Не может быть!! Я бросилась вниз, навстречу этому запаху. Я побежала, а, потом и покатилась вниз, больно ударяясь, не в состоянии хоть на миг остановиться. А навстречу мне поднимался жар и переходящий в вой гул. Я выпала из воздушного туннеля на верхней платформе. До наших - мамы, Пици - надо было еще спускаться лестницами и переходами. Но и здесь уже было так жарко! Нечем дышать. И шум! Неужели так шумит огонь?? Страшный шум, в который врывались визг и вопли, не давал сосредоточиться, решить, что делать. Из темноты перехода внезапно появились люди и животные. Они бежали, спотыкаясь и падая, наступая на упавших, не давая им подняться, бежали к ведущей вверх застывшей лестнице. Я вовремя отскочила в сторону - иначе раздавили бы и меня, пытаясь найти в этой потерявшей последние проявления человечности толпе своих близких. Не удалось бы мне это, если бы вдруг Пици не вытолкнула, не вышвырнула на меня из этого безумства маму с самым младшим братиком на руках. - Где остальные? - пытаясь перекрыть невообразимый шум, я заглядывала в глаза мамы, но только страх, страх, порождающий безумие, плескался в ее ответном взгляде. - Быстрее, быстрее! В туннель! - Торопила меня Пици. - А ты? - Мама механически (на ее счастье, она не совсем понимала, что происходит), придерживая ребенка, с трудом втискивалась в узкую горловину воздушного туннеля. - Мне надо позаботиться о своих людях (да, именно так назвала свой народ Пици). Я догоню, поторопись! Пици - возбуждение, необходимость исполнить свой долг удесятерило ее силы - толкала меня в туннель. - Я не могу! В это мгновение, не выдержав тяжести хлынувших на нее людей, рухнула лестница. Заглушая крики несчастных, вырвались и взвились вверх языки могучего пламени. - Да уходи же! - Последним усилием Пици втолкнула меня в туннель, прикрыв своим телом отверстие...
*
Случайный прохожий, мужчина непримечательной наружности, остановился в некотором отдалении, стараясь не привлекать ничьего внимания. В этот неопределенный час дня на пустынных улицах, ныне почти необитаемого, некогда центрального района города он был единственным человеком, если не считать тех, за кем он наблюдал. Команда Мусорщиков, прибывшая к месту пожара на заброшенной станции, ждала, не выберется ли от туда какой - нибудь уцелевший обитатель Подземного ужаса. Время шло. Даже прекрасно выдрессированные собаки Мусорщиков начали проявлять нетерпение. Но длительное ожидание было вознаграждено - страшная нелепая фигура в грязных лохмотьях выползла из проема на месте когда-то высоких дверей. Собаки сразу же бросились и окружили ее, заставляя отойти как можно дальше от станции. Фигура не сопротивлялась. Наблюдавший издалека человек смог разобрать, что у нее на руках был ребенок. Что-то будет с ними? Не о чем особо гадать - когда пройдет стресс, если он пройдет, изучат умственные способности ее (он был уверен, что с ребенком могла быть только женщина - скорее всего, его мать), ребенка, проверят их физическое состояние. Ее, скорее всего, отправят на грязные работы. Поднявшиеся из Ужаса люди обычно теряют интеллект. А ребенок? Нет сомнений - он родился внизу. Если не понадобится для каких-либо опытов - умертвят. Так для него и лучше, - подумал мужчина, уже собираясь уходить. Но в это время раздался страшный грохот, встряхнувший до основания старое здание. Даже видавшие виды Мусорщики предпочли убраться подальше. Там, внизу, огонь полыхал уже на верхних ярусах. Улов был меньше, чем они рассчитывали. Но из объятого пламенем Ужаса ни у кого нет шансов выбраться, да и страшный смрад, выплескивающийся под напором огня, может повредить обонянию дорогих собак. Команда почти скрылась за поворотом улицы, когда задыхающееся, вздрагивающее под напором огня здание выплюнуло комок грязи. Тут же встав на ноги и мгновенно оценив ситуацию, комок помчался вслед удаляющимся Мусорщикам. - Ну, уж нет!!! - Этого человек допустить не мог. В несколько неожиданно длинных, как будто растянутых в воздухе шагов-прыжков он настиг комок. Схватив его, он зажал то место, которое интуитивно посчитал ртом, и затащил в ближайший подъезд заброшенного дома. - Надеюсь, у тебя все в порядке? - Мужчина рассматривал прокушенную руку, другой рукой твердо держа комок на расстоянии. Из-под чего-то невообразимого, с грязного - не разобрать черт - лица на него смотрели, на него в ярости сверкали голубые, как горный аквамарин, глаза.
- Послушай, я не знаю, умеешь ли ты говорить, но, надеюсь, понимаешь речь и поймешь то, что я тебе скажу - Ответа не было. Никакого намека, что его поняли: ни кивка, ни дрожания ресниц. - Те, кого увели, твои близкие - что-то дрогнуло в глазах, - Я уверен, что это так. Но тебе им не помочь. - Хрупкое тело напряглось и отвердело под рукой, - Во всяком случае, не сейчас. И не в таком виде. Я хочу помочь тебе, - человек заторопился, почувствовав, что "это" заинтересовалось.
- Необходимо переодеться и вымыться. Иначе тебя тоже схватят и ты не сможешь помочь... Кровь потихоньку сочилась из прокушенной руки. Мужчина досадливо поморщился - не мог он сейчас отвлекаться, не мог выпустить "это". Синий взгляд - человек по-прежнему не мог понять выражения этих глаз - опустился на его рану. Кровь собралась бугорком - запеклась, края раны сошлись. Мужчина поднес руку поближе к лицу. О таком он не слышал, нигде не читал. С ним это произошло впервые в жизни! Как можно было не изумиться!!! Не менее его был удивлен и сделавший это! Ставшие круглыми огромные глаза, непроизвольно открывшийся рот - для комка это тоже было внове!! - Пойдем! Нельзя терять времени! - Мужчине удалось скрыть, как удивила его реакция комка на то, что тот сам и сделал. Он был уверен, что после случившегося тот сопротивляться не будет. И верно - какой-то странной, беззвучной походкой комок шел за ним по заброшенным улицам, по запутанным переходам. Мужчина явно выбирал дорогу так, чтобы никого не встретить по пути. Шли они долго. Спутнику мужчины иногда казалось, что они возвращаются и идут еще раз по уже знакомым местам. Но, незнакомый со здешней жизнью, он предпочитал молчать и внимательно шаг в шаг идти за этим странным человеком. Вообще все, что он видел, удивляло и подавляло его. И то, что они так долго идут, и то, что миг разговора (а разговор будет обязательно - иначе, зачем человек его куда-то ведет?) оттягивается - было только ему на пользу. Позволяло привыкнуть к окружающему и собраться с силами после всего пережитого. Наконец в сгустившихся сумерках они вышли на более людные улицы. Кое - где встречались прохожие, кое-где в домах тускло светились окна. Люди не могли хорошо рассмотреть спутника мужчины, но исходивший от него омерзительный запах вызывал подозрения и опасения встречных. Понимая это, мужчина, стараясь идти очень быстро, но не сбиваясь на бег, чтобы не вызвать дополнительные подозрения и панику, прошел еще несколько улиц и почти втащил за собой комок по лестнице на второй этаж большого дома. Повозившись довольно долго у входной двери, он втолкнул безучастно ожидавшего спутника в квартиру. Здесь было так же, если еще не более, темно, и мужчина, когда заученным путем наощупь отправился за лампой, с удивлением понял, что то существо, которое он привёл с собой - мужчина пока не мог дать ему название - совсем не боится и отлично ориентируется в темноте. Наконец лампа была найдена и зажжена. - Прежде всего - помыться и переодеться. Если мужчина ждал испуга или какой-либо другой отрицательной реакции на свои слова, то он ошибся. Существо спокойно последовало за ним в ванную комнату. Здесь из почти скрученных, хрипящих и кашляющих, как курильщик со столетним стажем, кранов, выплеснулась лишь лужица воды. Но у мужчины был запас в двух старинных ведрах и еще более стариной - антикварной - шутил он, выварке. - Этого должно хватить - прикинул он, меряя взглядом комок. А вода, что ж, она еще может пойти. Не зря же он выбрал себе жилье на втором этаже. Было бы лучше - на первом, но уж очень опасно. Он с сожалением посмотрел на обмылок, но - делать нечего...
- Раздевайся, - кивнул он комку. Не подавая признаков неповиновения, существо начало снимать лохмотья. Очень удивило его - мужчина это заметил - количество воды. Сам мужчина тем временем пошел за какой-нибудь одеждой. Когда он вернулся в ванную, освещенная стоящей на полу лампой девушка, почти девочка, снимала с головы какое-то странное сооружение. Мужчина, пораженный увиденным, застыл в дверном проеме. И на его глазах водопад прекрасных светлых волос прикрыл юное тело. Не зная, что сказать, мужчина откашлялся, принесенная им одежда кучкой опала у его ног. Девушка удивленно смотрела на него - Что-то не так? Что случилось? Что мне делать дальше? - спрашивал ее взгляд. - Полезай в ванну, - жестом указал мужчина. А сам, что бы дать себе время прийти в себя, начал рассматривать заполненные девушкой мешочки. Мужчина понимал, что для того, чтобы скрыть пребывание существа из Подземного Ужаса, ему прежде всего необходимо избавиться от его одежды. Но как это сделать? Выбросить на помойку около дома? Нет, ночные шакалы проверяют весь мусор в поисках чего-либо, пригодного для их существования. Они определенно сообщат об ароматной находке. Он знал, да это и не держалось в таком уж секрете - просто не говорили об этом вслух, что шакалы сотрудничают с Управлением. Иначе им бы давно пришел конец. Надо разложить одежду в небольшие пакеты и выбросить как можно дальше от дома в разных районах. Тогда будет гораздо труднее вычислить, кто выбросил эти вещи. Обо всем этом мужчина подумал заранее, и, выходя из ванной, приказал комку складывать одежду в мешки. Сам он даже и не собирался прикасаться к "этому". Ведь запах мог оказаться настолько прилипчивым, стойким, что ему пришлось бы долго и мучительно избавляться от него. Комок, вернее, девушка все сделала правильно. И мужчина, натянув резиновые перчатки, с огромными предосторожностями закрывал мешочки, заполненные вонючим тряпьем. Эта неприятная работа позволила ему успокоиться, свыкнуться с неожиданностью, и мужчина, почти безразлично, посмотрел на терпеливо стоящую в холодной ванне обнаженную девушку. Ее прекрасные, закрывающие почти всю фигуру волосы вместо восхищения вызвали в нем ярость и раздражение. Какой толк избавляться от "ароматной" одежды, когда эти волосы будут кричать, вопить о сущности их хозяйки! Сколько потребуется времени, чтобы исчез пропитывающий ихзапах?! И чем, как он будет от него избавляться?! Мужчина с сомнением посмотрел на обмылок...
- Придется тебя постричь - он, сдерживая раздражение, сообщил девушке единственно возможное решение. Та все также спокойно, не подавая признаков нетерпения или страха, смотрела на мужчину своими огромными на худеньком личике глазами. Мужчина пошел за ножницами. В кухне в одном из встроенных ящиков он нашел то, что искал - большие тяжелые слегка поржавевшие ножницы. Вернувшись с ними в ванную комнату, мужчина не был удивлен - девушка ждала в той же позе, в какой он ее оставил, выходя, приказав дожидаться его.
- Садись, - она присела спиной к нему на край ванны, правильно предугадав его следующий приказ. Все также в резиновых перчатках мужчина начал брать небольшие пряди прекрасных волос, и, держа их над мешком, безжалостно отрезать. Казалось, не будет конца этому тяжелому медовому потоку волос. Мужчина, уже не испытывая сожаления, кромсал и кромсал их, стараясь, чтобы все они попадали в мешки, следя, чтобы ни одна, самая маленькая, тоненькая волосинка не упала мимо мешка. - Ты понимаешь, зачем я это делаю? - обеспокоенный молчанием и неподвижностью девушки, когда волосы были острижены до уровня плеч, попытался мужчина объяснить ей причину и цель этой безжалостной стрижки. Но ответом ему было спокойное, почти безразличное, молчание. Во все время экзекуции, а заняло это около часа, мужчина нет-нет да поглядывал на наручные часы - единственную вещь, которая могла "выдать" его статус. Девушка неподвижно сидела на краю ванны, лишь изредка поворачивая голову, чтобы ему было удобнее ее стричь. - Кажется, все, - мужчина придирчиво оглядел творение своих рук. Выстриженная почти налысо, с выхваченными кусками - прогалинами голова. Хорошо быподправить, но ни машинки для стрижки, ни опасной бритвы у него не было. - Все равно, так лучше. Он с сомнением оглядел занимающие почти весь пол большой ванной комнаты мешочки. Мешочков с волосами было гораздо больше, чем мешочков с одеждой. Избавиться от них не менее важно ибудет еще труднее, чем от мешков с одеждой. - Мойся! - Мужчина приказал девушке. Но та все также отстраненно смотрела на него. - Бери мыло! - Она не понимала, что он от нее хочет! Стараясь даже в перчатках не прикасаться к ней, мужчина протянул девушке обмылок - Мылься! - Она взяла мыло, повертела его в руках, понюхала, - Что делать дальше? - Спрашивал ее взгляд. Сохраняй терпение, ведь именно этого тыи хотел, - успокаивал себя мужчина. Он плеснул немного воды на обмылок и, вложив его в руки девушки, показал как размылить небольшую пену и как покрыть себя этой пеной. Давать мочалку он ей, конечно, и не собирался. Пена, процесс ее возникновения вызвали неподдельное изумление и восторг девушки. Она рассматривала пену восхищенными глазами, собиралась даже лизнуть ее. Мужчине пришлось довольно строго приказать ей начать мыться. Восторги могли затянуться надолго, и он боялся, что она простудится. И совсем не стесняясь присутствия постороннего, мужчины, девушка начала намыливать и оглаживать блестящее, скользкое от мыла гибкое тело. Мужчина, стараясь не смотреть, (глаза, все разом ожившие, всколыхнувшиеся чувства еще не старого мужчины, влеклись, не могли оторваться от этого зрелища), не думая о том, сколько воды он расходует, поливал и поливал девушку. А она не могла скрыть свой восторг, наслаждение от обрушивающихся на нее потоков воды, и тихонечко поскуливала, поворачиваясь и изгибаясь, ловя влагу открытым ртом, широко раскинутыми ладонями, раздвинутыми коленями. - Все! - Мужчина отшвырнул пустое ведро, бросил ей полотенце, - Одевайся!- И выскочил из ванной комнаты. Да, он понимал, что вела она себя так только из совершенной, чистейшей наивности и неопытности. Где-то у него была бутылка, припрятанная на какой - нибудь исключительный случай. То, что с ним сейчас происходило, заслуживало хорошего глотка спиртного. Мужчина не успел достать бутылку, как в кухню вошел щуплый, одетый в одежду с чужого плеча, парнишка. Весь его нелепый вид - и эта кое-как выстриженая голова, и растерянный взгляд - вызывали жалость и щемящее желание защитить, поддержать. Все обуревавшие мужчину чувства исчезли сами собой. Не потребовалось даже помощи алкоголя... У него никогда не возникало потребности пользоваться всей огромной кухней - только раковина с краном да принесенный с работы небольшой стол -большего не надо.... И лишь еле заметное, лёгкое подрагивание рук, когда он расставлял стаканы и раскладывал еду на этом видавшем виды столе, напоминали о только что сотрясавшем его тело волнении. Чем дальше, тем больше поражало мужчину поведение им же самим приведенной гостьи. Прекрасная тренировка позволяла ему не выдавать своих чувств, вести себя и реагировать на происходящее так, как на что-то обычное, само собой разумеющееся. Одежда - его брюки она умудрилась одеть задом наперед, правда, подвернув длинные штанины, рубашку одела правильно, но вот застегнуть, видимо, не сообразила, а запахнула, завязав на животе узлом. Еда и все связанные с ней приготовления вызвали почти благоговейное изумление. Она, конечно, была очень голодна, но единственный знакомый ей продукт - хлеб, взяла очень аккуратно и только после того, как мужчина несколько раз предложил ей это сделать. И ела медленно, отламывая и смакуя малюсенькие кусочки. Ни к чему больше она не притронулась, как он ее ни уговаривал. - Может быть, она права? Не знает, с кем имеет дело, никогда не видела, не пробовала таких продуктов... Ей есть чего опасаться... Мужчина убрал остатки снеди, налил себе в кружку, а ей - в прекрасную тонкого фарфора чашку (она досталась ему в наследство вместе с квартирой) горячий чай. Видно было, что и чашка и ее содержимое очень заинтересовали девушку. Она попыталась было, следуя примеру хозяина, отпить глоточек ароматной жидкости, но обожглась и от неожиданности выронила чашку, облившись горячим чаем. В этих наполненных слезами глазах был такой упрек, такое недоумение! Мужчина, мгновенно отставив свою кружку подскочил к ней: "Ты не обожглась? Я не подумал, что ты никогда не пила чай и не знала, что он такой горячий!! Прости меня!" Он отряхивал ее рубашку, брюки, искал сухую одежду. - Вот, переоденься! - У него нашлась еще пара брюк, последняя, и чистая рубашка. - Поверь мне, я не нарочно! - Он помог девушке переодеться, показал, как правильно одеть брюки, как застегнуть пуговицы на рубашке. Застегивание и расстегивание пуговиц, не сразу удавшиеся попытки просунуть скользкую маленькую пуговичку в узкое отверстие так отвлекли, озадачили ее, что непролитые слезы высохли, и она посмотрела на мужчину с неподдельным восторгом и лукавой радостью, когда, наконец, справилась со своей одеждой. - Я понимаю, что ты устала. У нас обоих был трудный день. И обо всем мы поговорим завтра. - Мужчина повел девушку в другую комнату, показал на диван (он очень гордился этим, хоть и старым, но в хорошем состоянии, по случаю доставшимся ему предметом роскоши) - Ты будешь спать здесь, - он положил подушку, принес плед. - А завтра придумаем что-то получше. Но одно я хотел бы знать - как тебя зовут? - Такой, казалось бы, простой вопрос, вызвал совершенно неадекватную реакцию. Слезы ручьем хлынули из глаз девушки. - Д... д..- только могла и выговорить она, давясь рыданиями. Как ее зовут? - Ей хотелось сказать, что Дедушка звал ее внучкой, мама - дочкой, Пици - она никак не звала ее, они просто думали друг о друге. Как звал ее папа, она не помнила - была слишком мала, когда он не вернулся с Колеса. Все это хотела она сказать этому доброму,ах, какому доброму человеку. Но нахлынувшие воспоминания, страхи, волнения, неожиданности этого ужасного дня прорвали последний оплот ее сдержанности, ее мужества. И она рыдала. Рыдала, не в силах вымолвить ни слова. - Ну, хорошо, хорошо, успокойся, - мужчине казалось, что он понял причину ее слез, - Тебя зовут на Д?? Твое имя начинается на Д? - Д..Д.. - она кивала, стискивая зубы и руки. Необходимо прекратить это безобразие. - "Не позволяй себе скатываться в истерику, в слезы, - учил Дедушка, - Ты потеряешь контроль над ситуацией, а, значит, и жизнь". - Так твое имя на Д?- Мужчина пытался припомнить имена на эту букву. - Она отрицательно трясла головой, все еще не в силах членораздельно что-то сказать. - Какие, к черту, есть имена? Может быть, Дарья? - Продолжал размышлять вслух мужчина. - Какая разница?- Она ведь всеравно не знала своего настоящего имени. А так, наверное, зовут девочек наверху. Пусть будет "Дарья", лишь бы он уже ушел. Она так устала. Ей необходимо успокоиться, ей нужны силы. Девушка посмотрела на мужчину больными, заплаканными глазами: - Да, Дарья. - Ну, что ж, спокойной ночи, Дарья! - Мужчина хотел было погладить эту обезображенную им же голову, но на полдороге отдернул руку. - Спокойной ночи - тихо пожелал ему низкий, чуть глухой голос незнакомки.
Два человека с трудом уснули в эту венчавшую необычный день ночь. Мужчина еле удержался, чтобы немедленно не броситься выносить заполнившие ванную мешки с мусором. Только здравый смысл и въевшаяся в нутро дисциплина остановили его, предотвратили этот опасный, необдуманный шаг. Ночной город принадлежал шакалам. По негласному попустительству Управления, любой человек на ночных улицах являлся их законной добычей. Мужчина мог легко представить, что ждет несчастного да еще с мешком такого мусора! Нет, он будет избавляться от мешочков днем. В разных районах огромного города. Хорошо, что мешочки маленькие, но плохо - что они все одинаковые - из одной пачки, куплены в одном месте. Но всего не предусмотришь. А вот одежду для Дарьи, - красивое имя, подходит ей, - он отогнал ненужную мысль, - надо будет купить в другом районе, подальше от дома. И купит он ей мальчиковуюодежду. Да, пока не отрасли волосы, и вообще... Не хотелось думать об этом "вообще", ей лучше ходить в мужской одежде. Хм, он ввязался в очень непростую историю. Но зато как интересно! Ему всегда хотелось понять обитателей Подземного ужаса, узнать, что происходит там на самом деле. Эти желания и мысли были запретными и наказуемыми. Он, как и все, а, может быть, и лучше, как немногие избранные, знал официальную доктрину и в работе и в повседневной жизни беспрекословно ей следовал. Но где-то глубоко жил червячок сомнения, горел огонек любопытства. Это не давало до конца поверить, принять эту данность. И вот он получил то, чего так давно желал. Что с этим делать? Мужчина приказал себе уснуть. Поутру, а рассвет так близок, ему нужна ясная голова.
Девушка ("Дарья" - примеривала она на себя, пробовала на слух новое имя), как только мужчина оставил ее одну, быстро соорудила себе убежище. Тяжелый диван с трудом поддался ее усилиям, но всё же она смогла отодвинуть его от стены. Диван, видимо, давно не сдвигали с места, за ним было ужасно грязно. Но она видела места и похуже. В этой пыльной щели девушка чувствовала себя достаточно защищенной. Здесь она услышит любого, кто попытается неожиданно напасть. С одной стороны была покрытая паутиной спинка дивана, с другой - отвесная стена, упирающаяся в довольно низкий потолок. Позаботившись о защите (девушка еще не знала, насколько она действенна, но это лучшее, что она могла пока придумать), она принялась размышлять. Сначала об этом человеке и о том, что ее окружало. Очень много предметов, вещей она узнавала - была знакома с ними по рассказам Дедушки, из Истории. Не все они точно соответствовали возникшим у нее представлениям - во всяком случае, узнать их она смогла. Но еще больше вещей, предметов были незнакомы, вызывали опасения и страх. Понадобится время, много времени, чтобы все понять. Естьли у нее это время? Перед глазами вспыхнула жуткая картина - люди в блестящей серой одежде, в сопровождении огромных собак, уводят - тащат маму с хнычущим у нее на руках братиком. Мысли сразу перескочили на приведшего её сюда, помывшего и покормившего мужчину. Кто он? Почему так заботится о ней? Внизу никто просто так ничего не делает. А уж поделиться водой и пищей??? Но он совсем не похож ни на Косого, ни на других, желавших, чтобы она принадлежала им, мужчин. Был момент -она почувствовала его - ей хорошо знакомо это состояние мужчин, когда они хотят зачем-то заполучить ее, и очень испугалась. Но этот мужчина справился с собой и продолжал обращаться с ней, как Дедушка. Почти как Дедушка, - поправила она сама себя. Почему же он это делает? Зачем я ему? - Думай!- учил Дедушка. - Чувствуй! - наставляла Пици. Но она не чувствует ничего, кроме усталости и не может думать ни о ком, кроме мамы и братика. Ни о чем не может думать - только, как бы помочь им, как бы освободить. И... ничего не может придумать!! Не может ни на миг сомкнуть веки - падают, падают люди, визг, вой, крики и стоны... Девушка закрыла руками уши, завернулась в плед - неужели это будет преследовать ее всю жизнь... Во сне на прекрасном алом фоне совсем не страшного огня, изящно летала, грациозно шевеля лапками, Пици. Она гонялась за порхающими, как бабочки (и откуда я знаю, как выглядят бабочки, сама себе во сне удивлялась девушка) белыми листами "истории", поднимающимися, выплывающими из открытой, как створки элегантной черной раковины, коробки. Сон был очень грустный - рвалось в печали сердце, но такой завораживающе красивый! Девушка проснулась от странного, никогда не изведанного ощущения - тепла и света. Через окна - вечером, во мраке она не обратила внимания на эти разделенные перекладинами прямоугольники в стене, и так шла кругом голова от всего нового - лучи света проникали в комнату. Следуя за направлением лучей, любуясь и восхищаясь танцующими в полосах света пылинками, она подошла к одному из окон. Это солнце - поняла она - то яркое, сияющее, что не позволяло смотреть на себя, слепило глаза, но несло свет, тепло и ощущение счастья!!! Такой - застывшей с закрытыми глазами у окна, пропитанной солнечным светом, отдавшейся новым, необычным ощущениям - и застал девушку вошедший в комнату мужчина. - Доброе утро, Дарья!
Девушка резко повернулась и заняла оборонительную позу - Доброе утро и тебе. - Боковым зрением отметив отодвинутый от стены диван, но не показав виду, что что-то не так, всё его внимание было сосредоточено на лице девушки - Умойся, и будем завтракать, - предложил ей мужчина. Чуть удивленно кивнув, соглашаясь, она прошла за ним в ванную комнату, где он показал, как это надо сделать - умыться утром (где туалет, и как им пользоваться, он объяснил девушке еще вечером, правильно поняв ее взгляд). Пока Дарья приводила себя в порядок, мужчина готовил завтрак. Он старался сосредоточиться на том, что он хотел, что он должен был сделать, на том, как найти общий язык с этим странным созданием. Он совсем по-другому представлял себе обитателя Подземного ужаса. Но это худенькое, растерянное личико, смущенная улыбка - они переиначивали все его мысли, путали все расчеты! Для девушки то скудное угощение, которое он мог ей предложить, явило пир небывалых размеров! Никогда в жизни она не видела столько разных продуктов и в таком количестве!!! Вчерашний вечер - не в счет. Она была так ошеломлена всем, что с ней случилось, всем происходящим, что просто не обратила внимания ни на что из предложенного ей мужчиной. (Он ошибся, приняв то, что она ограничилась за ужином только хлебом, за расчетливую предусмотрительность.) Сейчас ее глаза горели голодом, любопытством, нетерпением - надо было попробовать все! И быстрее!! Забавно было следить за гримасами ее подвижного личика. Что-то ей нравилось, а что-то - нет. А было-то на столе всего-навсего: хлеб, колбаса, немного сыра. Он еще, ради такого случая, сварил два последних яйца. И специально для девушки - они любят сладкое - из-под брони запрета кольнуло воспоминание - поставил малюсенькую баночку сливового джема. Дарье понравилась колбаса и крутое яйцо, к сыру она отнеслась несколько насторожено, а вот джем вызвал полный восторг. Если всего остального она поела совсем понемногу - не привыкла много есть и нежадная, - отметил про себя мужчина - то, попробовав джем, девушка подняла на него смущенный, умоляющий взгляд: "Можно мне все это?" - Ну, конечно! - Мужчина обрадовался, что она о чем-то попросила, - На здоровье! Я рад, что тебе нравится! Запили они завтрак чаем. Теперь Дарья была осторожней и отпивала маленькие глоточки, смешно вытянув губы и настороженно косясь в чашку - нет ли там еще каких - нибудь сюрпризов? Как они оба, не сговариваясь, и ни оттягивали этот момент, им пришлось начать долгий непростой разговор. Первым, убрав со стола и вымыв посуду - зряшный расход воды вызвал неподдельное возмущение Дарьи - начал говорить Мужчина. Девушка никогда бы ничего не спросила первая, сумев сохранить молчание, не тяготясь никакой паузой.
*
Когда он много раз представлял свой разговор с обитателем Подземного ужаса (мужчина был уверен, что когда - нибудь ему удастся это сделать), он и не предполагал, что будет так трудно начать, найти подходящие слова. Но пауза затягивалась, и, откашлявшись, он начал. - Тебя, конечно, интересует, почему я привёл тебя сюда, дал кров и пищу. - Девушка, чуть подумав, кивнула. - Я тебе расскажу об этом, но сначала расскажи - кто ты, откуда, как жила, как оказалась на улице. Девушка посмотрела на него ясным открытым взглядом - Конечно, ты вправе знать обо мне, - Мысли неслись с необыкновенной быстротой: стоит ли рассказывать всё. Он помыл и накормил меня. Но было мгновение, когда он чувствовал ко мне то же, что и Косой, его люди. Я не знаю кто он, егонамерения непонятны. Пици помогла бы мне. Если он друг, я ещё успею рассказать ему всё. Молниеносно принятое решение никак не отразилось ни во взгляде девушки, ни в её улыбке. Мужчина не уловил её раздумий, колебаний. - Я слушаю, - улыбка - так по его представлению должен улыбаться добрый друг - оголила его крупные, крепкие зубы. Девушка невольно залюбовалась ими и непроизвольно протянула руку - потрогать. (Страшные, зловонные обломки украшали рты членов её фэмили). - Извини, - у тебя такие красивые зубы - и заторопилась, чтобы скрыть смущение: "Я жила с дедушкой. Папа работал наверху - на Колесе, и не вернулся. Маму забрали люди Косого. Дедушка умер. Я осталась одна. А потом начался пожар. Мы побежали наверх и успели выскочить, когда стал "бум" (она не знала слово, чтобы обозначить "взрыв"). Мама с братиком вышла первой, и ее забрали эти страшные люди. Потом вышла я и ты забрал меня". Она тяжело вздохнула, перевела дыхание. Давно, со смерти Дедушки не приходилось ей так много говорить вслух. С Пици не нужны были слова. - Ты скажешь, зачем забрал меня? Я должна найти маму и братика. Им нужна помощь! Даже так, - удивился про себя мужчина, - у них, у неё, есть привязанности, она любит свою мать, испытывает потребность ей помочь. - Для начала, давай получше познакомимся, - он ещё не выяснил всё, что хотел. - Меня зовут, - он задумался - назвать свое имя - многолетняя выучка запрещала это; выдумывать какое-то другое - попсевдониму умельцыиз службы вычислят подлинное, - зови меня - Кузен. Кузен - откуда взялось это слово? И тут же, по неожиданной звуковой ассоциации, вспомнился... кузнечик - зелёный хозяин полей и лугов. Если ранним утром притаиться в высокой траве, то вдруг, откуда ни возьмись, складывая прозрачные длинные крылья, опускается на крепкие ноги это ярко-зелёное чудо. Застывает на миг... Но не обмануть осторожного прыгуна. Сколько ни сдерживай дыхание - тут же оттолкнётся и взмоет в выцветшую высь опрокинувшегося летнего неба. Почему никогда раньше он невспоминал своё детство? Да, зови меня Кузен. Я увидел, что ты нуждаешься в помощи, и решил помочь тебе. Просто так. - Спасибо большое. - Просто так - что это значит? - Я уже хорошо отдохнула и пойду искать маму. Спасибо. - И девушка поднялась, совершенно однозначно собираясь уходить. Мужчина остановил её: "Погоди. Я рад, что ты хорошо отдохнула. Но позволь объяснить что-то, вернее, спросить - Где и как ты собираешься искать свою маму? Ты знаешь город, наши порядки?" Не могла же она сказать ему, что Пици научила её видеть пахучие следы. Что ничего не стоит по знакомому запаху найти то, что нужно. Нет, в этом пока не стоит признаваться. - Девушка потупила глаза - Нет, она не знает город, не знает здешних порядков... В этомон прав. Но, что же делать? - Полные слёз глаза просили его совета. - Я вправду хочу помочь тебе. Не бойся. - Но почему? - она посчитала, что правильнее спросить. Он не думал, что человек "оттуда", будет настолько умен - и не заготовил загодя подходящего объяснения. - А, будь что будет: "У меня когда-то была такая же девочка". - Дочка? - Нет, племянница. Её не стало, - быстро, не дожидаясь дальнейших расспросов, добавил он. Девушка приняла это спокойно: - Да, дети часто уходят на нижние ярусы. Когда нет еды. Это плохо, - посочувствовала она. - Так ты из-за неё пожалел меня? Мужчина лишь утвердительно кивнул головой. Эта девочка всё больше поражала его. - Я думаю, что будет лучше, если ты побудешь здесь некоторое время, - дай мне досказать, - ему показалось, что девушка хочет возразить.
- Ты станешь больше похожа на жительницу города; я расскажу тебе о наших обычаях. Ей явно не хотелось тратить на это время. - А я пока постараюсь всё разузнать - кто и куда увёл твою маму с ребёнком. - Это был братик, - уточнила девушка. - Ну да, братик. А как, кстати, звали твоих родных, дедушку, папу, маму? - Девушка равнодушно пожала плечами - Не знаю. А зачем? - В ее голосе проскользнуло недоумение: "Я ведь знала, кто они".
- А остальные, те, кого ты назвала "фэмили", кто это такие и что это за "фэмили"? - Когда ты пойдёшь искать моих маму и братика? - Ещё очень рано, - соврал мужчина - она непонимает, как длится день, - не волнуйся, я обязательно их поищу. - Хорошо, я знаю только то, что рассказал мне дедушка. - И девушка начала рассказывать историю о страшной войне, о том, как люди спустились в подземелья, как образовались "фэмили" - сообщества людей, объединившихся с целью поддержать, помочь друг другу. И что из этого вышло. Как злые и сильные завладели всем, подчинив себе старых и слабых. Наша фэмили - это Косой и его люди. Но нас осталось очень мало. И другие хотят занять наши вагоны. А теперь уже не осталось ничего... - Слёзы хлынули из её глаз - так наглядно, ярко увидела она, как безжалостное пламя сжирает странички её истории. Вряд ли железная коробка выдержит этот жар. А остальные - те, кого она боялась, те, кто ненавидел, преследовал её - они то - же не заслужили такой участи - погибнуть так ужасно - сгореть в беспощадном огне. Пици - о ней она вообще старалась не думать. - Вот, - мужчина протянул девушке свой довольно чистый носовой платок. К его великому удивлению она знала, как им пользоваться! Кто, интересно, её научил? Наручные часы тихонечко, чуть слышно стукнули - пора на работу. Девушка вздрогнула. - Может ли быть, что она услышалаэтот звук? Но по ней нельзя было этого понять. Ничего не отразилось в заплаканных глазах. - Дарья, - погладить её он не решился, а очень хотелось, - сейчас я должен идти на работу. А ты побудешь, подождёшь меня здесь. Только никуда не выходи и никому не открывай дверь.- Она, кажется, поняла его. Но ему хотелось быть совершенно уверенным в том, что онаточно выполнит его наставления. Рисковал-то он и своей жизнью.
- Очень опасно ходить одной по улицам - ты видела, что случилось с твоей мамой. И впускать в дом незнакомых людей тоже небезопасно. Мужчина заглянул ей в глаза - послушается ли? - Да, я знаю. Дедушка учил, что надо опасаться чужих и незнакомых. Я буду терпеливо ждать. Я умею. - Здесь есть вода, - он кивнул на чайник, - и немного еды - это здесь. Проголодаешься, возьми. - Я постараюсь дождаться тебя. Вдруг ты не принесешь еду, а я всё съем? Это будет неправильно. Мужчина только удивленно покрутил головой - И откуда такое благородство? - как девушка неожиданно спросила: "У тебя там - это книги?" - указывая на несколько лежащих в углу комнаты небольших томиков. - Да. Ты знаешь, что это такое? - Дедушка рассказывал. Можно, я почитаю? - Это превосходило всё, что он мог себе представить, но часы неумолимо покалывали запястье. - Конечно, ты можешь брать и делать всё, что захочешь. Только никому не отвечай и не открывай двери.
Осторожно положив в хозяйственную сумку один из мешочков с тряпьём девушки, мужчина вышел из квартиры, тщательно закрыв за собой дверь. - Всё, не думай больше о ней! - Сейчас, главное, сообразить, где, не вызывая подозрений, выбросить мусор и где купить ей новую одежду. Он спустился по лестнице и открыл тяжёлую дверь подъезда. Грязно-сумрачная улица, как обычно в это время суток, была полупустынна. Основная масса людей уже растеклась по своим рабочим местам. Лишь немногие, по каким-то очень уважительным причинам оказавшиеся на улице люди деловито шли, всем своим видом изображая чрезвычайную занятость, и не смотрели по сторонам. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо - никто не обращал на него никакого внимания; плохо - он сам мог не заметить, что кого - то может насторожить нечто, на его взгляд, не совсем обычное. Но он был уже достаточно далеко от дома и всего в нескольких кварталах от своего Отдела. Необходимо избавиться от мусора. Мужчина свернул в проходной двор. Здесь, пристроившись у мусорного бака, неуловимо быстрым, ловким движением опустил в него пресловутый мешочек. Фигура мужчины, справляющего малую нужду, в любое время дня, и в любом месте была неотъемлемой частью городского пейзажа. Никто не обратил на него внимания, он был уверен на сто процентов. Теперь - подальше запрятать, а лучше, вообще выбросить это чувство облегчения, - ведь ему предстоит пройти фэйс-контроль на входе в Отдел. Надо быть таким, как всегда.
Не сбивая шага, не убыстряя и не замедляя обычного для него темпа, мужчина подошёл к зданию Отдела. Спокойно и чуть отстранённо задержавшись в вертушке тройной двери (работающим здесь людям разрешалась этакая чудоковатость), он прошёл внутрь. Следующие пять небольших остановок потребовали от мужчины изобразить некоторое замешательство - он всегда путал, с какого пальца - большого или мизинца, начинается дискоконтроль. На долю секунды расширив зрачок, он вошёл, наконец, в свой кабинет. Считалось, что здесь он свободен от всяческого контроля. Но, не обсуждая, люди, работающие в подобных местах, были достаточно умны, чтобы не поднимать подобные темы, все были уверены в существовании непрерывного контроля. Переодевшись (а вдруг в одежде есть скрытые приборы слежки?), мужчина вышел из второй двери во внутренние помещения Отдела. Его, как и многих, раздражала поначалу такая зацикленность на безопасности, боязнь шпионажа. Но, учитывая всё случившееся много лет назад, можно было понять Руководителей, и он, привыкнув ко всему этому, не замечал многочисленных, нагромождённых одна на другую проверок, и исполнял их, как рутинную чистку зубов. Внутренние помещения, выполненные в спокойном, свободном стиле - Отдел мог позволить себе многие вольности - радовали глаз своими светлыми просторными интерьерами. Сотрудники у столиков в уютном кафе казались тоже элементами оформления - так гармонично вписывались их затянутые в униформу фигуры в общую атмосферу спокойствия и уверенности. Мужчина занял место у крайнего столика кафе. Это его обычное место - спиной к деревянной из плохо обструганной сосны стене. То, что можно было поестьи выпить здесь... Он впервые чуть было не подумал о несправедливости распределения продуктов... Но вовремя удержался. - Привет, - спокойный голос и, как всегда, внимательный взгляд заставили мужчину быстро подняться - субординация! "Вольно"! - привычной шуткой ответил начальник на его сдержанный поклон. Начало обычного дня, обычные разговоры, обычные заботы... - Ты мало ел сегодня, - от внимания начальника не ускользнуло даже то, что обычный завтрак его подчинённого почти нетронут. - Мне пришлось поесть дома. - Да, это и у меня проблема. Но, хорошо, семья "помогает". - Никаких эмоций не отразилось на доброжелательном лице среднестатистического мужчины - начальника. Мне не нужно зеркало, - в который раз подумал мужчина. Учёба, разнообразные, целенаправленные тренировки - и все они, даже при крайних различиях во внешности, на первый взгляд, совершенно похожи друг на друга и на тысячи простых граждан. Ритуал был окончен. Начальник подходил к соседнему столику, где упавший лицом на сложенные руки сотрудник и не думал подняться при его приближении. "Это меня не касается" - первая заповедь, накрепко вбитая в сознание. Мужчина, не торопясь, как и всё, что происходило здесь, прошёл в свой настоящий кабинет. На абсолютно чистом огромном столе - только оставленный им вчера листок - анализ систематизированной им за несколько дней информации. Он пробежал глазами строчки четкого почерка - им не положены секретари и стенографистки. Любой отчёт, перед тем, как представить его "поначальству", положено проверять утром. Не всё из написанного вчера вечером понравилось ему сегодня. Надо запросить дополнительные данные. Время ещё есть - он не выбился из графика.
Девушка проводила мужчину - "Кузена", - интересно, что означает это имя? - до дверей. Постояла, прислушиваясь, как поворачиваются в замках ключи, приложила глаз к круглой стеклянной дырочке. Постаралась не удивиться очень странному виду лестницы, по которой вчера она поднялась в эту квартиру. Внимательно ощупав дверь, массивные замки, она поняла, что не сможет самостоятельно выбраться из этой западни. Впитанный с рождения страх заставлял каждое помещение, из которого не было нескольких выходов, считать опасным и непригодным для пребывания в нём. Вчера она была так растеряна, напугана. Она была не в состоянии думать, правильно оценивать то, что с ней происходило. Будь она более собранной, внимательной - ни за что не пошла бы с этим странным мужчиной, не оказалась бы в этом помещении. А, может быть, и хорошо, что она не может выйти? Может быть, прав Кузен, непонятно по какой причине позаботившийся о ней мужчина, - она не знает того, что происходит здесь, наверху. И вместо того, чтобы помочь маме, скорее всего, сама попадёт в беду. Делать нечего. Девушка обошла всю квартиру, не оставив вниманием ни один, самый запылённый уголок. Сумрак необжитых помещений не смущал её. Напротив, она была рада тому, что здесь не очень светло. - Постепенно привыкай к свету - Выполнение советов-приказов Дедушки было одним из главных условий её выживания. В присутствии постороннего мужчины она старалась быть твёрдой и независимой, ничем не показать, не выдать свою неуверенность, боль, растерянность. - Не давай другим почувствовать твою слабость, - напутствовала Пици. Но сейчас, когда она осталась одна в этом незнакомом, враждебном мире; мире, где она не знала ни названий, ни назначения большинства вещей; мире, где было столько света, где так странно звонко слышались звуки и голоса; где ничто, ничто - даже запахи, не напоминали ей родные места; где не было ни одной любящей, могущей помочь ей души - силы оставили её. Если бы ни мама, ни братик (хотя о нём, ей было стыдно признаться себе, она думала гораздо меньше), она вернулась бы назад, вернулась бы вниз, домой. Она не знала, как сделала бы это, но была уверена, что нашла бы возможность... А она обязана остаться здесь! Обязана найти маму, помочь ей! Как она сделает это? Она не знает этот мир, не знает устройство его ярусов. А есть ли они здесь? - в первый раз задумалась она. И эта последняя, такая простая мысль, отворила поток неудержимых, горьких слёз. Плакала ли она когда-нибудь? Плакала ли так?! Когда не вернулся отец, когда люди Косого увели маму, когда они с Пици оставили наверху Дедушку - ещё не всё было потеряно, ещё оставалось что-то... Но теперь, - когда она поняла, что никогда не увидит, не поговорит с Пици, не прикоснётся к её мягкой шкурке, что никогда больше не прочтёт, не возьмёт в руки хрупкие листы своей истории!!!!! Рыдания, и откуда у неё взялись силы так рыдать?, сотрясали её тело, всё её существо. Она растворилась, растеклась в этой боли, в этой жалости к самой себе. Ещё немного, и она потеряет, выльет со слезами последние остатки самоуважения и уверенности в себе, останется безвольной, мягкой оболочкой - подобием самой себя! Такие люди окружали Косого, такие составили его фэмили. - Берегись! - Звали, предупреждали Дедушка, Пици, - Ты хочешь стать такой?! Посмотри, вспомни!!! Этого ты хочешь?! Тебе нравится быть такой?! - Ой, нет!!! Всё, что угодно, только не это!! Если там, в темноте, в сумраке и зловонии (только сейчас она поняла, как прекрасен свежий воздух), они с Дедушкой сумели выстоять и сохраниться, то, что же здесь? Неужели она потеряет себя?!! Но там она была не одна. Дедушка, Пици - они всегда были с ней, они были неотъемлемой частью её я. Кем, какой может она быть без них?! Заплакать - не было больше ни слёз, ни сил. И она просто провалилась в забытьё, утомлённая чувствами, воспоминаниями.
Она была на море. Эта бескрайняя, переливающаяся, искрящаяся масса воды. А цвет! А запах! Какое наслаждение! Никогда ещё её глаза не впитывали эти необыкновенные, сказочные цвета, никогда ещё её лёгкие не наполнял такой ароматный, такой живительный воздух! Да, это - море! Без сомнения - море из её истории! Так вот какое оно! Девушка зачерпнула ладошкой оказавшуюся на удивление тяжёлой, воду и услышала голос. Она не видела его, как не видела и себя, но это был он - Макар! - Лала! Здравствуй! Как я рад, что ты вернулась! Мег обещала мне, что ты обязательно вернёшься. Но это было так давно. Я почти перестал верить. - Да, я знаю, что Мег сказала тебе так - Ей хотелось объяснить, что прочла обэтом в истории... Но Макара торопила радость сбывшейся, обещанной встречи. - Теперь ведь ты никогда не уйдёшь?!? Нет, я не позволю тебе! Я знал, ещё тогда знал, что мы должны быть вместе! - Ты так думаешь, Макар? - Конечно, ей всё это снится. Но и во сне она не может обидеть его. А что сказать? Как внушить неверную надежду? - Это большое преступление - Так говорил Дедушка. - Я уверен! Ведь не просто же так ты вернулась! - Ах, нет! Ей самой так хочется, так хотелось бы, быть с Макаром. Пусть, это же сон! - Да, Макар, я вернулась. Я вернулась, чтобы быть с тобой! - Ветерок, поначалу лишь игриво поднимавший гребешки волн, незаметно окреп и непонятным образом не позволил им соединить протянутые навстречу друг другу руки. - Теперь я обязательно найду тебя, - удаляющийся, но такой уверенный голос Макара вселял радость и надежду. Девушка проснулась, провела рукой по ёжику кое-как обстриженных волос. Как необычно все происходящее. Всё происходящее с ней. От этого облика, одежды, места, в котором она находится, до этого прекрасного, волнующего сна. Она, конечно, ну, конечно же, наизусть знала историю, написанную её пра-пра-бабушкой, и была твёрдо уверена, не смотря на сомнения Дедушки, что всё, в ней написанное, правда. Она часто думала о дальнейшей судьбе Лалы, Макара, Крисса, Мег, Эмили, Дугласа. Вот бы узнать, мечтала она, забравшись в какой - нибудь спокойный уголок на верхнем ярусе. Но чтобы вот так - увидеть во сне море! Услышать Макара! Пусть это только сон! Но сон такой прекрасный, радостный! Полный любви и надежды! Нет, она не побежит обратно в затхлую тьму ярусов! Ветер моря ещё хранили её лёгкие, глаза отражали сверкание волн. Она останется здесь! Она найдёт маму, поможет и ей, и братику! А потом? Потом она будет искать Макара! Да! Она ещё не знает как, но уверена - это будет держать и вести её по жизни - цель найти его! Девушка поднялась. В комнате было совсем сумрачно. Солнца снаружи давно уже не было. Она посмотрела в окно. Несколько тусклых фонарей освещали серые фигуры куда-то спешащих прохожих, редкие неуклюжие сооружения из металла - машины. Она прислушалась. Где-то в доме шла жизнь. Обострённый слух позволял различить и шум текущей воды, и хныканье ребёнка, и шелест разговора. Девушка знала - существует такое понятие - время. Оно связано с солнцем, объединяет и организовывает жизнь людей - так объяснял когда-то Дедушка. Но сама она ещё до конца не поняла, что это такое, и как люди наверху им пользуются. Понятно было одно - прошло много времени с того момента, когда Кузен ушёл из дома. Он сказал - на работу. Что будет с ней, если он, как и её папа, не вернётся с этой работы? Воды здесь достаточно - девушка поняла, что можно получить её, открыв один из кранов - в ванной или на кухне. Еды - очень немного, но есть. Её не хватит надолго. Печальный опыт позволял точно предсказать это. Девушка ещё раз тщательно обследовала квартиру в поисках запасного выхода. Но - тщетно. В комнатах было практически пусто. Несколько коробок с одеждой, пара поставленных друг на друга ящиков, Аккуратно уложенные у стены плоские матрасы, несколько табуреток. Все эти вещи она знала по описаниям Дедушки, и они её не особенно удивили. Единственное, что вызвало её почтительное восхищение, была книга. Дедушка рассказывал, объяснял ей, что разрозненные листочки с историей - это совсем не то - не так выглядят настоящие книги - в твердых красивых переплётах, со множеством страниц - листов. Она не очень-то верила ему - что может быть лучше, прекрасней её истории? Она открыла книгу, попыталась прочесть сливающиеся в сумраке строчки. Но нет, хоть она и узнавала кое - какие буквы, даже для её привычных глаз было слишком темно. С сожалением отложив книгу в сторону, девушка подошла к входной двери. Прислушалась, приложив ухо к покрывающему дверь холодному металлу. Какой-то шум, шаги... - Быстро заглянула в стеклянную дырочку: Незнакомый человек - женщина - как онаодета! - возилась, открывая дверь напротив. Не только Кузен здесь живёт! - Это открытие, не напугав, не очень обрадовало девушку. Наверняка придётся быть ещё более осторожной. Наконец женщина справилась с многочисленными замками. Судя по всему, у неё на двери их было не меньше, чем на двери квартиры Кузена.
- Интересно, зачем им это? - девушка ещё раз ощупала замки. Неужели те вещи, которые она нашла в комнатах, представляют какую-то ценность? Возможно. У них слишком многоводы и пищи - как мне их понять! - размышляла она. Жаль, что она не может почитать. Скорее всего, в книге она нашла бы объяснение многого,непонятного ей. Но зажигать свет - она обратила внимание и запомнила, как это делал Кузен - девушка не хотела. Гораздо привычнее и спокойнее для неё находиться в темноте. Света она боялась больше, чем темноты. Она спокойно подождёт. Что-что, а ждать девушка умела! Тем паче, никакой опасности, ничего угрожающего своей жизни она не чувствовала. Девушка принюхалась, невольно подражая движениям Пици, с которыми та проверяла, всё ли спокойно. - Пока мне нечего опасаться. - Она устроилась у окна - наблюдать за происходящим на улице. Доселе неизвестное ей занятие!
И этот рабочий день, как и другие, прочие, закончился. Переодевшись в своём наружном кабинете (чтобы попасть туда, ему вновь пришлось подставить свою радужку сканеру), мужчина вышел из здания, по дороге вновь сверив отпечатки - теперь, правда, пальцев левой руки. Сюда трудно попасть, но не менее трудно отсюда выбраться - любил говаривать начальник. Отойдя на достаточное расстояние от здания, мужчина разрешил себе подумать о чём-то, не связанном с работой. Зная повышенно серьёзное, иногда до смешного, отношение начальства к безопасности, нетрудно было предположить, что на подступах к Отделу организована образцовая служба проверки-отсева. Но мысли, какстранно, вернули его к началу рабочего дня. Начальник верно понял его - нельзя выбрасывать продукты, не стоит привлекать к себе любопытствующее внимание. Вспомнив о начальнике, он подумал о том, что у того, да и ещё у некоторых его сослуживцев, наверняка есть семьи. Но, как же так - они сами едят прекрасную пищу в кафе Отдела, а домашниедовольствуются тем, что выдают в распределительном пункте? - Почему никогда он об этом не задумывался? На семьи, конечно, выдают больше. Но качество этих продуктов?! Верно, невозможно всех кормить так, как горстку Управленцев. Спасибо, хоть не довели народ до каннибализма. Ведь кошек и собак давно нет в городе. Сегодня он зайдёт в распределительный пункт. Необходимо отовариться - взять свой набор продуктов. - Жаль, - думал мужчина, наблюдая, как ещё совсем молоденькая женщина обслуживала стоящего перед ним человека, - что нельзя взять что- ни -будь вкусненькое для Дарьи. Ему, мужчине - одиночке, не полагались сладости. Интересно, а эти люди, в распределительном пункте, они берут наборы потому, что это их единственный источник пропитания, илитак же как он - для отвода глаз? - Лучше об этом не думать. Женщина взяла у него карточку, сверила номер. Какая у неё серая, дряблая кожа, - невольно сравнил он, вспоминая отмытое, сияющее перламутровой белизной лицо Дарьи. И тут же другая картина - Дарья, повизгивающая, выгибающаяся от удовольствия под водопадом щедрой рукой наклоненного им ведра - заставила затрепетать всё его существо. Продавщица сердито, недоуменно посмотрела на него, попыталась улыбнуться бесцветными губами. - Этого ещё не хватало - бытьзаподозренным в сексуальных притязаниях! - Мужчина схватил свой паёк, а ведь он хотел попросить - за отдельную плату, разумеется - что-нибудь вкусненькое дополнительно. Служащая не отказала бы ему - он был последним посетителем, она могла не бояться нежелательных свидетелей. - Но теперь... - Вот, дурак! - он выскочил за дверь. Оставалось только посмеяться над самим собой. Мужчина посмотрел на часы. Из-за того, что позже пришёл на работу, пришлось позже и уйти. Не мог же он сказать, что торопится, объяснить, что дома его ждёт необычная гостья. Даже в шутку подумав об этом, мужчина почувствовал, как холодные мурашки страха подползли к его сердцу. - Трижды дурак! Так, за одеждой для Дарьи он сегодня не пойдёт. Это может подождать до завтра. А вот как она провеладень одна, не случилось ли чего? - Он старался не ускорять шаг и ни о чём не думать. Усталый человек, как и сотни других, возвращался домой с работы.
Таким девушка и увидела Кузена из своего окна - "один из толпы". Но она сразу заметила походку, посадку головы, то неуловимое, что присуще только этому человеку, что отличает, выделяет его от других. - Это хорошо. Он сдержал слово, вернулся, - подумала она. - Может быть, всё-таки, несмотря на то, что ей так и не понятны причины его поступков, можно ему доверять? - Девушка отошла от окна и опустилась в глубокую темноту дивана.
Мужчина, сдерживая готовое вырваться сердце - здесь его никто неувидит - взлетел по лестнице. Из-за двери соседней квартиры раздавался лёгкий шорох жизни, слышались отзвуки музыки. За его дверью, как обычно, была полнейшая тишина. Он быстро - ничего не должно было случиться - открыл замки. Тишина и темнота - обычное приветствие его жилища. Мужчина в нерешительности остановился - ни ощущения опасности, ни присутствия постороннего в квартире. Если она ушла, то как? Закрыв входную дверь, он привалился к ней спиной. - Дарья! - Позвал на всякий случай.
*
- Я здесь. Как хорошо, что ты пришёл, вернулся. - Мужчина зажёг лампу. - Где же ты? - Здесь, - донеслось из тёмной комнаты. Не подумав, что делает, он щёлкнул выключателем - Огромная, прекрасная хрустальная люстра, наверняка гордость бывшей хозяйки квартиры, вспыхнула, умудрившись даже из запылённых, грязных подвесок высечь разноцветный волшебный огонь радуги. Тут же опомнившись (это на работе, где у них автономный источник энергии, они могут позволить себе пользоваться электрическим светом), мгновенно потушил люстру, успев лишь заметить чёрное пятно её маленькой фигурки. - Я не знала, что в домах тоже есть солнце, - голос не скрывал восхищённого изумления. Мужчина принёс из коридора лампу. - Это не солнце. - Зачем ты "его" выключил? - она сомневалась, правильно ли выбрала слово - "выключил". Но мужчина понял её - это люстра. Когда - то так освещали дома, а сейчас очень мало электричества. Я не могу тебе объяснить, что это такое. - В комнате рядом с лампой, к которой подошла девушка, было достаточно светло, и удивление, смешанное с любопытством, легко читалось на её лице. - Сейчас электричества очень мало и могут обратить внимание, что кто-то им пользовался. - Как он мог передать своё беспокойство, свой страх, что по внезапной вспышке потребления дежурный на центральном пульте засечёт его квартиру? И что может быть потом? Совсем не хотелось становиться "единицей проверки". Тем более - сейчас. Но девушка, казалось, поняла, почувствовала его состояние: "У тебя могут быть неприятности?" - в голосе явно было сочувствие, беспокойство. - Надеюсь, всё обойдётся, - мужчина не хотел сейчас обсуждать именно это - были вещи, на его взгляд, более важные и неотложные. - Вот, посмотри, что я принёс. - Он выкладывал на стол продукты. - Ты ела? Голодна? - Нет, - девушка внимательно рассматривала содержание свёртков, кое к чему осторожно прикасаясь пальцем. - Тогда давай поужинаем. - Мужчина быстро разложил скромную еду. - Пожалуйста, - подвинул тарелку к девушке. - А ты? - Я? - я не голоден. Поел на работе. - Девушка спокойно приняла его странную для него самого отговорку. - Папа тоже всегда ел наверху, на работе. - Она не очень голодна, во всяком случае, ест не жадно и немного. Он может её кое о чём пораспрашивать. Чрезвычайнолюбопытно, где это работал её папа, что его даже там кормили. - Папа приносил для нас еду. Их хорошо кормили на работе. Он работал на Колесе - спокойно, как о самых обычных вещах, говорила девушка, отвечая на осторожные вопросы мужчины. Хорошо, что лампа давала не очень яркое освещение - многое, очень многое могло отразиться на его лице. Перед внутренним взором возникли картины из далёкого прошлого. Он - молодой здоровый парень - первый раз в городе. По всей глубинке, из непонятно как сохранившихся, незатронутых войной медвежьих углов, собирали юношей. Власти, как таковой, у комиссаров не было, но они завлекали молодёжь рассказами о необыкновенных возможностях, о неизвестных, а потому таких желанных вещах. Кто бы мог удержаться? Из маленького, провинциального городка, скорее, посёлка, попасть в большую жизнь?!?. Этой возможностью необходимо было воспользоваться!! Не помогли увещевания родителей, уговоры любимой девушки. Да любил ли он её? Дальше поцелуев дело у них не заходило. Она берегла себя досвадьбы... - Да. Да, ты можешь взять и это - своим вопросом девушка вернула его в действительность. - Спасибо. Совсем немного. Я уже наелась. - Он не может позволить себе воспоминания. По крайней мере,сейчас. - Мужчина улыбнулся девушке - На здоровье. Расскажи, как ты провела день? - Ей хотелось спросить его о чём-то важном. Но он старше инакормил её. - Я немного посмотрела в окно. А потом - спала. Я очень устала. - Не могла же она рассказать ему о своих сомнениях и переживаниях. - Мужчина удивился - И это всё? За целый день ничего больше не произошло? - Нет, - она удивлённо посмотрела не него: "А что должно было произойти?" - Ну, не знаю. А что ты делала, когда жила дома? - Такой простой вопрос озадачил девушку, заставил её задуматься: что рассказать? Как? О чём? - Ну, я искала еду, пряталась от людей фэмили, от Косого. - Целый день? - День - это когда светло? - она хотела что-то уточнить для себя. - Да, - теперь удивился мужчина. Но тут же отругал себя - конечно, в Подземном ужасе должно быть темно! - Так откуда ты знаешь про свет? И к тому же умеешь читать?! - Он вдруг вспомнил ее заинтересованный, устремлённый на книгу взгляд - спросил по наитию, наугад. Она чуть смешалась: Что, что рассказать? Про Пици и историю? Нет!Ни за что! Она ещё не настолько уверена в нём. - Дедушка - она должна была объясниться, - мужчина не понял, или не захотел принять её краткий ответ, - мы с Дедушкой поднимались наверх. Он говорил, что я обязательно буду жить при свете. На верхнем ярусе были всякие бумаги с буквами, - девушка посмотрела ему прямо в глаза - верит ли, принимает ли её объяснения, и, убедившись, что всё нормально, продолжала: "И он учил меня складывать буквы - читать". - А, так дедушка учил тебя и мыться? - высказал своё предположение мужчина. - Ну да. Он и мыл меня поначалу - ведь я совсем не умела. - Поэтому она и не стеснялась, - с облегчением понял он. - Но ты обещал рассказать, почему помогаешь мне - воспользовавшись небольшой паузой, перехватила инициативу девушка. - Почему... - у него не было времени продумать это. На работе - не мог, а по дороге - голова была занята другими важными размышлениями. - Видишь ли (приходилось придумывать на ходу), у меня была сестричка. Да, младшая сестричка, очень похожая на тебя. Я уже говорил тебе, помнишь? Поэтому! - Да, я помню. А дальше? Ты нашёл мою маму? - Конечно - нет! - Нет??!! - Возмущение и изумление - она и не пыталась скрыть свои чувства!! - Почему??- Ты не понимаешь! - Теперь возмутился мужчина, но быстро взял себя в руки, - Успокойся. Я постараюсь всё тебе объяснить. - Девушка смотрела на него затравленным зверьком. - Когда ты целый день на работе, ты не можешь ни на минуту уйти, куда тебе захочется. - Она кивнула головой, соглашаясь. - Да, папа работал на Колесе, он рассказывал. - Эти люди, призраки людей в оборванной грязной одежде (они - ещё не до конца верящие в свою удачу - попали в Отряды Порядка! - смотрели на них с брезгливым презрением), впрягшись в огромное колесо, вращали тяжёлый вал и день и ночь, не давая тому остановиться. "Они обеспечивают воздухом свои семьи внизу, - объясняли удивленным новобранцам инструктора. - Управление не может взять на себя и эту обязанность - слишком накладно. Они уже так давно внизу, что не смогут жить на поверхности. Наша задача - охранять тех, кто работает. Но никаких контактов! Могут быть провокации и инфекции! Так её отец - один из тех людей-призраков, что, случалось, умирали прямо на ходу в своих лямках! А он - он нарушил основной, главный приказ - не общаться с обитателями Подземного ужаса! Мужчина крепко потёр лицо и шею, изумляясь самому себе, своим, давно забытым, упрятанным в глубины памяти, воспоминаниям. - Вот видишь, ты понимаешь, что во время работы невозможно отлучиться. А после, вечером - я должен был позаботиться о еде. Ты же знаешь, что это непросто, - слукавил он. - Да, - неохотно, но девушка должна была согласиться с ним, - тогда я сама пойду искать маму. - И как же ты предполагаешь это сделать? - Мужчина уже понял, что девушка достаточно разумна, и лучший способ убедить её в чём-то - подвести к правильному решению, заставить принять это решение самостоятельно. - Ну, так как - выжидающе, без тени насмешки смотрел он на озабоченную девушку. - Я ещё не совсем хорошо всё продумала, - она всё равно не хотела отступать. - Я помогу тебе: вспомни, ты видела днём улицу? - Хорошо, - Много ли там было прохожих? А детей? - То-то... - Конечно, ты обратила внимание, что в рабочее время улицы почти пусты. И как ты будешь выглядеть в своей не по росту одежде? Не зная наших порядков, не зная, куда и зачем идти?? - Во что бы то ни стало надо заставить ее поверить, довериться ему. - Он прав. К сожалению, прав. Я ничего здесь не знаю. Очень отличаюсь от тех, кто здесь живёт. Придётся пока послушатьсяего. - Девушка тяжело вздохнула: - Да, только ты можешь помочь мне. Ты так любил свою сестричку. Из-за неё ты будешь продолжать помогать мне? - Чем вызвана её недоверчивость? Это результат жизни в Подземном ужасе? Он был недостаточно убедителен или что-то ещё? Не может же он сказать правду - рассказать, что его всегда интересовали жители Подземного ужаса, что она прекрасный объект для исследований?! - Конечно! Ты можешь доверять мне! Я очень хочу помочь! - Что же мы будем делать? - Как ей хотелось верить, что слова мужчины - именно то, что он думает, что намерен делать!! Но его запах - она хорошо усвоила уроки Пици - не был запахом правдивогочеловека. Она уже знала, как он пахнет, когда не волнуется, когда спокоен. Но... пока, ей придётся остатьсяздесь. - Так-то лучше - мужчина был доволен - она сама всё решила правильно. - Я думаю,- он размышлял вслух (это всегда вызываетдоверие) - завтра я принесу тебе подходящую одежду. Конечно, после работы. - Соглашаясь, девушка кивнула головой. - Значит, ещё один вечер я не смогу посвятить поискам. Я лучше тебя понимаю, насколько важно поторопиться, найти их как можно быстрее. - Надо чуть припугнуть её. Пустьпочувствует, что он на самом деле понимает всю опасностьситуации. - Обещаю, что приложу все усилия, чтобы найти твою маму. - И братика, - девушка благодарно улыбнулась, - Я тебе помогу. Я во всём, во всём помогу тебе. - Надеюсь, что я справлюсь сам - Мужчина почувствовал огромное облегчение - он сможет удержать её в этом укрытии ещёнекоторое время, - А теперь - пора спать. Мне рано вставать. Сегодня я пришёл на работу поздно, а это - нехорошо. Идём. - Вслед за мужчиной, девушка прошла в небольшую комнату, которую успела обследовать днём в его отсутствие. В пустой комнате единственный предмет, привлекший тогда её внимание - большое, запылённое стекло. Девушка думала, что это окно, и удивилась его странной форме. Но мужчина, мимоходом стерев пыль с овальной поверхности - "это зеркало" - объяснил изумлённой девушке. Из чуть мутноватого, кое-где в прожилках, стекла на неё смотрело два человека. Мужчина - она узнала его, и совершенно незнакомое, испуганное лицо. - Это - я? - Её палец соприкоснулся с пальцем отражения. - Ты никогда не видела зеркала? Не знаешь, что это такое? - Девушка не могла отвести взгляд от отрицательно качающего головой подростка в зеркале. Всё притягивало её на этом лице, вызывало удивление. Теперь, она воочию убедилась, насколько прав был мужчина, когда не хотел, чтобы она выходила на улицу. Кожа её лица - ярко-белая - так отличалась от серо-тусклого цвета его лица; синие, широко распахнутые, почти круглые глаза являли разительный контраст с почти невидимыми в прищуре, глазами мужчины. Она даже не могла определить их цвет. Запаниковав, девушка отвернулась от зеркала - Неужели, я так отличаюсь? Так безобразна? - Всё, что угодно, но такой реакции мужчина не ожидал. Женщина, даже из Подземного ужаса, остаётся женщиной! - Почему ты решила, что некрасива? Только потому, что мы непохожи? Так может быть, это я - некрасив. - Белые зубы сверкнули в улыбке, делая лицо мужчины необыкновенно привлекательным. Девушка не совсем поняла его - Ты не считаешь меня уродиной?! - Конечно, нет. Ты, - ему не хотелосьговорить ей о том, как она красива, выглядишь вполне обычно. Только надо немного подождать, что - бы цвет лица стал более обычным. - Ну, это просто. Дедушка всегда говорил мне пачкать лицо. - Вот как. Он был умным человеком, твой дедушка. - Да, он говорил, что это как в театре. - Я должна играть такую девочку, как все. - Наверное, он был похож на того "интеллигента" - мужчина вспомнил старика, который тестировал новобранцев изСтражи Порядка. - И у тебя получалось? - Не очень. Они всё время хотели меня поймать. Но, - глаза девушки вернулись из прошлого, - мне удавалось убегать. - Что ж, пусть тебе продолжает везти, - от всего сердца пожелал мужчина - это важно и для него. - Спокойной ночи, Дарья! - Девушка вздрогнула - внезапно, первый раз за весь вечер, произнесённое имя, застало её врасплох. - И тебе, спокойной ночи, Кузен!
Неужели это не её имя? Какие ещё сюрпризы меня ждут?! Заснуть сразу он не мог, да и не хотел. О многом надо было подумать, многое уточнить, решить для себя. То, что он не будет искать мать Дарьи - пусть пока будет это имя, есть вещи и поважнее, - и ей не позволит это сделать - даже не вызывало сомнений. Я - не самоубийца. Ему хорошо известныместа, где содержатся подобные... После знакомства с Дарьей он не мог употребить общепринятого названия существ из Подземного ужаса. Он знает Отдел, который этим занимается. Но, упаси его бог, проявить хоть намёк на какой - нибудь интерес к подобным вещам. Нет, он не самоубийца! Так что же ему делать с Дарьей? Для чего она ему? Почти тот же вопрос, почти то же самое, что сама девушка спрашивала весьвечер. Он недолго служил в Отрядах Порядка - выполнял грязную работу. Их постоянно проверяли, тасовали, переводили из одного отряда в другой. Те чокнутые - только так они называли между собой людей, каким-то образом переживших то, что здесь произошло, и вопреки всему выживших - хорошо знали своё дело. Скрупулезно, шаг за шагом, они выбирали из массы собранных отовсюду, разных по образованию, воспитанию, принципам молодых людей наиболее интеллектуально развитых, способных к дальнейшему обучению и желающих учиться, получать, усваивать знания. Среди немногих оказался и он. Ему было интересно всё. Он учился, впитывал и научные знания, и науку жизни, взаимодействия, взаимосуществования людей. Такая его открытость, любознательность, гибкость, можно даже сказать - изворотливость ума, абсолютное отсутствие принципов - да и откуда они у него могли быть? - делали его желанным, востребованным материалом во всех отделах Управления. Так оноказался там, где оказался. Прекрасное место в одном из самых важных отделов - стратегического планирования. Как же так получилось, что он, такой аккуратный и осторожный во всём - не завёл семьи, выбрал для жилья совершенно обычную, брошенную квартиру в самом обычном районе города, - очутился, загнал себя в эту патовую ситуацию?!! Мешочки с её прекрасными волосами в ванной комнате -почище бомб замедленногодействия!! Почему он это сделал?? С самого начала его интересовали люди, оставшиеся в Подземном ужасе. Постоянно (косвенно, конечно, у него было слишком высокое положение, чтобы работать с ними), до него доходила информация о различных странных способностях, которые выработались у обитателей подземелий. Он часто и подолгу размышлял об этом. Он думал, что изучив из ряда вон выходящие способности жителей Подземного ужаса и причины, их вызвавшие, можно будет использовать их для других целей. Его удивляло, что целый Отдел (он знал, что там работают хорошо подготовленные сотрудники) так ничего и не добился за долгие годы существования. Он выстроил целую программу - систему тестов, классификационную таблицу, порядок упражнений для развития и укрепления определённых способностей - он не знал точно, каких, но кое-какие намётки у него были. По его чёткому и ясному плану он должен был каким - то образом завладеть экземпляром прежде, чем им займётся Отдел В, и, поставив в известность только своего непосредственного начальника, начать работу по своей программе. Он столько времени вынашивал, пестовал, улучшал все свои задумки, что встреча с Дарьей совсем не удивила его. Это должно было случиться!! Но вот дальше! То, что произошло потом?! Уже сутки, как девушка в его квартире, в его власти, а он не только не сообщил, как он собирался, как это и положено, своему начальнику, нет! - он думает, как скрыть ото всех её существование, как оградить от случайного враждебного внимания?! Как он выберется из этой очень непростой, опасной ситуации, в которую сам себязагнал?! О том, почему же всё - таки он это сделал, мужчина старался не думать. Его пугало то, что он мог открыть для самого себя.
- Он заметил, понял, что это не моё имя? Да, конечно, я должна была отозваться сразу...Но всё вокруг так необычно... Девушка подошла к зеркалу. Провела ладонью по своей стриженой голове. Ёжик топорщащихся то тут, то там волос поднимался за её рукой. Вспомнилась гладкая нежная, не смотря на с каждым годом становящуюся всё грубее щетинку, шкурка Пици. И сразу же её умные глаза-бусинки, любопытный нос, длинные усы. - У тебя никогда не будет таких усов, - дразнила её маленькая Пици, когда они ссорились. Ох, Пици! Может быть, ты успела умереть, прежде чем огонь добрался до тебя? Или твои быстрые ножки увели тебя в глубину - глубин ярусов, где ты сумела укрыться от всепожирающего пламени, и теперь бродишь там одна, продолжая свою жизнь - ежесекундную борьбу за существование?!! Конечно, как ни тяжела для меня потеря истории - ведь это всё, что осталось от моей семьи, моего рода - написанная когда - то пра - пра - бабкой для своих детей и внуков и чудом уцелевшая рукопись, но ты, мой дорогой выкормыш, которую я подобрала маленьким, слепым крысёнком, дороже для меня всех историй на свете. Где бы ты ни была, где бы ни была твоя чистая, любящая душа - прими мой привет, я тебя никогдане забуду! Девушка отошла от зеркала. Воспоминания о единственной подруге, о единственной понимавшей и беззаветно любившей её сущности были так чисты и сильны... Они не несли печаль или горечь, разочарование. Напротив - радость, что это было, уверенность, что это останется навсегда, будет сопровождать её всю жизнь, вселяло силы и желание, надежду, что она сумеет устоять, преодолеет все препятствия. Помывшись, она забралась под одеяло. Ощущение чистой, ничем не скованной кожи будили никогда не испытанные ранее ощущения, чувства, неожиданные воспоминания. В который раз с благодарностью она вспомнила Дедушку. Как много он ей рассказывал, многому научил. Как, сам не подозревая об этом, помог, помогает ей в её сегодняшней странной жизни. Она была готова к этому прекрасному испытанию - празднику - мытью! Даже сегодня, когда она, поливая сама себя из ковшика, быстренько сполоснулась, она испытала огромное удовольствие! С чем же можно сравнить то, что она испытала вчера под щедрым потоком свободной воды! Это было самое прекрасное, что случилось с ней в жизни!! Да, это состояние можно сравнить только с тем, чтоона испытывала, читая своюисторию - восторг и изумление!Щенячью радость! Её просто не существовало - вся она была там - в этих потоках! Не увлекайся, - одёрнула себя девушка. - Вчера там были и другие, чужие чувства, чувства, которых не было, когда она читала, погружаясь в свою историю. Конечно, ведь вчера там был ещё один человек - посторонний мужчина - Кузен. Его чувства, его состояние так резко диссонировали с тем, что испытывала она. Они были тяжёлыми и тёмными - сродни тем, что, как она всегда чувствовала, исходили от Косого и членов его фэмили. Каким-то образом мужчине (Кузену, - поправила она себя, - надо привыкать) удалось справиться с собой. Она не чувствует, нет той тёмной, тяжёлой угрозы. Но нет - нет, да и промелькнёт что-то лёгким намёком - запахом ли, чуть уловимым движением рук, блеском глаз. - Не доверяй ему. Будь осторожна, - Голоса Дедушки и Пици сплетались в тихое, настойчивое предостережение. Я знаю. Я буду. Я постараюсь быть очень осторожной. Но, как же мне найти маму и братика? Кто, кроме него, может помочь мне? И почему он говорит, что поможет? Я совсем не уверена, что он сделает то, о чём так много и упорно говорит. Я всё больше и больше недоверяю ему. Уснуть на такой удобной постели было просто невозможно. Девушка встала, подошла к пыльному, но всё равно прозрачному окну. В него, как и в кухонное, заглядывал бледный круг луны. Как это может быть, что я вижу одни и те же вещи из разных окон? Кузен, яуверена, мне это объяснит. А пока в переливающемся свете - он был более приятен для глаз девушки, чем резкий свет солнца - правильно говорил Дедушка, что ядолжна привыкать к свету постепенно, - она ещё раз внимательно рассмотрела те вещи, которые дал ей Кузен, те, что она носила уже целый день. Яверно определила временное понятие - это обрадовало её. Теперь она лучше понимала, о чём он говорил тогда. Конечно, это одеждадля мужчин. А ей надо что-то другое, что-то.... Она задумалась - интересно, какую одежду принесёт ей Кузен? И чем она будет пахнуть? Девушка вдруг спохватилась - вчера она одела чужие вещи - вещи Кузена. Она их одела, когда была очень возбуждена и не совсем контролировала свои действия. Кроме того, и это было главным для неё, вещи Кузена почти совсем не пахли. Ну, а сейчас она медленно, вдумчиво обнюхала каждый предмет своей одежды. Нет, здесь присутствовал теперь только её запах. - Твой запах - это ты! Береги себя! - наставления Пици навсегда запечатлелись в мозгу девушки. - Я помню, - кивнула она кому-то в пространство. Как ни трудно было заснуть, девушка заставила себя отдохнуть. Кузен сказал, что рано уйдёт на работу. А ей не хотелось остаться одной, предварительно не поговорив с ним, не задав каких-то вопросов, не испрося разрешений.
Призрачный свет луны сменился мерцающим светом звёзд, а потом наступил и хмурый рассвет, когда в дверь комнаты постучали. Девушка сразу не поняла, в чём дело, и сжалась в комочек, чувствуя свою незащищённость под мягким, лёгким одеялом. Голос Кузена - "Дарья! Дарья? Ты спишь? Можно войти?" всё объяснил и поставил на свои места. - Да, Нет, то есть - Да, можно. Я не сплю. - Мужчина вошёл в комнату: "Доброе утро, Дарья! Ты хорошо спала? Отдохнула?" - он быстро отвёл странно закосившие глаза от её обнажённого торса. - Доброе утро и тебе. Я спала хорошо. А ты? - Девушка быстро натянула одеяло до подбородка, впервые подумав о том, что ему может быть неприятен вид её обнажённого тела. Ведь его-то она никогда не видела обнажённым. Скорее всего, это неправильно, непринято. А было так приятно, впервые в жизни спать без одежды. - Благодарю. Всё в порядке. - Кузен улыбнулся. - Ты позавтракаешь со мной? - Да, конечно. Вот только оденусь. Я быстро. - Хорошо. Я жду тебя в кухне. Теперь и застегнуть пуговицы и правильно одеть брюки было для неё не проблемой - оделась она быстро. Умывшись и сияя в улыбке глазами, девушка влетела на кухню. - Ах, как вкусно пахнет! - Кушай. Мне уже пора. - А ты не ел?- Нет, как же, конечно уже поел. Пока ты приводила себя в порядок, - легко и просто соврал мужчина. Он поест на работе. А эта еда- для неё. Ему доставило огромное удовольствие смотреть, как ловко и аккуратно она отрезает, жуёт, глотает. Наблюдаю, как за зверёнком, внезапно смутился мужчина. Но девушка, казалось, не обращала внимания на его взгляды, поглощённая изобилием вкусной еды. Перед ней стояла тяжёлая задача - попробовать от всего, но понемногу!
*
Снова захлопнулась дверь, в нескольких замках провернулся ключ. Девушка отошла от двери. По примеру вчерашнего дня она знала, что впереди её ждёт долгое - долгое время одиночества. И не то, чтобы её это смущало или пугало. Нет, она привыкла быть одна. Угнетало её, раздражало, мешало то, что она находилась в закрытом помещении. Эта квартира, из которой она не знала, как выбраться, была не убежищем, как представлял её для девушки Кузен, а являлась для неё западнёй. В представлении девушки убежище - место, из которого она легко, и, что не менее важно, незаметно может исчезнуть. Чтобы почувствовать себя здесь в безопасности, она должна понять, найти возможность уйти отсюда, когда сочтёт это нужным. И сегодняшний день девушка решила посвятить поискам выхода. Что бы ни говорил, как бы ни вёл себя Кузен, она, хоть и не проявляла это внешне, хоть и пыталась убедить себя в обратном, не доверяла этому мужчине. Было в нём что-то неясное, противоречивое. Не хватало цельности. Чего-то, что позволило бы безоглядно довериться ему, как она доверяла Дедушке, а затем и Пици. Отбросив все терзающие её мысли и, прежде всего, ни на миг не покидающее её волнение за судьбу мамы и братика, девушка вплотную подошла к двери. Рассеянного света из раскрытой двери комнаты было вполне достаточно, чтобы рассмотреть вещи, находящиеся в прихожей. Несколько минут внимательно изучала замки, потрогала звенья безвольно свисающей цепочки, даже несколько раз провела ею в железной ложбинке туда-сюда, - она видела, как это делал Кузен, закрывая за собой вечером дверь. Совершенно бесполезная вещь, - с удивлением отметила про себя. Так она ничего не найдёт. Зрение, очертания предметов - и это совсем не странно, ведь она привыкла находиться в относительной темноте, мешали ей. Вот так - гораздо лучше - девушка закрыла глаза. Чуткие пальцы ощупали один за другим замки - она различила и отметила запах каждого из них, потом на секунду замерла - лёгкая, с трудом уловимая цепочка запахов вела от двери, от замков. Пици её прекрасно выучила - девушка ясно различала и множество других запахов, связанных с дверью, но сейчас её интересовали именно эти запахи - ведущие куда-то в сторону. Потянувшись за этой цепочкой, "прислушиваясь" и медленно двигаясь, девушка наткнулась на стену - вернее, на вещи, висящие на вбитых в неё гвоздях. Где-то здесь, среди брюк, рубашек, большого плаща заканчивалась цепочка замковых запахов. Не зная, что она ищет, девушка протянула руку и осторожно, одну за другой начала перебирать, ощупывать вещи. Всё, что ей попадалось, что бы это ни было, никак не отзывалось на её внутренний призыв - поиск. Но терпения и умения довести до конца начатое ей было не занимать. И девушка продолжала методично, ничего не пропуская ощупывать одежду в поисках чего - то очень для неё важного. И вот в кармане тяжёлого, прорезиненного плаща она нащупала это. Не боязливо, но осторожно, как будто это сокровище, которое каждую секунду может исчезнуть, она вытащила из глубокого кармана кольцо с нанизанными на него ключами. Очень похожую связку девушка видела в руках у Кузена, когда он уходил утром и возвращался вечером домой. Их было больше, чем замков на двери. Но это уже не так важно. Главное - понять, разобраться, какой ключ подходит к какому замку и сможет ли она воспользоваться ими - открыть дверь. Воодушевлённая этой находкой, она вернулась к двери - осталось самое лёгкое! Но... как воспользоваться ключами? Когда Кузен уходил, своим телом он закрывал дверь, и из-за его спины она не видела, что и как он делал, чтобы её открыть! Сколько девушка ни рассматривала ключи и замки, замки и ключи, она никак не могла сообразить, как совместить их друг с другом, как с помощью ключей открыть замки, а, значит, и дверь - как получить возможность выбраться на свободу. Чувствуя, что начинает нервничать, а это совсем не помогает правильно думать, девушка решила пока забыть об этой головоломке. Она положила ключи в карман какой-то одежды, не сомневаясь, что Кузен не обращал внимания и не помнит, где именно они лежали - лишь бы подальше, и, приказав себе выбросить из головы мысли о ключах и двери, прошла на кухню. За завтраком девушка успела расспросить Кузена о заинтересовавшем её явлении - почему из двух разных окон она одинаково видела одно и то же - висящую в небе сияющую луну. Но за мутным грязным стеклом кухонного окна её ждало разочарование - мелкий серый дождик сыпался с такого - же серого невыразительного неба. И ничего особо интересного, кроме пустого колодца внутреннего двора с неожиданно чахлым деревом посредине, девушка не увидела. То же дерево, только немного под другим углом было видно из окна комнаты, в которой она ночевала. Вчера вечером Кузен сказал ей, что ему кажется, ей будет удобней спать не на диване, а в такой же, как у него отдельной комнате: "Ты сможешь закрыть дверь. Это будет только твоя комната". - Как он понял, что я нуждаюсь в своём уголке - иногда Кузен поражал её своим внутренним чутьём и вниманием по отношению к ней. И, конечно, плотно закрыв дверь, она провела более спокойную ночь. - Но, почему здесь всё видится так странно? Одни и те же вещи и так по -разному выглядят, когда смотришь на них из разных мест? - Да, мне предстоит многое узнать об особенностях зрения, многому научиться. - В закрытых пространствах, погружённых во мрак ярусов, вырабатывались совсем другие навыки. А здесь? - Вот стена дома напротив - далеко она или близко?! Какпонять, оценить на глаз расстояние? Как и в прежние разы, когда она долго смотрела в окно, у девушки чуть закружилась голова. Хоть второй этаж - это не высоко, как объяснил ей Кузен, для неё это было непривычно и довольно страшно. Хорошо, что она отошла от окна, неожиданно для себя подумала девушка, - Вдругза окнами напротив есть люди? Ведь кто-то может жить в том доме,и они, кто-то из них, увидел её? И что? Почему ты боишься? Толькопотому, что Кузен предупредил тебя об опасности быть замеченной кем-то?Почему он сам боится? А он боится - она чувствовала, а, значит, и знала это, - что каким-то образом узнают об её существовании, о том, что он приютил её у себя. "Это важно. Это очень важно. Не менее важно, чем истинная причина его желания помочь тебе" - как будто Дедушка разговаривал с ней, размышлял вслух. - Да, когда я это выясню, мне будет легче понять, чтоделать дальше, как себя вести. А пока девушка снова подошла к зеркалу. Нет, ей определённо не нравилось то, что она там видела. Никак не подходила ей эта одежда! Интересно всё - таки, что принесёт ей сегоднявечером Кузен? Какие вещи? Что бы ей хотелось носить? Какие странные мысли, никогда она о таком не думала. Неужели это потому, что сейчас она живёт в месте, где много света? Странные мысли и совершенно ненужные! - Она рассердилась на себя - О чём это она думает! Девушка прошла мимо плотно закрытых дверей. Вчера в этой комнате она не обнаружила ничего особенного, кроме пыли и паутины по углам. А сегодня ночью, она знала, там спал Кузен. Она взялась было за ручку, чтобы открыть дверь, но удержалась. Это его убежище. И без приглашения она не имеетправа туда войти. Дверь в комнату, где она ночевала в свою первую ночь, была открыта. Даже в такой серый дождливый день было достаточно света, чтобы как следует рассмотреть и пыльную люстру под потолком - она вчера вечером на миг вспыхнула волшебным, преобразившим всё огнём, (эта, даже неухоженная, прекрасная люстра создавала такой диссонанс в совершенно пустой комнате, что, не понимая почему, девушка почувствовала укол острой жалости и недоумения); и диван; и несколько в беспорядке лежащих в углу книг. Не очень раздумывая - какая разница - она всё равно никогда ничего подобного не видела, девушка взяла наугад один томик. Небольшая книжка, в светлом теснённом переплёте. Что же это может быть? Осторожно, как будто прикасаясь к драгоценности, девушка открыла книгу. Всё было так, как рассказывал Дедушка: плотная бумага, красивый, с завитушками на заглавных буквах шрифт, картинки. Но строчки не шли ровно, от края до края страницы, как она ожидала; они выстроились в столбики по три-четыре - пять слов в каждой строке. Она знает - это стихи. О чём же рассказывает эта история?
Сегодня он взял два последних мешочка с её одеждой. Избавившись от них, он будет чувствовать себя гораздо спокойнее. Мужчина шёл дальней, кружной дорогой на работу. В это дождливое утро он вышел рано и у него был порядочный запас времени. В разных проходных дворах он дважды симулировал малую нужду, и, всецело уверенный, что не вызвал ничьих подозрений, шёл на работу. Теперь осталось выбросить мешочки с волосами. Для этого надо придумать что-то более надёжное. Если вонючие обноски, в конце концов, могут попасть в мусорные баки - по разным причинам (в этот раз он даже умудрился высыпать вещи из мешков, а мешки выбросить в другом месте),то волосы, к тому же такие необыкновенно прекрасные... Да, ему придётся хорошенько об этом подумать. Ноги уже привели его к Отделу - стандартному обшарпанному зданию на привычно грязной пустынной улице. Рутинная процедура входа - проверки, давшая ему дополнительное время, чтобы отвлечься от несвоевременных мыслей, переключиться, вернуться в обычное рабочее состояние, и мужчина уселся на своё привычное место в кафе. - Приятного аппетита! - Фигура начальника возникла перед ним, как будто из воздуха, - Неужели я так был поглощёнедой? - Доброе утро! - Мужчина не преминул подняться, приветствуя начальство безукоризненно чётким наклоном головы. - Я вижу, тебе по вкусу здешняя еда? - Начальник не собирался менять тему, - Да, готовят у нас вкусно, - мужчина не отводил глаз от благодушного, источающего улыбки лица, пытаясь вспомнить, что было у него на тарелке, сообразить, что он ел. - Так ты советуешь? - Не унимался доброжелательный голос. - Конечно, для такого холостяка, как я, - теперь он мог опустить глаза и широким жестом обвести стол, - всё вкусно. - Я рад, - уже серьёзно, без намёка на улыбку или недоверие сказал начальник. Мужчина вновь выпрямился по стойке смирно. Утренний разговор был окончен, а он знал, как ценит начальство его военную выправку. - Мне не жалко - улыбнулся мужчина про себя вслед удаляющемуся начальнику. Или ему показалось, или тот и вправду, собирался оглянуться?! - Стой! Так дело не пойдёт! Возвращайся в свой кабинет и займись делом! Есть работа, и много. Никаких домашних забот! У тебя их нет! И не было! И не будет! Не жди, не доводи до того, что придётсяэто доказывать! - Мужчина с головой ушёл в работу, и совершенно не заметил, как прошёл этот долгий, заполненный всевозможными событиями рабочий день. Зуммер звонка, возвещающий работникам, что пора закругляться и идти домой, застал его на середине фразы, которую он писал своим крупным, ровным почерком. - "Очень уравновешенный, спокойный, преданный человек" - так охарактеризовал его графолог, что тоже было немаловажно для получения соответствующей должности и дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Допишу предложение до конца, но больше задерживаться не буду, - решил мужчина. Он должен быть пунктуальным во всём. Стремление точно следовать правилам внутреннего распорядка - одно из проявлений такой рабочей дисциплины. На самом деле он очень торопился. Надо было успеть в вещевой распределитель до того, как тот закроется. А поскольку пойдёт он в распределитель, находящийся в другом районе, надо поспешить. Мужчина, как обычно, размеренно и спокойно вышел из здания. Мелкий противный дождь, начавшийся где-то ранним утром, как видно, и не собирался прекращаться. Что ж, это к лучшему - в такую погоду немного найдётся желающих посетить вещевой распределитель. Одежда - это не еда, можно и подождать. Засунув руки глубоко в карманы и подняв воротник пиджака, мужчина пошёл, вернее, побрёл, ничем не отличаясь от редких прохожих, в сторону дома. По дороге он свернул в проходной двор и так из двора во двор, стараясь как можно меньше пересекать широкие улицы, он добрался до вещевого распределителя. Как и предполагал, здесь не было посетителей. - Мы закрываемся, - донёсся до него недовольный голос из глубины стеллажей и полок. - Я на минуточку. Спасибо большое, - Трудно было узнать мужчину в этом приземистом, заискивающем человечке, - мне бы только брючки и рубашечку для мальчика. Да ещё ботиночки бы. - Работница, не очень вслушиваясь, протянула руку - Талоны! - Бумажки, оказавшиеся в её быстро сжавшейся ладони, заставили женщину вскинуть глаза на посетителя. Я... здесь проблема. Я потерял талоны, - Ишь, врёт, гад. Небось, пропил где-то, - а жена, сами понимаете.. Мальчику не в чем идти в школу... Посетитель нёс какую-то ерунду, пряча глаза и потея. Женщина с презрением смотрела на это ничтожество - Вот и мой, тоже где - то... Ах! - Что нужно - то? - С каким удовольствием она бы кинула ему в физиономию эти бумажки! Но она знала, что никогда этого не сделает. Ей нужны эти деньги! И ещё, если камера зафиксирует это, то никто ей не поверит, что она это делает первый раз. И... прости - прощай, работа. Хорошо, если только работа. А он, видать, не совсем дурак, ни разу не сказал ничего этакого. Так что нужно-то? - Сколько мальчишке? - Лет пятнадцать, шестнадцать. Он такой худенький - Работница принесла пару брюк и две рубашки, шлёпнула на прилавок башмаки - большие для неё. Но обменять ихпридётся в другом месте. Мужчина продолжал умильно смотреть, выжидая. Нехотя - он, зараза, знает, что почём, - она принесла пару белья и носки. Теперь всё - комплект! - Выражение лица подтверждало сказанное спокойным, чуть озлобленным голосом. Ничего, голубушка, ты получиладостаточно - подумал мужчина, а вслух, вздохнув, сказал: "Спасибо. Надеюсь, жена не будет меня ругать..." - Не будет, не будет. Всё, как положено, - выпроваживала нудного посетителя работница. Прекрасно,отойдя на достаточное расстояние от вещевого распределителя, мужчина расправил плечи, привычно вскинул голову. Он знал, что главное - внешнее впечатление. И встреть его сейчас на улице та же работница (он вспомнил мельком, исподлобья равнодушный взгляд усталой женщины), она не узнает его. Что ж, можно сказать, что поставленные на сегодня задачи он выполнил. Завтра в другом вещевом пункте он обменяет обувь. В болтаю-щемся у него в руке мешке именно ботинки занимали основное место. А вот куда девать волосы? Он совсем недалеко от дома, а решения так и нет. Дома ему будет некогда об этом думать. Интересно, а чем целый день была занята Дарья?
А Дарья - читала. Сначала устроившись на диване - никогда и нигде она так удобно не сидела, девушка буквально глотала страницу за страницей странного текста. Прочитав, пролистав книжку почти до половины, вдруг осознала, что, собственно, ничего не поняла из того, что прочла, что написано здесь, о чём между собой говорили и спорили разные люди. Единственное, что она отметила с удовлетворением - Кузен её не обманул - у каждого человека было своё имя, и оно вовсе не обозначало его положение в семье. В остальном же... Может быть, дочитать до конца? Или взять другую книгу?! А если и с другой случится то же самое?! Нет. Нет, надо попытаться понять не слова, нет - почувствовать, что там происходит между этими людьми. А происходит что-то очень непростое и нехорошее. Это ей уже удалось понять. Но почему, как? И, главное, зачем?! Когда на ярусах одна фэмили стремилась выжить другую, когда Косой и его приспешники отбирали все у более слабых, она понимала, почему это происходит - ни у кого ничего не было, а все хотели выжить. Здесь же, это было ясно из случайных, то там, то здесь разбросанных слов - было всё: и вода, и свет, и еда. А люди всё равно враждовали. Это очень некрасивая, страшная история, совсем непохожая на ту, что написала её пра-пра-бабушка. Но надо дочитать до конца. Возможно, всё еще изменится, исправится, - уговаривала себя девушка, в глубине души понимая, что оттуда, куда зашли герои этой истории, выбраться невозможно. Стемнело. Даже она, привыкшая к темноте, с трудом разбирала буквы и строки. Но дочитать было необходимо. Девушка подошла к одному из окон, устроилась так, чтобы свет из него падал на страницы книги. Хоть солнце ни на миг не появилось сегодня на сыплющем мелкий дождик небе - сколько воды пропадает - здесь, у окна было ещё достаточно светло. И торопясь, и боясь прочесть предугадываемую развязку, она продолжила чтение. ... Непривычный для слуха шум бури... Странные на вид, но такие знакомые своей сущностью женщины... Запахи тревоги, страха, сомнений, боли и снова - страха, страха... Снедающие людей сомнения и разочарования... Высокие, долженствующие быть светлыми помещения, погружённые во мрак людских поступков... Через непрерывные разговоры людей она не смогла запомнить их имена, но различала каждого из них и не только по одежде - её было здесь достаточно - люди переодевались, меняли её - она вошла в этот незнакомый мир. Чем же он так незнаком? Вот эта красивая женщина - девушка и не подозревала, что существуют такие наряды - платья. Хотелось потрогать, вдохнуть запах этих прекрасных материй. Она уже почти коснулась так притягивающей её мягко - матовой, расшитой удивительными цветами ткани, но запах! Струящийся от женщины, так не соответствующий её улыбкам запах ненависти, страха, предательства!! О! девушка отпрянула, отдёрнула чуть было не обожжённую руку. Как этоужасно! Эти люди - они убивают! Убивают друг друга!! Обманывают друзей!? Неужели есть что-то сильнее дружбы?!! Забившись в самый тёмный уголок и без того мрачных зал, спрятавшись за завесом висящего в воздухе напряжения и страха серых, безрадостных, лишённых надежды дней, девушка, с трудом заставив себя не закричать и не вмешаться в происходящее, наблюдала за тем, как друг предаёт друга, как плетётся сеть подлого обмана, как убивают невинного ребёнка. На её глазах свершилось злодейство! И это было не только физическое злодейство. Здесь разбивались, попирались душевные, моральные устои, предавались самые изначальные человеческие принципы. Слабые, неустойчивые души получали пример того, что можно... Можно в угоду себе, своим сиюминутным желаниям вершить зло. А расплата? Возмездие? Они тоже были. Но какими же незначительными, неважными оказались смерти этих двух несчастных, затеявших всё это людей, на фоне того зла, которое они причинили, тех чёрных мыслей и желаний, которым они открыли путь, содеянным... Слёзы текли из широко раскрытых невидящих, устремлённых в трагические события, глаз девушки. Душа корчилась от невыносимых, неожиданно свалившихся на неё сомнений. - Чтоже это такое? Как могло это случиться? - Ей трудно было понять. Да и не могла она сейчас спокойно анализировать, что там происходило, о чём ей рассказали, свидетелем чего она была. Просто тихо плакала, чувствуя зло, свою беспомощность, свою слабость и неумение противостоять этому.
В слякоти и зябкости вечера мужчина подходил к дому. Привычно вскинул глаза - его окна, как обычно, как, впрочем, и почти все окна в этом притаившемся городе, темны. А чего он ожидал? Конечно, она не такаядурочка, чтобы до его прихода зажигать свет. Она! - Так долго сдерживаемое, бешено застучало сердце. Мужчина на одном дыхании взлетел по лестнице, стараясь сдержать неожиданную дрожь рук, справился с замками... Дарья! - Плотно прикрыв входную дверь, позвал, ожидая услышать привычное - только вчера в первый раз это прозвучало! - Я здесь! Но тёмная квартира молчала. Зажёг свет, шагнул в мрачно освещенную двумя слепыми от непрерывного дождя окнами, комнату. Не сразу заметил, разглядел скорчившуюся у стены фигуру. - Дарья! - Дотронулся, нет, только осторожно приблизил руку к топорщащемуся ёжику волос. В своём холоде - о, каком жутком холоде безнадёжности! - она почувствовала его тепло, уловила зовущую её нежность и тревогу. - Ты вернулся, - не открывая глаз, протянула холодную руку, как за неожиданную помощь ухватилась за его крепкое плечо, поднялась, всё ещё далёкая, но возвращающаяся - возвращающаяся из ужаса чужой истории. - Она возвращается ко мне, - по-своему понял зарождающуюся улыбку на незрячем лице девушки мужчина. Глухой стук - книжка упала на пол - поставил точку - отделил сиюминутную реальность от реальности вымысла. Девушка окончательно вернулась, открыла глаза - Ты вернулся, - отпустила плечо мужчины, отступила на удобное для себя расстояние. Теперь её голос звучал привычно спокойно, приветливо. - Да, добрый вечер. - Облегчение, любовь, жалость - как определить, назвать, захлестнувшую мужчину волну нежности? - Чего бы он не отдал,чтобы всегда чувствовать её руку насвоём плече, - Как ты? - Мужчина поставил лампу, только сейчас сообразив, что так и не выпустил её из рук, обратил внимание на случайно раскрывшуюся книжку, - Ты это читала?! - ему не удалось скрыть смешанное с изумлением удивление. - Да, - девушка хорошо чувствовала все оттенки его интонаций, - ты не говорил, что я не могу этого делать. - Нет, конечно, что ты! - ??? - Просто... ты прочла это?? - Он поднял, оказавшийся совсем небольшим в его ладонях, томик. - И... ты всё поняла?? - мужчина постарался, чтобы доза удивления в его голосе не задела, не оскорбила девушку. - Нет, - он готов был вздохнуть с облегчением, - Нет, я не понимаю, зачем это написали!! - ??? - Там люди ещё хуже Косого и фэмили. Они делают ужасные вещи просто так!! ??? - У них есть еда и одежда, есть место, где спать... есть много чего... - Девушка смотрела на него, ожидая ответа, не скрывая своего недоумения и боли. Как и что мог он ей объяснить? Прежде всего, ему самому надо было чуть прийти в себя. Мужчина смотрел на стоящее перед ним хрупкое существо. Эту девушку он считал отсталой и неразвитой?! Хотел её изучать? Как объяснить ей, что он сам с трудом заставил себя когда-то прочесть эту пьесу, что у него не поднялась рука использовать для обогрева - сжечь эти чудом уцелевшие, случайно доставшиеся ему, как и все, что были в бесхозной квартире (он не пытался узнать, что сталось с её хозяевами) вещи. И, не найдя в этой фабуле, в действиях героев ничего для себя полезного, ничего из ряда вон выходящего, ничего нового - ему случалось и не такое видеть - он просто вернул эту книжку на её место - в тёмный угол. Как может он признаться этим широко распахнутым, верящим ему, надеющимся на него глазам, что никогда не думал о том, о чём онаспрашивает, и не толькословами?? Но, нельзя тянуть с ответом, Иначе она может бог знает что подумать... Видишь ли, - мужчина захлопнул книгу, - ты голодна? Может быть, с начала поужинаем? - Ему нужно было время - сообразить, что и как ответить. - Нет, я не голодна. Я не могу даже думать о еде. - Хорошо, - Мужчина вздохнул, - Это всё - неправда. - ??? - Это пьеса - то, что играли в театре. Дедушка ведь рассказывал тебе о театре? - Как вовремя он вспомнил о её Дедушке! Может быть, ему удастся сменить тему -отвлечь её? - Да, я знаю, что такое театр. Но зачем придумывать такие ужасные, такие невсамоделешные истории? - Ему не удалось отвлечь её. - Автор хотел показать, что злодейство - это нехорошо, - он и сам не был уверен в том, что пытался ей объяснить.- Не понимаю! - Люди приходили в театр, смотрели, слушали и начинали думать о том, что хорошо, что - плохо.
- Да? Так было? - Примерно так, я думаю. - ?? - Ведь при мне театров уже не было. Девушка задумалась. - Но всё равно, как ты думаешь, я не понимаю, ведь это неправильно! - ??? - Эта чёрная история - она только загрязняет нас. Мне плохо, как будто никогда и не мылась. - Мужчина вздрогнул - сияющая белизна её изгибающегося в восторге под потоком воды тела... Погружённая в свои невесёлые размышления, такая чуткая ко всем его мыслям и чувствам, в этот раз она ничего не заметила. - Нет, люди не становились лучше, добрей от таких историй. Мне было очень больно, когда я была там - Он постарался не обратить внимания на это "когда я была там". - Я чувствовала себя такой... бессильной - Мужчина с ужасом начинал невольно - он очень не хотел, сопротивлялся этому - понимать, о чём она говорит. - А это меня унижает. - Дольше отмалчиваться было невозможно. - Я должен подумать о том, что ты сказала. - ?? Не удивляйся, у меня никогда не было времени, чтобы спокойно подумать о прочитанном. - ?? - Теперь ты начинаешь понимать, что жизнь здесь отличается от той жизни, которая была у тебя раньше. У человека меньше возможностей побыть одному, делать то, что ему хочется. Вот и сегодня вечером, вместо того, чтобы сразу идти домой, я должен был найти для тебя новую одежду. - Все - таки онаещё ребёнок! Ребёнок и женщина!Ему удалось отвлечь её от грустныхразмышлений! - Светлые глаза вспыхнули любопытством. Затаив дыхание, (будто я фокусник - подумал мужчина), она следила, как он достаёт из мешка вещи. Вместо ожидаемой им радости на её лице отразилось разочарование. - Это хорошая одежда. Она новая, подойдёт тебе по размеру. - Он не понял, почему Дарья недовольна. - Да, да, спасибо! Это очень хорошо. Можно, я переоденусь? - Девушка быстро справилась с разочарованием. - Надо быть благодарной. Наверное, не так просто было принести такие хорошие вещи. - Она начала расстёгивать пуговки рубашки.. - Переоденься, лучше в комнате, где зеркало. - Голос Кузена напомнил ей о его странной реакции на её обнажённое тело, - А я пока приготовлю нам ужин. - Застыдившись сама не понимая чего, девушка поспешила в комнату, где провела ночь. Из тусклого, в пятнах зеркала на неё смотрел щуплый подросток. Всё хорошо, - вздохнула она. Не объяснишь же, что подспудно она мечтала, ждала другую одежду. Ту, в которую, она смутно помнит, была одета мама, или те прекрасные платья, которые были у той несчастной женщины из ужасной истории - пьесы. На миг захотелось поверить Кузену, что это просто выдумка - пьеса. Но как принять то, что люди выдумывали такие вещи просто, чтобы развлечься, занять время других людей?! Он наверняка не хочет ейрассказать всего, жалеет... Какой,несмотря на... она не знала, как разобраться в интуитивномнедоверии - он хороший человек - Кузен! Ейповезло. Надо поблагодарить его! - Девушка ещё раз оглядела себя в зеркале. - Мало ли чего ей хотелось! Конечно, всё прекрасно! - Несколько раз, репетируя, улыбнулась. Вот так - эта улыбка! Она выбрала правильно - навстречу её сияющему личику и хмурое лицо мужчины посветлело в улыбке. - Тебе нравится? Трудно выбирать за глаза. - Да, очень! Спасибо большое! У меня никогда не было такой одежды! - И девушка не кривила душой - никогда, может быть, кроме раннего детства, не было у неё своей, новой одежды. Всегда надо было что-то искать, приспосабливать чужие, неудобные вещи. А тут! - Посмотри! - она несколько раз прошлась пред ним, плавно поводя плечами и важно поворачиваясь, поднимая то одну, то другую руку. - Прекрасно! - Она была довольна произведённым эффектом. - Только вот ботинки - мужчина, совсем по - другому оценивая её внешний вид, постарался сосредоточиться на чём - то конкретном: "Дай посмотреть твою ногу. Завтра я хочу поменять эту пару. Найти для тебя подходящий размер". Девушка, ловко удерживая равновесие, подтянув штанину, вытянула свою узкую ступню. Опустившись перед ней на колено, мужчина приложил ботинок к изящной ножке. - КакЗолушка! - внезапная мысль смутила обоих. И, потеряв равновесие, девушка упала, задев мужчину и увлекая его вслед за собой на пол. Это неожиданное происшествие развеселило их и разрядило ставшую вдруг напряжённой ситуацию. Отсмеявшись, они поднялись. - Что ж, я теперь знаю, какой размер обуви искать для тебя. Завтра займусь. А теперь - ужинать! Не верю, что ты не голодна! - Она и вправду не хотела есть. То, что было съедено ею за завтраком, она никогда не съедала и за несколько дней. Но Кузена так радовало, когда она ела и хвалила принесённую им еду... Может быть, здесь, наверху, и легче добывать пропитание, но она должна относиться с уважением ко всему, что он для неё делает. - Очень, очень вкусно. Спасибо! А ты? - Она заметила, что Кузен ничего не ест. - Ты же знаешь, что меня кормят на работе - это была почти стопроцентная правда. Я знаю, что ты не любишь кушать одна, и сижу с тобой - просто за компанию. - Раз так, то я уже наелась. Честно, я не голодна. Спасибо. Что завтра? - Девушка не хотела первая спрашивать, но чувствовала, что он не начнёт разговор об этом. Мужчина складывал почти нетронутую еду и в этот момент стоял к ней спиной. - Завтра ты начнёшь искать мою маму? - Хорошо, что можно не думать о выражении лица - Завтра я должен - мы же договорились - найти тебе подходящую обувь. - Как объяснить ей, что есть дела гораздо более важные - куда, например, девать её волосы, чем поискеё мамы... Девушка подошла к нему, обошла, встала прямо перед ним, заглянула в лицо - Ты НЕ хочешь их искать? - Да нет, пойми же, один день ничего не решает. А вот одеть тебя - важно. Ты же не сможешь ходить по улицам босая?! Сама подумай. Как ты сможешь помочь своей маме, как я смогу помочь ей, если тебя остановят Следящие за порядком? - Приходилось согласиться. Из окна были хорошо видны регулярно появляющиеся фигуры в тяжёлой тёмной одежде. Они шли размеренно, не очень медленно, но и не быстро - всем своим видом внушая что-то совершенно неприятное, унизительное. Они вызывали беспокойство, страх и, да, да - чувство беззащитности и унижения. Не зря же Кузен так старалсяне попадаться им на глаза, когда вёл её к себе домой! - Да, ты прав. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Дарья. Постарайся не думать ни о чём плохом. Пусть тебе приснятся только хорошие сны.
*
Мужчина долго не мог заснуть. И дело было не в том, что ворочался с боку на бок, практически на голом полу - свой единственный матрас, подушку и одеяло - больше постельных принадлежностей неженатым не полагалось - он ещё вчера отдал Дарье. Было не привыкать засыпать и спать в любом месте, в любых условиях - невольно вспомнилась казарменная молодость в Отрядах порядка. Нет, заснуть ему не давали мысли о Дарье! Его переполняло восхищение, изумление и... боязнь! Эта юная девушка! Неопытная, чистая, прозрачно - хрустально честная! Как она всё понимает, чувствует. Как искренне реагирует! И он мог подумать, что она ниже его?! Что её интеллект не развит?! Как он мог предполагать, что сможет изучать, направлять её?? Как же такой человек сможет жить здесь, вэтом мире?!Что же ему делать с ней?! Еслипо какой-то случайности, по нелепой, непредсказуемой случайности о ней узнают? Ведь он не сможет её прятать вечно! Что сделают с ним? Это не важно! Что сделают с ней!! Никогда не испытанное чувство страха (за кого-то другого - не за себя! и от этого ещё более сильное и мучительное) сжало сердце, холодным, противным потом покрыло всё тело. Мужчина встал, прошёлся по комнате, вышел в коридор, прислушался у затворенной двери её комнаты - за ней стояла спокойная тишина, прошёл на кухню, выпил воды, вылил остатки себе на голову. Он - бессилен, беспомощен защитить её!! Надо быть честным с самим собой. Иначе он, ОНИ проиграют! Не для того он спасал её, чтобы своей бездеятельностью, безынициативностью отдать в руки... Нет! Он не может этого допустить! И не допустит! - Вернулся в комнату, заметался из угла в угол - Что жепридумать? Свет полной луны притянул к окну. Что спросила вчера Дарья? - "Почему из разных окон видно одно и то же?" - Да, именно это! Луне всё равно, откуда мы смотрим на неё - отсюда или из другого места. Но нам это не всё равно! Конечно! Они не должны здесь оставаться! Это самый правильный, самый верный вариант. Вот то, что он искал! Им надо скрыться. "Им"? Почему "им"? Кто сказал, что он должен бросить свою прекрасно налаженную, спокойную, обеспеченную жизнь? Ведь ему одному никакая опасность не грозит. Надо найти только способ убрать Дарью отсюда, найти ей надёжное пристанище. Нет - нет... Отпустить её одну? Снова обречь на одиночество!? Как она выживет? Как приживётся в этом враждёбном ей мире?! Нет, надо признаться себе - ОН не сможет, просто не сможет жить без неё. Не зная, где она, что с ней, не охраняя, не защищая её. Как, когда это случилось? Можно ли это проанализировать? Какая разница?! Решено - завтра он попросит об отпуске. Начальство давно предлагало отдохнуть - он несколько (сколько?) лет не был в отпуске. Сейчас нет ничегонеотложного. Значит, если завтра поговорить с начальством, то через день-два можно вполне официально не выйти на работу. Но куда и как они отправятся? Если он не вернётся из отпуска, то искать его, прежде всего, вроде бы должны на его родине. Стоп!! Здесь, главное, не перемудрить! Завтра - во - первых - договориться об отпуске ипоменять башмаки для Дарьи. Воспоминание о прикосновении её лёгкой ступни к его ладони вновь пронзило его сладкой болью. Всё, успокоиться и спать, - приказал он себе.
Не переставая размышлять одновременно о разных вещах, девушка сняла с себя одежду. Первый раз в жизни у неё была своя одежда. Своя! Никаких чужих запахов, никаких чужих воспоминаний! "Твой запах - это ты, твоя сущность, твоя индивидуальность, твоя территория, - учила Пици. Не позволяй чужим запахам властвовать над тобой. Сохраняй свой запах - свою независимость". И теперь - эти брюки, рубашка, штанишки, маечка - они её, только её! Лёгкий отпечаток сделавших их рук, да чуть заметный намёк на тех, через кого они прошли по дороге к ней. И всё! Девушка внимательно, чтобы ещё лучше сосредоточиться - закрыла глаза, обнюхала каждую часть одежды. Никогда ещё она не чувствовала свой чистый запах, без примеси вторжения посторонних. - Да, этот мужчина - Кузен очень добр ко мне. Но всё равно, что-то мешает ей до конца поверить ему. Не чувствует она искренности, полной правдивости в его отношении к ней. Не может понять, что скрывается за его вниманием и заботой. А раз не может понять, то и не может всецело довериться. Его уклончивое нежелание начать поиски мамы и братика очень не нравится ей. Его объяснения ничего не объясняют. Она подождёт ещё день. Если завтра вечером она окончательно поймёт, что он не хочет ей помочь, то что бы он ни говорил, как бы ни уговаривал, что необходимо подождать, послезавтра утром она сама отправится на их поиски. Немного успокоив себя этим решением, девушка уснула.
- Это место - спокойно раскинувшаяся водная гладь, искорёженная бурей сосна над крутым обрывом, прекрасно знакомо ей. Там, внизу, у самой кромки моря (сейчас на этих камнях расположились три уродливые, чем-то похожие на Чувырлу, подобия женщин) встречались Мег и Крисс. Но кто это? Там - около сосны? Мег ... и та женщина - Леди из пьесы! Интересно, что они тут делают, о чём говорят? Что может быть между ними общего? - Картинка приблизилась, стала объёмнее, яснее. Она, как будто невидимая, стоит рядом, совсем близко к этим женщинам. Теперь прекрасно видно, какое, в обрамлении задорных кудряшек, у Мег милое, усыпанное веснушками, открытое лицо. Да и Леди выглядит совсем по - другому - не так, как в тёмных, закопчённых покоях своего замка. Она гораздо моложе, чем казалась - ровесница Мег, а, может быть, даже и младше. Но её красивое, очень красивое лицо, портит надменное выражение прекрасных глаз и презрительная складка в уголке как будто требующего поцелуев рта. Мег, не скрывая обескураженного недоумения, смотрит на Леди и даже не пытается вставить словечко в беспорядочную, горячечную речь последней. - Как перед богом клянусь, что раскаиваюсь в содеянном! Неужели ты мне не веришь! Это получилось не по злому умыслу! Он - мой супруг должен был стать королём! Всё, всё было за это! Он самый достойный и самый лучший! Мы только исполнили волю богов. О! Почему никто не хочет поверить мне? И ты, в моём имени содержится твоё, а в твоём - часть моего! - ты тоже не веришь мне?? - Леди простёрла к Мег прекрасные руки, в одной из которых был крепко зажат кинжал со следами засохшей крови. Девушка внутренне ахнула, удивляясь мужеству и выдержке Мег - та даже и не пошевельнулась, как будто не заметив направ-ленного в её сторону заржавленного, изъеденного временем лезвия. - Почему же, я знаю Вашу историю, миледи - голос звучал мягко, успокаивающе. - Ну, ну - устремилась к хрупкой фигурке одетая в пышный наряд женщина, - откуда? Кто рассказал тебе? - Многие знают об этой трагедии. Так вышло. И, мне придётся это сказать, все осуждают Вас. - Да, я знаю. Но прощение... Неужели за столько лет я не заслужила прощения?? - "не заслужила, не заслужила" - Насмешливым эхом отозвались из-под скалы подобия женщин. Леди отмахнулась от них: "Замолчите, вы - виновницы нашего несчастья. Всё из-за вас! Ненавижу!!" - Леди, - Мег на минуту удалось привлечь внимание женщины, - не знаю, зачем Вы призвали меня. Мы по-разному смотрим на случившееся, по - разному оцениваем его. Чем, в чём я могу быть Вам полезной? Мне бы хотелось уйти. - Нет, нет, подожди, останься, заклинаю. - Лихорадочный блеск глаз осветил возбуждённое лицо. Куда делись надменность и презрительная гримаса? - Если хотя бы один человек - ты, например, сумеет поверить в моё раскаяние, мне будет даровано успокоение. О, поверь в мою искренность! Милосердие! Я взываю к милосердию! - Сколько мольбы, боли в её словах, в этих руках, глазах, губах! Девушка вся напряглась - Что же ответит Мег? - Я не могу! Не знаю! Я не могу это решить... А-а-а!! - чей это голос, похожий на стон или плач? - Это плачет она сама, разбитая, опустошённая предчувствием предстоящего выбора, предстоящей борьбы. Девушка проснулась, боясь пошевелиться, пытаясь понять, где она, что с ней, где кончаются границы этого странного сна. Огромная луна серебрила воздух в пустой комнате. Где-то в глубине квартиры тоже не спали - она слышала шаги и лёгкое поскрипывание пола - это Кузен бессонно ходил по своей комнате. Ей было холодно. Будто она и впрямь была там, стояла на крутом утёсе, вздрагивая под порывами злого, хлещущего ветра. В её прошлой жизни, там внизу, ей никогда не снились сны. И теперь - она не знала, как понимать то, что она видела, как реагировать. Тот первый сон, в котором она, невидимая для самой себя, разговаривала с Макаром, был странным, не очень понятным. Но он и не был страшным! Всё, что угодно - забота, любопытство, поддержка, надежда, удивление - но не страх, не леденящие душу одиночество и отчаяние навеял тот сон. Сейчас же она снова почувствовала себя несчастным, бессильным созданием - что, как делать с собой, со своей жизнью? Для чего всё это?! - Девушка укуталась в одеяло, крепко обняла себя за плечи. - Так нельзя! Что сказал бы Дедушка, как отреагировала бы Пици, увидев её такой, услышав её жалобы? - Да, ужас! Вспыхнувшее при упоминании о близких чувство стыда было так сильно, что ей мгновенно стало жарко. Прочь, одеяло! Прочь, дурные мысли! Прочь, чувства, мешающие прочно стоять на ногах, уносящиесилы и уверенность, мешающие жить и бороться! - Она встала, несколько раз быстро, энергично, почти бегом прошлась по комнате. И чуть не расхохоталась - там ходит, не в состоянии заснуть, решая что-то важное, Кузен, здесь она - прогуливается в ускользающем перламутровом свете - луна уже не заглядывала в комнату. Девушка попыталась набрать в пригоршню тускнеющий воздух - интересно, чем отличается светлый воздухот затаившегося в тёмном углу комнаты? Чтобы это лучше почувствовать, она даже крепко зажмурилась. - Нет, ничего она не поняла, никакой разницы не ощутила. Почему же она думала, что должна быть разница?- Вот видишь, - сказала она себе, уже почти совсем успокоясь, - Ты не знаешь и не понимаешь многих вещей - и от этого ты не становишься ни хуже, ни лучше. Ты остаёшься сама собой. И то, что тыдолжна, то, что решила для себя, что ты должна сделать - тыобязательно сделаешь. - Я правильнодумаю. Они были бы довольны мной. - На пороге спокойного сна, несущего отдых, восстанавливающего силы, ей улыбались Дедушка и Пици.
- Дарья! - Он только подошёл к двери, только - только осторожно прикоснулся к ней костяшками пальцев, а девушка, даже из глубины сна - так была силён приобретённый под угрозой непреходящей опасности рефлекс - уже почувствовала его приближение и поняла, что это Кузен. - Доброе утро! - мужчину встретило улыбающееся, открытое лицо. - Ещё очень рано. Если хочешь - поспи! - Нет, - её улыбка осветила пасмурное, не предвещающее ничего хорошего, радостного, утро. - Я встаю! - Он быстро ретировался - Не хватало, чтобы Дарья снова попросила его выйти! Мужчина усмехнулся, удивляясь самому себе - незнакомые, совершенно новые для него чувства заставляли бешено стучать сердце, переживать неожиданную - в этот мутный рассвет - радость, а, главное, и это было очень опасно - отвлекали, мешали думать о насущных, важных вещах. Он заварил чай, приготовил несколько бутербродов, не уставая, не прекращая прислушиваться к тому, что делала девушка. Вот упали последние капли воды, летящие, почти бесшумные шаги - мужчина уже научился их слышать, и, излучая сияющую энергию молодости, в кухню вошла Дарья. Резкий взмах головы - так делают, отряхиваясь, собаки, и капли воды полетели с невысушенного ёжика волос, образуя в свете зажжённой лампы сверкающий радужный нимб. Мрачное, тяжёлое настроение - результат такого же мрачного, тяжёлого утра, какого - то еле уловимого предчувствия беды и опасности мгновенно исчезло, растворившись в этом искрящемся, переливающемся мгновении. Девушка быстрым, внимательным взглядом оглядела стол - Только не говори, что ты уже позавтракал. - Мужчина молча развёл руками - мол, почему ты не хочешь мне поверить? - В то, что я поверила вчера - сегодня я не поверю! - О чём она говорит? О завтраке? - Он поспешно отвёл глаза: "Я не обманывал тебя ни вчера, не собираюсь обманывать и сегодня. Вот твоя чашка. Тебе ведь она нравится? А вот - моя кружка. Ну, что?" Она всё ещё сомневалась - Бери же. Я уже заканчиваю - Мужчина демонстративно надкусил бутерброд. - Приятного аппетита. Осторожно, чай горячий. - Девушка чуть смутилась, вспомнив своё первое чаепитие. - Сегодня я должен поменять твои ботинки, - он заговорил первым, пока она жуёт, наслаждаясь вкусом влажного, клейкого хлеба и дрянной колбасы, - это очень, чрезвычайно важно, ты и сама это понимаешь, - мужчина кивнул в сторону серого, враждебного окна - направить её мысли в нужную ему сторону. - Есть ещё несколько неотложных дел. А завтра, я, очень надеюсь, нет, я уверен, мы начнём поиски. Начнём вместе. Хорошо? Он заглянул в глаза девушки, ища в них понимание, ответную улыбку. Она не ела - внимательно слушала, нет, вслушивалась в то, что он говорил, глядя на него спокойными глазами. И если мужчина искал в них хотя бы искру понимания, то не нашёл абсолютно ничего в завораживающе прямом взгляде этих бесконечных глаз. - Да, конечно, - её голос, улыбка совершенно не совпадали с выражением глаз, с тем, что было в них и чего невозможно было увидеть, - ты всегда знаешь, как лучше поступить, - в меру вежливо, с ыблагодарностью произнесли её прекрасные губы. Надо бы спросить... Но... - Вот и хорошо, - он отбросил, постарался не обратить внимания на то, что увидел в её глазах - Как пожалеет он потом об этом миге своего малодушия, о своём нежелании, боязни поставить все точки над "и". Мужчина доел свой бутерброд - Тогда я пойду. А ты уж постарайся вести себя очень тихо - как мышка. - Если он хотел вызвать её раздражение, перевести мысли в другое русло - ему это не удалось. Девушка не стала ни оправдываться, ни выяснять отношения - она, мол, всё время так себя и ведёт. Слова мужчины прозвучали, не задев её, не вызвав никакой реакции. - Удачной работы. Я буду тебя ждать. -
Если бы она только могла знать, если бы подозревала, как важны для него эти её слова, как он нуждается сегодня, как никогда, в удаче! Быстро сбежав по лестнице, мужчина не вышел на улицу, а свернул в закуток за с незапамятных времён поломанным, неработающим лифтом и таким же бесполезным мусоропроводом, осторожно открыл небольшую железную дверь, начал спускаться по узкой железной лестнице. - Как же он не вспомнил осуществовании подземного технического этажа раньше? - Корил он себя прошлой ночью. - Ведь вот оно - решение его проблемы - куда девать мешочки с волосами Дарьи! Да и для её одежды здесь нашлось бы место. - Он включил маленький фонарик - огромная роскошь, выдают только тем... ну, да ладно.. Что здесь? - Ниже спускаться он не стал - заполненное стоячей, мерзко пахнущей жидкостью, уходило в глубину тьмы низкое помещение. - Итак, как предполагал он спрятать здесь эти вещи?! Носить за собой весь день - совершенно исключено. Вернуться, оставить в квартире? Сама мысль о возвращении почему - то не нравилась ему. Он сделает так - Мужчина достал из своей сумки - мешка два пакета с волосами Дарьи, связал их между собой обрывком верёвки (чего только не было в его сумке) и привязал, перекинув через металлическую трубку, на которой крепилась металлическая же ступенька. С лёгким плеском мешочки ушли под воду. Вынужденное решение - оно и самое удачное. Сколько раз он убеждался в этом! Плотно завязанные мешочки хорошо закреплены у ступеньки лестницы, они не видны, здесь нет течения. Случайность, вероятность которой... мужчина даже не мог представить степень этой стремящейся к нулю вероятности, которая могла позволить кому-то обнаружить эти опасные мешочки - исключается! - Всё с теми же предосторожностями - а вдруг кто-то из жильцов этого еле обжитого подъезда как раз в это время спускается или поднимается по лестнице? - он, плотно прикрыв её за собой, вышел из чуть скрипнувшей двери подвала.
Пара ботинок в сумке не смущала мужчину - после работы он пойдёт в вещевой распределитель. Он может себе позволить поменять не совсем подходящую обувь. Рутинная процедура проверки на входе, обычный завтрак - сегодня он ограничился привычной чашкой кофе, - подошедшему с утренним обходом начальнику не о чем было шутить. Рабочий день начался и покатился в неизменно-размеренном, рутинном темпе. После небольшого совещания, где отметили и его успехи, Мужчина попросил разрешения задержаться. - Я рад, что ты наконец - то решил отдохнуть. В приватной беседе начальник обращался к нему на "ты", подчёркивая своё особое к нему отношение. - А как планируешь провести отпуск? - Этого или подобного закономерного вопроса он и ждал. - Делать в городе мне нечего. Думаю съездить на родину. - Да, - задумавшись, подхватил начальник, - все мы здесь... Сколько времени, как ты из дома? - Что-то ожило в его глазах, когда он услышал ответ. - Ты думаешь, что там кто-то остался? Тот, кто помнит тебя? - Надеюсь... - Ты должен выправить документы на поездку. Сегодня, - начальник взглянул на большие часы на стене, - сейчас пойди и оформи всё, что надо, у нас. Тогда завтра с утра сможешь заняться билетами. На работу не выходи, - предупредил начальник вопрос - просьбу. - Спасибо! - Да не за что. Ты заслужил. А послезавтра сможешь и отправиться. Надеюсь, не пожалеешь, что поехал. Глаза начальника вновь приобрели непроницаемо никакой цвет - пять минут, отведённые на проявление дружеских чувств, окончились. Щёлкнув несуществующими каблуками, мужчина вышел из кабинета. Оформление отпускных документов оказалось нудной и длительной процедурой. Служащий, занимавшийся с ним, всем своим видом показывал какой важный пост он занимает, и какое огромное одолжение делает, отвлёкшись на чьи-то проблемы. Весь этот до неприличия затянувшийся, ничего не стоящий спектакль мог вызвать и вызвал бы - в другое время - смешанное с презрением раздражение, но сегодня, сейчас, мужчина был так озабочен, так увлечён своими переживаниями, что молча и терпеливо заполнял все анкеты и формы. Наконец, он получил, расписавшись предварительно, небольшую карточку - пропуск - разрешение на отпуск и поездку. "Завтра утром Вы обязаны быть в Управлении передвижений", - напомнил служащий. - Вы должны оформить проездные документы. Эта карточка действительна только сутки, - подчеркнул он. - Конечно. Спасибо. Я так и сделаю. - Ему хотелось вместо благодарности громко хлопнуть дверью и побыстрее убраться отсюда. Но, даже не задумываясь о том, какую реакцию вызвало бы подобное поведение, мужчина автоматически сделал всё, как положено, всё, как всегда. Спокойно и размеренно сложил и спрятал документы, навёл порядок на столе - До лучших времён - старался не думать он, внимательно, тщательно, как всегда, прошёл проверку на выходе и, наконец, очутился на улице. Он и не предполагал, что эта процедура с документами заняла столько времени - был уже поздний вечер. Подгоняемый опасением, что всё уже может быть закрыто, мужчина поспешил в Вещевой пункт, выбранный им за свою удалённость и от предыдущего пункта и от места работы. Распределительный пункт был ещё открыт. В пустой, разделённой высоким прилавком комнатушке - когда посетителей в начале месяца было много, основная часть очереди ждала в любую погоду на улице - никого не было. Пригнувшись при входе, мужчина вошёл и услышал, что кто - то копошится в подсобном помещении. Он интеллигентно покашлял, привлекая к себе внимание. Вышедшая к нему крупная женщина с плохо скрываемым презрением сверху вниз взглянула на щупленького мужичонку, - Что надо? - Да вот, ботиночки поменять, - в голосе посетителя читалось то же, что и во всей неуверенной фигуре - не выгоняй, помоги... - Давай! - Ну? - Это не мне, сынишке.. - А какой номер? - Он назвал, как он думал, размер. Работница вынесла пару небольших ботиночек, - Держи! - (Выгодно поменять нормальную пару на детскую. Потому и документов не спросила!) Мужчина измерил ботинки на ладони - Да, подойдут! - Премного благодарен! - Поторапливайся, проваливай! Мне уже закрываться пора! - Женщина почти вытолкала его за дверь. (Вдруг спохватится, попросит оформить обмен?) Какое там... Какой обмен? Отойдя от Вещевого пункта на расстояние, откуда было уже не рассмотреть ни его вдруг ставшую мощной фигуру, ни размашистый, упругий шаг, он быстро, как это только было возможно, чтобы не вызвать подозрений Следящих за порядком, пошёл домой. Что-то странное, какое-то удивительное, необычное, непривычное ощущение? чувство? заставило его сначала придержать шаг, а потом и совсем остановиться. Он, впрочем, чувствовал себя так на протяжении всего дня. Только тренированная воля не давала возможности вырваться этому состоянию наружу, стирала с лица глупо-рассеянную улыбку, загоняла глубоко внутрь желание немедленно разобраться с тем, что же всё - таки с ним происходит. Но сейчас, на пустынной, промозгло сырой, осклизлой улице, мужчина с удивлением ощупал своё лицо, не доверяя своим ощущениям. Да, он - улыбался! Переполнявшие чувства - как объяснить их самому себе?! Он вспомнил - почему вдруг пришли этивоспоминания? - как мальчишкой плескался в небольшой весёлой речушке; запах и вкус молока - это мама, он ещё как следует и не проснулся, не открыл глаза, а она уже поднесла к его губам чашку с первым утренним, парным молоком; высокое зимнее небо и сыплющиеся мелкие, невесомые снежинки. Что это? Радость? Счастье? - Если он и знал их когда-то, то давно забыл эти слова, забыл, что они означают. И вот сейчас, здесь, среди этого тёмного, беспощадно - жестокого города вновь почувствовать себясвободным, лёгким, счастливым?!! Он попытался стереть эту идиотскую, беспричинную улыбку. Но, сопротивляясь его руке, губы растягивались вновь - и он ничего, ну ничегошеньки не мог с этим поделать! Потому что он шёл домой!! Первый раз в жизни он спешил к тому, кто ждёт его, кому важно его возвращение, благополучие которого зависит от него! - Нет, не лукавь сам ссобой - чуть насмешливо искрились из темноты её глаза, - ты был в этом состоянии, которое с трудом ухитрился скрыть, весь день, потому что... Да, потому, что это ты ждёшь встречи с ней, потому, что это ты уже соскучился по ней, потому, что твоё благополучие, твоё счастье зависит от еёсуществования! И, странно, облачённые в мысли, в определённые понятия, такие неожиданные, несвойственные ему чувства не испугали, не удивили его. Эти несколько дней ... - Всего несколько дней? - Не может быть! - Он всю жизнь ждал её!- перевернули, изменили всю его жизнь!Жизнь? - Да он и не жил до встречи с ней, не понимал, не чувствовал, чтотакое - ЖИТЬ! Мужчина перестал бороться - разрешил губам, лицу расслабиться в улыбке, ногам - только в ранней юности был у него такой лёгкий, упругий шаг - нести его к, отзывающемуся трепетом в душе, переливающемуся тёплому сиянию . Он видел и не мог себе объяснить, да и не хотел искать объяснений, это сияние, свет, изливающийся из его квартиры, свет - исходящий от неё, свет - которым ОНА и была для него! Мужчина на миг замешкался перед тем, как войти в подъезд, поднял глаза на ничего не выражающие окна пришедшего в запустение дома. - Ничего необычного. - Но сердце? - Своей бешеной пляской оно гнало вперёд. - Неужели прошёлцелый день? Неужели он не видел её столько времени? - Дарья, - боясь задохнуться ее именем, позвал он в темноту квартиры, едва переступив порог.
Он ушёл... Девушка постояла у двери, прислушиваясь к быстрым удаляющимся шагам. Сегодня, как ей кажется, она поняла, как открывать дверь изнутри. Кузен не пользовался ключами, связка которых всегда позвякивала в его руке, когда входил в дом. Он что-то почти бесшумно делал с замками, когда уходил. Интересно - что? Его слова, поведение, свой сон она обдумает потом. Сейчас она должна, она просто обязана решить эту загадку. От нетерпения чуть вспотели ладони. Обтёрла их о штанишки и, почти затаив дыхание, прикоснулась чуткими пальцами к первому, верхнему замку. Единственная подвижная часть - вот эта, с нарезанной, ребристой гранью, круглая штучка. Что если повернуть её?! - Неожиданно легко толстое колёсико повернулось и послышался щелчок. Девушка потянула на себя дверь - Нет! - Ничего не получилось! Было ещё два похожих, с выступающими штучками - ребристыми колечками замков, цепочка, бесполезность которой она поняла ещё вчера и движущийся в пазах тяжёлый железный засов. (Его она тоже подвигала туда - сюда). - Ладно! - Девушка методично поворачивала выступающие штучки - одна из них вращалась в противоположную от остальных сторону - и после каждого раза пыталась открыть дверь. И, вдруг! О, чудо! Она даже на секунду замерла - Не спугнуть бы! - дверь поддалась - открылась! В образовавшуюся щель девушка осторожно выглянула на лестничную площадку - всего на мгновение, достаточное, чтобы запечатлеть в памяти всё увиденное, и тут же быстро, стараясь не шуметь, прикрыла дверь. Два замка щёлкнули сами по себе, третий - пришлось повернуть!!! Не так уж много времени заняла её возня, её опыты с замками, но девушка, обессиленная, прислонилась к стене. То, что она поняла, то, что сделала, было так важно, так жизненно важно для неё! Она - самостоятельно! - решила загадку, поняла как, ни от кого не завися, может уйти отсюда! Она приобрела независимость, а, значит - безопасность!! Чувствуя облегчение и радость победы, девушка вернулась на кухню. Сложила и убрала остатки завтрака, только на миг засомневалась - конечно, она возьмёт ссобой еду, когда уйдёт завтра, - провела пальцем по ободку его кружки. - Наверное, будет печально расстаться с Кузеном. Как- никак, он заботился о ней эти несколько дней. Но чем дольше... Она допила свой остывший чай, поставила посуду в раковину - конечно, она не будет тратить воду - мыть этидве чашки. Вечером помоем всё вместе. - Прошла в комнату с диваном. - Чем дольше она тут, - продолжила не понравившуюся самой себе мысль, - тем больше нравится ей эта жизнь, тем труднее вспоминать о маме ибратике. Тем меньше хочется искать их! Этого не может быть! Это не она!Она не может так думать!Ведь она вышла в этот чужой мир толькодля того, чтобы отыскать, помочь им! - В панике, как затравленный зверёк, не знающий откуда пришла опасность, но ощущающий её всеми клеточками своего существа, девушка завертелась на месте. - Почему? Как? Что она такого сделала? Что сделали с ней? Кто? - Кузен!?! - Конечно! Это он! Он - притворился её другом - напоил, накормил, одел её - показал, что есть другая жизнь - не то существование, которое было у неё там, в Подземном ужасе. Она чувствует, она знает, что он хочет, чтобы она никуда не уходила, не искала маму и братика, осталась здесь. Она не понимает, почему, Кузен не объясняет ей. - Но это невозможно, пока в её ушах - грохот обрывающейся лестницы и перекрывающий всё шум огня! Она не может остаться здесь, когда ни на миг не умолкают, не покидают её, заставляя леденеть кровь, эти невозможные звуки! Если бы она могла уйтипрямо сейчас! - Девушка с сомнением посмотрела на свои босые ноги. - Нет, даже если бы это и не вызвало подозрения, - хотя Следящие за порядком многочисленны ивнимательны - она просто не сможет ходить босиком, она не Пици, - в который раз с сожалением сравнила себя с подругой. - Успокойся, сегодня Кузен обещал принести башмаки. - Хорошо, у неё достанет терпения имудрости подождать до завтра. То, что вечером Кузен непременно вернётся с обувью для неё, девушка нисколько не сомневалась. Она постарается быть спокойной и очень приветливой. Ведь как бы то ни было он помогает ей. Нет сомнения, без его объяснений, поддержки она бы и шагу не ступила в этом непонятном городе - её сразу, как маму с братиком, забрали бы Мусорщики. Девушка отошла от окна - около него она простаивала долгие часы, устроившись так , чтобы наблюдать за улицей, оставаясь незаметной. Она рассматривала дома, редких прохожих, стараясь по их одежде, походке понять что-то о них, представить, как она сама должна будет идти, двигаться, чтобы не привлекать внимания, как стать такой, как все. Трудно долго сохранять абсолютную сосредоточенность, стоять на одном месте - затекшие мышцы требовали перемены позы , глаза и мозг тоже насытились достаточно. - У меня ещё есть немного времени, - она уже научилась, и это тоже очень важно, ориентироваться в здешнем времени, чувствовать, когда приближаются сумерки, когда они вот-вот перейдут в полную тьму, когда должно появиться солнце. Приближение рассвета, хотя обычно самого солнца и не было видно на унылом небе, вызывало особое, светлое волнение, волнение предчувствия - пробуждались, обострялись запахи, звуки, всё приобретало отчётливую яркую радость начала. Девушка отошла от окна, взяла с дивана светлый томик - он так и лежал там со вчерашнего дня, погладила корешок, открыла наугад:
А дни ползут, и вот уж в книге жизни, Читаем мы последний слог и видим,
Что всё вчера лишь озаряло путь
К могиле пыльной. Дотлевай, огарок...
Вязкая темнота, заполнившая город, вползла через окна в комнату, а она всё ещё размышляла о прочитанном..
*
Дарья! - Голос Кузена, необычный, взволнованный, зовущий -всколыхнул неустойчивую тишину - она расплескалась сияющи-ми волнами в свете внесённой им лампы. - Вот ты где, - мягкий упрёк облегчения, так говорил с ней Дедушка - заставил девушку поспешно подняться с дивана и чуть смущённо, с новой заинтересованностью посмотреть на Кузена. - Я права,его заботит, чтобы я осталась тут. - Добрый вечер! Я задумалась. Рада, что ты вернулся. - Она постаралась, чтобы её голос звучал приветливо -ровно, как обычно. - Вот посмотри, примерь. - Кузен поставил перед ней пару небольших ботиночек. - Надеюсь, они будут впору. - Мужчина умилённо наблюдал, как девушка натянула ботинки, пристукнула подошвами по полу - они пришлись как раз по ноге! Опустившись на колени, показал как, а потом и помог зашнуровать ботинки, протянуть непослушные шнурки - верёвочки через маленькие ускользающие дырочки. - Несколько раз потренируешься, и ты с этим справишься! - подбодрил мужчина. - Что-тоне так, - кольнуло, отрезвило странно - отстранённое поведение Дарьи. Он думал, что достаточно знает её, ожидал другой - какой? - более радостной, что ли, реакции. Да, конечно, она поблагодарила, но... Какое у него право требовать большего? Но он ожидал другого... - Что случилось? Что - то не так? Ты чем - то огорчена, - всё равно, он должен был спросить! Девушка натянуто улыбнулась - Нет, что ты... всё хорошо.. Но его труднообмануть. Да у неё не очень и получается. Одна ложь, вернее недосказан-ность, накладывается на другую, и ей трудно держать это в себе. - Вот - Она протянула ему серый томик. - Опять! - Мужчина укоризненно посмотрел на девушку, - Я же объяснил тебе вчера, что это всё - неправда. Вымышленная история, фантазии, облачённые в слова. Люди писали такие вещи задолго до твоего, да и моего рождения. - "Неправда" - Как она может не поверить ему? Ведь Кузен лучше её знает, разбирается в этой жизни. Но - поверить? Поверить! Значит, и её история - то, что согревало, вселяло надежду, любовь, вело её годы, всю её сознательную жизнь - выдумка?!! Почему не спросила об этом Дедушку? Он бы сказал ей правду!Нет, это невозможно... Она мягко вынула из его рук злополучный томик, - Возможно, ты прав. Я ещё плохо во всём разбираюсь. - Ну, вот, - Дарья улыбнулась веселее, и ему стало легче, - Забудь об этом... Ты ведь не ела? - Конечно - он знал, что без него она не притронется к пище, - давай ужинать! - Сегодня мужчина был неожиданно, непривычно, незнакомо возбуждён и разговорчив. Всё привлекало его внимание, остро и болезненно отпечатывалось в памяти. - Это последний мой ужин, последний вечерздесь, в этой квартире, в этой жизни. Мысли не оставляли его ни на мгновение, когда он готовил нехитрый ужин, рассказывал Дарье о том, как менял её ботинки, о том, что завтра у него сложный, насыщенный день. А уж потом... потом - она знает, она должна ему верить, они найдут её маму и братика. - Да, да, интересно, хорошо - соглашалась, кивала девушка, помогая ему расставлять щербатые тарелки, через силу, с трудом заставляя себя что-то съесть. - У него завтра дела. Так я и знала - "...то, что написано в книге - неправда, выдумка", а он всегда говорит правду?! - Вот - вот готовые сорваться, с трудом сдерживаемые слёзы обиды, разочарования, комком стояли в горле, мешали глотать. Она поперхнулась чаем. - Что, опять горячо? - Увлечённый своими переживаниями, мужчина не чувствовал, не замечал её состояния. - Ты не обожглась? - заволновался, забеспокоился он. Девушка заставила себя улыбнуться - Всё хорошо. Было очень вкусно. Можно, я пойду спать? - Конечно, - спохватился мужчина, - Спокойной ночи, Дарья! - И тебе...
Да, ей надо хорошенько выспаться, отдохнуть. Ведь завтра... Почему он ничего не рассказал ей о своих планах? - Заученными движениями, не задумываясь о том, что и как он делает, мужчина убрал со стола, вымыл посуду. - И ему необходим отдых. Подождал, пока стихли её приготовления ко сну - эти звуки стали такими привычными, такими необходимыми - прошёлся по гулкой квартире, устроился на жёстком ложе. Надо как следует выспаться. Завтра он должен быть собран и внимателен, как никогда. Не думать о Дарье - так он сохранит ясную голову, - это самое лучшее, что онсможет сделать ради неё. Но сон не шёл... Почему же всё-таки он ничего не сказал ей... Потому, что не любит, не привык рассказывать о своих планах, пока ничего не сделано? Но эти его планы - не только его - они касаются, они затрагивают, они меняют её судьбу не в меньшей мере, чем его. Она обязана знать о том, что он решил, что собирается предпринять. Он не прав - как можно решать за человека? Обрекать его на что-то без его согласия? Но что она может решить, что она знает, что понимает в этой жизни!? Он ведь хочет, стремится оградить её от неприятностей. Если уж быть откровенным - спасти ей жизнь! Когда она всё узнает и поймёт - она будет только благодарна ему! Откровенным..? Мужчина даже приподнялся, в досаде стукнул кулаком по гулко отозвавшемуся полу, - Совсем откровенным?! - Да он просто боится рассказать ей о своих планах, боится, что она не согласится уехать с ним! Именно потому, что ничего здесь не понимает! Ведь для неё это значит оставить самую мысль о поисках матери и брата. Как ОНА может на это согласиться?!! Ты просто оттягиваешь эту минуту, этот миг объяснения... Да, я не готов к этому разговору. А, главное, не готова она. Пусть всё будет постепенно - сначала я займусь проездными документами, потом - это не составит большого труда - уговорю её, что мы отправляемся на поиски её родных. Она будет счастлива - ведь это как сюрприз - и, конечно, согласится. Ну, а потом... Потом мы будем достаточно далеко от города. Я ей всё объясню, всё расскажу - онапоймёт. Ему, наконец, удалось справиться с не покидавшим весь день возбуждением, лихорадкой нетерпения, жаждой, необходимостью что-то делать, куда - то бежать. Придив себя, верни себенормальное, уравновешенное состояние - иначе - поражение! - Ему пришлось подняться, сделать несколько упражнений - успокоить, восстановить дыхание. Одна только мысль о Дарье, о том, что она спит здесь, рядом, что завтра утром он вновь увидит её - такой граничащей с болью радостью наполняла его душу, так волновала, в такой трепет приводила его кровь... Он должен был собрать все силы, весь свой опыт с тем, чтобы заставить себя успокоиться, ещё раз беспристрастно, со стороны рассмотреть свой план на завтра, - Вроде бы всё учтено - и, наконец, уснуть...
Она ушла спать, потому что не могла больше находиться в его обществе, не могла дольше сдерживать, скрывать свои истинные чувства и мысли. И плотно закрыв дверь, она сняла с себя всю одежду - Не нужны ей его подарки! - скомкала и бросила на пол так полюбившиеся ей вчера вещи. - Если бы у неё было хоть что-нибудь своё! - Что-нибудь! Как приятно было стоять совсем обнажённой! Там, в той жизни, в своём подземелье, она никогда этого не делала, - да и где? - даже и не представляла, какое это необыкновенное чувство - ощущение своего тела, своей кожи! Она поднялась на цыпочки, чуть переступила с ноги на ногу - "Что-нибудь своё"! - Да у неё есть всё - своё тело, свои мысли, своё душа, своя воля, наконец! Чего большего можно хотеть?! - Одежда? - Она закружилась в фантастическом танце, по очереди поднимая и высоко подбрасывая штанишки, рубашку, маечку, трусики. - Она возьмёт эту одежду. Возьмёттолько потому, что у неё нет выхода. Да - да! Во всё убыстряющемся бешеном темпе прыжков и вращений девушка освобождалась от захлестнувшего, переполнявшего её раздражения и злости - тех чувств, которые высасывали душу, поглощали силы, мешали сосредоточиться, всё как следует обдумать. И вот, выбившись из сил, она остановилась. Испарина покрывала всё тело, внезапно стало зябко, холодно. Одеваться не хотелось и, закутавшись в одеяло, она устроилась на матрасе. Обида и раздражение прошли. Что ж, этот чужой мужчина - он вправе поступать так, как ему удобнее, так, как ему хочется. Осталась только боль разочарования и сожаления. Но это уже упрёк самой себе - почему, на каком основании она решила, что этот чужой человек будет, должен относиться к ней так же, как Дедушка? Пици?! Ей повезло, что он не оказался таким, как Косой, или кто-то из его фэмили. Конечно, она не права, что питала какие - то необоснованные надежды, что обиделась на него. Напротив, глупая ты девчонка, ты должна быть благодарна этому человеку! Несколько дней спокойной, безопасной жизни! А одежда, еда?! Да тебе просто повезло! Ты многим ему обязана! "Обязана" - сильное слово, требующее ответных, равноценных действий, поступков. А она, что собирается предпринять она, как думает отблагодарить его? - В который раз девушка задумалась о характере их взаимоотношений. Никак не понять ей, зачем, почему в тот злопамятный день он спас её. Даже немного, совсем немного разобравшись в жизни наверху, она уверена - что именно - спас!!Позаботился о ней. Если бы она это знала, понимала, что имдвижет, тогда, возможно... Но сейчас она не чувствует себя чем - тообязанной Кузену. То, что гложет её душу, не даёт спокойно жить, наслаждаться новыми знаниями, событиями, едой, одеждой - это больше, чем обязанность - это потребность души - найти, помочь, спасти, если надо, маму и братика. И с каждым уходящим днём этот невыполненный долг всё более тяжёлым грузом ложится на её душу, заставляя стыдиться и оправдываться перед самой собой. Всё. Она больше не будет верить его обещаниям, не будет ждать. Как и решила - завтра она отправится на поиски мамы и братика! Не смотря ни на что! И только так! Иначе - как сможет она уважать саму себя?! Может быть, здесь, наверху и положено бросать в беде близких, но это не так у них, внизу. По - другому, совсем по-другому, без лишних слов и нравоучений воспитывали её Дедушка и Пици. Не выжить бы им, не помогай они друг другу. Вот они с Дедушкой кормят и отогревают несчастную, брошенную Пици, вот Чувырла улепётывает (и как это она умудрялась на своих - то коротеньких ножках?) от разъярённой Пици.. А сколько ещё было таких же серьёзных, казалось бы, безвыходных ситуаций?! Воспоминания, пусть и не такие уж весёлые, радостные, но такие искренние, чистые - окончательно успокоили девушку, укрепили в правильности принятого решения. А раз так - спать! Ей нужны силы, свежая голова, спокойное, ничем не затуманенное сознание. Ведь она даже и не представляет что, какие испытания, какие трудности ждут её завтра. Всё ей придётся решать, обо всём думать, буквально на ходу. Ты всё делаешь правильно! - с этими мыслями, успокоенная принятым решением, девушка уснула.
Проснулся он со странным, незнакомым чувством - свободы и... лёгкости. В первое мгновение даже и не понял - Что? Что со мной случилось?!... Не надо торопиться, не надо идти на работу, решать какие - то вопросы, присутствовать на нудных собраниях. А главное - видеть, слышать всех этих людей - участвовать в этой жизни, в этой бессмысленной гонке. Сегодня - всего лишь одно небольшое усилие, ещё немного, и он, они - мужчина не контролировал свою мимику и при мысли о Дарье, прекрасная, чуть застенчивая улыбка преобразила его лицо - будутсвободны, будут далеко отсюда. Он встал, привёл себя в порядок. Из комнаты Дарьи не доносилось ни звука. Надо разбудить её. Позавтракаем, и я пойду. Чуть приоткрыл дверь - "Доброе утро, Дарья" - не успел произнести мужчина: спиной к нему, высоко раскинув раскрытые ладонями вверх руки, поднявшись на носочки, стояла обнажённая девушка. - Я недолжен был это видеть. Это лишнее. Я и так знаю, что я чувствую, - сердце билось в гортани, он прикусил сжавшиеся в полоску губы, осторожно отступил назад. Но было уже поздно - она почувствовала присутствие мужчины и плавно, опустив в жесте приветствия руки, девушка повернулась к нему с широко раскрытыми навстречу нездешними, отсутствующими глазами. Мужчина сделал ещё один шаг назад и прикрыл дверь, привалился к ней всем телом, глубоко несколько раз вздохнул, постучался костяшками пальцев, постарался, чтобы голос звучал обычно, ровно - Доброе утро, Дарья. Мне надо уходить. Позавтракаешь со мной? - - Доброе утро и тебе, - донёсся приветливый голос. - Конечно. Спасибо. Я сейчас. - Может быть, онане заметила, что я заходил. Хорошо бы - сам не понимая, почему ему этого так хочется, молил мужчина. Слава богу, она не обратила внимания, не успела меня увидеть. Почему - то это было важно, и он почувствовал огромное облегчение, когда не заметил в поведении Дарьи ничего, что могло бы разрушить эту его уверенность. Приветливо улыбнувшись, - она была так мила в этой мальчиковой одежде, лукаво, чуть гордясь - ведь она это одела сама, девушка показала свои зашнурованные ботиночки. - Ты молодец, - мужчина поощрительно улыбнулся ей, - увидишь, тебе всё по плечу. Нет такого, с чем бы ты не справилась. Дарья вспыхнула от неожиданной похвалы, потупила глаза. Она трогательно прекрасна в своём смущении - Глупенькая, это правда. Я верю в тебя. - Он не удержался и дотронулся до её подбородка, поднял к себе рдеющее лицо. Нет, не должен был он этого делать! - Удивляясь, недоумевая, отдёрнул руку - в устремлённых на него глазах не было ни смущения, ни благодарности за похвалу. Было в них что-то такое, что мужчина поспешил отвести свой взгляд... - Ну вот, всё готово. Прошу к столу, - поспешил он пригласить девушку. Они завтракали. Так же, как и в предыдущие дни. Для него этот завтрак - последний в этом доме, и поэтому он так важен для него! Она жене должна была пока ни о чём догадаться, ни о чём узнать. И, как ему казалось, он справился с этой задачей - они поели, обменялись несколькими ничего не значащими фразами. Дарья, как обычно, проводила его до входной двери. Прощаясь, - как быстро это вошло в привычку! - мужчина попросил её быть острожной, и она, - в который раз? - пожелала ему удачной работы и спокойного возвращения. И всё. Двери, щёлкнув замками, закрылись. На секунду мужчина приостановился - Что - то - Что? - было не так. Нет, нет, с чего бы это? Дарья больше ни разу не посмотрела на него тем странным, испытующим взглядом. Будто пыталась она проникнуть в его душу, мысли, что-то для себя понять. А может быть, ему просто показалось? Ведь он очень плохо, если уж признаться себе, знал девушку. А светлые глаза - такие изменчивые. Нет, всё в порядке. Всё, как всегда. Если он хочет успеть сегодня всё устроить - надо спешить. Трудно представить, сколько времениможет потребоваться на выправкудокументов. Мужчине не надо было спрашивать адрес Управления Передвижения. Благодаря своей должности он был информирован лучше, чем простой обыватель. Но он даже и не успел толком подойти к прекрасно отремонтированному зданию - в отличие от их Отдела, Управление Передвижения не пряталось, напротив, всеми возможными способами здесь простым людям давали понять огромную важность этого учреждения. Уже на подступах к помпезной лестнице ему пришлось неоднократно останавливаться и предъявлять документы, пока вооружённый часовой не распахнул перед ним низенькую створку в огромной тяжёлой отделанной давно забытыми символами двери. Очередь, которую ему предстояло выстоять (здесь не было ни одного хотя бы завалящего табурета), казалась не очень длинной, но двигалась, да двигалась ли? - чрезвычайно медленно. Из тихих - шёпотом - разговоров озабоченных, со страхом озирающих роскошь высоких стен людей, мужчина понял, что занимать очередь люди приходят сюда ранним утром, чуть ли не с ночи; что приём посетителей и выдачу документов могут прекратить в любой момент - кто же готов спорить с чиновником?! И тогда завтра придётся начать всё сначала. Мужчина ( удивительно, почему? - подумает он позже) разволновался - Как же так! Его документы действительны лишь сутки! Он обязан всё выправить сегодня же! - Стоящие впереди (он, как ни старался, не мог отличить одного от другого в толпе этих казённо - серо одетых, с одинаковым выражением лица людей) лишь безразлично - обречённо качали головами: "Тут уж ничего не поделаешь!" - Ну, нет! Он должен и сделает это! Внезапная дикость ситуации отрезвила мужчину. Как, он - высокопоставленный чиновник - стоит в очереди сэтими!! Какое же это безобразие, в конце концов!! Злость на самого себя помогла быстро собраться с мыслями. Он внимательно осмотрелся по сторонам. Здесь должно быть специальное устройство - что-то вроде кнопки для непредвиденных опасных ситуаций. Его ситуация - непредвиденная и очень опасная для тех, кто немедленно не примет его! Мужчина сделал шаг в сторону из очереди. Поражённо, то ли всхлипнув, то ли вздохнув, успевший уже почти вплотную прилепиться за ним человек, сделал шаг вперёд. Очередь сомкнулась. Теперь, даже захоти он это, ему ни за что не отыскать своё прежнее место. Да и не пустит его никто - зачем уменьшать свои шансы? Но всё это только мельком задело его сознание, вызвав лёгкую, презрительную улыбку. Мужчина прошёлся вдоль стен, продолжая внимательно вглядываться в расписанный под дерево высокий бордюр, но такое его необычное поведение сработало быстрее всех тревожных приспособлений и кнопок. Никогда, вероятно, за всю историю Управления никто добровольно! не покидал очередь!!! Не прошло и нескольких секунд, как два крепких блюстителя порядка возникли рядом с ним. Мужчина не дал им ничего ни сказать, ни сделать. Отвернув лацкан пиджака, он сунул каждому из них под нос знак-символ своего Отдела, отчеканив очень тихим, но от этого ещё более зловещим голосом, что ему необходимо встретиться с их начальством, подкрепив это таким взглядом... что исчезнув, они появились всего лишь через несколько мгновений. - Фактор неожиданности, а изумлены они были нисколько не менее человека из очереди, только реакция была иная, сработал безотказно. - Проходите, - перед ним распахнулись высокие боковые двери. И в абсолютном молчании (стоящие в очереди даже не повернули голов, чтобы узнать, а что там, собственно, происходит? - чувство самосохранения сильнее любопытства) мужчина вошел во внутренние помещения Управления Передвижения. Встретивший его чиновник, не высокого ранга, но, конечно, повыше, чем у предыдущих ребят, согнулся в приветствии: "Чем могу служить? - У нас проблемы?" Бывало такое, когда УПРАВЛЕНИЕ посылало своих эмиссаров с незапланированной проверкой в различные отделы и подразделения . Это, как правило, не сулило ничего хорошего работающим там чиновникам. - Нет, успокойтесь, - мужчина снисходительно похлопал чиновника по плечу. - Проблема у меня. Мне нужно выправить документы. - На глазах (это было так удивительно) чиновник стал выше, раздулся: "Выправить документы? - Он осознавал всю важность ситуации: "Это только у Координатора поездок". - Проблема может стать и вашей! - Мужчина держал паузу. - Я не знаю, - чиновник засуетился и заметно сдулся. - Так узнайте, - он не повышал голоса, только позволил чиновнику внимательно рассмотреть свой нагрудный знак - его цвет и размер о многом могли рассказать посвящённому, хотя он не был уверен в его осведомлённости. Но, видимо, что-то чиновник знал - его лицо приобрело серо-зелёный оттенок и, быстро поклонившись, он вышел из своего кабинета, не побоявшись оставить неожиданного посетителя одного. Обычный кабинет низшего звена управления - ничего интересного. Не хотелось бы задержаться в нём надолго! Да и что происходит?! Они обязаны принять его! И быстро всё оформить! - Мужчине необходимо было "разогреться", довести себя до соответствующего настроения, войти в несвойственную ему роль нетерпящего промедления чиновника высокого ранга. И когда всего через несколько минут (быстрее и невозможно - кто, как ни он, понимал это) он вошёл в кабинет Координатора, то был в соответствующем состоянии, чтобы добавить ещё несколько спокойно - зловещих слов. Координатор - он был из высших чиновников, - спокойно выслушал мужчину, вышел навстречу из-за своего огромного из настоящего дерева стола: "Садитесь, прошу Вас. Между нашими учреждениями никогда не было трений. И сейчас будет сделано всё возможное, чтобы Вы остались довольны". Мужчина опустился в глубокое, удобное кресло - они себе здесь ни в чём не отказывают! - поблагодарил и отказался от предложенного угощения. - Так это очень просто - Координатор выслушал изложенную привычным, казённым языком просьбу. - Мы всё уладим. - В соседнее с кабинетом Координатора помещение был призван ответственный за проездные документы. Под внимательным взглядом двух шишек, чуть трясущимися руками он обменял временную карточку - разрешение на полноценные документы. - "Что дальше?" - Мужчине не пришлось даже задать вопрос - Объясните, что и как наш уважаемый гость должен теперь делать? - опередил его координатор. - Я выдал Вам самые долгосрочные проездные документы - служащий правильно уловил настроение начальства. Они действительны на поездки в любых направлениях на неограниченное время. - Отлично, - кивнул мужчина в ответ на взгляд Координатора. - Вы отправитесь с ними на вокзал, и Вас усадят на любой выбранный Вами поезд, в любом направлении - вот эти отметки. - Можете идти - служащий торопливо собрал свои вещи и ретировался. - Надеюсь, Вы довольны нашей работой? И, получив утвердительный ответ, Координатор продолжал: "Вероятно, это очень серьёзно. Обычно люди Вашего положения не приходят к нам сами...". - Серьёзно! Ещё как серьёзно! - Мужчина лишь улыбнулся - Вашей проницательности можно только позавидовать! Большего, к сожалению... Сами понимаете... - Ну что ж, на дорожку! - Отказаться теперь было невозможно - За наши успехи! - Тост, с радостью поддержанный Координатором, завершил визит в Управление Передвижения. Он вышел из специального служебного входа, не обратив внимания на почтительно распахнувшего перед ним двери охранника. Можно считать, дело сделано - мужчина облегчённо вздохнул. Проездные документы во внутреннем кармане окончательно изменили его жизнь! Это - последняя точка! Не радуйся раньше времени. Вот когда удастся увезти Дарью, - а он был уверен, что это удастся - его нагрудный знак, подкреплённый проездными документами на бланках самых высоких инстанций, не оставляют шансов никакомучиновнику задержать их,-когда они отъедут достаточно далеко от города, тогда... Тогда и скажешь, что поставил точку, что возврата нет. Смешно, но это не так - ты поставил точку - решил не возвращаться уже несколько дней тому назад, когда осознал, что с тобой происходит, когда понял необходимостьэтой поездки.Побег - поправил он себя. Ну да, пусть побег. Но всё определилось именно тогда, в те мгновения. А сама поездка - это, в сущности, лишь материальное воплощение твоего решения. Какая разница - что за диспут я затеял сам с собой. Сейчас надо забратьДарью и поспешить навокзал. Какая - то необъяснимая тревога, неуверенность вдруг омрачили деловой, уверенный настрой, что-то странное грозно - чёрное кольнуло сердце. Всё - таки много сил стоило мне посещение Управления Передвижения. Не так просто было заставить их выправить нужные мне документы - так объяснял себе мужчина эту секундную слабость. - Но надо спешить. - А ноги почему-то не хотели убыстрять шаг, медленно, тяжело вели его по знакомым - незнакомым улицам - не часто приходилось ему бывать здесь в такое неурочное время. С интересом рассматривал он здания, людей, среди которых провёл столько, и каких! - лет своей жизни. Конечно, ведь впервые он не только смотрел - он видел и эти жутко обшарпанные, со следами пожаров и затоплений, с выбитыми стёклами окон дома, из некоторых торчали самодельные трубы - А он так и не собрался устроить у себя печку! и угрюмых, боящихся лишний раз оглянуться по сторонам прохожих. Со всем этим надо попрощаться. Хороша или плоха - но это была его жизнь.И другой у него не было. А какая будет?! Строя планы, он никогда об этом не думал. Всё, что планировал - как уехать, как спасти - увезти Дарью... А дальше... Что ж, и теперь он даже себе не может сказать, что будет дальше, не может, да и не хочет ничего планировать. Он, всю жизнь живший по точному плану, подчинивший ему все свои человеческие желания и чувства, сегодня, сейчас отказывается что - либо планировать. Ведь жизнь, внепланово подарившая ему эту девушку, это счастье, сама всё расставит на свои места. Мужчина подошёл к своему - а к своему ли? - дому. Он вошёл в подъезд. Гулко отозвались шаги в высоком колодце лестничной клетки. Мельком отметил, что небольшая железная дверца плотно закрыта. Сегодня утром он спрятал - утопил ещё два мешочка с волосами Дарьи. Хоть он никогда - тьфу-тьфу, сюда и не вернётся, но, когда придут искать его, осматривать квартиру, лучше, чтобы там не осталось ничегоподозрительного.Чем это лучше? - он и сам не знал, но, годами выработанная привычка не оставлять следов брала своё. Эти несколько пролётов лестницы до квартиры - он одолел одним махом. Давно, да никогда он так не волновался, а сейчас - Дарья! Дарья! - голос, как он ни старался, выдавал его волнение, его радость. - Где ты? Собирайся, мы идём... Квартира молчала. Один раз так уже было - ощущение пустой квартиры - не всегда она сразу отзывалась на его зов. Но такой тишины, такой абсолютной тишины никогда не было. С тех пор, как Дарья появилась в его квартире, вошла в его жизнь, с тех пор - он и не припомнит, как было и было ли когда-нибудь, что её не было. Он рванулся внутрь квартиры, не обратив внимания, как с лязгом захлопнулась за ним дверь. Забежал в одну комнату, другую, заглянул, внутренне понимая, но, не желая этого понимать - её нет, на кухню, в ванную, в туалет. Дарья, где ты? - Всё ещё не веря, не позволяя себе поверить - вновь позвал: "Не прячься!" Какая ерунда! Где, как можно было спрятаться в пустой квартире?!! Казалось, он перестал дышать. Чёрная пелена застлала глаза - ощупью, ловя ртом воздух, мужчина опустился на табуретку. Прошло несколько минут - сердце всё так же размеренно билось в груди, дыхание выровнялось, вернулось зрение. Он подошёл к раковине, напился прямо из-под крана, не закрыл его... Совершенно ясно - её нет. Мужчина ещё раз, теперь спокойно, внимательно обошёл квартиру, не забыв обратить внимание на самые незначительные, как могло показаться, мелочи - так его учили давным - давно, но учили как следует. В доме - всё по-прежнему. Ничего не пропало, нет следов борьбы - ничего, что дало бы какую - то зацепку, нить, помогло понять, что здесь произошло. Она исчезла, ушла. Сделала это добровольно. Но почему, как... Он вспомнил её странный взгляд сегодня утром. Она смотрела на него отстранённо, пристально, изучающее. Взгляд был пристальный - не по возрасту серьёзным. Она смотрела, как будто стремилась понять, выяснить что-то очень важное о нём, что-то очень важное для себя. А он испугался, заслонился от неё какими - то пустячным вопросом. У него не хватило смелости, да, именно мужества не хватило, ответить ей, правдиво и честно посмотреть в эти экзаменующие его глаза. Он опять метался по комнатам - если было бы что крушить, разбить, разломать... Как, на ком выместить это отчаяние, эту бессильную злобу, это отвращение к самому себе?!! Мужчина взял серый томик - она его так и оставила - небрежно раскрытый на диване:
А дни ползут, и вот уж в книге жизни
Читаем мы последний слог и видим,
Что все вчера лишь озаряло путь
К могиле пыльной. Дотлевай, огарок!
Стук во входную дверь... Может быть, это Дарья... Она вернулась! - обрадовался он, лихорадочно поворачивая замки, с опозданием, о, с каким опозданием поняв, что девушка не могла так стучать в дверь! Вошедшие люди быстро, отработанно зашли ему за спину, окружили и заставили пройти вместе с ними вглубь квартиры. Главный - по внешнему виду невозможно было догадаться, что именно он всем здесь руководит (ещё со времени своего пребывания в Отрядах Порядка он знал, что это делается умышленно) - приказал включить люстру. В её вспыхнувшем, сейчас жёстком и беспощадном свете, мужчина на миг вспомнил - увидел другую - волшебную вспышку, изумлённо - радостное лицо Дарьи. Устроившись на принесённом кем - то табурете, Главный вопросительно посмотрел на мужчину. Тот развёл руками, мол, не понимаю, объясните, в чём дело. - Хорошо, подождём.- Из передней послышались грузные шаги и тяжёлое сопение. - Они привели собаку! Уже когда было приказано зажечь люстру, он понял, что всё гораздо серьёзнее простой ошибки, но на лице отразилось лишь удивление - сейчас узнаем. Собаку завели в комнату. Она небрежно, как будто нехотя, обнюхала немногочисленные вещи, стены и плинтуса, даже и не посмотрела в сторону мужчины, и её повели дальше. У мужчины заныли мышцы от неподвижного положения, от невозможности переменить позу. Но по своему опыту он знал, что не стоит рисковать - самое незначительное, лёгкое движение может быть истолковано очень неправильно. Один только раз, в первое мгновение, когда они втянулись в квартиру, мужчина с облегчением - как хорошо, что Дарья исчезла, - подумал о девушке, и запретил себе даже вспоминать о ней - он не знает, чем они сейчас располагают, что умеют. А с ним наверняка скоро всё выяснится. И в самом деле, прошло несколько минут и оказалось, что они сейчас умеют очень многое. На белом, плотном листе бумаги что-то принесли Главному. Даже со своего места мужчина уловил золотой блеск двух маленьких волосинок! Это ещё ничего не доказывает! Мало ли что и откуда я мог принести на своих ботинках! - Главный поднял на него небесно-голубые, неожиданные на этом лице, сочувственно-безнадёжные глаза. - Не повезло тебе, парень. Мы давно тебя искали. Мужчина молчал. - Не думал, что ты такая птица - Главный осторожно отогнул лацкан его пиджака, и присвистнул. - Придётся поговорить с тобой в другом месте. - Опять никакой реакции, только спокойный, почти доброжелательный взгляд в ответ. - Здесь тебя могут искать - неприятностей с вашим Отделом не оберёшься. Мужчина готов был расхохотаться - только опасение, что ребята из Отряда примут его смех на свой счёт и не очень хорошо отреагируют, остановило его. Да и кому объяснишь весь трагикомизм ситуации - принять такое решение, приложить такие усилия... - Сам пойдёшь? - Мужчина молча кивнул головой - Конечно, он пойдёт добровольно. - Страха не было, не было его с самого начала - когда он понял, кто и зачем пришёл за ним. Он почувствовал ОБЛЕГЧЕНИЕ! Ему стало спокойнее и проще, когда снова привычно кто-то принял за него решение??!!! Почувствовал ОБЛЕГЧЕНИЕ, когда всё сорвалось - и только потому, что кто-то, НЕ ОН! взял на себяответственность за происходящее!! Что бы ни случилось дальше!А "дальше" - в его руках! Это горькое понимание внезапной вспышкой осветившее сознание, в краткое мгновение рассказало, объяснило ему всё о нём самом - Да, как тут нерасхохотаться! - Идём...
*
И вот она проснулась. Было что-то такое хорошее, тёплое, радостное - так легко и светло на душе. Не открывая глаз, девушка улыбнулась. Не припомнить, снилось ли что-то... Но это состояние - светлой полноты жизни - как бы сохранить его, не расплескать... Поднялась. Тело, мышцы помнили наслаждение от вчерашнего вечернего танца. Но сегодня утром она двигалась плавно и медленно, застывая на мгновение - прислушиваясь к тому, что, как происходит внутри неё. Ночная истома никак не хотела уходить, звала - вернись, давай ещё немного подремлем... Но нет, Кузен - ичто ему понадобилось - неужели уже пора вставать, подошёл к двери её комнаты. Как ни тихо, осторожно открылась, а затем - затворилась дверь, девушка и не открывая глаз отлично знала, что именно произошло, и, вздохнув - Ну почему он всегда всё портит - как можно приветливее ответила на его пожелание доброго утра. Ей не хотелось, чтобы Кузен что-то заметил, заподозрил. Сегодня как никогда ей нужны хорошие, ровные отношения. Хотя бы в благодарность за всё то, что он для неё сделал, онадолжна вести себя прилично. Улыбнулась сама себе - слово из лексиконаДедушки. Он долго и безуспешно пытался объяснить ей, что такое "прилично". Сейчас она, видимо, поняла, что он имел в виду. Она старалась, но не смогла, как жаль, но не сумела сдержаться - был момент, когда недоверие и желание понять, что же всё-таки из себя представляет Кузен, взяли верх. Хорошо, что он, хоть и обратил внимание, но не разобрался в истинном значении её взгляда. Очень не хотелось напоследок начинать выяснять отношения. Да и он спешил на работу. А ей пора было отправиться на поиски мамы и братика. Уже привычно проводив Кузена до дверей, девушка ещё долго прислушивалась к его удаляющимся шагам, к шорохам и звукам на лестничной клетке. Но, как и в прошлые дни, дом был тих. Единственная соседка - она знала - выйдет из дома примерно к полудню. До этого времени из её квартиры не донесётся ни звука. Интересно, как она живёт, где добывает пищу - не раз задумывалась девушка, но не успела расспросить об этом Кузена. Да он и сам мог этого не знать. Неужели все здесь живут так - закрывшись в своих квартирах, боясь даже заговорить с другим человеком? Не намного же здешняя жизнь отличается от той, подземной! Она с сожалением посмотрела на остатки завтрака - Нет, ничего она не возьмёт, как собиралась раньше. Это - пища Кузена. Он вернётся с работы и, кто знает, будет ли у него что-нибудь на ужин. Мужчины гораздо тяжелее переносят голод, чем женщины. Это она хорошо знала! Да и еды им надо гораздо больше. Она же - О! она очень хорошо ела всё этовремя. А воду она всегда сумеет найти. Прощаясь, обошла квартиру. Со своим убежищем ей попрощаться не удалось - огонь не оставил ни мгновенья - даже на раздумья. А эти стены, полы, вещи - они приняли её, укрывали от непогоды, служили ей. Она поблаго-дарит их, и в этой благодарности будет невысказанная благодарность тому закутку, той щели... Нет, хватит. Эти воспоминания хороши, когда всё спокойно, когда есть время. А она не может себе позволить распускаться, дать чувствам растрогать, ослабить её. Всё - прощайте. - Дверь закрылась за ней очень тихо, осторожно. Кузен никогда так её не закрывал. Ну, ему нечего было ибояться. Девушка, оглянувшись последний раз, подойдя совсем близко, внимательно прислушалась к шумам из-за соседней двери. - Нет, никого за ней не было - и легко, чуть касаясь ступеней, сбежала по лестнице. У большой парадной двери она задержалась, собираясь с мужеством - одно дело смотреть на улицу сверху из тишины защищённой комнаты, другое - самой очутиться там! Сколько раз девушка мысленно планировала, прикидывала, как выйдет из дома, как спокойно, уверенно пойдёт по улице. Не зря же она так внимательно приглядывалась к походке, к ужимкам прохожих. Нечего бояться! Благодаря Кузену она и одета как все. Ничего с ней не случится! Девушка поплотнее натянула на голову кепку - перед тем, как покинуть квартиру, она почему - то сняла эту смешную вещь с гвоздя около входной двери, открыла тяжёлую дверь и ...шагнула... И застыла, ошеломлённая. Отсюда, когда она видела всё на уровне своих глаз - улица была совсем не той, какую она выучила сверху. И, прежде всего, запах! Запахи!! Им не счесть числа! Разнообразные, незнакомые, приятные, а в большинстве агрессивно - пугающие, они жадно накинулись на неё! Девушка почувствовала, как почва уходит из-под ног, как тошнота поднимается всё выше и выше. Она зажала нос, задышала глубоко и часто. Только не это! Она привыкнет - совсем немного - несколько минут, и онапривыкнет! И правда, приведя в порядок глаза - ей удалось сфокусировать зрение - и дома, столбы, прохожие уже не падали на неё с устрашающей неизбежностью, девушка потихонечку начала дышать и носом. Запахи не стали приятнее, но их интенсивность, их агрессивность уменьшились. Хорошо, что здесь не принято смотреть по сторонам - никто из малочисленных прохожих не обратил на неё внимания. Выпрямившись, покачавшись для большей уверенности с каблука на носок, девушка начала свой путь. Стараясь смотреть только вниз - высокие дома всё ещё угрожали упасть на неё, давили враждебными, почти непрерывными в своей перспективе стенами, девушка достаточно уверенно, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, шла вперёд. Безрадостное небо - ни один весёлый солнечный лучик не мог пробиться через затянувшую его серую непрозрачную плёнку - то ли тумана, то ли облаков - усугубляло унылое, тревожное в ожидании неизбежной беды состояние улицы. Но то, что здесь, в городе, почти постоянно была такая погода, было очень неплохо для неё - для её всё еще страдающих от яркого света глаз. Это было так неприятно и больно, когда в комнате неожиданно вспыхнула переливами большого волшебного света люстра! И несмотря на потрясающую красоту того момента, девушка была рада, что плотная низкая завеса не даёт видеть солнце. - Это похоже на маленькое солнце, - пытался объяснить ей Кузен, - А что было бы с её глазами, сверкай на небе настоящее солнце?! Нет, ей, привыкнувшей к почти полной тьме подземелий, вполне хватает этого рассеянного, убегающего света. Ну вот, девушка почти совсем освоилась на улице. Какой она была наивной - да и как могло быть иначе? - когда даже и не представляла, что это такое - улица, разглядывая мрачную щель между домами с высоты обжитой комнаты. Но теперь она чувствует себя достаточно уверенно и можно подумать о том, куда она идёт. Размышляя, строя планы о том, как и где она будет искать своих близких, она решила, что главное - найти то место, откуда в тот страшный день Мусорщики забрали маму и братика. Девушке казалось, что это будет достаточно просто. Она хорошо помнила широкий проём на месте дверей, выбитую над ним когда - то заполненную краской надпись, остатки огромной буквы, намертво закреплённой на стене. - Я пойду по своим следам - она отлично понимала причину и значение того запаха, от которого так стремился избавиться Кузен. - Как бы далеко он ни увёл меня от того места, не составит труда найти его. - Но она ошиблась! Жестоко ошиблась в своих расчетах! Если в подземельях запах держался бесконечно, то здесь, на открытых пространствах, обдуваемых ветром, с непрерывным, нудно моросящим дождём, со снующими туда и сюда людьми, с издающими страшное зловоние изредка проезжающими машинами, по истечении всего нескольких дней она не смогла найти и намёка на тот специфический - ни с чем невозможно его спутать - запах, который - она теперь это ясно понимала - был запахом жителей подземелий - её запахом! Поняв, наконец, это, а она, в поисках хоть малейшего намёка на след, прошла, делая петли и восьмёрки, как учила её Пици, не одну улицу, девушка остановилась. Нет, отчаянию не было места в её душе! Что ж! Она ошиблась! Не мудрено - она не знала эту жизнь. Но она может найти это место! Ведь она отличнопомнит, как выглядел вход в их подземелье. Ободрённая этой мыслью, девушка пошла дальше, стараясь по возможности двигаться в определённом порядке - нельзя было заблудиться, то есть позволить себе возвращаться, проходить по одним и тем же местам. Пересекая широкие и не очень улицы, заглядывая в узкие переулки и останавливаясь на просторных площадях, она не уставала удивляться тому, что видела, иногда забывая даже о своей цели, о том, зачем и куда она идёт. Скульптура на высоком пьедестале в центре одной из площадей надолго привлекла её внимание. Если на других площадях остались или каменный постамент, или разбитые глыбы на его месте, то тут памятник сохранился почти полностью. Человек без головы и с одной руки, видимо протянутой когда - то вперёд, если судить по направлению обрубка, сидел на большом, с отбитым хвостом, животном. Поразило девушку не столько то, что памятник сохранился - потрясло её, что человек сидел на другом живом существе! На миг она представила себя сидящей на Пици и даже не возмутилась - настолько это было смешно и нереально! Она сидит на Пици!Пици её везёт! Пици!! жаль, что не у кого спросить. Дедушка, среди прочего, рассказывал ей о памятниках, скульптурах. Но, рассказывая о каменных изваяниях знаменитых людей или в память о важных событиях, он никогда не упоминал о том, что они могут ТАК выглядеть! Может быть, это было два отдельных памятника, а потом, кто-то - злой шутник, соединилмежду собой эти две фигуры? Она даже рискнула подойти совсем близко - рассмотреть, как там всё устроено. Но нет, не вызывало сомнения, что это единый памятник! То, как был посажен человек на спине животного, то, как уверенно обутые в высокие сапоги ноги сжимали его бока - какие ещё нужны подтверждения?! Девушка в растерянности оглянулась - неужели эти люди, здесь - могли себе это позволить?! А Кузен? - внезапно испугалась она, - Неужели он тоже способен... Нет, не может быть, - решительно отвергла смутившее её предположе-ние. Девушка не находила слов тому, что не укладывалось в её голове, душе. Она должна, обязана это выяснить, у кого - то спросить. Она, опасавшаяся приближаться к хмурым, озабоченно идущим прохожим с тем, чтобы спросить о таком важном - выяснить, где ближайший вход в подземное убежище, резонно полагая, что это может вызвать непредвиденную реакцию - от безразличного удивления до пристальной заинтересованности - сейчас готова была заговорить с первым встречным! Да потому, что выяснить это было важнее всего остального - понять, какой смысл в этом странном объединении человек - животное, означало понять очень многое - может быть, всё об этом мире, о его людях! Хорошо, что в этот момент на площади не было ни души! Несколько минут одиночества на пустой площади позволили девушке успокоиться, вспомнить о цели своих поисков. Сейчас, после того, что она увидела, ей стала ещё яснее насущная необходимость как можно быстрее найти маму и братика. Свернув в очередной переулок, девушка с новой надеждой устремилась к мелькнувшей между домами огромной БУКВЕ. Но нет, это была та же буква, почти та же, очень похожий проём на месте дверей, но - не её БУКВА, не её вход. Неужели, неужели - она пыталась отогнать эту мысль ещё тогда, в первый раз, когда с радостью бросилась к манящей издалека путеводной букве, но сейчас должна была признать всю жестокую иронию действительности - таких входов в подземелье было множество!?! Она может провести всю жизнь в поисках своего входа, в этом огромном, чужом городе, и так его и не найти! Как же она устала! Безнадёжность её поисков, неминуемое поражение - если даже она и найдёт вход в ихподземелье - будет слишком поздно! - утомили её, лишили сил, желания жить, двигаться. Шла она стремительным шагом, явно не свойственным живущим в ограниченном пространстве обитателям подземелий. Тело девушки плавно перетекало из одного положения в другое, создавая иллюзию непрерывного присутствия. И когда она, не зная, что делать дальше, остановилась, поражённый внезапно возникшей перед ним преградой, шедший за ней прохожий, налетел на неё, чуть не сбив с ног. Что - то пробурчав, он обошёл застывшую, сгорбленную фигурку странного человечка. Остальные прохожие, их на улицах стало гораздо больше, последовали его примеру. Девушка ни о чём не думала, тяжело, с трудом дышала - механически вдыхая и выдыхая тяжёлый, влажный, насыщенный ядовитыми испарениями этого жуткого места, которое называется "город", воздух. - Эй, ты! - Окрик Следящего за порядком, заставил её вздрогнуть, - что ты здесь один делаешь? Где твои родители? - Да, да, - она посмотрела на него - этот взгляд он будет помнить всю жизнь. И не потому, что впервые кто - то из тех, к кому он подошёл на улице, осмелился посмотреть ему прямо в лицо, нет, потому, что эти незрячие глаза проникли во что-то внутри него... Парнишка выскользнул из-под застывшей руки Следящего за порядком. Хотя солнца, даже намёка на него так и не появилось на сочащемся мельчайшей водяной пылью небе, девушка чувством, выработавшимся у обитателей подземелий, знала, что день перевалил за середину. Чувство самосохранения, неотъемлемое стремление каждого живого существа сохранить свою жизнь заставили её свернуть в один из проходных дворов. Девушка нуждалась в отдыхе. В отдыхе от всего - впечатлений, мыслей, а, главное, - от людей! Ей и в голову не могло прийти, когда она, дрожа и замирая от внутреннего ужаса, убегала и пряталась от людей Косого, что могут быть другие люди, которых она будет бояться ещё больше! Фэмили, Косого, их жизнь - она хотя бы понимала!! Девушка быстро нашла подходящую щель между невысокой каменной стеной и какими - то ящиками в дальнем, тёмном конце двора. Здесь вряд ли кто - то обратит на неё внимание. - Это кто к нам пришёл?! - Грубый, сиплый голос и жадная огромная рука - лапа застали девушку врасплох. Но растерялась она только на единую долю секунды - опыт, приобретённый в повседневной борьбе, в постоянном соревновании - кто быстрее, хитрее, проворнее, у кого больше шансов сохранить жизнь - не пропадает! Изловчившись, девушка укусила эту угрожавшую её свободе, а, значит, и жизни, руку. Мужчина взвыл от неожиданности и боли, а она бросилась наутёк. - Врёшь, не уйдёшь! - наперерез ей бросился ещё один, страшный в своей уверенности человек, а из-за ящиков вслед за ней появилось ещё трое. Один зажимал бьющую фонтаном из прокушенной вены кровь - оназнала куда укусить - спасибо, Пици! другой недвусмысленно размахивал тяжёлой палкой, третий всё норовил зайти сбоку, заставляя её сдвигаться к стене. Каким - то злорадным весельем наполнилась душа, чёртики риска и удачи заплясали в потухших, блеклых до того глазах. В эти - то игры девушка умела прекрасно играть! И не здесь, на широком, открытом пространстве - она побеждала в тесных, узких, тёмных ярусах и переходах подземелья! Только бы никто не пришёл, не вмешался! Несколько прыжков, лёгких перебежек - она и не думала, что они так неповоротливо - неуклюжи. Дубинка раз за разом с необыкновенной точностью опускалась то на руку, то на плечо суетившихся вокруг девушки мужчин. В воздухе висели ругательства, охи и проклятия. Наконец, выпрыгнув из вот-вот готового сомкнуться круга разъяренных, готовых уже просто убить её мужчин, девушка выбежала со двора. Что делать? Гдеискать убежище? Как и там, под землёй, всё здесь было поделено и распределено между сильными. В другом месте в следующий раз ей, возможно, не удастся отделаться так легко. В эти несколько единым мигом промелькнувших минут, повинуясь главному инстинкту - инстинкту самосохранения, её тело вернуло себе привычную силу и ловкость, действовало быстро и решительно, почти автоматически. Ещё и сейчас кровь скоро, упруго текла по жилам, будоража и передавая неожиданную, казалось бы, неуместную радость - радость жизни молодого, здорового существа. Ещё ничего не кончилось, пока ничего не кончилось - она ещё жива, а, значит, она всё равно найдёт маму и братика. Но пока - что делать пока? - Как ей ни хочется, но придётся вернуться к Кузену. Она извинится, скажет, что из любопытства вышла на лестничную клетку и дверь захлопнулась. Ну, то же любопытство потянуло её дальше - на улицы города. Девушка была уверена, что Кузен простит её и примет обратно, разрешит вернуться. Всё это она обдумывала, все эти слова складывала в уме, когда уже уверено и решительно шла по направлению к дому. Ни секунды не колеблясь, девушка выбирала нужное направление в запутанных пресечениях улиц, не раздумывая и не боясь, где это было необходимо, сокращала путь, проходя через сквозные дворы. Чувство места, чувство направления, без которых не выжить бы на ярусах подземелья и тут не подводили её. Если уж возвращаться, то надо вернуться как можно быстрей, как можно раньше прийти домой. Она шла домой. Домой?!? Странное чувство, незнакомое волнение - домой?! Как, эта чужая квартира - её дом?! У неё никогда не было дома. Те тёмные щели и закутки, в которых она пряталась сама и прятала своё сокровище - историю, тот разграбленный, разбитый вагон, в котором они ночевали с Дедушкой, эти, для кого - то, возможно, совершенно не пригодные для жилья места, она привыкла называть, считать своим домом. Почему так случилось, что за такой короткий срок - сколько она пробыла там - всего несколько дней, эта чужая квартира стала и её домом?!?! Нет, и не потому, что там было вдоволь питья и еды, что не надо было постоянно убегать и прятаться, что исчезло напряжение постоянного преследования - нет, конечно, и это было важно. Но, главное, и девушкавынуждена была признаться себе в этом, - отношение к ней Кузена вызвало, породило это тёплое, это необыкновенное чувство! Как ни странно...Как ни странно.. Кузен, когда вернётся с работы, недолжен успеть разволноваться, не должен долго её ждать. Ты не думала об этом, когда навсегда уходила из дома, - упрекнула она сама себя, - что же сейчас... Сейчас всё изменилось. Тогда я думала, что никогда не вернусь. А сейчас, если уж возвращаюсь... Что - то было не совсем честное, не совсем чистое в этих объяснениях. Ей самой они не очень были по душе, но времени докапываться до истинных движущих мотивов не было - девушка уже подходила к дому. Вон там, за углом... среди массы плотно стоящих зданий - её дом! Надолго или нет, может быть, только одну сегодняшнюю ночь она пробудет там, но... Быстрее, быстрее - в свет и тепло, туда, где кто - то ждёт её. Чем ближе к заветной двери, тем осторожнее, нерешительнее становились её шаги. Что - то не так... Что - то... Что? Никого не было на пустынной улице, никто за ней не следил - это она бы мгновенно почувствовала. Почти бесшумно закрыв железную входную дверь, девушка стремительно преодолела несколько пролётов лестницы. У самой квартиры это чувство, всё нарастающее чувство тревоги и опасности опять остановило её. Решив, что возвращается, она представила себе, как стучится в дверь, как из глубины квартиры послышатся шаги. Что спросит Кузен, как и что ответит она... Постучать? - А вдруг женщина изсоседней квартиры услышит её? - Девушка осторожно поскреблась в дверь. - Нет, придётся рискнуть - он, точно, не мог её расслышать. Несколько раз громко, энергично стукнув костяшками пальцев по двери, она задумалась: - Кузен, наверное, ещё не вернулся с работы.Ждать его здесь, на лестнице? - Это опасно. Как поступить? - Чем дольше она раздумывала - какие - то доли мгновения, тем всё более властно, неотвратимо ею завладевал страх. Ещё немного, и он накроет её вязкой, липкой волной! Заставит сломя голову бежать отсюда! Только не это!! Она не позволит этому овладеть собой! - Девушка попыталась заглянуть встеклянную дырочку, проделан-ную в двери - однажды через неё она рассматривала лестнич-ную клетку - хлынувший навстречу мрак опалил сердце студёным страхом. - Нет, - она сняла кепку, вытерла внезапно покрывшийся испариной лоб. Воспоминания - всё это время она пыталась забыть ярусы подземного ужаса - не должны ей помешать! В кармане брюк нащупала связку ключей - утром девушка, не очень раздумываязачем,взяла их с собой. - Я смогу открыть дверь - ведь справилась же с замками изнутри кварти-ры!И буду ждать Кузена дома. Он и не узнает, что я куда - то уходила. Раз так получилось - я совсем необязана ему обо всём рассказывать. Это не хорошо - Дедушка наверняка не одобрил бы, но у Кузена тоже есть свои секреты... - Несколько неудачных попыток - надо было найти подходящий к каждой скважине ключ (девушка уговаривала себя не торопиться, пыталась унять дрожь рук) - и вот дверь открыта! Осторожно, но не боязливо - она заставила себя, хотя он и притаился где-то в потаённом уголке её души, преодолеть страх - девушка вошла в квартиру. Совершенно ясно, что Кузена нет дома... Но ощуще-ние опасности, чего-то тёмного, ужасного, что грозило её рассудку, вызвавшее тошноту и боль на подступах к квартире, здесь обострилось, усилилось. Внимательно, не упуская ни одной малейшей подробности, она осмотрела квартиру. Здесь кто - то был. Кто - то посторонний, кто - точужой. Не так вещи, они были на своих местах, как запахи - их сила и насыщенность, их яростное противоборство рассказывали ей о том, что здесь произошло. Среди разнообразных запахов людей мрачным пятном выделялся запах собаки - так назвал Кузен тех животных, которые были с Мусорщиками в тот злополучный день. Почему они - девушка теперь не сомневалась, что здесь было несколько посторонних, недоброжелательно настроенных человек - привели с собой собаку? Что случилось? Кого, что ониискали? Запах Кузена, её запах, привычные запахи квартиры - они поблёкли, как будто в ужасе отступили назад. Что же Кузен? Где был он? Чтоделал? Она перестала метаться, остановилась, прислушалась к вакханалии окружавших её запахов - она должна - обязана узнать, понять, что произошло....Кузен был здесь. Он стоял, стоял долго - почему? не двигаясь - почему?? -здесь в большой комнате. Он был напуган, растерян? Что с ним случилось? Да,безусловно - страх и растерянность - они были. Но не было паники! Этот жуткий запах она различит всегда и всюду! Значит - его застали врасплох. Он боялся, но не паниковал. Это уже - хорошо! Это отлично! - подбадривала саму себядевушка. Когда нет паники - есть надежда! В вещах кто - то рылся. Но едане тронута, и книга, последнее, что держал в руках Кузен... Девушка осторожно, боясь спутать страницы, подняла раскрытый томик:
Как будто обжёгшись, она отбросила книгу. - Нет, она не может с этим согласиться! Нет, если согласиться с этим, то... У неё нет времени сейчас об этом думать. Она должна спешить. Склонившись низко - низко, почти на четвереньках - на полу следы дольше сохраняли отчётливую ясность - девушка вышла из квартиры и проследила весь путь Кузена, окружённого враждебно - безразличными людьми, до входной двери. Тут, недалеко от порога, следы обрывались. Она чуть не упала от ударившего в неё огромного неживого запаха. Это запах того железного шумно угрожающего средства передвижения - машины, которые изредка появлялись на улицах. Проверяя себя, девушка ещё раз попыталась найти следы Кузена в других направлениях. Но - нет, за ним приехали в этом громыхающем, загрязняющем воздух приспособлении, в нём и увезли его куда - то. Что ж тут раздумывать? Она и так потеряла слишком много времени - болью в сердце кольнуло воспоминание о маме и братике - надо догонять эту машину. Хорошо, что этих железных монстров не так много, хорошо, что у них такой сильный, характерный запах. Ей не придётся бежать по проезжей части улицы, там, где прохожим появляться не положено. Несмотря на напряжение, девушка не потеряла способность оценивать ситуацию, более того, все её чувства необыкновенно обострились, она стала, неожиданно для себя, сосредоточенной и собранной. - И с тротуара прекраснослышны вонючие следы машины. По вечернему городу бесшумно неслась тень. Следящие за порядком на своих местах лишь в недоумении смаргивали глазами - было ли что - то, о чём докладывать, кого ловить - пронёсшийся мимо, обдавший горячей сухостью порыв, что это было? - Внезапно налетевший ветер? - Оставалось только покрутить головой, отгоняя неожиданную сонливость. Девушка немного ошиблась, когда решила, что будет просто двигаться по следам машины, увёзшей Кузена. В некоторых местах, на особо широких улицах, возникали следы и других машин. В первый раз, когда это случилось, она не предвидела такую возможность и побежала по следам чужой машины. И только через некоторое время - хорошо, что довольно быстро - поняла, что её насторожило - что было не так: в запахе этой машины отсутствовал хорошо знакомый ей запах Кузена. Пришлось вернуться. Бессмысленно было ругать себя - что ж, это наука на будущее! Но теперь - то она будет очень внимательна! Нельзя позволить себе снова ошибиться - это время, которого, кто знает, у неё, может быть, совсем и не осталось! - Только не думать ни о чём постороннем - сейчасона ИЩЕТ Кузена! Она не вернётся на тротуар. Ничего неслучится с ней и здесь - на проезжей части! К её удивлению - в городе было больше машин, чем она представляла - девушке ещё не раз пришлось распутывать вязь разных запахов, в поисках того единственного, на котором сейчас были сосредоточены все её помыслы, вся её жизнь. И вот, покрытая выбоинами, разбитая широкая дорога сменилась более узкой, но от этого не менее разбитой и неухоженной. Девушка обратила на это внимание, когда чуть было не упала, споткнув-шись об очередной вывороченный, вставший на дыбы кусок старого асфальта. Оглянувшись по сторонам, удивилась и тому, что почти всё время окружавшая дорогу стена домов исчезла, уступив место унылому, маловыразительному пейзажу. И ещё - с какого - то момента до того, как она свернула на эту дорогу, после одного из перекрёстков, поверх следов её машины, перекрывая их, чётко, сильно проявились следы другой - чужой машины. Что бы это значило? Почему? Кто - то, как и она,ищет Кузена? Или это простое совпадение? В застывшей тишине (как ни молчалив был город, но какие - то звуки, шумы жизни создавали определённый, трудно объяснимый фон) девушка слышала своё ровное - нельзя было позволит себе разволноваться - дыхание. На порядочном расстоянии возвышался остов когда - то, вероятно, внушительных ворот. К их - то П-образному, жутко очерчивающему пустое пространство абрису и вела дорога. Шаги стали длиннее и легче - она побежала! Но что это? У каменных оснований несуществующих ворот стояли в незнакомой ей неподвижности, две машины. Негде было спрятаться, да и поздно - если бы кто - то там и был, её уже успели бы заметить, и девушка, не скрываясь, подошла к машинам. Предчувствие не обмануло её - они были пусты. Молчаливы и пусты. Люди, приехавшие в них, ушли. Ушли туда, в распахнутые настежь створки несуществующих ворот. Они повели Кузена туда - ни на миг девушка не подумала, что сделал он это добровольно. - Я пойду за ним. Перейдя невидимую черту, она очутилась в таком странном месте: ровные ряды холмиков, покрытых то буйной растительностью, то разбитыми, обезображенными плитами; такие же, криво стоящие или вовсе поваленные, когда - то отполированные плиты, как обломки гнилых зубов, кое - где возвышались над землёй. Между ними, в таком же завораживающем строгом ритме виднелись - она это поняла, подойдя ближе - обрубки, пеньки того, что когда - то было деревьями. Сколько разных интересных вещей рассказывал ей Дедушка о жизни наверху, но никогда даже и неупоминал о таком месте. Где - то там, среди нагромождения плит, были люди. Сначала, быстрые, лихорадочные всплески света, а потом и отчётливо слышимый шум разговора, да и след Кузена вёл туда же. Прячась за остатками стоячих плит, резко перебегая от одного холмика к другому, девушка очутилась совсем близко к двум, стоящим один против другого мужчинам. Она осторожно выглянула из-за своего укрытия - заметила на земле нескольких человек в странных, неестественных позах - явно мёртвых. Но где же Кузен? Тот, ради кого она прибежала сюда? Неужели ошиблась?Неужели неправильно прочла следы? Нет, не может быть!! Вот же он - здесь, совсем рядом, почти у её ног! Но тоже неподвижен, безмолвен! Она опоздала?! О! Пока эти два человека тут - так близко, так опасно - она неможет даже пошевелиться, не может проверить, что случилось с Кузеном. Девушка невольно прислушалась. Мужчины говорили негромко. Но в завораживающей мёртвой тишине их слова звучали отчётливо, внушительно, подкрепляя значение недвусмысленных, на первый взгляд, спокойных поз. - И что мы будем делать дальше? - Голос спрашивающего звучал чуть насмешливо. - Наши люди доказали, что умеют хорошо стрелять и попадать, - он не пошевелился, но даже девушке было ясно, что речь идёт о тех, распластанных в причудливых позах, мертвецах. - Это были отборные кадры. На них - то можно было положиться, - В словах второго было неподдельное сожаление. - А сейчас Вы расскажете мне, как вы нас нашли. Так быстро нашли, - подчеркнул он. Этот мужчина стоял с вытянутой рукой, упираясь пальцем в грудь собеседника. - Хорошо, но при условии, я ведь тоже любопытен - объясните, почему дружественная организация захватила нашего сотрудника и привезла сюда? - Девушка видела, как второй мужчина медленно, осторожно, почти нежно, положил свою ладонь на плечо первого. - Конечно, расскажу. Использовать эту информацию Вы не сможете, - Хм, не хочу Вам этого обещать, - в голосе ответившего сквозила хорошо скрытая издёвка, - но начните. - Мы регулярно проверяем наши видеозаписи, - Молчаливое согласие: "Мы знаем об этом". - На последней, недалеко от входа на объект N 37 был зарегистрирован мужчина, оказавший помощь мутанту. - Они говорят обо мне и Кузене! - обожгла догадка. - Случай был настолько неординарен, что, конечно, были приложены все усилия, задействованы лучшие специалисты, и мы - сколько гордости в его голосе - нашли преступника! - Не дождавшись вопросов, он продолжал: "Но мы были удивлены, буквально потрясены, когда выяснилось, что это человек из вашего отдела! И не просто сотрудник, а человек, занимающий такой пост!" - Да, представляю, - первый раз в голосе слушавшего прозвучал намёк на волнение и удивление. - Мы не могли сообщить вам - не отдали бы вы его! - Это точно! - Да и оставлять в квартире после допроса было нецелесообразно. Нашли бы быстро и выяснили, что это мы. - Это точно!
- Будто и не знает других слов. Опять эта непонятная интонация, вернее, отсутствие всякой интонации. - А ссориться с дружественной организацией, как Вы сами сказали, нет резона. Теперь твоя очередь... Ни на миг ни один из них не изменил позы, - Мы никогда не оставляем без присмотра своих сотрудников, тем более, таких ценных, - ты прав - это был очень ценный сотрудник. Тебе не повезло, - неприкрытая ярость и угроза в голосе никак не вязались со спокойной, ставшей вдруг такой спокойной и расслабленной позой говорящего. - Часы - передатчик наших людей отмечают не только нехарактерные изменения в состоянии их пульса и давления, но служат главным образом также и маяком! Мы всегда защищаем своих людей! - И поэтому закладываете им программу самоликвидации??!! - Вы нашли другой способ заставить человека молчать? - Оба одновременно сделали резкое, быстрое, молниеносное движение. Только девушка, привыкшая к сумрачному освещению, а здесь было почти темно, смогла это заметить. - Покачнувшись, но не отпустив друг друга, мужчины, словно в жутком, медленном танце плавно, бесшумно, увлекая один другого, осели на заросшую колючками землю.
*
Что это было? Девушка не успела прийти в себя, осознать всё произошедшее - внезапно налетевший порыв ветра - по контрасту он казался необыкновенно тёплым, даже ласковым, ароматным, мягкой рукой очистил небо. Тысячи, миллиарды звёзд засверкали, заискрились, осыпали всё вокруг волшебной блистающей пылью. В переливающейся тишине она бросилась к Кузену. Не чувствуя тяжести его большого тела, девушка перетащила мужчину на пологий, покрытый давно опавшей и ставшей хрупко - жухлой хвоей с пробивающейся через неё мягкой травой, холмик. Такое тяжёлое, тяжёлое тело.. Что с ним? Что будет с ней? Он, - она со всей отчётливой болью понимания знала, пожертвовал собой, своей жизньюради неё. А она, что может она, что должна сделать она - ведь он так безнадёжно, так холодно неподвижен. Не уловить даже намёка на дыхание. Девушка не знала, где, у кого просить помощи, поддержки. Беспомощность и отчаяние рождали такой протест! Такую ярость! Она должна была! Должна спасти его! Помочь вернуться! Ведьсамоликвидация!? Она отлично поняла смысл этого зловещего слова - Кто, зачем придумал её?! Почему Кузен должен подчиниться чужой воле, почему?!! ПОЧЕМУ... Девушка прижала крепко сжатые кулаки к груди. Даже крик сгорел в пламени её отчаяния! Тонким, кривым надрезом вспоровший гармонию небесного свода молодой месяц осветил криво вросшую в землю тёмную плиту, у основания которой она положила Кузена, на миг ослепив девушку, острым ясным лучом ударил по глазам. Зрение вернулось и взгляд невольно остановился, зацепился за еле заметные очертания, высвеченные, выявленные беспощадным лунным светом... Это был - цветок... Это - роза! Да, так, именно такой представляла она себе этот чёрный цветок Мег! Затаив дыхание, опасаясь, что это лишь игра света и тени, что он вот - вот исчезнет, девушка прикоснулась дрогнувшими пальцами, медленно, нежно ощупала каждый лепесток, каждый, плотно свёрнутый, завиток сердцевины цветка; рукавом рубашки смела покрывавшую плиту пыль и грязь, оттёрла её до блеска. И... - что это?! Выбитая в камне вязь букв! Трудно различимые, стёртые временем, они складывались под чуткими пальцами в слова -
Тень кипариса перечеркнула аллею
Луна целует твои следы
Таквсё это - было!! Не выдумала бабушка свою историю?!! Они были, они существовали - этилюди!!Было, а, значит, и есть то, что невозможно передать словами - дружба, любовь, преданность.. Как странно - в этом, переполненном печалью и безнадёжностью месте, она почувствовала необыкновенную, омывшую душу радость. Спокойная, не требующая лишних рассуждений, доказательств вера в добро, направляла девушку, когда устроила она у себя на коленях тело того, кто был, кто обязан был ОСТАТЬСЯ Кузеном, когда, склонившись над ним, положила в лёгком прикосновении свои руки ему на грудь, на лоб. - Вернись, вернись, останься - беззвучно звала она, прислонившись спиной к тёплому, как будто живому пню срубленного когда - то дерева. Все её радостные надежды, все скромные фантазии, все силы перетекали по её ставшим прозрачно сверкающими рукам в его полуживое тело, в его истерзанную душу. Сколько прошло времени? И вдруг: - Эй! - Ей это чудится? - Знакомый голос. Неужели - Макар?!! - Макар, - радостно заторопилась девушка - Я нашла розу! Тот цветок Мег! - Ты была у Козлиного источника? - Нет, в другом месте. - Девушка искала слова - как объяснить, где именно она увиделарозу. - Тогда мы обязательно вместе пойдём к Козлиному источнику. Я покажу тебе розу Мег. Ты должна её увидеть! -
Ветерок погладил её щёки - море, глицинии, переспелая груша - эти запахи, которые она обязательно узнает, радовали и бодрили, звали, обещали и обнадёживали.
Запах моря, глициний, переспелой груши - незнакомые запахи радости и надежды - коснулись еле теплящегося, угасающего сознания в последний, ускользающий миг, осветив его искрой любопытства и надежды. Почему он должен подчиниться чужой воле? Кто решил, что ему пора? - Страх и боязнь отступили. - Небольшая весёлая речушка, запах и вкус парного молока, бездонное зимнее небо, ясный хрустящий запах первого снега - звали, манили его - Не уходи... Останься...