Широко известно, что наиболее известным символом средневековья, дошедшим до наших дней, является образ "Прекрасной Дамы" и беззаветного служения рыцаря ему, то есть образу, которое являлось идеалом для подражания и установленным стандартом поведения. При этом Средневековье было эпохой беспрерывных, крайне жестоких войн всех против всех, а только нынешние "эльфы" из числа живущих в сети интеллектуалов могут всерьёз утверждать, что в такой обстановке может возникнуть, получить повсеместное распространение в большинстве стран - субъектов тогдашней геополитики и успешно пережить последующие лет семьсот некое явление, не имеющее значительного влияния на окружающий мир: будь то в социальном, материальной, или культуроформирующем смысле.

И действительно образ Прекрасной Дамы и служения ей рыцаря нёс огромную идеологическую нагрузку, мало заметную непосвящённому глазу. Чтобы выяснить, в чём же она состояла, посмотрим, в каких условиях формировалась и какое влияние оказывала на окружающий мир ("По плодам их узнаете их" Иисус Христос).

Прежде всего, образ служения "Прекрасной Даме" является своеобразной антитезой, противопоставлением образу "Земли-матушки". Отличие так же велико, как велики отличия целей, задач, тактики и стратегии рыцарства от таковых у "посошной пехоты".

"Прекрасная Дама" рыцаря - это совершенно неизвестно кем приходящаяся ему женщина, возможно даже замужем за другим, зато однозначно с высоким социальным статусом и положением в обществе (нередко даже принцесса или королева). Рыцарь сам выбирает её себе, при этом тоже без учёта своего статуса, и своими подвигами "служит" ей, чтобы добиться её благосклонности.

"Земля-матушка" пехотинца-ополченца - это изначально определённый для его жизненных трудов образ, его те "три берёзки, которые при жизни никому нельзя отдать".

Кардинальное отличие между ними обусловлено отличием в целеполагании. От пехотинца-ополченца требуется ожесточённая стойкость в отстаивании исконно своего. То, что отдать никак нельзя не погибнув морально и физически. От рыцаря - прежде всего авантюрный дух, готовность к путешествиям и войнам захватническим, ведь наёмничество было официальной профессией рыцарства на протяжении значительной части Средневековья, особенно на некоторых территориях, а наступательные войны (знаменитые "Крестовые походы", например) - мэйнстримом государственной политики. То есть от рыцаря требуется готовность "погибнуть, отнимая чужое".

На уровне идеологии решить вторую задачу несколько сложнее: в конце-концов, защищая своих детёнышей, даже животное бросается на более сильного врага - то есть мотивировать человека "защищать своё" и таким образом преодолеть инстинкт самосохранения относительно легче.

Дополнительно добавляются сюда и соображения морального плана: ощущение "защиты своего" придаёт с точки зрения социума бОльшую правоту, нежели "отъём чужого" (не говоря уже о христианской точке зрения на данные вопросы). При этом с чисто технической, военной точки зрения, в дальний завоевательный поход, особенно в древние времена, мобилизовать, снарядить и отправить людей всегда было намного дороже, не говоря уже о необходимости дальнейшего снабжения оккупационной группировки, чем мобилизовать и вооружить для отпора этому походу местное население. При этом запредельные расходы (и потери) никак не входят в "бизнес-план" такой войны потому, что в отличие от войны оборонительной, когда часто встаёт вопрос выживания народа в целом и нередка формулировка "мы за ценой не постоим", война захватническая строится строго на экономической целесообразности несения тех или иных расходов с точки зрения получаемых выгод (захваченных территорий, ресурсов и так далее).

Таким образом, со стратегической точки зрения для агрессоров необходима мотивация не просто равная по силе, но более сильная, чем у обороняющихся, способная компенсировать меньшую численность, проблемы со снабжение, чужое, а то и враждебное окружение, и многие другие неблагоприятные факторы. При этом если обороняющиеся руководствуются "инстинктивной", базовой мотивацией - инстинкт защиты потомства и территории у стайных животных часто сильнее, чем инстинкт самосохранения, то единственный выход их противника - также обратиться к использованию бессознательной сферы, найти такие базовые инстинкты, которые будут успешно преодолевать инстинкт самосохранения. В условиях Средневековья дополнительным усложняющим фактором является Христианство, прежде всего за счёт существенных ограничений на применение насилия, но также за счёт всего целостного багажа морально-этических норм.

Следовательно, технической задачей является создание некоего архетипического образа, который мотивировал бы социум (в особенности его военизированный социальный слой - рыцарство) на ведение агрессивных, захватнических войн. При этом он должен органично сочетать в себе использование как минимум одного (лучше - несколько) базовых инстинктов человека, как минимум не входить в противоречие (по крайней мере слишком явное) с христианской картиной мира и основными социальными установками, и обеспечивать адептам непротиворечивое, достаточно простое и убедительное обоснование своих действий с точки зрения формальной логики.

Теперь рассмотрим повнимательнее "образ Прекрасной Дамы".

Прежде всего, разумеется это образ Женщины с её ярко выраженным сексуальным началом, которое как бы и является неявно декларируемой, но несомненной наградой воителю за его труды и лишения. То есть налицо эксплуатация полового инстинкта (в который входят как интимные отношения, так и забота о потомстве) - а этот инстинкт, как мы уже упоминали, достаточно силён, чтобы конкурировать с инстинктом самосохранения. Кроме того, образ "Прекрасной Дамы" во всей рыцарской литературе неразрывно сопряжён со странствиями в далёких странах, которые неизбежно лежат на пути к ней. А это не только прямая аналогия военных походов (в древние времена, кстати, туристическая индустрия находилась в зачаточном состоянии, и просто так, а не по важному делу, не могли часто путешествовать даже короли, следовательно, возможность прошествовать через чужие страны предоставлялась исключительно в составе оккупационных контингентов). Это ещё и - УПС! - поисковый инстинкт, один из самых базовых и следовательно мощных, который проявляется у всех без исключения животных в самые ранние сроки после рождения и способен легко перебивать у них инстинкт самосохранения. Но и это ещё не всё. Наиболее известный доныне символ рыцарства - картина ожесточённо дерущихся на ристалище воинов, из которых Прекрасная Дама выбирает наиболее достойного (то есть победителя). Существует ли здесь хоть какое-то отличие (кроме доспехов) от традиционной системы отношений в стае сильных хищных приматов (например павианов), где наиболее агрессивный и мощный самец, "Альфа", избив и искусав всех прочих, получает ненормированный доступ к "женским прелестям" стада? С точки зрения развития человеческой культуры это гигантский скачок назад, регресс к первобытному стаду. Традиционные ценности христианства, со смирением женщины и мужчины, с тщательнейшим избеганием где только возможно, ненужного насилия, с борьбой против гордыни и страстей однозначно отброшены. Распалённые похотью и гордыней самцы дерутся движимые этими тёмными страстями, а снедаемые этими же эмоциями самки выбирают из них себе партнёра. А с точки зрения "психологии бессознательного"- наоборот, вполне конструктивное решение: иерархический инстинкт - один из самых мощных у Homo Sapiens. В обезьяньей стае именно он решает, кто будет совокупляться с самками, а кто - первый пойдёт на корм леопарду, за место в иерархии идёт непрерывная борьба, которая тем ожесточённее, чем более неблагоприятны внешние условия. Иерархический инстинкт тоже часто может заставить пренебречь голосом инстинкта самосохранения.

Что мы имеем в итоге? С точки зрения психологии бессознательного: три базовых инстинкта, каждый из которых может в принципе подавлять инстинкт самосохранения, собраны воедино в образе "Прекрасной Дамы". Целых три - больше пожалуй и не надо.

А что с точки зрения культурной и социальной традиции (которые тогда были неотрывны от религиозного мировоззрения)?

Тут ещё интереснее, хотя и проще. Дьявол в мелочах, и он не создатель а разрушитель. Не в силах сотворить что-то самостоятельно, он может только пытаться испортить Божественный Замысел.

Каков образ и статус женщины в Христианстве? Всем известная Богородица. Кроткая. Донельзя смиренная, лишённая похоти и мирских соблазнов, воспитавшая кроткого и смиренного сына, альтруиста, готового пожертвовать собой за человечество. То есть - образцовая мать, полный антипод всякого насилия. Какова же в этих критериях "Прекрасная Дама"?

Прежде всего - она естественно и прежде всего ПОЛОВАЯ ПАРТНЁРША. О детях речи не идёт в принципе - они вынесены далеко за пределы легенды в которой есть "Дама" и "её рыцари". То есть несколько хищных самцов конкурируют за благосклонность самки. При этом часто она может быть замужем - причём, не за тем рыцарем, с которым "лубофф", это придаёт трагизма и накала статей повествованию, но в принципе не возбраняется. Её жизненное предназначение - "вдохновлять рыцаря на подвиги", в спину толкать чтоб волок ей из чужих стран окровавленные трофеи.

Можем ли мы представить Богородицу, воодушевляющую своего Сына идти убивать кого-то? А в классических рыцарских произведениях женщины, воодушевляющая своего рыцаря на убийственные, а часто и самоубийственные подвиги - фактически основной персонаж.

Богородица - из бедной семьи, всю жизнь живёт небогато, является ценностью в силу своих внутренних качеств.

"Прекрасная Дама" - почти исключительно очень богатая и высокопоставленная, "благородная" (элитная) особь: переходящий приз наиболее успешному из бойцов, прямо "вавилонская блудница" или воплощение "грехов мира сего", которая своими чисто материальными греховными достоинствами (средствами, связями и влагалищем) служит умножению греха. Стимулирует воинов к дальнейшему кровопролитию, а когда прежний претендент уже не может приносить столько военной добычи к её ногам, сколько надо - меняет его на более удачливого и менее повреждённого в битвах (пока менее повреждённого, разумеется).

Таким образом, налицо замечательный пример прекрасной работы средневековых теологов, внезапно осознавших, что Бог оплачивается недостаточно (по их мнению) хорошо, и сменивших работодателя. Пример того, как можно ловкой подменой убрать у людей, воспитанных в духе и букве Христианства самый его внутренний стержень, заменить его поклонением тем самым грехам, против которых Христианство призывает вести непримиримую борьбу. Грабёж, убийство целых народов, блуд - и всё это как пища вознесённой на пьедестал Гордыне. Это уже не говоря о том, что фраза "не сотвори себе кумира" как никакая другая "гармонирует" с образом "Прекрасной Дамы" - перпендикулярно гармонирует, потому что этот образ требует именно что ПРЕКЛОНЕНИЯ. На которое, уточним, христианский Бог не претендует ни в коем случае не претендует! Смирение - да. Вера - обязательно. Духовное трезвение - несомненно. А вот ПРЕКЛОНЕНИЕ - это совсем по другому ведомству. "Тогда был Христос искушаем нечистым Духом, и тот сказал ему - ПОКЛОНИСЬ мне ......"

В принципе здесь нет ничего нового или удивительного. Европейцы возжаждали убивать и грабить другие народы, как всегда делали в своей истории. И если религия мешает им это делать - тем хуже для неё. Название можно оставить - а сущность поменять, так чтобы грабить и злодействовать было сподручнее.

И в довершение - немного прикладных, чисто тактических аспектов.

От рыцаря в бою требуется готовность устремиться на толпы вражеской пехоты - причём с полной самоотверженностью. Личный боевой конь представляет собой как бы единое целое со своим хозяином, при этом его задача - грудью броситься на копья вражеского строя. Если со стороны седока будет отсутствовать беззаветный наступательный порыв, конь никогда не пойдёт в атаку с достаточным беззаветным энтузиазмом, а без него прорвать сомкнутый строй вражеской пехоты или разогнать отряд лёгкой кавалерии нет никакой возможности. Значит, от него требуется неистовое желание овладения - сродни желанию овладеть женщиной, без учёта права это сделать, возможности и так далее - и даже не просто овладеть, а овладеть преодолевая трудности и/или её сопротивление.

Соответственно, образ "Прекрасная Дамы" здесь выступает как приз, которого надлежит добиться героическим деянием, а порыв, с которым рыцарь бросается на толпу вражеской пехоты - аналог порыва на овладение женщиной. Он безумен, но тем самым отключает "здравые" мысли о неравенстве сил, неблаговидности целей войны и так далее - то есть вообще голову. Он использует те же самые гормоны, и это даёт тот же самый результат - настрой: "будет по-моему, порву всех!!!"

Косвенной иллюстрацией работы этого подхода является любопытный момент: сарацины предпочитали лучный бой и ездили на кобылах - а рыцари - на боевых нормандских жеребцах. Соответственно, для жеребцов задача на полном галопе атаковать табуны кобыл (среди которых, несомненно, имеются и находящиеся в состоянии течки) являлась не просто органичной, а более чем желанной.)))

С другой стороны, известный "полевой психолог" Адольф Шикльгрубер, чьи дарования по обращению с массами дорого обошлись человечеству, и прежде всего - славянскому и германскому народам, отмечал что "массе (толпе) присущи многие женские черты". Современные исследования это подтверждают: действительно, толпа эмоциональна, лишена логического мышления, инстинктивно ищет лидера и подбирает его во многом по "женским инстинктивным" критерием выбора мужчины: чтобы он был решителен, эмоционален, обладал харизмой и волей. Лидер пользуется со стороны толпы обожанием, восхищением и другими эмоциями "женского ряда", мужская же оценка (логичность поступков, их отдалённые противоречия, соответствие интересам членов толпы) обратно пропорциональна численности толпы и степени её эмоциональности.

Из этого следует любопытный вывод: толпа пехоты в принципе на эмоциональном уровне будет вполне восприимчива к психоэмоциональному состоянию атакующих её одиночных рыцарей - "лидеров" (что существенно снизит её боевой дух), восприимчивость будет тем выше, чем менее обучена и дисциплинирована будет пехота (так как военное обучение направлено в первую очередь на выработку устойчивой привычки подавлять эмоциональные порывы велениями долга и приказа). Таким образом не только стратегически, но и тактически образ "Прекрасной Дамы" идеальным образом подходит для психологической подготовки войск рыцарского типа (относительно небольшое количество индивидуальных бойцов) к войне против многочисленного, но плохо обученного противника, типа пехотных ополчений. Выработал ли его Запад тогда чисто эмпирически, экспериментальным путём, в ходе беспрерывных ожесточённых войн, или уже тогда располагал мощным аппаратом сотрудников работающих с "коллективным бессознательным" - разумеется, тема отдельного обсуждения.