообще, не понимаю, почему даже разговариваю с такой, как Вы. - Ольгерт отвернулся, явно не собираясь больше задерживаться.
- Нет! постойте! - Канди не могла допустить, не могла позволить ему уйти. - Прошу Вас. Дайте мне объяснить, позвольте рассказать. Я знаю, что Вы не любите меня - никогда не любили. Считали, что я недостойна, не пара Марио, что он зря тратит со мной время.
- Не время он тратил - тратил жизнь, здоровье на такую... такую, как Вы! - Обычно выдержанный Ольгерт не скрывал своих чувств - и главным, всеподавляющим было - презрение!
О! Кандида, как от удара, невольно отшатнулась. В другое время она не позволила - никому бы не позволила с собой так разговаривать! Но сейчас, но здесь... Ничего! Это не страшно - это- всего лишь слова. Слова человека - лучшего друга, который переживает, который заботится, который хочет счастья Марио. Конечно - непрятно, обидно. Но она знала, как Ольгерт к ней относится, знала, что её ждёт. И знает - зачем пришла.
- Прошу Вас, умоляю - позвольте мне объяснить Вам... Вы не всё знаете!
- Да я и не хочу ничего, как Вы выразились, знать! Не желаю! Вполне достаточно того, что уже знаю, того, что Вы сделали. Это всё происходило на моих глазах. Или Вы забыли?!
- Я помню - всё помню! Но... позвольте... Я Вас умоляю, позвольте... - Что-то было в голосе, во взгляде, в лице Канди... Ольгерт заколебался... Будто бы не прекрасно знакомая, разбившая жизнь его друга потаскушка умоляла его, а совершенно другая, незнакомая женщина пыталась что-то ему рассказать, объяснить, пыталась...
- Ну хорошо. Только не долго. - Неожиданно для самого себя не смог отказать этой новой Канди Ольгерт.
- Я не отниму у Вас много времени. Я не собираюсь ни оправдываться, ни защищаться. Я просто хочу рассказать, когда это случилось. А вот почему - я и сама не знаю...
Ольгерт сразу понял, что Канди говорит правду - у него на глазах развивалась история её и Марио отношений - ту правду, какой она её видела и понимала... Он как будто бы увидел происшедшее её, лихорадочно блестевшими сейчас, глазами.
- Что, милая? - Марио наклонился совсем близко...
- У... уйди...
- Ну что с тобой делать... Я так боялся - двое суток без сознания...
- О, Господи... Не обижайся.
- Конечно. За что? Значит - выздоровела...
- О! Марио, Марио - не уходи! - Я, кажется, его обидела... Канди поднялась и, чуть покачиваясь - неужели два дня не вставала - вышла в коридор. - Марио!
- Возвращайся в постель! - Из ванной через шум воды донёсся голос.
- Я сейчас вернусь. - Она смотрела на доброе, встревоженное лицо, на нелепо торчащие мокрые волосы, на капельки воды (очень сексуально - отметила про себя) застывшие на рельефном торсе.
- Ты извини. Я не хотела тебя обидеть.
- Твой характер для меня не секрет, - Но...
Они, конечно, помирились. Марио не мог на неё долго - вообще не мог - сердиться. Канди выздоровела. Жизнь продолжалась. Всё было так же, как обычно. Всё... но не всё. Не всё было так просто, легко и солнечно, как Канди хотела, пыталась, себе представить.
Прежде всего, то, что она задумалась об этом - о том, как она живёт, хорошо ли ей - было так необычно, странно. Никогда не думала она о подобных вещах, жила, как живётся, как все её многочисленные друзья и подружки. Но она ... Вот Марио... Такой милый. Он любит её. А для неё - он, конечно, хороший друг... И ... она позволяет ему себя любить. Он не противный. Очень пристойный, вернее, престижный спутник. Удобно, комфортно быть его подругой. Чего же ещё? Она всегда искала, а, главное, находила таких мужчин. И Марио отнюдь не худший! Он - лучший! Иначе бы она не осталась с ним. Вернее - не оставила бы ради него предыдущего...
Почему же именно теперь, когда так всё хорошо, ладно складывается начали посещать её подобные мысли - сомнения. Кандида пыталась не думать об этом, гнала от себя совершенно не нужные, совершенно не свойственные ей переживания.
- Канди, - Марио не мог не заметить перемены в любимой, - что-то случилось? Ты - грустная? Что-то не так? - Он покупал Кандиде дорогие подарки, устраивал "романтические вечера"... Но от всего этого - его заботы, внимания, любви - которой она тяготилась всё больше и больше - Канди становилось только хуже. Давно они уже и не спали вместе ...
- Знаете, я могла бы продолжать... Могла бы и не оставлять Марио. Вы же знаете ( и я представляла, хотя и не до конца) какую боль принёс ему мой уход. Но... я не могла. Это было бы бесчестным обманывать такого человека, как Марио. Я надеялась, мне очень, поверьте, от всего сердца хотелось что бы Марио нашёл, встретил достойную его девушку. И пришла я к Вам не потому, что боюсь сплетен и пересудов - мне наплевать на то, что говорят - я должна найти Марио потому, что это нужно моей душе, потому, что это нужно ему! Да, да - я, почему - то, сама не знаю почему - уверена, что смогу помочь. - Ольгерт не мог понять, что было в лице, словах этой женщины, в том, как она говорила, как смотрела - что заставило его поверить ей, поверить этой незнакомой, новой Канди, поверить в искренность её чувств и намерений.
- Я... право... Мне хотелось бы... Я очень боюсь ошибиться... Принести Марио дополнительную, совершенно ненужную, непомерную теперь боль... - Эта женщина смотрела на него с тихой всё понимающей улыбкой. Многое бы отдал Ольгерт, что бы так ... так молили о нём.
- Мне кажется, Вам можно верить...
Он поверил! Ей удалось убедить Ольгерта! Канди, конечно, надеялась. Да, да - надеялась, но... всё таки... Как это ... удивительно...
Знай она, что так получится - не пришлось бы возвращаться в квартиру за саквояжем, за документами, деньгами. Те немногие вещи, что могли бы понадобиться - можно купить и по дороге. А вот телефон - его она так и не включила после того - ночного разговора с Ольгертом. Сколько вызовов! СМС! Рэй - бедный мальчик, не только ты, но и я не верю, что сделала это!
Кандида ещё раз - может быть никогда сюда не вернусь - кольнула неожиданная мысль - обошла квартиру: щемяще - сиротливые полупустые комнаты, несчастно холодная - в ней никогда не готовили еду - кухня... всё гулко - неприкаянное, бесцельно существующее... - Я похожа на неё - Обернулась Канди на пороге, - такая же никчёмная, никому не нужная... Что за глупость! - На миг прислонилась спиной к захлопнутой двери. - Нет времени. Не место сейчас себя оплакивать! Всё это потом! Она знает, где Марио! И это - главное! - Кандида оттолкнулась от двери, за которой осталась её пустая квартира, её прошлая жизнь. - "Какая буквальная аллегория" - усмехнулась про себя, и нажала кнопку лифта.
По дороге к тому месту, где был Марио - ей пришлось несколько часов лететь в самолёте, потом - поезд, потом - дождавшись оказии (никто из таксистов не пожелал вести сумасбродную дамочку в "эту дыру")ещё более часа ехать на машине - развалюхе - у Кандиды было время о многом подумать. Она совершала странные, не свойственные ей поступки и ... и не видела в этом ничего ... такого... ничего особенного ...Как будто каждый день она оставляла любимого мужчину (прекрасного любовника - уточни, будь честна хотя бы с собой!) и бросалась на поиски - бросалась очертя голову в авантюру - человека, который, скорее всего, не будет рад её появлению...И для чего? Почему? Ей ведь - она не кокетничала и не притворялась в разговоре с Ольгертом - совершенно всё равно, что думают, вернее, что говорят (она не очень - то и верила в их способность мыслить) её многочисленные знакомые.
Для неё важно, что думает, чувствует она! А она не чувствует вины перед Марио! Или, может быть, чувствует? Почему же тогда бросилась его искать? Потому, что знает, как ему помочь! Что за чушь! Как она может это знать!
Калейдоскоп этих навязчивых, всё время одних и тех же, но каждый раз меняющих свой бесконечный порядок мыслей мешали Канди хоть на миг отвлечься, чуть - чуть отдохнуть. А вокруг - машину мотало по подъёмам и спускам ужасной грунтовой дороги - было так завораживающе красиво... Она не могла заставить себя любоваться открывающимися за каждым поворотом крутого серпантина видами - они её совершенно не интересовали. Невидящими, обращёнными в себя глазами провожала она и небо, и море, и деревья, и скалы... Всё поглащающее желание - она не была уверена - доживёт ли, хватит ли у неё сил сдержать эту лихорадку нетерпения - побыстрее добраться до дома Ольгерта, увидеть Марио, поговорить с ним переполняло её.
Но, хотела она этого или нет - Канди пришлось отвлечься от своих мыслей. Внезапно наступивший вечер, мгновенно упавшая, как будто поворотом рубильника выключили свет, тьма заставила её зажмуриться и с ужасом подумать - "как же мы поедем дальше!" - Она так и не смогла понять, как они добрались до конца этой совершенно невообразимой горной дороги - слалома.
- Приехали, мисс. - Водитель, больше похожий на пожилого рыбака - знала бы Канди, какая дорога их ждёт - ни за что не села бы к нему в машину - драндулет, высадил её у тяжёлых ворот, как будто выскочивших - выросших из сплошной стены мрака. Жёлтый, масляный свет фар отъезжающей машины, мазнув, ослепил на мгновение ... И временем вновь овладела насторожённая промозглая тишина.
Обдирая пальцы - ворота оказались из плохо обработанного дерева, Канди нащупала дверной молоток. Ухватившись за удивительно тёплый на ощупь, мягко отполированный то ли металл, то ли дерево, изо всей силы ударила. В ответ - ни звука! Но она сама почувствовала, как подался назад - отдачей удара молоток! Кандида не успела ни додумать - что же это могло быть, ни как следует удивиться, как часть ворот осветилась - Так это - витраж! - и глухой голос, видимо разбуженного мужчины, поинтересовался - что ей надо.
- Меня зовут Канди. Ольгерт должен был предупредить..
- Да, Мастер звонил. Но мы не ждали Вас так скоро. Входите. - Дверь с тускло мерцающим переплетением стекла и бронзы приоткрылась и Кандида вошла в усадьбу. Светлая галька, тепло блестящая даже в этой почти кромешной темноте, незатейливой дорожкой вела к притаившейся громаде дома, оставляя по сторонам шорохи и вздохи плохо различимых, похожих на ворочающегося среди ночи большого животного, деревьев и кустов. Сбоку - скорее всего, в служебном помещении - горел свет. Вот он переместился, осветив проём двери, невысокие ступеньки и массивную фигуру человека, поднявшего над головой, колеблющийся живым пламенем, фонарь. Глаза Кандиды уже привыкли к этой завораживающей темноте и, легко различив ответвление от приведшей сюда дорожки, она подошла к поджидающему её человеку.
- Проходите, мисс, - Он, видимо, успел "прочистить горло" - низкий голос звучал не так приглушённо хрипло. - Мастер велел приготовить для Вас комнаты. Мы не совсем успели. Но ночевать там можно. Сейчас придёт Ольга...
- Спасибо. Но мне хотелось бы увидеться с Марио.
- С сеньором Марио?!! Не возможно.
- Не возможно!!! - Земля уплывала из - под ног Канди. Терракотовая плитка чисто выскобленного пола качнулась. - Что случилось? Почему!!! (Неужели... Неужели она опоздала!! Этого не может быть!!!) - Взгляд ночной гости смутил, привёл в замешательство много чего повидавшего на своём веку мужчину.
- Скажите же, что случилось?
- Да ничего, мисс. Вы на часы - то смотрели ?? - Висящие на стене, в круглой массивной медной оправе часы показывали далеко за пол - ночь.
- Ну и что? - Никак не могла понять очевидных вещей эта странная женщина.
- А то, что сеньор Марио спит. И будить его не велено. - "Могла бы до утра подождать и нам дать выспаться" - Невысказанный упрёк явно слышался в голосе теряющего терпение мужчины. Хорошо, что в это время, бесшумно открыв одну из трёх тяжёлых дверей, в помещение вошла женщина.
- Мастер предупреждал - кивнул в сторону Канди, довольный, что может, наконец, от неё избавиться, мужчина. Ольга - статная женщина приветливо кивнула Кандиде
- Идёмте. - Канди так устала - она уже столько времени в дороге, так озабочена, поглощена своими переживаниями (даже нельзя сказать, что мыслями - нет у неё сейчас никаких мыслей - она - одно большое сгорающее от нетерпения переживание), что и не обратила внимания на бросающиеся в глаза странности этого дома.
Укутанная в тёплую само - вязанную шаль женщина, вела её пологими лестницами и широкими коридорами, освещая путь допотопными свечами в роскошном, несомненно антикварном, подсвечнике.
- Мы Вас не ждали. Вернее, не ждали так быстро. - Сказала - подтвердила Ольга. - Комната готова. Вот - проходите. - Красивая квадратная комната с широким окном, альков. Двери. Одна - рядом с окном.
- Там веранда - Ольга предупредила вопрос Канди, - а там - ванная, - указала на дверь, ведущую из алькова. - Располагайтесь. - Только накормить Вас нечем. Прислугу я отпустила. - Женщина ушла, унося с собой мерцающий огонь потрескивающих свечей.
Но в комнате оказалось достаточно светло - спрятанные за лепными карнизами потолка, светильники давали мягкий, щадящий свет. Канди не успела как следует осмотреться - всего несколько минут и Ольга вернулась. - Это - горячее вино с пряностями. После трудной дороги ... - Она поставила перед Кандидой высокий пузатый бокал - кружку, доверху налитый исходящей теплом и неземным ароматом, тёмно - красной, чуть пенящейся жидкостью. - Спокойной ночи. - Ванна - там. - Как бы невзначай подсказала Ольга перед тем, как уйти. Канди с трудом удержалась - маленький, совсем малюсенький глоточек этого обжигающего блаженства! Нет. С начала - ванна!
Разбудил Кандиду свет... В первое мгновение - даже и не поняла где она, что с ней ... Лежит она на удобной кровати под невесомо-тёплым одеялом. Накрахмаленная льняная простыня, наволочка, пододеяльник - далёкие воспоминания детства - от них такое ощущение чистоты и свежести ... Над ней - его первым увидела Канди, открыв глаза, - белый, блестящий, чуть мерцающий перламутром от падающего на него из не занавешенного окна света - потолок. А... Так это - комната... Комната в доме... В доме, куда она ворвалась среди ночи в поисках Марио.
Теперь Канди вполне осознала себя, смогла отделить воспоминания сна от действительности. А снился ей спуск. Тот - вчерашний... когда это было? - ночной спуск. Канди заново переживала и завывающие удары, играющего со скорлупкой кресла, ветра и холод - проникающий в душу холод прозрачной, хрустально беспощадной тьмы, и свет - удивительный свет медленного, несущего покой и забвение снега... Но во сне это был не спуск - во сне она поднималась. Поднималась, оставляя внизу - позади - свои ошибки и сомнения, разочарования и разбитые надежды. Во сне Канди чувствовала - вот - вот... ещё немного... и ... И свет позднего, не очень радостного утра разбудил её.
В дверь осторожно постучали. И почти сразу же за её поспешным приглашением в комнату вошла Ольга. Теперь Канди смогла рассмотреть и милое, с выражением давнишней грусти, ясными глазами лицо, и оценить стройную гибкую фигуру.
- Доброе утро. Я поняла, что Вы проснулись. Надеюсь - отдохнули. Ещё рано. Но я что - ни будь соображу. - Канди не успела отказаться. - Поедите на веранде? Прохладно, конечно, но вид... -
Босые ноги утонули в бархатистом ворсе при кроватного коврика... А комната - светлая, наполненная воздухом... Паркет из какого - то почти белого - кремового дерева, такого же цвета полу - кресла, столик, горка - поставец. .. Ничего лишнего... Ванная - да, её вчерашнее впечатление от этой жемчужно - розовой прелести оказалось верным. Всё здесь было так просто - изысканно, на грани вызывающей роскоши - просто. Раздумывая над тем, какой же дизайнер помогал Ольгерту обустраивать дом, Канди вышла из ванны и, подхватив по дороге с изящной козетки тонкий плед, влекомая манящими запахами, очутилась на широкой веранде.
Вид отсюда, как и обещала Ольга, был... Потрясающий!!!! У Канди перехватило дыхание - небо и море ... Cвинцовое небо раннего зимнего утра - и не поймёшь само ли оно такого цвета или это сплошные, без намёка на просвет, тёмно-свинцовые, с тяжёлыми складками медлительные, как будто холод сковывает их движение - отсюда они видны более тёмными полосами, волны.
Стоять бы здесь смотреть дышать... Но этот запах - запах горячего какао, свежей выпечки, приведший её сюда, заставил Канди отойти от парапета. Вот оно - из чашки (такого тонкого фарфора, что кажется будто принявшее её форму какао, как - то "держится" между похожей на венчик цветка ножкой чашки и её ободком) исходит, поднимается тонким завитком пара манящий, колдовской запах.
Запах детства, ранних, перед школой завтраков. Рядом на такой же тонкой, почти невесомой тарелке - несколько совсем - совсем горячих, сверкающих коричневым глянцем, булочек. Канди завернулась в плед, поудобнее устроилась в кресле. Из сказки, из бездейственного, без конфликтного пространства было так трудно, так не хотелось возвращаться в существующий день к своим заботам и проблемам...
Осторожно, как будто она могла невзначай раздавить её, Канди взяла в руки чашку. Тепло по её озябшим пальцам поднималось всё выше и выше, наполняя её силой , разрешая замершему в нерешительности, как будто на пороге неизведанного, мозгу вспомнить зачем она, собственно, здесь. Почему я до сих пор не поинтересовалась где Марио? - Что за движение ... сбоку... сзади... - Какой изумительный запах! Почему меня так не балуют?! - (Ещё до того, как прозвучали первые слова, Канди поняла - Это он!)
- Извините, я не смог удержаться... - Рядом - он не разглядел её, плотно укутанную в плед, - стоял Марио! Да Марио ли это? Голос, глаза - его... Но остальное...Это тонко - измождённое лицо, костлявые - можно изучать анатомию - руки, болтающийся, как на пугале, пиджак... - Я никогда не любила его! - Переполненная жалостью и нежностью окончательно поняла для себя Канди. И ещё она поняла, что было зло - непростительно зло - приехать сюда. Приехать, когда никто её не ждал, никто не звал... Но... было уже поздно...
- Вы... Кто Вы? - Марио обошёл стол, встал, прислонившись к балюстраде, всматриваясь и, не в состоянии поверить в это, узнавал её.
- Канди! - Его глаза вспыхнули и тут же погасли... Вымученная гримаса смущения и стыда на миг тронула губы, уступив твёрдой, чуть вызывающей - такой страшной на его лице - улыбке. - Что ты тут делаешь? Как попала сюда? Я же просил Ольгерта... - Внезапно догадался Марио.
- Он не виноват. Это я уговорила его. Думала - будет лучше.
- Лучше!!!! Неужели нельзя оставить меня в покое! Чего ты хочешь? Зачем ТЫ здесь?
- Я? Я - Кандида поднялась
- Не подходи, - Марио, защищаясь, отстраняя её, вытянул перед собой раскрытые ладони, - Не знаю, как ты уговорила Ольгерта, - Он говорил тихо, почти шёпотом, лучше бы он закричал - и это было ТАК страшно! - Но - не подходи! - Боком, пятясь Марио обошёл Канди, и быстро, не оглядываясь, ушёл.
Пискнув, расплющилось в пальцах Канди пышное тело булочки... - Господи! Что я наделала!!! - Первым движением, первым порывом её было ... уехать! Немедленно, сейчас же... Лихорадочно бросала она в саквояж туалетные принадлежности - больше у неё с собой ничего и не было. Случайно, мельком взгляд наткнулся и задержался - не было возможности отвести глаза - на отражающееся в бездонном стекле зеркала лице...- Неужели эта старая, усталая, испуганная женщина - Я!!! От кого, куда я бегу? - Канди провожала взглядом медленно, как в замедленной съёмке, падающий, выскальзывающий из её рук почти чёрный, выдолбленный кристалл аметиста - флакон духов. Вот, ударившись о розово - жемчужные плитки пола он разбился разлетаясь на сотни ... тысячи мелких сверкающих осколков. Ванна наполнилась... переполнилась запахом... Это её любимые духи - совсем малюсенькая капелька - и она чувствовала себя королевой - прекрасной и недоступной... Сейчас ... О! Сейчас это ... этот запах был ужасен! Запах душил её!!! Кандида, пока ещё могла, бросилась вон из ванны, села - почти упала на пол, глотая, упиваясь свежим, прекрасным воздухом. Она не закрыла дверь на веранду и холодный, не смотря на близость к морю - сухой, шершавый воздух вливался в комнату, неся с собой освежающую, отрезвляющую ясность. - Ты не имеешь права просто так уехать - сбежать. Марио не заслуживает ... Он достоин уважения ... Ты обязана объясниться...
Дом показался Канди на удивление большим. Возможно потому, что комнаты второго этажа - она обошла их, заходя с веранды, почти все, кроме нескольких - в одной, конечно, жила женщина, в другой - мужчина, оказались нежилыми, да и в анфиладе помещений нижнего этажа, включая кухню, в которой она сейчас рассматривала жарко пылающий в очаге огонь, никого не было.
Тут дверь кухни распахнулась и вчерашний мужчина - его Канди узнала по "осевшему" сиплому голосу, когда он заговорил, здороваясь с ней, вошёл, неся две корзины, доверху нагруженные провизией. За ним, с треском захлопнув дверь и подняв небольшим торнадо ванильно - шафрановый воздух кухни, ворвался холодный, пронзительно ударивший воздух.
- Простите, Вы не знаете, где можно увидеть Марио? - Ответив на приветствие, спросила Канди.
- Боб - Меня зовут "Боб", мисс - представился мужчина, аккуратно поставил на кухонный стол, вынутую из корзины пузатую бутыль
- А - сеньор Марио? Так он у моря.
- У моря? - Ну, он всегда спускается туда по утрам. - Боб неопределённо махнул рукой... - Только оденьтесь получше, мисс, там ветер.
Когда через несколько минут Канди спустилась, надев на себя, всё, что у неё было, Боба в кухне не оказалось. Не нашла она его и выйдя из дома. Понимая, что поиски этого не очень разговорчивого "гида" могут затянуться, Канди решила сама отыскать спуск к морю. Поплутав совсем немного по верхней террасе, круто уходящего уступами вниз парка, она нашла выложенную крупными плитами тропинку, показавшуюся ей именно той, что надо и , не раздумывая более, пошла по ней, то и дело придерживая шаг, что бы не сбиться на бег ...
И настроение Канди, и сама тропинка как будто торопили её. Чем ниже она спускалась, тем как - то темнее, угрюмее становилось вокруг. Образцово ухоженный парк приобретал всё более дикие, естественные очертания, всё менее и менее чувствовалась рука человека в расположении, форме деревьев и кустарников, всё хуже становилось качество плиток - покрытия, иногда их просто не было и тогда приходилось идти по каменистой, местами оскользкой земле. Но вот, наконец, спуск окончился - резко, неожиданно, хлестнув её напоследок колючей веткой кизила - всё осталось позади. Канди стояла на берегу пасмурного моря, отделённая от него широкой полосой крупной гальки. Здесь было гораздо светлее, чем на той - северной стороне горы, по которой она только что спустилась. Но, всё равно... как - то серо и ... безжизненно. Серое небо повторяло цвет серой гальки или наоборот, незаметно, на будто намеченном контуром, горизонте - сливалось с морем.
Боб сказал ... - Канди растерянно оглядывалась по сторонам... Да вот же он! - Далёкая, совершенно тёмная от сюда, из далека, фигура. Конечно, это был - это мог, должен был быть! Марио!!! Хорошо, что Кандида не успела в спешке последних суток - или прошло уже два дня? - сменить тяжёлые зимние ботинки, в которых ходила на высокогорном курорте, иначе... Влажная галька "жила" под ногами - каждый неверный шаг, неудачно поставленная нога - и Канди могла упасть, с трудом, удерживая равновесие.
Крикнуть, позвать, остановить Марио она не хотела - боялась, что он, не только не остановится, поджидая её, но пойдёт ещё быстрее... А ей, с трудом бредущей по этому, как нарочно уходящему из- под ног, берегу - его не догнать. Но Марио шёл очень медленно, то и дело, останавливаясь, нагибаясь - то за необыкновенно окрашенной, блестящей, омытой отливом галькой, то за выброшенной недавним штормом, застрявшей между камнями, так похожей, как ему казалось, на его жизнь, сухой, искорёженной морской звездой, то - просто всматриваясь в даль неизъяснимо величественного единства моря и неба, наслаждаясь таинством этого обычного зимнего дня на побережье.
Марио настолько был поглощён, погружён в колдовство молчаливого безлюдья - только шум моря, далёкие шорохи леса, что почувствовал рядом с собой присутствие ещё одного человека только когда - не услышал - нет - он не слышал неуверенных шагов за спиной, шум перекатывающейся гальки - когда почувствовал запах ... Запах, который, он так надеялся, навсегда забыл. Запах, воспоминание о котором сводило его с ума долгими одинокими ночами...
- Зачем ты здесь? - Ему не надо было оборачиваться, что бы понять кто это. С того мгновения, когда в укутанной в плед женщине на веранде - перед ней была чашка с горячим какао и она сама была этим обжигающим пряным напитком, который однажды и навсегда ... Да с того мгновения, когда он узнал в этой женщине свою Канди, он не мог продолжать своё спокойное, вернее - умиротворённое существование. Марио понял, что она здесь, на берегу ради него, ради чего - то связанного с ним. И, зная, хорошо помня характер Канди, был уверен, что она, во что бы то ни стало, постарается добиться своего. Канди попыталась обойти его, заглянуть в лицо - запах передвинулся. Марио отвернулся. Он не хотел, не мог видеть её.
- Мне надо с тобой поговорить... - Он не сможет всё время отворачиваться... Её запах - он щемяще - нежно, смешиваясь с запахами моря и неба, окружал его, брал в плен.
- Зачем - Марио взглянул в лицо этой женщине. Лицо было усталое, измученное... Никакой косметики... Ничего... Лицо: ясный лоб, разлёт гордых бровей, высокие скулы, чуть курносый нос, губы - в трещинках пересохшей кожи - но всё такой же прекрасный, обворожительный в загадочности полуулыбки рот, и снова - глаза. Что в этих пульсирующих, чуть раскосых углях...
- Зачем? О чём? - Марио отвернулся. Ему не вынести... Просто нет сил...
- Мне важно сказать...
- "Мне" !!!! Снова "мне"? Ты никогда не задумывалась о "важном" кому -то ещё, кроме тебя?! - Марио не мог поверить, что говорит это Ей!
- Нет, нет, ты НЕ ТАК меня понял - Заторопилась Канди, видя, чувствуя, что Марио уходит от неё, уходит на этот раз навсегда, - Я нашла тебя, что бы сказать...
- Не надо, Канди, не надо. Уже ничего не изменить... - Они стояли на узкой косе из замшелых, покрытых влажными водорослями камней - отделяющей от моря маленький, почти игрушечный заливчик. День как - то очень быстро кончался... В поднимавшейся из - за моря тьме всё громче и громче слышалось глухое ворчание наступающих, набирающих силу волн. Начинался вечерний прилив... Те камни, на которых они так неосторожно очутились, вот - вот скроются под поднимающейся водой. Они должны были уйти, должны были поспешить... Но они стояли - не в силах ни отвести - рассоединить взгляды, ни сдвинуться с места... Почему вдруг Марио вспомнилось...
Смутно дышащими листьями
Чёрный ветер шелестит,
И трепещущая ласточка
В тёмном небе круг чертит
Тихо спорят в сердце ласковом
Умирающем моём
Наступающие сумерки
С догорающим лучом.
И над лесом вечереющим
Стала медная луна.
Отчего так мало музыки
И такая тишина?... *
Не очень высокая, но сильная волна мягким, почти нежным касанием обняла ноги Марио и увлекла его за собой...
Она торопилась... Очень торопилась... Это было похоже на панику. Но она не имела права - не могла позволить себе паниковать. Только не это... Нет. Раз уж так случилось... Сделать всё быстро и чётко... Быстро и чётко... Она вынырнула у самого берега... Выйти из воды с такой тяжестью на руках... - мужчина, в воде он казался гораздо легче, а тут ещё напитавшаяся водой одежда...- оказалось совсем непросто. Но она, всё равно, должна была идти, должна торопиться... Непременно войти во двор Храма до первой Звезды, до того, как наглухо закроются Ворота. И она дошла, почти доползла, дотащила ... Блеснула Звезда.
Со стуком - этот глухой звук - удар дерева об утрамбованную тысячами ног землю - веками оповещал мир о наступлении ночи - опустилась покрытая священными знаками решётка Ворот. Она успела...
К распростёртым на золотом нежнейшем песке телам бросились служительницы. Быстро и ловко подняли тело мужчины, понесли его во внутренние помещения Храма. К ней же подошёл сам Настоятель. Осторожно, хрустальным наконечником посоха откинул с лица спутанные волосы... На миг, на краткий миг - всё замерло ... и все снова занялись своими делами...
Она пришла в себя, когда над миром вовсю горели огромные яркие звёзды. В Храме пели... Прислушалась .... Слов не разобрать - да и не надо, она знает их прекрасно, и знает - теперь уверена, что успела, что спасла его...
Рядом заскрипел песок под покойными, почти невесомыми шагами. Она попыталась встать.
- Сиди, - Подошедший устроился рядом, - рассказывай.
- Зачем? Ты же всё знаешь. - Она была уверена - ОН знал!
- ТЫ это сделала - ты должна об этом рассказать. - Они были не одни. Когда успело заполниться огромное пространство Храмовой площади... Как будто лёгкий ветерок колышет обращённые к ней лица. Ели бы она подумала только об этом... Нет! она всё равно поступила бы так же. Главное - там, в Храме продолжается пение. И становится оно всё светлее, всё увереннее.
- Я готова. Вы знаете, как это бывает - я увидела, что та женщина НЕ любит его... - И...- затаила дыхание Площадь... И тут я нарушила Завет... - Лёгкий вздох - сожаления, сочувствия? пронёсся по Площади. - Я вмешалась. Я показала ей ПРАВДУ... И мне надо было возвращаться. - Она почувствовала, физически почувствовала, как облегчённо выдохнула Площадь. ...
- Да, конечно, она преступила Завет... шелестели голоса, - Но... так бывает... Это случается ... Иногда... Иногда невозможно, просто невозможно .. удержаться...
- Но, но это НЕ всё. - Замерла, недоуменно замолчала Площадь. - В том мире время течёт медленнее, чем у нас. И, когда я вернулась... Знаю, что не должна была ... Но, думала, думала...
- О!... Тихий стон сожаления - становилось понятно, что её проступок гораздо - гораздо серьёзней.
- Мне так хотелось узнать, что там у них произошло... И оказалось, что они - НЕ вместе. И он - болен. Болен смертельной в их мире болезнью. Я не смогла вернуться - найти так быстро мужчину я не смогла - гораздо легче было найти женщину. Мне пришлось, пришлось вместе с ней искать его. О, нет!
- Умоляю, не думайте, что я ЗАСТАВИЛА её. Она - САМА! Сама хотела его найти!!! Я преступила Завет. Но я должна была его спасти. Я давала клятвы, и я их нарушила. Но он - в Храме. И знаю - будет здоров.
То затухали, то вспыхивали с новой силой огоньки Площади. Как будто мелодия, пронизывающая Храм, качала их на своих невидимых волнах... Вот посветлело небо, померкли звёзды... Но решётка Ворот так и не поднялась. В сумраке безвременья, в одиночестве отверженности она ждала на грязно - сером песке Храмового двора. Пока не окончится пение, пока не решится его и её судьба, не поднимутся Ворота - не начнётся новый день.
Она знала, была уверена, что им - Храму удастся спасти его. Иначе... Нет - она всё равно попыталась бы... - Но почему? Почему ты сделала это!! - Вопрос, на который она обязана ответить Храму. - Нарушила клятвы и обеты! Остановила поток времени!!!
- Но мы обязаны помочь ... - Обязаны? Тысячи, миллионы нуждаются в помощи ... Но - кто решает? Кто может решить, кому нужна - кому нужнее помощь!!! - Решает Закон!
- Закон...
- Да, Закон. Ты подумала, что будет с этим мужчиной... Как он воспримет своё выздоровление... Как ты его вернёшь...
- Верну...
- Ты даже об этом не подумала и хочешь убедить нас, что всё это - ради него! Ты думала только о себе.
- Нет!
- Очень печально, что ты не хочешь понять...
Она разговаривала (эта бессловная беседа - с кем она вела её? - С теми, кто был здесь, на площади, или со многими - многими теми, кто были до и придут после неё? Или это был разговор с самой собой...) пока над Храмом - перламутрово - невидимым куполом жила мелодия жизни. В какой - то момент, взлетевшая, воспарившая ввысь хрустальным крылом радуги мелодия, застыв, треснула, разлетелась тысячами сверкающих бриллиантовых брызг ... и исчезла...
На ставшем угольно чёрном бархате неба зажглись звёзды... Жрицы вынесли из Храма мужчину. Он дышал легко и свободно, чему -то улыбались во сне губы, лёгкий здоровый румянец светился через ровный загар, худое тело не выглядело измождённым... Она могла смотреть на него... Могла радоваться своей победе... Могла... Пока не погасли звёзды, пока не поднялись Ворота, пока не начался День.
Идти вниз, нести его обратно, к морю - было и легче и ... тяжелее... Нет, было нисколько не легче и не тяжелее - было... ужасно! Ужасно невозможно!!! Она знала, что нарушила Завет. Знала, что будет наказана и думала, что готова... Но сейчас, когда она опустила его - медленно - медленно, стремясь продлить эти мгновения, стремясь не ударить, не поранить - на влажную гальку утреннего берега, когда тепло его тела больше не грело её, а стук их сердец не сливался в едином ритме, она ощутила такую пустоту и холод ... Окончательно и безоговорочно поняла, что никогда ... никогда ничего уже не будет...
- Что? Что-то случилось!!! - Выражение лица и интонации человека, который ждёт, готов к какой-то беде. - Машинально отметила про себя Канди, не в состоянии, пока, произнести ни звука. - Как это случилось? Почему - почему меня там не было!!! - Отчаяние и боль - такая боль! в голосе Ольги.
Когда, измученная, в мокрой, изорванной одежде - она и не заметила, когда и как порвала брюки и куртку - Кандида, наконец, поднялась к дому, никого там не было. Чего, она, собственно, ждала? - окончательно растерялась, никак не могла сообразить, что ей теперь делать, Канди. Но, буквально через мгновение в напряжённой, зловещей тишине - непереносимым сейчас для неё было всё - послышался звук далёкого мотора, и Кандида бросилась навстречу машине. Она прошла совсем немного - один ботинок - ( когда? где? ) был совершенно порван - и быстро идти было просто невозможно.
В вынырнувшем из-за поворота автомобиле увидели её и машина, сползая боком по гравиевой дороге, остановилась. Боб - а это он был за рулём - так и остался невозмутимо взирать на Канди из машины, а Ольга поспешно бросилась к ней.
- Марио? - Канди не знала, как сказать...и только кивнула головой. - Что? Что с ним?!!! Где он??? Ольга схватила Кандиду за плечи, огромные глаза - в них такая боль! впились ей в лицо.
Слова - скорее, какие -то звуки - острыми камнями застряли у Канди в горле. Вышедший из машины Боб стал между женщинами
- Говорите, мисс! - Приказал.
- Утонул... - Смогла выдавить из себя, выдохнуть Канди.
- Нет! Она врёт! Это...- Что бы они делали, как бы добрались до дома, если бы не Боб... Но он заставил их сесть в машину, потом, когда они, всё таки, доехали до дома, выпить чего - то - и не понять, что там обожгло гортань - позвонил в управление полиции, послал сообщение Ольгерту. Начальник полиции, хотя им это показалось вечностью, прибыл на удивление быстро. И, пока он ещё и ещё раз слушал сбивчивый, путанный рассказ Кандиды, Ольга никак не могла успокоиться.
- Этого не могло быть. Это не могло случиться - повторяла она, не доверяя ни единому слову Канди. А та, как ни старалась, никак не могла объяснить, что же произошло там - на косе.
Увлекаемый волной Марио чёрно-белой гравюрой стоял у неё перед глазами. Спрессованное в одно мгновение жуткое безмолвное движение волны, Марио... и ещё... Там было что-то ещё... Что-то ускользающее из её восприятия, её памяти...
- Мы должны спешить, - Ольга не могла больше сидеть без дела.
- Там уже работают люди: морская стража, водолазы. Мадам, Ваше присутствие излишне. Помочь на данном этапе Вы не сможете.
- Марио - отличный пловец. Он не мог просто так... просто так... - Ольга не могла произнести это страшное слово. - Тем более, море было совершенно спокойным.
- Я знаком с сеньором. И, уверяю Вас, мы разберёмся. А Вы, мисс, пожалуйста, если сможете вспомнить что-то ещё, что-то, на что не обратили внимание, сообщите.
Канди никак не могла сосредоточиться, взять себя в руки. Там, на косе, когда она увидела как медленно, увлекаемый совсем небольшой неопасной волной Марио удаляется, всё глубже и глубже погружаясь в относительно мелкое здесь, у берега, море, Канди не смогла даже пошевелиться - застыла в тупом безысходном недоумении. Это было так нереально... Этого не могло быть. Вот они стояли, смотрели друг на друга - смотрели друг в друга и Марио - Марио, который так отлично плавал! начал тонуть!!!??? Пока она пришла в себя, смогла оторвать взгляд от совершенно пустынного моря, пока сообразила, что надо бежать, спешить... И вот - она здесь. Выслушивает обвинения Ольги. Пытается что - то вспомнить, объяснить. Но, что вспомнить? Что объяснить?
Бесцельная суета, лихорадочные надежды, пустота безделья "съели" этот несчастный, никчёмный день. Боб - Ольга ничем не могла заниматься, хватаясь и тут же забывая, что хотела сделать то за одно, то - за другое - устроил на ночь в одной из комнат первого этажа женщину, которую он привёл для помощи по дому из соседнего посёлка. Да, если бы Боб не побеспокоился, так и сидеть бы всем голодными. Правда, за весь день ни Ольга, ни Канди так ничего и не съели, но мужчины - шеф местного отделения полиции и приехавшие с ним полицейские были накормлены. Шеф полиции, решивший остаться в доме - было неосмотрительно, даже опасно, возвращаться в город по горной дороге ночью, посидел немного с Ольгой и Канди у жарко горящего, потрескивающего сухим можжевельником, камина. Разговор не складывался и, посоветовав им отправиться спать и постараться отдохнуть - что ещё мог он сказать двум упорно молчащим, погружённым в себя женщинам, поднялся в приготовленную для него комнату.
Даже в такой день, не забывший о своих обязанностях, Боб проверил входные двери, включил сторожевую сигнализацию и так, на всякий случай, поправил огонь в камине, положив на почти прогоревшие дрова уголь и ничего не сказав застывшим в почти полной темноте женщинам, ушёл в свою комнату.
Снаружи не на шутку разыгралась непогода. В стонущие под ударами ветра стёкла бился дождь. Мелкие, почти не различимые - сплошной стеной потока капельки сменялись крупными, как будто выточенными из прозрачных кристаллов каплями.
- Хорошо, что Ольгерт остался в городе, - Неожиданно высоким, "не своим" голосом Ольга нарушила завывающую гармонию непогоды.
- Да, конечно. - Канди совсем не хотелось ни с кем, ни о чём разговаривать, но не ответить, просто из приличия, она не могла.
Свет от камина - перескакивающие с места на место, танцующие невесомый танец на вздрагивающих неизъяснимым оттенком - от пурпурного до оранжево - жёлтого, углях язычки пламени - освещая вспыхивающими волнами, позволял женщинам видеть друг друга.
Сумрак плохо освещённой комнаты был полон теней. Наиболее любопытные то и дело возникали из густой серости плохо освещённой комнаты : робкие тихонечко подползали и прислушивались, осторожно выглядывая из-за кресел, те, что по - смелее, высоко подпрыгивали, не в силах сдержать своё нетерпение, но тут же, испугавшись своей же храбрости, резко возвращались - падали назад в непроницаемую тьму углов, таились в складках занавесей, в сгустках черноты мебели...
Ольга, как будто эти простые слова о том, что Ольгерт сможет приехать только утром, разбили, разрушили некую неведомую стену, заставили её говорить - рассказывала и рассказывала о том, как ещё совсем молодой девушкой влюбилась в лучшего друга брата - Марио. (- "Да - Ольгерт мой брат. Родной брат." - Она предполагала, что Канди должна удивиться, - "У наших родителей были свои причуды" - )И как она пронесла, промучилась этой любовью всю свою жизнь, и как Марио видел в ней только любимую сестричку друга. Никогда! Никогда... Ни при каких обстоятельствах не воспринимал её иначе.
О том, как она страдала, зная, что он влюблён. О том, как страдала - уже за него, готова была идти к этой женщине и умолять вернуться к Марио, когда узнала, что они расстались. И как, когда Марио совершенно больной и измученный нашёл себе пристанище в этом укромном доме, она, лишь узнав об этом, бросила всё и примчалась... О том, как ухаживала за единственным мужчиной своей жизни, как надеялась...
Нет ... Ни на что не надеялась - была счастлива горькой радостью понимания, что хоть как - то, чем - то сможет облегчить его страдания, что сможет, наконец - то, хоть и на краткий миг - быть единственной рядом с ним.
Трудно было понять слушает ли, слышит ли Канди то, что говорит Ольга. Последние дни - она потеряла счёт времени в том, что произошло, в том, что происходило с ней - были так тяжело утомительны, так трудны для её души, её сердца, что она просто слушала напряжённый поднимающийся до шёпота голос Ольги, постепенно и всё больше и больше веря, что это она - Ольга - та женщина, которая всегда и по настоящему любила Марио ... И вот они сидят ... Обе несчастные, растерянные, смертельно усталые в этой затерянной в ночи комнате и ждут... Чего...
- Да, я понимаю, - с трудом, как будто через стёртое наждаком горло, сказала Канди.
- А я вот не понимала, не поняла сразу о ком идёт речь, когда вдруг позвонил Ольгерт и сказал, что приедет знакомая. Давнишняя приятельница. И ещё только вчера вечером - Господи! - это было только вчера!!! я встречала тебя здесь... - Так естественно было обратиться к Канди на "ты".