Родители долго не могли поверить в то, что Олег стал употреблять наркотики. Однако с некоторого времени в доме начали пропадать вещи, и вскоре это приобрело характер стихийного бедствия. Бесследно исчез новенький Polaroid, подаренный отцу коллегами по работе, японский плеер, с десяток видеокассет и масса других предметов. А далее произошли еще более печальные события.
Все началось погожим летним утром. Олег сидел на кровати и курил. Вчерашние проблемы никуда не делись, а потому надо было сообразить, где и как достать деньги и "делать какие-то движения". Иначе уже очень скоро будет плохо, а потом очень плохо. Но, решая этот насущный вопрос, он незаметно впал в дремотное состояние. Окурок выпал изо рта и, прокатившись по коленке, задержался на пальцах стопы. Запахло паленым. Олег закричал, задергал ногой и окончательно проснулся. Это была еще одна беда. По утрам он частенько "зависал", а так как курил почти непрерывно, то прожег массу вещей: одежду, одеяло, ковер - чудо, что не поджег квартиру.
Подобрав скатившийся окурок, Олег сходил в ванную, намочил носовой платок и положил его на обожженное место.
В это время раздался телефонный звонок.
-Привет, Олег, как дела, "бабки" нашел?- услышал он в трубке хрипловатый голос Армана - своего товарища по несчастью.
-"Голяк", а у тебя?
-Тоже ничего, родители дома?
-Нет, наверное, на рынок поехали - они по субботам продукты на неделю закупают.
-Так по квартире пошарь, она у тебя большая, вещей много, наверняка что-нибудь найдется на продажу. Погоди, ко мне кто-то пришел, пойду открою,- трубка стукнула, донеслись отдаленные голоса, потом опять раздался голос Армана.- Это Вадик, тоже пустой. Давай, Олег, соображай, на тебя вся надежда, может, занять у кого-нибудь получится?
-У кого можно было, уже занял. Ладно, может, что-нибудь придумаю,- вздохнул Олег.
-Давай придумывай, только поскорее, а если у меня что-нибудь проявится, я тебе "звякну",- закончил разговор Арман.
Олег положил трубку, постоял в размышлении, затем принялся методично обыскивать квартиру. Он осматривал вазы, двигал предметы, заглядывал во все ящики. Потом принес с кухни табурет и продолжил поиски на антресолях. Все было не то - или слишком заметное, или неликвидное. Между тем, надо было торопиться. Во-первых, ухудшилось самочувствие, во-вторых, в любой момент могли вернуться родители, и тогда все - "мель", а это никак невозможно. Не так давно возникла подобная ситуация, по наивности он подумал, что сможет потерпеть, но "герыч" показал, кто хозяин положения...
Олег несколько раз отпихнул собаку - здоровенную "догиню", которая, ожидая, когда ее поведут на улицу, лезла под ноги и слегка повизгивала.
-Сейчас, Айка, сейчас, пока не до тебя,- произнес он вслух.
Оглядев еще раз гостиную, он перевел взгляд на собаку и тут вспомнил, как несколько дней назад, во время прогулки к нему подошел хорошо одетый молодой мужчина и полюбопытствовал:
-Сколько ей?
-Три года.
-Хороший возраст, а случайно не продаете?
-Нет,- улыбнувшись, ответил тогда Олег.
-Жаль, жаль, мне нужна сука и именно такого окраса... Что ж, на нет и суда нет, но если вдруг передумаешь, мало ли какие бывают обстоятельства, позвони, за ценой не постою,- сказал он и протянул Олегу визитку.
Тот из вежливости взял и, не глядя, сунул в карман.
-Куда она могла подеваться,- бормотал он, лихорадочно обыскивая свои вещи и не пытаясь даже вспомнить, в чем был тогда одет. Наконец визитка нашлась. Идя к телефону, Олег еще не думал о том, что скажет, его беспокоило иное:- Лишь бы был дома и не отказался, потом как-нибудь все утрясется, а сейчас позарез нужны деньги, край как нужны.
Когда на другом конце взяли трубку, слова нашлись сами:
-По поводу собаки. Да, да, той самой. Я бы никогда, но у нас тут такое случилось!
Они быстро договорились о встрече. Александр Александрович - так звали мужчину, как оказалось, живет поблизости. Олег быстро оделся и заметался по квартире в поисках поводка, бросая на ходу реплики в свое оправдание.
-Не к собачникам же на бойню и не к ветеринару усыплять, может, там тебе, вообще, будет лучше, да, Айка?- спросил он собаку, подходя к ней с найденным поводком.
Та, сидя в прихожей, перебирала от возбуждения передними лапами и, взвизгнув, лизнула его руку теплым, широким, как лопата, шершавым языком, пока он пристегивал карабин.
-Родителям скажу, что убежала или украли, когда я зашел в магазин,- продолжал он искать оправдание.- Главное, чтобы цену нормальную дал.
На улице он перевел ее через дорогу на поле, где когда-то был яблоневый сад, принадлежащий пригородному колхозу, а теперь строились коттеджи. Здесь он отпустил собаку, дав ей побегать, а потом вновь взял на привязь и повел наискось через поле к видневшимся вдали коттеджам, где и проживал будущий хозяин его Айки. Вначале не было никаких проблем, собака доверчиво шла рядом, но по мере удаления от дома стала приостанавливаться и, скуля, поворачивать голову назад.
-Почуяла, наверное, скотина,- проворчал Олег и, дернув в очередной раз за поводок, заставил идти дальше.
Однако через десяток метров она окончательно встала, не реагируя на команды и на толчки рукой. Рассердившись, он несколько раз стегнул ее концом поводка, чего раньше никогда не делал. Та легла на траву, прикрыла морду передними лапами, поджала уши и задрожала всем телом, водя за ним испуганными глазами. Олег попробовал ее приподнять, но она будто приросла животом к земле, тогда он уселся рядом и, успокаивая, стал гладить по короткой мягкой шерсти, и с горечью подумал, что, возможно, гладит её в последний раз.
Он вспомнил свой день рождения и подарок родителей - маленького пятнистого щенка, купленного у каких-то барыг из жалости (он давно просил собаку). То ли украденная, то ли отданная за долги маленькая "дожка", была слишком рано отнята от матери и теперь умирала от слабости и голода. Положенная к Олегу на кровать, она не скулила, не ползала, а только лежала вот так же, дрожа всем телом, и обреченно глядела на него коричневыми глазками. Пока на кухне разогревалось молоко, он опустился рядом на колени и стал нежно гладить ее от кончика носа до хвоста, а та, приняв его теплую ладонь за язык новой мамы, приподняла голову и, открыв слипшийся ротик, лизнула пальцы.
При этом воспоминании на глаза ему, как и тогда, навернулись слезы.
-Может, взять да и повернуть назад, надо же когда-то с этим завязывать,- мелькнула мысль.
Он поглядел в сторону дома, видневшегося за цепью придорожных деревьев. Но тут же представил свое состояние нынче вечером в четырех стенах своей комнаты. Родители не в счет, с ними не поделишься, пусть лучше ничего не знают. Была бы рядом его Юлька, может, как-то и помогла, а так...
-Юленька, моя Юленька, мне плохо, очень плохо,- произнес он вслух, а потом с горечью подумал:- Нет, сегодня не повернуть назад, а если до вечера не достану дозы, то "хана", лучше помереть.
Он прислушался к себе. Сердце билось где-то в глотке, да так, будто вот-вот выскочит. Противно подташнивало, казалось, нагнись - и все внутренности вывернет. Руки и ноги потягивало, все тело в поту, а во рту так ссохлось, что больно глотать. Господи, как плохо, надо торопиться. Олег подавил дурноту и, смахнув со лба капли пота, поднялся. Колебания окончились, это был его единственный на сегодня шанс добыть деньги. Не глядя собаке в глаза, он встал, взял ее за ошейник и повлек дальше. Та больше не сопротивлялась. Лишь когда Олег, передав поводок, пошел прочь, Айка рванулась, но, остановленная крепкой рукой нового владельца, подняла морду вверх и, глядя Олегу вслед, завыла так, как могут выть только верные собаки, когда теряют хозяина. Чтобы не слышать ее отчаянного зова, Олег пытался заткнуть уши, но не мог, потому что приходилось непрерывно вытирать слезы...
***
Проблемы были и у его друзей. Между ними шла беспрерывная перепалка.
-Арман, позвони ему еще раз?
-Вадик, лучше отвяжись.
-Ну, куда он мог подеваться, может, он нас "кинуть" решил? Как думаешь, Арман?
-Нет, не может быть, "яму", где наркота, только я знаю, а ему не до поисков, он не может долго без дозы.
-Вот, блин, хоть бы сказал, куда пошел.
-Вадик, ты мне надоел, сядь и не дергайся, твой номер - 16-ый, понял? Жди молча. Объявится.
В это время в прихожей кратко тренькнул звонок. Арман, сделав знак Вадику остаться на месте, пошел открывать входную дверь.
-Привет, Олег, легок на помине, заходи.
Вадик замер, было, в комнате, но услышав, что пришел Олег, тут же выскочил в прихожую и, не поздоровавшись, забубнил, ощупывая глазами карманы.
-Ну что, нашел? Нашел?
-Деньги достал, что с товаром?
-Есть одно место,- уклончиво ответил Арман,- а денег сколько?
-Вы что, глухие? Я же сказал - 7 тысяч. (Столько же Олег оставил себе на "черный" день).
-Ну, ты даешь, молодец, не ожидал,- похвалил его Арман.
-Так поехали быстрее, чего ждать, меня скоро совсем скрутит,- заторопил Олег.
-Потерпи еще немного, там раньше, чем через два часа, делать нечего.
-Боже мой, сколько еще мучиться,- вздохнул Олег, прошел в комнату и, сев прямо на пол, откинулся спиной к стене,- какие новости?
-Послушай, что Вадик рассказывает, на днях к нему два пацана подошли, лет по 15, он с ними в одном дворе живет. Хотят нашего "кайфа" попробовать. Все у них есть, потому как родители обеспеченные, а "кайфа" не хватает. Ну, Вадик не оплошал, цену приличную назначил, теперь копят, представляешь?- Арман повернулся к Вадику.- Только сюда их не тащи, в подвале где-нибудь "ширни", еще, может, пригодятся, понял?
Вадик согласно кивнул головой. Олег с раздражением подумал:
-Вот, ведь, дурачье! Не знают, в какую петлю толкают свои безмозглые головы. "Кайфа" им захотелось. Пусть бы эти желающие отведать оказались хоть на минуту в его шкуре и почувствовали, как мутит и ломает, тогда навеки закаялись бы даже думать о наркотиках, не то, что пробовать. А если бы еще знали, как все время приходится врать, изворачиваться, воровать. И полбеды, если семья обеспеченная, а вот у Вадика одна бабка, и порой ей приходится голодать, когда он находит и выгребает остатки пенсии.
***
От лихоты стала кружиться голова. Он отер пот со лба, опустил голову и прикрыл глаза. Сознание вертолетиком скользнуло куда-то.., и реальность исчезла. Перед ним простиралась серая скалистая долина с небольшими подъемами и впадинами. Зыбкий мерцающий свет, похожий на отблеск далекого пожара, слабо освещал унылый и однообразный пейзаж. Он шел на этот свет, изнемогая от усталости, потому что так было надо. Он был совершенно гол, и когда попадались трещины или камни, то не редко, спотыкаясь, падал, сбивая ноги и ударяясь телом, но, превозмогая боль, вновь поднимался и шагал.
Пустота внутри и безысходная тоска одинокого и обреченного на что-то страшное человека владела им. Он был абсолютно никому не нужен и предоставлен сам себе. И только, словно живой ветер, усиливающийся по мере продвижения, толкал его в спину навстречу зловещему зареву. Он не знал, сколько шел, здесь не было времени, не было и неба...
Свет исходил из необозримого, полукруглого каньона, на краю которого, едва удерживаясь под порывами, ставшего ураганным, ветра, вдруг оказался Олег. Он упал животом на скалу, цепляясь руками и ногами за небольшие выступы и выбоины, но как только отрывал руку или ногу, его приподнимало и подталкивало ближе к краю. И вот голова уже свесилась над обрывом. Он посмотрел вниз, и его оглушил вой урагана. Там, в красном светящемся мареве бездонной пропасти царил хаос. С сумасшедшей скоростью мелькали какие-то страшные тени, сталкиваясь и разлетаясь, то поднимаясь почти до самого верха, то пропадая внизу. И бешеный враждебный вихрь, не зная устали и не давая надежды даже на миг покоя, терзал и калечил их. Его слух неожиданно различил звуки, похожие на вопли отчаяния и боли, которые вплетались в дикий рев стихии.
-Что это может быть?- в немом ужасе подумал Олег,- а вдруг я сорвусь в эту пропасть, и волосы его при этой мысли встали дыбом.
-Иди к нам! Иди! Иди!- услышал он вдруг зов из бездны.
Испытывая от всего этого жуткий, почти животный страх и боясь сорваться вниз с огромной высоты, Олег, дрожа от напряжения, собрал все силы в кулак и, прижавшись телом к плоскому камню, начал отодвигаться от КРАЯ. Но почему-то каждое движение назад давалось все тяжелее, а порывы ветра становились все злее и злее. От отчаяния и бессилия он замер и вдруг почувствовал, что его волей овладевает нечто чуждое, инородное, ведущее к погибели. Тогда, повторяя непрестанно:- Господи, спаси и сохрани! (Эти слова он как-то прочел на обратной стороне нательного крестика, и с тех пор они врезались ему в память). Он невероятным усилием взял себя в руки и вырвался из колдовской мути.
Это было, как пробуждение ото сна. К нему вернулись силы, и он отполз немного назад, затем еще и еще, но бездна продолжала звать...
Из забытья его вывел голос Армана:
-Олег, очнись, Олег.
-Что такое?- машинально спросил он и, придя в себя, открыл глаза.
-Слушай, это, конечно, не наше дело, но где ты раздобыл деньги? А то мало ли что, надо хотя бы одинаково говорить, но если не хочешь, можешь не отвечать.
-Собаку свою продал,- ответил Олег и безнадежно махнул рукой.
-Собаку?- удивленно переспросил Арман и, отойдя к окну, постучал по стеклу пальцем.
Чувство стыда и угрызения совести вновь начали мучить неспокойную душу Олега. Он понял, что перешел еще какую-то грань. И вспомнил рассказ одного из новых знакомых о том, как сестра с братом, оба наркоманы, из-за денег убили старенькую мать.
-Эх, пацаны, пацаны. Придурки вы малолетние,- произнес он вслух,- вот что бывает от нашего "кайфа".
-Ты про каких пацанов, про Вадькиных?
-Про каких же еще. Арман, ты скажи ему, пусть он деньги возьмет, а мальчишек пошлет подальше, "спалимся" все. Они ведь молчать не будут о том, кто им наркотик достал, а даже если и не скажут, родители сами догадаются, Вадьку-то все знают. Да и не хорошо это, они еще маленькие, глупые.
-Я подумаю, может, ты и прав.
Олег рукавом рубашки вытер пот с лица и бросил взгляд на настенные часы, но их на месте не оказалось и, словно впервые заметил, как изменилась комната со времени его первого посещения. Ушел в небытие сервант с набором сервизов и хрусталя, его место занял старый облезлый шифоньер, когда-то стоявший на балконе. Вместо дивана на полу - красный полосатый матрац под синим потрепанным одеялом. Кресла с журнальным столиком тоже исчезли, их заменили две кухонные табуретки, на одной из которых сейчас покачивался Вадик.
В поле зрения попал хозяин. Перемена, произошедшая с ним, была под стать изменениям в квартире - из молодого, сравнительно здорового парня он превратился в бледно-серую тень с лихорадочным блеском глаз и тонкими трясущимися руками. При этом он так исхудал, что вся его одежда казалась надетой с чужого плеча, а ключицы проступали даже сквозь рубашку.
Внезапно раздался грохот. Олег и Арман одновременно повернули головы. Вадик, кряхтя, встал с пола, держа в руках отломанную ножку от табурета.
-Вот, подломилась,- сконфуженно пояснил он.
-Раскачиваться не надо было,- проворчал Арман и, взмахнув рукой, скомандовал.- Пошли, а то последнюю мебель прикончите.
Олег, тяжело поднимаясь, покачнулся.
-Может, ты здесь обождешь?- спросил Арман
-Нет, тут один... не могу, лучше с вами поеду.
-Ну, как знаешь, тогда топай вперед.
На улице стоял жаркий летний день. Стараясь держаться тени, они вышли к дышащему зноем проспекту. Здесь попеременно голосуя, стали останавливать такси. Однако пригородный поселок, куда им нужно было ехать, пользовался у местных водителей дурной славой, и прошло немало времени, пока они уговорили отвезти их какого-то частника, "клюнувшего" на предложенный Арманом двойной заработок.
Олег сел сзади, у окна и, борясь с дурнотой, безучастно созерцал, как, миновав городские кварталы, выехали на зеленый холмистый простор. Затем через несколько километров свернули с трассы и по ухабистой пыльной дороге въехали в поселок. Через пару улиц Арман, сидевший рядом с водителем, попросил:
-Здесь притормози,- и, открыв дверь, добавил,- слышь, братан, подожди немного, я сейчас схожу, мне там деньги должны отдать, а то и с тобой пока расплатиться нечем, а пацаны здесь побудут.
Раздосадованный водитель пробурчал что-то, он уже пожалел, что согласился на этот рейс. Пассажиры ему явно не нравились, мало того, что заехали невесть куда, так еще и с оплатой проблемы возникли. Арман, выйдя из автомобиля, прошел по улице метров 50, остановился у неприметных серых ворот, постучал, и через минуту вошел в открывшуюся калитку. Ожидая его, все молча курили, открыв нараспашку двери машины. Олегу в эти минуты было особенно тягостно, а вдруг наркотика не будет, что тогда? Кружить по "ямам", а если и там нет (и такое бывало). Казалось, еще немного и нервы окончательно сдадут.
-Хоть бы было, хоть бы было,- как заклинание повторял он мысленно.
Наконец показался Арман и, судя по некоторым признакам, Олег определил - есть!
Радостная волна затопила сознание.
-Конец мучениям и тревогам, теперь скорее, скорее на "хату", а там один укол, и он снова нормальный человек.
Подошел Арман и, плюхнувшись на сиденье, попросил водителя:
-Шеф, отвези, где взял, доплатим.
Тот согласно кивнул (не ехать же отсюда вхолостую), завел мотор и развернул машину. Не доезжая нескольких кварталов до места посадки, остановились, и Арман тихо скомандовал парням:
-Выходите,- и, обернувшись к шоферу, быстро, не вызывающим сомнений тоном, проговорил:- Слышь, братан, ты извини, деньги мне там не дали, приезжай на это место через час, я с тобой рассчитаюсь, хорошо?- И дружески, похлопав его по плечу, вышел.
Неопытный водитель и среагировать не успел, а когда понял, что его элементарно "кинули", выскочил из машины, собираясь от души разобраться, но "друзей" уже и след простыл. Куда ему было состязаться с ними в скорости. Их гнал здоровенный бес, вскормленный многими дозами наркотика, да еще как гнал - с посвистом и гиканьем, помахивая, а временами и охаживая вдоль грешных спин длинным кнутом.
-А ну, быстрее, еще быстрее, мне позарез нужна хорошая доза героина,- приговаривал он, сладострастно улыбаясь.
Они махом поднялись в квартиру. Арман дрожащими руками стал поспешно разводить зелье. Олег с Вадиком, ожидая окончания процедуры, судорожно сжимали кулаки и кусали от нетерпения губы, пока, наконец, не пустили по кругу старенький шприц. Приняв дозу, Олег опрокинулся на матрац и, облегченно вздохнув, закрыл глаза.
Потом они курили, разговаривали, пили чай с дешевыми конфетами. Домой, предвидя крупные разборки по поводу собаки, Олег не торопился. Но когда совсем стемнело, все равно надо было идти, иначе родители могли поднять шум. Попрощавшись, он нехотя поплелся через двор, на ходу пытаясь выдумать что-нибудь поубедительнее. Но когда вошел в квартиру, все придуманное разбилось о простой вопрос, заданный матерью:
-Олежек, а где собака?
Он что-то промямлил, пытаясь прорваться в свою комнату, но мать преградила ему путь. И тогда, опустив глаза и запинаясь, он рассказал историю о том, как она рванула за дом, после через дорогу в поле, одним словом, убежала. Он искал ее весь день и вечер вместе с друзьями, но безрезультатно, завтра они опять пойдут на поиски, а сейчас он очень устал и хочет отдохнуть.
-Странно это все, очень странно, дослушав, сказал отец,- с чего бы ей убегать. А ты, случайно, не пьян? Как-то непонятно выглядишь.
-А ну, дыхни,- потребовала мать.
Олег выдохнул весь запас воздуха из легких.
-Вроде, не пахнет,- переглянулась она с мужем.- Ужинать будешь?
-Нет, не хочу, у друзей поел,- отговорился Олег и, протиснувшись между родителями, заперся у себя в комнате.
Николай Иванович и Галина Васильевна, так звали родителей Олега, поняв, что большего от него не добиться, прошли в гостиную.
-Что ты по этому поводу думаешь?
-Не знаю, Коля, не знаю, что и думать,- разводя руками, ответила Галина Васильевна.
-А у меня такое ощущение, что в последнее время мы живем, будто в Бермудском треугольнике,- задумчиво произнес он.
-Как это?- спросила она, присаживаясь на диван.
-А ты сама посуди. Вначале вещи стали пропадать неизвестно куда, теперь вот собака, просто не верю, что она взяла и вот так сама убежала.
-Я тоже в толк не возьму, с чего ей бежать? Как представлю, что она теперь на улице одна, голодная,- Галина Васильевна огорченно покачала головой.
-Думаешь, заблудилась?
-Ну не съели же они ее, в самом деле!- воскликнула она.
-Кого ты имеешь в виду?
- Олега с друзьями.
-Кстати, о друзьях,- и Николай Иванович, мерно шагавший туда и обратно по комнате, остановился у дивана.- Прежние были как на ладони, нормальные интересные ребята, а теперешние,- он махнул рукой.
-И Олег стал какой-то замкнутый, раньше всем делился, теперь слова не вытянешь. Я не понимаю, зачем он запор на свою дверь поставил, если бы к нему девочка приходила, тогда понятно, а так, получается, от нас? И потом не знаю, что он ночью делает, но ведь утром его не добудишься, и за завтраком, ты видел - он, ведь, ест, спя. Может, заболел, просто нам не говорит. Ты бы с ним поговорил, как отец с сыном,- попросила она.
-Хорошо, завтра как раз выходной, поговорю. Не понимаю все-таки, что могло случиться?
А между тем виновник переполоха лежал в кровати и, затаив дыхание, прислушивался к разговору родителей. Только когда щелкнул выключатель, и они ушли в спальню, он расслабленно передохнул и повернулся на бок. В рассеянном свете уличного фонаря виднелся пустой коврик, на котором еще утром лежала Айка.
-Продал... Проклятая наркота,- прошептал он.- Убивает не только тело, но и душу. Дальше-то куда катиться?
И давешнее чувство жалости и безысходности сдавило грудь. Тихонько застонав, он подтянул ноги и свернулся калачиком, как в детстве. Несмотря на приличную дозу, обычно напрочь отсекающую все неприятности, покоя не было. Никогда еще собственная жизнь не казалась ему такой беспросветно черной.