Глава 1

Ветер лениво гнал огромные свинцовые тучи по серому предрассветному небу. Пушистые хлопья пепла хаотично метались, кружась в потоках воздуха, то возносимые вверх жаром углей, то прибиваемые к самой почве внезапными порывами холодного ветра. Из земли гнилыми пеньками зубов торчали остатки крепостной стены. В самом центре этого безобразного круга находился полуразрушенный череп каменной баши, оскалившийся в пустоту чёрными провалами бойниц, в глубине которых ещё можно было заметить тлеющее пламя углей.

Впереди эпоха расцвета говорили они. Это прекрасное слияние под знаменем единого совета говорили они. Слом архаичных традиций, не дающим распустится новым прекрасным бутонам цветов говорили они.

А потом они сказали, чтобы все преклонили колени пред ними - новыми богами. Но и этого им оказалось мало...

Мало преклонённых колен.

Нужна была истовая вера. Нужны были жертвоприношения в их славу. Выросли серые стены арен где рабы вгрызались оскаленными зубами друг другу в глотки умирая с их именами на устах. Нужны были беснующиеся толпы, смотрящие, как льётся человеческая кровь. Под крышами домов где раньше царило благочестие, обитали монахи и учёные расцвели бордели, в которых ни на миг не прекращалась вечная извращённая оргия.

Это свобода сказали они. Это новое благочестие сказали они. Это новый тип развития.

Всё тлен. Все учёные книги. Все философские трактаты. Все постулаты религий. Верна лишь свобода. Свобода дикого зверя, спрятанного под человеческой плотью и обузданная насильно насаженными постулатами предков. Всё тлен. Лишь свобода и преклонение перед принёсшими её.

А в конце они сказали, что род Бранхольд должен быть уничтожен. Вместе со всеми другими отвергшими новый мир.

Маги совета вместе с конным отрядом "диких" давно скрылись вальяжно уехав по узкой ленте дороги, петляющей меж северных холмов. Они всегда оставляли за собой лишь пепел. Лишь разрушенные жилища. Лишь тела врагов, их женщин и их детей, заливая выжженную землю потоками крови.

На сером предрассветном небе ещё был виден бледный круг полной луны, то и дело прячущийся за свинцовыми облаками.

На измождённое, превращённое в одно сплошное кровавое месиво от ударов "диких" лицо Алаисы упала капля дождя. Стекая по щеке, вода смешивалась с пеплом и кровью, оставляя после себя грязный красно-серый след. Разодранное платье практически не скрывало постыдной наготы истерзанного тела молодой женщины.

- Будь всё проклято... - тихо прошептала она разбитыми губами.

Не осталось ничего. Не осталось дома. Не осталось семьи. Не осталось даже надежды. "Дикие" уничтожили всё что было дорого, похоронив последние остатки старого мира под руинами небольшой крепости вместе с ней. Осталась только боль, невыносимая терзающая тело и душу боль и всепоглощающая ненависть.

Её бросили в коридоре башни. Никто и не думал, что кто-то сможет остаться в живых, но огонь перестал глодать камень стен словно оголодавший бродячий пёс раньше, чем успел дойти до коридора. Балка, упавшая при обрушении крыши, придавила правую ногу. Куски черепицы словно осколки старого мира посекли её и так изувеченное тело. Сквозь огромную дыру в потолке продолжали падать капли дождя.

Алаиса раскрыла пересохшие губы пытаясь поймать хоть каплю влаги.

Они пришли незаметно. Глубокой ночью. Маги в одно мгновение проломили стены небольшой крепости, а в провалы, словно демоны из преисподни хлынули "дикие". В свете факелом засверкала обнажённая остро отточенная сталь клинков, был виден блеск обезумевших от жажды крови глаз, раздавались крики мольбы жителей крепости и предсмертный хрип счастливчиков, которые пали в самом начале с перерезанной глоткой. Алаисе же так не повезло, впрочем, как и большинству женщинам и девочкам крепости...

А потом запылал огонь.

Первыми сгорели книги. Труды по философии, науке, алхимии и магии. Всё, что так ненавидели хозяева нового мира. Всё что могло ограничить естество свободного человека ложными постулатами, всё что могло заставить усомнится в верности проповедуемого новыми богами порядка, всё что могло дать оружие для борьбы с ними.

Верна лишь свобода низменных порывов. Верна лишь слепая вера в новых богов.

Алаиса с трудом разлепила веки. Сквозь огромную дыру в потолке виднелись низколетящие по серому небу чёрные тучи. Вокруг витал запах гари, человеческих испражнений и отчаянья. Первая попытка пошевелится отразилась в теле нестерпимой болью.

- Демоны! - хриплый шёпот отражался эхом в стенах разрушенной башни.

Капли дождя падали на лицо смешиваясь с кровью, пеплом и слезами. Алаиса с трудом села и попыталась высвободить ногу, прижатую балкой. Стон боли вырвался из лёгких. Слёзы по щекам заструились обильным потоком.

- Будьте вы все прокляты, - выплюнула она и с силой потянула на себя зажатую конечность.

Крик отражался от стен. Алаиса вцепилась пальцами в каменные плиты пола до крови обламывая ногти. Нога начала выходить из-под проклятого куска дерева, на котором лоскутами оставалась кожа и алые разводы.

- Небо, помоги, - простонала она.

Ногу удалось освободить. Девушка, закрыв глаза, сидела устало прислонившись к стене, с которой свисали обрывки когда-то роскошного гобелена. Во рту был неприятный железистый привкус крови и солёный вкус слёз.

Из оцепенения её вывел рокочущий раскат грома. Падавшие сквозь дыру в потолке капли дождя начали сливаться в сплошной поток. Цепляясь за стену ломанной походкой подволакивая правую ногу Алаиса двинулась к выходу из башни. На серых камнях и остатках гобелена оставались алые следы, от прикосновения израненных рук.

На пути то и дело встречались трупы людей. Её друзья, её любимые, её семья. Переступив через тело Ергины с вскрытым от уха до уха горлом Алаиса остановилась плотно сжав веки и сглотнула ком ненависти и боли, стоявший в горле. Ергина была целителем. Алаиса знала её ещё с детства и помнила до последнего слова все колыбельные что она ей пела.

Оттолкнувшись от стены Алаиса вновь двинулась к выходу. Прочь из этой обители смерти. Лишь бы выйти на воздух. Туда где бушует стихия. Каждый шаг давался с неимоверным усилием.

Молния ударила в раскидистое дерево сиротливо стоявшее в центре отдалённого холма. Утренний сумрак на мгновение исчез. Они не смогли забрать с собой много "диких". Слишком неожиданным было нападение легионеров совета. Слишком малом осталось от рода Бранхольд. Алаиса оцепенев замерла у входа в разрушенную башню. Чёрная грязь жадно поглощала пролившуюся на неё кровь. Двор был усеян останками защитников крепости.

Сделав неуверенный шаг, она ступила с каменных плит в грязь. Взгляд остекленевших глаз растерянно блуждал по двору. Молния больше не била. Царивший вокруг ужас обволок собой полумрак пытаясь хоть ненадолго спрятать свидетельства бойни, творившейся здесь ещё несколько часов назад.

Сквозь шум дождя до слуха донёсся тихий стон боли.

Испуганно затаив дыхание, девушка вслушалась в окружающие звуки. Неужели "дикие" решили вернуться? Чего ещё они хотят от этого выжженного места? Капли дождя с грохотом били по утоптанной земле превращая её в грязь. Вновь раздался тихий стон боли. Кто-то ещё остался жив?

Сердце радостно забилось в груди. Она не одна!

Алаиса торопясь прихрамывая пошла в сторону откуда доносился звук. Стон доносился откуда-то из-за ворот. Одна створка превратилась в груду обломков опалённого дерева и искорёженного метала. Вторая осталась на месте. Выйдя за стены крепости девушка растеряно замерла, осматривая безлюдный простор.

За спиной раздался стон.

Обернувшись, Алаиса с похолодевшим сердцем подняла взгляд.

- Отец! - что-то больно сжалось в груди.

Высокий широкоплечий мужчина был распят на воротах.

Его лицо было обиженно, от когда-то кустистой рыжей бороды осталась только жалкая левая часть. Один глаз заплыл. На месте левой ноги остался короткий уродливый обрубок. Мужчина, уронив голову на грудь лишь изредка издавал стон боли, ничего не видя вокруг.

- Отец, - жалобно позвала Алаиса.

Мужчина с трудом подняв голову открыл единственный глаз и посмотрел на девушку.

- Ты жива, - с облегчением улыбнулся Славрат Бранхольд, тратя на это проявление чувств казалось последние силы.

- Отец, ты... я, - мысли метались в панике, - я сниму тебя.

- Не надо, - тихо прохрипел Славрат, - я умираю. Это уже не поможет. Главное ты жива, - с его обезображенного лица так и не сошла улыбка.

Новый раскат грома прервал разговор. Ливень разошёлся с новой силой. Вновь ударила молния, разогнав на мгновение сумрак.

- Что мне делать, отец?

Алаиса подняв голову смотрела на умирающего главу рода. По щекам лились слёзы, тут же смываемые струями дождя.

- Возьми копьё, - похрипел Славрат кивнув на лежащее неподалёку тело защитника крепости.

- Я не смогу, отец, - побледнев произнесла Алаиса дрожащими губами.

- Делай! - рявкнул Славрат вложив в рычание последние силы.

Она не верила, что это всё на самом деле. Свирик вцепился в своё оружие стальной хваткой. С трудом разжав мёртвые пальцы на древке девушка взяла копьё и двинулась обратно к воротам. Хриплое дыхание главы рода Бранхольд не мог заглушить даже шум ливня.

- Ты должна отомстить за наш род, - прошептал Славрат.

- Как, отец? - растеряно спросила Алаиса.

Острый наконечник копья уперся в грудь главе рода, напротив сердца.

- Йог-сатэт, - был ответом тихий хриплый шёпот.

По спине Алаисы забегали мурашки. Йог-сатэт. Кожа приобрела мертвецкую бледность. Йог-сатэт. Она подняла взгляд на отца.

- Но...

- Это твой долг!

Рычание Славрата слилось с раскатом грома.

- Да, отец, - опустив глаза произнесла Алаиса и плотно сжала губы.

Сталь резко вошла в грудь Славрата Бранхольда, прервав его мучения.

Руки девушки дрожали. В груди разрасталась пустота. Йог-сатэт. Она несмело подняла взгляд. На лице отца так и осталась эта лёгкая счастливая улыбка.

Выдернув копьё из тела Славрата, она смотрела на развалины крепости. Ливень давно погасил угли. Редкие чёрные струйки дыма истончались и исчезали. Хотелось уйти прочь от этого проклятого места. Как можно быстрее и как можно дальше.

Непослушные пальцы с трудом сняли с трупа Свирика пояс с кинжалом и флягой и тяжёлый от дождя плащ. Наверное, нужно было обыскать развалины в поисках припасов. Но сил не было. Хотелось бежать от этого места. От обезображенных трупов родных и друзей. От убитого её же рукой тела отца, распятого "дикими" на воротах крепости.

Прочь.