То, что сейчас мешает ему переставлять ноги, когда-то было снегом. Он помнит, как еще вчера ночью сидел на подоконнике и высовывал руку, ладонью вверх, из форточки; как прижимался лицом к стеклу, чтобы лучше разглядеть падающие снежинки; как улыбался, оставляя следы губ на окне. Так он играл. Теперь же - все закончилось. Приходилось тяжело, причем не было ни секунды облегчения: с трудом вырывался утюгоподобный ботинок из плотной, вязкой снежной массы, и с отвращением нога вновь погружалась в уже привычную среду; хотелось остановиться, просто замереть и не двигать больше ногами, но ведь никакого результата это бы не принесло, поэтому надо было продолжать. Приятно то появлялась, то исчезала только мысль о том, что все когда-нибудь заканчивается. Это, конечно, очень мудро, но до двери еще достаточно далеко, а снег безжалостно продолжал падать. Он почему-то совсем не такой красивый: наверное стекла в доме особенные, оттуда все кажется прекрасным. А главное, там он сам себе казался гораздо лучше, теперь же он чувствовал себя очень мерзким, и мерзко: чем-то огромным, красным и абсолютно бессильным. Тело ныло и внутри что-то громко плакало и прыгало, пытаясь разорвать его. Но все это бесполезно. Просто... лишняя боль, ни к чему не ведущая. Уже проделываемая ногами работа стала казаться бессмысленной; пейзаж перестал меняться. Все постепенно начало останавливаться. Нет и еще раз нет, - подумал вдруг он. Вот так вот все не может кончиться, - мысли придали силы ногам и те стали интенсивнее подниматься и опускаться, пытаясь сдвинуть ручку механизма. Шарниры стали поскрипывать, колесики - вращаться. Дверь вырисовывалась все отчетливее. Но чего-то не хватает для полного разгона, для нормальной работы. Дверь громко хлопнула, так, что его слегка подбросило, а еще и этот вздох, вырвавшийся из самых глубин; как долго он задерживал дыхание - это выходило само собой. Окруженный темно-зелеными стенами, стоя на грязной лестнице, он чувствовал тепло от батарей и как все снова останавливается, как проделанный путь медленно теряет смысл. Он опять умнеет и перестает сопротивляться, вот-вот и новые брюки окажутся в грязи. Кто-то забыл закрыть форточку, повеяло улицей и падающим снегом. Не стоит останавливаться здесь, - он посмотрел на дверь, плотно закрытый холодный металлический замок и попытался улыбнуться. Он уже сам не мог поймать собственные мысли. Оставляя свежие следы на ступеньках, он добрался до самого верха и обеими руками схватился за желтую гладкую палку. Звук, сопровождавший дорогу обратно до двери, ему очень понравился; казалось, что он добавляет скорости. Здесь не стоит заканчивать. Дверь опять хлопнула, а он произвел еще один глубокий выдох, превратившийся на этот раз в облако белого пара. Еще одна попытка улыбнуться или даже засмеяться оказалась прервана. Гладкая стальная поверхность погрузилась в серую массу так же, как это делали ноги. Теперь всю силу он собирал для рук. От холода начали слезиться глаза, но он не мог позволить себе выпустить палку из рук и достать платок или хотя бы воспользоваться рукавом. А слеза все наполнялась и вдруг вывалилась из уголка глаза и медленно поехала вниз по щеке, а за ней еще одна, и еще, но он не плакал. Просто... снежное месиво стало исчезать, по бокам образовывались горки, он продвигался вперед и колесики крутились все быстрее. Здесь еще нельзя заканчивать, - понимал он, поднимая очередную порцию серого снега на стальной поверхности, прикрученной к гладкой палке. Еще не время. ...Скорость все возрастала. Так он добрался до места, откуда начинался его мучительный путь к двери, позади была ровная белая тропинка, плотно и аккуратно утоптанная, по бокам - серые горки. Он воткнул блестящую поверхность в серую кучку и отпустил желтую палку. Не стоит, - подумал он и поднял глаза: на тропинку с неба падал свет и снег, а небо - темно-синее и снежинки перемешались со звездочками. Не стоит смотреть под ноги, - вдруг понял он и пошел обратно к двери, не думая ни о чем, а потом опять к месту, где он оставил воткнутую палку, и снова к двери. Шарниры перестали скрипеть, ночь текла ровно и снег все падал.