Это опять о том, что было где-то...??? - А мы хотим о том, что здесь! - Да, расскажи о том, что случилось здесь! - Что ж... Пусть это будет...
Девушка со светлячками.
(танцы на набережной)
С. Рахманинов. Необъятна земля, но в ней нет ничего,
Вокализ. Если вы ничего не заметите...
Б. Ахмадулина.
Под хрустальной голубизной зимнего неба звучала музыка. У самого берега моря, на вымощенной мозаикой площадке, танцевали люди. Молодые, старые и не очень, худые, толстые и очень толстые, мужчины и женщины - они двигались в нескольких концентрических кругах, то и дело распадаясь на пары, перестраиваясь, создавая причудливые узоры. Было в этом действе - в этом танце под приятную спокойную музыку нечто странное... Нечто пугающее, вызывающее недоумение и, даже ...брезгливость. Лица людей! Да, безусловно, они у них были. Но никак не удавалось рассмотреть их, встретиться глазами, уловить улыбку.
1
" ... Я опустошена, разбита. У меня нет сил. Как будто бы долго, упорно бежала, стремилась к заветной цели, и вот - предомною стена!" - Она выплеснула, вырвала из себя эти слова, обозначила чувства общепринятыми понятиями. И - стало легче! - Девушка закрыла дневник. Дымок, и как он всегда знает, что онасобирается сделать, поднялся и, лениво потянувшись - мол, мне не очень хочется, но для тебя... - направился к двери. По нескольким невысоким ступенькам они спустились в сад. В таинственно - мерцающем свете её маленький садик был сказочно загадочен и прекрасен. Привычным движением обмотав вокруг головы вьюнок, усеянный светлячками, девушка подошла к невысокой зелёной изгороди. Переплетшиеся между собой ветки шиповника и малины создали крепкую ароматную колючую преграду. Исчезнувший было сразу возле крыльца Дымок - поохотиться среди ночных зарослей было его любимым занятием - вдруг вынырнул из темноты. И вовремя! Одновременно с незнакомым запахом, влившимся в сладко-терпкие ароматы ночных растений, послышался и незнакомый голос - Добрый вечер, соседка! Как поживаете?! - Девушка, невольно задохнувшись, прижала к груди руки - Спасибо, хорошо. А Вы... Вы, разве меня знаете? - Дымок, ещё не решивший, чем может обернуться для девушки ночная встреча, напряжённо застыл у её ног. - Конечно. Я не раз видел Вас здесь в саду. Вам очень идёт эта корона из светлячков. - Дымок, не почувствовавший ни вражды, ни опасности, спокойно уселся у ног девушки. - А, так Вы подсматривали за мной? - Она вспыхнула от возмущения. - Не больше, чем Вы за мной! Вы ведь иногда заглядываете на мою сторону?! Вот видите. А ещё я знаю, что Вы живёте одна, - и, предупреждая её готовый сорваться вопрос, ночной собеседник поспешил объяснить - Я часто вижу, как Вы тащитесь с сумками от остановки. - Тут уж девушка непритворно возмутилась - Вот как! Мужчина! Мало того, что не удосужились помочь, так ещё и хвастаетесь этим! - Он не был обескуражен - по крайней мере в его голосе не чувствовалось смущение - Мы ведь были незнакомы. Я не знал, как бы Вы отреагировали на навязчивое поведение незнакомого мужчины. Ну а теперь непременно буду помогать Вам. - Нет уж...- Она не нашлась, что ответить. - Спокойной ночи, девушка со светлячками. Передайте привет тому, кто прячется за оградой. - Огонёк сигары, описав круг в воздухе (его можно было принять за поклон), скрылся в сумерках густо стоящих деревьев.
Дымок заурчал и, пощекотав её лёгкой бархатистостью хвоста, как будто повторил дугу сигары - одним гибким движением исчез в чуть дрогнувших кустах. - Нет! Это уж слишком! С таким трудом восстановленное хорошее настроение было окончательно испорчено! И ведь это она сама виновата! Зачем, спрашивается, надо было идти к этой ограде?! Что, нет другого места для прогулок?! - Но ведь интересно! Кем бы ни приходился новый хозяин дома прежней владелице - чопорной одинокой даме ( - Если будешь продолжать в этом же духе, - часто пугал её Феодор, - тебя ждёт такая же одинокая старость), но с его появлением жизнь в "Вишнёвом доме" (так называли этот прекрасную, совсем не городскую усадьбу из-за нежных , лёгких вишнёвых деревьев, которыми был засажен почти весь сад) с тишиной и покоем было покончено. Когда почтальон доложил - У Вас появился сосед, хозяюшка, - она обрадовалась - негоже пустовать дому, да и саду нужны присмотр, внимание, - но новый сосед оказался довольно странной и загадочной личностью. Вот уже сколько времени она незаметно, как ей казалось, наблюдает за жизнью соседнего дома. Конечно, не каждый день, но довольно часто - видимо, он не всё время находится здесь, свет, музыка, женский смех не умолкают, не прекращаются там с вечера до утра. Её не могли не заинтересовать такие странные, необычные для её небольшого мирка вещи ( когда же последний раз ясама была навечеринке?). И она часто и подолгу простаивала у ограды, пытаясь представить, что же происходит там, в ярко освещённом доме, и, что уж скрывать, втайне чуть завидуя... И даже когда в "Вишнёвом доме" воцарялась тишина, ноги сами по привычке вели её сюда - прислушаться, пофантазировать. - Фу, как стыдно! Как же это она не замечала, что за ней подсматривают?! Но она ведь не делала ничего предосудительного! Каждый может гулять по своему саду и стоять там, где ему нравится! Можно подумать - девушка продолжала мысленный диалог сама с собой, - если у Вас шикарнаямашина, то Вы можете вот так оборвать разговор на полу- слове и уйти... Причём здесь разговор, при чём здесь машина, - она осознала, что думает непонятно о чём и сердится неясно на что... - Успокойся, тебя это всё совершенно не касается.. Нет, прекрати об этом думать. У тебя своя жизнь, полно забот. Ложись- ка лучше спать. Завтра тяжёлый день. Она неплотно притворила дверь с веранды - если Дымку вздумается вернуться среди ночи. Ну, а теперь - попросить у сирени спокойного сна.
"Не понимаю я мужчин. После того, как он так разговаривал со мной - исчезнуть?! Там, за оградой, в доме тихо и пусто. Нет, один раз, неделю назад, вечером, снова горели огни, слышалась музыка и смех... Нет, никогда не понять мне мужчин. А себя-то я могу понять? С чего вдруг решила, что он "так" со мной разговаривал? Почему каждый раз возвращаясь домой, жду, что вот появится его машина, почему подхожу к зелёной ограде, что ищу, высматриваю в его саду. Надо быть..." - Дымок приоткрыл один глаз и, потянувшись, поднял трубой хвост. Но тут же вновь улёгся у её ног. От калитки к дому шёл Феодор. Вот он взбежал по ступенькам крыльца - Привет, дорогая! Чем занимаешься? - Поверяю свои грустные мысли дневнику. - А, так ты продолжаешь свои детские игрушки. Про меня есть там что-нибудь? - И вовсе это не игрушки. А про тебя - сказала же, - грустные мысли. - А, я, значит, ассоциируюсь с радостью? - Скорее - с весельем! - ??? - Ты всегда веселишь меня. - А я - то... - И не надейся. Чаю хочешь? - Я бы и поел ... - Просто повезло! Я как будто знала, что ты явишься голодный. Так бы и вообще не готовила. - Ты поешь со мной? - Взгляд Феодора на мгновение стал пристально-серьёзным. - Мне иногда кажется, что ты ешь что-то только когда я прихожу. - И не выдумывай! Чем же, по-твоему, я жива? И кто кормит Дымка?! - Ну, Дымок и сам прокормится, не маленький. А вот ты... - Что я? Не пойму - у тебя плохое настроение, что - то случилось? Ты есть - то хочешь? - Да, лучше давай сначала поедим. - Эй, что случилось? - Феодор, отчаянно гримасничал и вращал глазами, всем своим видом показывая - когда я ем, я глух и нем! - Ну, хорошо, поешь! - Очень смешно у него это получалось. Она и сама не помнила, когда последний раз ела что-то варённое, а не перекусывала на ходу. - Очень вкусно! Спасибо! - Феодор отодвинул от себя очищенные до блеска тарелки. - Ты явно неправильно выбрала профессию! Какая же ты мастерица! Мне будет очень не хватать твоей стряпни! - Это почему ещё? - Расставляя на столе чайную посуду, пропустив мимо ушей привычные похвалы, она обратила внимание только на последние слова Феодора. - Я поеду. - Она присела на краешек стула. Они давно, уже почти год, обсуждали это. Но вопрос об экспедиции то возникал, то исчезал вновь, погребённый под грудой бюрократических процедур. Да и она, если по-честному, не очень - то и вникала во все эти перипетии. А он сам, как обычно, не рассказывал, не любил рассказывать о своих проблемах. - Вот как! - слова Феодора об отъезде прозвучали для неё неожиданно, - Ты всё- таки решил... Почему всё - таки? Ты же знаешь. Мы обсуждали. Это интересно. Это моё дело, моя специальность. - Просто - так вдруг. А когда ты - вы едешь? - Через неделю. И почему вдруг? ! Эй, что случилось? - Не знаю. Как - то сегодня - особенно одиноко. - Ну вот. Не в рюкзак же мне тебя засунуть?! - Послушай, а вдруг, а может быть, я могу поехать с вами?! - Очень мило! А здесь - твоя работа, Дымок? Ты ведь всегда объясняешь мне, как трудно их бросить! - Ну, Феодор!! - А там? Что ты будешь делать там? - Всё, что скажут! Хотя бы, хотя бы - варить! Да, еду! Ты же говоришь, что я лучше всех!! Что без моей стряпни не сможешь! Так узнай! Похлопочи!! - Я не могу тебе ничего обещать. Ведь набор команды - это не моя прерогатива. Но постараюсь ...
" .. я знаю, Феодор сделает. Раз он сказал, что постарается, значит, всё будет в порядке. Мне не хочется, совсем не хочется здесь оставаться. Никто, даже садовник, не знает, когда вернётся хозяин в " Вишнёвый дом". А Дымок - я с ним поговорю, он поймёт." Девушка дописала последнюю строку и задумалась. Как - то уж очень быстро и просто решаются её проблемы. Стало грустно. Да, лучшее лекарство - уехать.
2
Зачесались глаза и защекотало в носу - Ну, конечно! Дымок выбрался из своей корзины - клетки и вальяжно расселся у неё на коленях! В автобусе, как всегда - единственный рейс в два дня! - было очень тесно и ей пришлось поставить корзинку с Дымком себе под ноги. Иначе её вообще не пустили бы в автобус. А оставлять Дымка одного, хоть и ненадолго, ей не хотелось. Конечно, все её мечты, планы, что она уедет с Феодором, как всегда, оказались лишь планами и мечтами. На следующий день после их разговора Феодор, чувствуя себя очень неловко - Чудак! Она-то знала, что от него немногое зависит - сказал ей, что ничего не выйдет - "туда не берут женщин". - Но я же не претендую на роль женщины! Хотела всего - навсего быть поваром! - Как странно он посмотрел на неё, когда ответил - Для меня ты - всегда женщина. - У неё не хватило смелости, как обычно - не первый раз она "чувствует" такой взгляд, напрямую спросить его - что он имеет в виду? Она лишь замахала руками - Прекрати, прекрати эти шуточки! - Это не шутки. Когда я вернусь, мы поговорим об этом. Ты согласна?! - Впервые он был так требовательно - настойчив. - Да. - Почему она сказала это "да"?! Ей хотелось побыстрее выбраться из этой щекотливой длянеё ситуации.. Феодор понял это "да" совсем по-другому, и, радостно улыбнувшись, попросил - Не могла бы ты дать мне что - нибудь с собой? - И она - такая дура! - положила ему на ладонь почти детское украшение - брошечку - маленькую божью коровку, для которой всегда находила место на любой одежде.
Ну вот, Феодор уехал. Соседский дом по-прежнему оставался безмолвно- пустым. И, побродив несколько вечеров по празднично освещённому иллюминацией светлячков ужасно печальному садику, она решила - поеду, навещу бабушку!. Натужно дыша, переполненный автобус вполз на очередной крутой поворот. "Девушка, Вам сейчас выходить!" - Глаза водителя через переднее зеркальце поймали её взгляд. На этом месте - остановке "по требованию" - выходила только она. Все остальные ехали до следующей, конечной, остановки - небольшого рыбачьего посёлка. - "Да, да. Спасибо. " - Она заставила Дымка вернуться в корзину - клетку. Переступая через баулы, узлы, коробки, свёртки - все ездили в город отовариваться, девушка вышла из автобуса. - Идём, - она пока не хотела выпускать Дымка из корзины, - надеюсь, не заблудимся. - И, перекинув поудобнее через плечо дорожную сумку, пошла с корзиной в руке по грунтовой, малохоженной дороге. Ещё немного вниз, - девушка оглянулась, - где - то там, за зарослями скрывалось, совершенно непонятно теперь где на фоне голой серой стены гор, шоссе, а ей надо повернуть ещё раз вместе с превратившейся в тропинку дорогой и вот - дом бабушки! Если не знать, что здесь кто-то живёт, ни за что не догадаешься! Неожиданно резко и тонко заблеяла коза. Как же она забыла, что у бабушки живёт этот сторож! - Милка надёжнее любой собаки. Да и корм для неё - вот он - под ногами, - объясняла бабушка. А вот и она сама!! Звякнув бронзовым колокольчиком двери, чуть прищурившись, разглядывает гостью. - А... Что случилось?! - Просто так, бабушка. Ты что, не рада?.. Я соскучилась .. - "Рада - не рада", не подпуская к себе, бабушка обошла вокруг девушки, внимательно осматривая её со вех сторон. - Не люблю я, когда ты обо мне вдруг вспоминаешь. Не люблю сюрпризы! А это кто?! - Отряхиваясь и разминая гибкое тело, Дымок вышел из открытой девушкой корзины. - Ты не узнала? Это Дымок! - Дымок?! - Дымище!! И чем, по-твоему, я должна кормить этого зверя?! Иди сюда, дай на себя посмотреть! - Бабушка присела на корточки, Дымок уселся перед ней. Внимательно - припоминая, знакомясь заново - смотрели они друг на друга. - Осталось только потеретьсяносами, - мелькнула шальная мысль. И девушка вспомнила, как бабушка принесла ей, несчастной, потерявшей в одночасье обоих родителей, утратившей радость, смысл жизни девочке, маленького, почти новорожденного зверька. - "Теперь ты должна заботиться о нём. У меня и так много дел... " - Девочка почувствовала, а она сейчас так явственно это ощутила, беззащитное тепло этого комочка шерсти в своих ладонях. " Заботься о нём. Кроме тебя, он не должен знать других рук. " И правда, до своего отъезда, а прошло целых десять лет, бабушка ни разу не прикоснулась к Дымку. Даже имя я придумала сама. - Дымок первым отвёл глаза. И правильно, - позвал девушку из воспоминаний голос бабушки, - я немного старше. Идём. Он здесь сам разберётся. - Махнув на прощанье хвостом, Дымок отправился обследовать новое место, а они вошли в дом. - Садись, - на столе появились сыр, чуть привяленая огромная кисть винограда, хлеб. - "С начала - поесть, потом - разговор" - это правило бабушка соблюдала неукоснительно. И, помня это, девушка не стала сопротивляться. - Как всё вкусно! - Всё равно - ничего другого нет! Надо предупреждать! - Нет, правда, очень вкусно! Ты, по-прежнему, делаешь всё это сама?! - Конечно! - Выразительный взгляд говорил - Ты, что, забыла, какая она - твоя бабушка?! - Такой виноград растёт только на моём участке. Хоть и мало, но моё вино - особенное! Я нанимаю на сезон нескольких работников. Самой просто не управиться снять весь виноград вовремя. А дальше - это мои секреты! И сыр - где ещё ты найдёшь такой?! Это Милкино, особенное молочко! И хлеб - только что испекла. Ещё тёплый! - Всё забыла!! А говоришь - соскучилась! Так что же случилось? Надолго приехала? - Ничего не случилось. На самом деле - ничего. Просто получилось несколько свободных дней. Думаю, дня три мы пробудем. - Бабушка не стала допытываться, что именно означает это "ничего", и уточнила - Три дня - это что, с сегодняшним? - Нет, кроме него. Ещё три дня. - Значит - неделя. - Арифметика и тон бабушки не допускали возражений. - Хорошо, - она размышляла вслух - тогда завтра мы сходим в посёлок. Надо же добыть еду для Дымища. Так что же с Теодоро? - Бабушка! Ну почему "Теодоро"? И почему этот взгляд?! - Теодоро - потому, что это правильное имя. Всегда ведь его так называла, если помнишь. - Помню, но думала, ты шутишь. - Хороши шутки - бабушка очень потешно фыркнула. Наверное, от неё этому научился Дымок. - А чем тебе не нравится мой взгляд? - Так же странно смотрел на меня недавно и Феодор. - Хм, наконец - то! - Что наконец - то? - Ты сама не понимаешь? - Не хочу понимать твои намёки! - Какой же намёк! Мальчик тебя любит! - И я его люблю. Мы выросли вместе. Он для меня - старший брат. Даже лучше! - Замечательно! Продолжай обманывать себя! Ничего хорошего из этого не выйдет! - Бабушка... - Бабушка у маленьких девочек! А ты уже взрослая барышня. Так что изволь называть меня мадам Ча - Почему "мадам"? Почему "Ча"? - Потому, что кончается на У! Я так хочу, такое имя себе выбрала. - И что, тебя здесь все так зовут? - Представь себе. В начале, крутили носами, а теперь - привыкли! Привыкнешь и ты! - Запомню, Мадам Ча! -
Наутро, после завтрака, - мадам Ча накрошила для Дымка хлеб в блюдечко с молоком, но он не стал есть - уж очень непривычный, резкий запах был у молока Милки, - они отправились вниз - в посёлок. Дымок шёл впереди, время от времени оглядываясь - проверял, следуют ли они за ним. Как будто всю жизнь ходил по этой каменистой, петляющей между невысоких деревцев дороге. Кривые улочки рыбачьей деревушки были пустынны. Только на площади - так гордо назывался небольшой ровный участок между почтой, служащей одновременно и Управой, магазинчиком, в котором продавалось всё от рыболовных крючков до джема, и харчевней, стоял привезший девушку автобус. Он отправится обратно, в город через день. Они вошли в единственное открытое заведение - харчевню, на дверях остальных висели огромные амбарные замки. Немногочисленные посетители - удивительно, что кто-то вообще пришёл сюда в столь ранний час, отвлёкшись от своих занятий, молча приветствовали Мадам Ча. Поведение же Дымка их заинтересовало больше. В то время как женщины устраивались на видимо обычном месте Мадам - за угловым, у окна, маленьким столиком, Дымок фланировал по харчевне, обходя по очереди столы, как будто ища что - то или кого - то. Пожилые мужчины - кто читал газету, кто "забивал козла" - и хозяин, подошедший поздороваться с Мадам Ча, с интересом наблюдали за его передвижениями. Обойдя все столики - около некоторых он задерживался чуть дольше, Дымок примостился рядом с одиноко сидящим за дальним столиком мужчиной! В харчевне послышались одобрительные восклицания - Вот же чёрт! Знал к кому подойти! Попал в точку! - И все собравшиеся с неистребимой повадкой маленьких городков, не скрывая любопытства, наблюдали за тем, как мужчина поднялся, выбил о каблук высокого сапога небольшую пеньковую трубочку и направился в сторону Мадам Ча, в сопровождении не отстававшего от него ни на шаг Дымка. Как только они подошли к столику, из-за которого за ними наблюдали с не меньшим любопытством, остальные посетители потеряли интерес к происходящему и вернулись к своим занятиям. Ретировался и хозяин харчевни, неизвестно для чего повозив по мраморной столешнице тряпкой. - Присаживайтесь, Шкипер, - пригласила Мадам Ча, - Знакомьтесь - это моя гостья. - Пожилой мужчина учтиво поклонился - Очень приятно, принцесса, - и вопросительно посмотрел на Мадам Ча. Та сделала вид, что не заметила, не поняла его взгляд . - Мы пришли купить рыбы. Не могли бы Вы мне помочь? - Конечно! Вам надо чем - то кормить гостей! - Вы знаете, что я не люблю намёков. Так как же?! - Хорошо, завтра с утра я выйду в море. И к обеду принесу Вам рыбу. - Спасибо, дорогой, - Мадам Ча положила свою маленькую натруженную ладошку на рукав грубой куртки Шкипера. Он сердито посмотрел на неё и аккуратно, бережно, как хрупкую драгоценность, снял другой рукой руку Мадам Ча со своей руки. - Объясните своей хозяйке, принцесса, что негоже даме жить одной. Да ещё в такой глуши. - Шкипер! Вы же знаете, как я не люблю с вами ссориться! Не ищите себе союзников! Эта милая девушка дорога мне. Вы и представить не можете - насколько! Но решения - то принимаю я! И Вы отлично знаете, что не могу я там всё бросить и перебраться сюда. Просто НЕ могу! Оставим эту тему. До завтра! - Она поднялась. Вслед за ней встала и девушка. Дымок и не двинулся - остался сидеть на покрытых подозрительными разводами досках пола, у грубых сапогов Шкипера. - Ты решил остаться?! - Если Вы не против, Принцесса, мы придём с Вашим другом завтра, - попросил за Дымка Шкипер. - Не удивляйся, он очень хороший человек, - объясняла на обратном пути Мадам Ча. - Да, я поняла. Иначе Дымок его бы не выбрал. Просто первый раз в жизни он оставил меня. - Всё бывает когда - то "в первый раз". - Скажи, а ты и этот Шкипер...?! - Я и Шкипер?! Почему бы тебе не спросить прямо?! Я, в отличии от тебя, не боюсь видеть правду и честно признаваться себе в том, что чувствую. Да, он очень хороший, порядочный человек и уже давно предлагает мне жить вместе. Да, он питает ко мне нежные чувства. Да, и мне он не безразличен. - Но? - Но это всё! Я не могу позволить себе новые привязанности. Я не готова больше страдать. Оставим эту тему.
Несколько последующих дней - спокойно-размеренных, ничем особым не занятых, пролетели как одно мгновение. В последнее перед отъездом утро бабушка - Мадам Ча (удивительно, но девушка быстро привыкла к этому имени) - позвала её в лес, в горы. Увязавшегося было за ними Дымка (он тогда вернулся вместе со Шкипером очень гордый и довольный, явно объевшийся рыбой), мадам Ча отправила домой. - Возвращайся, это женские дела. Идти по призрачно - прозрачному, как будто выписанному тонкой кисточкой лесу было щемяще-радостно. Негусто растущие, вернее, цепляющиеся за каменистую почву деревца и кустарник были удивительно спокойны и тихи. Такими же тихими, ласковыми были и лучи солнца, освещавшие ровную, стройную сосенку, у которой остановилась бабушка. От большого камня между её корней Мадам Ча отсчитала несколько шагов и круто повернулась на восток -Здесь! - Из плотного холщёвого мешочка достала небольшую лопатку, опустившись на колени, аккуратно отодвинула в разные стороны слой спрессовавшейся от времени хвои, осторожно, небольшими порциями сняла лопаткой землю. Из небольшого, прикрытого полуистлевшими досточками углубления, вынула что-то землисто-серое, по форме напоминающее маленькое гнёздышко, бережно завернула в кусок прекрасного натурального шёлка, спрятала в мешочек, и, приведя в порядок потревоженную землю, повернулась к заворожено не спускающей глаз со всего этого ритуала девушке: - Это очень интересно. А, главное, важно! Когда- то в этих местах выращивали чай. Но для чая нужны молодые глаза и лёгкие пальцы. Так случилось, что молодёжь покидала здешние края. Этот тайник - его оставил мой отец. Есть ещё один - здесь, - теперь бабушка отошла на несколько шагов к западу от сосны, - запоминай. Когда придёт должное время, ты откроешь его. - Этому чаю нет цены, - продолжала объяснять Мадам Ча, когда они уже вернулись домой, ставя на огонь чайник с родниковой водой, бережно, маленькими серебряными щипчиками обламывая кусочки от вынутого из шёлка конусика чая. - Смотри внимательно и учись. Сверкающая в чашечке жидкость была непривычного, как она его понимала, для чая цвета. Что - то похожее на зеленоватый туман, медленно исчезающий между сосновыми стволами под лучами утреннего света. Запах - она, сколько ни внюхивалась, ничего не почувствовала. Дымок же - по негласному порядку новую еду первым должен был пробовать он - лишь неодобрительно тряхнул усами, но отошёл в сторону - мол, делай что хочешь. Вкус -терпковато - горький, но мягкий, не отталкивал. Напротив - притягивал, вызывал желание сделать ещё один глоточек, насладиться неожиданно оставшейся на нёбе и языке нежной сладостью. Спокойная неспешность и внутреннее равновесие наполнили сознание, умиротворили душу. Бабушка - Мадам Ча улыбнулась - Я вижу, ты поняла. Вы понравились друг другу. - ??? - С этим чаем всё не так просто. Приготовишь его сама несколько раз, поймёшь. - Ответ в стиле бабушки. Сказала ровно то, что хотела сказать. Больше из неё ничего не вытянуть. - Это мой подарок, - бабушка ( - теперь снова можешь называть меня так!) торжественно передала ей завёрнутые в шёлк чашечки и заварочный чайник, серебряные щипчики и, особенно тщательно завёрнутый, спрятанный в картонную коробочку, чай. - Пей его, когда захочешь лучше понять себя, пей - перед тем, как принять важное решение. А лучше всего - с тем, кого выберет твоё сердце. -
В этот раз, по дороге в город, в автобусе совсем не оказалось пассажиров - только она с Дымком, вошедшие на остановке "По требованию", составили компанию неуютно чувствовавшему себя в одиночестве водителю. Вот, легко преодолев последний крутой поворот, автобус выбрался наверх. И оказался в песочно - жёлтой мути. - Придётся остановиться - ничего не видно. - Водитель повернулся к девушке, - Никогда такого не было. Даже страшно мотор глушить. - Девушка закашлялась - невидимая, мельчайшая пыль проникала через незаметные глазу щели, выпустила из корзины Дымка. - Конечно, никого ведь нет. Он никому не помешает, - запоздало согласился водитель. Дымок уселся на переднем сидении, пристально, настороженно - он, казалось, был готов к самому неожиданному повороту событий, вглядываясь в окружающую автобус муть. Трудно было следить за временем. Только тарахтение мотора... Но вот что - то изменилось. Первым почувствовал это Дымок. Он стремительно вскочил и огромным прыжком вернулся к девушке, крепко прижался к ней. Раздался скрежет - как будто железом по железу, камнем по камню. Автобус чуть подбросило и качнуло. Водитель ошарашено завертел головой - "Что это было? Наваждение ... " Жёлто - серая муть начала проясняться и таять. - Ну что ж, можно ехать. Вот она дорога - то, - водитель довольно указал на прямую ленту шоссе. - Даст бог, доберёмся без приключений. -
- Позвольте Вам помочь, - это голос того - её ночного собеседника, её соседа. Занятая своими мыслями девушка и не заметила, не почувствовала, что к ней кто - то подошёл. Куда ему до красавцаФеодора, с облегчением и, успев удивиться этому облегчению, подумала она. Единственное, что по её мнению, было привлекательным в этом мужчине - глаза. Вернее - их выражение. Лукавая требовательность и вопрос - так смотрела и бабушка. - Что - то не так? Говорил же я Вам, что не уверен, прилично ли помогать незнакомкам. - Мужчина легко, уверенно вынул из её руки корзинку-клетку с Дымком. - Откройте её. Здесь Дымок пойдёт сам. - Пожалуйста, - чуть смутившись, добавила девушка. Наконец - то - Дымок радостно, с удовольствием потянулся, как будто не было костей в этом мощном, сильном теле и, гордо подняв хвост, зашагал по направлению к дому. - А, так вот с кем Вы путешествуете! Очень неплохая компания... Дымок? Странное имя для такого, - мужчина замялся. Она неприязненно посмотрела на него - Не стесняйтесь. Здесь его все только Зверем и называют. А он когда - то был очень маленьким. - Мы все когда - то были маленькими, - Мужчина мягко улыбнулся, - Думаю, он не согласится сесть в мою машину... - Вы не ошибаетесь. Да и мне хочется пройтись пешком. Вы уж извините. - Вы правы - день прекрасный. И я с удовольствием присоединюсь к Вам. Всё - таки позвольте, - Её большая сумка перекочевала на его плечо. - Ого! А на вид и не скажешь! Что Вы туда положили? - Я не предполагала, что Вы потребуете отчёта, тем более - не собиралась Вас эксплуатировать. Я вполне справлюсь сама! - Ну, не сердитесь.. - И он зашагал рядом, совершенно не обращая внимания на её недовольство. Идти с ним было легко: почти одного роста - не приходилось мелко подстраивать шаги, как с длинноногим Феодором. - Как хорошо, что вы вернулись. А то я уже соскучился. Вполне серьёзно, - мужчина опередил её недоверчивое междометие. - Сад совсем пустой. Без Вас, Ваших светлячков. Они, что, знают, когда Вас нет? Как это у Вас получается? - Хорошо, что они уже подошли к её калитке - обычно длинная пыльная улица в этот раз оказалась на удивление короткой, и ей не надо было что-то отвечать! - Держите, соседка! - Мужчина передал ей сумку, - я не напрашиваюсь на чай, (успокойся, он ничего не имел в виду. Он ничего не знает о чае бабушки), но вечером - приходите в сад. Буду ждать.
3
" Как хорошо, что я побывала у бабушки! Какая же она умница, красавица! И Дымку было там хорошо. Ишь, как отъелся! Конечно, такой рыбы, какой нас баловал Шкипер, нигде больше не найти! Я правильно сделала, что поехала к ней! И как хорошо, что вернулась! И не представляла, что так соскучусь .. по дому, по саду, по своимвещам.. И почему я так боюсь быть откровенной сама с собой? Я же обещала себе! Да, я рада, что он меня встретил. И почему он сказал, что соскучился, что будет ждать? Но я даже не знаю его имени, кто он, чем занимается. Я не должна о нём думать. Всегда так - то, чего нельзя, хочется больше всего. Хорошо - я стану о нём думать! А что? О чём думать? Что у меня остановилось сердце, когда я вдруг услышала его голос?! Что он - совсем не красавец. Обычный мужчина. Что меня так привлекло? Почему мне хочется о нём думать? Нет, уже не хочется - просто настроение - такое... лёгкое, радостное." Девушка закрыла дневник. С той минуты, как они расстались у калитки её дома, она ни на секунду не оставалась в покое - убрала, вымыла весь дом, разложила вещи. Немного посомневалась - не поставить-ли бабушкин подарок в пустующийкухонный шкафчик? Но, в конце - концов, - чайные чашечки, чайничек и коробочка с чаем, нашли своё место в забитом всякой всячиной старинном буфете. Девушка с удовольствием залезла в ванну - у бабушки в доме был только душ, и, отмокая в ароматной воде - набор из трав и цветов - тоже бабушкин подарок, как казалось ей, ни о чём не думала. И вот сейчас, спрятав дневник, вынуждена была признаться себе, что и её энергия, и хорошее настроение вызваны только одним - неожиданной встречей с соседом! Подкравшиеся сумерки зажгли светлячки - холодно-фосфорицирующее таинствен-ное освещение её садика. Конечно, я пойду. Ведь он пригласил меня. Конечно, пойду. Я не могу не пойти. Ноги уже несли её к заветной ограде. Нет, нет, - девушка опустила руку, привычно прилаживающую на голове гирлянду светлячков. Не надо. Я не хочу, чтобы он меня заметил. Сначала проверю, пришёл ли, а потом.. Что "потом", она так и не додумала... Как ни аккуратно, тихо подошла, а насмешливо- приветливый голос окликнул её: "Добрый вечер! Ну что же Вы без своей короны?! Вы мне очень нравитесь в королевском сиянии. Оно Вам так идёт!" - Добрый вечер! Я как-то не обратила внимания. Вышла просто побродить по саду. Давно не была здесь, - почему-то она должна была как бы оправдываться. - Так не торопитесь. Побудьте немного и со мной. Мы с Вами тоже давно не виделись. - Слово за слово, и только когда чуть извиняющимся тоном он спросил, не озябла ли она, ведь уже очень поздно, девушка смутилась - не заметила этих промелькнувших часов. - Так до завтра, - не спрашивая, не ожидая её ответа, сказал он на прощанье. - Только, пожалуйста, приходите со светлячками. - И полетели, замелькали дни и вечера-ночи. Не всегда, дразня его - это был её полудетский ответ на его непонятно - серьёзные замечания о её внешности, о том, что она ему нравится - она приходила в украшении из светлячков. Но какие необычные, насмешливо-доверительные, лёгкие, светлые отношения сложились между ними. Он столько всего знал, так интересно рассказывал, с таким юмором, так осторожно - мило обращался с ней. И он умел правильно понять и поддержать эту наивную, безобидную игру, найти нужные слова, пошутить, не давая ей возможности обидеться или воспринять что-то слишком серьёзно, определённо. Несколько раз они сталкивались и днём. Однажды она только вышла из автобуса, а он шёл ей навстречу, погружённый, казалось, в свои мысли, но, увидев, заметив её - тут же заулыбался, огоньки- чёртики зажглись в его глазах, и, ни секунды не раздумывая, развернулся и пошёл рядом с ней, ловко, как и в первый раз, перехватив её до верху полные сумки. Ещё раз они столкнулись почти у самой его калитки. Она уходила, а он откуда - то возвращался домой. Очень вежливо, (как расстроившись и рассердившись на себя подчёркнуто вежливо подумала она) поздоровавшись с ней и не ответив на её явную попытку заговорить, он скрылся у себя на участке. Она бы ни за что, ни за что на свете не показала ему, что обиделась и даже специально намотала на голову несколько лиан со светлячками, что - бы он ничего не заподозрил. Но он сам в тот же вечер сказал ей о том, что недоволен тем, как не поговорил с ней, объяснил свою невнимательность неожиданными проблемами и попросил прощения. И обо всём, обо всём этом и о многом другом - о том, что произошло и не произошло, о том, что было сказано и не сказано, о том, что она чувствовала и могла бы почувствовать, каждый вечер, вернее - ночь писала она в своём дневнике, стараясь быть искренней и объективной, пытаясь понять и разобраться. Сегодня с ней в сад спустился и Дымок. Не каждый раз они удостаивались такой чести - важно ступая, подняв вверх трубой хвост, он шёл впереди и, усевшись на зелёную изгородь между ними, с чуть напыщенной сосредоточенностью неподвижно сидел, всем своим видом показывая, что понимает всё, о чём здесь говорится. Через какое-то время, удостоверившись, что его хозяйку - подругу не обижают, он мягко спрыгивал с ограды, тут же растворившись в полупрозрачной темноте. Но сегодня что - то было не так. Ещё не дойдя до ограды, они остановились. Вернее, первым остановился Дымок. А потом и девушка, чуть не споткнувшись о него, в замешательстве сняла с головы волшебно мерцающую гирлянду. Сквозь просветы в стволах деревьев его сада, да что там - просто весь сад! как когда - то давно (она уже и забыла как давно) был залит ярким светом, зажженным, казалось, в каждом уголке его дома. Доносившаяся оттуда весёлая, чуть бравурная музыка окончательно разрушила ставшее уже для неё привычным полусказочное очарование этого времени, этого места. Но девушка всё - таки подошла к ограде. Брезгливо фыркнув и махнув хвостом, Дымок скрылся, едва уловив перемену. Было прохладно. И чем выше поднималась луна, соперничая с ярко освещённым домом и всё-таки побеждая, заливая всё вокруг серебристым сиянием, тем становилось всё холоднее. Странно, почему в те, прежние вечера ей не было так холодно, почему она не замечала времени, почему вообще решила, что он должен приходить сюда каждый вечер... Совсем закоченевшая, девушка вернулась домой. Надо согреться. Вот подходящее время для чая бабушки - достала, расставила чашечки, чайник, вскипятила воду, вспоминая и стараясь делать всё как бабушка - осторожно развернула шёлковую ткань, взяла серебряные щипчики. Ничего не получалось! Щипчики соскальзывали с твёрдого как камень земляно-серого конусика. После нескольких неудачных попыток девушка подумала, что скорее всего сейчас "не подходящее время" для бабушкиного чая и, немного успокоившись, смогла более беспристрастно и честно обдумать свои чувства, свои переживания."Как могло так случиться, - бежали неровные строчки-мысли, - что эти несколько дней - всего неделю! я всецело была поглощена своим соседом! Я помню его слова, его голос. Его искрящиеся жизнью и радостью при виде меня - я была так в этом уверена! - глаза - затмили для меня весь мир! Я забыла своё первое о нём впечатление. Я даже забыла, что он не так хорош собой, как Феодор! Я забыла о Феодоре! Я ни разу не подумала о нём! Как же стыдно! Как это могло случиться! Феодор - мой друг! Мой самый близкий, единственный друг! Я даже ни разу не проверила почту! Вдруг от него есть письмо! А бабушка! Она -то, конечно, не напишет, но подумать, хоть на миг вспомнить о ней - я должна была! Так нехорошо! Так стыдно! Я уже не маленькая девочка, что бы позволять себе подобное! Я должна взять себя в руки. Я постараюсь".Она с трудом, но заставила себя вспомнить запах и свежесть сиреней, и только, утонув в лилово-розовых воспоминаниях, смогла кое-как заснуть.
Утром она встала разбитая, но спокойная. То состояние, те чувства, которые обуревали, убивали её ночью - нет, они не исчезли, они остались, но где - то там, внутри кокона из гордости и здравого смысла. Какая ерунда! Как же я могла так нафантазировать! И кого винить? Только себя! Уходи, боль... Ранняя роса, которой делились с её ладонями друзья-листья, запахи просыпающихся, открывающихся цветов наполняли её силой и надеждой. Я должна заняться чем-то серьёзным, тем, что потребует напряжения всех моих сил, что не оставит времени на фантазии и разочарования. - Думала она, первым делом направляясь к калитке, к почтовому ящику. Он был переполнен. И чего там только не было - все возможная реклама, приглашения, опросные листы... Не было только письма от Феодора. Ты и не заслужила! Конечно, у него нет времени думать обо мне... Или возможности послатьвесточку. - Не могла она позволить себе так думать о Феодоре. Не могла сомневаться в его чувствах к ней! Среди бумажного мусора - всё пойдёт в дело - на растопку - оказался конверт цвета сливочного масла из плотной бумаги с тиснённым гербом. Даже просто надорвать его было неудобно - неправильно. Девушка вернулась в дом и со всем уважением, которого заслуживал такой конверт, вскрыла письмо настоящим, специально предназначенным для таких целей ножом из слоновой кости. Чего только не досталось ей в наследство" от бабушки! Это было неожиданное, но такое своевременное приглашение на работу. Конечно! Без тени колебаний - она согласна! Только, быстро оборвав листки календаря - даже этого она не делала, оставив нетронутой ту дату, тот первый их вечер, как будто бы можно так остановить время, сохранить в неприкосновенности миг счастья, - сегодня последний день, когда они ждут от неё ответ - поняла она. Каждый оторванный и скомканный листок календаря - день с невообразимой болью прилипал, прирастал к созданному ею кокону-скорлупе, делал её твёрже и в то же время "уменьшал", отдаляя эту боль, этот стыд, эти переживания. И теперь она должна поторопиться - ей очень нужна эта работа! Почта вот-вот откроется! И телеграмма самый подходящий способ сообщить, что согласна, что сегодня же выезжает! Только отправив телеграмму-молнию и оплатив доставку - надо быть уверенной, что они получат её сообщение, девушка задумалась о том, на кого ей оставить Дымка и дом с садом. Обычно во время её отлучек - рабочих командировок - за ними присматривал Феодор. Куда она без него! Он такой друг! Такая верная, родная душа! Всё в её жизни связано с ним. " А я?" - вопрос в глазах, скрывающих нежную полуулыбку, полу-насмешку, уже не мог застать девушку врасплох -" А Вы - Вас просто не было!Девичьи фантазии, дорогой!". Почтальон окончил оформлять её телеграмму и, взяв тяжёлую сумку с почтой, был готов выйти на первую утреннюю разноску. Попрошу - ка я его - он хороший человек, не откажет - сможет помочь мне. Собрать дорожную сумку - на это не требовалось много времени. Всё необходимое для подобных поездок - её голова, её знания, всегда с ней. Положить бельё, сменную обувь, пару приличных платьев, жаль, что нет представительского костюма - Феодору так и не удалось уговорить её приобрести что - то соответствующее, - и она готова. Чашки, расставленные с вечера на столе, напоминали - ты ведь так ничего и не ела. Но аппетита не было. А вот чай - она, пожалуй, попробует ещё раз заварить бабушкин чай. В этот раз щипчики легко, как будто он был мягче мягкого, отщипнули нужный кусочек чая, она слила первую воду - и вот лёгкая, почти бесцветная жидкость одарила её теплом и терпким ароматом, наполнила тело животворящим вкусом... Эта женщина - вроде бы и не похожая на бабушку... Какая странная одежда... И сидит она, окружённая странными людьми в беседке, увитой незнакомыми, прекрасными растениями... - Как дела? Какие известия от Феодора? - Да нет - же, это она - её бабушка! Как она сразу не узнала?! Отставив в сторону маленькую, очень похожую на ту, из которой пила и она, чашечку с чаем, как будто читая её мысли, женщина продолжала:- Не торопись. Не торопись ни в чём... ни в мыслях, ни в поступках. Помни, что ты достойна... Вскочивший на колени девушки Дымок хотел тоже заглянуть в её чашку, в этот удивительно-непонятный мир - и... всё исчезло... Я ненадолго - расставалась она с садом, с домом, с не захотевшим с ней прощаться и обиженно фыркнувшим, ушедшим в сирени, Дымком.
Голова раскалывалась. Он отвык от подобного времяпрепровож-дения! Мужчина с сомнением провёл тыльной стороной ладони по щекам, проверяя щетину. Хорошо, что он может позволить себе не пойти сегодня в контору. Он побрился, принял душ. Но неприятное чувство, недовольство собой не исчезли. Он перемыл оставшуюся со вчера, с вечера грязную посуду - тарелки, чашки, бокалы, заварил крепкий кофе, закурил сигару. Нет, что - то было не так, чего - то не хватало. Он, кажется, знал чего... И это было довольно странно... Вчера вечером он не виделся, не разговаривал с соседкой, этой милой, не по возрасту застенчивой девушкой. Ему было интересно - весело разговаривать с ней, тормошить её чувства, желания, разжигать в ней тлеющий огонёк любопытства, интереса... Надо признать, она скрасила несколько скучно - пустых вечеров. Вдруг так случилось, что вчера они не виделись, не разговаривали. Неожиданно, как и всё, что она делала, нагрянула Сесси. И всё закружилось, завертелось в привычном, годами выстроенном порядке. Но всё равно, он не забыл о "девушке со светлячками" и хотел познакомить с ней Сесси. На удивление, Сесси согласилась и даже спустилась вместе с ним в вечерний сад, но на пол - пути ей стало прохладно, она захотела вернуться, позвала его за собой не оставляющим выбора голосом, увлекла, затянула в дом.. А дальше, как и сотни предыдущих разов - знакомое, удобное тело.. притупляющие, убивающие чувства наслаждения. Обычно он, если и вспоминал о прошедшем, о том, как, что происходило, то делал это под нажимом Сесси: " как тебе, милый? Правда, чудесно?" - Ну что можно ответить... Он совершенно не придавал никакого значения своим словам - почему не порадовать это милое создание... Но сегодня, произнося привычные, в заученном порядке слова, он почему - то признался себе, что в общем - то и не помнит, "как" это было. Было, как всегда. Было и всё... Сесси уже тоже встала. Громкая музыка - он поморщился - как быстро забываются её привычки, заполнила дом. - Дорогой! У нас почти нечего есть! - Конечно! Ты ведь не предупредила меня! - Ты всегда должен быть готов, милый! Я ведь непредсказуемая женщина! - Что верно, то верно! Вслух же он ответил: - Я схожу в здешний магазин - это близко. - Интересно, что может быть в этой лавочке? - что бы ни было, я рискую и туда не успеть. Куплю, что есть, а позже - съездим в центр. - На самом деле, стоило поторопиться. Было уже за полдень и лавочка, как обозвала маленький магазинчик Сесси, вот-вот должна была закрыться. Но прежде он постучал в соседнюю калитку - хотелось просто поздороваться с соседкой, что-то сказать. Странно - никто не ответил, не отозвался. Ладно, на обратном пути... И вот, нагруженный свёртками, на удивление, в лавочке нашлось, что купить, он снова стучится в низенькую калитку, заглядывает во внутрь дворика, пытаясь разглядеть, почему ему не отвечают, почему такая тишина. - Так никого нет дома. Не стучитесь. Она уехала. - Уехала... - Ну, не знаю куда. Может к другу, а может - по работе. Вот попросила присмотреть за зверем и за домом. - А... - Когда она уезжает, так Феодор за всем смотрит. В этот раз, видать, и его нет. Может, вместе и уехали... - Объяснения почтальона ничего не объяснили... - Послушайте, Вы тут близко и, вроде соседствуете, не ссоритесь. А мне - специально идти. Ей - то и почта почти не приходит. Может быть, Вы присмотрите?! А? Это просто. Калитку они из покон веков не закрывают. А ключ от дома под первой ступенькой. - Вдруг осенило почтальона. - Поскольку мужчина не отвечал - главное - не отказывался, почтальон, спеша закрепить успех, продолжал скороговоркой - Ну раз там, два в неделю заглянуть, посмотреть, что и как. Дать зверю еду - он и сам-то может о себе позаботиться. Вам - то совсем с руки, близко. Ну, как... - А надолго это... (он не мог спросить долго ли её не будет) - Не хочу врать, сказала, скоро вернётся. Да Вы не сомневайтесь, она не бросит своего зверя. Кроме него никого из семьи и не осталось - то... Вот и хорошо. Значит, я надеюсь на Вас. Вы - серьёзный мужчина. - Застигнутый врасплох, он не успел отказаться, не сообразил сразу, что ответить. Почтальон поспешно ушёл, обрадовавшись, что удалось переложить на кого - то совсем не нужную ему заботу. День был окончательно испорчен. - Она уезжает, даже не предупредив его. И что это за Феодор? А он должен присматриватьза её зверем, за её домом??!! - Присутствие Сесси заставляло сдерживаться, не показывать своего отвратительного настроения. Она - то причём?! А с другой стороны - если бы не её такой несвоевременное появление... Да нет... Просто бывают такиенеудачные совпадения. К вечеру ему удалось более - менее успокоиться, отвлечься от своей... - обиды? удивления? Но он ведь обещал почтальону присмотреть за домом, а, главное, за зверем. - Милая, я тут должен проведать соседский дом - хозяева уехали. Пойдёшь со мной? - Его неудержимо тянуло туда. Как это объяснишь Сесси? - Нет, дорогой. Ты же не надолго? - Конечно. - Ну а я пока почищу пёрышки. - Ох, уж эта Сесси... Он не пошёл вокруг - из калитки в калитку, а просто перелез через изгородь. С её стороны она была высажена лесенкой - ступенька, выложенная мхом, позволяла девушке со светлячками разговаривать с ним на равных. Он усмехнулся - это только начало сюрпризов, и окунулся в атмосферу печального увядания. "Хижина сиреней" - он всё время поражался этому постоянному буйству пышного ликующего сиреневого цветения. А сейчас - понуро опущенные ветви, лишённый манящего очарования светлячков небольшой клочок земли со старыми, давно требующими обновления посадками, виделся убогим и жалким. Почему - то это больно царапнуло по сердцу, и он заторопился к дому. Как и говорил почтальон, - под первой ступенькой деревянной кривоватой лестницы оказался ключ. Но что это был за ключ!! Он с удивлением вертел в руках, рассматривал огромный тяжёлый из цветного сплава ключ! Никогда не видел ничего подобного! Был уверен, что такие есть только в сказках. Как ни странно, сложно нарезанная головка легко вошла в прорезь простой, чуть ли не фанерной двери, и повернув ключ за фигурное кольцо - каждый раз возникала приглушённая нота - он открыл дверь. Где - то, вроде в глубине дома, прозвучал медно - лёгкий гонг. Пошарив по стене около входа, он нащупал выключатель. Обычная веранда небольшого дома. У широкого окна малюсенький колченогий, вероятно рабочий? столик, рядом с ним - плетённое кресло - качалка, через сидение перекинуто лоскутное покрывало. У стены - буфет - поставец, по середине, вернее - ближе к буфету, небольшой, круглый, возможно, обеденный стол. Вся мебель, не надо и присматриваться, очень старая, можно даже сказать, старинная. Неплохо бы привести всё в порядок. Явно нет хозяина! И вообще - никакого намёка - никаких безделушек, украшений - что здесь живёт женщина. Всё как-то странно... Нет, во всём, в каждой простенькой вещичке, во всей обстановке, в самом воздухе этой комнаты - её присутствие, её очарование. Сейчас - он был уверен, что её появление должно сопровождаться гонгом - прозвучит лёгкий, глубокий звук и он услышит её чуть хрипловатый от сдерживаемого любопытства и нетерпения голос - Ну, что же Вы, рассказывайте... - Так, как она, никто и никогда его не слушал... А разговорить - разговорить её ему никак не удавалось. Она смущалась, уходила, выскальзывала из неудобных для неё расспросов. Умела отмолчаться, не сказать, как она считала, лишнего, старалась не выдать своих звенящих, искрящихся, выдающих её каждую секунду, чувств. Эта комната - сама девушка со светлячками - приветствует, завораживает его своим светом и теплом. Осторожно - так бы он дотронулся до её руки - почему он ни разу этого не сделал, не сообразил? - он взял привлекшую его внимание, сиротливо оставленную на видавшей виды дубовой столешнице, чашку. Оказавшаяся на удивление лёгкой, почти невесомой, керамическая чашечка - пиалка уютно уместилась в гнезде его ладони. На светло - розовом, а может быть, светло - абрикосовом - какой странный цвет - донышке чашки бросалась в глаза чёрная точка - кружок. Женщина в странной, непривычной одежде и сама, неожиданно чужая, но притягательно спокойная, женщина, возраст которой невозможно определить, обращается к нему - Кто Вы? Как Вы попали сюда? Она с Вами? - Нет... её здесь нет - он знает, о ком его спрашивают - я не знаю, где она... - Вы должны позаботиться о ней. Найдите её. - Но мы, ... я - он не знал, как сказать, что они едва знакомы, что он оказался здесь случайно. - Вы пришли ко мне за помощью... Если Вы здесь, - женщине и не нужны были его слова, его объяснения. Она знала... Знала лучше его самого... Чувствовала, читала в его душе. В словах не было нужды- он не хотел, но отлично понимал её. - А найти её - Вам поможет ... Дымок - уголки губ её приподнялись, и без того чуть косо посаженные глаза встали почти вертикально и сжались в довольные щёлочки. Он опустился на скрипнувший под ним лёгкий, так называемый - венский, стул. Перед ним сидел и улыбался, нетерпеливо постукивая хвостом, зверь - Дымок! В глубине души мужчина был готов к неожиданностям, но не ожидал такого... Он тряхнул головой, окончательно отгоняя привидевшееся, но Дымок явно ждал его, звал куда - то. Осторожно выпустив чашку из ладони, опасаясь уже даже заглянуть внутрь, мужчина пошёл за Дымком. Тот подвёл его к поставцу - буфету. Здесь что-то было. Но что? И где? Несколько полок, уставленных с бору по сосенке посудой - бокалы, рюмки, кружки, чашки, тарелки и блюдца - всё прекрасной работы - остатки бывших когда - то сервизов, сейчас они были ценны лишь связанными с ними воспоминаниями. Нет, нето - Дымок продолжал пристально, не мигая смотреть на него. Было ещё несколько закрытых выдвижных ящиков. Может ли он открыть их?! Наверное, да. Иначе зачем Дымок привёл его сюда?! Он что - в самом деле видел и слышал ту женщину? Что вообще онздесь делает? Что ищет? И почему? Но руки уже вытянули, открыли верхний ящик. Дымок, легко оторвавшись от пола, вскочил на край ящика и вместе с ним заглянул внутрь. В ящике был только открытый футляр. На тёмно - синем, почти чёрном бархате, в странном углублении - оно было похоже на положенную на бок цифру восемь, но без явного пережима - большая и меньшая части плавно, по дуге, переходили друг в друга, в большей его части покоилось какое - то из светлого металла украшение. - Дорогой, где ты? - Это Сесси! Нежели я здесь так долго и она не выдержала, отправилась искать меня? Это так на неё похоже! - Я здесь! Сейчас! - Но он не мог уйти, не рассмотрев того, что тускло серебрилось в бездонной, потерявшей цвет, глубине. Осторожно, под одобрительным взглядом Дымка мужчина вынул непонятно как скреплённые между собой пластинки. На них неизвестной ему техникой было выполнено - выцарапано? выгравировано? изображение цапли. На каждом прямоугольнике цапля была в несколько другой позе. Было чрезвычайно интересно и занимательно рассматривать па этого изящного танца. У него за спиной открылась дверь - Дорогой! Что это за комната? Что ты тут делаешь? - От неожиданности - он не подумал, что Сесси сюда войдёт - он сделал неловкое движение - пластинки, выскользнув из руки, слившись в сплошную полосу, сомкнулись браслетом у него на запястье. Фыркнув и стукнув хвостом, Дымок спрыгнул на пол. Мужчина быстро, застигнутый врасплох, задвинул ящик и резко повернулся, пряча под рукавом - почему-то не хотелось, чтобы она его заметила - потом сниму,- неожиданную обновку. - Зачем ты поднялась сюда? Я ведь сказал, что возвращаюсь. Мне надо было покормить его. - Мужчина указал на облизывающегося, как будто всё понимающего и старающегося ему помочь, Дымка. - Неужели так трудно было дождаться мня дома? - Что же ты сердишься? Ведь вчера сам приглашал меня с собой! Какой странный дом! Какое всё старое, ветхое! Ты говорил, что у тебя молодая соседка!? - Сесси обходила веранду чуть небрежно, пренебрежительно разглядывая всё вокруг. - И как можно жить в таком старье! - Конечно, дорогая, ты бы не смогла. Идём, идём, - Он старался побыстрее увести её отсюда. Её присутствие здесь, то, что она говорила, как себя вела - странно - обижало, унижало его самого. - Да, да, идём. Мне не терпится повторить, нет, нет, продолжить то, что мы начали вчера. - Она, приоткрыв соблазнительный, прекрасный рот, потянулась к нему. В такт вспыхнувшему, зачастившему току крови запульсировал браслет на его запястье. Но душа, сердце не отозвались на этот призыв. - Да, пойдём, дорогая, - он смог не заметить её призыв. Они вернулись к нему домой. Надо отдать ей должное - Сесси умела создать обстановку. Музыка и свечи, вино, превращённая в кокетливый будуар его холостяцкая спальня... Всегда это действовало безотказно. Но сегодня, сегодня... - Что случилось, дорогой? - Столько лет они вместе. Она, он уверен в этом, ждёт, что в этот раз, наконец, Наконец-то!!! - он сделает ей предложение, а он... Да, конечно, она не может понять, что случилось. Он и сам не хочет, не должен говорить ей это - Сесси - он отстранил её такое всегда желанное тело, сжал её руку, но не смог посмотреть в ждущие, испуганные, не желающие верить в то, что уже почувствовало сердце, глаза, - Сесси, нам надо расстаться! - Что?! - она выдернула руку, отскочила, - Что Питер - Марк?!! Ты в своём уме?!! - Да, - он сжал зубы. Самое страшное случилось - он сказал то, что должен был сказать давным - давно. - Я не должен был со всем этим тянуть столько лет. - Ты?! Не должен был?!! Питер - Марк - ты понимаешь, что ты говоришь?! - К сожалению, с какой болью, но он - понимал. Слишком хорошо понимал. Что тут скажешь... - Я бросила мужа, разрушила семью. А ты - молчишь!!?? - Если бы тогда, сразу после шумного, громкого развода она согласилась выйти за него замуж... Но она так устала от всего этого, ей так хотелось отдохнуть.. - Послушай меня, я вcё знаю, я виноват. Позволь мне всё объяснить. - Нет, Питер - Марк, ты - псих! Ты собираешься мне объяснять?!! Что?? Что вдруг случилось? - я постараюсь. Мне трудно объяснить, найти слова, - Она всплеснула руками - Попробуй, попробуй, объясни. Почему? Что тебе трудно объяснить? Что ты собираешься объяснять?! Нет, ты не псих, Питер - Марк, ты - подлец! Ты - законченный подлец! - Милая, - Да какая я тебе милая?!! - Послушай, помоги мне! Я не хотел обидеть тебя, - Обидеть?! Да ты оскорбил меня!! От тебя! От тебя я такого не ожидала!! - Мне тяжело это говорить, но я боюсь этого шага. Помоги мне остаться, поддержи меня!! - Питер - Марк, да мужик ли ты??! - Сесси, ну что ты говоришь? - Я? Что я говорю? А себя - то ты слышишь? Я! должна помогать тебе!! В чём?? В том, что ты - подлец, использовал меня столько лет. А теперь... У тебя есть другая??!! - Вдруг сообразила она. - Признавайся, признавайся!! - Да нет у меня никого! Успокойся! - Ну как объяснить этой женщине то, что и себе - то он никак не мог объяснить!! - Я! Я должна успокоиться!! Ну, нет! Ты меня выставляешь из своей жизни, из своего дома! - Да при чём здесь дом - попытался он остановить её гнев, - Успокойся, давай поговорим, как взрослые люди. - Успокоиться?! Поговорим?! Почему как взрослые?! Ты знаешь, сколько мне лет?! А тебе?! - Она уже не слышала, не понимала, не могла понять его слова. Боль, обида, женская гордость. - Так - то Питер - Марк ты отплатил мне за потраченные на тебя годы. - Что ты говоришь, Сесси! Какие потраченные годы?!! Мы ведь любили друг друга. - Наконец до неё дошёл смысл всего сказанного, она поняла - Так ты хочешь сказать, что не любишь меня?! Но почему? Почему, дорогой?! - Эта яркая, уверенная в себе женщина, "горячая штучка", как она сама себя называла, обескуражено и растерянно смотрела на него. Он не мог видеть её такой, не мог вынести. - Дорогая! - Не трогай меня! Скажи, скажи правду - кто она? У тебя есть другая?! - Да нет же! Объясняю тебе - нет! - Да объясни мне , наконец, что случилось, кто она - Поверь, никого нет. Это я сам. Это что - то у нас не так... Мы просто должны сделать перерыв. На время, только на время, расстаться. - Почему, ну почему ты такой трус! Ты - как все мужчины! Ну, признайся, признайся же - это твоя молоденькая соседка?! - Сесси! Ну что за вздор!! - Вздор! - Она вскочила. Она снова была прежней Сесси - женщиной, непогрешимо верящей в своё превосходство, женщиной, привыкшей, что последнее слово остаётся за ней. - Ни один, слышишь, Питер - Марк, ни один мужчина не оставляет женщину просто так!! Тем более - такую женщину, как я!! Поверить не могу! Ради тебя я разрушила семью! Я столько страдала! Отдала тебе лучшие годы! Ничтожество!- Поверить в это, поверить, что у неё нет соперницы, что он просто - напросто разлюбил её! Нет! Поверить в это она не могла! - Так ты ещё и трус Питер - Марк! Подлец и трус! Знаешь что, - она не хотела ничего больше слушать, - знаешь, что - мне противно! Проспись, подумай, посмотри на себя! Ни минуты здесь не останусь! - Это снова была та гордая красавица, светская львица, которая когда - то свела его с ума, о которой втайне мечтали все его друзья и молча завидовали ему. - Сесси, ну куда же ты! Ночь на дворе. Мы не договорили, - Она ждала от него других слов - смерила его презрительным взглядом - Ты законченный идиот, Питер - Марк, если воображаешь, что я поверила хоть одному твоему слову! - Приди в себя! Что за бред! - О чём нам разговаривать! Только не сейчас! Я ещё подумаю, простить ли тебя! - Ну что, о чём ты говоришь?! - Правду! Я не останусь здесь ни минуты!! - В сумки, чемодан полетели сорванные с вешалок вещи, сметённые с туалетного столика баночки, флакончики, коробочки. Этот вихрь разъярённой женщины нет - нет да и приостанавливался, из него сверкали насторожённые глаза - Что? Как он реагирует? Что скажет? Что сделает? - А он сидел, как будто со стороны, отрешённо наблюдая, как рушится то, что создавалось годами, как женщина, которую он считал единственной на земле, уходит - убегает. Обиженная и кем - им!! Кто бы сказал ему, что Сесси... что он так расстанется с ней! Поверить в такое было невозможно! Но вот оно! Это происходило у него на глазах. Он просто не в состоянии был её удержать. Он не понимал, что с ним произошло, что происходит. Почему, как вдруг обрушилось всё, все годами длившиеся отношения. Почему?! Как бы ему хотелось, чтобы Сесси поняла его, осталась, помогла разобраться, помогла сохранить их отношения. Но... нет... Он сидел не шевелясь, наблюдая и удивляясь - ни раскаяния, ни стыда, ни желания её удержать ... Опустошённость, тишина, насторожённое ожидание царили в его душе. Хлопнула входная дверь. Заработал двигатель её машины. - Что я делаю!Зачем? Что я наделал! - Он в бессильной ярости на себя самого стукнул кулаком. Браслет на запястье - он совсем забыл о нём! - отозвался тихим звоном, по светлой матовой полосе металла распласталась в полёте цапля.
На фоне сумеречного неба отчётливо выделялись чёрные перья, обрамляющие изогнутые широкие крылья. Вытянутое тело сливалось с серо-туманной бесконечностью неба и только из - за размаха крыльев птица казалось такой огромной. Он прицелился. Шелест стрелы, звон отпущенной тетивы - слились воедино. Но он ... промахнулся!! Столько часов упорных поисков - и он не попал! Ухмылочки свиты за спиной - а у него всё ещё нет этих перьев с затылка птицы! Этого пучка, без которого он не имеет права прийти к ней, не может рассказать о своей любви, не может жениться. Плавно взлетели и опустились в замедленном махе крылья цапли... И, как будто издеваясь над ним, она закричала...
4
Мысли о том, что она оставила Дымка одного, не давали ей покоя. Но она не могла взять его с собой, поскольку заранее не успела обговорить эту ситуацию - кто знает, как отнеслись бы к появлению её зверя заказчики-хозяева. Вот так - из-за безалаберности одного (ей не хотелось вспоминать об истинной причине своей забывчивости) страдают невиновные. Девушка настолько была недовольна собой, что не сразу обратила внимание на пульсирующее сжимавший чуть покалывающий её руку браслет. О!Как хорошо! Феодор вернулся! Он - то позаботится о Дымке. Она ни на секунду не усомнилась, что вторую часть парного браслета одел именно Феодор. Кто ещё мог знать о существовании этой семейной реликвии - символе любви и верности, единственной памяти об её родителях! Значит, он вернулся, не застал её, понял, что она не может не беспокоиться о Дымке. Как это мило. Нет, не то слово - символично! Он решил успокоить её именно так. Конечно, после их того разговора, после того, как она дала ему свою любимую брошечку... Феодор мог считать себя вправе поступитьименно так. Ну чтож! Теперь можно обратить внимание и на более прозаичные, но не менее важные вещи. Хорошо, что она не пожалела денег и взяла билет в вагон первого класса. Провести всю ночь на твёрдой скамейке, а ехать ей довольно далеко, было бы очень утомительно. Права бабушка - нельзя экономить на элементарных удобствах. В этом шикарном кресле она отлично выспится и завтра поутру, когда её встретят на станции, будет прилично выглядеть ( а это важно - произвести надлежащее впечатление) и со свежей головой сразу же сможет приняться за работу...
Она услышала шум крыльев недалеко от неё взлетевшей цапли. Конечно, эти грубо, шумно шагающие загонщики, специально подняли птицу, - И невольно залюбовалась очертаниями её закруглённо изогнутых крыльев! Как веера! Но вслед за этим (она боялась признаться себе в том, что ждала выстрела) - из незаметного укрытия взвилась стрела. - Нет! Нет! Не попади!! - Так печально жалко эту прекрасную птицу! - Улетай поскорее! Улетай! - Она взмахнула рукой - одновременно и отстраняя стрелу и подгоняя цаплю. И, о чудо! Направленная сильной, верной рукой стрела не достигла цели! И описав дугу, беспорядочно вертясь и кувыркаясь, упала у её ног. Осторожно, но быстро - сейчас они кинутся на поиски, она подняла стрелу и закинула её подальше в заросли. - Пусть поищут! - Почему - то злорадно подумала она. - Ради того, чтобы подарить своей избраннице пучок перьев (все знали об этой любовной тайне) он готов был погубить эту прекрасную птицу! Да та госпожа не стоит даже маленького пёрышка! - Плавно взмахнув крыльями - опахалами цапля продолжила своё полёт, оставив за собой только резкий, хриплый крик...
Лязгнув тормозами, поезд дёрнулся и остановился. - Ваша станция, Мэм, - Пахнущий ночью, крепким кофе и трудно объяснимым, но таким узнаваемым запахом поезда и железной дороги кондуктор склонился над девушкой. Потребовалось какое - то время, пока она пришла в себя. Какой это был сон!! - Поторопитесь - мы стоим здесь лишь несколько минут! - Благодарю Вас, - Кондуктор вынул из сетки её довольно тяжёлый саквояж, и помог спуститься на пустынную, ещё не отогревшуюся от ночного заморозка платформу. После тепла вагона и обескураживающей яркости сна было зябко и как - то странно стоять на, как будто заблудившимся - проявившемся среди предрассветного инея, чём - то вещественно - твёрдом. Но небо понемногу розовело, серая пелена растворялась, гася в себе хрупкое свечение утренних звёзд. Теперь она могла рассмотреть и мужчину, чеканные шаги которого звонким эхом отдавались от промёрзших досок настила. Достаточно пожилой солидный человек. Знаю, здесь это может не понравиться. Но выхода нет. Обращусь, пожалуй, к нему. - Сэр, нет ли здесь кого-нибудь из ***(назвала имение, куда её пригласили для работы). Вопрос, конечно, идиотский на совершенно безлюдной платформе, где кроме них двоих никого нет. Но не выразивший даже намёка на удивление, - Я из ***, Мэм, - чуть флегматично ответил остановившийся перед ней мужчина. - Должен встретить Доктора... - О! Очень приятно! Это - я! - Вы - Доктор! - На секунду удивление и недоверие зажглось в его глазах, когда мужчина быстро, цепко оглядел её с ног до головы. - Да. - Она хорошо знала, какое несолидное впечатление производит, - И, пожалуйста, не называйте меня Доктором! - Хорошо, Мэм, - Мужчина поднял её саквояж, он снова был невозмутимо спокоен. - Осторожно, здесь ступеньки. - Машина не очень новая, но доедем мы быстро.
Прикрыв ноги пледом, она удобно устроилась в старомодном, но таком элегантном кабриолете. Ещё не совсем рассвело - ночь отступала медленно и неохотно, и придорожный пейзаж - низкая, плоская, без строений и деревьев равнина, - виделся размыто, нечётко. Зато небо! Облака! Груды пышных, причудливых, то подсвеченных утренней зарёй, то подсинённых грустью ночи облаков занимали весь горизонт. Было необыкновенно волнующе, интересно следить за их передвижениями, преображением. Даже не искать и находить что-то похожее на знакомые образы - просто любоваться бегущими, летящими, обгоняющими и отстающими от машины чудными проявлениями природы. - Почти приехали, Мэм, - отвлёк её от созерцания мистер Батлер. Прежде чем подсадить девушку в кабриолет, встретивший её мужчина представился по всей форме. Они въехали в небольшое, лениво просыпающееся селение. - Мы поедем по новой дороге. Минуя парк. Так быстрее. Да и дорожки там не приспособлены. - Мистер Батлер исчерпал запас отпущенных на объяснения слов. Довольно скоро, поднимаясь по пологим поворотам неплохой, но явно нуждающейся в уходе дороги, они поднялись к самому Дому, вернее, к тому, что от него осталось и, чихнув, машина остановилась у низких строений, бывших некогда хозяйственными службами. - Прошу Вас, Мэм, - У неё было всего несколько мгновений, чтобы взглянуть на то, что осталось от величественного трёхэтажного здания. Они вошли в боковую дверь. - Располагайтесь, - мистер Батлер распахнул перед ней дверь комнаты на втором этаже. - В девять ноль- ноль завтрак. Вас будут ждать в малой столовой. - Небольшая, скромно обставленная современной мебелью комната. Они, вероятно, используют её как гостевую. Интересно, что было здесь раньше? Но ремонт был сделан слишком хорошо - ни намёка на то, как выглядела когда - то эта комната. Она подошла к высокому красивому окну. В низинах лишь кое - где задержались клочки тумана, и ничто не мешало любоваться открывшимся перед ней пейзажем. Спускающаяся зелень лужаек, сливающиеся в кудрявую шапку кроны деревьев - жаль, что она не взяла Дымка. Ему быздесь понравилось. Мысли о Дымке заставили её обратить внимание на браслет. Подспудно уже давно её беспокоили его покалывания. Ей казалось, что связь с Феодором должна была бы чувствоваться по-другому. А как по - другому? Он первый раз надел браслет, никогда раньше он этого не делал, ей не с чем сравнить. Разложив немногие привезённые с собой вещи, она раскрыла дневник - есть ещё время. Она должна записать этот странный сон - видение. И то, что она думает, чувствует - о Феодоре... " хоть мы и первый раз одели браслеты, но, если задуматься, если очень прислушаться к себе - я не "вижу", не чувствую за этим, не могу объяснить себе этого - но не чувствую Феодора! Может быть, может быть ... мы никогда не были в такой связи, я никогда не думала о Феодоре, как... " - Довольно. Я хожу по кругу и только путаю сама себя. - Она закрыла дневник. - Нужно ещё немного времени. Трудно сразу разобраться. Я ещё к этому вернусь. Надо привести себя в порядок - скоро завтрак.
- Доброе утро! - Хозяева, очень милая, молодая пара. Он - улыбчиво-приветливый, она - ... что ж, с женщинами это бывает... Их, видимо, смутило то, как она выглядит. - Доктор, - завтрак, сервированный в изящной, светлой, но явно заново отремонтированной в соответствии со вкусом молодой хозяйки, и не предназначенной ранее для этого комнате, подошёл к концу, - нам посоветовали обратиться к Вам в Университете **. Декан факультета дал Вам очень впечатляющие рекомендации. - Благодарю Вас. - За завтраком, как и положено, разговор вёлся о погоде, о дороге, по которой она сюда приехала. Причём поддерживала разговор Миледи, хозяин предпочёл отмалчиваться, теперь же, он взял инициативу в свои руки. - Моя супруга получила это поместье, этот дом в наследство. - Поздравляю. Это прекрасное место. - Не спешите! Налог на наследство сожрал всё, что можно! - Чтобы такой джентльмен произнёс "сожрал"!!! - Да, я знакома с этой проблемой! - Мы пытаемся как - то выйти из создавшейся ситуации - обдумываем несколько возможностей. Но прежде всего необходимо разобраться с тем, что здесь собрано и хранится из поколения в поколение. Огромная библиотека, которую надо осмотреть и привести в порядок, картины, другие произведения искусства. Мы растерялись - с чего начать. И пригласили Вас для того, чтобы Вы оценили то, что здесь находится и дали свои рекомендации. - Леди скептически смотрела на девушку всё время, пока муж рассказывал об их проблемах и о том, чем ей придётся заниматься. Ну что ж! Не первый раз, когда её кажущаяся молодость и несолидный вид вызывают недоверие. Ей опять придётся отстаивать себя! - Сэр, - прежде всего - не показать, что её задел скепсис, не заискивать - в своей диссертации я как раз занималась этим периодом - этими веками. И не случайно, Декан - Профессор ** дал мне такую лестную характеристику. Дайте мне несколько дней. Я должна всё осмотреть, понять, что к чему, выработать стратегию. Но, прежде всего - каковы Ваши планы? Что бы Вы хотели сделать с имением? - Пойдёмте, я Вам всё объясню на месте. - Леди без тени интереса распрощалась с ними - Встретимся за обедом.
- Вот видите, - Они обошли дом. Полукружия пандусов парадного подъезда были приведены в порядок, как и роскошная входная дверь, - мы реставрировали главную лестницу и несколько парадных комнат. - По изумительно гармоничной лестнице они поднялись на второй этаж, прошлись по анфиладе соединённых между собой пышно, но неправильно - видимо, собрали то, что было в более - менее приличном состоянии, обставленных комнат. Потом осмотрели хозяйственные строения - бывшие людскую кухню и конюшни, приспособленные под гараж и магазинчик. - Мы думаем превратить имение в музей. - Простите, всё имение? - Да, именно - всё. Мы ещё осмотрим парк. Ну, как, что Вы скажете? - Чувствовалось, что идея с музеем - заповедником полностью захватила Мистера ***. Столько энтузиазма было в его голосе, столько гордости, когда он показывал приведённые в порядок помещения, широким жестом рачительного хозяина распахивал перед ней панораму прекрасного парка. - А миледи, сэр, она поддерживает эти планы? - Мистер ***, и не пытался скрыть удивление - Конечно! Это наше совместное решение! Наследство - её! Более того, это она первая высказалась за превращения парка и дома в экскурсионный объект. Моя жена - очень умная женщина! - Приятно, когда муж и жена думают одинаково. Дружные семьи - это такая редкость, Сэр. Вы позволите мне предварительно со всем ознакомиться и составить собственное мнение. Но в принципе, мне кажется, вы на правильном пути. - Унылое выражение его лица - мистер *** ожидал мгновенной и безоговорочной поддержки, а не осторожных слов, сменилось радостной улыбкой при её последних словах. - Вы увидите! Вы убедитесь - здесь огромный потенциал! -
"Потенциал, потенциал" - пока её ждала трудоёмкая, достаточно однообразная работа - сотни, нет, тысячи книг - она на данном этапе и не собиралась составлять полный каталог; картины - портреты, пейзажи, натюрморты - что из них по - настоящему ценно?; изъеденные молью гобелены; коллекции бабочек, трубок, раковин; чучела птиц - к ним у неё сразу возникло брезгливое, враждебное чувство - ярко вспомнился сон; мебель - и окончательно разбитая, и пригодная для реставрации; остатки некогда шикарных сервизов - всё требовало её внимания, изучения, понимания. Нужно было сообразить - увидеть, как и что из этого может быть спасено, использовано. Что может стать основой, сердцем Дома - музея. Это была тяжёлая работа, требующая душевного и физического сосредоточения. Спасал парк. Огромный, занимающий весь склон уходящего к селению холма и простирающийся далеко за домом до темнеющего вдалеке леса - он был прекрасен. Как передать очарование свежей зелёной травы, неспешный шелест листвы мудрых деревьев, прозрачную неглубину маленького, как лужица, озерка. Каждый вечер пыталась она описать это в своём дневнике - и не могла! Не находила нужных слов - ни для этого неба, ни для этого воздуха!! Только "охи" и "ахи" - дальше восторженных междометий, да общих, заезженных фраз дело не шло - "Больше не буду пытаться описывать здешнюю природу. Она прекрасна! Неповторима и ясна! Она поднимает, наполняет меня! Даёт силы и счастье жить! Помогает забыть горести и невзгоды! Я благодарна судьбе, что попала сюда!" - Всё, больше об этом она писать не будет! Но каждый день она выкраивала, урывала хоть минутку, чтобы войти в парк, постоять, побродить, подышать - отдохнуть, напитаться силой и радостью жизни, идущей, казалось, от самой земли. Она работала увлечённо, самозабвенно, получая огромное удовольствие и от того, что делала в данный момент, и от тех перспектив, которые всё чётче виделись ей в обозримом будущем. Подходила к концу неделя работы, определённая условиями её контракта. Всё это время хозяева проявляли максимум такта и терпения, не досаждая ни своими расспросами, ни советами. Более того, они продолжали свою, как видно довольно насыщенную жизнь. Несколько раз они уезжали и она оставались одна с мистером Батлером, который при стеснённых материальных обстоятельствах хозяев был здесь единственным служащим. Как она узнала, раз в неделю из селения приходила женщина - убирать немногочисленные комнаты, да в те дни, когда здесь бывали хозяева, приглашалась из того же селения кухарка. Между всеми немногочисленными обитателями дома сложились спокойные уважительные отношения. Даже Миледи приняла её - смирилась с молодостью и несерьёзным видом Доктора. Но всё это время - и перебирая пыльную стопку фолиантов, и осторожно раскрывая ломкие, пожухлые, когда - то радующие своей свежестью и красками гербарии, и вдыхая, упиваясь воздухом - вином парка, и среди ночи, вглядываясь в необыкновенно высокое здесь, необъятное небо - она чувствовала на своём запястье браслет. Его тепло - то нежно-ласковое, как бархат лепестков, как глоток бабушкиного чая, как тихая песня; то горяче - обжигающее, как вспышка огня, как удар молнии, как горячий, вынутый из костра уголёк, оно стало частью её самой, её сутью, её плотью! Теперь она понимала своих родителей - конечно! Только так можно жить! Только так любить друг друга! Как же ей повезло! Какое это счастье! Спасибо, - обращалась она, сама не зная к кому, - Спасибо! За то, что она испытала, познала эти чувства! Они были так сильны, так хрупки и так прекрасны, что даже дневнику она не хотела, боялась доверить их. Только записи о том, что сделано за день, о том, как ей видится продолжение этого проекта. А планировала она много чего... , да несколько слов о том, что браслет продолжает её удивлять - вот и всё, что можно было прочесть об этом, ни на что ранее не похожем времени в её записях.
Почти в самом конце пребывания в так полюбившемся ей доме, в самый разгар работы, впрочем, это было в предпоследний день - накануне её отъезда, мистер Батлер привёз ей ( как неожиданно ононашло меня) письмо от Феодора. Оно долго плутало, мисс, - по её просьбе мистер Батлер так теперь обращался к ней, - видите штампы. У нас места глухие. Пока на почте сообразили, что это Вы. - Не откладывая, что могло такого случиться? - она вскрыла письмо. Что это... Как иголкой кольнуло сердце - зазвенел браслет. Или это у неё зазвенело в ушах! Феодор пишет из экспедиции! Он ещё!!не вернулся! Пишет о том, как ему работается, спрашивает как она, как Дымок... Он ещё невернулся!!Вот дата его возвращения - Вернётся завтра! Она ещё раз осмотрела письмо, конверт. Нет, это настоящее письмо. Это почерк Феодора. Да кому бы пришло в голову его подделывать?! Это не шутка и не розыгрыш! Но если это так, если это письмо отФеодора - значит...Значит - кто - то другой носит её браслет!! Нет, этого не может быть! Пусть это будетрозыгрыш! Она вспомнила - Ты... носишь? - бабушка взглядомуказала на блестящую полосу под её рукавом. - Нет, одеваю только тогда, когда куда - то уезжаю из дома, - Но ... это опасно... - Что ты, наоборот. Так я чувствую себя спокойнее, увереннее... - Что ж, теперь это твоё. Тебе виднее, - бабушка посмотрела на неё грустными - грустными глазами. Тогда, в их последнее свидание, она не придала значения этим словам, этому взгляду. А если бы хоть на секунду задержаться, поинтересо-ваться, почему бабушка так думает?! Но что уж сейчас! Сердце билось и билось - казалось, вот - вот выскочит из груди. Она чувствовала его здесь - в гортани - большое, горячее, испуганное - оно вот - вот задушит её! Нет, так нельзя! Успокойся! Почему ты решила, что кто-то одел, носит браслет?! Хорошо, пусть Феодор не мог его одеть - он ещё не приехал - но почему такая уверенность, что браслет не лежит спокойно в своём отделении и не ждёт своей пары - её браслета, как это было уже не один раз?! Все твои чувства - может быть, это только игра воображения. Ведь даже для себя самой ты не можешь их точно определить, описать. Успокойся! Она уговаривала, пыталась убедить саму себя, но.. Загнанным глубоко во внутрь пониманием знала, была уверена - всё это не просто так. Кто - то ДА! одел иносит браслет её отца! Но пережить, жить с этой мыслью было невозможно! Хорошо, что завтра последний день её работы, что завтра она уезжает! Я вернусь домой! Я вернусь к сиреням! Мама так любила эти удивительные растения! В Хижину Сиреней - их первый и единственный дом отец привозил и выписывал саженцы со всего света. Родителей давно нет. А выращенный их любовью и нежностью, цветущий круглый год садик поддерживает и утешает её. Поможет он и сейчас. Там, дома, в её Хижине Сиреней, всё выяснится. Потерпи совсем немного - послезавтра ты узнаешь всё. Несмотря на обуревавшие её чувства, на мучающие сомнения, она должна, она обязана окончить, довести до конца взятую на себя задачу. Она не может подвести ни хозяев, ни себя...
.... И так, среди всего прочего я советую обратить внимание на гобелены, - уже более часа она рассказывает заворожено слушающим её хозяевам о том, чем они владеют, разъясняет свои выводы, - У вас несколько отличных гобеленов. Я думаю, надо найти подходящий музей, - И продать их! - Нет, Сэр, в том состоянии, в котором они находятся, а у вас нет средств на их реставрацию - это совсем не просто, - их никто не купит. Нет, я советую - подарить их музею. Вы не будете платить налог, музею придётся реставрировать их своими силами, кроме того, вы оговорите, впрочем, так делается всегда, что рядом с экспозицией будет табличка с данными дарителя и, конечно, адрес имения. Кроме того, рассказывая, описывая гобелен - а на них изображено очень много интересного, экскурсоводу придётся упомянуть имение. - То есть у нас будет бесплатная реклама!! - Примерно так! - Гениально, Доктор! - О доме, пристройке, комнатах - да, я поддерживаю идею анфилады, с теми замечаниями, которые вы найдёте здесь, - она указала на стопку листков, - мы уже говорили. Теперь, о главном. Не удивляйтесь - я имею в виду парк! Не жалейте денег на его содержание! Это - ваше главное богатство. Начните с детей. Приобретите пони - поездка в небольшом экипаже, потом - бесплатно! - несколько бутербродов в приспособленном для этого помещении, оно у вас есть - это людские помещения, вам не нужен такой большой сувенирный магазин, и дети ваши! А за детьми потянутся и родители. Лучше отдыха, чем в этом парке и придумать невозможно! Я это проверила на себе. - Очень интересно и заманчиво, Доктор. Но не весь парк, и за плату - Конечно. Я видела документы о вашем членстве в обществе "Старинных поместий". Активнее сотрудничайте с ними. Там накоплен огромный опыт, и они смогут вам помочь. Ну что ж, все мои рекомендации - здесь. И, хотелось бы поблагодарить вас за предоставленную мне возможность работать в вашем прекрасном доме, за ваше гостеприимство. - Напротив, Доктор, это мы благодарны Вам. Вы проделали огромную работу. Я даже не представлял, что такая хрупкая молодая девушка сможет столько успеть. - Да, - первый раз открыто улыбнулась и Миледи, - должна признать, Доктор, что Вы превзошли все мои ожидания. Нам хотелось бы продолжить сотрудничество с Вами. - С радостью, Миледи. В Вашем положении ( наконец она могла намекнуть, что поняла причину резких перепадов в настроении хозяйки, и многое в её не всегда гостеприимном поведении объясняла себе именно её беременностью) я бы порекомендовала заняться платьями. - ??!! Да, здесь у вас их множество. И это чрезвычайно любопытно и занимательно. Ведь одно единственное платье может рассказать о таких вещах!! Шёлк, бархат, тесьма, кружево, ленты, швы и фасоны - вот вам сельское хозяйство, промышленность, торговые связи, география! Оденьте манекен в изысканное платье - и даже мальчишки будут слушать вас, раскрыв рты! Ведь без пиратов здесь никак не обойтись... - Доктор, - теперь улыбка Миледи была по - настоящему тёплой и открытой, - Я благодарна Вам за Ваше искреннее участие в судьбе моего, - она поправилась, нашего дома, усадьбы. Здесь ещё непочатый край работы. Надеюсь, в скором будущем Вы вернётесь к нам. - Мистер ** лишь кивал головой, всем своим видом поддерживая каждое слово жены. - Буду рада, если моя работа поможет вам. Мне тоже было очень приятно жить и работать здесь. Благодарю... - Как всегда, незаметно, и как он умудрялся это делать при своей грузнойфигуре, - вошедший мистер Батлер, вежливо кашлянул - Пора ехать, мисс. - Счастливого пути. Мы всё изучим. Но вряд ли сумеем обойтись без Вашей помощи в дальнейшем. - Было так приятно слышать эти слова, видеть улыбающиеся глаза, пожимать на прощанье - этого не было, когда она только приехала, - руки.
Но она вздохнула с облегчением, когда, наконец, очутилась в кабриолете, неспешно, но уверенно везшем её на станцию. Вчерашнее письмо, вчерашние мысли завладели ею с новой, с прежней неотвратимой настойчивостью, вернулись и страх и недоумение. Она ещё нашла в себе силы тепло проститься с мистером Батлером - этот милый пожилой джентельмен был к ней чрезвычайно внимателен, но всю обратную дорогу тот, заинтересовавший её по приезде, прекрасный пейзаж она даже и не заметила. Она не спала всю ночь. И откуда только взялись силы - это всё моя гордость, желание не уронить себя в своих глазах, в глазах других - подробно, так, как и планировала, рассказать заказчикам о своих выводах, результатах своей работы. Но теперь, теперь - она расплачивается и за бессонную ночь, и за загнанные внутрь горькие мысли. Её сжигает лихорадка - лихорадка нетерпения, неизвестности, страха, отчаяния. Она внезапно вспомнила тот сон... и странное, странное чувство. То, что я видела летящую цаплю - не могло так уж сильноменя удивить. Ведь изображение этой птицы сопровождало её всю жизнь. С рождения видела она его на парных браслетах родителей, маленькой девочкой любила рассматривать мельчайшие подробности тонкого рисунка, восхищалась изяществом поз танцующей птицы. Нет, там было что - то другое, но что... То, чего я о себе и не знала, то, что, видимо, хранилось в самых потаённых глубинах моей души - злорадство?! Как могло случиться, почему она радовалась, когда поняла, что кто - то промахнулся, что у кого - то не осуществятся мечты, что кто - то не достигнет поставленной цели. И вот сейчас - я наказана за те гадкие мысли и чувства...Быстрее, быстрее, - напрочь забыв всё, чем жила всю эту неделю, подгоняла она неспешно катящийся поезд. Как ейдожить, как дождаться... Что будет, когда она узнает правду?! Браслет на её запястье не давал ей ни на секунду успокоиться. Или - мне это всё кажется?! - Побыстрее,побыстрее...
5
Какой же противный звук! Он знает только одну машину с таким жутким сигналом. Ну, конечно! - Высунувшись из окна машины, Роуз изо всей силы жала на клаксон! - Скажи, пожалуйста, почему надо так себя вести?! Ты что, не можешь просто войти в дом?! Или, в крайнем случае - позвонить в дверь? - Он не мог, да и не старался скрыть своё раздражение! - Сесси сказала, что ты сошёл с ума. Вот я и побоялась войти. - А приехать ты не побоялась?! Зачем вообще ты явилась?! - Но он уже обнимал эту зануду Роуз, целовал подстав-ленную пылающую негодованием щёку. - Боже мой! Что тут случилось?! Торнадо?! - Нет, твоя подруга собирала вещи! - Ого!!! И она что - всё- всё забрала?! - Ты же видишь - даже мою, то есть свою фотографию.- Ну, это она погорячилась, - Роуз вынула из огромной, в стиле Роуз - снисходительное определение Сесси -сумки вставленный в тяжёлую серебряную рамку портрет Сесси в шикарном вечернем платье. - Это что - она тебя прислала?! - Нет. Ну что ты такое говоришь!! Она и не знает. - Ну-Ну, - Она просто приехала ко мне и проплакала всю ночь, - Роуз была уже на кухне, наводила порядок, доставала из сумки продукты и бутылки. - Что ты делаешь? - Навожу порядок и собираюсь что - то приготовить. - Кто тебя звал?! И мне ничего не надо!! - Не надо тебе - а Фила я не могу оставить голодным! - Как, и Фил... - Да, он сказал, что только заскочит в контору (кто - то ведь должен заниматься делами), и сразу - сюда. - Притормози, - он перехватил Роуз, с невообразимой скоростью мелькавшую у него перед глазами, - о делах - это что, Фил сказал? - Не... - Значит, сама прибавила... и большой сбор протрубила?! Роуз, кто тебя просил?? - И не подумала!! Ой, что это у тебя? - она заметила мягко блестящую полоску на его руке, - Я и не знала, что ты носишь такие штучки?! Где ты его нашёл? - Я и сам не знал. Это он меня нашёл, - Не хочешь говорить, и не надо... - Милая Роуз, она не могла обидеться надолго. - И никакого большого сбора я не трубила, - Под его требовательным взглядом ей пришлось ответить - Просто позвонила Филу. - Для чего? У него - семья, своих проблем невпроворот. Ты что думаешь, я сам не справлюсь? Мы с Сесси не разберёмся?! - Иногда и Роуз могла рассуждать без излишней экзальтированности, - Знаешь, по тому, как она выглядела и что говорила - не представляю, что должно было между вами произойти. Чтобы Сесси так себя вела ... - Не собираюсь тебе ничего рассказывать. Да и нечего. - Как?! - Считай, что всё, что тебе наговорила Сесси - правда. Я сошёл с ума, спятил... И оставь меня в покое!! У меня нет сил объясняться ещё и с тобой! - Я ведь хочу помочь, - Он не мог больше слушать Роуз. Голова и так раскалывалась после всего, что произошло вечером, после бессон-ной ночи, после странного сна. Он выскочил из кухни, уселся в кресло, налил себе выпивки. - Марк! - Как Роуз умеет укоризненно смотреть! - Послушай, прошу прощения, что не сдержался и нагрубил тебе. Но это моё дело - пью я или нет. Кстати, со вчерашнего дня я не брал в рот ни капли. Хочешь остаться, хочешь что-то делать - пожалуйста. Только - оставь меня в покое. Ну, Роуз, миленькая. - Ладно. Приедет Фил... - Он пригубил алкоголь - пить не хотелось. Браслет тепло и спокойно обнимал запястье словно давний друг - какое неожиданное сравнение, лишь изредка вспыхивая совсем небольшими разрядами - уколами, как будто кто - то, заигрывая с ним, чуть покалывал тоненькой иголочкой. Но всё же- что это? Почему? Что за странныйсон - видение... Глядя в прозрачную, чуть туманную жидкость в стакане, он пытался припомнить, вновь увидеть то неожиданное место... Конечно, это был я, это происходило со мной. Там, в тех зарослях гулко сталкивающегося между собой бамбука именно я, в том странном наряде, охотился за цаплей. Это мне обязательно- необходимо - было добыть именно те перья с головы, с затылка цапли. Это я держал тот тяжёлый чёрного дерева лук, натягивал очень тугую тетиву. Он - знал это! Его мышцы, его руки помнили ту тяжесть, те движения; глаза - в них отблеск вечерней зари, чёткий силуэт улетающей цапли, в душе - разочарование, боль, досада. Единственное, что он не знает, не может припомнить - для чего, для какой женщины старался он добыть эти перья?!! Если бы он это знал!! Если бы... Но обжигающая жидкость в стакане ничем не могла помочь ему. - Не будь идиотом! О чём ты думаешь?!! Это был сон! Сон - из-за этого чёртова браслета. Просто на нём выцарапана летящая цапля, ты разругался с Сесси, переволновался, ещё что - то - незнамо что!! Поди, разберись! Сон!! У тебя есть о чём подумать, кроме этого! Скоро приедет Фил. От него не отделаешься, как от Роуз. Придётся разговаривать, что - то объяснять. А что - он и сам не знает. Лучше пока об этом не думать... Ничего себе ситуация - не думай об этом, не думай о том. О чём же прикажешь думать?!! - Спросил он своё отражение в зеркале. - Надо побриться, привести себя в порядок. Ведь в доме дама - Роуз. " Только женщина с такими данными и вкусом может себе позволить выглядеть так, как Роуз" - за глаза Сесси не стеснялась в характеристиках. Уверенная в своей исключительности, она не щадила даже подруг. - Сесси .. Столько связано с ней... И вдруг это...- Он порезался. - Пора переходить на безопасную бритву. Хватит пижонить. -
В гостиной ему навстречу поднялся и с высоты своего роста наклонился, чтобы обнять, Фил. - Привет, партнёр! Выглядишь прекрасно! Что, Роуз, как всегда, ложная тревога?! - стараясь за подобием шутки скрыть беспокойство, обратился он к сестре. - Мало тебе доставалось, когда была поменьше... - Оставь её. Это всё - задушевная подружка, - И не правда. Сесси не просила меня ехать к Марку. - "К Питеру - Марку", - сладким голосом, подражая Сесси, поправил её Фил. - Вы обратили внимание - только Сесси называет Питера полным именем. - Она считает, что это стильно. - Нет, сестрёнка, потому, что она - сноб! Большего сноба, чем твоя Сесси, Питер, я в жизни не видел. - И не моя она вовсе! - Да, да уже не его! Правда, Марк?! - Роуз, может, пойдёшь, погуляешь, или чего приготовишь. А мы поговорим. - Роуз хорошо изучила интонации старшего брата и быстренько вышла из комнаты. - Дружище, так что случилось?! - Обязательно об этом говорить? - Знаешь, у меня, у нас, полно дел. Я думал, Роуз просто так паникует. Ты же её знаешь... - И что? Приехал не зря?! - Не ёрничай! Не нравится мне то, что я вижу. - И мне не нравится! Можешь поверить?! - Могу. Вы столько лет были вместе. Все вам завидовали. Мили была уверена, что вот-вот погуляем на... - Оставь. - Послушай, я твой друг - мы вместе с детства. И учились, и гуляли. Я твой партнёр, наконец! Имею я право знать, что происходит?! Произошло? Почему? - Да. Конечно. Твоё здоровье, Фил. Право - то ты имеешь. Но я не знаю, что тебе рассказать!! Поверь, я бы рад. Мне самому необходимо выговориться, необходимо понять... Но... - Твоё здоровье, Питер. - Фил, ты любишь свою жену? - Что за странный вопрос! Конечно - и её и детей. - Нет, я спрашиваю совсем не о том... - Фил поднялся и неожиданно резко распахнул дверь гостиной. Роуз отлетела в сторону, скривясь от боли. - Я ещё тебя и выдеру! Думашь, не помню, как ты всегда за нами подглядывала и всё подслушивала!? Житья от тебя не было! Пойдём, поговорим в саду, - Нет, нет, - одна мысль, что надо войти в сад, вызвала в его душе непонятный ужас, волну протеста, - Поднимемся лучше в кабинет. На лестнице есть несколько очень скрипучих ступенек. - Как хочешь. Да и катиться сверху ей будет больнее!! - Я не подслушивала! Просто шла мимо, - оправдывалась пришедшая в себя Роуз. - Расскажи это лучше мисс Гортензии. Только эта простушка во всём тебе верила. - Они прихватили с собой бутылку, стаканы. - Я вас позову к обеду, - крикнула им вслед Роуз. Фил приложил палец к губам: "Не отвечай, пусть помучается". - Но... - Марк, вы слышите? - Слышим, слышим, Роуз, - не выдержал он, - Спасибо. - Так что ты хотел спросить? - Фил со всегдашним интересом и любовью рассматривал кабинет Питера. В этой комнате были не только книги, трубки, глобус, фотографии - вещи из повседневной жизни молодого мужчины, здесь были собраны и тщательно, любовно хранились вещи, пред-меты из их общего детства, молодости. Вот и от созерцания поломанного деревянного меча (его лицо расплылось в далёкой улыбке - воспоминании) и оторвал Фила вопрос Питера. - Я имел в виду другое - ты извини, но хочешь ли ты по - прежнему свою жену? - Почему именно это?! - Иначе, я не смогу ответить тебе... - Тонкокожий, рыжеватый Фил покраснел до корней волос, - Я... - он был обескуражен вопросом, - Я никогда не думал об этом так - отдельно. Но если ты спрашиваешь, если это важно... Да. Когда я говорю, что люблю свою жену, да - в этом и желание. Да. Не думал, что когда - нибудь буду говорить об этом. Но с тобой, - Фил широко улыбнулся - Да! Я до сих пор по - прежнему хочу эту женщину! Здоровье моей любимой! - Они чокнулись. - Питер, почему ты об этом спросил? Что, у вас с Сесси... - Я тоже не думал, что когда - нибудь буду говорить об этом. - Что, у вас ничего... Ты ничего не чувствуешь? - Не волнуйся, чувствую. Но, как бы тебе это объяснить - я только недавно сам это понял - я не получаю истинного удовольствия от близости с ней. Это - как рутина, как привычка. Что - то механическое, физиологическое. Я не чувствую, у меня нет желания доставить ей удовольствие. Это всё превратилось в привычный, положенный акт. - Ты меня извини, но мне кажется, что большинство пар так и живут. - Может быть они не задумываются об этом. А я не хочу. Я - задумался. И мне стало противно. - Питер, но всё же было хорошо. Когда это случилось? Почему? Или надо спросить по-другому - как её зовут? - Никак её не зовут! Ты тоже не можешь понять, поверить, что можно отказаться от нелюбимой женщины просто потому, что ты её не любишь! - Давай ещё выпьем, - Фил в очередной раз наполнил стаканы, - Наверное в романах, в дамских романах, поправил он себя, такое бывает. Но в жизни - чтобы нормальный мужчина оттолкнул женщину! И какую - Сесси!! Ты меня извини... - Ты сам сказал, что мы знаем друг друга с детства, Фил. Для чего мне врать тебе, отвечать на твою откровенность выдумками. - Оно конечно. Но... с тобой всё в порядке? Я имею в виду... - Успокойся. Давай, лучше, выпьем, чтобы и дальше было не хуже! - Они ещё выпили, помолчали. - Хорошо, что Роуз меня позвала. - ?? - Мы никогда ещё так откровенно не говорили. Я и о себе много чего понял. - Да, хорошо, что Роуз тебя позвала. А я так ничего о себе и не понял. - Со стороны лестницы послышался шум - У тебя и вправду ступеньки скрипят! - А то! - Мальчики, обед готов! - Роуз побоялась войти в кабинет, осталась на лестничной площадке. - Идём, сестричка, - Фил, как всегда, не мог долго сердиться на малышку Роуз. - Ну, партнёр, - они похлопали друг друга по спине - большего проявления любви и понимания и не требовалосьё. - Если что, ты знаешь, - Всё - так и не удержался Фил, когда они спустились вниз. - Марк, Фил - мойте руки. Я накрыла в кухне. - Спасибо, - они по очереди чмокнули оруженосца - Верную Роуз. - Необыкновенно, божественно, - не уставали нахваливать мужчины приготовленный из полуфабрикатов обед. И хоть всегда Фил, избалованный домашней едой, а Марк - обедами в дорогих ресторанах, критиковали стряпню Роуз, в этот раз они были единодушны - ничего вкуснее разогретых Роуз пирожков, чипсов, похожих на подмётки, гамбургеров - еда их юности! - они в жизни не едали! - А теперь - чай и пончики! - Ликовала Роуз - никогда мальчики её так не хвалили! - Ты нас балуешь! Просто балуешь! Проси всё, что хочешь, - расчувствовался Марк. - Вернись к Сесси... - Сияющая улыбка сползла с лица Роуз. - И умеешь ты всё испортить. Нам пора домой, сестричка. - Фил и Питер обменялись рукопожатиями. - Я тебя не тороплю. Но, может быть, в конторе будет проще... - Спасибо. Спасибо тебе, Роуз и за Фила и за обед. - Она поцеловала его в щёку, - Я люблю тебя, Марк. Ты для меня как брат, - это Роуз сказала уже из машины, трогаясь с места, уже на ходу. - И я люблю тебя, Роуз - вряд ли она услышала его ответ. - Привет Мили. Пусть не ругается, что мы чуть выпили. - Ничего. Она знает, что ты... как мы... - Вот уехал и Фил.
Он вернулся в дом. Повертел в руках фотографию Сесси - никаких эмоций! - покачал головой - в этом вся Сесси - хитрая, расчётливая, хваткая. Не такие уж они с Роуз подружки - вряд ли у неё есть хоть одна настоящая подруга, - а надо же, поехала к ней, плакала, рассказывала. Бог знает, что она там нарассказывала!! Знает, какие у них с Роуз, с Филом отношения... Он не заметил, где оставил фотографию. - Надо выйти в сад.А вдруг соседка вернулась. Хорошо бы! Она знает, как снять этот нежно пульсирующий, но всё равно мешающий ему браслет. Он подошёл к изгороди - темно. И дело не в том, что сквозь массу веток и листьев, в сумерках они выглядели загадочно насторожённым существомы, не виден свет в её доме, главное - нет светлячков! Значит, нет и хозяйки... Он ещё бесцельно походил по молчаливым, печальным дорожкам. Как будто его настроение - растерянность, сомнения, недоумение передались и саду. Не буду ни о чём думать, ничего анализировать. Надо выспаться. На свежую голову всё окажется гораздо проще и яснее. Ему удалось уснуть и проспать легко и спокойно до позднего утра. Своим нежным теплом браслет помог ему отдохнуть в эту ночь. Он уже, кажется, начал привыкать к этой странной полоске неизвестного металла. Никакого беспокойства кроме чувства неловкости - придётся извиняться перед соседкой, объяснять ей, что это получилось случайно. А вот Сесси - его отношения с ней??!! Неужели, всё именно так, как он пытался объяснить вчера Филу? Он усмехнулся, удивляясь сам себе - Так?!! Да гораздо, гораздо хуже... Ему неприятно, возможно стыдно?Нет, воспоминания о сексе с Сесси не ...Чёрт! Надо выпить! Это никуда не годится! Ясно одно - он на самом деле не любит, не хочет Сесси! И случилось это не вчера. Это тянется уже давно. Только он не позволял себе это замечать, не давал себе этого понять. Что же случилось, почему только вчера, именно вчера, он вдруг осмелился, почему как будто прозрачная ничего не скрывающая пелена упала с его глаз. Его душа повернулась - он начал что - то осознавать.. . Он выпьет ещё. Может быть, алкоголь поможет ему расслабиться, позволит быть откровенным с самим собой. Но вчера, вчера - он не пил! Он не хотел об этом думать, но мысли, взгляд всё время возвращались к браслету - его матовая бесконечность, устремлённая в далёком полёте цапля притягивали, звали, подсказывали. Он не хотел слушать, не хотел понимать этих подсказок. Это лёгкое, нежное тепло, это ощущение родного, близкого человека - неужели это они так повлияли на него?! Это ему не нужно! Он не привык, он не позволит, чтобы кто - то влиял на него - управлял его чувствами, его мыслями, его жизнью! Надо попытаться снять этот чёртов браслет! Да и зверь - надо проведать зверя - как он там, один?! Быстро, пока не передумал, он прошёл через свой сад, перелез через низкую изгородьирастерялся - свежий, бодрящий, но такой нежный аромат, который розово- лилово - перламутровым намёком, уловимым глазу маревом пронизывал садик, потускнел, сжался, утратил бодрящую силу радости. Печально, заброшено, ветхо выглядел сад в отсутствии хозяйки. И неожиданно встретил зверя. Он вышел ему навстречу из-за густого с привядшими гроздьями куста сирени и вроде бы обрадовался. - Привет, Дымище! - не мог назвать он этого мощного, самостоятельного зверя детским именем, - Тебе тоже грустно? - Дымок пошёл впереди, изредка оглядываясь, проверяя - идёт ли он за ним. Так они подошли к дому, поднялись на низкое крылечко. Он вдруг вспомнил, что вчера так и не закрыл дверь на ключ. Как бы чего не случилось?! Мягкий звук далёкого гонга. Нет, всё на своих местах - так, как он в спешке оставил вчера. И большой тяжёлый ключ - сразу возле двери на рабочем столике, и чашки, и буфет-поставец с плотно задвинутыми ящиками. Дымок вспрыгнул на закачавшееся под его тяжестью кресло-качалку, вопросительно посмотрел на него - Может быть, ты хочешь посидеть здесь? - Нет... Он пришёл совсем для другого. Снова выдвинул злополучный ящик. Бархатные ложа - бесконечности ждали своих хозяев. Он, что было силы, потряс рукой, попытался потянуть, растянуть металлическую полосу. Так - больше для очистки совести - он понимал, что если более чем за сутки браслет не упал, не соскользнул с его руки, то надо принимать более действенные меры. Изящные серебряные щипчики - интересно, зачем они здесь, рядом с чайной чашечкой, - только скользнули по браслету, даже следа не оставив. Надопоискать что-то более серьёзное... Но ходить по чужому дому, рыться в ящиках? Ну, нет. Увольте. Хватит ему одного раза!! А вот озвере позаботиться надо. Кухня - и как он понял, о чём ядумаю, в неё его привёл Дымок, оказалась по - современному оборудованной, но производила впечатление совершенно не жилого помещения. И чем же питается эта женщина? Он захлопнул дверцу девственно пустого холодильника. На одной из полок блестяще чистого буфета стояло несколько разнокалиберных старинных, да к тому же залитых сургучом бутылок. Только на одной из нижних полок обнаружился большой пакет с кормом для Дымка и несколько, очевидно предназначавшихся тоже ему, тарелок - мисок. - Н-да, - он высыпал корм в тарелку. - И это ты, бедняга, должен есть? Ничего, в следующий раз соображу для тебя что - то повкуснее..
Он вернулся домой. Как быстро прошёл этот день! На столе в гостиной - записка от Роуз. Ничего особенного... Проезжала мимо... Забежала... Как он... Что - то нужно... И, между прочим - "Сесси плачет. Когда он одумается?" Он не одумается! Со злостью - то ли на этих женщин, то ли на себя - скомкал записку. Завтра утром! Да, завтра утром - потому, что вечером, при плохом освещении такие вещи не делают, - он снимет этот браслет! У него полно всяких инструментов. А, может быть, ему просто хочется ещё немного побыть в этом странно доставшемся ему чуднОм браслете? А почемубы и нет?! Что в этом плохого? Он может себепозволить... Что позволить - он не стал для себя уточнять. Встал он отдохнувшим и ... очень голодным. Когда же я ел впоследний раз? Браслет совершенно не мешал ему. Это подождёт- сначала поесть. Он приготовил завтрак. Разве можно сравнить состряпнёй Роуз - мясо, яйца, немного овощей - скворчали и издавали упоительный аромат. Надо бы покормить и зверя. Почему - то он был уверен, что тому это понравится. И верно, брезгливо отодвинув в сторону овощи, Дымок с удовольствием составил ему компанию. Потом они вместе посидели на зелёной завалинке у ограды, причём Дымок постарался устроиться у той руки, на которой был браслет. ... Пора. Очень уж не хочется уходить отсюда. А ещё больше - не хочется снимать браслет. Но - придётся. Я не хочу быть застигнутым врасплох, объясняться. Она вернётся - браслетдолжен быть на месте. Ни плоскогубцы, ни грубый напильник не брали удивительный металл браслета. От них не оставалось даже следов!! Ни вмятин, ни потёртости, ни царапины! Не автогеном же резать! Потеряв терпение, он убедился, что сможет снять браслет только с рукой! Но не отрезать же радиэтого кисть!!А ведь должен быть, я уверен, что есть способ освобо-иться от этой тёплой, доверчиво льнущей к его коже, нотакой неразрушаемо крепкой вещи. И он найдёт ответ, найдёт решение. Оно, скорее всего, у неё в доме, где - то там, рядом сфутляром - хранилищем. Пойти сейчас? Но... Приехал Фил. - Как ты? Вижу, уже что - то чинишь - ломаешь, - он встретил друга с инструментами в руках. - Что это у тебя? Не знал, что ты увлека-ешься такими штучками. - Он быстро опустил рукав рубашки. - Это так - лечебный. Против давления, - соврал первое, что пришло в голову. - Да ладно. Я не Роуз. Мне не очень и интересно. - Он хотел пригласить Фила в дом. - Нет, я на минуту. Если всё в порядке... Мили шлёт тебе привет и поцелуи. Может быть, поедешь сейчас к нам? Или обедать? - Ну, как хочешь. Да, Роуз сказала, что Сесси уехала к себе домой. - Спасибо. Мне надо тут ещё кое - что закончить. Как в конторе? - Ну, если бы ты смог... - Ладно, я завтра приду. - Эй, я не за этим приехал... - Знаю я тебя. - А если серьёзно, Питер, думаю, было бы лучше для тебя не сидеть взаперти. Ну а мы - конечно... - Договорились! Поцелуй Мили. И увидимся завтра. Может, зайдёшь, выпьем?! - Нет, нет, - уже из машины, - мне ещё вчерашнее не забыли. - Вот они, прелести семейной жизни! Но где - то в душе позавидовал другу. Верно, наступает такой возраст, когда чувствуешь потребность в спокойствии, в стабильности - в семье? В детях? Сесси. Так же, как Фил тогда между прочим сказал о ней, а он постарался не обратить внимания на его слова, тем не менее помня о Сесси. Как можно так сразу отказаться, вычеркнуть человека, с которым провёл, прожил столько лет! Да, конечно, вероятно, неплохо, когда в доме дети. Он вспомнил близняшек Фила. Но - Сесси? Он никогда не видел, не представлял её матерью своих детей. Нет, определённо, он не хотел бы иметь с ней детей! Хорошо, что они расстались! Хорошо, что расстались вовремя. Удивляясь самому себе, этот вечер он провёл, приводя в порядок, сортируя старые альбомы, папки, атласы, их с Филом и Роуз детские фотографии - тот милый хлам, до которого всегда не доходят руки. Несколько следующих дней он провёл в конторе. Дел и вправду накопилось много. И не только старые - появились новые, очень интересные. В прежние времена они бы так просто не достались Филу. Обязательно устроили бы аукцион. Именно так у него очутилась прекрасная коллекция курительных трубок, а к Филу перекочевали его боксёрские перчатки. Хотя, при агрессивности Фила... Нет, сейчас работа, как и неприятно себе в этом признаваться, мало интересовала его. Жизненно важно, необходимо было разобраться в самом себе, в том, что происходит в его душе, в своих чувствах. Привести в порядок свои мысли. Попытаться увидеть будущее. По много раз на дню звонила Сесси. Не боясь быть навязчивой, на правах старой близкой знакомой, она подолгу разговаривала с Филом. Тот только разводил руками и делал страшное лицо, когда на его молчаливый призыв - ответить Сесси, он только отмалчивался, всем своим видом показывая - Ну не готов я ещё. Не готов обсуждать с ней... да ещё по телефону... Он приходил и работал только потому, что не мог бросить друга, не мог позволить себе подвести его - их общее дело. Поэтому, - Фил, настоящий друг, без слов понимал его - уходил он необычайно для себя рано. Но шёл не домой, а в Хижину сиреней - накормить зверя. А честно - пройтись по тихому садику, здесь не было даже тропинок! посидеть с Дымком на завалинке. Вот и сегодня они уже собирались спуститься в садик, но, как и в другие дни, он задержался у таящего загадку в тёплой бархатистости пустующих дуг футляра. Неужелимне не удастся... В эту минуту стукнула калитка, послышались решительные, уверенные шаги и голос - Надь, Надюха! - Он быстро задвинул ящик и повернулся к двери. Чуть не задев притолоку, вошёл молодой мужчина. - Надежда!? - Простите, я представлюсь - сосед. - А где Надежда?! - Надежда?! - Не будь идиотом - это имя хозяйки. А... она уехала! - Уехала? - Молодой человек недоверчиво смотрел на него. - Куда? - Видите ли, меня попросили присмотреть за зверем. - Только сейчас вошедший обратил внимание на сидевшего у ног мужчины Дымка, который ни на шаг, словно охраняя, не отходил от него, всем своим видом подтверждая его право находиться здесь. - Дымок! Дружище! - Зверь подошёл к парню, дал погладить себя, но вернулся на своё прежнее место. - Но попросила не хозяйка, - ему необходимо было объяснить ситуацию, - поэтому я не знаю, где она. - Ну, Надька! - Почему этот парень так её называет?Осуждает? - Там есть корм для Дымка. - Да, я знаю. Уже покормил его. Вот именно - корм!!! Мы со зверем предпочитаем совсем другуюпищу! - Ну что ж. Так Вы не знаете, когда Надежда вернётся? - Явно надо было уходить - Мне пора. - И я пойду. - Они одновременно потянулись к лежащему на столике ключу. Он первый отдёрнул руку - Прошу Вас. - Уже на крыльце, закрыв дверь, молодой человек спросил - А почта? Вы не знаете, может быть, есть письма? Я ей писал. - Нет. Меня не просили. Я не проверял почтовый ящик. - Привычным жестом, он здесь- как хозяин, парень открыл просто так прислонённую дверцу ветхого ящика. Мог бы хоть что - то починить. - Нет, только всякая ерунда, - засунул обратно многочисленные цветные листки. - Значит, она успела получить моё письмо. Ещё раз - спасибо Вам. Теперь - я сам. Ах, да, - спохватился он, протянув руку - Феодор.- Питер - Марк, - он постарался вложить в рукопожатие... Нет - он хотел что - то скрыть своим рукопожати-ем. - Прощайте, - Феодор легко вскинул на плечи оставленный им у калитки необъятных размеров рюкзак и ушёл. Он смотрел ему вслед - первый раз в жизни завидуя мужской красоте. Конечно, как она может не любить такого парня. Её зовут - Надежда. " Надежда - мой компас земной... " в памяти всплыла старинная песня. Не твой, не твой! - Успокойся! Это - его надежда! Ишь, как он всё знает, чувствует себя хозяином! Очень хорошо! Пусть и смотрит за зверем! Дымок - он стал моим другом! Мы так понимаем один другого. Когда она вернётся, он не мог произнести это имя "Надежда" - оно запретно для него, я всё равно не откажусь от общения с Дымищем. Кто сможет им запретить немного посидеть на завалинке? Да, когда она вернётся. И этот Апполон - Феодор - что их связывает?! Это меня не касается. Но и дома он не находил покоя. Что - то случи-лось с браслетом! Огонь, холодное пламя обжигало его кожу; внутри помутневшего металла бушевала буря! Он не сразу заметил эту перемену - милое, нежное, ласкающее, радостное тепло, к которому он так привык за эти дни, которое вошло, пронизало его плоть, его душу, приносило ему необъяснимое удовольствие - сменилось пожаром, ураганом! Боль, отчаяние, огонь, прожигаю-щая насквозь горечь! Он и не мог заметить эту перемену в своих безостановочных, бесполезных метаниях по дому. Ведь это было то, что происходило с ним самим! Только в очередной раз налетев на неловко стоящее кресло и чуть не упав, он остановился. - Что, к чёрту, происходит? Что это я устраиваю?Что вообще произошло? Другая женщина, сказал Фил. Ну, если только соседка. Соседка - очень любопытная личность - живёт одна. Эти трогательные светлячки, как в детстве. Да, познакомился я с этой милой, не по возрасту наивной девушкой. Разве нельзя? Потом мы с Филом уехали на охоту. Потом - вернулись. Конечно, была Сесси. Потом - потом, сразу же, ведь сезон! поехали ещё раз. Пока - всё нормально. Мы вернулись. Я, конечно, - а почему бы и нет, что в этом такого, поинтересовался, где она была. Тоже уезжала. Потом так славно, искренне рассказывала о своей бабушке, о том, как та живёт на краю света. Ну да, я её случайно встретил - она вернулась. Есличестно, - он только теперь подумал об этом и почувствовал лёгкое угрызение совести, если честно - я слишком много времени проводил с ней потом. Всю эту так быстро пролетевшую неделю. Она очень молода. Могла, конечно, нафантазировать бог знает что. Но тогда он об этом не подумал. - Это было - он почувствовал, как улыбается. - Это было... не важно. Ничего между ними не было! Никакой другой женщины нет! Все они ничего непонимают! И её право уехать, ничего ему не сказав - мало ли какие у человека дела! Нет! - Он допил из почти пустого стакана - Причём тут она!! - И тут почувствовал, осознал произошедшую в браслете перемену! Так и просидел он всю ночь на пороге дома - стараясь ни о чём не думать, ничего не чувствовать, стараясь забыть, забыться...
Утром, смертельно усталый, но успокоившийся, вернее, безразлич-ный ко всему на свете, он пришёл в контору. - Случилось что? - Фил даже не поздоровался с ним. - Нет, всё как всегда. - Но ни от друга, ни от себя не спрячешь изжёванного за ночь сердца. Да ещё браслет - он успокоился. Пламя уже не бушевало в его неподвижной глубине, но и то тёпло, ласковый огонь не вернулись. Нет. Браслет стал насторожённым, чужим. Даже в то мгновенье, когда он впервые обнял его запястье, было в нём больше доверия, была любопытствующая, кокетливая нежность. Всё это время, до этого дня, этой минуты, он об этом и не задумывался, почему я ни разу не вспомнило том так смутившем меня сне. Но сегодня он как будто понял, о чём был этот сон. Это была тоска, грусть, ощуще-ние безысходности, не изведанное, ранее не испытанное им чувство бессилия и обречённости. И понял, потому что именно такие чувства мучили, изнуряли его сегодня, именно это... Неужели никогдане посетит, не вернётся ко мне Надежда?! " Надежда"!! Нет, не оней я думаю! Просто этим словом обозначили люди те чувства, то, что... Он не спешил уходить из конторы. Куда торопиться?! Феодор позаботится оДымке. Выйдя из машины, он почему - то всё - таки пошёл к её дому. Ещё издали - он знал - она вернулась! Бриллиантом в повседневной тишине позднего вечера - сверкал и искрился гроздьями, гирляндами светлячков садик.
6
Мерный перестук колёс, удобное шикарное кресло, тишина - умиротворённость мирно покачивающегося вагона сделали своё дело - она успокоилась, почти задремала. И неожиданно - она почему - то, не думала о нём, вспомнила свой давнишний сон. Что же в нём было такого, что опять заставило её внутренне устыдиться? Я радовалась, что не состоялись планы другого человека, меня обрадовала невозможность чьей - то любви. Ну вот! Я и наказана! Как не вернуться мыслями к себе, к своему браслету, к тому, что с ней, с ним произошло. Нет, надо успокоиться. Почему, ну почему я так уверена, что браслет кто - то одел? Почему?! Он лежит себе преспокойненько в своём отделении футляра. А всё остальное - это мои придумки, мечтания и метания. Хорошо. Но никогда, никогда - ведь я не первый раз уезжаю, одевая женскую половину браслета, не было таких, не было такого... Чего? - Таких ощущений, такого тепла, такой поддержки, такой близости... Да, а потом - такого взрыва яростных, доселе не испытанных ею чувств! Нет! Так невозможно. Пока я не вернусь домой, не встречусь с Феодором, не увижу футляр - хранилище - я ничего не узнаю. Ещё немного терпения. Занять себя чем - нибудь. Она ещё раз просмотрела свои записи - всё ли в порядке. Это была интересная работа. И места там великолепные - просто сказочные. Если обстоятельства позволят, она с радостью продолжит сотрудничество, приедет туда ещё раз. Да и деньги - она внимательно изучила чек - очень хорошие деньги. Её работу оценили! В приглашении речь шла о меньшей сумме. Она начала думать о том, что сможет себе позволить, что купит на эти деньги. Но даже такие занимательные для каждой женщины мысли не могли отвлечь её от главного - быстрее бы добраться! Интересно,встретит ли меня Феодор? По её просьбе мистер Батлер должен был отправить ему телеграмму. Но вернулся ли сам Феодор? А если вернулся, то успеет ли получить телеграмму? Встретит ли её? Ещё из окна вагона она увидела его возвышающуюся над толпой златокудрую голову. И как я умудряюсь позабыть, что он таккрасив? Как каждый раз после разлуки с Феодором, подумала она. Он встречал её! - Да, я получил телеграмму! - Милые, радостные объятья! - Только вчера вернулся! А ты? Куда ездила ты? - За всю дорогу до дома - ни слова о браслете!?! И я не буду спрашивать. Дотерплю - дома всё выяснится.
В доме зажёгся свет. Он вошёл в притворенную калитку, почти бегом поднялся на крылечко, не раздумывая - мало ли чем они могли заниматься - распахнул дверь. Она присела на корточки , морда Дымка - над её плечом. И столько блаженства, радости - в его прижмуренных глазах, в низком рокочущем ворчании, что у него зашлось сердце. Любовавшийся этой встречей Феодор, оглянулся на шум, выпустил из рук дорожный саквояж. Она тоже оглянулась, удивляясь, поднялась - Добрый вечер! - Что тебе здесьнадо - спрашивали её глаза. Да и Феодор был озадачен не меньше её. Только зверь - Дымище явно обрадовался, подошёл, потёрся о его ноги. - Простите, я помешал вам. Но у меня неотложное дело! - На её усталом, измученном лице отразилась досада, но, воспитанная девочка, она "одела " приличествующее выражение - Мы можем Вам чем - то помочь? - Господи, у меня самой есть очень, чрезвычайно неотложные дела - мне надо проверить футляр! Только с голосом ей не удалось справиться - раздражение, нетерпение - Ну, говори же, скорей! - Вот - Он подошёл к ней поближе и протянул руку, - у него просто не было сил, не хватало терпения начать всё с длинного объяснения, с путанных расспросов. Но, если бы он знал, если бы мог предвидеть её реакцию!! При виде матово сияющего браслета на его запястье, она побледнела. Устремлённые на него глаза - о! это чёрные пропасти... что скрывалось в их глубинах? и, покачнувшись, чуть не упала. - Прочь! - она отстранила его, пытавшегося подхватить, с трудом выпрямилась - Как Вы посмели это взять!! Как?? - Что случилось, Надь? - Феодор встал между ними. - Это, это - моих родителей. В тот день они были вместе и не надели их!! Феодор, конечно, он знал о чём она говорит. Но и он понял! Наконец, понял - у него на запястье мягко тлеет один из парных браслетов - мужской браслет - браслет её отца! - Я очень сожалею. Это случайность. - Сожалеете?! - Что я чувствую?? Так это он, он всё это время носил браслет! Это его тепло, его чувства... О, нет! - Всё нормально, Феодор. Я разберусь. Подойдите сюда - он повиновался. Она вытянула ящик. Футляр - гнездо притягивал их обоих. Он понял, что она хотела и протянул ей свою руку с браслетом. Она прикоснулась своим браслетом к его. Он знал теперь, даже не удивляясь, был уверен, что второй браслет - на её руке. С тихим звоном браслеты раскрылись и распались на прямоугольники с танцующими цаплями, улеглись в свои гнёзда. - Я сожалею, - он успел взять её руку и поцеловал, - Я искренне сожалею. - Лишённой браслета руке было холодно, запястье заледенело. Этот холод поднимался всё ближе, к сердцу. Ему здесь нечего больше было делать! - Прощайте! - Она не ответила ему. Что случилось -моя рука, моё тело, лишённые этого мягкого, сильного тепла - осиротели! Сейчас я разрыдаюсь. - Феодор, очень прошу тебя, уходи. Спасибо. Поговорим завтра. Уходите! Вы оба! - она схватила в охапку подскочившего к ней Дымка, заслонилась, закрылась им от всех невзгод.
Феодор и Питер - Марк вышли за калитку. - Послушайте, я не могу, я обязан всё объяснить. Знаю, Вы думаете, будто я украл этот злосчастный браслет! - Нет, что Вы. Просто это их семейная реликвия. Знаете, как это - от матери к дочери... - Я это понял. Но, уверен, она теперь не захочет выслушать меня. А Вы, Вас она не прогонит. - Да, сами видите, Надюша очень расстроилась - никогда её такой не видел. Её родители, они погибли, когда были вместе... Она очень дорожит... Не знаю даже, как объяснить... - Понимаю. Поэтому - перескажите ей. И он в очень скупых предложениях попытался объяснить, как это случилось: почтальон попросил присмотреть за зверем. Он пришёл. Дымок каким-то образом подвёл его к ящику с футляром. (Конечно, он не рассказал о странной женщине, посоветовавшей ему пойти за Дымком.) Как из простого любопытства, случайно взяв в руки браслет - хотелось только рассмотреть необычную вещь, он, сделав неловкое движение, одел его себе на руку. Поверьте, всё это время я чувствовал себя очень неприятно, пытаясь и не зная, как снять, как вернуть браслет на место до приезда, до появления Вашей подруги. Я понял, сегодня особенно, насколько важна для неё эта вещь. Я пытался извиниться... - Да, она сейчас не в том состоянии, - Поэтому, я Вас прошу - перескажите то, что я рассказал. Мне не хотелось бы выглядеть вором ни в Ваших, ни в её глазах. - Ну, что Вы! Будьте уверены. Я постараюсь. Надюша - добрая душа - не умеет долго сердиться. Она поймёт, что Вы не нарочно. С кем не бывает. Не переживайте. Прощайте. - Они обменялись рукопожатиями и каждый пошёл в свою сторону. "Прощайте" - он не мог уйти, не мог представить, осознать - "Прощайте"? Он вернулся к её дому, остановился у низкого, из редких деревянных планок заборчика. Всё так же горели, переливались светлячки - но это был такой далёкий от него, такой чудесно - чужой праздник. Ему только показали маленький кусочек сказки, дали только на миг прикоснуться, сделать только один маленький глоточек, и всё... Он навсегда лишился, лишён этого... счастья?!! Я поцеловалей руку! Я никогда этого не делал. Я и не подозревал, что когда - нибудь это сделаю. Его губы - её кожа, её аромат. Это было в первый и единственный раз. Это то, что у меня осталось...
Она раскачала кресло - качалку, и теперь, прижав к себе Дымка, пыталась понять, что с ней произошло, что происходит. Почему так случилось, почему именно он должен был одеть браслет. Почему мне было так спокойно, так радостно и светло, когда он носил его... А сейчас... Какая пустота, какой холод... Ужасный холод. Холод, который помогает ей почувствовать тот огонь, то пламя, которое бушует в ней!! Он поцеловал мне руку! Никогда в жизни никто не целовал мне руку... Как это странно... Неужели не осталось следа, ничего от его поцелуя? Она рассматривала свою руку - ничего не изменилось. Её рука. Рука, как рука... Но я чувствую, чувствую прикосновение его губ. Это не тот всепожирающий огонь, который рвался когда - то из глубины браслета, это - мягкое, обволакивающееменя тепло, это - кокон нежности и обожания. Но, он сказал " сожалею", "искренне сожалею". О чём? О том, что одел чужую вещь и не смог её снять? Или о том, что не смог скрыть это?- - Нет! - в его раскрытой, обращённой к ней душе, вспыхнули слова - Нет, я сожалею, что обидел тебя. Нет, не то... Я сожалею... Нет, я не могу пережить, что должен был вернуть браслет, что остался без тебя - без твоих тепла, доверия - твоей любви...
Люди танцевали. Был прекрасный, чуть морозный день середины зимы. На вымощенной мозаикой площадке, у самого берега моря танцевали люди. Молодые, старые и не очень, худые, толстые и очень толстые, мужчины и женщины - они двигались радостно, свободно и раскованно. То - по нескольким концентрическим окружностям, то - распадаясь на пары. В этом действе, в этом танце под спокойную, приятную музыку было столько души, столько чистоты и непритязательности... Хотелось встать в этот круг. Хотелось отдохнуть душой вместе с ними...