Аннотация: По событиям в Пограничном районе Приморья 76го года. Так происходит в Армии каждый день и поныне.
ЗА ДВА ЧАСА ДО РАЯ.
"Злоба не ходит одна,
Рядом с ней- беда,
От нее -война,
На которой умирают
наши сыновья."
В наушниках запикал сигнал службы времени. Старшина рассмотрел циферблат в мерцающем свете индикатора настройки радиочастоты. Четыре утра. В шесть смена. И- в полк. После недели торчания в этой потаенной дыре посреди сопок больше всего захотелось горячего борща. "Главное- банька !!! Рай дембельский "- подумалось Ахонько.
На соседней, дежурной, частоте зашебуршило. Едва приметным поворотом регулятора он впустил в наушники конец информации дивизионного оператора:"...вашем направлении группа трех единиц. Информируйте кодовой таблице". Поразило, что шел открытый текст.
Машинально прильнув к окулярам прибора ночного видения, старшина увидел обычную сплошную зелень в желтую крапинку. Спать зверски хочется, нужны свежие, выспавшиеся глаза. Пролез в скальную щель, упал на чьи-то ноги, успев заткнуть ладонью рот собравшемуся заорать разбуженному. По горбинке на носу под ладонью догадался - Саидов. Вдвоем едва распихали Глебова, он впервые в боевом охранении и потому спит как сурок.
Объяснять действия по полученной информации не надо. -"До границы- полчаса трусцой.."- шепнул, однако. Глебов. Втроем они едва вместились на своем потайном наблюдательном пункте.
Не торопясь, словно не волнуясь, к окулярам приник Саидов. Рычаг поворота он взял левой рукой, но тут же вцепился в нее правой.
-"Мужики !..."-прошептал он свистяще -.."гля !!" Ахонько отпихнул его, впился глазами через прибор в сектор леса- напротив. Не отрываясь, махнул остальным рукой, приказывая "Ложись!". Потом буркнул, тут же рявкнул вполголоса : "Чо- заклинило? Связь!!" Глебов шустро наладил частоту, выдал в эфир позывной. Но в ответ лишь фоновый шорох
-" Не получается.."-растерянно промямлил он.
-"Дай"- рыкнул старшина, срывая наушники. Опередив Саидова, Глебов впился в окуляры. Стена леса на склоне соседей сопки нахлынула на него. И не сразу он различил в мелкой лощине напротив трех плотных парней в масхалатах. Они лежали "звездой" лицом вверх. Привал разведгруппы, готовой вмиг раствориться в обступившей чащобе.
За спиной злобно выматерился Ахонько. "Батареям ек- дослушались Роксов !"- отпихнув рацию от себя, буркнул он. Повалился вниз лицом на землю, стукнул в приступе ярости кулаком перед собой, и затих. Минуты через две перевернулся на спину. "Все- побежал! За старшего Саидов" - выдал резко.
И рывком подскочил на ноги, в полроста- насколько позволяла высота укрытия. Да, о прохождении группы надо было сообщить любой ценой в часть. Но, почему сам ? "Пока те не ушли далеко"- были последними словами Ахонько. Ои скрылся во мраке.
Трое чужаков неторопливо что-то жевали. Тщетно наблюдатели пытались рассмотреть лица.Но даже от их фигур веяло враждебностью. Невольно вспоминался армейский эпос о сотнях ребят, вырезанных за одну ночь такими пришельцами. Сейчас было главным не упустить момента ухода группы- в какую сторону пойдет. Саидову было страшно оторваться от окуляров.
Как там Ахонько ? До химсклада, где связь, -метров триста.Из укрытия просматривался ярко освещенный угол склада с сторожевой вышкой посреди хаоса колючей проволоки. Прошло минут пятнадцать, как убежал старшина. Саидов нетерпеливо повернул бинокуляр в сторону зарева огней. В инфракрасном восприятии увиденное было фантастичным. Выключив подсветку, Саидов все равно не сразу понял увиденное. А осознав , обмер.
Ахонько лежал возле вышки лицом вниз . Каким-то неведомым чутьем он угадал потайную звериную тропу и ократил путь едва ли не втрое.
В круге света Ахонько появился неожиданно. Часовой его заметил, когда тот пересек первую линию проволоки и застыл, заслонившись рукой от прожектора, перед высоковольтной полосой .
-"Стой, кто идет!"- сипло окликнул часовой.
-"Свой, с боевого охранения. Братушка, мне связь нужна!"- выпалил старшина заранее продуманную фразу .
-"Стой, стрелять буду !"- уже твердо осадил его часовой .
-"Да пошел ты! Мне серьезно- телефон.."-огрызнулся Ахонько. Но остановился. Наведя ствол автомата, часовой нерешительно оглянулся, слов* собираясь позвать на помощь. Старшину осенило. По голосу и по манере оглядываться он узнал Кенчимова. Ахонько был сержантом у него в карантине. Крепко врезались в память обоих те четыре недели. Ахоны тогда, куражась , завел "политбеседу" с новобранцами. Спросил у притихше! строя перед отбоем: "Что защищать собираетесь, герои ?" На ответны "Родину..., страну..., землю..." едко пришил : "Так что защищать , коли в< разбазарено- скоро пустыня останется !?". Но именно этот Кенчимов, то j казах, то ли калмык по происхождению, запальчиво выкрикнул из строя -" Пустыня- тоже Родина! А болтуны и помогают грабить страну..." -" Кенчимов !" - позвал старшина - "Не узнаешь ?"
-" Почему, я ничего не забываю..." - отозвался тот спокойно.
-" Мне срочно связь нужна! Понимаешь!"- выкрикнул, внутренне вскипая, Ахонько. Будто не слыша его, Кенчимов продолжил размеренно : "А ты, сержант, совсем службу забыл. Прешься на пост- тут тебе не карантин!". "Да он издевается.."- тоскливо подумалось старшине. Кулаки его яростно сжались. "Минут через пять смена придет, тогда все расскажешь.." - заключил часовой.
-"Ты - чурбан, мне срочно связь нужна! Срочно!!"- заорал Ахонько и сделал шаг вперед. "Ложись!" - гаркнул Кенчимов и мотнул стволом .
"Сука"- прошипел старшина и шагнул еще. Молния из ствола и всплеск земли у ног заставили рухнуть плашмя. Кенчимов слетел с вышки вниз. Не приближаясь, тревожно спросил "Не задел?". Услышав матюк, облегченно проговорил : "Знаешь, испугался!". Потоптался нерешительно, заговорил вновь, вроде оправдываясь. -"Тебя на всю жизнь запомнил. До сих пор по ночам вижу, как ты с рыжим старшиной тогда ночью, на стрельбище, привязали нас с Анваром к мишени и ушли. Мы то не знали, что стрельбы в соседнем секторе. А взвод нащ зачем в болото с гадюками загнали? Начштаба тогда еще вас хвалил- близко к боевым условиям..."."Мы все через болото прошли!."-возразил Ахонько.
-" А Родину зачем трогал !? Помнишь- пустыня?" -выкрикнул Кенчимов.
Он что-то еще говорил. Но Ахонько почти не слушал. Он напряженно думал. Да, они с рыжим почти никакой отсебятины не выдавали. Всех "расстреливают", и в том болоте все сидели, да еще в жару... И он сам поначалу голодал в столовой, обделенный" дедами" Но мылом карантин они с рыжим не кормили, как другие не издевались,,"
-"...А чуреком коричневым зачем при всех звал ?"-донесся голос Кенчимова. "Ладно, лежи, я пошел , смена едет". Слова часового подстегнули Ахонько. Сейчас придут чужие парни, а он- старшина, через неделю- дембель, и- мордой в грязь !! Спружинившись, он бросился вслед часовому. Уловив шум, тот обернулся. Инстинктивное предчувствие неотвратимого сковало Ахонько льдом ужаса. Мгновенное замещательство решило все.
Ахонько еще успел подумать: "Только не это !". Машинально попытался закрыться руками. Он знал : после живодерской пляски, пуля со смещенным центром тяжести, оставляет внутри месиво. И Ахонько сполна испытал муку непереносимой боли. Последним в нем угасло удивление : как это просто- умирать...
Отбросив автомат, Кенчимов кинулся к рухнувшему телу. Вмиг потеряв голос, сипло взмолил: "Прости, брат, я не хотел, ну же !!!...". Прожекторные жала из-за его спины беспощадно пронзали широкие зрачки старшины.....
Гибель Ахонько видел в бинокуляр Саидов . "-Их там нет!"- прервал его оцепенение Глебов. Сержант не сразу понял, о чем речь. Глебов показал биноклем в сторону лощины. Повернув бинокуляр, Саидов убедился : чужаки исчезли. "Двое- влево, третьего не заметил"- досадовал Глебов.
-"Ну их"- опустошенно махнул рукой Саидов-"Старшина убит!". Глебов раззявил рот, осознавая услашанное. Взглянув на часы, сержант машинально сказал: "Без двадцати- через час светает". "Да, конечно,.."-отозвался Глебов. Уже приходя в чувство, добавил осмысленно: "А все таки надо в полк о троих доложить". " Тогда, шустро- манатки в скалу, пошли !"-скомандовал Саидов-"Нам теперь поодиночке нельзя".
Бежали быстро, как на спецподготовке- почти бесшумно. Где-то впереди и внизу петляла дорога. Оттуда доносился лязг гусениц. Шли бээмпэшки- боевые машины пехоты- БМП. Взяли левее- на порывы гари от выхлопов двигателей, чтоб выйти наперерез. Но не успели- резвые железки, прозванные боевыми могилами пехоты, и по горной дороге шли шустро. Но у поворота застыла одна. Обошли ее по зарослям. Оба задних люка открыты. У левого, бросив автомат на сиденье пустого десантного отсека, возился механик- водитель. Убедившись, что тот один, Саидов махнул рукой - "Пошли!"
Механик успел потянуться к автомату, но Саидов сбил его с ног. И, пожалуй, затоптал бы, срывая на поверженном психоз последнего получаса, но Глебов отпихнул. Связав щуплого механика ремнями, уложили у машины. Отдышавшись, попробовали было заговорить с ним. Но тот лишь яростно зыркал, харкался, иногда попадая в цель. "Пионер долбанный"- не выдержал Саидов и саданул пленника сапогом. Вдвоем запихнули связанного в десантный отсек.
Попытка оживить бортовую радиостанцию окончилась неудачно. Видимо, была с секретом. Пока сержант возился с ней, Глебов залез в башню оператора- наводчика. Привычно включил электропитание, развернул башню, поймал в оптический прицел вышку химсклада, возле которой все еще обнимал землю Ахонько. "Щас бы бухнуть химиков этих!"- крикнул Саидову.
"Давай-давай, все равно дисцбат : пост брошен, БМП сперли, да репьев поменьше висит..."-отозвался тот раздраженно.'Тогда спасенье- в полк и доложить..."-предложил Глебов. "Поздно, батюшка, поздно! !"-
огрызнулся сержант- " Эта хреновина только на прием пашет: эфир кишит- ищут, на рассвете вертушки пойдут! Понял!? Залазь на командирское, и- погнали !"
Едва двинулись, Глебов заснул,- тяжело и тревожно. Сержант мастерски вел послушную машину, почти без рывков.. Привстав, он подставил лицо встречной прохладе. Небосвод на синей грядой сопок все зримее розовел. Как иногда бывает, в память, откуда-то из подсознания, пришло ясное узнавание механика- водителя, болтавшегося связанным в отсеке, позади.
Полгода назад Саидо'в, пробиравшийся в город, чтоб позвонить домой с междугородки , "голоснул" на трассе Медпомощь. В госпиталь везли солдатика с острой почечной коликой. Какие в глуши сопок обезболивающие !? Худющий, еще лысый- явно только что призванный, парнишка корчился и стукался в беспамятстве головой об стенку мчащейся машины. Пронзенный острой жалостью, Саидов тогда бережно обнял пацана. Гладил дергающуюся в боли спину младшего брата, приговаривая неизвестно откуда взявшиеся успокаивающие слова. Солдатик затих. Саидову остро вспомнился тогдашний испуг- неужели умер?! Взглянул в лицо- спит. Как тогда хотелось поцеловать то измученное полудетское серое лицо! Вот откуда Саидов знает механика. Надо бы остановиться, развязать "крестника. Вот за тем поворотом. "И чо он, дурашка, принял нас за диверсантов?" - усмехнулся сержант.
Что-то звякнувшее о приборный щиток и всплеск пламени- последнее, что ощутил Саидов в своей жизни. Неизвестно как развязавшийся механик- водитель, вылез через верхний люк, пробрался вперед и впихнул в отсек, где был сержант, ручную гранату.
Машина с ходу ткнулась в скалу и бессильно заскрежетала на месте гусеницами. Проснувшийся в момент взрыва, Глебов мгновенно откинул люк над головой и тренированно вывалился прочь . Первый луч только что взошедшего солнца засверкал на свежих потеках чего-то темного по броне и озарил скорчившегося у машины механика-водителя. Глебов подхватил его на руки. В пацаненке еще теплилось сознание. Осколок гранаты рвано пробил навылет шею сбоку. Мальчик судорожно пытался прикрыть рану ладонью, но жизнь толчками уходила сквозь пальцы. Серая пыль мгновенно поглощала тяжелые капли, оставляя на поверхности лищь мелкие оспинки. В попытке что-то прошептать мальчик только таращил полные слез тускнеющие глаза.
Не было сил смотреть на агонию. Опустив ношу на землю, Глебов забрался на броню, внутри которой глухо потрескивали шестеренки разваливавшейся коробки передач. "Ей-то зачем мучиться!" -пробормотал он.
Отворачиваясь, чтоб не видеть месиво, в какое сует руку, нащупал на приборной доске нужный тумблер, выключил.
Вернулся к механику. Равнодушно вгляделся в глаза, уже вместившие ледяную бездну, опустил у мертвого веки. Не осознавая что делает, вытащил у него пачку сигарет. И только тут, уставившись на блестящийц коробок, словно очнулся. Сдерживая тошноту, подошел к краю дороги, обрывавшейся в пропасть. Невидяще уставился в диск солнца, яростно метнул навстречу ему, равнодушному, скомканную пачку. Мысли вертелись вокруг одного : "Почему так, они умерли- и ничегошеньки вокруг не изменилось!?..."
Минут через десять, кой-как забывшись, Глебов сказал сам- себе вслух: "Люди, все-таки..." Вернулся к покойнику, сложил ему руки на груди. Сама собой, помимо воли родилась молитва. Из уже поблекшего детства, из той, может и не им прожитой далекой жизни, бабушкина молитва. Половины слов- заклинаний он уже не помнил. Но бубнил и бубнил, помимо канонических, своими словами. На последних словах Глебов будто споткнулся. "Во веки- веков, Аминь!.."- выдавил испуганно из себя. Горло перехватило спазмой. Но естественных при этом рыданий все не было и уже не могло быть. Пред ним предстала вечность, бесконечная, холодная, бездонная, в которую вслед за только что погибшими, неудержимо тянуло и его.
Таким Глебова и нашли. Скрюченный, ни на что не реагирующий, он до конца дней своих обречен был на одинокое безумие.