Аннотация: Этот и следующие рассказы написаны автором в 2001-2005 годах во время пребывания в США.
Как уезжают в Америку
Шли годы и мой однокашник Арнольд, который работал со мной на заводе, а потом переехал в Москву, воспользовался приездом Никсона и получил разрешение на выезд в Америку. Выезжал он как-то полностью отрешенно, всё время приговаривая: "Хуже не будет, хуже быть не может". Было это в далеком 1974 году. Затем он начал писать красивые письма. Особенно мне запомнилось письмо, в котором он описывал, как начал работать. В свободном пересказе это выглядело так:
- ...Приехав в Нью-Йорк, я по направлению иммигрантской организации, был определен в гостиницу и на курсы английского языка. Мне дали денежное пособие, которое позволяло оплачивать жильё и скромные расходы. Приехавшие со мной одновременно люди простых профессий: фотографы, парикмахеры, бэйбиситеры (няни для ребенка), вскоре начали находить себе работу и выезжали из гостиниц. Я выехал из гостиницы позже всех. Перед этим с помощью специалистов мне составили "резюме" - бумагу, в которой на одной странице были отражены этапы моей жизни, учебы, работы. Затем эти резюме, в количестве десяти штук были разосланы в фирмы, заинтересованные в людях моей специальности (закончил он МИРЭА, московский институт радиоэлектроники и автоматики, но много лет работал инженером-механиком - здесь и далее в скобках примечания и эмоции автора). Откликнулось шесть фирм (хороший улов!), которые пригласили его на интервью (собеседование - во время интервью он, человек не глупый, но не имеющий научных трудов и изобретений, смог показать только фотокарточки своих рабочих чертежей. Как он их вывез, для меня осталось загадкой по сей день).
- Знания языка у меня были довольно посредственные, в пределах средней школы, а в институте я язык не учил, так как учился на вечернем факультете. Тем не менее, интервью я прошел, и три фирмы предложили мне работу по специальности. Я выбрал ту из них, которая, на мой взгляд, была более перспективной и предоставляла лучшие условия для работы. Положили мне на первых порах $600 (шестьсот долларов) в неделю. Через месяц эта ставка была повышена до $800.
- Сказать, что чувствовал себя очень комфортно, нельзя. Общаться с другими инженерами мне было трудно. Они часто делали перерыв, курили, рассказывали анекдоты, смеялись шуткам. Мне этого было не дано. Поэтому большую часть времени я уделял изучению языка и компьютера как пользователь. Здесь инженер без компьютера - специалист неполноценный. Умение работать на нём увеличивало производительность и шансы на соответственный оклад.
- Но однажды случилось непредвиденное. Я вышел утром из гостиницы, а на дворе зима. Выпал хороший снег, такой, как у нас Москве. Спустился в сабвей (метро) и поехал на работу. Как-то и не заметил, что в офисе практически никого нет. Подошел к своему кульману и продолжаю начатую ранее работу. Не заметил также отсутствия окружающих. Но вот открывает дверь босс и спрашивает: где остальные? Я ему с трудом отвечаю, что у всех машины, вот и застряли. Пожал он плечами и говорит:
- А почему же вы вышли на работу?
- У меня нет машины, - отвечаю я.
- Сколько же вам платят?
- Я ответил ему, как говорится, без всяких комментарий и эмоций...
На следующий день ему сообщили о повышении оклада....
Ещё несколько писем прислал мне мой однокашник. Но, убедившись, что от меня "ни ответа, ни привета", прекратил одностороннюю связь. Он, конечно, знал, что для тех, кто попал на работу в НИИ (он же и почтовый ящик), зарубежные контакты были равносильны потере всего.
Мой сын окончил московский институт стали и сплавов (МИСИС), сдал необходимые экзамены, получил визу в посольстве США и вместе с женой поехал учиться в аспирантуру университета "Радгерс", штат Нью-Джерси. Это было уже в 1992-м перестроечном году. Теперь у нас была возможность не только переписываться, но и общаться по телефону.
Года через три созрел мой институтский друг Алик. Тот самый, который вошел в историю русской литературы как "метатель красного знамени".
На его проводы я ездил в Петербург. К тому времени он уже стал серьезным специалистом. В отличие от меня рано женился и вместе с женой был направлен на работу в один питерский НИИ. Через год поступил в аспирантуру и успешно защитился, получив, естественно, степень кандидата технических наук. После аспирантуры был оставлен на работе в научном секторе института связи. Как человек способный и энергичный, он сравнительно быстро сделал карьеру. Следует отметить, что тема его диссертации и вся дальнейшая работа касалась лазерной техники и голографии. Это как раз то, что находилось "на острие" современной радиоэлектроники. К тому же он увлекался и другими направлениями, в частности, применением радиоэлектронных средств в медицине. Работы шли успешно, появилось много заказчиков, которые, в свою очередь, согласны были платить хорошие деньги (не ему, конечно, а институту).
Но вот в институт назначили нового ректора, амбициозного и честолюбивого человека, прошедшего все ступеньки возможной карьеры, начиная от ассистента до ректора. Начались конфликты, борьба за возможность нормально работать и прочие советские заморочки. Одним словом - началась микро война на выживание.
К сожалению, а может быть, к счастью, Алик был всегда благополучным, и его ни разу не исключали из института. Поэтому он и не знал, сколько сил и здоровья требует такая борьба. А спросить у меня, очевидно, стеснялся. Через несколько месяцев он победил. Но после этой победы понял, что все было напрасно. Немногим раньше его единственный сын, Михаил, подал заявление на выезд. Как системный программист, хорошо знающий английский язык, он к тому времени прекрасно знал себе цену, поэтому и неудивительно, что он задумал податься в США. Получается, что наши дети оказались в чем-то энергичней и умней нас. К тому же и крах коммунистической системы способствовал этому.
Проводы были почему-то не очень радостные. И как они могли быть радостные, если человек покидал Родину, друзей, родственников, налаженный быт. К тому же утрачивает свою ценность накопленный жизненный опыт. Далеко не каждый решался на такой шаг. Свой тост я поднял за Москву и всё прогрессивное человечество, которое, затаив дыхание, следит за новым экспериментом и так далее. Затем, не придумав ничего лучшего, да и генерального контролера - моей жены - не было рядом, опрокинул несколько стопариков, после чего с большим трудом добрался до Московского вокзала.
* * *
- Не может быть, - подумал бдительный пограничник, проводивший тщательный шмон в Шереметьево-2 - ни камушков, ни орденов, ни рыжевья (золото - см. феня-русский словарь). Почему же звенит металлоискатель? Что там у вас? - не выдержал он, проводя в очередной раз свою игрушку от живота вниз...
- У меня там х... железный, - ответил мой друг, не найдя ничего более подходящего из выразительных средств...
- Ладно, проваливай, проваливай на х.., - проворчал бдительный, радуясь возможности перейти на родной, бытовой.
- Таких людей теряем... Своих. Жалко.
* * *
Его путь был весьма извилистым. Как я понимаю, все "первопроходцы" проходили через это. В качестве перевалочного пункта часто использовались жилые поселки кемпингового типа недалеко от Рима (Италия) или Вены (Австрия). Я это не проходил, но мой однокашник жил в таком поселке, чем-то напоминающем Гурзуф, а Алик с семьей попал в Австрию. Там-то и проходили все процедуру оформления и прочие бюрократические формальности. Людям хорошо подготовленным, например, сыну Алика - Мише, представители фирмы сразу предложили хорошую работу и билет на самолет. Остальные продолжали готовиться и проводить некоторую экскурсионную программу. Моему герою, например, очень понравилась венская опера.
Приезд в Соединенные Штаты прошел без особых приключений. Знакомство со страной, занятия английским языком занимали много времени. Но вот подвернулась работа. Ее трудно было назвать работой по специальности - развозка почты ночью. Но у нее были и существенные преимущества. Можно было в свободное время изучать язык и искать работу. Сначала нашла работу его жена - София. Занимаясь в библиотеке, она случайно наткнулась на объявление, что требуется библиотекарь. Небольшой тест плюс знание компьютера быстро решили первую проблему. Через пару недель нашел работу по специальности и Алик. Достаточно серьезную и хорошо оплачиваемую.
Казалось, все трудности позади. Мой друг поступил полностью по-американски: снял и обставил хорошую квартиру. Разумеется в кредит. Но прошел всего месяц - и пронесся слух, что в связи с финансовыми трудностями предстоят существенные сокращения. И этот слух вскоре подтвердился. Действительно, сокращали все подразделение. Именно в этот день пришли счета за мебель и квартиру. А это деньги не малые и их нужно платить, иначе начнет начисляться штраф, а платить нечем. В Америке жизнь довольно дорогая, поэтому и ушли почти все сбережения, которые удалось как-то накопить. Что делать? Как найти выход без друзей, знакомых, опыта?
Можно только представить самочувствие таких людей. Лично я часто попадал в тяжелые положения, но в такие - никогда. А как отнеслись к этому другие работники? Коренные американцы. Ведь у всех семьи, дети. Оказалось, очень просто. Одни решили хорошо отдохнуть, позаниматься рыбалкой, спортом, другие - съездить на Карибские или Канарские острова и так далее. К тому же, переход на пособие по безработице не существенно обременял семейный бюджет. Но у него такой возможности не было. А куда поедешь без денег, без документов натурализации? Все эти тяжелые мысли не давали спокойно уснуть. Но вдруг, уже глубокой ночью зазвенел звонок и раздался знакомый голос шефа, который, как ни в чем не бывало, что-то спрашивал о пустяках, чем-то интересовался. Сначала не хотелось с ним говорить, потом появилось удивление, переросшее в возмущение. Затем, не выдержав этой игры в дипломатию, мой друг разразился:
- Фак ю, фак ю мазерфакер! - В переводе с американской фени это значит: Ах ты, ах ты затраханый пижон! Чувствуете, насколько глубоко взаимопроникновение наших культур? И далее:
- Пошел ты на фиг, капиталистическая акула. Сначала ты меня принимаешь на работу, обещаешь золотые горы, а потом вышвыриваешь, как заморскую собачонку.
- Я думал, - продолжал мой друг, - что он начнет оправдываться, обещать, что при первой возможности... как они обычно и делают, но вдруг услышал совсем невероятное:
- Алекс, неужели ты подумал, что я тебя серьезно уволил? Просто иначе я поступить не мог. Чтобы не было обид, мы как бы увольняем всех, а кого нужно, оставляем. Выходи завтра на работу и забудь об этом инциденте.
Вот такие гримасы капитализма.
В этой фирме он проработал целый год. Но однажды совершенно случайно в техническом журнале ему бросилось в глаза объявление, что требуется специалист с опытом работы в области лазерной техники. Он позвонил, коротко рассказал о себе. В ответ услышал приглашение на интервью на два часа, но в Лос-Анджелесе, штат Калифорния - дорожные и прочие расходы за счет фирмы.
Перелет на западное побережье занимает около четырех часов, а интервью заняло всё оставшееся до конца дня время. Но зато не зря. Ему предложили работу более серьезную и, соответственно, более высокооплачиваемую. Когда я был у него в гостях, то спрашивать о зарплате, как я знал, не принято по американским обычаям - о чем угодно можно спрашивать, но не о размере зарплаты. Но я уже научился по косвенным данным определять ее: большая трехбедрумная (четырех комнатная, по-нашему) квартира, добротная обстановка, большой балкон, два туалета и две ванны, две машины среднего класса. В бейсменте (полуподвале) общая автостоянка для жильцов этого дома с автоматическими воротами. И всё это в хорошем районе у океана...
Не будем и мы нарушать традиции, иначе придется для каждого случая считать и сравнивать, сравнивать и считать. Не будем... пока. Но во второй книге я обязательно и подробно раскрою этот секрет полишинели, так как к тому времени у меня созреет решимость выдать всё то, что уже... написал.
... Удивило и то, что в этом районе совершенно не было тротуаров и, естественно, пешеходов. Вдоль улицы, у домов, конечно, было определенное пространство, но по нему никто не ходил, так как оно было засажено цветами. Если иногда проходил кто-нибудь по дороге, то это мог быть только русский. Дорога только для автомобиля. Для рядового пешехода пути нет. И это очень неудобно. Идя по дороге, приходится порой выскакивать за бордюр, пропуская встречный транспорт.
Во многих местах аналогичная картина. Трудно менять привычки. Вспоминаешь об этом, когда хочется сходить в магазин за бутылкой пива, пачкой сигарет, бутылкой кефира и так далее. И поневоле, попадая в супермаркет, покупаешь на неделю и уже не удивляешься, когда из-за нагруженной с верхом тележки не видно самого покупателя.
По статистике, только на западном побережье Соединенных Штатов уже тогда обосновалось около сотни специалистов, окончивших ленинградский институт связи. Вот тема для анализа изучающим причины утечки умов. А также поборникам расовой чистоты и патриотам. О состоянии дел с моими коллегами на восточном побережье США пока не знаю. Но со временем, думаю, узнаю.
Совсем недавно на какой-то праздник, собрались соученики моего сына. Всего около сорока человек. Поступали они учиться в аспирантуру после окончания ведущих вузов Москвы. Для этого сдавали специальные экзамены, тест по английскому языку (ТОЕФЛ), а также представляли рекомендацию от известных в науке специалистов. Это были в основном способные ребята: программисты, физики, математики. Были среди них биологи, экономисты и представители других специальностей. Здесь они живут уже больше десяти лет. Конечно не все из них высокоодарённые. Некоторые довольно узкополосные.
Следует отметить, что не все закончили с ученой степенью Ph.D. (доктор философии, в США нет кандидатской степени). Кое-кто решил ограничиться званием "мастер оф сайенс". Не учиться же всю жизнь, когда и этого образования достаточно для приличной жизни. Но один из этой группы решил возвратиться в Москву. И только потому, что до поездки в США он успел занять высокий пост в финансовой компании, а она, в свою очередь, выдержала все экономические бури.
Невольно вспоминается миниатюра Михаила Жванецкого: "...школа, консерватория, суд, тюрьма. Может быть, виновата консерватория?"
В Нью-Йорке у меня оказалось несколько знакомых и соучеников. У всех взрослые дети, но судьба почему-то у них одна: "...спецшкола, институт, ТОЕФЛ, Америка. Может быть, и здесь виновата консерватория?"
Затем моя племянница Людмила съездила к тётке-американке в гости и "заболела" Америкой. Через некоторое время она с двумя маленькими детьми и без мужа выехала на ПМЖ (постоянное место жительства). Стоит ли объяснять, почему после этого моя сестра бросила на произвол судьбы квартиру, дачу, президента Кучму и пенсию, которая в переводе с украинских гривен составляла аж $16 (шестнадцать долларов), и поехала вслед за дочерью и внуками.
Как уезжают в Америку
Шли годы и мой однокашник Арнольд, который работал со мной на заводе, а потом переехал в Москву, воспользовался приездом Никсона и получил разрешение на выезд в Америку. Выезжал он как-то полностью отрешенно, всё время приговаривая: "Хуже не будет, хуже быть не может". Было это в далеком 1974 году. Затем он начал писать красивые письма. Особенно мне запомнилось письмо, в котором он описывал, как начал работать. В свободном пересказе это выглядело так:
- ...Приехав в Нью-Йорк, я по направлению иммигрантской организации, был определен в гостиницу и на курсы английского языка. Мне дали денежное пособие, которое позволяло оплачивать жильё и скромные расходы. Приехавшие со мной одновременно люди простых профессий: фотографы, парикмахеры, бэйбиситеры (няни для ребенка), вскоре начали находить себе работу и выезжали из гостиниц. Я выехал из гостиницы позже всех. Перед этим с помощью специалистов мне составили "резюме" - бумагу, в которой на одной странице были отражены этапы моей жизни, учебы, работы. Затем эти резюме, в количестве десяти штук были разосланы в фирмы, заинтересованные в людях моей специальности (закончил он МИРЭА, московский институт радиоэлектроники и автоматики, но много лет работал инженером-механиком - здесь и далее в скобках примечания и эмоции автора). Откликнулось шесть фирм (хороший улов!), которые пригласили его на интервью (собеседование - во время интервью он, человек не глупый, но не имеющий научных трудов и изобретений, смог показать только фотокарточки своих рабочих чертежей. Как он их вывез, для меня осталось загадкой по сей день).
- Знания языка у меня были довольно посредственные, в пределах средней школы, а в институте я язык не учил, так как учился на вечернем факультете. Тем не менее, интервью я прошел, и три фирмы предложили мне работу по специальности. Я выбрал ту из них, которая, на мой взгляд, была более перспективной и предоставляла лучшие условия для работы. Положили мне на первых порах $600 (шестьсот долларов) в неделю. Через месяц эта ставка была повышена до $800.
- Сказать, что чувствовал себя очень комфортно, нельзя. Общаться с другими инженерами мне было трудно. Они часто делали перерыв, курили, рассказывали анекдоты, смеялись шуткам. Мне этого было не дано. Поэтому большую часть времени я уделял изучению языка и компьютера как пользователь. Здесь инженер без компьютера - специалист неполноценный. Умение работать на нём увеличивало производительность и шансы на соответственный оклад.
- Но однажды случилось непредвиденное. Я вышел утром из гостиницы, а на дворе зима. Выпал хороший снег, такой, как у нас Москве. Спустился в сабвей (метро) и поехал на работу. Как-то и не заметил, что в офисе практически никого нет. Подошел к своему кульману и продолжаю начатую ранее работу. Не заметил также отсутствия окружающих. Но вот открывает дверь босс и спрашивает: где остальные? Я ему с трудом отвечаю, что у всех машины, вот и застряли. Пожал он плечами и говорит:
- А почему же вы вышли на работу?
- У меня нет машины, - отвечаю я.
- Сколько же вам платят?
- Я ответил ему, как говорится, без всяких комментарий и эмоций...
На следующий день ему сообщили о повышении оклада....
Ещё несколько писем прислал мне мой однокашник. Но, убедившись, что от меня "ни ответа, ни привета", прекратил одностороннюю связь. Он, конечно, знал, что для тех, кто попал на работу в НИИ (он же и почтовый ящик), зарубежные контакты были равносильны потере всего.
Мой сын окончил московский институт стали и сплавов (МИСИС), сдал необходимые экзамены, получил визу в посольстве США и вместе с женой поехал учиться в аспирантуру университета "Радгерс", штат Нью-Джерси. Это было уже в 1992-м перестроечном году. Теперь у нас была возможность не только переписываться, но и общаться по телефону.
Года через три созрел мой институтский друг Алик. Тот самый, который вошел в историю русской литературы как "метатель красного знамени".
На его проводы я ездил в Петербург. К тому времени он уже стал серьезным специалистом. В отличие от меня рано женился и вместе с женой был направлен на работу в один питерский НИИ. Через год поступил в аспирантуру и успешно защитился, получив, естественно, степень кандидата технических наук. После аспирантуры был оставлен на работе в научном секторе института связи. Как человек способный и энергичный, он сравнительно быстро сделал карьеру. Следует отметить, что тема его диссертации и вся дальнейшая работа касалась лазерной техники и голографии. Это как раз то, что находилось "на острие" современной радиоэлектроники. К тому же он увлекался и другими направлениями, в частности, применением радиоэлектронных средств в медицине. Работы шли успешно, появилось много заказчиков, которые, в свою очередь, согласны были платить хорошие деньги (не ему, конечно, а институту).
Но вот в институт назначили нового ректора, амбициозного и честолюбивого человека, прошедшего все ступеньки возможной карьеры, начиная от ассистента до ректора. Начались конфликты, борьба за возможность нормально работать и прочие советские заморочки. Одним словом - началась микро война на выживание.
К сожалению, а может быть, к счастью, Алик был всегда благополучным, и его ни разу не исключали из института. Поэтому он и не знал, сколько сил и здоровья требует такая борьба. А спросить у меня, очевидно, стеснялся. Через несколько месяцев он победил. Но после этой победы понял, что все было напрасно. Немногим раньше его единственный сын, Михаил, подал заявление на выезд. Как системный программист, хорошо знающий английский язык, он к тому времени прекрасно знал себе цену, поэтому и неудивительно, что он задумал податься в США. Получается, что наши дети оказались в чем-то энергичней и умней нас. К тому же и крах коммунистической системы способствовал этому.
Проводы были почему-то не очень радостные. И как они могли быть радостные, если человек покидал Родину, друзей, родственников, налаженный быт. К тому же утрачивает свою ценность накопленный жизненный опыт. Далеко не каждый решался на такой шаг. Свой тост я поднял за Москву и всё прогрессивное человечество, которое, затаив дыхание, следит за новым экспериментом и так далее. Затем, не придумав ничего лучшего, да и генерального контролера - моей жены - не было рядом, опрокинул несколько стопариков, после чего с большим трудом добрался до Московского вокзала.
* * *
- Не может быть, - подумал бдительный пограничник, проводивший тщательный шмон в Шереметьево-2 - ни камушков, ни орденов, ни рыжевья (золото - см. феня-русский словарь). Почему же звенит металлоискатель? Что там у вас? - не выдержал он, проводя в очередной раз свою игрушку от живота вниз...
- У меня там х... железный, - ответил мой друг, не найдя ничего более подходящего из выразительных средств...
- Ладно, проваливай, проваливай на х.., - проворчал бдительный, радуясь возможности перейти на родной, бытовой.
- Таких людей теряем... Своих. Жалко.
* * *
Его путь был весьма извилистым. Как я понимаю, все "первопроходцы" проходили через это. В качестве перевалочного пункта часто использовались жилые поселки кемпингового типа недалеко от Рима (Италия) или Вены (Австрия). Я это не проходил, но мой однокашник жил в таком поселке, чем-то напоминающем Гурзуф, а Алик с семьей попал в Австрию. Там-то и проходили все процедуру оформления и прочие бюрократические формальности. Людям хорошо подготовленным, например, сыну Алика - Мише, представители фирмы сразу предложили хорошую работу и билет на самолет. Остальные продолжали готовиться и проводить некоторую экскурсионную программу. Моему герою, например, очень понравилась венская опера.
Приезд в Соединенные Штаты прошел без особых приключений. Знакомство со страной, занятия английским языком занимали много времени. Но вот подвернулась работа. Ее трудно было назвать работой по специальности - развозка почты ночью. Но у нее были и существенные преимущества. Можно было в свободное время изучать язык и искать работу. Сначала нашла работу его жена - София. Занимаясь в библиотеке, она случайно наткнулась на объявление, что требуется библиотекарь. Небольшой тест плюс знание компьютера быстро решили первую проблему. Через пару недель нашел работу по специальности и Алик. Достаточно серьезную и хорошо оплачиваемую.
Казалось, все трудности позади. Мой друг поступил полностью по-американски: снял и обставил хорошую квартиру. Разумеется в кредит. Но прошел всего месяц - и пронесся слух, что в связи с финансовыми трудностями предстоят существенные сокращения. И этот слух вскоре подтвердился. Действительно, сокращали все подразделение. Именно в этот день пришли счета за мебель и квартиру. А это деньги не малые и их нужно платить, иначе начнет начисляться штраф, а платить нечем. В Америке жизнь довольно дорогая, поэтому и ушли почти все сбережения, которые удалось как-то накопить. Что делать? Как найти выход без друзей, знакомых, опыта?
Можно только представить самочувствие таких людей. Лично я часто попадал в тяжелые положения, но в такие - никогда. А как отнеслись к этому другие работники? Коренные американцы. Ведь у всех семьи, дети. Оказалось, очень просто. Одни решили хорошо отдохнуть, позаниматься рыбалкой, спортом, другие - съездить на Карибские или Канарские острова и так далее. К тому же, переход на пособие по безработице не существенно обременял семейный бюджет. Но у него такой возможности не было. А куда поедешь без денег, без документов натурализации? Все эти тяжелые мысли не давали спокойно уснуть. Но вдруг, уже глубокой ночью зазвенел звонок и раздался знакомый голос шефа, который, как ни в чем не бывало, что-то спрашивал о пустяках, чем-то интересовался. Сначала не хотелось с ним говорить, потом появилось удивление, переросшее в возмущение. Затем, не выдержав этой игры в дипломатию, мой друг разразился:
- Фак ю, фак ю мазерфакер! - В переводе с американской фени это значит: Ах ты, ах ты затраханый пижон! Чувствуете, насколько глубоко взаимопроникновение наших культур? И далее:
- Пошел ты на фиг, капиталистическая акула. Сначала ты меня принимаешь на работу, обещаешь золотые горы, а потом вышвыриваешь, как заморскую собачонку.
- Я думал, - продолжал мой друг, - что он начнет оправдываться, обещать, что при первой возможности... как они обычно и делают, но вдруг услышал совсем невероятное:
- Алекс, неужели ты подумал, что я тебя серьезно уволил? Просто иначе я поступить не мог. Чтобы не было обид, мы как бы увольняем всех, а кого нужно, оставляем. Выходи завтра на работу и забудь об этом инциденте.
Вот такие гримасы капитализма.
В этой фирме он проработал целый год. Но однажды совершенно случайно в техническом журнале ему бросилось в глаза объявление, что требуется специалист с опытом работы в области лазерной техники. Он позвонил, коротко рассказал о себе. В ответ услышал приглашение на интервью на два часа, но в Лос-Анджелесе, штат Калифорния - дорожные и прочие расходы за счет фирмы.
Перелет на западное побережье занимает около четырех часов, а интервью заняло всё оставшееся до конца дня время. Но зато не зря. Ему предложили работу более серьезную и, соответственно, более высокооплачиваемую. Когда я был у него в гостях, то спрашивать о зарплате, как я знал, не принято по американским обычаям - о чем угодно можно спрашивать, но не о размере зарплаты. Но я уже научился по косвенным данным определять ее: большая трехбедрумная (четырех комнатная, по-нашему) квартира, добротная обстановка, большой балкон, два туалета и две ванны, две машины среднего класса. В бейсменте (полуподвале) общая автостоянка для жильцов этого дома с автоматическими воротами. И всё это в хорошем районе у океана...
Не будем и мы нарушать традиции, иначе придется для каждого случая считать и сравнивать, сравнивать и считать. Не будем... пока. Но во второй книге я обязательно и подробно раскрою этот секрет полишинели, так как к тому времени у меня созреет решимость выдать всё то, что уже... написал.
... Удивило и то, что в этом районе совершенно не было тротуаров и, естественно, пешеходов. Вдоль улицы, у домов, конечно, было определенное пространство, но по нему никто не ходил, так как оно было засажено цветами. Если иногда проходил кто-нибудь по дороге, то это мог быть только русский. Дорога только для автомобиля. Для рядового пешехода пути нет. И это очень неудобно. Идя по дороге, приходится порой выскакивать за бордюр, пропуская встречный транспорт.
Во многих местах аналогичная картина. Трудно менять привычки. Вспоминаешь об этом, когда хочется сходить в магазин за бутылкой пива, пачкой сигарет, бутылкой кефира и так далее. И поневоле, попадая в супермаркет, покупаешь на неделю и уже не удивляешься, когда из-за нагруженной с верхом тележки не видно самого покупателя.
По статистике, только на западном побережье Соединенных Штатов уже тогда обосновалось около сотни специалистов, окончивших ленинградский институт связи. Вот тема для анализа изучающим причины утечки умов. А также поборникам расовой чистоты и патриотам. О состоянии дел с моими коллегами на восточном побережье США пока не знаю. Но со временем, думаю, узнаю.
Совсем недавно на какой-то праздник, собрались соученики моего сына. Всего около сорока человек. Поступали они учиться в аспирантуру после окончания ведущих вузов Москвы. Для этого сдавали специальные экзамены, тест по английскому языку (ТОЕФЛ), а также представляли рекомендацию от известных в науке специалистов. Это были в основном способные ребята: программисты, физики, математики. Были среди них биологи, экономисты и представители других специальностей. Здесь они живут уже больше десяти лет. Конечно не все из них высокоодарённые. Некоторые довольно узкополосные.
Следует отметить, что не все закончили с ученой степенью Ph.D. (доктор философии, в США нет кандидатской степени). Кое-кто решил ограничиться званием "мастер оф сайенс". Не учиться же всю жизнь, когда и этого образования достаточно для приличной жизни. Но один из этой группы решил возвратиться в Москву. И только потому, что до поездки в США он успел занять высокий пост в финансовой компании, а она, в свою очередь, выдержала все экономические бури.
Невольно вспоминается миниатюра Михаила Жванецкого: "...школа, консерватория, суд, тюрьма. Может быть, виновата консерватория?"
В Нью-Йорке у меня оказалось несколько знакомых и соучеников. У всех взрослые дети, но судьба почему-то у них одна: "...спецшкола, институт, ТОЕФЛ, Америка. Может быть, и здесь виновата консерватория?"
Затем моя племянница Людмила съездила к тётке-американке в гости и "заболела" Америкой. Через некоторое время она с двумя маленькими детьми и без мужа выехала на ПМЖ (постоянное место жительства). Стоит ли объяснять, почему после этого моя сестра бросила на произвол судьбы квартиру, дачу, президента Кучму и пенсию, которая в переводе с украинских гривен составляла аж $16 (шестнадцать долларов), и поехала вслед за дочерью и внуками.
Как уезжают в Америку
Шли годы и мой однокашник Арнольд, который работал со мной на заводе, а потом переехал в Москву, воспользовался приездом Никсона и получил разрешение на выезд в Америку. Выезжал он как-то полностью отрешенно, всё время приговаривая: "Хуже не будет, хуже быть не может". Было это в далеком 1974 году. Затем он начал писать красивые письма. Особенно мне запомнилось письмо, в котором он описывал, как начал работать. В свободном пересказе это выглядело так:
- ...Приехав в Нью-Йорк, я по направлению иммигрантской организации, был определен в гостиницу и на курсы английского языка. Мне дали денежное пособие, которое позволяло оплачивать жильё и скромные расходы. Приехавшие со мной одновременно люди простых профессий: фотографы, парикмахеры, бэйбиситеры (няни для ребенка), вскоре начали находить себе работу и выезжали из гостиниц. Я выехал из гостиницы позже всех. Перед этим с помощью специалистов мне составили "резюме" - бумагу, в которой на одной странице были отражены этапы моей жизни, учебы, работы. Затем эти резюме, в количестве десяти штук были разосланы в фирмы, заинтересованные в людях моей специальности (закончил он МИРЭА, московский институт радиоэлектроники и автоматики, но много лет работал инженером-механиком - здесь и далее в скобках примечания и эмоции автора). Откликнулось шесть фирм (хороший улов!), которые пригласили его на интервью (собеседование - во время интервью он, человек не глупый, но не имеющий научных трудов и изобретений, смог показать только фотокарточки своих рабочих чертежей. Как он их вывез, для меня осталось загадкой по сей день).
- Знания языка у меня были довольно посредственные, в пределах средней школы, а в институте я язык не учил, так как учился на вечернем факультете. Тем не менее, интервью я прошел, и три фирмы предложили мне работу по специальности. Я выбрал ту из них, которая, на мой взгляд, была более перспективной и предоставляла лучшие условия для работы. Положили мне на первых порах $600 (шестьсот долларов) в неделю. Через месяц эта ставка была повышена до $800.
- Сказать, что чувствовал себя очень комфортно, нельзя. Общаться с другими инженерами мне было трудно. Они часто делали перерыв, курили, рассказывали анекдоты, смеялись шуткам. Мне этого было не дано. Поэтому большую часть времени я уделял изучению языка и компьютера как пользователь. Здесь инженер без компьютера - специалист неполноценный. Умение работать на нём увеличивало производительность и шансы на соответственный оклад.
- Но однажды случилось непредвиденное. Я вышел утром из гостиницы, а на дворе зима. Выпал хороший снег, такой, как у нас Москве. Спустился в сабвей (метро) и поехал на работу. Как-то и не заметил, что в офисе практически никого нет. Подошел к своему кульману и продолжаю начатую ранее работу. Не заметил также отсутствия окружающих. Но вот открывает дверь босс и спрашивает: где остальные? Я ему с трудом отвечаю, что у всех машины, вот и застряли. Пожал он плечами и говорит:
- А почему же вы вышли на работу?
- У меня нет машины, - отвечаю я.
- Сколько же вам платят?
- Я ответил ему, как говорится, без всяких комментарий и эмоций...
На следующий день ему сообщили о повышении оклада....
Ещё несколько писем прислал мне мой однокашник. Но, убедившись, что от меня "ни ответа, ни привета", прекратил одностороннюю связь. Он, конечно, знал, что для тех, кто попал на работу в НИИ (он же и почтовый ящик), зарубежные контакты были равносильны потере всего.
Мой сын окончил московский институт стали и сплавов (МИСИС), сдал необходимые экзамены, получил визу в посольстве США и вместе с женой поехал учиться в аспирантуру университета "Радгерс", штат Нью-Джерси. Это было уже в 1992-м перестроечном году. Теперь у нас была возможность не только переписываться, но и общаться по телефону.
Года через три созрел мой институтский друг Алик. Тот самый, который вошел в историю русской литературы как "метатель красного знамени".
На его проводы я ездил в Петербург. К тому времени он уже стал серьезным специалистом. В отличие от меня рано женился и вместе с женой был направлен на работу в один питерский НИИ. Через год поступил в аспирантуру и успешно защитился, получив, естественно, степень кандидата технических наук. После аспирантуры был оставлен на работе в научном секторе института связи. Как человек способный и энергичный, он сравнительно быстро сделал карьеру. Следует отметить, что тема его диссертации и вся дальнейшая работа касалась лазерной техники и голографии. Это как раз то, что находилось "на острие" современной радиоэлектроники. К тому же он увлекался и другими направлениями, в частности, применением радиоэлектронных средств в медицине. Работы шли успешно, появилось много заказчиков, которые, в свою очередь, согласны были платить хорошие деньги (не ему, конечно, а институту).
Но вот в институт назначили нового ректора, амбициозного и честолюбивого человека, прошедшего все ступеньки возможной карьеры, начиная от ассистента до ректора. Начались конфликты, борьба за возможность нормально работать и прочие советские заморочки. Одним словом - началась микро война на выживание.
К сожалению, а может быть, к счастью, Алик был всегда благополучным, и его ни разу не исключали из института. Поэтому он и не знал, сколько сил и здоровья требует такая борьба. А спросить у меня, очевидно, стеснялся. Через несколько месяцев он победил. Но после этой победы понял, что все было напрасно. Немногим раньше его единственный сын, Михаил, подал заявление на выезд. Как системный программист, хорошо знающий английский язык, он к тому времени прекрасно знал себе цену, поэтому и неудивительно, что он задумал податься в США. Получается, что наши дети оказались в чем-то энергичней и умней нас. К тому же и крах коммунистической системы способствовал этому.
Проводы были почему-то не очень радостные. И как они могли быть радостные, если человек покидал Родину, друзей, родственников, налаженный быт. К тому же утрачивает свою ценность накопленный жизненный опыт. Далеко не каждый решался на такой шаг. Свой тост я поднял за Москву и всё прогрессивное человечество, которое, затаив дыхание, следит за новым экспериментом и так далее. Затем, не придумав ничего лучшего, да и генерального контролера - моей жены - не было рядом, опрокинул несколько стопариков, после чего с большим трудом добрался до Московского вокзала.
* * *
- Не может быть, - подумал бдительный пограничник, проводивший тщательный шмон в Шереметьево-2 - ни камушков, ни орденов, ни рыжевья (золото - см. феня-русский словарь). Почему же звенит металлоискатель? Что там у вас? - не выдержал он, проводя в очередной раз свою игрушку от живота вниз...
- У меня там х... железный, - ответил мой друг, не найдя ничего более подходящего из выразительных средств...
- Ладно, проваливай, проваливай на х.., - проворчал бдительный, радуясь возможности перейти на родной, бытовой.
- Таких людей теряем... Своих. Жалко.
* * *
Его путь был весьма извилистым. Как я понимаю, все "первопроходцы" проходили через это. В качестве перевалочного пункта часто использовались жилые поселки кемпингового типа недалеко от Рима (Италия) или Вены (Австрия). Я это не проходил, но мой однокашник жил в таком поселке, чем-то напоминающем Гурзуф, а Алик с семьей попал в Австрию. Там-то и проходили все процедуру оформления и прочие бюрократические формальности. Людям хорошо подготовленным, например, сыну Алика - Мише, представители фирмы сразу предложили хорошую работу и билет на самолет. Остальные продолжали готовиться и проводить некоторую экскурсионную программу. Моему герою, например, очень понравилась венская опера.
Приезд в Соединенные Штаты прошел без особых приключений. Знакомство со страной, занятия английским языком занимали много времени. Но вот подвернулась работа. Ее трудно было назвать работой по специальности - развозка почты ночью. Но у нее были и существенные преимущества. Можно было в свободное время изучать язык и искать работу. Сначала нашла работу его жена - София. Занимаясь в библиотеке, она случайно наткнулась на объявление, что требуется библиотекарь. Небольшой тест плюс знание компьютера быстро решили первую проблему. Через пару недель нашел работу по специальности и Алик. Достаточно серьезную и хорошо оплачиваемую.
Казалось, все трудности позади. Мой друг поступил полностью по-американски: снял и обставил хорошую квартиру. Разумеется в кредит. Но прошел всего месяц - и пронесся слух, что в связи с финансовыми трудностями предстоят существенные сокращения. И этот слух вскоре подтвердился. Действительно, сокращали все подразделение. Именно в этот день пришли счета за мебель и квартиру. А это деньги не малые и их нужно платить, иначе начнет начисляться штраф, а платить нечем. В Америке жизнь довольно дорогая, поэтому и ушли почти все сбережения, которые удалось как-то накопить. Что делать? Как найти выход без друзей, знакомых, опыта?
Можно только представить самочувствие таких людей. Лично я часто попадал в тяжелые положения, но в такие - никогда. А как отнеслись к этому другие работники? Коренные американцы. Ведь у всех семьи, дети. Оказалось, очень просто. Одни решили хорошо отдохнуть, позаниматься рыбалкой, спортом, другие - съездить на Карибские или Канарские острова и так далее. К тому же, переход на пособие по безработице не существенно обременял семейный бюджет. Но у него такой возможности не было. А куда поедешь без денег, без документов натурализации? Все эти тяжелые мысли не давали спокойно уснуть. Но вдруг, уже глубокой ночью зазвенел звонок и раздался знакомый голос шефа, который, как ни в чем не бывало, что-то спрашивал о пустяках, чем-то интересовался. Сначала не хотелось с ним говорить, потом появилось удивление, переросшее в возмущение. Затем, не выдержав этой игры в дипломатию, мой друг разразился:
- Фак ю, фак ю мазерфакер! - В переводе с американской фени это значит: Ах ты, ах ты затраханый пижон! Чувствуете, насколько глубоко взаимопроникновение наших культур? И далее:
- Пошел ты на фиг, капиталистическая акула. Сначала ты меня принимаешь на работу, обещаешь золотые горы, а потом вышвыриваешь, как заморскую собачонку.
- Я думал, - продолжал мой друг, - что он начнет оправдываться, обещать, что при первой возможности... как они обычно и делают, но вдруг услышал совсем невероятное:
- Алекс, неужели ты подумал, что я тебя серьезно уволил? Просто иначе я поступить не мог. Чтобы не было обид, мы как бы увольняем всех, а кого нужно, оставляем. Выходи завтра на работу и забудь об этом инциденте.
Вот такие гримасы капитализма.
В этой фирме он проработал целый год. Но однажды совершенно случайно в техническом журнале ему бросилось в глаза объявление, что требуется специалист с опытом работы в области лазерной техники. Он позвонил, коротко рассказал о себе. В ответ услышал приглашение на интервью на два часа, но в Лос-Анджелесе, штат Калифорния - дорожные и прочие расходы за счет фирмы.
Перелет на западное побережье занимает около четырех часов, а интервью заняло всё оставшееся до конца дня время. Но зато не зря. Ему предложили работу более серьезную и, соответственно, более высокооплачиваемую. Когда я был у него в гостях, то спрашивать о зарплате, как я знал, не принято по американским обычаям - о чем угодно можно спрашивать, но не о размере зарплаты. Но я уже научился по косвенным данным определять ее: большая трехбедрумная (четырех комнатная, по-нашему) квартира, добротная обстановка, большой балкон, два туалета и две ванны, две машины среднего класса. В бейсменте (полуподвале) общая автостоянка для жильцов этого дома с автоматическими воротами. И всё это в хорошем районе у океана...
Не будем и мы нарушать традиции, иначе придется для каждого случая считать и сравнивать, сравнивать и считать. Не будем... пока. Но во второй книге я обязательно и подробно раскрою этот секрет полишинели, так как к тому времени у меня созреет решимость выдать всё то, что уже... написал.
... Удивило и то, что в этом районе совершенно не было тротуаров и, естественно, пешеходов. Вдоль улицы, у домов, конечно, было определенное пространство, но по нему никто не ходил, так как оно было засажено цветами. Если иногда проходил кто-нибудь по дороге, то это мог быть только русский. Дорога только для автомобиля. Для рядового пешехода пути нет. И это очень неудобно. Идя по дороге, приходится порой выскакивать за бордюр, пропуская встречный транспорт.
Во многих местах аналогичная картина. Трудно менять привычки. Вспоминаешь об этом, когда хочется сходить в магазин за бутылкой пива, пачкой сигарет, бутылкой кефира и так далее. И поневоле, попадая в супермаркет, покупаешь на неделю и уже не удивляешься, когда из-за нагруженной с верхом тележки не видно самого покупателя.
По статистике, только на западном побережье Соединенных Штатов уже тогда обосновалось около сотни специалистов, окончивших ленинградский институт связи. Вот тема для анализа изучающим причины утечки умов. А также поборникам расовой чистоты и патриотам. О состоянии дел с моими коллегами на восточном побережье США пока не знаю. Но со временем, думаю, узнаю.
Совсем недавно на какой-то праздник, собрались соученики моего сына. Всего около сорока человек. Поступали они учиться в аспирантуру после окончания ведущих вузов Москвы. Для этого сдавали специальные экзамены, тест по английскому языку (ТОЕФЛ), а также представляли рекомендацию от известных в науке специалистов. Это были в основном способные ребята: программисты, физики, математики. Были среди них биологи, экономисты и представители других специальностей. Здесь они живут уже больше десяти лет. Конечно не все из них высокоодарённые. Некоторые довольно узкополосные.
Следует отметить, что не все закончили с ученой степенью Ph.D. (доктор философии, в США нет кандидатской степени). Кое-кто решил ограничиться званием "мастер оф сайенс". Не учиться же всю жизнь, когда и этого образования достаточно для приличной жизни. Но один из этой группы решил возвратиться в Москву. И только потому, что до поездки в США он успел занять высокий пост в финансовой компании, а она, в свою очередь, выдержала все экономические бури.
Невольно вспоминается миниатюра Михаила Жванецкого: "...школа, консерватория, суд, тюрьма. Может быть, виновата консерватория?"
В Нью-Йорке у меня оказалось несколько знакомых и соучеников. У всех взрослые дети, но судьба почему-то у них одна: "...спецшкола, институт, ТОЕФЛ, Америка. Может быть, и здесь виновата консерватория?"
Затем моя племянница Людмила съездила к тётке-американке в гости и "заболела" Америкой. Через некоторое время она с двумя маленькими детьми и без мужа выехала на ПМЖ (постоянное место жительства). Стоит ли объяснять, почему после этого моя сестра бросила на произвол судьбы квартиру, дачу, президента Кучму и пенсию, которая в переводе с украинских гривен составляла аж $16 (шестнадцать долларов), и поехала вслед за дочерью и внуками.