Пошеходов придержал качающуюся на одном гвозде доску, пока его приятели пролезали через дыру в заборе, опустил ее на место, закурил беломорину и грустно побрел в одиночестве по кладбищу к дальнему выходу. Он не возвращался с похорон, не навещал дорогие могилы, да и не было у него на этом кладбище ни родных, ни друзей, ни вообще знакомых, а просто они втроем слегка поддали по случаю возвращения его из отпуска. Все было очень пристойно и культурно. Бутылки они не стали бить о памятники, как это любят делать юнцы, а поставили их рядком - пускай сторож сдаст. Остатки закуски аккуратно завернули в газету и бросили в склеп, на котором сидели. Под углом одной из плит открывалась небольшая дыра в склепе, в эту дыру и бросили. В городе когда-то было много немцев - часть кладбища занимали богатые могилы с надписями немецкими буквами и склепами под плитами. Некоторые надписи и склепы частично сохранились, хотя живых немцев давно уже не осталось в этом городе.
Пошеходов шел по неприбранным дорожкам, его модные мокасины, слегка стоптанные и не знакомые с кремом и щеткой, мягко ступали по увядшим листьям. Он шел не торопясь, читал надписи на могилах и вычислял, сколько прожил покойник. Если тот оказывался моложе его, то с удовлетворением отмечал, что этот возраст уже проскочил, а если старше, то с таким же удовлетворением думал о том, что до этого возраста ему еще далеко. О своих сверстниках он вовсе ничего не думал, так как было совершенно ясно, что, в отличие от них, он еще вполне живой и здоровый.
Пошеходов любил здесь гулять. В хорошую погоду он после работы не садился в автобус у самого завода, а шел пешком через кладбище, чтобы, как он говорил, прочистить легкие и провентилировать мозги. Кладбище располагалось через дорогу от его завода. Собственно говоря, это завод расположился на кладбище, отхватив кусок его территории, но это было давно, и никто почти этого не помнил. И только когда копали траншеи под коммуникации или фундаменты новых цехов, натыкались на старые могилы. Истлевшие доски и кости без всяких церемоний вывозили вместе с другим мусором на свалку, а черепами могли даже поиграть в футбол во время перекура - не из кощунства, а от легкомыслия.
Кладбище не вызывало у Пошеходова отрицательных эмоций. Он не принадлежал к тем людям, которых вид могил приводит в уныние, вызывает мысли о бренности жизни, ее бесцельности и вообще ненужности. Совсем наоборот. Когда он представлял себе, что рядом, под землей лежат неодушевленные и бесчувственные останки, он особенно остро ощущал радость собственного бытия. Ему хотелось поскорее жить и все от жизни брать. Запросы, впрочем, были не слишком велики. Он не мечтал об отпуске на Антильских островах или Лазурном берегу или, хотя бы, на Пицунде, а вполне довольствовался профсоюзными путевками. Не мечтал он также о вилле, яхте и даже о "тачке". Конечно, машина повысила бы его рейтинг в глазах прекрасного пола, но большой нужды в этом не было, он и так пользовался успехом. Внешностью он походил на артиста Куравлева. Многие это замечали и советовали ему, в шутку, конечно, пойти в артисты. Он на это отвечал, что пойдет, как выгонят с работы. Это, конечно, тоже была шутка, так как с завода никто гнать его не собирался, он там был на хорошем счету. Его самого тоже устраивала работа наладчика станков, требующая сообразительности и сноровки и сравнительно неплохо оплачиваемая. В свои тридцать три года он был вполне доволен и своей жизнью и самим собой. И со своей задачей - брать от жизни все - справлялся вполне успешно - по его собственному мнению.
Что касается смерти, то у него было к ней, можно сказать, двойственное отношение. С одной стороны, он сознавал, что все люди смертны, следовательно, будучи человеком, он тоже умрет. Но, с другой стороны, он, как почти все молодые люди, в это не верил: к тому времени, когда придет его черед, что-нибудь придумают, и можно будет отвертеться. Даже тот факт, что его родители и сестренка уже умерли, не мог лишить его надежды. Ведь они умерли от болезней, а медицина все время шагает вперед, и к тому времени все болезни будут побеждены. Конечно, можно в какую-нибудь катастрофу попасть, или кирпич на голову упадет, но кто же об этом думает?
Так что не кладбище было причиной его грусти. Печальный запах тления, поднимавшийся от сыроватой земли, перебивался дымом папироски, да и вообще Пошеходов никогда его не замечал. Чувствовал он себя прекрасно, выпил как раз столько, сколько нужно для наилучшего расположения духа, и грустил именно оттого, что в таком великолепном состоянии он вдруг оказался один и не с кем ему разделить свое чудесное настроение. Приятели вынуждены были его покинуть - их ждали жены. Жили они в заводских домах поблизости, а Пошеходову предстояло добираться на автобусе в город - так называли центральную часть города в отличие от новостроек на окраинах. Вернее - за окраинами. Женщина, которая любила его в последнее время, оставила его перед самым отпуском. Мало того, что на брак не было никаких надежд, так даже и в отпуск не пожелал он поехать вместе. ("В Тулу - со своим самоваром?!") А зная его способности - они ведь тоже познакомились в доме отдыха - она вполне могла ожидать, что он вернется с новой подругой. Поэтому, не дожидаясь такой развязки, она заявила ему на прощанье, что между ними все кончено, а она выходит замуж. В доме отдыха, конечно, было все о-кей (особенно, благодаря малой конкуренции), но все симпатичные дамы оказались иногородними, так что привез он с собой лишь приятные воспоминания и адреса, по которым не собирался писать. Он не очень верил в ее замужество и прикидывал теперь - не заскочить ли к ней по пути, но (хрен ее знает!) напороться там на какого-нибудь мужика было бы слишком унизительно. Поэтому он был в миноре.
Выйдя за ворота кладбища, Пошеходов направился к автобусной остановке и увидел по другую сторону шоссе какие-то строения, месяц назад там ничего не было. Утром в автобусе была обычная давка, и он по сторонам не смотрел. Он вспомнил, что до его отпуска там, на пустыре что-то копали, и вот, теперь, глядишь, уже построили. Быстро. Небольшие, правда, строения, одноэтажные. Непонятные какие-то. Первое из них похоже на жилое. А может, контора какая. Посреди фасада - дверь с крыльцом, справа и слева - по два окна. Подальше, метрах в пятидесяти, пять или шесть вроде гаражей в ряд выстроились почти вплотную друг к другу. Но не гаражи это: в такие двери машина не пройдет... Пока Пошеходов размышлял обо всем этом, над крышей первого здания вспыхнули на фоне темнеющего неба красивые зеленые буквы, составившие непонятное слово "Эвтаназис". Заинтригованный, он подошел поближе и увидел над дверью любезную надпись "Милости просим!", а сбоку - официальную стеклянную таблицу с золотой надписью на черном фоне: "Кооператив ,,Эвтаназис". Обслуживание круглосуточное".
- Во, дают! - сказал вслух Пошеходов. - Пусть меня обслужат!
На самом деле ему просто хотелось пообщаться с кем-нибудь. К тому же, человек он был любознательный. В меру.
Пошеходов поднялся по ступенькам, толкнул дверь и оказался в маленькой прихожей без окон; слабый свет в нее проникал из открытой двери справа. Оттуда же доносились звуки телевизора. За дверью оказалась средних размеров комната, вполне похожая на гостиную приличной квартиры, если бы не канцелярский стол слева от двери с настольной лампой казенного вида. Абажур был наклонен вниз, так что круг света целиком помещался на столе. От этого яркого круга, да еще от экрана телевизора, стоящего в дальнем правом углу, мягко и интимно освещалась вся комната. На полу лежал большой ковер, а окна (два справа, одно напротив двери) занавешены красивыми шторами золотистого цвета с узорами. Перед телевизором в кресле сидел человек в домашних туфлях, смотрел футбол и не обратил никакого внимания на посетителя. Пошеходов кашлянул и постучал в открытую дверь. Сидящий повернул голову и молча уставился на Пошеходова. Он был без пиджака, в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами. Цветные отблески играли на его лысом черепе, а густая шерсть, покрывающая руки и выбивающаяся космами из ворота рубашки, казалась в полутьме абсолютно черной.
- Ну как, обслужите? - весело сказал Пошеходов.
- Обслужим, - мрачно ответил сидящий.
- А какие у вас услуги? Ондулясьон на дому?
Пошеходову очень нравилось это таинственное наименование какого-то очень роскошного обслуживания.
- Ондулясьона не делаем. На дому тоже не обслуживаем.
- Ну, да, это я так, шутка. А что вы делаете?
Сидящий смерил взглядом Пошеходова с ног до головы, махнул рукой в сторону письменного стола и пробурчал:
- Вон, там.
Пошеходов подошел к столу и увидел на нем рекламный листок с напечатанными крупными красивыми буквами текстом:
КООПЕРАТИВ "ЭВТАНАЗИС" - ГАРАНТИЯ КАЧЕСТВА!
ОБСЛУЖИВАНИЕ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ
100%-ное ВЫПОЛНЕНИЕ ДОГОВОРНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
ПОЛНЫЙ КОМФОРТ
ПРЕКРАСНЫЕ ОТЗЫВЫ СПЕЦИАЛИСТОВ
ЕСЛИ ВЫ РЕШИЛИ ОТПРАВИТЬСЯ В МИР ИНОЙ _
ОБРАЩАЙТЕСЬ ТОЛЬКО К НАМ!
КООПЕРАТИВ "ЭВТАНАЗИС"
ОБЕСПЕЧИВАЕТ ПРИЯТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Пошеходов повертел листок в руках, заглянул на обратную сторону, но она была чистая.
- Так - что у вас тут - бюро путешествий?
- Вроде того.
- А иной мир - это "тот свет", что ли?
- Ага.
Пешеходов обрадовался, что его мрачный собеседник поддержал шутку и решил развить тему.
- А путешествие - как - в оба конца или только в один?
- В один только.
- Ха-ха! И дорого стоит?
- По договоренности.
- И много желающих?
- Хватает.
- Ну, а по договоренности - это как? Вот я, к примеру, сейчас из отпуска, денег, понимаешь, нету, так - как - бесплатно можно договориться?
- Можно.
- Нет, я серьезно. Отпуск хотя я использовал, но - в принципе - мне интересно - может в следующий отпуск съезжу?
- А для этого не надо отпуска. Можно хоть сейчас.
- Ну, если так, то я готов. Давайте!
Человек поднялся с кресла, смерил еще раз взглядом Пошеходова, подошел к столу, вытащил из ящика анкету и протянул ему:
- Заполняйте.
Пошеходов взял шариковую ручку, лежащую на столе, и принялся заполнять анкету. Начало ее не отличалось от десятков анкет и листков по учету кадров, которые приходилось заполнять Пошеходову по разным поводам. В пятом пункте Пошеходов написал почему-то "турок" и хитро посмотрел в сторону телевизора. Но далее пошли какие-то странные вопросы. Так в 11 пункте потребовалось указать прямых наследников, а в 12 - лиц, которым нужно сообщить (письменно или по телефону) об отбытии. Кроме того, предлагалось подробно изложить мотивы отбытия, а также перечислить (с указанием дат и обстоятельств) предыдущие попытки. Дойдя до этих пунктов, Пошеходов стал в тупик и обратился к кооператору за разъяснениями. Тот почему-то вдруг разозлился и закричал Пошеходову, чтобы он заполнял, как знает, и не морочил ему голову, и не мешал смотреть телевизор. Пошеходов, естественно, возмутился, но сдержался и с минимумом крепких выражений объяснил, что он думает о кооператоре лично, его ближайших родственниках и о его нерадивом отношении к своему делу. Реакция была удивительной. Кооператора как будто подменили: он стал сама любезность и вежливость. Он вскочил со своего кресла, сбросил тапки и вдел ноги в полуботинки. Затем подтащил к телевизору второе кресло, пригласил туда оторопевшего Пошеходова, нежно усадил и, глядя проникновенно ему в глаза, заговорил.
- Понимаете, люди, решившие отправиться в путешествие, делают это чаще всего потому, что им все осточертело, в том числе - хамство. Даже главным образом - хамство. Это хамство и заставляет их принять решение. Они встречают хамство на каждом шагу и ожидают его от каждого встречного. Ну, и мы, как понимаете, стараемся оправдать их ожидания, не разочаровывать. Для нас клиент всегда прав. Но вы, я вижу, совсем другой человек. Вам нравится вежливое обращение. Клиент всегда прав. Я к вашим услугам.
- Хм... Так вот, насчет мотивов и попыток непонятно. И зачем сообщать об отбытии? Я и сам могу это сделать. В крайнем - напишу оттуда.
- Оттуда? - Кооператор посмотрел на него искоса. - Не знаю... Не слышал... Очень интересно...
- А в общем, мне некому сообщать. На работу разве, чтоб прогул не засчитали.
- Ну и прекрасно! Прекрасно. А насчет работы - не беспокойтесь. Вы ведь туда не вернетесь.
- Не вернусь?
- Ну конечно! Качество обслуживания гарантировано. Ноль процентов брака!
- Вы думаете? Не захочу возвращаться?
- Если отправитесь? Конечно нет! А если раздумаете... Что ж, тогда и прогула не будет.
- А куда можно отправиться? Много у вас маршрутов?
- Маршрутов? Маршрут у нас один. Очень комфортабельный. Прекрасные отзывы. Специалистов.
- А куда?
- Куда?... Вы ведь читали...
- На тот свет?
- ...Можно и так сказать...
Пошеходов сразу протрезвел окончательно.
- А я думал - шутка.
- Почему же? Дело вполне серьезное. Знаете, как много бывает неудачных попыток?... Не так это просто - самому. А в случае неудачи? Запрут в психушку... Не дай Бог!...
- Ну и как же вы... это?... Стреляете? Вешаете?
- Что вы, что вы... Бог с вами!... Технология самая гуманная... Пойдемте, я покажу!
- Как покажете?!... На ком?
- Ну что вы, что вы! Ни на ком. Просто аппартаменты вам покажу.
Он проворно вскочил, и Пошеходову ничего не оставалось, как последовать за ним. Удвоенное "п" в слове "апартаменты" прозвучало несколько напыщенно; оно выражало помпезность неведомого объекта.
Они вышли, кооператор захлопнул дверь и приколол на нее записку: "Извините, скоро буду. Любезно прошу подождать".
Кооператор быстрым шагом направился к "гаражам". Пошеходов плелся за ним. Подойдя к первому из них, кооператор распахнул дверь, которая оказалась не заперта, и внутри автоматически зажегся свет. Кооператор вежливо посторонился, пропуская вперед Пошеходова, и тот нехотя вошел в небольшую комнатку, похожую на каюту. Стены, потолок и пол были покрыты коричневым пластиком под дерево. Из этого же материала была и мебель - слева у стены - лежанка, справа - небольшой стол и стул, прикрепленный по-корабельному цепью к полу. "Уносили", - пояснил кооператор, заметив взгляд Пошеходова.
- А вы не запираете?
- Нет. А чего здесь взять? Возни больше.
Сходство с каютой завершали светильники, сделанные в боковых стенах в виде иллюминаторов с толстыми стеклами. Нахватало только корабельных запахов и запаха моря. Вместо этого в каюте стоял какой-то тонкий, приятный аромат - не то очень дорогих духов, не то неизвестных экзотических цветов.
- Ну... И... как же?... - спросил Пошеходов.
- А вот тут подробная инструкция. Один экземпляр - на двери, второй - на стене перед столом. Прежде всего нужно закрыть дверь герметически. Видите, здесь, на двери - маховик - как на сейфах. Этот маховик нужно вращать по часовой стрелке до упора. Над диваном, вон там, на стене - красная кнопка. Очень удобно расположена. После ее нажатия аппартамент наполняется газом. Приятнейший запах. Действие незаметное. Клиент засыпает с улыбкой. Вот, смотрите.
Кооператор протянул руку к кнопке.
- Эй! Эй! Что вы делаете?! - Пошеходов оттащил кооператора от лежанки.
- Чего испугались? Дверь-то ведь не заперта!
Кооператор освободился от Пошеходова и нажал кнопку. Раздался мелодичный звон.
- Слышите? Это сигнал, что дверь не заперта.
- А чем это пахнет?
- Это - тот самый запах.
- А мы - не того? Не отправимся в путешествие?
- В такой концентрации совершенно безопасно. Даже полезно. Знаете, многие яды в малых дозах служат лекарствами. И наоборот - почти все лекарства в больших дозах ядовиты. Даже витамины.
- Ну вот, - продолжал кооператор. - Есть какие-нибудь вопросы?... Остаться не желаете?... А то - располагайтесь, а?... Нет?... Тогда пойдемте. Может, клиенты ждут.
Они вернулись. Клиентов никаких не было, но когда они вошли в кабинет, зазвонил телефон. Кооператор снял трубку.
- "Эвтаназис" . . . . . . . . Да, пожалуйста. . . . . . . . К вашим услугам . . . . . . В любое время . . . . . . . Да, да, круглосуточно . . . . . . . . . Милости просим!
Он положил трубку и улыбнулся Пошеходову.
- Ну как? Понравилось вам у нас?
- Люкс!... А знаете, я читал что-то похожее. Как это?... "Гостиница ,,Тарантас""?... Нет, не "Тарантас"... "Титанус"?
- "Отель ,,Танатос"".
- Во-во! "Танатос"! Правильно. Там он еще бабу ему красивую подсовывает! Так я вот хотел спросить. Там они это ради наследства делают. А вы - как?
- А мы - по договоренности. Можем за наследство, можем - за наличные.
- А как же тогда - бесплатно? Какая вам от этого польза?
- Польза?... Кооператор слегка смутился. - Ну, это - если наследников нет; и родственников. Утилизируем. Но это, разумеется, особый случай. И, конечно, только по договоренности. В конце концов, не все ли равно, что потом? Мне, например, без разницы. Что - черви съедят, что - в крематории сожгут, что - на мыло... А вы как считаете?
Пошеходов поежился.
- Да... в общем-то... конечно... И мне без разницы.
- Ну вот, и прекрасно. Приходите, когда надумаете.
- Да, спасибо. Обязательно... - заторопился Пошеходов. - А выпить у вас не найдется?
- Мы торговлей не занимаемся... но в порядке личной любезности... из собственных запасов... по себестоимости... с небольшой наценкой...
- Не могли бы вы мне?... Я часы оставлю в залог. Деньги занесу завтра.
- Только из личной к вам симпатии!...
Кооператор извлек откуда-то пол-литра и вручил Пошеходову в обмен на часы. Пошеходов сунул бутылку под пиджак и выскочил из кабинета забыв попрощаться.
Свежий воздух подействовал успокаивающе, однако мимо "аппартаментов" он проходил с неприятным чувством. Невольно он представил себе, как его, Пошеходова, "утилизируют" в котле наподобие того, что в фильме "Развод по-итальянски", и по спине побежали мурашки.
Зато на остановке его ожидал прямо-таки подарок судьбы - прекрасная незнакомка! Он еще издали увидел ее стройный силуэт в короткой юбке и свитере, под одиноким фонарем, и пытался представить все остальное. Остальное оказалось нисколько не хуже. Даже лучше. Незнакомка с интересом посмотрела на Пошеходова и скромно отвернулась. Пошеходов почувствовал, что его тоскливое одиночество подходит к концу и, не теряя времени, приступил к обольщению.
- Давно ждете? - спросил он вежливо, имея в виду автобус.
Восхитительное создание живо обернулось к нему.
- Только подошла.
- Да-а, в это время они редко ходят.
Это не требовало ответа, поэтому он продолжал.
- Хорошо бы в кино сходить. Не знаете, что сегодня идет? Я вот только из отпуска сегодня.
- Поздно уже.
Пошеходов и сам знал, что поздно, на последний сеанс и то не успеть, и перешел к следующему заходу.
- А еще бы лучше посидеть где-нибудь в ресторане, музыку послушать, потанцевать!
- Разве попадешь туда...
И это Пошеходов прекрасно знал: в единственный в городе ресторан вечером не попасть. Да и денег на ресторан у него не было. Разве что на кино. Все это была лапша на уши и лишь прелюдия к главному и единственно реальному варианту - распить где-нибудь вдвоем его пол-литра, а там уже...
- Да, верно, - согласился он. - А знаете, у меня что есть!
И он высунул из-за борта пиджака головку бутылки.
- О! Дефицит![1]
- "Что-то стало холодать", -
с пафосом начал он декламировать, она подхватила, и они закончили согласным дуэтом:
- "Не пора ли нам поддать?"
- Давайте зайдем сюда, - мотнул он головой в сторону кладбища.
- Не. На кладбище не пойду, - наотрез отказалась сильфида и добавила:
- Туда одни алкаши ходят.
Пошеходов не был согласен с таким категорическим заявлением, так как себя к алкашам не причислял, но спорить не стал. Ему в голову пришла блестящая мысль.
- Слушайте, - начал он возбужденно, - есть идея! Видите вот эти домики, - он указал в сторону "Эвтаназиса", - это кэмпинг, там мой кореш командует. Можем туда зайти.
Она с сомнением посмотрела в ту сторону, куда он показывал, затем с тем же выражением перевела взгляд на него.
- А как это?
- А очень просто! Сейчас прямо туда и зайдем. Он мне доверяет. Там очень даже уютно.
Она в нерешительности молчала, но он правильно расценил ее молчание как знак согласия, нежно схватил ее под руку и, поскольку сопротивления она не оказала, повлек быстрым шагом к ближнему домику.
- Как вас зовут? - спросил Пошеходов по пути, наклонившись слегка к незнакомке и пожимая ее тонкую теплую кисть.
- Вероника, - ответила она томно.
- А меня Леша очень приятно.
Дверь, как он и ожидал, оказалась не запертой, он распахнул ее и широким жестом пригласил удивленную спутницу войти.
- Прошу!... Люкс!
В новом контексте "аппартамент" вовсе не производил на него угнетающего впечатления. Прикрыв за собой дверь, он поставил осторожно бутылку на стол и нежно обнял красавицу, крепко прихватив ее обеими руками пониже спины. Она прильнула к нему, но тут же отстранилась и, выскользнув из его объятий, жарко прошептала ему на ухо:
- Подожди минутку. Я сейчас. Пописать схожу.
Ее непосредственность умилила Пошеходова, вызвала во всем его теле волну нежности и привела в неописуемое возбуждение. Он лег на жесткий "диван" и закрыл глаза в ожидании предстоящих восторгов.
Прошло минут пять. Вероника не возвращалась, и Пошеходов забеспокоился. Вдруг она передумала и слиняла? Жаль, конечно, но хрен с ней. Пошеходов не слишком переживал редкие, но неизбежные проколы. Ну, тогда нечего и время терять. Может, еще что-нибудь подвернется...
Возбуждение его сменилось расслабленностью и какой-то приятной истомой. Ему показалось, что аромат усилился. "Ладно, кончай ночевать, - сказал себе Пошеходов. - Спать дома надо!" Он заставил себя подняться, взял со стола бутылку и пошел к выходу. Дверь, однако, не поддалась...
На цветном экране Пошеходов тщетно дергал дверь. Кооператор подошел к телевизору и переключил его; по зеленому полю забегали футболисты. Затем кооператор достал из кармана монетку, постучал ею по трубе парового отопления и вернулся в свое кресло. В комнату вошли двое молодцов.
- Шеф? - сказал один из них, тот, что постарше.
- Так, ребята. Выгружайте шестой бокс, - он посмотрел на часы (золотой браслет на мохнатом запястье). - Через восемь минут можно открывать.
- Куда его?
- В утилизацию.
* * *
- И это - все? - спросила Люся, когда я закончил чтение. - Подожди минутку. Я сейчас.
Я услышал, как она закуривает.
- Алло!...
- Да, все. А что? Не понравилось?
- Нет, ничего. Но знаешь, Никандр, мне бы хотелось чего-то большего. Получилось так: ждешь, что вот сейчас начнется что-то, самое интересное, и вдруг - всему конец!...
- А собственно, что к этому можно добавить? Когда я начинал писать, было у меня в голове несколько вариантов. Например, я думал, что они любовью там займутся...
- А она не подсадная утка?
- Не знаю. Может быть. А может, и нет. Просто поддалась его обаянию. Такие типы женщинам нравятся: легкий характер, активность... внешность располагающая, глазки сверкают... Меня всегда удивляло, что на такой примитив клюют даже интеллигентные женщины... Ты можешь это объяснить?
- Воздержусь.
- Так вот, сначала она не устояла перед его напором (впрочем, интеллигентной ее не назовешь), ну, а когда вышла на свежий воздух, опомнилась... А может быть, у нее кто-то есть? Может, она, когда вышла, подумала: "А пошел он!... Поеду-ка лучше к своему милому!"
- Но ты - автор: должен знать!
- Почему? Вот ты живешь среди людей: разве ты все о них знаешь? Почему я должен знать все о каком-нибудь персонаже? И вовсе не обязательно ставить все точки над "i"!
- Пожалуй...
- Так или иначе, романа у них не получилось... Что там еще можно придумать?... Ну, например, детективное продолжение. Начинают его искать. Подключается следователь... Ну, так там, в "Эвтаназисе" тоже не дураки сидят. Покажут его анкету: "Вот, видите, сам пришел!"... Дело-то узаконенное, раз кооператив такой разрешили. Кстати, - ты не читала? - даже в нашей прессе появляются уже такие высказывания: если, мол, решил человек уйти из жизни, надо ему помочь в этом, а не в психушку сажать...
- И все-таки, надо бы как-то развить...
- Не знаю... Видишь ли, когда начинаешь писать, сюжет как-то выходит из-под контроля. События развиваются уже по своим собственным законам. Действует какая-то внутренняя логика. Еще Пушкин писал - помнишь? - что-то вроде "Какую штуку Татьяна оторвала!"... Ну, он не так, другими словами, в то время жаргон другой был, но что-то вроде этого...
- Ты - не Пушкин!
- Я так и знал, что ты это скажешь. Я не Пушкин, но сюжеты живут своей жизнью. Если, конечно, это настоящие, живые сюжеты, а не дохлые схемы... Ну, ладно, чего там банальности пережевывать... Подумаю. Обещаю.
Утром Люся позвонила снова.
- Ну, ты молодец, - сказала она хихикая.
- А что такое?
- Такую хохму выдал! Я сначала обалдела просто... А потом номер твоего телефона увидела...
- О чем ты?
- Как о чем?!!
- Я не понимаю. О чем ты говоришь?
- Да ты что!... Хочешь сказать, что это не твоя работа?!
- Не понимаю, о чем ты!
- Ну, письмо... Конверт с твоей рекламкой!
- Какой конверт? Какая рекламка? Ничего не понимаю!
- Ничего не понимаешь?! Хочешь сказать, что это не ты рекламку бросил мне в ящик?!
- Не я! Ни о каких рекламках ничего не знаю!
- Ладно, я тебе сейчас прочту. Кооператив "Эвтаназис" - гарантия качества. Обслуживание на высшем уровне...
И так далее... Прочитала все, слово в слово, по моему тексту!
- ... А внизу - твой телефон!
- Мой телефон?!!...
Вот это да!... Кто же это мог сделать?! Я давал читать двум, нет, трем знакомым... Никто из них на такое не способен. Если бы и захотел, не смог бы. Еще вот вчера читал по телефону Люсе. Неужели какая-то служба могла этим заняться?! Невероятно! И зачем?!... И мой телефон указан! Это что ж, мне звонить будут теперь?
- Скажи, пожалуйста, это что - в типографии отпечатано?
- Да. В точности так, как сказано у тебя: красивым крупным шрифтом.
- А ты не знаешь, это только тебе бросили, или всему дому?
- Не знаю. Могу спросить у соседей. Так это не ты?...
- Не я! Не я!... А телефон точно мой?
- Ну да! Сейчас посмотрю еще раз... Ах!... Не совсем: вторая цифра отличается! У тебя - двойка, а здесь - тройка.
- Ну, слава Богу! Хоть звонить мне не будут!... Знаешь, как написано в телефонном справочнике? Ошибка даже в одной цифре дает неправильное соединение!
- Шутишь еще!... А все-таки... может, это - твоя работа?
- Да нет же. Просто от сердца отлегло: хоть номер не мой!... Бывают же такие чудеса!!... Слушай! А ты позвони по этому номеру!
- Я?... А ты сам позвони. Запомнил? Твой номер, только вторая цифра - тройка.
- Позвони ты. Это тебе ведь прислали. Попробуй. Перезвони потом.
Через две минуты раздался звонок Люси.
- Звонила.
- И что?
- Ответили: "Кооператив ,,Эвтаназис""!
- И что еще сказали?
- Я бросила трубку...
- Что ж ты не спросила, что это за кооператив?
- Звони сам. Я не хочу.
Я набрал номер. Вежливый мужской голос ответил: "Кооператив ,,Эвтаназис"". У меня перехватило горло. Прокашлялся. Еле выдавил:
- Простите... А какие у вас услуги?
Чуть было не добавил: "Ондулясьон на дому?"
- Услуги... Гм... А вы не получали нашу рекламу?
- Получил... Только не совсем понял, - мямлил я. - ... У вас - что - бюро путешествий?
- Вроде того.
- Кх... гм... А иной мир - это "тот свет", что ли?
- Ага.
- Благодарю вас. Я подумаю.
Кладу трубку. Весь покрылся потом. Звоню Люсе.
- Ты представляешь!... В точности мой кооператив! Чудеса!
- Скорее - нечистая сила! А знаешь, я люблю такие приключения. Давай, съездим к ним. Посмотрим, насколько ты угадал. Позвони, узнай адрес.
Набираю снова номер.
- Кооператив "Эвтаназис".
- Скажите, пожалуйста, какой ваш адрес?
- А вы не беспокойтесь, мы машину за вами пришлем. Сообщение у нас не очень удобное, автобусы ходят редко.
- Благодарю... но я еще не знаю... когда...
- В любое время к вашим услугам. До свидания, Никандр Дмитриевич!
Короткие гудки... Это уже чересчур!!... Дрожащей рукой наливаю рюмку "Сибирской". Выпил. Налил вторую. Уже легче. Звоню Люсе. Рассказываю. Не верит.
- Сознайся, что это все - твоя работа! Телефон этот - твоего приятеля - так ведь? Ну ладно, разыграл ты меня хорошо. Я уж было поверила. Молодец! Продолжай в том же духе.
Что толку спорить!... Выпил еще рюмку, оделся и вышел на улицу. Было сыро, и я пожалел, что не захватил на всякий случай зонтика. Верхушки деревьев растворялись в тумане.
Впереди, шагах в пятидесяти, я увидел стройную женскую фигуру в короткой юбке и свитере. Она стояла на автобусной остановке, немного в стороне от остальных. Когда я поравнялся с нею, она сделала шаг мне навстречу и протянула руку. Левой рукой она придерживала сумку, висящую на длинном ремне через плечо.
- Здравствуйте, Никандр Дмитриевич! Меня зовут Вероника. Между прочим, вы напрасно говорите, что я такая уж неинтеллигентная. Все же у меня высшее образование. А Пошеходов мне совсем не нравится. Я не знала, как от него отделаться. Представьте, он подошел, кругом - ни души...
Я выдернул руку из ее нежной узкой ладони и бросился домой. Пробежав шагов двадцать, я остановился и побежал обратно. Паникер! Рохля! Привидение увидел! Нервы! Надо спросить! Выяснить...
Вероника стояла на том же месте, спиной ко мне. Я окликнул ее по имени, но она не шелохнулась. Я подбежал и тронул ее за руку. Женщина обернулась, но это не была Вероника. "Извините", - сказал я и увидел Веронику за стеклом автобуса, который уже закрывал двери, отсекая напиравшую толпу. Я ринулся на мостовую размахивая рукой проезжающим автомашинам. Наконец, одна остановилась.
- Свободны? - спросил я в окошко.
- Рубль километр[2].
- Годится.
Я втиснулся на переднее сиденье "Запорожца".
- Догоните вон тот автобус!
Водитель протянул руку через меня, открыл и захлопнул дверцу, и мы покатили за удалявшимся автобусом. На остановках стояло много народу, нечего было и думать пересесть в него. Я попросил останавливаться вслед за автобусом и внимательно следил за выходящими, чтобы не упустить Веронику. Так мы доехали до незнакомой мне окраины. Пошли пустыри, гаражи. Остановки стали реже, и народу на них поменьше. На одной из остановок я решил выйти.
- Семь рублей! - сказал хозяин.
Я достал деньги, но автобус закрыл двери, я спрятал деньги и махнул рукой: "Вперед!"
- Давайте перегоним, я пересяду на следующей.
Мы доехали до следующей остановки, я расплатился и вышел, но автобус проскочил мимо нас не останавливаясь. Пришлось залезть обратно в машину.
- Загородный тариф - два рубля километр, - сказал хозяин.
- Ладно.
Мы ехали теперь по шоссе среди пустырей, рощиц и свалок, на которых стояли щиты с надписью: "Свалка запрещена! Штраф...." Автобус шел почти пустой, останавливался редко, и то лишь на две-три секунды. Наконец, я увидел женскую фигуру в короткой юбке и свитере, оставшуюся на обочине после ухода автобуса. Я расплатился и поспешил за ней.
- Виктория!... Э-э-э... Вероника! - крикнул я вдогонку.