Эх, Серёга...
Подъём! Тревога! Сердце как барабан!
Змеёй к границе ползёт караван.
Седой полковник отдаёт приказ:
- На бронь, ребята, покажите класс!
Ругаясь спросонку, занимаем места,
Домой, вспоминаешь, не написал листа,
Вернёшься целым - исправимый пустяк,
В цинк одетым - встретят и так...
Серпантин дороги позади пылит,
На сердце тревога, что-то в нём болит,
По кюветам замерли танки и "ЗИЛ"ы,
На них гнев направили смуглые муллы.
Из "зелёнки" слева, выстрел, словно хлыст,
Резко оборвался в люке чей-то свист.
Решетим округу, щедро, наугад,
А в душе нескончаемый, траурный набат...
Что же ты, Серёга, лоб свой засветил?
Дома мать заждалась, или ты забыл?
Два тревожных года, ночи не спала,
Фото твои школьные трепетно брала.
Эх, браток Серёга, что ей теперь сказать?
Может быть у Господа, речи те узнать?
Вряд ли ответ услышишь. Тупиковый вопрос...
Чем поможешь поезду, ушедшему под откос?
Одно остаётся средство: славянскую тризну справлять.
Ну, где же вы, рвань душманская, где же вы, вашу мать?
Сухие щелчки затворов изготовили быструю смерть,
Один за другим, привычно, выпрыгиваем на твердь.
Успели! Граница рядом, но мы на её пути,
Теперь и Аллах не поможет вам отсюда уйти.
Короткие перебежки, яростный упорный бой,
И в ушах стоит ещё долго, звериный, предсмертный вой.
Славная вышла тризна, жаль друзей не вернуть.
Живые с мёртвыми вместе, пустились в обратный путь...