Аннотация: А вот и долгожданный "конкурсный" дракон. Даже Драконесса. )))
Старая Драконесса уже почти не летела. Изорванные крылья не выдерживали веса некогда могучего тела. Левый бок щетинился десятком стрел. Правая задняя лапа не двигалась и лишь отдавала болью при каждом прыжке. Но останавливаться было нельзя - услужливое эхо подтверждало, что преследователи не отстают.
Старая Драконесса чувствовала, что слабеет. Кровь уже не била черными фонтанами из многочисленных ран, а лениво сочилась. Камни, которые прежде она и не замечала с высоты своего полёта, болезненно впивались в израненное тело. От сильного головокружения казалось, что почти прямое горное ущелье превратилось в заколдованный лабиринт. Но останавливаться было нельзя - только родная пещера давала шанс на спасение.
Старая Драконесса уже почти смирилась с собственной гибелью, когда за очередным, с трудом преодолённым утёсом увидела родную скалу. Собрав остатки сил, она тяжело взлетела к входу в пещеру. Судя по приближающимся голосам, погоня должна появиться минут через пятнадцать. Но времени должно было хватить.
Когда рыцари, дружинники, маги и прочие драконоборцы осторожно заглянули в пещеру - старая Драконесса была уже мертва...
Энок хмуро сидел прижавшись спиной к сталактиту.
Злость, обида и разочарование явственно читались на его лице.
Злость - на немощную ящерицу, которая сдохла раньше, чем он - Энок, сын Айлора, сына Зерека, сына... В общем, сдохла драконесса сама. От старости. Конечно, несколько стрел, засевших в ее туше после первой же атаки подкравшихся лучников да подсеченное сухожилье на лапе не прибавили ей здоровья... Но не было Битвы - оплавляющего доспехи пламени из пасти чудовища, героического взмаха меча (естественно, меча его - Энока, сына Айлора, сына...), пресекающего жизненный путь Могучего Дракона...
Обида - на отца. Лорда Айлора, сына Зерека, владельца земель от морского залива на юге до каменистой пустыни на севере, от лесов на востоке до этих треклятых гор на западе. Обида за то, что впервые взял в поход своего сына Энока - совсем взрослого уже мужчину - только по достижении им 15 лет. И не на настоящего чудовища, способного прославить своих убийц, а на какую-то немощную старую драконшу...
Разочарование... Разочарование рождалось в горячем юношеском сердце, от осознания того, что настоящие битвы мира взрослых так не похожи на возвышенно героические победы героев, воспетых в балладах...
Впрочем - разочарован был и лорд Айлор. Против ожиданий запасы золота у убитой драконессы были настолько скудны, что их едва хватало чтобы окупить затраты на поход. Дорогостоящие маги ожидали свою плату, несмотря на то, что использовать свои навыки им так и не пришлось; дружинники не без оснований рассчитывали на "походную" премию. Где-то в отдалении и примкнувшие странствующие рыцари шумно делили свою долю сокровищ.
Чешуя драконессы прежде, должно быть, сверкала изумрудами, и доспехи из неё могли стать гордостью любого рыцаря. Но былая роскошная зелень давно приобрела мутно-коричневый оттенок и поросла вялым мхом. Конечно, как трофей из первого взрослого похода этот доспех достанется совсем юному сыну Эноку, мрачнее тучи сидящему в стороне. Но отнести такие доспехи к "добыче" не повернётся язык и у самого бедного из бродячих рыцарей. У драконессы отсутствовала "грудная чешуя" - главное достоинство драконьих доспехов. Точнее "грудной" эта глянцевая, практически непробиваемая чешуина становилась уже в доспехах - у драконов она защищала огневой мешок, и являлась скорее "горловой". Отсутствие этой жизненно-важной части чешуи объясняло то, что чудовище погибло само, не дожидаясь охотников - удивительным напротив было то, что она была жива до сих пор.
Из размышлений лорда Айлора вывел абсолютно неуместный в данном месте женский визг. Визг доносился из дальних закоулков пещеры, где рыскали, в надежде отыскать ещё хоть немного золота, странствующие рыцари. Дружный хохот последних подтверждал догадку об источнике звука.
Лорд Айлор поспешил на шум, но его обогнала резвая "тень" - его выросший на романтике героических баллад сын, не задумываясь, бросился на помощь.
"Детка, не бойся. Храбрый рыцарь тебя не обидит" - раскат хохота.
"Тебе понравится, крошка... Какого?.. Щенок, думаешь, что если твой папаша лорд - тебе всё будет сходить с рук? А ну-ка пшол отсюда... Будешь паинькой - мы ее и тебе оставим... Потом..." - новый раскат хохота.
И уже без иронии в голосе: "Кккакого?.."
Усмехнувшись, лорд отступил в сторону, подождать. Эноку было полезно встряхнуться после такого неутешительного похода, а в том, что его сын справится с полудюжиной проходимцев, Айлор не сомневался. Самые лучшие учителя боевых наук, приглашаемые не только из близлежащих лордств, но даже и из-за Моря, признавали у наследника несомненный талант и завидное рвение к учёбе.
Через несколько минут, когда шум потасовки стих и из дальней пещеры были слышны только сдавленная ругань побитых рыцарей, да приглушенные женские всхлипывания, лорд, наконец, отправился туда.
Причиной потасовки оказалась совсем юная девушка - почти ещё ребёнок. Кроме наброшенного Эноком плаща, на ней были одеты лишь жалкие обрывки - совершенно не скрывающие ни многочисленных ссадин, ни измождённой худобы, ни вполне наметившихся будущих женских прелестей...
Пока сын лорда хлопотал над трясущейся девушкой - поплотнее укутывал в плащ, гладил по голове, словно испуганного зверька, говорил что-то малозначащее, но очень успокаивающее - Айлор внимательно ее рассматривал.
В том, что одного из пойманных детей драконесса не съела сразу, а оставила на потом, не было ничего необычного. Однако лорд сразу заметил, что девушка совсем не походила на селянку. Под ссадинами и слоем грязи угадывались правильные черты лица, благородный высокий лоб; кисти были изящными, а пальцы длинными и тонкими. Когда на шее у девушки лорд заметил золотую цепочку с кулоном, пропали последние сомнения, в том, что это могло обозначать - как поэтично выразился бы Энок, "они спасли похищенную драконом принцессу"...
Айнаэр не помнила ничего, до того момента, как Энок спас ее от разгоряченных спиртным рыцарей. Даже своего имени. Имя ей дали намного позже - когда лекари пытающиеся вернуть память девушке сказали, что испытания, выпавшие на ее долю, оказались слишком тяжелыми, и если она и вспомнит своё прошлое, то, возможно, не сможет сохранить здоровый рассудок.
Имя ей выбрал Энок. В ее имени он объединил слова "аэйан" - название изумруда на Истинном языке (огромные зелёные глаза девушки своим цветом и блеском вполне могли бы соперничать с любым из этих драгоценных камней), и первый слог символа "аэр-анадэ". Символа начертанного на найденном у неё кулоне.
Приглашенные маги с опаской и восхищением смотрели на этот кулон. Они наотрез отказались воздействовать магически как на него, так и на Айнаэр (как обладательницу) с целью выяснить их прошлое. Объясняли маги свой отказ тем, что на кулоне начертан мощный, древний символ "аэр-анадэ", являющийся сильным защитным и приносящим удачу знаком. Но и это бы их не остановило, если бы на кулон не было мастерски наложенное заклятье. "Среди ныне живущих мы не знаем Мастера, способного на такое... Это - древний и очень мощный артефакт. Похоже, именно он позволил девушке выжить... Не нам под силу воздействовать...".
Лорд Айлор сперва хотел удочерить Айнаэр - девушка была очевидно благородных кровей, а красивая дочь - хороший способ упрочения добрососедских отношений.
Но против этого высказался Энок. Всегда послушный юноша впервые категорически не соглашался с волей отца. "Если она будет твоей дочерью и моей сестрой - я не смогу на ней жениться." - упрямо повторял он.
В результате - Айнаэр удочерил соседствующий лорд, сразу была оформлена их с Эноком помолвка и девушка "отправилась жить в лордство к отцу будущего мужа".
Через четыре года состоялась пышная свадьба Айнаэр и Энока.
Девушка, достигнув своего восемнадцатилетия (день ее освобождения из плена драконессы отмечали днём ее рождения, на вид же ей тогда было лет четырнадцать) расцвела подобно экзотическому цветку. Стройная, гибкая и подвижная. Порой беззаботно весёлая, но временами - не по возрасту серьёзная. Легко усваивающая науки и искусная в рукоделиях. Она покорила сердце не только Энока, но и снискала уважение и симпатию всех окружающих ее людей.
Энок за эти годы из порывистого юноши превратился в настоящего мужчину. Широкоплечий, высокий. Не одна красотка рыдала ночами от невозможности привлечь к себе внимание этого красавца, пленённого изумрудами глаз Айнаэр. За его плечами уже были достойные уважения боевые заслуги, и множество славных подвигов сулило одаренному мужчине будущее.
Свадьбу праздновал весь город. Беднякам в этот день выдавались на площадях бесплатные лепёшки и рыба. Мастеровой люд порадовали снижением налогов. Дружинники получили премии звонкой монетой и в казарменную столовую завезли вдоволь вина.
Во время брачной церемонии Энок не отводил от Айнаэр влюблённого взгляда.
Отсидев положенное приличиями время на торжественном пиру, молодые удалились в отныне ставшие их общими покои.
Молодая Драконесса прилетела в свою так давно пустовавшую пещеру. Она была сыта и довольна. Рассекая мощными, полными силы крыльями небо, она совершенно не чувствовала усталости. Ярко-зелёная чешуя сверкала в лучах солнца миллионом изумрудов. Упиваясь собственной силой и полузабытым ощущением полёта, она совсем не замечала тяжести золота, которое несла домой.
Молодая Драконесса как и в предыдущие разы почти не помнила, что с ней происходило за прошедшие годы. Да и о таких ли мелочах вспоминать, когда в крови бурлящее ощущение силы и молодости, когда крылья ещё хранят чудесный запах пожарища и совсем не забыт восторг от уничтожения человеческого города. Драконесса помнила, что ей придётся улететь достаточно далеко, но добытого золота должно хватить на подобное (она довольно прищурилась, предвкушая удовольствие от проглатываемого драгоценного металла).
Молодая Драконесса, укладываясь спать в родной пещере, понимала, что, как и в предыдущие разы, скоро станет матерью. Как и обычно - в первой кладке будет только одно яйцо, из которого вылупится маленькая самочка. Драконесса знала, что измельчив скорлупу своего первенца и сплавив ее в собственном пламени с некоторыми добавками, будет втирать получившуюся массу в шейную пластину новорожденной крохе. После этого на чешуйке появится древний символ, который Двуногая Еда называет "аэр-анадэ". И родившаяся драконесска будет жить долго. Очень долго. И обязательно - счастливо...
Когда горный ветер, тонкий серпик растущего месяца и звёзды осторожно заглянули в пещеру - молодая Драконесса уже крепко спала...