Путь из тьмы

Впервые бабушка разбудила меня для этого в четыре утра, когда я был первоклашкой. Мы пошли с окраинной грозненской Бароновки через два моста над темной рекой Сунжей. По мере приближения к цели все чаще попадались дяди и тети с узелками, в которых, я знал- пасхальные куличи... За два дома до храма Архангела Михаила бабушка чмокнула меня в макушку и отпустила домой. И я пошел навстречу рассвету, переполненный гордостью. Единственный в семье мужчина- я охранял бабушку от ночных хулиганов.

На следующий год, осознавая себя повзросевшим, я позволил чмокнуть себя уже в щеку. А за несколько последующих лет бабушка уменьшилась ростом и стала просить меня нагнуться, чтоб все также чмокнуть. Я уже понимал, что в столь ранний час бабушка будила меня не из страха перед хулиганами. Но, чтоб понять, зачем бабушка будила вообще, мне предстояло еще стать взрослым...

Отправляла она домой, потому что нам детям нельзя было идти дальше. У входа в церковь стоял кордон комсомольцев. Уже став старшеклассником, потом студентом и автоматически - комсомольцем, я умудрялся перед Пасхой "заболевать". Чтоб не вылавливать выросшее за нами поколение детей, провожавших своих бабушек на пасхальную службу...

А второй причиной "болезни" была укрепившаяся привычка...Еще тогда, впервые проводив бабушку, я прошел мимо родного дома и вошел в заброшенные совхозные сады. Меня неудержимо влек к себе неземной аромат розового рассвета. Небосклон над темносиней линией горизонта действительно беззвучно полыхал переливом розового цвета от красного до желтого...Но пламя рассвета, начинавшееся где-то за горизонтом, райски благоухало! Завороженный нежной феерией, я не сразу увидел, что предрассветное зарево осторожно ласкает тянущиеся к нему соцветья громадных белых цветов, буйно покрывших темную зелень высоких кустов. Я нетерпеливо потянулся к ближайшему соцветью и неожиданно укололся о громадные шипы. Так я познакомился с цветущим шиповником, заполнявший густым ароматом рассвет. Одурманенный им, я обессиленно плюхнулся на пенек, оставленный мощной айвой.

На этом пеньке я встречал пасхальный рассвет почти двадцать лет. Сквозь зажмуренные веки мои глаза наполнялись божественным светом восходящего солнца. Оно матерински нежно ласкало сначало мое лицо, а потом тепло его ладоней проникало мне за ворот рубашки и согревало раскрывавшуюся ему навстречу душу...

С каждым годом я все отчетливее понимал символичность своего пути в Пасхальное утро.

Чтоб прийти к Богу, надо однажды проснуться посреди беспросветной тьмы бездуховности. И долго идти к Храму, оберегая в душе святое, передаваемое нам предками. Путь этот во тьме может быть прерван и внешними силами Ада. Такими в моем детстве были комсомольские кордоны у входа в церковь. Но еще страшнее Ад внутри тебя. Когда ты по духовной лености отказываешься от шанса прийти в Храму. Никакая бабушка не могла б добудиться, если б я того не хотел. Или - трусишь преодолеть свою слабость. Ту же лень, привычку жить "как все" или-"как всегда". А то и страх. К примеру, пасхальное утро запросто можно было встретить в освещенном и душном, оттого еще более вонючем зассаностью подъезде многоэтажки рядом с церковью. Туда, на миг струхнув обратного пути через ночной город, я, было, зашел- спрятаться. Но, преодолел же страх!.

И лишь прошедший внутренние испытания, встречает рассвет в Храме, каким был для меня сад с цветущим шиповником. Там, в саду, с первыми лучами солнца, вместе с ласковым теплом, меня окутывало Любовью. Ощущение того, что меня любит и бережет все, что меня окружает, может быть только божественным. Полный Любви человек неизбежно придет в церковь, чтоб пред ликом Создателя перкреститься и смиренно прошептать "Спасибо тебе, Отче, за ВСЕ!".

Уже призванный в Армию, приготовившись уехать на другую сторону планеты, я прилетел издалека к бабушке на один день, попрощаться. Мудрая бабулька вместо протокольных наставлений привела меня в вконец обветшавший сад за нашими домами. Обняла левой рукой, а правой показала на "мой" куст шиповника. Интуитивно я не удивился ее молчанию при этом. Бабушка беззвучно говорила: "Мы будем ждать тебя, внучек!". Догадался, что не хотела выдать дрожащим голосом едва сдерживаемые слезы.

Пронзенный догадкой, я изумленно обернулся и спросил: "Так ты что? Провожала меня - до сада, а потом трамваем возвращалась в церковь?". Влажные бабушкины глаза засияли радостью и она кивнула.

30.04.2009 г.