Первое изобретение, как и первая любовь - это всегда незабываемо. А началось всё с того, что я чуть не сгорел. В буквальном смысле. И всё из-за своего любопытства.
Следует сказать, что на производстве никто не возражал против телевидения. Всем казалось, что стоит поставить телеэкран и кнопочки управления, а всё остальное будет делаться само собой. Вот почему со всех сторон неслось: мы хотим видеть это или, а мы, наоборот, хотим видеть то! Но всех не удовлетворишь. Это я понял очень скоро. Вот и старался накормить одной краюхой всех голодных.
На этот раз я искал место установки видеокамеры, для контроля за разливкой металла. Поэтому и бродил в мартеновском цеху, в месте обычного слива расплавленного металла. Как-то и не заметил, как подъехала загрузочная машина и преградила мне путь к отступлению. А при загрузке металлолома, как известно, открывается загрузочное окно в этой печи и из нее валит обжигающий жар. Но это было ещё полбеды. Скоро появился состав с пустыми ковшами, изложницами. И в них начали сливать расплавленный металл.
По мере слива и наполнения, этих, дышащих жаром, монстров, температура в окружающем меня пространстве подскочила до невероятной величины. Об этом я смог удостовериться только косвенным образом, поскольку у меня начала тлеть спецовка. Я пытался облить себя из крана, подвернувшегося по близости, но оттуда полился кипяток. С большим трудом, подпрыгивая поочередно на одной ноге, я дождался освобождения из этого адского плена. Как мне потом говорили специалисты, мне крупно повезло, и я отделался только обожженными бровями и ресницами. Впрочем, всё это, конечно, полностью забылось.
Не забылось другое. Процесс наполнения ковша происходил у меня на глазах. И по тому, как это заполнение завершалось, я мог судить, сколько мне осталось здесь мучиться. Получалось всё так, как я и предвидел когда-то в студенческую пору. Всё остальное требовало логического осмысления. Итак, телекамера смотрит на процесс разливки. При этом вырабатывается электрический сигнал, который изменяет свои параметры в зависимости от степени наполнения ковша.
Оставалось только измерить этот параметр! И мы получим инструмент для дистанционного, бесконтактного измерения. А ведь это что? Путь к автоматическому измерению объема, веса, дозировки. Ведь вес этого металла определялся допотопным методом, на обычных, но очень больших весах. Дозировка тоже очень важна. Ведь содержимое разливочного ковша нужно разлить строго на целое число изложниц. Если разлить, например, на восемь с половиной, то половину нужно выбрасывать. Нужно обязательно заполнить либо восемь, либо девять равных изложниц.
Вот так, последовательные рассуждения привели меня к выводу, что задумка имеет определенную ценность. Осталось сделать всё остальное. И начал я последовательную реализацию этой идеи следующим образом. Сначала я побеседовал с производственниками. Не раскрывая сущности метода, я пытался определить их отношение к самому принципу бесконтактного измерения. Из бесед с ними я понял, что это слишком хорошо, чтобы в это можно было поверить. И, к тому же, никто из них ничего подобного не встречал ни в жизни, ни в литературе. Следующим этапом была техническая проверка основных идей. Здесь было всё значительно проще. Но попытка провести в жизнь мою задумку, как рационализацию, ничего не дала. Никто не хотел рисковать.
- Это, конечно, здорово. Но наша задача варить сталь. И если кто-то создаст и смонтирует нам всё, мы с удовольствием, оденем белые халаты, и будем работать в них! - Это был самый ходовой ответ довольно серьезных людей.
В дальнейшем, я слышал от многих, что состояние изобретателя можно охарактеризовать одним словом - болезнь. Эта специфическая болезнь нигде не описана и не имеет лекарств. Впрочем, от этой болезни можно излечиться. И я нашел метод излечения. Именно тогда и появилась у меня мысль оформить все материалы как заявку на получение авторского свидетельства. Сказано, сделано. Правда, не столь быстро, но на всю подготовку у меня ушло пару месяцев. И только после того, как я отправил заявку в институт патентной экспертизы, я почувствовал облегчение.
Я как бы выздоровел от этой болезни. И голова стала свободной от этого наваждения. И так всегда. В будущем, когда я заболевал изобретательским зудом, освободиться от него мне удавалось только таким образом. Известен и другой метод. Если ты нашел в технической литературе, что твое предполагаемое изобретение вовсе не изобретение, а повторение уже запатентованного решения. Что тут скажешь? Некоторое разочарование, но такова жизнь. Очень часто в жизни кто-то оказывается в чем-то энергичней, способней, умней, в конце концов. Но не стреляться же из-за этого!
Много хлопот интересных и не очень пришлось мне испытать из-за этой заявки. Началось с того, что спецы от патентоведения никак не могли определить, куда направить мою заявку, то ли в отдел металлургии, или в отдел радиоэлектроники. Поэтому и отфутболивали её друг другу. Наконец-то она осела в отделе радиоэлектроники. Потом началось рассмотрение, которое длилось несколько лет. Люди, которые впервые сталкиваются с этой почтенной организацией, хорошо знают, сколько крови уходит на переписку. Конечно, получать сороковое или пятидесятое авторское свидетельство значительно проще. Тогда авторитет уже работает на тебя.
Дело в том, что эксперт, занимающийся вашей заявкой, тоже имеет план. Так вот, согласно этого плана, он должен отработать, скажем, десять заявок в месяц. При этом одинаково зачитывается положительное решение и отказ. Для того, чтобы выдать положительное решение, требуется много поработать, а для выдачи отказа наоборот, ничего не надо делать. Нужно написать первую попавшуюся под руку глупость. Пусть автор сам помучается. А опровергать глупость, как известно, намного трудней, чем что-то умное. А поскольку выполнить этот план добросовестно очень трудно, становится понятно, почему наше отечественное изобретение часто устаревает раньше, чем оно появляется на свет. С этим изобретением всё было и так и иначе.
Через несколько лет я получил авторское свидетельство на "Телевизионный способ измерения объема расплавленного металла в сосуде" но работал я уже, к сожалению, не в металлургии. Да и город Москва, в котором я жил, был несколько далековат от этого профиля.
Звонит как-то телефон и моложавый голос представляется:
- Моя фамилия Ратов. Я журналист из журнала "Изобретатель и рационализатор". Нас заинтересовало ваша металлургическое изобретение. Не найдете ли вы время для встречи. - Нашел. Встретились. Оказался он очень интересным собеседником, но никогда не был на металлургическом заводе. Как-то незаметно рассказал ему о заводских буднях, как чуть не сгорел, выбирая место для видеокамеры и прочее и прочее. Мне всегда нравилась работа журналистов, да и сами журналисты, которых я знаю, всегда вызывали у меня добрые чувства. Но этот, сверх ожидания, хорошо разобрался в материале и описал историю возникновения идеи в статье "Телекамера взвешивает". Да и статья была в чем-то необычная и вызвала немало откликов. Но на этом дело не кончилось.
Прошло пару месяцев. Летом, когда стояла невероятная жара, звонят из телецентра и приглашают принять участие во Всесоюзном конкурсе изобретателей. Оказывается, такой конкурс проводился в 1972 году впервые. А участников представили различные журналы. Понятно, что я был представителем журнала "Изобретатель и рационализатор". Долго я не мог придумать стратегию выступления. Ведь эту передачу готовят для показа по Центральному телевидению. Она должна быть не скучной и популярной. Рассматривать чертежи по телевидению никто не будет. Ничего не придумав, пошел я на передачу, как на плохо подготовленный экзамен. Ладно, думаю, дело не хитрое, кривая вывезет.
Но вдруг, по дороге, приходит приличная мысль. Выскакиваю из метро "Проспект Мира". Забегаю в магазины и покупаю две вещи, черную пластмассовую чашу и пол-литра молока. Кладу в портфель и лечу дальше. Конечно, немного опоздал. Съемки уже начались, и мне не удалось увидеть выступление первых участников. Но вот очередь дошла до меня. Я коротко рассказал суть проблемы. Затем поставил чашу на стол и, поскольку я не успел отработать сценарий с оператором, как бы пригласил телезрителей посмотреть на изображение, имитирующее разливку металла. Затем я достаю пакет молока, отрезаю угол и пытаюсь медленно лить молоко в чашу. Но молоко почему-то не льется.
Скисло по дороге или было уже негодное. Эксперимент, естественно, не получается. Пытаюсь как-то выдавить его. Выползает чушь, в виде сгустков, выплёвываемых время от времени. Видя это, режиссер передачи быстро послал кого-то в буфет и через некоторое время моя "экспериментальная модель" сработала отлично. Поскольку вся передача записывалась на видеопленку и не передавалась в прямой эфир, запись её не прерывалась.
В конце конкурса не обошлось без курьеза. Председатель конкурсной комиссии, известный профессор Терентьев, прочитал буквально следующее:
- Первое место и звание Лауреата Всесоюзного конкурса изобретателей присуждается Гуглину И.Н. за изобретение: "Телевизионный способ измерения объема расплавленного молока в сосуде. - Затем, сделав небольшую паузу, произнес: Нет, конечно, не молока, а металла в молоке". Затем, звукорежиссер передачи, со словами, "ну это уже слишком", попросил его вновь прочитать текст, но правильно. И только после этого успокоился.
Окончательно отредактированная передача, была показана в субботу вечером, и её видели многие телезрители. Но мне её полностью увидеть не пришлось, так как в этот вечер я был на даче и большую часть передачи занимался ремонтом барахлившего телевизора.
Вот так я стал обладателем уникального звания. Уникального потому, что такие конкурсы на телевидении никогда больше не проводили. Не знаю даже почему. Очевидно, они кому-то, из научных корифеев, очень не понравились.
Прошло много лет, уже в наши дни, совершено случайно, попался мне в руки журнал. В нем, в разделе "Новости науки и техники" были приведены следующие слова: "Не перестают удивлять своей изобретательностью японцы. Недавно они ввели в строй металлургический завод, в котором измерение веса металла, перед разливкой в изложницы, осуществляется с помощью видеокамеры". Комментарии излишни.