Общий файл - http://samlib.ru/g/gross_s_g/respublikashtml.shtml

---

Энск. Евгений Михайлович

Выпавший за ночь девственно-белый снег успел превратится под ногами прохожих в неприятную грязно-серую массу. Из труб заводов на окраине города в ясное зимнее небо вырывались столбы густого чёрного дыма. Мимо пробегали люди с порозовевшими от холода щеками, спешащие по своим делам. Резкий порыв ледяного ветра пробрал до костей. Евгений Михайлович поёжившись поднял ворот пальто и прибавил шаг. Время начинало подходить к полудню.

- Только сегодня! Найдена ранее неизвестная работа Парацельса! Человечество всё ближе к вечной жизни! Спешите прочесть на страницах "Энского вестника"! - надрывался мальчишка, размахивающий газетой на перекрестке. Рядом с ним возвышалась большая стопка пухлых газет.

Евгений Михайлович обогнул назойливого продавца и направился к зданию суда. Последнее что он ожидал от пусть бывшего, но старого друга что тот пойдёт на такую низость.

Земля на которой находилась усадьба Яковлевых была куплена ещё давно усопшим батюшкой Евгения Михайловича в скором времени после революции у так же покойного Данила Трофимовича Островского. И вот теперь спустя столько лет Александр Данилович Островский решил оспорить данный договор. Ноздри Евгения Михайловича трепетали, что свидетельствовало о крайней степени возмущения.

Самое скверно заключалось в том, что в случае решения судьи не в пользу Евгения Михайловича, пострадает не только он, но и крестьянская община купившая часть земли у него под деревню и арендующая пахотные наделы. Здание суда маячило уже неподалёку. Там его должен уже поджидать домоправитель Клим. Евгений Михайлович горько усмехнулся. Хотя если имение будет отобрано, то его служба скоро будет закончена.

- Яковлев! - откуда-то сзади донёсся скрипучий каркающий голос.

Евгений Михайлович остановился и повернулся к кричавшему. К нему быстрым мелким шагом подходил высокий худой мужчина, кутающийся в поношенного вида коричневый френч. По лицу было сложно определить его возраст. Чёрные волосы выбивались из-под шапки из заячьего меха.

- Чем могу помочь? - Евгений Михайлович вопросительно поднял бровь.

- Мне велели это передать вам лично в руки, - мужчина протянул небольшой свёрток из тёмно-коричневой бумаги перевязанный бечёвкой.

- Что это? - немного растеряно спросил Евгений Михайлович приняв свёрток.

- Не могу знать, господин Яковлев, - мужчина безразлично пожал плечами.

Потеряв всякий интерес к адресату посылки обладатель каркающего голоса резко развернулся и пошёл прочь.

- От кого сверток? - крикнул вдогонку посыльному Евгений Михайлович.

Посыльный не ответил. Через пару секунд он уже скрылся за поворотом.

Проводив задумчивым взглядом коричневое пятно спины посыльного Евгений Михайлович повертел в руках свёрток. Крайне неожиданно. Он тряхнул головой и направился к зданию суда на ходу вскрывая тёмно-коричневую бумагу. В скором времени в левой руке он держал скомканную обёртку, а в правой небольшую соломенную куклу.

Во взгляде Евгения Михайловича сквозила крайнее недоумение. Детская игрушка. Кто послал? Зачем?

- Евгений Михайлович! - раздался знакомый хрипловатый бас. - Ну наконец-то! Нужно спешить! Заседание скоро начнётся!

Евгений Михайлович сощурился и разглядел стоящего недалеко от входа в здание суда Клима. Плотно сбитый, ещё не старый, мужчина с кустистой каштановой бородой одетый в чёрную шинель махал ему. Бросив обёртку и куклу в стоявшую рядом корзину для мусора, Евгений Михайлович взбежал по ступеням к Климу.

- Немного задержался, - улыбнулся Евгений Михайлович хлопнув старого друга по плечу, - ну что же, пошли узнаем, что нам уготовил фатум.

С этими словами он направился ко входу.

 

- Сучье вымя! - прорычал Евгений Михайлович.

- Ещё одно слово, и я прикажу выкинуть вас из зала, - сиплым голосом произнёс судья поджав губы, откладывая выписку из городского архива, - имейте уважение к суду!

- К суду, пёс ты шелудивый?! Это не суд, это цирк! - Евгений Михайлович в порыве злобы привстал и ударил кулаком по столу. - Что значит не удалось обнаружить документы о владении?! А имеющиеся признать недостоверными?! Я тебя, курва, спрашиваю!

- Вердикт: владение землёй признаётся незаконным, - с поскучневшим лицом тихо просипел судья. - Приставы, выкиньте дебошира из здания.

Перед откинувшим в бешенстве стол в сторону и уже готовым бросится на судью Евгением Михайловичем выросли два парня крепкого телосложения облачённых в мундиры. Ладони, вцепившиеся в плечи, словно стальные кольца сковали тело. Был бы он моложе, всё было бы по-другому. Поиграв желваками Евгений Михайлович втянул носом воздух и взглянул в глаза одному из вцепившихся в него парней.

- Руки прочь, я сам уйду, - тихим голосом сказал он в котором слышалась сталь.

- Не делайте глупостей, господин, - так же тихо сказал пристав и отпустив из захвата плечо Евгения Михайловича хлопнул по боку своего коллегу.

Евгений Михайлович одёрнул сюртук, метнул ещё один взгляд исполненный бешенством в сторону судьи и резко развернувшись пошёл прочь из зала. В голове царил туман. Ясность сознания затуманило бешенство и отчаяние. Словно на периферии слышимости кто-то неизвестный яростно кричал, - "Убей мерзавцев! Убей их всех! Ты уже ничего не сможешь сделать!". Отогнав этот не характерный для него голос подальше от себя, Евгений Михайлович широко распахнул двери пошёл по длинному коридору ничего вокруг не замечая. Створки за спиной громко ударились о стены.

- Как прошло? - прогудел рядом голос Клима.

Евгений Михайлович вздрогнул от неожиданности, занятый внутренними переживаниями.

- Плохо, - коротко ответил он.

Клим зло дёрнул щекой и надел на голову картуз.

- Живы будем - не помрём, - ощерился Клим, - бывало и хуже.

Евгений Михайлович лишь молча кивнул. Дальше была неизвестность.

 

Закавказье. Константин Яковлев

Этой ночью пал Карс. Сообщение пришло всего час назад. По слухам, в ближайшие дни планировалось выдвижение войск на Эрзурум, но сегодня это было не важно. Сейчас их ждал свой бой. Пехота турок разворачивалась на поле. Где-то по левому флангу рвали уздцы лошади выбрасывая в прохладный воздух облака пара. Спешно вставала на позиции артиллерия. Порыв прохладного ветра подбросил полы распахнутой шинели. Константин вытащил из внутреннего кармана подзорную трубу и раздвинув её пристально пригляделся к войскам противника.

Как обычно перед боем его слегка знобило от возбуждения. Судя по торопливым и немного нервным передвижением солдат, возводивших укрепления, их разведка уже успела доложить о монстрах, прибывших из города тысячи труб. Теперь же изделия тульских мастеров предстояло проверить в настоящем бою.

Бросив взгляд на свои ряды Константин прикусил от досады губу. Впереди ждал бой, а он вынужден наблюдать с отдалённой возвышенности, сопровождая профессора Фёдорова поглядывающего как железные монстры, диаметр передних колёс которых составлял девять метров, выползали из-за холма выбрасывая в небо клубы дыма. Вокруг бронированных гигантов роем ехали тачанки на паровой тяге, с закреплёнными на них пулемётами. Где-то там, на одной из тачанок, сидел за станком Томский. Бравый весельчак гусар и дамский угодник, увидев пулемёт тут же променял коня на место в передних рядах, за прицелом шестиствольного чудовища.

- Сейчас выйдут на позиции и начнётся, - похоже чисто для себя пояснил происходящее Фёдоров.

Профессор хоть и пытался скрыть, но было заметно что он нервничает и не мудрено, он лично принимал участие в разработке и беспокоился как техника покажется себя в боевых условиях. Вышедшая впереди русская артиллерия уже успела встать на позиции. Между холмами въезжали танки и тачанки. Отряды кавалерии застыли вдалеке под прикрытием пулемётных позиций. Если всё пройдет хорошо, им останется только добить противника.

Грянул первый залп артиллерии со стороны турок. Снаряды вспороли успевшую подмёрзнуть землю. Бронированные монстры продолжили своё движение. Тачанки немного отстали, их пора ещё не наступила. Орудия танков выплюнули первый смертельный залп. Смерть начала собирать свою первую жатву на этом поле. Тачанки рассредоточились и приблизившись к оборонительной линии противника на необходимое расстояние начала поливать дождём раскалённого свинца позиции турков.

Артиллерия врага так же не теряла времени. Один из танков лежал перевёрнутый на поле боя с отвалившимся колесом. Вот падал второй, после нескольких метких попаданий толстые спицы колёс не выдерживали веса бронированной кабины и рушились под собственным весом.

- Нужно было выбирать гусеничную систему, - хмуро констатировал Фёдоров, делая перьевой ручкой пометки в небольшой книжке в чёрном переплёте.

Константин лишь нервно дёрнул щекой и продолжил наблюдать за боем.

 

Над большой кастрюлей таяла горящая сахарная голова, пропитанная коньяком, лежавшая на двух саблях. Капли расплавленной карамели падали внутрь растворяясь в смеси вин. В палатке царила весёлая атмосфера победы. Кто-то из солдат принёс баян и теперь по округе разносилась задорная мелодия. В центре палатки уже пустились в танец несколько офицеров пригласивших на танец немногих представительниц прекрасного пола. Константин сидел в отдалении и листал небольшую книгу одолженную у профессора Фёдорова.

- Поручик, что вы так не веселы? - спросила улыбающаяся Ракишина опустившаяся на стул рядом с Константином.

- Не обращайте внимания, сударыня, - рассмеялся материализовавшийся словно из пустоты Томский, - он просто дуется что весь бой проторчал на холме!

Константин оторвался от книги и со скептической усмешкой, посмотрел на Томского. Тот в свою очередь подмигнул в ответ на усмешку и с лёгким поклоном протянул руку Ракишиной.

- Не будем мешать господину поручику погружённому в великие думы, - произнёс Томский пряча улыбку в куртуазном поклоне. - Надеюсь, что вы не откажите утомлённому от ратных дел солдату в танце.

- Владимир, если вы утомлены, то может вам лучше отдохнуть, а не пускаться в пляс, - рассмеялась Екатерина, но положила свою ладонь в протянутую ладонь Томского.

- Лучший отдых для солдата - это общество прекрасной дамы, - сказал в ответ Томский и увлёк девушку к центру палатки, к танцующим парам.

Константин проводил пару веселым взглядом и вернулся к книге, но насладится чтением ему так и не дали. Профессор Фёдоров присел на стул рядом, поставил на небольшую табуретку, заменявшую столик, два бокала и смерив Константина взглядом произнёс:

- Душа моя - Элизиум теней,

Теней безмолвных, светлых и прекрасных,

Ни помыслам годины буйной сей,

Ни радостям, ни горю не причастных[Фёдор Тютчев, 1836], - профессор взял один из бокалов и отсалютовал им. - Есть время для знаний, а есть время для веселья, Константин. Поднимем кубки. Победа!

- Торопитесь, профессор, ещё необходимо взять Эрзурум, - качнул головой Константин в ответ на радостную речь Фёдорова, - но отпраздновать сегодняшний успех и правда стоит.

Взяв второй бокал, заполненный вином, он повторил жест профессора Фёдорова.

- Наливай обширны чаши

В шуме радостных речей,

Как пивали предки наши

Среди копий и мечей [Денис Давыдов, 1804], - и под весёлую усмешку профессора осушил бокал одним глотком.

Профессор сделал небольшой глоток, после чего отставил бокал в сторону и вытащив из внутреннего кармана пиджака трубку и кисет принялся её забивать. Константин умиротворённо следил взглядом за танцующими парами. Быстрый весёлый мотив баяна уже сменился на плавный и медленный. Заметив взгляд Константина Екатерина махнула ему рукой. Константин улыбнулся с лёгким кивком. Девушка вернулась к танцу с Томским, а Константин обратился к профессору уже раскуривающему небольшую чёрную трубку.

- Как думаете, как скоро нам удастся выйти на соединение с остальными войсками?

- Думаю дня через три, - откликнулся профессор, выпустив кольцо сизого дыма в потолок. - Две машины безвозвратно утеряны, с них необходимо снять двигатели и другую сложную машинерию, после чего оставшееся уничтожить. Ещё четыре требуют починки, - задумчиво огладив короткую бороду он кивнул своим мыслям. - Да, думаю дня через три сможем отправится в путь.

- Надеюсь в скором времени война закончится, и я смогу поприсутствовать на ваших лекциях, - устало улыбнувшись сказал Константин.

- Вы разве не закончили обучение? - спросил профессор, отвлёкшись от своих размышлений.

- Нет, - качнул головой Константин, - я проучился два года, потом началась война и я отправился на фронт.

- Что ж, думаю до конца осталось недолго, - профессор сделал затяжку и выпустил очередное кольцо. - Я слышал, что турки уже засылали к нам дипломатическую миссию. По большому счёту в настоящий момент ведётся торг по условиям мирного договора, а мы здесь делаем так чтобы условия были для нас как можно более выгодными.

Константин задумчиво кивнул. Информация была не новой. Так или иначе об этом уже говорили на протяжении месяца. Открыв уже было рот чтобы задать очередной вопрос Константин осёкся. Откуда-то со стороны раздались крики и выстрелы. Застрочили смертельной дробью пулемётные очереди. Музыка затихла. Все напряжённо прислушивались к происходящему за пределами палатки.

- Атака! - раздался же захлебнувшийся крик.

Вскочив со стула Константин выдернул из кобуры револьвер и обхватив левой ладонью эфес сдёрнул одну из сабель, лежащих на кастрюле. Так и не догоревшая сахарная голова упала в кастрюлю с недоготовившейся жжёнкой разбрызгивая вокруг содержимое. На стенках палатки начали двигаться гротескные изломанные тени. Кто-то из успевших вооружится бросился к выходу из палатки на улицу. Константин затравленным взглядом пытался охватить тени мелькавшие на стенах. Рядом встал профессор Фёдоров вооружившийся небольшим двуствольным карабином. С улицы раздались крики ужаса. А в следующую секунду начался ад.

Огромные когти вспороли ткань палатки, а в следующую секунду словно вылезшее из стариной готической сказки человекоподобное существо обтянутое грубой серой шкурой ворвалось внутрь палатки и начало кромсать первых попавшихся ей людей. Движение были молниеносными. Константин направил револьвер в сторону твари и спустил курок.

Пуля впилась в плоть плеча выбив фонтан бурых брызг. Тварь отбросила в сторону солдата так и не успевшего понять, что пришла его смерть и повернулась в сторону Константина. Заострённый лысый череп, пылающее огнём глаза. Раздвинув рот в безумной усмешке тварь оголила острые зубы с которых стекала слюна. Константин нервно дёрнул щекой, направил ствол точно в лицо твари и снова спустил курок. Тварь секунду назад ещё бывшая в двух метрах, одним прыжком оказалась рядом. Выстрелить больше не удалось.

Ударив наотмашь саблей Константин постарался отпрыгнуть назад. Тварь взвыла. Сабля оставила широкий рубец, пролёгший по середине морды твари, но так и не пробила череп. Обезумевшая от боли нечисть прыгнула на Константина и не обращая внимания на револьверные выстрелы впилась острыми зубами в бок пытаясь вырвать кусок плоти. Сабля была прижата лапой твари, выстрелы из револьвера лишь только больше злили тварь. В следующую секунду она упала со снесенной половиной черепа.

Над Константином стоял профессор Фёдоров с дымящимся стволом карабина. Он протянул ему руку. Ухватившись за неё Константин встал на ноги и оглянулся вокруг. Ещё несколько тварей терзали тела его сослуживцев. Раздавались пулемётные очереди, пули прошивали палатку, проносясь совсем рядом и лишь чудом не задевая ещё живых.

- Яковлев! - раздался крик, а в следующее мгновение раздался выстрел.

Рядом с Константином и Фёдоровым упала тварь с развороченной крупнокалиберной пулей грудью тварь. Константин повернул голову откуда раздался голос.

- Не зевай! - снова крикнул Томский закрывающий свои телом Екатерину и ещё несколько девушек.

Откинув в сторону разряженное ружьё Томский выхватил револьвер и сделал несколько выстрелов в мелькнувшую тень, в огромной дыре в стене палатки. Откуда-то сбоку от Томского полыхнул огонь и в получившуюся прореху покачиваясь с боку на бок вломилось что-то паукообразное отблёскивающее металом.

- Арахнид, - сдавленно произнёс рядом профессор.

Томский направил револьвер в сторону новой угрозы и принялся, не останавливаясь спускать курок, но пули отскакивали от метала, не причиняя никакого вреда механизму. Механический паук поднял небольшую морду и выплюнул струю огня из сопла, закреплённого над огромными жвалами. Револьвер был разряжен. Томский попытался отскочить, но не успел сделать этого полностью. Струя огня задела левую половину лица и плечо. Взревев от боли, Томский отбросил наган и схватив разряженное ружьё принялся бить механическую тварь прикладом ружья в порыве бешеного безумия. Паук отмахнулся лапами от назойливого препятствия, и левая рука Томского практически полностью отрезанная выше локтя безвольно повисла. Томский с неверующим выражением лица отшагнул назад, смотря на то что осталось от его руки и споткнувшись упал на землю.

Паук уже собирался добить поверженную жертву, но Екатерина разрядила ружьё точно в жвала твари. Паук качнулся и повел безглазой рожей в сторону нового досадного препятствия.

Константин отбросил саблю и схватив кастрюлю успел как раз вовремя. Струя огня ударила в дно, тут же раскалив метал до красна. Екатерина что-то надрывно крича пыталась оттащить потерявшего сознание Томского подальше от твари. Константин отбросил кастрюлю в арахнид и отскочив подобрал крупнокалиберное ружье судорожно ища глазами патроны. Исчадие технического гения двинулось в его сторону, ног тут же отвлеклось на выстрел профессора.

Обнаружив недалеко от ноги патрон, Константин дрожащими от адреналина руками вогнал его в патронник и обернулся к пауку. Тварь ещё раз выплюнула струю огня и раскачиваясь двинулась в сторону Фёдорова. Константин сплюнул на землю кровавый сгусток, перехватил поудобнее ружье и двумя прыжками оказался позади твари. Ружьё упёрлось в спину, закрытую металлическими пластинами. Встретившись взглядом с профессором Константин усмехнулся и спустил курок.

Механическое чудовище задрожало мелкой дрожью, а в следующее мгновение для Константина наступила темнота.

 

Энск. Клим Щукин

Клим спавший чутким сном проснулся от невнятного бормотания. Помимо него в этой маленькой квартирке жил и Евгений Яковлев. Суд всё-таки отобрал имение, и они со старым другом остались на улице лишь с небольшими сбережениями за душой. Эта квартира на задворках города было единственным жильём что они смогли себе позволить. Евгений конечно пытался связаться со старыми приятелями ещё со времён службы и подать апелляцию, но всё говорило о том, что имение вернуть не удастся. Евгений переживал эти неожиданно случившиеся неприятности с трудом, что было непохоже на старого вояку. Видно сказывался возраст.

Клим встал с кровати и зажёг керосиновую лампу. Взяв её в руки, он направился из комнаты на небольшую кухню откуда доносился звук. На кухне он обнаружил Евгения, сидевшего в полной темноте. Он смотрел остекленевшим взглядом на стену и тихо бормотал себе под нос, изредка срываясь на рычание. На столе рядом лежал револьвер.

- Они преследуют меня, - подняв полный боли взгляд на Клима сказал Евгений.

- Кто? - растерянно спросил Клим, невольно оглянувшись вокруг в поисках неведомых преследователей.

- Тени, - так же тихо сказал Евгений, - они говорят, что всё потеряно. Я опозорил свой род. Не смог отстоять свою честь, позволив бюрократам отнять то, что моё по праву. Они говорят... они постоянно говорят... по ночам особенно громко, - Евгений судорожно сглотнул ком. - Они не оставляют меня. Только шепчут, шепчут и шепчут. Это бесы, Клим. Они ждут меня.

Евгений вновь уставился стеклянным взглядом на стену. Его рука легла на рукоять револьвера.

- Что ты такое говоришь? - Клим поставил лампу на стол и покосившись на револьвер, снова обратился к старому другу. - Какие бесы? Тебя нужно поспать. Это пройдёт. Это всё из-за нервов.

- Нет, - покачал головой Евгений, - нервы тут не причём. Они хотят, чтобы я убил либо поругавших мою честь, либо пришёл к ним. Я слишком стар для всего этого, - судорожный вздох, - я больше не могу их слушать. Не хочу. Ты понимаешь? Я больше не хочу их слышать. Они не как не хотят от меня отстать. Каждый шаг, не отходя от меня они продолжают шептать. Я больше не могу...

Резко схватив револьвер Евгений поднял голову и приставил ствол к подбородку. Палец дёрнул курок. Клим кинулся к другу, помутившемуся рассудком. Прозвучал выстрел.

- Зачем?! - закричал Евгений пытаясь вырвать оружие из рук Клима.

На борющихся за револьвер старых друзей с потолка посыпалась штукатурка.

- Отдай, юродивый, - прорычал Клим.

- Они зовут! Я хочу, чтобы это всё прекратилось! Я хочу тишины! - прокричал в лицо другу Евгений.

Клим рывком вырвал из рук друга оружие и ударил его со всей силы в лицо. Евгений потерял сознание и бесчувственным кулём сполз на пол. Клим положил револьвер на стол и сел на табурет обхватив голову руками. Ему показалось что в темноте квартиры раздался злой смешок. Нервно обернувшись он внимательно вгляделся в темноту, но никого не обнаружив встряхнул головой и посмотрел на Евгения.

- Нужно что-то делать, - сипло проговорил Клим самому себе. - Нужно написать Константину.

Порыв холодного зимнего ветра распахнул форточку. Снова прозвучал тихий, на грани слышимости злой смех.

 

Закавказье. Константин Яковлев

Голова словно была забита плотно утрамбованной ватой, сквозь которую то и дело прокатывались глухие импульсы боли. На краю слышимости раздавлюсь шаги и доносились редкие короткие разговоры. С трудом разлепив веки Константин упёрся взглядом в побеленный известью потолок. На казавшейся в полумраке серой поверхности отражались тусклые блики от лампы, стоящей где-то неподалеку.

- Воды, - слабый хриплый голос взорвал тишину раннего утра, - прошу, воды...

Язык в пересохшем горле двигался с трудом, причиняя острую боль. Занемевшее тело отказывалось подчинятся приказам мозга. Сил с трудом хватало говорить, о том, чтобы встать не шло и речи...

- Господин поручик? - раздался неподалеку знакомый тихий голос, в котором сквозило удивление.

Раздался скрип пружин кровати, лязгнувших о железный каркас, а после шаркающий звук шагов. Вид потолка загородило радостно улыбающееся лицо Тимофея. Улыбка в полумраке выглядела слегка гротескной на неестественно бледном лице.

- Константин! - голос солдата стал громче. - Выкарабкался всё-таки чертяга!

 От избытка чувств парень больно потрепал пришедшего в себя поручика по щеке.

- Воды, - вновь прохрипел Константин.

- Сейчас, потерпи...

Стакан воды поднесенный к губам Тимофеем прокатился живительной влагой по горлу туша пустыню, царившую в глотке. Осушив стакан до дна Константин пару минут приходил в себя закрыв глаза. Тимофей не спешил снова завести разговор, понимая состояние поручика. Почувствовав, что слабость начала отступать, Константин по-старчески кряхтя приподнялся на кровати и с трудом сел.

- Сколько я был бес сознания? - ещё охрипшим голосом спросил Константин.

- Вторая неделя пошла, я уж грешным делом думал не выкарабкаешься.

Сразу же лавиной обрушились воспоминания калейдоскопом несвязных пугающих картин.

- Что, - горло сдавило, - что произошло?

- Нападение, - лаконично ответил Тимофей.

- Я понял, что не балетная труппа на выступление приехала, - сарказм возвращался вместе с улучшением самочувствия. - Кто это был?

- Официально - считается что турки, - так же коротко ответил Тимофей.

- А есть сомнения? - Константин сразу уловил скепсис боевого товарища.

- Как тебе сказать... - помедлил Тимофей, - вроде всё так. Десяток турок вместе с непонятной нечестью и двумя хитрыми машинами, на пауков похожих, пробрались в лагерь. Всё чин чином.

- Но?

- У турок были три наших пулемёта, а их нам только-только поставили, где эти нехристи успели ими разжиться? - задумчиво растягивая слова начал излагать Тимофей. - Нечисть опять же странная. Даже не нечисть, профессорша что к нам прибыла сказала, что это псы обычные, только изменённые. Я уже почитай три года здесь службу несу, видел многое, и турки нечисть засылать не брезговали, но такой у них ещё не было. Ещё эти твари металлические. Такое я видел впервые, да даже слышать не приходилось.

- Это всё?

Константин всё ещё не понимал, что так насторожило солдата. Турки, вопреки расхожему мнению, идиотами небыли и разведка у них работала исправно, так что, то что они смогли достать новейшие разработки оружия настораживало, но было вполне возможно.

- Нет, - качнул головой Тимофей, - как только их обнаружили они пошли на прорыв. И прорывались они не к палаткам командования, чтобы обезглавить гарнизон, и не к стоянке танков, чтобы уничтожить машины, и даже не к складам. Они остервенело рвались к палатке наших великомудрых гостей из Петрограда. Профессор конечно мужик толковый, да и баба с ним ладная прибыла и с головой, но складываю я всё это вместе и не помню, чтобы турки хоть раз на моей памяти так действовали.

- Понятно, - задумчиво кивнул Константин, - что с Томским? Профессор с Ракишиной выжили?

Перед глазами всплыла картина распластанного на полу палатки неестественно изломанного тела Владимира с обожжённым лицом и практически оторванной рукой. Грудь сдавило от горечи и ненависти к налётчикам.

- Томский жив.

Константин резко вздёрнул голову:

- Жив?

- По крайней мере когда я его видел в последний раз, был, - замялся Тимофей, - очень плох, но жив. Его обожгло сильно, руку спасти не удалось.

- Где он сейчас?

- Отбыл в Петроград на первом же дирижабле вместе с профессором и Ракишиной, - ответил Тимофей. - Она просила тебе передать, как очнёшься, что сама проследит за его лечением.

Константин молча кивнул. Они остались живы, а это уже неплохо. В той мясорубке шансов выжить было исчезающе мало. Безумно болела нога. Левую ляжку плотно обхватывали бинты, покрытые бурыми пятнами засохшей крови.

- Какие новости на фронте?

- Эрзурум взят, - устало ответил Тимофей, - на фронтах затишье, приказано боевых действий не вести. Идут переговоры о заключении мира. Похоже, война заканчивается.

- Славно, - так же устало ответил Константин.

Кажется, эта бойня, состоящая из роя мелких и крупных стычек, подошла к концу.

- Я пойду, попробую поспать, а то утро приближается, - подвёл итог разговора Тимофей, и встал с табуретки, - тебе там свёрток профессорша оставила, - он кивнул на небольшую тумбочку, стоявшую у изголовья кровати, - а также письмо из дома пришло.

Константин кивнул и пододвинув керосиновую лампу открыл дверцу тумбочки. На колени лёг свёрток и белый конверт. Отложив конверт, Константин развязал бечёвку и развернул грязно-жёлтую пергаментную бумагу. В нём оказалась небольшая книга в чёрном кожаном переплёте и сложенный пополам лист бумаги.

Развернув лист Константин увидел всего одно предложение:

"Надеюсь увидеть вас на своей лекции. Н. Фёдоров"

Константин усмехнулся и отложил лист в сторону. Когда всё это закончится, первым делом домой, и про лекции в Петрограде он ещё не скоро вспомнит.

На обложке книги некрупным шрифтом было вытесано: Е. Ракишина "Краткий бестиарий. Издание первое". Раскрыв книгу ему сразу бросились надпись, выведенная аккуратным почерком на форзаце.

"Спасителю, на память"

Быстро пролистав томик Константин остановился взглядом на нескольких иллюстрациях гротескного вида чудовищ, выполненных тушью. Возникло отчётливое желание не встречается больше с этими существами больше ни где, кроме страниц этой книги.

Томик последовал за запиской профессора Фёдорова. В руках оказалось письмо. Адресовано оно было от Клима, домоправителя отца. Весёлый, вечно с хитрым прищуром здоровый мужчина вызывал в памяти только добрые воспоминания. Руки от волнения немного дрожали, взрывая белую, слегка помятую, бумагу конверта.

"Мальчик мой,

                надеюсь ты служишь достойно и не посрамишь боевой славы предков. Пишу тебе в связи с пренеприятными событиями. Отец твой, Евгений Михайлович, крепко поссорился с бывшим своим другом Александром Даниловичем Островским. Поссорились сильно. Островский осерчал и пошёл на подлость, подкупил судью и отнял землю и дом. Отец твой, не выдержав свалившихся на него неприятностей очень плох стал. Боюсь накликать беду, но его душевное состояние меня очень беспокоит. Как только сможешь, мчись на всех порах. Ты нужен дома.

Клим"

Константин ещё раз перечитал письмо и резко отложил его. На душе скребли кошки. Словно судьба решила обрушивать на него одну неприятность за другой. Война подходила к концу, необходимо было спешить в отчий дом.

Которого, судя по письму, больше нет.