- И что, никого, никого не останется? Лекаев в замешательстве посмотрел на дочь. Казалось, не прошло и нескольких минут с той поры, как он, с его точки зрения, очень обстоятельно объяснил, что все это неправда, и никакого такого конца света не предвидится. И что все это выдумки дядей и тетей, работа которых в том и состоит, чтобы придумывать всякого рода небылицы, а потом продавать по цене, адекватной степени их несуразности. Но, как видно, он как то не так объяснял ребенку, которому еще совсем недавно исполнилось пять лет. - Все, Настенька, папе надо поработать. Вот, видишь все эти бумажечки? - Лекаев указал на разложенные по всему столу стопки документов. - Мне нужно отобрать из них самые-самые лучшие и послать далеко-далеко, людям на другой планете. А если я этого не сделаю, или сделаю, да неправильно, то они очень рассердятся. - А что они будут с ними делать? Хороший вопрос, подумал Лекаев. Действительно, знать бы, что они намереваются с ними делать. Прошло уже ровно два месяца с той поры, как земляне получили запрос от так называемой Межгалактической Ассамблеи. При том, что несколькими месяцами ранее земляне вообще впервые узнали о существовании других цивилизаций. И куда более развитых, по крайней мере, в техническом отношении. Лекаев прошел на кухню, открыл дверцы шкафчика. Нехорошо, конечно, но делать нечего. Если не занять этот маленький ротик каким-нибудь приятным делом, ему никогда не удастся сосредоточиться и закончить работу. А закончить необходимо, и, именно, сегодня. Даже, если придется выслушать очередную порцию упреков от жены о вреде сладкого для маленьких детей. Но ведь просил же, не оставлять ему сегодня ребенка, что нет у него на это времени. Так нет же, именно в этот день ей нужно было обязательно навестить парикмахерскую. И не где-нибудь рядом, а у черта на куличках. Так что раньше, чем через два часа ждать ее не приходится. Лекаев положил на столик, за которым его маленькая дочка старательно что-то выводила фломастерами в рисовальном альбоме, кулек шоколадных конфет. - Вот, можешь брать отсюда конфетки, но, только, чур, не объедаться. Хорошо хоть старший в школе, от его вопросов так просто конфетами не отгородишься. И где успела, спрашивается, нахвататься всех этих глупостей? Хотя, как не нахвататься, когда день и ночь по всем каналам только и говорят об этом. Да и глупостей ли? Послание Ассамблеи прибыло в беспилотном почтовом корабле и, вначале, стало достоянием лишь очень узкого круга лиц в Совете Безопасности. Далее, ввиду особого характера послания, этот круг пришлось значительно расширить. И вот, пожалуйста, теперь даже малолетние дети уверены в скором конце света.
Лекаев поморщился. Кому, как ни ему, руководителю наспех созданной комиссии по выработке ответа, было не знать истинное содержание запроса. Ни о каком конце света в послании речи, конечно же, не шло, хотя, безусловно, тон его можно было счесть за угрожающий, или, по крайней мере, пугающий. И виной всему, как явствовало из письма, были сами земляне, вернее их "диспропорции внутреннего развития". Что под этим понимается никто так толком и не понял, а все попытки получить более вразумительную информацию натолкнулись на гробовое молчание со стороны Ассамблеи. Но самое главное, землянам фактически был поставлен ультиматум - в течение двух месяцев им следовало предоставить веские доказательства того, что с ними можно вести диалог, и, что то первое впечатление, которое они произвели на межпланетное сообщество, не соответствует действительности. В противном случае, учитывая то, что земляне находятся на пороге революционных научных открытий, во избежание неконтролируемых последствий Ассамблея будет вынуждена "приостановить" их дальнейшее развитие. Именно это "приостановить" и вызвало массу кривотолков и предположений, безусловное первенство среди которых, по не совсем понятной Лекаеву причине, было отдано физическому уничтожению человечества. Ох, уж, это первое впечатление. Не нашли ничего лучшего, как на всех немногочисленных приемах делегаций проводить военные учения, пытаясь поразить их своей мощью. Умудрились даже взорвать ядерную бомбу. И чего ради, спрашивается? Уже то, что они владеют технологией межгалактических перемещений, должно было показать полную несостоятельность таких попыток. А что-то очень важное, что ждали увидеть от них внеземные посланцы, проглядели. Суть запроса, как ее поняли члены комиссии, сводилась к тому, что земляне должны представить самые, с их точки зрения, выдающиеся свои достижения. Достижения, которые наилучшим образом характеризуют человечество сейчас и позволяют с оптимизмом смотреть в его будущее.
Лекаев недовольно оглядел бумаги. Он был рекомендован в председатели комиссии вопреки мнению самой могущественной державы на земле, представители которой даже теперь, перед лицом этой непонятной, а потому страшащей угрозы, предпочитают силовой вариант решения всех проблем. И большая часть того, что он сейчас видит перед собой, отражает именно как раз такой подход: бесконечные описания технологических успехов, преимущественно военной направленности. И ничего с этим он, председатель комиссии, поделать не может. Немаловажную роль в его выдвижении сыграл, безусловно, огромный научный авторитет, причем, в различных областях человеческой деятельности. Биология, химия, физика - дисциплины, в которых он не просто преуспел, а сделал ряд фундаментальных открытий, определивших направление развития сообщества за последние десять лет. Помимо всего этого он имел еще и гуманитарное образование. И вот, на экстренном заседании Совета Безопасности, было решено поручить именно ему возглавить создаваемую комиссию, но реальной свободы действий, тем не менее, ему не дали. Бесконечные склоки, закулисная борьба, попытки втянуть работу комиссии в политические игры не давали возможности хоть сколько-нибудь серьезно подойти к вопросам, требующим всестороннего анализа всего спектра знаний, накопленных человечеством. А без такого анализа просто немыслимо понять, нащупать то Соломоново решение, которое позволит дать ответ, устраивающий строгих судей из Ассамблеи. Лекаев смутно ощущал, что речь идет не просто о нахождении ответа на задачку, речь идет о большем, о смене приоритетов развития его цивилизации, пересмотре отношения к такому фундаментальному для землян понятию как прогресс. И что только не пришлось ему разбирать за эти прошедшие два месяца! Какие только чудовищные по своей нелепости предложения ни ложились на его стол. Взять хотя бы эту глупую идею с клонированием. Ввиду того, что ответ должен был поместиться в средний по размерам контейнер, присланный загодя, одна очень уважаемая фирма предложила клонировать какое-нибудь насекомое, как живой образец наших успехов. И тут же дюжина не менее уважаемых фирм обрушились на него с предложениями, как этих самых насекомых можно использовать для демонстрации последних достижений в области высоких технологий: от высокоточных атомных часов на их лапках, до встроенных в их мозг миниатюрных компьютеров, способных, к тому же, передавать видео изображения на большие расстояния. Именно из-за последнего обстоятельства, как подозревал Лекаев, он и подвергся беспрецедентному давлению со стороны военных кругов. Насилу отбился, сославшись на то, что ни одно насекомое не перенесет длительного перелета в закрытом контейнере, а обнаружение их бездыханных тел никак не прибавит веса землянам в глазах Ассамблеи. Но, слава богу, все это теперь позади, и, чтобы не случилось впоследствии, по крайней мере, сегодняшней ночью он будет, наконец, спать спокойно. Осталось только из нескольких десятков лежащих перед ним описаний, фото-, видео- и аудиоматериалов отобрать самые, с его точки зрения, достойные. Все они были утверждены комиссией, но, ввиду того, что их объем явно превышал возможности контейнера, окончательный выбор оставили за ним. Потому-то и сидит он сегодня не у себя в рабочем кабинете Совета Безопасности, а в своей квартире, где никакие телефонные звонки и высокопоставленные посетители, требующие немедленной аудиенции, не помешают ему вершить судьбу человечества. Итак, осталось всего ничего. Немного поколебавшись, Лекаев, наконец, сделал свой последний выбор между антигравитационной термоядерной установкой и классической музыкой 19-го века в пользу последней, вложил в контейнер и достал специально изготовленную для такого случая печать. Долго сидел, пытаясь разобраться в обуревавших его сомнениях и чувствах. Его дочь, похоже, пресытившись альбомом, принялась раскрашивать обертки из-под конфет. Надо бы убрать следы преступления, - подумал Лекаев. Раздался звонок в дверь. Не иначе, как за контейнером прибыли - сегодня вечером должна стартовать капсула с ответом Ассамблее. Но, оказалось, нет. - Как хорошо, все-таки, что ты сегодня отпросился с работы. - Жена так и сияла, осторожно поправляя свою прическу. - Я встретила в парикмахерской свою школьную подругу, она приняла меня без очереди. Кроме того, мы сегодня вечером приглашены вместе с детьми в гости. Ты как, не возражаешь? Лекаев почувствовал, что напряжение, непрестанно терзавшее его на протяжении последних двух месяцев, начинает спадать. Ей, в конце концов, тоже не сладко пришлось. И, хотя, она и понятия не имела, чем именно пришлось заниматься ее мужу, тем не менее, его фактическое отсутствие, и в прямом и в переносном смысле, в течение всего этого времени, не могло не отразиться на их взаимоотношениях. - Непременно пойдем. "До пятницы я совершенно свободен", - процитировал он мультипликационного героя. - Да, чуть не забыла. Там тебя дожидаются какие-то там представители. Просили передать, что если у тебя все готово, то они готовы принять. Что именно, не сказали, - жена фыркнула, - мол, ты знаешь. - Знаю, знаю. - Лекаев повернулся и, увидев свою дочь в опасной близости от рабочего стола, громко закричал: - Ты что там делаешь? Сколько раз тебе говорить, к папиному столу подходить нельзя! Испуганная дочь с ревом выбежала в другую комнату. Лекаев чуть не бегом добрался до контейнера, осмотрел - вроде все цело. Надо поскорее покончить с этим, от греха подальше. Закрыл, приложил печать. Вышел и передал дожидавшимся его в холле офицерам. Теперь все. Теперь осталось только ждать.
* * *
И надо же было такому случиться, чтобы решение Ассамблеи прибыло на Землю тринадцатого числа, да еще в пятницу! В течение всей недели после отправки ответа и так все было наэлектризовано, готовились к худшему. Все войска были приведены в повышенную боевую готовность, населению раздавались средства индивидуальной защиты, правительства ведущих стран переселялись для руководства в специально оборудованные для этого подземные бункера. Но если хорошенько подумать, Ассамблея могла вообще никак не информировать землян о принятом решении; и потому сам факт ее ответа сочли за доброе предзнаменование и на вторую половину дня было назначено официальное оглашение документа. Тишина в зале стояла такая, что, наверное, и без микрофона задние ряды огромного зала могли бы услышать звук вскрываемого Лекаевым конверта. Он вначале бегло осмотрел полученное письмо. По крайней мере, судя по объему присланного текста, долго мучаться ему не придется и, после оглашения приличествующего такого рода посланию вступления, зачитал его суть. - Межгалактическая Ассамблея внимательно ознакомилась с присланными Вами материалами. Нельзя не отметить, что скептицизм по поводу возможного ответа Вашей цивилизации, питаемый многими членами нашей Ассамблеи исходя из предыдущего опыта общения с ней, получил как нельзя более веское подтверждение, начиная с первых же минут ознакомления с содержимым контейнера. По залу разнесся недовольный гул. Лекаев прокашлялся, выждал, пока гул немного уляжется, и продолжил. - Тем не менее, мы досконально разбирали все присланные материалы, тщетно пытаясь найти хотя бы намек на присутствие у Вас тех качеств, которые позволили бы нам принять положительное заключение. И вот, наконец, Ваше последнее вложение, которое, признаться, поначалу вызвало некоторый шок и недоумение у членов Ассамблеи. Лекаев был вынужден снова сделать паузу, и, на этот раз, не столько из-за шума, вызванного перешептываниями типа: "Что за вложение такое?", сколько из-за внезапно взмокшей спины и пересохшего горла. Ведь именно он настоял на том, чтобы в их список были включены материалы, содержащие культурное наследие землян; вопреки общему мнению, что представителям других цивилизаций будет трудно оценить их истинную ценность. И вот тебе на - "шок и недоумение". Лекаев осушил стакан, стоящий перед ним на трибуне. - И только призвав на помощь наших экспертов по земным традициям и культуре, мы, как кажется, смогли понять его истинное назначение. Этот небольшой клочок бумажки сказал нам о вас больше, чем все те жалкие предыдущие потуги предстать перед нами развитым и цивилизованным сообществом. Вызывает лишь удивление, зачем понадобилось присылать все эти многочисленные материалы, когда Вам и так было ясно, что их присутствие не имеет абсолютно никакого значения? Таким образом, мы констатируем, что Вами выполнены предварительные условия для зачисления в кандидаты на вступление в Межгалактическую Ассамблею и надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество. О месте и дате наших совместных консультаций мы сообщим дополнительно. Лекаев не помнил, как он дочитал это письмо, как он принимал поздравления, и что именно он отвечал на вопросы по поводу этой злополучной бумажки. Кажется, что-то вроде того, что, вероятно, в полете часть вложений сместилась и перемешалась и теперь, дескать, абсолютно невозможно сказать наверняка, что имеет в виду Ассамблея. Впрочем, его быстро оставляли в покое, предпочитая провести остаток вечера в более непринужденной обстановке.
* * *
- И что на тебя нашло? Перерыл корзины с мусором, устроил форменный допрос пятилетнему ребенку. Ну не помнит она, что она там рисовала. Да и было б из-за чего шум поднимать, а то из-за фантика! Скормил ребенку целый кулек шоколадных конфет, и он же у него еще в чем-то виноват. - Да не виновата она ни в чем. - Лекаев раздосадовано крякнул. - Ну, хоть что там за конфеты были? Что нарисовано? - Яблочные, кажется. Точно, яблочные. Там еще две дольки были нарисованы. Лекаев некоторое время размышлял, задумчиво глядя на сидящую за столиком и рисующую все в том же альбоме дочурку. Постепенно его взгляд прояснялся, на губах появилась усмешка. Из кухни донесся голос жены: - Ты лучше послушай, что передают. Оказывается, что все это было лишь учебная тревога. Проверяли мобилизацию населения на случай возникновения технологических катастроф. Как же, проверили. Лекаев поймал пару устремленных на него голубых глазенок. - Ну, что, фантик, иди сюда. - Жестом показал на свои колени. Усадил, прижал к себе, поцеловал головку. - Ты не думай, тебе всегда можно подходить к папиному столу.