Прошло три месяца. Многое изменилось: некогда нейтральная территория давно осталась в глубоком мирном тылу. Под осенними дождями ржавеет на обочине тот самый взорванный БТР. И вернувшиеся в освобождённые родные дома мирные жители, проходя мимо, с любопытством разглядывают этот памятник войны. Но не замолчали пока навсегда в этом краю пушки и миномёты. Тревожно нарушают природный покой беспорядочный треск автоматных очередей и рёв моторов танков и бронемашин.
Война продолжалась...
1.
О вызове, дерзко брошенным самому Шер-хану знаменитым Одиноким Волком, говорили по всему краю, в том числе и командное руководство обоих противоборствующих сторон. Начальство, хоть и недовольное явно попахивающей анархией, было всё же заинтриговано сведением счётов по-кавказски, не зная, чем именно оно вызвано. Предстоящую смертельную схватку "тигра" с "волком", словно увлекательный международный матч по футболу, с одинаковым интересом обсуждали в служебных кабинетах и в простых землянках, в штабных блиндажах и на привалах. Казалось - роковая встреча неизбежна, но всякий раз капризная судьба отводила решающий удар. Уже четвёртый раз Одинокий Волк выскальзывал из хитроумных засад-ловушек, подкрадываясь к логову заклятого врага. И дважды сам Шер-хан был на волосок от неминуемой смерти: спасала его звериная интуиция и вовремя оказавшиеся рядом подчинённые.
И вдруг...
- Большие новости!- с этими словами вошёл в кабинет заместителя начальника штаба Армии самообороны начальник внутренней службы Артак Хандикян.
- Что стряслось?! Враг отбил село С.?
- Да нет, С. пока держится... Шер-хан покинул фронт!
- Не может быть!
- Может, Вачо-джан, может. Подробности ещё уточняются, но точно известно, что его под усиленной охраной отправили в Баку.
Хандикян наклонился к заинтригованному хозяину кабинета - подполковнику Вачагану Григоряну и понизив голос, произнёс:
- У них, - Артак скосил вбок глаза, - раскрыта попытка государственного переворота... Многие арестованы... Так вот, думаю, в перевороте в нужный момент должен быть выступить и Шер-хан со своей бригадой, - а органы безопасности упредили удар...
Вачаган Григорян в задумчивости потёр переносицу:
- Да... Но... Уход бригады с боевых позиций в час "Х" - это непредвиденное оголение их фронта с катастрофическими, для них, последствиями. О чём они думали?
Хандикян рассмеялся:
- А есть, чем думать? Бригада без Шер-хана на позициях, но - это, уже, конечно, не та бригада... Но, к сожалению, наши недавние потери, а также отсутствие горючего не позволят нам воспользоваться этим фактором и перейти в наступление для нанесения контрудара. А жаль!
- Но зато можно быть уверенными, что село С. - эту опорно-ключевую точку всего района, в ближайшие десять дней нам удастся отстоять.
- Без сомнения, - кивнул в ответ Хандикян и добавил, - как только узнаю что-то новое об этом деле - сообщу.
- Хорошо, Артак. Иди, - задумчиво сказал Григорян.
Он думал об Одиноком Волке.
А Одинокий Волк в это время наблюдал за расположением противника - разорённым армянским селом с маленькой церквушкой в центре - всего в трёх километрах от него. И впервые ничего не понял из того, что наблюдал.
Вчера к большому белому двухэтажному зданию - штабу противника - подошла мехколонна из трёх БТРов и четырёх автомобилей и сонное до сих пор царство будто разом проснулось. Засновали туда-сюда юркие муравьиные фигурки, взревели моторы. Казалось бы, ничего в этом удивительного не было: с прибытием подкрепления часть противника готовилась к началу боевой операции. Самое время переждать час-другой и подобраться поближе к штабу... Там - тот, за которым он гонялся по всему краю, уподобившись лесному зверю.
Но что-то непонятное творилось в селе: рассредоточившиеся БТРы взяли под контроль улицы, мотопехота по всем правилам оцепила здание штаба. Похоже было на то, что новоприбывшие вместо совместного выступления собирались воевать с ОМОНом. И только когда прибывшая накануне мехколонна, развернувшись, ушла из села, Одинокий Волк своим чутьём понял, что она вместе с собой увезла и Шер-хана. Не знал лишь деталей, что уехал Шер-хан с наручниками на руках, со споротыми шевронами, арестованный по подозрению в участии государственного переворота. Он этапировался в далёкую неизвестность и было немыслимо отбить его у такой охраны для исполнения собственного приговора...
Это было наказание. Но ещё не было возмездием.
Мести ещё предстояло свершиться. В своё время.
2.
Спустя шесть часов Артак Хандикян подтвердил сообщение об аресте Шер-хана, свидетелем чему был Одинокий Волк.
Начальник внутренней службы Армии самообороны оказался прав: бригаде Шер-хана отводилась существенная роль в организации государственного переворота. Обладающая высокой передвижной мобильностью и боеспособностью, эта ударная часть должна была создать иллюзию прорыва на линии фронта, и - выйдя из-под контроля своей группы войск , - двинуться форсированным маршем по автомагистрали, ведущей к столице.
Понять участие Шер-хана в таком рискованном деле было можно: успех - очень вероятный - обеспечил бы его высокое положение, как раз по его непомерному честолюбию. Мало ли безвестных сержантов - и, в лучшем случае, офицеров, - в одночасье становились "спасителями Отечества", а затем диктаторами после переворотов.
Однако заговор раскрыли ещё до того, как его главари успели отдать приказ о выступлении, и вместо секретного вызова в час "Х", упоения славой и почестями, на запястьях несостоявшегося "вице - диктатора" оказались прочные наручники. Грозный Шер - хан закончил свою военную карьеру, потеряв, что имел.
А пока Шер-хан ожидал решения своей участи в бетонном боксе Баиловской тюрьмы, его растерянное командование не знало, как использовать ставшей ненадёжной бригаду, особенно, когда наиболее фанатично преданные своему командиру омоновцы "ушли" из бригады, поклявшись отомстить за него. Такие люди слов на ветер не бросали, но один из них взял на себя другое обязательство: заменить своего командира в поединке с Одиноким Волком.
Серый рассвет леса вдруг потряс грохот разрыва.
- Поглядим, какой очередной охотник за моей головой подарил мне нынче свою собственную тыкву, - пробормотал Одинокий Волк, двинувшись в сторону взрыва.
На краю потревоженной взрывом полянки, находились двое. Один лежал ничком, хрипя в предсмертной агонии на луже расползавшейся по земле крови. Другой, раскачиваясь, причитал над ним.
Он проклинал и того, кто установил гранату - ловушку, и того, кто послал их вдвоём с братом в этот лес.
Раньше, чем к горлу его прикоснулась смертоносная сталь, увидел он, чуть скосив ополоумевшие от животного ужаса глаза, страшный талисман - отрубленное волчье ухо на груди того, кого сам же и искал.
- А теперь говори, - приказал тихий, леденящий душу голос.
3.
Артак Хандикян за беспристрастной чёткостью пытался скрыть тревогу:
- Разведка комбата - 51 доносит до нашего сведения, что противостоящая батальону омоновская бригада Шер-хана готовится к наступлению на село С. Бригада усилена прибывшей в подкрепление частью: предположительно, 144-м мотострелковым полком. Данные: 1100 штыков, бронетехника, реактивные и полковые миномёты. Сейчас разворачиваются на позиции.
В руках Вачагана Григоряна хрустнул карандаш. Лицо окаменело, и ещё больше постарело:
- Усилена, значит...
- Да, не доверяют вчерашним "путчистам". Судя по всему, наступление ожидается серьёзное.
- Так... , - через силу выговорил Григорян, - А мы-то надеялись, что С. продержится дней десять, до генерального наступления... Против такого усиленного контингента, 51-й не продержится в одиночку и трёх дней... Кто у нас рядом из резерва?
- 16-й батальон и отряд Степаняна, - вынув из папки карту, отметил по ней Хандикян.
- Передай срочный приказ: обоим двинуться к С. Закрепиться там и держать оборону любой ценой! Что ещё?
- Кое-что касательно Одинокого Волка. Сегодня утром бойцами заградотряда на участке 2-26 был задержан и взят в плен некий солдат армии противника. Он сказал, что был послан с братом убить Одинокого Волка, но был сам пленён им, а брат подорвался на гранате-ловушке. Вообще-то, этот тип явно сдвинулся по фазе с перепугу, его Одинокий Волк довёл до самого нашего поста передать важные сведения, а потом неожиданно исчез.
- Какие важные сведения? - насторожился Григорян.
- То, что мы уже знали в основном. Но есть одна деталь. Бригадой теперь командует Ровшан-бей, который и послал братьев убить Одинокого Волка.
- Есть показания пленного о внешних приметах этого "бея"? А, вот, они... Так и есть... Ах, Ровшан, Ровшан - давно ли стал именовать себя "беем" инструкторишка райкома партии... в Сумгаите... Он был одним из организаторов погромов. Освободили в зале суда... Ну, ничего, здесь тебе не Сумгаит...
- Вачо, а ты ведь тоже хочешь отомстить... - задумчиво проговорил Артак Хандикян, - но ведь месть на войне ради восстановления попранной справедливости порождает ответное зло. Вот и Одинокий Волк уже столько времени живёт одной лишь местью, уподобившись зверю, чьё имя позаимствовал.
- Нет, не скажи, - потёр виски Григорян, - не одной лишь местью... Он столько сделал. Вспомни: четверо снайперов-наёмников с большим стажем, десятки блестящих боевых операций по взрывам складов боепитания - и ни одного срыва! И вот сейчас опять привёл нам "языка". Он - воин по духу, партизан-одиночка по статусу, который сам для себя определил. Но такой человек нужен регулярной армии. Времена анархии и партизанщины прошли. У него нет другого выбора, как примкнуть к нам.
- Боюсь, что у Одинокого Волка уже нет выбора, - вздохнул Артак.
- Он нам очень нужен, - решительно сказал Григорян, разворачивая карту-развёрстку, - не может быть, чтобы не осталось ни одного шанса. Мы ещё пожмём ему руку, здесь вот, и вернём ему его имя.
В кабинет вбежал дежурный офицер связи с белым лицом:
- Товарищ подполковник, полчаса тому назад противник через К-ий лес атаковал всеми имеющимися у него силами пункт С.
4.
Приказ о наступлении, полученный из центра был полной неожиданностью для обеих сторон.
Неожиданностью стало и то, что целых два часа, немыслимое время на предварительный огонь артподготовки, каждое дерево, каждый куст К-го леса будет отвечать точноприцельной стрельбой.
- Ну, что ж, Ровшан-бей, - прошептал сквозь зубы Одинокий Волк, - не с тобою искал я встречи, но раз уж пришёл, останешься тут...
И, словно услышав его, из люка головного БМП, утренний ветерок донёс усиленный мегафоном голос:
- Эй, Волк, сдавайся, и я подарю тебе жизнь!
- А я дарю тебе смерть, - последовал ответ, который не услышали.
... Он знал, что помощь придёт. Он верил в неё даже тогда, когда перестал чувствовать раскалённую сталь драгуновки, уходя от реального грохочующего бытия за невидимую грань в тёмное беспамятство. Кто мог бы упрекнуть его сейчас, что он не сделал всё, что мог...
5.
Грузное тело замначальника штаба Армии самообороны словно пронеслось сквозь длину коридора налитым свинцом шаром. Дверь дежурного пункта он распахнул ударом ладони. К молодому лейтенанту, вскочившему и-за пульта, обратился коротким рубленым словом:
- Ну?
- В 8.05 комбат заградотряда доложил, что группа поддержки направлена в К-ий лес для взаимодействия с Одиноким Волком. В 8.48 группа вступила в бой, имея в распоряжении БТР, два пулемёта, два гранатомёта и боеприпасы на два часа боя... В 9.15 связь с группой была прервана, а бой... бой, наверное, ещё идёт...
- Где была голова комбата, когда он отправлял один взвод против целой омоновской бригады?! Я его под суд отдам, - тупая ноющая боль жарким пламенем полыхнула в груди.
Лейтенант кинулся к аптечке, продолжая торопливо говорить:
- Комбат не виноват, товарищ подполковник... Едва прервалась связь, как он попытался отправить в лес ещё одну группу. Но техника противника отрезала ей путь, и потом батальон и без того несёт потери. По селу, не переставая, бьёт вражеская реактивная артиллерия... И тогда майор Хандикян распорядился дать вертолёт и лично вылетел в район К-го леса...
Поднеся к посеревшему лицу Григоряна стакан воды, лейтенант чуть не выронил его, разобрав за движениями его губ слова молитвы...
...- Лейтенант, у тебя лицо... дай перевяжу...
- Потом, Минас... Волка в БТР и держать вокруг него оборону, держать, как Волк держал...
...- Артур, почему молчит пулемёт?!
- Нет Артура, лейтенант... И пулемёта нет... И патронов нет... Всё, последний парад, командир...
- Нет, не последний, Минас-джан! Есть БТР, есть драгуновка... кстати, как там он?
- Дышит... пол-магазинного рожка принял в себя и ещё дышит...
- Ещё пять минут и Хандикян прилетит...
- Жужжит, вроде, командир...
- Прилетел... значит...
- Вот, завис над нами... Дай оботру тебе лицо, сам увидишь, как кроет он с ходу по ним... Будем жить, лейтенант...
....Бережные руки вынули из чадящей коробки бронетранспортёра тела остававшихся в нём до конца: мёртвых и живых и перенесли в вертолёт. Сделав победный круг над полем недавнего жестокого боя, вертолёт взял курс на город.
Артак Хандикян, позабыв обо всём, всматривался в лицо человека-волка, с которым так давно хотел познакомиться.
Спустя полчаса на аэродроме встретивший их Григорян и все стоявшие рядом точно так же всматривались в отведённые на транспортировку в реанимационный автомобиль секунды в лицо человека, совершившего подвиг, находящийся за гранью человеческих возможностей.
- Поправляйся, Волк, - вслух сказал Хандикян, глядя в след машине, - и назови себя, наконец.