На уровне правительства и администрация президента, разработан план по административной перестройки России.
"Развивать малые города бесперспективно. Надо идти другим путем: создать общие условия для ускоренной миграции населения из монопрофильных городов в большие и таким образом обеспечить перевод процесса урбанизации на качественно иную основу.
Сейчас 90% городов России - малые города с населением до 100 000 человек, половина из которых монопрофильные: их производство адаптировано к одному сегменту рынка. Из-за этого в стране кризис городского расселения: население большей части моногородов законсервировано, возможности для восстановления его потенциала нет. Число жителей не растет, институты социализации городского типа (школы, институты, театры, музеи) почти отсутствуют".
"Менять карту страны - нужная, но непростая задача, делать все нужно крайне аккуратно, любой передел приведет к борьбе за инвестиционные ресурсы", - Пресс-секретарь президента Наталья Тимакова.
(Из документа по переделу карты России).
Она блестела на него своими красивыми, наглыми глазами. Сверкала на него белоснежной улыбкой крупных зубов. Искрилась азартом и озорством всего её молодого, и как прекрасно ощущал под своими пальцами Димка, упругого тела. И она демонстрировала. Она поджигала...
Сквозь залитое дождём окно бомбера блестит яркая вспышка рекламы. "Зажги свою плоть!" - размытая надпись высвечивается на стекле. Очередная капля влаги, ударившись верхнюю часть окна, бежит вниз, собирает повстречавшихся на пути подружек и оформляет этот поток в красивую форму. Стройный изгиб длинной, девичьей ноги, вычерчивается на стекле.
... Она заливисто смеялась, сидя на начищенном до глянца паркете. Её смех отражался в отмытой до блеска кухне, врывался в надраенный коридор, и разливался по всем девяноста квадратных метрах его квартиры. Девяноста, за минусом тех метров, которые остались за закрытыми дверями, ведущими в комнату сестры, и на его балкон. Всё и везде было убрано с величайшей скрупулёзностью. Ведь та, которая всё это сделала, была одной из лучших клининг-менеджером в огромной клининговой корпорации Чубайска. И этого ценного работника, обладательницу длинных, стройных ног; поджарого, 190 сантиметрового гибкого тела, маленьких и упругих грудок, копны чёрных, уложенных в гриву волос и задорного с бесовщинкой характера, звали Га Ранга.
И цвет волос, это было не единственное чёрное в её теле...
Капли текут. Обтекают. В них отражаются встречные машины и их яркие огни. Ручеёк влаги меняет рисунок. Теперь стекло демонстрирует поднятые вверх, слегка согнутые в коленях, изящные ножки.
"Раздвинь границы", - мелькает рекламная надпись за бортом авто.
... Тростник... или, скорее всего Тростинка, как выяснил Димка перевод её имени у менеджера клининговой конторы, сидела, упёршись спиной о стену, и длинным пальцем руки, поедала мороженое с хрустальной вазы. Абсолютно чёрная, матовая кожа этой восемнадцатилетней девчонки, ярко контрастировала с белоснежным лакомством. Стройное и сильное, полное животной энергией и природной силы, упругое тело Ранги контрастировало здесь буквально со всем. Тростинка смеялась, выгибала спину и запрокидывала назад по-западному вычурно накрашенную, и по-восточному красивую, голову на тонкой шее. Она игриво, откровенно с вызовом смотрела сверху вниз на полулежащего Диму своими ярко-голубыми глазами, и нарочито не обращала внимания на сбившуюся выше бёдер, короткую юбку и распахнувшуюся блузу. Форменная одежда клирингового персонала, теперь плохо прикрывала формы самого персонала. Персонал достал пальчиком мороженое, отправил его в карминовые уста и оставил пальчик между губ. Этот чёрный бесёнок оттолкнул сильной ногой Димкину руку, пытавшуюся погладить её. А затем, ловко ткнул точно в лоб большим пальцем ноги, пытавшегося приподняться парня. И в этих выверенных движениях, в этих повадках дикой кошки, отчётливо были видны какие-то особые навыки.
Димка чувствовал, Ранга была больше, чем казалось.
Стекло бомбера ловит на себе проекцию лазерного луча и на его поверхности появляется огромная чёрная кошка. Она мягко опускается на капот дорогого авто. Резко срывается, оставляя на лаковой стали глубокие царапины. "Твой образ жизни", - появляется надпись перед тем, как её взрывают стремительные движения зверя. Пантера прыгает по машинам, пугает прохожих на улице, отражается в витринах бутиков. Капли и потёки на стекле бомбера приобретают мешанину розового и чёрного. Зверь распластывается в красивом прыжке и опускается на открытый флакон женских духов. Флакон в форме сидячей пантеры, затягивает в себя кошку, словно джина волшебная лампа. Следующий кадр, и тонкая женская рука грациозно касается флакона и забирает его со стола. "Black panther" -ещё несколько мгновений хранит стекло.
... Белая рука легла на чёрное бедро. Девчёнка подбила одной ногой Димку, а второй опрокинула его на паркет. Ранга совершенно не используя рук, удерживала парня на полу некоторое время. Димка видел, как напрягается оголившийся торс девушки и как отчётливо на нём проступили "кубики" релефа. Димыс возжёгся. Он схватил рукой щиколотку Ранги, и на этот раз, она позволила ему это. Преодолевая сопротивление, парень подтянул её к себе.
Ранга нередкий гость в его квартире. Ранга в жизни Димы, это совмещение полезного с приятным. Димка любит Рангу. А Ранга любит Димкина улыбку, ухаживания, ласки...
Ранга любит оставаться у него после работы.
"Заведи себе суку..." - требование голографического мачо пролетают за окном бомбера, оставшись позади вместе с агрессивно рекламируемой новой машиной с восточным названием её марки. Бомбер останавливается на светофоре и дождь, почувствовав временное пленение авто, с новой силой ударяет по стеклу. Потоки, струящиеся по нему, становятся интенсивнее. Формы меняются, сплетаются, борются... Рядом останавливается ещё одна машина, и свет её фар вносит в феерию форм, ещё и световое шоу. Вверх вздымаются объёмные от подсветки, два холма, на остреньких верхушках которых, набухли по две тяжёлых капли.
... Она смеётся ещё заливистее. Она ещё очень мало знает русский язык, но прекрасно владеет языком своего чернокожего тела. Она ещё не все слова умеет правильно выговаривать... но тот язык, который говорит с ней сейчас, она понимает прекрасно. Понимает и отвечает, хоть и отталкивает, борется с его преподавателем.
Язык Димки скользил по сладкой от опрокинутого мороженного, шее и груди Ранги. Пантера ответно повизгивала от щекотки и ещё больше вываливала сладкую, липкую и холодную массу на своё разоблачённое тело. Дима не знал, с какими фруктами было это мороженное. Но он языком нашёл сочные персики... попробовал "на зуб" спелые черешни. Черешни твёрдые, едва поддаются нажиму. Ранга кричала, заливаясь смехом. Она запрокидывала голову, скидывала бёдра, била по воздуху ногами. Рука парня нашла застёжку юбки. Отбросила в сторону пуговицу. Огладила обнажившиеся под ней кружева...
Бомбер срывается с места, получив зелёноцветное "добро" от светофора. Капли смазывает потоком воздуха. Ручейки делаются угловатыми. Раздваиваются. Расширяются. Образуются треугольником. Бестыже распахиваются. Сирена пронёсшейся мимо полицейской машины окрашивает лепестки розы в алый. Димка приближает лицо к окну, пытаясь в его отражении, в рисунках дождя, увидеть прошедшую ночь. Его дыхание учащается и серебристая патина покрывает стекло. За окном, запотевшем от воспоминаний, просматриваются контуры двух тел. В темноте кухни, Дима видит стройного, крепко сложенного парня... хватающего и обнимающего тьму. Его партнёршу не видно, и кажется, молодой человек занимается этим сам с собой. Тела катаются по паркету, белесой и сладкой жидкостью, рисуют на нём разводы страсти и похоти.
Он видит жемчужные капли на чёрной как бархат коже...
- Я люблю тебя... - шептал он толи живой девчонке на полу, толи отражению в стекле. - Я тебя люблю.
И он вправду влюбился в неё. По-настоящему. Или же он...
Внезапно, какая-то машина обогнала бомбер и поток воды из-под колёс ударил по нему. Этот водопад смыл все капли, и, сделав ровной поверхность стекла, оставил только внутреннюю сторону окна, затянутую человеческим дыханием. Димка отшатнулся от неожиданности. Видение ушло и, моргнув, он увидел лишь своё, раскрасневшееся, тяжело дышавшее лицо. Не в силах видеть вдруг ставшее отвратной собственную рожу, Димка стукнул раскрытой ладонью по стеклу.
- Всё... - прошептал он отпечатку своей руки. - Крышу рвёт...
- Что? - Кого рвёт? - Дима повернулся и увидел, как окончившая разговор Алиса, убирает в рюкзачок свой смарт. - Что-то у тебя вид нездоровый. Всё в порядке, Дим?
Всё постепенно уходило из его головы. Бессонная ночь. Что-то выпитое в большом количестве. Голая девчёнка на голом полу в экстазе выкрикивающая фразы на непонятном языке... И вот теперь утро, и он везёт сестру от подруги Виты.
Чьей подруги?
- Лечиться мне надо, сестрёнка. - он потёр глаза и переносицу. - Долго и серьёзно.
Парень покопался в своей барсетке и достал аппарат реинкодера. Выбрав менее исколотый палец, он погрузил его в прибор и запустил процесс очищения крови.
- Этот твой печатный принтер, скоро тебя в могилу сведёт. - покачала головой сестра, наблюдая за процедурой. - Это же металлическая пыль. Она же в лёгких оседает...
Радио в бомбере "радовало" горожан новостью о том, что количество убийств, изнасилований, массовых драк, избиений и грабежей, по сравнению с предыдущим Днём Чубайска, выросло незначительно.
- Осади, Алиска. - улыбнулся Димка, убирая реинкодер обратно в барсетку. - Всё норм. И нашим тоже передай. У их сына и внука всё путём.
- И где это ты всю ночь после праздника шлялся? - сестра в подозрении сузила свои прелестные глазки. - Или с кем? Врёшь поди, что дома был. Ты смотри, Дмитрий, в дом не тащи кого попало. Венерических заболеваний с прошлого века только прибавилось...
-Э! Э! Э! Алиска... тормози. - Дима вовсе замахал руками на сестру. - Ты чё вообще говоришь-то? Здоров я.
- А давай я тебя сегодня осмотрю. - воодушевлённо воскликнула сестра. - Мы заедем на кафедру военмеда, я по старой памяти договорюсь с деканом и проведу тебя по всей диагностической линии.
- Нет. Спасибо тебе сестрёнка. - усмехнулся брат. - Меня уже в клинике осматривали... позавчера. Поехали к Вовке. Он нас заждался уже.
- Уборка. - вспомнила сестра. - Ты уборку сделал?
- Сделал. - Димка отвернувшись, приопустил стекло бомбера. - Всё блестит, как звезда.
И он вновь уставился в окно, откуда вместе со свежим утренним воздухом в лицо, в его мозг внедрился новый источник информации. Телевидение, перебравшееся из частных квартир, выползло на улицы агломерации и поселилось в огромных экранах на улицах полиса. И пока Димка с Алисой стояли в небольшой пробке, они, ровно как и все его соучастники по дорожному затору, были вынуждены наблюдать по всему торцу небоскрёба здоровенную рожу празднично выглядевшего полис-менеджера. Посверкивая крупной серьгой в правом ухе, то, во что выродились мэры прошлого, глава полиса Лев Адов объявил согражданам об успешном окончании праздника. Ловя серьгой в ухе яркие блики на радужных каменьях, он обратился ко всем работодателям полиса, что получили штрафные предписания на своих "загулявших" работников. Таковых он велел не преследовать ни морально, ни монитарно. Ни спускать никого ни по служебной, ни по парадной лестнице... и тем более не увольнять с работы тех, кто находится ныне в полицейских участках. На прощание, полис-менеджер улыбнулся молочной белизной искусственных кораллов вместо зубов, лихо щёлкнул пальцами с аж тремя алмазными ПИСО-ногтями, словил свет операторского софита на драгоценный триколлор камней в часах на запястье, и приказал всем жить долго и счастливо.
На груди его эксклюзивного костюма сверкнула медаль "За самоотверженный труд на благо капстроительства" - Святой Франциск III-степени. Цепочка искр пробежала по алмазам в перекрещённых платиновых мотыгах, обрамлявшим президентскую награду.
Они встретили Владимира у приземистого здания комендатуры Нацгвардов.
Здесь был расположен весь командировочный состав Чубайсигорского СПКМ, и здесь же, в подземном гараже стояли бронемашины милиционеров. Владимир не отказался, а Алиса поддержала идею Димы, вновь отправиться в "скотный двор" и до вечера проторчать там.
- Пошли на юнитрон. Меня ваши бомбовозы уже порядком притомили.
Алиса настояла, и братья с сестрой, дойдя до ближайшего небоскрёба, вознеслись скоростным лифтом на высоту пятидесяти этажного дома посадочной станины. Секунды ожидания и Димка, оплатив ПИСО проезд, провёл своих гостей внутрь струнного вагона.
Внутри, вагон стрингвея уступал его шикарному внешнему облику. Антивандальное его нутро, антивандальные панели, лампы за антивандальной сеткой и кресла из антивандальной кожи, уже были проверены на их антивандальность несколькими поколениями агломерадских вандалов. И хоть и выдержали проверку, выглядели после неё грустно. Однако всё менял восхитительный вид из больших окон вагона.
Дмитрий с Владимиром уселись на сдвоенные сиденья и пока Алиса стояла, держась за горизонтальный поручень у окна, обсуждали какие-то автомобильные запчасти. Большая панель телевизора на торцевой стене транслировала городские новости, оглашая небогатый на наличие пассажиров вагон, голосом молоденькой, писклявой дикторши. Истончившиеся после вчерашнего дождя тучи, всё ещё висели над метрополисом.
Весь метрополис, все его дальние и близкие районы, префектуры и округа, все его высотные и примечательные государственные здания, вся панорама агломерации Чубайск, подставляла себя к рассмотрению со всех сторон. Стрингвей взлетал на небоскрёб, падал вниз, припадая брюхом к ценному стариной архитектуры особняку, крутился вокруг "пальцев-высоток" и проходил насквозь жилых домов и офисных центров.
Место "под Солнцем" распределялось здесь исключительно по имущественному и сословному цензу. Единственно, что играло роль, это доход, рента, ценность и собственность жилья.
Сейчас, вагон стрингвея приближался к тому, что являлось сердцем любой агломерации мира. Юнитрон выходил в прямую видимость огромного торгового города "скотный двор".
Как и абсолютное большинство из одиннадцати агломераций Либеросии, Чубайск имел моноцентрическую модель пространственного развития. И стрингвей, совершивший по своему маршруту несколько разворотов, со всех сторон продемонстрировал CBD-район Новый войт - ядро Чубайска. Гигантские купола ТГ "Алл маст", несколько именных небоскрёбов, куб бизнес-центра, и ещё целые кварталы билдингов и тауэров, составляли центральный деловой район метрополии. Все эти исполины из стекла и бетона, вся деловая жизнь агломерации была сосредоточена в её центре. От этих "скальных нагромождений", кругами вниз, по ниспадающей, расходилось всё секторально-концентрическое зонирование городского пространства.
Несколько больших островов - зоны концентрации науки, точки обучения и медицины, были разнесены по всей территории "цивилизованного" Чубайска. Места институциональной принадлежности и общественного сектора, Редкими вкраплениями в городской пейзаж, радовали жителей своим бесплатным доступом. Карту бетона и асфальта, изредка пятнали своей зеленью общественные парки и аллеи. Богато выделялись многочисленные места отдыха и развлечений.
Круглые крыши спортивных комплексов бугрились среди изящных домов сегрегированных анклавов, где проживали профессионалы и специалисты, а также немногие представители среднего класса. Эти кварталы малоэтажной застройки для богемы и деятелей культуры, тремя дугообразными улицами располагались на севере, западе и юге полиса. Официально, этот район имел название Креативная улица, а не официально, прозывался Курчатником.
"Озёрный край" - охраняемые анклавы элиты и богатых семей, "ютились" на периферии метрополиса. Располагались они, главным образом в пригородах запада и по берегам озёр.
Наиболее же роскошное место проживания знати и обитания высшего общества, называлось "Оазис". Это был отдельный город особняков и небольших дворцов. Словно сказочный, купающийся в зелени садов, орошаемый десятками фонтанов и чистейшим озером в центре, он нашёл себе место в небольшой долине на северо-западе от места дислокации сил нацгвардии.
Вдоль границе ближнего пригорода, на юге, востоке и севере, лежали пролетарские сектора плотной застройки. Этот самый большой и растянутый район метрополиса, чьим-то особо изощрённым умом был назван Патриот. Здесь полис как бы делал шаг вниз, образовывая небольшую террасу. И если Зона проживания креативного класса была ещё на верхней ступени, то "патриоты" уже "смотрели" на них снизу вверх. Совок, Кочегарка, Копейка, Сосняк... эти местные названия микрорайонов, почти вытеснили официальные даже на административном уровне. В народе, всё вместе это именовалось Батрачье. И здесь же, гигантскими, стоэтажными арками, широкой дугой высились настоящие человейники - шесть арколад "Величия".
А за всем этим и частично вокруг, большим даже по меркам агломерационных масштабов, грязно-серой тучей, расплылась зона стагнации. Омизерабленные, без постоянной работы, люди проживали в древних домах и бараках самого старого района агломерации. Постоянное урезание инвестиций в эту часть города, вот уже несколько десятилетий всё больше и больше вело её к упадку. Правительство метрополиса уже давно "махнуло рукой" на коллапсирующую зону и на проживающих в ней людей. Единственно что она была способна с этим поделать, так это периодически вгрызаться в неё угловатыми челюстями спальных многоэтажек рабочих кварталов. В этих нишах бедности и нищеты, концентрировались группы меньшинств, образовывались расовые гетто и создавались этнические анклавы. "Ленарь" - так голосами местных жителей назвала это место сама история. Район Изеншпис - пыталась перекричать народный глас официальная речь.
Дальше, за рабочими окраинами, в зоне перехода от центра к ближним пригородам, были разбросаны мелкие и средние предприятий... в которых собственно жители этих окраин и батрачили. Замыкала всю 17.5 тысяч квадратных километров площадь, пограничная, еще не входившая в агломерацию, зона диких зарослей и бесхозной заброшки. Теснимые застройкой, эти земли постоянно испытывали ее влияние. Никакого особого названия этот пояс неосвоенных земель от городских властей не получил, и поэтому всеми жителями агломерациями было воспринято название Сливки.
Над всем этим, сверкали сталью натянутые нити юнитрона, от здания к зданию были перекинуты воздушные мосты, путали взгляд переплетения многоуровневых развязок, серебряными стрекозами носились воздушные такси флайтеры. А ещё выше, в паре километров над самым высоким строением, медленно плыли, подруливая на посадочные площадки, гигантские атланты.
- Ха! А это что такое? - Алиса усмехнулась и указала на самый большой из иллюминационных баннеров в небесах.
Над агломерацией сияло гигантское иллюзионное полотнище. "Чубайск - край где приземляются звёзды!", - вопияло оно размером букв и яркостью красок. Обработанная до жути в графическом редакторе, фотография под надписью радовала граждан полиса огромным кратером посередь городских кварталов.
- Это новый девиз агломерации. - похвастался Димка. - Метеорит - это наше главная достояние. Ты же видела арену "Метеор".
- Да ты что!? - наиграно удивлённо воскликнула Алиска. - А я и не знала, что это была звезда! Да ещё, судя по девизу, и не одна звезда.
Дима задумался. Этому слогану, выдуманному для очередного международного саммита, было уже пару лет, но похоже никто не обращал внимание на эту несуразицу. И он, Димка, так кичившийся своей способностью видеть все странности и замечать любую ложь, полностью пропустил это. Да, "УРДОМА" В ОБРАЗОВАНИИ СДЕЛАЛА АБСОЛЮТНОЕ БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ "УЗКОЛОБО-УЗКОСПЕЦИАЛИСТАМИ"... НО ОН-ТО ПРЕКРАСНО ЗНАЛ РАЗНИЦУ МЕЖДУ МЕТЕОРИТОМ И ЗВЕЗДОЙ. ведь он, воспитанник станицы, ученик преподавателей советской школы... не мог пропустить этой нелепицы. Димке стало грустно и взяла злость. Гнев на самого себя. Агломерация, поглотившая его семь лет назад, теперь пережёвывает его, переваривает и ассимилирует. Создаёт из него и из всех живущих в ней, единую, серую мыслями и желаниями, упоротую потреблением массу.
Он перестаёт мыслить критически.
- Ну... это так... для красоты. Чтоб звучнее было. - он постарался оправдать маркетологов-идиотов.
- Ага, очень красиво. А представь себе, как было бы ещё красивей, если бы здесь действительно "приземлилась" звезда. - усмехнулась Алиса. - И куда ещё "звучней"? Это "приземление" у нас в станице было слышно. А видно даже Володе в Магнитогорске. А у вас, в агломерации, пол города бегали, стёкла меняли.
- Да ладно тебе, сестрёнка. - Дима примирительно поцеловал девушку. - Не смейся над нами - скудными на голову.
Стрингвей пересёк людную улицу, пулей насквозь пронизал небоскрёб и разбрызгав капли огней, врезался в виртуальное полотнище рекламы.
Вдруг, на одной из "креативных" улиц, Алиса заметила ограждения коммунальных служб, воспрещающие движению. Она с интересом перевела туда взгляд. От увиденного глаза её расширились. А стрингвей, как будто прочитав её мысли и подчиняясь любопытству девушки, сам повернул к означенному месту. Алиса издала поражённый вздох и заинтересованные братья встали рядом с ней.
С пятидесяти этажной высоты им разверзлось дикое зрелище. В серой, асфальтовой коже улицы, вдоль её километрового участка дорожного полотна, расщеперивалась рваной раной, огромная щель. Формой она была похожа на рот, искривлённый в страдальческой улыбке боли. Теперь эти гигантские губы обильно выблёвывали белёсо-зелёные стоки фекальной слюны.
- Ну вот, "невроза" опять закрыли. - Дмитрий, который каждый год наблюдавший подобное зрелище, равнодушно вздохнул и подумал о том, как теперь будет добираться до работы.
Вран, чьи чувства были закалёны службой, лишь нахмурился, а Алиса, лишь слышавшая о таком, сжала в кулаках поручень и с широко раскрытыми глазами, наблюдала за шевелящимися у щели людьми. Они, одетые в серо-оранжевые спецодежды различных служб полиса, копошились вокруг раззявленного рта. Эти суетливые "насекомые", залезали, ныряли, заползали в развёрзшуюся пасть клоаки Невзорова, выкарапкивались из неё, ползали на четвереньках и просовывали внутрь оборудование и длинные трубы. Жуткое сходство с природным процессом копошения личинок в ране трупа, усиливал вид комбинезонов химзащиты с примкнутыми к ним противогазами со звуковыми фильтрами на ликвидаторах ЧС.
Гнилостный, гноевидный поток из угла тонкогубого Рта, мог лишь поражать проносящихся над ним людей лишь своим мерзотным видом. Однако та ядовитая вонь, от коей укрывались все ликвидаторы в химкостюмах полного цикла, была достаточно токсична для дыхания беззащитных человеческих лёгких. Но кроме ядовитого дыхания тонкогубого рта, было ещё нечто, рвущееся из этой щели ада.
- ... идут восстановительные работы на месте очередного провала асфальтового покрытия на улице имени Александра Неврозова. Очередной за год прорыв больших фекальных масс канализационных вод локализован. - пропищала пигалица в новостях и представив своего "полевого" собрата, передала эфирную эстафету видеоряда непосредственно на камеру в эпицентре.
- Сегодня вновь открылась так называемая "Щель Неврозова", кричащая и стонущая голосом известного прежде журналиста. - на сей раз голос новой ведущей звучал загадочно и таинственно. Было видно, что теледама очень старается воспроизвести всё то, чему её выучили в местной журакадемии. - Эта аномальная зона была накануне исследована независимой комиссией по внеземным цивилизациям. Комиссия, с достаточной уверенностью заявила, что те звуки и стоны, что слышны невооружённым ухом, а так же чётко фиксируют приборы и записывающая аппаратура, действительно принадлежат означенному журналисту.
Алиса перевела взгляд на экран. Там, как привет из прошлого, натянутый на всю поверхность панели, торчала фотография того, имени кого была названа улица. Надменное, наглое и сухое лицо, случайно было подобранно операторами так, чтоб пойманный на снимке миг подчёркивал схожесть щели в асфальте со щелью ротового отверстия. Как бы в подтверждение транслирующего факта, из динамиков экрана выползли и отравили пространство вагона жуткими звуками, скрежетом, стонами и дикими воплями, раздающимися из какой-то глубочайшей бездны. В те считанные секунды, когда вагон стрингвея словно бы завис во времени и над местом ликвидационных работ, ворвавшийся в салон голос ада, сковал на те же мгновения и всех присутствующих здесь пассажиров. На эту вакханалию, лезущую на них из монитора, повернулись оба брата.
- Ндааа... Схожесть чрезвычайная.
Откомментировал Владимир, в точности проговорив то, что было на уме каждого из Аршининых. Глядя на две эти щели, Алиса вдруг поняла, что и она, всегда когда будет видеть или вспоминать этого человека, его тонкогубый рот, его слова и его идеи, будут навсегда ассоциироваться с теми гнилостными нечистотами и с теми воплями проклятых, что видела и слышала она по телевиденью в этот день.
- Члены комиссии сопоставили голос Неврозова при жизни и то, что сейчас вырывается из щели в земной коре, уходящей на глубины базальтовых плит. Результат показал 100 процентное сходство. После оглашения итогов, всё либеральное сообщество Либеросии потребовало забетонировать "щель Неврозова". На данный момент открыт лицевой счёт, на который можно перечислить средства на закупку материалов и оборудования.
Стрингвей влетел в зону действия инфосетей "скотного двора". Не успевший появиться на экране номер счёта, сместила красочная и шумная реклама торгового города. Ассортимент предлагаемых развлечений и потребительских удовольствий, быстро заменил все печальные мысли в умах пассажиров. В вагоне остались лишь трое, погружённых в задумчивость людей.
Однако, после прибытия на одну из четырёх станций стрингвея, даже более всех поражённая Алиса, позабыла об увиденном и весело шутила с братьями. Впереди был город потреблятства и развлекухи.
Скотный двор выплюнул их в сероватые сумерки лишь поздно вечером. У Владимира ещё оставалась пара часов перед тем, когда их командиры станут созывать звонками телефона из пивбаров, вытаскивать из кроватей ласковых подруг, вынимать из виртуальной реальности кинотеатров полного присутствия. Оставив за автоматическими воротами торгового города убитый день, несколько мегабайт выброшенных в пустую денег и растраченные на глупости эмоции, братья с сестрой прогулялись пешком до набережной реки. И до самых фонарей, до появления на улицах ночной жизни метрополиса, до зябкого холода под лёгким одеянием солнечного дня, они смотрели на лёгкие парусные суда в городском пруду, фотографировались на фоне заката и жуя печёную картошку из ближайшего мегамаркета, вспоминали свои прошлые дни. Дни их совместного детства в станице, в центре счастья их большой семьи и родительской любви.
К месту расположения отряда Чубайсигорской милиции, бомбер подвёз всех троих точно к сроку. Весь грузовой комплекс, большое здание международного портала стрингвея, подземные склады, автостоянка, а так же огромная площадка с вышками для посадки и причаливания стратостатов, несколько эллингов для них, расположились на том самом месте, где когда-то был железнодорожный вокзал столицы Южного Урала. Теперь же, о его присутствии напоминало лишь само здание древнего вокзала, переделанное под гостиницу. Да ещё памятник на привокзальной площади с какими-то вооружёнными людьми на нём.
"Слава белочехам", - значилось на нём золотом.
Этот памятник, словно жирная точка раздавленного на обоях клопа, поставил жирную кляксу на Алисином настроении. Сестра скосила глаза на разговаривающих братьев, но желаемой ей реакции на памятник она не увидела. Димка, как и вчера, даже не обратил внимание на него, а Владимир лишь нахмурил лоб.
Владимир сбегал к себе в номер и принёс плотно упакованный в толстый, водонепроницаемый полиэтилен, плоский и высокий параллелепипед. Засунув его для удобства в мешок, Владимир подал его Диме.
- Отец просил. - пояснил он свой подарок. - Элпишки новые. Мог бы и больше, но Алиса не унесёт.
Элементы питания были предназначены для нужд станицы и Алиса, как курьер в агломерацию, должна была привезти их завтра утром в поселение.
Затем, ещё возможно на полгода, Владимир простился с братом и сестрой, махнул им рукой и скрылся в воротах комендатуры.
- А я то думала, почему ты с утра такой усталый?
Алиса ступила за порог квартиры и буквально ахнула. Вся она, все его три комнаты, коридор, большая кухня и холл, весь дом был вычищен и вылизан буквально до блеска.
Алиса разулась и по хозяйски, стараясь как делает мать, прошла по комнатам. Придирчивым взглядом она оглядывала всё вокруг. Однако её ожидания не оправдались. Убрана была не только прихожая, но и вся квартира. Её собственная комната, как и следует, оставалась уборкой не тронутой. Всё было на удивление чисто и красиво. Однако...
- Здесь чувствуется опытная женская рука... однако. - девушка провела пальцем по самой высокой полке над камином. - Профессионально.
- Я чайник поставлю.
Димка скинул обувь и ретировался от неудобных вопросов на кухню.
Алиса же быстро убралась в своей, никому и никогда не доверяемой, девичьей комнате, засунула в стиральную машинку бельё и раздевшись, залезла под душ смыть с тела копоть агломерации.
- А почему всё ещё без стола?
Алиса, закутанная в длинный халат и с полотенцем на голове стояла на кухне и готовила спагетти с сырным соусом. Достав тёрку, она бросила взгляд на сидевшего по-турецки на полу брата. Димка пожал плечами и неопределенно махнул рукой:
- То денег, то времени, а то желания нет. - оправдался он.
- Думаешь я не знаю, зачем тебе этот плацдарм? - Алиса уловила виляние в голосе брата и пристальнее посмотрела на него.
- Зачем же? - ухмыльнулся тот.
- А "поляну" чтоб свободной держать. Посиделки устраивать чтоб. - Алиса взялась за кусок сыра. - А то и полежалки. Компашки собираешь? С бурбуляторами? Кальяном? А, Дим? Тростничком вмазываетесь?
- Пффф, вчерашний день. Это сейчас не так называется. - от такой догадливости сестры, Дима фыркнул и рассмеялся. - Да и нет уже такого.
- А что есть? - зацепилась за слова Алиса. - Колись давай. Девах водишь? Расшнуровывайся... я никому не расскажу.
- Ничего сейчас нет. И надо говорить не "колись" а "расшнуровывайся".
- Ну да. Зубы то не заговаривай. - девушка ссыпала мелко протёртую сырную труху в варящиеся спагетти. - Кто дом прибирал? Нанимал кого то? Или так, по знакомству?
Димка откинулся о стену и сладко улыбнулся. Алиса задержала на брате взгляд. Ей было не понятно, улыбается он вкусным запахам, что витали по кухне, или своим мыслям... воспоминаниям.
- Что ж ты как татарин то. - укоризненно покачала головой сестра. - Базар-вокзал в квартире устраиваешь. Дастархан-топчан... скоро спать тут же будешь.
- Да на диване я сплю... на диване! - не выдержал Димка и взвыл волком. - Куплю я вам стол. Куплю!
- Бери поднос, неси посуду в зал. - вздохнула Алиса. - Ты волен есть хоть на полу из лохани. А я человек цивилизованный... станишник.
В старых, глубоких и мягких, замшевых креслах они просидели почти до полуночи. Алиса рассказывала Димке о том, как обстоят дела в их станице, как чувствуют себя отец с мамой, как прошли эти более чем шесть месяцев, разлуки Димки с семьёй. Она рассказывала переживания и опасения их отца - главы станицы, о сложностях в энергообеспечении и трудностях с получением посевного материала. Повторила итоги разведданных нескольких последних месяцев, что приносили отцовские следопыты, ходившие во все стороны от поселения для обеспечения контроля за окружающим станицу, ближнем миром. Разведчики докладывали о резкой интенсификации движения вооружённых отрядов по границе с Казахстаном.
А Дмитрий, наливая в чашки горячий чай, о чём то молчал. Алисе мало что удалось выудить из него. Брат был задумчив и говорил только о семье оставшейся за пределами агломерации. Алиса видела его обеспокоенное и озабоченное лицо, и когда она сообщила о появлении возле станицы отлично вооружённых чужаков, решил ехать с сестрой. Алисе была понятна его горячая ответственность за семью. ведь именно он, Будучи младшим из детей, имея эту свою особенность, которая заставила родителей перевести его в агломерацию, был более всего обласкан всеми родственниками. И поэтому, Димка постоянно корил себя за то, что он не может участвовать в жизни родной его станицы и вообще... меньше всех помогает близким. Однако, отец не только не давал ей таких инструкций, но и был бы сильно не доволен, если бы Димка притащился вслед за ней в станицу. Кроме самого главного - болезни брата, существовали ещё кое какие доводы. Семья дорого платила за его обучение и возлагала серьёзные надежды на будущее Дмитрия. А кроме того, квартира Аршининых использовалась как гостиница для "особых" персон. Поэтому, она как могла успокоила брата, собрала мыть всю посуду и отправила Димку спать.
А утром, брата и сестру, уже нёс вагон стрингвея на самый крайний портал агломерации.
Дождь, лёгкий, летний, проливной, дозволенный метеорологической службой агломерации, кончился. из приоткрытого окна тянуло свежестью и чистотой. Выглянувшее солнце уже нагрело стекло, а прохладный ветерок обсушил то, что натворил беспутник-дождь. И как же хотел в этот момент Димка, чтоб вот так вот, и с его жизнью, легко и быстро, смыл кто-нибудь его похотливые беспутства.
Алиса, разговаривая с братом, поглядывала на проносящиеся внизу сонные небоскрёбы, блестевшую ленту реки Миассури, подзатухшие рекламные баннеры, и наполняющиеся автомобилями, дороги полиса. Она уже вспомнила почти всё, что просили передать внуку дедушка с бабушкой, что наказывал сыну отец и что просила сказать ему мама. Оставалось только последнее, и самое важное.
- Дим. Скажи. А все-таки, как у тебя со здоровьем? - спросила Алиса, заглядывая Димке в глаза.
- Отлично. - улыбнулся тот. - Не жалуюсь.
- Тебе когда обещают операцию? - задала она самый животрепещущий вопрос их семьи. - Что, двигается очередь на инфильтрат?
- Ну... пока что новостей нет. - пожал плечами брат. - Квоты нет. Очередь стоит. Да и не я такой один.
- Вот как раз, ты у нас такой один. - Алиса почувствовала в голосе Димки фальшь. - А "за Камнем", с такой болезнью вас всего десять человек проживает. Что этим... в Минздоре надо? Денег?
- Ну я же тебе сказал... очередь не подошла. Квоты не дают. - устало вздохнул Дима, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. - Реинкодер у меня есть, а значит всё норм.
- Есть такое мнение, - заговорила Алиса, в подозрении сузив глаза и пододвигаясь к брату. - что тех денег, которые ты зарабатываешь, зашабашиваешь и выигрываешь на стрелковых соревнованиях, уже бы хватило на то, чтоб сделать тебе инфильтрацию. А не ждать милости от государства.
- Конечно. Если тратить на девок да на оружие столько, сколько тратишь ты, то и на еду перестанет хватать. - рассердилась Алиса. - В общем так. Ты Обязан следить за своим здоровьем. Обязан не только нам, твоей семье... но и всей станице. Твоя учёба, твои первые годы проживания в городе, это всё было оплачено станицей. Ты же прекрасно знаешь, что деньги у нас общие. Вот и выполняй свои служебные обязанности. Ты же сын есаула. Сын главы станицы. А ведёшь себя как хипстер и поблядун. Держи себя и квартиру в чистоте. И ради Бога... следи за своим здоровьем.
- Да пооонял я... пооонял. - Дима скрестил руки на груди и плюхнулся на сиденье.
Остановившийся на последнем портале, у самого края мегаполиса, "рельсовик" высадил из своего нутра рабочий люд, загрузил его же смену и рванул в обратный путь. Вместе со всеми вышли и брат с сестрой. Алиса, в знак примирения, поцеловала Димку в щёку и тот, улыбнувшись в ответ, обнял сестру.
Алиса, с нежностью в глазах смотрела на брата. Как могла она, девочка живущая до сих пор с мамой и папой, осуждать того, кто лишился присутствия родителей уже в пятнадцать лет.
Открытая, зарешеченная пластиком лифтовая комната погрузила в себя всех приезжих и отвесно вниз, буквально упала с высоты небоскрёба. Перфорированная станина портала струнного транспорта, мелькнув на миг чередой отверстий в толстенной, сложнолитой структурой опорной балке, слилась в одно размытое пятно.
Дима стоял, держа сестру за руку и придерживал другой рукой тяжёлый рюкзак, который не только объёмным своим видом конкретно оттягивал его плечо. Там были "элпишки" - подарки от Владимира, некоторые покупки-заказы из станицы, а так же то, что придумал купить в подарок семье сам Дима. И если не считать дедов заказ на "шмели", то покупки Димки были столь же дороги и бессмысленны, сколько подарки Владимира дёшевы и необходимы. Однако их дешевизна нивелировалась сложностью их доставания.
Толстые колонны мощных пневмоамортизаторов пшшшикнули воздухом внутри себя. Они плавно затормозили лифт в большом административном здании контрольно-пропускного пункта. Агломерация искусно и надёжно не только защищала себя от вторжений из её пор всего и вся не лицензированного и не сертифицированного, но и чётко следило за тем, кто или что покидает её пределы. Материальные и незримые, сверхсовременные и супердейственные, сложного устройства защитно-сигнальные барьеры Корпуса агломерационной охраны и слежения, надёжно отделяли два мира. КАОС, или как ещё называли в Либероссии эту особую силовую структуру - хаос, круглосуточно и бессменно, обеспечивала полный контроль за границей между цивилизацией и архаикой. Оберегала агломерации от проникновения из дикости мира пор беженцев, контрафакта, санкционных товаров, оружия, шпионов, уголовного мира, высланных во вне диссидентов - вольнодумцев, а особенно от идей. Бойцы корпуса были прекрасно вооружены, натренированы и обеспечены всеми необходимыми, последней разработки, высокотехнологическими приборами и вооружением. Правда, несмотря на всё это, не частые проникновения всё же имели место быть. Кроме таможенных и пограничных функций, эта служба исполняла роль кордона, была обязана закрыть мегаполис, при первых же случаях вирусной угрозы. Последний, внутри-агломерационный вирус ЧуВид-48, удалось локализовать в пределах одного Чубайска. Цена победы над ним, было 31% потерь пожилого состава населения агломерации. Все прочие метрополии Либеросии, такими же мерами боролись с вспышками инфекций в своих границах.
Длинный коридор привёл всех приехавших вниз, в большую комнату пропускного пункта. Здесь стояло несколько столов и стоек с системами идентификации и контрольно-сканирующих приборов. В этот час все столы были заняты и небольшие очереди из проходивших проверку людей выкладывали по очереди свою поклажу в тубусы сканеров. За этими стойками находились сотрудники КАОС - корпуса агломерационной охраны и слежения. Несколько бойцов в полном обмундировании сидели в углу, за небольшим столом, и играли в карты на планшетах.
Грузный мужчина, стоявший перед Аршиниными, шагнул вперёд, к стойке, за которой стоял средних лет рядовой корпуса. Автосканер широкого радиуса действия поймал сигнал от РИЧ - расчётно-идентификационного чипа в теле мужчины, и вывел на экран его ИБуЦИН - идентификационный буквенно-цифровой индивидуальный номер гражданина. Компьютер мгновенно расшифровал серийник человека, и служащий пробежался глазами по строчкам личных данных. Даже не взглянув на мужчину с чипом в теле, рядовой корпуса кивнул ему проходить дальше.
ИБуЦИН, этот человеческий штрих-код, объединял в себе как паспортные данные, так и номер банковского счёта. И если верить официальной статистике, кричавшей об этом факте на каждом углу, то добровольной чипизации подвергли себя уже более 86 процентов всех граждан Либеросии. Прочие же, консервативные и непродвинутые граждане, а также религиозные фанатики-ортодоксы, до сих пор таскали с собой ПИСО... в котором и помещался уже порядком устаревший чип с тем же ИБуЦИНом.
Но вот РИЧ... Это была по настоящему новая, и даже постмодерновая разработка. Разработанная в агломерациях первого мира, в Либеросию эта технология попала благодаря безкорыстным стараниям банкира-просветителя Бормана Греха. РИЧ давал человеку, его носителю, новую степень свободы. Это был паспорт, который невозможно потерять или выкинуть. Банковская карта, которая всегда с тобой.
До самого гроба, хочешь ты этого, или нет.
Очередь продвинулась, и Дмитрий первым положил тяжёлый рюкзак в напичканную электроникой трубу. Алиса опустила рядом свой баул. Двигающаяся дорожка внутри неё продёрнула вещи вперёд, и Алиса выложила на стол свой персональный идентификатор. Как у брата, так и у сестры, не было никаких чипов в теле. Они принадлежали к тем немногим людям в агломерациях мира, которые по тем или иным причинам ещё не обзавелись этим достижением постчеловечества.
Страж корпуса проверил автосканер и не найдя на нём информацию с чипа, посмотрел на Димку в упор. Глазами и мимикой, он указал на место рядом с ПИСО сестры.
- Я только проводить... - пытался отговориться Дима, не желая проходить всю проверку.
Однако, в отличие от прошлых раз, на терминале сидела не симпатичная и молоденькая контролёрша в приталенной форме ГОПа, а суровый дяденька. И потому, на стойку рядом с капелькой крови и белым крестом в ней, лёг Димкин ПИСО - листовидный наконечник стрелы древних воинов. Служивый корпуса агломерационной охраны провёл сканером над идентификаторами и вывел на большой монитор информацию с них. Димкину физию он даже рассматривать не стал - проверил сведения о прописке и переключился на девушку. Алискины данные его заинтересовали куда больше. Он, не доверяя компьютерной автопроверки прохождения на сходство, несколько раз лично проверил соответствие внешности, пробил по базе Алискину "легенду" и сверил достоверность объёмной инсигнии, что медленно, подсвечиваясь изнутри и блестя эмалью, поворачивалась внизу экрана электронного паспорта. Служивый КАОСа, ткнул пальцем в неё, и всё тот же ИБУЦО, выдал проверяющему всю официально доступную информацию о себе и своей владелице.
""МЧС. Медицина специальных зон. Полевой хирург. Врач общей практики. Офицер медицинской службы. Младший лейтенант..."
Узрев сиё, суровый служака сразу свернул окно паспорта с экрана и кивнув Алисе, отдал идентификатор.
Как бы ни отгораживалась агломерация от всей прочей страны, гигантские территории диких земель, тоже было необходимо хоть как то держать в санэпидемиологическом контроле. Ведь вирус мог не только выплеснуться из агломерации, но и просочиться туда извне. Ничем и никем не сдерживаемая, возможная разразившаяся в порах эпидемия, может быстро перерасти в пандемию. Тогда её никакими сверхсовременными приспособлениями и барьерами не сможет остановить никакой бравый корпус охраны. Таким образом, граждане за стенами полисов, были вынуждены беспокоиться о минимальном здоровье варваров из окружающих их земель.
Именно для того, чтоб вести контроль за медико-санитарным фоном в агломерационных порах страны, и было предназначена одно из подразделений МЧС - медицина специальных зон. Именно для этого государство бесплатно обучало и предоставляло многие льготы тем, кто оканчивал соответствующие институты. Именно для того и обучались и выпускались в дикие земли современной Либеросии такие люди, как Алиса и её подруги. ЗОНД, "посланный" на голландском языке - так именовалось их подразделение. И оправдывая это слово, медбойцы по сути и являлись зондами, датчиками... чувствительными щупами, посланными государством, помещёнными в этот напрямую не подконтрольный власти, огромный, кипящий котёл архаичной жизни. Никакую эпидемию эти "зонды" остановить были не в силах. Их главной задачей, было вовремя предупредить власти о возникшей опасности. И по возможности самим укрыться в изолирующемся полисе.
Важно было ещё и то, что во всех диких землях, едва ли не одни только "зонды" могли иметь индивидуальный номер гражданина на законных условиях.
Тем временем, прошедшему дальше Димке, второй таможенник показывал на своём экране всё содержимое проверяемой поклажи. Большущий экран, в 3D режиме демонстрировал плотную упаковку элпишек, пару коробок печатных пуль, банку деталей от механических часов, упаковки дорогих духов, шикарные расписные платки, запаенные в пластик сладости, длинный тубус с зонтиком, мешок с фурнитурой и настоящий раритет - потрёпанный временем и прочтением, толстенький томик с надписью: Веденеев Василий. "Дикое поле". Касаясь пальцем на мониторе каждого из объектов лежащих в рюкзаке, человек выводил таким образом его на отдельное окно и на нём, если требовалось, точно так же делил и "расчленял" его на более мелкие составляющие. Параллельно с процессом, с краю экрана, длинным столбиком, ложились название, описание и если получалось определить, то и торговое наименование сканируемой вещи.
Особую деталь - боевой ударник карабина Аксун завёрнутый в промасленную серую бумагу, Дима демонстративно выложил отдельно. Проверяющий развернул ударник и положил его на подставку 3D сканера. Подставка повернулась вокруг своей оси, и на экране появилась изображение детали. Компьютер идентифицировал её, "прогнал" по базе данных, сверился с перечнем запрещённых оружейных запчастей, и признав ударник как "не основную деталь легального оружия", дал разрешение на вывоз.
Россыпь часовых механизмов значительно подзадержала проверку. Вскрывать поклажу без особых оснований, таможенники не имели права. НО, для выявления контрафакта, у "хаоса" имелось всё необходимое для электронного досмотра. Пропустив тубус с зонтом через сканирующую трубу, проверяющий принялся методично отсматривать каждую шестерёнку и колёсико. Наконец он плюнул на это дело и возможность поймать перевозчика оружейных компонентов, взялся за самих перевозчиков. Ещё пяток минут сканирования их собственных тел, экспресс-анализ слюны, бесконтактные замеры жизненных показателей и брат с сестрой, с "проштампованным" электронным пропуском, вышли на свежий воздух свободы.
- Нашим скажи, что после сессии сразу приеду. - Димка снял с плеча рюкзак и поставил себе под ноги. - Бате привет передавай, Маму целуй... бабушку с дедом. Пусть закажут что-нибудь по конкретнее в следующий раз. А то я сам как-то не соображу.
Дмитрий присел на корточки и быстро расшнуровав рюкзак, принялся копаться в его нутре. Нащупав тубус с зонтиком, он открыл его плотную крышку и вытащив оттуда по очереди боевой австрийский нож и несколько запаянных в пластик оружейных узлов, сложил их во внутренний карман рюкзака. Закрыл его на замок и зашнуровал рюкзак. Тубус он засунул подмышку.
Алиса одобрительно улыбнулась брату и тот, немного повеселев, улыбнулся в ответ. Девушка в который раз видела этот момент прощания примерно на том же самом месте и при похожих условиях. И каждый раз, Димка чувствовал себя смущённым и виноватым.
- Учись и будь умненьким мальчиком. - Алиса поцеловала брата в щёку и первой обняла его. - Не волнуйся за нас. Всё будет отлично.
Девушка оглянулась на стоявший у неё за спиной большой, дутый формами, магистральный автобус. Двери его были ещё открыты, но посадка уже окончилась и допивающий кофе и дожёвывающий бутерброд водитель, искоса поглядывал на прощающихся парня и девушку.
- Ты позвони, как до фермы доберешься. - Дима выпустил из объятий сестру. - Я хоть с отцом увижусь.
- Увидишься. - пообещала Алиса и вспомнив несчастный вид подруги, вздохнув, попросила: - Повидай Виту. Какая-то она печальная. Может помочь надо...
- Да она всю жизнь печальная. - скривился Димка и нехотя согласился. - Зайду... будет время.
- Ну, не скучай.
И сестра, чмокнув Димку на прощанье в щёку, побежала к автобусу. За её спиной остались стоять гигантский агломерад, огромная защитная стена, и маленькая фигурка брата.
Дмитрий помахал Алисе, и после того, как дутый автотранспорт укатил по дороге, зашёл в кафе при станции. Заняв столик в самом углу, заказал себе чёрный кофе. Когда принесли заказ, парень развернул на себя большой, плоский монитор и перенаправил сигнал видеовыхода со своего смарткома, на экран. Дима болтался по государственной сети Интернет до тех пор, пока не поступил звонок от сестры. Он принял вызов, и на экране появился отец. Его улыбка спрятавшаяся под короткими усами, его сухощавая фигура и жилистое тело, его аккуратная борода и лёгкая щетина, взгляд его уверенных и таких родных глаз, едва у самого Димки не вызвали слезу. Он счастливо и совсем по детски улыбнулся отцу и ответил на его приветствие. Потерев пальцами вдруг защипавшую переносицу, Дима принялся отвечать на отцовские расспросы. Вроде бы добрые и заботливые, одновременно они звучали строго и обязывали.
Да, он учится. Конечно хорошо и конечно всё успевает сдавать без хвостов. И он даже скопировал Алиске табель успеваемости.
Да, он работает. Конечно всё там же. Нет, работа не мешает учёбе. Денег хватает. Ест хорошо. За квартирой следит постоянно. В том числе, следит чтоб не было долгов по кварплате. Конечно он понимает всю значимость квартиры как для его самого, так и для всей станицы. Ну и конечно же не водит девок толпами... так, только маленькими стайками.
Да, он следит за своим здоровьем. Обязательно посещает. Непременно пропивает, проставляет и прокапывает все назначаемые ему курсы. И да, обязательно он пойдёт к главфармакологу и потребует у него, положенного по закону препарата.
Димка и сам расспросил о маме, о бабушке с дедом и обещался вскоре приехать. Также, отец в завуалированной форме передал сыну важную информацию. Из фразы "со дня на день жди в гости дядю Колю", означало, что через агломерацию будет двигаться некий человек, среднего возраста и мужского пола. Имя "дяди", ничего не значило, но означало то, как он представиться Димке. А конкретно именем его собственного дяди, живущего в соседней агломерации Ельцинбург. Известие о госте, приободрило и обрадовало Диму. Все эти "дяди", "дедушки", "свёкры" и даже "сёстры", иной раз захаживали в квартиру Аршининых. Оставаясь там на день-другой, они потом исчезали в том же неизвестном направлении, откуда и появлялись. После них Димке оставался запах дальних дорог в доме, а ещё рассказы этих странных людей, которыми они бередили душу парня и оставляли ему свои воспоминания. Хотя... иногда, просматривая новостные каналы, Димка встречал своих бывших постояльцев... в сводках о происшествиях с летальным исходом.
Как звали их по настоящему, Димка не знал. Кто были эти люди, Димка только догадывался. Но он твёрдо знал, что это крайне рискованное дело. Но это было его дело. И дело было даже не в послушании отцу, не в его святом долге перед станицей и даже не в Димкиной привязанности к красным идеям. Дмитрий рассматривал это как его собственный вклад в войну против сложившегося миропорядка. В том, что он даёт прибежище и защиту всем этим людям, людям несомненно близких идей, он видел своё сражение. Это была его борьба.
- Дмитрий, ты должен помнить три вещи. - на последок, отец вновь завёл разговор о главном. - Ты должен лечиться и учиться. Это сейчас самое главное в твоей жизни. А также держать квартиру в чистоте. В чистоте, во всех её смыслах. Плати и не свети. Ты понял меня, Дим? Сын, это очень важно.
Дмитрий, как послушный сын, пообещал папе всё, что тот от него требовал, и распрощавшись, поехал на работу.
Но перед этим делом, он отправился в клинику, отдать личную карту медперсонала Римме. Димка совсем позабыл про этот кусок древнего пластика с чипом... но три жутко рассерженных письма в боксе электронных сообщений, быстро напомнили об этом. Все они были от Риммы, и все с яркими, красными, пульсирующими восклицательными знаками.
Римка требовала свой пропуск.
Когда же она его получила, то не сказав ни слова, ожгла парня такими же восклицательными знаками выразительных своих глаз. Выхватив из руки Димки пропуск, она круто повернулась на пятках и повиливая бёдрами в форменных, белых штанах, удалилась прочь. Проводив медсестричку долгим, и тоскливым взглядом, он поспешил вон. Димка бы наверняка нашёл способ выпросить прощение, и даже дозволения провести с этим строгим медработником ещё один вечер... ночь... Но неотложные дела постучались ему на смартком. Товарищ по пневмоспорту прислал сообщение. Его, Димкин, абсолютный рекорд по пневмо-снайпингу, опять оспаривается, но не профессиональными стрелками на стрельбище, а "диванными снайперами" в Seti. Кроме претендента, нашлась также и группа поддержки - инспекция по чистоте проведения соревнования. И если Димка согласиться на состязание, то пусть сам назначит дату и место встречи. Это было уже не в первый раз. Его необычным способностям в снайперском деле верили только тогда, когда лично видели это по-настоящему меткое искусство. Димыс не скрывался и не бегал как от соперников, так и от славы. Он стрелял как просто на спор, так и со ставками. Но в отличие от всех прошлых раз, это соревнование предполагало крайне высокие ставки. На этот раз, все его "диванные" хейтеры, скинулись и собрали по своим сусекам крупную сумму. У Димки такой суммы не было. Но желание участвовать, жажда доказать и утвердиться, необходимость заработать... захватила его полностью. Поэтому не задумываясь, он связался с ломбардом и заложил один из своих редких и дорогих экземпляров винтовок.
Кроме этого, в смарткоме маячило ярким восклицанием сообщение с работы. Поступило несколько заказов, и его срочно хотели видеть на рабочем месте.
Вагон стрингвея довёз его почти до самого центра агломерации. Он сошёл на Станционной платформе верхнего этажа бизнес-небоскрёба "Vitgoff building". Глазея на проходящих мимо девчонок, улыбаясь иным из них, он прошёл до скоростных лифтов и вмиг оказался в рекламно-производственном сегменте здания. Дима пересел на горизонтальный лифт, и вышел на западной стороне высотки. Двенадцатый офис на "красной линии" оказался совсем рядом от магнитно-рельсовой шахты. Над псевдо-стальной дверью под переборку подводной лодки, висела объёмная, медная пластина "Captain".
Димка толкнул дверь и вошёл на работу.
Офис, небольшой шоурум со столом приёмов заказов, вешалкой для гостей и дверью в рабочее помещение, выглядел ровно также, каким был оставлен ночью три дня назад. В высоком кресле менеджера было пусто. Человека в нём заменяла кожаная сумка голубого крокодила, стоимостью с годовую зарплату уборщицы данного офиса. Над креслом, на самом видном месте, развернувшись на массивных плечиках словно боевой вогульский штандарт, висела ещё одна шкурка.
Это была натуральная, искусственно выведенная, шкура манкурта. Яркая и пёстрая, вид она имела самый попугайский. Трудно сказать, сколько годовых зарплат она содержала в своём шикарном меху... но можно было гарантировать, что ни блох, ни иной живности она никогда не содержала. Даже пылинки на ней не было со дня её рождения. А точнее выведения. Потому что подобные натуральные меха искусственного производства, выводились на специальных меховых фабриках, в нескольких крупных мировых корпорациях. Огромные плантации живой ткани эпидермиса, погружённые в питательную среду и развешанные словно паруса бригантин, отращивали тот или иной мех, с генетически задаваемой окраской. Всего около года требовалось для взращивания полноценного материала, после чего, многометровые полотнища меха покидали меховые плантации и отправлялись в лучшие европейские модельерные компании.
Сбоку от стола, На стене, висел большой экран в печатной, позолоченной раме. Список из правил приёма заказов, оказываемых услуг, цен на работу и нескольких соответствующих законов из УК, оканчивался следующей памяткой:
"При пожаре, господин Аршинин материально ответственен за платиновую икорницу "Sebastiano", золотые авторучки "Materwan", алмазные перья "Geldago"и яйца "Pavlensky". На госпожу Хапуго возлагается ответственность за Вынос и эвакуацию следующих подотчётных материальных ценностей..."
Продолжение памятки скрывал подголовник кресла.
Дмитрий знал где пребывал человек из кресла. Не создавая шума, он прошёл до распахнутой двери в смежную комнату. И переступив порог, в большом помещении без окон, он нашёл девушку - хозяйку крокодильей и кожи и манкуртового меха. Её собственную кожу одевала тончайшая кофта, джинсовые брюки и босоножки. Обтянутый джинсой, тощий зад менеджера был отклячен в сторону вошедшего, головой же, она пребывала в верхнем ящике рабочего стола Димы. В её руках был эскиз серебряных снежинок - одна из последних его шабашек. Кофта задралась, открывая вид худого и даже костлявого тела. Дмитрий хорошо знал, что и всё это тело было таким же "постным", как и внутреннее содержание его хозяйки.Вошедший несколько секунд наблюдал эти сомнительные прелести, а затем громко захлопнул дверь.
- Привет. - поздоровался Дима. - Ты бы так не оставляла свои ценности... без присмотра. А то войдёт кто-нибудь... и возьмёт... без спросу.
Девушка резко выпрямилась, и круглыми от испуга глазами уставилась на парня. Когда понимание происходящего дошло до её сознания, она улыбнулась и одёрнув кофточку, ответила:
- Дим... я хотела помочь тебе. Ну... ты знаешь, звонил заказчик... требовал макет... и я вот... ну тебя же не было... и я сама...
- Благодарю за помощь. - усмехнулся Дима. - Я как раз хотел открыть свой верхний ящик.
- Я сейчас отдам тебе новые заказы. - девушка поспешно выскочила из комнаты и уже скрипнув кожаным креслом, весело заявила: - А про сумочку и шубку не беспокойся. Они застрахованы.
Дмитрий Степанович сел в своё кресло и запустил концепт-систему. Столешница мигнула лед-огоньками и засветилась индикаторами готовности.
- Да я собственно не про твои вещи. - буркнул себе под нос Димка, а затем, развернувшись к двери крикнул. - Давай свои заказы. Я сейчас запущу в работу унитазное кольцо, а потом сделаю домашнюю работу. Оплату за неё, я уже вчера закинул.
Он поднял тонкий пластик столешницы, представляющую собой крышку-экран. Под верхней крышкой оказался метр на два, матово-чёрный прямоугольник рабочей поверхности графического стола. Откинутая вертикально поверхность стала экраном и показала ровные ряды ярлычков на рабочем столе. Парень синхронизировал свой ручной смартком и концепт-систему, и скинул на рабочий стол графический файл. Затем выбрал один файл уже из готовых и открыл его. На весь экран развернулось великолепное кольцо, нарисованное в 3D программе. Кольцо с виду было явно женским, но то что оно должно было принадлежать девушке, его вид вовсе не гарантировал. Молодой человек, с длинными чёрными волосами и жеманными манерами, говоривший при обсуждении заказа с Дмитрием, в качестве получателя подарка упоминал именно "её". НО даже этот факт, в мире с чёртовой дюжиной официальных гендеров, ничего не значил.
На мониторе светилось золотом и тускло блестело медью, изящное кольцо, главной изюминкой которого, был золотой унитаз. Среди тонких деталей в виде разбросанных по медному кольцу разбитых сердец и раздавленных половых органов, вилась красивая и тонкая надпись: "раздели со мной один унитаз".
Димка потянулся к рубильнику на стене, и отключив предохранитель, запустил принтер.
На пороге появилась девушка из кожаного кресла. В руках она держала широкоэкранный планшет, а взглядом шарила по монитору, графической поверхности и Димкиному смарткому на запястье.
- Дим, а ты про какие ценности говорил, если не про шубку? - она остановила взгляд на его лице и несколько раз взмахнула своими огромными, такими же искусственными как и её шубка, накрашенными ресницами. - Про образцы что ли?
- Да какие это образцы... так... образчики. - отмахнулся он, заводя в специальную программу 3D печати, необходимые настройки. - Оплата от меня вчера поступала? Ты же знаешь, Гонза, наш Капитан не любит, когда работа производится вперёд оплаты.
- Нано Гагачевна уже звонила сегодня. Спрашивала о непонятном переводе. - названная Гонзой подошла к столу и усевшись на его край, попросила. - Покажи домашнюю работу?
- Не переживай, тебе это не подойдёт. - Дима отвлёкся от работы и глянув на Гонзу, подмигнул. - Если что, сама завтра посмотришь... там же, в верхнем ящике.
Менеджер дизайн-производственной компании "Captain", с гордым именем Лана Хапуго, а по прозвищу Гонза, имела три неоспоримых "достоинства". Первое, это было её не вмеру выдающееся любопытство, порой граничившее с преступлением. Её ненасытная зависть, порой граничившее с пошлостью. А также её уши... порой граничившие с рекордом в книге Гиннесса. Небольшие, но оттопыренные значительнее, чем у кого либо, эти уши были настоящим достоянием этого человека. Неплохо скроенное тело, тонкие черты лица, длинные крашенные под седину волосы паклями обрамлявшие овальное лицо с тонкими чертами, курносый украинский нос... всё это было милым и даже симпатичным. Но вот уши... Небольшие, но твёрдые и хрящеватые... Димка закрывал глаза, и вспоминал лежащими их на подушке, словно приставленные к голове глиняные раковины. Эти уши являлись самым настоящим шедевром. Это была целая конструкция. Из высоких технологий, имплантов и конечно же золота.
Золота, как единственной ценности для Ланы , и единственного уважаемого ею металла.
Несколько достаточно крупных золотых колец шли по всему краю ушных раковин. Заканчивался этот ряд, массивной серьгой-наушником костной проводимости в мочке. Раковина была пробита штифтами в нескольких местах. Всё это было создано, чтоб держать целую конструкцию из проволочного каркаса. Тончайшая проволока из чистого золота, не гнутая, а буквально нарисованная талантливым художником, она повторяла очертания уха классического эльфа, и одновременно, напоминала ажурный лист. Установленные в нужных местах этого каркаса микродинамики, при проигрывании музыки, создавали эффект объёмного звучания.
К созданию этого концертного зала на голове у Гонзы, был напрямую причастен Димка. Это была одна из его идей, воплощённая в Чубайске, она вспыхнула локальной модой и затухающими волнами разошлась по Либеросии.
Парень ввёл код на сейфовом замке, открыл дверцу и покопавшись в содержимом, достал несколько стальных баночек. Заглянув в каждую, он отложил три из них.
- Бриллиантов мало осталось. Скажи Капитану, что надо ещё бриллиантов дозаказать. - сказал он Гонзе, потрясся перед ней одной из баночек. - И голубое золото нужно. Спрос не спадает, а материала нет.
Гонза внесла заявку в планшет и продолжила "висеть над душой", не спуская любопытных глаз от работы парня.
Дима подошёл к массивному системному блоку, стоявшему на высокой подставке. Сдвинув часть кожуха, он вытащил от туда несколько железных баночек, заменив их такими же новыми, из сейфа. Закрыв отсек, Димка поднял главный кожух 3D мультиматериального принтера. Размером он был с целый разделочный, кухонный стол. В центре находилась тончайшая игла, на самый кончик которой были направлены сопла четырёх принтеров. Эти сопла крепились к двум большим кольцам, меридианами и параллелями создававшие сферу вокруг иглы.
Дима проверил наполнение нанопылью сопла по всем четырём осям, загрузил чертёж и активировал печать.
Тут же от принтера пошёл лёгкий запах расплавленного металла и пыхнуло жаром печей. Он загудел, меридианы пришли в движение и первая тончайшая струя расплавленной до жидкого состояния, золотой пыли, ударила в кончик иглы. Постепенно, двигаясь по своим, запрограммированным маршрутам, подключались все прочие сопла. Каждый атом золота, разомкнутый и расплавленный в ядерном горниле принтера, попадая на своего собрата во вне, мгновенно сплавлялся с ним в целое.
Медленно, минута за минутой, на конце иглы создавался шедевр.
- Никогда не надоест смотреть на это. - зачарованно проговорила Гонза, подойдя вплотную к принтеру и положив руки на плечи Дмитрию. - Золото... жидкое, как пиво. Мне даже хочется попробовать его.
ОН обернулся на девушку, не сводящую глаз с процесса печати. Она выглядывала из за его плеча, и глаза Гонзы отражая золотой блеск, сами стали жёлтыми. Димке показало-с на миг, что само пиво плескалось сейчас у неё в голове. Все десять колец, естественно из чистого золота, сообразуясь с шевелением пальцев девушки, постукивали толи костями скелета... то ли челюстями хищника. Все эти кольца и браслеты, камни - самоцветы, "китайский фарфор, персидский ковёр, духи французские, Жигули русские"... всё это и многое не представленное сейчас на Гонзе, было сделано Димкой вот на этом твёрдотельном принтере. Гонза, как только видела создаваемые Димой творения, округляла глаза на понравившиеся ей, и приоткрыв рот, словно загипнотизированная мышь, наблюдала за работой мастера. В её опустевших глазах зажигалась идея - ХОЧУ! А потом, переспав с этой идеей, она оплачивала в кассу их конторы заказ, и Димка делал ей точно такое же... или немного в изменённом виде.
"Дух тупого, рабского, слепого подражания". - в голове у Димы, каждый раз взрывались слова великого классика.
Да и сама сумочка, частенько заменявшая человека-менеджера на его рабочем месте, была Димкиной шуткой. Шуткой, однако обернувшейся её реализацией. Как-то давно, Он съюморил, сказав, что в Европе сейчас в моде кожа голубого крокодила. Он не знал, но Гонза тут же взяла это в свой список "хочу" и позвонив в какую-то модельную контору, выписала так желаемое. К удивлению Димы, из агломерации Париж, в далёкий Чубайск привезли оплаченный товар. Видимо и во Франции были тоже не прочь подзаработать на глупых и жадных клиентах.
Принтер издал сигнал, и Димка остановив машину, заменил баночки с металлами. Теперь, возобновив работу, сопла выстреливали тончайшими медными нитями. "... унитаз..." выводили они по золотому кольцу.
Убрав руки Гонзы, уже переместившиеся на его талию, Димка в последний раз сменил картриджи, и принтер запечатал скупыми брызгами алмазной пыли. "Изюминкой" в кольце был небольшой бриллиант, помещённый в унитаз. Однако были заменены только три из четырёх банок. Последняя, так и оставшаяся золотой, была разогрета, но в печати не участвовала.
Мастер выключил привод принтера, и включил режим просушки и охлаждения. Спрей, распылённый клубами тумана, обдал готовое изделие химическими парами закрепителя и исчез.
- Вау! - прошептала Гонза и протянула руку за кольцом.
Но Димка опередил её. Хлопнув по протянутой руке девушку, он легко взял кольцо и мгновенно прислонил его той стороной, где оно было насажено на иглу, к тому соплу, к которому был подключён золотой картридж. Недолго подержав таким образом, он передал готовое изделие менеджеру.
- Заказ готов. - сказал он и вытащив из ящика мощную лупу, протянул девушке.
Небольшое отверстие от иглы, было естественным признаком любого печатного изделия. А заделка его каплей ещё не застывшего материала, было коронным приёмом Дмитрия. Ради этого, он самовольно внёс изменения в систему работы принтера. Откровенно говоря, он внёс туда ещё много чего своего... но посчитал, что знать об этом, никому не стоит. По причине снижения затрат, два места на должности обслуживающего персонала принтера, вынужден был занимать один Димка, и по этому, жил по принципу главного героя пушкинского произведения "Сказка о попе и о работнике его Балде".
- Какая восхитительная вещь! - шептала Гонза, рассматривая под увеличителем чёткие линии разбитых сердец, раздавленные цветы и мужские пенисы. - Золото... Тяжесть и блеск просто восхищает.
Димка невесело усмехнулся и забрал кольцо. Он достал планшет, включил фирменный бланк "Capitan", заполнил его информацией по проделанной работе и положил готовое изделие в центр экрана. Сделав несколько скан-снимков, он переправил их начальнице для отчёта.
- Хотела бы, чтоб тебе такое подарили? - спросил Дима, когда передавал заказ Гонзе. - Могу спорить, что оно обручальное.
- Ну... - протянула Гонза, одевая кольцо себе на большой палец. - Если только вместо меди, надпись сделать серебром... А что, ты предлагаешь мне такое?
- Любой каприз за ваши деньги. - отшутился тот. - Давай, что там у тебя ещё...
Ещё были два золотых "батона".
"Баттоны" пуговицы по-английски, или "булки" в русской транскрипции - очень крупные и сложные по изготовлению пуговицы, модный аксессуар одежды, родившийся в Европе и распространившийся по всем агломерациям мира.. Эти ювелирные украшения, заказал один парень... другому парню. На обоих были признания в любви до смерти, и произлевался поток пошлой любвятины. Несмотря на это, по техническому заданию, при одинаковом виде, один из золотых "батонов" должен был быть позолоченной медью.
А ещё... Димке, пришлось "отваять" мужской половой орган в эрегированном состоянии, в масштабе 1:1, и по индивидуальным характеристикам заказчика. Молодой чел... трансвестит, решившийся на операцию по смене пола, задумал в буквальном смысле слова, отлить своё утраченное достоинство в бронзе. Димка долго сопротивлялся исполнению этого заказа. Сама мысль, что он будет перерисовывать в 3D модель чей-то пенис, сфотографированный для непонятных целей в профиль и фас... была для него тошнотворной. Однако, дошедший до Нано Гагачевны слух о "бунте" на её "подводной лодке", сделал своё дело. Используя оба метода "кнут feat пряник", она добилась своего. И в этот день, на поверхности графического планшета, появилось "утраченное" хозяйство. Димка напечатал медную копию фаллоса, "обвёл" нужные места золотом, засунул куда указано в ТЗ бриллиант, и с удовольствием сдал дилдо Гонзе.
Ярко-малиновые уши менеджера, держащего в руках заказ, немного подняли Диме настроение.
Когда всё было готово, Он открыл свой собственный рисунок.
Его заказ, полученный от собственных заказчиков и сделанный на небольшом графическом планшете дома, представлял собой деревянную рукоять, с глубокой и неровной выборкой внутри. Анатомические выборки под пальцы, волнами шли по всей её длине, и ограничивались медными пластинами с внутренней их стороны. Впереди, на торце рукояти, был медный овал, на поверхности которого, крепилась пятиконечная звезда.
- Что это? - появившаяся из за спины Гонза, непонимающе смотрела на монитор. - И почему здесь этот знак?
- Это ружейное цевьё. - пояснил Димка. - А этот знак, ТЗ заказчика.
- А разве он не запрещён? - Гонза указала подбородком на объёмную картинку. .
В руках она всё ещё вертела позолоченный фаллос. Вид девушки был недовольным и бровки были нахмурены.
- Если ты про... "знак", то запрет со всех знаков уже год как сняли. - парень вытащил из принтера картриджи и вставил новые. - А цевьё не входит в перечень "основных частей оружия"... иначе принтер бы просто не запустился. Ты же сама видела что ГОП недавно обновляли электронную базу принтера.
Параллельную нижней, Димка установил наверху дополнительную иглу-держатель. Поменял настройки. Загрузил 3D макет. И запустил принтер.
На этот раз, медленно напыляя и разделившись на пары, сопла начали свою работу и сверху, и снизу. Пластиковые волокна псевдо-древесины, слой за слоем, создавали вещь и встретившись наконец на середине пути, закончили своё дело. Димка в очередной раз сменил "дерево" на медь, и продолжил работу.
- Занимаешься всякой хренью. - прокомментировала Гонза прежде чем отправится к себе за стол. - Лучше бы нормальных заказчиков искал.
- Ты изделие не поломай. А то и вещь испортишь... и сама поранишься. - заявил ей вдогонку Димка. - А искать заказчиков, это не моя работа.
Поиск клиентов, это была и не его и даже не работа Гонзы. Этим занимался отдельный офис со штатом сотрудников. В заботу Гонзы же, входили обязанности открыть и закрыть их офис в нужное время... и проследить за Димкой. Хоть тот и был ценнейшим сотрудником ""Captain" доверять ему хозяйка не собиралась. Сама же Гонза, попала сюда, впрочем как и во все свои прошлые места работы, исключительно по протекции своей мамы.
Дима конечно подгонял своей родной конторе заказчиков... но это всё были знакомые, люди, которые сами нашли его. На сегодняшний вечер, у него уже была назначена подобная шабашка. Молодая, судя по голосу в смарткоме, особа, желала широкий, витой браслет на щиколотку. И поэтому, никаких резонов задерживаться на работе, у Димы не было .