Гришко Сергей Владимирович : другие произведения.

День мертвых псов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  P.S. Про Ангелов
  
  
  
  Это музыка, только прислушайся, не зачем упрямиться и отрицать очевидное. Вслушайся, это музыка. Какофония хаотичных звуков просто иллюзорна. Ощути эту мелодику взаимосвязанных нот урчащего города, задушенного и обезличенного дымом, выхлопами, неоном реклам, не уходи в звенящую пустоту. Просто ты голоден, поэтому ворчлив. Держи сигарету, покури, вреда не пребудет.
  
  Осмотрись, сколько живых не раскрытых тайн в хлопотах повседневности, вот великий Мерлин с фингалом изумительной синевы под правым глазом, дирижирует мимикой светофоров и сумчатых прохожих аборигенов, как ровен и непредсказуем ток этой энергии миллионов. Поиск выхода, тупик в намеченных целях, тлеет сигарета и кофе остыл. Ждешь крылатой фразы, внезапного аванса свыше, чтоб обновить смыслы жить.
  
  Идут минуты, часы, за окном проплывают тучи, прогноз обещает дождь. Приливы, отливы человеческой массы создают водовороты пластмассовых отношений одноразового мира. Время течет, суетность, хлебные крошки, смятые стаканчики с логотипом кофейни, прощай.
  
  Гроза, вслушайся в звуки, как на раскалённом асфальте с шипением высыхают влажные следы, шины машин рождают брызги и волны. Мир скрывается в водной пелене, исчезают ложные маски вечных ведомых, грохочет гром и пляшут молнии. Пробки жадно поглощают время и жизнь, общественное настроение мечтает о прямоте избранного пути, в конце которого будет простой выбор.
  
  Занавес, город-пёс исчез, оставив силуэты и механический шум сексуальной революции уже постаревших феминисток, гранитных вождей, миллионов замерших в ожидании команды фас, бери и беги. Гроза бушует и в небе неспокойно, ветер нещадно треплет листву и у соседей стихает ремонт. Дымит сигарета, жду гостей.
  
  Долгое (никогда) полное дыма и грез. Постоянное (это) семантика, этимология, ликбез. Ожидание, что всё само собой рассосётся, исчезнет, после выпуска новостей. Пустота потребляемого разочарования день ото дня.
  
  Хотя есть лето, и существует солнце, заманчива дешёвая дурь за забором цыганского гетто. Приятная нега сказочной ночи с полной луной в глазах идиота, тёплая вода говорливых фонтанов в которых полно золотых рыбок счастья. Желания исполнимы, как и мечты.
  
  Ты куришь, читая рекламу, считывая мимику женщины без улыбки, но с живым бюстом, что она предложит, и как мы воспримем её лаконичный эпос. Мечты выполнимы, как и желания.
  
  Шкаф, стол, стул, пепельница, дымящие окурки вот и весь натюрморт из которого исключили лишние детали. День идет, катясь по кругу, пальцы отстукивают дробь, гроза разыграется позже. Берешь гитару, припоминая аккорды, не жалко прожитых, потраченных дней. Звучит блюз, сонливо бубнит душа о минутах и протертых штанах.
  
  Вот вино и стаканы, вскоре этот натюрморт оживет, станет театральной сценой, потому что дверь квартиры откроет она, своим ключом, войдёт, снимет обувь, будет массировать усталые ноги. Безымянная героиня пьесы, ей нет дела до выпитого вина из запылившихся стаканов, а мы так, нейтральные существа, без пяти минут бестелесные духи.
  
  Мизансцена пуста и одинокий луч софита сопровождает тоску плачущей гитары. Играй, прикасайся к струнам, извлекай музыку душевную с хрипотцой и надломом. Пусть всё поглотит дым сигарет, винные пары красного Бордо, больше на сцене не будет актёров.
  
  Наши роли насыщены алкоголем, диалоги головная боль и картёжный блеф, а после привыкаем, чувствуем сцену, размах антрепризы, импровизируем, забалтываем меняя амплуа. Любовь, бог, война, работа, деньги, отдых, гастрольный тур с путевкой в жизнь, лишний козырь в рукаве. После представления спорим, нам приносят цветы на надгробья, водоворот потусторонних дел и ты уже не здесь.
  
  Время живет и умирает с нами и в нас. Время дарит шансы, подходящие для использования слова, потёртые апломбы с бородой и выпивку. Теряются в дыму улыбки и жизнь твоя, замирает картиной на холсте. Неизвестный поглядывает на стрелки в часах, после исчезает занятый очередной партнёршей для танца. Музыка не смолкает, меняется времени тон.
  
  Есть за всем этим гораздо большее и живое, обыкновенное, словно незримое чудо, кристальное, но не искристое, прозрачное, но не светлое, да, да это ангелы. Простые ангелы похожие на людей, но не такие как мы.
  
  Знаешь, квартира никогда не пустует, они часто спускаются с небес, может рождаемость проверить, или так на часок перекурить, досмотреть сумасбродные новости, как повод к действию от бездействия прожитых лет. Земля вращается, безумствуют люди, языки разжигаемого пламени пожирают все на своем пути.
  
  Ангелы бесцеремонны, приходят в дверь не стучат, курят в комнатах, включают на кухне плиту, заваривают чай, вообщем хозяйничают как у себя дома. Я присутствую при всем этом и молчу. Ситуация такова, что слова, комментарии, даже эмоции лишние, просто ангелы занимают 76 квартиру на 19 этаже одной из множественных башен горделивого Вавилона, как-то так.
  
  Убирают расправленные крылья, кладут в шкаф, в лучах солнца искрится звездная пыль. Я только наблюдаю со стороны, как они хозяйничают на кухне, пуская сизые облака разносортного дыма, листая свежие газеты умершего столетия и нет в их лицах скорби в которой все уверены.
  
  Обыкновенно курят, ухмыляются, они это могут, а когда газеты закончатся и не останется другой правды, только та, что с небес видна, ангелы заскучают. Им более по душе подняться на крышу и целый день созерцать, как течёт за горизонт город. Живое течение к безрассудному раю утех и надежд, подгоняемое смертью, но все же имеющее душу, спутанный клубок нити ведущей к богу.
  
  Бывает, что Мерлин трезвый и на мели с губной гармоникой в руках. Эдакое, явление в лохмотьях чуда народу, приходит погреть на солнце свою дырявую спину. Посплетничать о житие с бытием. Он то, про ангелов знает многое. Хотя начнёшь расспрашивать, отмахнется как от назойливой мухи, слушай ушами душевную магию блюза, теребящего нервы высоковольтных проводов.
  
  Чудная речь сплетенных звуков в мелодию зачарованного времени. Волшебство человека пожелавшего упасть в выгребную яму, потеряться навсегда отринув спасение. Ритм рокового пульса беспокойных жильцов десятого круга ада, еще живых в предстартовом состоянии. Тени сумеречного леса растут.
  
  Шпили миллиона башен с развивающимися на ветру знамёнами кипящих сражений и что-то есть во всём недосказанном. Многозначительное молчание, безумства счастливого человека с букетом цветов, одинокая любовь писем присланных издалека, распухших от слов с липкостью мёда, проза будней, таблица перепада температур. Огромное сердце из белого мрамора в центре этих джунглей, оживает, появляется пульс.
  
  Но ангелы молчат, даже если храмы станут ещё выше, а перезвоны колоколов затмят речь моторов, утихомирят разгул суеты. Ангелы прилетают просто покурить. Я всматриваюсь в их лица, забывая, что передо мной давно ушедшие люди. Свои.
  
  Моя память никогда не сохранит их негативов, они молчат, потому что я оглох от сирен и Иерихоновых труб, скоро всё исчезнет, как и Мерлин. Останется крыша, не долгая пора года, вечная изморозь на душе, проблемы, любовь, незаштопанные носки, дымящие окурки и огромный мир в лучах восходящего на трон солнца, придется проснуться и жить с этим.
  
  
  
  Боевые Действия
  
  
   Али Баба Мамедов человек в расписной тюбетейке, среднеазиатский фермер оптовик, сей низкоросло-кривоногий потомок монголо-татарского нашествия в данный момент был крайне раздосадован. Ведь какой-то неизвестный шайтан-собака, далее его слова становились не переводимы, как впрочем, и мысли. Посмел самым наглым и бесцеремонным образом, сорвать протекающую торговую операцию.
  
  Вымеряя расстояние мелким частым шагом, Мамедов искоса поглядывал на беспечно развалившегося в кресле гиганта в клетчатой кепке. Чай остывал, поданный плов оставался, не тронут, фрукты были не замечены, прислуга, навострив уши, ждала за дверью.
  
  Подобное напряжение длилось около получаса, после раздался долгожданный звонок. Тип в кепке вынул трубку, после нескольких минут важного разговора, лицо здоровяка изменилось, там читалось знание важных ответов.
  - Вот и информация появилась. Я всегда говорил, большие деньги, бесследно никогда не исчезают.
  
  Мамедов переспросил - Нашелся этот проклятый шайтан? И добавил снова колоритной, не переводимой абракадабры.
  
  Улыбнувшись, верзила подошел к Мамедову.
  - Звонил Коля Бабуин, сейчас едем решать твои финансовые проблемы, партнёр.
  
  Реакции не последовало, собственно Мамедов, как многие восточные люди, умел держать вежливо-непроницаемое выражение на лице. Конечно же, он кивнул в знак согласия, единственное, что волновало Али Бабу, насколько осведомлен его компаньон? То, что злой, жадный Ванька обдерет его как липку, являлось второстепенной проблемой. Важной оставалась тайна Али Бабы.
  
  Здравствуй Родина! Твой блудный сын вернулся в родную гавань! Отбрось пафос слов, порадуйся за меня. Вокзал. Спешка пассажиров увешанных чемоданами, рюкзаками и эта пестрая орда спешит увидеть море. Электрички, поезда дальнего следования, аэроэкспрессы, такси, люди накатывают волнами.
  
  Дешёвые курортные протагонисты, рыцари без страха и упрека, разодетые в пестрые латы. Пьяные антагонисты персонажи из ада, фарс социума в разливе пивном и быстро еде, мороженом, непоседливых детях снующих повсюду. Тучные мамаши в хлопотах нервных курят, снова проверяя кошельки и билеты. Зазывалы балабольного, мелкого пошиба и прилипалы таксисты, мир в действии. М-р Плохой вдохнул полной грудью. Здравствуй Родина!
  
  Сразу же отмечу, что был месяц июль, разгар сезона у м-ра Плохого в карманах имелась пара карт козырных с наличностью, он не спешил на море. Почему? Спросите вы. Наверное, этому человеку не подходит та модель, что популярна среди многих. Грязно-солена вода, бледные туши и бронзовый загар, дешёвые курортные приключения и многое другое из большого перечня услуг, о чём впоследствии, зимой вспоминают люди, занимаясь тем же дерьмом.
  
  Он вернулся на родину из далеких краев, он видел волны двух океанов и теперь намеревался, познать свободу, чтобы впоследствии тайной смысла жизни заменить. Отторгнутая цивилизация успехов, мир прожорливых химер, вообщем, человек пресытился благостью чудес заморских, и заскучал той тоскою невозможной, по простоте бесхитростных родных начал. М-р Плохой, вспомнил в себе героя-мыслителя города миллиона башен, если же отбросить лишнее, бывает так, что Родина милее рая.
  
  - Презренный уголовник, что ж ты на пол проливаешь пиво и борзою скотиной полорогой нарочито лезешь на рожон. Уймись и замолчи, дабы здоровье сохранить, не ставя под удар судьбы, печень, почки, рожу. Хмельной нектар не проливай, употреби спокойно, не бузи. Платон одернул изрядно набравшегося карманника Васю Тараканова, который посекундно пьянел и оскотинивался.
  
  Гомер же глядя на происходящее мрачнел с каждой минутой. Ведь Таракан ещё недавно нагло заверял, что он платежеспособен, а выходило наоборот. Прескверная ситуация разыгрываемая тут же пахла драмой воскресного летнего вечера в маргинальном кабаке.
  
  Васян просто нажрался как порядочная свинья, но это было половиной проблемы, когда подали уже не вежливо счёт, наши трезвые ценители пива обнаружили, что Таракан не имеет, ни карманов, ни наличности, которая должна быть там. Бар, в котором подавалось восхитительнейшее пиво был довольно мажорным, так что дело попахивало не джентльменским выяснением социального статуса, а Таракан хамил.
  
  Цифры поданного счёта красноречиво говорили о высоких ценах в данном заведении. Денег не было, вернее они должны были быть у Таракана, его праздник, его пир горой. Васян же быстро оказался пьян и был одет, как просто пролетарий и никаких папиных золотых часов.
  
  Вот подоспела не дружелюбная охрана и принялась за разбор проблемы. Таракан обмяк, опал как лист осенний и данного паразита выволокли на свежий воздух официанты, оттянув туловище за угол, где хитрый сукин сын моментально отрезвел.
  - Платите жалкие лохи, может разбитая рожа вас чему-то научит. Философы, а истины простой не знают вкус халявы, сладок дуракам и простакам - изрёк Таракан.
  - Эй, дядя, время не подскажешь? Знаю, что темно, так просвети который час - он подсел на лавку к пьяному мужику и принялся увлеченно подгружать будущую жертву.
  
  Чёрная машина представительского класса очень узнаваемой марки, на крейсерской скорости направлялась к заданной точке. Центр, фешенебельные улицы, респектабельные граждане, дневная сиеста. Множественные кафе, ресторанчики, зелень парков, бесконечные витрины магазинов, законопослушные граждане пережидают жару полдня. Юное поколение золотых или звездных детишек лениво тусовалось, балуясь коктейлями, обсуждая планы на предстоящий вечер. Жизнь в целом добропорядочно и мирно протекала, но это так общие наброски.
  
  Машина остановилась и из салона вышли двое, некий господин в расписной тюбетейке с жемчужными чётками и огромный детина с явным криминальным оттенком, но по моде одетый. Авто припарковалось неподалёку, а пассажиры направились к дверям мебельного салона "Папа Карло" где за эксклюзивной итальянской мебелью делались вполне реальные дела.
  
  Войдя в зал, гости осмотрелись, послышались торопливые шаги, принадлежавшие одной привлекательной особе, которой не составит особого труда привлечь внимание. Вообщем девица была хороша со всех сторон, и обладала самой очаровательной улыбкой на континенте.
  - Здравствуйте, рада вас видеть в добром здравии. Николай Моисеевич ожидает вас господа - далее её бёдра стали фокусирующей точкой.
  
  - Леночка, вы как всегда, вне времени и вне конкуренции - она одарила верзилу ещё одной ослепительной улыбкой. Эффект был предсказуем, даже Али Баба ощутил гусарский настрой и поклонился этой привлекательной особе. Дверь открылась, гости вошли в рабочий кабинет Коли Бабуина.
  
  После взаимного рукопожатия, без традиционных лобызаний в дёсна, начался сухой, деловой разговор. Николай Моисеевич смерил взглядом г-на Мамедова, который просто уставился на него в ожидании нужных слов.
  - Леночка будь добра, кофе, пожалуйста. Верзила жестом дал понять, что он внимательно слушает.
  - Дело обстоит так. Вот ознакомься. Об этом знает несколько человек. Собственно они связались со мной и дали это - он протянул папку верзиле. - Почитай, очень занимательный документ.
  
  Принесли кофе, к которому никто из присутствующих не притронулся. Верзила хмурился, Мамедов нервно перебирал чётки, Бабуин стоял, задумчиво глядя в окно.
  - Что думаешь?
  
  - Я хотел бы услышать твои соображения. Касаемо нашего дела, мне собственно интересно мнение тех людей, кто поделился с тобой информацией - верзила отбросил папку.
  
  Коля Бабуин отошел от окна, снова смерил взглядом Мамедова.
  - Это игра, если смотреть вглубь, сам понимаешь. Отжать территорию, поставить дело под свой контроль, вот обидеть нашего партнера, забрать наглым образом, практически по беспределу дорогостоящий груз. Нас оставить без сырья. Мне кажется это вызов, мы долгое время цивилизованно жили, поэтому возникли враги, явные и наглые.
  
  Всё это время Мамедов сидел истуканом и молчал, слушая соображения деловых партнеров. Верзила поднялся, ослабил галстук, посмотрел на Мамедова.
  - Что ж партнер, будем твоих шайтанов ловить и в землю закапывать.
  
  Месяц июль уже приблизился к отметке без четверти трех, поливая зноем город миллиона башен. Люди вышли из мебельного салона и сели в припаркованный автомобиль, который медленно выкатил на дорогу и вскоре пропал из виду. Николай Моисеевич взял телефон и сделал один звонок, после извинился за неверно набранный номер. Отдав пару устных распоряжений секретарю, вышел черным ходом и тоже рванул в неопределённом направлении, поди, пойми суету криминалитета.
  
  Некий наркоман Степан подгоняемый ломотой скрипящих суставов, проводил вышедших злобным, завистливым взглядом. Он сплюнул, почесав в паху, притронулся к тёплой стали стартового пугача в кармане и вошёл в довольно шикарный магазин дорогой, эксклюзивной мебели. Три не пуганых, на расслабоне охранника, порхающие молоденькие, кокетливые продавцы-консультанты и голубоватый менеджер, эдакий глава курятника. Степан направился к кассе.
  
  Следом за Степаном вошла просто милая девица с двумя тибетскими мастифами, некий конь в штатском и пара мажорных бездельников. Было прохладно, никто не потел, потому что работали кондиционеры, по радио гнали очередной мега популярный хит, а прогноз погоды ничем не мог удивить, разве что далёкой зимой или близкой осенью.
  
  Итог печален, слова уж не имеют боле веса, смысла, тебя бьют, сильно, профессионально отработанными ударами, а потом ногами пинают, словно футбольный мяч. Далее темнота, наверное, способная напугать даже Тайсона. Мир наполнился фекалиями, ты вляпался в этот дерьмовый мир.
  
  Гомер пришёл в себя первым, простонал и заохал. Жуткая боль и обида мгновенно вынули рассудок из беспамятства, он попробовал закурить, но потекла кровь. Рядом тихо ругаясь, очнулся Платон.
  - Каковы мерзавцы? Мутузят словно пиво это Ламмервайн последний на планете. Конечно таракан скотина подлая, но и эти хороши, решить же можно дело миром, а не мордасы кулаками мять. Жестокий мир, жестокие расценки - сплёвывая кровь, и обломки зубов сказал, шепелявя он.
  
  - Да брат философ, ты все еще жив, радуюсь этому я факту - Гомер отер кровь.
  
  - Человек иногда просто умеет отрабатывать получаемые деньги с завидным рвением. Чёрт возьми, это не по адресу, я поэтично настроенный индивид, а получаю по физиономии, как гопник без гуманитарного образования - Платон растерянно посмотрел на приятеля.
  
  - Они злые люди - Гомер поднялся, отряхнул штаны.
  - Просто, как злые собаки. Видишь ли друг мой, мы стали жертвами, ослепленными жаждой легкой наживы. Два легковерных дурачка идущие на поводу у твари, являющей собой олицетворение обмана. Путь для персон подобных нам заказан, вот Сцилла, вот Харибда, попробуй, проскочи.
  
  - Варвары, не люди! Им, все бы кровь проливать и видеть мир в огне. Язычники, дети плотоядных истуканов, тьфу на ваше дорогое пиво. Трижды тьфу! - Платон залез в карман, достал кошелек.
  - Гомер дружище смейся, он вычищен и пуст. Даже мелочь и ту прибрали, вот и думай, репу чеши.
  - Простой развод, ох, ловок сукин сын. Испили дармового последние копейки по ветру пустив, боже, как рожа то болит. Намек ваш понят, урок усвоен.
  
  Гомер выдернул шатающийся зуб, сругнулся, сплюнул кровь.
  - Катится мир, как колесо в тартарары и нет остановки безумному качению. Мы вопрошаем к небу, и обреченность вижу в этом я, в земле хороним прошлого грехи и златом смыслов присыпаем. Пройдет лишь день и вот разрытая могила, урок забыт и не усвоен. Сознаться в этом, принять не совершенства правоту, а после лгать, ища причины оправдаться. Круг замкнут.
  
  Платон закурил, как-то криво усмехнулся, обычно это случалось, когда ирония перетекала в сарказм, что надо заметить было не свойственно данному персонажу.
  - До чего же вечер хорош, идем дружище прямо, может впереди нам чудом повезет, и жизнь с судьбою приготовят приятные дары. Не падай духом, будь благодарен.
  - Порядок навести, взрастить гармонию, оставим тем аристократам духа, что грядут. Сейчас же эпоха, когда вырождаются, вымирают люди.
  - Идем домой в тихую обитель, где время просто сладкий сон. Чёрт блохастый пусть станет другом Таракану, а если встретим эту хитрую рожу. Клянусь всем пантеоном Олимпа, обязательно рожу набьем сукину сыну.
  
  Остановка такси, и вот какие люди, в задумчивости своей скучны лицом. Радость настигает, когда до неё абсолютно нет дела. Казалось при столь удручающих обстоятельствах, обманутые с битыми рожами горе философы. Совершенно случайно встречают своего старинного приятеля, который давно пропал и был забыт, словно умер, а ныне, нате вам. Жив, здоров. Потягивает холодное пиво, любуясь красотами родины. Вот он, не без иронии, поэт, патриот, гражданин.
  - Ну, здравствуй блудный сын Итаки - Гомер рассмеялся, обнимая друга старинного, а потом была искренняя радость.
  - Зачем вернулся в нашу гавань? Здесь крыс полно и те бегут.
  
  - А за морем житье ничем не лучше, здесь крысы, а там? Другие пушные зверьки.
  - Люди улыбчивые иного идейного пошива, я там скучал, не прижился. Рая земного там нет, земля обетованная всего лишь законопослушное пространство, имеющее границы и ограждение. Выйдя же на простор, ты станешь персонажем Одиссеи с Илиадой, жизнь это самоповтор.
  - А города Нью-Йорк, Париж, Мадрид и Рим?
  - Смотри кино, там многое подчеркнуто красиво, на самом деле пыль и дым, где человек мечется в клетке загнанным зверем, воет, безумствует, вообщем живет. Я фунт лиха своего съел без соли и поверь, сух и горек этот черствый хлеб. Мне нравится кино...
  
  Жизнь продолжается и произносятся слова от дел не отличимые, Гомер помчался за выпивкой, сыплются бонусы, не умолкает разговор. Вслушайся, оцени не грошовый размах опрокинутых стопок, вскипает эмпирический метод познания, натыкаясь на формализм бытия. Иррационален мир, когда конкретно выпив, теряешь нить суждения и утверждаешь, что субстанция это все.
  - Жгучее желание неколебимого, абсолютного мира, странным образом приводит к кровопролитной войне. В печать и на забор!
  - Далее глобализация, пустые люди без корней и берегов, праздные граждане нелепо выкроенного мира, карнавал тщеславных и злых дураков.
  - Слышали анекдот о не простых взаимоотношениях, гендера 35 и гендера 52?
  - Обезличенные в пугающих масках, обнажающие свои половые органы, пестрые смешные попугаи, птицы свободы, до чего же смешна эта радуга. Счастье от дозы, гуманный приход и ломовой прием.
  - Голоса радиоточки в потусторонних, блуждающих мыслях. Веселая, летняя ночь длинных ножей, антология философии человеческого насилия, истинность заборных слов. Бессмертия нет.
  
  Такая волна радости подхватила многих в эту летнюю ночь. Некие в лице Дохлого и Линча выпросили у изрядно раздобревшего Плохого хорошую купюру, взамен принеся пару папирос, а сами тем временем короновались на одной точке у милой девушки Полли, что промышляла ласковой нигерийской пыльцой. Сегодня всем будет хорошо, кайф, гармония и мир. Ты жив, ты дышишь под водой, а смерть на другой стороне бытия. Там жгучее солнце и ветер холоден, колюч, крики чаек им всюду нажива, а тут бархат глубин и киты, ты их гладишь, а они поют.
  
  Звёзды или разбитая луна. Треск сгораемой материи, переходящий в сизый дым, который вползает в твои лёгкие, щекочет кровь. Кашель. Проститутка, оральные утехи, смех глуповатый имеет продолжение, мысли во что-то заворачиваются, фелляция, иррумация, особо не заморачивайся и отрабатывай, деньги бери и беги.
  
  - Невеста, дочь природы, возьми эти деньги, если хочешь, останься, род людской завтра от похоти не откажется. Хочешь выпей или смешной сигареты сделай затяжку. Вот м-р Плохой расскажет о своих приключеньях, о нимфе Каллисто, у которой долго гостил. Гомер шумно выдохнул, рассмеялся.
  - Ступай нимфа с богом и отдохни от клиентских запросов, утро уж близится и сигналит такси.
  
  Ночь медленно уходит, м-р Плохой допивает водку, прощается со всеми, уходит на крышу. Звезды тускнеют, размывается чернота, исчезают шумы переводящего дыхание города, слышен треск сигареты. Вспыхивает метеор, загаданных желаний больше нет. Тень великого Мерлина, запах земляной норы и канализации, он надевает солнцезащитные очки, бесшумно исчезая в дверном проеме. Стоит мерный гул псевдо тишины.
  
  Убаюкивающий голос из детской телепередачи, начинает рассказ.
  - В городе нет настоящей ночи. Здесь живет в квартирах и прячется в подворотнях древняя тьма из тех времен, когда первопричины были молоды.
  - Выслушай бесстрашный рыцарь креста и печали, историю о жутких порожденьях легионов тьмы. Когда погаснет свет, сползет с оных человечий облик, они облекутся в шкуры диких зверей пропитанные кровью, поднимут стяги одержимых насилием.
  
  Трансляция прерывается, скомканная рекламной прилипчивой мелодией.
  - Нет любви? Купи проститутку, не знающую усталости, заплати только раз и растворись в неге желанной!
  
  Реалити шоу, Химерион город удовольствий.
  - Вот он, пылающий неоном дарвинизма монстр миллиона хитиновых башен. Встречающий аплодисментами, дикими воплями исступлённых участников своего экшн-фрик шоу. Населенный гендерным разнообразием, похотливыми самками монстро-милфами, фемками-франкенштейнами с атрибутикой третьего рейха в латексе. Барыжными бизнес леди из мотивационных вебинаров, клещами лезущими под кожу за твоей кровью. Харизматичными иконами, преступного мира, садистами и убийцами. Упырями, оборотнями от политики, спасителями мира, пьющими человечества кровь.
  - Вы ничтожные твари. Ваше желание жить, ничем не оправдано, вы бесправны, нищий компост! Вопит урод моральный, властитель наших дум.
  - Ещё есть в шоу обслуга и злая прислуга. Меркантильные праведники или мыши в образах, жалкие твари шнурками к теплым местам привязанные. Паразиты, чья душа просто срам.
  
  Плохой покатывался со смеху. Галлюцинация, видение, открытая сказочная дверь, все перемешалось в голове. Яркий, разрастающийся мульт с сюжетной линией. Ночной город, залитые светом, наполненные людьми улицы, на данный момент ты герой увлекательной истории.
  
  Арендованный лимузин мчится на всех порах во тьму. Ночь подруга, шоколад с ванилью, смакует дорогой коньяк, она мурлычет и обещает животное соитие, поэтому Плохой не сопротивлялся. Видение или кино, в штаны вползала горячая, бархатная ночь, какого чёрта открывать дверь и идти дальше?
  
  Платон и Гомер сидели под большим фонарём на лужайке, невдалеке шумел фонтан и некий бомжеватый Мерлин за полбутылки водки готов был исправить их не лучшую карму. Но дело было не в водке, а в настойчивости люмпена клянчившего её.
  - Вот набью тебе морду, магос нахальный. Угомонишься после ты? - и Гомер подумал о реванше за недавнее избиение, а Мерлин являлся подходящей кандидатурой.
  
  - Синграфеас, что ты знаешь о настоящем? и псевдо великий маг уставился на Гомера.
  - Так верь мне, я досконально знаю время и знаю многое, что есть и будет. Водки стакан, не самая большая плата за поведанный секрет.
  
  - Я верю тебе шарлатан и пройдоха, но водки не дам. Проблема наша несколько в ином. Магос, ты заблуждаешься в ошибочном предположении, что Платон и я, испили чашу до краев и нам достаточно. Остатки водки в данный миг принадлежат тебе по праву - Гомер отпил солидный глоток, закурил, после усмехнулся.
  - Хрен тебе на блюде! Твоя утроба, бездна в которой сгинет все, любое море водки. Нет, я не жаден, твоя ненасытность вкупе с наглостью, вот камень преткновения!
  - Но даже бездыханно-пьяный Платон согласится с мнением моим, лучше укради ты эту водку, но только не тошни, не клянчи, не выпрашивай. Будь альфой магос, а не бомжатиной пропитой. Человека обнаружь в себе готового сразиться с любой козлиной мира, стань этим исполином духа, мысли, мускул. Вот тогда-то осознаешь, настырный раб спиртного, что сможешь громко ты сказать. Водке нет!
  - Не благодари и не проклинай, я жертвенно всю ее допью. Гомер икнул и мгновенно сорвался с места.
  
  - Рвота, вот удел словоблудов - и рука Мерлина протянулась к заветной бутылке.
  - Уменье пить это не раскрытый дар с секретом. Я пил и буду пить, а вот упьюсь ли? Что думаешь Платон? Каково, человеку с широким лбом, упиться и барахтаться беспомощным младенцем или в корчах рвоту исторгать? Великий маг мгновенно исчез, украв с неба пару звёзд на закуску.
  
  Платон видел всё, но бездействовал, потому что на данный момент это было разумно.
  - Чем я лучше Мерлина? - задавался он вопросом.
  - Тем, что не краду звёзд с неба - следовал закономерный ответ.
  
  Вернулся Гомер. Усталый с почерневшими фингалами. Может на двадцать минут постаревший.
  - Вот попомни слова мои. Когда-нибудь из-за подобных сволочей-проглотов исчезнут звезды навсегда, как тогда о небе думать?
  - Какая же сволочь этот маг, он насмехался надо мною. Знал и ждал.
  
  - Таков удел опустившихся на дно волшебников. Вначале они постигают величайшие тайны, покоряют стихии, чего-то мутят с сюжетом. Настоящее же для волшебников просто капкан, время их не щадит, где-то там в летописях жизнь кипит, и магия существует. Съеденные звезды напоминают ему о былом величии - Платон закурил.
  - Пора дружище Гомер уходить в царство Морфея, лет эдак на триста, пока это иго не рассосётся.
  
  Весь пестрый, белозубый, исписанный татуировками, не традиционной сборки масс продукт взорвался ярким клипом, загнусавил голосок, одноразовый песенный шлак, зашевелил губы молоденьких продавцов-консультантов. Кич в фольге разматывал хронометраж гламурной истории, пошлый мат идиом, смешная читка, хит приковывал внимание.
  
  Девушки порхали и улыбались состоятельным с виду гражданам, но Степан ну никак не вписывался в интерьер магазина, этот сторчавшийся системщик вонял мочой, сырой землей и смертью. Комфортный мир роскоши, Степа оглядывал, обнюхивал окружающие ценные предметы, зомби медленно приближался к заветной цели.
  
  Стартовый пугач уже был в руках новоявленного грабителя с низким порогом жестокости. Степан недавно посмотрел художественное пособие для начинающих отморозков, вдобавок парня сильно ломало. Боль оправдывает все, девиз данного дня.
  
  Разбой приближался к своей отправной, взрывной точке, секунда и прозвучат, те роковые слова, но у двух четвероногих персонажей с библейскими именами Каин и Авель были иные планы на этот солнечный день. Степан приблизился к кассе и уже собрался кричать заготовленные угрозы, как лохматый, рыжей масти, здоровенный Тибетский мастиф Каин вцепился в его тощий зад.
  
  Магазин вмиг замер, включая расслабленную охрану. Клип продолжался. Текла лирики вода и маты. Простые смыслы бытия деньги, золото, стояк и бляди, модные шмотки. Почитайте, любите меня, голосил размалеванный ряженый мальчонка-девчонка. Время замедлилось, X, Y, Z, чья-то зажигалка упала на пол, девица за кассой выбила пустой чек, а после громко вырвался звонкий женский вопль и мастиф Авель вцепился в оставшуюся часть задницы Степана.
  
  Секунды или их доли, оглушающий, пугающий женский визг, любопытство в купе с удивлением девицы Алисы, чьи чудо пушистые машины рвали на куски зомби Степана, пропащего но все же человека. Собаки трепали безвольную куклу, размазывая по полу кровь.
  
  Люди разбежались, ведь инстинкт самосохранения никто не отменял. Алиса, забрызганная тремя пятнами крови, искала в карманах сигареты, не замечая, что стоит в центре бурой лужи, рядом тихо скуля, вздрагивал Степан, ставший по воле случая похожим на беззащитную жертву мясника маньяка. Псы убийцы продолжали терзать его безвольно болтающиеся окровавленные конечности, ему не было больно, только ломило в суставах.
  
  Словно голодные львы, вкушая победу и кровь, они напоследок решили перекроить пугливый мир. Псы оставили свою забаву, бросили жертву, смерили друг друга не добрым взглядом. В молчаливом согласии отреклись от имен.
  
  Папе девушки по имени Алиса уже сообщили о случившемся в его магазине, и он отреагировал, как любой заботливый родитель - С Алисой всё в порядке?
   - Да. Она курит у кассы, кажется, немного шокирована.
  - Как шокирована? - спросит папа удивлённым голосом.
  - Подождите Николай Моисеевич в зале, что-то происходит - скажет голос охранника и наступит тишина.
  
  Странное дело, с собаками, как и с людьми, иногда происходит необъяснимое и даже последний доктор в больничном халате не сможет объяснить, почему льётся кровь. Одновременно псы сообразили, что в этом испуганном мире мебели им стало скучно и тесно. Люди просто будут смотреть.
  
  Холодные, безразличные ко всему глаза, остановились на противнике, чье имя забыто. Алиса, выронив сигарету, подобрала зажигалку и закурила, не обращая внимания, что руки в крови.
  
  Псы сверлили, буравили и свирепели от этих прямых вызывающих взглядов, по гладкому полу зацокали каблучки убегающей девушки, которая очень хотела жить.
  
  Злобный рык, зубы остроты битого стекла и вот они сцепились, швыряя собрата в кривизну лживых зеркал. Может долго, но это относительно. Псы прерывались, выжидая, кто дрогнет первым, хотя подобный исход не про них. Шкуры, шерсть, ошметья и клочья, псовая кровь заливала пол. Напуганные люди, завороженные этим действом, позабывшие напрочь номера аварийных служб.
  
  Алиса докурила пятую сигарету, и ей осталось выкурить ещё две, а после эти машины убийства замрут, не зная жалости и пресытившись совершённым. Кровь вытечет и загустеет, никому не понять столь безумной красоты ужаса. Наркоман Степан не успел раздать свои долги и совершить закономерные новые. Два мертвых пса и наркоман, загустевшая кровь на полу.
  
  Вася Тараканов, мерзавец, подонок и сукин сын, хотя отбросим все эти регалии, и расскажем одну интересную историю, которая произошла буквально этой душной июльской ночью, с одним пьяным, неизвестным мужиком на парковой скамейке. Васян наливал, и умело слушал, как этот дядя на далеких берегах черной Лимпопо сокращал безжалостно кровожадное людоедское население, во имя ипотек и долгов.
  - Так что паренек, нечего ехать в жаркую Африку, наша отчизна бармалеями тоже полна. Вот тебе загадка про Ивана, Али Бабу и Бабуина, кто кого обманет и съест? Плевое дело на девятнадцать патронов и семерых бойцов. Романтика жизни засада, стрельба и награда, живописные координаты пруд и кусты. Дядя тяжело поднялся, осушил свой стакан и растворился в темной аллее парка, словно и не было его никогда.
  
  Таракан напряжённо думал, подобные люди сродни крысам, их мышление постоянно работает в рамках кодекса крыс. Прогоняя в уме реально досягаемые нули суммы фигурировавшей не в пустом разговоре пьяного дяди, он уразумел одно. Есть вероятность хорошо срубить деньжат, одним, жирным куском, а Таракан всё-таки был из рисковой породы. Локация была с детства известна каждому местному босяку, братский ставок и прилегающий пустырь. Оставалось самое малое, найти пару тройку отмороженных анархистов без головы и стволы.
  
  - Существующий порядок разрушают претенденты, чьи интересы корыстны и понятны. Оцени, я работаю, я реально тяну дела, созидая вполне видимое, осязаемое строение, это наш дом, говорю я.
  - Дом, в котором, каждый будет при деле, никого не обидят, не обделят. Каждый отдельно взятый и все вместе ощутят именно ту силу власти и порядка, от которой вздрогнут наши недоброжелатели и завистники, ибо к тому времени врагов не останется!
  - И вот мне оскорбительно ставят ультиматум, ты должен Ваня, говорят через третьи лица. Где уважение, спрашиваю я? Неужели ноша моя, мой статус или дело мое, столь малы и ничтожны, словно пес я безродный, которого можно запросто пнуть.
  - Ты должен Иван - верзила посмотрел, на Али Бабу, словно тот знал все ответы.
  - Это что? Здоровая конкуренция? Или кто-то начинает играть со мной? - но Али Баба был, не пробиваем, как тот буддист в вечной нирване, правда на днях он созвонился с одним бородатым полевым командиром, и к городу миллиона башен приближался микроавтобус с очень злыми боевиками, у которых были вполне конкретные заказанные цели.
  
  Дымный разговор, странная форма человеческого общения, в нём есть знаковость и отчасти для непосвящённых он глуповат, но это пока ты в дыму. Такое не придет в голову от забот повседневности, дымная беседа, раскрывает человека с другой стороны. Мы не стесняемся своей природной идиотии и глупости, мы подчеркнуто восхваляем лень, словно все это дары свыше. Смех, время, легкий пух мыслей везде.
  
  - Гомер дружище, имею я вопрос к тебе. Хотел бы ты звездою быть? Платон затянулся, после закашлялся.
  - Глубокая вещь, эва, как глотку дерет.
  
  - Позволь же друг и мне вопрос задать тебе. Звезда, подразумевается как тело в небе, иль кумир людской толпы или молвы? Приняв сигарету и затянувшись, переспросил Гомер.
  
  - Друг мой, как верно ты, замечу я, сформулировал вопрос. Платон усмехнулся, почесывая лоб.
  - К чему спросил?
  - Неважно, ленивый интерес. Забудь. Платон снова затянулся и все повторилось.
  - Хотя Гомер дружище, если не трудно, изволь ответить на вопрос. Волнует разум мой эта человеческая ипостась, ради которой люди жертвуют многим. Быть звездой, быть на слуху, быть духом времени.
  
  Гомер какое-то время молчал, пребывая в задумчивости или перебирая что-то в уме.
  - В боги я не мечу, а так, по жизни этой. Мой внутренний мир широк, богат, красив и он дарует мне свободу, от земных страстей, забот, желаний. Я не от мира, хоть и обожаю эту жизнь, плевать на слепоту поступков, слов и действий. Дружище, Гомеру дела нет до успеха среди людей. Самореализация через самовыражение? В чужих глазах, я знаю точно, только пустота, слепая слава, забвение и смерть. Нет, мне не хочется звездою быть.
  Гомер принял папиросу, усмехнулся.
  - Короток век человека, да и во времени мы некая пыль, хаотично парящая, среди секунд скоротечных.
  - Ныне, быть может, каждый об этом мечтает. Человек разнещастный, превращается в нахального идиота, который день ото дня и даже бессонными ночами, лезет в эту гору. Олимп, пантеон очеловеченных стихий превращенных в богов, а может звезд.
  - Кипит вулкан страстей в нем все: почет, богатства, власть. В итоге выжжена земля и нутро твое лишь пепел. Злое колдовство, жизнь земную переплавить в миф.
  - Ты не станешь отрицать, что сокровенные мечты порою просто вздор и глупость.
  - Согласишься ты со мною, что на пути к заветной цели, мы обращаемся в уродов. Мечтатель обязательно умрет, мир денег, славы, голоден всегда, завистлив ежедневно и безумен навека.
  - Звёзды скучны, харизма, великий дар богов, для меня неотличима от бахвальства. Амбиции эгоистичного таланта разум не остановит, а будет гнаться, день ото дня, но не стреножить.
  - Ответь же на вопрос простой. Творец ли ты или удачливый делец с лотка торгующий поделками таланта?
  
  Платон расхохотался.
  - Дружище, я меньшего и не ожидал. Подумать только, эти люди до коих невероятно далеко, тебе не безразличны. Сенсация, Гомер читает желтые листки и определенно смотрит ток шоу.
  
  Гомер отмахнулся.
  - Кумиры, идолы я отрицаю, власть химер подобных, их аппетиты требуют приношений, жертв и почитания. Я же своей дорогой иду, от ларька к фонарному столбу и далее в тишину аллеи.
  
  - Браво Гомер, я снимаю шляпу, вы подлинно аристократ по духу. Как же это здорово звучит, познать себя и ничего сверх меры. Дружище, вы убедительный маргинал, с которым я не прочь раскурить всю без остатка древность бытия и пусть сияют в небе звезды!
  
  Гомер почесал затылок.
  - Старина завязывай ты с этим делом, огонь и дым порождают много образов и тени не отличимые от бреда.
  - Гомер я просто не особо верю, что пламя отбрасывает тени. Огонь оставит только пепел! Смеясь, выкрикнул Платон, приготовившись к прыжку в тёплую воду братского ставка, где были утоплены тела членов южной группировки, Жеки Жмура и Сявы Лобзика.
  
  Молчавший всё это время м-р Плохой, снял футболку, распечатал пачку сигарет и решил поддержать беседу.
  - Мы, вряд ли примерим звёздный статус, наша роль, это прообраз. Не знаю как вы, но я отрицаю саму ответственность, которую я уже несу самим фактом своего существования. Я не ведаю что творю, едва ли улавливаю ту призрачную черту, после которой фейерверк, перемены мест добра и зла, а результат не изменен.
  - Вероятней я заморачиваюсь и нахожусь в неком мистицизме, может, излишне придирчив к людям и себе, мы не совершенны, но стараемся и есть равняться на кого, это честно звучит.
  - Какова же объективная реальность на самом деле? Мы убиваем и все средства хороши? Мир из кривых зеркал дрожит в преддверии войны, ты смотришь это дело, углубляешься, пшик и смерть.
  Плохой закурил, затянулся и посмотрел в небо.
  - Вначале было это, а после, это стало всем, и люди обратились в сизый дым империи тумана, где звёзды указывали лживый путь.
  - Остаётся бегство по кругу, еще и еще, а внутренняя свобода, это та сказка, которую никогда не допишешь, какими бы словами не пользовался.
  
  Тем временем на расстоянии пятиста метров от братского ставка, в самой густой и непроглядной лесопосадке, некие бандиты с погонялами Руруй и Тятя, сборщики мебели из магазина Коли Бабуина, занимались приготовлением лишнего сюрприза в предстоящей разборке реально озлобленных группировок. Матерые уголовники устанавливали вполне настоящий крупнокалиберный пулемёт, который в предстоящей криминальной драме решит исход всего дела.
  
  Зафиксировав треногу, сухощавый Руруй хлопнул по плечу Тятю.
  - Хорош впахивать, перекур братан.
  - Вот агрегат, я просто млею. Прикинь, когда адская машина начнет работать. Злые пули просто порвут все живое в лоскуты.
  
  Руруй посмотрел на Тятю.
  - Верно мыслишь. Жёстко тут все завертится, так круто, что кино снимай или сказку пиши, при таких раскладах, успевай заряжать пулеметные ленты, это злая война, без маргарина.
  Тятя сплюнул.
  - Один бес беспределом мы подпишемся в этой сказке. Вот этой вещью и похороним в чистом поле всех до одного - и злые мокрушники по мультяшному ехидно рассмеялись, потирая свои синие, привычные до убийства ручонки.
  
  Время шло, задействованные люди приближались к критической точке кипения с центром на пустыре, поблизости от ставка, где беззаботно отдыхали наши добрые знакомые Платон, Гомер и м-р Плохой. Разговор продолжался, и странным образом ничто не предвещало беды.
  
  Город миллиона башен изнывал от жары. Вспотевшие лица двух молодых сотрудников дорожно-постовой службы блестели в лучах солнца, собирая всю дорожную пыль. Взмахом волшебного жезла сотрудник остановил подозрительный микроавтобус с заморскими номерами. Бородатое, свирепого вида, загорелое лицо водителя постаралось приветливо улыбнуться, дабы не напрягать ситуацию, и тут возникли пугающие пассажиры со студенческими билетами.
  
  Лейтенант Пыжиков осматривая данных субъектов даже опешил. Головорезы или убийцы, да как угодно, эти люди пахли смертью, они даже выглядели словно выходцы из иного измерения. Конечно, это были настоящие боевики, прошедшие багровыми дорогами не одной войны, отрезатели голов, собиратели скальпов, нелюди.
  
  Сотрудник в чине лейтенанта, некто Пыжиков, являлся достаточно сообразительным малым, чтоб узреть очевидное и повторно представившись, потребовал предъявить документы.
  - Значит, гранит науки грызть намерены. Пыжиков вернул документы водителю, стоявший же неподалёку инспектор Мушкин, вполне красноречиво направил табельное оружие в сторону подозрительного авто.
  - Но досмотреть транспортное средство придется, сами понимаете, на предмет наличия всяких веществ растительного происхождения, коими богата ваша земля. Извините, служба.
  
  Бородатые суровые мужчины сидели как вкопанные, вообще не реагируя на обстановку. Пыжиков по слогам читал практически не произносимые имена и фамилии, затягивая время и подбрасывая намек.
  - Командир, зачем все это? - улыбнувшись всеми золотыми зубами, водитель достал кошелек.
  - Мы мирные люди, едем на свадьбу к родственнику - и некий Хасан Бум Бей извлёк из плотной пачки двух президентов Гранта и Франклина.
  - Уважаемый инспектор Пыжиков, мы договорились?
  
  Видя стимул в чужих руках, инспектор Пыжиков начал поразительно быстро соображать.
  - Не смею вас задерживать, проезжайте. Счастливого пути.
  
  Пыжиков подал знак жезлом, давая добро на продолжение движения.
  - Вонючки базарные. Вась слушай, у этой гниды бородатой в бардачке моя дача и серебристый Мерседес премиум класса.
  
  Инспектор Пыжиков пристально посмотрел на напарника.
  - Вась там и твоя выигрышная лотерея залежалась. Решение пришло быстро, в две головы они мгновенно смекнули, где на трассе завернуть автобус и скрыть все следы.
  
  Скучна та история, в которой отсутствует обилие персонажей, во всяком рассказе должен быть размах, обязан присутствовать кураж, адреналин, а если двое и тоска это социально-бытовая драма с выходом в психушку, кладбище, а если повезет то в храм. Аплодисменты, вот на сцене возникают оригинальные персоны, не мелкого пошиба чудо люди с именами, что на районе знает каждый. Два плотных торча Линч и Дохлый, живые мертвецы в аду бывавшие не раз, а также Кот Нибелунг, сердцеед и отпетый бабник.
  
  Над всеми светило июльское беспощадное, послеобеденное солнце, бьющее по головам, давлению, потели надо заметить даже мёртвые в могилах. Кот шёл впереди, держа худой пакет с провиантом, взгляд его блуждал в поиске душевного разговора с незадачливым простаком, он искал лоха. Линч и Дохлый плелись позади, их раскатывал кайф, глаза непроизвольно закрывались, сигареты падали, а спички тошнотворно шипели. Троица искала приключений, чтоб отдохнуть у тёплой воды и отжать лишнее под шум бузы.
  
  Диалог у воды продолжался, все те же люди Гомер, Платон и м-р Плохой.
  - Со звездным статусом разобрались, что не про нас такая жизнь. Уж если беседа наша имеет продолжение, может, постараемся осилить, как относиться следует к разнообразным людям в этом пестром мире? Платон разлил по стаканам коньяк, жестом пригласив собеседников присоединиться.
  - Отмечу сразу господа, ту важность, что проблема в пресловутом как. Категоричность хорошо иль плохо неприемлемы в нашем разговоре.
  Платон выпил, после закурил и собственно начал.
  - Буду честен с вами друзья, я теряюсь в этом как. Драгоценное время напрасно мучит рассудок. Казалось бы, вот заветы отцов, живи не задавай глупых вопросов. Взаимовыгодная взаимность, общность интересов, но греки мы, а кто не греки? Как им то быть?
  
  Гомер рассмеялся, следом выпил, но смех его разбирал.
  - Да Платон, ты не первый укуренный философствующий айтишник на прогоне. Завязывай старик. Исподнее совать в земное и змеем в небо запускать. Работай и плешь расти.
  - Перестань дружище понапрасну своим умом и ртом чушь порождать и тратить время на пустые звуки. Небылицы, сверх задачи, сверх вопросы, куда вы кони мчите? Ты человек живой с дурью в голове, не таракан и не господь, уймись. Лучше выпей, оставаясь в середине золотой.
  
  - Допустим, я исключение, сама крайность? Платон с вызовом посмотрел на оппонента.
  
  - Позволь, ты исключителен? И чем же хочешь людей и бога рассмешить? Роль городского сумасшедшего не по тебе, уж больно ты практичен, хлеб с маслом любишь, аскеза, тога киника, природа есть закон?
  Гомер посмотрел на м-ра Плохого.
  - Уймись Платон, в этой жизни мы поменяем с полсотни лиц, цветов и шкур. Человек ползя к вершине мира, много изменений претерпел и в поражениях или победах не был одинок. Кто же ты Платон, теперь ответь?
  
  М-р Плохой опрокинул свой стакан, кивнул Гомеру и принял эстафету.
  - Сотня мудрецов глупее не найти людей в целом свете. Мудрость она доступна человеку, и он мудр, не поспоришь.
  - Вот сбиваются человеки в стадо или толпу. Теряют рассудок, правит бессознательное. Силища, какая энергетика, способность повернуть время вспять. Ты проникаешься этой объединяющей общностью, в толпе, среди чужих, ты свой.
  - Теперь представь другое. Иерархия ограниченное сообщество людей, это власть, где есть лидер, вожак, эдакий набор индивидуальных качеств, объединяющий определенное количество людей своей организованностью, законом.
  - Мудрость вредна, оставь ее царю Соломону. Вот и решено твоё пресловутое, краеугольное, как. Подумай, где ты?
  
  М-р Плохой помрачнел, что-то еще вертелось на языке, готовое сорваться, воплотившись в слова, но он озвучил другие мысли.
  - Не заморачивайся Платон, на этой прямой линии все мы достигнем своей точки и закономерно пропишемся на кладбище. Самая правдивая расстановка, мертвецам плевать, они не удел, их не гложут вопросы.
  
  Платон прикрыл глаза - Мрачно сказано старина, ты просто похоронил разговор. Ты фаталист и могильщик.
  
  М-р Плохой рассмеялся, разлил по стаканам коньяк, первым поднял тост.
  - На данный момент я более жив, нежели ты Платон. Факт смерти не спишешь в туманное словоблудство, трезвое осознание этого факта, даёт злость прожить день до завтра.
  - Знаешь, почему мне не нравится это проклятое, неминуемое завтра?
  - Завтра есть смерть! Завтра мы можем оказаться в разных окопах, и отношение к людям выразится в направленном дуле автомата, снова смерть, а сегодня я жив и просто дышу жизнью.
  - Я не просаживаю это время на твою дымную философию. Я стряхиваю лень, ленных мыслей, я не скалюсь в амбициозной грызне за место под солнцем. Я дышу, курю и живу, не подозревая, что через час всё может измениться, потому что всё меняется, это не остановить.
  
  Кот Нибелунг возник, выйдя из густых зарослей, следом на берег выползли торчи. Платон недовольно поморщился глядя на прибывшие лица.
  - Конец философии этого прекрасного летнего дня, ад не спит, не знает выходных, ад изрыгает рвотную массу своих чудовищных порождений.
  - Гомер, друг мой, не ты ли в недавнем опусе своем низверг многострадальную Белоснежку в девятый ада круг? Сукин ты сын скажу я тебе.
  
  Гомер рассмеялся, расставляя стаканы.
  - Вмерзла наивная дура в Коцит навсегда.
  
  Дохлый посмотрел в небо, провёл рукой по бритой голове, выпил содержимое стакана.
  - Для не плохого человека, ты слишком болтлив Платон, да и так любишь напустить тумана, всё о чём-то рассуждаешь, вполне серьёзно на первый взгляд, а по сути, и нет той самой сути в твоих речах.
  - Ты ценишь форму и отрицаешь содержание, в этом твой ад, которого страшишься, а отсутствие смыслов в мире твоих химериальных форм делает его безжизненным, пустым, холодным без фонтанирующей крови, насилия, жажды. Твой мир нереален.
  - Это дым шаманского костра, в котором всё выгорело, вплоть до магии.
  - Подобные тебе Платон, строят небо на земле, а к утру твои фантазии теряют формы, очертания, плачут росой и высыхают. Уж лучше мой ад, нежели худой, бессмысленный рай из синевы да туманов. Ничего особенного, пресная, кастрированная жизнь человеческой особи.
  
  Дохлый безразлично посмотрел на Платона.
  - Молчишь и будешь молчать, потому, как не осилить тебе моего ада. Он мой, ужасный и осязаемый, с чудовищной формой и омерзительным содержанием, вечно голодный и предельно злой.
  
  Кот поднялся на ноги, осмотрел всех свысока.
  - Признаюсь честно, мне нечего сказать. Изумительно упадническую грусть с тоскою я обнаруживаю в себе. Словно поэта века ушедшего вновь я читаю. Право же какая ерунда!
  - Может братцы, просто отдохнем, не касаясь проблем и пользуясь словами Гомера, познаем то, что уже свершилось или же предопределено.
  
  Линч лениво зааплодировал. Звучала тишина. Эти безоружные люди молчали. По-разному истолковывая сказанное. Может, кто-то сожалел о своей несдержанности, пытаясь выбросить из головы и забыть. Пара ангелов хранителей выслушав всё вплоть до повисшего молчания, отлетела на небеса, чтоб рассмешить этим анекдотом архангела Михаила. Молчавший доныне и вообще настоящий молчун Линч, знал одно, он умирает, поэтому нет ему дела до людей, он просто будет с ними до последнего рубежа, когда все научатся летать.
  
  Однажды Николай Моисеевич ощутил скуку жизни, тщету усилий, пресность бытия и захотелось ему приключений на свою обеспеченную жопу, до зуда подкожного. Будучи довольно не глупым, хватким, авантюрным индивидуумом, вхожим в разные социальные прослойки. Николай Моисеевич в общих чертах представлял то дело, которое он обязательно замутит, и детали возникали на страницах его блокнота.
  
  Дело конечно было старо как мир. Зная все ключевые фигуры не понаслышке, Николай Моисеевич в одно прекрасное утро решился рискнуть, дабы потом получить все положенные бонусы власть, деньги, уважение. Затея оригинальностью не блистала, и больших затрат не требовалось. Скажем так, поставщики продукции в определенный момент решили сами заняться сбытом, понятное дело, выйдя с предложением, догадайтесь к кому.
  - Ванька шайтан в санях засиделся, хорошо живет, много берет. Толстый Ванька плохой компаньон. Николай Моисеевич был полностью согласен с подобным выводом Али Бабы.
  
  Страницы блокнота превратились в хитрый план и обрели дату. После того самого совещания в его кабинете, Николай сделал пару звонков, и выйдя на паркинг сел в рабочую машину и рванул домой. Лавируя в нескончаемом потоке транспорта, Николай обогнал автобус с арабскими злодеями Али Бабы, которых вели смелые и алчные инспектора Пыжиков и Мушкин, как мы спешим на встречу с тем, чего боимся.
  
  Николай Моисеевич заехал домой, облачился в камуфляж, вооружился как армейский коммандос до зубов. После как никогда виртуозно исполнил супружеский долг, не снимая ботинок. За долгие годы совместной жизни, его супруга соприкоснулась с удовольствием, в этой ещё не увядшей женщине проснулась страсть и желание жить так всегда или чаще.
  
  Николай был уже во дворе, садился в авто, собираясь на ту первобытную охоту самца и добытчика. Даже не подозревая, что за ним следят. Один из участников предстоящего побоища, всегда не стесняясь, повторялся в произношении слов, паранойя, интуиция, чуйка.
  
  - Моя параноидальность, всегда сохраняет мне жизнь, эта развитая интуиция или почти животная чуйка практически кричат мне, что надо уродов валить -
  Верзила осмотрел практически одинаковые лица своих выкормленных бойцов.
  - Всё уяснили? - это был и вопрос, и приказ.
  Затем раздался ожидаемый верзилой звонок.
  - Убирайте, только чисто - отдав распоряжение, он ухмыльнулся.
  - Теперь мы в состоянии войны. Где, этот черт рогатый, хитрожопый оптовик? - эти слова предопределили судьбы практически всех.
  
  Рабочая машина Коли Бабуина остановилась на последнем, окраинном светофоре горда миллиона башен, в салоне звучала "Крейцерова соната" шли тротуаром редкие прохожие, уже вспыхнул жёлтый свет и красивая музыка, не попс или рэпчина. Музыка завораживала, и тут сонату заглушил, чисто жизненный музыкальный сказ (Не плюйте в пьяного мента). Передёрнули затворы автоматов.
  
  Долгие секунды до зелёного света, братва скрыла лица под чёрными масками.
  
  Соната, эта мелодия, надрывается скрипка. Первая автоматная очередь, перетекающая в реквием. Крошево лобового стекла, а после казнь станет публичной историей из новостей. Сквозные дыры в автомобиле, хрип-стон умирающего человека в залитом кровью бронежилете. Злые пули разрывают его голову, мозги повсюду, едкая пороховая гарь и много крови. Бизнесмен погиб, практически мученик, эта скупая проза оставит в финале вдову и сиротку дочурку.
  
  Теперь же перейдём от смерти к жизни и обнаружим первым делом некую касту почитателей кодекса крыс, их окрестили отморозками, приблуды жестокой Вальхаллы, особи готовые практически на всё. Пайка, доза, ништяки.
  
  Васян Тараканище, типичный крысюк на двух ногах, путём не хитрых манипуляций, приобщил к делу целую банду абсолютно вымороженных уродов. Пообещав псевдо берсеркам за плёвую стрельбу из древних ППШ, полсотни денег дорогих и сотню граммов крокодила. Интрига снова появилась в нашей истории, и лютые адепты скандинавских мифов прибавились к когорте злых бандитов, холоднокровных наймитов и прочих мокроделов.
  
  Дело оставалось за малым, вооружить этих жутких монстров на одной конспиративной квартире, где торговали всеми мысленными видами стрелкового пособия для аматеров. Страшные особи, выдвинулись в свой кровавый поход.
  
  Вечерело, кривые улочки сумеречных пригородных частных застроек, одинокие фонари в черноте небытия. Залаял пес, в доме загорелся свет и вот в дверном проеме появился сам хозяин с ружьем в руках.
  - Простите, здесь ли проживает оружейный барон Сидоренко?
  - Васька сучий потрох, ты что ль?
  - Отворяй ворота дед, дело имеется!
  
  Гости вошли. После коротких, но успешных переговоров, на старом исцарапанном столе лежали в масле инструменты и боеприпасы к оным. Вольдемар Сидоренко добрейшая душа, просто подарил сынкам ещё четыре винтовки и пять противотанковых гранат, не потребовав за товар, ни копейки.
  
  Отирая о полотенце штык-нож, Таракан, не мигая, смотрел, как его подельники кололи уже отдавшего швартовы деда. После Сидоренко захрипел, и замер в позе ползущего к морю тюленя.
  - Все люди свиньи, режь, коли их без сожаленья - шептал не слабонервный Таракан, наблюдая, как содрогается в предсмертных конвульсиях тело жертвы.
  - Васян, чего с ним делать дальше?
  - Кино часто смотришь? Васек посмотрел на вопрошающего отморозка.
  - Вот тебе сценарий мой любопытный друг. Берёшь топор и разделываешь тушу, после кормишь всех бродячих собак на поселке. Бошку в ведро, цементом залить и на дно водоема.
  Таракан подмигнул окровавленным киноделам.
  - Хороший сценарий? После тут приберётесь, газ на кухне откроете, ну собственно гори, гори ясно. Отморозки переглянулись и молча, принялись за работу.
  
  Ночь-ваниль, это темнокожая избранница Гопмана. Сексапильна, стройна, обворожительно белозуба и этим поздним вечером, она ослепила всех, затмив так обожаемые Мерлином звёзды. Ночь живая, не так приторна, как духота июля, она свежа и веет прохладой, в её сумочке текила, соль, пакетик марихуаны. Она все это дарит тебе.
  
  Ночь-ваниль ее бескорыстные дары и если бы не мерзкое шипение Гопмана, то каждый бы вознес ее на пьедестал богини страсти и любви, а он подлец, шмыгает своим сопливым шнобелем и жалуется. Говоря о её беременности, о том, что родители вряд ли поймут и вообще им конкретно наплевать на его мнение, есть предварительная договорённость с порядочной семьей, одной хорошей девочки.
  
  Дурак этот Гопман, как можно не любить Ночь и слушаться старых евреев. Она ведь создана для любви, возьми, присмотрись. Любви полной, всесторонней, всеобъемлющей и для той, о которой зачастую болтает Кот.
  
  Пили предложенную текилу, м-р Плохой думал, что Ночь, просто супер, а Гопман дешевый, жалкий сионист, желающий своим аморфным нутром исполнения родительских наказов. Прекрасная ночь в ней столько манящих нераскрытых тайн и пьянящих ароматов.
  
  Зажглись звезды, и выползла луна. М-р Плохой любовался Ночью, он бы даже заговорил, но продажный Кот пошёл на поводу у Гопмана и согласился скомпрометировать эту восхитительную девушку, просто так.
  - Жизнь такова. Страдают все, жизнь полна страданий - прошептал Плохой, видя, как подвыпившая Ночь строя липовое непонимание, уводится в кусты вероломным Дон Жуаном, а следом помчится мерзавец Гопман. Это даже не подстава, это каждодневный маразм, чистых и светлых человеческих взаимоотношений.
  
  Сарказм видоизменяется в тупиковость сакраментальных фраз, переходящих в желание загнанной лошади, бега и смерти, а после думы мозга. Изрядное однообразие алкогольного опьянения, курение мятых сигарет и брызги по глазам. Несущественные разговоры, ретранслируемый бред в тишину, телячье заблуждение Линча вцепившегося бульдогом в конечность мира.
  
  Гомер пространно вещает о прибытии звёздного наутилуса и рождестве с подарками забытым мертвецам. Белоснежка в замерзшем Коците, история любви и предательства, история страданий и душевных мук, где финал Голливудом не пахнет.
  
  Ночь-ваниль прощай, она прячет в сумочку порванные стринги. Наполовину удовлетворена и опорочена бой-френдом, в ее глазах сожаление, рассматриваемая публика убита, лишена эмоций и вот её красота, сексапильность уже не в цене, а всего лишь предмет отстраненного созерцания. В глазах публики она просто рядовая блядь.
  
  Кот Нибелунг пьян свиньей, его тошнит от жизненного пресыщения, уйти бы в отдаление навсегда, или же, в крайнем случае, до понедельника. Без звонков, чтоб тишина, покой, нирвана.
  - Ступай красавица домой, забудь все наши лица мертвецов - после сказал м-р Плохой.
  
  - Рай исчез, может это доказательство что его никогда не существовало в природе? Я вижу, чувствую, ощущаю только лишь социальное не равенство, разные люди толкутся на планете и кругом обоснованная несправедливость.
  - Ты рождаешься и на твоей стороне ангел хранитель и бог, все, до остальных людей бесконечная дорога, которой нет конца, там же милосердие, справедливость, разум, очень далеко.
  - Мы выбираем долгое кочевье, и это оправдывает жестокость в нас, потому что каждому выпадает путь полный терний и грёз, не всегда с удачей дружный. Почему легка дорога во грехе, страстях? Почему видя незнакомца, ты прежде видишь врага?
  - Я просто к тому, что не желаю чувствовать враждебность - странный монолог Дохлого закончился тем, что он вмазался и уже достиг желаемого отдаления.
  
  После полуночи Ночь ушла, исчезла сказка о любви, начал зарождаться новый день, затем заниматься рассвет этого дня и предрассветную мглу, прорезал луч восходящего солнца. Остановившийся светлым пятном на спине человека в засаде, который наблюдал за пустынной территорией.
  
  - Наидобрейшее вам утро, дражайшие радиослушатели! Сейчас студийный Биг-Бен пробил ровно 6.00. Просыпайся город Миллиона башен! Именно наш город, этот громаднейший пес, бегущий уже тысячу лет! Ты вновь жив, снова в бодром расположении духа.
  - Подымайтесь и вы поколения разных родословных и кривых колен. Ступайте на тропу беспощадной борьбы с кариесом, произволом, оргпреступностью, потеплением, глобализацией, соседями, мусором, алкоголем, СПИДом и наркотой. Пейте кофе, чай, апельсиновый сок, одевайтесь легко и не забудьте про зонты, ведь сегодня наши штабисты синоптики обещают грозу, вселенский потоп и яркие шаровые молнии!
  
  Понеслась реклама, дерьмо, фигня, опять фигня, дерьмо.
  - Итак, адова студия в ожидании ваших звонков по самой злой теме дня! Я жду ваши ворчливые голоса. Звоните, ругайтесь, говорите. Доброе утро Вавилон!
   Выключи этого говоруна потешного - злой Ванька повернулся к Мамедову и оскалился в самой жуткой улыбке.
  - Что бабай хитрожопый, теперь колись, чего ты там намудрил с подельниками?
  
  Али Бабе дали звонкий подзатыльник и он тихо сругнулся.
  - Шайтан проклятый, большая фига тебе!
  
  Последние события, почему то понеслись слепым галопом от Мамедова в сторону неудач и конкретных проблем. Али Баба соображал не слишком лихорадочно, но все, же быстро, как мог жадный Ванька вычислить его, раскрыть заговор и прочее. Ведь ныне покойный Коля Бабуин давал вполне реальные гарантии, усомниться в которых было практически не возможно. Дело было на мази.
  
  Снова и снова детали этой не простой операции проплывали извилинами мозга Али Бабы. Похищение ценного груза армейскими наёмниками со стороны, найденными Николаем в недрах глубоких секретных спецслужб. Ультиматум братве. Следом конкретная разборка, в которой все должны стрелять и никаких разговоров, после запланированной бойни, нанятые воины всевышнего довершили бы кровавую резню.
  
  Пожалуйте, трон наркобарона города ждал Мамедова, он был в шаге от абсолютного правления трафиком и уличной торговлей. Али Баба думал, он даже позаботился, заказав Колю Бабуина, но почему всё рухнуло?
  
  Николай Моисеевич отправился на встречу с богом еще вчера, от арабских товарищей не было никаких вестей, а Ванька садюга-шайтан, отрезал ему уже два пальца. Али Баба продолжал думать, но ход мыслей нарушил звонок мобильного.
  
  Пришедшее сообщение гласило - Ты труп Мамедов - человек, отправивший этот окончательный вердикт, был в чине полковника одной страшной спецслужбы и тоже владел информацией. Отбросив трубку, он направился к зарослям кустарника, находясь под прицелом у трёх снайперов и крупнокалиберного пулемёта, но он знал об этом.
  
  Теперь возвращаемся в это чудесное утро, половина седьмого. Колонна дорогих автомобилей набитых бойцами одной многочисленной, уважаемой группировки уже выехала за городскую черту. Али Баба плакал от боли и упрямо продолжал молчать, его сильно ударили в пах.
  - Все бабай, заказывай у всевышнего апартаменты и музыку. Злой Иван усмехнулся, а после добавил.
  - Тушите свет бармалею, он засиделся в мягком кресле - сильные руки выбили практически все золотые зубы Али Бабе, затем ему свернули челюсть и вышвырнули из машины на полном ходу. Мамедов поцеловал асфальт, отскочил от отбойника, врезавшись в радиаторную решетку мусоровоза, а далее бесконечные колеса автомобилей и визг тормозов. Злой Иван закурил.
  - Одним козлом на планете стало меньше, что ж теперь разберемся с конкурентами. Трогай Петруша.
  
  Арабы благополучно повели ночь в мотеле, утром сделав намаз, собрались на свою извечную войну, не догадываясь, что алчные инспектора подложили в их авто взрывное устройство на дистанционном управлении. Бородатые мужчины погрузились в автобус.
  
  Заурчал мотор и микроавтобус тронулся в путь, Мушкин протёр глаза, разбудил Пыжикова.
  - Будь готов - сказал он напарнику.
  - На спуске свалим их, там вода и камыши, сразу не заметят и звук уйдёт по низу.
  - Понял тебя - улыбаясь, пробасил Пыжиков.
  
  Через двадцать минут произошла запланированная автокатастрофа. Раздался взрыв. Микроавтобус подпрыгнув, слетел с дороги в прибрежные камыши. Полыхнул бензобак, и машина стала уходить под воду. Подъехал автомобиль, из которого вышли два экипированных человека, они отработали выживших и оперативно вычистили автобус.
  - Горите в аду головорезы - прозвучало пожелание для мёртвых арабов, автобус полностью ушел под воду, оставив несколько бензиновых пятен на поверхности. По радио разыграли очередной компакт диск новомодной звезды, а два мента осуществили свои задумки и отхватили солидный куш.
  
  Было порядка без трех минут семь, и вот из зарослей ивняка появился Вася Тараканов. Великий предводитель вымороженного воинства, в руках он крепко сжимал пистолет-пулемет ППШ. Очнулся Линч, увидев передвижение в соседних зарослях, он сначала не поверил своим глазам. Крысиный марш, страшные морды людей-грызунов, пугали своей натуральностью.
  
  Утро, отморозки с ископаемыми автоматами, команданте Таракан, всё наводило на мысль о галлюцинации. Ползком на животе Линч добрался до м-ра Плохого, дёрнув того за ногу, указал на прибрежные заросли.
  - Надобно тихо бежать, уж натурально пахнет бойней здешний климат. Линч кивнул в сторону кустов.
  
  Далекий город в призрачной дымке, облако поднятой пыли уже видны стремительно приближающиеся автомобили. Становится поздно бежать, люди просыпаются мятые, укутанные в пледы, времени нет. Все кто присутствуют именно здесь, в одночасье становятся персонажами боевых действий. Оружие во множестве рук, обязательно выстрелит в чью-то сторону, а пулям плевать, они тупо валят с ног.
  
  Радио передало сигнал семь ноль, ноль, и внезапно замолчало. Оружие сняли с предохранителей. Чудесное утро самого долгого летнего дня. Решение проблем посредством устранения конкурентов. Иван осмотрел унылый пейзаж загаженного пляжа, буйных зарослей, раздался треск веток, все напряглись. Перед братвой возник высокий человек в чёрной униформе, неизвестный поднял руки вверх и повернулся спиной, показывая свою безоружность.
  
  Иван смерил незнакомца взглядом, снял очки. Парламентер подошел ближе и был абсолютно спокоен.
  - Вот значит как, аноним в маске. Вы создали проблему, которую незамедлительно надо решить.
  
  - Это ты проблема Иван, которую надо устранить. Молниеносный удар в пах, после блеснуло лезвие ножа, и брызнула кровь из перерезанного горла. Иван дернулся несколько раз и окончательно замер. Прелюдия завершилась.
  
  По периметру поочерёдно хлопнули дымовые шашки, кто-то из осиротевшей братвы от неожиданности врубил на полную катушку молчавшее радио.
  - Спасибо, спасибо! как вы и просили, по многочисленным заявкам наших постоянных слушателей Ямайка!
  
  Секунды, короткие, отрывистые и утро утонуло в едком пороховом дыме, началась беспорядочная пальба, мгновенно оглушившая всех действующих персонажей. Машины за доли секунд превратились в решето, автоматные очереди перекроили данную реальность. Живые люди мгновенно становились обезображенными трупами. Бойня и мечутся повсюду озверевшие, окровавленные особи.
  
  Пыль столбом, дым коромыслом, едкая гарь, гранатовые брызги по траве, земле, воде, небу, испуг и стрельба в пустоту, откуда приходит ужасная порция смерти. Автоматная очередь настигает бегущих бойцов и бьёт их о землю, оставляя рваные раны, скупые слёзы, лужи крови.
  
  Стоны, ругань не слышны в грохоте стрельбы. Вновь кровь, пена, сопли, слюна, это пачкает белые рубашки. Взрывается автомобиль, затем следует второй, капот разлетается в разные стороны, часть мотора сносит голову у бегущего человека. Он валится в густую траву, исполняя последний танец конвульсий.
  
  Гремит Ямайка, где солнце, море, счастье, жизнь, а тут на пустыре падают снопами расстрелянные парни, в них швыряют гранаты и тела превращаются в мясные ошметья.
  
  - Как вам это? Здорово. Теперь следующий звонок.
  
  Во всеобщий хаос боя вступает соло крупнокалиберного пулемёта. Мокроделы Руруй и Тятя, решили не отставать от противоборствующих коллективов. Наступает практически кульминация, солирует здоровенный пулемет.
  
  Страшно злые, огромные пули первой же слепой очередью, положили половину банды Таракана, которому оторвало правую ногу и теперь он не по-человечески голосит. Вторая, более долгая пулемётная очередь стала роковым сюрпризом для экипированных людей в униформе.
  
  Злобные отморозки не очень обременённые интеллектом со звериным рыком и матом, пошли в рукопашную. Завязалась пляска смерти, смешалось в этом кровавом угаре все, стрельба и взрывы, вопли, проклятия, хаос в котором уже нет сторон, точек опоры, фокуса. Окровавленные инфернальные существа, бесконечно жестокие и ко всему глухие, уничтожают слепо врага повсюду. Везения нет, и удача свинтила, осталось лишь мясо в котором остывают пули.
  
  Радио смолкло, хватит песен веселых. Выстрел из гранатомёта раскурочил машину, в которой еще живые горят, поредели ряды берсерков да викингов. Скоро стихнет поле бранное и прилетят вороны черные.
  
  М-р Плохой отсчитывал секунды, не веря, что время поразительно тягуче, Платон с закрытыми глазами бубнил, что-то не разборчивое, Гомер и Гопман сидели по пояс в воде, Кот отчаянно допивал водку, а Линч взял и просто вмазался.
  
  Закричал от боли человек и после рухнул, пули просвистели и раздробили еще один череп. В руки попало оружие, после возник зверь отморозок с выпачканной кровью алой пастью, и м-р Плохой выстрелил. Пуля впилась в лоб, озверевшее существо остановилось, упало на спину, замерев в предсмертном оскале ярости.
  
  Лёгкий ветерок развеял густой дым, и многое стало на свои места. Продолжал работать крупнокалиберный пулемёт, остатки бригады верзилы прятались за изрешеченными внедорожниками, их не долгая песнь чрез секунду была окончательно спета. Остались куски мяса и раскуроченное железо. Люди закончились, иссякли силы, желание, действие утратило смысл и новизну.
  
  На разбитых часах появилось время, впервые всё действительно стихло, настала долгожданная тишина, наши добрые знакомые, решились осмотреться. Увиденное пугало, куча трупов истекающих кровью, раскуроченные автомобили, фрагменты человеческих тел, тлеющие души в этом очаге насилия, едкий запах гари и крови.
  
  Выжившие прятались, раздумывая, идти ли до конца? Отморозки решили не испытывать судьбу повторно и подобно теням, исчезли в одной из лесопосадок. Таракан по концовке, всё же обманул своих деревянных солдат.
  
  Оставшийся в живых убийца Ивана, незамеченным прокрался к уцелевшему автомобилю, и обнаружив ключи в замке, решил убираться от греха подальше, но его окликнули. Руруй выстрелил в живот опасного свидетеля.
  - Вот теперь потолкуем с тобой незнакомец - и Руруй сделал роковые шаги.
  
  Змеиный бросок руки и нож с широким лезвием вонзился в сердце убийцы, тут же раздались выстрелы, а после Тятя, разрядил всю обойму в голову ненавистного ему человека.
  - Что же так, как же это? - вопрошал Тятя над телом кореша.
  
  - Дядя подыми пожалуйста руки - м-р Плохой не шутил.
  
  Обернувшись, Тятя увидел серьёзно настроенного молодого человека с оружием в руках.
  - На твоём месте паренёк я бы эмигрировал, а лучше не рождался вовсе. Слышишь, какая тишина в округе? - убийца приложил ладонь к уху.
  - Там нет реакции, они ждут, будет ли буря? - эти предостерегающие слова рецидивиста, на секунду приостановили решение Плохого выстрелить.
  - Понимаешь, что произошло, и где ты оказался? - слова Тяти настораживали. Дядя рассказывал о процессах, происходящих в недрах городских контор, что некие могущественные люди решают вопросы и меняют картину окружающего тебя мира, ты мелок, ты не удел, случайный свидетель, серая мышь.
  
  Решение зрело. После оно утвердилось и окрепло, начав шевелить конечности, а когда Тятя поведал о всевидящем оке снайперской винтовки, которое бдит денно и нощно, человек с крепкими нервами м-р Плохой выстрелил в упор, ведь свидетелей всегда убирают. Законы жанра.
  
  Приближалась прогнозируемая гроза, на востоке клубились чёрные тучи, загремело, и на землю обрушились вспышки молний.
  - Братцы клянусь, боги первый и последний раз в этой жизни, играют с нами на равных. Поясню, а мы сыграем в богов. Вот она колесница из грома и молний! Как вам такой подарок судьбы? - Платон усмехнулся, поглаживая впечатляющий трофей.
  - Что смертные, перейдем Рубикон? Плевать на бурю, плевать на винтовки и пули. Мы те бесстрашные герои, для которых будущее уже пройденный день. Мы над временем!
  - Что ответите вы мне? Может, затеем вселенский пир на крыше самой высокой башни города? Поговорим о боге, смерти, жизни, попирая плевками свысока всю эту земную суету, а когда уйдёт ночь, исчезнем навсегда и мы, оставив призраки наших деяний, дум и слов.
  
  Гомер сплюнул - Старина я солидарен с тобой. Пиши камрад список ингредиентов для чудес и волшебства.
  
  Кот Нибелунг не особо приветствовал подобное решение, минусовать количество жизней не его праздник. Хотя, где узнать правду о мире, что вокруг и в тебе, а дальше глухомань теремковая, там люди в водке топят летоисчисление и истину. Новая жизнь настает, угар и трэш всегда веселы.
  
  Линч пожал плечами и залез в салон, его глаза закрылись, он знал что умирает. Гопман утёр свои сопли, сжал кулаки и сел за руль, вскоре обстрелянный автомобиль исчез, уводимый лентой серой дороги.
  
  
  Дохлый и сорок килограмм долларов
  
  
   Как Дохлый обнаружил сорок килограмм долларов, останется для всего мира чернейшей тайной. Загадкой будет его появление в комнате без окон, скупо меблированной с огромным изображением мастурбирующей феминистки на стене и жёлтым овальным столом, на котором лежат семь разноцветных презервативов да одноразовый транспорт со стерильной стрелой. Наконец-то Дохлый пришёл как то в себя, отдышался и раскрыл эти тяжеленные чемоданы.
  
  Время за стенами комнаты полдень. Светит солнце, в тени +38 по Цельсию. Люди сонные муравьи, ползающие среди фонтанов, зелени парков и бодрых продавцов пива, горластых морожениц, что-то должно быть дальше, но это безликое, неодушевлённое в пыли, сокрыто своим приближением.
  
  Ближе к часу в кабинете мэра раздался звонок телефона. Лысеющий добряк мэр города миллиона башен снял трубку и по обыкновению, деловито сказал - Слушаю.
  - Вы мэр? - спросил уставший голос из трубки.
  - Да - ответил мэр.
  - Знаете, дружище мэр. Я имею намерение купить у вас центральную площадь, вместе с революционным памятником. Ответьте, вам двадцати килограмм сто долларовых купюр хватит? - подобное неожиданное предложение поставило мэра в тупик, потому что он не знал, сколько это в сумме.
  - Что за дурацкие шутки! - раздражённо крикнул мэр и повесил трубку.
  
  Дохлый пожав плечами, надул первый, бесцветный презерватив.
  - Я нарекаю тебя сэр Мойдодыр - и он глуповато хихикнул, прикасаясь к объёмистому капиталу фальшивых купюр, плотно наполненных громадных чемоданов.
  
  Тайна мертвецов, это уже новость, которая ходит улицами и заодно с толчеей продаётся из рук в руки словами, слухами. Ближе к вечеру, примерно в половине шестого, серьёзные лица с пистолетами, знали о разбогатевшем Дохлом, который надувал второй жёлтый презерватив, окрестив резинку Лихорадкой.
  
  Посмотрев в задумчивости на надутые кондомы, Дохлый закурил и выдал монолог.
  - Вот и всё, прощай вода из крана, не капать тебе вольно боле. Электричество, разбитые лампы в островках-оспах чернил темноты, полумертвая батарейка телефона с номером мечты и надежды, он продан на гуманитарной распродаже за чужие, мои долги.
  
  Красный презерватив с усиками, уже вздутый и зажатый между лбом и оконным стеклом, Дохлый назвал Мачо щекотун. Там в крошечном, тесном мирке за стенами сползало в унитаз солнце, и появились мелкие, бледноватые прыщи звёзд. Дохлый созерцал происходящее без должного энтузиазма и аппетита, правый глаз был полон грусти, левый просто закрыт.
  - Ночь будет всего лишь долгой Прокураторской зимой, которая ни черта не принесёт, только холодные батареи, долги, чуждых постояльцев и вновь украденный телевизор - он смолк.
  
  Точка невозврата, от которой идёт время кипения, час ожидания в тишине до привычного, долгожданного звонка в дверь квартиры. Минутки букашки подкожные, что шмыгают, шастают по всему телу, а воздух в лёгких такая секундная слабость на выход и рождение зелёного Шишка с маслом. Смешной, шепелявый, дырявый кондом, исчезающий в уготованном ему месте, странное предопределение бракованного изделия.
  - Дыряв и надут - хмыкнув, подытожил Дохлый. Пиная вполне живой и свистяще говорливый, зелёный презерватив, умирающий без человеческой крови, а от исходящего воздуха.
  
  Так часто бывает, что завис один и это не одиночество или изолированность в однополое сообщество с выходом в единственную дверь. Один на один с кучей фальшивых долларов и даже не сибарит миллионщик, а просто Дохлый, что наполняет воздухом презервативы и собственно можно сделать заказ. Подайте эскортницу, что краше всех остальных! Где телефон с номером красно девицы? А вот он, в нем единственный номер курьера с фамилией Чикатило. Алло, есть порошок?
  
  Простое, оригинальное убийство ночных часов без сна, заключено в надувании темного Мавра с ароматом смородины и синего, ребристого Свина, который раздут и громаден, весь в буграх бородавок, для теток с междуножием люкс. Кондом, латекс, резинка со скуки можно мух пострелять, или создать сперматозоидное гетто, выбросить и потерять, просрочить срок и начать новую историю.
  
  Дохлый думал о судьбе последнего презерватива с секретом. Оставить на чёрный день или надуть? Дилемма проедала плешь.
  - Как же так? Я богат и ничего ровным счетом не происходит, сижу на стульчаке, как грустный меланхолик в ожидании феи крестной ее чудес, надувая резинки. Пустое пустым наполняю, жду неизвестно чего.
  
  Дохлый убрал деньги во что-то далекое за дверцей на глубине. Пересчитал презервативы, пнул конвульсивно доживающий Шиш с маслом и вот в голове появился очевидный план. Чем прекрасно движение вперед, тем, что в нем не бывает остановок. Ты счастливый, благодарный мертвец в туалете, первый прием и гипер приход. Размазан по кафелю, стекает слюна, глаза зрят в глубину, сумрак приятен. Слышишь? Журчат весенние ручьи, вслушайся, как шепчут червяки подснежники и тихо лопаются почки.
  
  Ослепнуть немного и открыть глаза, чтоб спохватиться и не пройти мимо. Ощущать кожею, что заворачиваешься в радужное покрывало, субъективизм отсутствия там и действительность отторжения здесь. Игры, сублимация, измены, мысли текучи, вязкая речь не по теме. Мертвые молчат и чего-то ждут, живые не правы, живут в заблуждениях.
  
  Сейчас падает занавес и начинается бытие. Антракт удался если пьешь, всё протекает в отдалении, и течения нет, время идет своим ходом, а ты в темноте испачкался в чем-то липком боишься выйти. Огни погашены, бьет шагом набатным колокол, ты ждёшь копателей могил и мытаря, но припрутся они, бестолочи и бесы. Станут морочить голову, путать рассудочность, крутить узлы у судьбы. Это конкретно паскудный живой эфир, бездушное радио относительности ждёт твоих слов. Не мычи, расскажи!
  
  Время сучье пространство и неврастеник в алых штиблетах, полосатом фраке этих чёрных, боксерах с пурпурными лилиями. Утверждает, что господь, азм есмь, а после, плачет навзрыд, извиняется, оправдываясь, что он велик, но так устал от вечного геморроя и приапизма на котором намотана вселенная. Определенно врет.
  
  Скулит завывая шавкой больною, заявляет убедительно, а может, заверяет нотариально, но за всем этим дерьмом мимики, есть желание человечины, нагловатое, сулящее кучу дерьма и проклятий. Его волосатый рот, глаза, язык, вставные платиновые зубы. Желают человечины и безостановочно лгут, порождая паутину, и ты в ней миллионами гибнешь.
  - Почему я понял, что всё слишком поздно? Это же суетный бес, злобный демон прилипший пиявкой к душе, кровопивец и отравитель.
  
  Кровь по каплям, отсыревшая сера спичек, обилие прозрачной, даже стеклянной рвоты и соль воды, но это всего лишь начало. Рокот, звуки спешащего ада на адрес, засвеченный в телефонном звонке. Чикатило идет, Чикатило придет и в дверь позвонит.
  
  Раковина раскрывается и оттуда вырываются голодные лобковые вши, тухлые креветки с человеческими черепами, что ползут по замёрзшей чёрной пашне мозга. Кто-то кричит, прикрывшись околоплодной рубахой, но остальные оцепенели в страхе, притихли, и молчат. Ждут жвачно, тупо, временных попусков, когда волна липкого передоза схлынет и появится возможность безостановочно с остервенением трахаться, сношаться, быть белозубым живчиком с несгибаемым стояком. Бойся вселенная, новых, натыканных мною черных дыр и захламленных сингулярностей.
  - Ударь его. Да не так сильно. Болван!
  - Обыкновенно влепи оплеуху. Да не так же! Ты вырубишь его окончательно, кретин!
  
  Дохлому дали менее ощутимый подзатыльник. Встряхнули, швырнули в красочное фаталити компьютерного файтера с дымом и искрами уничтоженного убийцы, потом в вену, что-то ввели и через минуту в заднице ожили зубастые глисты.
  
  Дохлый вскочил с выдохом - Ох, блядь ну и проняло!
  
  Перед ним сидела, просто эффектно накрашенная кукла-стерва. Хотя моложавость и пугающий грим делали из незнакомки персонаж японского ужастика. Это была та самая обояшка, сероглазая Алиса, которая через полчаса станет зеленоглазой шатенкой, а после облик её изменится, снова или в который раз. Только вот два мордоворота за спиной, увы, не станут зайчиками пушистыми, кисами на мягких лапах.
  - Вы ещё кто такие? Чего вам надо? - дрожа и стуча липкими зубами, спросил Дохлый.
  
  - Где деньги гнида? - рыкнул один из бандюганов.
  - Шиш с маслом знает - шутка не прошла. Реакция на ответ была молниеносной, звезды в полнеба и искры из глаз, но что боль, если прожита ломка.
  
  Девочка Алиса закурила, внимательно изучая человекообразное существо в углу, которое распространяло странные флюиды, отстраненности и немытости.
  - Послушайте любезный, разве господь не учил нас делиться с ближним человеком?
  - Вам же мертвый человек и тысячи хватит, чтоб светло дожить до гробовой доски. Так почему же, я слышу шутки, предчувствую алчность и торги упрямого полорогого млекопитающего.
  - Зачем тянуть время, которого уже очень мало?
  - Если вам есть, что сказать, давайте поговорим, только коротко и лаконично. Помните, у вас нет преимуществ.
  
  Дохлого мгновенно усадили на двуногий табурет. Снова происходит смена лица. Уже пустые. Выгоревшей синевы глаза платиновой блондинки с плотоядным, нездоровым интересом изучали Дохлого. Любопытная Алиса не старалась скрыть свои намерения. Комната наполнилась холодом, в темных углах искрился иней, но ему неудобно было сидеть на чертовом табурете.
  - Что, же вы нам поведаете. Какую истину явите нам?
  Сигареты у Алисы были дорогие с ароматизатором, поэтому дым щекотал ноздри Дохлому, и он непроизвольно чихнул, забрызгав соплями белые туфли Алисы.
  - Вы чрезвычайно не предсказуемый человек, вы полны сюрпризов, как-нибудь в свободное время вы обязательно повторите этот трюк, на бис.
  
  Алиса затушила сигарету, улыбнулась и исчезла в темноте, вскоре вернулась с сюрпризом в руках, подошла вплотную к Дохлому. Она приподняла его подбородок и резким ударом биты, сломала Дохлому переносицу. Хлынула обильно кровь, Дохлый упал на спину и стал беспомощно лезть пальцами в нос, чтоб что-то сделать, но всюду была кровь, его встряхнули, поставили на ноги и поволокли в ванную.
  
  Теперь комната была бесконечно серой, лишенной первоначальной цветовой абстракции и лишь пять надутых презервативов без лиц, но с человеческой сущностью, мирно покоились на полу.
  
  Опухшее, синеватое лицо Дохлого было повёрнуто в сторону снова пускающей дым Алисы. Окровавленная бита лежала в центре черной лужи, словно стрелка часов указывая на полночь.
  - Скверно выглядите мертвый человек, побои вам не идут на пользу. Разбитое лицо не ваша тема. Может, вы хотите курить?
  
  Дохлый знал о женщинах очень мало. Эта профанация вообще мало беспокоила его, внутренний мир женщины, он ассоциировал с сюжетом жёсткого порно и он во второй раз пошутил.
  - Детка, у меня в штанах двадцать сантиметров реальной любви, которой нужен вход во все твои щели - и Дохлый, чуть было не вывалил содержимое своих штанов, а затем он расхохотался и ему сильно дали в зубы.
  
  Яркое фаталити, искры и огонь. Вернувшись из космоса в реальность, Дохлый увидел ночь за окном и силуэт курящей девушки, два мордоворота доедали пиццу. Болела голова и челюсть, рот был полон крови и выбитых зубов.
  
  Умереть быстро или прожить дальше, дилемма возникла, затем включилось время и все зашевелилось, дыхание, редкие мысли, тень и свет.
  
  - А вы не солгали насчёт длины, да агрегат, даже аргумент. Каюсь, одолело любопытство, хотя некоторые мудрые люди утверждают, что это признак страстности, не любопытная женщина, холодна. Только сейчас Дохлый сообразил, что подобен Адаму.
  - Знаете что, мертвый человек, в эту минуту, я очень хочу вас убить, причем собственноручно и жестоко. Вы отняли у меня много драгоценного времени, которое я могу более одухотворенно прожить, нежели убивать не живое.
  - Можно конечно зверски пытать вас.
  - Ответьте мне, как можно искренней, это поможет?
  
  Алиса улыбнулась и снова приблизилась к Дохлому, посмотрела в глаза.
  - Через минут двадцать, тебя начнут грызть голодные собаки. Суставы начнут ныть и выворачиваться наизнанку. Холодная испарина перед грядущим кошмаром. Сердечко застучит расстрельно, как у спаривающегося кролика. О боге вспомнишь, в мамину утробу возжелаешь вернуться.
  
  - Ты согласна сделать минет за сорок кг долларов? - и Дохлый провёл языком по разбитым губам.
  
  - Боюсь, меня этому не научили - прозвучал холодный ответ Алисы.
  Она снова сняла старую кожу, оскальпировала самостоятельно свой череп, вынула глаза, сложив эти аксессуары в крошечную сумочку, Алиса, щёлкнув пальцами, превратилась в оливокожую вамп с иссиня чёрным волосом. Глубина изумрудных глаз охотящегося зверя, живой человек-жертва в тебе испускает газы, дрожит и боится, чувствуя парализующую тело близость.
  
  - Как ваше самочувствие мертвый человек?
  - Вижу, что скверно. Знаете, это радует, теперь нас не будут волновать взаимоотношения полов.
  - Мы так сказать, теперь займёмся более зрелыми, более насущными проблемами нашего с вами знакомства. Перейдем на новый уровень - Алиса улыбнулась и опять закурила.
  
  Дохлый видел перед собой волшебника Гудвина, великого и ужасного, головоногого бесполого мудака, задолжавшего множество обещаний и ништяков. Теперь он воплотился в теле этой молоденькой стервозной садистки, которая просто забавляется, а не пилит на куски. Гниль в желудке разрасталась и скоро это будет битое бутылочное стекло, подарков Гудвина нет, Чикатило не пришел.
  
  Алиса смотрела, как уродца напротив начинает крутить и корежить, как это существо начинает ерзать, чесаться, раскачиваясь из стороны в сторону, глухо бормотать странные слова, гортанного языка. Рвотный спазм скрутил, выгнул мертвого человечка, уронил на пол.
  
  Один из мордоворотов пнул по ребрам Дохлого и заржал, видя, как тот жалобно заскулил, пытаясь прикрыться безвольно обвисшими руками.
  
  - Да что ж за гемор, Макс сгоняй за дозой, иначе он загнётся. Боже, это омерзительно, как же воняет. Он что обгадился? Постыдились бы мертвый человек.
  Алиса отодвинула стул, брезгливо поморщилась.
  - Никогда бы не подумала, что так натурально и омерзительно, никакой литературной эстетики и шарма. Просто мрак - и девушка снова закурила. Дохлый уже чувствовал приход окончательной жопы, он знал, пора выбрасывать на ринг белое полотенце и договариваться без закидонов.
  
  Вкатили дозу, он мгновенно опьянел от пузырьков маслянистого шампанского, болтливо-говорливый язык, молол всё, что было там и не имело костной структуры или хитиновых доспех. Сейчас Дохлый перевоплотился в утёнка Даффи. Шепелявил и обижался, нёс бред и мечтал о прыщах на языке, о бельме в глазу.
  - Я отдам деньги все до последнего цента, и пожалуй пойдём в кино, я приглашаю. Вы знаете, с сегодняшнего дня, начинается неделя немецкого порно в особых кинотеатрах. Можно я надену свой лучший костюм?
  - Соглашайтесь, скучно не будет, купим всяких вкусностей, детально и вдумчиво пересмотрим всю классику, будет здорово ребята. Затем обсудим лучшие сцены с пивом, сосисками.
  - Только подождите немного, я надену свой лучший костюм и прихвачу баул с деньгами.
  
  Настало оживление, потому что диалог сошёл с мёртвой точки. Алиса с интересом изучала слетевшего с катушек голого придурка, который корчил из себя утёнка Даффи. Он прыгал на месте, махал руками, комично поскальзывался в собственной рвоте, нес бред в килограммовом эквиваленте, мертвый человек был в ударе.
  - Ну что же вы медлите аббат? Ведите нас к сокровищам! - подыгрывая происходящей нелепице, выкрикнула Алиса и всё это абсурдное, карнавальное шествие, одного сумасшедшего и трёх серьёзных людей направилось в ванную комнату. Дверь захлопнулась, ещё доносились шутки придурковатого утёнка Даффи, а после умолк и он.
  
  Мир ночи скрывает множество тайн, которые лучше никогда не знать. Тайной для многих останется и произошедшее действие в тесной ванной. Последний королевский кондом для супер длинного члена исчез в неизвестности, да и кого будет волновать судьба седьмого презерватива, разве что бомжеватого Мерлина, он же маг, поэтому такая херня для него бывает значимой.
  
  Неделя немецкого порно кино, закончилась грандиозным побоищем ультрас на стадионе. Они не думали о превратностях порно индустрии, а просто срывали спинки сидений и разбивали в лепёшки морды, кроили черепа, плодили насилие и хаос. Обозревая весь этот кровавый беспредел, Дохлый думал. Зачем этим людям такая суета?
  
  Прибыл ОМОН, вот ненависть, вот агрессия, вот раскуроченное лицо и нет какой-то стороны, какой в жопу футбол? Главное эта кулачная война без правил, где любой сопливый сосунок, чувствует себя, самой свирепой серой гориллой. Пока не получит в свою мелкую харю тупым предметом из сподручных и не заскулит от боли, явив на миг миру душу в теле и осознанную конечность бытия.
  
  Дохлый допил пиво, направляясь за очередной дозой. Конец или начало, трудно ответить, Дохлый и сам не знал ответа, потому что ещё не найден секрет радуги, не окончен бег человека съевшего её.
  
  
  
  
  Небо и крыша
  
  
  
  Жизнь не легче смерти, а смерть сейчас не так трудна как прожитая жизнь.
  
  Небо полное призрачных образов, мокрые взъерошенные птицы сотни метров ввысь, ближе к солнцу, но станем ли родней? Мы готовы, мы ждем ночи и полной луны, звёздных россыпей, чтоб прикоснуться ощутить место свое, сопричастность. Вращение ощутимо и чувствуется время, многозначительная тишина полная глубокого смысла. Когда начнется болтовня и смех, конечно споры, тогда-то надо не упустить момент, той слабой, но упорно существующей надежды плюнуть с высоты.
  
  Лети плевок и шлепнись об асфальт, достигнутое желание, сбывшаяся мечта проста, как глупость, а после ложь заплыва по нарисованному кругу, вечность заученных повторений. Зажечь огонь, впустить пламя в сердце, издать на потеху оглушительный рык зверя и броситься во тьму, пробуждая пожар. Сгорает жизнь, пепел нутра забирает ветер и уносит вдаль.
  
  Жизнь не может быть легче смерти, она даже не станет похожа на общедоступное чтиво, она ложь, которую мы придумываем или видим во снах, но не в состоянии заменить реальностью дел, поступков. Сами мы даже не сможем построить стену отчуждения, необходим голос со стороны. После совершенного действия, обвиним, возненавидим, а со временем забудем, выбросив в форточку как осмысленный, ненужный окурок.
  
  - Гомер дружище мог ли ты представить, что люди воздвигнут нечто большее, на чем боги Олимпа восседают?
  - Слышишь голос мой он как ветер, быстрее меня и верткую мысль нагоняет. Веришь, меня называют Платоном, и я умею словами смыслы трактовать знаки находить, ответь мыслителю сказитель тем словом могучим, что подвластно тебе - ответа не последовало.
  
  Гудел ветер, а в небе бездонном знаков полно, гадай или теряйся в догадках. Закрой глаза и оставь вопросы в темноте на дне колодца, что желания исполняет, ответы не ищи.
  
  Желания твои у кромки, тишина ответов глубже, решение приходит, пошуметь в познавательных целях. Пробудить эхо опустошить бутылку и испугавшись упустить момент истины, которую искал столько бессонных лет, все станет тайной в темноте высохшего колодца в самой безлюдной пустыне под звездным небом. Последние слова, оживляют духов, их озорство безрассудное пугает остальных.
  
  Это душевный цейтнот состояние серой безликости перед неизбежным, фатальным диссонансом, битые осколки и руки в крови. Игра света и новорожденные тени, солнце в зените, ты выздоравливаешь отсюда в крайность принятых решений, а далее начинается бескрайности калейдоскоп. Повторяются лучшие моменты, помнишь наизусть каждую секунду прожитую не зря. Знакомое состояние, после тишина колодца, на дне которого спят звёзды, ты в отражениях находишь знакомые лица, складывая головоломку судьбы.
  
  Каждый день я открываю новую смерть, каждый день я заново рождаюсь, каждый день мне чертовски приятно не проснуться во время и опоздать на собственную казнь. Я кидаю всех собравшихся на мои помины и приходится перезванивать и передавать извинения с того света, они расстроены и рады, вообщем растеряны.
  
  Платон, откинув окурок в сторону, посмотрел вниз, отошел от края, и снова закружил в кресле, закрыв глаза.
  - Странная жизнь, напоминающая пляску угорающего таракана. Может нелепый раздражающий кашель с мокротой, неизлечимая глупая болезнь, что всегда раздражает и тяготит. Судьба, слышна реплика со стороны.
  - Ты все время вслух произносишь то, что, по твоему мнению неоспоримая правда, что всегда очень важно и лично в твоем восприятии происходящего, но слова и предложения, получаются жвачными, пустыми, бессмысленными.
  - Я скучаю по высокому слогу уморительных трагедий, я скучаю по смеху, который дарила оправданная сюжетом смерть.
  
  Гомер молчал, сейчас он более понятен для окружающих, нежели погружающийся в мистицизм Платон.
  
  - Есть те достойные живые люди, кто словом может разбавить эту тишину и алкоголь? - даже очень громко спросил Платон, снова заговорив первым, он тем самым лишил остальных шанса задуматься и сказать любое угодное слово или предложение.
  - Жизнь выбирая, нагоняешь смерть впереди, а мы вот на крыше остановили время, сделав его своим. Теперь только солнечный день, чувствуете?
  - Богатый на угощения стол, щедрой рукою, льем рекою, водку, виски, пивом запивая отыгранную жизнь. Дорога веселая из порошка, расскажи мне истории приличного качества, сукин ты сын, уже вмазался, уходя в отдаление, провожая облака в соседнюю страну, где будет дождь и туман.
  - Наверное, мы впустую тратим наше драгоценное время, прячась в темных углах.
  
  Хватит Платон! Прекращай театр немного помолчи - голос м-ра Плохого был твёрд.
  - Нам нужна тишина. Ты после распишешь мир и вселенную своими красками, но это будет потом, когда нам надоест ждать трагедию времени или выбранную смерть.
  - Подари час, в течение которого ничего, абсолютно ничего не произойдёт. Я знаю, что трудно выдержать, но может, найдется ответ. Мы приблизились волею случая к моменту трудного выбора, вот стоим у черты и наполняем себя всяким ложным бесстрашием, только вот как быть далее?
  
  Платон не обиделся, он запрокинул голову и ушёл во вращения, ему чудилось то кружение, в котором он находился и после пришёл паук осьмиглаз мироед. Принес слова неотвратимо страшные и те решения, которым сложно возразить. За тобою пришли, они знают каждого и все отберут.
  
  Плохому стало страшно, до тошноты и рвоты, конечна жизнь и тень ушла. Лишенный текучести день солнца полуденного, водка тепла и противна, может порошка занюхать веселого или спрятаться в тесном углу с интимной инъекцией? Забыться, уснуть и съежиться, тихо сдристнув в кусты.
  
  - Все беды происходят по вине человека, так или иначе, но каждый из нас повинен в своих неудачах, хотя бы потому, что это произошло с вами, а не с кем-либо ещё - заметил Платон, пробежал две дорожки, почувствовал скорость и драйв, его понесло.
  - Я продолжу, столько моментов и они зависают в безмолвии, мы жестоки и бездарны к столь драгоценному времени.
  - Данная ситуация и что происходит? Ничего! Наполнить это время смыслами, речами, оставить след, а просто рвотное пятно.
  - Есть всё же в человеческой природе одна странность. Почему излишества или пресыщение причиняют нам боль и более того уродуют? Столько ингредиентов для розжига сумасбродств и безумия, только зажги и калейдоскоп идей и мыслей, движа и прочей хрени!
  
  - Дружище Платон рано ты начинаешь гореть. Вспомни что ночь впереди. Подумай, может, придет иное решение, старина не торопи - Гомер закурил и посмотрел в сторону Платона, тот отмахнулся, скорчив гримасу.
  
  - Обыкновенный словоблуд - сказал Линч.
  - Проблема рода человеческого, мы слишком много треплемся. Слишком много слов летит почём зря, создавая пустой фон, в котором ничего стоящего не расслышать. Отовсюду нескучные темы, сплетни, пурга, перемытые кости, новостная вонь.
  
  Платон был удивлен.
  - Мастер Линч вы ожили? Тогда позвольте засвидетельствовать моё почтение - и Платон исполнил комичный реверанс.
  - Позвольте узнать, вы все еще ждете, или же выбор пал?
  
  - Платон не призывай тошноту, не озвучивай ставки - ожил Кот Нибелунг, который минуту назад видел смерть свою восьмую и шестую тоже, не понимая к чему эта мистика. Тридцать секунд из этой жизни земной ушли на непонятое видение пестрой, экваториальной птицы сгоревшей в деревянном домике, неуместный вопрос. Оставалось не так много, и проснулась совесть заслуженно почившая в бозе. Кот решился на монолог и облом, тишина, словно все спят.
  
  Гомер курил, наблюдая, как Линч совершает свои не хитрые приготовления. Босой человек отправляется в далекую галактику, налегке, с грязным носовым платком.
  - Линч тебе не кажется, что ты нарушаешь условия договора, это эгоистично.
  - Мне пора, засиделся я в этих душных гостях - он замолчал, рассматривая лежащий на носовом платке заправленный баян.
  - Я сейчас это сделаю, я превращу свою жизнь в чистейшее червонное золото. Всё идёт по масти, когда доза в тебе.
  
  - Но ты, же не увидишь салюта в нашу честь, да и ночь? Мы, же собирались поговорить со звёздами - Гомер не уверенно обвёл полнеба, полностью осознавая, что с Линчем разговор окончен, но это всего лишь мнение, субъективное и может ошибочное.
  
  Подключился Платон, причем резко, идеалист в суждениях, а тут учуял кровь.
  - Игроки божественной комедии. С нами бог - он презрительно усмехнулся.
  - Копни в тебе глубже, тухляк и дохлятина, мы от золота засыпаем. Повторения заученных с обоссаной стены фраз.
  - Торчи, они пускают жизнь по вене, наугад и исчезают, разлагаются и больше только чаще, а вселенная не кружит головы ты её лицезреешь сливом воды в грязном унитазе.
  
  - Заткнись урод! Мы на разных планетах. Слышишь на разных!
  - Наши миры вдалеке друг от друга!
  - Мыслитель или же? Лжец, трепло, убогий лицедей кичливого мещанского мира.
  - Я и не старался быть человеком, я искренне искал и просто спекся. Слышал, уйди!- Линч замолчал, медленно поглаживая свою бритую голову.
  - До встречи на дне унитаза Платон!
  
  Кот Нибелунг пошатываясь, поплёлся в противоположную сторону, как и любой другой выпивший индивид, он не понимал подобных Линчу, следовательно побаивался. Все эти адепты кайфа, теряли время зря на белом свете, это сводилось к инъекциям для приятной жизни, которые их озлобляли на инородный окружающий мир. Кот молча, считал их дегенератами, но судья ли он?
  
  Линч был единственным из тусовки, кто торчал на героине и этот человек уже не проявлял аппетитов к жизни, женщины, алкоголь или зимняя рыбалка наконец. Он харкал кровью на вполне необходимые обыденные вещи и чувства. Утверждая, что господь устал от такого быдла, как человечество.
  - Жизнеебы - так он именовал род людской.
  
  - Оставь его в покое, пусть остывает, а мы еще немного поживем! - Кот равнодушно осмотрел Линча.
  - Отдыхай с миром, мертвый человек.
  
  Вот он Рубикон! - вычурно произнес Гомер, вызвав тем самым, цепную реакцию личных откровений.
  
  Захныкал еврейский парень Гопман, его родные начисто отвергли избранницу сына беременную Эфиопскую принцессу и эти упрямые ортодоксальные иудеи, плевали на все аргументы. Умирала настоящая любовь, усыхали молодые сердца, а мама с папой все плевали в душу и на чувства.
  
  - Кто мы, если в нас полно сомнительных мнений? Те ли мы хитрые дурачки с меркантильной душонкой, достигшие небесных чертогов властителя мира? Что наша смерть миру кроме праха принесет? Истории для повторений пройденных ошибок, или?
  - Мне опять по обыкновению тошно ждать. Где смысл всего происходящего, может пора прекращать балаган? М-р Плохой подошел к Линчу и лег рядом, закурил.
  
  - Дешёвый человечек, тьфу на прах ваш! Вырожденец, ты сдулся в ноль, нет боле пафоса и горделивых поз. Ничего и боги молчат, не помня тебя - Платон развернулся и направился к импровизированному столу с яствами.
  
  - Первый вышел на волю - проверяя пульс, сказал м-р Плохой.
  - Вот это всех нас ждет, свобода выбора, как умереть, когда так жить охота? Дерьмовая пьеса, а Линч ловкач, зажмурился тихо и его больше нет - м-р Плохой закрыл глаза.
  - Странно человека больше нет среди нас, ушел вслед за ветром.
  
  - Линч поторопился - подвёл итог Кот.
  - Ускорился, чтоб обмануть смерть, видишь она ещё не пришла, а Линча уже нет.
  - Позёр хренов. Преисполнился бесстрашием, нет, только не так - Кот отпил водки, протянул Гомеру.
  
  - Вот благосклонности добиться бы одной красотки, коей равных в мире нет. Эх, редка в природе столь утонченная и совершенная краса, что дружбу близкую с богами водит. Хотя, не для ваших постных рыл и морд создана она.
  
  - Гомер ты влюблён?- воскликнул удивлённый Гопман, наполняющий соплями платок, где чувство вины и поруганной чести, ведь мама права и только лучшего хочет для любимого, легковерного, близорукого сына.
  
  - Да, та самая любовь, классическая неразделенная, комичная, трагичная вся на нерве оголенном, беспокойная в финале горькая, похожая на смех - Гомер расхохотался и продолжил.
  - Любовь, состояние просветлённого помутнения рассудка, или кто-то выпил все яды с утра. Вино молодое окрыляет, жизнь в словах, что сводят с ума, заставляют не мыслить, опохмеляясь с утра. Гудит голова в груди сердце ноет или зудит, как болячка, маниакально трясутся руки и эти глупые мечты, надежды, планы.
  - Всё, что дарит надежды, это ложь! Где есть ложь, будет обман и разочарование. Муза свалила, кинула тварь, я реально запил - смеясь, сказал Гомер.
  
  Платон расхохотался, зааплодировал.
  - Старина смешно, любовь и муза чудо связка.
  - По юмору ты сделал всех, как в жизни, классика человеческой драмы, порождает не сочувствие, а зловещий смех. Я аплодирую тебе великий грек, павший на бранном поприще жестокой любви.
  - Право же, все музы, суки чистой воды и благосклонность их, пагубное пристрастие, оставляющее в нас пустоту и уродливое бездушие. Она окрылила, чтоб ты больней упал.
  
  - Будем пить, не зная меры, горит пожар в голове, пылай огонь!
  - Весь недостаток парни нашего шоу в отсутствии просто доступных женщин, о, если б они скрасили наше одиночество.
  - Мы бы не слушали скучную историю сиониста Гопмана и не свойственные Гомеру лиричные сопли, ведь это просто зараза, которой подвержен каждый - Кот Нибелунг сплюнул.
  - И тогда станет ясно одно. Когда прейдет смерть, я встречу её на живой и теплой бабетте.
  
  Там плыли облака, там мелодично звенели бубенцы рабов времени, там звёзды заполняли полнеба и был человек с моим именем, лицом, не мятежной душой, да светлой головой не в плечи вжатой. Главное, верховодила тишина, может, звенело в ушах, всё жило в знаках, образах не обременяя своё существование словами.
  
  Чего же желал? Просто был без идей, здешняя природа не приемлет крайней необходимости, базовые инстинкты вычеркнуты или обнулены. Иная жизнь, не зачем здесь воплощать мечты, строить планы на бесконечность. Обречённость, быть всем понемногу в равных долях, не соперничая, не борясь, без подсказок с подглядыванием в книжку сплошь в назиданиях. Заткни свою лживую глотку, исторгающую грязь, вонь, сладкий кислород. Просто будь, скоротечные дни пройдут.
  
  Крыша, вот ныне чисто поле былинное, обезлюженное наголо, просто зеркало, где прилипнуть языком лжи, по-телячьи пытаясь влезть в душу вызвав симпатии, нереальная и смешная глупость. Расслабьтесь и прочувствуйте, как сквозь вас течет время, струится прохлада и мысль легка на подъем. Головокружительная пустота и жизни незнакомые парящая пыль на свету, это может смерть в действительности, потому что тихо.
  
  Ты возлежишь нагим на безлюдном одре холодной вселенной, вокруг тьма, но почему-то не страшно, твой взор зачарован провидения сутью и нутро уже никогда не перевернётся песочными часами, из фатализма к идеалу. Тебя тянет в одном направлении и сердце твоё, замёрзшая навечно птица. Паришь в лучах солнца, струится прохладное время.
  
  Смерть ни есть страх о конечности бытия, ты пугаешься её, когда она проявит к тебе живой интерес, а глуп ты, ещё не осмыслил подобного состояния. Много ли ты знаешь о небытие, мир в своей объективности безразличен к человеку.
  
  Я умирал неоднократно и помногу и скажу откровенно, на любителя, главное не повестись на суицидальную тему, как мы на данный момент слабо сопротивляемся нахлынувшим обстоятельствам. Нет ответа, нет пока оправдания.
  
  - Эй, кто жив ещё? - м-р Плохой спросив, сам поднял руку.
  
  Платон вращался в кресле, поэтому он тоже оставался живым. Кот был жив, потому что как оговаривалось ранее, хотел он прелестей девы молодой да теплой, а Гомер нашёл свой Рубикон, стоя на краю поглощаемой вселенной. Гопман тихо плакал в тени, а может что-то бесполезное прятал. Единственным мёртвым персонажем оказался Линч, он не дышал, не жильцы всегда спокойны.
  
  Пауза, ветер, крыша, чистое небо. После кто-то заговорил, пока бессвязно, наверное, о чём-то важном, наболевшем.
  - Да твоя правда, все мы когда-нибудь задумываемся о душе, припоминая, что она часто болела, требуя водки и внимания.
  - Хотя сейчас, находясь в таком разброде мыслей, хотелось бы выговориться на злобу моей не докрашенной при сотворении жизни - поднявшись на кресло, сказал Платон.
  - Моя коммунальная квартира, где я дошел земную жизнь до половины и оказался, там опять? О, эти гнетущие, ненавистные, четыре стены бытия, изо дня в день! Да они мне до изжоги надоели!
  - Люди в образах соседей, которых знаю так, чтоб их вообще не знать! Они постоянно напоминают о своей личной жизни, даже нет места, где есть возможность дышать серой мышью, тихо, тихо.
  - Не дремлющее прокураторское око, острый слух, скрежещущий глас, настигнут тебя обвинением во всех смертных грехах рода людского, а если смолчишь, иль сознаешься, жди скандал, который хуже чем смерть!
  - Чёртова злоба, зависть, хитрость, вожделение, подлость и представь это в каждой клетке этих гиен. На кухне, на стульчаке, в кровати во сне, копится мелочёвкой в кармане, желчью обливает сердце и оно черствеет, а в дополнение к личной паранойе, оживает телевизор с насилием ото всех берегов.
  - Уходят люди в тираж, приходят газеты, с которыми страшно ходить в туалет, радио рвоты, бесконечные викторины для социализации имбецилов. Мозг окисляется, потому что разум или душа не желают это принять, бунтуют, плюют в лицо и матерятся.
  - Но, утром зловещим и хмурым, в мою дверь стучится наглое, сумасшедшее существо, оно всю ночь трепалось по-свойски с богом и теперь явилось спасать.
  - Здравствуй жопа, как спалось?! Утро заполняется идеями просветленности, хаос мира богат на кошмары в брошюрах, где границы сумасшествия размыты и радость открытых лиц пропитаны галлюциногенами и кокаином.
  - Библия в ее птичьих лапках, а я чувствую смерть с запахом старых тряпок. Лик мессии смазлив, он сутенёр наших душ, откуда эта пожизненная правота до конца не сосчитанных дней?
  - Конец мирозданью или тлеет проводка? Я бы в пустыню ушел на все выходные, только завтра работать. Я в мыслях безумен и страшен, желая поноса тебе в людном месте, а эта дура строчит, не умолкая, зная одно, я не смогу ее открыто послать.
  - Армагеддон и конец всем кошачьим жизням, но если ты с Иисусом, тебе однозначно повезет, и идет весь оставшийся мир к уничтожению, вообщем все умрут навсегда, она завтра зачитает приговор.
  - Не едет пока бригада скорой, не забирает в гости просветленную, у человечества шансов нет.
  - Идите кашку молочную дорогуша кушать, вам пора. Хватит народ поутру пугать мистикой и портить ему опохмел.
  - Будьте мудрою женщиной с отдельною жилплощадью, а не дурой потешною. Хаос конца дней, стадам полорогих овец подарите, пусть докажут свое сперматозоидное желание жить по-людски.
  - Старая песня, давнее зелье, после смерти наступит реальная жизнь, сдохни и повтори это сотню раз.
  - Я вопрошаю или взываю к тебе добрый боже, где ж богатыри санитары? Где добры молодцы, снова задерживаются, в какой из кафешек едят пельмени? Чего не торопятся, тут буйная женщина скоро Землю спасет.
  - В какого творца прикажешь мне верить? Шоу мена лукавого или духа всесильного, исполнителя расшибленных в кровь просьб? Разве бог сумасшедший, чтоб потакать нашим желаньям, скрытым в молитвах, или глухой, что надо все время кричать?
  - Вяжут тетку и везут в санаторий далекий за высоким забором, там природа красивая и пруд с мудрыми рыбами. Бог велик, конечно, всесилен, и далеко не простак - Платон облегчённо выдохнул.
  
  На крыше появился свет, и возникли духи. Неровный сюжет повествования ещё более запутался, загородив пришествием духов, может быть начавший появляться смысл всего происходящего.
  
  Духи ночи, а это были именно они, Аластор, Азазель, Велиал, эти пугающие человеческие без черт лица, они не имели крыльев, но зависали над головами наших персонажей и гудели, не говоря слов. Люди внизу тоже внимательно, не без тени удивления рассматривали духов нависших сверху. Каждый пытался втолковать себе единственное безопасное объяснение, но вопрос возникал сам по себе, независимо от препон мыслей, кто же на самом деле они?
  
  Долго ли длилось это зачарованное молчание, но у людей дрожали сердца, а духи продолжали монотонно гудеть. Платон и м-р Плохой начинали доходить к одной безумной мысли - А не измена ли это? Всему есть место в яви этой. Но основа этой догадки покоилась на шатком визуальном восприятии и звуковом фоне, реальность которого можно было оспорить, не прибегая к диспуту, потому что многое видимое и слышимое, закрыв глаза и заткнув уши легко отрицать.
  
  Но духи ночи есть и будут не просты, упрямо наперекор всему оставались на месте. Наконец Гомер, набравшись храбрости из водки, пошёл на контакт, спросив у бестелесных духов.
  - Вы кто мать вашу? - долго не было ответа. Да и не могло его быть, ведь они пришли по наши души, о чем тут больше говорить?
  
  Духи слышали не раз, как отчаявшиеся люди, своими речами воздух сотрясают, и небу, звёздам, даже богу место есть в словах печальных и последних. Утерты все сопливые носы и слезы перестали течь, приходит время хоронить мечты, надежды и счастливый случай. После.
  
  - Люди ночь впереди и где ваш салют? - с вопросом думали духи.
  - Обещано немало слов и клятв дано в два раза больше. Где смерти глянец, литературный фортель, киношный смертельный трюк? Нудят, как эгоисты и просто трусы, кто-то скажет ссыкуны. Страшатся, ибо не ведают.
  
  Духи ждут, они бесконечно терпеливы время им не враг, они в оном мыслят, а люди просто живут, помня свой век на камне могильном. Платон созерцая такой оборот, почесал затылок, высказал мысль дельную.
  - Мерлин, вот человек знакомый с миром духов, волшебник, причем не мелкого пошиба, а так чего нам пялиться на эти скажем лица. Им нечего сказать, нам нечем им ответить.
  
  - А может они по наши души, вроде конвоя? - Гомер закурил и подошёл к Платону.
  
  - Тогда друг мой, рано пришли они. Еще не вечер и не время старина! Пусть постоят в сторонке в закулисье.
  
  - А те, что предвещают? Как тебе такой оборот?
  
  - Ерунда, что тут у нас конец эпохи, или последние дни Помпеи? На кой нам пес, глядящих духов рать? В смерти, как и в рождении, должен быть элемент таинства.
  
  - Не знаю старина, уж и не знаю - Гомер присел, закурил.
  - Как то не по себе, и водка не пьётся. Чего им, в самом деле, надо?
  
  Платон отмахнулся - Мне похер, такой идеалистичный, красивый, лаконичный похер.
  
  - Видишь ли мир духов беден на речи вольные, они иные сам видишь, а тут такое, вообщем любопытствуют. М-р Плохой направился к столу, чтоб выпить и не раз. Гомер закурил поднял кубок с вином.
  - Пусть не мешают и идут своей дорогой!
  
  Плохой рассмеялся - Скоро уйдут, чего-то мы притихли господа, долой вино! Давай лей огненную воду змей!
  
  Настала ночь, волна отчаянья пришла и схлынула, водка расплескалась по стаканам. Много пили и мир в глазах потух, исчез, духи в ночи растворились. Смешно и странно есть неотложные дела, спешка, суета, а у тебя отсчитанное время, осталась ночь в сухом остатке. Сидели, курили, любуясь звездами и ненавидя ветра шум, страшась убывающего времени и ожидая смерть.
  
  - Вот и все, остался салют и в долгий путь - шепотом повторял Гомер.
  
  - Да старинный друг путешествие подходит к трагической развязке - Платон был разочарован.
  
  - Ненавижу, во мне растет ненависть. Она пожирает разум и делает слепым. Только одно желание сопротивляться, яростно и жестоко до последнего вздоха, только не так. Болтать, выискивая первопричины, покорно смириться с объявленной судьбой, я жажду борьбы, пролитой крови!
  - Я не хочу, чтоб надо мною потешались духи тьмы. Хрен вам, во всю рожу, падшие твари! - м-р Плохой зло сплюнул - Какое не справедливое злое паскудство!
  
  - Молчи дурак, возьми и помолись.
  Кот допил водку. Она эта жидкость вошла в брюшную полость и загорелась домашним очагом, кровь медленно как шкала термометра поползла вверх, голову залила раскалённая пена и глаза увлажнились.
  
  Руки Кота сделались влажными, пот клубами пара вздымался вверх, где у врат стояли существа, которых Нибелунг всегда побаивался. Был взрыв, что-то разлетелось, вызвав цепную реакцию поочерёдных щелчков в голове, и когда пришло осознание необратимости, настала смерть. Она пришла и впилась в губы, Кот вздрогнул, но это просто нервы.
  
  - Ты теряешь вкус к жизни от двух зол, пресыщения и недостатка, а когда у тебя всё в норме поровну, оказывается, что вкуса вообще нет. Ты как дешёвая копеечная копирка, живёшь чужими словами, поступками, мыслями, а сдохнув, уходишь в землю, и после ничего нет. Боги спят, их сон долог.
  - Мне всегда было тошно взбираться на Олимп и терять вкус к жизни, боги, что люди, подвержены страстям и беспрерывно в суете, сыплются сюжеты драм, трагедий, просто трупы. Правда, в том, что можно от души посмеяться над богами, когда они играют в нас.
  - Прощай погрязший в безвкусице, увы, не совершенный мир - Платон искренне верил в свою способность летать и вера его не угасла.
  
  - Мы слышим бой колокола и уходим, прикрыв дверь. Таково наше племя, не долгая четверть дружбы и приходит осознание, что больше никого нет. Все твои друзья разбросаны по сырой земле. И вот, ты один слепой Гомер - глядя на звезды, заговорил м-р Плохой.
  - Зри и Гопман собирает свой не хитрый житейский скарб в отцовскую котомку, он тихо нашёптывает древнюю молитву, прося снисхождения у бога.
  - Чувствуешь, как сейчас над нами потешается ирония судьбы? - м-р Плохой смолк.
  
  Там внутри воцарилась тишина, и сердце не в такт мыслям бьётся, тебя медленно поглощает вселенская печаль, окуная в непроницаемый океан скорби, и ты с тоской жжёшь будущее, не в силах сделать лишний шаг. Высвободить душу, смыть напускную пустоту глаз, которые ничего не видят по закону, приносящему тьму уютной норы, осторожное беспокойство, белый хлеб, который надломит психиатр.
  
  Как можно приподнять, завесу мира тайн, если вокруг прозрачное окружение? Люди-призраки не знают себя, и даже жизнь и смерть свою. Они подобны змеям, языком ловят колебания бьющейся сонной артерии, и готовы ужалить любого кто зазевался беспечно. Растут города и кладбища, склепы и надгробия.
  
  Скоро, ещё миг и мы умрём прототипами в героической ипостаси. А затем грянет салют в честь этой славной крыши и этого глубокого, звёздного неба и господь усмехнётся, а что делать? Мы же будем, где то далеко сидеть у кромки ещё не полыхнувшего солнца и болтать свешенными ногами, шустрые принесут пива и сигарет.
  
  P.S.
  - Представляешь, что произошло, и где ты оказался?
  - Послушай малыш эту роковую тишину. Чудовища, что презирают свет, ждут ночи, чтобы добраться до тебя парнишка и друзей твоих.
  - Представь, когда они доберутся до вас, как окровавленные руки мясников примутся за ремесло свое, и ты познаешь на яву всю лютость ада.
  - Ты думаешь, шучу я? Оглянись, что видишь ты кругом, а это лишь начало.
  - Беги малыш, со всех ног беги в небо. Убей себя и обломи им кураж охоты.
  - Запомни их ремесло приносить мучения и смерть. Хочешь ли в ужасных муках под пытками провести остаток дней своих? Это подлинные чудовища, злые и кровожадные.
  - Выбери себе смерть достойную. Твое время пошло.
  Раздался выстрел и рецидивиста не стало, какая зловещая тишина повсюду и пробивает озноб. Молчавшие люди, заговорили, собираясь в дорогу, планы, мысли, слова, затем фейерверк и салют.
  
  
  
   Бег человека съевшего радугу
  
  
  Мир вокруг с каждым днём тускнеет, чахнет, разрушается, хотя он и не был светлым в кольцах радуги. Миру плевать тебя нигде не рады видеть или ждать. Ежедневная ломка, идущая из минуты в минуту, панический страх о будущем не за горами, когда деньги внезапно исчезнут и грубые подошвы ботинок забьют в угол до полусмерти. Остается бежать, нагонять жизнь и время.
  
  Снова придется оживать, бежать сломя голову от постоянства преследователей и искать, нюхать грязь разговоров, терпеть унижения, давние обиды, ежесекундную деградацию в безликую серость, хуже червя. Вздрагивать дергаться, стараться прилипнуть со свойским лицом, въехать в апартаменты и загаситься наглухо, до оттепели или когда туловище начнут пинать.
  
  Порочный круг ненависти, злые люди-пауки выжидают, плетя удушливые сети, чтоб прокорм не перевелся. Долги и клятвы, переломанные конечности, сырые подвалы подобны лабиринту, здесь можно расплатиться душой или чужой, глупой жизнью. Темнота голодна и всеядна, только сейчас глобальный облом.
  
  Я мчусь в поиске, на шаг, опережая ломку, рассеяно высматривая, что можно украсть и стартануть к ближайшей точке, где раздают рай в дозе чека. Мне бы ещё чуть, чуть, но дверь заколочена, гремит шмон, там облава, там стреляют. Понос, слёзы всё так неожиданно, я не смогу прожить ещё двадцать минут. Наступает истерика, ожил, заголосил, посреди улицы.
  
  Глаза раскрыты, зрение сужено в чёрно-белый формат, во мне шевелится нечто гадкое, темное с запахом рвотной массы. Прохожие с опаской обходят, видя текущую из невидимки теплую кровь. Грязный снег марта, рвота, кровь и окурки, сёстры в кресте не дадут желаемого спасения, лишь презрение, их сраная вера в нейтральную скорость душит удавкой. Я не прошу, они пусты как тара, там нечего взять.
  
  Может смерть, грызёт коченеющие пальцы, может ночь пришла и идёт вполне осенний дождь, в голове крутятся цифры любви, с каждой секундой вылетающие из памяти, даже забываю, что со мной? От чего всё именно так?
  
  Только боль выворачивает наизнанку и бьет лбом об асфальт. Кровь остывает, нет бурления, сопротивления судьбе, я пепельного цвета, я практически мертвец. Пёс дворняга лижет лицо, для того, чтоб отхватить шмат дармового, тёплого мяса, я созерцаю, это ли философский финал? Люди спешат, следуют, вдогонку, вприпрыжку за своей жизнью, каждый божий день, а я вне их времени, в потаенном отдалении. Я вот у столба обрел своё пристанище, не ведая, чей это храм.
  
  Струсил пес, хвост поджав, сбежал подлец. Мне вновь выпала эта роль зомби из трэшевого фильма, бесы под кожей оживают, расползаются зудом, собираются пеной в уголках губ. Плевать, что распнут, плевать, харкая на всё, дальше некуда падать, пускай убивают, пускай жгут.
  
  Тьма окружает, вползает мрак внутрь, обустраивается зло в исколотом храме бледного тела, оживает выродок Голем. Рассудок настолько устал от ломовых атмосфер, что зачастую вырубается, ему уже не в радость шевелить аморфными конечностями. Кругом ночь и зима, я замерзаю до последней клеточки. Сворачиваюсь, как гемоглобин.
  
  Да, я вру всегда, как женщина имитирующая оргазм, мой мозг знает сокровенную мечту чужой жизни и остаётся взять напрокат реквизит битых судеб, блеклой романтики, чистую любовь и облить всё шаманским настоем. Развести, одурачить, поживиться, превратить в дымную историю, я выгораю дотла как человек и личность, почему бы остальным не сгореть?
  
  Готово намерение слепо, бескорыстно жертвовать ради личной выгоды, занять сытое место, над которым остальные пролетают. Думаешь, твой мир вечен, идеален, нет, его обыкновенно сожрут в психушке на рождество Христа с креста. Они льют залеченные речи, я тоже люблю выпивать, когда крайне туго, укрываться матрасом, делая вид, что меня больше нет.
  
  Бег серого человечка вникуда, исполинская мышь съевшая радугу, недовольство нации с длинными, шмыгающими носами, обращение барана к волчьей стае. Листаю каналы, пуская слюну, кто-то взлетает шутихой от рекламы вверх, смешная мартышка в очках, оплаченный зал рукоплещет. Много болтают о ерунде, закуривая сигаретами, для тебя, для тебя барабанит дробь дождя и стихи, что разбавлены в салате предстоящего искушения. Жизнь ни о чем, такая судьба.
  
  Бег продолжается к спасению, только в ком или чем? Мега дорогая недвижимость, ультра мирное оружие массового поражения, винтовки, патроны, капканы, удавки, жизнь в засаде. Слышится стоп. Жизнь в обороне? Культурная жизнь? Может нон-стоп вечеринка, где забавы, приходы, нирвана, синь, благодать свыше? Может мягкое тело, как средство индивидуального спасения с названием любовь? Химия тела, мать природа смеется.
  
  Качусь с горы, гремя костями, кричу о помощи, и, хлопая глазами, жду, молюсь. Вокруг чуждый мир, мертвый наглухо космос, в котором живые люди гибнут и гниют. Чесотка, похоть, раздавленная прилюдно совесть, еще смачный плевок. Истина уродлива, закостенела, вторсырье. Истина уже не эталон, ей на развес торгуют спекулянты всех мастей.
  
  Курю, не курю, тошно в глазах, хорошо от кашля, мне вдалбливают армейским приёмом рукопашного боя знание наслаждения, а денег на дозу то нет. Лампа гаснет от удара рукой, любовь и объедки покрылись плесенью в животе, значит, грешим до грядущего понедельника.
  
  Вскрытая нычка, я та еще хитрожопая тварь. Приход на приём и наступление исступления в рвоте, спазмах тонущего сперматозоида, а далее в окно, где пусто ни ночи, ни дня, лишь пресные, жуткие сутки, дайте воды с аспирином, это кидняк.
  
  Забег продолжается, жизнь упирается в стену, это страшная тетка, которая денег не даст. Плотоядные рыбьи губы, огромная, жирная жопа все это грустит по тебе, дабы пожрать в ритуале и породить, как напоминание миру о нелепости рода человеческого. Женщина эта просто первобытный ужас, от которого не удрать дворами, эволюционный кошмар.
  
  Выход, где он? Свет, где электричество? Мрак тупиков и дилеммы закоулков, скрывают трезвый взгляд на жизнь, из-за которого тебя обязательно казнят, оставив голой душу, как липку обдерут.
  
  - Забыл имя свое и потерял паспорт - Дохлый отбросил ручку - Всё паста закончилась - сказал он, в дверь настойчиво постучали.
  - Дохлый, где ты там? - раздражённый голос принадлежал 53-му, которому что-то было нужно.
  - Счастлив ли я? Ведь требуется для этого, лишь моя жалкая жизнь, которая пиявкой присосалась к системе, а может, я просто сижу на ней? Тогда где обретаемое счастье? Если требуется известно что.
  
  - Дохлый, чёрт тебя дери! - словно человек со слабым мочевым пузырём орал 53-ий под дверью.
  
  - Мои откровения эпистолярный бред для стола. Неужели, правда так не объективна и приторно отвратна? - но тут Дохлый действительно припомнил, что 53му он необходим позарез и тот якобы хрен в пальто платёжеспособен. Мозг заработал в привычном режиме, развести и прокинуть, к двери направлялся исполин поглотивший радугу.
  
  
   День мертвых псов
  
  
   Раннее утро, чуть брезжит рассвет. Окраина промзоны, пустырь далее стихийная свалка. Бортовая машина в которой сонные люди зевают, показывая зубы гнилые, их грубые лица любительской лепки, землянистый цвет кожи испещренной глубокими морщинами перегар и щетина. Откидываются с грохотом борта, они сбрасывают забитых бродячих собак. Глухо падают окоченевшие трупы с застывшей болью в предсмертном оскале, а там, в дымке предрассветной просыпается город миллиона башен.
  
  Пустырь и работающие люди, руки в потёртых перчатках в крови псовой, стоит тишина, нарушаемая лишь сплёвыванием рабочих, шипением спичек и глухим падением тел, через полчаса сан зачистка будет завершена. Снова с грохотом захлопнутся борта и машина уедет в направлении города.
  
  Восходит солнце и нечто, доселе спавшее начинает ворочаться, обретать очертания, превращаясь в человекоподобные существа из вороха тряпок с пуговичными ночными глазами, в которых голод, грязь и дым. Сумеречные безликие существа примутся потрошить тушки, обрезая так обожаемое мясо со своего надела. Праздник сытой жизни, обилие мяса на столе.
  
  Бывает, а как тут не согласиться, иногда случается, что в один распрекрасный день берёт и свершается целая жизненная революция. Просто в упор, наповал валят грядущие события с утра, казавшиеся простым похмельным синдромом. Жизнь рассыпается на глазах, настолько правдивы и откровенно брутальны будут происходящие события и не убежать, ты главный виновник торжества подлянок судьбы.
  
  Вчера никто не плевал в лицо смерти. Были разговоры всяко-разные, ничто не предвещало беды, но случилась гроза. Последняя летняя, теплая гроза с громом и молниями хлестким, звонким ливнем, скрывшим своею пеленою город и все его содержимое. В данный момент размышлял некто 53-ий, первый персонаж этого правдивого повествования, которое началось утром на городской свалке.
  
  Вот всё же трудно осмыслить ушедший день, который абсолютно не помнишь, стоя в одних трусах среди мусорного рая, держа в руках пачку папирос и чувствуя ужасную головную боль. Думаешь, отупело, глядя на вспугнутых ворон. Невдалеке шевелятся, какие-то свирепого вида выродки, потрошащие собачьи тушки, они даже шутят между собой, у каждого свой надел, блестят лезвия ножей в лучах восходящего солнца и тут возникает 53ий, некто среднего роста, сутулый, облепленный татуировками и своими чёрными глазами упирается в чужой бизнес.
  
  - Эй ты, лысая тифоза, проваливай! - человек, выплюнувший эту угрозу, мог запросто зарезать себе подобного.
  
  Снова тоже утро, город миллиона башен, город просыпается. Некий мужчина на довольно задрипанном мотороллере с торчащими удочками из боковой седельной сумки сего антикварного агрегата, уже приближался к городской черте.
  
  Вполне радушное, открытое лицо пенсионного возраста с устрашающе пустыми глазами выгоревшей синевы, не вызвало подозрений у доблестных стражей правопорядка, что они могли увидеть? Вполне обычного старпёра в дурацкой панаме оранжевого цвета, этот дед просто ехал с дачи, поглощая весь тот чудовищный коктейль выхлопов проезжающих автомобилей, причем, не матерясь, а в позитиве.
  
  Тем временем Альберт Иванович Дыркин, а именно так звали данного субъекта, не был пенсионером. Просто этот скажем типчик, весьма тёмная личность и в данный момент его мотороллер уже колесил по утренним улицам просыпающегося города, своим жалким тарахтеньем раздражая породистых псов и дворников.
  
  Хотя в действительности звуки, что издавал дистрофичный моторчик, были зловещим предзнаменованием начавшейся охоты ужасного маньяка Чпокмэна. Именно под этим псевдонимом вершил своё дикое безумство, не рядовой выродок Дыркин и был сей сукин сын страшнее бармалея.
  
  Наступило утро, город миллиона башен ожил, в суете встречая очередной день. Радио волна, ТВ новости, мир снова в огне катастроф, войн, революций, живые кто рядом, спешат на работу, их подхватывает водоворот жизни и уносит за дверь. Утренняя тишина, как она прекрасна, гармоничный натюрморт из окурков, пакетированного хлама и заветревшихся объедков на столе. Ползают по подоконнику бесстрашные богатыри тараканы, объедки жизнедеятельности социума им бесконечный пир.
  
  Лох надел тёмные очки и устало шаркая, поплелся в туалет. Наступало великолепнейшее сентябрьское утро, грозившее перерасти в фантастически не предсказуемый день, где время и судьба липкой жвачкой под пятой у злыдня. Лох даже не мог предположить, что вот сейчас восседая на этом грязном троне избавленья от нечистот, самой дешевой общаги в стране, он полностью вовлечён в прескверное будущее.
  
  Лох докурил сигарету, печально отметив, что воды в бачке нет.
   - Чёртово чудо не свершилось - он открыл дверь туалета.
  
  Вспышка на солнце и здоровенный кулак в лицо. Искры из глаз, мордой в пол. Два бравых бойца при полной экипировке, скрутили его, а далее все поплыло. Лох не был спортсменом, и поэтому подобное радушие людей в форме лишило его остатков сознания, он притих словно ракушка. Звуки обыска, поднятая пыль, подошвы ботинок и жвачка, прилипшая к ним.
  
  Борьба с неискоренимым злом, порождает очевидные улики, разбросанные пожитки и, конечно же, понятые, глубоко травмированные, злопамятные люди. Лох в одночасье стал преступником и подозреваемым, в голове шумело, на улице легче не стало. Лох пришел в себя только в машине, зажатый меж двух свирепых горилл, он попытался задать вопрос, на что здоровенный мужик заехал локтём в лоб, сознание мгновенно померкло.
  
  Тебя волокут тёмными коридорами, злые люди по борьбе со злыми людьми, а ты даже не тянешь на самого захудалого периферийного братка в дешёвом спортивном костюме. Недоумение и после печаль.
  - Лицом к стене - и так всю жизнь, чья-то работа говорить подобные слова, а чья-то обязанность исполнять.
  
  Дверь открывается, в глаза проникает свет, в ноздри пролазит дым сигарет, щуришься и кашляешь, тебя встречает человек лишенный литературного лоска и поз, он засыпет вопросами головной мозг и заполнит бумагу, своим мелким почерком.
  - Присаживайтесь - предлагают стул и сигареты.
  - Итак - далее прозвучат паспортные данные.
  
  Начинается очень поганое действо, органы знают о тебе все. Берут в руки биографию и препарируют, выворачивают наизнанку, превращают живого человека в кукольного петрушку на указательном пальце. Захотят иначе, и ты безропотно согласишься, поставят как угодно и ты уже привык, потому что ты, Лох, лицо в однозначно хреновой ситуации.
  
  - Послушай ка, мой любознательный непоседливый дружок, оставь нелепые надежды человеком стать. Ты крыса и вся жизнь твоя, сведется к самому простому.
  - Прожить этот день, дабы урвать кусок чего-то ценного, съестного, и неважно как добытое будет выглядеть и пахнуть. Всё равно, день должен быть прожит не зря.
  - Пусть вера в себя будет на твоей стороне. Забудь о власти, чемоданах денег это множит трупы, и золотая цепочка Конотопской проститутки, всего лишь приз для крыс пошибом мельче.
  - Послушай меня внимательно, потому что я, Марк крысобой.
  
  Приодевшись в довольно экстравагантный гардероб, 53-ий направился к городу миллиона башен. Ему ещё предстоит преодолеть 30 км пути в дырявых штанах и заблёванной рубашке без пуговиц, но, чёрт возьми, в папиросах нет табака и это фантастически чудесное сентябрьское утро наполненное поэзией свыше. Эпатировать публику барахлом на теле, когда в душе царит гармония с вкраплениями научной фантастики и ноги несут босого индивида в небо.
  
  - Мы рождаемся совсем не теми, каковы на самом деле. Ищем втайне себя, обнаруживая данные таланты в крайне испорченном состоянии. Хлам мыслей, пыль идей и жизнь на горшке, перетекают в смерть.
  - Осмысленно подохнуть, и место застолбить в кладбищенской идиллии с березкой. Хочется получить гарантию на тысячу лет, где все включено.
  
  Мысль заканчивается, поднятая пыль у обочины скрывает дальнейшее развитие сюжета и возвращает нас туда, где должно быть нам.
  
  Конечно, Лох был сильно обижен, праздник кончился и люди ушли, осталась только полна жопа огурцов, не продохнуть, не повернуться человеку.
  
  Старая жизнь выдернута с корнем, нет более среды приятного обитания. Все что дано тебе, не свежее белье и разбитые очки. Болит битая рожа, оскорбления, прозвучавшие на допросе, пугали своею смысловой нагрузкой. Следователь, злой как сатана такими кругами ада пугал, что стыла кровь, терялись аргументы. Было страшно, а ночью выли люди, хотевшие теплой крови.
  
  Вот и правосудие коснулось меня, заклеймив несмываемым знаком убийцы. Уродливые шрамы вскоре покроют лицо мое, я камнем полечу в бездну времени с петлей на шее. Трудно представить данную явь, невозможно свыкнуться с монотонностью света и цвета, давлением душащих стен, пугающими звуками бесконечно длинных коридоров. Дверь навсегда закрывается.
  
  Курение наркотических даров природы благоприятно отражалось на 53-ем. Нон-стоп ритуала воскрешения, полные сутки мельтешащей карусели праздника, сладости, смех, память резвилась, реанимировалась и снова плыла не туда. Конечно же, 53-ий не оставлял попыток вспомнить день вчерашний и завеса дыма все густела.
  
  - Что было? - вот вопрос изрядно краеугольного толка, который снова скрашивает папироса и ненавязчивое бормотание обкуренной девки потерявшей паспорт на холодном, огромном вокзале. Ее дом далеко, она готова на все, дальше рвется ткань и отвратный цвет, запах, мысли, желания, вызовут лишь приступ тошноты.
  
  53ий думал о смысле вот данного, втягивающего курения, понимая одно быть беде.
  - Слушай, тебя иногда мучает совесть? - она хлопнула в ладоши и открыто, откровенно заржала. 53-ий рассеяно посмотрел в ее одурманенное лицо без признаков разумной деятельности.
  - Быть беде - повторил он.
  
  Очередное утро, уже предсказуемое, вонзилось своим светом в опухшие глаза Лоха, лучи обжигали.
  - Иди, лицом к стене, снова иди - и конвоир подтолкнул шаркающего, самого больного человека в мире вперёд. Солнца было так много, что казалось ночь никогда не придет.
  
  Снова открылась дверь, теперь в комнате находилось двое, бесцветный, как бледная поганка следователь и молодая дамочка, пахнущая недавним выпуском юрфака и дорогими духами. Лох откашлялся и посмотрел на своего государственного, бесплатного адвоката.
  
  Выпускница сразу же засуетилась, Лоха назвали по имени, отчеству и напомнили о его правах. Настырная благодетельница своим грамотным бредом стала донимать следователя, тот лишь кривился, отмахивался, иногда конкретно давал отпор. Словесные качели продолжались какое-то время, но желание иссякло, аргументы закончились.
  - Если я лох, то о каких правах идёт речь?- он усмехнулся и закурил. Подобное заявление поставило адвоката в тупик, следователь пропотел от радости. Допрос закончился.
  - Почему слепота присуща лишь правосудию и удаче, а человечек шустрой вошью меж пальцев у судьбы все скачет?
  
  Профессиональный ниндзя, а ещё по совместительству поэт-грузчик из продуктового магазина Юрец-огурец, только что провернул одно прибыльное дельце, а попросту продал украденное за нал, который тут же превратил в живописную поляну с водкой, селёдкой и другой снедью.
  - Еще набарыжат капиталисты - на сем изречении его сонливая совесть, стала блаженно похрапывать.
  
  Час полуденной сиесты, Юрец уже пригласил на званый пир горой своих сотоварищей, коммуниста Морозова, и, конечно же, пэра Мухина. Парни не заставили себя долго ждать. После получаса упорного распития горячительных напитков, они достигли точки душевного равновесия. Затем, человек делает шаги в совершенно не известном науке или психиатрии пространстве, совершая нечто новое и что-то не обычное.
  
  Юрец прислонившись к стене, прикрыл в истоме глаза. Сейчас самый настоящий ниндзя по-человечески улыбался.
  - Я вот что вам скажу, уважаемые господа и товарищи. Давеча меня посетила муза, Каллиопа или Эвтерпа, признаюсь честно, был так пьян, что не разобрал, какая заглянула в гости - Юрец закурил, прикрыл глаза.
  - Замечу с пользой приходила и так дала по вдохновенью - Мухин хохотнул.
  - Послушайте поэт с немалой буквы, а уж не тучная Зинка из бакалейного ряда пакет вдохновенья и сердце свое принесла?
  - Мухин, как пэр, вы просто хам и негодяй. Уж и не пойму, для чего вы здесь едите, как не в себя - вспылил Юрец.
  - Ого, вот так и по мордасам гостя, упреком хлещите. Что ж, я готов уйти, честь дороже - продолжая закусывать, отреагировал Мухин. Данный тип скажу прямо, был, есть и будет первозданным халявщиком, и если бы не Морозов, я бы определенно утверждал, что халява началась с появлением пэра Мухина.
  
  После не продолжительной словесной пикировки, вернулись к бабам вернее музам.
  - Так вот, любезный друг мой, я все-таки продолжу.
  - После посещения самой реальной музы, оставим Зину магазину. Родилась моя эпическая вещь, под названием "Понты и децела"
  
  Тут-то их разговор оживился, всех заинтересовало, сколько скрытых смыслов содержат, Понты и децела.
  
  Пэр Мухин, монархист-черносотенец, младший заштатный сотрудник в каком-то безымянном НИИ, сразу же заявил - Что понты и децела, просто на эпик с лирическими отступлениями не тянут.
  
  Как не тянут? Мир с чудовищами есть, герои столь круты и суровы, что нордические боги просто шпана из электрички, а стиль столь совершенен по форме и содержанию, что весь Парнас от зависти ногти грызет - поэт обиделся и тут грузчик начал возражать.
  
  Юрец не соблюдая правил этикета с набитым ртом выпалил - Мухин не будь козлом!
  
  - Послушай ка любезнейший Юрец, умоляю, не кипятись ты понапрасну - Морозов высморкался, закурил, махнул стакан водки.
  - Давай ка брат все по порядку разберем, может ты чего напутал? Зинка, затем муза или же муза, после Зинка?
  - Понты и децела, авансом соглашусь, может быть крутейший эпик. Подбрось ка Юрка фактажу и аргументов, чтобы все выглядело, как не полночный чих в библиотеке.
  
  - Задолбали, так слушайте! - и Юрца понесло.
  - О, Зинка! Моя тучная фея из бакалей, верни моё сердце, слышишь, отдай! Иначе твой рыцарь Юрилло, изойдёт в децела, а там до понтов полстакана с мечтой. Открой клеть златую, кассу открой! - пошла уже округлённая в десятки стопка, и грязный дворик наполнился чистым смехом.
  
  - Да, Юрец конгениален, талантище, не библиотечный чих в полнолунье - поглаживая остриженную голову, продолжая смеяться, сказал Бэн Морозов.
  
  - Я могу только догадываться, какой эпический размах приобретет сюжет по ходу действа. Мертвые гении пусть отдыхают в гробах - отирая слезы, подвел итог Мухин.
  
  - А вы что городили? Хрен с этим эпиком! Мой герой, из шелухи дракона возродится, и солнце проглотит - опрокидывая стопку, проговорился раздобревший Юрец.
  
  Следователь раскрыл папку, протянул чистый лист Лоху.
  - Пиши, чистосердечное. Желательно в подробностях, где, когда при каких обстоятельствах. Как же ты мог? - его серые глаза уставились на руки Лоха. Животное - его лицо передернуло от отвращения.
  
  Стук в дверь прервал брезгливый монолог следователя, в комнату вошёл серый сотрудник и начал что-то говорить шёпотом. Лоха это мало волновало, он сейчас раздумывал об уникальной неприятности, в которой оказался, не предприняв ровным счетом ничего. Вот есть человек, пребывающий в неге безделья, и лень было ему пошевелиться.
  
  Все конец истории, тебя обвиняют в четырёх зверских убийствах малолетних, подробности о которых страшно даже слушать, еще хранение и распространение наркотических веществ, обнаружили прошлогодний потерянный план. И большой бонус ко всему перечисленному, некий аноним Ю.В Падловский доводил до сведения органов, что Лох шпион британской разведки.
  
  Как вам добрые люди прекрасная жизнь и ее зигзаги? Лох задал вопрос и пожал плечами, абсурд и главное нет ответов.
  
  - Лох серийный маньяк! - и Лох расхохотался.
  
  - Слушай выродок, лучше тебе чистосердечно признаться, проси так слезно, чтобы все плакали. Упрешься рогами, и выведут тебя в такое стойло, где гвозди ржавые в лоб забивают без анестезии - следователь говорил не смешными намеками.
  
  - Дядя вы упрямый по профессии или так от природы? Поймите, я не въезжаю, о чём идёт речь!
  - Какой маньяк? Откуда? Где, какой Мухтар помог тебе, убийцу изловить? На каком кладбище доказательств нарыл? - уже орал Лох, но возникли злые сотрудники и буйный подозреваемый сник, потерялся в себе, забывшись немного. Стал немощно тих и кроток лицом.
  
  - Когда у тебя за спиной нет белых крыльев, это измена, не вздумай за деньги, прикупить перья не известной серой вороны, скорей всего мертвой, обокраденной цинично и нагло.
  - Тебе продадут децела, забудь о полете, не ангел, чучело в перьях.
  - Просто беги к далёким краям, за чертой песчаного мира пока есть еще время, взмыть к облакам, забыться в полете, не теряя лица улететь - Юрец уже приблизился к нирване, он грезил в бреду, гадая на головах кильки, кореша спали тут же, доказывая лишь одно, человек способен на многое.
  
  Бакалейная нимфа, по четным дням муза Зинаида, суровая женщина с трудной клишированной судьбой и тяжелым кулаком, смотрела на Юрца и взгляд этих маленьких, неумело подкрашенных глаз, был полон нереализованной любви.
  
  Пьяная тощая скотина напротив уже не признавала окружающего мира, рассудок был утоплен в водке. Хриплый голос бурлил нечистотами матов, революционно-кабацкими лозунгами, человеческое в существе пропитом умирало, отвратно агонизируя и донося этот запах живым. Докурив сигарету, она исчезла в темноте супермаркета, неразделенная любовь осталась злой и неблагодарной, Зинаиде захотелось заплакать.
  
  Юрец видел клипы разные, цветные, анимационные, где он убивал всех хозяев мира. Торжество справедливости пролитая понапрасну кровь, реальность пахнет шпротами, храпит пэр Мухин, мир агонизирует, корчась в предсмертных судорогах, завтра футбол. Падение Юрца в мусор было финалом праздника водки и селёдки, тело сжалось, ротовая полость исторгла заключительную реплику.
  - Вот оно лоно, дающее долгую жизнь и мятную жвачку на счастье, а кому невтерпёж иль трусы просто жмут, пейте не пиво, а воду без газов. Потейте и брейтесь, чтоб походить на стадо лысых лобков. Убирайтесь к чертям, надоели ублюдки!
  
  Тяжёлая дверь со скрипом открылась, в нос ударил резкий запах хлорки, Лох вошёл в камеру, предчувствуя предстоящий ужас этого сурового отделения ада, их не человеческие глаза излучали предвкушение, надвигающейся любви без изъянов. Клуб одиноких сердец получил подарок свыше, индульгенцию и сытый ужин у телевизора. Новая биография Лоха стала достояние чужих ушей.
  
  Смерть коснулась плеча, снимая на свой лад мерку, напоследок она шепнула на ухо.
  - Удачи Лох - в глазах потемнело, подкатила тошнота.
  - Скоро увидимся - прошептал он в ответ.
  
  53-ий, этот человек, потерявшийся в дыму словесного лабиринта, искал в который раз начало или первопричину. Безуспешные попытки и реальность стены исписанной множеством слов принадлежавших некоему Пилигриму.
  
  - Дети, будучи детьми, принимают по столовой ложке кайф психоделической неврастении, крича о хип-хоповом Иисусе, но источник любой веры давно пуст из него выросли лишь осины. Материнское молоко, это всего лишь сухой порошок, разбавленный ржавой водой из крана.
  
  - Жизнь дорогое удовольствие, прими это за чистую монету, которую отдашь в тёмном переулке вместе с кровью на перо параноидального ублюдка с именем Шакал, ему ничего не надо, даже денег, он обожает резать плоть Христову. Новая жизнь обесценивает зло этого Шакала и продолжается бессмысленная игра.
  
  - Существующая история, это короткая память нескольких поколений и относительно беспечная жизнь перед обрывом.
  
  - Легионы погребенных героев, молчаливые аллеи славы, зловещая тишина, в какой-то момент их письма с фронта придут к ничего не подозревающим потомкам. Моя правда снова вырвется из смирительной рубашки и вцепится намертво в очередной беспредел под сенью лозунгов.
  
  - Вечно текущая кровь, как религия, как реалия. Истлевшие мумии полугероев, полубогов восстают из каменных склепов погребённых империй и требуют крови.
  
  - Вот то единственное, что отделяет нас от равновесия в мире, это извечная жажда, малая и великая, которая становится гадким испражнением слова переходящим в кровавое дело.
  
  - Алхимия в действии никчемные жизни плавятся в червонное золото. Нам цели не ясны, но линия фронта есть и мы вновь на марше. Убивать, истреблять, искоренять до очередного личного или глобального потопа.
  
  - Крысы топят ковчег и уходят первыми - и тут 53-ий неожиданно вспомнил все.
  
  Роковой день всплыл отчётливо, как призрак крупного долга отдавшего концы наркомана Степана, это воспоминание походило на шаровую молнию в форточке.
  - Чпокмэн! - заорал, 53-ий падая с табурета.
  - О, жизнь, зачем же ты плодишь таких чудовищ?! - далее он перешёл на матерную форму выражения эмоций, и тёмная комната стала еще черней.
  
  Гнев плотным потоком лился из разъяренного человека, мечущегося в четырех стенах. 53-его пытался отравить некий Чпокмэн, порно актеришка с которым их давеча свёл пэр Мухин.
  
  Предыстория проста как мятая газета с новостями. Скажем так, мир полон всяческими индивидами, которым нет дела вообще до происходящего вокруг, они вполне достойно себе существуют и собственно не заморачиваются над движением прогресса все равно, в какую сторону.
  
  Людей таких полно и собственно, если задуматься плотней без оных тоже никак. Вот как-то пятничным вечером 27 августа, между третьей и седьмой рюмкой коньяка, Лоха посетила мысль, вначале легкая и пустая, после же назойливая даже навязчивая, как идея. Причем в тот обозначенный день, компания собралась разношерстная и по своему составу подходящая для реализации любого бизнес проекта или плана.
  
  Лох, осмотрев весь честной народ, возьми и выскажи - А что братцы, если нам срубить деньжат на ниве аморального кино. Век таков и нравы подходящие, а реализация благодаря технологиям, таки вообще тьфу. Конечно же, все посмеялись и немало выпили, а утром в дверь ломился 53-ий и пэр Мухин.
  
  - Так компаньоны, есть на примете один экземпляр, информация проверенная - пэр Мухин допил содержимое коньячной бутылки.
  - Кстати наш жеребец работает в этом кафе - далее Мухин в несколько минут разыскал будущего исполнителя главных ролей.
  
  Лох недоверчиво разглядывая этого неопределенного возраста мужичка, засомневался, этот тип настораживал, что-то в нём было не правильное, но 53ий поспешил успокоить сказав - Главное работоспособность.
  
  Через час все пришли к единому решению и пэр Мухин раскрутил новоиспеченных киношников на банкет, плавно перетекший в смотрины и собственно кастинг. Конячий фаллос был сфотографирован не единожды и разослан, кому попало. Пьянка будущих воротил порно индустрии продолжилась.
  
  - Я ненавижу извращенцев, потому что их болезнь всегда находит выход из головы. Чпокмэн, являлся выродком и педофилом - от последнего 53-го начало выворачивать наизнанку.
  
  Минул час, пустая комната, заполненная сигаретным дымом, из динамиков вырвался очередной опус чёрного Оззи, сие творение парило выше человеческой критики, но из соседей 53-его никто этого не просекал, разве что ушедший в мир иной наркоман Степан, личность и уникальнейшее ничтожество в одном теле. Оззи, как всегда был на высоте, некто зашибленный интеллектом и отсутствием судьбы уже долбил стену своей ненавистью, этим людям всегда всё мешает, потому что они обижены сами собой.
  - Если бы господь предложил мне. Хочешь, 53-ий я исполню одно твоё желание? Хочу - ответил бы я, тогда он бы сказал.
  - Давай, не робей чувак, сегодня твой день. Загадай, что-то разумное.
  - Я попросил бы, знаешь что? - призрак наркомана Степана усмехнулся.
  - Справедливости, реальной, объективной справедливости - призрак Степана рассмеялся.
  
  - Желание не выполнимое, этот механизм так не работает и вообще господь не такой уж и общительный чувак, насчёт людей.
  - Это почему же? - спросил 53-ий.
  
  - Понимаешь, это конец человечества.
  - Твое желание подразумевает соответствующую расплату за деяния наши. Мысли, слова, поступки, однажды он принял жертву и что дальше? - Степан почесал за ухом.
  - Послушай 53-ий ты это, не в обиде на меня за те деньги? Ты прости. От чистого сердца говорю.
  - А так, будь бдителен и мудр чувак, за остальное выражай благодарность. Не бзди, в небесной канцелярии разберутся.
  
  53-ий посмотрел на призрак Степана - Странно, при жизни ты был той еще сукой.
  
  Степан усмехнулся - Я расплатился сполна, и кое-что осознал. Справедливость есть, тебе ещё рано понимать это, но помнить надо, без дураков - у Степана появились крылья и он улетел.
  
  - За своё человекоубийство я, быть может, орден получу и все опера в округе, станут говорить, вот этот человек закопал жестко маньяка. Вот он, нужный гражданин не ссыкло блеющее из терпил, а человек с правильной позицией - 53-ий проснулся.
  - Какие ядерные сны порою снятся человеку и вот подсказки все ясны, где небо проливает свет на темное пятно под солнцем, здравствуй Альбертино Дыркин, дырявый, штопаный кондом.
  
  Новый день, коварный маньяк Чпокмэн нашёл новую, обреченную жертву-игрушку для своих окровавленных лап. Лох будет сидеть в тюрьме, увы, помощь не придёт, все забудут на грешной земле, а там за облаками простят и разберутся. Теперь же немного прольем света на темное пятно маньяка и проясним, почему же жертва становится игрушкой.
  
  Детство Альберта было, не смотря на трудные времена строительства и пути к светлому будущему довольно приличным. Альбертика окружали и заботой, и любовью, и достатком, но особо не баловали. Казалось вот и вырастет потомственный хороший человек, радуйтесь родные, рассматривайте с умилением фото, ждите прелестных ангелочков внуков.
  
  Увы, однажды в непогожий день, когда бушевала гроза и бесчинствовали молнии, личный демон Альберта решил гульнуть, и посмотрев на выпавшие карты, позвал ещё с десяток своих бродячих соплеменников. Ух, эти злыдни закатили пир со знаньем дела и для души, чтоб она наивная прониклась и насквозь пропиталась чернейшим злом.
  
  Альбертик рос чудовищем. Детство наполнилось кучей переломанных игрушек, после в ребенке проснулся живодер, который засучив рукава, взялся за кошек и собак. Юность добавила максимализма, страсти и бензина, в итоге демоны нарадоваться не могли на выросшее чудовище. Альбертино превратился в первостатейного маньяка педофила, который насиловал и кушал невинных детишек попавших в лапы этого неистового зверя, вот так то.
  
  Теперь сей осатаневший упырь волок бесчувственную жертву к ближайшей лесопосадке и ликовал, что простофиля и никому не нужный Лох, будет по всей строгости закона отвечать за чужие преступления.
  - На то и лох ты, чтобы глупо сдохнуть - и пролилась невинная детская кровь.
  
  Справедливость это не скорое воздаяние, а может виною всему, бюрократия, пробки, спящие разум и совесть?
  
  Пахнет шерстью козлиной в хате, где четверка апокалиптичных существ, предвкушает разгул беспредела, чтоб человека упрямого, растоптать и сломить. Что же ты моль с бледным лицом потерялась? Может, есть запасной путь, который тяжел и прописан древним законом совсем для иной породы человека, где достоинство, честь не пустые звуки и не применимы в коммерческой сделке.
  
  Пахнет смертью, тесная комнатушка преображается в арену, время плавно течет, огибая учащенное сердцебиение. Злые, голодные глаза смотрят на тебя словно ты маленькая беззащитная девочка в платьице ситцевом. Вседозволенность разрешена администрацией и гиены купаются в смехе своем, давясь обильной слюной.
  
  - Что ж, почтеннейшая публика, готовы ли вы к представлению века? Смертельный номер дважды не повторить, пощекочем нервы?!
  - Будьте так любезны и выдайте инструмент. Запоминайте, вспарываем брюхо слева на право, перерезаем брюшную аорту, не запачкайтесь кровью мистер, вуаля, тело готово и человека больше нет.
  
  Пришёл конвой, сонный доктор констатировал смерть, после всё улеглось и забылось.
  
  Смерть, не поймёшь, кто-то взял и покрыл тебя изморозью. Вот кровь твоя, вот стеклянные бусинки в глазах, тебе всё равно, потому что тело уже мятый, ношеный костюм. Они неизвестные без лиц, проводят в последний путь тебя, после вспомнят о сером геморрое бытия, бросят окурок, заберут твой алюминиевый крестик веры и всё, свободен, на выписку. Выше обязательно что-то скажут, и ты согласишься, потому что это справедливо.
  
  День исчезает в тихой тени крадущейся что вор, хлопают закрываемые двери, а ты безымянный герой без лица следующим днем живешь. Прекрасное свежее утро, в парке снова обнаружили детский труп. Кто виноват? Кто ответит? Кто все дерьмо приберет? Лох отчалил, Лох ответил, с Лоха ничего не возьмешь. На небе ясная погода, наркоман Степан вспомнив, достал колоду карт и предложил сыграть в дурня, а Лох попал в рай, нормальный такой рай.
  
  Господа в погонах вереницею идут на ковёр к рассвирепевшему начальству в больших погонах, честь мундира, резонансное дело, горящий план, надоедливая пресса и народ который недовольно молчит. Летят звезды и тонут в стакане с водкой, завтра снова начинать старую жизнь. Время подобно водосточному каналу текло грязью, а после один бомжеватый Мерлин сказав пару магичных словечек, повернул время вспять.
  
  - Я бы песню пропел, но нет в горле рифм. Моя песня уснула в могиле.
  - Мою песню волчий вой подхватил, я забылся, протяжно завыл, спохватился, пропил крылья!
  - В кабаке в грязном углу грею остатки пива в жестянке, где мои крылья? Сколько рюмок еще принесут? В какую ночь уйду, в каком тумане затеряюсь?
  - Я молюсь на понты, краду децела, гажу, что церковная мышь, умываясь горькими слезами. День великодушного прощенья жду, главное Зин дай ради Христа, пойми, я загибаюсь.
  
  Бакалейная нимфа Зинка посочувствовала Юрцу и вынесла гранёный с бутербродом, ведь эта женщина любила и хотела разделить взаимность, а Юрец который день выпадал в астралы. Он умирал и как птица Феникс возрождался, терялся во мраке ночном и предрассветных туманах на набережной, водка непознанный до конца эликсир заканчивалась, и истина бытия ускользала.
  
  Юрец битой собакой возвращался, молил, вымаливал, сыпал обещаниями, клятвами, давал обеты, и все повторялось, только очередной заход на дистанцию появления с повинной давался с трудом. Тремор, перегретая нервная система, обрывки фени и угроз, устрашающая нетерпимость к чужому мнению. Бунт в поэте-грузчике назревал, обретая очертания уголовно наказуемого насилия.
  
  Морозов владелец раритетного Парабеллум-Люгер исчез в неизвестность на конспиративную квартиру, где то за чертой жизни. Может он стал боевиком, потому что некий деловой человек решил делать рисковый бизнес, а сегодня дождь уже не летний, осенний. Конечно, Морозова искали все и по разным каналам, это реально из Люгера отстрелить голову маньяку Дыркину.
  
  - Жаль, вот и умер Лох, но с другой стороны, теперь ты с ангелами, а они уж точно лучше нас засранцев. Повторюсь жаль - 53-ий вынул пластмассового пса в чёрных пятнах и поставил на землю свежей могилы.
  - Царствие небесное - 53-ий открыл бутылку, налил две рюмки.
  - Знаешь, пополняются нами тихие аллеи - он осмотрелся, хмыкнул - Многие уже здесь.
  
  Возник призрак наркомана Степана и начал нашептывать на ухо, 53-ий кивал головой и соглашался.
  - Я вот думаю Лох над одним делом и что-то извне нашептывает мне правильные мысли.
  - Чпокмэн, помнится, его Мухин нашёл, я вот подумываю замочить жестоко эту тварь, так сказать вернуть должное.
  
  Степан был доволен, око за око, вполне не архаичный пережиток, тем более что 53-ий чудом избежал смерти от травленого коньяка, которым его потчевал коварный маньяк Дыркин на квартире у Лоха. Четкость картины того рокового дня просто феноменально преображалась.
  - Хрен с этим Люгером, хрен с этим партизаном Морозовым, он тот еще жук. Я знаю, что у Дохлого есть крутой, дедовский почти слонобой.
  - Он поможет, ему не заподло, потому что я знаю что предложить - 53-ий зло улыбнулся.
  
  - Иногда жизнь имеет депрессивно-суицидальный уклон. Все время виновата некая сука.
  - А так ты живёшь, чтоб завтра купить водки, хлеба, рис, гречку, колбасу, кинуть страну дураков, примкнуть ко вселенскому злу или стать сытым слугою мирового капитализма.
  - Вечером же, лёжа на покорной женщине, вдруг вспомнить, что всё недосказано, не доделано, не получается ровно порядочная жизнь. Снова тянет с соседом выпить, чтоб заснуть в одиночестве, а завтра возникнут реальные планы.
  - Плохо когда что-то есть, ещё хуже, когда ни черта нет, хочешь быть человеком, но живешь, как гнида в ловких руках судьбы.
  - Пролетарий загнан в теплый хлев, он в анабиозе, его доят, режут как скот, а он в сонной неге смерти ждет, в царстве бога нет нищеты и господ. Оскорбительное состояние, никогда не проснуться. Баловни судьбы жизни блага кушающие. Сыпьте бисер и жемчуга, устилайте путь смерти лепестками роз, скоро мы пойдём кормить дельфинов и откроем шлюзы - Дохлый внимательно слушал 53-го и размышлял над тем, с чего парень так тужится?
  - Но если подумать, человек вынужден убивать, такова его природа.
  - Хотя, я за гуманизм, верь мне. Просто нынешнее положение дел в целом, так достало, что необходимо выстрелить.
  
  - 53-ий, какой препарат в тебе бушует?- спросил Дохлый.
  
  - Мне вообщем ствол нужен на время, для дела - честно признался 53ий.
  
  - Мне какой резон понимать тебя - и Дохлый посмотрел теми глазами, которые нагло требовали.
  
  - Амиго, всё будет. Какие ваши предпочтения синьор? - 53-ий замер в ожидании ответа.
  
  - Прекращай глумиться, я слышу тебя, но мне надо верить. Докажи делом и собиратель слоновьих душ всецело твой - Дохлый откланялся.
  
  Когда в твоих руках серьёзное оружие, убойный эффект которого свалит любого слона в саване, ты даже представить не сможешь, что оно сотворит с человеческим телом. Пэр Мухин в данный момент молчал, массируя виски, не каждый день узнаёшь много нового из жизни вполне добропорядочного гражданина Альберта Дыркина.
  - Значит так, я в деле. Сейчас пробьем адрес этой животины - Мухин ещё никогда так лаконично не изъяснялся. После звонка они вышли на улицу сели в ржавую таратайку и направились загород.
  
  Кровожадное чудовище Чпокмэн на данный момент лечил свой геморрой, когда дверь дома выбили и его злобная собака во дворе притихла предчувствуя недоброе, не грызть ей боле сахарных детских костей. В дом вошли два грабителя в лыжных масках.
  
  Так в спешке суетной, забыв надеть трусы, маньяк бросился в спальню. Суппозиторий комично выпал из отверстия, и бандиты заржали, но тут маньяк выскочил из-за шторы, держа в руках ружьё.
  - Что сучата попались? - снова раздался смех, на этот раз от могучей адреналиновой эрекции.
  
  - Нет, он в конец маньячина! Дыркин прощайся с жизнью! Ебаный ты педофил, гори в аду, бездушная скотина! - тут-то кровожадный маньяк осознал всю полноту серьёзной проблемы, ведь в его ружье отсутствовал патрон, пала эрекция, на пол звонко полилась моча.
  
  Милые убиенные детишки в нарядных одеждах, радостно показывали маньяку средний палец, корчили рожицы, медленно проводили пальцем по горлу. Раздался выстрел и тело отбросило к стене, следом прозвучал второй выстрел, возмездие свершилось. Дым рассеялся, увиденное отдаленно напоминало человеческую особь мужского пола.
  
  Наступил день древнего японского поступка, ниндзя Юрец-огурец поймал за хвост белку, вынул катану и пошёл резать хозяев жизни и бездушных наполнителей граненого стакана, вот так начался не долгий путь самого настоящего, бешеного самурая.
  
  Казалось, в их руках есть власть, но человек с самурайским мечом опроверг эту прочную аксиому. Юрка поймал безумный кураж, чужой язык устрашал режущими слух выкриками, сыпались удары, и текла кровь. Вопили продавцы, визжали покупатели, храбрый охранник впервые наделал в штаны, отточенный удар заточенной стали и голова управленца покатилась по гладкому полу, оставляя кровавый след. Детишки снимали на телефоны это реалистичное кино, сеть вскоре забурлит, наполнится адреналином и комментами.
  
  Юрец догнал последнего директора этого мирка красных цен и супер предложений, попросту мелкого клопа и в просторном кабинете вскоре обосновался обезглавленный труп, а затем Юрец-огурец осознал, что путь окончен и он близок к белому началу всего.
  - Осталось завершение - он смотрел уже, очень разумными глазами на испуганный и поверженный мир в котором включили свет. Грязная мешковина и человек, делающий сеппуку, следующий календарный день без тебя.
  
  Можно много чего рассказать и об этом городе и о видениях ангелов, которые оставляют в моём шкафу крылья, но надо ли это?
  
  Скоро пожелтеют листья, и протуберанцы оставят свои позиции другим, с холодом в душе, далеким не нашим. Наверное, уже всё и нет необходимого сожаления, только башка гудит, пухнет от извечной голодухи, выгорел до пустоты и ничего не ждешь.
  
  - Ладно, бывай, как-нибудь ещё забегу - 53-ий шмыгнул носом, допил минералку, а после его поглотил город миллиона башен.
  
  Наступил день мертвых псов. Очередная пятница, неделя позади, почему то все псы города, безродные, бездомные, чипированные, словно сговорившись, устроили массовый исход. Они стаями бросались под колёса летящих автомобилей, лилась кровь, люди начинали паниковать. После сказали буря на солнце, Дохлый сидел на крыше, видя, как протуберанцы оставляют без боя свои позиции, наступала осень. Псам не привыкать умирать.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"